Как она танцевала! Её резкие и угловатые, на первый взгляд, движения в действительности подчинялись скрытому, безумному ритму. Гибкое тело, кажущееся совсем хрупким из-за широкой свободной одежды, изгибалось в такт беззвучной музыке, а ноги в чуть стоптанных тяжелых ботинках легкими касаниями чертили на песке строчки заученных схем. Только дилетант назвал бы её перемещения бессистемными. Танец - он меня завораживал. А то, что творили при этом её руки, внушало ужас и восхищение.
Короткий танец любви, силы и смерти.
Я повстречал её в Городе, у реки. Она уютно устроилась между гранитных лап сидящего льва, практически незаметная со стороны. Древний лев невидящими глазами взирал на воду, волны лениво лизали выщербленные ступени набережной, а девушка задумчиво любовалась полярным сиянием. Я тоже время от времени бросал взгляд на извивающиеся в небесах изумрудные сполохи, но ничего, кроме вялого интереса, у меня это зрелище не вызывало. Звездный ветер, прикасающийся к атмосфере. Пытаться обуздать его энергию - все равно, что искать начало у радуги. Редкое в этих широтах явление? Что с того?
Точеную фигурку в объятиях каменной скульптуры я обнаружил немного запоздало. Расслабился - Город казался совершенно безжизненным. Надо признать, девушка гармонично вписывалась в окружающий пейзаж, не прячась, но оставаясь неприметной. Мастерство, доступное лишь опытным лазутчикам.
Она не могла не слышать моих шагов, но даже не попыталась скрыться. Может быть - сумасшедшая, может - излишне самоуверенная. И она, я уверен, была здесь совсем одна. Хрупкая девушка на пустынной набережной, окруженная бездушным Городом. Я было думал просто пройти мимо, но на мгновение задержался - её задумчивый вид, профиль, очерченный ярким рисунком на небосводе, придавали всей картине нереальный, умиротворенно-романтичный оттенок.
Черный Город, зеленое небо и бледный, иконописный лик.
А потом девушка обернулась и я в очередной раз убедился. Можно защитить тело от стали и душу от проклятий, но нельзя оградить сердце от красоты. Девушка была хороша - даже дряхлый Город вокруг нас казался не таким угрюмым. Вероятно, этому помогала магия полярного сияния, огни которого купались в реке, в глазах девушки.
И я поступил так, как поступил бы любой самец любой расы, повстречавший одинокую самку. Я улыбнулся и сказал:
- Привет.
И только потом незаметно положил руку на шокер. Все-таки Город - не то место, где стоит отвлекаться. Тем более - такой большой.
Девушка молчала, продолжая изучать черты моего лица. Её зрачки, отметил я про себя - такие же зеленые, как свечение ионизированного газа на недосягаемой высоте. Даже пронзительнее. А еще - девушка пытается меня познать.
Конечно же - тщетно. Транслятор, хотя бы на минимальной мощности - это давно вошло в привычку. Не стоит жалеть энергии. Я опять улыбнулся.
Девушка на этот раз ответила. Улыбкой. И волшебным образом икона преобразилась. Ожила - ямочки на щеках и смешливые морщинки в уголках глаз. Такой она понравилась мне еще больше.
- И все-таки - это ты, - утвердительно заявила девушка.
Я видел её впервые, но не хотел разочаровывать - лишь неопределенно пожал плечами. Моя собеседница чуть приподняла подбородок и, прикрыв глаза, коротко повела носом. Как кошка. Затем сказала то, что меня несколько обескуражило и что я, в глубине душе, уже некоторое время предполагал:
- За тобой идут.
Так я познакомился с Верой. Правда, имя её узнал несколько позже.
Я не люблю мосты. Лишь ступив на их поверхность, оставляешь позади часть себя. И делаешь шаг в неизвестность. Мост - это не просто переправа, щепка, переброшенная через ручей. Мост - это капилляр, артерия, связующая миры-берега. Даже если отличия незаметны - уж я-то знаю. Но не это самое худшее. На мосту остается только одна дорога - вперед. Без вариантов. Отсутствие альтернативы для меня непереносимо. Я и в Город-то сунулся из-за этого. Здесь должно было быть много мостов - на выбор.
Она оказалась права, эта девушка, подтвердившая мои предчувствия. За мной шли. Настойчиво и быстро. Эсты из восточных кланов - наверное, они вели меня от Западных Озер. Надо признать, у них были основания для подобного упорства.
А выбранный мост, издалека кажущийся надежным, меня подвел. Нет, сооружение еще прочно стояло на опорах, но покрытие центрального пролета выкрошилось, обнажив ржавый остов. Семьдесят метров ферм и арок, напоминающих подвешенный скелет древнего монстра. По стальной конструкции можно было перебраться - перспектива измазаться в ржавчине меня не смущала, но позади на мост уже легкой трусцой выбегали преследователи. Не скрываясь - три охотничьи тройки, оставившие, скорее всего, еще одну тройку в прикрытии. Высоко ценят мою голову их вожди. Давно меня догнали? Наверное - просто ждали удобного случая, чтобы напасть.
Мост. Полезу по балкам - стану легкой мишенью для охотничьих луков. Впрочем, здесь тоже - как на ладони. Лицом к лицу, в надежде, что они не станут сразу стрелять, я развернулся и медленно пошел навстречу противникам. Не нужно ограничивать перемещения обрушенным пролетом за спиной. Я отбросил бесполезный посох, все равно еще не доделан, и удобнее перехватил жезл шокера.
Увеличил мощность трансляции до уровня подавления. Один из нападавших схватился за виски и осел, упираясь спиной в ограждение. Или очень слабый или наоборот - сильный. Открытый канал обычно открыт в обоих направлениях и чем он шире... Остальные охотники притупили чувственность и с шага не сбились. Минус один.
Добавил в сигнал паническую составляющую. На меня она тоже действует и единственная защита - годы тренировок. Нападающие забеспокоились, но от намерений не отказались. Ничего, непосредственно в бою страх тяжелее контролировать.
Приготовился надвинуть на глаза темные очки - скоро здесь будет светло.
Крутанул восьмеркой шокер. Это так - для разминки. Его пока можно не включать. Эсты уже имели со мной дело, поэтому должны знать, что на расстоянии ветвящиеся спарки и стримеры - не более, чем красочные эффекты. Нечего энергию разбазаривать. А вот в ближнем бою мои преследователи шокер не видели. Пришло время показать.
За десяток метров до противников я перехожу на бег. От того, насколько эффективным окажется первый удар и удастся ли мне навязать свою тактику, зависит исход схватки. И продолжительность моей жизни.
Врезаюсь в строй, отбиваю шокером удар изогнутого клинка, подныриваю, резко ухожу в сторону, бью наотмашь. Терминал шокера выполнен на манер обычного шестопера - стальной наконечник с шестью отточенными лезвиями и пользоваться моим оружием можно, как обычной дубинкой. Верчусь, раздаю удары направо и налево, пока нападающие не охватывают меня беспорядочным, но плотным кольцом.
Теперь можно. С терминала вырываются жгуты дуговых разрядов, обжигая противников.
Щупальца стримеров, извиваясь, тянутся к людским телам - радиантные токи кажутся холодными, но частоты отстроены таким образом, что при длительном воздействии полностью парализуют человека.
Искрятся пучки нитевидных спарков - они безобидны, только ослепляют, если долго смотреть в их сторону.
Мыльным пузырем вздувается и стекает в землю сфера коронных разрядов - внутри её вся тонкая энергетика сходит с ума. Амулеты эстов разряжаются впустую, их заклятия трещат по швам, не успев потревожить эфир.
И я мечусь среди этого шипящего светопреставления, стараясь, пока противники не опомнились, нанести максимальный урон. Вонзаю лезвия и бью основанием рукояти - в нем размещены контакты искрового разрядника. Разрядник задает работу всей схемы, но - при касании, действует, как электрошокер.
Представляю, как это выглядит со стороны - пронзительно-белые дуги, синие спарки и стримеры, пурпурные пленки коронных разрядов. Под зелеными сполохами полярного сияния. И кровь, потому что за несколько начальных мгновений я убиваю троих и в разной мере раню, наверное, каждого. Нападающие, наконец, расходятся веером, мне тоже, как воздух, необходима передышка, но я могу только нападать.
Мост - дорога в один конец, обрывающаяся у края пролета.
Даже вздумай я вернуться назад, чего никогда не делаю, там меня будут ждать наложенные на тетивы стрелы. Я нападаю, догоняю, как безумный, и бью. Эсты морщатся от ожогов и травм, разминают онемевшие конечности, протирают слезящиеся глаза, но, в целом, быстро приходят в себя и грамотно рассыпаются в стороны. Пока они увеличивают дистанцию, мне удается убить еще одного и самому получить первое ранение. Резаное - в бедро.
Перевожу дыхание. Оставшиеся четверо для меня сейчас недоступны. Они тянутся за луками, а я за самопалом. Их четверо и трое в прикрытии, кстати, странно, что те еще не подключились, а у меня возможность сделать два выстрела и ничего похожего на укрытие, ни одной минуты на перезарядку. Почетная сдача в плен не грозит.
Снопом искр плюют стволы самопала, в ответ хлестко поют луки. Я попадаю два раза, в меня - три. Одна стрела щелкает по грудной пластине, вторая чиркает по ребрам, а третья вонзается под наплечник. Мои попадания - кровавые дыры величиной в кулак. Эсты пятятся назад - я реву загнанным зверем. Сплевываю кровь - прокусил щеку, когда один из разрядов шокера зацепил меня самого. Наконечник, застрявший в плече, скребет о кость и обездвиживает руку.
Теперь все. Я не дошел до своего Острова.
Чуть поодаль поднимается боец, нейтрализованный транслятором - сильный, быстро оправился. От берега к нападающим бежит человек. Один. Один? Это уже не имеет значения. Хрупкая фигура, гибкость в движениях и идеальные черты лица.
Я уже видел... эту девушку...
Глаза застилает багровым туманом - не верьте тому, кто утверждает, что можно драться с засевшей в теле стрелой. А девушка, что за бред, с двумя кинжалами бросается на ближайшего к ней эста. Шансов у нее - еще меньше, чем у меня. Противник крупнее в два раза и лучше вооружен - он легко блокирует ножи и начинает теснить мою заступницу.
Безумная. Я глупо скалюсь, ожидая последнюю стрелу, а девчонка, грациозно уходя от ударов, задыхаясь, выкрикивает:
- Идиот... убери... свой... фон!
А что? Я уже ровным счетом ничего не теряю. Более того, вдруг напряженность поля доставит неудобство душе, когда ей придется покидать тело? Глушу транслятор.
Движения девушки ускоряются, а эсты, наоборот, становятся какими-то вялыми.
Я наблюдаю Танец.
Любви, силы и смерти.
Танец Веры.
Было утро, мы сидели в комнате какого-то дома, стены которого еще не рассыпались от дыхания времени, жгли костер из ветвей пытающегося поглотить Город леса и разговаривали. Меня лихорадило - стрелы эстов несли на своих наконечниках не только метки сакральных формул. Я жевал сфагнум, потягивал приготовленный моей спасительницей настой и внимательно слушал.
Когда девушка расправилась с эстами, то подошла ко мне и еще уверенней, чем накануне, констатировала:
- Это действительно Ты.
- Да, - согласился от безысходности я и покачнулся.
- Вера, - она поддержала меня за локоть.
- Дрей, - представился я.
Вера... бессмысленное понятие для тех, кто привык уповать на себя.
Потом у меня закружилась голова, закружилось все вокруг, мы шли, меня вели, через нагромождения обломков, сквозь переплетение кустарника. Сюда.
Рассвело, но языки зеленого пламени все также ярко плясали в высоте.
- Уже скоро, - кивнула Вера в направлении клочка неба, виднеющегося в пустом проеме окна.
- Всплеск солнечной активности.
- Это ветер чужих звезд.
- Чужих?
Она перевела взгляд с неба на меня.
- Ты не чувствуешь?
Конечно - нет. Можете считать меня уродом.
- Нет.
Вера хмыкнула.
- Тогда зачем идешь на Остров?
Я закрыл глаза и прислонился затылком к прохладной шершавой стене. Откуда? Зачем я иду на Остров... Любитель сокровенных тайн мира, мародер, освобождающий из-под пепла то, что давно забыто. Остров, скит - последнее убежище. Очередная усыпальница преданного забвению прошлого. Что я там хочу найти - знания? Единомышленников? Или покой. Для начала - посмотреть. Но...
- Откуда...?
Девушка перевела взгляд на шокер:
- Ты создаешь страшные вещи.
Страшные вещи... Я ухмыльнулся уголком рта, а она с вызовом дернула подбородком:
- Да, страшные - грубая сила, слепо сотрясающая эфир.
Я пожал плечами и скривился от боли в ране:
- Таков мой Путь.
- Ты глух и слеп на своем Пути...
Что поделаешь - я глух и слеп с самого рождения.
- Неужели ты не ощущаешь вкуса энергий, питающих мир?
Я покачал головой - мне дано отличать природу малой толики, лишь самых распространенных состояний эфирных течений. Нескольких форм электромагнетизма, основных составляющих гравитации, эмоциональных градаций мысли. Но только - при помощи инструментов.
Полярное сияние. Умершая звезда. Жесткие излучения, потоки ионизирующих частиц. Все возможно в безграничных глубинах Космоса. Межзвездные течения. Буря, вызванная гибелью чужого светила.
- Те, кто умеет чувствовать будущее, испуганы.
Ох, не нравится мне её шаманский стиль изложения. Не нравится то, что она может быть права. Подозреваю, что и мне в её предположениях отведена некая роль - это настораживает еще больше.
- Просто ответь - откуда ты знала, куда я иду, а? И кому вообще я понадобился?
Вера вздохнула и пошевелила угли.
- Для тебя Собачий Остров - просто очередное приключение?
Вся моя жизнь... приключение.
- Собачий? Я знаю его под другим названием.
- Как не назови. На Остров смотрит Большой Пес. Это священное место.
- Большой Пес?
Девушка выдернула из костра тлеющую хворостину, начертила на пыльном полу шесть точек разных размеров и соединила их тонкими линиями. Фигура напоминала нож мясника. Я узнал рисунок - я видел его в ночном небе. И наиболее крупную точку - самую яркую звезду небосклона.
- Сириус.
- Глаза Пса, - согласилась Вера, - их два.
Двойная звезда - где-то читал.
- Он смотрит на Остров?
Дымящаяся ветка продолжает тревожить пыль - вокруг схемы созвездия появляется неправильный контур. У меня в рюкзаке лежит карта - похоже. Да, это то озеро, а топография, расположение островов и мысов соответствует узлам небесной фигуры.
С одной стороны - это просто картинка, небрежный набросок, я и сам умею смешивать правду и вымысел в необходимых пропорциях. С другой - вера многих людей в какое-либо явление вполне может сделать его, хотя бы отчасти, реальным. Такая вот метафизика.
- При чем здесь я?
- Ты идешь на Остров?
- Хм... да, - но душу уже грызет червячок сомнения.
Вера внимательно посмотрела мне в глаза.
- Э! Не заставляй меня включать аппаратуру.
- Хорошо, - девушка улыбнулась, - если пророчество верно, ты и сам все поймешь.
- Не веришь в то, что Грядущее вещает устами провидцев?
Я глубоко вздохнул - плечо опять ответило болью. В том-то и дело, что... верю. Один знакомый и вечно пьяный философ считал, будто оракулы стоят у истоков будущего. Понимай, как хочешь.
- Ты спасла меня ради пророчества?
- Во исполнение.
- А почему не рассказала сразу, тогда, на набережной.
- Я хотела видеть твои молнии.
- И?
- Это впечатляет. Уйма энергии... расходуемой впустую.
- Меня чуть не убили.
Вера склонила голову и прищурилась, стараясь скрыть мелькнувшую в глазах тень. Я заметил. Что это - грусть, боль?
- Ты боишься смерти?
Когда мне было двадцать лет - не боялся. Я в неё не верил. С годами все тяжелее отвечать на такие вопросы.
- Я с ней считаюсь. И не хочу торопить.
- Страшно - умирать впустую, - да, во взгляде девушки прятались боль, грусть и... решительность. - На берегу была вторая группа - из-за неё задержалась.
Собственно, нечто подобное и предполагалось.
Чтож, я хотел посетить Остров и решил не менять свои планы. К тому же общество Веры мне нравилось, в отличие от её пророчеств. Вот только с раной, так казалось, придется помучиться пару недель. И накопители пустые на три четверти. Сегодня-завтра будет совсем худо, а потом нужно найти в себе силы на запуск воздушного змея.
Девушка вновь бросила взгляд на небо.
До встречи с Островом оставалось пять-шесть пеших переходов и проблема с переправой.
- Чувствуешь?
Да... даже я - чувствую. Я знаю, как это называется - Благодать Снизошедшая. "Твердыня чудес", говорил мне встреченный два года назад паломник, "архипелаг блаженства". Пока лодку качали волны озера, я был скептически настроен. Даже волшебный розовый ореол над возникающим из дымки островом мне показался поначалу просто игрой лучей летнего, не желающего прятаться за горизонт Солнца.
Но, когда нога ступила на замшелые камни поросшего березами берега, я, бесталанный, ощутил энергетику этого места. Усталость сменилась бодростью. Мышцы расслабились и даже лямки рюкзака перестали врезаться в плечи, тревожа совсем недавно зажившую рану. Вера медленно втянула свежий прохладный воздух.
- Здесь ты бы выздоровел в два раза быстрее...
А так я, вопреки ожиданиям, провалялся больше месяца. И всего десять дней назад смог подняться на ноги, чтобы восполнить запасы энергии.
Мы смеялись и веселились тогда, словно дети. Забыл, когда в последний раз это воспринималось, как развлечение.
- Выше! - улыбалась Вера, запрокинув голову и поправляя выбившийся локон.
- Выше, выше, - вторил я, подтравливал трос со жгутом проводки и следил за стрелкой компенсатора.
Она зябко поёжилась и я положил руку ей на плечо. Она прижалась ко мне и кроме тепла тела, я ощутил, как нечто невидимое ласкает душу.
Змей парил, едва раскачиваясь в порывах ветра, и медленно, но уверенно, поднимался. Чем выше, тем большая разность потенциалов, но уловители настроены на производные токи и радиантные течения - необходимого уровня можно добиться, не достигая предельных высот.
Иногда Вера жмурилась, легко дула в сторону змея, и всю конструкцию резко дергало вверх. Она была очень сильной, эта девчонка, и даже долгая, изнурительная борьба за мою жизнь не ослабила её энергетику.
Мы охотились на цвета эфира. Верин термин. Охотились вдвоем.
Я наклонил голову и заглянул ей в глаза. Как в зеркало - девушка испытывала те же эмоции. Аромат волос... раскрасневшиеся щеки... чуть приоткрытые губы... учащенное дыхание...
А потом она резко отвернулась, пряча взгляд.
- Не надо...
- Почему?
Вера смахнула что-то со щеки.
- Будет... только хуже. Потом.
Потом - я воспринял, как обещание. Я ошибся.
Сияние становилось все ярче, все продолжительнее, охватывало все большее пространство. Вера хмурилась. Мне тоже это явление уже не казалось таким забавным...
Остров. Я шел сюда не за ощущениями. Даже Вера запросто могла погрузить меня в подобное состояние, близкое к эйфории. Я шел за знаниями, но необычность этого места меня впечатлила.
- Здесь должна быть община, - ответил я на вопрос Веры, - братство, сумевшее сохранить древнее знание.
Блестящие на солнце, возвышающиеся из-за верхушек берез купола церквей и лопасти ветряков подтверждали мои слова. До тех пор, пока мы не вышли к монастырским стенам.
Относительно недавно оштукатуренные поверхности, застекленные окна, ухоженные грядки - все тут еще помнило теплоту человеческих рук. Но тропинки между зданиями были безлюдны.
- Э-ге-гей! - рявкнул я и только стены ответили эхом.
- Погоди, - осадила меня Вера.
Она вытянула руки ладонями вперед и начала вращаться вокруг своей оси.
- Не балуй! - совсем рядом раздался стариковский голос, сопровождаемый смутно знакомым звуком.
Да, насчет древних знаний пилигрим не соврал - так лязгает ружейный затвор.
- Девочка, опусти ладошки, а ты, длинный, кинь ручницу.
Самопал пришлось отбросить в сторону - из темного проема показался седой старик в черной рясе. В руках он сжимал прекрасно сохранившуюся древнюю винтовку.
- Сказано, - задумчиво заявила моя спутница, - дано троим судьбу исправить: она, что ветра слышит бег, он - с механизмом может ладить, душа их - божий человек.
Позднее мы прихлебывали ароматный брусничный чай в пустой, но чистой трапезной и наш хозяин, представившийся отцом Георгием, рассказывал историю этого места.
- Все ушли - братья, сестры, отроков забрали.
- Почему?
- Мир умирает, все ушли - словом господним людям помогать. Один я остался - за хозяйством присматривать. Скоро уже.
- Скоро?
Вера кивнула в такт словам старика.
- А то не видишь? - отец Георгий указал пальцем на небо. - Сколько оно выдержит? У нас газоразрядные трубки, что сверчки трещат. Как встарь.
- Радиация?
- Оно - излучение.
- Откуда?
- Извне. Послушнику видение было - Зверь Звезду пожрал, от дыхания смрадного цветы вянут.
- Ветер мертвого солнца, - подтвердила Вера.
- Пока так - дуновение, - согласился старик, - а как фронт дойдет - все, конец. Апокалипсис, мало нам предыдущего.
- И что делать? В убежища?
- Не поможет. Молиться, дух очищать. Можете здесь остаться, Валаам - божий остров, здесь легко умирать.
Стоило Вере меня с того света вытаскивать. Космические течения - потоки радиоактивного вещества. Магнитный пояс планеты и озонный слой справляются с солнечным излучением, но здесь - нечто более интенсивное. Да, от такого не спастись.
- Есть пророчество, - кашлянула моя спутница, - на Остров Песья звезда смотрит.
- Не говори так - мы её Звездой Богородицы называем.
- Пускай.
- Постой, - подключился я, - ты хочешь сказать, что созвездие Большого Пса каким-то образом проецируется на озеро, а его альфа, Сириус - на Остров?
- Вон небо, звезды, вот земля - во Вселенной все миры единой нитью связаны. А Сириус, как ты его называешь, одна из ближайших звезд к нашей системе. И очень могучая, к тому же двуглавая.
- Мы здесь под сенью Божьей Матери и сына её, - отец Георгий перекрестился.
- И чем это нам поможет?
- Циник, - Вера посмотрела на священника.
- Воистину, - согласился тот.
- Мы можем взывать к Звезде для защиты.
- Каким образом?
- В городе с разводными мостами...
- Когда-то разводными, - поправил Георгий.
- ... ты управлял силами, способными пренебрегать пространством и временем.
В Валаамской обители было все, что нужно. Прекрасные мастерские, действующая подстанция, а главное - отец Георгий оказался замечательным помощником.
- Мезомерные конденсаторы? - удивлялся он, - Читал в древних трудах о чем-то подобном, но ведь Накануне они были лишь в теории...
- Не знаю - я на них прототипы натолкнулся случайно в одном из походов по мертвым городам. Наверное, институт был. И о теории эфирных полей и радиантных потоков я там много интересного узнал.
Георгий в ответ цокал языком.
- Даже если ты пользуешься чужими открытиями, ты - гений, сын мой. В созданных тобой вещах поровну того, что мы называем магией и того, что раньше называли фундаментальной физикой. Без учителей и университетов...
Да - только учебники, бумажные книги - редкие свидетели ушедших дней, да озарения, мучившие меня, неполноценного, с самого детства. Впрочем, восстановить схемы мезомерных конденсаторов, собрать уловители радиантных потоков - для этого даже не нужно полное понимание процесса. Сложнее было с излучателем - идея резонансного трансформатора была забыта даже в те времена, когда мироздание уже стояло у черты, отделяющей До от После.
- Это не электричество, - объяснял я священнику, - не традиционный электромагнетизм, это распределенная в эфире стихийная первоэнергия.
- Чушь, - спорил Георгий.
- Вера передвигает предметы одной только мыслью, - возражал я, - откуда она черпает силы? Энергия - как ветер в тысячах, миллионах форм. Вы столетиями хранили древнее знание, но рассказывали детям лишь о частных случаях. Электричество, магнетизм. Тот жеток, например- направленное движение электронов, утверждаете вы. Упрощение. Даже вы знаете, что движение частиц осуществляется в обоих направлениях. Ток, о котором вы говорите, одно из проявлений многокомпонентного, разнонаправленного перемещения эфирных составляющих. Эфир - это субстанция, существующая вне вашей физики и нашего сознания. Он неподвластен времени, а материя и пространство - лишь его производные величины.
Я бегал между церквями и рассчитывал результирующий вектор.
- Почему нельзя воспользоваться силами нашего Солнца? - капризничал я. - Ведь это проще.
- Мы не просто черпаем энергию Звезды, мы перенастраиваем бытие. Мы должны переместиться и остаться на месте одновременно, как бы позаимствовать участок чужого Пространства. И при этом не нарушить Баланс мироздания.
Я лишь пожимал плечами и продолжал рассчитывать, паять, отстраивать.
- Это слишком сложно.
- Не беспокойся, - заверяла Вера, - твоя трансляция - только несущая для моей воли.
Однажды это случилось. В час, предначертанный, наверное, судьбой. С куполов трех церквей, использованных мной в качестве терминалов, потекли в землю потоки ионизированного газа. Вера, лежащая в точке триангуляции, изогнулась всем телом и беззвучно зашептала слова лишь ей одной известных молитв. Отец Георгий просто положил ладонь на лоб девушки и она расслабилась. Невидимая струна, связывающая звезды, стала осязаемой и зазвенела, перекрывая гул трансформаторов. Небеса, к тому времени совсем зеленые, в последний раз полыхнули изумрудными зарницами и стали прозрачно-голубыми. Как раньше.
Что сделала девушка, наложив свое сознание на мощь освобожденных мною стихий? Создала непроницаемый щит над атмосферой? Или перенаправила энергию, поменяла местами пространства, сотворив в глубине космоса сферу бушующих изотопов диаметром с нашу планету? Не знаю...
Я больше не видел её. Отец Георгий соорудил на месте, где она лежала, небольшую часовню и ухаживал за Верой сначала сам, потом с помощью возвращающихся на Остров послушников. Меня внутрь не пускали, иногда - применяя силу. Больше года пришлось провести возле машин и, когда мы, наконец, отключили подачу энергии, небо осталось голубым. А она умерла. Георгий сказал - от истощения.
Будь проклят мир, спасенный такой для меня ценой.
Я достал из сундуков свои побрякушки и пошел к часовне. Там меня встретили стволы винтовок.
- Прости, - сказал отец Георгий, - прости, Андрей, эта святыня теперь не принадлежит нам. Спасибо за все, Андрей, и... уходи. Прости.
Я развернулся и ушел. Но с тех пор ни на мгновение не забывал, как она танцевала...