- На счет пять, солдат, открой глаза...

    Расслаблено качаюсь в теплых водах первозданного океана, мне хорошо и не хочется ничего делать - ни шевелиться, ни слышать этот тихий голос, доносящийся словно из другой жизни, а может и вовсе ниоткуда...

    - Один, два, три, четыре...

    Что ждет меня за этой таинственной цифрой пять? Неужели покину пространство райской неги?

    - Пять! Солдат, открой глаза!

    Яркий свет, бьет прямо в незащищенные глаза. Хочу закрыться рукой, но лишь беспомощно дергаюсь, в попытках ее поднять. Что за... ? Пытаюсь посмотреть, что не так с нею... И не могу даже голову повернуть. Все тело словно приклеено к креслу, на котором, кажется, сижу. Позволительно только вращать глазами. Что я и в ужасе делаю. Рядом незнакомый мужик в белом халате. Нависает надо мною и светит маленьким фонариком прямо в глаза:

    - Солдат, ты узнаешь меня?

    Проклятье! Понимаю, что в памяти нет ни малейшего намека, где я, что со мной и как здесь очутился... И кто это, черт побери, заглядывает мне прямо в лицо. От мерзкого дыхания из его рта с трудом сдерживаю рвотные позывы.

    - Кто ты? Где я? - пытаюсь сказать и понимаю, что во рту между зубов зажата деревянная палка. Пытаюсь ее вытолкнуть языком... И не могу, лишь мычу что-то нечленораздельное.

    Долговязый в белом халате оглядывается:

    - Готов. Приступайте.

    Что-то в его деловом тоне настораживает. Кому и, главное, к чему приступать?

    Субтильный типчик исчезает, и в доступное мне поле зрения вплывают два здоровенных мужика, обернутые коричневыми клеенчатыми фартуками прямо поверх голых потных тел. Один с лоснящейся лысиной катит за собой небольшой металлический столик, на котором... Было исчезнувший ком в горле благополучно всплывает из района желудка: на блестящей поверхности аккуратно разложен плотоядно поблескивающий хирургический инструмент. Здесь и трепан ручной, и брюшистые скальпели, и костные кусачки Листона, и даже пила Джигли присутствует. Разнообразные медицинские щипцы на фоне этих иезуитских приборов смотрятся милым набором детских оловянных солдатиков. Но почему я довольно бегло разбираюсь в этом леденящем разнообразии, не совсем понятно. Но... Названия инструментов, как ни странно, знаю.

    - С чего начнем?

    Бугаи буднично переговариваются между собой не обращая на меня внимания. Словно я присутствую на какой-то скотобойне в обществе двух полупьяных мясников.

    - Как обычно, с перекура. Ха-ха-ха, - шутит один.

    Мне, однако, совсем не смешно. И пока они не торопя события дымят махоркой, пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить... Но только ощущение спокойствия и неги, опутывавшие меня перед самым пробуждением. Черт!

    - Ну-с, приступим...

    Лысый берет самые большие щипцы. Уже не сдерживаясь ору в полный голос, но из-за проклятой палки, только страстное мычание. Ну, точно, я - корова на скотобойне... Чередующиеся вспышки дикой боли заслоняют собою все - и лысого мужика, что методично с мясом выдирает солдатиками-щипчиками один за другим мои ногти на правой руке, и второго, что копается на столике в поисках подходящего пыточного инструмента. Б...!

    - А-а-а! - И мне уже совсем не до пропавших воспоминаний; и мне нет дела, кто эти инквизиторы, что рвут мою плоть, режут кожаные ремни прямо из моей груди, пыхтя, подпиливают зубы, аккуратно откусывают Листонами пальцы на ногах...

    

    Когда они устало отходят в сторону, я еще жив, но разум словно в центре мартеновской печи - полыхает костром дикой боли. И как только умудрился не потерять сознание? А эти уроды даже не задали ни единого вопроса, из которых хотя бы можно было понять, где я, и что здесь происходит. Просто банальная немотивированная пытка...

    

    А с появлением очередного хмыря, я понимаю, что все это было только прелюдией. Но есть и положительная сторона - судя по всему, моим мучениям подходит конец. Новый изверг гол по пояс, а из одежды лишь набедренная повязка. Тело покрыто красной охрой и расчерчено замысловатыми рисунками, толстая шея скрывается под ожерельями из нефрита, на голове убор из огромных перьев и украшения из того же зеленого камня - и в ушах, и на щеках, и в многочисленных висюлках. При ходьбе вся эта бижутерия издает звуки постукивающих друг о друга человеческих костей. В руке обсидиановый церемониальный нож с нефритовой ручкой сулит быстрое освобождение от бесконечных мучений.

    Что-то выкрикнув на одному ему понятном языке, он с хрустом распарывает ножом мою грудь и одним резким движением вырывает трепещущее сердце...

    - Солдат! Вальгринд открыты...

    И в последнее мгновение, остатками растворяющегося в бесконечности сознания, вспоминаю все...

    

    - Мы проигрываем эту войну...

    Я сижу за неудобно маленькой партой, как и четверо парней рядом. Небольшая комнатка едва-едва освещена масляной горелкой. Перекатывающиеся раскаты грохота, ставшие давно привычным фоном, осыпающиеся с низкого потолка остатки штукатурки - служат напоминанием, что машины где-то рядом на поверхности, и не стоит питать ложных иллюзий о возможной победе.

    - Когда появились первые передвижные города-крепости, мы еще могли с ними справляться. Их искусственный интеллект не сильно превосходил уровень обычных роботизированных танков. Но все изменилось с появлением новых громад, получивших название 'Жнецы' - их интеллектуальные способности вполне сравнимы с человеческими. Даже вначале существовала дикая теория о наличии в управляющих центрах живых человеческих мозгов. Но правда оказалась значительно хуже...

    Парни, что сидят рядом, надерганы в наш отряд из самых разных мест - кто-то прямо с передовой, кто с подземных заводов от огромных промышленных принтеров, меня же призвали с медицинских курсов полевых хирургов.

    - Искусственный интеллект каким-то образом получил доступ к тонкому миру, где обитают души умерших. Либо он сам порождение Дьявола, который и снабжает его людскими душами, - Наставник перекрестился, - Но факт остается фактом - каждый Жнец странным образом связан с человеческой душой, что делает их невероятно опасными...

    Наше звено-звездочка из пяти курсантов полностью освобождено от рутинной работы в подземных убежищах и не несет дежурств на поверхности - только сон, еда от пуза и учеба, учеба, учеба. Физическая подготовка, медитация и продолжительные беседы с Наставником...

    - Ошибочно думать, что духовный мир состоит только из Рая и Ада. Наши разведчики-шаманы, имеющие природные способности проникать за границы материального мира, давно установили сложнейшее разнообразие иных измерений. И то, в каком конкретно тонком мире вы окажитесь, целиком и полностью зависит от врат, через которые суждено пройти...

    Каждого курсанта самолично отбирал Верховный Шаман, путешествуя по нашим снам. Ко мне он явился согбенным старцем с посохом, когда я купался в кристально чистом озере на поверхности. Последние озера в реальности уничтожены лет пять назад в войне с машинами, и возможность поплавать и понырять осталась только в редких снах. Шаман предложил мне пройтись по зеркальной глади вслед за собою. И когда он пошагал, оставляя посохом ровные круги на воде, черт меня дернул пошлепать босиком за ним вслед.

    - Разведчиками в последних путешествиях был точно локализован тонкий мир, где обитают души, связанные с машинами. И вас отобрали... Вам выпала великая честь отправиться туда и вступить в схватку ради оставшегося человечества. В материальном мире на сегодня нет и не предвидится оружия, способного уничтожить Жнеца. Они по-человечески умны и хитры. А самоходные города, это настоящие крепости с огромны количеством вооружений, киборгов, и каждый управляется уникальным центральным процессором, наделенным душой...

    

    - Проклятые машины. Мы стали хуже крыс - прячемся под землей, боясь высунуть нос наверх. - Шат никак не может привыкнуть безвылазно жить в катакомбах. Попал он к нам из наружного дозора, где, с его слов, даже успел записать на свой счет несколько уничтоженных роботизированных шагающих танков. Не удивительно, что именно его выбрали нашим звеньевым. И Шат единственный, кто добровольно напросился в наш отряд. Мне, правда, всегда казалось, что таким нехитрым способом он просто-напросто хотел слинять подальше от передовой. Тот еще хитрец. Веселый и общительный парень, когда дело касалось вкусно поесть и поспать во внеурочное время. Но мне сложно его упрекать. Впрочем как и остальным, видевшим киборгов только в разобранном состоянии на плавильных заводах.

    Правый и левый лучи - Крис и Эдгар, были родными братьями, и всю сознательную жизнь работали на промышленных принтерах на оружейном заводе - вначале лишь оттаскивали детали, потом уже за пультами управления. Шаман встретил вначале младшего Криса и через его сон проник к Эдгару. Оба парня оказались с подходящим психотипом. Я с ними старался особо не связываться - любую шутку в адрес одного, эти здоровяки расценивали как личное оскорбление и сразу лезли в драку. А кулаки у обоих были, что колотушки. Пролетарии, одним словом. Правая основа - Тур - работал на нижних ярусах в оранжереях и никогда не бывал выше четвертой иерархии. Самый настоящий крест - туповатый, флегматичный. И он был вполне доволен выбором - надеялся хоть раз посмотреть высшие уровни катакомб и, если повезет, поверхность. Идиот. В оранжереях хотя бы искусственное солнце есть, в отличие от остальных иерархий, и воды с едой достаточно.

    Первый месяц значительное время занимали занятия с Наставником. Нам, правда, ничего не задавалось учить или штудировать, в основном это были беседы, где в простой форме доводилась общая информация об устройстве внешнего мира, иерархий, тонких миров. А судя по многословным рассуждениям о запредельном, Наставник и сам особо не разбирался, что нас ждет там...

    - Вы отобраны с единственной целью - проникнуть по ту сторону и попытаться разъединить связанные души с громадами.

    - Наставник. А почему с громадами шаманы не могут справиться? Они же легко могут проникать за границу нашего мира. - Только Тур способен был задать такой по-детски наивный вопрос.

    - Мы подошли к главному. Ценой неимоверных усилий удалось установить призрачный мир с душами машин, условно названный нами Валгалла. Но для наших шаманов путь туда оказался закрыт. Проникнуть в Валгаллу можно только через единственные врата боли.

    Мы переглянулись. Это что-то новенькое. И звучит не ахти как заманчиво...

    - Первый этап слаженности вы прошли. Переходим к основному этапу вашей подготовки. И заниматься теперь с вами будет Верховный Шаман.

    Уже на следующий день мы жестко пожалели об этом переходе...

    

    - Я не выдержу, я не выдержу, я не...

    Кругом абсолютная темнота, хоть глаз выколи. И во мраке этот монотонный писк, словно дикая крыса попала в охотничьи силки.

    - Кто там ноет? Тур, ты?

    - Заткнитесь вы там... Все! - теперь присоединяется и дуэт братьев-пролетариев .

    Шипя про себя проклятия, шарю вокруг, пытаясь нащупать огниво. Темнота имеет нехорошее свойство за время сна полностью стирать ориентировку в пространстве. И пока не нащупаешь что-нибудь знакомое, восстановить ориентацию во мраке просто невозможно. Наконец чувствую под пальцами стержень с кресалом и быстро запаливаю фитиль. Неяркий огонек коптящего масла выхватывает нашу небольшую комнатушку с нарами.

    Так и есть. Тур сидит на своей шконке, обхватив прижатые к груди колени, и, раскачиваясь, по крестьянски уныло подвывает. Крис, наконец определившись с целью, уже готовится отвесить увесистую оплеуху нарушителю и так до одури короткого для всех нас сна. Но Шат неожиданно делает ему знак остановиться. За подготовительный период нас уже приучили к военной дисциплине, и младший из братьев лишь недовольно поводит крутыми плечами.

    - Тур, ну чего ты? Кормят, поят, работать не заставляют. Сверху не каплет, все же норм. - Из звеньевого психолог так себе.

    - Я бою-юсь, - затравленно икает наша правая основа.

    Мы переглядываемся с остальными. Наверное после размеренной жизни на нижних ярусах, куда даже звуки постоянных взрывов долетают нечасто, вся эта свистопляска со Жнецами, Валгаллой, киборгами и тренировками на устойчивость к физической боли, производит жуткое впечатление. Да и Шаман со своим камланием с бубном добавляет мало оптимизма. Я сам, порою, готов подвывать от страха, что внушает танец этого сумасшедшего старикана. По-моему только пролетарии сохраняют флегматичный оптимизм, но им и нечего терять кроме своих цепей. Во всяком случае, так я когда-то давно прочитал в одной из книжек, перед тем как спалить ее в буржуйке. Вопросительно смотрю на Шата, тот лишь кивает головой - мол, душеспасительные беседы посреди ночи тут не помогут, пускай сам справляется со своими демонами. Молча соглашаюсь и тушу фитиль. А чтобы успокоить свои расшатанные нервы шепчу про себя наставления полевого хирурга:

    - Брюшистый тип - номера десять, пятнадцать, двадцать, двадцать один, двадцать два; остроконечный тип - номера одиннадцать, двадцать три, двадцать четыре; серповидный тип - номер двенадцать. Брюшистый тип - номера десять, пятнадцать...

    

    - Вы должны уметь удерживать центр боли на некотором расстоянии от себя, абстрагируясь от нее... Словно боль испытываете не вы, а чучело, что держите в чуланчике сознания именно для этой цели.

    Преподаватель боли ходит мимо нас и периодически подкручивает винты в испанских сапожках, куда закованы наши ноги. Я закусил губу и чувствую, как по подбородку течет теплая струйка крови. Попробуй тут только пикни, сразу получишь дополнительных два поворота. Но и удерживать, как советует препад, боль на расстоянии слабо получается. Она подобно тысячам острых крючков буквально раздирает ногу, мутит разум, размывает все предметы вокруг - только боль и страх от звука хрустящих, при очередном провороте винта, костей.

    - Запомните. Потеря солдатом сознания - непозволительная роскошь, и приятный сюрприз для противника. Сжав зубы, терпишь и выполняешь задачу. Ваши тренировки лишь жалкие цветочки по сравнению с тем, что ожидает вас в впереди...

    И так каждый день. Невыносимой пытки. Кто бы знал, куда заводят прогулки по воде.

    - Ваш порог боли должен находиться так высоко, что никакая пытка не приведет к отключке...

    

    - Путешествующий шаман может видеть нужный нам мир только через некую мутную границу. Этакий пузырь из дымчатого стекла. И сквозь него удается разобрать лишь неясные скользящие тени в вечном мареве тумана, нагромождения огромных огненных кристаллов...

    Шат на правах командира поднимает руку:

    - А как мы найдем души машин? Если там лишь сплошная муть, как ориентироваться, как определить цель?

    Верховный сидит напротив нас, закутанный в длинный, до пола, плащ. Из-под капюшона виден только горбатый нос хищной птицы и нижняя часть лица с вечно сжатыми тонкими губами. На груди огромный оберег, в виде сплетающихся в пучок рун. Если долго на них смотреть, можно заметить, как они медленно шевелятся, словно клубок ядовитых змей.

    - Нужные врата были отслежены в столкновениях с машинами при сопровождении душ павших воинов. К сожалению, контакт с ними после этого обрывается. По моему опыту, проецирующая в материальный мир душа будет каким-то образом скована в тонком...

  

    - Иных миров за границей материального множество, и отбор, в какой из них отправится душа, целиком и полностью зависит от переходного момента - мгновения смерти. Погибший в бою от смертельного ранения никогда не окажется в одном с человеком, благостно умершим во сне. Куда-то шаманы проникают легко - там вполне проходимые пути для еще живых. В иные возможно попасть только кружными тропами, через соседние. К вратам же боли в нужный нам мир ведет одна-единственная дорога мучительной смерти или гибели в бою. Это врата самого Дьявола - Вальгринд. Там и обитают души павших воинов. И это самая настоящая скандинавская Валгалла.

    - Мы что, и валькирий встретим? - мгновенно возбуждается Шат.

    - Я ничего конкретного там не видел. Но мир Валгаллы предстает перед живым человеком очень смутно, все расплывчато и туманно, словно в вязком ночном кошмаре.

    Шаман усмехается несдержанности звеньевого:

    - Возможно там встретите и валькирий...

    Мурашки на моей спине, пробужденные лекцией Верховного, беспокойно шевелятся и скатываются по позвоночнику в район крестца. Вот же... В который уже раз жалею о своей необдуманной прогулке по воде. И древние воительницы служат слабой приманкой.

  

    

    Тропа петляет, то скрываясь в странной дымке, то выныривает вновь и по ощущениям постепенно забирает все выше и выше. Никакого горизонта или хотя бы намека на пейзаж далее пары сотен метров. Камни, стынь и атмосфера обреченности с невнятным маревом в придачу. Шат шагает первым, за ним тянется и вся остальная звездочка. До врат остается пройти совсем немного...

    Когда вырванное из груди сердце перестало биться в руках Верховного Шамана, странный гул, напоминающий гудение огромных труб, буквально выдернул меня из растерзанного тела и втянул в черную воронку, что разверзлась прямо передо мною. Головокружительный полет по спирали длился, кажется, всего лишь одно мгновение, растянутое в бесконечность... Внезапно пространство вокруг, моргнув, окончательно исчезло. Навсегда...

    - Солдат! Подъем!

    Следуя приказу, глаза раскрылись сами собой. Все четверо из звездочки стояли надо мною. Даже увалень Тур был уже на ногах.

    - Где мы?

    Мой вопрос рассмешил окружающих.

    - Ну ты даешь! - Шат перестал смеяться первым. - Ничего не помнишь?

    В ужасе я посмотрел на руки. Дикая боль от вырванных ногтей и ампутированных пальцев, кажется, еще присутствовала со мною. Но визуально все было вполне прилично, цело и невредимо.

    - Не понял. Мне все приснилось?

    - Хватит тупить. Вспомни чему учил Шаман.

    Пришлось шевелить неповоротливыми после пережитого мозгами. Как втолковывал Верховный - первое, куда попадает любой шаман, небольшая местность с тропами, что бесконечно ветвятся во всевозможных направлениях... В самом прямом смысле этого слова: направления абсолютно равноправны для идущего, не важно, как это выглядит визуально - вверх ему шагать или куда-то вниз. И живому шаману, если он неопытен, нетрудно здесь заблудиться. Притом, навсегда. Однако и для мертвых не все так просто. Им здесь лишь немного полегче - сама Карма тянет к нужным вратам. А инерция сознания позволяет еще некоторое время ощущать себя в привычном образе человеческого тела, покинутого во время смерти, и в представлениях об устройстве мира, что запомнились при жизни. Но это не материальный мир. И по мере истечения нескольких циклов, такое знакомое и уютное тело начнет разрушаться, покидая хозяина на этот раз уже безвозвратно. И если не успеть добраться до нужных врат, можно здесь надолго остаться в промежуточном состоянии...

    Я вскочил.

    - Вспомнил. Надо спешить. У нас не так много времени.

    Шат согласно кивнул головой.

    - Вперед!

    

    Путешествие неожиданно заканчивается обрывом в бездну. Тур боязливо заглядывает вниз, но там ничего не видно кроме клубящихся грозовых облаков. Наверное как-то так выглядит открывающийся с покоренной вершины пейзаж для неутомимого альпиниста. Только из нас альпинисты те еще - проклятая тропа оказалась совсем непроста для прохождения. Такое впечатление, что каждый пройденный метр оставил себе на память какую-то часть наших тел - мы выглядим в точности, как разваливающиеся скелеты. Но это не кладбище, и вечный отдых нам не светит. Проклятая атмосфера здесь, как и предупреждал Шамана, совсем нездоровая. Одним словом - некурорт.

    - Что дальше-то делать? Где Вальгринд? - задумчиво вопрошает в бездну наш крестьянин.

    Остальные сидят прямо на острых камнях, отдыхая перед последним броском. Но вот только кто бы указал, куда бросаться? Неужели в пропасть?

    - Ты там поосторожней на краю, - вяло подначивает Шат, - если долго смотреть в бездну...

    Но, судя по всему, изречения древних философов работнику гидропонных полей мало знакомы.

    - Мне Вальгринд всегда представлялись этакими красивыми деревянными вратами с вырезанными сказочными картинками. - Этот увалень оказывается неплохим знатоком патриархального деревенского фольклора.

    - Только таких мы здесь не наблюдаем. Все, что можно каким-то образом с ними ассоциировать, только вот эта яма с облаками внизу, - звеньевой, наконец, берет управление в свои руки. - Поэтому, считаем, что это и есть нужные нам врата боли.

    - И как будем проходить? - К разговору подключается самый передовой класс, то бишь, пролетариат.

    Братья выглядят неважнецки - пока сидели, отдыхали, плоть начала все сильнее истончаться. Пренеприятнейшее зрелище. Правда, это касается и остальных. Мельком осматриваю свои руки. Черт! От вновь обретенных пальцев не осталось даже по мизинцу - наверное первыми исчезали самые мелкие детали, и теперь кисти рук представляют из себя только круглые ладошки. А я даже не заметил пропажи. Наш цикл подходит к концу и остается совсем мало времени, чтобы в последний раз насладиться знакомыми телами. Хорошо хоть боли не чувствую. Наверное весь ее запас израсходовал при подготовке к переходу. Невзначай вспомнив двух мясников, я непроизвольно вздрагиваю. Уж чего-чего, а боли - этакого проходного билета сюда - мне досталось с избытком. Что-то меняется - бездна за обрывом перестает быть внизу. Я трясу головой... Или что там от нее еще осталось. Что за... ? Странным образом вид с клубящимися облаками сейчас представляется этакой стеной прямо перед нами. И кажется достаточно лишь сделать шаг навстречу. Если покрутить головой и привязаться к местности, то ничего такого не происходит - бездна, как и положено ей, остается внизу за обрывом. Но стоит только сконцентрироваться только на ней, как тут же все возвращается на круги своя - мы сидим на камнях, а перед нами клубится бездна в обрамлении вездесущего тумана.

    - Наверное, мы теряем человеческое восприятие, - неожиданно дельную мысль высказывает Крис. Он наверное тоже видит эти странные превращения окружающего мира.

    Сверкающее око бездны словно что-то ожидает, нависая над звездочкой...

    

    Страх. Вот что ощущаю, когда смотрю на останки своего завалившегося на бок тела. Над ним колышется призрачное марево, быстро подъедающее замершую фигуру. Еще несколько мгновений, и на камнях не остается даже намека на скрюченное человеческое тело. Сам момент отделения я не уловил - вроде бы, вот сижу привалившись спиной к холодному каменюке и... Уже наблюдаю себя со стороны. Пугающее состояние - словно снова умер. Хотя, казалось бы, кому-кому, а мне-то уже не привыкать к этому фокусу. Тем более, такому приятно безболезненному. Тела остальных членов звездочки также бездвижны и стремительно растворяются. И я, пребывая в непривычном пока состоянии, даже не знаю, как теперь налаживать с ними коммуникацию. А время тикает, и врата еще не пройдены. А у меня даже рта нет, чтобы позвать наших или, на крайний случай, выматериться. Б...!

    - Не тупи... - Сродни легкому шуршанию опавшей листвы под ногами.

    Проклятое пространство лимба, стоило испариться телу, также растеряло свое привычное постоянство. Все плывет, меняется - нет ни верха, ни низа, ни тропы под ногами, коих, прочем, тоже нет. Сказал бы, что голова идет кругом от этого цирка с конями, но идти-то нечему! Чувствую, как первозданный хаос, что перемешивает разрозненные обрывки образов вокруг, начинает растягивать меня в разные стороны. Неудержимо раздуваюсь словно воздушный шарик, готовый в любой момент лопнуть. Хочется кричать, звать на помощь, но я здесь один...

    - Хватит Сол, настройся. Следи за мыслью...

    С усилием концентрируюсь на этом шепоте-нешопоте. Кипящий вокруг хаос приобретает некий не такой пугающий вид. Проявляется отдаленное подобие пространства, где уже можно ни шатко ни валко ориентироваться. Неожиданно передо мною возникает странная бесформенная фигура. Она словно соткана из множества световых нитей, странным образом переплетенных между собой. И когда они начинают шевелиться, я воспринимаю это как давешнее шуршание:

    - Сконцентрируйся на своем Я. Иначе растворишься здесь вслед за телом.

    Ага! Что-то начинаю припоминать из поучений Шамана. Привычная точка кристаллизации на материальном теле исчезла, и теперь сознание существует только чистой энергией, которую еще надо умудриться удержать в виде моего Я. Уроки боли... Жгучий огненный Ад... Воспоминания настолько мощные, что легко связывают меня в цельную структуру, более-менее устойчивую к распаду. Что-то происходит... Ощущаю себя сферой из пылающих темно-бордовых жгутов.

    - Молоток, Сол!

    Теперь легко опознаю в связке световых волокон звеньевого. А мне он всегда казался слегка туповатым. Но в местном сумасшествии ему удается сориентироваться первым и спасти меня от гарантированного распада.

    - Где остальные?

    Общение, после обретения видимости структуры, уже не составляет особого труда.

    - Растворяются бестолочи. Давай, помогай. Я за пролетариями, а ты за крестом...

    

    Бездна, разверзшаяся перед нами, красиво обрамлялась текучими струями света, постепенно переходящими от ослепительного сияния с единичными вкраплениями звездочек мрака вверху до абсолютной тьмы, изредка разрезаемой ветвистыми молниями, внизу. И не надо иметь развитого воображения, чтобы увидеть в этом проходе те самые легендарные врата в Валгаллу - потное вожделение любого уважающего себя викинга.

    - Нам туда? - Даже свершившийся переход к энергетическому состоянию не освободил Тура от врожденного скудоумия.

    - А куда ж еще? Или ты наблюдаешь более подходящий объект для проникновения?

    Н-да-а-а. Я со скепсисом смотрю на братьев. Их скрученные в тугие жгуты волокна напоминают скомканные алые знамена земных представителей революционного пролетариата. Столь же надменно грубого к иным классам некоторое время зарождавшегося бесклассового общества. Черная сфера Тура обиженно колышется, порождая волны возмущения на рыхлой бугристой поверхности. Наши новые ипостаси позволяют легко воспринимать настроение любого члена звездочки - странным образом мы оказываемся связаны в единый организм, правда, периодически начинающий внутренние дрязги с взаимными обвинениями и оскорблениями. Но тут ничего не попишешь, особенно учитывая преимущественное присутствие в нем бывших работников физического труда. Мне, как гуманитарию, все время приходится смиряться с таким соседством недалеких товарищей.

    Найти растворяющегося Тура оказалось совсем непростой задачей. Я все никак не мог уловить его эманации в агрессивной среде Лимба. Нерешаемой загадкой оставалось, как же меня смог так быстро отыскать Шат. А спросить его не позволяла моя гордость единственного в звездочке интеллектуала, с легкостью разбирающегося в нумерации брюшистых скальпелей. Правда, данное знание полевого хирурга имело здесь весьма сомнительную ценность.

    - Тур...

    - Тур!

    Я не нашел ничего умнее, чем пытаться транслировать в эфир примитивный зов. Отдача от такого действенного в прошлой жизни способа получалась, правда, нулевой. Но пока, за неимением более продуктивного способа и для успокоения совести, приходилось довольствоваться этим неэффективным приемом. Поиск же иного способа коммуникации с размазываемым по измерениям товарищем занял некоторое время. Отсутствие мозгов, честно говоря, странным образом затрудняло сложные логические построения. А интуитивное знание как-то все задерживалось с приходом. Как смог, пораскинул своими энергетическими жгутами. Интересно, а со стороны я напоминал при этом жуткого шевелящегося спрута?

    Вспоминая былую жизнь в материальном мире и курс по военной психологии, начал искать, какие эманации Тура должны были еще присутствовать в местном филиале Ада. Что есть сознание как таковое? Попытался по-быстрому определить, что удерживало собственные энергии вместе, так сказать, локализовывали мою индивидуальную сущность. Воспоминания. Где самыми яркими были боль и страх. Они-то и служили стержнем, что объединял остальные мои воспоминания вместе. Не зря, выходит, Шаман погрузил нас перед инициацией в гипнотический сон, что временно стер воспоминания и вверг в ужас бесконечной пытки после пробуждения. Теперь оставалось только найти следы от сплетенного инициацией ужаса Тура...

    

    Погружение Шата в Вальгринд сопровождается пугающими эффектами взаимодействия переливающегося пузыря бездны врат и световых волокон звеньевого. Его энергетическая форма непрерывно вибрирует, то распускаясь на отдельные нити, то вновь собирается в тугие пучки. А внешнее обрамление врат аккомпанирует пульсацией вспышек света и тьмы, странным образом перетекающих из одного состояния в другое. Неожиданно вся поверхность врат, отдаленно напоминающая стенки мыльного пузыря, затягивается фрагментами из жизни нашего бойца, где он еще живой и невредимый проживает свою беспокойную земную жизнь. Только не совсем понятно - то ли это происходит прям сие мгновение, то ли просто воспоминания оживают от взаимодействия с вратами. Когда, наконец, Шат исчезает, полностью поглощенный Вальгриндой, и поверхность полностью очищается, перед оставшимися по эту сторону возникает нешуточная дилемма - кому следующему вступать в эту мясорубку образов из прошлой жизни. И если по первому кандидату не возникло особых споров - так как никто распечатывать врата не собирался, звеньевой сунулся туда на правах командира - теперь же желающих не наблюдается.

    Наверное со стороны мы выглядим еще теми уродцами - четыре бесформенных тушки, состоящие из змееподобных энергетических жгутов, стоят напротив друг-друга и угрожающе копошатся своими переплетенными клубками:

    - Тур, вперед!

    - А чего это я? Сами, по-братски, ныряйте в этот адский колодец, а мне и тут неплохо...

    - Ты ж сам хотел - посмотреть, побывать, узнать. Так... Это... Вот и посмотришь, побываешь, узнаешь...

    - Нашли дурака...

    - Эй, пролетарии, ваше слово!

    - Да пошел ты, Сол...

    В общем, мило так общаемся...

    

    Проклятье! Валгалла встречает нашу звездочку душераздирающим холодом. Во всяком случае, более подходящего сравнения с этим болезненным ощущением медленного растаскивания на части придумать сложно.

    - Парни, вы тоже того... Ощущаете?

    Хотя... Оказалось, что я и сам могу непосредственно воспринимать, как у наших призрачных форм под действием этого мира начинают распускаться сплетения энергетических жгутов, и составляющие индивидуальное сознание каждого. Теперь приходится постоянно держать себя под осознанным контролем, чтобы агрессивное пространство потихоньку не растащило на отдельные безличностные нити.

    - Держимся вместе, - командует звеньевой.

    Как можем, сплетаемся, образуя единую форму. Не удивлюсь, если со стороны теперь выглядим как пентаграмма с блистающим сверху лучом, двумя алыми боковыми и двумя темными основы. Обретя некую общую целостность с остальными, начинаю воспринимать окружающий мир в несколько ином свете - мрачное пространство от края до края представляется хаотическим нагромождением пугающе мегалитических форм с адским холодом, бездвижностью и постоянным унылым гулом, напоминающим работу штурмового танка. Во всяком случае, такое сравнение приводит Шат, а ему виднее...

    - А где валькирии?

    И только Крис произносит это кодовое слово, как откуда-то сверху на нас обрушивается целый водопад из небольших обрывков темной материи, напоминающих кожистые крылья летучих мышей. Каждый взмах тонких, как лезвия бритв, плоскостей порождает резкий скрежещущий звук разрезаемого скальпелем листового стекла. Час от часу не легче. Такое впечатление, что мое внезапное пробуждение в пыточном кресле послужило началом череды дичайших кошмаров. И нет им конца...

    Когда сонм валькирий вцепляется в нас, оказывается, что кроме некого подобия крыльев у этих чудовищ есть аналоги и острых когтей, и страшных зубов. Во всяком случае, режущие грани их тел воспринимаются именно так. Темные твари выдирают целые куски, оставляя пустующие проплешины в нашей энергетической оболочке. И хотя боли, как таковой, от этих укусов нет, инфернальное пиршество сопровождается пренеприятнейшими ощущениями. В диком хаосе нежданной атаки не теряется только наш командир. И как ему это удается провернуть, я не понимаю, но только он начинает хлестать злобных тварей своими светлыми сплетениями, разрывая резкими ударами мрак материи их крыльев буквально на куски. Хватает основательно приложиться едва ли по десятку валькирий, как остальные тут же ретируются, мгновенно исчезнув.

    - Кто еще желает познакомиться с валькириями? - Ехидный тон Шата не может скрыть даже иной принцип общения.

    Неопределенное перекатывание мыслей со стороны Тура представляется остальным вполне адекватным ответом на этот выпад командира.

    - Куда идем?

    - Кого ищем?

    Братья, быстро успокоившись после внезапного нападения местных тварей, вновь обретают прагматичный взгляд на происходящее.

    - А вот тут придется попотеть - мы вступили в самую настоящую терра инкогнита, то есть, землю неизведанную и покрытую тайной. Поэтому здесь нам нет помощников и учителей, только сами-сами.

    Обмен мнениями в нашем нынешнем состоянии происходит буквально в мгновение ока и не требует какого-то отдельного средства коммуникации в виде рта или хотя бы пальцев рук. Стоит кому-то только приблизится к внутреннему осознанию своей мысли, как это тут же становится доступно и остальным.

    - Но почему здесь так пустынно? Где остальные души?

    Тур, наконец-то, задается поразительно правильными вопросами. Мы присутствуем в Валгалле уже некоторое количество циклов, но еще не повстречали ни единой сознательной сущности, кроме, конечно, отвратительных валькирий - тупых и чудовищно жадных до чужой плоти.

    - Может здесь одиночная душа быстро теряет свою индивидуальность, или растворяясь, или оказывается "съеденной" валькириями? - пытается дать хоть какое-то здравое объяснение Шат.

    Но звучит неубедительно. На мой взгляд, мы просто находимся здесь еще недостаточно долго, чтобы проникнуться всеми тайнами потустороннего мира...

    

    Перемещения в запределье представляют из себя своеобразное действо. Если в Лимбе, мы по инерции сознания находились в неком подобии своих земных тел, и процесс ходьбы оставался привычным, то здесь же нет ни двигательного аппарата, как такового, ни хотя бы валькирьевских крылышек. Но принцип достижения какой-либо точки в пространстве, как ни странно, не вызывает затруднений - достаточно лишь сконцентрироваться на нужном направлении и образе, как сразу же оказываешься рядом. Но, то ли ты перемещаешься сам, то ли гора идет к Магомету, совершенно непонятно. Однако, такой метод вполне работоспособен. А сама суть скрытых процессов не вызывает общего интереса, возможно сказывается полное отсутствие научного склада ума у подавляющего большинства членов звездочки.

    И если с перемещениями проблем не возникает, то конечная точка путешествия остается недоступной для общего разумения. Куда идти? Что делать? Понимание пока начисто отсутствует.

    - Шаман говорил, что души машин должны быть неким образом скованны здесь. Ищем скованных одной цепью?

    - Наверное... Только давайте, для начала, отыщем хотя бы кого-нибудь знакомого.

    Но безбрежный крестьянский оптимизм не вызывает восторга у прагматичных членов звездочки:

    - Не с-сы Тур, разберемся. Времени у нас...

    Неловкие попытки Тура осознать, чем он сможет в нынешнем своем состоянии испражняться, вызывают добродушное подхихикивание со стороны остальных интеллектуалов.

    Едва заметное движение неподалеку быстро прекращает неуместное веселье.

    - Что там?

    Мгновенно перемещаемся в интересующую точку. Там между двух бесформенных глыб присутствует некая белесая структура, отдаленно напоминающая медузу, выброшенную на пляжный песок. Ее энергетические нити шевелятся, позволяя заподозрить в комочке слизи нужную нам душу для получения хоть какой-то информации о месте пребывания. Правда общение, в сравнении со ставшим уже привычным нашим внутренним, изрядно затрудненно - медуза вроде как и не против перекинуться парой-тройкой слов, но лишь бестолково шевелит нитями-щупальцами.

    - Что будем делать? Как будем понимать это недоразумение?

    

    - Ты кто такой?

    - Страж.

    Если бы существовала физическая возможность недоуменно переглянуться, мы бы сейчас только этим и занимались. Ответ несуразной нашлепки на мегалите ничего кроме ироничного смеха вызвать и не может.

    Как ни странно, эффективный способ общения предложил наш самый недалекий товарищ. Тур в красочных образах поведал, как он инновационно общался с растениями в своих катакомбах - старался повторять их позы, если такое понятие применимо к флоре, и ждал, какие мысли и ощущения появляются у него в голове. Над Туром, застывшим подле засыхающего помидора в зеркальной позе, потешались все вместе, в том числе и сам объект смеха. Но когда он синхронизировал движения своих жгутиков с амебоподобной фауной, как ни странно, смысл обращения медузы тут же возник в нашем общем ментальном пространстве. Так наш крестьянин шутя нашел действенный способ коммуникации с местными аборигенами...

    Оказалось, что медуза, распластанная на мегалите, присутствует здесь в качестве стража. Но кого она сторожит и оберегает, не совсем понятно.

    - Страж, куда нам далее направляться? - Тур к любому, имеющему статус выше, чем "крестьянин обыкновенный", относится с большим пиететом.

    - Вы должны ответить на одну загадку. Если ответ будет правильный, сможете продолжить предначертанный звездами путь, если нет - Я вас съем...

    Одного удара хлыстом Шата хватает, чтобы прекратить словоизлияние надменного охранника.

    - Ай! Больно же, - обиженно ноет Страж.

    - Давай, быстренько выкладывай - где мы, и чего тут ты выпендриваешься?

    На удивление, мгновенное превращение пародии на великого Сфинкса во вполне разговорчивый источник информации обходится минимумом усилий. А сведения весьма интересны...

    Валгалла, местные называют это место - Рип, состоит из нескольких иерархических уровней, и мы сейчас находимся на самом нижнем, так сказать, в подвале. Души, волею судьбы попавшие в это место печали и избежавшие распыления на отдельные жгутики, могут подниматься далее по иерархиям. Но в зависимости от каких качеств своей души кроме веса, амеба не в курсе. Сама она тут застряла с момента своего появления, самолично назвалась Стражем и подвизается на отлове отдельных волокон, остающихся от распада очередной более невезучей души. Насколько я улавливаю, первоначальных запасов энергетического кокона у нее самой едва-едва хватило, чтобы не распуститься на отдельные части. В прошлой же ипостаси она была дезертиром на одной из бесконечной череды человеческих войн, расстрелянном перед строем в назидание. Но это было столько циклов назад, что уже стерлось из воспоминаний - какая война, с кем и за какие-такие коврижки нужно было убивать себе подобных.

    Разговорчивый Страж охотно вываливает на нас все свои, как оказалось, весьма скудные познания о местных порядках. Распад в подвале Валгаллы не такое и редкое явление, скорее даже наоборот - лишь отдельным душам удается пройти далее. Незначительная часть оседает здесь такими же амебами, побирающимися остатками менее везучих. Как надеется Страж, постепенно набрав нужный вес, ему удастся продвинуться далее. Но что там, лишь предположения и только самая общая информация. Большое путешествие его только ожидает впереди. О возможном соединении местных душ с земными объектами, он ничего и слыхом не слыхивал. Валькирий он назвал чудесными созданиями, оставляющими после себя уйму отдельных волокон от очередной разорванной жертвы. В общем, местный страж оказывается банальным паразитом и падальщиком, которому еще только предстоит стать неким подобием настоящей души...

    

    - Может, возьмем с собой собачку?

    Предложение специалиста по гидропонике взять Стража с собой на верхние иерархии вызывает небольшой шок у остальных:

    - Сосем сдурел, зачем нам это жалкое недоразумение? - Само невинное, что расцвело ядовитыми бутонами в общем ментальном пространстве.

    Пытаясь оправдать свое предложение, Тур лепечет о каких-то архаичных привязанностях к домашним животным - собакам и кошкам, аналогом которых ему видится Стража. Больше всех возмущаются братья, которых я вполне понимаю - в них кипит некий аналог пролетарской ненависти к паразитам. Но неожиданно Шат встает на сторону кошатника и собачника - звеньевому кажется правильной мысль заполучить хоть немного ориентирующегося в местной обстановке сопровождающего.

    - Но как он с нами будет двигаться? Вы посмотрите на эту аморфную кляксу...

    Но когда мы дружно обращаемся к Стражу, тот каким-то образом почувствовав суть нашего спора, вьется вокруг вертким клубочком и разве что не выпрыгивает из своей хилой оболочки. Как ни странно, его внешний вид своей статью вполне соответствует какой-нибудь дворняге.

    - Я его немного подправил, придав форму собаки.

    Тур продолжает удивлять.

    - Ты это... Как умудрился его переформатировать?

    - А-а, - легкомысленно отвечает ваятель, - Применил свои способности в гидропонике. Растения, думаете, так просто выращивать?

    Растениевод образно и в красках показывает, как он возился с зеленой ботвой, получая на выходе довольно странные плоды... Провидение Шамана с каждым разом все более и более меня поражает. Подобранные для звездочки парни, казалось бы, отовсюду и без особого смысла, постепенно открываются с самых неожиданных сторон. Наш вновь обретенный пес тем временем всем своим видом демонстрирует готовность служить и сторожить. Еще бы: ему без нас светит здесь коптить ни одну сотню циклов.

    Когда, наконец, выдвигаемся дальше, наш отряд представляется уже неким подобием армейской колонны: впереди авангард в лице собакообразной амебы и мощная артиллерийская поддержка позади - перед началом движения Шат потренировал нас умению обращаться своими энергетическими жгутами, как кнутом. Получалось не ахти как захватывающе, но в качестве запугивания неадекватных встречных вполне могло прокатить. Судя по россказням Стража, впереди нас ждут не только приятные и радостные встречи.

    

    

    

  Честно говоря, рассчитывал на короткий рассказ, но он зараза начал разрастаться и почковаться, теперь уже и не знаю, куда кривая выведет героев. Посмотрим...