Аннотация: Приключения славного рыцаря Ульриха, возжелавшего знать своё будущее...
- Долго ещё идти? - спросил славный рыцарь Ульрих, с трудом продираясь сквозь очередные заросли шиповника.
Кривой и косой горбун, несмотря на свой убогий вид, оказался на редкость шустрым проводником и безостановочно пёр по дикому лесу буквально напролом.
- Господин, совсем немного осталось, - проскрипел в ответ.
Но не далее как недавно горбун отвечал аналогичным образом, и это его "немного" никак не заканчивалось.
Лес, по которому славный рыцарь Ульрих держал путь, что и путём-то назвать язык не поворачивался, и вправду был диким - кругом поваленные и очень скользкие стволы деревьев, сплошные заросли кустов мерзкой ведьминой ягоды и колючего шиповника, а стоило только остановиться, чтобы справить мелкую нужду, как зелёный вьюнок опутывал сапоги. И в который уже раз пришлось сожалеть, что не обрядился во что-то более простецкое - душа безостановочно страдала, когда дорогой камзол цеплялся за шипы и острые сухие ветки. Любому рыцарю, даже не такому славному, как Ульрих, гораздо привычнее вихрем мчаться по полю брани на верном коне, чем пробираться пешком по лесу, словно безродному лазутчику.
Но конунг Писум Второй накануне объявил военный поход на крепость Инацессибилис, и это требовало принятия самых неотложных мер. Та крепость, что слишком уверенный в своих полководческих талантах конунг намеревался взять штурмом, славилась мощными укреплениями, обученным многочисленным гарнизоном и меткими лучниками. Не говоря уже об онаграх с каменными снарядами и кипящей смоле сверху. Сложить голову под крепостными стенами во славу конунга представлялось куда более вероятным, чем сохранить ту самую голову на плечах в неприкосновенности.
И ко всему цыганская гадалка, к которой по давней традиции заглянул славный рыцарь Ульрих, глядя в разложенные веером замусоленные карты, прокаркала о скором расставании с головой. Пришлось исполнить столь необычную просьбу и отсечь мерзкой ведьме ту самую голову, расставание с которой она предсказала. Но на душе покойней не стало - мутный осадочек остался. И даже голова старой цыганки, лежавшая теперь в походной сумке, нисколько не радовала. Успокаивать мятущуюся душу пришлось обильными возлияниями в обществе местных шалав, дом с которыми очень даже удачно повстречался на пути.
- А что наш славный рыцарь сегодня не весел? Разве мои ласки не доставляют удовольствия? - назойливо приставала почти красотка Ия, преданно заглядывая в глаза.
- Нехорошее предчувствие у меня. Томит душу, - всё-таки ответил настырной шалаве подвыпивший славный рыцарь Ульрих. - Конунг объявил поход на крепость Инна-а... Цес-си... Бил-лис? Или как-то так. И мне не покойно. Так ещё эта богомерзкая цыганка...
Что голова богомерзкой цыганки теперь лежит в походной сумке у двери, славный рыцарь Ульрих благоразумно озвучивать не стал, хотя и был до полу-мертвецкого состояния пьян.
- Если славный рыцарь опасается за свою голову, могу посоветовать надёжное средство... - Неожиданно заинтриговала шалава Ия.
- Говори...
- В лесу живёт старая колдунья. Ну там, травки, коренья, заговоры. Но я слышала от одного славного рыцаря, не такого, правда, славного, как Вы, но тоже ничего, что он получил от этой колдуньи артефакт, который уберёг его в битве при Беллуме.
Как известно, верить шалавам, которые соврут, недорого возьмут, себя не уважать, и Ия вполне заслужила огрести увесистую оплеуху, но... Иностранное слово "артефакт" шалавам и знать-то не пристало. Разве что только от менее славных рыцарей. И это делало историю чуть менее брехливой. Опять же бойня при Беллуме. Тогда славный рыцарь Ульрих сам лишь чудом остался жив... Во всяком случае, стоило выслушать эти россказни до конца. А оплеуху отвесить никогда и не поздно.
- Продолжай...
- Со слов не такого славного рыцаря, как Вы, та колдунья дала ему человеческую голову размером с кулак...
- Чего-о?! - возмутился славный рыцарь Ульрих на такую откровенную брехню, - С кулак?
- Да-да, я её видела своими собственными глазами! Маленькая, как апельсин, чёрная, как головёшка. Не такой славный рыцарь, как Вы, собирался возвернуть её колдунье. Таково было условие зарока.
- И чем это ему помогло?
- Та головёшка знала наперёд, что случится с не таким славным рыцарем, как Вы, и вовремя советовала, как избежать несчастья. Что сохранило ему жизнь в битве при Беллуме. Во всяком случае, так он мне самолично рассказывал, когда показывал головёшку.
- Та-ак. И где мне найти эту ведьму? - И хотя славный рыцарь Ульрих ни единому слову шалавы не поверил, но чем чёрт не шутит?
- Я попрошу своего брата, и он проводит Вас до самого её тайного жилья. И всего-то за один золотой...
- Золотой? - сурово удивился славный рыцарь Ульрих, примеряясь как бы поувесистей отвесить застоявшуюся было оплеуху.
- Ой! Я ошиблась, - тут же поправилась шалава Ия, сообразив, чем грозит ошибка в достоинстве монет, - Две монетки серебром.
А когда славный рыцарь Ульрих собирался уже уходить, оставив оплеуху при себе, шалава Ия в благодарность за это поведала:
- И ещё не такой славный рыцарь, как Вы, говорил, что колдунье надо отдать человеческую голову. Кажется, для оплаты.
- Когда кажется, креститься надо, - буркнул славный рыцарь Ульрих, про себя удивляясь, как неожиданно удачно всё складывается, - А голова такая имеется.
И всё-таки отвесил шалаве Ие оплеуху на прощание.
Теперь вот брат шалавы горбун всё вёл и вёл, а славный рыцарь Ульрих уже начинал задумываться - не отрубить ли и ему голову? Ведь каждому рыцарю известно, что две головы гораздо лучше, чем одна. И если бы не знание горбуна о тайном жилье колдуньи, славный рыцарь Ульрих так бы и поступил.
- Вот она! - Наконец горбун ткнул пальцем в неприметную избушку, примостившуюся под огромной ёлкой.
Жилище колдуньи оказалось таким маленьким и неприметным, что найти его без проводника было совершенно невозможно. Одарив горбуна медной монеткой и дав чувствительного пинка, славный рыцарь Ульрих без стука зашёл в маленькую дверь.
- Чего надыть? - Старая карга стояла над огромным медным котлом и что-то такое непрерывно там намешивала. А на вошедшего славного рыцаря Ульриха даже не взглянула.
- Требуется маленькая голова, как та, что ты, богомерзкая колдунья, подарила одному рыцарю, не такому славному, как я, - гордо ответил славный рыцарь Ульрих и добавил обязательное требование к голове, - И чтоб предсказывала мне моё будущее.
- Зарок готов исполнить? - Колдунья мельком взглянула на гостя мутным слезящимся глазом.
'Так она ещё и одноглазая!', - с отвращением подумал славный рыцарь Ульрих и протянул старухе голову цыганки.
- Даже не сомневайся. Вот оплата головой!
- Хорошо, - проскрипела старая карга, безостановочно намешивая колдовское варево, отвратительно при том пахнувшее. - Головой так головой. Выдь!
- Чего? - не понял славный рыцарь Ульрих.
- Подожди под ёлкой, - снова проскрипела колдунья.
- А-а-а... - И славный рыцарь Ульрих с облегчением вышел наружу, где не воняло так омерзительно колдовским варевом.
Ждать пришлось порядком. И славный рыцарь Ульрих пару раз порывался зайти, поторопить всё никак не растележащуюся старуху, но вскорости проявившийся из избушки ещё более отвратительный запах, чем даже был до того, останавливал его порывы. Начинало темнеть...
- Вот! - колдунья наконец появилась на пороге, и мерзко усмехнувшись, протянула славному рыцарю Ульриху небольшой свёрток. - Как просил.
- Ещё что должен? - спросил тот.
- Зарок. Должон будешь принесть голову через сто дней. Иначе...
Что "иначе", колдунья не сказала, лишь ткнула кривым пальцем, словно копьём, в славного рыцаря Ульриха.
Сделка его вполне устроила, и славный рыцарь Ульрих пустился в обратный путь, что и путём-то назвать язык не поворачивался...
Как это ни странно, но шалава Ия не обманула - головёшка и вправду оказалась очень маленькая, угольного цвета, вся такая сморщенная, наподобие гнилого изюма, в общем, до невозможности отвратительная, как и сам изюм. Славный рыцарь Ульрих без всякого сожаления выкинул бы такой "подарочек", и только россказни шалавы Ии о неординарных способностях головёшки предсказывать будущее останавливали от такого порыва. Потратив изрядное время на разглядывание "артефакт", он так и не понял - голова ли это какого-нибудь недочеловека-карлика, коих он однажды видел во дворце у конунга, или богомерзкая старуха оторвала её у своей колдовской куклы.
- Чего уставился? - неожиданно просипела голова.
- ? - славный рыцарь Ульрих даже немного растерялся, что славным рыцарям обычно несвойственно.
- Что, язык проглотил? - съязвила головёшка.
- Но-но! - возмутился славный рыцарь Ульрих столь хамским поведением от безродной, да к тому же и бестельной головы, - За своим следи, а то быстро укорочу!
- Хе-хе, и как же я тогда, по твоему, тебе будущее буду предсказывать?
Славный рыцарь Ульрих почесал затылок и про себя решил, что в словах головёшки некое зерно истины содержится. Да и как, позвольте вас спросить, возможно отрубить голову голове без тела?! Видимо, некоторое время придётся мириться с таким откровенным хамством, во всяком случае, хотя бы до окончания осады крепости, а там видно будет.
Придя к такому выводу, славный рыцарь Ульрих озаботился непростой организацией сборов в поход. Требовалось по-быстрому сформировать рыцарское копьё, в которое набрать людей, вооружить их, решить с провиантом и фуражом. Дело осложнялось полной неопределённостью с продолжительностью похода - удастся конунгу с ходу взять крепость или придётся прозябать в осаде, пока защитники твердыни не передохнут с голодухи, оставалось загадкой. Хотя опыт непосредственного общения с конунгом подсказывал, что наиболее вероятен второй вариант развития событий у стен крепости.
А владения славного рыцаря Ульриха, доставшиеся по праву наследования от папеньки, известном славном рыцаре, прославившим родовой герб рыцарскими подвигами и запятнавшим его же не совсем праведными делишками, не сказать, что изначально были превеликие, так ещё и прощелыга управляющий вёл дела спустя рукава, коих у его лапсердака никогда и не было из-за скаредной экономии на материале.
- Чего господин желает? - подозрительно щурясь, спросил явившийся на зов управляющий в лапсердаке-безрукавке.
- Желаю выставить в поход рыцарское копьё из двух конных - пажа и кутильера, двух... нет, лучше трёх пеших лучников и ещё пары легковооружённых слуг. И к этому прибавь четыре подводы с лошадьми и возницами, полные провианта и фуража.
- Ой-вей, господин, - поражённо воскликнул управляющий, - Где же это всё взять-то? Ведь неурожай, падение производства, удушающая всякую частную инициативу церковная десятина...
- Не причитай. Голова же на плечах есть? - прервал славный рыцарь Ульрих уже ставшие привычными стенания на препоны частному бизнесу .
Управляющий испуганно схватился за голову, проверяя пока ещё наличие на должном месте.
- Вот... - продолжил нравоучать славный рыцарь Ульрих, - Чтобы и дальше было что потрогать, перечисленное должно быть готово к выходу уже через два дня.
И управляющий, утирая крупные слёзы отсутствующими рукавами лапсердака, в горе удалился исполнять указания господина.
Удачно покончив с организацией сборов, славный рыцарь Ульрих озаботился ожидающими его смертельными испытаниями.
- Головёшка! Или как там тебя?
- Головёшка, пойдёт, - в ответ просипела головёшка.
- Какие у меня ближайшие опасности?
- Все перечислить?
- А что, их много? - не на шутку напрягся славный рыцарь Ульрих. Ведь никто не желает, чтобы жизнь, данная нам Богом в единственном числе, состояла только из смертельных испытаний. Хочется и крепко выпить, и весело покутить с такими же славными рыцарями, коих, к слову, не так и много приходится на тысячи аров земли, да и с пользой время провести в обществе шалав тоже не возбраняется столь славным рыцарям. А тут неожиданно - ВСЕ перечислять?! На праздник жизни совсем и не похоже.
- Достаточное количество, чтобы голову потерять, найти и снова потерять... - продолжила нагнетать ужасов проклятая головёшка, сама её уже однажды потерявшаяся.
Славный рыцарь Ульрих задумался. Вот ежели, к примеру, конунг задумал прескверное - отравить или как-то ещё извести славного рыцаря Ульриха, то об этом желательно знать заранее, чтобы подготовиться к бегству. Но если речь, к слову, о стреле, что должна прилететь прямиком в сердце во время страшной сечи, то тут совсем иное дело, и слишком заблаговременно выданное предсказание банально забудется в суматохе боя.
- Значит так - выдаёшь в строгой очерёдности за достаточное время, чтобы подготовиться и избежать. И можешь прямо с этого мгновения начинать вещать, - наконец, всё обдумав, нарисовал примерную схему выдачи предсказаний.
- Меня интересуют ВСЕ, - славный рыцарь Ульрих специально выделил интонационно слово "Все" для недалёкого, как оказалось, предсказателя, - случаи, угрожающие мне смертью.
- А угрожающие поносом? - никак не унималась бестолковая головёшка.
- Каким-таким поносом? - не понял славный рыцарь Ульрих.
- Имеющиеся риски поноса озвучивать?
- Смертельного?
- Нет.
- Ты меня совсем заморить собираешься? Чем в местной-то антисанитарии я должен буду, по твоему, питаться? Повторяю - только непосредственная угроза смерти!
И для пущей важности слов славный рыцарь Ульрих отвесил головёшке затрещину. Да не рассчитал слегка, и та отлетела в самый угол комнаты.
- Э-э... Чего кидаешься? - ожидаемо возмутилась головёшка из тёмного угла.
- Профилактика, - сурово пригрозил кулаком на будущее славный рыцарь Ульрих. - Чтоб знала своё место.
- Та-ак... - Славный рыцарь Ульрих скептически осмотрел своё воинство, выставленное исполнительным, но прижимистым управляющим. - Это кто?
- Рыцарское копьё. Как просили, господин, - заискивающе ответил тот.
- Я именно так просил?! - не смог сдержать искреннего изумления славный рыцарь Ульрих.
- Ну-у... - неопределённо протянул управляющий. - При существующей практике обложения церковной десятиной частных подворий...
Заметив, как недобро нахмурились брови господина, испуганно примолк, так до конца и не озвучив претензий к засилью церковной бюрократии и прочих терний для его частной инициативы.
Славный рыцарь Ульрих с нескрываемым скепсисом ещё раз оглядел своё нынешнее рыцарское копьё. Боевой отряд состоял из молоденького пажа, не старше тринадцати лет, безнадёжно затерявшегося в великоватых ему старых доспехах и шлеме, видимо, позаимствованных у деда или даже прадеда; возрастного кутильера при отличных доспехах, но с опухшим лицом неисправимого пропойцы, и то, как он, покачиваясь, восседал в седле, славный рыцарь Ульрих догадался, что с поисками сображника проблем в долгом походе не возникнет, только за запасами алкоголя потребуется постоянный пригляд; три лучника в лучшем случае были отобраны из охотников, в худшем из обычных крестьян, более привычных к отвальному плугу, чем к боевому луку. А обоз, состоявший из буквально разваливающихся на месте четырёх телег, старых кляч и столь же возрастных возниц, скорее готовился к походу на тот свет, чем под стены крепости. Да и содержимое полупустых телег вряд ли могло удовлетворить законное любопытство собирающегося в длительный поход.
- Я так подозреваю, что ты наметился на скорую замену господина? - с подозрением в голосе поинтересовался славный рыцарь Ульрих.
- К чему, господин, такое решили? - В недоумении развёл руками управляющий.
- Ну, как же. Рыцаря делает свита. А эта свита в бою может только в гроб загнать... Ну, или поспособствовать сделать это врагам.
- И я не шучу. - Металл в голосе как ножом обрезал неуместное хихиканье.
Славный рыцарь Ульрих с сомнением оценил выправку "лучников":
- Охотники?
- Пахари, господин, - дружно ответили те. - Прямо с поля сняли.
Управляющий в безрукавном лапсердаке потупил хитрый взор. Но славный рыцарь Ульрих в его искреннее раскаяние не очень-то и поверил.
- Значит так. Пахарей вернуть пахать, лучников набрать из опытных охотников. Возниц, телеги и содержимое заменить. На всё про всё срок до утра. Не исполнишь, в поход отправишься в качестве тягловой лошади. Доступно излагаю?
- Вэй из мир! - горько воскликнул управляющий.
- Чего?!
- Господин не изволит беспокоиться, - тут же переменил тот тон, - Йие бэсэдэр!
- Смотри у меня!
И по утру обновлённый за ночь отряд выступил в поход. Возглавлял отряд славный рыцарь Ульрих в сером походном камзоле; следом гордый паж в таком же камзоле и берете с лихим плюмажем, в руках у него развивался рыцарский родовой вымпел на длинном копье; за пажем следовал с утра уже изрядно навеселе и потому для усидчивости притянутый к седлу верёвкой кутильер в полных доспехах; за пьяницей кутильером недовольные неурочным призывом на службу три охотника при луках и в кольчугах; замыкали четыре полные подводы уже не такие старые, как вчерашние, но и не сверкающие такой уж новизной, управляемые тремя возницами старше средних лет и одним постоянно засыпавшим на ходу глубоким стариком из прошлого призыва, видимо, найти ему замену управляющий банально не успел.
Ночной дождик основательно размыл дорогу. И строптивые лошади постоянно противились шлёпать напрямую по лужам, а телеги периодически застревали колёсами в грязи. Приходилось всему отряду останавливаться и ожидать, пока возницы с лучниками, ругаясь всеми чертями Ада, помогали лошадям вытягивать очередную застрявшую телегу. Так, ни шатко, ни валко, рыцарское копьё славного рыцаря Ульриха двигалось к ожидающей его под стенами Инацессибилис славе.
Головёшка, всё это время лежавшая, помалкивая, в походной сумке, неожиданно там задёргалась.
- Чего тебе? - Славный рыцарь Ульрих откинул с сумки клапан.
- Мы сейчас где?
- Едем по лесной дороге. До места сбора ещё день ходу.
- Дуб впереди есть?
- Есть, и не один.
- Если требуются предсказания, я должен видеть, что творится окрест.
Славный рыцарь Ульрих подумал немного, достал головёшку и, скрутив её жиденькие волосёнки в одну косу, подвесил за неё себе на пояс.
- Удовлетворена?
- Не очень, - сдавленно проскрипела та.
- Конечно, на райские кущи не очень похоже, - согласился с походными неудобствами славный рыцарь Ульрих.
Головёшка ещё что-то побурчала себе под ссохшийся нос и затем выдала первое предсказание:
- Впереди засада. Пять разбойников, вооруженных ножами. Два сидят на дереве и спрыгнут, как только поравняетесь с ними. Трое ожидают за валуном на обочине.
- Хм-м...
Россказни шалавы Ии начинали обретать видимость правдивой истории.
- Отряд, стоп! Лучники - натянуть тетивы, быть готовыми к нападению. Кутильер едет первым. Остальные слегка отстанут.
Паж хлопнул по крупу пегой кобылы с привязанным к седлу кутильером, и та спокойно возглавила отряд. Блаженно спящий в пьяном угаре кутильер продолжил спать. Но стоило только поравняться с раскидистым дубом, как из кроны вывалилось два разбойника. Правда, выбить из седла надёжно привязанного кутильера не получилось, и оба нападавших растянулись в грязи. А когда из-за ближайшего валуна выскочили трое прятавшихся там злодея, то сей же миг получили по стреле на каждую шею.
Охотники не подкачали - с удовлетворением отметил славный рыцарь Ульрих. Он пришпорил коня и на полном скаку единым движением отсёк головы пытавшимся подняться из грязи разбойникам с дуба. Так славно закончилось боевое крещение рыцарского копья.
- Что это было? - Короткая стычка было разбудила кутильера, но он тут же заснул снова.
Далее славный рыцарь Ульрих двигался с головёшкой на поясе, правда, вызывая тем самым косые взгляды своего рыцарского копья. Один кутильер никаких косых взглядов не бросал, спокойно похрапывая в седле.
На привал располагались затемно. Когда попытались стащить с кобылы кутильера, тот наконец проснулся.
- Где это я?
- В походе, - по свойски отвечали охотники, с трудом снимая облачённого в полный доспех кутильера.
- В каком таком походе? - искренне удивился тот.
- Ты что, не в курсе, что собрался на штурм крепости по приказу конунга?
- Я? На штурм?! - кутильер ошарашено закрутил головой, пытаясь понять - шутка ли это или он прямиком угодил в Ад.
- Ты что, ничего не помнишь? - с неожиданно возникшим подозрением поинтересовался славный рыцарь Ульрих.
- Как не помню... Помню... Пили с Мойшей. Он попросил примерить рыцарские доспехи, типа не видел раньше никого в доспехах. Я примерил. Ему понравилось, попросил не снимать... Дальше ничего не помню. Вроде куда-то ездили вечерком, потом вернулись, снова пили...
- А откуда у тебя рыцарские доспехи? - потихоньку прозревая хитрости управляющего, спросил славный рыцарь Ульрих.
- Так, кузнец я. Сдали в ремонт. Обновить, почистить... - Кузнец задумался, - А-а-а! Точно! Сказали, к походу надо подготовить!
Ещё раз окинул растерянным взглядом окружающих, развёл ручищами:
- Подготовил...
Охотники радостно заржали, довольные, что ни одни оказались против своей воли в непонятном походе непонятно куда.
Славный же рыцарь Ульрих почесал затылок - но не возвращаться же, в самом деле! Да и кузнец со своими габаритами вполне мог пригодиться в сече. Опять же, бесплатный ремонт железа под боком...
- На колени!
И славный рыцарь Ульрих прикоснулся остриём своего меча к плечу бывшего кузнеца:
- Зачисляю в своё рыцарское копьё! Отныне ты мой кутильер!
- Кормить будут? - шёпотом спросил тот.
- Будут. Но не всегда, - успокоил своего первого оруженосца славный рыцарь Ульрих.
Обширный луг, назначенный местом сбора армии конунга, насколько хватало взгляда, заполняли шатры, палатки, люди, кони и костры. И всё это находилось в непрерывном движении - шатры с палатками раздувались и опадали на ветру; повсюду на высоко поднятых древках копий развевались баннеры, штандарты, вымпелы; меж шатров и палаток беспрерывно сновали люди и кони, меся повсеместную грязь. И многочисленные костры затягивали всё вокруг едким сизым дымом, словно старуха Морта уже раскинула над собравшимися в очередной раз повоевать свой призрачный саван. Романтика войны как она есть - грязь, вонь и неизменный погребальный саван, уже распростёртый над каждым здесь присутствующим. Кому-то удастся избежать быть в него ныне завёрнутым, а кого-то навсегда накроет сиё скорбное покрывало.
Славный рыцарь Ульрих кивнул на раскинувшийся пред ними лагерь:
- Найдите свободное место и поставьте мой шатёр, а я доложу баннерету о прибытии.
Высмотрел знакомые цвета флага-баннера у большого шатра и направил коня к нему. По мере движения по лагерю приветствовал несколько знакомых рыцарей, уже расположившихся здесь. Славному рыцарю Ульриху с юных лет были хорошо знакомы порядки, царившие в таких вот военных лагерях - и толкотня юных пажей, хвастающихся друг перед другом достоинствами рыцарей; и суета бестолковых слуг, с мордобоем добывающих для своих отрядов воду и дрова: и злобно лягающиеся лошади, стоило только чужаку неосторожно к ним приблизиться.
- Славный рыцарь Ульрих фон Ротен-об-дер-Таубер, доложить о прибытии рыцарского копья в лагерь! - спрыгнув с коня, обратился к двум мрачным стражникам с секирами на изготовку пред шатром баннерета.
Те же заворожённо уставились на болтавшуюся на поясе головёшку.
- Головёшка на удачу, - прокомментировал наличие столь странного украшения славный рыцарь Ульрих, немного удивлённый реакцией стражников. Словно те отрубленных голов никогда ранее не видели. Пускай не таких миниатюрных, но всё же.
- Ульрих, заходи! - послышалось из шатра. Видимо, баннерет сам услышал о прибытии славного рыцаря Ульриха.
Стражники с трудом отвели взгляды от головёшки и распахнули полог. И славный рыцарь Ульрих шагнул внутрь.
- Барон Уильям. - Он чуть склонил голову в знак признания былых заслуг барона.
Барон, в одиночестве сидевший за столом, плеснул из кувшина в кубок густой тёмно-пурпурной жидкости.
- Присаживайся, выпьем за удачу. Она нам вскорости совсем не помешает! - Судя по голосу, барон непрерывно призывал удачу, почитай, с самого утра.
Вино оказалось очень даже неплохое, конечно, делая скидку на суровые походные условия.
- Что думаешь о предстоящем штурме? - без обиняков задал вопрос барон.
- Немногие его переживут, - по рыцарски прямо ответил славный рыцарь Ульрих.
- И я такого же мнения, - соглашаясь, буркнул барон, - С нашим-то конунгом. И какой бес его укусил за задницу? Чтоб он провалился!
Снаружи послышался шум, стражники что-то прокричали. И в тот же миг откинулся полог шатра, и пред рыцарями предстал конунг Писум Второй собственной персоной.
- Кто провалился? - Видимо, он услышал заключительную часть пассажа барона.
Пользуясь по походному упрощёнными требованиями к соблюдению этикета, славный рыцарь Ульрих и баннерет барон Уильям лишь поднялись из-за стола и преклонили головы пред титулованным гостем.
- Что пьём? - с интересом покрутив длинным носом, спросил тот.
Прошёл к столу, взял кувшин и хлебнул прямо из него.
- Недурственно. - Уселся за стол и обратился к барону, - Откуда винишко? Присаживайтесь.
- Делают на моих испанских виноградниках, - ответил барон Уильям.
- Пришлите мне пару бочек. Так о чём шла беседа? - поинтересовался конунг. Кивнул на пустой кубок перед собой, - Наливай.
Барон, искоса глянув на славного рыцаря Ульриха, ответил:
- Обсуждали с только что прибывшим рыцарем Ульрихом варианты взятия штурмом крепости Ина... Ине... Били... Бели...
Барон замолк, не в силах произнести название крепости.
- Тоже испытываете трудности с произношением? - усмехнулся конунг, - Ну кто же такие названия крепостям даёт? А? Только изверги какие-то. Язык три раза сломаешь пока произнесёшь. Как только возьмём, сразу же переименую. Например... В Конунг-Вильгельм-бург.
Выпили за будущее название крепости, пока носящей труднопроизносимое название Инацессибилис.
- Как настроение в войсках? - задал барону самый насущный вопрос конунг.
- Боевое. Все рвутся в бой, как один, - бодро отрапортовал барон, - Ждут не дождутся приказа на начало штурма!
Ему было не привыкать выдавать желаемое вышестоящими командирами за действительное, особливо когда эти вышестоящие - сам конунг. Как-никак, должность обязывала и самому шевелиться, и шевелить языком, у которого, как известно, костей нет.
- Боевое, говоришь? Это хорошо! Ладно, засиделся я тут что-то. Поеду других баннеретов навещу. Пьют же, поди, все, собаки.
И конунг вышел из шатра.
Рыцари посмотрели друг на друга.
- Сколько с собой привёл бойцов? - спросил барон Уильям.
- Из бойцов, только я сам. Остальные - три лучника из охотников, в боях не участвовали, паж тринадцати лет, кутильер бывший кузнец, но при доспехах.
- Да-а уж. Боевая единица в единственном числе. И здесь половина таких. Ладно. Бог даст, живы будем. Выдвигаемся завтра, как рассветёт.
И славный рыцарь Ульрих покинул шатёр баннерета.
- Это что такое?
- Ваш шатёр.
- Мой шатёр? - Славный рыцарь Ульрих ещё раз протёр глаза. Чем чёрт не шутит. Оказалось - не шутит.
"Шатёр" представлял из себя небольшой кусок грубой материи, натянутый меж двух воткнутых в землю копий. Но до того небольшой, что приходилось выбирать, какой стороной тела от пояса туда забираться - или лежать верхней частью под навесом, или нижней. Во всяком случае, половина тела всегда оставалась снаружи, как ни усердствуй с размещением.
- Ещё раз поройтесь в обозе. Возможно, это походная собачья конура, а мой шатёр где-то там лежит.
Славный рыцарь Ульрих глянул на с трудом сдерживающих приступы смеха соратников по рыцарскому копью. И те начали усиленно кто чистить оружие, кто копаться в вещах, лишь бы не встречаться взглядами с наливающимся яростью господином.
- Всё перевернули. И это... Эта... - Юный паж поперхнулся и растерянно развёл руками, - Этот... Шатёр лежал в вашей телеге вместе с доспехами и вооружением. Больше в обозе ничего похожего на шатёр нет.
Конечно, славный рыцарь Ульрих подозревал управляющего в излишней экономии, особливо поминая его рукава от лапсердака, точнее их полное отсутствие. Но чтобы так экономить на своём господине? Окажись этот проходимец сейчас в пределах досягаемости меча славного рыцаря Ульриха, не сносить бы ему своей головы. Но виновника этого позора под рукой как раз и не было. А рубить головы присутствующим, что, безусловно, ослабит его и так не Бог весть какое мощное рыцарское копьё, было не совсем благоразумно.
- Снимайте это недоразумение, - решив отложить вспышку рыцарского гнева до лучших времён, он кивнул на "шатёр", - Будет подстилка у костра. Есть что перекусить перед сном?
- Да. Свежая зайчатина, - торопливо ответил паж, радуясь, что голова пока остаётся на плечах.
По утру армия конунга тронулась в долгий путь к крепости Инацессибилис, будущей Конунг-Вильгельм-бург. И рыцарское копьё славного рыцаря Ульриха двигалось с прочими отрядами под баннером барона Уильяма.
Благодаря обширным владениям, огромному богатству и ранее проявленным многочисленным достоинствам барона Уильяма, рыцари под его баннером располагались практически в голове колонны. Ну, или в шее, если возможно применить к растянувшемуся на много миль войску аналогию со строением человеческого тела. А сразу за ними шествовала свита конунга и сам конунг Писум Второй. Что как бы свидетельствовало... Движение впереди основной массы войска имело сразу ряд существенных преимуществ - дорога, по которой приходилось передвигаться, ещё сохраняла видимость целостности, и не приходилось пехоте на каждом шагу проваливаться по колено в грязь; ухватистые лучники славного рыцаря Ульриха успевали по мере движения подстрелить что-то из дичи в окрестных лесах, набрать в меха чистой воды, поживиться у пока не тронутых местных; а в случае внезапного нападения противника, удар приходился бы на авангард другого баннерета, что позволяло рыцарским копьям под баннером барона Уильяма приготовиться к бою и достойно встретить противника. Да и пасторальный пейзаж вокруг ещё не портили развешанные по деревьям крестьяне. В общем, сетовать на судьбу не приходилось. Да и головёшка, болтаясь на поясе в такт шагов жеребца, благополучно помалкивала.
До крепости Инацессибилис оставалось примерно семь дней пути, и проблемы с защитниками ожидались только дней через пять. И потому, войско двигалось в минимальном снаряжении - никому не хотелось целый день проводить запертым в металлический доспех, словно поросёнку в кухонной жаровне.
Иногда недалеко от дороги встречались небольшие поселения, уже спешно покидаемые наиболее благоразумными жителями - непосредственное общение с защитникам королевства грозило многими неприятностям. И выбор неприятностей начинался от насильственного призыва способных юношей в лёгкую пехоту, а девок в обоз в качестве шалав, и заканчивался для сопротивляющихся воле конунга пеньковой веревкой, петлёй накинутой на шею и концом закреплённой на высоком суку ближайшего дерева.
Для славного рыцаря Ульриха во всём этом ничего необычного не было - он с отрочества больше времени проводил в седле, следуя на новую войнушку, чем в постели родового поместья. Такова уж участь любого славного рыцаря. И на его памяти обычные ремесленники и крестьяне всегда разбегались, стоило очередному войску конунга приблизиться к поселению. Что поделать, гримасы войны. Лишней пехоты никогда не бывает, так сказать, в бою это расходный материал, а беречь собственный провиант во время перехода банальная необходимость - припасы пригодятся позднее, при длительной осаде, когда окрестные поселения будут окончательно разграблены и питаться придётся только прихваченным с собой. И потому позади колонны оставались только пустые амбары да дома, а на деревьях целыми гроздьями висели те, кому вздумалось уберечь от войска конунга запасы продуктов и скот, либо попытаться защитить жену-дочь. Ну, или просто косо посмотрел на лошадь славного, или не очень, рыцаря.
Когда располагались на очередную ночёвку славный рыцарь Ульрих с удивлением обнаружил при обозе незнакомую девицу. Её весьма фигуристые телеса плотно обвивала верёвка, а сама обладательница внушительных форм, грозно насупившись, сидела на одной из телег управляющего.
- Это ещё что за... ?
- Господин, хотели Вас порадовать... - Хитро подмигнул охотник по имени Томас.
Сосед его, показавшийся не столь же хитрым на лицо, стыдливо прикрывал ладонью огромный синяк под глазом. И заметив на себе косой взгляд господина, прокомментировал:
- Вёрткая зараза...
- Чем хотели порадовать? Этим... - Славный рыцарь Ульрих кивнул на хмурую крестьянку.
- Ага... Мы её не трогали, - скабрезно усмехнулся Томас, - Священное право первой ночи.
- Не советовал бы, - неожиданно очнулась до того помалкивавшая головёшка.
- Чего не советовала?
- Приближаться. У неё припрятан нож.
По удивлённо-растерянным взглядам слуг славный рыцарь Ульрих начал догадываться, что его общение с головёшкой со стороны выглядит как-то странно.
- А они тебя что, не слышат? - удивился он.
- Конечно же, нет. Это же колдовство! - ехидно проскрипела головёшка. - И не советовал бы в дальнейшем при посторонних вступать со мной в диалоги. А то, не ровен час, обвинят в чём-нибудь нехорошем.
- Например?
- Например - в сумасшествии. А то и в колдовстве.
А это было серьёзно. И сумасшествие здесь не самый плохой вариант. Никакая былая слава не защитит славного рыцаря-колдуна от пыток водой и конца на костре неравнодушных сограждан. Тем более, если с осадой крепости что-то пойдёт не так. А то, что и так пойдёт не так, славный рыцарь Ульрих нисколько и не сомневался.
Меж тем слуги смотрели на господина, ожидая указаний. И по влажным похотливым взглядам становилось понятно, каких именно указаний они нетерпеливо ожидают.
- Избавьте меня от этой крестьянки! - небрежно бросил славный рыцарь Ульрих, у которого грубые крестьяне кроме брезгливости не вызывали иных чувств.
Что с превеликим удовольствием слуги и бросились исполнять...
Но стоило им только ослабить верёвки, как до того спокойно сидевшая девица внезапно обратилась в дикую валькирию - выхватив из под подола нож, она кинулась на предвкушавших совсем иное лучников. Первым, бессильно булькая перерезанным горлом, пал Томас, видимо не ожидав такого подвоха от обыкновенной крестьянки. Вторым невезучим, получившим нож в пузо, оказался лучник с фингалом под глазом. Славный рыцарь Ульрих опешил - не прошло и пары мгновений, как минус два в рыцарском копье!
- Стоять! - грозно пророкотал он.
И все замерли - и дикая крестьянка с ножом наперевес, и было начавшие разбегаться окрест воины его рыцарского копья.
- Помогите! - хрипел лучник с распоротым пузом, пытаясь руками удержать при себе вываливающиеся кишки.
Грязно выругавшись, славный рыцарь Ульрих, конечно же, помог раненому - отсёк тому голову. Как известно, глубокие раны живота это всегда недолгая, но мучительная смерть.
- Ты кто такая? - Он с удивлением оглядел крестьянку, по комплекции вполне способную посоревноваться и с пьяницей кутильером.
И славный рыцарь Ульрих задумался. Вот как теперь поступить с этой дикаркой, походя заминусовавшей двух бойцов? Конечно, бойцы оказались ещё теми воинами, но...
- Бери её с собой, - вновь "проснулась" головёшка. - Она стоит двух бойцов.
Видимо, такова воля Небес, решил славный рыцарь Ульрих, начиная всё более доверять умной головёшке. Как-никак, это именно она только что спасла его от удара ножом.
- Значит, так. Брунгильда, на колени!
И та, понурив голову, но безропотно опустилась на колени. Видимо, ожидая и для себя нечто подобное состоявшемуся "излечению" раны в животе.
Славный рыцарь Ульрих опустил на плечо, как оказалось, боевой валькирии свой меч:
- Назначаю Брунгильду старшим пехотинцем рыцарского копья славного рыцаря Ульриха!
Паж с кутильером в почтении склонили головы, и только единственно оставшийся лучник зло поглядывал на своего теперь старшего пехотинца...
Первая проблема возникла откуда не ждали - Брунгильда, как ни пыталась, так и не смогла втиснуть свои телеса ни в одну из кольчуг, оставшихся от Томаса и лучника с синяком под глазом... Хотя, какой, к чёрту, синяк под глазом у лучника без головы? Но в бою проку от старшего пехотинца без доспеха, почитай, и не будет никакого. Разве что до первой стрелы в грудь, какой бы эта грудь ни была внушительной. Из непростой ситуации выход сообразила сама же девица - стянула пенькой две кольчуги вместе, и та, что побольше, прикрыла спереди, а вторая, меньшая, спину. Как назвала сама рукодельница - получился знатный квилт. А вот шлем Томаса, как ни странно, подошёл без дополнительных деформаций. Всё-таки Бог создавал мужчину с большей головой не просто так, а исходя из божьего промысла. И вторую проблему Брунгильда также порешала самостоятельно - когда возрастной паж из соседнего рыцарского копья решил посмеяться над бабой - старшим пехотинцем, эта самая баба так ему врезала кулаком по темечку, что откачивали шутника от удара и до самого вечера. Уже решили, что откинулся. Однако нет, повезло пажу - только память отшибло начисто. Но зачем память пажу? Баловство одно. И после такого представления все потенциальные шутники над бабой в доспехе решили свои темечки и памяти поберечь от греха подальше. В общем, шутки вблизи старшего пехотинца славного рыцаря Ульриха как-то сами собой закончились.
Брунгильде неожиданно понравилось быть пехотинцем, и она быстро забыла и свой дом, и крестьянский быт. На переходах легко шагала впереди обоза, с удовольствием толкала телеги, когда те застревали в грязи, ловко выменивала продукты и фураж, шутя находя общий язык с прочими слугами. Да и с последним оставшимся лучником сдружилась, и тот даже в память о былых товарищах-охотниках боле злобно не косился.
Утром третьего дня похода головёшка глубокомысленно посоветовала:
- Доспех сегодня совсем не помешает.
- Думаешь? - удивился славный рыцарь Ульрих, - До крепости ещё несколько дней пути.