Снова эта ужасная метель, которая своим жутким завыванием заставляет то и дело вздрагивать старого стражника, закутавшегося в потёртый, но всё ещё тёплый плащ. И никто не может сделать эту ночь лучше, ведь в эти места посылают только одиночных караульных, т.к. не ожидают нападений с этой стороны. Да и действительно, кто может напасть с этой безжизненной ледяной пустоши, что раскинулась на многие мили вперёд и, по легендам, тянулась так до бесконечности, и никому не суждено было дойти до её конца? Никто, вот и приходится одному из вояк северного пограничного города Дашуара ехать два дня до одинокой, как дерево в степи, караульной башни, проводить там несколько дней и ехать обратно, встречая по пути лишь едущего тебе на смену сослуживца. А вот обратно твой товарищ мог и не вернуться...
Стражник поёжился, вспомнив жуткие слухи, которые ходили о Ледяной Пустыне среди жителей всё того же Дашуара. Хоть он и считал всё это лишь бабьими сплетнями да сказками, которыми пугают маленьких, но было в сегодняшней ночи что-то необычное, чего не было в две другие, что он провёл здесь, при свете одного единственного нещадно коптящего факела, да небольшого огарка свечи, который с трудом разгонял мрак даже вокруг самого себя, не говоря уж о том, чтобы освещать помещение. И даже эля, которым можно было хоть как-то согреться, не было под рукой. Сейчас он бы всё отдал за то, чтобы оказаться хотя бы в казармах, лишь бы подальше от этого забытого всеми богами места!
Ветер с грохотом и стенаньями открывает ставни, впуская в помещение зверский холод и ошмётки бушующей за стенами метели. Недовольно кряхтя, служивый поднимается и подходит к оконному проёму, чтобы закрыть их, но замирает и вглядывается в темноту, слегка прищурив старые, некогда ярко-голубые глаза. Ему показалось, что прямо под окном стоит одинокая фигура высокого человека в чёрном плаще. Но может это просто мираж, навеянный мыслями о легендах и страшных рассказах тех, кто уже побывал в "одиноком дозоре"? Караульный протирает глаза, и фигура действительно пропадает. Он недовольно ворчит на себя и спешит закрыть ставни, старым суставам только и не хватало, что лишнего пребывания на пробирающем до костей ветру. Он снова садиться на старое место, плотнее запахивается в тёплый плащ и закрывает глаза, хотя, после этого происшествия ему вряд ли удастся заснуть. Одинокая фигура высокого человека в чёрном плаще до сих пор стояла перед его взором. Вот она поднимает голову и вместо раскрасневшегося от ветра лица показывает служивому чёрный провал с, будто нарисованными на нём безжизненными глазами и ртом, который растянулся в безобразной жестокой усмешке, обнажив полусгнившие зубы. Дозорный вздрагивает и встряхивает головой, пытаясь отогнать наваждение, но оно почему-то не уходит и пугающая фигура подходит почти вплотную к стене караульной башни, вот она прыгает. Сердце старого солдата замерло в ужасе, и с каждым преодолённым фигурой сантиметром пространства немел сантиметр его тела. Они уже смотрят друг-другу в глаза, а эта мерзкая ухмылка всё никак не уходит и почему-то именно она кажется самой пугающей во всём портрете этого кошмара...
Караульный вздрагивает, просыпаясь от своих мыслей, и смотрит на распахнутое окно. Он также как и во сне подходит к ставням, чтобы закрыть их, также ему видится одинокая чёрная фигура и потом также исчезает. Стражник возвращается на старое место и закрывает глаза, плотнее закутываясь в плащ и ему снова приходится пережить кошмар со странной фигурой в чёрном, чтобы снова проснуться, закрыть ставни, сесть на старое место, закрыть глаза, попытаться отогнать сновидение, увидеть безжизненные глаза и пугающую до глубины души ухмылку в чёрном провале капюшона, а потом проснуться, вздрогнув от ветра, ворвавшегося через распахнувшееся окно, встать, увидеть фигуру...
А на следующий день к одинокой башне подъедет сменный караульный. Он был очень удивлён, что не встретил по пути сюда того стражника и даже напуган. Он слез с крепкого коня, одного из тех, которых специально выращивают в условиях суровых зим могущественные маги севера. Ему пришлось долго возиться со старым проржавевшим замком, но в конце-концов ключ с характерным металлическим скрежетом проворачивается, скрипучая дверь поддаётся и сменный заходит внутрь башни, дверь за собой он не запирает, ведь если предыдущий караульный действительно не находился наверху, то ему предстояло снова спуститься сюда, выйти на лютый холод и искать следы товарища. Сменный поднимается на самый верх, деревянные ступеньки отчаянно стенают под грузным солдатом, и ему остаётся только удивляться, как они ещё не провалились. Вот, наконец, и небольшая комнатка. Сменный окидывает её взглядом и вздыхает, но почему-то не слышит своего собственного выдоха. Он помнил про "глушащие" заклинания и поэтому решил, что старый товарищ решил подшутить, но сменный караульный из-за холода и так был не в лучшем расположении духа, а эта дурацкая выходка ещё больше разозлила его.
- Ну, хватит, не маленький ведь! - хотел он сказать, но с губ его не сорвалось ни единого звука, он пытается ещё что-то крикнуть, но результат всё тот же.
Сменный в испуге разворачивается и несётся вниз по лестнице, перепрыгивая через одну ступеньку. Он выбегает на холод, вскакивает на своего коня и тут же уноситься прочь от этой сторожевой башни. Его лицо буквально перекошено от ужаса, но он и не понимает чего испугался, всего лишь отсутствия своего голоса? Ну и что? После гуляний в родном Дашуаре голос порой пропадал на целую неделю. Его просто вдруг охватил неописуемый ужас, и ему было плевать, что его могут разжаловать за невыполнение своих обязанностей.
Напуганный сменный не заметил странности в той комнате на самом верху небольшой караульной башни - там было как-то темно, будто ещё на дворе царствовала ледяная королева этих мест - ночь, хоть и солнце, которое совсем не грело, было уже в зените. Окно распахнуто настежь, но там было ещё не так холодно, как должно быть после целой ночи "проветривания" ледяным дыханием бескрайних занесённых снегом просторов. А факел горел ровно и не потухал, хотя стоило уже, да и одинокий огарок свечи всё так же упорно пытался разогнать мглу вокруг себя, но не получалось. Комнатушка будто замерла в тот самый момент, когда ветер бесцеремонно ворвался сюда через распахнувшееся от его же ударов окно. Она и до сих пор всё также "живёт" не меняясь, факел всё также не тухнет, там всё также относительно тепло, не смотря на открытые ставни, в стёклах которых отражаются безжизненные глаза и дьявольская усмешка в чёрном провале капюшона...
На свежевыпавшем снегу виднеются чьи-то следы, кажется, они принадлежат зверю, да, точно, это волк. Их не очень много осталось в этих местах, да и вообще в заснеженных землях Ледяной Пустыни редко можно увидеть хоть кого-то живого. Даже лемминги не могут больше жить здесь из-за отсутствия хоть какого-то подобия пропитания. Но этот одинокий охотник не собирается сдаваться, ему ведь уже всёравно нечего терять. Вчера он был изгнан из стаи, хорошо, что ему дали просто уйти, т.к. никто не посмел тронуть старого матёрого волка, который почти всю свою жизнь провёл в земле, навечно скованной ледяными кандалами. Вот и сейчас, как сотни, тысячи раз до этого он идёт, опустив морду к земле, чтобы уловить запах добычи, но холодный, пробирающийся даже через мех ветер приносит лишь снег, который больно колит глаза. Уже далеко он ушёл от своей стаи и не останавливался, но всё-таки возраст давал о себе знать - лапы его устали, а желудок всё настойчивее просил наполнить его. Волк поднимает голову и поводит носом в воздухе, но снова лишь снег и ничего более. Но постойте! Что это там вдалеке? Зверь снова принюхивается, с востока действительно долетел еле уловимый запах, странный, такого он раньше не чуял, и это не могло не насторожить его - он то думал, что знает все запахи Ледяной Родины, как на своём животном языке называли эти земли волки. Матёрый волк припал к земле и пополз в ту сторону, откуда доносился запах. Зверь выползает из-за снежного "бархана" и замирает. Там стоит человек, нет сомнений, что это он. Двуногий, но не остроухий, не коноед и не карлик - безусловно, "стальной двуногий", как называли людей волки. Их острые жала не раз забирали жизни его соплеменников, а их сверкающие на солнце тела, покрытые накидками из меха, не брали когти и клыки. Волки ненавидели и боялись жестоких двуногих. От них пахло потом, мясом, дымом, кровью - у тех двуногих было много запахов - у этого же не было ни одного.
Но на какой запах тогда пришёл изгнанник? Волк ещё раз принюхался и понял, что запах исходил от того самого "бархана" и тогда он заскулил. Этот не пахнущий ничем человек и издающий непонятный запах снег пугали даже его - одного из самых старых волков во всей Ледяной Пустыне. Человек в плаще обернулся, его лицо терялось во мраке капюшона и из-под него не вылетали облачка пара, что свойственно всем живым существам на морозе. В чёрной дыре, заменяющей ему лицо, блеснули застывшие на век глаза. Зверь посмотрел в них и умер... Его тело просто закоченело, и он свалился замертво. Такая глупая смерть для волка, который столько сделал для своей стаи. Он столько раз спасал их от голодной смерти, он столько раз участвовал в "войнах" с другими волками и теперь умер от обычного взгляда странного двуногого, от которого даже не пахло. А фигура в чёрном плаще подошла к трупу животного, высунула из-под одежды руку, бледную, со скрюченными длинными пальцами, на ней не было видно вен и в некоторых местах виднелись едва зарубцевавшиеся шрамы. Этой рукой человек в плаще разорвал горло волку пролив на снег уже мёртвую кровь. Живая, горячая, красная жидкость была не нужна, тот, кто таился под толщей снега предпочитал исключительно нектар мёртвых.
Человек в плаще откинул от себя ненужное тело зверя и стал наблюдать за тем, как с холма сползают ледяные оковы и покрывающий их снег. Вот с хрустом распрямляются перепончатые крылья, вот появляется обтянутая чешуёй голова. Древний дракон пробудился ото сна, он погиб несколько столетий назад, но не разложился, потому что Ледяная Пустыня великодушно сотворила ему ледяной саркофаг, чтобы в случае надобности использовать того, кого закинула сюда судьба. Дракон взревел и взмыл в воздух. Такое чувство, что он и не лежал здесь всё это время, а просто как всегда заснул после обеда всего-то на день, но проснулся и ему снова хочется, есть, он улетел на поиски добычи, но фигура в чёрном только ухмылялась вслед мёртвому дракону - ей то было известно, что теперь он никогда не сможет утолить свой зверский голод...
А в следующую ночь около ямы, образовавшейся на месте холма, раздастся леденящий кровь волчий вой полный тоски, печали и невыносимой злобы к тем, кто изгнал его из стаи, тем самым и обрёк тем самым на смерть. Призрак волка кинется в ту сторону, откуда пришёл еще, будучи живым. Его новое тело было сильнее и поэтому, прибежав на место стоянки стаи без остановок, он ни капельки не устал, в отличие от прошлого раза. Вся стая будет биться с ним всю ночь и в конце концов на ровной площадке, окружённой небольшими холмиками, защищающими стаю от ветра не останется никого, кроме трупов и призрачного волка, чья морда была выпачкана в крови своих сородичей. Он с рыком откинет от себя тело последнего волка, поднимет голову и протяжно завоет на луну, оглашая все окрестности этим гимном во славу жизни после смерти...
Общий зал-столовая таверны "На перекрёстке" как всегда почти пуст. Только разжалованный и отправленный в увольнение сотник сидит и угрюмо уплетает свой нехитрый ужин, да компания гномов сидит и обсуждает план предстоящего похода. Они пришли сюда за сокровищами, ведь о Ледяной Пустыне ходят не только страшные слухи, но и рассказы бесчисленных богатствах, что таит в своих недрах эта негостеприимная земля, не входящая в состав какого-либо государства. А гномы, как известно, большие охотники до ничьих сокровищ.
Для таких путников и существует эта таверна, носящая название никак не соответствующее положению, ведь никакого перекрёстка и в помине не было. Хозяин вообще выбрал странное место для постройки этой таверны. Он предпочёл безлюдные просторы довольно крупному пограничному городу, здесь никогда не было больше пяти посетителей, да что тут говорить? Редко заходил хоть один. Сотник доел и поднялся с места, подошёл к стойке, за которой стоял трактирщик, расплатился за ужин и хотел подняться на верх, но его заставил обернуться звук чьих-то шагов за спиной, но там он понял, что это всего лишь гномы начали относить свои тарелки на кухню (приходилось делать это самим, т.к. тут не было ни официантки, ни даже кухарки). Сотник продолжил свой путь на второй этаж, доплёлся до комнаты и лён на кровать, сняв лишь сапоги - тут было холодно и одеяла, постеленные здесь не спасали. Бывший солдат погрузился в сон довольно быстро, что было совсем ему не свойственно.
Он проснулся в холодном поту, то, что он увидел в своём сне, хватит ему на всю жизнь. Солнце ещё не встало, но засыпать снова он не собирался - бывший сотник никогда не отличался крепостью духа, а это было действительно ужасно. Мужчина быстро надел сапоги, проверил наличие меча и спустился вниз. Зал был, разумеется, пуст, в этот час, но его это особо не тревожило. Через пару часов должен встать трактирщик, тогда он позавтракает и вернётся в Дашуар. С него на всю жизнь хватит этой Ледяной Пустыни! Сотник посмотрел в окно. Снег искрился под мертвенным светом луны, которая почти полностью виднелась на безоблачном небосводе. Но таком ли безоблачном? Кажется, что-то пронеслось и на какое-то мгновение закрыло светило, будто облако, гонимое сильным ветром пронеслось. Бывший член армии открыл окно и выглянул на улицу, чтобы лучше разглядеть то, что нарушило такой ровный сказочный свет. Он увидел удаляющийся силуэт...крылатый силуэт. Существо повернуло к нему голову на массивной шее и будто проникло ему в душу взглядом того, что называлось бы глазами, если бы на их месте не было провала, и не клубился синеватый, слегка мерцающий дым. Оно развернулось и полетело обратно, к таверне. Сотник в ужасе отпрянул от окна, но было уже поздно, призрак прошлого уже навис над таверной, закрыв своими перепончатыми крыльями луну, он почуял добычу, им не уйти. Сон стал явью...
Метель, ночь, всё привычно, срочный гонец из Дашуара скачет к таверне "На перекрёстке", чтобы оповестить хозяина о том, что его заведение могут закрыть за неуплату налогов. Всадника злило, что именно он отправился сюда, ведь его товарищ получил поручение доставить письмо к королевскому двору, его будут встречать с почестями, ведь он посол доброй воли их повелителя, а он сам будет три дня развлекаться во дворце, прежде, чем снова отправиться в утомительный путь. А вот тот, кто является лучшим срочным гонцом должен мёрзнуть в Ледяной Пустыне и нести на груди такое никчёмное послание, как сообщение о неуплате налогов каким-то прогнившим в этой глуши трактирщиком. Гонец сквозь метель видит маленький светящийся квадратик, похоже, он, наконец, достиг своей цели и может вернуться домой. Но он всё едет и едет, а огонёк остаётся всё также далеко. Судя по карте, он уже давно проехал то место, где должна стоять таверна, но может, просто его карта устарела? Посланник всё мчится вперёд на своём верном быстроногом скакуне, и огонёк начинает приближаться. Вот до него остаётся всего каких-то пару футов...и срочный гонец замирает от неожиданности. Метель перестала завывать, а он стоял прямо у окна таверны. Он оставил коня в стойле, вошёл в таверну, где его встретили очень радушно и заверили, что всё вскоре будет оплачено. Пригласили на ужин, но он вежливо отказался и быстро уехал. Ему вслед смотрела фигура в чёрном плаще, из-под капюшона блестели безжизненные стеклянные глаза, а рот со сгнившими зубами снова изломался в жестокой усмешке. Высокий вестник бед прошептал одними губами:
- Эта дверь открывается только в одну сторону.
А хозяин таверны "На перекрёстке" так никогда и не узнал, насколько удачное название он выбрал для своего заведения...
Бард останавливает изящной, затянутой в перчатку рукой с непропорционально длинными пальцами звучание струн, вторая его рука без перчатки, она бледна, как у трупа, но кажется, что никто этого не замечает. Все гости, что сегодня собрались в загородной усадьбе правителя Дашуара безмолвно сидят, поражённые тем, что только что под музыку поведал им этот странный музыкант своим тихим, немного хрипловатым от постоянного пения на холодном севере голосом. Бард поднимает голову, что покрыта капюшоном, из-за которого лица не было видно и молча ждёт хоть какой-нибудь оценки его творчества. Наконец, сам правитель Дашуара улыбнулся сквозь бороду и хлопнул по столу.
- Ну что вы, друзья мои? Это же не больше, чем просто страшные сказки! - но никто ему не отвечает.
Все постепенно начинают поворачиваться к барду. Им вспоминается описанная самим музыкантом высокая фигура в чёрном плаще, белые руки с очень длинными, скрюченными пальцами, чёрный провал капюшона, безжизненные глаза и ужасная усмешка. Она всегда появлялась там, где должен был кто-то умереть, она была посланником Ледяной Пустыни. Музыкант в чёрном отпускает струны, давая вырваться в прохладный воздух гостиной последней ноте своего главного произведения. Все в помещении замирают, открываются все окна, и сразу же становиться также холодно, как и за стенами, всё за одно мгновение покрылось коркой льда, люди посинели и задубели от холода, волосы покрыл иней, а глаза бездумно уставились на фигуру высокого человека в чёрном плаще, в глубине капюшона которого блестели те самые, безжизненные глаза и сверкала жестокая ухмылка, обнажая некрасивые, почерневшие зубы.
Ледяная Пустыня никому не позволит знать свои тайны, они уносят их с собой в могилу, а провожает их в последний путь всегда ОН - человек в чёрном плаще, на невидимом лице которого всегда играет одна и та же усмешка...