В осенний вечер, перед самым Новолунием, старенькая фрау Марта хлопотала по хозяйству, готовя нехитрый ужин себе и приехавшим к ней погостить внукам. На голове у нее белый чепец, прикрывающий темно русые, но уже тронутые сединой волосы. Длинный фартук помогает платью остаться чистым. Внучата непритязательны к пище, но бабушке хочется хоть чем-то порадовать их. И потому, она испекла сырные булочки и заварила душистый липовый чай. Сейчас они сядут все вместе за стол, и она вновь почувствует себя и нужной, и незаменимой.
Дети впервые приехали к бабушке. Непоседа Ганс и спокойная, серьёзная Мария. Семья сына живет на берегу моря в Пиллау, сюда, в Кройцбург путь не близкий. Почти пятнадцать лет прошло с тех самых пор, как её сын Фридрих отправился на заработки в Пиллау, да так там и осел. Женился, завел собственное дело заботы, о котором никак не давали ему возможности навестить родителей. Скоро уже год, как она осталась одна. Особенно трудно было в первое время. Соседи помогли организовать похороны её мужа и как могли, поддерживали её. Но оставаясь одна, Марта погружалась в воспоминания. Сейчас же грустить некогда. Нужно столько успеть, а силы у неё уже не те, но она говорила себе, что обязательно справится и внукам у нее будет хорошо.
Гансу уже двенадцать и его можно было бы пристроить учеником к кому-то из мастеров, но сын сказал, что сделает это через год, если мальчик не будет столько болеть. Он очень худенький, бледный. Кожа почти прозрачная с синими прожилками вен делает его похожим на ожившее привидение. Прямые и редкие белёсые волосы, падающие на плечи, только усиливают это сходство. Единственное, что привлекает к нему внимание это глаза, они у Ганса большие, темно серые, опушенные белыми ресницами, как инеем прорубь в зимний день. Мальчик часто отвечает невпопад, словно мысли его блуждают где-то очень далеко.
Мария моложе брата на два года, но, в отличие от него, она растет крепкой, здоровой девочкой. Русые волосы заплетены в две косы и убраны, под кружевной чепец, ленты которого завязаны под подбородком. Круглое личико и здоровый румянец на щечках в купе с такими же, как у брата крупными глазами, делают её очень миловидной. Она рассудительна и умна не по годам. Мария уже многое умеет, пожалуй, лучше всего у нее получаются вышивки. Маленькие пальчики проворно работают иглой, создавая на ткани неповторимые картины. Сейчас она вышивает рыцаря в боевом облачении, а рядом с ним - прусская девушка в длинном простом платье и с распущенными волосами. Фридрих сказал, что ее вышивки даже в замке вызвали удивление.
Старая женщина задумалась: "Наверное, сын решил на время укрыть детей у неё от внимания господ из замка". Он ничего не сказал ей об этом, но уезжая, попросил: "Береги их, мама".
Мария тихая и послушная девочка, но как можно уберечь непоседу Ганса? Старенький домик фрау Марты, построенный ещё в прошлом веке, отзывается тоскливым скрипом, на игры, придумываемые мальчиком. Вот он рыцарь на боевом коне и скачет во весь опор на бой с Прусским богом Аутримпо. А через какое-то время наоборот, Ганс представляет себя прусским Жрецом, и готовит поход против крестоносцев, захвативших земли Самбии и истребляющих ее исконных владельцев. Ганс так увлеченно играет в свои странные игры, что даже бабушка, умудрённая житейским опытом, иногда забывает, что это просто мальчик. Она видит тех, в кого он играет.
*****
Старые Боги уходят не охотно. В священных лесах особо почитаемых пруссами ещё есть капища, где они приносят в жертву черного козла.
Фрау Марта вспомнила, как священник в храме во время воскресной проповеди рассказывал о пруссах: "...Они всю природу почитают вместо Бога (Христа), а именно - солнце, луну и звезды, гром, птиц, также четвероногих, вплоть до жабы. Есть у них также священные леса, поля и реки, так что они не осмеливаются в них рубить деревья или пахать или ловить рыбу".
Потрясая сухоньким кулачком, отец Кристоф возмущённо говорил: "Пруссы запрещают христианам приближаться к их священным рощам и источникам, ибо считают, что те становятся нечистыми от приближения христиан".
Слава Богу, что Ганс тогда приболел, и она ходила на службу только с Марией. Вдруг он и там, прямо в церкви, стал бы "изображать". Мальчик иногда забывается. Два дня назад, они чуть было не попали в руки рыцарей - крестоносцев.
Внук упросил бабушку взять его с собой на рынок за покупками, и обещал, что не будет никого "изображать".
Рынок располагается на городской площади возле ратуши. У ворот, которой всегда стоят несколько рыцарей в полном облачении. Сверху на доспехи накинуты плащи с большими крестами. Они пристально наблюдают за людьми. Городская стража следит за порядком. Между рядами степенно ходят хозяйки. Овощи, зелень это ежедневные покупки. Пока ещё стоят теплые дни, и значит можно не трогать запасы, приготовленные на зиму.
Селяне привозят сюда на продажу не только птицу, рыбу и овощи, которые у них получаются просто превосходного качества. Ягоды, грибы, коренья сухие и свежие, пучки трав всё находит своего покупателя. Старая женщина долго не торгуется, она знакома с продавцами и для неё оставляют товар, даже если она задержится дома, а иногда и просто принесут к порогу.
Пруссы приходят из своих деревень рано. В этом году хороший урожай грибов. Большие плетеные корзины радуют глаз чуть коричневатыми крепкими шляпками белых грибов. Рядом такие же крепкие, но темно-коричневые моховики, яркие шляпки подосиновиков сразу же приковывают к себе взгляд. Небольшие баклажки с поздней малиной. В берестяных коробах соты с пахучим мёдом. Городские торговцы забирают у крестьян товар по очень низким ценам. Фрау Марта старается купить овощи из первых рук. Крестьяне всегда рады продать плоды своего труда хоть чуть-чуть дороже. В рыбных рядах сегодня оживление, хорошим уловом побаловал Аутримпо, так "сембы" называют своего бога моря.
Бабушка, довольная, что внук помогает нести закупленные продукты, кроме овощей, купила еще и большую рыбину. Она шла, обдумывая меню воскресного обеда, и решала, что лучше приготовить из судака.
Вдруг, какой-то мужчина, схватил за руку ее и Ганса, и потащил в узкий проулок. Фрау Марта очень, тогда, испугалась и чуть не упала, но мужчина держал её крепко. Он затолкал их в тесный угол, со словами: "Тише, тише!" Сам встал перед ними. Широкий плащ с капюшоном, почти касающийся земли надежно закрыл щель, в которой находились бабушка с внуком. Она хотела закричать и позвать на помощь, но какая- то сила словно лишила её голоса. Через несколько минут мужчина шагнул в сторону, освобождая своих пленников.
Он смотрел на Ганса, обращаясь к фрау Марте: "Это ваш внук?" Старушка кивнула, все ещё не в силах вымолвить хоть слово. Мужчина взглянул ей в лицо. "Берегите его. Пусть мальчик несколько дней побудет дома. Я провожу вас".
Незнакомец подхватил корзину, взял за руку Ганса и они пошли. Когда они вышли из проулка, женщина увидела, что рыцари уже не стоят у ворот ратуши, а явно кого-то разыскивают. Стражники тоже ходят между торговыми рядами, расспрашивая людей.
Незнакомец накинул полу плаща на Ганса и так и вел его до самого дома. Только у порога собственного дома Фрау Марта сумела произнести первые слова. "Скажите, мне, что случилось, там у рынка?"- Обратилась она к спасителю.
"Видимо Ваш внук обладает "магией". Услышав эти слова бабушка, чуть не лишилась чувств, а неожиданный помощник продолжил: "Там у рынка, он изображал "Барздука". И обращаясь к мальчугану, спросил: "Ты где то видел "Барздука?" Тот в ответ только опустил свою беловолосую головку и ничего не сказал.
То, что случилось у рынка, грозило костром. Причем костер грозил не только маленькому Гансу, но и все его родные были бы признаны помощниками Сатаны. Фрау Марта хотела как-то отблагодарить незнакомца, но он словно предугадывая все, что она сейчас скажет, заявил: "Простите, я должен идти. Вам не нужно знать мое имя. После Новолуния, возможно, я навещу вас и тогда, мы поговорим обо всем. Прощайте!" Мужчина низко поклонился и ушел.
С того самого дня в душе старенькой фрау Марты поселился страх. Не за себя, за детей. Она мысленно корила сына, что он не признался, не открылся ей, в чем заключается недуг Ганса. Тогда бы она не повела ребенка на рынок, зная, чем это может грозить. Старая женщина верила в Бога, но вера ее не была фанатичной. Она считала, что люди имеют право, выбирать, в какого Бога им верить.
Сегодня первая ночь Новолуния. Старая женщина боялась наступления этой ночи, как боялись все жители Кройцбурга. Уже с вечера горожане старались закончить свои дела пораньше и закрыть ставни и двери на прочные засовы. Даже ночная стража предпочитала не делать обходы города в эти ночи. Особенно опасной считалась площадь возле городской Ратуши и улица, ведущая к Замку.
Весь день накануне, Ганс представлял себя в образе неприкаянной души фогта Самбии Ансельма фон Лозенберга умершего более трех веков назад. Именно он наложил запрет на сбор янтаря для местного населения. Участь нарушивших запрет "сембов" была жестокой - их без разбора и следствия хватали и вешали на ближайших деревьях. Поэтому, как считали пруссы, душа Ансельма не нашла покоя после смерти. Очень часто люди видели призрак Ансельма, скитавшийся вдоль побережья и возглашавший: "О Боже! Янтарь свободен". Мальчик выпросил у фрау Марты старую простыню и, завернувшись в неё, причитает с великой скорбью, а иногда и гневом в голосе: "Не смейте собирать янтарь! Всех повесить!"
Ганс угомонился, только, когда серый осенний день укрылся плотными сумерками. Он сидел подле печи на маленькой скамеечке, прислонившись спиной к теплым изразцам. Взгляд мальчика был устремлен в окно на яркую красоту клена стоящего под окном. Сейчас, в сгустившихся сумерках оранжево-алые листья словно светились изнутри. Ганс не оторвал взгляда от дерева, даже когда Мария вышла из своей комнаты, что бы помочь бабушке накрыть на стол к ужину.
Чисто выскобленный дубовый стол девочка накрыла домотканой скатертью, сверху ещё одной. Принесла из кладовки кувшинчик с медом. Расставила чашки. Фрау Марта водрузила на середину стола блюдо со свежей выпечкой и разлила горячий душистый чай по чашкам. Мария щебетала, рассказывая бабушке, какой чай они заваривают из чабреца, кипрея, душицы и других трав у себя дома.
Бабушка со стесненным сердцем, поглядывала на безучастно сидящего внука, и прислушивалась к звукам, доносящимся с улицы. Вот Ганс напрягся, поднялся со скамеечки и словно слепой пошел к двери.
"Началось!" - Подумала Фрау Марта. Она предусмотрительно закрыла дверь не только на засов, но и на замок, который делал ещё её покойный муж. А уж он-то знал толк, в замках.
Послышался отдалённый шум, сначала тихий постепенно он нарастал, и вскоре можно было расслышать громкое цоканье копыт по булыжной мостовой, шум колёс движущихся повозок, блеянье и меканье, животных.
Старушка стала громко читать молитву, стараясь заглушить доносящиеся с улицы звуки, и отсчитывала про себя прокатывающиеся мимо дома повозки. Одна, две, три, четыре. Мария тоже присоединила свой голосок к молитве. Только Ганс стоя возле двери дергал её за ручку стараясь открыть, но совершенно, не замечая засова. Вот прокатилась последняя повозка и, удаляясь, звуки стали стихать.
Мальчик обессилено опустил руки и осел на пол, словно из него разом вынули все кости. Бабушка подхватила на руки внука, но донести до стула, не смогла, он ей показался каменно тяжелым. Силы оставили её. Они так и сидели на полу бабушка и внук, а Мария стояла и плакала, глядя на них, и не зная, что делать.
Ганс тяжело вздохнул и открыл глаза. Прежде яркие, сейчас они напоминали мутные лужицы, что остаются на земле после осеннего дождя. Одной рукой старушка прижимала мальчика к себе, а второй гладила по спине, приговаривая: "Всё малыш, всё. Они ушли".
"Они не вернутся?" - Спросила Мария, размазывая слезы по щекам.
Фрау Марта вздохнула, обманывать детей не хотелось. Вместо ответа, она попросила: "Помоги мне, Мария, уложить Ганса в кровать". Кое-как пожилой женщине удалось подняться с пола и приподнять обессиленного мальчика. Вдвоем с Марией они довели его до постели, уложили. Маленькая Мария привыкшая ухаживать за братом во время его частых болезней, помогла бабушке снять с него башмаки и курточку. Руки и лицо Ганса были очень холодны, словно он только, что пришел с мороза. Девочка принесла кружку с чаем, но тот уже успел остыть. Пришлось подогревать его снова. Ганса напоили горячим отваром и укрыли одеялами. Мальчик задремал, сон его был поверхностным, не крепким.
Марта знала, что перед рассветом процессия поедет в обратную сторону. Если она сумеет удержать Ганса в постели, он потеряет не так много сил. Хорошо, что эта комната не имеет окон и выходит на другую сторону улицы. Наскоро перекусив, бабушка и внучка по очереди читали молитвы. Сюда почти не доносились звуки с улицы. Но сон Ганса вдруг стал беспокойным. Мальчик сел в кровати, словно собираясь встать и идти. Глаза у него были широко открыты, но он не замечал никого вокруг. Крупная дрожь сотрясала всё его тщедушное тельце. По бледному личику мутными каплями стекал пот. Бабушка уложила внука в кровать и снова напоила его. Постепенно мальчик перестал дрожать и дыхание его выровнялось. Он уснул. Марта ещё некоторое время продолжала читать молитву. Остаток ночи она провела возле постели внука.
Выйдя утром в общую комнату, она увидела, что на блюде где ещё вчера лежала горка булочек, осталось лишь несколько крошек. Марта слышала, как шептались соседки, рассказывая друг другу об обычаях пруссов. Если оставить на столе на ночь угощение, а утром его не будет, значит приходил "Барздук" и теперь он будет тебе помогать. Фрау Марта христианка и вряд-ли чужие боги будут помогать ей и её семье. Скорее всего, в доме завелась крыса, а это плохой знак. Она перепортит все продукты.
Старушка вздохнула: "Был бы жив муж. Он всегда знал, что нужно делать. Теперь она сама должна решить, как защитить детей".
Фрау Марта растопила печь и принялась готовить. К тому времени, как проснутся внуки, завтрак будет готов.
"Ганс очень обессилел и, пожалуй, ему лучше остаться в постели". - Размышляла старушка. Время от времени она заглядывала в комнату, мальчик спал спокойно и даже на щечках появился легкий румянец.
Она хотела, разбудить Марию, когда всё будет готово, но та поднялась сама и вышла уже умытая и одетая в свое старенькое платьице. Вдвоем они решили, что сейчас сон для мальчика важнее завтрака.
Мария сидела за столом бледная и задумчивая. Она нехотя поела, а когда взяла кружку с чаем вдруг поставила ее обратно и спросила фрау Марту: "Бабушка, а что это было вчера вечером?"
Старушка покосилась на дверь, за которой спал Ганс. "Мне очень не хотелось рассказывать вам эту историю, но вижу, что придется. Я просто не ожидала, что Ганс такой восприимчивый ребенок. Он дома тоже так играл?"
Мария кивнула. "Да он на берегу встретился с призраком и очень часто его копировал. Отец боялся, что его услышат соседи и потому привез нас сюда".
"Как Фридрих мог забыть про Новолуние?" - Всплеснула руками фрау Марта. "Здесь простым людям страшно, а Ганс такой чувствительный!"
"У отца не было выхода. Я слышала, как они разговаривали с мамой. Она тогда сказала, что вместе с Гансом сожгут и нас. А потом ночью пришел Жрец и настаивал, чтобы Ганса отдали ему. Отец не захотел отдать Ганса, а мама была согласна. Они ссорились всю ночь, а утром он повез нас сюда".
Фрау Марта вздохнула: "Похоже, я не уберегла мальчика. Вчера мы пережили первую ночь Новолуния. Их ещё семь. Выдержит ли, Ганс такое испытание я не знаю.
Уже много лет подряд каждое Новолуние на дороге, ведущей из Замка, появляется странная процессия, состоящая из четырех повозок запряженных четверками лошадей. В первых двух сидят двенадцать монахинь - в орденском платье с крестами и четками в руках, но без голов. Кучерами у них белые ягнята. Следом двигаются две повозки с двенадцатью безголовыми рыцарями. Вместо кучеров здесь черные козлы. Процессия въезжает в город, потом - на площадь, трижды объезжает ее по кругу и исчезает в воротах ратуши.
В течение ночи оттуда доносятся взрывы грубого хохота, разухабистая музыка и визгливое женское пение. Потом монахини и рыцари вновь выезжают на площадь, но в этот раз, в обратном порядке. На огромных, закованных в латы плечах рыцарей покоятся женские головки, а на монахинях шлемы с закрытыми забралами. Трижды объехав площадь, они вновь удаляются по Замковой дороге".
Маленькая Мария слушала рассказ бабушки, широко открыв глаза и прижав ладошки к губам. Фрау Марта уже пожалела, что рассказала внучке правду. "Мне осталось только добавить,- сказала она - что верная смерть ждёт того, кто повстречается с этой процессией. Обычно человек болеет не очень долго, день или два его лихорадит, а потом он просто засыпает и больше не просыпается".
Девочка кинулась в комнату к брату. Он крепко спал. Старая Марта, вошедшая следом за внучкой, обняла её и заплакала: "Мы ничего не можем сделать, только молиться".
Что-то зашуршало позади них. Старушка вспомнила, про крысу, и хотела швырнуть в неё чем-то, но обернувшись, увидела, как чья-то маленькая рука поставила на столик чашку, над которой поднимается легкий ароматный парок. Фрау Марта не успела рассмотреть обладателя маленькой руки. Ганс зашевелился и попросил пить.
Мария не видела странного появления чашки, она решила, что это бабушка заранее приготовила питьё внуку. А потому взяла чашку и напоила брата. Ганс напился, еле слышно прошептал: "Данке", и снова уснул.
- Бабушка, Ганс не умрёт? - Спросила Мария, едва сдерживая рыдания.
- Теперь надеюсь, что нет. - Задумчиво проговорила старушка.
- Господь сохранит его, и сбережет ему жизнь; блажен будет он на земле. И Ты не отдашь его на волю врагов его. Господь укрепит его на одре болезни его. - Слова молитвы Мария почти прошептала, но бабушка обняла ее и повела из комнаты.
- Давай, не будем его беспокоить, пусть спит. Раз он попросил пить и нашел в себе силы поблагодарить, значит, у нас есть надежда". - Выходя из комнаты, старушка оглянулась через плечо, туда, где как ей показалось, мелькнула какая-то тень.
К вечеру Фрау Марта приготовила свежие булочки, нарезала кусочками сыр и налила в большую кружку эль, купленный у старого Йогана. Все это она поставила на столе, покрытом свежими скатертями. Она не знала, понравится ли угощение Барздуку, но надеялась, что он не оставит своей заботой внука.
Мария на цыпочках вышла из комнаты Ганса. - Бабушка, он снова попросил пить и я его напоила. Мне кажется, что Ганс обязательно поправится.
- Конечно, милая. Нужно только верить и молиться. Ты иди спать, а я посижу с ним. Утром ты меня сменишь.
- Бабушка, а они не войдут в наш дом?
- Святая молитва не пустит их сюда, не бойся. - Старушка обняла и поцеловала девочку, пожелав ей спокойной ночи.
Всю долгую осеннюю ночь молилась фрау Марта, не смыкая глаз. Она зажгла свечи перед распятием, окурила дом ладаном. В глубине души надеясь, что все это не прогонит неожиданного помощника. Старушка делала все, что было в ее силах. Помощи ждать было не от кого. Втайне она надеялась на помощь Барздука, понимая, что этой самой помощи может и не быть. У неё ведь свой, христианский Бог, а пруссы считают христиан нечистыми.
Ближе к полуночи раздался шум проезжающих повозок. Фрау Марта сразу пошла в комнату к Гансу, как только услышала их приближение. Мальчик разметался по постели, сон его был беспокойным, но он все же спал и это внушало надежду, что и эту ночь они переживут.
К последней ночи Новолуния фрау Марта уже еле держалась на ногах, она очень ослабла от ночных бдений и сильных переживаний. Днем она сумела немного поспать, хотя сном это можно было назвать с большой натяжкой. Она лежала с закрытыми глазами, а перед ней толпились образы сменяемые один другим.
Вот она совсем маленькая девочка идёт, цепляясь за юбку какой-то женщины. Это не мама. Мама осталась там, в ярко горящем доме.
Марта силится вспомнить что-то ещё, но память, услужливо подкинувшая это видение, тут - же всё укрывает черным непроницаемым покрывалом.
Взамен тех, самых ранних воспоминаний, она возвращает её в семью. В большую и дружную семью, в которой она выросла. Пятеро детей, Марта младшая, но работает наравне со всеми. Здесь не принято сидеть без дела. Девочка учится вышивать, готовить, она ухаживает за маленькой клумбой с яркими цветами. И снова всё тонет во мгле. Городок, в котором она выросла, был очень мал, и все семьи были на виду.
Потом она видит себя молодой и счастливой, и тут же перед ней встаёт образ мужа. Он что-то говорит, а она никак не может понять, что же хочет ей сказать её умерший муж. Образ мужа расплылся, укутываясь туманной дымкой, а на смену ему приходит маленький Ганс и, протягивая к ней руки, просит: "Спаси меня!" Фрау Марта в испуге открывала глаза, но рядом никого не было. Дважды она поднималась и ходила проверять, как там малыш, Мария успокаивала ее и говорила, что она обязательно позовет, если что-то случится.
Короткий осенний день плавно перетек в сумерки.
Фрау Марта решила, что сегодня она приготовит не только булочки. Она сделала ягодный пирог. Испекла рыбные пироги.
Когда Мария вышла из комнаты брата она очень удивилась. "Бабушка, ты ждешь гостей?"
Фрау Марта с нежностью обняла внучку. "Сегодня последняя ночь Новолуния. Она короткая. Думаю, что самое страшное позади. А это..." Старушка замолчала, подбирая слова: "Это угощение тому, кто нам помогал справиться с бедой".
Мария удивилась. "Разве здесь есть кто-то ещё?"
"Да, Мария, и я очень благодарна ему за помощь".
"Бабушка, о ком ты говоришь?" - Мария с любопытством и едва заметной хитрецой смотрела на старушку. "Здесь же кроме нас никого нет?"
Фрау Марта погрозила пальцем юной обманщице. "Думаю, что вы привезли его с собой. Надеюсь, что сегодняшнее угощение придется ему по вкусу. Я очень старалась!"
Только на третий, после Новолуния день, Ганс впервые завтракал за общим столом. Он сидел тихий, сгорбленный, ещё больше исхудавший. Его, прежде такие яркие глаза, сейчас напоминали мутные осенние лужицы.
Вечером, когда дети уже спали, а фрау Марта уже по сложившейся с недавних пор привычке, накрывала стол с угощением, раздался тихий стук в дверь.
*********
Последним промежуточным звеном между миром ирреального и человеком служили гномы, выступавшие в легендах Пруссии под именами барздуков и маркополей. (Младшие боги)
1. Самбия - одно из названий Пруссии.
В рассказе использованы выдержки из книги "Восточная Пруссия" и другие источники.