- Ноема сказала мне, что иногда в наших пещерных комнатах видит факельный огонь,- произнёс я, скрывая за беспечностью тона дрожь в голосе.
Мать, просеивая муку, замерла с решетом в руках. Отец хлебал чечевичную похлёбку.
- Я так понял,- прожевав, сказал отец,- что сегодня вечером вы пойдёте смотреть на этот огонь вместе с Ноемой?
- Да,- чуть с вызовом ответил я.
- Ноема - хорошая девушка,- спокойно сказал отец и вытер хлебным мякишем нутро миски.- Таинственные огни в скальных комнатах - неплохой предлог для первого свидания. - И улыбнулся. Отец редко улыбался. Мать, увидев его улыбку, тоже улыбнулась. И снова принялась просеивать муку.
Я сел за стол напротив отца.
- Отец... Ты говорил... Или я всегда так думал, что дом, в котором мы живём, и пещерные комнаты выдолбил мой дед Мафусал, но вот я узнаю о Енохе-сифите, узнаю от чужих людей...
- Вы говорили об этом с Ноемой? - спросил отец. Он выглядел тревожно.
- Да.
- И ещё с кем?
- Мы были вдвоём.- Мой ответ успокоил отца.
- Она удивилась твоему незнанию?
- Она сказала, что так, наверное, надо, что вы от чего-то оберегаете меня.
- Я тебе сейчас кое-что покажу.- Отец встал из-за стола и поднялся к себе.
Мать поставила передо мной дымящуюся миску с чечевичной похлёбкой. Отец вернулся за стол с небольшим, чуть больше ладони, пергаментом и, разглаживая на нём невидимую мне складку, неуверенно посмотрел на меня.
- Что тебя смущает?- спросил я.
- Меня смущает одно: готов ли ты поверить тому, что я тебе расскажу, и о чём ты прочитаешь в пергаменте. Мы молчали о Енохе-сифите, ибо в последние времена говорить о нём было небезопасно. Ной, пока прошу только выслушать, ибо сейчас чудо, о котором я тебе расскажу, будет тесно для твоего сердца! Мой дед и твой прадед Енох угодил Господу благочестивой жизнью и был взят на небо, а, спустя некоторое время, вернулся на землю для проповеди. Вождь каинитов Тувалкаин уже тогда пытался объединить под каинитами, под их ритуалами, всё человечество, и Енох-сифит, вернувшийся от ангелов со знанием пророческого прошлого и пророческого будущего, мешал каинитам формировать убогий мир подневольного человека. Тувалкаин не верил, что Енох был у ангелов, поэтому и просчитался... Мой отец Мафусал был неплохим охотником...
- Неплохим!- перебил я.- Он до сих пор считается лучшим стрелком из арбалета! Об этом упоминается в истории объединённого человечества!
Отец не разделил ни моего восторга, ни моей гордости.
- Тувалкаин заманил Мафусала в город и через подставных лиц продал ему один из лучших арбалетов, что запрещалось по закону старого города. Мафусала арестовали, когда он пригнал в город скот для расчёта. И, спасая Мафусала, Енох согласился служить вместе с каинитами, хотя сам всегда повторял, что совместное богослужение с каинитами - грех, предательство Бога. Начало строительства нового города, который сейчас, как ты знаешь, построен и процветает, решено было отметить совместным богослужением. Но Тувалкаин был посрамлён. По молитвам Еноха идолы каинитов разлились водой. И свидетелями этого чуда были тысячи людей, тысячи каинитов, пришедших к заброшенной штольне на праздник закладки города. Тувалкаин руками своего отца, моего тёзки, Ламеха, воздвиг небывалое гонение на тех, кто видел Еноха, идущим по воздуху к ангелам. Не только вера сифитов была под запретом - запретили и всех богов каинитов. Ну, а потом потребовалась дешёвая рабочая сила для строительства нового города - стали отправлять на стройку за малейшую провинность. У земли как бы не стало хозяина, она стала как бы ничья, как бы объединённого человечества, но уже теперь всё прибирают к рукам власть имущие каиниты. На наш дом, на скалу с пещерными комнатами, на сад, который насадил Енох, никто, конечно, не претендует, но наши высокогорные пастбища уже не наши.
- А сифиты видели богослужение у заброшенной штольни?
- Только двое: сестра Еноха - Манефа и мой отец - Мафусал.
- Но Мафусал жив!
- Это другая история! Тут много всяких нюансов... Для первого раза тебе хватит. Согласись, есть над чем подумать. - Отец снова разгладил на пергаменте невидимую мне складку.- Написанное здесь существенно отличается от того, чему вас учат в школе. Само собой разумеется, Ной, что говорить о пергаменте совсем необязательно. Времена сейчас уже не те, но те же люди у власти. А чтобы тебя, Ной, по молодости лет на подвиги не тянуло, я расскажу тебе одну быличку про женщину по имени Агада,- наставительно сказал отец.
- Она понимала, что предназначение времени - оторвать человека от Бога. И в годы тиранства решила открыто проповедовать Его перед людьми. Агада испросила благословение у одного из наших патриархов. Тот уже побывал в темничном заточении. Патриах не благословил её на открытое исповедание. Агада не послушалась и пошла по городам и весям с проповедью против обезумевших каинитов. Год проповедует, другой, третий. Патриарха уже ругает и большим языком и маленьким. Напугала-де его неволя! А она, Агада, не страшится! А были у неё при себе чётки патриарха Сифа, которые Агада, по обыкновению, носила на шее. Никто Агаду не преследовал, не понуждал к темничному заточению, слово поперёк никто не молвил. Но вот приходит она в одну весь, начинает при народе обычную свою проповедь, как её под белы рученьки и - к начальнику. Не то, чтобы арестовали, а сам начальник наслышан-де об Агаде и хочет с ней побеседовать с глазу на глаз. Как только Агаду в помещение ввели, начальник свою тростниковую трубочку с душистой травкой тут же затушил, оконный пузырь выставил и стал рукой махать: вроде как дым разгоняет. Его неспешные движения несколько успокоили Агаду. А начальник молчком тяжело ходит по комнате, будто весь грехом оброс. Сандалии поскрипывают...Сам крупный, черты лица крупные, мятежный хохолок на макушке приглаживает.
- Слышал я, что ты верующая.
- Да,- отвечает Агада.- Хожу по весям и проповедую, чтобы слово Божье не заглохло в сердцах человеческих.
- Это хорошо... Да ты садись,- что стоишь?- Начальник упрямый подбородок скосил, глаза вроде как добрые, но насмешку держат. С величайшей любезностью пододвинул ногой пальмовый пенёк. Опустилась Агада на него, а сама проповеди не оставляет, продолжает просвещать невежественную власть. Начальник наклонился над проповедницей, слушает, чело бороздят пытливые мысли. Вдруг тихо прервал женщину утомлённым голосом:
- Встать!- Агада немного опешила и поднялась. Начальник коротким резким движением чётки у неё с шеи сорвал и бросил на пальмовый пенёк.- Говоришь, чётки эти праведного Сифа?
" Я никак в себя не приду от его внезапной вспыльчивости,- рассказывала потом Агада,- а начальник арбалет со стены снял, зарядил и мне остриём стрелы в лоб уткнул:
- Снимай трусы, сука, и садись на чётки своей голой жопой!- Выдал с чеканной суровостью. В уголках губ слюна пенится. Мне бы миг потерпеть,- каялась потом Агада,- и мученицей была бы за Господа, но на меня Бог такой страх навёл! Смотрю, как злой кадык ходит по массивной красной шее, смотрю на палец, давящий на курок арбалета, а лбом чувствую острие стрелы. Кровинка скатилась к глазу, и чувствую, что ангельская крепость покидает меня. Приспустила я трусы... и села! Начальник расхохотался, арбалет на стену повесил, подобрел, в разленение впал и со светлой улыбкой махнул рукой:
- Какая ты верующая?!- И тихо: - Иди отсюда, проповедница.
Я бросилась из дома.
- Стой!- сказал начальник, опять тихо. Присел на стол. Тростниковая трубочка с травкой в его зубах ходуном ходит. Искру высек, прикурил.- Ты трусы-то надень,- с лукавой простотой сказал начальник,- а то на проповедь выйдешь, а народ про нас с тобой не знай что подумает,- ласково так говорит, будто только что в блуде созорничал со мною.
Так я, человек прекословный, сделалась посмешищем врагов наших. Так Господь обличил вонь моего непокорства ".
Отец ещё раз разгладил на пергаменте невидимую складку и протянул его мне.
- Отец, а где сейчас Манефа? Я помню, она жила у нас, когда я был маленьким.
- Не знаю,- сказал отец уверенным тоном, но взгляд отвёл.- Она хотела посетить все места, связанные так или иначе с Енохом, но из этого путешествия не вернулась.
- Отец, ты слышал что-нибудь про книгу Еноха?
- Слышал, но, по-моему, это миф, легенда. Говорят, что во времена гонений книга Еноха была спрятана в одной из пещер, где спасались сифиты. Нашёл её каинит и продал бродячим клоунессам. Несколько листов случайно остались у него и хранятся якобы в городской библиотеке. Как этому верить? Во времена Еноха книги ещё не переплетали. Да и Манефа всегда говорила, что Енох призывал очищать плотяные скрижали сердца и бесплотный папирус души, чтобы Сам Господь писал на них.
Пергамент я читал на плоской крыше нашего дома. Оттуда просматривалось ущелье, похожее на то, рядом с которым построил свой дом Адам. Некогда это была суровая и красивая местность, поросшая высокими дремучими елями. Когда строили железную дорогу, ущелье превратили в карьер. Здесь добывали щебёнку. Великовозрастные ели спилили, и скалы оголились. Пробивалась кое-где растительность в скальных щелях, но куцая зелень не уютила местность. По низу ущелья шла к железнодорожному полотну уже никому ненужная зарастающая сорным кустарником дорога.
Пододвинув к скале пальмовый пенёк, я основательно уселся на него и прищурился от сияния солнца. Я с таким вниманием прочитал отцовский пергамент, что, закрыв глаза, увидел текст на красном исподе век:
" Родословная не представляет полного списка племён, происходящих от праведного Сифа, которые называют себя сынами Божьими или детьми Света. Она составлена рабой Божьей Манефой, дочерью патриарха Иареда. Адам и Ева в поте лица добывали хлеб свой и рожали сынов и дочерей. К ним переходили от родителей и заложенный в них образ Божий, и помрачающие его свойства греховного падения. На сто тридцатом году жизни Адаму и Еве вместо Авеля, которого убил Каин, в утешение Бог послал сына. И нарекли ему имя Сиф. И возблагодарили Адам и Ева Бога о сыне своем. Сиф родил Еноса и других сынов и дочерей. Енос написал богослужебные молитвы, и при нём сифиты стали соборно призывать имя Господне. Енос родил Каинана и других сынов и дочерей. Каинан способствовал расселению сифитов по лицу земли и благоукрашению их жизни. Каинан родил Малелеила и других сынов и дочерей. При Малелеиле среди сифитов процвело торжественное соборное призывание и прославление истинного Бога. Малелеил родил Иареда и других сынов и дочерей. При Иареде начался духовный упадок сифитов, и сыны Божии спустились в шатры каинитянок - дочерей человеческих. Иаред родил Еноха и других сыновей и дочерей. Енох угодил Господу, и Господь взял его живым на небо. Енох спускался на землю от ангелов с проповедью о смерти и воскресении. И снова был взят ангелами живым на небо. Енох родил Мафусала и других сынов и дочерей. Мафусал чтил истинного Бога только словом, а образом жизни стал подражать каинитам. Мафусал родил Ламеха и других сынов и дочерей. Ламех родил Ноя и других сынов и дочерей..."
В волнении я разгладил невидимую складку на пергаменте. Прикрытые глаза утомило яркое солнце, и я отвернулся к скале. На чёрном исподе век перечитал:
" Родословная не представляет полного списка племён, происходящих от Каина, которые называют себя сынами человеческими или детьми века сего. Каин родил Еноха и основал город, который назвал именем первенца своего. Енох родил Ирада и других сынов и дочерей. Ирад родил Мехиаеля и других сынов и дочерей. Мехиаель родил Мафусала и других сынов и дочерей. Мафусал ходил пред Господом и обратил племя своё к поклонению Истине, но ненадолго. Мафусал родил Ламеха, который убил Каина. У Ламеха - две жены: Ада и Цилла. Ада родила Иавала. Он - отец живущих в шатрах со стадами. Имя его брата - Иавул. Он - отец всех играющих на гуслях и свирели. Цилла родила Тувалкаина, который был кузнецом всех орудий. Он основал город и объединил всех людей под властью каинитов. Имя сестры его - Ноема. Она - жрица и положила начало блудному идолослужению".