Бежевый шёлк таял, как воск. Его слёзы мелкими стыдливыми жемчужинами сливались в ручейки, которые, змеясь, стекали на спину дракону. Угрожающе вздыбив гребень, он сжигал зелёным пламенем свой хвост. Второй дракон обожрался хрящевой тканью с очаговыми дистрофическими изменениями и потерял мускулистую стать. Он в жертвенной позе возлежал на обожжённом докрасна поплине. Из-за бугрящихся шрамов морда дракона навечно застыла в нервном тике.
"....айтесь ...омой!" - упало сверху.
"...ите ...уй!" - отозвались драконы.
"...дний...аз....рю", - рокотала неизбежность.
"Фак ю!" - плюнул пламенем дракон.
"Ну ...ите!" - злобствовало, удаляясь эхо.
На драконов обрушился водопад из срезанных лилий. Яркой пыльцой они запорошили драконам глаза и запятнали благородные щитки чешуйчатой шкуры. Вода, которую со вчерашнего утра пили лилии, воняла распадом и разлукой. Хитросплетения химической формулы, изобретённой безумным французом, вступили в бой с молекулами сероводорода. Драконы сжали ноздри и превратились в изваяния.
"Ха-ха-ха", - подбирающаяся подлость не могла сдержать низменной радости.
Но...Ничто не изменилось: драконам не предложили варенья, не скрыли мерзким ватным одеялом и не потащили по колющейся траве.
Искромсанный дракон взлетел и осмотрелся обратной стороной кривых глаз. Пронзительный вопль разодрал барабанные перепонки. На гребне его огнедышащего собрата сидел Джок. Он был устрашающе усат. Его чёрный плащ отливал фиолетовым маразмом.