Музыка разносилась по всему дому, но громче всего она эхом отзывалась в моем сердце, в моей голове. Играл "Реквием" Моцарта. Необычайно красивая музыка, способная заставить любого подняться и начать танцевать. Но во мне она вызвала совсем иные чувства. Я взял карандаш и стал быстро-быстро писать в позаимствованном недавно папином ежедневнике, не обращая внимания на грамматические ошибки. Меня захлестнули чувства. И я не знал, как их по-другому выразить кроме как постараться описать их. Я не профессиональный писатель или же поэт, я маленький мальчик, который еще учится в школе и которому всего лишь десять лет.
Музыка, которая играла в доме, классическая музыка, всегда вызывала во мне странные желания. В душе, словно маленький росточек, поднималась надежда. Надежда на лучшее будущее, на то, что я смогу когда-нибудь в будущем стать сильнее, чем сейчас, что я смогу изменить мир в лучшую сторону. Я стал взрослеть. Закончил школу, начал работать, но жизнь моя, в общем, была сера и скучна. Я позабыл те эмоции, которые испытывал в своем детстве, при прослушивании классической музыки, и я так же убил в себе мечту на лучшее будущее. Но однажды все изменилось.
Я пришел в церковь. Уже не помню зачем. Просто пришел, подчиняясь странному душевному порыву, который вел меня в это священное место. Я молился. Молился Богу. Не просил ничего, просто молился, когда мне на плечо опустилась ее рука. Я словно увидел ангела: детское, кукольное личико с ямочкой на щеке. Красивая, мягкая улыбка. Синие глаза ее казались мне бездонным морем, а ее длинные, светлые волосы легко струились по плечам.
Она пела в церковном хоре. На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать, не больше. А я уже старик - мне было уже двадцать восемь лет.
Когда она стала подниматься по ступеням, устремленная на свое место среди остальных, свет странно преломился, и мне показалось, что я видел два ангельских крыла за ее спиной и нимб над ее головой. Я не поверил своим глазам. Такого не может быть. Ангел среди людей. Такое бывает лишь в сказках.
Заиграла музыка. По-очереди вступая свою определенную, неповторимую линию повели партии сопрано и альтов. Пришло время солистов: сложив руки на своей груди, она вышла вперед. Блаженно закрыв глаза и сложив руки перед собой, она запела: это было невероятно удивительно и красиво. Я никогда раньше не слышал такого прекрасного пения, или быть может, мне просто казалось так в тот момент.
Рядом со мной то и дело всхлипывали пожилые женщины: пение коснулось и их душ, растрогало и заставило расплакаться. Она умело пользовалась своим голосом: в какой-то момент мне тоже захотелось плакать, но я с невероятным трудом подавил в себе слезы. Даже не смотря на то, что нахожусь в церкви, я не мог заплакать. Я взрослый человек, к тому же - мужчина.
И не смотря на это, вместе с ее пением в мою душу пришло невероятное спокойствие и умиротворение. Мне даже показалось, что солнечный свет, через фрески проникающий в церковь, стал светить ярче, а воздух, до этого спертый, наполнился ароматом цветов. И я с упоением вдыхал этот цветочный аромат, стараясь запомнить его, сохранить в своей памяти.
Когда же пение прервалось, все опять стало как раньше: церковь, спертый, удушливый воздух, в котором чувствовался запах пота и чего-то еще, того, что я не мог объяснить. Свет вновь померк для меня; я словно лишился чего-то очень важного. Частички своей души.
Хор ушел со сцены. В скором времени ушли и люди, сидевшие в зале и выполняющие роль слушателей. Остался лишь я один. Время медленно текло, уходя от меня, но я все сидел, обратив свои глаза к Богу и беззвучно, одними губами, произносил молитву, желая того, чтобы мои молитвы были услышаны. И произошло чудо. Я услышал ее смех: звонкий, как маленький колокольчик, он разносился по церкви.
Она шла в компании своих подруг. Ее светлые волосы развивались на неизвестно откуда взявшемся ветру, скорей всего это был сквозняк, или же просто мне хотелось в это верить. Я не мог оторвать от нее восторженного взгляда. Мое сердце часто забилось, стало казаться, что галстук, до этого момента свободно висящий на моей шее, вдруг как-то резко и неожиданно ее сдавил, не давая мне возможности вздохнуть. Я достал платок из своего кармана, торопливо вытер им свое взмокшее, и должно быть покрасневшее, лицо. Она повернулась ко мне. Сказав что-то своим подругам из хора, она направилась ко мне, между рядов церковных скамеек.
Словно летя по воздуху, она приближалась ко мне. Я не слышал ее шагов, лишь шорох развиваемого на легком ветерке платья. Она прижимала к своей груди ноты, волосы, как и до этого, были распушены и струились по ее плечам и спине. Невольно в моей голове снова всплыл образ ангела: для завершения ей не хватало только лишь белоснежных крыльев и золотого нимба над головой.
- Вы все еще молитесь Богу? - она радостно улыбнулась, закрыв глаза, но лишь на мгновение, и тут же, почти сразу их открыв. Но моя память словно сфотографировала эту улыбку, и я еще долго вспоминал ее вечерами. - Вам понравилось наше выступление? Если честно, мы все волновались, особенно я. Я впервые за всю свою жизнь пела соло.
Щеки ее покрыл легкий, стыдливый румянец. Она опустила голову, пряча свои синие глаза за челкой своих светлых волос. Руками она еще сильней прижала папку с нотами к своей груди, словно стараясь закрыться с помощью нее от меня.
- Вы прекрасно выступили. - Я с трудом, но все же поднялся на ноги и мягко улыбнулся ей в ответ. В моих руках был белый платок, которым я вытирал свое лицо, и взгляд ее синих глаз, скользнувших по мне, остановился и на нем. Наверное, подумала, что я плакал. Виноватая улыбка появилась на ее лице; ямочка на щеке от ее улыбки стала еще выразительней и заметнее, чем до этого. Я невольно засмотрелся на нее; ее синие глаза коснулись и моего лица, поэтому мне пришлось, пусть даже мне этого и не хотелось, отводить глаза в сторону.
- Если вам так понравилось, - она склонила голову, отчего я не мог видеть ее лица. Был ежесекундный порыв наклониться и еще раз посмотреть на ее кукольное, детское личико, с большими синими глазами, но я сдержал его, с трудом подавив в себе. - Приходите, пожалуйста, завтра. Мы снова будем петь здесь, и я снова буду солировать. - Она говорила тише, чем до этого, словно стесняясь меня или же себя. - Приходите, пожалуйста.
- Я обязательно приду послушать твое соло. - Улыбнувшись, я в шутливой манере прижал свою шляпу, до этого лежащую на скамье рядом со мной, к своей груди. - Слово джентльмена.
Я не знал ее имени. Мое сердце часто билось и, казалось, было готово вот-вот выпрыгнуть из груди. Руки сотрясала предательская дрожь, я всеми силами своей души старался успокоиться и мысленно молил Бога о том, что бы она не обратила внимания на мои дрожащие руки, ведь она могла решить, что это от змия, а не от моих душевных терзаний и волнений.
- Спасибо вам. Большое спасибо. - Она улыбнулась так искренне и ослепительно, что у меня перехватило дух, словно из меня вышел весь воздух. - Я буду вас ждать. Обязательно буду.
Она будто бы хотела добавить что-то еще, но, смущено улыбнувшись, оборвала свою фразу. Так же тихо, и плавно, как и подошла ко мне, она стремительно унеслась к выходу, где ее уже, верно, ждали подруги. Я поднял свои глаза на распятого Иисуса. Почему-то у меня в душе было странное, но в то же время удивительно волнительное чувство. Даже в какой-то момент у меня возникли сомнения: а не показалось ли мне? Может быть ее образ, разговор с ней, был навеян волшебной дремой? Или же от жары, стоящей в этом году в городе, сознание мое затуманилось и сыграло злую шутку? Но я обещал что приду. И я должен был выполнить данное обещание, не как обязательство, которое камнем висит на шее утопленника, нет, ни в коем случае. Это обещание стало для меня чем-то светлым, лучом света, ворвавшимся в мою серую, скучную жизнь.
Наступил и следующий день. Казалось, что минуты тянутся годами, часы - столетиями. Я никак не мог дождаться назначенного времени но, когда оно, наконец, наступило, я как безумный сорвался с работы, вызвав удивление своих коллег и недоумение своего начальства. Обычно спокойный, медлительный, я сорвался с работы так, как будто опаздывал на поезд в новую жизнь.
Я снова пришел в церковь. Многие люди, сидящие на скамьях, искали спасения: кто-то просил о лучшей жизни для себя и для своих близких, кто-то замаливал грехи своей молодости, прося прощения у Бога. Я не искал спасения, я пришел в церковь за чудом. Этим чудом, чем-то восхитительным и не понятным для человеческого понимания, стала она. Девушка, названная мною ангелом из-за впечатления нашей первой встречи.
Она, вновь отделившись от девушек, облаченных в серые, строгие платья, вышла вперед и запела. Перед моими глазами всплыла картинка моего детства, ту, что я забыл в суете повседневной жизни: я, еще малыш, сижу на коленях матери, а передо мной клавиатура старого, скрипучего рояля. Мои маленькие, пухленькие пальчики нажимают на клавиши, а внутри, в душе моей, словно всплески радужных капель, рождается радость. Поначалу неумелые, отрывистые звуки я научился превращать в мелодии. С необычайным воодушевлением я приступал к новой и новой мелодии, представляя, как будто создаю новую, неповторимую жизнь. Вспоминаю и слезы своей бабушки, когда я написал мелодию ее жизни. Она плакала, но в то же время это были необычные слезы - это были слезы радости. Тогда я не знал, что слезы бывают разные: от боли утраты, от физической боли, от обиды, от радости. Это я понял уже позже, став чуточку старше. Многие чувства, разные грани своей личности я понял не сам, а с чьей-то помощью. Мне помогала мама, отец, бабушка, и сейчас понять себе мне помогала эта девушка - ангел. Я слушал ее соло и понимал, что моя мечта жива. Что я до сих пор хочу приносить радость своим ближним, таким людям, как она. Она подарила мне надежду на будущее, нет, не только мне. Она подарила надежду всем, кто приходил в церковь. В том числе и мне. И я решился изменить свою жизнь. Решил поблагодарить ее за помощь, оказанную мне. Смешно, скажите вы. Но ни тогда, ни сейчас мне так не показалось.
В суете повседневной жизни мы забываем о своих мечтах. Мы забываем о других людях, которым нужна наша помощь. Но благодаря этой девушке, я вспомнил, чего так хотел, когда был маленьким. Я вспомнил свою мечту и изменил свою жизнь. Я пошел в университет, получил второе высшее образование и стал врачом.
Сейчас мои волосы тронула седина, но я не оставляю поприща врача. Для себя я решил, что пока дышу, должен и буду помогать другим людям. Может быть, им не удастся встретить в своей жизни такого же ангела, которого посчастливилось встретить мне. Но, как врач, я дарю им ту надежду на лучшую жизнь, которую однажды мне подарила та девушка.
Я ничего о ней не знаю, даже ее имени. После завершения университета я неоднократно приходил в церковь, молился Богу о здоровье и благополучии других людей, спрашивал у святого отца про хор, выступавший здесь. Но священник, может быть из-за своей древности, не помнил солистки в церковном хоре.
Спустя много лет я все еще вспоминаю ту прелестную улыбку, и звонкий, как маленький колокольчик, голос. Ее неповторимый образ, кукольное, детское личико, навсегда отпечатались в моей памяти как нечто восхитительное. Став старше, мудрее, я стал осознавать, что чудная девушка, солирующая в хоре - ангел, ниспосланный Богом на землю. Это был ангел, который одной своей песнью сумел изменить мое представление о мире, заставил мою зеленую, слабую мечту расцвести и подняться к свету. Мне хочется верить, что этот ангел появится где-нибудь еще и изменит чью-то жизнь так же, как когда-то изменил и мою.