Воронов Геннадий Николаевич : другие произведения.

Город амазонок

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   ГОРОД АМАЗОНОК
  
  
  Холода в эту зиму стояли суровые. С самого начала землю завалило снегом, но и после этого метели налетали с жестокой регулярностью. Дичь ушла на юга, где проще добывать пропитание. Наступили голодные времена.
  Вот и сегодня снег пошел ранним утром, затем превратился в снегопад, а к полудню задул северный ветер, и снегопад обратился в метель. Ветер завывал волчьей стаей, снежные иглы кололи лицо и руки, мороз прожигал практически до костей.
  Откинув грубо выделанную шкуру, закрывающую вход, в пещеру ввалился мальчишка лет десяти, с головы до пят притрушенный белым пушистым снегом. Он трясся от холода и клацал зубами. Почистив одежду у входа, он осторожно прошел вглубь пещеры и уселся на большой камень, стараясь оказаться поближе к огню очага, но в то же время и не мешать взрослым охотникам, не то проблем не оберешься.
  Мальчишка устроился поудобнее и, ругая себя последними словами за глупость, закутался в свои промокшие шкуры с висящими тут и там сосульками.
   Посредине пещеры горел большой костер, вокруг которого сидели охотники и рассказывали свои охотничьи байки. Все слышали их много раз, но больше говорить было не о чем. Разве что о суровой зиме, об отсутствии дичи, о затянувшихся и не желающих отступать холодах. Но о грустном говорить не хотелось. И поэтому мужчины в сотый раз слушали рассказ старого охотника о его походе в страну ужасных ньяно.
   Мальчик, сжавшись в комок на своем камне, тоже слушал эту историю, хотя, наверное, сам мог пересказать ее дословно. Этим он отвлекал себя от мыслей о своем глупом поведении, за что сейчас и раскаивался.
   Это нужно же было в такую погоду идти играть в снежки с другими ребятами. Они, конечно, постарше - почти охотники. А он?.. И боясь стать посмешищем для своих старших товарищей, он держался до конца. Лишь когда руки совсем онемели, да и ног он почти не чувствовал, решился возвратиться в теплую пещеру.
   - Замерз? - раздался голос за его спиной.
   - Угу, - буркнул он, не поворачиваясь. Он знал, что это малышка Мар. Хотя какая она для него малышка. Она меньше всего на одну весну или около того.
   Девчушка уселась рядом на тот же камень и прижалась к нему.
   Они ничего друг другу не сказали, но Фест был ей благодарен - теперь стало теплее. И зубы стучать перестали. Наконец.
   - Я говорила тебе - не ходи, - назидательным тоном сказала девчушка. Она почему-то всегда тянулась к Фесту. Может потому, что он никогда не прогонял, не насмехался над ней, как другие ребята. Правда и дружбы с ней не водил. Так... Не обращал внимания на ее постоянное присутствие рядом. И все.
   Тем временем охотники от костра постепенно расходились. Каждый в свой угол. Устраивались на ночь. Когда последний охотник скрылся в темноте пещеры, Фест подбежал к огню и протянул вперед закоченевшие руки. Теперь-то он согреется окончательно. Жаркое пламя обогревало стылый воздух пещеры, витой столб серого дыма поднимался куда-то вверх и исчезал в темноте, найдя себе выход наружу. Руки мало-помалу согрелись и обрели чувствительность. Вот уже и пальцы разгибаться стали. Еще немного и станет совсем тепло.
  Мар уселась на камень напротив и уставилась на мальчика.
  - И что ты им доказал? - спросила она.
  - Никому я ничего не доказывал. Просто поиграть хотел, - соврал мальчишка.
  - Ага, другому кому расскажи. Взрослым казаться хочешь.
  - Больно ты умная, лучше б спать шла.
  Девочка хмыкнула, но с места не сдвинулась.
  - Пойдешь завтра с нами коренья собирать? - спросила она после небольшой паузы.
  - Девчачья работа, - раздраженно ответил Фест. - Я умею стрелять из лука и хорошо бросаю копье, но меня не берут на охоту. Что за глупые правила - ждать двенадцатой весны, чтоб стать охотником? Кто это придумал?
  - Ты еще мал, чтоб поспевать за взрослыми. Отстанешь, потеряешься, кто тебя искать будет? - глядя на огонь рассуждала девочка. - Все вместо охоты за тобой по лесу бегать будут. По-моему, все правильно, что малышей не берут, хи-хи.
  - Я не малыш, - насупился Фест.
  - Конечно нет, поэтому ты вместо охоты ходишь с женщинами собирать коренья. Кстати, у меня остался один корешок. Хочешь?
  Мальчик отрицательно покачал головой, хотя и был голоден. В эту пору все племя не доедает. Бывает, по несколько дней только корешками и перебиваются. Охота совсем плохая.
  В пещеру ввалилась ватага старших ребят, и с шутками-прибаутками они окружили очаг.
  - Что, малышня, замерзли? - весело спросил один из них.
  Фест нехотя кивнул.
  - Девчонки греются, - сказал еще один, по имени Хенк.
  Вокруг раздались смешки.
  - Я не девчонка, - вспыхнул Фест и поднялся на ноги.
  Хенк стоял прямо напротив него. Он был на голову выше Феста, худощавый и какой-то нескладный. Тем не менее он был старше и сильнее, так что Фесту с ним явно не справиться, но мальчишка решительно сделал шаг вперед.
  - Уймись, малявка, - под дружный хохот выкрикнул Хенк.
  И быть бы драке, но тут из темноты пещеры появился заспанный Сарен - вождь племени.
  - А ну, - грозно сказал он, внимательно присматриваясь - угомонились. Хенк, тебе весной на первую охоту выходить, а ты с детьми драки затеваешь.
  Фест хотел выкрикнуть, что он давно не ребенок, но не осмелился перечить вождю. Хенк тоже промолчал, опустив голову. Остальные потихоньку начали расходиться и укладываться спать.
  - Иди уже, - кивнул Сарен Хенку и обернулся к Фесту и притихшей Мар. - А вам, что, особое приглашение надо?
  Девчонка исчезла в темноте в ту же секунду, а Фест вздохнул и ответил:
  - Не надо, уже иду.
  - Постой.
  Фест замер от неожиданности. Неужели вождь считает его зачинщиком и сейчас начнет отчитывать? А то и наказание какое придумает.
  Сарен уселся на камень у огня, зевнул.
  - Сядь, - сказал он.
  Мальчик послушно опустился на соседний камень, ожидая разноса.
  - Я, я, - начал было оправдываться он, но Сарен перебил.
  - Ты ведь не дурак и понимаешь, что тебе с ним не справиться. Он уже почти охотник, а тебе еще расти и расти.
  - Я стреляю лучше него, - не удержался Фест.
  Сарен вздохнул.
  - И что с того? Вы из луков стреляться собирались, или морды друг другу бить?
  - Морды, - пришлось признаться Фесту.
  - И кто бы победил?
  - Он, конечно, - мальчик еще больше насупился.
  - Ну и объясни мне, зачем было ввязываться в драку, если явно проиграешь?
  - Можно подумать, вы дрались только с теми, кто слабее вас.
  Вождь покачал головой.
  - Бывают ситуации, когда ты просто вынужден сражаться с более сильным противником. Защищать свой дом, семью, племя. Воин должен быть храбрым и не бояться этого. Здесь я тебя могу похвалить, но воин должен быть еще и умным, и хитрым. А умный воин постарается избежать бесполезной драки, в отличии от тебя.
  - Он назвал меня девчонкой.
  - И что?
  Фест едва не задохнулся от возмущения.
  - Как, как что?
  - Тихо, все уже спят. Так что, ты решил, что если кто-то назвал тебя девчонкой, то остальные будут считать также?
  - Ну... да, наверное.
  Вождь подбросил в огонь несколько поленьев, сваленных в кучу чуть в стороне.
  - А если, скажем, кто-то назвал бы меня, к примеру, поленом, ты решил бы, что я и есть полено.
  - Нет, вождь, вы не понимаете. Это другое. Он меня позорил перед всеми. Я, я не мог стерпеть.
  - Ладно, - Сарен поднялся на ноги. - Завтра тебя ждет небольшой сюрприз. Думаю, тебе понравится.
  - Что? - удивился мальчик.
  - Увидишь. А теперь иди отдыхай. Завтра тебе понадобятся силы.
  В полном замешательстве Фест побрел в свой угол, где они ночевали с отцом. Тот уже крепко спал, завернувшись в шкуры. Мальчик улегся рядом и закрыл глаза, а из головы никак не выходили слова Сарена об ожидающем его сюрпризе. Конечно, были и опасения, что сюрпризом окажется какое-нибудь хитрое наказание за сегодняшнюю ссору, но хотелось думать о хорошем.
  
  Выбираться утром из-под теплых шкур совсем не хотелось, тем более зная, что завтрака сегодня не будет. Вчера последние остатки кореньев разделили на всех, а сегодня есть уже нечего. Конечно, до вечера женщины и дети насобирают немного съедобных корешков, выкапывая их из-под снега, а если повезет, то и охотники вернутся с добычей. Тогда будет мясо, тогда будет настоящий пир.
  - Вставай, - Фест услышал голос отца и почувствовал, что теплая шкура уползает куда-то прочь.
  Мальчик поднялся и протер глаза кулаками, не понимая, почему его разбудили заранее. В такое время обычно расходятся охотники, а собиратели чуть позже.
  - Бери лук и стрелы, и копье, - сказал отец. - Я буду ждать тебя снаружи.
  - Зачем? - все еще не до конца проснувшись спросил мальчик.
  - Сегодня ты пойдешь со мной на охоту, - совершенно серьезно ответил отец, но Фест никак не мог в такое поверить.
  - Я? На охоту? - переспросил он.
  - Да. Вчера мы долго говорили о том, как спасти племя от голода, - начал объяснять мужчина. - В конце концов решили охотиться не большим отрядом, как делали обычно, а разделиться на несколько маленьких по два-три или четыре человека. Маленькие группы более подвижны и могут разойтись на большее расстояние, значит и вероятность напасть на следы дичи увеличиться. Когда начали решать кто с кем пойдет, я сказал, что возьму тебя. Сарен согласился.
  Мальчишка просиял от радости. Так вот о каком сюрпризе говорил вождь. Он тогда уже все знал.
  - Ты рад? - спросил отец.
  Все слова выветрило из головы вихрем восторга, поэтому мальчишка молча бросился к отцу и крепко обнял его.
  Мужчина усмехнулся, похлопал сына по плечу.
  - Я жду тебя снаружи, - повторил он и вышел из пещеры.
  Гордый оказанным ему доверием, Фест собрался в считанные секунды. Схватив лук, колчан со стрелами и небольшое, но тяжелое копье, которое смастерил для него старик Дхарм, он побежал к выходу.
  У очага он столкнулся с Мар.
  - Куда ты собрался? - спросила она, с удивлением разглядывая оружие Феста.
  - Иду с отцом... на охоту, - восторженно выпалил мальчик.
  - Но ты...
  - Сам Сарен разрешил.
  С этими словами он выбежал из пещеры и встал перед отцом.
  - Я готов.
   - Молодец, быстро собрался - похвалил его отец. - Пойдем.
  Мальчик осмотрелся. Другие охотники уже расходились от предгорья, где пряталась в склоне горы пещера племени, и направлялись в лес. Отец, подхватив свое оружие, начал спускаться по пологому склону. Фест гордо последовал за ним.
  Мальчику стоило больших трудов не оглянуться на Хенка, который с несколькими своими товарищами упражнялся в стрельбе из лука по мишени чуть в стороне от пещеры.
  - Это что за...? - Хенк заметил удаляющегося Феста и недоуменно переглянулся с остальными ребятами.
  Те пожали плечами, удивленные не меньше него.
  - Привет, чья очередь стрелять? - раздался за спиной голос Дрема.
  Хенк обернулся.
  - А, толстяк, привет. Видал, малявка на охоту пошла, - он показал пальцем на удаляющиеся фигуры мужчины и мальчика. - Как такое может быть?
  Несмотря на постоянное недоедание и юный возраст Дрем был самым толстым в племени. Он лениво махнул рукой и ответил:
  - Говорят, Сарен разрешил. Вся пещера сейчас гудит. Такого еще не бывало.
  - Это не справедливо! - воскликнул Хенк. - Малявка идет охотиться, а мы здесь сидим.
  - Верно говоришь, - согласился Дрем. - Сейчас каждый охотник на счету. Чем больше отправится в лес, тем больше надежда, что хоть кому-то улыбнется удача.
  - Но почему малявка? - не унимался Хенк. - Мы ведь старше и сильнее.
  - Потому что за него попросил отец и Сарен согласился. А за нас никто не просил.
  Дрем поднял с земли чей-то лук, неуклюже прицелился и пустил стрелу. Полетела она хоть и в сторону мишени, но в цель не попала.
  - Как всегда, - буркнул Дрем и бросил лук в снег.
  - Давайте все вместе пойдем к Сарену и попросим отпустить нас на охоту, - предложил Хенк. - Ведь малявка нас позорит. Получается, что с сегодняшнего дня он уже настоящий охотник, а мы здесь с девчонками сидим.
  - И то верно, - поддержал его кто-то из парней.
  - Я не пойду, - уверенно сказал Дрем.
  - Почему?
  Толстяк почесал щеку и ответил:
  - Не хочу. Сами подумайте, на охотниках лежит огромная ответственность перед всем племенем. На них надеются, их обожают, но до тех пор, пока они не вернутся из леса с пустыми руками. А когда они приходят ни с чем, их все проклинают и ненавидят, ровно до следующего утра. Вы хотите испытывать это на себе? Я - нет. Следующей весной это станет нашей обязанностью, тогда уж никуда не денешься. А сейчас мы с утра до вечера можем ничем не заниматься, делая вид, что тренируемся в стрельбе и оттачиваем мастерство охотника и воина. Нас даже коренья собирать не отправляют, как прошлой зимой. Поверьте, это лучшее время в нашей жизни. Весной это закончится и мы каждый день будем уходить в лес за добычей. И будем вспоминать это время с грустью и тоской.
  Хенк посмотрел на товарищей.
  - Пойдем к Сарену? - спросил он, но по их виду понял, что особым желанием они не горят.
  - Дрем прав, - ответил один из них. - Лучше потренируемся, чтоб потом не позориться, как все, приходя с пустыми руками.
  - Кроме того, Сарен не отпустит вас, - добавил Дрем.
  - Это еще почему?
  - Все взрослые охотники уже разошлись. Вас отправить не с кем, а одних вас точно не отпустят, во всяком случае сегодня.
  - Трусы, - сквозь зубы процедил Хенк и пошел к пещере.
  - Говорят, сегодня и сам Сарен собирается на охоту. Он мог бы взять нас с собой, - сказал кто-то.
  - Дурак, - перебил его Дрем. - Все знают, что Сарен единственный в племени, кто охотится в одиночку. Неужели ты думаешь, что он ради вас сделает исключение?
  - Но Хенк точно пошел к нему...
  - Вот и посмотрим, что из этого получится.
  Тем временем Хенк дошел до пещеры и уже собирался войти в нее, как из-за занавешивающей вход шкуры появился вождь.
  От неожиданности Хенк на мгновенье растерялся, но быстро пришел в себя и сказал:
  - Вождь, ты отправил на охоту ребенка, а я остался. Я тоже уже готов. И я хочу охотиться. Позволь и мне пойти.
  - Нет, - решительно ответил Сарен.
  - Но, почему?
  - Ты знаешь наши правила.
  - А как же мальчишка Фест?
  - За него поручился воин. Он уверен, что Фест готов.
  - Вождь, ведь я сильнее и выносливее его. Я смогу.
  Сарен похлопал парня по плечу.
  - Отлично, - сказал он, - если твой отец или кто либо из воинов поручиться за тебя, то так тому и быть - завтра пойдешь охотиться.
  - Я хочу сегодня.
  - Увы, сегодня тебе пойти не с кем, а одного я тебя не отпущу. Завтра, поговорим об этом, завтра.
  Вождь отвернулся и легкой походкой пошел в сторону леса.
  Злой и обиженный Хенк вернулся к парням.
  - Я же говорил, - усмехнулся Дрем.
  - Тебе, толстяк, лишь бы ничего не делать, - раздраженно сказал Хенк. - Как вы не понимаете? Малявка сегодня станет охотником, а мы нет. Давайте отправимся в лес без разрешения. Мы уже взрослые.
  - Нет, - сказал Лумб, невысокий черноволосый паренек. - Потом проблем с вождем не оберешься. Еще отправит в наказание женщинам помогать. Я не пойду.
  - Я тоже.
  - Я тоже, - наперебой поддержали его остальные.
  - Как хотите, - сказал Хенк. - А я пойду.
  - Зря, - вновь заговорил Дрем. - Пойдешь ты, или останешься, но Фесту эту битву ты уже проиграл в любом случае.
  - Это еще посмотрим.
  - Тут и смотреть нечего. Ему позволил охотиться сам Сарен, так что мальчишка уже охотник, принесет он добычу или нет. И им восхищается все племя, этого не отнять. А если ты пойдешь один и без разрешения, то это будет неповиновение вождю. Все племя осудит тебя. Тебе может помочь лишь одно...
  - Что же? - нетерпеливо воскликнул Хенк.
  - Ну, во-первых, мальчишка должен вернуться без добычи, что скорее всего и случиться. А во-вторых, с добычей должен вернуться ты. Тогда ты предстанешь героем, пусть и непослушным.
  - Ты прав...
  - Постой, дослушай до конца.
  - Толстяк, все что нужно, я уже услышал.
  - Нет, не забывай, что охотники разошлись по лесу малыми группами и прочесывают его очень плотно, а если учесть, что никакой добычи они не приносили уже несколько дней, то тебе там ничего не светит. Ты позорно вернешься с пустыми руками и будешь наказан вождем за непослушание. Так что не делай глупости и успокойся, смирись.
  Хенк нервно заходил взад-вперед, о чем-то размышляя. Решившись наконец, он забросил за спину колчан со стрелами, подхватил лук в одну руку, а копье в другую и заспешил к лесу.
  - Вы меня не видели, - бросил он через спину, удаляясь.
  - Чувствую, ничем хорошим это не закончится, - негромко пробормотал Дрем и направился к пещере, где женщины и дети собирались идти на поиски кореньев.
  
  
   Охотник с мальчиком углубились в лес.
   Уже три дня отец Феста ничего не приносил с охоты. Правда, кроме Феста у него никого больше не было. Сами они как-то прокормились бы, но племя ведь большое. Много женщин, потерявших своих охотников, много детей, старики, которые не в силах охотится и даже собирать коренья. А им тоже нужно что-то есть. Чтобы выжить.
   Они шли вперед, проваливаясь в глубокий снег. Одежда из шкур промокла и почти не согревала. Мальчишка закоченел не меньше, чем вчера, но гордость от того, что ему позволили пойти на охоту, согревала, добавляла ему сил, подгоняла вперед. Он не смел жаловаться и просить отдыха, хотя едва передвигал ногами. В пустом желудке урчало, как в жерле вулкана.
  Отец шел впереди, а мальчишка едва поспевал за ним. Они внимательно оглядывались по сторонам, надеясь заметить звериный след, а если повезет, то и само животное, но лес вокруг как будто вымер. Вокруг стояла тишина и только снег хрустел и трещал под их ногами. Солнце редко показывалось из-за серых облаков и совсем не грело.
  - Пап, а куда подевались все звери? - спросил мальчик.
  - Думаю, они ушли из-за сильных холодов и снегопадов туда, где потеплее и легче найти себе пропитание. Некоторые, конечно, остались, но затаились в своих норах и берлогах и найти их очень непросто.
  - Я вижу, - грустно сказал мальчик.
  - Устал?
  - Нет, пап, все нормально, - соврал он.
  - Молодец. Ты настоящий охотник.
  Фест расплылся в улыбке, довольный похвалой и это прибавило ему сил.
  До вечера они так и не увидели ни одного звериного следа.
   Стало темнеть, и пора было возвращаться.
   Но отец мальчика сказал:
   - Переночуем в лесу. А завтра пойдем дальше.
   Перспектива ночевать в лесу мальчику совсем не улыбалась. Он ужасно замерз за день, но возражать не смел, а лишь покорно плелся за отцом.
   - Вот отличное место, - сказал охотник, указывая копьем на большое ветвистое дерево. - Здесь и заночуем.
   Они взобрались на него без особого труда и устроились в развилке между тремя большими ветвями. Огонь разжечь было нечем, поэтому придется ночевать без костра.
   Ветер почти утих, но холод стоял ужасный. Ствол дерева, замерзший за зиму, долго не хотел нагреваться от тел прижавшихся к нему людей.
   - На вот, пожуй, - сказал охотник, протягивая сыну какой-то корешок, вытащенный им из колчана со стрелами.
   Мальчик схватил корешок, тут же откусил добрую его половину и стал усиленно жевать. Корень был сухой, твердый и горьковатый на вкус. Но как бы там ни было - это была еда и довольно питательная.
   Он откусил еще кусок и лишь тогда спохватился:
   - А ты?
   Отец усмехнулся в ответ на такую заботу маленького сынишки:
   - У меня еще один есть Я пока не хочу.
   Фест быстро справился со своим нехитрым ужином и плотнее закутался в шкуру.
   Они шли целый день и сильно устали, но спать мальчику почему-то не хотелось. Может он перевозбудился от гордости - его, десятилетнего мальчишку, взяли на охоту, а его друзья, которые на две весны старше, играют в снежки возле пещеры или собирают с женщинами и девчонками хворост и съедобные корни.
   Он довольно улыбнулся и улыбка эта не скрылась от отца, который хорошо понимал, что твориться в душе мальчика. Когда-то и он так воспринимал свою первую охоту и гордость распирала его. Но эти чувства присущи только в таком юном возрасте, а потом... Потом охота превращается в обязанность, которой невозможно избежать, от которой нельзя отказаться. Она заполняет всю жизнь и жизнь превращается в непрекращающуюся охоту.
   Мальчишки этого не понимают, но со временем поймут.
   Охотник с грустью обвел взглядом окружающий его пейзаж. Деревья, еще два дня назад укрытые толстым слоем снега, под которым ломались слабые ветки, теперь, после вчерашнего ветра, лишились и этого покрывала и черными ветками тянулись в разные стороны.
   - Отец, где наша мама? - неожиданно спросил мальчик. Он знал, что отец почему-то всегда избегает этой темы. И сейчас, задавая вопрос, Фест и не надеялся услышать что-либо новое в ответ. Просто вопрос сложился сам, вроде бы из ничего. Фест и сам не понимал, почему вдруг спросил о матери.
   Но отец ответил. Почему? То ли грустно ему было, то ли посчитал, что сыну пора узнать правду. Неизвестно.
   - Мама? - как-то совсем грустно произнес он. - Наша мама была замечательной. Но, понимаешь, сын, она была не из нашего племени, не из нашего народа. Иногда мне кажется, что она была добрым духом, но другие так не думали. Ее избегали и даже боялись. Причин этого я не понимал... - охотник замолчал на некоторое время, но все же продолжил. - Я был на охоте, когда услышал крик. Женский крик. Я бросился вперед и увидел ее. Она лежала в траве с огромной раной на спине, а рядом стояла здоровенная пума. Я таких больших раньше не видел. Пуму я убил, а девушка оказалась без чувств. Я принес ее в пещеру и стал лечить. Вскоре она ожила, хотя все утверждали, что это невозможно. Все это произошло летом, а к началу следующей весны она совсем поправилась. Но домой вернуться она не могла. Слишком велико было расстояние и опасны места, по которым пришлось бы идти. Она осталась у нас. Да и выхода другого у нее не было. Она стала моей женой, но я видел, что жить в племени для нее пытка.
   Когда она немного освоила наш язык, я узнал, что пришла она с далекого юга, где никогда не бывает снега, кроме как в высоких горах. Больше она ничего не рассказывала. Она никогда не жаловалась, терпела, когда другие женщины смеялись над ней, если она делала что-то не правильно. И лишь по ночам я слышал, как она тихонько плачет, уткнувшись в шкуры.
   Потом родился ты. Для нее почему-то было огромным потрясением, когда она услышала твой плач.
   Может роды отняли у нее много сил, а может еще что, но когда две полных луны осветили землю после твоего рождения, она умерла.
   Охотник замолчал надолго и из глаз его текли слезы, замерзая в густой бороде. Охотник не должен плакать - это позор, слабость, но поделать он ничего не мог. Иногда накатывали на него такие минуты воспоминаний, и тогда он хватал копье или лук и убегал в лес, прятался в каком-нибудь укромном местечке и давал волю своим чувствам, своему горю.
   Глядя на отца, Фест почувствовал, что и по его лицу текут слезы. Он быстро утер их рукой, боясь, как бы отец не заметил. Но потом решил, что отец все равно никому не скажет. Как и он никому не скажет о минутной слабости отца.
   Несмотря на свой юный возраст, мальчик решил, что отца нужно отвлечь от грустных воспоминаний. Он вообще был умным мальчиком, опережая в развитии даже старших ребят, не говоря уже о сверстниках.
   - Папа, а ты был когда-нибудь в стране ньяно? - спросил он.
   Это подействовало и отец наконец вернулся из раздумий в реальность.
   - Да, сынок, был. Но лишь однажды.
   - Ты никогда не рассказывал об этом. Почему?
   Глаза охотника вновь стали грустными, и он сказал:
   - Ты помнишь Рена?
   Напоминание о Рене Фесту не понравилось. Еще бы. Разве может он забыть это? Никогда. Разве может забыть он своего лучшего друга? Друга, который...
   Это случилось давно. Уже три весны прошло с тех пор. Но разве это много? Тот ужасный случай навсегда останется в его памяти.
   Тогда они не послушались взрослых и убежали в лес. Убежали, никому не сказав ни слова. И заблудились. Они бродили по лесу несколько дней, пытаясь найти дорогу в родную пещеру. Благо тогда был конец весны, и вокруг было полно ягод, грибов и кореньев. Смерть от голода им не грозила.
   Но из-за обилия зелени было много дичи. А раз много дичи, то много хищников, охотящихся вокруг.
   Уходя в лес они не взяли ни свои почти игрушечные луки, ни маленькие копья. Так безрассудно могли поступить лишь дети, и лишь детям это могло сойти с рук.
   Как это не удивительно, но за все дни пути им не встретилось ни одного хищника. Правда, они вооружились большими тяжелыми палками, когда наконец поняли, что заблудились окончательно. Ночи они проводили на деревьях, хотя пума или рысь могла бы достать их и там. Если бы почуяла. Но им повезло и этого не случилось.
   А случилось другое.
   Они шли между высокими старыми деревьями, кроны которых закрывали солнце. В лесу от этого стоял сумрак. Ребята весело болтали - им показалось, что они узнали эти места и теперь приближаются к своей пещере, хотя на самом деле шли в противоположную сторону.
   Рен, рассказывая какую-то смешную историю, прыгнул вперед и, ударив двумя ногами в ствол большущего вяза, ловко приземлился, размахивая руками.
   Они прошли лишь несколько шагов, когда ужасный скрип и треск нарушил тишину леса и пение птиц.
   Прежде чем ребята сообразили, что происходит, старый вяз повалился на землю и придавил своим стволом Рена. Одна из веток лишь слегка ушибла Феста в плечо и повалила его с ног. Он тут же вскочил, ища глазами товарища, и замер, увидев его придавленное тело.
   Рен был еще жив.
   Он слабо стонал и, цепляясь руками, пытался вытащить свое тело из-под дерева. По его лицу градом катился пот, а рывки с каждым разом становились все слабее.
   Фест попытался приподнять ствол, однако это было смешно - семилетний мальчик и столетний вяз, пусть и трухлявый.
   Он попытался вытащить друга за руки, но и это ни к чему не привело.
   - Ноги, где мои ноги? - прошептал Рен и лишился чувств.
   Иногда он приходил в себя и Фест кормил его собранными поблизости ягодами и грибами, но силы ребенка заметно таяли.
   Их нашли охотники, на следующий день отправившиеся на их поиски по следам, которые мальчишки скрывать не умели, да и не пытались.
   Фест сидел возле мертвого тела своего друга и тихо плакал. Он просидел здесь остаток дня и всю ночь. И вот, наконец, их нашли. Но для Рена это было слишком поздно.
   Тело достали из-под дерева. У него оказался сломан позвоночник и раздроблен весь таз... И то, что он не умер сразу, казалось невероятным.
   Все эти события вновь промелькнули перед взором мальчика, и он не смог сдержать слез. Он разозлился и с укором посмотрел на отца. Зачем ты спросил об этом? - казалось, говорили его глаза. Охотник понял это без слов.
   - Я пошел в страну ньяно после смерти твоей матери. Со мной пошел единственный друг, который у меня был. Это отец Рена. Я отдал тебя на присмотр его жене, ведь Рен тогда тоже был младенцем. Он родился на одну полную луну раньше тебя.
   Мы бодро шагали вперед и вскоре вступили в страну ньяно.
   Привычный нам лес закончился и впереди раскинулась безлесая равнина, покрытая высокими травами. Казалось, ей нет конца, но она к нашему удивлению оказалась довольно узкой.
   Мы вышли на открытое пространство утром, а вечером опять вошли в лес. Однако лес был совсем другой. Там почти небыло привычных для нас деревьев и кустов, все было совсем иным.
   В этот же день мы увидели маленьких забавных ньяно. Они прыгали с ветки на ветку, громко кричали, качались вниз головой, держась за ветки одним лишь хвостом.
   Не знаю опасен этот вид или нет, но тем не менее это были ньяно и мы бросились вперед с копьями на перевес. Однако лишь меньшая их часть полегла от наших ударов, а остальные, подняв страшный вой, скрылись в зарослях.
   Следующий день ознаменовался встречей с саблезубым тигром. Он был огромный и мы решили не связываться с ним. Нам повезло, что мы его учуяли раньше, чем он нас. Мы укрылись на дереве, а он немного покружил и убрался прочь.
  Больше в этот день мы ничего не видели, а лишь слышали ужасные звуки, раздающиеся в лесу, а также визгливые крики ньяно, множество которых мы перебили в первый день.
   А вот следующее утро оказалось решающим в нашем путешествии.
   Мы шли по тропе. По обе стороны нас плотно обступали заросли какого-то кустарника, а вверху сплелись ветви деревьев. Двигались мы очень осторожно, но этого, как оказалось, было не достаточно.
   Отец Рена шел первым, когда вдруг огромный ньяно стрелой свалился ему на спину. Видимо он сидел в ветвях, нависших над тропой. Он был выше меня и в два раза шире, покрыт густой черной шерстью, а изо рта торчали осерые желтые клыки.
   Одним движением могучих лап чудовище сломало шею моему спутнику и тут начало твориться что-то невообразимое. Со всех веток начали прыгать маленькие ньяно, о которых я уже говорил. Они прыгали и носились из стороны в сторону, визжали и орали.
   Только тогда я не обращал на них внимания. Мой взгляд был прикован к огромной волосатой спине, которая начала поворачиваться. Несмотря на ужас, который сковал меня в тот момент, я собрал все свои силы и вложил их в удар.
   Думаю, копье пробило ему сердце. Чудовище в последнем, отчаянном рывке выбило своим телом копье из моих рук и ударило меня когтистой лапой в грудь. Тогда и появились те шрамы, о которых ты раньше спрашивал, сынок, - сказал охотник, ударив кулаком себя в грудь.
   - Потом я выхватил свой каменный топор, висящий на поясе, и принялся за маленьких ньяно. Ох, и много их тогда полегло, много. Когда же они наконец поняли, чем грозит им мой топор, то исчезли в гуще леса так же внезапно, как и появились.
   Я остался один среди распростертых тел. Мне хотелось бежать, бежать без оглядки, пока я не окажусь в своей пещере. Но я не мог...
   Где-то рядом текла река - я слышал шум воды. Взвалив тело погибшего товарища на плечо, я двинулся в сторону этого шума. Совсем скоро я выбрался на край скалистого обрыва. Передо мной было глубокое ущелье, а в его недрах текла река. С такой высоты она казалась небольшим ручьем, но делать было нечего.
   Не раздумывая больше, я сбросил тело друга вниз. Это был единственный выход, чтоб он не стал пищей для шакалов.
   Не знаю, правда, водятся ли там шакалы.
   Итак, покончив с этим, я отправился в обратный путь, и проделал его со всей возможной быстротой, на которую только были способны мои ноги.
   Я задержался лишь один раз - вырвал два клыка из пасти чудовища, убитого мной. Один я ношу сам, а второй носил Рен.
   Охотник снял висящий на шее клык. Он был в половину длиннее самого длинного пальца на руке. Он снял его и одел на шею сыну. Мальчик с благодарностью сжал подарок в маленьком кулачке.
   - Теперь, думаю, ты понимаешь, почему я никогда не говорил об этом. Тяжело... Это почти так же тяжело, как говорить о твоей матери... моей любимой Эйи.
  
  ***
  
   Следующий день обещал быть удачным. Не в плане охоты, конечно, а в плане погоды. Ветра совсем не было и почти с самого утра сияло солнце, отражаясь на снегу.
   Охотник разбудил сына, когда звезды в небе почти угасли, а само небо стало сереть.
   - Скоро пойдем дальше, - сказал отец и Фест согласно кивнул, не отводя взгляд от отцовой руки, которая как по мановению волшебной палочки достала из колчана два корешка и несколько сушенных грибов.
   Отец протянул Фесту корешок, высыпал в его протянутую руку почти все грибы, оставив себе лишь два.
   Они быстро справились с едой и двинулись в путь.
   Солнце поднялось выше и теперь его лучи, отражаясь от снега, яростно светили в глаза. Глаза стали болеть и мальчик начал сильно сжимать веки.
   Увидев это, охотник достал откуда-то два тоненьких лоскутка, сплетенных из длинной шерсти горных баранов. Одну он повязал на глаза мальчику, а вторую себе. Через эту повязку было почти хорошо видно, и снег не слепил глаза.
   Скоро после полудня солнце потускнело и спряталось среди туч. Надобность в повязках отпала, и теперь стало можно идти не опасаясь незамеченной ветки или ямы.
   Ближе к вечеру путь их пересекли свежие оленьи следы.
   - Наконец-то, - азартно прошептал охотник и они двинулись по следу.
   Идти пришлось не долго. На большой поляне, окруженной густым кустарником, паслись, разрывая снег копытами, пять больших оленей. Охотники подкрались к самому краю поляны, оставшись незамеченными несмотря на отсутствие листвы и глубокий снег.
   Отец знаками сказал мальчику оставаться здесь и приготовить лук и стрелы. Сам он отправился на другую сторону поляны, обходя ее подальше, чтоб не испугать животных.
   Очень долго ничего не происходило и мальчик закоченел от долгого сидения в снегу без движений. Одну стрелу он уже вдел в тетиву и лишь ожидал сигнала для выстрела. Еще три стрелы он воткнул в слег перед собой, чтоб были наготове.
   Фест понимал, что отец должен сделать большой крюк, чтоб не испугать оленей и незаметно подобраться с другой стороны. Понимая это, он все равно сгорал от нетерпения.
   Животные вдруг сорвались с места и рванулись в его сторону. Однако самый большой олень тут же упал, сраженный стрелой опытного охотника.
   Несмотря на ожидание этого момента, рывок животных застал Феста врасплох. Он растерялся и выстрелил из лука лишь когда олени промчались мимо него. Он выпустил три стрелы одну за одной, и выстрелы эти оказались удачны. Молодой олень свалился в снег и в его теле торчали две стрелы Феста.
   Отец и сын подошли к поверженному животному. Оно, к счастью, уже было мертво. Фест вздохнул с облегчением. Если бы олень был жив, его пришлось бы добивать копьем. И делать это пришлось бы ему - Фесту. Таков закон охотников, ведь это его добыча.
   - Первая охота и первая добыча, Фест. Ты молодец, - похвалил отец за удачные выстрелы и похлопал мальчика по плечу.
   Он и раньше знал, что Фест лучший стрелок среди мальчишек, но одно дело выпускать стрелы в стоячую мишень, и совсем другое - в несущегося оленя.
   Кровавый след тянулся от поляны а сторону, где скрылись олени. Значит, и третья стрела мальчика попала в цель. Только неизвестно насколько серьезно ранено животное.
   - Я пойду по следу, - воскликнул мальчик, возбужденный своей первой добычей.
   - Уже поздно. Скоро начнет темнеть.
   - Ничего, я быстро. Олень скоро упадет без сил, может быть он уже лежит и ждет смерти. Я догоню его.
   - Хорошо, сынок, только далеко не уходи.
   Обрадованный Фест бросился по следу. Отец уже принялся разделывать тушу, когда Фест последний раз оглянулся. И вот уже поляна скрылась из вида, а перед глазами были лишь красные капли на белом снегу.
   В жизни не всегда получается так, как того желаешь. Или олень оказался выносливым, или рана была незначительной, но след его все дальше уводил мальчика от отца. Когда стало смеркаться, Фест понял, что пора поворачивать назад. Он и так ушел слишком далеко.
   Но если он вернется ни с чем, то все мальчишки, а за ними и девчонки будут насмехаться над ним и обзывать трусом. А он вовсе не трус.
   Поэтому мальчик с еще большей решимостью зашагал дальше.
   Стало почти темно, когда впереди между деревьями он увидел копошащееся пятно.
   - Это он, - прошептал Фест и ускорил шаги, но тут же замер, как только смог все рассмотреть.
   Да, это действительно был олень, или то, что теперь от него осталось. Вокруг него сновало не меньше десятка волков и разрывали на куски тело животного. Мальчик замер на месте и волки не обращали на него внимания, занимаясь своим делом.
   От охватившего его ужаса, Фест что было сил, помчался назад. Этот его маневр не остался для хищников незамеченным. Несколько из них отделились от стаи и припустили за мальчиком.
   Какие шансы у маленького мальчика убежать от четырех взрослых волков?
   Никаких!
   Ну, может один из миллиона, и то если случиться чудо.
   И это чудо случилось.
   Оглянувшись назад, Фест понял, что ему не убежать. Оставалось одно спасение - дерево. Вокруг, как назло, росли высочайшие кедры, влезть на которые было совершенно невозможно. И среди этих исполинов каким-то чудесным образом рос один единственный ясень, широко раскинув свои ветви.
   Фест взобрался на него в считанные мгновенья и лишь звонкое "клац" сказало ему о том, что от этих именно мгновений и зависела его жизнь. Оказавшись в безопасности, Фест перевел дух. Он убедился, что волки не достанут его на этом спасительном дереве, хотя потом он и сам удивлялся, как смог сюда взобраться.
   Видимо, у страха велики не только глаза, но и руки и ноги.
   Совсем стемнело и волки, побродив немного вокруг дерева, убрались прочь.
   Все, кроме одного.
   Он остался сидеть под деревом - очень крупный, с одним глазом и мордой, изуродованной длинным рваным шрамом. Единственный глаз зверя горел ненавистью, ненавистью к человеку. Нет, не конкретно к Фесту, а к человеку вообще.
   Людей он ненавидел со всей своей волчьей ненавистью. Да и за что их любить, этих людей?
   Он был еще совсем молодым и глупым волком, когда попался в поставленный людьми силок. Петля затянула его заднюю лапу и он повис вниз головой. Он провисел всю ночь, а утром пришли они - люди. Один охотник схватил копье и ударил его. Тогда-то он и потерял глаз.
   От боли, от страха непонятным образом он изловчился и вырвался из петли, скрылся в лесу.
   С тех пор он мстит людям за свою обиду. И если бы волк умел считать, он бы знал, что отомстил уже восьмерым. Мальчик будет следующим.
  Спасительное дерево оказалось не очень удобным и приходилось все время держаться, чтоб не упасть. Но даже в этих условиях мальчик умудрился ненадолго уснуть. Все же голод, усталость и пережитый страх не прошли даром.
   Открыв глаза, Фест понял, что волк не куда не уйдет, а будет ждать, пока мальчик не свалиться с дерева без сил. Этого допустить нельзя, а значит нужно действовать самому.
   Смелый план родился в голове мальчика и он принялся за его осуществление. Перво-наперво следовало разозлить волка. Тут в ход пошло все: крики и кривлянья, плевки, ветки, в общем, все, что было под рукой.
   Это подействовало.
   Хищник носился вокруг дерева, прыгал, цеплялся лапами за ствол, щелкал зубами у опущенной, но вовремя убранной руки или ноги. Так продолжалось до самого рассвета и зверь заметно терял силы.
   Как же жалел сейчас Фест о луке, который лежал под деревом. Если бы он бросил копье, а не лук, когда взбирался на дерево, то все давно бы было кончено. Еще вечером. Но у него было лишь копье, маленькое копье. Это лишь один единственный шанс, который нельзя упустить.
   Волк улегся на снег, вывалив длинный розовый язык, от которого облачком поднимался пар.
   - Наверно пора, - решил в слух мальчик и запустил в волка увесистый сук, приготовленный заранее.
   Зверь взвыл от боли и бросился на дразнящую его руку. Как всегда безрезультатно. Он тяжело приземлился после прыжка и на мгновение потерял Феста из вида. Именно этого мгновения и ждал мальчик.
   Крепко сжав двумя руками копье, он прыгнул вниз.
   Острие копья попало зверю в затылок и пригвоздило его к земле.
   Перед глазами все поплыло и Фест, чтоб не упасть прислонился спиной к дереву.
   Откуда-то появился отец. Вот мелькнуло его испуганное лицо. Потом оно расплылось в улыбке. Он что-то говорил, размахивал руками, показывал на убитого волка и лишь когда в своей обычной манере хлопнул сына по плечу Фест пришел в себя и осознал, наконец, что произошло.
   Возвращаясь, отец рассказал, что заметил долгое отсутствие сына лишь когда совсем стемнело. Тогда он развесил на дереве мясо и отправился на поиски. Несмотря на хорошо видимые следы, двигаться ночью было не легко, поэтому и появился он только утром. Когда он увидел прыгающего на дерево волка, надежда увидеть сына живым уже покинувшая его, разгорелась с новой силой.
   Он рванулся вперед. В этот момент мальчик и нанес свой удар, уложив хищника.
   - Твой удар достоин настоящего охотника, - похвалил его отец, очищая вырванный из пасти волка клык. - Это твой первый трофей.
   Мяса двух убитых оленей было очень много и унести его двоим не под силу. Тем более, что один из этих двоих - десятилетний мальчик. Оставлять часть мяса и потом возвращаться за ним бесполезно. Это займет не менее трех, а то и четырех дней. За это время даже птицы успеют съесть оставленное мясо. Их и так уже во множестве сидело вокруг поляны. Бросать мясо в условиях, в которых оказалось племя, просто непростительно, но другого выхода охотник не видел. Только сейчас он понял, что в охоте малыми группами есть и недостатки. Будь их человек пять-шесть, о том чтоб бросить часть добычи не шло бы и речи.
   Охотник прикидывал какие куски нужно взять в первую очередь, когда на глаза Фесту попалась странная ветка. Кусок ее, примерно с Феста длинной, был ровным, а потом она изгибалась. Замечательная мысль пришла к мальчику.
  - Папа, - воскликнул он, - если мы найдем еще одну такую ветку, то
  сможем забрать все это мясо.
   Отец критически осмотрел ветку, а затем сына и спросил:
   - Как?
   - Я покажу, если будет еще одна такая ветка, - настаивал мальчик.
   - Хорошо. Но если ты морочишь мне голову, тебе потом несдобровать.
   На поиски ушло немного времени, и вот уже две ветки Фест уложил параллельно друг другу на некотором расстоянии.
   - Теперь мне нужно много палок, достающих от одной ветки до другой, - заявил он.
   Отец и сын снова принялись за работу, и вскоре таких палок оказалось вполне достаточно.
   - Теперь сухожильями привяжем концы коротких палок к длинным, - сказал он и отмотал от клубка, который всегда носил его отец, кусочек высушенного сухожилья и показал отцу, как нужно вязать.
   Под вечер сани, лыжами для которых служили длинные изогнутые ветки, оказались готовы. Из более длинных сухожилий сплели веревку, за которую можно тянуть сани. Переночевали снова на дереве, где отец Феста развесил мясо. В этот вечер они вдоволь наелись. Фест впервые в своей жизни попробовал сырое мясо - гадость, конечно, но когда одолевает многодневный голод, начинаешь смотреть на многое по другому.
   Утром все мясо, шкуры и даже рога оленей погрузили на сани. Они стали тяжелыми, но с места сдвинулись и заскользили вперед по снегу. Отец мальчика до сих пор не особо верил в возможность использовать сани и теперь, когда это стало очевидно, бросил канат и стал бегать вокруг саней радуясь, как ребенок, хлопая ладонями по ногам, рассыпая похвалы сыну направо и налево.
  Обратная дорога заняла почти три дня. Двигаться по колени в снегу, да еще и тянуть немалый вес позади себя не так уж легко. От Феста тут было мало проку и вся тяжесть ложилась на плечи взрослого охотника. Мальчишка, конечно, помогал, как мог, то впрягаясь в лямку рядом с отцом, то подталкивая сани сзади.
  
  ***
  
   - Мар, сколько раз тебе повторять, не отходи далеко, потеряешься, - устало сказала немолодая женщина с копной темных, не очень чистых волос на голове.
  - Я здесь, я никуда не отхожу, - сердито ответила девчушка, вытаскивая из земли какой-то корешок.
  Тот никак не хотел поддаваться, вцепился в промерзшую землю мертвой хваткой. Но и девочка не сдавалась, тянула, крутила, дергала до тех пор, пока верхняя часть корешка не оторвалась, оставшись в ее закоченевшей ручонке.
  - Лучше, чем ничего, - огорченно вздохнула девочка и спрятала добычу в сшитую из шкур суму, висевшую через шею.
  С самого утра она с другими девочками и женщинами отправилась в лес на сбор кореньев. Уже много дней племя не видело другой пищи, кроме твердых, горьких и противных на вкус корешков. И если так пойдет дальше, выживание племени будет под вопросом. Девочка старалась изо всех сил не просто так. Вчера она случайно подслушала разговор вождя племени с несколькими важными охотниками и старейшинами. Они обсуждали возможности выживания племени и говорили страшные вещи, от которых мурашки бежали по коже.
  Они всерьез говорили о том, чтоб перестать кормить стариков и женщин, потерявших мужей, оставляя пищу лишь для молодых и сильных, тех, кто сможет принести здоровое потомство, возрождая племя, да еще и для крепких детей, способных выжить и приносить пользу. Самое страшное во всем услышанном было то, что это предложил один из старейшин, обрекая себя самого на голодную смерть.
  Было, правда, еще одно обстоятельство - мать Мар, та самая женщина с неухоженными волосами. Уже третья зима наступила с тех пор, как ее муж погиб на охоте. Он не смог справиться с диким вепрем. Охотнику удалось ранить животное, но кабан, разъяренный болью и страхом напал на него и вышел из боя победителем. Даже трое других охотников, вместе с которыми он охотился, не успели ничего поделать и упустили трофей.
  Поэтому девочка очень переживала за маму. Если вождь Сарен согласиться со старейшиной, а пока он на такой страшный шаг не пошел, то женщину лишат ее порции и долго она не протянет. Все и так достаточно слабы, потому что стараются отдать побольше еды охотникам, на которых возлагают все надежды.
  День оказался не очень удачным. Несмотря на то, что они отошли в этот раз намного дальше от пещеры, чем всегда, съедобные коренья попадались редко. И похоже, что день неудачный у всех, а не только у Мар, если судить по тому, что солнце уже низко, а они все еще ковыряются закоченевшими от мороза руками в обжигающе-холодном снегу.
  С самого утра Мар удалось откопать десятка два корешков и найти три маленьких высохших гриба. Когда она нашла первый, то несказанно обрадовалась, решив, что попала на грибную поляну, однако ее ждало разочарование. Она перекопала снег на поляне взад и вперед, но нашла еще всего два небольших грибочка.
  Упорно ковыряясь в снегу, Мар дрожала от холода. Как хорошо бы сейчас вернуться в пещеру, где нет ни снега, ни ветра, где можно погреться у одного из очагов. Да, да, именно так. Вчера Сарен позволил развести дополнительные очаги, потому что у главного все племя никак не могло поместиться, а стужа давала о себе знать.
  Мар исподтишка поглядывала на мать. Ей хотелось плакать, рыдать, выть, хотелось рассказать матери все, что она случайно услышала вечером, но она понимала, что делать этого не стоит, а нужно надеяться на лучшее.
  Уже начало темнеть, когда старшие женщины спохватились.
  - Что-то мы увлеклись, - сказала самая старшая, - пора возвращаться. Все здесь?
  - Как будто все, - огляделась вокруг мать Мар. - Пойдем скорее, скоро совсем темно будет.
  Десяток женщин и девчушек повернули назад и лишь Мар, нащупавшая очередной корешок, задержалась, чтоб его вытащить и тут заметила среди деревьев две темные фигуры - одну высокую, другую низкую. Они едва плелись рядом, петляя между деревьями и тянули за собой что-то большое и темное.
  Сначала она испугалась и бросила свою добычу, готовая пуститься наутек, догоняя своих соплеменниц, но присмотрелась получше и узнала Феста.
  - Фест! - закричала она и бросилась навстречу охотникам. - Они вернулись! С добычей!
  Крик ее был услышан как охотниками, так и женщинами.
  
  
   Все племя встречало героев радостными приветствиями. Остальные охотники уже успели вернуться с охоты, снова уйти и снова вернуться. Фест же с отцом отсутствовали слишком долго и все решили, что они попали в лапы хищников или замерзли в лесу. Потому не удивительны те удивление и радость, с которыми их встретили.
   Но еще более радостно соплеменники встретили привезенное мясо. В этот вечер устроили настоящий пир. Изголодавшиеся люди с нетерпением толпились у очагов, где жарились сочные шипящие куски оленины, выхватывали их едва ли не сырыми и уплетали с удовольствием.
  Охотники вновь собрались у очага. Фест теперь тоже имел право сидеть там вместе со взрослыми, он теперь такой же охотник, как и они, и это он добыл мясо для сегодняшнего пира. Но мальчик прекрасно понимал, что до обсуждения серьезных вопросов его не допустят, а потому сам ушел в сторону, чтоб не смущать взрослых.
  Свою порцию жаренного мяса он уже слопал и едва мог дышать от переедания. Ему, как добывшему дичь, выделили по обычаю самый вкусный кусок, который он едва смог одолеть. И теперь он уселся в сторонке и с довольной улыбкой наблюдал, как остальным раздают их порции. Сегодня все радуются и веселятся, все лица сияют улыбками и это в немалой степени его, Феста, заслуга.
  - Ты молодец, - услышал он голос Мар.
  Девчушка уселась рядом, держа в руке полу-обглоданную кость.
  - Хочешь? - предложила поделиться она.
  - Не-е, - выдохнул мальчик. - В меня уже ничего не влезет. Давно так не наедался.
  - И я, - хихикнула Мар, все же откусывая кусок мяса. - А это у тебя откуда? Я раньше не видела.
  Девочка потянула за висевший на шее Феста клык убитого им волка.
  - Трофей, - с неподдельной гордостью ответил мальчик. - Волчий.
  - Ты волка убил? - восхитилась Мар. - Расскажи.
  Пришлось рассказывать. Не то чтоб это было неприятно, скорее наоборот, особенно, когда малявка охала или ахала от удивления или не скрываемого волнения и... восторга.
  Он закончил рассказ, девочка еще немного повосхищалась его отвагой, смелостью, силой и ловкостью и замолчала, продолжив обгрызать мясо с кости.
  Фест с завистью посмотрел в ту сторону, где у главного очага собрались взрослые охотники и по обыкновению обсуждали проблемы племени.
  - Сарен выглядит злым. С чего бы это, - проговорил мальчуган вслух свои мысли. - Наоборот, радоваться надо - удачный день.
  - Ой! - всплеснула ладошками Мар. - Ты ведь и не знаешь, у нас такое произошло! Ужас!
  - Что, что случилось? - тут же заинтересовался Фест и перевел взгляд на загадочно замолчавшую подругу.
  Та может и собиралась сделать многозначительную паузу, но слишком уж хотелось рассказать о случившемся и она затараторила:
  - Представляешь, ты когда на охоту с отцом ушел, все племя обсуждать принялось. А Хенк, ну ты знаешь, длинный, еще все время к тебе придирается, так вот, он как увидел тебя, так к Сарену и побежал. Тоже на охоту проситься. Да только Сарен сказал, если кто-то из охотников за Хенка поручится и с собой возьмет, то он не против. А так как все уже разошлись, то только завтра. Самому же он Хенку, естественно, идти в лес запретил. Хенк же, не долго думая, схватил свое копье и лук, наказал остальным мальчишкам молчать, и вопреки запрету вождя отправился в лес.
  - Смело, - перебил монолог девчонки Фест.
  - Не смело, а глупо, - не согласилась она и продолжила. - К вечеру все стали возвращаться в пещеру. Не пришли только вы с отцом, да еще братья бородачи. Ну, о них никто волноваться не стал - не впервой они на два, а то и на три дня в лес уходят. А вот за вас Сарен особенно переживал, корил себя за то, что позволил тебя на охоту взять. Он решил, что вы с хищниками повстречались, ты помочь не смог, а отец твой один отбиться не смог. А тут вдруг к очагу охотников подходит Друм...
  - Толстяк?
  - Сам знаешь, зачем переспрашиваешь? Сбить хочешь?
  - Не-не, продолжай, - заволновался мальчик.
  - Подходит он и говорит, так мол и так, Хенк тоже не вернулся. Откуда не вернулся, спрашивает Сарен. Ну, Друму пришлось рассказать, как самовольно Хенк сбежал в лес. Видел бы ты, что там началось, какой стоял крик. Я думала, Друма на месте пришибут. Но нет, сначала всю пещеру обыскали на всякий случай, и окрестности. В лес ночью Сарен никого не отпустил. Оно и верно, какие ночью поиски. Рано утром все охотники вместо охоты отправились на поиски Хенка. Три дня по лесу шастали, ни Хенка, ни дичи, пока один из отрядов не отправился на поиски вдоль склона нашей горы. Там они и напали на след Хенка. Он почему-то вместо леса, полез в гору, да там и провалился в расщелину. К счастью, когда его нашли, он был жив, лишь ногу вывихнул и не мог ходить. Его с трудом достали и принесли в пещеру. Сейчас лежит пластом и не поднимается, делает вид, что ему очень плохо. На самом деле Сарена боится. Хотя, чего уж бояться? Вождь ему наказание сразу объявил.
  - Какое же? - взволнованно спросил Фест.
  - Целый год собирать с женщинами коренья, - выдала Мар.
  - Какой позор, - не удержался от комментария мальчик, задумался о чем-то и добавил: - Не, год не получится. Хенк весной охотником станет.
  Девчонка откусила от забытой на время рассказа кости, смачно прожевала и, покачав головой, огорошила Феста еще сильнее:
  - Не угадал. Сарен пообещал в наказание не допускать его этой весной в охотники. Так что будет он маяться с нами еще долго.
  Фест поежился. Все в племени знают, что Сарен на наказания скор и суров, но это уж слишком. Это позор на всю оставшуюся жизнь. Парень даже пожалел своего недавнего обидчика. Ведь по большому счету он хотел, как лучше.
  - Хотел, - согласилась Мар, и тогда Фест заметил, что снова размышляет вслух. - Хотел, как лучше, а в результате охотники три дня не охотились, а его искали. И как назло с кореньями последние дни не везет. Если б ни вы со своей добычей, боюсь даже предположить, что было бы.
  На этот раз поежилась девчушка, вспоминая снова подслушанный разговор вождя и старейшин.
  
  ***
  
  Все бы ничего во всей этой истории, кабы не одно но...
  Добытое Фестом и его отцом мясо, буквально спасло племя, потому и не удивительно, что радовался и стар и мал. А вот когда увидели каким чудесным образом оно доставлено, вообще пришли в дикий восторг. Женщины тут же предложили, что на санях можно подвозить из леса дрова, коренья, грибы, ягоды, а также целебные травы.
   И лишь один человек не разделял радости соплеменников - шаман Шкирак.
   Он подошел к вождю.
   Смешно, должно быть, было смотреть на этих совершенно разных людей. Маленький сгорбленный старичок со сморщенным лицом, гнилыми черными зубами, длинным крючковатым носом и маленькими злобными глазками, стоящий рядом с огромным широкоплечим Сареном.
   - Это бесовская вещь - сказал шаман. - Она принесет нам несчастье.
   - А я думаю, что эта вещь здорово облегчит доставку дров, - возразил Сарен.
   - Нет, нет! - воскликнул Шкирак. - В этом мальчике сидят бесы. Я всегда говорил это.
   Огромное тело вождя пронзила легкая дрожь. Шаман держал племя в постоянном страхе перед бесами и даже он, лучший из воинов и охотников племени, не любил упоминания о них.
   - Не думаю, Шкирак, - все же нашел в себе смелость возразить шаману Сарен. -Просто ты ненавидишь мальчишку так же, как ненавидел его мать. Почему, Шкирак? А разве не ты помог ей своим леченьем покинуть этот мир? Молчишь. Ну молчи, молчи. И благодари своих духов или бесов за то, что отец мальчишки этого не знает. Иначе, у нас уже давно был бы другой шаман.
   Договорив, Сарен отвернулся и медленно побрел в пещеру, оставив Шкирака наедине со своими мыслями.
   Глаза шамана пылали злобой. Но самое обидное было то, что Сарен прав.
   Шкирак с первого дня возненавидел чуждую его народу женщину, но поделать ничего не мог. Он видел ее красоту, силу и независимость. Независимость в первую очередь от него - шамана. И это его бесило - она подрывала его силу, влияние, авторитет.
   Именно поэтому лихорадку, которая началась у Эйи после родов, он лечил совсем не тем питьем, что было нужно. Приготовленное им якобы для лечения питье отнимало у организма женщины, и так ослабленного, последние силы. Она умерла.
   Но остался ребенок.
   Шкирак еще тогда кричал, что ребенок бесовский и его нужно убить. Тогда не получилось. Отец не позволил, пойдя против воли шамана. Да и Сарен всегда был дружен с отцом Феста и позволил мальчишке жить.
   Сейчас он чувствовал в мальчике ту же силу, которая была у его матери. Он ненавидел и боялся его все больше с каждым днем.
   - Люди! - воскликнул шаман, воздев руки к небу и упав на колени. - Люди! - кричал он все громче.
   Когда все племя собралось вокруг него, он продолжил:
   - Добрые духи снизошли до меня и говорят моими устами. Они говорят с вами. Люди! Эта вещь - бесовская! - кричал он, указав на сани, и ропот пробежал по толпе. - Бесы сделали так, чтоб она попала к нам и погубила нас! Но добрые духи предупреждают вас моими устами. Эту вещь нужно уничтожить! - заорал он в исступлении и повалился без чувств в снег.
   Испуганные люди бросились к саням и в мгновенье разметали их на куски и побросали в огонь.
   А шаман с удовольствием и ехидной улыбкой наблюдал за происходящим сквозь едва приоткрытый глаз.
  
  ***
  
  Время для Феста полетело незаметно. Прав был когда-то толстяк Друм, хотя Фест тогда его и не слышал. Охота стала его жизнью и обязанностью, от которой не скроешься.
   Фесту уже исполнилось шестнадцать, и к этому времени он стал хорошим опытным охотником. Впрочем, как и все его сверстники, многие из которых уже обзавелись женами, некоторые и детьми.
   Фест пока об этом не думал... или старался не думать. Не раз случайно поднятая чуть выше дозволенного шкура открывала запретную часть девичьего тела или, при неаккуратном движении, обнажалась часть груди. И это будило непонятные чувства и желания.
   Нет, Фест уже не был маленьким. Он прекрасно знал, что происходит между мужчиной и женщиной ночью, но себя к семейной жизни считал не готовым. В отличии от молоденьких девушек племени, сгорающих от зависти к более везучим подругам и с нетерпением желающих обзавестись собственным мужем-охотником.
   Девушки прилагали усилия, пытаясь обратить на себя внимание юноши, тем более, что внешностью природа его не обделила. Он сильно вытянулся за последние годы и окреп. Красивое лицо, доставшееся ему от матери (так говорили люди), выражало силу и уверенность.
   Больше остальных девушек усердствовала Мар. Однако на нее, почему-то, Фест обращал меньше всего внимания. То ли не нравилась она ему, хотя и была одной из самых красивых в племени и отказала уже не одному кавалеру, ожидая Феста, то ли слишком привык он к ее постоянному присутствию рядом с самого детства. Неизвестно.
   Но ее он удостаивал вниманием меньше других.
   Однако девушка не унывала и придумывала все новые и новые подходы к юноше. Она твердо решила заполучить Феста в мужья.
   Однажды Фест сидел на большом валуне у входа в пещеру. Немного в стороне стояли четверо молодых охотников и о чем-то весело спорили, поглядывая на него.
   Такое их поведение Феста нисколько не удивляло. Он почти уверен, что охотники считают его трусом и частенько посмеиваются над ним. Особенно Длинный Хенк. Он давно добивался расположения Мар, но девушка отказывала ему. Поэтому он невзлюбил Феста и пользовался любым случаем, чтоб высмеять его.
   Все дело в том, что после истории с волком, которая приключилась в детстве, Фест избегал встреч с хищниками. И дело здесь вовсе не в страхе. Просто он считал бесполезным и неправильным убийство волка - такого же охотника, как и он сам.
   Но прошедшей зимой ему пришлось нарушить этот принцип.
   Отец не вернулся с охоты и Фест отправился на поиски. И вскоре нашел. Но нашел лишь то, что от охотника осталось. По следам вокруг он понял, что отец встретился с саблезубым медведем-шатуном... Он не стал хоронить погибшего, ибо хоронить было нечего, и отправился на поиски медведя.
   Медведя он тоже нашел.
   И теперь его огромный клык, почти такой же, как клык ньяно, подаренный ему отцом, всегда лежит в потайном кармане его шкуры.
   Подошедшие ближе охотники вывели парня из воспоминаний об отце.
   - Фест, - громко сказал Длинный Хенк. - Мы решили отправиться в поход в страну ньяно и думали, не взять ли нам еще и тебя. Но потом решили, что не стоит. Ведь тогда тебя придется охранять.
   Громкий смех охотников был ему ответом. На шум собрались женщины, дети и старые охотники, уже вернувшиеся с охоты.
   Фест безмятежно сидел, ожидая продолжения, которое тут же и последовало:
   - Ведь ты убил лишь одного волка, - не унимался Хенк. - Да и то мы думаем, что, увидев его, ты поднял такой крик, что бедный зверь умер от испуга.
  Толпа вокруг покатилась со смеху, а Хенк стоял довольный своими шуточками. На его шее висело ожерелье, в котором было не менее трех десятков волчьих клыков, чем мог похвастаться не каждый старый охотник.
  Правда, если охотиться лишь на волков?
  Этим, в принципе, Хенк и занимался.
  Уходя на охоту, он шел не по оленьим следам, а по волчьим и убивал их нещадно. Хотя какая от этого польза для племени? Волчье мясо есть не будешь.
  Меж тем Фест поднялся со своего места и приблизился к Хенку. Все с интересом и нетерпением ожидали ответного хода.
  Фест пальцами поиграл ожерельем своего словесного противника и сказал:
  - Я смотрю, ты отличный и смелый охотник, Хенк. Ты убил много волков, и это делает тебе честь. Но думаю, никто из здесь присутствующих не помнит, чтоб ты хоть раз принес с охоты оленя или хотя бы белку. И вряд ли кому-то нравиться есть волчье мясо.
  В толпе вновь послышался смех и одобрительный шепот женщин, а лицо Хенка вытянулось от злости, и стало еще длиннее обычного.
  - Но я хотел бы узнать, - продолжал между тем Фест, - что ты думаешь об этом.
  Тут он вынул из карманчика клык медведя и подал его Хенку. Толпа удивленно зарокотала. Все прекрасно знали, какому страшному зверю принадлежал этот клык.
  Люди передавали его из рук в руки по кругу, и когда он вновь оказался у Хенка, обескураженного таким поворотом событий, Фест забрал клык и, уходя в пещеру, сказал:
  - Он убил моего отца.
  Шамана, которого тоже привлек шум толпы, передернуло от этих слов и повеяло холодом. Если он убил медведя шатуна, чтоб отомстить за смерть отца, то, что он может сделать с человеком из мести за смерть своей матери?
  
  Между тем слова о походе в страну ньяно оказались правдой и Фест с удовольствием решил присоединиться к троим охотникам.
  Мар пыталась отговорить Феста от этого шага, плакала и умоляла остаться. Может быть чуткое сердце девушки уже тогда подсказывало, что этот поход не принесет ей счастья, а может просто не хотела расставаться с любимым.
  Фест был неумолим.
  Через несколько дней, это был самый конец весны, четверо отважных охотников покинули родную пещеру и направились на юго-восток, чтобы обогнуть большую горную гряду, а затем на юг - в страну ужасных ньяно.
  ***
  
  Первые признаки нерешительности своих спутников Фест заметил при выходе на равнину, за которой по словам старых охотников, начиналась страна ньяно.
  Все они много раз слышали об этой равнине в рассказах своих соплеменников. Но тогда она казалась недостижимо далекой и нереальной.
  И вот она перед ними.
  Густые заросли кустарника, поросшего среди деревьев, резко оборвались, и перед путниками предстала открытая местность, к которой они были совсем не привычны. Здесь чувство опасности витало в воздухе. Лесные жители чувствовали себя на открытой местности неуютно и опасливо.
  Они остановились, вглядываясь в даль, а Длинный Хенк нервно переминался с ноги на ногу.
  Маленький крепко сложенный Дрем, лучший друг Хенка, смело шагнул вперед в высокую траву. Остальные последовали за ним. Хенк шел последним, постоянно озираясь, останавливаясь и прислушиваясь к непривычным звукам. К вечеру, когда солнце касалось вдали тонких листочков сочной весенней травы, впереди показалась темная полоса.
  - Лес, - с затаенным страхом произнес Хенк.
  - Вот и страна ньяно, - прокомментировал Дрем.
  Первые встречи с ньяно начались уже утром, когда небольшой отряд вступил под сень деревьев. Маленькие мохнатые ньяно, о которых Фесту рассказывал отец, носились по деревьям с громкими криками. Они напоминали свору резвящихся детишек. Их крики слышались ото всюду, но сами ньяно казались совершенно безобидными.
  В первые дни путешествия по стране ньяно охотники встречали и других ужасных на вид неизвестных им животных, а однажды видели даже саблезубого тигра, поедающего какую-то зверушку.
  Однажды, когда они расположились на ночлег посредине небольшой поляны, Хенк сказал:
  - Ну что, ребята? Думаю, достаточно мы побродили по стране ньяно. Пора возвращаться.
  - Как возвращаться!? - воскликнул Фест возмущенною - Мы здесь всего три дня и видели лишь то, что не раз уже слышали из рассказов других охотников. Или даже меньше. Мы не можем так уйти!
  - Мы видели достаточно и можем это рассказать - возразил Хенк.
  - Смешно. Мы могли бы отсидеться до осени в каких-нибудь десяти днях пути от нашей пещеры и, вернувшись, рассказать то же, что расскажем сейчас. Ничего нового мы не увидели.
  Фест был действительно прав. Он оглядел остальных, надеясь найти поддержку, но они молчали. Его поразило нежелание Хенка и других идти дальше.
  Неужели тигр, увиденный сегодня, навел на них такого страха?
  Фест еще долго убеждал их продолжить путешествие и в конце концов его друзья, хоть и неохотно, но согласились.
  Довольный своей победой, он улегся спать.
  Проснулся он от того, что солнце безжалостно палило в лицо. Это несколько удивило его. Ведь всегда они отправлялись в путь, лишь в небе забрезжит рассвет, а судя по тому как светит солнце - скоро полдень.
  Наверно Хенк или Дрем уснул на посту и не разбудил их. Каждую ночь двое из них дежурили по очереди. Этой ночью была очередь Хенка и Дрема.
  Подумав об этом, Фест открыл глаза, и приподнялся.
  Ох, как же он оказался не прав.
  Посредине поляны лежал только он один и его оружие. Все запасы и трое его товарищей исчезли, бросив его одного в стране ньяно.
  Тысяча мыслей взорвалось в голове парня. Что же делать? Мчаться вслед за ними, догнать, пристыдить? Как могли они поступить столь подло? На что они рассчитывали? Стоп-стоп...
  Фест внимательно осмотрелся и все понял.
  Костер, отпугивающий хищников, аккуратно затоптан, вокруг валяются куски сырого мяса, привлекающие запахом зверей. Что ж, теперь все ясно. Его бывшие друзья и спутники сделали все, чтоб до утра он не дожил. И теперь они весело шагают домой, уверенные, что об их трусости и подлости никто не узнает.
  Первым желанием Феста было догнать подлецов, но он тут же понял, что делать этого нельзя. После случившегося живым они его не оставят. Трое против одного это много. Даже если он и справится с ними поначалу, домой путь неблизкий и ночью, когда он уснет, они закончат начатое.
  "Что же делать?" - вновь и вновь повторял в голове Фест. Вскоре ответ был найден.
  Пусть они возвращаются, рассказывают о своих подвигах, а я поживу еще здесь, поброжу по этой удивительной стране. А затем тоже вернусь... если выживу.
  Да, хотелось бы посмотреть на физиономии Хенка и этих двух подхалимов, когда я вновь появлюсь в пещере.
  Эта мысль позабавила его, но не на долго. Не следовало забывать, что он не в родном хорошо знакомом лесу, а в стране ньяно.
  Итак решение было принято, и Фест, собрав нехитрые пожитки и разбросанное бывшими друзьями мясо, снова зашагал на юг.
  Еще много дней бродил он по джунглям, встречал много удивительных зверей, клыки некоторых из них уже красовались в его ожерелье, видел много чудесных растений, облепленных вкусными плодами и ягодами...
  Но его все сильнее тянуло домой, в привычную и такую, казалось, уютную пещеру. И желание вернуться ставало все более навязчивым и неудержимым.
  - Завтра возвращаюсь, - решил Фест, двигаясь по тропе, которая вывела его к широкой реке, медленно и плавно катящей свои воды.
  Была середина дня, и в джунглях стояла жара и было очень душно. Фест почти наклонился, чтоб напиться, как вдруг увидел два больших глаза, выступающих над водой. Парень отпрянул от неожиданности и пригляделся.
  Нечто жуткое находилось под самой поверхностью воды. Длинное, болотного цвета тело, покрытое отвратительными пупырышками и шипами, длинная морда, на которой и посажены ужасные выпуклые глаза. Это была первая встреча Феста с крокодилом, но могла оказаться и последней, если бы он нагнулся чуть ниже.
  От страха и отвращения к такому жуткому созданию, Фест развернулся и оцепенел от ужаса.
  
  ***
  
  Длинный Хенк и все такой же круглый, не смотря на тяготы дальнего похода, Дрем медленно брели по лесу, возвращаясь в родную пещеру. Прошло уже прилично времени с того момента, как они бросили Феста одного посреди враждебного леса, обрекая его на неминуемую гибель. Парень и сам знал, что никогда не пользовался любовью своих спутников, так что сам виноват, вынудив их пойти на такой подлый поступок. Да, именно так, именно вынудил. Страна ньяно оказалась еще более ужасной и опасной, чем рассказывали старые охотники. Они насмотрелись достаточно, и самое время повернуть назад. Кто знает, что может еще повстречаться на пути. А этот идиот тянет их все дальше и дальше от дома, и благополучное возвращение выглядит все более и более призрачным.
  Потому в голове Хенка и возникла мысль избавиться от Феста. Он поделился ею сперва с Уюсом, который едва ли не скулил от желания вернуться. Тот с радостью согласился прикончить своего соплеменника даже без каких-либо раздумий или сомнений. Впрочем и Хенк в его ответе не сомневался. А вот с Дремом оказалось сложнее. Его пришлось убеждать несколько дней. Уюс даже, улучив момент, предложил Хенку избавиться от обоих, но, как будто почувствовав нависшую над ним угрозу, Дрем в тот же день согласился, но лишь при условии, что они просто сбегут ночью, оставив Феста одного. Хенк спорить не стал, но ночью, когда он дежурил, к нему подсел Уюс и прошептал на ухо:
  - Его нельзя оставлять в живых. Если ему повезет и он в одиночку сможет выбраться из страны ньяно, он вернется и будет мстить, а то еще хуже, расскажет вождю, что мы его бросили.
  Подумав немного, Хенк так же тихо ответил:
  - Мы скажем, что он лжет, скажем, что во время боя с ньяно он сбежал и мы не смогли его отыскать и решили вернуться домой, надеясь встретить его на обратном пути.
  - Ты же знаешь, Сарен поверит ему, а не тебе.
  Хенк сплюнул.
  - Да и пусть не верит. Фест один, а нас трое, и мы будем говорить одно и то же. Сарен не поверит, а поверит Шкирак. А если тоже не поверит, то скажет, что поверил, и других в том убедит. Ты и сам знаешь, как он ненавидит Феста.
  - Ладно, как скажешь, - шепнул Уюс и улегся на свое прежнее место, поближе к костру.
  А вот Хенк, несмотря на то, что сказал только что Уюсу, задумался, все больше убеждаясь, что тот все ж таки прав и было бы разумнее от Феста избавится с гарантией. Дружок Уюс недолго сопел у костра, а снова вернулся к Хенку.
  - И все же... - начал было он, но Хенк прикрыл его рот своей ладонью.
  - Думаю, что ты прав.
  Уюс расплылся в улыбке.
  - У меня есть верный план, - он пригнулся Хенку и долго шептал ему что-то на ухо. Выслушав его тот лишь молча кивнул, а затем добавил:
  - Толстяку ни слова.
  
  Хенк вздрогнул от удара тонкой веткой дерева по лицу и отвлекся от неприятных воспоминаний. Он зло глянул в затылок идущего впереди Дрема. Это он сдвинул ветку в сторону и потом отпустил, и та хлестнула идущего следом по лицу. Уже не первый день, шагая вслед за толстяком, Длинный Хенк подумывал, не избавиться ли и от последнего свидетеля их подлости.
  Уюс сам подписал себе смертный приговор. Разбросать вокруг спящего товарища куски свежего мяса для приманки рыщущих в джунглях хищников было его идеей. Проведя достаточно много времени в стране ньяно, они убедились, что это верный способ избавиться от Феста. Дрему они естественно о своей задумке не рассказали - то бы не согласился, а то и рассказал бы все Фесту. Хенк заступил на дежурство первым. Как только все уснули, он разбудил Уюса. Тот принялся за исполнение свой задумки, достал все запасенное мясо и разложил на поляне вокруг спящего Феста так, что даже слепой хищник, по запаху идя от куска к куску не прошел бы мимо, а споткнулся бы о спящего. Костер он тоже притоптал и огонь едва тлел в нескольких углях. Лишь после этого разбудили спящего безмятежным сном младенца Дрема. Поклажа была собрана с вечера, поэтому вся тройка в полной тишине покинула погружающуюся в темноту поляну. Дрем так и не понял, что они обрекли своего соплеменника на верную смерть.
  Лишь вечером он заподозривал неладное, когда искали место для ночевки, а Уюс сказал, что еще нужно поохотиться.
  - Это еще зачем? - удивился толстяк. - Мы вчера удачно поохотились. Нам должно на несколько дней хватить.
  - Уюс забыл взять мясо, когда мы уходили - отвернувшись в сторону, пробормотал Хенк.
  Уюс кивнул, ехидно улыбаясь и добавил:
  - Все запасы Фесту остались. Такая незадача, ха-ха-ха.
  Несмотря на долгую дружбу с Хенком, Дрем хорошо знал, на что тот способен. А про Уюса и говорить нечего - более гнусного человека в племени не сыскать.
  Толстяк больше ни слова никому не сказал, но выводы для себя сделал и стал приглядываться к своим спутникам и прислушиваться пуще прежнего, потому как после случившегося не очень то им доверял. Бросили одного, могут бросить и второго. Дни шли за днями. Хенк не дурак, это Дрем знал наверняка, потому и не давал повода в чем-то себя подозревать. Уюс же совсем другое дело - глупый, чванливый, болтливый то и дело ляпал что-нибудь, лишь поддерживающее возникшие у Дрема подозрения.
  Однажды, когда пришла очередь Уюса идти на охоту, чтоб добыть мяса на ужин, Дрем подошел к Хенку и спросил:
  - А вдруг Фест вернется в племя и расскажет, что мы его бросили.
  - Не вернется, - грубо ответил Хенк, но тут же спохватился. - А если и вернется, мы все уже обсудили не раз. Мы остаемся верны своей истории о нападении ньяно и бегстве Феста. А там кто как хочет, кто верит нам, кто ему. И нечего больше обсуждать.
  Толстяк пожал плечами.
  - Ну не знаю, может ты и прав, а вот наш дружок как бы не сболтнул лишнего, ты ж знаешь, у него язык без костей.
  - Ты это о чем? - насторожился Длинный Хенк. - Нам нечего боятся, уж не думаешь ли ты, что он может проболтаться о том, что мы специально бросили Феста?
  - Знаешь, - задумчиво проговорил Дрем, он все еще не мог решить, сказать ли Хенку о своих догадках. - Уюс не раз говорил странные вещи об оставленном мясе и кое-что еще по мелочи, что у меня закрались подозрения, а не специально ли... хм он... оставил там мясо, чтоб привлечь хищников. Если это так, ты понимаешь, что мы обрекли Феста на верную смерть.
  - Хватит! Хватит городить чушь, - оборвал его Хенк.
  Толстяк заткнулся, начиная жалеть, что вообще затеял этот разговор.
  - Если б он сделал так, - добавил Хенк, - я бы знал об этом. А так... ты преувеличиваешь.
  Больше они об этом не говорили и Дрем уж перестал думать о том разговоре, пока не случилась беда. Они переправлялись через широкую реку вплавь. Как так произошло, что Дрем оказался впереди двоих более быстрых пловцов, он не понял, потому и не видел, что происходило за его спиной. А когда он оказался на берегу и обернулся, то увидел лишь Хенка, подплывающего к берегу со своей частью поклажи и оружием.
  - Где Уюс? - закричал толстяк так громко, что Хенк вздрогнул даже в воде.
  - Чего орешь? Сзади он.
  Выбравшись на берег он бросил все вещи на песок и оглянулся. Третьего их товарища видно не было.
  - Не понял, - не очень убедительно, как показалось Дрему, произнес тот. - Он сразу за мной в воду заходил. Может вернулся? - Хенк посмотрел на толстяка, потом снова обернулся к реке, приставил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца. - Странно, на том берегу его не видно.
  - Не видно, - монотонно повторил Дрем.
  - Эй, ты чего, не вешай нос. Давай я обратно сплаваю, посмотрю, что случилось. Течение здесь не сильное, я быстро.
  Он даже сделал вид, вот именно, вид, отметил для себя Дрем, что собирается снова войти в воду.
  - Я думаю, он утонул, - спокойно произнес толстяк.
  - Он прекрасно плавает, - возразил Хенк.
  - Вот именно, гораздо лучше меня, - кивнул Дрем и мысленно добавил, - как и ты Хенк плаваешь гораздо лучше меня, и это ты задержал Уюса на берегу, когда я уже начал плыть, и это ты зашел в воду последним, хотя и думаешь, что я этого не заметил.
  - Может слишком много поклажи взял, - неискренне предположил Хенк, хотя и очень старался выглядеть удивленным и расстроенным.
  Они провели остаток дня и ночь на берегу, как будто ожидая отставшего товарища, но один из них знал наверняка, что тот не появиться, а второй догадывался. Утром собрались молча и так же молча отправились в путь. С тех пор минуло много времени, а они перебрасывались лишь несколькими словами в день и то по необходимости.
  Каждый думал о своем.
  
  ***
  
  Прямо перед Фестом на той тропе, по которой он вышел к реке, стоял огромный саблезубый тигр.
  Впереди тигр, позади крокодил. Ситуация безвыходная и почти такая же в которой побывал легендарный Барон Мюнхаузен. Только жил барон гораздо позже Феста, а может... Кто может сказать с уверенностью? Звезд во Вселенной неисчислимо много. И кто сказал, что все они необитаемы?
  Но вернемся к юноше.
  Он стоял, застыв, как раскаленная лава, попав в воду, и чувствовал дыхание смерти с обеих сторон. Смерти, стоящей на расстоянии одного прыжка от него. Смерти, казалось, неминуемой.
  Видно духи все же оказались на стороне Хенка и его друзей, решили забрать его в свой мир, наполненный счастьем и покоем. Но как страшно покидать этот мир - тяжелый и несправедливый.
  На чудо рассчитывать не приходилось. Чудес и так выпало слишком много на его долю. И последнее совсем недавно - когда подло покинутый друзьями, он проснулся один в лесу, наполненном хищниками, но по какому-то счастливому совпадению все они были в ту ночь либо сыты, либо просто не почуяли его.
  Разве это не чудо?
  Между тем тигр никуда не исчез и стоял на прежнем месте, внимательно глядя на юношу. Он также как и Фест застыл в нерешительности. И нерешительность эту будило в нем копье, крепко сжатое рукой человека. Не раз тигр ощущал болезненные уколы похожих палок, но до сих пор ему везло.
  Не проявлял никакой активности и крокодил, ожидая, когда наконец испугавшись тигра, человек бросится в воду - прямо ему в пасть.
  Фест же прокручивал в голове варианты возможных действий, но все они привели бы к одному и тому же неизбежному концу.
  Вдруг мелькнула какая-то тень, и тигр отшатнулся назад. Прежде чем Фест понял, что происходит, кто-то схватил его за предплечья и рванул вверх. Еще больший ужас охватил его, когда он увидел удаляющуюся землю, и потерял сознание.
  Большая черная птица несла его над лесом, впившись в предплечья страшными лапами с большими острыми когтями. Она поднимала его все выше и выше. Солнце померкло и грозные темно-серые тучи закрыли небо. Впереди показались горы. А на одной из вершин, на самом пике было свито огромное гнездо, в котором сидели покрытые пухом птенцы.
  - Мама - кушать, мама - кушать, - визгливыми неприятными голосами орали они.
  Фест посмотрел вниз и увидел своих соплеменников. Они толпились у горы и показывали вверх пальцами. Из пещеры выбежал шаман с большим бубном и стал танцевать и петь погребальную песню.
  - Это я, Фест. Спасите меня, - закричал Фест, но ответа не последовало.
  Птица зависла над гнездом и аккуратно положила Феста на... траву.
  На траву?
  Эта мысль пронзила мозг как стрела. Юноша открыл глаза.
  Он действительно лежал в густой душистой траве, в небе все так же сияло солнце, а над ним склонились две прекрасные девушки.
  Фест вскочил, но тут же упал, вызвав веселый смех девушек - ноги его были крепко связаны. Он сел и осмотрелся. Никакого гнезда, никаких птенцов, ни горной вершины, ни тем более Шамана здесь не было. Он сидел посредине живописной поляны, а в нескольких шагах от него хихикали две девушки, которые, судя по всему, спасли его из лап тигра, зубов крокодила, после чего пленили, связав ноги. Но руки-то свободны, и в случае опасности, он сумеет этим воспользоваться, а пока он просто решил хорошенько рассмотреть незнакомок.
  Таких красавиц Фесту видеть, еще не доводилось. Даже Мар казалась по сравнению с ними, если не уродиной, то просто дурнушкой.
  Обе они были достаточно высокими, может быть даже чуточку выше самого Феста, хотя он считался одним из самых высоких в своем племени, уступая лишь Длинному Хенку, вождю Сарену и еще одному охотнику, старому Дхарму.
  Девушки оказались смуглокожими с черными густыми волосами, большими карими глазами на очень красивых и похожих друг на друга лицах (девушки были сестрами как узнал потом Фест) и с удивительно хорошенькими фигурками.
  Одеты они были в коротенькие белые туники из какого-то чудесного тонкого и легкого материала, которые развивались на легком ветерке. На поясе у каждой висело нечто, назначение чего Фест не знал, но судя по всему оно было не легким. Да и откуда ему знать назначение меча и кинжала, если он и железа-то никогда не видел.
  Но самым удивительным было не это. За спинами девушек он увидел большие, покрытые красивыми белыми перьями крылья.
  У Феста аж дух захватило, когда одна из них расправила крылья и потянулась всем телом.
  Девушки о чем-то перешептывались и хихикали, поглядывая на него.
  - Спасибо, - сказал Фест, выражая благодарность за спасение. Девушки приблизились и стали о чем-то говорить ему, но язык их был ему совсем непонятен. Фест лишь беспомощно развел руками.
  Повисли неприятная пауза, но парень тут же ее нарушил.
  - Я могу уйти? - спросил он, сопровождая вопрос красноречивыми жестами, не понять которые мог только слепой.
  Девушки одновременно отрицательно замотали головами.
  Это уже хуже. Стало быть я пленник, понял Фест, растирая плечи, ноющие после неудобного полета.
  Немного в стороне горел костер, на котором жарилась какая-то птица. Обедали втроем и это Феста обрадовало - голодом морить по крайней мере не будут.
  После обеда Хлана - из разговора девушек Фест понял, что так ее зовут (вторую звали Айги, если он не ошибся) - взяла длинную веревку, сплетенную к удивлению Феста не из сухожилий, а из волокон какого-то растения. Фест долго рассматривал ее, трогал руками и даже попробовал порвать, вызвав этим смех девушек. Веревка была очень прочна.
  Девушки взялись за концы веревки и взмахнув крыльями, поднялись в воздух. Веревка, прогнувшись дугой, повисла в полуметре от земли. Жестами Айги объяснила, что он должен делать.
  Неужели они думают, что он добровольно усядется на веревку, чтоб они снова подняли его в небо? Ну уж нет. Перед глазами снова появилась гигантская птица и отвратительные голодные птенцы. Конечно, это все лишь привиделось, но от этого не становиться легче. И абсолютно нет желания снова взмывать над землей.
  Кроме того он не понимал, зачем они вообще куда-то его хотят понести. Что они собираются с ним делать?
  Айги нетерпеливо тряхнула веревкой. Юноша отрицательно помотал головой, что девушкам явно не понравилось. Хлана аккуратно приземлилась в нескольких шагах от парня и угрожающе вынула из ножен блестящий на солнце клинок. Фест хоть и не знал его названия, но видел с какой легкостью эта штука разрезала пусть и жаренное, но все же жесткое мясо птицы. Опробовать его действие на себе совсем не хотелось. Он громко сглотнул, с опаской поглядывая на сверкающий в руке девушки предмет.
  Фест понимал, чем это ему грозит, поэтому примирительно заговорил:
  - Я все понял, хорошо, хорошо, я согласен. Давайте вашу веревку.
  Слова его понять, ясное дело, никто не мог, но интонация сделала свое дело, Хлана широко улыбнулась и взмыла в воздух. Веревочная петля снова закачалась перед юношей.
  Несколькими прыжками он достиг веревки, ноги его все так же были связаны, хотя руки оставались свободны, но попыток освободиться он пока не делал. Еще не время. Затем он уселся на веревку и крепко схватился за нее обеими руками.
  В ту же секунду он оторвался от земли, поднимаясь все выше и наконец оказался поверх крон самых высоких деревьев. У парня захватило дух и он с трудом заставлял себя дышать.
  Девушки взяли курс на юг. Фест с грустью оглянулся назад - с каждым взмахом прекрасных крыльев он все дальше удалялся от дома.
  Так началась следующая, еще более интересная часть путешествия.
  
  
  ***
  
  День сменялся ночью, ночь - новым днем, они все дальше и дальше неслись на юг.
  Фест поражался выносливости девушек, которые делали лишь два - три привала в день для отдыха. На ночлег останавливались, когда начинало смеркаться. Одна из них тут же исчезала в джунглях и вскоре возвращалась с дичью для ужина.
  Иногда девушки исчезали по очереди и днем.
  Однажды они остановились для отдыха у широкой реки. Рядом к самой реке приближались заросли густого кустарника.
  Они пообедали остатками завтрака, предусмотрительно взятому с собой утром. Затем Хлана взяла из кожаной сумки, обычно висящей у нее на боку, а сейчас подвешенной к ветке ближайшего дерева, какой-то предмет и скрылась за кустами. Оттуда послышались всплески воды, а когда все затихло, они увидели Хлану, выплывающую из-за нависших над водой кустов. Она весело плескалась и резвилась, болтая с подругой. Некоторые слова Фест уже понимал, но не подавал виду. Он наблюдал за девушкой, и у него захватывало дух, когда над водой нечаянно появлялись запретные части ее тела.
  Когда же она вышла из-за кустарника, Фест заметил, что туника девушки была совершенно чиста и заметно выигрывала по сравнению с туникой Айги.
  Айги в свою очередь тут же нырнула в кусты, и все повторилось. Когда она вышла, ее туника так же сверкала белизной.
  Вздохнув, Фест посмотрел на свою грязную, вонючую, кишащую насекомыми шкуру и решительно направился к кустам - ноги ему уже развязали, так как попыток сбежать он не делал.
  - Куда? - воскликнули девушки в один голос, и Фест вновь поймал себя на мысли, что понял их.
  Он показал рукой на реку и пробрался на другую сторону зарослей, которые оказались совсем узкими.
  - Они мыли свои одежды в воде, - решил Фест и стянул свою шкуру.
  Зайдя по колени в воду, он стал методично опускать ее в воду, а затем вытаскивать. Проделав эту процедуру раз десять, он критично осмотрел свою одежду и не найдя никаких изменений, кроме того, что теперь она была мокрой, бросил шкуру в траву и вновь зашагал к воде. Он и не подозревал, что две пары любопытных девичьих глаз рассматривают сквозь листву его крепкое красивое тело.
  Когда он выплыл из-за кустов, девушки уже сидели на берегу и мирно беседовали.
  Затем Айги подхватилась и, пробравшись через кустарник, взяла шкуру Феста и подошла к воде.
  Удивленный юноша быстро подплыл к берегу. Айги вновь намочила шкуру и теперь терла тем предметом, который уже брала раньше из сумки. На шкуре стала появляться белая пена и пузыри.
  - Что ты делаешь? - испуганно воскликнул Фест, боясь, как бы его шкуру не испортили.
  - Стираю, - ответила девушка, догадавшись, о чем спросил Фест и ее уверенный тон немного успокоил Феста.
  Стираю...
  Так просто, но так не понятно. Этого слова Фест не знал, но догадался - то, что делает Айги и называется "стираю"
  После этого случая он всегда принимал водные процедуры, если они останавливались у рек. И конечно же делал "стираю" для своей шкуры.
  Много дней уже прошло с тех пор, как девушки вырвали Феста из пасти саблезубого, а они по прежнему двигались вперед. Казалось, что конца не будет этому путешествию.
  Но все же оно близилось к концу.
  В полдень они приземлились на большой зеленой поляне, покрытой разноцветными цветами. Поляну они искали очень долго, почти с самого утра. Фест понял это по тому, что они кружили в над лесом, практически не двигаясь вперед.
  В дупле большого дерева оказался тайник. Девушки достали из него странные предметы. При ближайшем рассмотрении Фест понял, что сделаны они из желудков животных. Он очень удивился, когда через одно оставленное отверстие в него набрали воду.
  Предмет этот девушки называли "бурдюк" и слово очень позабавило Феста.
  Еще в тайнике было вяленное мясо, которое они тоже взяли с собой.
  Но зачем брать вяленное мясо, если вокруг полно дичи?
  Зачем тащить на себе бурдюки с водой, если можно напиться из реки.
  Этого Фест не понимал, а спросить не мог.
  Они оставались на поляне до следующего утра, чего прежде не происходило, отдыхали и набирались сил. За Фестом уже особо не наблюдали, так как попыток сбежать он не предпринимал. Он много размышлял, стоит ли ему вообще бежать. Пусть он и не знает, куда его принесут в конце концов эти крылатые красавицы, но опасности он не чувствовал. Если бы хотели, могли бы убить много-много раз. А природная любознательность как бы шептала, подбивая продолжить путешествие до конца. Тем более что он и так уже увидел у девушек множество удивительных, полезных и великолепных вещей. Даже страшно подумать, что еще можно будет увидеть у них дома...
  С первыми лучами солнца они вновь поднялись в воздух.
  К удивлению Феста лес очень скоро закончился, уступив место холмистой равнине, поросшей уже пожелтевшей от палящего солнца травой. На следующий день закончилась, и равнина и под ними потянулись бесконечные холмы песчаных барханов, так назвали это девушки. Такого прекрасного и пугающего зрелища Фест еще никогда не видел. Под ним простерлась пустыня.
  Несмотря на то, что днем солнце жарило нещадно, ночь оказалась довольно холодной. Айги в первую же ночь развернула шерстяное одеяло, которое они тоже взяли из тайника в дупле дерева. Оно было не очень большим, и чтоб укрыться, лечь пришлось всем вместе, прижавшись друг к другу. Правда, Феста, снова связали на ночь.
  Он улавливал сладковатый аромат, исходящий от волос девушек, чувствовал их упругие тела, прижимающиеся к нему с обоих сторон.
  Этой ночью он долго не мог уснуть.
  
  Пустыня казалась такой же бесконечной, как до этого джунгли.
  Еда закончилась еще вчера утром, и они уже сутки ничего не ели. Воды остался мизер и пили ее буквально каплями.
  Фест вообще несколько раз уже отказался от воды, оставляя ее девушкам, хотя изнывал от жары и жажды. Он понимал, что еда и пища, взятая с собой, рассчитана лишь на двоих, а девчонки тащят еще и его. Если они погибнут, то виноват в этом будет он.
  Подумав так, Фест принял решение. За время этого долгого совместного путешествия Фест очень привязался к своим спутницам и возможно даже полюбил их. Поэтому мысль, что он будет виновен в их смерти, не давала ему покоя.
  Дважды он, выпустив из рук канат, летел вниз и врезался ногами в проплывающий под ним бархан, давая девушкам возможность продолжить путь без него. Он понимал, что обречен, но зато у них появиться шанс.
  Видя, какую жертву Фест приносит ради них и глядя с благодарностью и восхищением, они каждый раз все же возвращались за ним.
  
  В горле стоял ком и Фест с трудом понимал, что нужно держаться за канат. Голова болела и кружилась, как карусель. С еще большим трудом он верил в то, что они до сих пор продолжают полет. Взмахи крыльев становились все реже, и они опускались все ниже. Он понимал, что девушки держатся в воздухе из последних сил, потому что знают, остановись они хоть на минуту для отдыха, подняться уже не смогут.
  Вдруг они оживились и как будто с новыми силами рванулись вперед.
  Откуда все же в этих прекрасных хрупких созданиях такая сила и выносливость? Он напряг зрение, пригляделся, хотя перед глазами все плыло и двоилось, он смог различить край этой казалось бесконечной пустыни.
  И вот под ними понеслась поросшая желтой травой равнина, такая же как на другой стороне пустыни. И первый ручеек...
  Там они и остановились на длительный привал.
  После перелета через пустыню они отдыхали и набирались сил целых три дня. Отдых и еда, это все, чем они занимались, если не считать необходимых походов на охоту, но девушки взяли это на себя, как впрочем и раньше.
  Набравшись сил, снова пустились в путь. Теперь девушки летели уверенно и спокойно и Фест все больше укреплялся в мысли, что их путешествие действительно приближается к концу.
  
  Направление немного сменили, двигаясь теперь на юго-запад, джунгли внизу вновь перешли в равнину, разрезанную множеством извилистых рек и ручьев. Далеко на юге показались горы. Гряда тянулась с востока на запад, насколько хватало глаз. Летели вдоль нее.
  И, наконец, из дымки на горизонте показалась конечная цель их путешествия.
  Увиденное казалось невероятным.
  
  Горная гряда все так же тянулась в даль - на запад. В некотором отдалении от нее возвышалась скалистая гора. Она стояла отдельно, и вершина ее была совершенно плоской. Можно подумать, что ее обрезали огромным ножом.
  Гора казалась издали не очень высокой (по сравнению с возвышающимися рядом горными пиками), но склоны ее были почти отвесны. Вряд ли на вершину можно свободно взобраться, если вообще возможно.
  Когда они подлетели совсем близко, Фест воскликнул от удивления - на самой вершине раскинулся большой город. Конечно, это гораздо позднее Фест узнал, что означает это слово - город. А в первые мгновения он просто опешил, никогда не видев ничего подобного ранее и даже не представляя себе, что такое чудо может существовать на свете. Все здания города были построены из камня, а непонятные возвышения вокруг, которые он ранее принял за нагромождения камней, при ближайшем рассмотрении оказались башнями, соединенными между собой невероятной толщины стенами. Город занимал более половины плато, и стены с высокими башнями защищали от возможного нападения.
  Хотя кого можно опасаться на такой неприступной скале?
  Фест с восхищением смотрел на раскинувшийся внизу город.
   Они опустились на большой площади, уложенной каменными плитами, перед самым большим зданием города, и понять это можно было не только увидев все с верху. Как оказалось, они стояли перед королевским дворцом, настолько прекрасным зданием с украшенными резьбой стенами и колоннами, что у Феста дух захватило и стало трудно дышать. Такую замечательную пещеру ему видеть не доводилось.
  Перед входом стояли две крылатые стражницы, но гораздо более суровые на вид, чем Айги и Хлана. Они держали скрещенные перед дверьми копья и ничем не показали своего удивления, увидев Феста.
  Айги сказала что-то и одна из стражниц скрылась за дверьми. Вскоре она вернулась еще с тремя женщинами.
  Спутницы Феста быстро переговорили с ними и вошли в огромный вестибюль дворца. Стены были украшены прекрасными рисунками, а свет попадал в зал через высокие окна, застекленные разноцветным стеклом, отчего даже воздух в зале казался цветным.
  Однако насладиться этим великолепным зрелищем в полной мере Фесту не удалось. Две стражницы подхватили его за предплечья с такой силой, что вырваться он не сумел бы, если б и попытался, и потащили через зал. Оглянувшись, Фест увидел, что Айги и Хлана пошли в противоположную сторону за другой стражницей. В этот момент он потерял их из вида, так как оказался в каком-то коридоре. Затам они спустились по лестнице и очутились в другом коридоре, где было несколько дверей с большими засовами.
  Стражница открыла одну из них, а другая втолкнула Феста внутрь. Дверь с грохотом захлопнулась за спиной.
  Парень осмотрелся. Он оказался в небольшой продолговатой пещере, с очень ровными стенами. В стене напротив двери почти под самым верхом он увидел небольшое отверстие, через которое внутрь проникал солнечный свет. Оно было забрано железными прутьями, и выбраться через него не представлялось возможным.
  Внутри было полутемно, и это напомнило Фесту о родной пещере, но он решил, что сейчас не время предаваться воспоминаниям.
  Вдоль одной из стен он увидел странную деревянную конструкцию, плоскую, на которой лежало что-то, похожее на шкуру неизвестного животного. Присмотревшись, Фест облегченно вздохнул. Это всего лишь скрученное одеяло. Подобным Фесту уже приходилось укрываться в пустыне. В углу находился небольшой стол и табурет. Назначения этих предметов Фест не понимал, но зато сразу понял назначение дырки в полу справа от двери, из которой исходил соответствующий неприятный запах.
  Таково было убранство камеры, в которую угодил Фест в городе летающих крылатых женщин.
  Он долго рассматривал стол, а затем табурет. Вертя его в руках, он автоматически сел на кушетку и тут же вскочил как ужаленный...
  Осмотрев кушетку, он пришел к выводу, что на ней можно сидеть, впрочем, как и на табурете и на столе. Довольный своим открытием, он сел на кушетку, а немного позже даже осмелился лечь. Ничего не произошло. Отлично. Спать на ней будет гораздо удобнее и теплее, чем на полу. Он подвинулся выше и ощутил под головой что-то мягкое.
  Это оказался небольшой продолговатый и очень мягкий предмет. И он не открывался. Осмотрев его более внимательно, Фест обнаружил идущий по краю предмета шов. Это уже что-то. Он схватился руками с двух сторон и потянул, что было силы. Шов лопнул, и из предмета повалили перья.
  Испугавшись, Фест отскочил к двери, но все было спокойно. Он подошел ближе, взял в руки перо. Ничего страшного. Обычные перья, которые могли быть у куропатки или у фазана.
   Да мало ли?
  Фест стал доставать перья и со смехом разбрасывать их по камере.
  Это было его первое знакомство с подушкой.
  Все вокруг вскоре покрылось белым пухом. Как снегом.
  Снег.
  Увидит ли он еще когда-то снег? Здесь снега скорее всего не бывает - слишком тепло. И неизвестно, что ему еще предстоит вытерпеть в плену. А то что он в плену, Фест не сомневался. Знать бы заранее, сбежал бы от девчонок, тем более они в последние дни совсем расслабились и практически за ним не наблюдали. Легко можно было ускользнуть. Ах, кабы знать заранее.
  А снег... Снег там, на севере. Там живет его племя, там живет Мар. Увидит ли он Мар? И снег. Белый-белый...
  Снег...
  
  ***
  
  Вот и начались знакомые с детства леса. Хенк с Дремом все ж таки преодолели почти весь обратный путь и до пещеры по их расчетам оставалось не более двух десятков дней. Лето к тому времени закончилось, почти непрерывно лил холодный противный дождь. Кутаясь в промокшие шкуры, они медленно брели среди черных стволов деревьев с голыми уже кронами. Под ногами шелестела мокрая листва.
  Настроение у обоих было под стать погоде. Радости от скорого возвращения не чувствовал ни один.
  Наконец Хенк не выдержал. Они к тому времени добрались до мест, где не раз охотились, а значит до пещеры осталось совсем чуть-чуть.
  - Постой, - сказал Хенк, резко остановившись. - Нужно поговорить.
  Его приятель ждал чего-то подобного уже давно. Им действительно следовало поговорить, но Дрем начать первым никак не решался. Он тоже остановился, развернулся медленно, уставился на Хенка.
  - Ну...
  Хенк огляделся по сторонам, как будто проверяя, никто ли не притаился где-то за деревом, не подслушивает ли, не подглядывает, откашлялся в закоченевший от холода кулак.
  - Ты же понимаешь, после возвращения мы будем долгое время в центре внимания не только всего племени, но и вождя. Нам придется рассказывать о нашем походе много и много раз. И мы должны рассказывать одинаково, ты понимаешь?
  Толстяк хмыкнул.
  - Мы уже давно обсудили это. На нас напали ньяно, Фест сбежал, мы вернулись, на обратном пути его не встретили. Что тут сложного? Ты думаешь я забуду или запутаюсь? Не волнуйся об этом.
  - Об этом я и не волнуюсь, - Хенк явно хотел сказать что-то еще, но мялся, не решаясь. Все же он собрался с мыслями и добавил, - я имею ввиду смерть Уюса.
  Да, именно этого разговора и ждал Дрем. И то, что Хенк начал его, лишь подтвердило догадки о том, что именно Хенк и помог утонуть их спутнику.
  - О чем здесь говорить? - Дрем попытался придать своему тону побольше безразличия, хотя это было не просто. - Утонул при переправе вместе с оружием и поклажей. Может судорога ногу свела, может слишком много на себя нагрузил, сил не рассчитал. Что тут поделать? Я с ним никогда особо дружен не был, это он больше твой дружок, чем мой, так что грустить по нему особо не собираюсь
  Хенк кивнул, напряжение с его лица немного спало.
  - Вот и ладно, так и расскажешь, если кто спрашивать станет, - сказал он. - И я тоже самое говорить буду.
  На том разговор окончили и так же молча, как и прежде, побрели вперед. Мелкие снежинки безмятежно кружились в воздухе и ложились на опавшую листву деревьев, на пожухлую траву, на камни и голые ветви деревьев. Им, снежинкам, и невдомек, что приносят они на землю тяготы и страдания, затрудняя поиски пищи для живущего неподалеку в пещере племени.
  
  ***
  
  Он проснулся от грохота засова на двери и вскочил на ноги.
  Дверь камеры широко распахнулась и внутрь вошла женщина. На вид ей было лет сорок. Ее жгуче черные волосы и смуглая кожа оттенялись снежно белой туникой, перепоясанной золоченным поясом, а в волосах сияла золотая корона с драгоценными камнями. Черты лица ее были безупречны, и в своем возрасте она могла бы достойно посоревноваться в конкурсе красоты с более молодыми девчонками. Но конкурсы красоты тогда не проводились.
  Следом за ней в камеру вошли Айги и Хлана, а за порогом еще толпились женщины.
  Черноволосая с интересом рассматривала Феста, а затем сказала, обращаясь к бывшим спутницам юноши:
  - Это бесспорно хуманс. Но он не из племени бунов. Что ж, я освобождаю вас от всего. Отныне вы должны научить его говорить и узнать все о его племени. Нам необходимо знать степень их опасности, хотя, судя по его виду и тому, что вы уже рассказали, бояться их не стоит. Тем не менее, делайте то, что я вам сказала.
  - Слушаемся, королева, - в один голос сказали девушки, склонив головы, и после этого все покинули камеру.
  Дверь вновь с грохотом захлопнулась.
  С этого дня для Феста началась новая жизнь. Каждый день приходила Айги или Хлана, а иногда и обе вместе. Они обучали его своему языку - языку народа ари. День за днем Фест узнавал все больше и понимал все лучше. Часто девушки объясняли ему что-либо с помощью графитового карандаша и бумаги, которых Фест поначалу боялся, но потом привык. И вскоре он сам рисовал карандашом, старательно выводя линии, желая узнать название какого-либо предмета.
  Потом девушки научили его цифрам и счету. Он был удивлен простоте счета, который существенным образом отличался от того, которым пользовались в его родном племени. Ему было шестнадцать лет, когда он попал во Фландор (так называется город амазонок), а по счету его племени - вторая шестерка. Все числа в племени ограничивались количеством пальцев на двух руках, то есть десятью. Что было свыше десяти, считалось вторым, третьим и т. д.
  Отец Феста погиб в тридцать восемь лет или в четвертую восмерку. Числами же более десятой десятки в племени не оперировали. Это было за гранью понимания. Теперь же Фест под руководством своих симпатичных учителей освоил азы арифметики.
  Также девушки обучили его понятиям времени и календаря, что было для Феста самым интересным. И когда календарь наконец был освоен, Фест понял, что он уже не шестнадцатилетний мальчишка, а двадцати трехлетний мужик.
  Однако, обучая Феста, девушки ни на минуту не забывали о своем задании, полученном от королевы. Они впитывали всю мало-мальскую информацию, которую удавалось выудить из Феста во время разговоров, и немедленно докладывали лично королеве.
  Айги и Хлана уже давно выводили его на прогулки в сад на задней стороне дворца. Было здорово вновь оказаться в прохладной тени могучих деревьев. Они подолгу бродили по узким, посыпанным песком и галькой, тропинкам сада, петлявших между цветущих клумб и кустарников, сидели на удобных скамеечках, слушая рассказы друг друга.
  Вскоре Феста перевели из камеры в большую, просторную и светлую комнату на втором этаже Дворца в дальнем крыле. Там была большая мягкая кровать с подушками, которые Фест уже не рвал. Но самое удивительное - это ванна. Большая металлическая ванна, наполняемая горячей водой, поступающей по хитроумному водопроводу, вмонтированному в стены Дворца.
  Теперь Фест мог выходить со своими провожатыми и в город. Он с интересом бродил по узеньким улочкам Фландора, рассматривая причудливые каменные, а иногда и деревянные постройки. По улицам носились жители, в основном женщины. Гораздо реже попадались мужчины. Обычно они катили по улицам большие тачки с дровами, бидонами с водой, какими-то черными мелкими камнями и всякой другой ерундой, необходимой для жизни города.
  Когда Фест впервые увидел тачку, то взвыл от восторга и бросился рассматривать колесо. Потом он рассказал Айги о санях, придуманных им, и о том, как шаман, напугав людей, заставил их уничтожить. Айги похвалила его за изобретательность и сказала, что у них во Фландоре снега не бывает.
  К началу весны Фесту позволяли самому бродить по городу, и ему никто не чинил препятствий. Его не выпускали лишь за городские ворота.
  Часто великая и прекрасная королева Амий приглашала Феста к себе и подолгу слушала его удивительные рассказы о родном племени и о жизни на севере.
  Иногда Фест со страхом замечал, что его все меньше тянет домой. Но когда это все же случалось, он вспоминал, что лежит не на грязной вонючей шкуре в холодной темной пещере, где на улице ревет зимняя вьюга, а в удобной теплой постели в королевском Дворце.
  Но как долго это будет продолжаться?
  Этот вопрос беспокоил его все чаще, и он находил на него лишь один ответ: пока он не надоест королеве Амий.
  А что потом?
  Потом будет как со всеми. Как со всеми мужчинами народа ари.
  Южная часть Фландора отделена стеной от остального города. Эта часть носит название шиваз. Шиваз тоже разделен на две части. В одной стоят длинные бараки, где и живут мужчины, а во второй половине множество мелких мастерских, где они производят для города товары.
  Такое положение мужчин удивляло и несколько пугало Феста.
  Но таковы обычаи и законы ари.
  Фест каждый день бродил по городу, но за все время приобрел лишь одного друга.
  Женщины по началу с интересом рассматривали хуманса, который отличался от мужчин ари лишь тем, что не имел небольших выростов на спине, напоминающих маленькие крылья. Маленькие, потому что мужчины ари летать не могут, в отличии от женщин. А теперь к Фесту уже все привыкли и он не у кого не возбуждал интереса.
  Мужчины же вообще избегали его.
  Единственные подруги, Хлана и Айги, тоже стали понемногу отдаляться, и появлялись все реже. Свое задание, данное королевой, они выполнили.
  Но все же один друг у него был. Кузнец Ским.
  У Скима была своя небольшая кузня в шивазе, которая славилась производством отличного оружия. Именно его кузня изготовляла большинство клинков для воительниц города.
  Однажды невообразимая суета и возбуждение, царящие в городе, привлекли внимание Феста. Вокруг все бегали, суетились, а на Дворцовой площади начали что-то строить.
  Фест увидал вдали Хлану, бросился к ней и спросил:
  - Что происходит, Хлана?
  Но девушка куда-то спешила. Она лишь отмахнулась от него рукой, как от назойливого комара и бросила на ходу:
  - Потом.
  Больше спросить было не у кого, даже у знакомых ему стражниц. Они тоже носились по Дворцу, таскали какие-то коробки, из которых потом появлялись разноцветные ленты и ими украшали наружные стены здания.
  Отчаявшись узнать что-либо в городе, Фест отправился в шиваз.
  Скима он застал в кузне.
  Тот корпел над инкрустацией рукоятки недавно выкованного им самим меча.
  Фест с восторгом рассматривал это произведение искусства.
  - Дай попробовать, - попросил Фест и схватил протянутый ему меч. Он сделал несколько быстрых выпадов, чем очень удивил Скима.
  Удивление Скима было понятно, ведь мужчинам ари запрещено владеть оружием, впрочем, никто из них и не проявлял к нему должного интереса.
  Фест же - напротив. Он охотник. Охотник и воин, независимо от того, где он сейчас находиться.
  Несколько месяцев Айги в строжайшей тайне (об этом не знала даже Хлана) обучала Феста искусству владения мечом и кинжалом. И он достиг в этом некоторых успехов. Но затем королева Амий решила, что девушки выполнили свое задание, и теперь они встречались очень редко и большей частью случайно.
  Так что теперь о занятиях фехтованием и речи быть не могло.
  Фест отдал клинок Скиму и уселся рядом с ним.
  - Ским, что это происходит сегодня в городе? Прямо кошмар какой-то, даже спокойно по улицам пройти нельзя.
  Ским оторвался от работы, видимо раздумывая над ответом.
  - Тебе обязательно отвечать или подождешь до завтра, и все увидишь сам? - наконец произнес он.
  - Обязательно, - с обезоруживающей улыбкой сказал Фест.
  - Это долго, - неохотно возразил Ским.
  - Ты куда-то торопишься?
  - Нет, Фест.
  - Я тоже. Значит рассказывай.
  - Ладно.
  Ским надолго задумался, не зная с чего начать
  - Понимаешь, - сказал он через несколько минут. - У каждого народа есть свои особенности, свои обычаи. Они передаются из поколения в поколение, и в какой-то момент уже никто не задумывается, почему все происходит именно так, а не иначе. Обычаи передаются от родителей детям и так все дальше и дальше через года. Дети, потомство, это наша жизнь, жизнь целого народа. И если потомства недостаточно, народ погибает, погибает его культура. Это очень важно. А что бы было потомство, мужчина и женщина должны... это... ну...
  Ским замялся, не зная, как дальше ему выразить свою мысль, но Фест пришел ему на помощь.
  - Я знаю, Ским, - сказал он.
  - Тогда мне будет проще, мой мальчик, - Ским облегченно вздохнул и хлопнул Феста по плечу совсем так, как это делал когда-то его отец. Да и вообще Ским очень напоминал Фесту отца. Мало того, он был того же возраста, в котором погиб его отец.
  - В народе ари завтрашнему событию придают очень большое значение по одной простой причине, - продолжал Ским, - наши женщины готовы к продолжению рода не всегда, а лишь два, три раза в жизни. Да, да, не удивляйся мой мальчик. Кроме того, происходит это с большими промежутками. Бывает это всегда в конце весны, как сейчас, и называется это событие Гон. Он проводиться один раз в году и выходят на него десять-двенадцать женщин - не больше. А часто и гораздо меньше. Поэтому наш народ столь малочисленный.
  Гон - это великий праздник для всех нас. Все мужчины собираются в этот день на Дворцовой площади, и женщины выбирают себе мужчин.
  У Феста глаза полезли на лоб от этих слов. Надо же, не мужчины выбирают женщин, а наоборот. Просто не вероятно. Однако этого вполне можно было ожидать, если принять во внимание весь образ жизни ари.
  - А завтра не просто Гон, а великий Гон, - с воодушевлением сказал Ским.
  - В чем же разница?
  Ским мечтательно закрыл глаза, и блаженная улыбка пробежала по его лицу. Он открыл глаза и сказал:
  - Завтра на Гон выйдет прекрасная королева Амий. Каждый мужчина мечтает стать ее избранником и сделает для этого все возможное.
  - Я помню ее первый Гон. Она была тогда совсем юна, и лишь недавно вступили на королевский престол после смерти своей матери, королевы Каяны. В тот раз мне не повезло - она не выбрала меня. И на следующий раз тоже. Это было лет восемь назад. Но может быть, завтра мне повезет. - он говорил с таким азартом, что совсем забросил работу, а глаза его светились безумным блеском.
  - Но почему именно королева? - спросил Фест. Он до сих пор не привык к этому бездумному поклонению перед королевой. У них в племени тоже есть вождь, но он не имеет такой власти над людьми как Амий. И Фест считал это правильным.
  - Почему именно королева? - повторил он наивно. - Да, она, безусловно, очень красива. Но я видел в городе много женщин и девушек гораздо краси...
  - Замолчи! - закричал Ским, перебивая его. Он огляделся вокруг - никого. - Хорошо, что тебя больше никто не слышал, - сказал он уже полушепотом. - Иначе ты уже лежал бы на полу с проломленным черепом. Никогда больше не говори так. Для нас это святое. И сейчас тебя спасло не только то, что ты мой друг, а то, что ты не знал - такое говорить нельзя. И я предупреждаю тебя, что если услышу это еще раз, я убью тебя этим самым клинком, который ты только что держал в руках.
  - Прости, Ским, - сказал Фест. - Я ведь не знал, что это так... так важно для вас.
  - Да, но теперь ты это знаешь.
  Ским глянул на песочные часы, стоящие на деревянной полке. В верхней колбе песка почти не осталось.
  - Скоро полночь Тебе пора уходить. Или хочешь заночевать в шивазе?
  Нет, этого Фест совсем не хотел. Поэтому, попрощавшись со Скимом, он быстро направился к калитке, которая в полночь закрывалась, и выйти из шиваза оказывалось не возможно.
  К этому времени все мужчины должны собраться в своих бараках и предстать перед проверкой. Таковы правила. Или обычаи?
  Утром калитка вновь откроется, и сотни мужчин направятся на работы. Наиболее опасными считались работы по рубке леса и доставке его к городу, а также работа в рудниках.
  Опасность заключалась в том, что работы велись за пределами города и вообще не на скале, где он расположен. Правда, была охрана из вооруженных отрядов, но...
  К вечеру работники вновь возвращались в город, и получалось, что чуть ли не большую часть дня они тратили на переходы.
  - Для чего такие трудности? - спросил однажды Фест, беседуя с королевой Амий. - Можно ведь построить бараки на месте работы и не мучить людей каждодневными переходами из города и в город.
  - Да, это было бы гораздо проще. Но этому мешают банды бунов, постоянно рыскающие вокруг города. В частых стычках с ними и так гибнут наши мужчины и наши женщины-воины.
  Ответ был коротким и исчерпывающим.
  Фест больше никогда не возвращался к этой теме.
  
  ***
  
  Гон начался.
  Фест стоял в толпе придворных и дворцовой стражи у парадного входа Дворца. От самых ступеней почти до середины площади вела построенная накануне деревянная эстокада, покрытая толстой длинной ковровой дорожкой синего цвета. Завершалась эстакада небольшой, площадкой с перилами. Прямо перед площадкой - огороженный деревянными жердями большой квадрат - такой себе импровизированный ринг.
  По обе стороны от эстакады стояли жители города Фландор. По левую сторону рядов восемь, а может и во все десять, стояли мужчины. По правую - женщины. Они стояли толпой, и толпа эта заполняла все пространство площади. Все окна домов, выходящих на площадь, были также заполнены зрительницами. И даже крыши этих домов с трудом вмещали и выдерживали всех желающих понаблюдать за Гоном с высоты.
  Наконец гудящие все время трубы умолкли и ведущая Гона объявила громовым голосом, слышимым даже в самых дальних углах площади:
  - Ее величество королева Амий, повелительница городов Фландор и Синап, королева народа ари выходит на Великий Гон!
  Сразу после этих слов сама великая Королева Амий стремительно появилась из распахнутых дверей Дворца и остановилась у эстакады.
  Она была поистине прекрасна в этот день. Даже прекрасней, чем в день первой встречи с Фестом в камере дворцового подвала.
  Королева была одета в ярко-красную тунику, перепоясанную черным с золотым широким поясом, на котором висел прекрасной работы кинжал, вышедший в свое время наверняка из кузни Скима. На ногах ее были легкие сандалии. В черных густых волосах сверкала золотая корона с большими красными камнями. На щиколотках и запястьях королевы блестели золотые браслеты. Крылья тоже были украшены золотыми цепочками.
  Когда восторженные крики толпы немного поутихли, королева Амий приступила к выбору претендентов.
  Она медленно двигалась вдоль рядов мужчин, затаивших дыханье, и изредка указывала тонким изящным пальчиком на кого-либо. Счастливчик с выражением полного счастья на лице тут же покидал ряды своих менее удачливых товарищей и мчался к рингу.
  Королева трижды прошлась вдоль эстакады, и в результате тридцать два мужчины оказались возле ринга.
  Фест недоумевал.
  - Почему их так много? - спросил он у Айги, стоящей в толпе рядом с ним.
  - Из них будет выбран достойнейший, - едва слышно ответила девушка. - Сейчас увидишь.
  Мужчины бросили жребий и, разделившись на шестнадцать пар, перебрались в огороженный квадрат. Раздался сигнал гонга и тут началось невообразимое. Противники с дикими криками ринулись друг на друга. Шестнадцать пар мужиков нещадно лупили один другого.
  - Да, - решил Фест, наблюдая за побоищем. - Драться они не умеют также, как и владеть оружием.
  Происходящее на ринге вызывало у него лишь смех.
  И действительно картина напоминала больше драку женщин, которые нередко происходили в племени Феста, чем драку взрослых мужчин, да еще и за право обладать прекраснейшей из женщин.
  Они кусались, царапались, тянули друг друга за волосы, колотили без разбора руками и ногами. И лишь совсем немногие, может двое или трое из тридцати двух, пытались как-то защититься от ударов соперника, схитрить, нанести ответный удар.
  Как бы то ни было, но после второго удара гонга на ринге остались шестнадцать человек - победители. Вновь был брошен жребий, вновь они разделились на пары, и все повторилось. Только гораздо быстрее, ибо силы у большинства из них были на исходе уже после первого боя.
  Все повторялось еще дважды, и в результате на ринге осталось лишь двое. Парень лет двадцати-двадцати трех атлетического телосложения и среднего роста черноволосый крепенький мужичек, лет тридцати пяти. По сравнению со своим молодым соперником он выглядел прямо таки малышом.
  Толпа не сомневалась в исходе поединка, но черноволосый малыш удивил всех. Под громкий вой толпы он в несколько минут справился с великаном, уложив его на плиты дворцовой площади. Правда и сам он при этом получил несколько неслабых ударов.
  Когда стало ясно, что поверженный гигант продолжить поединок уже не сможет, ведущая возвестила на всю площадь:
  - Достойнейший выбора великой королевы Амий, займи место рядом с ней.
  Не дожидаясь пока ведущая закончит фразу, победитель легко вскочил на площадку, где стояла королева, и упал перед ней на колени, склонив голову.
  Амий ласково потрепала его волосы и приказала стать рядом с ней. Торжествующий победитель радостно повиновался. Он встал рядом с королевой, а она нежно взяла его под руку, как любящая и верная супруга.
  - На Гон выходит прекрасная и неповторимая принцесса Лайан, - возвестила ведущая.
  - Принцесса?! - удивился Фест и обратился к Айги, стоящей рядом. - Ты никогда не говорила мне о принцессе.
  - Не было случая, - ответила девушка. - Она сегодня ночью прибыла из Синапа. Принцесса руководит строительством этого нового города народа ари. Поэтому я и не говорила о ней. А то, что она выйдет сегодня на Гон, я узнала только после ее прибытия. Точнее сегодня утром.
  Из дверей Дворца вышла принцесса. Она скользнула взглядом по толпе придворных, на долю секунды лишь задержав его на Фесте, и проследовала дальше.
  Фест думал, что сердце его оборвалось и провалилось к самому подножию скалы, на которой стоит город Фландор, пробив себе дорогу сквозь гранит, или что там еще внутри этой горы, от одного взгляда на девушку.
  Среднего роста, с кожей немного светлей, чем у большинства жительниц Фландора, с ярко рыжими, казалось, неестественного цвета волосами, она стала для Феста богиней красоты. Рядом с принцессой Лайан даже Венере Милосской делать нечего.
  На девушке была короткая туника золотисто-зеленого цвета, талия затянута поясом с кинжалом не меньшей ценности, чем у королевы. Ее длинные и совершенно прямые, не обычные для рыжих, волосы спадали на плечи. Единственное украшение - небольшая корона с огромными изумрудами, с блеском которых соперничали большие зеленые глаза принцессы.
  Принцесса медленно двинулась вдоль эстакады, пальчиком определяя свой выбор.
  Когда она во второй раз подошла к концу эстакады, тридцать человек уже стояло возле ринга. Наконец пальчик принцессы взлетел в верх еще раз, немного задержался, и указал на тридцать первого счастливчика.
  Им оказался здоровенный белобрысый парень с хорошо выделяющимися мускулами и с жестоким скуластым, но все же довольно красивым лицом.
  Фест сразу же узнал его - Фрум работал в кузне Скима и считался его лучшим помощником. С первой же встречи Фест и Фрум почему-то невзлюбили друг друга.
  Принцесса между тем остановилась в раздумьях. Оставалось выбрать последнего.
  Наконец она что-то решила и быстрыми шагами направилась назад - к началу эстакады. Она подошла к толпе придворных и резким движеньем указала на Феста.
  - Ты, - сказала она при этом.
  Фест остолбенел от такого поворота событий. Он никак не ожидал, что тоже может оказаться среди выбранных.
  - Иди же, - шепнула ему Айги, подталкивая в спину.
  Фест собрался с духом и направился к рингу.
  Четырех противников Фест одолел без особого труда. Что могли выставить против настоящего охотника эти бестолковые существа, которым даже в голову не приходит, что мужчина обязан уметь защитить себя? И разве только себя?
  Хотя у этих ари кажется все наоборот.
  Во время всех четырех поединков Фест наблюдал и за Фрумом. Тот был силен, и уже после второго поединка Фест понял с кем ему придется сразиться на последок.
  Фест возблагодарил судьбу, что несмотря на длительное свое заключение поддерживал себя в хорошей форме. Она ему сегодня здорово пригодиться.
  Он не ошибся в своих прогнозах. Они стояли друг против друга, ожидая сигнал гонга. На ринге остались только они.
  Принцесса Лайан стояла на площадке возле королевы и наблюдала за ходом поединков.
  Королева склонила голову к дочери и тихо сказала:
  - И что, если он победит?
  - Я надеюсь на это, мама. Ты так много рассказывала о нем ночью, когда я прибыла во Фландор, что он меня сразу заинтриговал. А когда я увидела его, то решила: почему бы и нет?
  - Лайан, даже я, королева, не решилась на это. Что скажет Совет?
  - Чем он хуже других?
  - Он - хуманс! - резко сказала королева, но кроме принцессы никто не услышал ее слов, потонувших в гуле толпы, обсуждающей результаты поединков и строящей прогнозы относительно последнего.
  Раздался удар гонга.
  Ни Фест, ни Фрум не бросились в атаку. Они медленно закружили по рингу, выжидая удобного момента. Наблюдая за Фрумом во время предыдущих поединков, Фест понял, что он не так прост, как остальные участники и справиться с ним будет не так-то легко. Но необходимо, даже если он останется калекой. Принцесса стоит и больших жертв.
  Наконец Фрум не выдержал бездействия и бросился вперед. Подпустив противника поближе, Фест ловко увернулся и подставил противнику ногу. Тот, встретив на пути неожиданное препятствие, лихо кубарем покатился по плитам площади. Толпа взорвалась громкими криками от удовольствия и подбадривала Феста продолжать в том же духе.
  Однако Фест не ринулся добивать упавшего противника, а позволил ему встать. Такое снисхождение разозлило Фрума больше, чем насмешки толпы и он ураганом налетел на Феста.
  В этот раз избежать опасного сближения Фесту не удалось, и они сошлись в кулачном бою. Кулаки Фрума опускались, может чуть слабее, чем молот в кузнице Скима, но и этого было достаточно.
  Отбивая удары противника, Фест и сам наносил удары, которые не остались без внимания, как зрителей, так и самого Фрума. Однако и Фест пропустил несколько ударов кузнеца, в результате которых была рассечена бровь и верхняя губа.
  Фрум тоже еуе не выглядел красавцем.
  Он не выдержал предложенного им же самим темпа и отскочил в сторону. Фест не замедлил последовать его примеру - передышка и ему не помешает.
  Несколько раз Фрум еще производил подобные набеги на противника. Иногда Фесту удавалось избежать столкновения. Иногда - нет. И тогда, сойдясь в кулачном бою, они обменивались сериями ударов, и вновь разбегались в стороны.
  Да, поединок явно затягивался и Фест понимал, что это не идет ему на пользу. Он уже задыхался от усталости и видел, что Фрум явно сильнее, но не такой ловкий. И действует он все время одинаково.
  Нужно это использовать, решил Фест, и переходить от обороны к нападению, во время очередной передышки.
  Он отошел подальше от противника и, глубоко вдыхая жаркий полуденный воздух, стал ожидать очередного нападения.
  И вот Фрум, верный своей тактике, бросился вперед. Поведение Феста, который рванулся ему навстречу, вместо того, чтоб как обычно ожидать на месте, несколько озадачило Фрума, но останавливаться было уже поздно.
  Между ними было метров пять, когда Фест прыгнул. Прыгнул ногами вперед.
  Левая нога Феста пришлась в грудь мчавшегося с невероятной скоростью Фрума, правая - в челюсть.
  Упали они оба, а вот поднялся после столкновения лишь один.
  Прихрамывая, Фест отошел в сторонку. Фрум лежал неподвижно. Как сказали потом врачи, у него оказался перелом двух ребер и сотрясение мозга с вывихом челюсти.
  Фрума унесли с ринга, а ведущая громко объявила:
  - Достойнейший выбора прекрасной принцессы Лайан, займи место рядом с ней.
  И вот Фест уже стоит подле принцессы, нежно прижимающей его руку.
  
  ***
  
  Гон продолжался до позднего вечера под светом звезд, луны и факелов.
  Все это время Фест стоял подле принцессы, а рядом стояла королева со своим победителем.
  С каждым часом пар на площадке все прибывало. И вот последняя пара тоже определилась. Теперь на площадке стало довольно тесновато, но ведущая наконец объявила, что Гон этого года окончен.
  Все стали расходиться, потому как раньше сделать это было нельзя. По сложившейся уже давно традиции присутствовать нужно было до конца, а более ранний уход воспринимался как неуважение к тем, чья очередь выйти на Гон еще не подошла.
  Впереди всех шла королева под руку со своим избранником, за ними Фест и Лайан, а сзади еще девять пар, участвовавших в Гоне.
  Оказавшись в залах Дворца, принцесса пошла быстрее, держа Феста за руку. Ее покои оказались по соседству с королевскими. Они вошли. Брачное ложе уже было готово и призывно раскрывало свои объятия.
  Лайан ласково втолкнула Феста в ванную - смыть грязь и засохшую кровь, оставшиеся после поединка на ринге. Он быстро привел себя в порядок и с нетерпением направился в комнату, но Лайан с шепотом: "Подожди", тоже скрылась в ванной.
  Фест забрался под одеяло. Через распахнутое окно веяло ночной прохладой. Где-то в саду пели сверчки.
  Она вошла обнаженной, стыдливо прикрываясь крыльями. И эта ее наигранная стыдливость делала девушку еще прекраснее. Через мгновение она уже была в кровати, и губы их слились в долгом поцелуе.
  Лайан еще спала положив голову на руку Феста, а он, боясь пошевелиться, чтоб не разбудить ее, рассматривал принцессу своей первой любви, вдыхал запах ее волос, ее тела и мечтал лишь об одном - чтоб это никогда не кончалось.
  Но не подвластно человеку видеть будущее и может быть в этом его счастье.
  Девушка открыла глаза и крепче обняла Феста.
  - Привет, - сказала Лайан. - Давай знакомиться.
  - Давай, - улыбнувшись, ответил Фест.
  Только сейчас Фест сообразил, что они даже поговорить толком не успели. Во время Гона было не до разговоров, а потом... потом они оба жаждали любви.
  - Я знаю, что ты хуманс, но не из племени бунов, - продолжила знакомство принцесса. - Знаю, что тебя нашли Айги и Хлана и теперь ты живешь у нас во Фландоре. И еще - тебя зовут Фест. Это все, что я о тебе знаю.
  - Что ж, все верно. Но и я о тебе знаю не больше. Лишь то, что услышал на Гоне, и в чем потом сам убедился.
  - И в чем же это ты убедился? - кокетливо улыбаясь, спросила Лайан.
  - Что ты прекрасна и неповторима.
  С этими словами Фест вновь пошел в атаку, не встретив, правда, никакого сопротивления.
  Выбрались из постели они после полудня и принялись за завтрак, принесенный прямо в комнату охранницей принцессы Эми и, видимо, по совместительству еще и горничной.
  Вечером они отправились гулять в город.
  Так проходили дни, наполненные любовью. Но Фест стал замечать, что Лайан в последнее время все чаще уходит, оставляя его одного, и подолгу отсутствует.
  - Я была с мамой, - ответила принцесса, когда Фест спросил ее об этом.
  - О чем можно столько болтать? - удивился он.
  - Ты не поймешь.
  - Ах, я не пойму, - почему-то обиделся Фест. - Значит я по твоему тупой?
  - Я не это хотела сказать, а...
  - Перестань! Я все понял.
  Фест надулся и завалился в кровать. Лайан села рядом с ним и стала гладить его по волосам.
  - Какой же ты глупый, - сказала она и прежде, чем он успел вспыхнуть возмущеньем, прикрыла ему рот своей нежной ручкой.
  - Просто у меня будет ребенок, - сказала она и глаза Феста округлились, приняв форму полной луны. - У меня это в первый раз, поэтому мне есть, о чем поговорить с мамой.
  Фест повалил Лайан в кровать и засыпал ее лицо поцелуями.
  - Это прекрасно, шептал он. - Я люблю тебя.
  - Что значит "люблю", - спросила Лайан, озорно увернувшись от объятий Феста.
  И действительно, что значит "люблю"? Фест порылся в памяти и не нашел такого понятия в языке ари, даже сходного. Поэтому он и сказал это слово, вызвавшее любопытство принцессы, на родном языке.
  - Любовь это... ну, понимаешь, это когда один человек делает счастливым другого. Они живут вместе семьей и...
  - Что значит "семьей"? - перебив его, спросила девушка.
  Фест невольно замолчал - такого понятия в языке ари тоже нет. Что ж, придется объяснять.
  - Возмем нас с тобой, - начал Фест. - Сейчас мы вдвоем, потом у нас появиться ребенок. Потом еще и еще. Мы будем жить все вместе. Это и есть семья. Понятно?
  - Понятно. Но у нас не будет семьи, - твердо сказала принцесса, отойдя к открытому окну.
  - Как не будет? - удивился Фест. - Почему?
  - Потому что у ари все наоборот, - ответила она, повернувшись к нему. - Мы не хумансы и не можем рожать детей каждый год. Нужно ждать следующий Гон. А когда он начнется? Может через семь, может через десять лет. Я не знаю, - говорила она срывающимся голосом, едва сдерживая слезы. - А между Гонами мужчина мне не нужен, как и любой другой ари. Разве что иногда, для развлечения. Поэтому тебя и не будет рядом со мной. Поэтому в следующий Гон я выберу другого.
  Тут она зарыдала и бросилась лицом в подушку.
  Фест был обескуражен ее словами, хотя нечто подобное он уже слышал от Скима перед началом Гона.
  Утром Лайан встала раньше обычного и, не позавтракав, не сказав ни слова, собралась уходить.
  - Ты куда? - спросил Фест, потягиваясь в кровати.
  - Мне нужно поговорить с мамой.
  - Хорошо. А я, наконец, могу выйти на улицу?
  - Нет, милый. Ты же знаешь, что это не принято. На улице мы можем появляться только вдвоем.
  - Ну... тогда постарайся не долго.
  - Конечно.
  Она уже открыла дверь, что бы выйти, но вдруг передумала и вернулась.
  - Я тебе вчера не все сказала.
  - Каким еще обычаем народа ари ты меня удивишь? - спросил он весело.
  - Когда я снесу яйцо...
  - Что?! - воскликнул Фест.
  - Да, яйцо. Ме несем яйца как птицы, в отличии от хумансов, - от неожиданности Фест сел на кровать, бросив одеваться, а Лайан между тем продолжала. - Так вот, это произойдет на ферме, и потом я уйду. А ты останешься, и будешь поддерживать необходимую температуру...
  - Я?!
  - Да, это должен делать отец. Так всегда было и так будет, - сказала Лайан тоном, не терпящим возражений.
  - Ну уж нет! Это женское дело с детьми возиться, - возмутился Фест.
  - Будет так, как велит закон ари, - властно сказала принцесса. - Ты будешь ухаживать за яйцом, а когда появиться малыш, ты сможешь покинуть ферму и вернуться в ... - она запнулась, не зная как продолжить. - Наши мужчины возвращаются в шираз, но тебя, я думаю, королева заберет во Дворец.
  Фест не верил своим ушам.
  - А ты? - спросил он полушепотом.
  - Я уже буду в Синапе.
  - А где будет ребенок?
  - Ребенок? Как все - на ферме. Если это будет мальчик, то в двенадцать лет его переведут в шираз. Если же, к счастью, девочка, то до четырнадцати лет она будет получать необходимое образование на той же ферме, потом перейдет под опеку матери или бабушки, а в шестнадцать уже будет приносить пользу городу, самостоятельно выполняя поручения королевы. Я, например, в четырнадцать лет, почти сразу после фермы, была отправлена на руководство строительством Синапа. Тогда там было лишь голое плато на скале, а теперь город почти готов. Еще года два и его можно будет заселять, - гордо закончила она.
  - Это я понял. Но как же наша любовь?
  - Любовь? - Лайан сделала удивленные глаза. - Я не знаю, что такое любовь. Ари не знают, что такое любовь.
  С этими словами она вышла за дверь.
  
  ***
  
  Своими словами девушка разбила ему сердце.
  Он в отчаянии носился по комнате.
  Зачем? Зачем все это? Лучше бы он никогда ее не видел. Лучше бы его сожрал саблезубый и он никогда не узнал бы о ее существовании.
  Любовь!
  Для нее это просто слово, пустой звук, значения которого она не понимает. Оно далеко от понятий ари.
  Но что же теперь? Ухаживать за яйцами, высиживать, как птица? Как женщина сидеть с ребенком? Нет! Не дождетесь! Я охотник, а не баба.
  С этой мыслью он вылетел из комнаты, даже не обратив внимания на удивленный возглас преданной принцессе охранницы Эми, чем-то занятой в переднем покое.
  Фест решительно покинул Дворец и направился к воротам города под удивленными взглядами прохожих. За воротами он повернул на лево - к специально огороженному стрельбищу, где воительницы ари упражнялись в стрельбе из лука.
  По левую руку Феста мужчины выкатывали тачки с дровами из механического подъемника. Этот подъемник имел хитроумное устройство, придуманное инженерами ари, с помощью которого можно было поднимать на плато мужчин и грузы, а также опускать их вниз. Несколько раз Фесту довелось наблюдать, как это происходит. С помощью противовеса и множества деревянных и металлических шестеренок, всевозможных рамеров и форм, два мужчины без труда поднимали довольно большой груз.
  Между тем Фест приближался к стрельбищу.
  Пять воинов-женщин натягивали луки и выпускали стрелы по мишеням. Стреляли они не плохо, определил Фест с первого взгляда, но далеко не так хорошо, как должен стрелять настоящий охотник.
  Еще четыре девушки, спрятавшись от палящего уже с утра солнца в тени городской стены, ожидали своей очереди.
  Они с удивлением глядели на Феста, появившегося без принцессы, и перешептывались.
  Не обращая на это внимания, Фест приблизился, и спросил, указывая на лук:
  - Можно мне попробовать?
  Девушки прыснули со смеху, представляя видимо, как мужчина будет стрелять из лука, но они не учли, что он не ари, а хуманс.
  - Конечно, - сказала одна из них, подавив смех и предлагая ему свой лук и стрелы.
  Фест вновь с удовольствием ощутил тяжесть лука в своей руке. Как давно он уже не стрелял из лука? Больше семи лет.
  Он вставил стрелу и натянул тетиву, прицеливаясь. Все ари, бывшие на стрельбище, собрались вокруг него. И вот первая стрела со свистом умчалась к мишени.
  - Отличный лук, - пробормотал Фест после пристрелки.
  Теперь он вынул из колчана пять стрел и положил их на барьер напротив себя. Затем он так стремительно и с такой быстротой выпустил все стрелы одну за другой, что зрительницы даже рты пооткрывали от удивления.
  Результаты смотреть отправились все вместе. И даже Фест остался ими доволен. Будучи не в лучшей своей форме, семь лет не держа в руках лук, он выдал результаты не хуже, чем на мишенях девушек, стрелявших перед ним.
  Девушки шумели всю дорогу, пока они возвращались к барьеру, обсуждая выстрелы Феста.
  Он уже приготовился выпустить вторую серию стрел, когда из ворот города появился небольшой отряд стражниц. Во главе их шла начальница дворцовой охраны.
  Фест понял, что это его последние минуты на свободе и быстро приступил к стрельбе. Он успел выпустить в мишень еще восемь стрел.
  
  ***
  
  Новая камера, в которой оказался Фест, мало чем отличалась от предыдущей. Разве что была немного меньше, а небольшое окно с решеткой было немного выше.
  Сразу после ареста Феста отвели во Дворец и он предстал перед королевой. Она сидела на своем резном троне, держа в руке золотой жезл, украшенный драгоценными камнями. За ее правым плечом стояла Лайан.
  Фест, как того требовал обычай, преклонил колено, опустив голову.
  - И так, молодой человек, ты нарушил закон нашего народа, - сказала королева, сразу приступая к делу. - И нам хотелось бы знать причину, побудившую тебя к этому.
  Фест поднял голову.
  - Дело в том, великая королева Амий, что сегодня ваша дочь, принцесса Лайан, потребовала от меня невозможного - ухаживать за будущим ребенком, что для меня, как для охотника и воина является оскорблением. Вы требуете, чтоб я соблюдал и уважал ваши законы и обычаи и в то же время плюете на мои. Я не из вашего народа и этим все сказано, - гордо закончил он.
  - Но ты живешь у нас. И будешь подчиняться нашим законам! - гневно воскликнула королева.
  - Я скорее сгнию в ваших темницах или приму смерть, чем подчинюсь этому позорному для меня закону, - воскликнул Фест в ответ и, поднявшись, пошел прочь с криками: - стража! Арестуйте меня. В темницу!
  Королева не останавливала его, даже когда он скрылся за дверьми и там поднялся какой-то шум.
  Через минуту в зал влетела начальница стражи и, упав перед королевой на колени, произнесла:
  - Ваше величество, он требует, чтоб его посадили в темницу. Причем немедленно.
  - Так чего ты медлишь? - закричала королева. - Сейчас же отведите его в башню.
  - Слушаюсь, - пробормотала стражница и поспешно удалилась.
  - Может не надо, мама? - почти шепотом произнесла опустившая голову принцесса.
  - Надо! - отрубила мать, но затем немного смягчилась. - Пусть посидит немного, поостынет... Да, представляю, что будет на Совете. Они промолчали, когда во время Гона ты выбрала его. Но теперь уж смолчат вряд ли.
  - Мама, он рассказывал мне о своем народе. Рассказывал о любви, - бормотала Лайан, не обращая внимания на слова королевы. - У нас нет этого чувства, но я... мне кажется, что во мне оно есть. Я думаю, мама, что люблю его. Понимаешь?
  - То, что ты сейчас сказала - глупо, дочь моя, - резко оборвала королева. - А сейчас иди к себе и успокойся.
  Лайан ушла.
  " Да, не только ты, - думала королева, - не только ты из нашего народа познала это загадочное чувство - любовь".
  И вновь, как много раз, воспоминания давно минувшего, но незабываемого, возникли перед ней. Это было давно, очень давно и кажется теперь нереальным.
  Она была еще совсем молодой. Как Лайан сейчас. С большим отрядом она возвращалась из экспедиции на север, когда недели за две-три до Фландора появилась посланница из города. Она сообщила, что месяц назад королева Каяна, мать Амий, скончалась. И теперь молодая Амий - королева народа ари и их единственного города Фландор.
  Эта новость о смерти матери потрясла девушку и она гнала отряд вперед - в город - в невозможном темпе.
  По мере приближения она немного успокаивалась, понимая неизбежность произошедшего, и замедлила движение отряда, откладывая свое появление в городе, как новой королевы.
  К этому она считала себя не готовой.
  Почти в самом конце пути, за несколько дней до города, она почувствовала непонятное возбуждение, легкость и...
  Был конец весны.
  И она все поняла. У нее начинался Гон, ее первый в жизни Гон. Она от горя и скорби по матери совсем забыла о приближающемся празднике. Нужно было спешить. Спешить еще и потому, что без королевы Гон проводиться не будет. А это обернется для народа, ожидающего этот праздник с благоговением, чуть ли не трагедией.
  Ночью молодая королева покинула спящий лагерь и отправилась на ночную прогулку. Ей не спалось.
  Она вышла к широкой медленной реке и решила прогуляться вдоль берега.
  Пройдя совсем немного, она заметила одинокий костер на берегу, а рядом с ним охотника. Это был рыжеватый парень с приятным добрым лицом. Он оказался, как узнала потом молодая королева, сыном вождя одного из племен бунов и он же стал... ее первым избранником и отцом Лайан.
  Память о той ночи никогда не покидала королеву. И даже сейчас, по прошествии стольких лет, она помнила все до малейших подробностей.
  Не любовь ли это?
  Прибыв в город, юная королева, как и положено, вышла на Гон, но когда пришло время, ребенок родился живой, как у хумансов, а не в яйце. Счастливого избранника королевы, выигравшего Гон, пришлось убить, чтоб сохранить тайну, а родившуюся девочку воспитала преданная королеве стражница.
  И в городе никто, кроме самой королевы и старухи, живущей сейчас в покоях ее величества, не знает, что отец принцессы Лайан - будущей королевы - хуманс. И хуже того - бун, с которыми ари враждовали испокон веков.
  "А теперь Лайан, моя маленькая Лайан, тоже любит хуманса"
  
  ***
  
  Отряд стражниц вывел Феста из Дворца и они направились по улицам города под удивленными взглядами жителей в башню-тюрьму.
  Она находилась на юго-западе города у самого шираза. А окно камеры, куда поместили Феста, выходило в шираз, в какой-то узкий закуток.
  Узнав об этом, Ским стал часто приходить к Фесту и они подолгу болтали. Поэтому Фест был в курсе всех городских новостей.
  Однажды Ским сказал, что принцесса присылала к нему свою горничную Эми, справиться о Фесте.
  - Хорошо, что она забыла взять с меня клятву - не говорить тебе, - закончил Ским.
  Фест был так обрадован этой новостью, что не сразу обратил внимание на последние слова друга, но потом спросил:
  - А это так важно?
  Глаза Скима округлились от удивления.
  В этот день Фест узнал еще одну потрясающую особенность ари, о которой даже не подозревал, проведя среди них много лет. Оказывается, дав клятву, они стремились исполнить ее даже под страхом смерти.
  Фест не терял счет дням и каждое утро чертил камнем на стене новую палочку. Это было его единственным развлечением, за исключением приходов Скима.
  Сегодня утром Фест дорисовал сорок восьмую палочку, а ближе к вечеру в проеме окна появился Ским.
  - Поди сюда, - прошептал он с видом заговорщика.
  "Может еще одна новость от Лайан", - подумал Фест и придвинул табурет к окну.
  Когда он стал на него, плечи оказались на уровне окна.
  Ским присел пониже, оглянувшись вокруг.
  - Завтра ночью мы устроим тебе побег, - прошептал он. - Ворота города и подъемник не охраняются. Ты спустишься вниз и скроешься в горах. Дорога домой далека, но другого выхода у тебя нет.
  - Но как я выйду отсюда? - удивился Фест.
  - В кузне есть большие кусачки. Мы перекусим прутья решетки, и ты выберешься наружу. Дальше дело техники.
  - А кто это "мы"? - спроси Фест.
  - Мне поможет Фрум.
  - Фрум?! - воскликнул Фест. - Я же его здорово помял во время Гона... Я ему не верю.
  - Это он и предложил план побега. Я тоже в начале не верил, но потом он объяснил причины, и мне все стало ясно.
  - Что же это за причины?
  - Причина, в общем-то, одна - принцесса, - неохотно сказал Ским. - Он думает, что к следующему Гону принцессы ты уже будешь на воле, а это может помешать ему выиграть. Поэтому для него лучше, если тебя вообще не будет в городе.
  Объяснение казалось логичным, но какие-то сомнения все же терзали Феста.
  - А что Лайан? Она больше не справлялась обо мне? - спросил Фест с надеждой. Это был главный вопрос, волнующий его.
  Ским отрицательно качнул головой.
  Нет.
  Значит, она уже забыла его.
  Значит, все кончено!
  - Хорошо, Ским. Я буду ждать завтра ночью.
  
  ***
  
  И вот эта ночь наступила.
  Сразу после полуночи, как только в ширазе закончилась проверка, Ским и Фрум появились возле окна. Фрум держал в руках здоровенные кусачки.
  - Ты готов? - тихо спросил Ским.
  - Готов, так же тихо ответил Фест.
  Фрум и Ским напряглись, нажимая на длинные ручки кусачек. Прут решетки был толстым, но все же поддался.
  Щелк...
  - Есть, - прошептал Ским, довольно усмехнувшись.
  Фрум взялся за конец перекушенного прута, с силой навалился, отогнул его в сторону. То же самое проделали со вторым прутом. Через несколько минут Фест оказался на свободе.
  - Отнеси кусачки в кузню, - сказал Ским помощнику. - А мы сваливаем.
  Они легко перемахнули через забор шираза, но Ским удержал Феста, затянув в какой-то темный грязный переулок. Подняв валявшиеся на земле доски, он извлек из-под них длинный сверток. Развернув материю, он подал Фесту пояс, а к нему прекрасный меч и два кинжала.
  - Специально для тебя сделал. Пригодиться.
  - Спасибо, Ским, - ответил Фест, обнимая приятеля.
  - А теперь, вперед.
  - Вперед.
  Они бегом двинулись по пустынным улицам ночного города к воротам, но Фест вдруг изменил направление. Он бежал не к воротам, а к Дворцу.
  - Куда? - возмутился Ским.
  - Есть одно дельце.
  Ским махнул рукой. Он уже давно знал, что с этим мальчишкой спорить бесполезно, если он что-то для себя решил.
  Они перебрались еще через один забор и оказались в дворцовом саду, укрылись в тени деревьев.
  - Жди меня здесь, - сказал Фест, оставив товарищу меч. - Я скоро.
  Он скрылся среди кустарника и направился к задней стене Дворца.
  Одно из окон там почти всегда открыто. К нему Фест и направился.
  Окно не подвело и манило к себе черным проемом на светлой стене здания. Фест подтянулся и, перевалив тело через подоконник, исчез внутри.
  С расположением помещений он знаком хорошо. Поэтому даже в темноте юноша без труда оказался на третьем этаже возле покоев принцессы.
  Он тихонько поскребся в дверь, а когда услышал звуки шагов с той стороны, приглушенные пушистым ковром, постеленным на полу, спрятался в темноте небольшой ниши.
  Чутким ухом охотника Фест слышал крадущиеся шаги старой стражницы и служанки Эми, приближающейся к двери.
  В ночной тишине дверь бесшумно приотворилась и в проеме показалась голова Эми. Она осмотрела коридор в обоих направлениях. Все тихо. Никого. Она уже собиралась закрыть дверь, когда что-то, лежащее на полу, привлекло ее внимание.
  Эми прикрыла за собой дверь и вышла в коридор. Нагнулась.
  На полу лежала небольшая веточка сирени, сломанная совсем недавно. Эми не успела даже удивиться, как кто-то уже приставил к ее горлу нож и зажал рот рукой. Сопротивляться было бесполезно.
  Фест специально бросил ветку сирени на пол, чтоб она привлекла Эми. Так и случилось. Когда же женщина оказалась к нему спиной, он молнией бросился к ней с ножом, подаренным Скимом.
  - Это я, Эми, не бойся, - сказал Фест едва слышно и почувствовал, как она вздрогнула. - Я не сделаю тебе ничего плохого. Пообещай, что не будешь кричать, и я освобожу тебе рот.
  Эми согласно кивнула.
  - Хорошо, - сказал Фест, убирая руку с лица женщины, но не опуская от горла клинок. - Мне сейчас срочно придется покинуть город, но прежде я хочу, чтоб ты дала мне одну клятву. В противном случае ты умрешь прямо сейчас. Поняла?
  - Поняла, - испуганно прошептала Эми. Такие стрессы уже не для ее возраста.
  - У Лайан скоро будет ребенок. Если родиться девочка, я не переживаю. Вы их и так воспитываете более чем отлично. А вот если будет мальчик, то я хочу, чтоб ты воспитала его как настоящего воина и охотника.
  - Но это противоречит нашим законам, - возразила Эми, немного придя в себя после первого испуга.
  - Я понимаю, но у тебя выбор не богат. Или ты дашь клятву, или же умрешь. Выбирай.
  - Хорошо, - выдохнула Эми. - Я... я клянусь сделать все, что будет в моих силах.
  - Отлично, - обрадовался Фест и поцеловал Эми в щеку. - Этого для меня достаточно. Я надеюсь на тебя. Но теперь, к сожалению, мне придется тебя немного связать, чтоб ты не подняла шум раньше времени.
  Веревку он нашел еще в саду. Ею были подвязаны ветви какого-то куста. Крепко связал женщину, в рот запихнул кляп, а саму ее затащил в передний покой принцессы и уложил на теплый пушистый ковер.
  Он в нерешительности потоптался перед дверью в комнату принцессы, но не вошел - знал, что выйти уже не будет сил.
  - Прости, Эми, но другого выхода у меня нет. И скажи Лайан, что я ее люблю и никогда не забуду.
  С этими словами он скрылся за дверью в темноте коридора.
  - Ну, где ты бродишь? - возмутился Ским, когда Фест вновь оказался перед ним, вынырнув из кустов. - И так времени в обрез.
  Два приятеля бросились к забору и вскоре оказались на другой его стороне.
  - Мы сделали большой круг и потеряли много времени. Ты мог бы уже быть в низу.
  Они бежали вдоль стены города, скрываясь в ее тени. Бежали и не знали, что эта незапланированная задержка спасла им жизнь, или свободу. По крайней мере, одному из них. Не знали они так же, что Фрум, перед тем как вызволять Феста из темницы, предупредил о готовящемся побеге начальницу ночной стражи. Она решила отличиться и ничего не сообщила королеве. С большим отрядом она поджидала Феста у самого подъемника - задержать его решила в самый ответственный момент.
  Она ждала долго, но беглец не появлялся. Подумала, что Фрум обманул, но все же решила проверить. Она повела своих людей к башне-тюрьме, разделив отряд и перекрыв все самые короткие и удобные пути к городским воротам. То ли по наивности, то ли по недочету она никого не оставила ни у подъемника, ни у ворот.
  Ее отряд вошел в город и рассредоточившись по улицам двинулся к башне. Они уже скрылись в темноте среди домов города, когда совсем с другой стороны показались Ским и Фест.
  Фест остановился, протянув руку товарищу.
  - Все. Возвращайся. Тебе больше не стоит рисковать. Дальше я пойду сам. Спасибо тебе и прощай.
  - Прощай.
  Друзья крепко обнялись на прощанье, и каждый двинулся в сою сторону.
  Фест без труда спустился на подъемнике в низ и бросился в сторону гор. Сразу за скалой Фландора начался подъем. Вскоре Фест оказался у подножия высоких гор.
  Не раздумывая, он двинулся на восток. Ведь именно с востока Хлана и Айги принесли его во Фландор, после нелегкого путешествия через пустыню.
  Он шел почти до рассвета, а когда стало светать, начал искать место, где можно укрыться на день. Вскоре он заметил небольшую расщелину, куда и забрался. Если его ищут, то здесь вряд ли найдут. Эту маленькую дыру среди камней почти не видно. Он и сам заметил ее, только когда упал, оступившись на каменистом склоне.
  В сумке, висевшей на ремне через плечо, было немного хлеба, сыра, сушенного мяса и деревянная фляга с водой. Это тоже Ским предусмотрительно собрал ему в дорогу. Все это оказалось очень к стати.
  Подкрепившись, Фест улегся, скрутившись калачиком, и уснул.
  
  ***
  
  Фест решил двигаться вперед по ночам. Во всяком случае, пока не отойдет от Фландора на почтительное расстояние. Конечно ночью он проходил намного меньше, чем мог бы пройти днем, но так было безопаснее. Он брел в темноте под слабым светом луны и звезд, спотыкался, падал, но с каждым шагом все больше удалялся от Фландора, от любимой, но не любящей Лайан.
  Ночевал, вернее, дневал, где придется. Если фартило, находил пещеру, если нет - ложился под нависающим утесом, либо прятался среди нагромождений валунов, чтоб его не могли заметить с верху.
  Прошло целых восемь дней после побега, и Фест решил, что уже вполне можно передвигаться днем, ничего не опасаясь, а ночью - отдыхать.
  "Я далеко ушел от города, - думал он. - И если меня даже и искали, то наверняка уже бросили эту затею".
  В полдень он устроился на обед среди валунов. В сумке осталось совсем немного мяса, хотя он растягивал запасы, как мог. Фест с удовольствием проглотил остатки пищи и собирался выбираться из укрытия, когда прямо над головой услышал хлопанье крыльев.
  Он затаился.
  Вскоре невдалеке послышались женские голоса. Крадучись, Фест пробрался вперед и выглянул из-за камня. На небольшой пологой каменистой россыпи сидели охотницы ари. Их было десять.
  Все были молодые, и лишь одна лет пятидесяти. Видимо она и возглавляла этот отряд.
  Уставшие девушки повалились на твердые камни, растянулись во весь рост.
  - Может до утра здесь побудем, а, Нурабин? - спросила одна из девушек, обратившись к старшей.
  - Действительно, - подхватила другая. - Носимся уже который день, ищем беглеца, как будто дел других у нас нет. А он может, вообще в другую сторону подался.
  - Может и так, - ответила Нурабин. - Но его счастье, если он пошел сюда. Здесь единственный путь на север - по джунглям вокруг пустыни. Так что, пожелаем ему удачи.
  - Да, славный он малый, - сказала темноволосая девушка, подойдя к краю россыпи, и бросила в обрыв несколько камешков. - Жаль его. Он мне очень нравился, а принцесса дура... ой... ладно, извините. В общем, не смогла она его возле себя удержать.
  - Я думаю, его бы скоро выпустили, - сказала другая. - Но своим побегом он все перечеркнул.
  - Сидел бы он до сих пор как миленький, если бы не этот подлый Фрум, - вмешалась в разговор Нурабин.
  - А что Фрум? - спросили несколько девушек в один голос.
  - Так это он и подбил парня на побег, а сам предупредил начальницу стражи. Она с отрядом ждала его у подъемника, но не дождалась. Повела отряд к башне, проверить, не обманули ли ее. В этот момент он и проскочил за ворота, пройдя другим путем.
  - Жаль только Скима, - сказала девушка, сидящая по правую руку от Нурабин. - У него ведь лучшая кузня в городе, а теперь он будет сидеть в тюрьме.
  - Его место займет Фрум, - сказала Нурубин. - Думаю, что именно ради этого, а еще и из-за ненависти к Фесту, победившего его, Фрум и затеял это дело с побегом.
  -Видимо так, Нурабин, - согласились девушки.
  Нурабин последовала примеру молодежи, разлеглась прямо на земле, подложив под голову руку.
  - Как же я устала, девочки, за эти дни. Вы даже представить себе не можете, - сказала она.
  - Можем. Мы ведь от тебя не отставали.
  - Но вы молоды и сильны, - возразила Нурабин. - Вот когда я была молодой, могла лететь много дней без отдыха... Да, это было слишком, слишком давно.
  - Нурабин, Нурабин, расскажи нам что-нибудь, - стали просить девушки, рассаживаясь вокруг.
  - Ну хорошо, - согласилась Нурабин, не заставляя себя долго упрашивать. Молодые часто просили ее рассказать о былых подвигах, и она с радостью это делала.
  - Однажду, - начала она свой рассказ, - это было давно, а я была молодой и безрассудной девчонкой вроде вас, одна из наших многочисленных экспедиций направлялась на запад. Я тоже участвовала в ней. Много дней мы двигались вдоль этого хребта, - она указала на горы за спиной. - А он все не кончался. То уходил на юг, то поворачивал к северу и тянулся на запад как змея. Мы уже думали, что конца этим горам никогда не будет. И тут перед нами вырос горный хребет, перпендикулярно отходящий от основного к северу. Он был не слишком длинным, и мы видели в дали его окончание. Он не был и слишком высоким, чтоб стать препятствием для нашего пути. Мы взмыли вверх и вскоре очутились на перевале между двумя пиками. Небывалая картина открылась перед нами. Горы обрывались почти отвесно, а впереди была вода. Вода, вода, вода. Это было море.
  - Море? - воскликнула невысокая пушная девушка, преданно глядя в глаза Нурабин.
  - Да, море. Тогда я видела его впервые. И это было здорово.
  Начальница нашей экспедиции решила послать отряд самых сильных и выносливых - добраться до другого берега, если это возможно. Я тоже вызвалась лететь. Отдохнув два дня и набравшись сил, мы двинулись вперед. Вскоре берег исчез за нашими спинами, и мы одиноко летели над безбрежными морскими просторами. Вокруг була одна вода. И все.
  Мы летели день и ночь, подкрепляясь прямо на ходу тем, что захватили в свои сумки.
  Когда закончился четвертый день полета, мы решили возвращаться. У нас еще был шанс, но небольшой. Шесть отважных путешественниц повернули назад.
  Сумки наши были уже пусты, а силы на исходе. Чтоб поберечь их, мы взмывали повыше и, планируя, отдыхали.
  На следующее утро нас осталось четверо. Мы поняли это, лишь когда рассвело. Две наши подруги нашли себе упокоение в море. Собирая остатки сил, мы двигались назад - к берегу. Взмахи крыльев становились все слабее, а полет все ниже.
  Мы почти смирились со смертью, продолжая бороться лишь по инерции, когда вдали показались горные вершины. На встречу нам выслали отряд и нас буквально дотянули до берега. К этому времени нас осталось лишь трое.
  В тот день мы стали героями.
  Так-то, девочки.
  - Нурабин, Нурабин, расскажи еще что-нибудь.
  - Хватит, - строгим тоном учителя сказала Нурабин. - Хорошего - по немножко. И так уже засиделись. Собирайтесь, сейчас вылетаем.
  - Ой, я сейчас, - воскликнула невысокая худенькая девушка с русыми волосами, и побежала в сторону валунов. - Отолью.
  - Давай быстрей, а то не успеешь, - засмеялись ее подруги.
  Девушка зашла за валун и оказалась прямо перед Фестом. Юноша держал в руке кинжал и раздумывал, стоит ли убивать эту малышку. Решил, что не стоит. Во-первых, жалко. А во-вторых, с остальными он все равно не справиться. И убежать не сумеет.
  Девушка чуть не вскрикнула от удивления и испуга, но вовремя удержалась. Она быстро присела за валун, укрывшись от своих подруг.
  Фест опустил нож.
  Девушка приложила палец к губам, призывая его к тишине.
  - Тихо, - прошептала она. - Я тебя не выдам. Сиди здесь, мы сейчас улетаем. Счастливо, - она улыбнулась на последок и ушла.
  Фест с напряжением следил за происходящим. Правду ли она сказала? Или обманула, опасаясь за свою жизнь?
  Этот вопрос скоро разрешился. Поисковый отряд взвился в воздух и взял направление на Фландор.
  Одна из девушек оглянулась и помахала ему на прощанье.
  
  ***
  
  Так случайно подслушанный разговор изменил все планы Феста - он повернул назад.
  Фрум должен быть наказан.
  Обратный путь до города Фест проделал гораздо быстрее. Теперь он двигался днем, не опасаясь, что его ищут.
  К городу же он подошел ночью, укрывшись в скалах, дождался утра и стал наблюдать. На ночь у подъемника осталась стража. Он видел силуэты двух женщин, беседующих на краю обрыва. Но как ни странно, именно это и с играло ему на руку.
  Дождавшись темноты, он вышел из укрытия и приблизился к подъемнику.
  - Эй, там, на верху, - закричал он.
  Стражницы сразу встрепенулись.
  - Кто это там может быть в такое время? - спросила одна.
  - Может от рабочего отряда отстал, - предположила другая.
  И они стали опускать подъемник. Фест только этого и ждал. Он схватился за противовес, который начал подниматься, и оторвался от земли. Через несколько минут мимо прошел пустой подъемник, опускаясь за "отставшим работником".
  До верха оставалось несколько метров. Фест увидел довольно широкий уступ, уходящий в сторону города. Не раздумывая, он спрыгнул на него и двинулся вдоль скалы, прижимаясь к ней спиной.
  - Все, тянем на верх, - услышал он голос охранницы, и механизм заскрипел, поднимая площадку подъемника.
  Уступ тоже медленно поднимался.
  Внезапно он повернул почти на девяносто градусов, и обойдя угол, Фест оказался в тупике. Здесь уступ сужался и обрывался в пропасть. До верха было не более двух человеческих ростов.
  Фест нащупал удобные выступы на каменной стене и начал медленно взбираться вверх. Ноги постоянно соскальзывали, срывались пальцы, стертые до крови, но он все же добрался, оказался возле самого стрельбища, где его когда-то арестовали. Он перелез через изгородь и, быстро пробежав открытое пространство, вжался в стену города.
  "Если уже охраняется подъемник, то могут охраняться и городские ворота", - решил Фест.
  Поэтому он направился вдоль стены в противоположную от ворот сторону и вскоре дошел до башни. Ее следовало обогнуть - тогда он будет за пределами видимости охранниц у подъемника, даже оказавшись на самом верху стены. Он медленно и осторожно двинулся вдоль башни. Идти нужно было аккуратно, потому как башня стояла на самом краю обрыва и любой неверный шаг может стать последним.
  Наконец Фест дошел до угла башни и выбрался на довольно широкую полоску земли между обрывом и городской стеной. Он рухнул на пожухлую траву, обтирая рукой пот, градом катящийся по лицу. Часть дела сделана. Осталось еще малость - взобраться на стену. Но это уже легче. Стены города очень стары и в них много выбоин и всяких неровностей, сделанных ветром и водой за века, которые стены простояли на этой скале.
  Немного передохнув, Фест без особого труда взобрался на самый верх и перед ним вновь, как и много лет назад, открылся Фландор во всей своей красе.
  Фест двинулся по стене, обходя город с восточной стороны. Вскоре никем не замеченный, он уже был на территории шираза. До полночи оставался примерно час. Поэтому Фест решил искать Фрума в кузне, тот и раньше засиживался за работой допоздна. Фест не ошибся. Затаившись позади кузни, он слышал голоса Фрума и еще нескольких работников. Через несколько минут все ушли, оставив нового хозяина кузни одного.
  Войдя внутрь, Фест увидел Фрума, заливающего огонь в печи.
  - Привет, - сказал он и понял, что Фрум узнал его по голосу - он вздрогнул.
  Когда Фрум торопливо обернулся, в глазах его читался страх.
  - Ты? Что ты здесь делаешь? - спросил он дрожащим голосом.
  - Да вот, пришел поблагодарить тебя и Скима за спасение. А где, кстати, Ским?
  - Он... он уже ушел, - соврал Фрум.
  - Стало быть, ушел? Понятно. И наверно по собственной воле поперся в башню и запер себя в камере, - с ехидной улыбкой спросил Фест.
  Фрум понял, что Фест все знает, а стало быть, изворачиваться, врать и даже оправдываться бесполезно.
  Он уже немного оправился от первого испуга и стал медленно продвигаться к рабочему столу, на котором лежал почти оконченный им меч. Осталось установить лишь несколько камней на рукоятке.
  - Спасти его ты не сможешь, - нагло сказал он, оказавшись у стола. - Его камера без окон. Ха-ха-ха, - он залился злорадным смехом. - А теперь, возобновим наш поединок, - крикнул он, хватаясь за меч.
  Фест выхватил из ножен свой клинок и приготовился. Кое-как владеть мечом он умел благодаря заботам Айги.
  Фрум схватил в левую руку еще какой-то острый металлический крюк и бросился к Фесту. Раздался звон, полетели искры. Оказалось, Фрум тоже немного смыслит в фехтовании, поэтому поединок несколько затянулся. С громким свистом клинки рассекали воздух, с лязгом и звоном встречались друг с другом.
  Противники кружили по кузне вокруг столов, наковален и инструментов. Фест размахнулся и его меч зацепился за цепи висящей с потолка лампы. Фрум не замедлил воспользоваться этим и нанес сильнейший удар. Фест увернулся, а клинок противника обрушился на его меч, который со звоном упал на пол и отлетел в другой конец кузни.
  Фест остался безоружным.
  Почти.
  Он отскочил подальше и выхватил один из кинжалов, подаренных ему Скимом. Размахнувшись, он, что было сил, метнул его в приближающегося кузнеца. Тот натужно вскрикнул, остановился, выронил из рук меч и упал спиной на пол. В груди его торчал кинжал.
  Подойдя к поверженному противнику, Фест убедился, что тот мертв и, подобрав свой меч, покинул кузницу.
  Он отомстил и за себя и за Скима. Он сделал все, что мог.
  Обратный путь он проделал довольно легко и быстро. За стенами города он спустился на уступ в том месте, где час назад поднимался, добрался до подъемника и, спустившись в низ по канату противовеса, во второй раз скрылся в горах.
  
  Утром начальница ночной стражи шираза стояла на коленях перед королевой Амий бледная и испуганная.
  - Итак, - начала королева ледяным тоном, - что произошло в ширазе?
  - Убит кузнец Фрум, ваше величество, - прошептала стражница.
  - Говори громче. Я тебя не слышу.
  - Убит кузнец Фрум, - повторила та.
  - Когда, как, где, кем?! Рассказывай, в конце концов! - закричала королева. - Или из тебя клещами все вытаскивать нужно? Ну?
  - Нет, нет, ваше величество, - поспешно сказала перепуганная стражница. - Его нашли сегодня утром в кузне. Он заколот кинжалом, а рядом с ним валялся меч. Вокруг все разбросано, полный беспорядок. Очень похоже, что он с кем-то сражался. Рабочие кузни говорят, что ушли примерно за час до полуночи, а Фрум еще остался. Он должен был закрыть кузню и тоже прийти в барак...
  - Но он не пришел, - перебила ее Амий.
  - Не пришел...- пробормотала женщина, низко опустив голову.
  - Тогда почему об этом узнали лишь утром? Вечерняя проверка проводилась?
  Женщина побледнела еще больше и призналась:
  - Нет, ваше величество.
  - Ты видишь, Лайан, - королева обратилась к дочери, стоящей позади трона. - Они совсем забросили свои обязанности. Они будут за это строго наказаны.
  - Ваше величество, - воскликнула начальница, подняв глаза. - Это я во всем виновата. Девочки не причем. Я сказала, что проверку можно не проводить, понадеявшись, что все на месте, как обычно. Наказывайте, но только одну меня, - она подползла на коленях к самому трону, моля королеву о снисхождении к своим подчиненным.
  - Это мне решать, - отрезала королева.
  После небольшой паузы она сказала:
  - Хорошо, если ты найдешь убийцу, то будешь наказана одна, если не найдешь - горе всему караулу.
  - Я найду, я узнаю, из-под земли его достану, - поспешила заверить королеву стражница.
  - Уходи!
  После полудня она вновь предстала перед королевой. Стоя на коленях, она держала в руках кинжал, которым закололи Фрума.
  - Я допросила всех работников кузни, но никто ничего не знает. Лишь один паренек показался мне странным. Он вздрогнул, увидев кинжал. Я взялась за него как следует, прижала и он кое-что рассказал. Этот клинок сделал Ским, вернее два таких и еще меч. Он делал их тайно, а этот парнишка помогал ему. Однако для кого делалось это оружие, он не знает.
  Тогда я отправилась в башню и поговорила с самим Скимом. Он очень удивился и расстроился, увидев кинжал. Однако рассказывать ничего не желал, пока я не сказала ему, где взяла кинжал. Узнав, что Фрум заколот именно этим кинжалом, он пришел в восторг и в конце концов признался, что делал его для Феста.
  - Так, - сказала королева. - Хорошо, но если убил Фест, то он знает, что Фрум предатель. Спрашивается: откуда? Он мог узнать это только находясь в городе. Неужели его кто-то прячет? - с этими словами королева повернулась к Лайан, пристально посмотрев на нее.
  Девушка поняла, что означает этот взгляд, и сказала:
  - Не смотри на меня так. Я его не прячу. Если бы он был у меня, ты бы об этом знала.
  - Я узнала еще кое-что, ваше величество, - сказала начальница злополучного караула. Когда королева кивнула, давая разрешение говорить, продолжила: - Странный случай произошел вечером на подъемнике. Уже стемнело, когда кто-то окликнул стражниц снизу. Они решили, что это отставший от рабочего отряда, такое иногда случается, и опустили подъемник. Когда они вновь подняли его, он оказался пуст. Тогда одна из них спустилась к подножью и осмотрела все вокруг. Там никого не было, и они решили, что им это послышалось.
  - Что ты думаешь по этому поводу? - спросила королева.
  - Я думаю, что он воспользовался подъемником и поднялся вверх на противовесе. А потом каким-то непонятным способом проскользнул мимо охранниц незамеченным.
  - А мимо охраны у ворот он тоже проскользнул незамеченным? - раздраженно спросила королева.
  - Нет, у ворот не случилось ничего необычного. Да и зачем ему проходить через ворота? Стены города сильно изувечены временем, и по ним можно взобраться на самый верх. Нужно лишь немного ловкости и силы в руках. У него есть и то и другое.
  - Ладно, - сказала Амий, - предположим, что неизвестным чудесным образом он узнал о предательстве Фрума. Видение на него снизошло, что ли?.. Так, хорошо. Что дальше? Значит, воспользовавшись противовесом, он поднялся наверх, оказался в городе, пробрался в шираз и убил Фрума.
  - Убил в честном поединке, - поправила королеву стражница. - Судя по оставленному беспорядку, - добавила она уже тише, увидев взгляд, каким одарила ее королева.
  - Хорошо, - устало согласилась королева, - убил в честном поединке. И что?! Исчез?!
  - Исчез, ваше величество.
  - Если у подъемника за ночь был лишь один необъяснимый случай, то он не спускался вниз. А значит, он в городе. Искать! - воскликнула королева и стражница пулей вылетела из тронного зала.
  Лицо принцессы цвело от удовольствия.
  - И все-таки он молодец. Скажи, мам, - весело прощебетала Лайан и, не дожидаясь ответа матери, вышла из зала.
  В течении недели вооруженные отряды обыскивали весь город: дома, подвалы, мастерские, все закоулки и сараи, и даже королевский Дворец.
  Феста в городе не было.
  
  
  
  ***
  
  Дорога предстояла длинная и нелегкая.
  Заканчивалось лето.
  
  Больше двух недель он двигался вдоль горной цепи на восток. И лишь на семнадцатый день к вечеру на горизонте показалась черная полоса. Джунгли.
  До темна, перейдя в конце на бег, он оказался под пологом деревьев и двинулся на север - к родным снегам. Путь через некоторое время преградила неширокая степная полоса, за которой виднелись высокие холмы песчаных барханов. Пустыня.
   Пришлось вновь повернуть на восток и продвигаться вдоль границы джунглей и степи. Стена джунглей, которые вовсе не отличались от джунглей в стране ньяно (а может это и была страна ньяно, протянувшаяся далеко на юг), стала постепенно поворачивать на север, а затем и на запад.
  Значит, пустыню он обошел.
  Нельзя сказать, что это было легко и безопасно. Далеко не так. Джунгли кишели ньяно, саблезубыми и другими тварями, встреча с которыми могла обойтись очень дорого. Поэтому таких встреч он старался избегать. Тем не менее, несколько новых трофеев появились в его ожерелье, которое он носил даже в городе ари.
  Кроме диких животных он видел еще кое-что, вернее кое-кого. И эта встреча его не обрадовала.
  Пробираясь сквозь лианы, свисающие с деревьев, он услышал какой-то звук и стал тихо красться в том направлении. Звук становился все громче и походил на гром. Но это был не гром.
  Он добрался до опушки.
  Внизу расстилалась большая безлесая долина, теснящаяся между покрытыми лесом холмами. На одном из них он и оказался.
  Большое селение располагалось в долине. Построенные из тростника хижины стояли кругом, обнесенные частоколом - заточенными вверху бревнами. В частоколе был лишь один проход, закрываемый воротами. Посредине деревни - площадь, в центре которой стоял вкопанный в землю столб. К нему был привязан человек. Чернокожий.
  Несколько других били большими калатушками по круглым барабанам. Именно этот звук он и принял за гром.
  Большая толпа мужчин с копьями кружили возле столба с пленником под грохот барабанов. Иногда воины покидали пляшущих, подходили к большим чанам, стоящим чуть в стороне и что-то пили, черпая оттуда большой деревянной кружкой, и вновь пускались в пляс.
  Это продолжалось до поздней ночи даже при свете костров, а он все наблюдал, не решаясь обнаружить себя перед этими неизвестными людьми.
  Пляска закончилась жестоко. Он такого не ожидал.
  Кружащие у столба воины, доведя себя до исступления, стали метать в пленника копья и каменные ножи. Некоторые даже схватили луки и стали пускать стрелы в живую мишень.
  Пленник получил десятки ранений, но оставался жив - безумно пляшущие воины не отличались особой меткостью, а может в том и был смысл, чтоб подольше помучить жертву. Сколько продолжалось бы это издевательство, неизвестно. И вот совсем еще молодой воин сделал неосторожный бросок, и его копье угодило в шею пленника, перебив ему артерию. Кровь фонтаном вырвалась на обезумевших танцоров.
  Крик разочарования вырвался из десятков глоток. Они хотели, требовали еще крови.
  Молодой воин поплатился за свою неосторожность. Теперь его привязали на место убитого пленника, и пляска возобновилась. Воин кричал, молил о пощаде, но его уже никто не слышал.
  Праздник продолжался.
  После этого случая Фест стал остерегаться еще сильнее, опасаясь людей больше, чем зверей.
  Люди во сто крат более жестоки. Это он усвоил с одного урока.
  Началась весна, когда он вошел в родные, знакомые, но уже давно позабытые им леса. На земле еще лежал снег, но уже был не глубокий, кое где чернели проталины, а днем вообще припекало солнце, и снег чавкал под ногами.
  Он совсем отвык от холода, и теперь старые ощущения, возвращаясь, пугали его.
  
  - Наконец-то весна, - сказала женщина, закутанная в грязные шкуры.
  - Да, пережили еще одну зиму, - добавил высокий, стоящий рядом мужчина.
  - Шкирак, ты поблагодарил духов, за то, что племя дожило до весны? - спросил он у маленького сморщенного человечка.
  - О да, Сарен. Ты же знаешь. Я всегда говорю с духами и благодарю их за доброе отношение к нашему племени, как только сходит снег, - с этими словами он повел рукой в строну леса.
  Да, снег уже сошел и теперь черная земля, напитавшись влагой, скоро покроется зеленым ковром сочной молодой травы, зазеленеют деревья и будут шуметь кронами от теплого весеннего ветра и от капель летнего дождя.
  Кое-где в ложбинках еще оставался снег, но ему не долго щеголять своей потемневшей белизной. Весна берет свое.
  - Зима была трудной, но мы выжили, - как мальчишка радовался вождь.
  - Конечно. И это благодаря тому, что бесы забрали Феста. - Шкирак до сих пор, по прошествии стольких лет, ненавидел мальчишку, даже зная о его смерти и никогда не упускал случая показать, что во всех бедах племени виноват был только он.
  - Я бы так не утверждал, - сказал вождь, обращаясь к шаману. - Разве эта зима была легче, чем зимы при мальчишке? Вовсе нет.
  Сарен ждал ответа от шамана, но тот молчал. Последнее время Сарен слишком часто стал ввязываться в спор, и это Шкираку нравилось все меньше. Нужно подбирать нового вождя, более покладистого, послушного и пугливого, а с Сареном вполне может произойти несчастный случай на охоте.
  Подумав так в который раз, Шкирак улыбнулся.
  - Чего улыбаешься, старик? - спросил вождь.
  - И все-таки я рад, что бесы забрали его, - повторил шаман, не пряча довольной ухмылки.
  - Я бы так не утверждал, - в свою очередь, только не совсем уверенно, повторил Сарен и показал на одинокую фигуру человека, вышедшего из леса.
  Шаман ошалевшими глазами смотрел на приближающегося охотника. Феста оба узнали по походке. Он двигался точно, как и его отец.
  - Бесы... бесы, - прошептал шаман, медленно опустившись на колени. - Изыди.
  Фест поднимался по склону не торопясь, понимая, что его появление может вызвать у соплеменников не только удивление, но и страх. Он отчетливо видел огромную фигуру Сарена, а рядом - упавшего на колени Шкирака. У входа в пещеру стояла какая-то женщина, затем она исчезла за шкурой, завешивающей вход в пещеру и вновь появилась в окружении еще нескольких женщин и детей.
  Сарен, поборов страх, двинулся ему навстречу. Они оказались в двух шагах друг от друга примерно на середине склона.
  Впереди, над пещерой, высились покрытые снегом горы. Здесь горы гораздо выше, чем там - на юге, где он оставил часть своей жизни и ... и Лайан.
  - Здравствуй, Сарен, - заговорил первым Фест, удивляясь бледности вождя. - Или не узнаешь меня?
  - Узнал, - коротко ответил Сарен, осматривая Феста, его необычную одежду, сделанную из гладкой кожи и ткани, поверх которой были накинуты шкуры, на пояс, на котором болталась красивая длинная палка. Палка ли?
  - Думаю, ты удивлен, Сарен. Все вы удивлены, - вновь заговорил Фест. - Мои дружки наверно здесь такого наплели, что самому не по себе стало бы. Так ведь?
  Сарен согласно кивнул.
  - Интересно было бы узнать, что с их слов со мной случилось.
  - Тебя сожрал саблезубый, - ответил Сарен, все еще плохо верящий своим глазам. Поэтому он протянул руку и дотронулся до Феста.
  Тот не удержался от улыбки.
  - Я это, Сарен, я. Живой и невредимый. Не ел меня никакой саблезубый. А эти трусливые сказочники могли бы придумать что-то поинтереснее. Я расскажу, как все было.
  И он честно выложил, как все произошло на самом деле. Как его бросили одного в ночных джунглях, как затоптали костер, как разбросали вокруг мясо для приманки.
  Не рассказал лишь... о народе ари, приютившем его на много лет в своем удивительном городе. Он сказал, что все время бродил по джунглям, пустыням и степям, лишь ненадолго прибившись к одному кочевому племени. И вот наконец вернулся домой, в стены родной пещеры.
  После этого рассказа Сарен уступил Фесту дорогу и пошел рядом с ним к пещере. Шкирак по-прежнему стоял на коленях дико выпятив свои маленькие злобные глазки.
  - Где же мои друзья? - спросил Фест, когда они окозались в пещере возле огня.
  Ему и Сарену тут же дали по куску только что поджаренного мяса и он с удовольствием принялся за еду. В этот день он еще ничего не ел, волнуясь перед возвращением.
  - Все на охоте.
  - Расскажи, что ты видел во время своего путешествия, - сказал Сарен, отбросив обглоданную кость и принимаясь за другую.
  Женщины и дети уселись вокруг, приготовившись слушать удивительный рассказ о стране ньяно.
  - Идут, - закричал через некоторое время невысокий худой мальчишка, забежавший с улицы в пещеру.
  Идут.
  Он имел в виду охотников.
  Фест посмотрел на Сарена.
  - Я выйду первым, - сказал вождь. Фест кивнул, мол, как знаешь.
  Перед пещерой послышались голоса, из которых Фест понял, что кто-то убил волка. Кто это сделал, он не сомневался.
  Распахнув шкуру, Фест вышел из пещеры со словами:
  - Ты, Хенк, так и не изменился. До сих пор волкам проходу не даешь.
  Услышав этот давно позабытый, но тут же всплывший из глубин памяти голос, Хенк вздрогнул и стал медленно поворачиваться - он стоял спиной к пещере. Его дружок Дрэм стоял напротив и с открытым ртом, застыв неподвижно, смотрел на Феста.
  - Не может быть, - выдохнул Хенк.
  - Может, дружище. Хотя вы очень здорово постарались, чтоб этого не случилось.
  - Не может быть, - повторил Хенк едва слышно. Ноги его подкосились и смелый охотник, уничтожитель волков, лишился чувств.
  Женщины залились хохотом, поднимая "потерпевшего" и приводя его в сознание порцией холодной воды.
  
  ***
  
  Вечером вождь собрал Круг охотников, и они обсудили рассказ Феста. Его бывшие спутники даже не возражали. Хенк и Дрем сидели молча понурив головы и глядя в огонь (еще один их товарищ нашел успокоение на обратном пути из страны ньяно - он утонул в реке во время переправы и избежал позора, павшего на двух, оставшихся в живых).
  - Долой их из Круга.
  - Долой, - послышались возгласы охотников, когда Фест окончил свой рассказ
  - Они не достойны сидеть с нами в одном Кругу.
  - Трусы, предатели, - не унимались охотники.
  Лишь двое опозоренных, да еще шаман, сидели молча, ожидая решения Сарена, но тот молчал. Фесту стало даже немного жаль своих бывших спутников, но, вспомнив, как они поступили с ним, он быстро отделался от этого чувства.
  Наконец вождь встал и его голос громом прозвучал под сводами пещеры.
  - Я согласен с вами, друзья, - он обвел рукой круг сидящих у костра охотников племени. - Эти двое трусов не достойны находиться в нашем Кругу. Сюда принимают лишь достойных. Я сказал бы даже больше - им не место в нашем племени! - Женщины зашушукались за спинами охотников после этих слов. - Но изгнание будет слишком жестоким наказанием для них, -продолжал Сарен, - ведь у них есть семьи, а женщины и дети не виноваты в подлости и трусости мужчин. Поэтому я решил лишь исключить их из Круга. Все.
  Сарен уселся на свое место и, обращаясь лишь к Хенку и Дрему, тихо сказал:
  - Покиньте Круг.
  Так началась, вернее, возобновилась жизнь Феста в родном племени.
  Он улегся на шкуры, постеленные на голый каменный пол пещеры, и попытался уснуть, но сон не пришел. Перед глазами стоял Фландор с его каменными домами, с высокими башнями и крепостными стенами, возвышающимися над самым обрывом. Роскошь королевского дворца, мягкие кровати с тонким бельем, разнообразные вкусные блюда на причудливых тарелках...
  И Лайан...
  Как все же она прекрасна.
  Фест закрыл глаза, и образ любимой в который раз появился перед ним. Он вновь, как наяву, ощутил запах ее тела, дотронулся до ее мягких золотых волос, провел пальцами по ее бархатной коже, ее влажные теплые губы жадно прижались к его губам, а легкие вздрагивания крыльев в такт ее сладким стонам...
  - Фест, - шепот, прозвучавший совсем рядом, развеял виденья.
  Он открыл глаза. Рядом сидела Мар. Он уже видел ее сегодня, но не подал и виду. Как же она изменилась за это время! Нет, она вовсе не стала уродиной, родив уже четырех детей от Хэнка, который все же добился своего и стал ее мужем, после возвращения из страны ньяно. Вовсе нет. Просто ее грязные растрепанные волосы, не мытые много дней руки, покрытые слоем грязи, вонючая шкура - все это вызывало теперь если не отвращение, то уж брезгливое безразличие точно.
  - Фест, ты уже забыл меня? - прошептала она.
  - Нет, Мар. Почему ты так решила?
  - Ты не обращаешь на меня внимания.
  - Ты ведь теперь жена другого. Я просто не имею права обращать внимание на тебя, - ответил Фест, зная, что так говорить не следовало.
  - Я стала женой Хэнка, думая, что ты мертв. Если б я знала, что ты жив и вернешься, я бы ждала тебя.
  - Мар, к чему все эти слова? Прошлого не вернешь, и все останется так, как есть. А если ты просто хочешь поговорить, давай отложим это до завтра. Я устал и хочу спать.
  Сказав это, он лег на бок, повернувшись к девушке спиной. Из ее глаз по грязным щекам покатились слезы. Но он этого уже не видел. Не хотел видеть.
  Утром Фест на охоту не пошел, привыкая пока к жизни племени. Весь день он просидел с вождем и старым Дхармом, которого всегда любил и уважал, рассказывая им о своих путешествиях.
  Так потекла его жизнь. Однообразно и скучно. В жизни племени ничего не изменилось за долгие годы его отсутствия. Все осталось по-прежнему. За исключением одного - он сам стал другим.
  А Мар не давала ему прохода. Как только Длинный Хенк исчезал в лесу, она тут же оказывалась рядом. Поэтому Фест предпочитал уходить на охоту раньше других. Он по несколько дней бродил по лесу, наслаждаясь одиночеством и воспоминаниями недолгого счастья с Лайан.
  Но однажды случилось неприятное событие.
  Фест по обыкновению бродил в лесу и как-то не заметал торчащий из земли корень толстого дуба. Он и сам потом удивлялся своей невнимательности. Однако именно корень и спас ему жизнь. Фест зацепился за него и плашмя рухнул на землю. В этот момент что-то со свистом пролетело над головой и впилось в дерево.
  Оглянувшись, Фест увидел торчащую в стволе дуба, стрелу. Он мгновенно подхватился и укрылся за деревом.
  Далеко между деревьями мелькнул чей-то силуэт и исчез. Фест наблюдал еще некоторое время, затем обошел дерево и вынул стрелу. Сомнений быть не могло. Такие стрелы делает только Хэнк. А это значит, он пытается отомстить за свой позор. Теперь следует быть всегда на чеку.
  Вечером Фест вернулся в пещеру, но о случившемся никому не сказал. И еще он заметил, что Хэнк из-под тишка наблюдает за ним. Это подтвердило его догадку о владельце стрелы.
  Утром Фест на охоту не пошел, все еще обдумывая сложившуюся ситуацию. В конце концов, он пришел к выводу, что, оставшись дома, поступил не правильно. Этим он дал повод думать, что боится.
  Эта мысль расстроила его больше всего.
  Взяв копье, он побрел по узкой тропинке, петлявшей вдоль склона горы. Она поднималась все выше и выше. Он знал, что скоро выйдет к небольшому ущелью, где расположено небольшое горное озеро, из которого вытекает ручей и весело бежит по каменным уступам вниз.
  Поднявшись на пригорок, он увидал прекрасную картину. Среди зелени деревьев темно синим пятном мерцало озеро. Быстрым шагом он спустился в эту небольшую долину, обжатую горами, и бросился в воду.
  Холодная, она обожгла тело миллионом злых острых игл, но он скоро привык к такой температуре. Немного поплескавшись, он решил, что пора выбираться на берег и погреться под теплыми лучами солнца.
  Подплыв к берегу, он увидел Мар. Она сидела на небольшом валуне рядом с его одеждой.
  - Привет, - сказала она, задорно улыбаясь.
  - Привет. Что ты здесь делаешь?
  - Гуляла в горах и увидела тебя. Дай, думаю, поболтаем немного.
  Ее болтовня продолжалась довольно долго, и Фест окоченел в воде. Он почти не чувствовал ни рук ни ног. А иногда срывался с места и со всей быстротой, на какую был способен, плыл до противоположного берега, а затем обратно с единственной целью - хоть немного согреться и разогнать застывшую от холода кровь.
  Выйти из воды и показаться перед девушкой голым в его планы не входило.
  Наконец Мар сжалилась и обратила внимание на посиневшего от холода собеседника.
  - Слушай, как ты сидишь в такой холодной воде? Ты же весь посинел, - сказала она. - Выходи немедленно, а то заболеешь.
  - Да. Только отойди и отвернись, пожалуйста.
  - Ой, какие мы стеснительные.
  Она отвернулась, отойдя немного в сторону.
  Фест пулей вылетел на берег и стал быстро натягивать одежду. Слегка повернув голову, Мар наблюдала за ним.
  - Ну что, готов? - спросила она, как только Фест оделся. Получив утвердительный ответ, добавила: - Тогда пошли.
  Они медленно брели по тропинке назад и говорить вроде было не о чем. Мар шла впереди, и Фест изумился, увидев, как она вдруг изменилась. Стала почти чистая и аккуратная, выстирала свою шкуру и даже стала чесать волосы деревянной гребенкой с большими толстыми зубьями, которую когда-то смастерил старик Дхарм.
  Теперь она стала похожа на ту прежнюю Мар, которую он знал много лет назад.
  И он понимал, что эта перемена в девушке произошла только из-за него.
  Фест уселся на небольшом уступе над самой пещерой. Камень был теплым и хорошо прогретым. Мар стояла подле него, и они смотрели вниз. Сразу за склоном начинался лес.
  - Почему ты так жесток ко мне? - спросила Мар, повернувшись к Фесту.
  - Жесток?.. Мар, прости, но твои слова звучат глупо.
  - Может быть. Но ты знаешь, как я люблю тебя, и делаешь вид, что это тебя не касается.
  - У тебя есть муж и дети. Чего ты хочешь от меня?
  Девушка молчала, потупившись, а на глазах у нее вновь появились слезы, но она решительно вытерла их рукой и сказала:
  - Что бы ты там не говорил, а я никогда не поверю, что все эти годы ты бродил по лесам. Это не правда. Ты где-то жил и у тебя была жена, - при этих словах Фест невольно вздрогнул, взглянул на Мар. В его глаза была бесконечная грусть и боль. - Я чувствую это, я ведь женщина, а женщина всегда знает, есть ли у нее соперница.
  - Уходи, Мар, - выдохнул он и отвернулся.
  Она ушла, а он сидел так неподвижно целый день, но времени для него как будто не существовало. Оно было не здесь. Где-то далеко-далеко...
  - Подвинься.
  Раздавшийся неожиданно хриплый старческий голос вывел Феста из оцепенения. Он огляделся и понял, что уже вечер. Рядом с ним на камень уселся Дхарм. Фест подвинулся, чтоб тот мог устроиться поудобнее. Камень был все еще теплый, но лучи заходящего солнца уже не могли его нагреть, как следует и камень потихоньку остывал.
  - Тяжело? - спросил Дхарм, глядя себе под ноги.
  Фест кивнул:
  - Не легко.
  - Тебе нужно быть осторожней.
  - Почему? - удивился Фест.
  - Я видел у тебя стрелу Хенка. Тебе здорово повезло, что он промахнулся. Это бывает не часто.
  - Откуда ты знаешь, что он стрелял в меня?
  - Когда доживешь до моего возраста, сынок, тоже будешь делать верные выводы из любых, малозначительных на первый взгляд, деталей. Ведь он в тебя стрелял?
  - Да. Вернее, не знаю. Я видел лишь фигуру между деревьями и точно сказать не могу. Но кто бы это ни был, это его стрела.
  Фест достал стрелу из колчана и подал старику.
  - Почему ты не сказал Сарену?
  - Зачем? Тогда он выгонит Хенка из племени, а мне такая месть ни к чему. Или другой вариант. Хэнк станет утверждать, что я украл стрелу у него специально, чтоб подставить еще раз и расквитаться окончательно. Это будет еще хуже.
  - Но он может убить тебя в любой момент, отомстить за позор, на который ты его облек своим возвращением. А также и за Мар.
  Последнюю фразу старик сказал строго - по-учительски.
  Фест вздохнул.
  - Убить меня он сможет, даже если его выгонят из племени. Это ничего не меняет. А вот, что делать с Мар, я ума не приложу.
  - Настырная девчонка. До сих пор тебя любит. Удивительно.
  - Неужели это так заметно? - в отчаянии спроси Фест.
  - Об этом все бабы шушукаются. Да и охотники не прчь об этом поболтать. Так что и Хенк прекрасно знает, что его женушка за тобой увивается, опять же его позоря.
  Фест опустил голову и обхватил ее руками.
  - Тяжело, Дхарм. Как все-таки тяжело.
  Старик ласково похлопал Феста по плечу, и это прикосновение напомнило ему отца.
  - Ничего, сынок, как-нибудь обойдется. Только будь осторожен. Мне будет не легко, если с тобой что-либо случиться.
  - Я буду осторожен.
  - И опасайся шамана, - шепнул Дхарм.
  - Шамана? - удивился Фест в очередной раз. Дхарм приложил к губам палец. Тихо, мол.
  - Его. Ведь он тебя от рождения ненавидит. Он был очень доволен, когда ты исчез. А теперь ему покоя не дают эти железные ножи, которые ты принес с собой. Он не верит, что ты нашел их в лесу. Впрочем, этому никто не верит - ни охотники, ни Сарен, ни даже я.
  Старик с интересом внимательно наблюдал за Фестом, но не один мускул не дрогнул на его лице во время этих слов.
  - Ты прав, Дхарм. Я ничего не находил. Эти ножи мне подарил один человек, который умеет их делать. Он делает не только ножи, но и много других вещей, необходимых и полезных в жизни. Я подробно узнал весь процесс изготовления, и если бы имел материал, смог бы сделать нечто подобное. Но ведь Шкирак не позволит. Я всегда с болью вспоминаю те сани, что сделал когда-то. Ведь это было здорово.
  - Конечно, - согласился старик, разглаживая руками реденькие седые волосы на голове. - Думаю, даже пробовать не стоит. Он на людей такого страха наведет своими несуществующими бесами, что они не только сани, но и тебя на куски разорвут.
  ***
  
  В пещеру ворвался молодой охотник, которого Фест помнил почти ребенком.
  - Мы видели чужака! - воскликнул он, остановившись почти вплотную к Сарену.
  Вождь вскочил.
  - Где?
  - У Горбатого холма.
  - Он один?
  - Да, ответил парень, все еще не отдышавшись. - И у него это... такой же нож, как... э... у Феста.
  Теперь пришла очередь Феста вскочить на ноги. Неужели экспедиция ари забралась так далеко на север? Маловероятно.
  - Это мужчина или... - договорить Фест не успел. Юноша тут же перебил его:
  - Конечно. Не баба же.
  Значит не ари. А это может быть опасно. Очень опасно.
  Сарен, ссутулясь, ходил по пещере.
  - Нужно было проследить за ним, - сказал он, повернувшись к парню.
  - Там остался Бакул, - пояснил тот. - А я отправился предупредить.
  - Молодцы, - перебил Сарен. - Но что же делать?
  - Ладно, будем ждать возвращения Бакула, - решил он после недолгого раздумия.
  Но Бакул не вернулся. Его ждали до ночи, а он так и не появился. Сарен собрал Круг охотников. Следовало решить, что делать дальше. Многие высказались за дальнейшее ожидание, предполагая, что Бакул зашел слишком далеко, следя за чужаком, и скоро вернется. Другие кричали, что нужно идти на поиски товарища. Как бы там ни было, а решать опять пришлось Сарену.
  Он встал и сказал:
  - Ждем до утра. Если к тому времени Бакул не появиться, отправляемся на поиски.
  Фест волновался за судьбу Бакула не меньше остальных, а может даже и больше. Он хорошо помнил этого охотника. Бакул был одним из немногих, кто считался, если не другом, то товарищем его погибшего отца. И сейчас он с радостью встретил вернувшегося Феста.
  Кроме того, Феста беспокоила еще одна деталь - меч у незнакомца. А это говорило о более высоком развитии по отношению к его племени. Это более чем опасно.
  Оставалось надеяться, что это случайный путник. Как и сам Фест до этого в лесах страны ньяно.
  Спал Фест очень плохо. С нетерпением ждал утра. Наконец Сарен громовым голосом объявил сбор, потому что Бакул так и не вернулся. Все мужчины собрались вокруг вождя. Фест быстро пересчитал их. Семьдесят три человека, включая Сарена и самого Феста. Для военного похода не густо. А в том, что поход их ожидает военный, он почти не сомневался.
  Вождь побоялся оставлять женщин и детей без охраны. Неизвестно, что ожидает их впереди. Поэтому он разделил воинов на две группы. С собой он повел сорок человек.
  Они довольно быстро добрались до Горбатого холма. Юноша указал места, где оставил Бакула, и где они видели чужака. Бакула, естественно, на месте не было. И никаких следов.
  Сарен молча бродил среди деревьев, росших у подножия невысокого холма, который, благодаря своей форме, и получил название Горбатого.
  - Переройте все вокруг, - наконец сказал Сарен, - но найдите мне хоть какой-то след.
  Охотники-воины принялись за дело.
  - Есть, - раздался вдруг крик одного из них. Все сбежались к нему.
  - Вот, - сказал он, показывая на едва заметную царапину на коре дерева.
  Сарен тщательно осмотрел ее.
  - Еще свежая, - сказал он. - Вчера или сегодня сделана.
  - Это указатель, - догадался другой охотник. - Бакул указал направление этой царапиной.
  - Возможно, - пробормотал Сарен. И уже более бодро сказал: - Тогда вперед.
  Отряд двинулся по направлению, указанном засечкой. Вскоре обнаружили еще одну такую же. Теперь сомнения улетучились - нужно искать засечки и следовать по ним. Тогда найдется Бакул.
  Может быть.
  Воины двигались по лесу до самой темноты. Но был ли смысл останавливаться на ночлег?
  Сарен решил, что нет.
  И тихо, как кошки они скользили по спящему лесу. Вперед был выслан небольшой отряд разведчиков. Вскоре они вернулись.
  - Мы нашли их, - шепотом сказал один из них вождю и собравшимся вокруг них товарищам.
  - Где? - так же тихо спросил Сарен. - Далеко?
  - Нет. Скоро будем там. Но их, чужаков, много. Бакул в плену.
  Разведчики показывали путь. Засечек на деревьях уже не было. Сарен и еще несколько человек подкрались к лагерю пришельцев. Он был разбит на широкой поляне, почти в центре которой росли два или три небольших деревца. К одному из них был привязан пропавший Бакул.
  Вокруг горели костры, между ними бродили люди, ели мясо, изжаренное на костре, укладывались спать или разговаривали.
  Даже на первый взгляд было понятно, что в лагере не менее пятидесяти человек.
  Сарена это не остановило. Он решил вырвать своего человека из лап неизвестных.
  Он отдал приказ. Воины бесшумно окружили лагерь и приготовили оружие, ожидая сигнала вождя. Сарен не спешил, наблюдая за лагерем.
  Наконец момент показался ему подходящим, и он выпустил первую стрелу. За ним последовали остальные, и лагерь противника накрыла туча стрел. Воины выпустили по две, а некоторые и по три стрелы, прежде чем Сарен рванулся вперед с копьем наперевес. Остальные воины не отставали.
  Окруженный лагерь наполнился криками и стонами раненных и умирающих. Они не понимали, что происходит, поэтому и не смогли оказать достойный отпор. Атака оказалась слишком неожиданной. Минутного замешательства было вполне достаточно для нападавших, чтобы освободить Бакула. Один из воинов проворно добрался до него и распорол сковывающие его узы.
  Фест рванулся вперед вместе со своими товарищами. Он обнажил меч. Однако его движение вперед закончилось при встрече с первым же воином, который тоже успел обнажить меч. Они схлестнулись, заплясали друг возле друга, нанося мощные удары и парируя удары соперника.
  Враг оказался совсем молодым парнем, почти мальчишкой. Видимо поэтому Фесту и удалось так долго продержаться, не имея достаточного опыта.
  Оба получили по несколько несерьезных ран, но продолжали поединок.
  В этот момент прозвучал сигнал к отходу. Фест, нанеся последний удар, скрылся в лесу.
  Сбор был назначен заранее у Горбатого холма. Все спешили туда. Погони видно не было.
  Вскоре собрались все, кто уцелел в бою. Пересчитав воинов, Сарен остался доволен исходом. Они потеряли лишь двоих, однако многие были ранены, в том числе и сам Сарен. Ему мечом распороли бедро.
  - Теперь быстро к пещере, - скомандовал вождь, и все бросились бегом.
  Осторожничать и скрывать следы не имело смусла. Такой большой отряд оставит их в любом случае. По этим следам их легко смогут выследить. А в том, что это произойдет, никто не сомневался.
  К утру оказались на месте.
  Сарен осмотрел местность. Конечно, положение у них более выгодное. Ведь они находятся у подножия скалы, и врагу придется подниматься вверх. Но если нападающих будет много, то и это не поможет.
  - Нужно что-то предпринять, - сказал Сарен, обращаясь к собравшимся охотникам.
  - Нужно сделать каменные завалы перед пещерой. За ними мы сможем укрыться и обстреливать нападающих, - предложил один из них.
  - Это хорошая мысль, - согласился Сарен. - Так и сделаем. Давайте начинать.
  - Постойте, - остановил их Фест. - Эта работа окажется бесполезной, если над пещерой мы не сделаем нечто подобное, чтоб отбивать нападения сверху. Склон здесь пологий. Ведь, встретив сопротивление здесь, они могут обойти пещеру.
  Поправку Феста тут же приняли, и работа началась. Помогали и женщины и дети. Все камни, что века лежали поблизости, были снесены к пещере. Из них выстроили подобие вала перед входом. То же сделали и вверху, но в виде круга, чтоб в находящихся там воинов нельзя было попасть и снизу.
  До темноты работа над защитными сооружениями была закончена. На ночь выставили охрану.
  Проснулся Фест рано и сразу же вышел из пещеры. Воздух был еще холодным, а над землей клубился туман. Сарен стоял с часовым возле вала и смотрел вниз.
  Из леса выходили воины.
  Их оказалось не много. Видимо те, кто уцелел после прошлой ночи. Они расположились лагерем возле самой опушки, разжигали костры. Они делали все спокойно и размеренно, не опасаясь близкого соседства с врагами.
  Что руководило ими?
  Смелость, безрассудство, хитрость?
  Или присутствие большого отряда где-то рядом?
  Фест больше склонялся к последнему. Он не ошибся. Сразу после полудня из леса вышел еще один отряд - человек в двести.
  Воины заняли свои места, приготовились к бою. Ждать пришлось недолго. Часть вражеского отряда, обнажив мечи, бросилась вперед. Остальные подошли на расстояние полета стрелы и начали обстрел. В них тут же полетели ответные стрелы.
  Воины Сарена были хорошо укрыты за грудами камней и стрелы их беспокоили мало. Лишь изредка какая-то находила щель между камнями, но потеряв свою силу, не оказывала вреда. Больше хлопот доставляли стрелы, пускаемые навесом. Несколько воинов уже получили ранения, но, тем не менее, не покидали своих мест.
  Между тем, уже не меньше десятка нападавших лежало на склоне. Если они и прорвутся к пещере, то слишком дорогой ценой.
  Видимо это поняли и нападающие. Волна их вскоре откатилась назад.
  На этот день война закончилась.
  
  ***
  
  Следующий день начался очередной атакой, результатом которой стали лишь несколько убитых и раненых.
  Так продолжалось несколько дней и, в конце концов, нападавшие пришли к выводу, что этой тактикой ничего не добьешься.
  Затишье продолжалось несколько дней.
  Однажды в пещеру вошел охотник, наблюдавший за лагерем противника. Он сообщил, что оттуда вышли несколько человек и направляются они к пещере.
  Охотники тут же оказались на улице. И действительно, четверо шло к ним.
  - Переговоры, - уверенно сказал Сарен, оглядывая своих воинов.
  Из них он выбрал четверых, включая Феста, и они двинулись навстречу.
  Воины сдержанно поприветствовали друг друга, а затем вождь пришельцев начал что-то быстро говорить. Сарен в растерянности пожал плечами.
  - Не понимаю, - сказал он.
  Фест же насторожился, услышав речь неизвестного. Что-то до боли знакомое слышалось во многих словах. Но что? Что? Он напряженно думал и вдруг... Есть. Многие слова напоминают язык ари. Возможно ли это? Вериться с трудом, но все же он абсолютно уверен, что языки похожи.
  - Что вы хотите? - спросил Фест на языке ари, и все с удивлением уставились на него.
  - Что ты сказал? - спросил Сарен.
  Фест ответил ему и объяснил, что во время своего путешествия он некоторое время жил в племени, язык которого похож на этот. Сарен нахмурился.
  В это же время их противники что-то оживленно обсуждали, а затем один из них помчался в лагерь. Все насторожились, но через минуту он появился в сопровождении лишь одного воина.
  Вновь подошедший был высоким мужчиной лет тридцати пяти с хорошей крепкой фигурой.
  Подойдя ближе, он сразу же спросил:
  - Кто говорит на ари?
  - Я, - ответил Фест и сказал Сарену, что вожди могут говорить через него и этого воина. Сарен согласно кивнул.
  Пришедший воин стал переводить слова слова своего вождя, а Фест тут же повторял их Сарену.
  - Наш отряд не причинил вам вреда, а вы подло ночью напали на нас, убив многих воинов. Мы не можем оставить это безнаказанным.
  - Вы захватили в плен нашего охотника, - возразил в ответ Сарен.
  - Да, - согласился вождь противников. - Но лишь потому, что он следил за нашим воином.
  - Он следил за чужаками, появившимися на территории нашего племени.
  - Ладно, - воскликнул вождь противников, - мы можем спорить до бесконечности и от этого ничего не измениться. Спорить и ругаться - дело женщин. А мы мужчины. Поэтому сразу перехожу к делу. Мы требуем по две женщины или по три ребенка за каждого убитого вами воина.
  Глаза Сарена заблестели под взлетевшими вверх бровями.
  Откупиться от боя своими людьми?
  Ну, уж нет!
  - А если мы откажемся? - перевел Фест.
  - Тогда мы блокируем вам выход, и будем ждать, пока вы передохните от голода и жажды.
  Именно этого Сарен и боялся больше всего. У них и так пища была на исходе, не говоря о воде. Сколько они еще протянут? А потом? Потом враги войдут в пещеру по их трупам.
  Сарен лихорадочно соображал. Что же, что можно придумать? В голову ничего не лезло.
  - Хорошо, - сказал он, - мы должны подумать.
  Лица стоящей перед ними пятерки победно засияли. Они решили, что Сарен пойдет на попятную.
  - Сколько у вас убитых? - спросил он.
  - Восемь убито в ночном бою и девятнадцать уже здесь. И того, двадцать семь.
  - Ответ дадим завтра утром, - бросил Сарен и повернулся к собеседникам спиной.
  - Сарен! Неужели ты отдашь им наших женщин? - воскликнули охотники в один голос.
  - Идиоты! - взревел Сарен. - Если мы пойдем на это, то придется отдать половину наших женщин. Это невозможно. Просто я выторговал у них спокойный день, чтоб решить, что мы можем предпринять.
  Оказавшись в пещере, Сарен собрал Круг охотников, и передал им результаты переговоров.
  Повисло удрученное молчание.
  - Может собрать пожитки и под покровом ночи покинуть пещеру? - предложил один из молодых охотников, лишь недавно допущенный в Круг.
  - Думай, перед тем, как говорить, - сказал другой.
  - Да, это глупо, - сказал еще один. - С женщинами и детьми мы будем двигаться медленно, и врагам не составит труда нас догнать. А на открытом месте мы обречены. Это ж любому ясно.
  Молодой охотник опустил голову и не рад уже был, что так неосмотрительно подал голос. И попал впросак.
  - Охотники могут отправляться в лес ночью, а на следующую ночь возвращаться, но уже с дичью.
  - Это очень опасно, - сказал вождь. - Во-первых, каждый человек у нас на счету, ведь они могут начать атаку в любой момент. Во-вторых, неизвестно, сколько врагов бродит по окрестностям, и наши охотники могут напороться на отряд или на засаду. Я уверен, что такой вариант нашего поведения они тоже учли.
  - А если все мы навалимся на них ночью, как прошлый раз, - предложил еще один молодой парень, крепко сжимая древко своего копья.
  - Ты сам сказал "как в прошлый раз", - возразил Сарен. - Два раза на одну удочку они не попадутся. Они расставили множество ночных постов и гораздо ближе к нам, чем мы думаем.
  Старые умудренные опытом воины согласно закивали головами.
  Но что же тогда?
  Остается отсиживаться в пещере под прикрытием камней и ожидать голодной смерти. Это уж слишком.
  - Если мы не можем выбраться за пределы пещеры, то почему бы нам не уйти в глубь ее, - предложил Фест.
  Огромный зал пещеры, где жило племя, сужался в конце. В одном из углов был проход, всегда заваленный камнями. Туда никто никогда не входил. Может из страха, а может просто не было необходимости.
  Сидевшие вокруг костра покосились на Феста. Решение необычное. Только имеет ли оно смысл?
  - И что? - сказал вождь. - Застрянем в каком-то тупике и подохнем под землей.
  В его словах был резон.
  - Стоит попробовать, - сказал вдруг старик Дхарм. - Чем подыхать здесь, лучше попытать счастья там. А вдруг пещера имеет второй выход? Тогда мы спасены. Если останемся здесь, все равно нам конец.
  Когда Дхарм умолк, среди охотников завязался отчаянный спор. Одни кричали, что нужно идти, другие, что нужно оставаться. Сарен не смог принять решение. Он размышлял.
  Вечером он вновь собрал людей и сообщил свое решение:
  - Завтра утром я попробую выторговать еще один день на размышления. Каков бы ни был результат, сразу после переговоров уходим вглубь пещеры. Это единственный способ спасти племя... Надеюсь.
  Утром Сарен долго торговался с вождем противной стороны, убеждая, что это очень серьезный вопрос и решить его не так просто. Для большей убедительности просил уменьшить число пленников.
  - Хотя бы троих женщин за двоих убитых, - просил он.
  Но соперники были неумолимы.
  В конце концов, еще один день на решение вопроса они получили.
  - Если завтра утром вы не дадите ответ, - предупредили их, - переговоров больше не будет. Война, так война.
  - Мы дадим ответ, - уверенно сказал Сарен.
  Итак, у них есть сутки. А за сутки можно уйти далеко в недра горы. В походе под землей оказалось и еще одно преимущество - если их будет настигать погоня, то двое-трое лучников смогут долго сдерживать напор врага в узких тоннелях подземной галереи.
  Племя уже было готово отправиться в нелегкий путь к тому времени, как Сарен вернулся с переговоров. Завал в дальнем конце был разобран, и дыра зияла зловещей чернотой. Загорелись приготовленные заранее факела, и племя змеей потянулось в узкий черный проход.
  Воины, вошедшие в проход последними, быстро заложили его камнями и без труда нагнали медленно двигавшихся вперед соплеменников.
  Идти в пещере было не так уж легко, как казалось на первый взгляд. Местами проход становился слишком узок и человек с трудом протискивался между стенами. Местами он становился слишком низок, и тогда приходилось двигаться ползком. А иногда в каменном полу пещеры появлялись глубокие провалы, которые удавалось увидеть лишь в последний момент. Несколько человек чуть было, не свалились в них.
  Еще несколько раз охотники делали на пути завалы из камней, что должно было задержать погоню, если она будет выслана. А сомневаться в этом не приходилось.
  Иногда проход разветвлялся и Сарен, ведущий свое племя, выбирал более широкие и удобные ходы. Несколько раз на их пути встречались большие высокие залы с причудливыми разноцветными сосулями, свисающими с потолка. В таких залах они обычно располагались на отдых и подкрепиться остатками продовольствия.
  Детям путешествие по пещере доставляло огромное удовольствие. Они радовались всему, даже острым камням, царапающим спину и руки, когда приходилось продираться сквозь узкие щели.
  Да, дети есть дети.
  Между тем, племя уже несколько суток бродило по лабиринтам пещеры. А погоня, к счастью, не наблюдалась. Хоть в это и трудно было поверить.
  Сарен, как и остальные охотники, гадал, что же происходит там - на поверхности.
  А происходило там вот что.
  
  Дождавшись утра, вождь, как и было уговорено, отправился на очередные переговоры. С ним была группа тех же воинов, что и в первый день. Однако навстречу им никто не вышел. Они ждали некоторое время, затем стали кричать и жестикулировать. Но на их призывы никто не ответил. Уже тогда вождь почуял неладное. Он был слишком взбешен таким наглым поведением противника, что поднял всех своих людей и повел их в атаку.
  Ни одна стрела, ни одно копье не вылетело навстречу из-за каменного вала. Воины ворвались в пещеру. Она была пуста. Их перехитрили.
  С детьми и женщинами они далеко не уйдут, правильно решил вождь, и отправил несколько отрядов на поиски следов пропавшего племени. Вскоре отряды вернулись ни с чем.
  Конечно, с большой натяжкой можно предположить, что отряд хороших воинов-охотников не оставил следов, но чтоб женщины и дети, да еще и с поклажей... Нет. Это невозможно.
  Вождь рвал и метал все вокруг, обрушив град оскорблений на тупоумых воинов, которые не могут найти следы целого племени, когда в пещере раздался сильный грохот и крик. Он исходил из дальнего конца пещеры. Все бросились туда. Один из воинов лежал под завалом камней, за которыми открывался узкий проход.
  Рыская по пещере в поисках какой-нибудь добычи, воин случайно оперся о камни и они с грохотом посыпались на него. Он тихо стонал, когда товарищи извлекали его из-под завала, но всем было ясно, что он уже не жилец. Через несколько минут он испустил дух.
  Вождь долго смотрел на образовавшийся пролом. Неужели все племя ушло туда, в глубь гор, в неизвестные подземные коридоры? А может они прекрасно знают эти пещеры? Хотя, вряд ли. Если б это было так, они уже давно воспользовались бы ими. А они сделали это, оказавшись припертыми к стенке.
  Жаль!
  Видимо они опередили его на сутки. Только опять же, его воины смогут двигаться гораздо быстрее, и скорее всего нагонят беглецов в каком-нибудь тупике.
  Для начала вождь снарядил небольшой отряд - человек в двадцать - и отправил на разведку в пещеру.
  Отряд вернулся через два дня сильно поредевший. Восемь человек не вернулось назад. Беглецов они не нагнали, а вот завалы из камней, в которых погибло несколько человек, и провалы сделали свое дело. Не желая больше подвергаться бессмысленной опасности, воин, говоривший с Фестом на языке ари, повел людей назад. На обратном пути пропал еще один человек, провалившись в черную дыру. Они так и не услышали звука падения, хотя долго прислушивались, вглядываясь в темень провала. Крик упавшего человека затих в глубине.
  Казалось, сами духи пещеры стали на защиту племени Сарена, пропустив людей, и создали препятствия для преследователей.
  Вождь молча выслушал доклад о походе разведывательного отряда, а затем сказал:
  - Что ж, больше не стоит посылать воинов на верную смерть. Будем ожидать их здесь. Не думаю, что в пещере существует еще один выход. Поэтому, если он не загнуться под землей, то все равно выйдут сюда. Тут мы их и возьмем. Тепленькими.
  
  ***
  
  - Все. Жрать нечего, да и силы у многих уже на исходе, - сказал Сарен, усаживаясь на камень. - Привал! - громко крикнул он, и голос эхом пронесся по пещере.
  Люди с удовольствием рассаживаться, кто на пол, кто на камни, вытягивали ноги, гудящие от усталости, переводили дух.
  - Зря мы сюда пошли, - заключил вождь, обращаясь к кучке мужчин, сгрудившихся возле него.
  - Ничего не зря, - громко сказал Дхарм, потирая уставшие от долгой ходьбы ноги. - Если б там остались, нас бы уже давно не было. А так, хоть призрачная, но надежда все же маячит впереди.
  Спорить со стариком никто не стал. Тем более, что он был прав.
  - Вышлю вперед отряд, - устало сказал Сарен, - а остальные пусть пока отдыхают. Фест! - позвал он, и когда молодой воин оказался перед вождем, распорядился: - Возьми с собой троих. Пойдете вперед. На развилках указывайте направление, чтоб мы не разошлись. Это была твоя идея, спуститься в пещеру, вот ты нас и выводи. Все, давай.
  Он махнул рукой в сторону густой темени узкого прохода.
  Фест выбрал себе в спутники не старых опытных вояк, а молодых крепких и ловких ребят. Вскоре их шаги затихли где-то вдали.
  Они продвигались уже несколько часов, и несмотря на хорошую физическую подготовку, устали неимоверно. В пещере они вообще потеряли счет времени, и неясно было, что сейчас на поверхности - день или ночь.
  Несколько раз группа Феста останавливалась и воины, немного передохнув, вновь пускались в путь.
  И вот вдруг конец. Конец пещеры.
  Тупик.
  Это был небольшой зал, в котором от силы могло поместиться человек десять, а в высоту... В высоту. Так... Что же это там такое? Очень интересно.
  В высоту зал был чуть выше двух человеческих ростов, но самое интересное, что в своде оказалась большая дыра. Это было что-то наподобие колодца, на дне которого сейчас и находились воины. А где-то вверху светлым пятном маячил выход из него.
  "Светлым пятном? - мелькнуло в голове у Феста, но эта мысль тут же куда-то подевалась, скрылась в укромном уголке. Он понимал, что мелькнувшая было мысль важна, только вот...
  И тут он понял. Как же все просто. Если пятно светлее, значит есть доступ света, а значит и выход наружу.
  Фест обрушил эту информацию на своих спутников, как снежный ком на голову, и они радостно завопили. А один, несмотря на сильную усталость, вызвался вернуться и сообщить радостную новость вождю Сарену и всем соплеменникам.
  Удерживать его Фест не стал. Пускай себе. А сам улегся прямо на пол, думая, как же им добраться до поверхности колодца. Гладкие стены делали эту задачу трудновыполнимой. Во всяком случае пока Фест не видел возможности забраться вверх. Даже став на плечи товарища, до верха не доберешься.
  Разбудил его шум приближающегося племени. Вскоре из черного проема в стене появилось громадное тело Сарена. Фест тут же показал ему наверх.
  - Я попытаюсь добраться туда, - сказал он, опережая, готовый сорваться с губ вождь, вопрос, и вкратце рассказал свой план.
  Выслушав его, Сарен согласно покачал головой и сказал:
  - Это будет непросто. Но и другого выхода у нас пока нет.
  Все пожитки племени, унесенные с собой, стали по распоряжению вождя складывать прямо под жерлом колодца. Вскоре там выросла целая гора, достающая до верхнего края колодца. Фест и еще двое парней взобрались на кучу и оказались в нависающем над пещерой жерле колодца. С низу видны были лишь их ноги.
  Фест поднял факел и осмотрелся. Здесь стены колодца к счастью были шершавыми, с бугорками, выступами и выбоинами. Это давало надежду. Он перекинул через плечо моток веревки, которую сплел сам, перевесил меч на спину, чтоб не мешал.
  Что ж, теперь он готов.
  Фест взобрался на плечи товарищей, нашел удобные неровности и стал медленно подтягиваться вверх. Здесь колодец был слишком широк, и до противоположной стороны он дотянуться не мог, чтоб опереться при необходимости. Но к верху стены колодца сходились, и он казался совсем узким. Только добраться туда с первого раза было не суждено. Пальцы левой руки непослушно соскользнули с гладкого выступа, и Фест камнем рухнул на кучу добра, спасенного племенем, и едва не придавил одного из охотников, помогавших ему начать подъем. Пришлось начинать все с начала. Потом еще раз и еще. Он стер в кровь пальцы, сорвал ногти, но упорно лез вверх. Другого выхода не было и, кроме того, больше никто не решался за это взяться. Ведь если сорваться с самого верха, то выживешь вряд ли.
  Наконец ему повезло. Рука оказалась на поверхности. Затем вторая, затем голова, а потом он втянул наверх все тело. Внизу раздались радостные голоса.
  Фест привязал веревку к своему мечу и положил его поперек отверстия колодца. Второй конец веревки сбросил вниз. Сам он повалился на спину, не имея сил даже рассмотреть небольшую невысокую пещеру, в которую через большое отверстие попадал яркий солнечный свет.
  Веревка Феста оказалась достаточно длинной. Вскоре появился Сарен, взобравшийся по ней без особого труда. Он помог юноше подняться, и они вместе вышли из пещеры.
  Открывшийся перед ними вид был поистине прекрасным. Его нельзя описать, не умалив всех прелестей пейзажа. Они стояли где-то на середине склона высокой горы, занимающей место в цепи изгибающейся подковой. Далеко на горизонте концы этой "горной подковы" упирались в море. Для Феста море не являлось такой неожиданностью, как для Сарена, он ведь однажды подслушал рассказ путешественницы Нурабин, но как и вождь с открытым ртом смотрел на бескрайнюю водную гладь.
  Только и это еще не все. Внутри подковы, ограниченная горами и морем, зеленела обширная долина, перерезанная несколькими небольшими речушками, берущими начало в горах. Немного слева и поближе к морю синела поверхность озера. Берега его поросли камышом.
  Они смотрели с неподдельным восторгом, а соплеменники, выбравшиеся из колодца, собирались вокруг и с восхищением взирали на свое новое место жительства.
  Но Сарен лишь несколькими словами испортил всю прелесть созерцания.
  - Надеюсь, здесь еще нет людей, - медленно произнес он.
  Все, кто слышал вождя, поняли его мысль. Если в долине есть люди, то добровольно делиться своей землей с пришельцами они вряд ли захотят. Однако никаких признаков жизни человека в долине пока не наблюдалось.
  Вскоре появилось еще одно доказательство в пользу того, что человека в долине нет. Вокруг по горам носилось множество горных баранов. Они приближались к появившимся людям и с интересом настороженно рассматривали необычных существ. Значит, человека они не боялись. Поэтому можно было предположить, что никогда его и не видели.
  Несколько животных тут же поплатились за свою доверчивость, и попали людям на обед. Остальные разбежались и скрылись среди скал.
  Все это хорошо и очень радует. Но спускаться в долину Сарен не спешил. Мало ли что? Ночь провели в пещере, а утром вождь отправил три отряда по пятнадцать человек на обследование долины. Разведчики быстро оказались у подножия гор, спустившись по пологому склону - крутые скалы начинались чуть выше пещеры - и скрылись в лесу.
  У каждой группы был намечен свой маршрут с таким учетом, чтоб группы обошли всю долину. Первый отряд вернулся под вечер через три дня. Утром - второй, а к полудню - третий. Никаких следов человека они не обнаружили.
  Это сообщение обрадовало всех, и вождь сразу же объявил о своем решении спускаться вниз. Уставшие от пещерной жизни люди восприняли это с криками восторга.
  Сарен повел племя к морю. Он решил поставить лагерь у самой кромки леса на берегу, где одна из речушек впадала в море. Место оказалось удобным - рядом источник с пресной водой, а в лесах полно дичи.
  Привыкшие жить в пещере люди чувствовали себя не уютно без крыши над головой. Но один из охотников придумал выход. Нарубив длинных веток, наделал жердей и установил их в виде конуса, а затем обтянул их шкурами. Получилось отличное жилище для его семьи. Многие охотники тут же принялись за строительство таких палаток.
  Фест видел, как недоверчиво Шкирак смотрит на эти необычные постройки, и радовался, что ему хватило ума не предложить делать такие или подобные постройки, хотя подумал о них немного раньше того охотника. Он мог лишь предположить, какой переполох устроил бы шаман, если б это было его предложение. Палатки наверняка сожгли бы, а люди остались бы без крыши над головой.
  Фест и так неоднократно подвергался критике шамана, обвинявшего его в несчастьях, навалившегося на племя, из-за которых они оказались в подземной пещере. Больше всего Феста угнетало то, что многие в племени верили этому хитрому злому старику.
  Фест не стал строить дом из шкур, как все, тем более, что шкур у него и не было. Все, что он добывал ранее, он отдавал женщинам, потерявшим своих мужчин на охоте, а сам довольствовался малым.
  Однако из-за этого он оказался без дома. Но он не расстроился. Он вспомнил свое нелегкое путешествие из Фландора, когда повстречал на пути деревню чернокожих людей. Их хижины были сделаны из тростника.
  Поэтому Фест отправился на озеро, нарезал растущий там камыш. Затем вбил в землю столбы, а между ними закрепил горизонтальные жерди, сделав тем самым каркас будущего дома.
  Соплеменники с интересом рассматривали его непонятные приготовления. На все их вопросы Фест отвечал односложно:
  - Это будет дом.
  Когда камыш достаточно высох, он связал его в пучки и прикрепил к жердям. Очень скоро появились стены и крыша.
  Хижина была готова.
  Шкирак не выражал пока своего недовольства открыто, а лишь злобно поглядывал на хижину.
  Как мог, Фест пытался улучшить свой быт. Он смастерил стол и табурет, и даже кушетку, вызвав немалое удивление соплеменников и все более недовольное ворчание шамана.
  Пользуясь этими предметами, так напоминающими ему Фландор, с каждым днем он чувствовал все большее отчуждение от своего народа. Все чаще возвращались воспоминания о том далеком, и, казалось, родном городе. Но мучительнее всего были мысли о Лайан.
  Лишь сейчас он стал понимать, что был не прав, жесток к ней. Ведь сложившиеся за двадцать лет жизни принципы не изменить за два-три месяца, как он того требовал от нее. Это просто невозможно. Потом своим поведением он оскорбил ее, нарушил законы ари, за что и попал в тюрьму.
  Как же он был не прав!
  Любовью не бросаются.
  
  ***
  
  Обилие дичи давало хорошие предпосылки на зимовку в этой долине. Правда, до зимы еще далеко. Подходил к середине последний летний месяц.
  Фест помнил, что примерно в эти же дни с помощью своего единственного друга Скима он совершил побег из Фландора. Кажется, это было ужасно давно. А прошло лишь два года.
  Целых два года.
  Он долго не находил себе места. И в конце концов решил отправиться в маленькую экспедицию вдоль берега до того места, где скалы подступают к воде.
  Собравшись, он двинулся вдоль берега. Вскоре лагерь исчез из вида. Хотя долина и казалась не очень большой, до намеченной точки было не меньше двух дней пути.
  На вторую ночь своего путешествия Фест по обыкновению решил ночевать на дереве. До цели оставалось не так уж далеко, но до темноты он все равно добраться не успеет.
  Он нашел удобное дерево и уселся в разветвлении. Фест уже засыпал, когда странный звук привлек его внимание. Он прислушался. Это явно не звук леса. Нет. Где-то недалеко бродил человек. Не зверь. Зверя он бы узнал. Это точно был человек.
  Холодный пот прошиб Феста и он тихо вытащил меч. Не то, чтоб он сильно боялся, но само присутствие человека, крадущегося в ночи, наводило на дурные мысли. Неужели в долине все же есть люди, которые так умело скрыли следы своего пребывания? Но зачем это им? А может быть враги последовали за ними по пещере и тоже нашли выход? Это тоже маловероятно.
  Замерев, Фест прислушался, но больше, как ни старался, ничего не услышал. Всю ночь он не спал, а с первыми лучами солнца выбрался из своего убежища и осмотрел все вокруг.
  Никаких следов. Это хорошо.
  Он решил, что стал жертвой своего воображения и, наскоро позавтракав, отправился дальше.
  Песчаный пляж резко обрывался, уступая место валунам разной величины, в беспорядке разбросанным вдоль отвесной высокой скалы, вплотную подходящей к воде. Стена скал уходила в даль, и где-то там, в этой дали, острый мыс выступал в море.
  Фест взобрался на ближайший камень и, перепрыгивая с одного на другой, пошел вдоль скал. Далеко он решил не заходить, так как ничего интересного там не оказалось, а мыс, далеко врезающийся в море, исключал возможность пробраться на его другую сторону и посмотреть, что же там, за пределами долины. Фест вернулся.
  Морские волны весело плескались среди камней, обдавая его снопами прохладных брызг. Он решил искупаться, спрятал оружие среди камней, выбрался на песок и вошел в воду. Несмотря на сильную жару, вода была не очень теплой, но это даже лучше.
  Вдоволь накупавшись, Фест поплыл к берегу. В этот момент из леса вышел человек и пошел навстречу. Что-то очень знакомое было в его фигуре. Фест подплыл ближе и тогда смог узнать его. Это Длинный Хэнк. Только, что он здесь делает?
  Страшная догадка мелькнула в голове юноши. Следующее же движение Хэнка подтвердило ее.
  Дождавшись, когда Фест приблизится, он схватил лук и стрелу, натянул тетиву. Фест развернулся и быстро поплыл обратно - подальше от берега. Что-то плюхнулось совсем рядом.
  "Стрела", - понял Фест и стал грести еще сильнее.
  Наконец он остановился, чтоб отдышаться, оглянулся назад. Хэнк выпустил очередную стрелу. Фест нырнул. В следующую же секунду стрела вонзилась в воду там, где мгновение назад находился Фест. Острая боль пронзила левую руку чуть повыше локтя, и красное пятно появилось в воде, разбегаясь в стороны. Фест вынырнул, взглянул на руку. Стрела пошла вскользь, не задев кость, но боль отдавала во всем теле. Фест проплыл еще немного и оказался вне досягаемости стрел Хэнка.
  Хэнк что-то орал на берегу, размахивал руками, но до Феста долетали лишь отдельные слова.
  -... из-за тебя... опозорил... Мар...
  Догадаться о смысле можно было и из этих слов, и ничего хорошего они не обещали.
  - Вот значит, кто бродил ночью вокруг, - пробормотал Фест.
  Однако нужно было думать о спасении.
  Плыть к деревне не имеет смысла. Это слишком далеко. Он столько не протянет, де еще и с раненной рукой. Не годиться.
  Тогда к валунам... То же не то. Хэнк бросится за ним по камням и добьет, как только он приблизится. Мыс обогнуть тоже не сможет.
  Оставалось одно. Ждать темноты, а это часов шесть, прикинул Фест, взглянув на солнце.
  Солнце же, как назло, катилось к закату медленнее, чем обычно. Хэнк сидел на песке у самой воды, наблюдал.
  Фест держался на воде уже из последних сил и, помимо воли, мысленно прощался с самыми близкими людьми - с Лайан и со Скимом.
  Солнце тронуло нижним краем поверхность воды.
  "Не зашипела, не закипела вокруг вода, - подумал Фест, - оно ведь горячее".
  Очередная волна накрыла его с головой, и он медленно, не хотя вновь показался на поверхности. Он в последний раз взглянул на солнце и отвернулся. В этот момент он и заметил свое спасение.
  Это было большое дерево, медленно плывущее в его сторону. Ветки торчали в разные стороны, а с другой стороны - столь же могучие корни.
  Собрав остатки сил, Фест доплыл до дерева, и схватился за него. Течение медленно несло его в сторону скал в наступающих сумерках. Он медленно приближался к берегу.
  Он видел, как задергался на берегу Хенк, упустивший его из вида, как забегал он возле воды, тревожно вглядываясь в море. Затем он видимо понял, что произошло, и побежал вдоль берега за плывущим деревом.
  Фест ужасно устал, и потеря крови из раны на руке тоже не прошла незаметно. На него опустилась неодолимая усталость. Двигаться не хотелось, ничего не хотелось.
  Хотелось лишь спокойствия.
  Он поудобнее устроился на раскидистых ветвях дерева, прибитого волнами к берегу среди валунов и стал ждать. Ждать Хенка, которого заметил мгновением раньше. Тот прыгал с валуна на валун в его направлении.
  Не в силах больше сражаться с одолевающей тело усталостью, он блаженно закрыл глаза.
  Проснулся он от чувства, которого не должно было быть. Это был холод. Фест ужасно замерз, а раз замерз, то он... То он жив. Фест открыл глаза. Он по-прежнему лежал на влажных ветвях спасшего его дерева. Вокруг плескались волны, и было совсем светло. Солнце сюда еще не заглянуло, и тень от скал стояла густая и плотная.
  Было утро.
  Фест освободился от плена ветвей и взобрался на ближайший камень. Раненная рука по-прежнему болела, но рана затянулась, видимо от соленой морской воды. Хенка видно не было, и это несколько удивило парня. Трудно поверить, что Хенк отказался от мести, стоя в одном шаге от него. Может Хэнк принял его за мертвого, подумал Фест, но тут же решил, что Хэнк не настолько глуп, чтоб доверять только глазам.
  Размышляя об этом, Фест стал пробираться к песчаному берегу, и вдруг увидел его - Хенка. Он лежал между валунами в воде лицом вниз, плавно покачиваясь на волнах. Фест бросился к нему, вытащил из воды. Тот был мертв, а кровоподтек на виске говорил, что смерть была легкой и скорой. Видимо, спеша поквитаться со своим врагом, он потерял всякую осторожность и, прыгая с камня на камень, поскользнулся или оступился, а, падая, ударился головой. Глупая и ненужная смерть. Правда, один из них в любом случае должен был покинуть этот мир. В это раз не повезло Хенку.
  Фест собрал свое оружие и поспешил к деревне. Если идти всю ночь, то к утру можно быть на месте, решил Фест.
  Так и случилось. Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, когда Фест появился в деревне. Он сразу же подошел к вождю и все ему рассказал.
  Сарен нахмурился и отправил нескольких охотников за телом соплеменника.
  Затем он собрал племя на Совет, и Фесту пришлось повторить свой рассказ. Когда он сказал о смерти Хенка и своих предположениях на этот счет, глаза шамана радостно заблестели. Вот он, предлог, чтоб, наконец избавиться от мальчишки.
  Когда Фест закончил, Сарен встал и сказал:
  - Теперь вы знаете все. Расходитесь. Вечером соберем Круг охотников и решим, что с тобой делать, - последние слова он адресовал уже Фесту.
  А когда все разошлись, он подошел и тихо сказал:
  - Боюсь, что тебе не выкрутиться. Я тебе верю, а другие сомневаются. И Шкирак сделает все, чтоб укрепить в них убеждение в твоей виновности.
  С этими словами он исчез в своей палатке, оставив Феста наедине со своими мыслями. К нему тут же подошла Мар.
  - Ты правильно сделал, что убил его, - сказала она. Фест с удивлением и, не понимая, смотрел на нее. - теперь мы сможем быть вместе.
  Как она могла такое говорить? Погиб ее муж, отец ее детей, а она даже не расстроилась. Наоборот, радуется этому. Неужели она думает, что я убил его, и что убил из-за нее? И если она так думает, то и другие, без сомнения, согласятся с шаманом, утверждающим, что Фест именно убил соперника из мести.
  Он с каким-то чувством отвращения и страха посмотрел на женщину и пробормотал:
  - Я его не убивал, - и ушел в свою хижину.
  Вечером все охотники расселись вокруг большого ярко пылающего костра, в котором весело трещали дрова. Позади них столпились женщины и дети, которым тоже было интересно послушать, что будут говорить и что решат мужчины. Сегодня их никто не прогонял, как это случалось обычно, а снисходительно позволили присутствовать. Дело ведь было не обычное.
  Слово взял Сарен.
  - Соплеменники! - сказал он. - Все вы уже знаете о нелепой смерти, постигшей нашего товарища Длинного Хенка. Мы узнали об этом из рассказа Феста. А теперь я хочу услышать, что вы об этом думаете.
  Среди охотников раздались громкие возмущенные крики. По ним Фест понял, что даром времени Шкирак не терял. Шаман поднялся на ноги прежде, чем кто-либо из охотников заговорил и выскочил на середину круга.
  - Друзья мои! - воскликнул он, воздев руки к небу. - Это ужасное событие обрушилось на нас столь неожиданно, что в него трудно поверить. Молодой жизнерадостный воин еще вчера был с нами, и вот его уже нет. Кто виноват в этом? Кто?! - он протянул руку, указывая на Феста. - Он! Это он убил его. - Толпа вокруг заволновалась еще больше, а Шкирак между тем продолжал: - Он вернулся из долгих странствий и жестоко оболгал Хенка. Обвинил его в предательстве. Этого смелого воина и охотника. Тогда вы не послушали меня, не послушали голоса разума и вот вам наказание. Война с другим племенем! - Это сопоставление случайностей оказалось очень удачным и правдоподобным. Шум стал еще громче, но Шкирак повысил голос и уже почти кричал. - Теперь он сделал еще более ужасную вещь - подло убил Хенка. Заманил его подальше и убил. И мы все прекрасно знаем причину. Все мы видели, как он добивался Мар, эту бедную женщину, потерявшую из-за него мужа. Он не задумываясь оставил без отца и кормильца ребятишек, а женщину без защитника. Таким ужасным образом он решил добиться своих подлых целей.
  Наконец Шкирак замолчал и с видом победителя уселся на свое место. Охотники шумели, переваривая слова шамана, но тут поднялся старик Дхарм, и они почтительно замолчали.
  - Я уже стар и вижу и чувствую много того, что не понимаете вы, молодые, - начал он свою речь. - В отношении Феста я могу сказать вам одно. Многие из вас знают и видят отношение к нему нашего шамана. Знаете вы также, как ненавидел он мать этого юноши лишь потому, что она была не из нашего народа. И, думаю, многие знают, что именно он и помог ей умереть. - После этих слов наступила полная тишина. Лишь Фест вскочил, глядя в потупленные и испуганные глаза шамана. А Дхарм продолжал: - Мы знаем, что ненависть эту Шкирак перенес на ребенка, теперь уже взрослого опытного охотника... Так вот, в отношении Феста: я уверен, он чист перед вами. Он не убивал Хенка.
  Толпа загудела, а шаман поднялся и стал вновь подначивать людей.
  Фест медленно повернулся к Сарену и тихо спросил:
  - О моей матери, это правда?
  Вождь отвел глаза и неохотно кивнул.
  - Шкирак!!! - раздался громкий крик или даже вопль, наполненный болью, вырвавшийся из груди Феста. - Шкирак, ты умрешь за то, что сделал с моей матерью.
  Перепуганный до смерти шаман стал кричать еще громче, пугая людей бесами, которые обрекут их на муки, если они не избавятся от этого человека.
  Его слова звучали как страшные пророчества, а перекошенное ненавистью и страхом лицо наводило неподдельный ужас в бликах мерцающего пламени.
  - А как же я? - закричала Мар, ворвавшись в круг. - Я осталась без охотника. Он лишил меня кормильца. Я требую, чтоб теперь он стал моим мужем.
  Она кричала громко, как только могла, пытаясь спасти для себя Феста, но ее уже никто не слышал.
  - Убить, убить его, - кричали со всех сторон. - Смерть!
  - Это он привел к нам воинов чужого племени, чтоб они захватили нашу землю - верещал до смерти испуганный шаман.
  - Смерть предателю!
  - Смерть подлому убийце!
  Фест понял, что еще минута и эта обезумевшая толпа бросится на него и разорвет в клочья. Он вновь вскочил с места и закричал:
  - Шкирак, ты умрешь!
  Затем он бросился в лес и исчез в его темноте. В след ему полетели копья и стрелы, но все они пролетели мимо, либо вообще не долетели до него. За ним в чащу леса бросилась группа охотников, но Фест обхитрил их.
  Еще днем, подозревая о таком неприятном повороте событий, он спрятал среди деревьев лук и стрелы. Меч и нож он одел перед тем, как идти на Круг. Поэтому теперь он был во всеоружии.
  Только побежал он не в глубину леса, как предполагал ранее, а вдоль берега, в то время как погоня углублялась в лес.
  Звуки погони вскоре затихли в дали, а Фест стал подбираться обратно к деревне. Вскоре он оказался на расстоянии выстрела из лука.
  В деревне царил переполох. Орали и плакали испуганные дети, носились женщины и охотники. Повалившись на прибрежный песок, рыдала Мар, и несколько женщин успокаивали ее. Пламенем полыхала хижина Феста. Лишь один Сарен стоял спокойно, скрестив на груди руки. Возле него что-то кричал и размахивал руками маленький Шкирак. Он был прекрасной мишенью.
  Стрела со свистом вонзилась прямо в грудь шамана и он медленно оседая повалился на землю, держась руками за стрелу. Он с ужасом вращал глазами, то и дело останавливая их на белом оперенье.
  Сарен без сожаления смотрел на старика.
  - Он ведь сказал, что ты умрешь, Шкирак. И он сдержал свое слово.
  Вождь отвернулся и ушел, оставив тяжело раненного шамана, который к утру испустил дух.
  Погоня успехом не увенчалась и вскоре охотники вновь собрались в деревне. Воспользовавшись этим, Фест беспрепятственно добрался до гор, спустился в пещеру и через несколько дней оказался на другом ее конце. Племя, из-за которого они ушли в пещеру и нашли новое место для своего народа, убралось и Фест без проблем выбрался наружу.
  Перед ним лежал долгий путь.
  На юг.
  
  ***
  
  Крики послышались где-то справа. Затем оттуда же донесся какой-то шум. И, опять же, крики.
  Почти бесшумно он отправился в ту сторону. Вскоре все затихло. В этот момент он и вышел к тропе. Пока раздумывал, идти по ней или углубиться в джунгли, вновь что-то услышал. Это была человеческая речь, только непонятная. И где-то совсем рядом.
  Он влетел в заросли и накрылся двумя большими пальмовыми листьями, недавно упавшими с дерева. Теперь его не заметят. А вот он прекрасно видел через кусты часть тропы.
  Вскоре появились люди. Это были черные дикари, каких Фест уже однажды видел. Он их не считал, но и так было видно, что их не меньше десятка. Посредине они вели девушку ари. Руки у нее были связаны, а сама она с трудом передвигала ногами. На теле виднелись многочисленные раны и порезы, одежда была в крови, а от левого крыла остался несуразный обрубок.
  Дождавшись, когда дикари скроются, Фест выбрался на топу и побежал в противоположную сторону.
  Место сражения он нашел сразу. Среди деревьев лежало четыре тела дикарей и женщина ари. Фест бросился к ней, но она была мертва. Несколько стрел и копье вонзились в ее тело и забрали из него жизнь.
  Теперь предстояло разыскать вторую, оставшуюся в живых девушку и попытаться ее спасти. Разыскать ее труда не составило. Тропа вывела его на опушку к самой деревне дикарей. Фест взобрался на дерево и стал наблюдать.
  Дикари сновали между хижинами, занимаясь своими делами и, казалось, не обращали никакого внимания на израненную девушку, лежащую на голой земле. Она лежала возле угла хижины и если удастся подобраться поближе, то ее вполне моно попытаться выкрасть. Но следует, по меньшей мере, дождаться темноты.
  Когда сумерки начали сгущаться, Фест понял, что дикари о своей пленнице не забыли. На площадь притащили несколько чанов, в которой плескалась какая-то жидкость, большие барабаны, стали укладывать дрова для костров и утаптывать землю вокруг столба.
  "Время действовать" - решил Фест, пока девушку не привязали к столбу.
  Он тихо добрался до частокола, окружавшего деревню. Сделан, к сожалению, он был качественно. Перебраться через него в принципе было бы не сложно, а вот назад, с раненной девушкой на руках, через него не перелетишь.
  Фест крался вдоль частокола, пока не нашел то, что искал. Это была небольшая ложбина, в которой стояла вода и квакали лягушки. Это источник сырости, а значит...
  Несколько заостренных столбов оказались полусгнившими и он без особого труда свалил один в сторону. Перед ним открылся узкий проход, впрочем достаточный, чтоб пропустить Феста на другую сторону. Он перебегал от хижины к хижине, держась в их тени, пока не оказался рядом с девушкой. Она лежала за углом в нескольких шагах от него.
  "Нужно предупредить ее, чтоб не наделала шума" - решил Фест и тихонько позвал ее.
  - Эй...
  Девушка подняла голову.
  - Я друг, - прошептал Фест и, взявшись за ноги девушки, потянул ее к себе. Она со страхом смотрела на незнакомца, но молчала.
  Он быстро разрезал ремни, стягивающие ей руки и ноги, подхватил на руки и исчез в темноте.
  Он бежал по лесу до изнеможения, лишь бы подальше убраться от ужасной деревни. У него до сих пор не прошел страх от сознания, что предстояло вытерпеть девушке, какие муки, если б он не спас ее.
  Наконец он остановился передохнуть. Всего на несколько минут. Грудь его вздымалась как меха в кузне Скима, ныли ноги и руки. Но до спасения еще далеко.
  Он не услышал не одного вопроса, которые задавала испуганная девушка, сидя под деревом.
  Он вновь подхватил ее и помчался дальше.
  Остановился он на рассвете. Вернее упал, обессилив окончательно. Зато следы за ночь запутал, как следует. Много раз менял направление, несколько раз шагал по руслу реки и, в конце концов, оказался возле самого края леса. Там, где начиналась равнина, а за ней пустыня.
  Сюда чернокожие обычно не забираются. Это он усвоил за время своего очередного путешествия по стране ньяно.
  Он устроил девушку в дупле гигантского дерева и, сказав:
  - Сиди тихо и жди, - ушел.
  Ушел не на долго, потому что дичи вокруг было полно. Он развел небольшой костерок и наскоро поджарил первую попавшуюся ему зверушку.
  - Ешь, - сказал он, устраиваясь рядом с девушкой.
  Она с благодарностью взглянула на него, принимая из его рук кусок мяса. Она вновь хотела о чем-то спросить, но он провалился в глубокий сон.
  Когда он проснулся, уже была ночь. Девушка на удивление тихо и спокойно посапывала рядом.
  Фест выбрался из дупла. Следовало собрать травы, чтоб лечить ее. Охотник должен разбираться в травах хотя бы чуть-чуть. Так когда-то учил его отец и Фест слушал его объяснения. Теперь он знал, что одни травы нужно собирать ночью, другие лишь на рассвете, а еще какие-то - когда захочешь.
  Нужного здесь было мало, но кое-что он все же нашел. Должно помочь. И помогло.
  Она не спала, когда он вновь забрался в дупло.
  - Я переживала, - сказала она.
  - Незачем. Мы далеко ушли. Здесь они не появятся.
  Она немного успокоилась, поверила.
  - Кто ты? Как тебя зовт?
  - Фест.
  - Фест? - задумчиво повторила она. - Где-то я уже слышала это имя.
  "Этого еще не хватало, - подумал Фест. - Сейчас начнется. Нет, пока признаваться не буду".
  Поэтому он сказал:
  - Распространенное имя.
  - Но не у нас, - возразила девушка, глядя на него в упор.
  - Где у вас? - спросил Фест, внутренне улыбаясь, что не попался так просто.
  - У нас во Фландоре. Это наш город.
  - Да-да, - согласился Фест, - и я что-то слышал.
  - Откуда ты знаешь наш язык? - не унималась девушка.
  И действительно, откуда?
  - От одного парня, - соврал Фест. - Мы долго бродили с ним вместе по джунглям, а затем он ушел в свое племя.
  Ответ исчерпывающий, хотя и странный. Даже Фест это прекрасно понимал, но ничего другого в голову не пришло.
  И девчонка ничего себе, молодец. Вся израненная, а хорохориться, хотя видно, что еле ворочается. Ну, ничего, вылечим.
  - Тебя как звать? - быстро спросил Фест, заметив, что она вновь готова что-то сказать.
  - Барги, - почему-то смутившись, ответила она.
  Никогда не слышал, решил Фест. Хотя как он мог слышать? Он скрылся почти три года тому назад, а она тогда была еще совсем девчонкой. Да и сейчас она лет на двадцать с трудом тянет, да и то лишь потому, что измучена. Сколько ей на самом деле, спрашивать Фест не стал. Не удобно как-то.
  С этого дня он принялся активно лечить Барги. Травы, настойки и усиленное питание быстро поставили девушку на ноги. Не прошло и месяца, как девушка достаточно окрепла и они двинулись в путь.
  Путешествовать пешком было для нее тяжело и утомительно. Не привыкла крылатая бестия долго бродить пешком по джунглям. Но Фест ее и не подгонял. Куда спешить?
  А спешить, как оказалось, было куда.
  
  ***
  
  До Фландора они добрались под вечер. Правда, было еще достаточно светло. Возле подъемника толпились рабочие с шахты. Еще одна группа приближалась с севера. На тачках они везли дрова из леса. Все было как всегда.
  Да не все.
  Удивляло большое количество охраны. И Фест и Барги обратили на это внимание, но ответа не нашли.
  Оказались у подъемника они как раз между двумя отрядами, поэтому очереди ждать не пришлось, и они быстро поднялись на верх.
  Фест увидел удивленный взгляд одной из охранниц. Она смотрела на Феста с открытым ртом и, казалось, что-то хотела сказать. Он узнал ее, видел несколько раз во Дворце.
  - Привет, - сказал он и махнул женщине рукой.
  Охранница проводила взглядом поднявшуюся пару, пока они не скрылись за воротами города.
  Фландор совсем не изменился за эти три года. Те же узенькие улочки, те же причудливые дома, та же Дворцовая площадь и тот же Дворец за ней. Казалось, он только вчера был здесь.
  Королеву Фест увидел первым. Она стояла на площади перед Дворцом в окружении нескольких женщин. Обрывки их громкой речи долетали даже сюда - на другую сторону площади.
  Их заметили тоже почти сразу и с интересом наблюдали за приближением необычной пары.
  - Я вернулся, - сказал Фест, прежде чем они с Барги упали на колено перед королевой Амий и склонили голову в знак почтения, как это принято у ари.
  Королева позволила встать.
  Фест скользнул взглядом по ее глазам. Что отражалось в них? То ли радость и удивление, то ли злость и ненависть. А может и то и другое. Фест не понял, и молча ждал. Отступать было поздно. Его не схватили, не скрутили, не отобрали оружие, а позволили спокойно стоять, хотя он был уверен, что и королева, и остальные, стоящие здесь, его уже узнали.
  Королева перевела взгляд на Барги и дала ей знак говорить.
  - Моя королева, я и Нурабин были в походе на востоке, - начала она.
  Нурабин, Нурабин... Конечно, теперь Фест вспомнил, почему лицо женщины, убитой дикарями, показалось ему знакомым. Он видел ее в горах, когда прятался от погони. Фест не знал ее хорошо, но почему-то непонятная боль сжала сердце.
  - Мы попали в засаду этих черных дьяволов, - продолжала Барги. - Нурабин погибла, а я попала в плен. Но он, - девушка указала рукой на своего спутника, - спас меня, вырвал из их лап, выходил, вылечил. И вот мы здесь.
  Королева не перебивая выслушала рассказ своей подданной и затем сказала:
  - Ты устала. Иди. Она будет рада, что ты жива.
  Кто "она" Фест, конечно, не понял, да и не пытался. Лишь много плзже он узнал, что Барги с недавних пор служит принцессе и пользуется ее благосклонностью. Короче, оказалось Барги и Лайан подруги. Его больше заботила мысль, почему он до сих пор не арестован. Много раз он рисовал картины своего возвращения, и каждый раз не обходилось без тюрьмы.
  - Пошли, - сказала Амий Фесту и направилась во Дворец. Он послушно поплелся следом.
  Амий усадила его на мягкий диван подле себя. Он видел, что его возвращения не ожидали. Да это и не удивительно.
  - Ну, рассказывай, где же ты был? - негромко сказала королева.
  - Дома.
  - Не самый длинный рассказ о трех годах жизни, который я когда либо слышала.
  - Зато полный и правдивый.
  Королева засмеялась. И в этот момент Фест понял, что по непонятной для него причине, ему здесь все-таки рады. Он удивился, откуда же взялось это понимание, но оно пришло само. Просто из ниоткуда.
  - А где... - робко начал Фест, но Амий тут же перебила его.
  - Если ты спрашиваешь о Лайан, а я почему-то склонна думать, что именно о ней ты и спрашиваешь, то она, естественно, в Синапе. Город почти построен. Лайан теперь живет в новом Королевском Дворце Синапа. Правда, не в таком, как здесь у нас, но все равно ничего.
  - Это хорошо, - пробормотал Фест, потому что не знал, что сказать.
  - А Эма? - все же спросил он после минутной паузы.
  Королева улыбнулась. Она поняла, что Фест спрашивает не столько о старой служанке принцессы, которая поклялась ему воспитывать ребенка, а о самом ребенке.
  По улыбке королевы Фесту стало ясно, что клятва эта не является для королевы тайной. Сердце его замерло в ожидании ответа. Он даже дышать перестал.
  - Она тоже в Синапе, во дворце. Воспитывает моих внуков, - сказала королева с довольной улыбкой. - Им уже почти по два с половиной года. Девочка Эйи, а мальчик Ранкун. Старушка Эми уже вооружила их деревянными мечами, и они теперь всех гоняют по дворцу.
  Слушая королеву, он представил себе маленьких детишек, носящихся по длинным коридорам. На глаза у него навернулись слезы.
  - Я пойду в Синап, - сказал он не то утвердительно, не то вопросительно.
  - Нет! - резко отрезала Амий. - Сначала скажи, зачем ты вернулся?
  Фест встал и прошелся по комнате. Зачем? Не ужели не понятно? Он любит ее, любит это маленькую вредную принцессу. Решение вернуться давно уже зрело в нем, еще до того, как племени пришлось спасаться от пришельцев, а то, что произошло, лишь отсрочило его возвращение.
  - Нет сил! - воскликнул он. - Лучше еще раз увидеть ее и умереть, чем жить где-то там воспоминаниями. Нет больше моих сил, выносить это. Нет!
  Он как подкошенный свалился на колени перед королевой, склонился до самого пола:
  - Позволь мне увидеть ее еще хотя бы раз, - прошептал он.
  - Не сейчас, - на удивление мягко ответила Амий.
  - Почему?! - он поднял голову, взглянул на королеву.
  - Война.
  Он смотрел на нее и не мог понять, это она сказала или ему послышалось. Но она заговорила вновь.
  - Город почти окружили буны. Основные их силы на подходе. Утром будут здесь. Так доложила разведка. Вокруг города расставлены их посты. Я вообще удивляюсь, как вам с Барги удалось пройти.
  Фест сказал, что никаких постов бунов они не видели. И ведь отряды рабочих как обычно возвращались в город.
  - Да, но ты видел с какой охраной? Охрана усилена в три раза. Поэтому они и не нападают. В их отрядах человек по пятнадцать-двадцать. Но завтра подойдет основное войско. Даже не знаю, что будет.
  - Поэтому ты и не пойдешь в Синап. Не пройдешь, - добавила она после паузы.
  Фест успокоился и подумал о детях. Эйи и Ранкун.
  - Мою мать звали Эйи, - сказал он.
  Амий посмотрела на него недоверчиво.
  - Эйи? - спросила она. - Это редкое имя.
  - Да. У нас оно вообще не встречается.
  - А как же твоя мать?
  - Моя мать не из нашего племени. Отец нашел ее раненной в лесу, забрал в пещеру, вылечил... Она умерла через месяц после моего рождения. Недавно я узнал, что в этом ей помог шаман. Я убил его, - он вздохнул. - Я ее совсем не помню. Говорят, она была очень красива.
  Какие-то неясные мысли, подозрения появились у королевы. Она кликнула стражницу.
  - Позови нашего дворцового историка, - сказала она ей.
  Через несколько минут в комнату вошла тучная пожилая женщина. Она поклонилась королеве и сказала:
  - Что желает узнать ее величество?
  - Эйи. Что говорит тебе это имя?
  - Я должна посмотреть в записях. Как далеко в прошлое я должна...
  - Лет тридцать, не больше, - прервала Амий, взглянув на юношу.
  Когда женщина вновь появилась в комнате, в ее руках была толстая книга. Она раскрыла ее на заложенной закладкой странице и принялась читать монотонным нудным голосом:
  - Эйи, дочь советницы Зийнар при королеве Каяне, вашей усопшей матушке. Несмотря на довольно юный возраст, стала известной путешественницей. Свои первые открытия сделала вместе с Нурабин (см. ст. Нурабин, стр. 438), так. Отправилась в экспедицию на север с отрядом в десять человек, где и пропала. Из экспедиции во Фландор вернулось лишь двое. По их словам отряд несколько раз попадал в засады, а так же был атакован дикими животными в далеких северных лесах, где не земле лежит снег, как на высочайших вершинах наших гор. Через несколько дней обе скончались от неизвестной болезни.
  - Что-нибудь еще, ваше величество? - спросила она, дочитав и переведя дух.
  - Это единственная Эйи?
  - В интересующий вас период - да, единственная.
  - Хорошо, спасибо. Можешь идти.
  Когда она ушла, королева повернулась к Фесту.
  - Да, мой мальчик, думается мне, что твоя мать и наша путешественница Эйи - это один и тот же человек.
  И только сейчас Фест вспомнил. Вспомнил небольшое белое перышко, которое всегда носил его отец.
  Вот оно - доказательство.
  Значит, Амий права.
  
  ***
  
  Утром королевы во Дворце не оказалось.
  - Она на стене, - сообщила стражница у двери
  Фест взглянул через площадь. На городской стене он узнал силуэт королевы. Несколько человек стояли вокруг нее.
  Он быстро поднялся на верх по широким каменным ступеням и оказался среди них. Он глянул в низ и присвистнул. Войско бунов было уже здесь. Они разбили лагерь недалеко от скалы. Горели костры, стояли палатки, среди них сновали люди. Такого людского моря Фест еще никогда не видел.
  - Тысяч десять, - сказала одна из присутствующих. Глаза Феста округлились. Трудно было бы представить такое количество людей, если б они не находились прямо перед ним.
  - Да, их гораздо больше, чем мы надеялись, - сказала королева задумчиво.
  Больше в этот день ничего не случилось. И в следующий тоже. Штурмовать город буны не собирались, понимая бесполезность таких попыток, а решили, видимо, ждать, пока горожане, лишенные запасов, не созреют для боя.
  На третий день королева созвала Совет и милостиво позволила Фесту присутствовать. Он сел на стуле возле стены, а за большим овальным столом в зале Совета собрались двадцать самых почитаемых, заслуженных и уважаемых в городе женщин. Во главе стола сидела королева.
  Амий взяла слово первой.
  - Друзья мои, - сказала она, - мы видим, что враги не собираются очертя голову лезть вверх. Нет, они хитры. Поэтому они и будут ожидать под стенами города, пока у нас не кончиться продовольствие и вода. Мы, конечно, можем немного пополнять запасы за счет ночных вылазок, но я уверена, что в лесах и у водоемов нас ожидают засады. К сожалению, мы очень поздно узнали о появлении вражеского войска и не успели, как следует подготовиться. Тем не менее, нужно что-то решать.
  Она замолчала, а среди присутствующих послышался шум.
  - Ты права, великая Амий, - сказала одна из женщин. - Отряд, посланный вчера за мясом, попал в засаду. Погибло несколько воинов. То же самое произошло и позавчера.
  Королева кивнула и повернулась к другой.
  - Что у нас с запасами, Санди?
  - Хватит недели на две-три. Если ввести паек, можно растянуть на месяц. С водой хуже, но можно растопить лед в нижней пещере. Вода получается горьковатая, но пить можно. Анализы сделали.
  - Как с машинами? - вновь спросила Амий, повернувшись уже к следующей.
  Фест помнил ее. Это Кланси - лучший инженер города. Это она усовершенствовала механизм подъемника, а теперь с ним управлялись всего двое, а раньше человек десять с трудом тащили его на верх.
  - Первая машина будет готова к вечеру. Завтра можно будет испытать. Надеюсь, катапульта, так мы ее назвали, не подведет.
  Фест ничего не знал о катапультах и стал прислушиваться. Но больше ничего интересного так и не услышал. Еще битый час Совет обсуждал другие менее важные дела города, после чего Фест отправился на городскую стену и долго разглядывал лагерь бунов.
  Утром на площади поставили странную машину. Рама из толстых бревен, некоторые окованы железом, барабан, на который наматывался канат, и еще одна, похожая на большую ложку, балка.
  Народа на площади собралось море, наверно весь город. Не меньше чем во время Гона.
  Машину развернули на юг и быстро зарядили большим валуном, с трудом уложив его прямо в ложку машины. Инженер Кланси в нескольких словах объяснила Фесту принцип работы механизма. Для нее не было секретом, как и для остальных, что Фест вновь пользуется благорасположением королевы.
  - И это работает? - не поверил Фест словам Кланси.
  Та вздохнула, осмотрела свою невероятную машину и сказала:
  - В теории да, работает. А на практике сейчас узнаем.
   Стреляли на юг, чтоб не пугать бунов раньше времени.
  - Давайте, - сказала Амий и катапульта выстрелила.
  Камень со свистом рванулся ввысь и умчался в даль. Вскоре грохот и столб пыли возвестили о том, что он приземлился. Камень попал в барак в ширазе, разрушив большую часть крыши. К счастью, всех заранее вывели из южной части города, иначе без жертв испытание не обошлось бы.
  - Отлично, - сказала королева после осмотра результатов выстрела. - Сделайте как можно больше таких машин и тогда эти дикари узнают, что такое война с ари.
  Работа закипела, забурлила по всему городу. Через неделю целый десяток таких же машин стояли вряд на Дворцовой площади перед городской стеной. Вокруг них были навалены груды камней, больших и маленьких, досок и прочего мусора, который вполне может сгодиться для зарядки катапульт.
  Ари приготовились к бою.
  Еще не рассвело, а королева Амий уже построила и проверила свои войска. Четыре отряда по тысяче человек стояли позади катапульт. Это все, что могли выставить ари против десяти тысяч бунов.
  Вокруг катапульт толпились мужчины, которых обучили взводить и заряжать катапульты. Все были напряжены и готовы.
  Амий стояла на стене и смотрела на спящий внизу лагерь.
  Она взмахнула рукой, и все началось.
  Десятки, сотни камней промчались над ее головой и устремились к лагерю противника. Раздались первые крики, вопли ужаса и боли. Лагерь врагов просыпался, но пробуждение это было ужасно. Люди метались между кострами, палатками, телами уже погибших товарищей, обезумев, не понимая, что происходит и как от этого спастись.
  Катапульты заряжались раз за разом и сразу же выплескивали очередную порцию смерти.
  Вождь бунов вырвался из своей палатки и ужаснулся. Это было побоище. Он быстро смекнул, что нужно делать, чтоб сохранить хоть часть своих людей. Посыпались команды и воины, бросив все, стали отходить за пределы досягаемости катапульт. Они бежали в панике, многие оставили свое оружие. Этого и ожидала Амий.
  Она вновь подала знак рукой, и два отряда воительниц взмыли в воздух. Обойдя лагерь с двух сторон, они обрушились навстречу бегущим бунам. Два других отряда зашли с тыла - катапульты уже были бесполезны.
  Буны оказались почти полностью окруженными. Их теснили с двух сторон, однако численное превосходства все же было на их стороне. Вожди бунов быстро перегруппировали и перестроили своих воинов и оказали достойный отпор, несмотря на то, что вначале их здорово потеснили.
  Амий наблюдала за сражением сверху. Оня поняла - больше ее девочки-воины ничего сделать не смогут. Прозвучал сигнал отбоя, и ари взмыли с поля боя вверх, оставив противника в одиночестве.
  На сегодня война окончена.
  Обе стороны понесли значительные потери, но для ари это сражение было, безусловно, выигрышным - более четверти вражеского войска полегло под ударами катапульт и прекрасных воительниц.
  Несколько дней ничего не происходило. Буны перенесли свой лагерь подальше, и теперь катапульты стали бесполезны - не достать. Выходить же на бой в открытую было бы чистым безумием.
  В городе ввели паек, но и это не поможет. Продукты быстро подходили к концу.
  Однако это было затишье перед бурей. Это только казалось, что ничего не происходит. На самом же деле ари вели тщательную подготовку и ни где-нибудь, а под самым носом у вражеского войска.
  Поскольку катапульты оказались не у дел, их решили перенести. Дело не легкое, но исполнимое. В роще позади лагеря бунов приготовили несколько площадок на открытых местах, на которых будут установлены смертоносные машины. Вокруг появилось неимоверное множество валяющихся камней. И даже если бы кто-то ходил через эти места каждый день, вряд ли бы заметил ведущиеся там по ночам приготовления. Разве что камней вроде больше стало, но не с неба же они свалились? Значит, вчера не заметил.
  Все работы велись под покровом ночи, что еще больше затрудняло и задерживало выполнение поставленной задачи.
  Катапульты тоже приготовили: их пропитали какой-то черной, вязкой горючей жидкостью, которую недавно обнаружили в самом глубоком провале одной из шахт. Делали это на случай, если придется бросить машины под напором бунов. А чтоб врагу не достались, их просто нужно было поджечь.
  Однако и это еще не все. На одном из советов новое предложение привело к бурному обсуждению. Как не странно, предложение это внес Фест. Он подошел к столу, когда все молча сидели, кто-то рассматривал свои ногти, кто-то вертел в руках какую-нибудь безделушку, кто-то просто глядел в потолок. Короче, все предложения и нововведения (коих кстати и не поступило) относительно ведения предстоящего и, видимо, решающего сражения пришли к логическому концу, практически не начавшись.
  - Их нужно забросать камнями, - сказал Фест, оказавшись уже подле стола Совета.
  Несколько женщин отмахнулись от него, как от назойливой мухи, а одна даже удостоила ответом:
  - Для этого мы и переносим катапульты.
  - Нет! Вы не понимаете, - воскликнул Фест. Он сделал жест руками, вроде бы бросая камень, и добавил: - У вас ведь есть крылья.
  Первой догадалась инженер Кланси.
  Ведь правильно, каждая ари может поднять в воздух не один, и даже не два камня, а затем, оказавшись над лагерем бунов, отпустить его в свободный полет. И наверняка этот камень сделает внизу свое дело. А если и нет, то не беда. За ним последует еще множество таких же.
  Это была грандиозная мысль. И Кланси при всех даже пристыдила себя за то, что сама до этого не додумалась.
  Подготовка подходила к завершению, и королева Амий назначила день сражения. Однако, в силу сложившихся обстоятельств, его пришлось немного отложить.
  В это время появилась посланница из Синапа. Она сообщила, что под стенами города тоже стоит трехтысячная армия бунов. Принцесса не может выставить против них даже половины, поэтому просит помощи у королевы.
  Однако во Фландоре каждый был на щету. Единственное, чем могла помочь Амий дочери, это отправить человека с чертежами катапульт, и умеющего с ними обращаться.
  Фест стал собираться в дорогу.
  - Пусть меня только за посты вынесут, а дальше уж я сам разберусь, - сказал он королеве.
  - Хорошо, - согласилась она. - Тебя доставят в Синап.
  И его доставили, но случилось это несколько позже. Потому что в этот момент в зал влетела стражница и сообщила, что к городу приближается группа бунов для переговоров.
  Их было пятеро. Они вошли в зал и смело без остановок прошли прямо к королеве, сидящей на своем троне. Впереди всех шел высокий, крепко сложенный рыжеволосый мужчина с приятным уверенным лицом. На вид ему было лет пятьдесят, но держался он как молодой парень, и видно было, что труда это ему не составляет.
  Увидев его, королева вздрогнула, но сразу же взяла себя в руки и ничем более не выдала своего замешательства, которое заметил лишь Фест, стоящий к ней ближе других.
  В одном из бунов Фест с удивлением узнал воина, с которым вел переговоры от имени Сарена. Вот значит, кто были те неизвестно откуда появившиеся воины. Как же далеко зашли они на север? Этот вопрос крутился в голове Феста, пока он смотрел на приближающихся воинов. В конце концов, решил он, Сарен увел племя в долину и можно надеяться, что там его никто не найдет, раз уж эта долина столь долго не была обнаружена, находясь под самым носом его племени.
  Знакомый Феста видимо тоже узнал его и, слегка улыбнувшись, кивнул.
  После короткого приветствия представитель бунов заговорил:
  - Мы приветствуем великую и прекрасную королеву Амий, милостиво принявшую нас в своем великолепном дворце...
  Он говорил и говорил, избегая при этом взгляда королевы. Говорил о величии народов ари и бунов, о великолепии Фландора, прекраснейшего из городов, которых ему доводилось видеть. Говорил много чего еще, а в конце сделал столь необычное предложение, что не только Амий и Фест открыли от изумления рты, но и воины, сопровождавшие вождя бунов.
  Заключалось это предложение вот в чем: Амий станет его женой, и они будут из Фландора править бунами и ари.
  Высказавшись таким образом, он замолчал и отвел глаза в сторону.
  Амий молчала слишком долго. Гораздо дольше, чем принято во время переговоров. Она сама это знала, но... Противоречивые чувства боролись сейчас в ее душе. Если б только знал стоящий перед ней воин, ее, королевы Амий, первый мужчина и отец Лайан, если бы он только знал, как желает она стать его женой. Но нет, это просто невозможно. Это противоречит всем принципам и законам ари. Ари не имеют семей, ари не имеют мужей... А может все же стоит попробовать? Она спасет этим сотни ари и бунов от неминуемой смерти. Что скажет Совет? Совет будет против, безусловно. Нет. Соглашаться нельзя. Или...
  Она вышла из раздумий и взглянула на вождя. Он с любовью и надеждой смотрел на единственную любимую в его жизни женщину и ждал ее ответа и приговора.
  - Мне... мне лестно слышать такое предложение из уст столь прославленного воина, - начала королева, и голос ее слегка дрожал. - Такого, честно признаюсь, я никак не ожидала. Однако я... я не могу пойти на это, - закончила она более решительно.
  - Но, Амий! - воскликнул он. - Ты не понимаешь, от чего отказываешься. Вы же здесь как мухи перемрете. От голода...
  Властным жестом королева остановила его.
  - Уйдите все, - сказала она. - Оставьте нас одних.
  Когда все вышли из зала, она взяла его за руку, и повела в свои покои.
  Много позже, встав с кровати, она сказала:
  - А теперь уходи. Совсем уходи... Больше я ничего не могу сделать. И если завтра ты не уведешь свою армию, считай, война продолжается... Я никого не буду щадить, даже тебя.
  Фест же в это время водил своего знакомого по дворцу, показывая все его прелести.
  Его звали Иган. Он сын вождя одного из племен бунов и привел в войско довольно большой отряд. Он искренне удивился, увидев Феста во Фландоре, и спросил о его племени.
  - Мы долго сидели в пещере, - соврал Фест. - Там оказался тупик. Ждали до последнего и когда люди уже начали умирать, вернулись. Вас уже не было.
  - И они остались жить на прежнем месте? - спросил Иган.
  - Не знаю. Я ушел на юг. Помню только, что и они собирались уходить с того места. Ушли или остались не знаю.
  Они еще немного поболтали о всякой ерунде, а затем Иган перешел в наступление. Он понадеялся выведать у Феста секрет "летающих камней", как говорили сами буны. Иган не был глуп, поэтому он прекрасно понимал, что камни просто так не летают. Значит должна быть машина, которая их метает. Он сказал:
  - Хитрую машину придумали ари, - и как можно небрежней добавил, - просто завалили нас камнями.
  Несмотря на вроде бы шутливый тон своего спутника Фест насторожился.
  - Да, накрыли они вас здорово, - ответил он.
  - Это, наверно, громадная машина, - сказал Иган, - если она швыряла такие глыбы?
  - Наверно, - небрежно бросил Фест.
  - Ты что, не видел их?
  - Кого?
  - Машины!
  - Нет. Мне не интересно, - ответил Фест и попробовал сменить тему. - Меня интересует кое-что другое. Посмотри вокруг, - Иган не удержался и посмотрел кругом. Фест просто брызнул со смеху и договорил, - Тут просто отличные девочки!
  Иган тоже засмеялся, но было понятно, что в данный момент его куда больше интересуют машины.
  "Он беспросветно туп, - решил Иган. - От него я ничего не узнаю." Поэтому он решил побыстрее отделаться от Феста под любым предлогом и ускользнуть в город. Однако сделать это оказалось ему не под силу. Фест следовал за ним как тень, постоянно о чем-то болтая, и ему приходилось все время поддакивать. А во вторых, на дверях его просто не пропустили.
  Было очень обидно за глупость этого непроходимого тупицы, от которого нельзя избавиться.
  Наконец появился вождь, и они двинулись в обратный путь.
  Их быстро провели через площадь, причем так ловко замаскировали катапульты, стоящие совсем рядом, что те их не заметили.
  Уже возле подъемника Фест отозвал своего знакомого и, наконец приняв серьезный вид, сказал:
  - Если хочешь сохранить своих людей, уходи. Ты видел, что эти девчонки сделали с вами в прошлый раз. Так что думай. И учти! Я не пугаю. Это просто дружеский совет.
  
  
   ***
  
  Утром большой отряд покинул лагерь бунов. И длинной змеей потянулся в обратный путь - домой. Фест наблюдал сверху и ему даже показалось, что он видит фигуру Игана, ведущего своих людей подальше от смерти.
  А вечером Фест, инженер Кланси и еще десяток воительниц отправились в Синап. Он как и прежде, кажется это было так давно, мерно покачивался на веревочной "качеле", которую несли две ари.
  Он смотрел на сереющее предутреннее небо, на бледнеющие звезды и знал, что где-то за его спиной сейчас разгорается первый акт драмы под названием "решающее сражение". Он знал это, но вовсе не волновался. Он был уверен, что ари возьмут верх.
  Так действительно и случилось.
  Установленные ночью в роще катапульты сделали свое дело, вселив в бунов ужас. "Пернатые бомбордировщики" закрепили успех, а закончили дело уже врукопашную.
  Буны сражались до последнего. Никто не сдавался в плен. Впрочем, Амий никого и не щадила. Даже отца своей дочери, который погиб одним из последних на глазах у королевы.
  Фест же, оказавшись в Синапе, принял активное участие в подготовке к сражению и в строительстве катапульт. Однако, как они не спешили, молва оказалась быстрее. Вести о разгроме армии бунов под Фландором дошли не только в город, но и в лагерь врагов.
  Это известие повергло их в шок и уныние. Они стали раздумывать, стоит ли оставаться под стенами Синапа.
  Принцесса Лайан оказалась решительней "своры тупоумных мужиков", как она однажды выразилась и накрыла лагерь бунов огнем катапульт.
  Это подействовало на них лучше всяких уговоров или переговоров и они бросились в рассыпную.
  Даже до рукопашной дело не дошло.
  
  Лайан и Фест стояли на стене СВОЕГО города. Внизу разбегались остатки вражеского войска, а с востока появилась армия ари.
  Это королева выслала помощь.
  А они стояли обнявшись. А за их спинами, в комнатах дворца, носились их дети, Эйи и Ранкун, под присмотром старой Эми. От этой мысли кружилась голова.
  
  И ей наплевать, что скажут другие, наплевать, что скажет Совет.
  А ему...
  Он смотрел на север, туда где зимой землю укрывает снег.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"