Было Темно. Он уже с трудом мог вспомнить, что когда-то было иначе. Эта ночь не кончалась. И никто её уже не называл Ночью; просто - Тьма. Даже луна... Луну он помнил... Помнил танцы в её свете, помнил, как лилось сквозь ветер звёздное серебро... Звёзды всё ещё иногда можно было разглядеть, но даже в эти редкие моменты казалось, что они как бы отвернулись... Словно нарисованные... Чужие... А луна - луна висела красная и тяжёлая, как будто медленно гаснущая, истекая кровью...
Он брёл в темноте наугад. Какая разница, куда?.. Теперь везде было одинаково... Иногда он встречал некоторых, кого знал раньше, но с трудом узнавал их. С наступлением Тьмы всё изменилось и все изменились... Они были ночными существами, и соответствующие признаки всегда были налицо, поэтому даже сейчас темнота им не слишком мешала; но теперь в их облике появились черты, которых раньше не было... Их как будто переделали, затронув саму основу. Им и раньше не нужно было много красок, но теперь и эти поблекли и потемнели... Жуткое сплетение щупалец, рогов, клыков, когтей, чешуи... Да, даже ему иногда становилось не по себе при виде их. Как будто немыслимый извращённый эксперимент раз и навсегда превратил в чудовище и чистую когда-то Ночь, и тех, кто был её частью... Тем же, кто жил только днём, было еще хуже. Всё чаще попадались они ему, оставившие свои дома и тоже бредущие в никуда... Глаза их были пустыми; они не могли больше видеть... Они что-то невнятно бормотали сами себе, спотыкались, наталкивались на что-нибудь, падали, вставали, словно не замечая этого, и снова куда-то плелись... Ему хотелось верить, что они уже хотя бы не понимают, что происходит...
Голоса звучали всё чаще. И всё увереннее. Когда они появились, он тоже не помнил. Иногда ему казалось, что это произошло с приходом Тьмы; иногда - что они были всегда... Это наверно тоже было неважно. Важнее было то, что он понимал, что скоро не сможет больше сопротивляться... Поэтому он шел. Ему почему-то казалось, что это как-то помогает; да и хотя бы немного отвлекало. Но он понимал, что слишком устал, и скоро упадёт, и тогда голосам уже ничто не сможет помешать... Но всё равно заставлял себя идти, как будто если уйдет хоть чуть-чуть подальше (откуда?..), это чем-то будет лучше...
Из-под его ног распрыгивались разные мелкие существа - из тех, кто были до неузнаваемости преобразованы. Они скалились и шипели на него с безопасного расстояния, делали вид, что хотят броситься, но снова отпрыгивали ещё дальше, как только он делал следующий шаг. К этому он тоже давно привык и не обращал внимания. Однако некоторое время назад он заметил, что они отпрыгивают уже не так быстро и далеко; это означало, что они чувствуют, что скоро его пути придет конец. Он не оглядывался, но знал, что сзади за ним следует их голодная стая. Всё чаще некоторые из них забегали вперед, и вскоре он шёл, окруженный живым полукольцом. Он споткнулся. Кольцо дернулось, сжимаясь, но всё-таки отпрянуло назад, когда он сделал ещё шаг. Ещё один. И ещё... И - всё. Он упал на одно колено. Голоса кричали что-то, но его разум был уже не в силах разобрать, что именно. Он хотел, чтобы все кончилось скорее. Земля под ним шевелилась, словно стараясь схватить и затянуть его. Почему они не нападают? - ниоткуда возникла мысль. И тут на землю перед ним легла тень. Он поднял голову. Перед ним стоял ещё один из тех, кого он знал раньше. Но сейчас только слепая звериная ярость горела красным в его глазах... Он что-то глухо прорычал, и появившаяся из-за его спины ещё одна стая падальщиков, образовав вторую половину кольца, завершила окружение. На стыках послышались звуки короткой схватки, потом торопливое чавканье, но вскоре волнение улеглось. Они ждали большей добычи.
Голоса слились в сплошной шум. Но сквозь него всё-таки возникло ощущение: противно. И тогда он неожиданно для себя тоже крикнул: "Нет!!! Не дождётесь!.." Странно, но это оказалось как будто в резонансе с голосами. И в это мгновение страшная сила скрутила его тело. Он снова закричал, теперь уже от боли, и кольцо подалось назад. А тот, кто стоял внутри перед ним, рыча, ударил землю когтистой лапой, отбрасывая клочки червеобразной травы, и приготовился к прыжку.
Он зажмурился от боли. А когда открыл глаза, понял, что что-то изменилось. В окружающем мире почти исчезли оттенки, а те, что остались, стали контрастнее... Странное ощущение. Резче стали и силуэты. Взгляд как будто выделял цели, не обращая внимания на второстепенное... Цели?.. Почему он думал о них как о "целях"?.. Появились новые слова: жертва... добыча... пища... Ещё один приступ боли прервал его размышления. Взглянув на свои руки, он увидел длинные, почти в полруки длиной, слегка изогнутые стальные когти. На их блестящей поверхности отразилось его лицо. Он не сразу узнал его - заострившиеся черты, острые клыки... и глаза, светящиеся золотым. Кожа по цвету теперь напоминала скорее воронёную сталь, и он чувствовал, что и по прочности она ей не уступает. Переведя взгляд на того, кто стоял перед ним, он увидел, что тот всё так и стоит, замерев в нерешительности. Его скрутило ещё раз. Серебристые крылья потемнели, перья словно что-то выдавило изнутри, задние края стали острыми, как бритва, а передние - зазубренными, как пила. И вот уже за его спиной были черные крылья, похожие на крылья летучей мыши. Он знал, что крылья не необходимы, чтобы летать; он слишком устал, поэтому до сих пор мог только медленно плестись по земле...
Но теперь силы возвращались, а боль уходила. Удар крыльями по воздуху - и он встал на ноги. Его новое тело было быстрым и сильным, даже больше, чем раньше. Но теперь в нём появилась какая-то ужасающая красота... Однако это не интересовало его. Мелочи, окружавшей его, больше не было - он понял, что они давно разбежались в ужасе. Но это тоже было не важно. Он видел перед собой цель. И когда его горящие жгучим золотом глаза встретились с глазами цели, противник наконец прыгнул...
Чёрный лениво наблюдал, как бы со стороны, свою руку, плавным движением выброшенную навстречу, и когда когти, почти не встречая сопротивления, вышли из спины повисшего на них тела, он вновь услышал голоса... Долгий торжествующий рёв. Он слился с рёвом умирающего, со скрипом его черных крючковатых когтей, скользивших по стальной коже, оставляя только мелкие царапины, которые сразу же разглаживались... Поднятая рука удерживала тело в воздухе, и он чувствовал, как передавалась через когти дрожь агонии. Его ноздри расширились, почувствовав манящий запах, и когда дымящаяся кровь, стекая по руке, добралась до плеча, он жадно лизнул её... А потом, дёрнув тело к себе, впился клыками в горло. Мир взорвался тысячей острых сверкающих осколков, шум голосов перекрыл все остальные звуки и даже мысли, и время перестало для него существовать...
Он не знал, сколько времени прошло, когда он наконец очнулся. Он лежал на земле. Он попытался подняться, но какая-то тяжесть держала его руку... И тут он всё вспомнил. Брезгливо выдернул когти из уже остывшей плоти, при этом корка застывшей крови потрескалась и местами осыпалась сгоревшей бумагой. Голоса шуршали тихо и удовлетворённо, как бы в полусне. Он заметил, что снова может думать сам. Услышав какой-то звук внизу, он опять увидел нескольких падальщиков, с опаской подбирающихся к лежащему на земле мясу. Пламя его глаз осветило их, и тогда один поднял голову... Чёрный не отводил взгляда, и тогда падальщик резко сжался, как пружина, и судорожно распрямился... Его подбросило в воздух, а когда он упал обратно, его шкуру словно изнутри пробили языки золотого огня, и он, визжа, в судорогах покатился по земле... Остальных уже не было поблизости. Вряд ли они даже вернутся, чтобы перекусить убитым ранее и своим приятелем - усмехнувшись, подумал Черный. Голоса довольно мурлыкали.
Чёрный оглядывался в поисках новой цели, и черветрава под его взглядом со злобным шипением, дымясь, втягивалась в землю; от опоздавших на поверхности оставались кривые кучки золы. Под ногами он заметил несколько тёмных перьев, покрытых кровью и золой. Они вызывали какое-то странное ощущение; он поднял несколько. Легкий металлический блеск ещё проглядывал кое-где под тёмной плёнкой. Теперь он вспомнил. Да, его бывшие перья когда-то сверкали серебром... Голоса недовольно гудели. Машинально встряхнув головой, как будто это могло помочь справиться с ними, он поднял взгляд от дымящейся земли. Над горизонтом на него смотрела звезда. Всего какой-то миг, пока её не заволокло снова тьмой, но её серебристый свет заставил Чёрного вспомнить, кем он был прежде. Он в ярости сжал кулаки; когти со скрежетом вспороли черную броню на руках, и он зажмурился... Он чувствовал, как его кровь вытекает, как земля жадно впитывает её, как снова взрываются гневным криком голоса... Но его поразила неожиданная перемена: с закрытыми глазами он продолжал видеть, причем снова не так, как прежде. Тьма как будто рассеялась, и вокруг словно снова была просто Ночь... Словно и не было этого кошмара... Но боль вновь напомнила, кем он стал. Тогда Чёрный опустил руки, и раны стали медленно затягиваться. Теперь он знал, что делать. Точнее, сформулировать, что именно, не получалось, но он чувствовал, что знает... Реальность вокруг него пронизывали нити. Разноцветные, вибрирующие, то появляющиеся, то пропадающие снова... Казалось, что их сплетением заполнено все вокруг, однако это не ему мешало видеть. Когда его взгляд остановился на одной из них, голоса вновь негодующе и даже как будто испуганно вскрикнули... Чёрный усмехнулся, и, взмахнув крыльями, поднялся в воздух. И рванулся вперед...
Не нужно было махать крыльями, чтобы лететь; он раскинул их в стороны, и острые края иногда рассекали кого-нибудь, на свою беду оказавшегося на пути Чёрного. Иногда кто-то пытался напасть на него; тогда его отбрасывали когти. Чёрный ни на мгновение не замедлял полет и не оглядывался. Воздух становился всё тяжелее, но казалось, что ветер тоже помнит, как они были близки раньше, и теперь помогает ему лететь вперед... Принцип "зрения" остался тем же: концентрация на главном и обесцвеченные второстепенные детали, однако с закрытыми глазами оно было окрашено в другие цвета. И выделялось перед ним сейчас другое - те нити, которые не видны, если снова открыть глаза, жаждущие Тьмы и несущие Тьму золотым светом. И он летел вдоль той, которая так не нравилась голосам...
Всё быстрее и быстрее... Нити вокруг, мелькающие силуэты, земля далеко внизу - всё сливалось в мерцающий, пульсирующий бесконечный поток, и лишь его нить не терялась в нем... Он снова не знал, сколько прошло времени, когда оказалось, что он стоит на вершине высочайшей скалы. Над самой его головой Тьма была сверхсконцентрирована и образовывала огромную гудящую воронку. Голоса кричали что-то как никогда громко, заглушая даже ярость этого урагана, но Чёрный не слушал их. Он поднял голову, вытянул вверх руки, сомкнув когти в одно блестящее остриё, и открыл глаза. Он смотрел прямо в глаза самой Тьме, и она смотрела в его. И не было силы, которая могла бы разорвать это сцепление взглядов... Он успел увидеть тугую белую молнию, вырвавшуюся из воронки, пронзившую его насквозь и словно спаявшую воедино небо, землю и его самого...
Снова очнувшись, он долго лежал, восстанавливая медленно возвращающиеся чувства. Его тело было покрыто коркой угля, однако внутри всё ещё теплилась жизнь. Он чувствовал, что лежал на траве. На простой траве, как давным-давно. Он чувствовал, что Тьмы больше нет. И что рядом кто-то стоит и смотрит на него. "Здравствуй, Чёрный" - услышал он знакомый голос. Говоривший раньше был его другом. Прежний облик вернулся к нему, как и наверно ко всем, кто уцелел... Ко всем, кроме Чёрного. "Кто ты? Мне кажется что-то знакомое в тебе, но я никогда тебя не видел". "Да... Никогда... Ты ошибся...". "Начинается рассвет, надо уходить, тебе помочь?". "Да... Нет... Иди... Я успею...". "Прощай, Чёрный". "Да... Прощай...". С закрытыми глазами Чёрный видел, как говоривший повернулся и, скользя над самой травой, слетел вниз по склону. Ночь тоже уходила. Он любил это короткое время перед рассветом, когда солнце ещё не показалось над горизонтом, но уже начинает светать... С другой стороны неба он видел луну. Она ласково смотрела на него... И звёзды... Никогда прежде за всю свою жизнь он не видел столько звёзд... Он нашел силы прощально взмахнуть им обгоревшим крылом, и они ответили...
Ещё кто-то поднимался к нему. Он почувствовал желтоватое сияние... "Эй, Тёмный! Тебе не место здесь! Сейчас наше время, убирайся!". Голоса, замолкшие было, вновь заскулили, почуяв надежду... "ты ведь не потерпишь... покажи ему... посмотри на него... это даст тебе силу... нам - силу... тогда ты сможешь встать, и уйти, и спрятаться, и будешь жить... мы будем жить... открой глаза, Тёмный...". "...я ...не ...тёмный!" - Черный зажмурился ещё сильнее и, собрав последние силы, направил одно из лезвий себе в грудь. Голосов больше не будет. Тьма больше не повторится. Серебристая кровь хлынула на землю. "Какая мерзость!" - воскликнул тот, что стоял рядом, и, прикрыв рукой глаза, направился прочь...
Ещё один голос раздался из травы: "Привет! Кто ты? Я появилась только сегодня и ничего не знаю..." "Здравствуй, Светлая... А я... меня нет". "Как это - нет? Вот же ты, я вижу и слышу тебя... Только не знаю, кто ты...". "А ты отвернись на минутку...".
Солнце коснулось наконец вершины, где лежал он и сидела она, и ей послышался тихий вздох... Она повернулась обратно и удивилась. Неужели действительно никого здесь не было? Странно... Только почему-то стало чуть-чуть холодно... А эта роса на траве похожа на тающий иней... И ветер уносил вдаль лёгкое серебристое облачко... Иней?.. Серебристое?.. В мире столько всего интересного, подумала она... Надо спешить! И она поспешила в это новое, интересное, такое прекрасное при свете дня... И солнце смеялось.