В рассказе использовалась информация, любезно предоставленная школой духовного развития - "Школа Даля".
Без редакторской правки.
Документальная фантастика.
МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ.
Всем, кому предстоит, сделать этот шаг.
Глава первая.
Сон заканчивался. Постепенно, через редеющую пелену, в сознание пробивались звуки окружающей реальности: настойчивое жужжание пчел над кустом жасмина, далекая песня жаворонка из голубой бесконечности....Вдруг стала четко различима человеческая речь, эмоциональная, это сразу чувствовалось, но, одновременно, сдержанная. Это был скорее громкий шепот. Да, так и есть. С уходом сна, речь становилась более различимой и понятной....
Вовка потянулся в теплой постели, с некоторым удивлением отметив для себя тот факт, что в такую рань кому-то не спится и вообще, что это за бормотание, кто это шастает вокруг дачи.
"Нужно сказать отцу" - подумал Вовка, нехотя выползая из-под одеяла. Глянув в окно, на всякий случай, решил заодно выйти на балкон. Свежий утренний воздух, полный ароматов трав, насыщенный какой-то тонкой энергетикой начинающегося дня, с первым вдохом взбодрил, еще дремавший, организм - все в нем раскрылось, как цветок навстречу Солнцу. Дышалось легко и сладко - жизнь вливалась в молодой организм.
"Это уже чересчур! Что-то горит!?" Он быстро спустился вниз, и удивленно уставился на пустую отцовскую кровать, на открытую входную дверь, из-за которой доносились приглушенные голоса.
- Вот так все и было - говорил отец. Хочешь - верь, а хочешь - нет. Все это напоминает сюжет фантастического фильма. Ни дать ни взять, как говорится, дружище.
Отец встал из-за стола и, подойдя к мангалу, стал деловито подбрасывать туда принесенные дрова.
- Слушай, Сергеевич, а тут нет веселящего действа твоих сердечных капель, а? - спросил Юрий, сосредоточенно попыхивая сигаретой. Сейчас всякое можно в аптеке купить.
- Ты что имеешь в виду - отец удивленно посмотрел на друга. Думаешь, я глюкогенов наелся, блин! Обижаешь.
- Да не-ет - Юрий привстал и пошел к отцу.
- Ну, вот купил ты, вроде, капли сердечные, а там не то оказалось. Ярлычок перепутали или лекарство "левое", сколь такого сейчас - на каждом шагу. Что неправда?
"Нет, Алексеевич" - с расстановкой произнес отец. - Тут, так сказать, явь сплошная, никаких глюков не наблюдается. Одно могу сказать совершенно определенно, что подобного еще ни с кем не случалось. Фантастика стала реальностью. Кому рассказать, никто не поверит. Ты вон, знаешь меня как облупленного, а и то про глюки говоришь, брат. Странно, конечно, удивительно, невероятно, но допустимо, а главное, что подтверждает мои внутренние ощущения и понимание мира.
Тут отец поднял руки к небу и с восхищением и радостью в голосе сказал:
"Смерти нет, Юра, понимаешь, нет ее. Есть только Жизнь. Жизнь и ее различные проявления в Мире, во Вселенной. И все это Божественно прекрасно, все благодаря Богу и его Вселенской Любви к нам, его детям"!
Отец повернулся вокруг с распростертыми руками и замер, закрыв глаза. Словно подтверждая его слова, по верхушкам сосен прошелся ветер из ниоткуда. Кругом, вокруг дачи и, спустившись к собеседникам, рванул пламя костра в мангале, которое мгновенно взметнулось вверх снопом искр.
-Как оно бывает - сказал Алексеевич, глядя на отца и искры у него за спиной.
Отец открыл глаза, опустил руки, глубоко вздохнул и присел на скамеечку.
-Дай-ка сигаретку, Юра. Что-то устал я. А день еще не начался, как следует - сказал он, вытягивая ноги.
Стоя в дверном проеме, Вовка обалдело смотрел на двух взрослых дядек, которые, по его мнению, вели себя совсем не по-взрослому и теперь сидели рядом перед огнем, смотря, не мигая, куда-то глубоко в пламя, как будто стремились увидеть там ответы на свои вопросы.
Из состояния "зависания" всех вывел пролетающий над верхушками сосен ворон. Он многозначительно каркнул, наверняка адресуя свое обращение к сидевшим внизу людям. Вовка посмотрел вверх , мысленно отметив, что можно каркать потише, вышел из дома на площадку. Огонь в мангале разгорелся вовсю и старательно боролся с утренней прохладой, на радость собеседникам, которые за столь замечательной беседой не замечали утренней сырости.
-Здравствуйте - сказал Вовка, нарочито официально, потирая пальцами глаза. И что вы тут делаете в такую рань.
-Да вот, шашлык решили сотворить - сказал отец, многозначительно посмотрев на Юрия. -Дядя Юра проголодался и очень захотел жареного мяса .... Вот угли ... сейчас поспеют.
-С каких это пор дядя Юра шашлык по утрам стал есть? - Вовка ухмыльнулся с видом человека, который знает, что все далеко не так, как кажется.
-Вот и стал, это новое в моей жизни - поддакнул отцу Алексеевич и бросил в огонь небольшую ветку, от которой только что прикурил.
-Ну, ну. А я думаю, кто тут спозаранку воздух дымом портит. Не бомжи ли. А это Дядя Юра мяска захотел, праздника с утра - отпарировал Вовка.
-М-да - протянул Алексеевич. Впору праздник отмечать. И шепотом на ухо отцу добавил: "Не каждый день оттуда возвращаются, да еще с заданием ..."
После произнесенной фразы, Алексеевич подмигнул отцу, сложил руки на груди, затянулся сигаретой и блаженно закрыл глаза. Во всем его виде читалось, что он больше на эту тему и слова не скажет, если сам Сергеевич не захочет прояснить ситуацию сыну.
После некоторой паузы Сергеевич сказал: "Тут, сынок, сам не понимаю, что собственно произошло. Не хочется показаться смешным, но и сказать, что подобное невозможно, просто потому что невозможно, нельзя. Вот такая, понимаешь, интрига."
-Знаешь что, Сергеевич, давай еще раз в подробностях, в мельчайших... ну что вспомнишь, будем думать и взвешивать - неожиданно предложил Юрий, потирая руки как будто готовился поднять что-то тяжелое.
Вовка просто молчал, глядя на отца с нескрываемым любопытством. Он был готов услышать эту историю, судя по поведению взрослых мужиков, не просто необычную, но и весьма загадочную. Ощущение того, что он сейчас может прикоснуться к чему-то реально таинственному, приводило его в благоговейный трепет. Глаза его заблестели, и простое любопытство сменилось глубоким интересом.
Глава вторая.
Вздохнув полной грудью, Сергеевич, человек, по мнению знавших его людей, серьезный начал повествование истории, которая случилась с ним буквально несколько часов назад, а по ощущениям его самого и по количеству произошедших событий, времени прошло гораздо больше, определенно больше.
-Ну, в общем, мы с Алексеевичем сегодня с самого утра на рыбалку собирались - не секрет. Приготовился я: кофею испил, посмотрел ,по видео, очередную программу "Диалоги о рыбалке" (традиция у меня такая, т.е.своеобразное суеверие, соблюдение которого позволяет уже дома начать процесс подманивания рыбы к будущему месту рыбалки). Ну, а что, собственно, кто как с ума, то есть готовится к этому ответственному процессу. Раньше духов заклинали, а теперь фильмы смотрят.
-Ты, это, Саша, не тяни резину - вклинился в монолог Алексеевич. Несущественное опускай.
-Нет тут, Юра, ничего несущественного - хотел было возразить рассказчик, но, поразмыслив секунду-другую, возражать не стал и продолжил.
-Юрка позвонил и сказал, что у него машина вдруг "завыпендривалась" и он приедет попозже.
-О! - Юрий многозначительно поднял указательный палец вверх. - Вот тут, именно с этого факта, началась цепочка событий. Посмотрел на Александра, кивнул головой, мол продолжай дальше и закрыл глаза, вроде сосредоточился на анализе получаемой информации.
-Так вот, пошел я один на наше место. Думаю, подкормлю рыбку и все такое подготовительное проделаю, а там и Юра подоспеет на все готовенькое. Погодка идеально-рыбная: чуть светает, птицы прекрасными звуковыми вибрациями воздух наполняют, а воздух...
-Что птицы делают? - Юрий открыл один глаз и уставился на Александра.
-Песни поют! Что непонятно - ответ заставил Юрия открыть и второй глаз.
-Вот видишь, Володя, я говорил, что батя у тебя со странностями. Птицы воздух наполняют звуковыми вибрациями... гипертрофированная поэзия. Это что-то сродни японской поэзии только очень осовремененное. Можно сказать научно-лирический стих...
-Я пришел к реке! - оборвал Юрину тираду Александр.
-Нет, правда - новое направление в поэзии! Саша! Точно - точно...
-Так, я не могу продолжать рассказ, если ты, Юрий Алексеевич, глубокое тебе уважение, не закроешь свой звуковой синтезатор ... блин.
-Ладно - виновато произнес Юрий. Закрою я синтезатор и видеодетекторы тоже.
Вовка хихикнул на эти слова. Алексеевич остался доволен, произведенным впечатлением. Закрыл глаза и вновь погрузился в анализ. - Говори.
- Ну, так вот. Пришел я на наше место. Расположился. Прикормил рыбку. Закинул удочки, а сам спининговать стал. С полчаса прошло - ничего нет. Ну не раззадорилась еще рыбка. Присел на берегу, думаю, вытащу удочки, червячка взбодрить или поменять на нового. Посмотрел на часы : ровно четыре часа утра.Потянулся за удочкой ...
- Вот тут, братцы мои, как что-то у меня внутри выключилось... - я положил руку на сердце. На моем лице, в этот момент, нарисовалась странная ухмылка, которая как бы говорила о многозначительности того, что собственно будет изложено далее и, заодно, подчеркивала, что данная информация отнюдь не фантазии, а совершенно реальные события, к которым относиться следует на полном серьезе.
-Я то возле самой воды сидел, на камушке, и, вдруг, силы пропали. Вот так вот, кончился завод, значится. В груди сдавило, ну не дыхнуть. Тут я, медленно, с камня этого в воду стал сползать, а рукой и двинуть не могу, чтобы зацепиться за что-нибудь. У самого все вертится перед глазами. Я орать стал, но ни звука изо рта не вышло. Сползаю дальше. Катастрофа! Но тут плащ-палатка армейская помогла, так сказать, между камнями застряла и я, в воде, но носом кверху лежу. Дышу, значит....
И тут, хлопцы мои дорогие, ловлю я себя на мысли, что все это вижу сверху. Ну, над собой я оказался, что ли. Да это все уже, как бы известно, но чувства такие просыпаются не описать словами. Все понимаешь, все видишь, а сделать ничего невозможно. Что за ек макарек!? - я с силой бросил в огонь палку, которой все это время сосредоточенно поправлял дрова в мангале.
Дико, короче говоря. Дико и страшно стало. Вроде уже слышал про подобное не раз, а как сам попал в переплет такого рода - сдрейфил от неожиданности и, вообще, от самого факта происходящего.
- А чего пугаться, когда все нормально - странным образом резюмировал Вовка. - И видишь, и слышишь, и чувствуешь ...- он посмотрел на отца и запнулся.
- Вова, что ты говоришь - я же умер! Умер, понимаешь! Эти слова я произнес, словно выдавливая из себя, сиплым, не своим голосом. Вовка отреагировал на подобное "столбняком". Глаза у него округлялись тем больше, чем больше до него доходил смысл сказанного. Алексеевич, с видом человека уснувшего на совещании, стал доставать сигаретку из пачки и, деловито щелкая зажигалкой, прикурил, бурча себе под нос: "Умер, значит. Это вам не в магазин сходить. Это, пожалуй, серьезное-то дело. Крайне серьезное. Архи ..."
Встав со скамейки, Алексеевич прошелся по площадке туда-сюда и, заговорческим шепотом, присев возле Александра на корточки, произнес: "Едрит тебя во все твои органы тела, Сергеевич! Умер он. И что?"
- И что и как, - пробормотал Вовка - мысли в его голове роились, создавая какой-то информационный шум, нежели четкую картину того, о чем рассказывал отец.
- Дальше, жутче. Мозги работать отказываются, ничего не понятно. Сам поднимаюсь все выше и выше над собой же. Начал руками махать, ну вроде как подлететь, что ли к телу. А фиг вам! Раскорячился в воздухе как жаба. Шарик воздушный, ни дать ни взять. Что делать, думаю? И вдруг мысль в голову как удар грома: "Прикажи себе!" Я замер от неожиданности. Ну это мягко сказано... Ступор, короче. Завис на месте. Повисел, успокоился и приказал себе: "К телу ...". И что вы думаете - мгновенно переместился на нужное место. Обрадовался как ребенок. Классно получилось - вот он я, рядом, руку протянуть...
Я почувствовал что-то странное в своем новом положении, но сразу не понял, что именно. Стою рядом с собой - уже хорошо, вижу себя, можно сказать в упор. Взгляд скользнул вдоль тела и.... О, Боже! Я стоял по пояс в воде и не чувствовал этого. Более того, вода тихо протекала через меня, раскачивая во мне прибрежные водоросли. Та самая ребячья радость, только что переполнявшая меня, улетучилась в одно мгновение. Я вытянул руку, в попытке как-то помочь себе выбраться из воды на берег, но моя рука прошла через тело совершенно свободно, не испытав ни малейшего намека на соприкосновение. Ощущения безысходности вновь овладели мной. Состояние близкое к панике, короче.
Но и этого показалось моей судьбе мало. Из прибрежных камышей вдруг раздался резкий, пронзительный крик камышевки. Чем-то обеспокоенная, она вылетела из зарослей и, набирая скорость, направилась в мою сторону. И не думая менять направление полета, камышевка пронеслась прямо через мою голову и скрылась в кроне большой, раскидистой сосны, свисавшей над берегом, и там затихла. Это событие окончательно уничтожило остатки моего спокойствия. Я заорал изо всех моих сил: "Господи, помоги!! Люди! Кто-нибудь! Помогите!!" Мой зов вырвался из меня, как мне казалось, с ревом реактивного истребителя на старте. Он унесся куда-то ввысь и вдоль реки, в прибрежный лес, но даже не спугнул суетливую камышевку, деловито сновавшую в кроне сосны. Ошарашенный и пораженный увиденным, я сел на прибрежный камень. В голове моей звучало эхо моих слов, но только в ней и нигде более. Ужас! Я умер! Вот как все происходит! Вот так раз и конец! Конец! Господи, вразуми и помоги! Умоляю, Господи!
Надо молиться. Точно. Надо, а как?! Я с трудом стал вспоминать, так и не выученную за всю жизнь, молитву "Отче наш". Да. Вот он момент истины. Господи, услышь меня! Я не знаю молитв к Тебе, но я Верю в Тебя! Ведь Ты в сердце моем всегда. Ты всегда со мной. Помоги мне, пожалуйста. Я потерялся, Господи.
Отчаяние, огромным червем, вползало в мое сознание. Вдруг все вокруг потухло, посерело и стало каким-то размытым. Совершенно не осознавая, что делаю, я отступил назад в реку. Еще и еще шаг - я погружался в воду, не чувствуя этого. Сколько прошло времени, в таком состоянии ступора, сказать не могу, но также вдруг что-то изменилось вновь - я очнулся, если так можно сказать, описывая мое состояние, и совершенно четко услышал звук приближающейся машины. Тут, как все равно, свет включился среди ночи. Звуки стали изумительно четкими, воздух свеж и прозрачен, сосны зелены и величавы... Странно, но к любой характеристике предметов, попадающих мне на глаза, я добавлял какой-нибудь дополнительный оттенок, определенно делавший предмет красивее.
Точно это машина. Наверно рыбаки. Точно, точно - ребята родненькие... Господи, спасибо! Услышал-таки меня грешного! Слезы катились по щекам или мне так казалось, по старой привычке. Голос дрожал, призывая на помощь, но это был не крик отчаяния, а, скорее, шепот надежды.
Минут через пять машина вынырнула из-за поворота... Водитель буквально вылетел из машины первым, но сделав пару-тройку шагов остановился, в нерешительности глядя на меня, т.е. на мое бывшее тело.
- Петрович, что с тобой. Ты прямо в лице изменился - послышался голос другого человека, неспешно вылезавшего из машины.
- Труп, сказал Петрович и поперхнулся. Во хрень какая. Говорила мне жена, не надо сегодня на рыбалку ехать, после дня рождения ....
Тем временем напарник Петровича вылез из машины и, судя по его лицу, уже видел тоже что и он.
- Ек макарек! Петрович, давай скорее, вытягивай его из воды!
Мужики сорвались с места и бегом бросились ко мне. Петрович, зацепившись за корень сосны, буквально нырком достиг моего тела и заскользил по мокрой траве в воду руками вперед. Его напарник, никак не ожидал такого поворота в действиях Петровича и не изменил траекторию своего движения. Короче и смех и слезы. Я, в свою очередь, наблюдая эту картину по спасению меня же, испытывал двоякие чувства; с одной стороны меня спасают от смерти, а с другой комично все это видеть мне живому.... К тому же, уже висящему над водой. Боже! Как это все происходит? Тем не менее, мужики работали быстро и со знанием дела. Это врачи! Вот удача для меня. Ой, родненькие, давайте спасайте меня.
- А я то что, что смотрю на это и не помогаю! А как? Ага, надо в тело войти, я же не там. Как можно спасти меня, если меня нет в моем теле. Эх, мама, не горюй! Я набрал воздуха и р-раз в тело... Ничего не произошло. Я пронесся через себя и вылетел с другой стороны.
- Смотри, сказал Петрович, он дернулся. Давай, качай сердце!!
Эх не так я! Надо сверху входить, как в кино показывали. Медленно так лечь .... Какая-то сила мягко вытолкнула меня обратно. Несколько поднявшись над собой, я смотрел на мужчин, тщетно пытавшихся вернуть в меня жизнь.
- Нет! Поздно - сказал Петрович, вытирая пот, градом катившийся у него со лба. Звони в милицию и скорую.... Достал сигарету, закурил, глубоко затягиваясь. - Не повезло мужику. М-да. Жаль. Молодой еще, лет сорок, сорок пять. Умер любезный. И недавно вообще, с полчаса. Если бы мы не пропустили поворот, может и спасли бы дядьку...
Услышанное, не произвело на меня никакого впечатления. По-видимому, я уже устал хоть как-то реагировать на все происходящее со мной в это утро. Психологически я умер уже несколько раз и столько же оживал - надежда, последнее, что мне оставалось, пропала как утренний туман. Я присел, или как там правильно сказать, на траву рядом с машиной, облокотившись спиной о капот. - Не провалился никуда - подумал я. Ну и фиг с ним.
Из тумана забытья меня вывела суета - прибыли машины скорой и милиция. Что-то фотографировали и записывали - формальности. Тело погрузили и увезли. Сопровождать его я не стал, так как хорошо знал, что ничего приятного его уже не ожидает. Смотря в след уезжающим машинам, я думал о моих родных, которым еще предстояло пережить трагедию - смерть близкого человека.
Значит конец моей жизни на планете Земля. Вот так ушел, значит. Тихо. И что теперь делать? Как быть и кого искать. Что дальше то, а?
Вопрос повис в воздухе, в этой утренней умиротворенной тишине, где по-прежнему река несла свои воды и никто и ничто не проявляло даже маломальского желания принять участие в этой вселенской трагедии человека.
Пожалуй слово "трагедия" не отражала того состояния, в котором оказался я. Я остался один. Один. Это слово вдруг зазвучало внутри меня пронзительно-звеняще, как перетянутая струна, и сорвалась куда-то вглубь моего сознания, раскрывая всю грандиозность этого слова - ОДИН! Только сейчас я понял, что это значит! Это чувство не передается словами, его глубина безмерна, как Вселенная ....
Глава третья.
Солнечный свет отразился в спокойных водах реки и заиграл на моем лице. По старой привычке, из прошлой жизни, я инстинктивно закрыл рукой глаза, но вдруг осознал, что свет меня вовсе не слепит, а даже, наоборот, как-то успокоил, что ли. Одно мгновение яркого солнечного света и пришло чувство покоя. Как это взаимосвязано? Почему моим глазам не больно смотреть на Солнце? Чудесное чувство! Может это Бог прикоснулся ко мне, так ласково и нежно. Только его прикосновение в один момент может принести такой покой в Душу.
Солнце поднималось все выше и выше, а вместе с ним в моей Душе росло чувство уверенности в том, что только что испытанное чувство одиночества, на самом деле, было ложным, а я ни на секунду не оставался один. Кто-то, определенно, поддерживал меня, находился рядом, но был совершенно невидим визуально, а вот чувства, они, напротив, говорили о том, что рядом со мной друг, способный защитить и успокоить.
"Нужно взять себя в руки" - подумалось мне. Да - это правильно. Я мыслю - значит существую, кто-то из великих сказал. Очень разумная мысль, в ней смысла больше чем казалось мне раньше, при жизни, так сказать. Да существую. Живу! Я Живой!! Я не один! УР-Р-А!!
Самая дремучая депрессия сменилась необузданной радостью, творившей со мной странные вещи. Ура! - прокричал я и подпрыгнул вверх. Неведомая сила понесла меня вверх. Я ускорялся, набирая высоту. Река и лес остались подо мной и тихо удалялись. Ах! Сердце заворожено замерло в груди. Боже! Куда я?! Стоп!
Я висел в воздухе, просвеченный насквозь солнечным светом. Живительные потоки проходили сквозь меня - все во мне торжествовало и трепетало одновременно. Мир вокруг стал другим: удивительно красочным, удивительно чистым, пронзительно прозрачным и таким добрым .
- Господи! Это ты? Я смотрел прямо на Солнце и чувствовал, как обнимают меня его лучи, как ласково треплют за волосы. Может вот он момент возврата к Богу!
- Не совсем так, внучек - услышал я женский голос. Откуда он - вокруг никого не было. Да не крутись ты по сторонам - мягко произнес голос. Я был ошарашен на сто процентов, как говорится.
- Кто ты? Бог?
- Нет. Я твоя бабушка Настя.
- Бабушка?! Я готов поверить во что угодно, после всего что было.
- Во что угодно не надо, а я вот ... посмотри вниз.
- Внизу на небольшом холме стояла женщина лет тридцати на вид. Она помахала мне рукой и ласково сказала: "Ну! Иди же скорей ко мне, внучек!"
- Что за чудеса. Как я ее слышу на таком расстоянии - подумал я.
- Это тебе пока странно. Это не чудеса, а новые свойства твоего тонкого тела. Ну ты же уже читал об этом, Сашенька. Ну что же ты?! Иди, я жду.
Сделав несколько нелепых движений в воздухе, я перевернулся вверх ногами и завис в таком положении. Бабушка весело расхохоталась.
- Лети, внучек! Подумай, что тебе нужно сюда и ....
- Я не умею летать. Что вы такое говорите.
- Не умеешь управлять своим перемещением - это да. Пробуй. Ну. Ты же взлететь смог сам. Захотеть нужно и точно знать чего хочешь.
- Ну, хорошо. Я на холме.
Женщина, стоявшая напротив меня, показалась мне совершенно не знакомой, по крайней мере, с первого взгляда. Я подходил ближе и всматривался в молодое, красивое лицо.
- Вы моя бабушка Настя? - с совершенным недоверием спросил я. Вам же на вид лет тридцать, не больше. Какая бабушка? Вы же младше чем я сам.
- Хорошо выгляжу, говоришь. Это всегда женщинам приятно. В любом измерении.
- Где, где - переспросил я.
- Ну что ты все никак в себя не придешь? А, Саша. Что ты все не веришь, что ты... развоплотился. Что закончил свой путь по Земле-Матушке ...
- Да я уже всякое тут видел и многое думал. Голова кругом идет.
- Да, конечно, все изменилось. Все другое и много непонятного, но это пока память не вернется истинная.
- Послушайте, Настя, я вижу перед собой молодую женщину, которая утверждает, что она моя бабушка, которая, в свою очередь, умерла 15 лет назад в возрасте за 70 лет. Что, по- вашему, я должен думать, глядя на вас и как на это реагировать.
- Понимаю. Но вглядись в мое лицо. Неужели знакомых черточек не видишь?
Да-а, ребята. Вот тут процесс узнавания, так сказать, развернулся вовсю. Чем больше я вглядывался в лицо женщины, тем больше знакомых черт мне открывалось, как, все равно, вуаль с глаз упала. Не то чтобы лицо узнал, а внутренне почувствовал, что она это, милая моя бабуля.
В этот момент, Алексеевич, внимательно слушавший рассказ, открыл оба глаза, что означало высшую степень озадаченности, в которых читался скорее не вопрос, а уже сформулированный и утвержденный лечкомиссией, диагноз.
- Это как это внутренне узнал, а не по лицу? Ты что сказал-то сейчас - сам понял?!
- Понял, не понял. Почувствовал я это. Внутреннее зрение, что ли, сработало. Это там, в порядке вещей.
- Ну да - закряхтел Алексеевич, перекидывая ногу за ногу. Странности подстерегали героя на каждом шагу. Правда, Вовка !
- Вовка смотрел на отца и даже не думал комментировать его слова, а тем более придирки Алексеевича.
- Ну, так что бабуля ...
- А бабуля улыбается и говорит мне: "И к этому привыкнешь, внучек. В нашем мире старушка запросто молодой становится. Так-то".
И так она эти слова сказала, с такой интонацией и манерностью в голосе, что меня на слезу пробило - ее голос и манера говорить! Обнялись мы, расплакались, конечно - она, в основном, а я ж нет, я скромно прослезился. Не положено нам мокроту-то разводить. Поплакали, значит, от радости-то такой. Повспоминали всякую всячину - душевно поговорили, а потом я и спрашиваю: "Бабушка, а как ты все это время жила, где была, что видела и как такой молодой, красивой обернулась?"
Посмотрела она на меня, серьезно так, и такой вот ответ мне преподнесла.
- Ты, внучек, в бога-то веришь, аль так, по моде теперешней, к нему обращаешься.
- Нет, не по моде я. Я искренне. Вырос я уже. Вразумление от него получил и теперь совершенно точно уверен, что Господь есть. Его не может не быть. Сейчас я в нем также уверен, как раньше, в невежестве, был уверен в обратном.
- А помнишь как ты ...
- Да, бабуля, помню. Мал был и глуп, что сказать.
Тут мне перед глазами, ей-богу, как в кино, картинка с того прошедшего времени возникла. Я в дом заскакиваю за чем-то, а бабушка на коленях перед образами стоит и что-то шепчет. И так мне, дурачку, смешно стало - взрослый человек перед картинками что-то бормочет, и поклоны бьет.... А стыдно сейчас. Бабуля тогда не обиделась, она-то точно знала, что не со зла я, а по недомыслию. Вот как, а теперь этот момент нарисовался перед глазами, для того, чтобы я понял, как ранил тогда сердце дорогого мне человека. Да, дети бывают безжалостны в своих словах и поступках. Хотя, может быть и это не случайно.
- Хорошо, внучек мой дорогой, хорошо, что вот так искренне говоришь. Понимаешь и принимаешь сердцем Отца нашего небесного, а он за любовь и веру твою никогда тебя одного не оставит. Будь уверен в этом, ибо так и есть.
Бабушка поцеловала меня в щеку, точно так же как в детстве, отчего я заволновался. - Ты уходишь?
- Надо идти, хороший мой. Дальше твоя дорога. Ступай на неё смело и ничего не бойся. А на вопросы твои все ответы получишь в свое время, родной. Все по очереди, все последовательно... Господь с тобой! Она перекрестила меня три раза и растаяла как туман на реке.
Я вновь остался один, но в совершенно ином расположении духа. От былого отчаяния не осталось и следа. Напротив, я был спокоен и твердо знал, что то, что меня ожидает, хоть и не известно мне, но определенно есть, и я буду продолжать свой жизненный, именно, жизненный путь.
Закрыв глаза, потянулся, раскинув руки в стороны, втянул в себя серебряный воздух и буквально завис над землей от осознания счастья под названием Жизнь. Да, Жизнь во всем и всегда, здесь и сейчас. Как здорово, как прекрасно, как Божественно светло стало на душе. Как же я люблю этот мир: такой многогранный, сложный и великолепный - Божественный Мир.
Снова вспомнил о бабушке,- моя ты дорогая. Как вовремя ты появилась. Как знала, что со мной происходит, а если точнее, будет происходить. И действительно. Ах, бабуля-хитрюля. И не сказала, что за путь такой меня ожидает - последовательность, однако. Хорошая ты моя бабуля.
Тихий летний ветерок принес с собой легкую прохладу: обрывки утреннего тумана, вперемешку с запахами леса и луга и еще, что-то очень домашнее, но давно забытое. Елки-палки! Так это же запах бабушкиной фирменной толченой картошечки! Ну и ну! Точно, так и есть.
Картинки из далекого детства вновь побежали у меня перед глазами, как будто шла телепередача с вертолета. Вот речка под холмом, небольшая, но очень чистая, я из нее воду пил, когда ходил на рыбалку. Холм, казавшейся мне тогда огромным. Дом в кустах, каких-то ягод, дверь... Я замер.
- Детки, и где вы! Идитя кушать, малыя! Хутенька. Бабушка открыла дверь и выглянула во двор.
- Сашка, глянь куды залез!? А вот цябе щас пугаю!(прим.плеть для скота)
Эта смешанная белорусско-русская речь так мне нравилась тогда, а сейчас вызвала такой взрыв нежности ... Ба-бу-ш-ка! Сказал я с расстановкой. Горло перехватило спазмом ....
Я вздрогнул и открыл глаза. Реальность увиденного меня просто потрясла. Невероятно! Как такое происходит? Чудеса продолжаются и это здорово. А если я захочу продолжить, если попрошу, не известного мне киномеханика, показать продолжение. А! Я опять закрыл глаза и точно увидел продолжение. А качество какое, подумал я и звук - гениально!
- ...щас пугаю! - продолжала бабуля.А что гэта вы робице! Злязай з сараю. Есци идитя! Дванадцать сядить!
Что за "дванадцать" и где они "сядять" так и осталось для меня тайной до сих пор, но видно, грозные были эти ребята так как бабушка произносила эти слова только в сильном недовольстве нашим поведением.
Кубарем свалившись с чердака сарая в свежескошенное сено, мы припрыгивая бежим к ней, нашей милой и бесконечно доброй бабушке.
- Ну, идитя, шалапаи. Бульба ужо стыне!
Ах, эта бульба, с русской печи - восьмое чудо Света! Моя бы воля, то я, не сомневаясь, поставил бы памятник - бульба с маслом в чугунке! Эх, красота!
Сергеевич посмотрел на своих слушателей. Представляете, хлопцы, чугунок вынимается из печи, ставится на стол, бульбачка продолжает томиться в нем. В это время, бабушка зажаривает сало до корочки, а потом в него лучок до золотистого цвета и все это в бульбачку. А потом давай ее мять да перемешивать. Вот так намнет это чудо с сальцем да жареным луком, выложит в глубокие тарелки - запах вкуснейший, а хотя тут надо не так сказать. Тут, пожалуй, на белорусском языке надо - духмяны. Ухватишь тарелку руками, а она раскаленная от содержимого то. Тогда рукава на руки натянешь, обнимешь тарелку и усядешься на ганку, ну на крыльце, то есть, и давай рубать ее за обе щеки, обжигаясь и охая, запивая холодной, только что из погреба простоквашей. А перед тобой холмы, а на них травы, травы, птицы, солнце, река - Жизнь!
- До чего здорово - подумал я, лежа на траве как морская звезда - руки, ноги широко в стороны. Какое красивое небо, какие в нем легкие облачка, какие изящные птицы. И я там, среди них такой невесомый - плыву...плыву.... Сон забирал меня в свои уютные объятия и убаюкивал: тихим шепотом летнего ветерка, ароматом трав, слегка трепал волосы, легко касался лица ...
Глава четвертая
Пробуждение было довольно резким и суетливым, как будто включили изображение: с начала возникла яркая точка, а через мгновение, горизонтальная полоса, развернувшаяся в полноцветную картинку.
- Нормально, опять что-то новенькое в ощущениях, подумал я. Интересно, а сколько времени прошло с того момента как я ... умер. Ироничность мысли меня позабавила, но и пробудила окончательно. - А все-таки, сколько?
Первым делом я уставился на Солнце, которое по-прежнему висело на небосклоне, как гарант и страж моего теперешнего, стабильно-уверенного положения. Но что-то не то, и что-то не так. В чем сомнения? Вот же все перед глазами. Все тоже самое и ничего...
Тут я обратил внимание на, совершенно незначительный факт, на тень. Тень от куста шиповника, росшего рядом с тем местом, где я отдыхал. Да-да. Перед тем, как я заснул, его тень "касалась" моих ног, а теперь ей еще метра два "ползти" до меня. Что же это выходит - наступило следующее утро, новый день? Значит, я проспал весь прошлый день и всю ночь. Проспал? Вряд ли это был сон. Столько не спят здоровые люди, если конечно ты не умер. Хм! Не веселый юмор. Так значит ни тепла, ни холода не ощущаю. Ах да, конечно, это же было ясно еще когда в воде стоял. Ну тогда на это обратить внимание было, попросту, невозможно. Да, похоже, я успокоился. Все нормально и есть не хочется. О точно! Есть вообще неохота, а почему... энергия-то нужна для жизни. А для жизни после жизни тем более. Что-то каламбуры у меня не веселые какие-то. И оценить их некому. А как же энергия, елки-палки, за счет чего жизнь мою поддерживать буду, да и вялый какой-то.
Только я об этом подумал, как получил легкий щелчок по темечку, что заставило меня поднять свою бестолковую голову, а мои распрекрасные глазки вновь уставились на Солнышко. Кто проделал со мной этот незатейливый фокус, так и осталось для меня тайной, хотя, я догадываюсь. И тут, мои дорогие, ко мне, прямо от Солнца направилось неописуемой красоты свечение, что ли, золотистого цвета и стало вливаться в меня, как мне показалось, через широко открытые, в детском восторге, глаза. Каждая клеточка во мне пела от счастья, а тело мое оторвалось от земли и, медленно вращаясь, стало подниматься вверх. Примерно, через несколько минут, золотой поток иссяк, вращение замедлилось и я плавно опустился на землю. Так я никогда не обедал, именно, - это был настоящий обед, обед из солнечной энергии. Так вот как это происходит, вот как питаются "солнцееды" на Земле! Невероятно вкусно и полноценно, говоря нашим человеческим языком, не знакомым с теми чувствами, которые возникают при таком общении с... С кем я общался? Кто накормил меня таким чудесным образом, из какого волшебного сосуда? Опять вопросы. Одни вопросы - где же ответы? Я хочу знать ответы! Я ...
Пространство вокруг меня ожило или как там лучше это передать, короче как марево в жару над землей - все стало неопределенных форм, задрожало, а лицо как водяной пылью обдало. Я-то сам на месте стою, а все, что вокруг меня, стянулось в спираль. Ну, это все равно, как краску в банке размешиваешь, остаются такие тягучие следы, и стягиваются они в точку. Вот в точности все и происходило. А как все стянулось, то и меня туда - ра-а-аз. Открываю глаза, ну мне так кажется, стою на дороге. Простая такая дорога, типа проселочной в лесу, но это все или в поле, или в степи, а вокруг все серое такое, как перед грозой летом. Тихо-тихо. Я так и замер от неожиданности. Оценил обстановку - вроде безопасно. Дорога вправо и влево от меня как под линейку нарисована, что-то больно "голая" без растительности всякой. Присмотрелся .... Елки-палки! Прямо на глазах из земли трава полезла. Я отпрянул. Думаю - стоп. Тут все замерло совершенно. В ушах звенит от такой тишины. Вообще ничего не происходит, даже пыль, поднятая моими ботинками, резко осела на землю. А у меня ощущения, что все это фотография какая-то, а я посреди стою. Во бред сивой кобылы. Прошло минут десять такого вот стояния или противостояния, как мне в голову пришла мысль, а что если я.... Не успел додумать, как говорится - высокий, обрывистый берег, а предо мной океан. Мамки-бабушки! А ноги-то мои над этим обрывом. Я со страху метнулся к берегу и, видно, такой импульс энергии в желание свое вложил, что оказался километрах в пяти от заветного места на берегу. При этом пролетел несколько домов насквозь, сильно озадачил местную продавщицу мороженого (к своему собственному удивлению), которая испуганно смотрела в сторону моего удаления, но не на меня именно, а на брикет мороженого, который "вырвался" из морозильника и полетел за мной по совершенно непонятной мне причине. - Стоять!! - заорал я. И в это же мгновение остановился, пропустив через себя прилично разогнавшийся брикет мороженого. Он со свистом пролетел через мою грудную клетку и врезался в окно очередного дома, буквально разорвав и стекло, и оконную раму. Придя в себя, я посмотрел в сторону дома с одной единственной мыслью: "Только бы там никого не было!" Но не тут-то было. В практически пустом оконном проеме появился какой-то дед, очень похожий на кактус, почесал под носом и стал оглядывать околооконное пространство, бормоча как заклинание: "UFO! UFO! UFO!" Да-а. Насмешил он меня. И смех и грех, как говорится. Минут через двадцать подъехала полиция, а, кстати английская, я в Англии оказался, каким-то образом, и стала проводить расследование. Дед ходил под своим окном и с гордым видом рассказывал о том, что произошло. Собралась толпа зевак, которая придавала произошедшему еще большую значимость. Еще минут через пять приехала какое-то местное TV, во главе с какой-то крикливой телеведущей, не перестававшей давать указания оператору и этому деду-кактусу (ну до чего похож), что и как говорить, куда смотреть и, вообще, как дышать. Неприятная мадам, одним словом. Суета, суета.... Тут вдруг резко стало тихо, даже стал слышен прибой моря. Из подъезда вышли два человека в легких биологических скафандрах с очень сосредоточенными лицами. Странно, откуда взялись - я их не видел ранее. Тот, который шел впереди, предостерегающе поднял руку и что-то сказал по-английски. Зеваки тут же среагировали и отошли метров на пять. На месте остались репортеры и основной свидетель событий. Честно говоря, даже я вытянул шею, в надежде увидеть больше остальных. Второй в скафандре вернулся обратно и вынес какой-то стальной сосуд со стеклянной вставкой по центру. Он осторожно поставил его на землю и принялся разговаривать по рации. Буквально через минуту появился вертолет, весь черный и без опознавательных знаков. Он лихо прошел над домом и с миллиметровой точностью приземлился возле стоящих машин, людей и главного свидетеля, который что-то кричал и указывал на металлический сосуд. Второй в скафандре осторожно поднял его и пошел к вертолету. Елки-палки, что там такое - подумал я. Вот бы приблизить. В доли секунды я перенесся к этому сосуду и увидел его содержимое; расхохотался во весь мой, беззвучный для окружающих, голос. В контейнере лежал полуоттаявший брикет мороженого - короче "UFO", или, как минимум, запчасть от него, по предположению шустрой комментаторши, сновавшей вокруг "таинственного" объекта и пронзительно кричащей оператору: "Крупный план!!" Мадам явно надоела полицейским и один из них, после короткого, но изначально вежливого общения с ней вытянулся во весь свой рост и рявкнул: "Молчать!! Смирно!!" Эти слова я понял без труда, сказалась практика на военной кафедре института, где мы изучали иностранные слова для возможного разговора с вероятным противником. Эти простые слова, высказанные подобным образом, возымели некоторое действо на репортера - она мгновенно понизила громкость, изменив тембр своего голоса, и начала говорить шепотом, но с гораздо большей скоростью, обращаясь к полицейскому, смотря прямо ему в лицо. Я, конечно, слышал о невероятных способностях женщин, произносить много слов в секунду, но это... Информационный поток, только так могу это описать, изливался из ее симпатичного ротика прямо в мозг полисмена. Скорость потока была такова, что мне показалось, - слова выстреливались изо рта быстрее, чем строились мысли в ее голове. Получив, подобную мозговую атаку, полисмен вытянулся еще больше и, отдав честь, отвалил в сторону, как подбитый вражеской зениткой истребитель. Мадам же, напротив, слегка поправив грудь, как ни в чем не бывало, выдала пару руководящих фраз оператору, потом остановилась на несколько секунд в своих мыслях, повернулась в мою сторону и приветливо подмигнула. Вздохнула о чем-то своем, женском, и продолжила дальнейшую суету с репортажем.
Теперь "пикировал" я, подбитый ее взглядом, ее напором, ее, уже не таким визгливым голосом, ее импульсивными действиями и, в конце концов, ее не логичностью.
Да. Как бы сказали в нашей Одессе - и шо это было? Вопрос. Хотя нет, несколько вопросов: кому подмигивала (замечу, что за мной никого не было), зачем и, вообще, почему? Искать, хоть мало-мальски, приемлемое объяснение увиденного, было бесполезно. Ну, сами посудите, как можно найти логику там, где ее нет. Одно можно сказать - женщина.
Тут я поймал себя на мысли, что уже отношусь к ней совсем не так как каких-то сорок минут назад. И голос у нее не такой резкий, и слова не такие глупые, и, я оценил ее взглядом так сказать сверху донизу, сама очень даже .... Стоп! Что я несу!? Я ж призрак в ее глазах! Во как .... А может видела меня. Видела и не заорала от страха. Может просто не поняла кто перед ней? Не поняла? Тогда почему подмигивала и, причем, явно мне. Странно - они, обычно, от вида мышей впадают в невменяемое состояние, а тут призрак. Так видела или нет!?
Прямо над головой раздался сухой и невероятно громкий громовой раскат. От неожиданности, я втянул голову в плечи и присел. Через секунду шарахнуло еще раз, и полил дождь как из ведра. Народ, неприступной крепостью стоявший возле дома и поглощенный развернувшимися событиями, стал расходиться. Пилот черного вертолета, в комбезе такого же черного цвета, помогавший грузить контейнер с элементами "UFO", быстро запрыгнул в кабину и, запустив двигатель, улетел в неизвестном направлении, как говорится в таком случае. Оператор ТВ, проводил его своей камерой, репортер сказала несколько слов телезрителям, полицейские свернули ограждения и, сопровождаемые телебригадой, покатили по своим делам. На улице перед домом остался один дед - основной свидетель событий, который только что, несколько минут назад, был телезвездой, а теперь стоял один, несколько сконфуженный неожиданно изменившимися обстоятельствами, весь мокрый и какой-то несчастный.
Я стоял в нескольких метрах от него, равнодушно взирая на пролетавшие сквозь меня крупные капли дождя. Дед стер со лба воду и, по-стариковски шаркая ногами, побрел к своему дому. На пороге он остановился, обернулся, посмотрел на пустой двор, на разбитое окно, что-то пробормотал, сплюнул и исчез в подъезде. Через минуту он появился в оконном проеме, выкрикнул туда пару фраз, видимо возле подъезда не договорил, показал большой кукиш в сторону моря или космоса и задернул занавеску.
Дождь прошел так же быстро, как и начался. Громыхнув, на прощанье, еще пару раз, туча ушла прочь.
- Ну, надо же - подумал я. Смыла все следы аномального явления.
Из-за задернутых занавесок раздался громкий кашель.
- А-а, не все следы. Не все - усмехнулся я, представив картину, которую "пощасливилось" лицезреть этому забавному старику.
Глава пятая
Пользуясь такой волшебной возможностью - путешествовать по всему миру со скоростью мысли, я побывал во многих местах, в которых никогда прежде бывать не приходилось, в том числе и в Атлантиде.
- Где!? - Алексеевич выронил только что прикуренную сигарету. Повторите ваш диагноз, продолжил он, посматривая на Вовку, реакция которого на его шутки ему нравилась.
- Чему ты так удивился? Диагноз сразу.... А все, что я до этого рассказывал, ты диагнозом не называешь.
- Ну, это тоже информация из разряда с ног сшибающей. Но вот то, что в Атлантиде был... не знаю. Как определил-то?
Тут невозможно обознаться. Подумал, что в Атлантиду хочу и раз, под водой уже. Судя по всему глубоко. Темно кругом, но чувствуется, что в воде. Дышу, что важно, совершенно нормально, но ничего не вижу. Тут я сам себе приказ мысленный - прояснить картинку. Оба-на, все как днем видать - чудеса, одним словом, для простого обывателя. Смотрю: впереди светится что-то. Я ближе - пирамида огроменная, я вам скажу. Гораздо больше наших, что на поверхности Земли имеются. И вся прозрачная, как все равно из стекла сделана. Зеленоватого отлива, а грани отточенные и ровные, как нарисованные. Внутри явно что-то происходит. Ну процессы энергетические, что ли. Короче и светится она из-за этого. Да и еще два луча: один в нее проходит через толщу воды из космоса, а другой, с противоположной стороны, выходит и тоже через толщу воды в космос. Вот только цвет разный у лучей. Один, приходящий, яркий сине-фиолетовый, а другой, уходящий, красный такой. А форма у них как у воронок, вращаются, но в разные стороны.
Хотел поближе подойти или подплыть, уж не знаю, как тут правильно-то выразиться, слышу голос в голове, - "нельзя, мол, опасно". Я головой туда-сюда повертел - никого. А мне в продолжение: - "Тут я. Вверх посмотри". Глянул, а там дельфин. Я ему: "привет" - мол, "дружище". Он мне: "привет". Ну нормально, как всегда так общались до этого, каждый день.
- Любопытствуешь? - дельфин завис напротив моего лица, слегка наклонившись набок.
- Ага. Интересно посмотреть на это сооружение. А что, это точно Атлантида.
- Когда-то была. Теперь вот только энергокристалл обмена энергией с космосом остался.
- Нормально. И давно работает этот кристалл? Ну я хотел спросить, что и не переставал работать с момента катастрофы?
- Не-а. - Очень уж по-человечески ответил дельфин.
- Имя у тебя есть?
- Есть, конечно, как у каждого дельфина. Будем знакомы - Роберт.
- А-александр - пробормотал я. Очень приятно.
- Приятно? Вижу не совсем - ответил Роберт.
- А-а. Нет. Э-это я не понял - твое имя Роберт?
- Ну да, а что тут необычного.
- Так ты ж дельфин, а имя человеческое!
- Ох, люди вы люди. А точнее человеки.... Это как раз имя дельфинье, а вы его себе приписали.
- Ну, да-а!?
- Да ну - парировал Роберт. Давно это было... ну да ладно.
- Ну да ладно.... А что ты, Роберт, тут делаешь?
- Смотрю вот, чтобы такие чудаки-человеки, жизни не лишились.
- Чего смотришь - рассмеялся я очередному каламбуру о жизни и смерти. Поясните-ка, пожалуйста, - дельфин Роберт, на страже жизней умерших людей, на глубине нескольких километров в открытом океане.
- Сильно много пояснять не буду, скажу одно, в поток энергетический попадешь и жизнь твоя уже не жизнь, а серое существование в какой-нибудь энергетической яме на задворках вселенной. Да и форма этой жизни может оказаться весьма неприглядной.
- В жабу, что ли превращусь - хихикнул я.
- В жабу - это еще хорошо .... Тут словами не опишешь. Не лезь, короче, в поток. Понял?
- Так точно, Роберт. Значит, жизнь сохраняешь - прекрасно. А мы вот с вами все эксперименты проводим на разумность. А вы прямо молодцы-умницы.
- Да. Тут вы тормозите - братья по разуму. Но и мы тоже разные, как и вы. Дельфина, моего уровня, в аквариум не посадишь. Ладно, мне пора. Будь здоров. Х-хех!
Роберт крутанул несколько спиралей и пропал в толще воды.
Задерживаться в этой глубине мне как-то сразу расхотелось и я, по собственному желанию, оказался на лазурном берегу океана. Солнце светило во всю. Наскоро "перекусив" солнечной энергией, разомлев на солнышке, я подумал о моем родном доме. Что там и как? Ну тут личные переживания я опущу, заметив только одно, что фраза "все тайное, всегда становится явным - не пустой звук".
Время проходило незаметно для меня. Чтобы понятнее - это, как в отпуске: какое число, какой день недели? Все прекрасно, все здорово, но вдруг отпуск заканчивается. Вот так и со мной произошло, одним тихим, пасмурным утром, день так на сороковой...
Из состояния полудремы меня вывел настойчивый и частый стук по дереву. Я открыл глаза и огляделся. На этот раз ничего необычного не произошло - это дятел, лесной лекарь, добывал очередного жучка из сосны. Его частые удары по дереву умножались эхом и разносились по окрестностям. Утро начиналось сильным туманом, который почти ощущался физический. Создавалось впечатление, что находишься в нереальном мире, сотканном из мельчайших капелек воды. Туман то уплотнялся, то разряжался в воздухе и создавал забавные фантастические фигуры. Они медленно двигались в тишине: обнимались с кронами деревьев, друг с другом, поднимались над землей, перетекали, сгущенным молоком, в низину под холмом, текли к реке и вливались в ее спокойные воды. Одним словом создавалось впечатление, что это живое существо - туман.
Эхо уносило стук дятла все дальше и дальше. Вот он и совсем затих, еще секунду назад, такой громкий и четкий. Я посмотрел на сосну - дятел продолжал деловито простукивать дерево, но отсутствовал звук или как бы сказал специалист киношник, отсутствие звукового сопровождения действия.
Очередной глюк, подумал я. Сейчас включу звук приказом..., но ничего не произошло. Более того: сначала дятел на ветке, а потом и все дерево, а за ним все окружающее его пространство стало как-то неестественно дрожать, как изображение в воде, если его потрогать рукой. Изначально рябь была небольшой, но искажения все нарастали и, в конечном счете, все окружающее меня пространство исказилось настолько, что стало сворачиваться в спираль. Похожее уже было со мной - тогда я очнулся на какой-то дороге, а сейчас....
Сейчас все было иначе. Часть пространства прояснилось и преобразовалось во что-то подобное тоннелю. Стенки тоннеля были темно-серого цвета и слегка мерцали. У меня, вдруг, возникло навязчивое желание войти в него. Почему это произошло - совершенно непонятно, но было такое чувство, что именно этот шаг будет правильным, единственно верным. Там, впереди, безопасность, спокойствие, там ответы на все вопросы. Но было и другое чувство, которое настораживало и не давало принять четкого решения к действию. Внутри меня происходила борьба двух разных людей - чувство совершенно не реальное, но теперь ставшее таким ощутимым и, если так можно выразиться, естественным для меня. Двое во мне спорили друг с другом, кто из них я - вопрос. Пожалуй, сказать кто из них я - неверно в принципе. Они оба и есть я, но по-разному воспринимающие правильность выбираемого пути. Кто прав?
Вот тогда я обратился к Господу. Закрыв глаза, я, как мог, стал просить Бога вразумить меня и указать правильную дорогу.... Мгновенно стало легко и понятно, что происходит, и что надо делать. Я решительно направился в туннель.... Чувство внутреннего напряжения от навалившихся сомнений стало исчезать, по мере того как я все больше и больше влетал в тоннель. Освобождение - вот правильное слово для описания моих ощущений. Впереди показалась точка света. Она стремительно увеличивалась - я приближался к чему-то неизвестному. Все мое существо затрепетало - впереди разгорался яркий, манящий свет! Это Бог, подумал я, и потерял сознание.
Глава шестая
Резкая секундная боль, ощущение как будто тебя в банку затолкнули. Звук, работающего электрического устройства. Он становился все громче и громче, пока не заставил меня открыть глаза.
Надо мной прозрачный колпак из стекла или, скорее, из прочного пластика. Попробовал поднять голову и не смог, что-то удерживало ее на месте, равно как и руки с ногами. Я рванул посильнее, но никакого результата, кроме ноющей боли в суставах, не ощутил.
- Ладно, не надо дергаться. Это, видно, для особо активных, приспособления. Что-то сильно мне напоминает. Руки, ноги, голова... палата.... А в какой у нас палате Наполеон - там же где и Ленин.
- Вот оно что. Это больница. А почему связан? Я же не буйный. А это после операции, наверно, чтобы не упал. Точно! Я в больнице! Так что не умер, значит. А все, что видел..., ну развивай мысль, Саня, развивай. Все что видел это, у меня аж дух заняло от радости, все что видел... это мои родные галлюцинации. Ой, мама! Галлюцинации, милые мои хорошие. Это от наркоза бывает, успокаивал я себя. Значит, ребята-то домчали меня до реанимации. Ай, молодцы! Молодцы, хлопцы!
От таких, явно положительных мыслей, по всему телу пробежали тысячи "мурашек". Ох, как здорово - живой я! Я вздохнул полной грудью - все мышцы, все суставы мои расправились, но желаемого эффекта мне не принесли. То есть все работало, Слава Богу, но здорово болело, как будто я отлежал все сразу. Было такое ощущение, что тело разделилось на отдельные кусочки - каждый сам по себе.
- Елки-палки. Меня что били? Это реаниматоры перестарались. Ой, ну и ладно. Большое им спасибо.
Я улыбнулся, зевнул, и подумал, что не мешало бы и с врачом поговорить. Где это он ходит? Зевнув еще раз, я привычным образом, прошелся языком по зубам и не поверил, в данном случае, своему языку.
- Етит-разъетит! Это что, глюки продолжаются!
В тех местах, где у меня не было зубов долгие годы, язык "показывал" их полное наличие. Представляете!
- Это что со мной такое сделали, что даже зубы появились вновь?! Это что за сервис такой у нашей родной медицины?
В этот момент рассказа надо было видеть лица Алексеевича и Вовки. Первый, кроме изумления в чуде, проявил и чисто практический интерес, уставившись мне прямо в рот. Казалось, что именно сейчас, человечество получает в руки рентген-аппарат, в виде самого Алексеевича, под именем "Алексеевич-1", который пронизывающим взглядом пытался увидеть результаты такого чудесного обновления зубов.
Вовка, напротив, не высказывая никаких восторженных слов, подошел и сказал: "Покажи, батя". В глазах у него читалось, что он, все-таки, дождался того момента, ради чего второй час слушает эту историю, потрясную и прикольную, как сейчас принято выражаться у подростков, в своем реальном трагизме.
- Покажи, папа.
Тут я совершенно четко почувствовал или услышал Вовкины мысли, которые не допускали возможности реальности такого события, но изо всех сил желали, чтобы это произошло.
М-да. Такого торжественного открытия рта еще не знала цивилизация. В это время у Вовки в глазах отражался грандиозный процесс изменения мировоззрения. Не его глаза смотрели на меня, а глаза изумленного человечества.
Алексеевич, ожидавший своей очереди, и стоявший немного позади меня, тоже был свидетелем этого незабываемого взгляда. Он решительно отодвинул Вовку в сторону и заглянул мне в рот. Реальность повергла его в ступор и активизировала радикулит в спине. Ухватившись обеими руками за спину и медленно переставляя ноги, Алексеевич направился к скамейке, бормоча себе в усы: "Они все новые! Все! Все новые и белые в два ряда!"
- Да-а. Картина трагикомическая - сказал я и подошел к Алексеевичу, который застыл в позе скорбного странника над скамейкой, не в силах разогнуться, и принялся массажировать его спину.
- А ты, Сергеевич, гад, все-таки - кряхтел он. Про такое предупреждать надо. А то видишь как меня впечатлением задело. Можно сказать за живое...Ой-ой!
Последнее "поскрипывание" Алексеевича добавило масла в огонь комичности ситуации и мы все дружно рассмеялись. Наиболее красноречиво радость отразилась на лице Алексеевича - смех сквозь слезы.
- Ой!! - вскрикнул Алексеевич и замер.
- Что такое? - я отдернул руки от его спины.
- А как ты, как так вот тут - Алексеевич выдал некую информацию, которая, как минимум, обозначала удивление.
- Как ты так сделал, что боль прошла разом? Он выпрямился во весь рост и даже встал на цыпочки, для пущей убедительности.
- Во как, видишь, во-о как! - вытянул руки вверх и подпрыгнул на месте. Да мне так хорошо уже давно не было.
Тут пришлось удивляться мне самому. Я посмотрел на руки, на счастливого Алексеевича и пожал плечами.
- Не понимаю в чем дело - произнес я. А ладони-то горячие.
Вовка, все это время стоявший в сторонке и наблюдавший за нами, вдруг, резко сорвался с места и подошел ко мне.
- Дай руки, папа. Дай, дай. Он приложил мои ладони к своим щекам и, после секундной паузы, сказал тоном человека, который всю жизнь только и делал, что охарактеризовывал подобные явления: "Ты, похоже, стал целителем".
- Кем? - спросил я чисто автоматически.
- Целителем, папа. Это такие люди...
- Ладно. Знаю, кто это такие.
- Вот только мощность у тебя огромная, по сравнению с ними.