Аннотация: Женская проза с потерей памяти и вечной нерешительностью:)
Он понемногу привыкал существовать без жены. После её исчезновения, казалось, всё пошло кувырком, и конца края этому не будет. Нет, конечно, он и раньше знал, что двое маленьких детей и дом - это бесконечные хлопоты и, практически, отсутствие свободного времени, но теперь любимую присказку жены: "Постоянный день сурка" - он оценил в полной мере.
Существовало несколько версий внезапного исчезновения Марины, но, в конце концов, следствие склонилось к варианту "добровольного и осознанного побега из дома с богатым любовником". К тому же, в подтверждении этой версии очень быстро нашлись свидетели: мол, да, встречалась с неким мужчиной и не один раз была замечена в его обществе. Видный такой мужчинка: одет был всегда в костюмы дорогие, машина "какая-то красивая, большая", сам - высокий, крепкий, волосы тёмно-рыжие, возраст под пятьдесят. Несколько раз приходил на детскую площадку, терпеливо ждал в стороне, пока Марина могла оставить детей под присмотром других мамочек, после чего они общались минут пятнадцать, и он уходил. О чём? Никому она не говорила и никак не выказывала своё отношение. Беседовали всегда спокойно, без скандалов и криков, но и без особых улыбок. По-деловому, в общем. Только последний раз, незадолго до исчезновения, он был несколько возбуждён и, активно жестикулируя, что-то долго объяснял Марине. Она молчала, потом что-то сказала ему, поцеловала в щёку и вернулась к детям, как ни в чём не бывало. Мужчина же быстро удалился. Выводы все сделали вполне "сериальные": богатый любовник, загадочное предложение, поцелуй в знак согласия и, как следствие, побег из семьи в новую жизнь.
Конечно, можно было поверить во что угодно, только на Марину это совсем не похоже. Она любила детей. И его она тоже любила... Ему так казалось. И даже, если предположить страстную любовь, то детей, по своей воле, она не оставила бы никогда. О других версиях думать не хотелось. Он и об этой старался не думать. Просто работал, занимался детьми, домом и ждал. В конце концов, он решил, что раз жена за три года не вернулась и не нашлась, то на это есть особые причины. Может оно и к лучшему. Легче, когда думаешь, что любимый человек жив и здоров, пусть и по каким-то обстоятельствам не с тобой. Боль притупилась, жизнь продолжалась, и надо думать о будущем: у девочек подготовительный год перед школой, на носу выпускной в садике, на работе перемещения, в Москву в командировку отправляют, а значит, есть вероятность повышения по службе. Всё бы ничего, только когда девочкам сказал об отъезде, то первый же вопрос был: "Ты за мамой поедешь?"
Рейс сильно задержали из-за неблагоприятных погодных условий в Москве. Подъёму настроения это, конечно, не способствовало, но Юрка из отдела проектирования, предложил всей группе из четырёх избранных скоротать время за "чашечкой кофейка с коньячком" у него дома (благо он живёт в десяти минутах езды от аэропорта). Поскольку ожидание длилось часа три, и с каждой чашечкой кофе, коньячку добавлялось всё больше, а потом про кофе и вовсе забыли, то в самолёт группа командируемых загрузилась изрядно весёлой. Несмотря на задержку, представитель встречающей стороны был весьма доброжелателен. Видимо в Москве три часа - не задержка, а так - мелочи. В отеле "встречающий" быстро разыскал куратора:
- Познакомьтесь, пожалуйста, организатор тренинга Виктория Валерьевна. Она ответит на все вопросы и расскажет программу дальнейших действий.
Он смотрел на девушку, которую представили как Виктория Валерьевна, и понимал, что сходит с ума. Это была Марина. Пусть другой цвет волос, другой стиль одежды, другие манеры, но это точно она! Голова шла кругом. Хотелось просто увести её отсюда и говорить, говорить, говорить. Он сделал шаг вперёд, чем обратил на себя внимание женщины:
- Вы что-то хотели уточнить, Дмитрий Сергеевич?
- Значит, это ты... ты узнала меня, - мгновенно навалилась какая-то непонятная усталость, ноги стали ватными, во рту пересохло. Правда оказалась слишком тяжёлой для него.
- Ты чего, Дима? Плохо тебе? - Юрка тихо шипел на ухо и легонько толкал его в бок. - Конечно, она тебя узнала, я же всех только что представил Виктории Валерьевне.
- Представил? - ощущение, что он ведёт себя как идиот, да ещё и идиот, от которого изрядно несёт спиртным, постепенно крепло.
- Ну, да. Должен же человек знать: как кого зовут, кто чем занимается. Нам же неделю вместе работать.
- Простите, я обознался. - Он шагнул назад и попытался укрыться за широкой спиной Юрия.
- Ничего страшного, Дмитрий Сергеевич, обращайтесь по любым вопросам, - в голосе Виктории слышалась лёгкая безобидная ирония. Все дружно засмеялись, и девушка предложила гостям столицы разместиться в своих номерах, отдохнуть, а в девять утра быть в конгресс-холле отеля.
Он старался не попадаться Виктории Валерьевне на глаза, но в группе из четырёх человек это оказалось довольно сложно, поэтому все его отставания, прятки за спинами и тому подобное, вызывали улыбку у Виктории и смех коллег. Только в номере Дмитрий немного пришёл в себя, принял душ, позвонил домой и, решив завтра же извиниться, лёг спать.
- Ты сегодня поздно. - Лев сидел в своём любимом огромном кресле у камина, лениво потягивая тёплое молоко из кружки. Удивительно как в этом человеке уживаются две абсолютно разные личности? С одной стороны, эдакий вершитель судеб людских, ведь от него многое и многие зависят; а, с другой, словно ребёнок - наивный, доверчивый, трепещущий перед всем загадочным, он ведь даже в домовёнка верит!
- Извини, Лёвушка, рейс с участниками из Омска задержался. Пока всех встретили, разместили. Неудобно перед людьми, они же устали. - Я поправила кочергой дрова: пламя вспыхнуло, поднялись вверх яркие искры, и огонь, захватив новое поленце, разгорелся сильнее.
- Тебе всегда перед людьми неудобно, - проворчал Лев.
- Конечно, они так устали, что им даже мерещиться что-то начало.
- Что мерещиться? - проснулся интерес к потустороннему. Я сидела на ковре спиной ко Льву, но отчётливо представляла, как он подался вперёд из кресла и с нетерпением ждёт продолжения сказки.
- ОмчанинуДмитрию Сергеевичу, - начала я загадочно, - показалось, что я похожа на его любимую. - Я нарочно сделала паузу, а потом, постепенно поворачиваясь ко Льву, тихо продолжила, - которая бесследно пропала много лет назад, и он уже не надеялся увидеть её живой...
Что такого страшного я сказала? Но, обернувшись и увидев Льва, мне стало не по себе: ни кровинки в лице, глаза стеклянные, рот приоткрыт, руки сжимают подлокотники кресла.
- Лев, ты что? Я напугала тебя? Извини...- я попыталась обнять его, но он резко схватил меня за запястье.
- Как его звали?
- Кого? - ничего не понимая, спросила я. - Лев, ты делаешь мне больно!
- Этого, из Омска, как звали? - властный человек вернулся. Я не любила его таким.
- Дмитрий Сергеевич.
- А жену его как звали?
- Какую жену, Лев? Я не знаю про его жену ничего! Я вообще не знаю, женат он или нет! - Мне, наконец, удалось вырвать свою руку. - Кажется, теперь след останется. Что с тобой? Я вообще это всё придумала: и про любимую, и про то, что она пропала, и про то, что он её ищет.
- Так он её ещё и ищет? - Лев встал и подошёл к окну.
- Нет. Не ищет. Это просто предположение, как могла бы развиваться ситуация. - Мне уже изрядно надоел этот непонятный разговор. - Послушай, Лев, человек просто обознался. Я его назвала по имени отчеству, а он не слышал, как его коллега всех только что представил, и решил, что я его узнала. Вот и всё. Остальное я додумала.
- У тебя хорошая фантазия, - сухо прокомментировал Лев.
- И не говори. Пойду немного поработаю и спать: завтра трудный день.
- Спокойной ночи.
Я подождала минутку, сама не зная чего, и поднялась к себе в кабинет. Странный разговор. Впрочем, Лев всегда был для меня загадкой, как будто мы и не знакомы с ним столько лет.
В перерыв на кофе-брейк Дмитрий решился подойти и извиниться. Казалось, сегодня девушка была ещё более похожа на Марину, но он гнал эту мысль прочь:
- Виктория Валерьевна, вы простите меня за вчерашнее поведение, я, вообще-то...- он замялся, стоит ли что-то объяснять? Извинился и достаточно, но какая-то смутная надежда не давала покоя, а может просто хотелось выговориться, - вы не думайте, я обычно человек сдержанный, но вы очень похожи на одну женщину.
- Вашу жену, которая пропала много лет назад и вы её ищите? - непринуждённо улыбаясь, спросила Вика.
- Откуда вы знаете? - тихо спросил он.
- Вы так побледнели, может воды? - девушка забеспокоилась, - вы простите, если я что-то не так сказала.
- Нет-нет, всё именно так. Но откуда вам известно?
- Это нелепая случайность, - она вздохнула, словно повторяла эту историю не первый раз, - то, что вы меня с кем-то перепутали это очевидно, а с кем? Допустим, с любимой. То, что с женой, это мне вчера один человек подсказал. Знаете, он очень испугался моего рассказа и выглядел, почти как вы сейчас.
- Действительно, странно получилось. Вика, я вам сейчас покажу. - Он достал из кармана брюк КПК, - вот, это моя семья.
На экране сменяли одна другую фотографии из его прошлой жизни. Вика смотрела внимательно, сначала вежливо улыбаясь, как человек, который из приличия смотрит, но особых эмоций при этом не испытывает. Но постепенно, улыбка уступила место выражению недоумения и даже испуга. Он остановил на портрете Марины.
- Теперь, я думаю, вам понятна моя реакция. - Какое-то внутреннее удовлетворение он получал от её замешательства.
- Очень похожа меня, - тихо ответила девушка. - Это ваша жена?
- Да. Она пропала три года назад. Просто исчезла. А это наши девочки.
- Близняшки? На Вас похожи. Как же они без мамы, бедненькие, - в её голосе чувствовалась искренность.
- Им уже шесть лет. Маму ждут каждый день. Но скоро, наверное, всё поймут. Если, конечно, она не вернётся, - Дмитрий грустно улыбнулся.
- Извините меня ещё раз, - она встала. - Нам пора продолжать.
Мне было бесконечно жаль этого человека. Очень хотелось как-то помочь, но что тут поделаешь? Я вспомнила счастливые лица малышек и невольно улыбнулась. Почему-то представилось, как я возвращаюсь с этим мужчиной домой, к своим девочкам. Они встречают меня, радостно крича и прыгая мне на шею, а потом, проводят в свою комнату и показывают рисунки, которые они сделали, пока ждали маму. Я ясно видела комнату: двуспальная кровать, цветы на окне, яркие гардины и огромный рисунок на всю стену. Мы делали его с девочками на их трёхлетие. Стася хотела нарисовать лес, а Алёнка почему-то самолёты. Тогда мы изобразили (рисовала, конечно, я, но девчонки старались всячески помочь) огромное дерево с ветками, на которых висели часы и фотографии нашей семьи, а вокруг дерева летали самолёты...
Наваждение какое-то, но как реалистично! Бывает же, что подсознание выкидывает такие шутки с нами. Итак, все готовы. Надо продолжать. Я нашла глазами Дмитрия, поймав мой взгляд, он смущённо заулыбался.
- А как зовут ваших малышек, Дмитрий Сергеевич?
Шум собравшихся перекрыл ответ, на удачу, мимо проходил его коллега, кажется Юрий. - Очаровательные девчонки, он уже и вам про них рассказал? Души в них не чает. Анастасия и Алёна вроде...
"Чёрт с ней, с этой работой! Не хочу больше ничего! Плохо мне стало и всё. Поехала домой - имею право", - мне хотелось скорее объясниться со Львом. Хотя я и не очень хорошо представляла наш разговор, но, во всяком случае, он - единственный человек из всех моих знакомых, который знал меня более трёх лет. А значит, он один может подтвердить или опровергнуть, что я - это Я. Во дворе у дома стояла машина доктора. Что ж, от моего психиатра у меня секретов нет, к тому же, он близкий друг Льва.
Я тихо подошла к кабинету. Да, подслушивать не хорошо, я знаю, но бывают же исключения.
- Не знаю, Лев. Думаю, ты преувеличиваешь, - доктор был спокоен. - Она абсолютно внушаема, и не по причине отсутствия собственного мнения, нет, просто Вика не знает и не помнит, что было раньше. А знает и помнит она только то, что я ей внушил. Соответственно, это и есть для неё правда.
- Но эта встреча! Я навёл справки - он, действительно, её бывший муж. Она же может вспомнить его и детей! - голос Льва дрожал.
- Возьми себя в руки, своим поведением ты только способствуешь этому...
В общем-то, я могла больше ничего не слушать. Всё ясно. Человек, которому я доверяла безоговорочно, предал меня, даже не предал, а просто перечеркнул всю мою жизнь. Исправил на своё усмотрение. Не знаю, как и почему я не помню свою прежнюю семью. Думаю, здесь не обошлось без доктора с его "особым" подходом к психике человека. На удивление, я отметила, что абсолютно спокойно рассуждаю, и очень чётко осознаю, что буду делать и чего хочу от жизни. Теперь я сама принимаю решения, и больше мне никто не будет указывать.
- Здравствуй, милый, - я вошла в кабинет и села напротив Льва, который при моём появлении обхватил голову руками и отчаянно ей замотал. - Здравствуйте, доктор. Расскажите мне, пожалуйста, что же такое вы проделали со мной? И для чего всё это?
- Викуля! Как я рад, вы чудесно выглядите! А что мы должны вам рассказать, дорогая?
- Бросьте, я всё слышала. Не ломайте комедию, хотя, в итоге, это по жанру скорее трагедия одной семьи, в жизнь которой вы влезли! - теперь я едва сдерживала себя. - Для чего, Лев? Для чего всё это?
- Я не понимаю, - он был жалок и труслив в эту минуту. - Что ты хочешь знать? Мы с доктором просто обсуждали один случай из его практики.
- Конечно, Вика! У меня была пациентка, - но я не дала ему договорить.
- Хватит. Я надеялась, что хотя бы сейчас ты будешь искренен, но, видимо, зря. Не хочу больше ничего слушать. - Я встала и решительно направилась к выходу, но, в этот момент резкий удар оттолкнул меня в сторону, и Лев с грохотом захлопнул дверь кабинета.
- Куда же ты собралась? - самообладание вернулось к нему.
- Куда угодно, только подальше отсюда и от тебя. - Весь мой вид выражал такую злобу и ненависть, что он не решался подойти.
- Что же, пофантазируй, "куда угодно" - это куда? - язвительно повторил он.
- У меня есть семья, пусть я её не помню, но вспомню. А если нет, то начну всё заново. Любила же я когда-то мужа и детей любила! Я уверенна в этом!
- Откуда ты знаешь, что любила мужа? Может вы жили только из-за детей? По накатанной, как говорится, - он говорил с улыбкой, тихо и спокойно. От этого становилось страшно.
- Нет! Не может такого быть. Я видела его глаза, он ждёт свою жену и верит, что она вернётся!
- Они уже чужие для тебя. Ты привыкла к другой жизни, они привыкли жить без тебя, - вдруг его тон резко изменился и он нежно, с грустью добавил, - а я не смогу жить без тебя. Просто не смогу, понимаешь? Вот он смирился и ждёт. Надеется на чудо, а я так не смогу. Или с тобой или никак. Я и решился на всё это только по одной причине: я люблю тебя как никто! Я долго думал, взвешивал все за и против. Да, между нами ничего не было раньше. Была только моя любовь и страсть. Ты всегда оставалась до омерзения вежливой, доброжелательной и абсолютно холодной и равнодушной ко мне. В тот день, в парке, когда ты поцеловала меня на прощание, я решился. И не ошибся. Он остался с детьми, я обрёл тебя. Он не должен обижаться на меня: я по своим каналам помог ему с карьерой, чтобы он мог достойно обеспечивать себя и детей. Я слежу за его работой, за здоровьем девочек, за их интересами. Я буду помогать им и дальше, если ты останешься. Все в выигрыше!
- Ты - псих. Доктор, это ваш клиент. Хотя, я так понимаю, вы тоже разделяете мнение Льва. - У меня уже просто не было сил что-то доказывать и спорить. - Всё, не хочу больше обсуждать что-либо. Я вообще не хочу тебя больше знать. В конце концов, я прекрасно понимаю, какой стресс вызовет моё возвращение, да ещё и, учитывая, что я ничего не помню. Но я обязательно постараюсь вспомнить, а пока просто уйду.
- Куда? Ты не выживешь без денег и связей. Наш мир не так уж и добр, как ты привыкла его видеть.
- Смотря, что ты считаешь добротой. Как оказалось, у нас разные представления. Ты не имел права вмешиваться в нашу семью. Хорошо, что всё ещё можно исправить. - Я снова направилась к двери, на удивление мне никто не мешал.
Я беспрепятственно вышла из дома и направилась к машине. С каждым шагом мне становилось всё легче. В моём воображении уже рисовались картинки объяснения с Дмитрием, встреча с дочками, надо будет что-то им купить в подарок, чем же сейчас увлекаются шестилетние девчонки? Хотя какие подарки? Это всё мелочи. Главное - мы снова будем вместе.
Из чудесного мира грёз в реальность меня вернул стук в окно машины. Доктор. Не обращая внимания, я завела машину, стук повторился более настойчиво. Я нажала на газ, он с силой затарабанил по крыше машины. Стекло медленно сползло вниз:
- Что вам ещё надо?
- Вика...
- Меня, кажется, зовут Марина.
- Да, простите, Марина. Если вам так угодно. Вы послушайте мой совет. Не делайте то, что задумали.
- А откуда вы знаете, что я задумала? - ехидно спросила я.
- Не надо так, дорогая моя. Я столько лет в профессии и отлично знаю чего ожидать от людей, да в вашей ситуации иное и невозможно представить. У вас прекрасные планы воссоединения семьи. Только вы не думайте, что счастье будет длиться вечно. - Сердце замерло от дурных предчувствий. - Вы же своего супруга знаете и должны понимать, что он вам жизни не даст. Да ладно вам. Вам-то он как раз жизнь и сохранит, только нужна ли она вам будет без тех, кто вам так дорог? Вы подумайте. - Я дрожащими пальцами вытащила ключ.
- Вот и правильно, вы всё-таки очень умная женщина. Всегда вами восхищался! - он слегка наклонил голову. - До свидания, Виктория.
Я хотела было возразить по поводу имени, но какой смысл? Я проиграла, так какая теперь разница, как меня зовут?
Два дня я провела у себя в кабинете. Наводила порядок в бумагах, слушала любимую музыку, смотрела старые фильмы. Лев мне на глаза не попадался, видимо ждал, когда я сделаю первый шаг сама. Я пришла к нему вечером, когда он, по обыкновению, сидел перед камином и смотрел на огонь. Я с грустью вспомнила, что совсем недавно мы обожали по вечерам вот так сидеть и обсуждать какие-то семейные дела, советоваться в рабочих вопросах, планировать праздники и не было ничего лучше таких вечеров. Наверное, и не будет уже никогда.
- Я хотела поговорить.
- О чём? - сухо ответил, но видно, что доволен. Чувствует своё превосходство.
- Я останусь с тобой, как ты этого хочешь, но...
- Никаких "но". Ты свой выбор сдала.
- У меня не было выбора, - тихо возразила я. - Да, я осталась, но всё же. Я прошу тебя о двух вещах.
- Не обещаю ничего.
Я вздохнула. Надо смириться. Ну, неужели ему нужна такая покорная загнанная женщина, которой он меня делает? Неужели он не устал от власти вне дома? Это же ужасно: жить с человеком, который делает вид, что любит тебя только из-за страха потерять действительно любимых людей?
- Во-первых, ты не трогаешь никого из моей прошлой жизни. Ты предлагал мне следить за их жизнью и помогать им, если потребуется, так вот это предложение я принимаю.
- Только при условии, что ты с ними не связываешься и никак себя не проявляешь.
- Да, конечно.
- Какая вторая просьба?
- Я хочу поговорить с Дмитрием.
- Нет! - он подошёл ко мне и обнял за плечи. Я с трудом подавила желание убрать его руки.
- Прошу тебя. Один разговор. Если хочешь, ты будешь рядом, будешь нас видеть, но не слышать.
- И о чём же ты хочешь с ним говорить?
- Я расскажу ему всё. Неизвестность - это тяжёлый груз. Он будет знать, что со мной всё в порядке. Он не будет винить себя и искать причины исчезновения. Ему необходимо всё знать.
- Нет. Я не согласен. Тогда он будет искать встреч, будет жить прошлым. Ты этого хочешь? А так, он пострадает ещё пару лет, да и успокоится.
- Я умоляю тебя, Лев. Я должна встретиться с ним единственный раз.
- А потом всё будет как раньше? Ты обещаешь не вспоминать обо всём этом и не винить меня?
- Обещаю.
В отель ехали молча. Лев вёл машину аккуратно и неспешно, давая мне время обдумать разговор. Что говорить, я на самом деле продумала заранее и сейчас лишь набиралась храбрости. Я хотела рассказать Дмитрию про то, что его жена никуда и ни с кем не сбежала. Что по безумной воле одного человека и благодаря гениальности другого, все её воспоминания были стёрты. Что она мечтает вернуться, но это будет означать конец для её семьи. Что власть и деньги решают в этой жизни многое, но, несмотря ни на что, она любит своих детей и мужа. Ведь можно забыть всё, но только не любовь. Это чувство останется с ней навсегда, и, возможно, когда-нибудь она вернётся, если, конечно, будет им нужна. Вдруг, я ощутила странный солоноватый привкус во рту. Я не сразу поняла, что это: тёплые слёзы лениво сползали по щекам и замирали на губах. Удивительно, но все эти дни я не плакала, так почему сейчас, когда всё решено и понятно? Может, потому что никогда я не решусь взглянуть Ему в глаза - не хватит сил. Зачем лгать и давать надежду? Я никогда не буду прежней, та Марина исчезла навсегда и уже не вернётся. Какой смысл бередить рану в душе человека? Пусть он продолжает верить, что Его Марина жива и здорова. И я буду верить, что они когда-нибудь встретятся. Верить и ждать. Так ведь легче?