- Малыш, не бойся. - Филипп прижимает меня себе, нежно целует в лоб. - Я ненадолго.
- но.
- Тишь. - Прикладывает палец к моим губам.
- Мне страшно. - Тихо шепчу ему в шею.
- Не бойся, я с тобою. Всегда. Пойдем.
Он берет мою ладонь в свою, нежно сжимает. Ведет над забором. Мы находимся в заброшенной деревни. Пустынные улицы, обветшалые дома. И, кажется, что мы с Филиппом только вдвоем и никого нет в мире, кроме нас. Но это ни так. В одном из домов нас ждет Бергиль, и за лесом должна состояться встреча Филиппа с Элестером. Он должен нам помочь. Помочь уехать с континента, куда нибудь далеко далёко. И все это кончится.
А где- то за нами следуют Фесен и его подельники. Им нужна моя жизнь. Он пытается выследить и убить меня. Но я верю, что Филипп не позволит этому случиться.
Мне нравиться смотреть на Филиппа. Утопать в его золотистых глазах. Они янтарные, но до того светлые, что кажутся золотыми. А еще они излучают теплоту и заботливость.
Мне нравиться в Филиппе все. Абсолютно все.
Начиная с его темных немного длинноватых волос, которые постоянно падают на газа, касаются острых скул. Прямого носа, который пересекает едва заметный шрам, наверное, он с сантиметр. Его тонкие губы изогнуты в растерянной улыбке. Он никогда не хмурит лоб, а все равно каждую секунду думает. Темные густые брови изогнуты так красиво. Маленький пирсинг в нижней губе.
Он высокого роста, ну точно выше меня. Его рост метр семьдесят шесть. Немного широкие плечи, тонкая талия, узкие бедра.
Он среднего телосложения. Да... не особо накачан. Но очень красивые кубики живота. Он состоит из мышц. Ни кусочка жирка. Он такой....
Заканчивая его манерой одеваться. Он любит черный. И куртка у него черная, и джинсы, и футболка, и кроссовки, и все остальное. У него шесть колец. На обоих руках по три. На указательном, среднем и безымянном пальцах. Все шесть черные с серебряными вставками. А на шее, на черной веревочке висит серебряное кольцо. Оно очень старое. Со множеством вырезок и красивых узоров.
- Филипп, я так тебя люблю. - Не выдерживаю я.
Он замедляет шаг, приостанавливается. Мне, кажется, он напрягся, но быстро поворачивает голову, нежно улыбается.
- я тоже.
По солнцу можно сказать, что сейчас уже четыре. Голубое безоблачное небо. Дует слабый ветерок. Шелестят листья. Не далеко от деревни лес. Со всех сторон лес. И нет здесь людей. На поле я вижу коров. Их пять. Наверное, остались после хозяев.
Вот мы подходим к дому. Он кажется более новым, чем остальные. Зеленая краска покрывает стены ровно до половины, голубая веранда, крыльцо. Маленький садочек в ограде серебристого цвета увит плющом. Недалеко стоит зимовьюшко. Тоже до половины покрашено. А из- за забора растут кусты черемухи. Зеленая лавочка.
Мы заходим в ограду, направляемся в дом.
- Бергиль! - кричит Филипп.
Выскакивает парень лет двадцати пяти. На нем фартук. Бергиль измазан мукой. Я смеюсь.
- Да, Филипп?
- я уйду скоро. Мне нужно с тобой поговорить.
Уходят. Я стою в маленькой прихожей и смотрю на себя в зеркале.
Темные длинноватые волосы обрамляют маленькое худющее личико. Большие карие глаза, под ними темные круги синего цвета. Пухлая верхняя губа прикусана. Маленький нос. Филипп говорит, что я красивый. А я люблю Филиппа.
В животе урчит, я проголодался. Иду на кухню. На столе стоит тазик с пирожками. Откусываю. С капустой. Вкусно. Наливаю чай. Запивая, на корточках сижу на стуле. Жадно ем.
Филипп и Берг еще не вышли. Смотрю на часы: полчетвертого. Филипп скоро уйдет.
Скрипнула дверь. Вышел Филипп немного рассерженный и Бергиль, явно злой. Что- то у них не так.
- проводишь? - спрашивает Филипп.
Я киваю. Показываю ему пирожок. Он ласково улыбается. Интересуется с чем. Я довольный рассказываю, накладывая их в салофановый пакетик. Даю Филиппу. Он ложит в маленький рюкзак. Падает мне руку. Мы выходим.
Филипп ничего не говорит Бергилю. Тот тоже молча стоит, провожая Филиппа злобным взглядом. Мы выходим за калитку.
Филипп неспешно идет. Совсем медленно. Это не он, понимаю я. Что- то случилось, но что?
Мы идем вдоль по улице, как раз к тому полю, где стоят коровы.
- Филипп, что нибудь случилось? Ты поссорился с Бергом?
-нет, малыш. Все хорошо.
- Элестор нам правда поможет?
- конечно малыш.
- ... почему я не могу пойти с тобой? Ни я, ни Берг, или все вместе.
- это опасно. Вдруг мы придем все, а там будет Фесен и его люди. Риск слишком велик.
- ты прав.
Он крепко сжимает мою руку.
- послушай, - говорит он. - слушайся Бергиля. С ним ты будешь в безопасности.
- хорошо. А когда ты вернешься? - спрашиваю я.
- если все пойдет хорошо, то через час.
- а если нет?
- как смогу.- Он ласково улыбается. Сердце сжимается. Так хорошо. От одной его улыбки.
Мне, кажется, мы идем целую вечность. Филипп мочит. Я тоже молчу. Мы останавливаемся. Филипп прижимает меня к себе. Сильно, крепко. Как будто не хочет отпускать. Я молчу. Прижимаюсь к нему.
В его объятьях так хорошо. Тепло и уютно. А еще спокойно. И не нужно думать о неприятностях. Просто стоишь и наслаждаешься сердцебиением любимого человека.
Объятья разрываются. Филипп молча, не оборачиваясь, уходит.
Слезы подступают к глазам. Хочется догнать. Прижаться. Не отпускать. Никогда.
Я стою и провожаю его молча. Слезы текут из глаз. Но я- то знаю, что он вернется. Вернется, и мы уедим. Навсегда.
И больше не будет Фесена. И больше не будет страха. И больше не надо будет убегать прятаться.
И будет только мы. Я и Филипп. И Бергиль тоже будет. И будем мы все далеко от сюда. Та, где нас никто не отыщет. Где, никто не будет нас знать.
Я все еще стою, когда Филипп скрывается из вида. И пустота в душе. Но он вернется. И все будет хорошо.
Я поворачиваюсь и с верой возвращаюсь обратно. Все будет хорошо.
Бергиль нарезает овощи в салат. Я присаживаюсь рядом. Внимательно наблюдаю за его неторопливыми движениями. Он тяжело вздыхает. Кладет нож на стол. Поворачивается ко мне.
- Послушай... - он начинает. Внезапно смотрит окно.
В его глазах страх. Я ничего не понимаю. Смотрю туда же.
- неет. - мучительно выдавливаю я.
Кайл. Из шайки Фесена. Молодой парень, под двадцать. Он мог бы называться красивым. Если б не глаза. Страшные. Хоть и красивые, но смотрели они страшно.
Он пришел с задов. Шел тихо, вглядываясь во все, что только можно было увидеть.
- иди сюда. Скорей.
Я иду за Бергилем. Он идет в зал. Подходит к окну, открывает его.
- вылазь.
Слышится, как открылась дверь на веранду.
Я подхожу к окну. Вылажу.
- а как же ты?
- не бойся. - Он показывает на кухонный нож. - Спрячься. И не вылазь.
Входная дверь открывается. Я выпрыгиваю. Бергиль весело мне подмигивает. Исчезает.
Я не знаю, куда мне прятаться. Времени на раздумья нет. Совершенно нет.
Вижу теплицу. Бегу туда. Теплица старая, застекленная. Бегу в самый конец. Там стоит лист железа, картонка и валяются тряпки. Сажусь.
Страх сковывает. Я сижу, весь сжался. Когда бежал сюда увидел с левой стороны в самом начале нож. Я взял его. И теперь сжимая его, сидел и боялся. А нож почти охотничий. С полосатой ручкой. Черно с серебристым. Сижу сжимаю. Страшно. Шепчу одно и тоже.
- Филипп, Филипп, Филипп, Филипп, Фили... - буквы замирают на языке. В тепличное окно я вижу Кейла. Он огибает дом. Я накрываюсь железным листом. Потом картонкой. Смотрю.
Он останавливается прямо у входа. В руке складной маленький нож. На стали стертые капли крови. Он стоит, вглядывается. Делает шаг. Идет на меня.
Мне страшно. Очень. Одними губами шепчу, как молитву имя Филиппа.
Как я хочу, чтобы он был здесь со мной, рядом. Чтобы он спас меня. Я верю - он придет. Но мне страшно. Что с Бергилем? Он мертв? Кейл убил его? Наверное - да. И вот снова, я остаюсь один.
Но уже ко мне вряд ли кто придет. Филипп просто не успеет. Я умру. Сейчас и здесь. Как Бергиль. Мне страшно. Не хочу умирать. Филипп.
Кейл откладывает железку. Выставляет нож. Кидается на меня.
Ну вот - я умру. Хочу жить! Но зачем? Для того чтобы убраться с этого проклятого континента, чтобы вместе с Филиппом жить там, где все у нас будет хорошо. Где никто не будет желать твоей смерти. Да я просто ХОЧУ ЖИТЬ!
Кайл бросается на меня с ножом. Не знаю, как, но я уворачиваюсь в этом маленьком пространстве. Кейл хватает меня, я пытаюсь воткнуть в него нож. Лишь царапаю в бок. Кейл отбивается и выбивает нож. Он отлетает в сторону.
Он одной рукой подбирает мой нож. Другой пытается порезать меня. У него получается. Теперь его нож отлетает в сторону.
Я успеваю его подхватить. И в следующую минуту вонзаю нож Кейлу в живот. Его змеиные глаза злобно сужаются. Но я наношу ему новый удар. Ниже ребер. Из его рта вытекает кровь. Я переворачиваю его и втыкиваю в него нож. Как бешеный я наношу удар за ударом. В грудь, в живот. Пытаюсь прикончить его. Он барахтается. Я втыкиваю нож ему в шею. Вонзаю снова и снова. Еще раз по рукоять и отвожу нож в сторону. Алый фонтан бьет ключом.
Странно, но кровь не остается на мне. Но Кейл полностью в крови. Он уже сдох. А я все не могу успокоиться, втыкаю в него нож.
Все. Перевожу дыхание. Вынимаю лезвие из его шеи. Вытираю об него кровь.
Поворачиваю голову. Смотрю в окно. Все внутри сжимается. Снова страх. Еще сильнее. Я встаю и бегу.
Выбегаю из теплицы. Все еще сжимаю в руке нож. Бегу. Мне так страшно.
- Филипп. - Шепчу я.
Шима успевает схватить меня за куртку, но я успеваю вырваться. Дурак. Я дурак. Зачем я побежал прямо туда, где стоит она? Ну, зачем? одним словом - дурак.
Шима стояла рядом с устами малины. Она вышла с противоположной стороны дома. Шима пухлая девушка, но до чертиков быстрая и сильная. Напарница Кейла.
Я бегу. Ветки черемухи бъют в лицо. Со всей силы врезаюсь в калитку. Она отлетает, пропуская меня. Не знаю почему, но я думаю, что пока открою дверь, Шима меня схватит. Поэтому несусь дальше. Вниз по ограде.
Как я помню, рядом с гаражом в сторону есть переулок, который выводит за ограду. Бегу, как только могу. Добегаю до гаража, сворачиваю. Тут нет калитки, так что пробегаю без помех. Бегу.
Шима бежит следом. А она быстрая. Почти догоняет. При ее то весе.
Бегу как бешеный. Переулок длинный. Я почти выдохся. Но все равно бегу, сжимаю в руке нож. Выставляю руки вперед. Калитка открывается. Я выскакиваю. Калитка с силой врезается в Шиму.
Когда- то, когда мы встретились с Филиппом, он сказал, что самое лучшее, когда за тобой гоняться, это остановиться и дать отпор. Бежать порой бывает бесполезно. Но когда мы находимся в плену у страха, то плохо соображаем. Вот и я, лучше бы остановиться, и будь что будет, а нет, я бежал вдоль пустынной улицы, думая только о нем. Я бежал и как последний дурак орал его имя.
- Филипп! Филипп! Филипп! Филипп!
Я верил в то, что он меня обязательно услышит. Услышит и придет. И все будет хорошо. Я в это верю.
-Филипп! Филипп!
На поле стояли коровы. А дальше лес. Наступал вечер. Солнце склонилось к бугру. Небо темнело. Легкий ветерок разносил пыль. А я бежал. Думая только о нем и выкрикивал только его имя.
-Филипп!
Филипп, я люблю тебя. И ты знаешь об этом. Но тебя нет со мной. Нет. И мне страшно. Потому что через несколько минут я могу умереть. И больше никогда не услышать твоего голоса. И больше никогда не прикоснуться к тебе. И больше никогда не произнести это сладкого на вкус имени.
- Филииииипп!
Я падаю. Шима ловит меня за ноги и тянет. А я ору твое имя и смотрю вдаль.
И вдруг, вспоминаю тот июльский вечер на берегу моря. Я шел по берегу. Волны лизали мои босые ступни. Солнце клонилось ко сну. Легкий бриз играл темными прядками моих волос. В воде резвились золотистые рыбешки.
Я все шел и шел. Тогда, я не хотел думать о Фесене и его людях. Просто не думал, потому что верил, в то, что мы смогли избавиться от преследователей.
Верил, но напрасно. Через месяц они снова объявились, и нам пришлось бежать. Снова. Но тогда Филипп был со мной. И Берг тоже. А теперь Филипп далеко. А Бергиль - мертв. Но я верю, что Филипп вернется. Ведь он обещал. И мы уедим. Навсегда. Только если...
Только если я не умру.
А я не собираюсь умирать.
Шима потащила меня за ноги к одному из ближайших домов. Я цеплялся за землю, сдирал кожу на пальцах. Но я пытался бороться за жизнь.
Она дотащила меня до забора и бросила. Навалилась всем весом на меня. Я отчетливо слышал, как хрустнула пара ребер.
Она пыталась меня душить. Ее пальцы обхватили мою шею. В глазах появились яркие искры. Было такое ощущение, что через глаза выходя остатки кислорода. Воздуха катострофически не хватало. Я задыхался.
Я верил, что Филипп вот- вот вернется. Он обещал. ОБЕЩАЛ.
Я не собирался умирать. Я хотел жить. И мне казалось не справедливым, то, что кто- то за тебя самого выбирал жить тебе или умереть. Пускай, они распоряжаются своей жизнью, а в мою не лезут.
Я этого не позволю.
Я ощутил нож в руке. И машинально воткнул его ей в живот.
Ее глаза злобно сузились. Выражение лица стало злым. Она тряхнула меня за плечи. И я ударился головой.
Филипп, где ты? Вернись. Ты мне так нужен.
Я смотрел в лицо, горящее злобой.
Я боялся. Я трус. И я этого не отрицаю.
Но мне хочется жить.
И Я БУДУ ЖИТЬ.
Я снова вогнал в нее нож. Шима заломила мою руку, выхватила нож.
Я брыкался. Но согнать такую тушу с моего тела было не возможно.
Одной ногой она прижала мою правую руку к земле. Сжала левую.
Я был в состоянии шока. Я не почувствовал боль. Ее не было. Только шок.
Она воткнула лезвие ножа в кожу. И от запястья по прямой, разрезая вены, вела до обратной стороны локтя. Шок. Но боли я не чувствовал. Я смотрел, как из раны вытекает нежно - красная кровь. Почему она была именно этого цвета? Такая нежная и красивая. Почему по всем законам, я не умер сразу? Я не знал.
Обида пронзила меня.
Я откинул Шиму в сторону. Теперь я, как она навалился на нее. Выхватил нож.
Всю мою жизнь, сколько себя помню, я либо убегал, прятался, либо убивал.
Убивая, я чувствовал страх и... раскаяние. Убивать было страшно, но желание жить было выше всего. Даже выше чужой жизни.
Я воткнул нож ей в шею. Пускай сдохнет быстрее. Еще раз, еще.
Когда я втыкал в кого- либо нож, то не мог заставить себя остановиться. Это было... так... неповторимо. Как в первый раз. Как прыжок с высокой горы в воду.
Чувство азарта - вот что это было. Чувство безнаказанности - сопутствовало этому.
Я не любил убивать, но когда холодная сталь входит в чужую плоть, я ощущал себя по-другому. Как будто ты - Бог. И все можешь. Лишь тебе выбирать, будет он жить или нет. И всегда выбор один - он будет убит. Ради того, чтобы ты жил.
А Я ХОЧУ ЖИТЬ.
И БУДУ.
Филипп тоже убивал. Убивал, чтобы могли жить. И Бергиль убивал. Убивал ради жизни.
Я тоже убиваю. За них, чтобы жить.
Шима смотрела на меня застекленевшими глазами. Я слез с нее. Все еще сжимал нож. Я шел. Шел по дороге. Шел, чтобы найти Филиппа.
Еще не отошел от шока. И не чувствовал боли. Почему я еще не умер? Я посмотрел на руку. Кровь текла, капая на землю. Я еще был жив, хотя обязан был умереть.
Может потому, что мое желание жить было так велико, поэтому я не умер.
Я четко видел перед собою все. Пустынную дорогу. Заброшенные и обветшалые дома.
Я думал, что мы с Филиппом шли по этой самой улице так давно, что уже и не вспомнить когда.
А было вообще все это? Был ли Филипп, Берг, Кейл, Шима, Фесен и, в конце концов, был ли я?
Я честно уже не знал.
Я просто шел. Шел вперед. Шел к нему.
Я верил в него. Я верил в его слова.
Он не обманет меня. Никогда. Это же Филипп. Мы же столько лет знаем друг друга. Мы же столько всего прошли. ВМЕСТЕ. Он не обманет меня. Он придет. И мы уедим. С помощью Элесторана или без него. Но уже точно без Бергиля.
А я выжил. Я сумел. Значит и Филипп тоже жив. С ним все в порядке. Он встретился с Элестораном. А Кайл и Шима пришли позже. И они не знали об его встрече.
Я только сейчас это понял. Ясно же, как день. С Филиппом все хорошо. Все прошло удачно.
Шорох за спиной привлек мое внимание. Я обернулся и увидел... Шиму. Она, шатаясь в стороны, искала что- то в сетчатой сумке, набитой различными вещами.
Честно, я испугался. Испугался, что она достанет телефон и сообщит обо всем Фесену.
Я растерялся. А она все искала и искала.
Я заметил штук восемь больших камней. Достаточно больших. Для того чтобы убить.
Я медленно возвращался к ней. А она все что- то искала.
И не находила.
Наконец, я подошел.
Взял камень побольше и пошел к ней. Я с трудом передвигал ноги. Сил катострофически не хватало.
Я сделал шаг.
Еще один.
Кровь текла по руке. Шок еще не закончил свое действие. Я не чувствовал боли.
Я подошел к ней.
С трудом поднял камень над головой. И отпустил его ей на голову. Шима упала. Я опустился на землю рядом с ней. И несколько раз долбил камнем по ее голове. Я роскроил ей черепушку. Смотреть было страшно.
Я встал. И снова бросил на нее камень.
Все. Теперь я был уверен на все сто, в том, что она мертва. Ее больше нет.
Я снова вышел на дорогу. Я шел вперед.
Руку пронзила внезапная боль. Я упал на колени. Руку сводило судорогой. Я схватился за нее. Слезы лились по щекам. Было больно. Нереально больно. Я кричал. Кричал от боли.
Но никого не было рядом. Даже Филиппа.
Кровь текла из раны. Рука онемела. Я понятия не имел, о том, что нужно делать в таких случаях.
- эй. - Хриплый голос окликнул меня.
Я обернулся. Я не верил своим глазам.
- Бергиль, ты жив?
- я изрядно потрепан.
Берг был искромсан. Весь изрезан, весь в крови. Я, почему то поверил, в то, что он скоро умрет. И никакая помощь ему не поможет. Он умрет.
Мы сидели на кухне. Бергиль сделал мне повязку, предварительно обработав и зашив рану.
- Берг, ты же умрешь?
- ... Да. Раны сильные. Я просто не выживу. Но будешь жить ты. И это главное.
- без тебя? - сквозь слезы спросил я.
- без меня.
Мы сидели и молчали. Берг лежал на маленьком диванчике. Все было залито кровью. Берг умирал.
- эй, я должен тебе кое- что сказать.
- что?
- Филипп не вернется.
- что? Ты врешь! Он вернется! Он обещал!
- нет, он не вернется. Никогда. Он бросил нас. И это правда.
- нет!
Я не хотел слушать его. Я не хотел верить его словам. Но Бергу не было нужды врать.
Я сидел, обхватив голову руками. Прошел час. А я все сидел.
- Берг, скажи, почему?
Но ответом мне была тишина. Я испугался. Вскочил, подбежал к нему. Принялся тормошить. Он был мертв.
ОН БЫЛ МЕРТВ!
Я ОСТАЛСЯ ОДИН.
Больше не было Берга. И Филиппа тоже.
Я вспомнил, когда мы шли в дом, я сказал ему, что люблю его, а он напрягся. Вспомнил их после разговора Филиппа с Бергом. Филипп сказал ему, что уходит.
Но почему он ничего не сказал мне? Боялся, что я уцеплюсь с ним? Что я не пойму? Чего он боялся?
Я вспомнил, как медленно шли. Как он говорил, что с Бергилем я буду в безопасности. Как долго он прижимал меня к себе. Как не хотел отпускать. Как молча и не оборачиваясь, ушел.
Мне было больно и обидно.
За недоверие.
Он настолько мне не доверял, что ничего не сказал.
- Филипп, я так верил тебе.
И убегая от смерти, повторял твое имя.
Потому что верил и любил.
А ты предал меня. Меня и Бергиля. Предал. Ты ушел. Сбежал. Как последний трус.
А я тебе верил.
И повторял, словно молитву твое имя.
Мои мечты рухнули прахом. Мы не уедим с континента. Уедешь только ты. А я останусь. Наедине с трупом общего трупа. Наедине с общим врагом.
Теперь я верю в совсем другое.
И вот меня осенило. Ты ушел не, потому что боялся, ты ушел, потому что устал. Ты боялся причинить мне боль. Поэтому и не сказал. Элестор поможет выбраться только тебе с континента. А нас ты оставил. Ты верил, что у нас все будет хорошо. Ты верил, что Фесен не найдет нас здесь. Ты верил, что Бергиль меня защитит.
Но Бергиля не было, не было и тебя. Был только я. Один.
Теперь я верил, что Фесен меня точно убьет. А ты не спасешь меня.