Они (он, она и онёнок) всегда ездили на юг поездом. Не то, чтобы у них не было денег на самолёт, или они боялись летать, или у них не было машины, нет. Это была как-будто бы традиция. В плацкарте, не в купе, они двое суток были как-будто вместе, и в то же время отдыхали друг от друга.
Он никогда бы не променял поезд на самолёт, если куда-то можно было проехать поездом. Он выходил на каждой станции, и ночью, и днём. С грустью и сочуствием смотрел на других, которые раскупали в ларьках и у бабулек холодную Балтику и Золотую Бочку. Для него поездка поездом была дегустацией продукций местных пивзаводов. Ведь множество сортов и марок не выходят за район той области, где они выпускаются. Каждая станция - новый сорт пива, пускай чуть хуже, чем на предыдущей станции, но зато он знал, что он хуже. Он не собирал этикетки или пробки. Он собирал вкусы пива. Без рыбки и орешек. Иногда, просто выпив полбутылочки, остальное оставлял на перроне. Наиболее вкусные сорта давал попробовать ей.
Она была счастлива, будучи двое суток неразлучной с ним, в то же время отдыхала от него. Лёжа на нижней полке, читала лёгкую литературу или новости местных газет. Никакой кухни, стиральной машины и невыученных уроков онёнка.
Онёнок валялась на второй полке. Год от года онёнок становилась старше, но садясь в поезд всё повторялось заново. Онёнок начинала проситься на вторую полку, но она не разрешала, но потом он, то ли желая хотя бы тут отдохнуть от своих женщин, то ли стыдясь других пассажиров, молча поднимал онёнка и отправлял на верх. Двое суток онёнок таращилась в окно, сколько угодно слушала плеер, уплетала фрукты, ягоды, пепси-колу и жаренные пирожки.
Поезд - это одно из тех мест, где они никогда не ругались. Двое суток они были неразлучны и двое суток отдыхали друг от друга, только изредка перекидываясь фразами, типа "Рыба из семейства лососевых. 6 букв."