Очнулся я от того, что что-то шершавое и влажное дотронулось до моей щеки. Я открыл глаза и увидел прямо перед собой расплывчатую морду дракоши, который лизнул меня своим длинным розовым языком. Голова моя раскалывалась от боли, но я все же понял, что близится рассвет, а значит пролежал я здесь, у калитки, как минимум часов пять.
- Ура! Живой, - воскликнул Ящур, когда я открыл глаза. - Ты как?
Я попытался улыбнуться, но судя по всему у меня не очень-то вышло, потому что Ящур тут же спросил:
- Что, плохо?
- Да ничего. Голова только раскалывается, - я потрогал макушку и обнаружил большой рубец с застывшей кровью. Самое время опять было падать в обморок, что я и не применул бы сделать каких-то дней десять назад, а сейчас я лишь скривился и пробормотал: - ничего себе.
Попытавшись встать, я понял, что лучше еще посидеть, потому что голова не просто сильно болела, но еще и кружилась.
- Ушли, сволочи, - сказал я.
- Найдем, - уверенно заявил Ящур. - Я их следы очень хорошо чую.
В этот момент на дороге появился Баюн.
- Вася, что с тобой? - встревоженно закричал он, увидев меня, сидящего на пыльной дороге.
- Да вот, - сказал я ему, показывая разбитую голову. - Упустил.
- Ах ты, господи, да и леший с ними. Слава богу, что живой.
Даже и не подозревал, что кот может так за меня переживать.
- А ты чего сюда вернулся? - спросил я его.
- С новостями. Воевода наш прибыл со своими стрельцами. Сразу к царю отправился, а я потихоньку тоже во дворец пробрался. В общем, рассказал воевода царю все, что знал, и что блюдце Бабы Яги показало. Разгневался царь, велел Цезария кликнуть. Искали его искали, да не нашли. Пропал. Убег, видно.
В этот момент в моей голове всплыли голоса. Я понял, что слышал их, когда лежал в беспамятстве.
- Смотри Цезарий, шпионят за нами, - сказал кто-то.
- Это ж наш пришелец, который с меча заклятие снял, - проскрипел Цезарий.
- Он не может здесь быть один. Тебе опасно оставаться. Нужно уходить.
- Верно, - согласился Цезарий. - Подождите, я только возьму кое-что.
- Быстрее, не то мы сами...
На этом месте я окончательно провалился в беспамятство, потому что больше ничего не вспомнил.
- Что с тобой, Васенька? - забеспокоился кот.
- Ничего. Цезарий с ними ушел, - сказал я и передал им все, что вспомнил.
На дороге показались всадники.
- Воевода, - сказал Баюн.
- Ладно, вы помалкивайте. Я сам с ним говорить буду.
Воевода спрыгнул с коня и подошел ко мне. Десятка два стрельцов окружили нас плотным кругом.
- Здравствуй, воевода, - сказал я и насилу встал.
- Здравствуй, - сказал тот и протянул мне руку. - Что-то не важно ты выглядишь.
- Со стороны виднее, но можешь поверить, чувствую я себя не лучше.
- Такова наша доля. Рассказывай, что у вас здесь произошло.
Я коротко изложил ему все, что знал. Воевода задумался, а стрельцы шептались и с удивлением рассматривали настоящего Змея Горыныча, пусть еще и маленького.
- Догонять нужно, - сказал я. - Ящур их след хорошо чует, он нас и поведет.
Воевода кивнул и отошел к своим стрельцам, давая какие-то распоряжения. Один из них тут же тронул коня и поехал обратно.
- Поспеши, - крикнул ему вслед воевода и вновь повернулся ко мне. - У царя собак на подворье много. Возьмем несколько, все надежней будет. А пока пусть Ящур ваш ведет. Поехали.
Ящура не нужно было просить дважды. Он принюхался и потрусил по дороге. Всадники двинулись следом, а мы с Баюном в арьегарде.
- Может, все же, на коне попробуешь? - предложил мне воевода, но я отрицательно закачал головой. Он недовольно скривился, но промолчал.
Мы шли по еще спящим улицам. Лишь изредка нам встречались горожане, которые, увидев наш кортеж, спешили спрятаться с глаз долой от греха подальше. Мы не успели дойти и до городских ворот, когда нас догнал отставший стрелец с тройкой собак, которые тоже держали след, видимо им дали понюхать что-то, принадлежащее Цезарию.
- Хорошо след взяли, - крикнул стрелец. - Как на охоте.
Следы привили нас к городским воротам. Воевода устроил страже допрос с пристрастием, и они сознались, что близко после полуночи выпустили Цезария с двумя спутниками. А как же иначе? Кто Цезарию, любимцу царя-батюшки противиться станет? Вот и нарушили устав - открыли ночью ворота.
Мы вышли из города. Ворота эти мне были не знакомы, а значит они с другой стороны. Перед нами стелились поля, а вдалеке чернела полоса леса. Туда и вел нас дракоша по широкой натоптанной грунтовой дороге.
Дойдя до леса, мы увидели, что дорога раздваивается. Одна ведет вдоль лесной опушки, а вторая по неширокой просеке прямо через лес. Ящур уверенно вошел в просеку. Собаки и лошади немного волновались рядом с ним, и это не нравилось стрельцам. Наконец воевода остановился и сказал:
- Не в обиду тебе будет сказано, но так мы их не догоним. Ты нас задерживаешь. Они пешие, а мы на конях их быстро догнать сможем. Возвращайся к царю, он о тебе знает, примет со всеми почестями. А мы как меч добудем, так сразу и вернемся.
Воевода во всем был прав, но что-то мне не давало покоя.
- Вы едьте вперед, на нас внимания не обращайте. А мы сзади потихоньку пойдем.
- Хорошо, - сказал воевода. - Тогда мы вам на обед кое-что оставим.
Стрельцы быстро достали из своих седельных сумок какие-то харчи и наполнили мою котомку под завязку.
- Как же я ее нести буду? - засмеялся я.
- Ничего, идти недалече будет. Скоро мы с добычей вернемся, - уверенно сказал воевода.
Мы попрощались и он со своими стрельцами ускакал вперед. Вскоре они совсем исчезли из вида. Я же закинул котомку на плечо, и мы медленно пошли по их следам.
- Может нам, и вправду, вернуться, как думаешь, Васенька? - спросил Баюн. - Тем более, что ты неважно себя чувствуешь. Какой смысл нам за ними тащиться?
Смысла, конечно, никакого, но что-то вело меня вперед.
- Почему они пешком пошли? - сказал я. - Ведь на конях быстрее и легче. И я не поверю, что им не под силу коней достать.
- Верно, - сказал дракоша. - Что-то здесь не клеится.
Мы шли уже около часа, когда Ящур вдруг остановился у большого пня. Трава здесь была вытоптана, а на пне лежали крошки хлеба.
- Здесь они привал устраивали, - сказал он, обнюхивая все вокруг.
- И мы передохнем, - сказал я.
Мы с Баюном уселись на траву, а неутомимый дракоша рыскал вокруг, и даже несколько раз углублялся в лес.
Наконец он подошел к нам и сообщил мало приятную вещь:
- Они здесь разделились. Дьяк дальше по просеке пошел, а двое других в лес свернули.
- Вот уж, неожиданность, - сказал Баюн. - А нам теперь что делать? У кого меч остался?
- Стрельцы, конечно же, по просеке поехали? - спросил я дракошу.
- Да. Собаки по следу дьяка идут.
- Хорошо, значит, если меч у Цезария, воевода его настигнет, но, думается мне, что меч у этих двоих, значит, и преследовать нам нужно их.
- Точно, - сказал Ящур. - Потому они и коней не взяли, чтоб через лес сподручнее пробираться. А здесь, скажу вам, такая чаща, что верхом не особо разгонишься.
Мы посидели еще минут несколько и вошли в лес. Дракоша все так же уверенно вел нас вперед.
Не могу сказать, приближались ли мы в своей погоне к цели, но двигались мы очень медленно и тяжело. Этот лес был совсем не таким, к которому мы привыкли за последние дни в наших походах за русалкой и к Бабе Яге. Тот лес был светлым и каким-то просторным, что ли, с широкими удобными тропинками и солнечными полянами. Этот же был густым и темным. Часто дорогу нам преграждали почти непролазные заросли колючего кустарника или поваленные стволы вековых деревьев. Единственное, что успокаивало, так это то, что и нашим беглецам приходилось преодолевать все эти трудности. Мы шли за ними след в след.
Нам приходилось часто останавливаться на отдых. Не привык я, все еще городской человек, к таким нагрузкам. Баюн тоже выглядел вымотанным и похудевшим. Лишь дракоша, дитя природы, носился неутомимо вынюхивая следы и добывая себе что-то на пропитание.
Во время одной из таких остановок мы с Баюном решили перекусить, а Ящур исчез где-то в зарослях. Мы уже готовы были двинуться в путь, а наш друг все не возвращался.
- Где же он запропастился? - разволновался я. - Надеюсь, с ним ничего плохого не случилось.
- Куда он денется? Скоро будет.
Дракоши все не было. Волновался я не только за него. К стыду своему признаюсь, что своя шкура все-таки дороже, и я понимал прекрасно, что без дракоши мы не только не сможем кого-либо догнать, а, вообще, и назад вряд ли вернемся. Следопыты из нас с Баюном никудышные.
Мое волнение передалось и коту. Он нервно ерзал на месте, топтался и прислушивался к каждому шороху.
- Только этого нам сейчас не хватало, - произнес он.
Я уже всерьез стал обдумывать, что же нам предпринять, если дракоша так и не появится, но нам повезло. С треском он выбрался из ближайших кустов и направился к нам. Длинным языком он облизывал хищную морду, забрызганную чьей-то кровью. Зрелище было малоприятное - у меня даже мурашки по спине побежали.
- Где ты был столько времени? - спросил кот, подсаживаясь поближе ко мне, так, на всякий случай.
- Заяц больно прыткий попался. Насилу догнал, - сказал Ящур, слизывая с морды последние капли крови.
- Мы волновались, - сказал я.
- Что со мной станется? А вот я вам кое-что расскажу. Короче, прыткий заяц попался, но я отступать не привык. Долго я за ним гнался, далеко он меня увел, но догнал все же.
- Нам это не интересно, - сказал кот.
- Я не об этом. Догнал я его, в общем, а тут чую, дымом пахнет. Начал принюхиваться и вышел к костру затушенному. Совсем недавно там кто-то был, угли еще горячие. Ну, я еще пуще принюхался и учуял. Они это были. Так что недалече ушли. Догоним.
- Хорошая новость, - обрадовался я. - Тогда в путь.
Через полчаса дракоша действительно вывел нас к погасшему костру.
- Вот, - сказал он с гордостью. - Я же говорил.
Мы прошли мимо не останавливаясь. Нас отделял от преследуемых какой-то час пути. Только вот, догоним мы их, и что дальше, подумалось мне. Боец из меня никакой, Баюн тоже не в счет, а дракоша хоть и Змей Горыныч, да малолетний еще, с двумя громилами не справиться. Такие тяжкие мысли стали одолевать мою раскалывающуюся от боли голову, но я не подавал и вида моим спутникам, что сомневаюсь в успехе нашего безнадежного мероприятия. Мне оставалось рассчитывать лишь на удачу или на какую-то случайность.
Мы прошли еще около часа, когда нам в лицо подул ветер, вначале едва ощутимый, он стал усиливаться и нарастать с каждой минутой. Сорванная с деревьев листва больно била по лицу, ветки гнулись и трещали вокруг. Свист ветра заглушил все лесные звуки. Мы едва могли двигаться вперед. Началась настоящая буря, но без дождя, грома и молний.
- Мы должны остановиться, - прокричал я своим спутникам. - Поищем место, где можно укрыться от этого ветра.
С этими словами я заметил ствол огромного поваленного дерева прямо впереди. С трудом мы добрались до него и повалились прямо на землю. Дерево надежно прикрывало нас от ветра, а вокруг все свистело, трещало и бушевало. Такого урагана я в своей жизни никогда не видел, даже по телевизору. Баюн тесно прижался ко мне и я обнял его рукой. Дракоша лежал передо мной, как говориться, лицом к лицу, или, в нашем случае, мордой к лицу, с испуганными огромными глазами. Представляю, какая была физиономия у меня в тот момент. Страшно подумать.
Где-то впереди с треском ломались деревья и с глухим грохотом падали на землю. Мы ежились от каждого удара, надеясь, что деревья вокруг нас выдержат напор ветра.
Буря стихла так же внезапно, как и началась, но мы не спешили покидать свое убежище.
- Что это было? - прошептал я.
- Не знаю, - так же шепотом ответил Горыныч. - Я такого никогда не видел.
Я взглянул на часы. С начала бури прошло каких-то минут десять, не больше.
- Скоро начнет темнеть, - сказал я. - Тогда мы точно никого не догоним.
- Не думаю, что они ночью идти будут,- возразил Ящур. - Тоже остановятся. Впереди наверняка такой бурелом, что в темноте все ноги переломаешь. Предлагаю здесь на ночь остановиться.
Идея мне понравилась, тем более, что устал я ... как собака.
Солнце было уже совсем низко и лучи его едва проникали сквозь густые кроны дремучего леса. На нас быстро опускалась ночная темнота.
- Может, костер разведем? - предложил я.
- Не плохо бы, - поддакнул Баюн.
- Тогда я хворост соберу.
Осторожно ступая в опустившейся темноте, я стал собирать сухие ветки. Я отошел довольно далеко от стоянки и уже собрался возвращаться, когда где-то неподалеку услышал слабый стон. Я замер на месте и прислушался. Тишина. Уж было решив, что это плод моего воображения, я сделал шаг назад, но тут звук вновь отчетливо повторился. Кто-то стонал совсем рядом. Я положил хворост на землю и пошел на звук. Несколько раз мне приходилось перебираться через поваленные деревья, внимательно прислушиваясь и вглядываясь в темноту.
И вот я увидел его. Человек лежал придавленный стволом старой сосны и едва слышно стонал. Я бросился к нему и опустился на колени. Зрелище было не из приятных. Мне сразу стало ясно, что тот уже не жилец. Лицо его исказила гримаса боли, а из уголка рта вытекала тонкая струйка крови и терялась в густой черной бороде.
Увидев меня, человек прошептал:
- Соловей... он все забрал... меч... - и испустил дух.
Впервые я оказался рядом с мертвым человеком, тем более один на один. Меня вырвало.
Не помню, как возвращался я к своим друзьям, но вид у меня был еще тот.
- Что случилось? - спросили они в один голос, когда я вышел к ним.
Заикаясь и весь дрожа я рассказал им все.
- Соловей, - сказал дракоша. - Как же я сразу не догадался. Похитители меча нарвались на Соловья-разбойника. Эта буря его рук дело.
- Получается, - сказал я уже немного отойдя от потрясения, - теперь меч у него.
- Выходит, что так.
- И как же нам теперь быть?
Ответа на этот вопрос ни у кого не было.
- Значит так, - сказал дракоша, - Вы здесь оставайтесь, а я в разведку пойду. Соловей должен быть где-то неподалеку. Я слышал, он в последнее время от своего логова далеко не отходит. Постарел.
С этими словами он исчез в темноте, а мы с котом остались вдвоем, беззащитные и уязвимые. Даже костер я теперь боялся развести, ведь он мог выдать нас Соловью-разбойнику.
За эти дни мы очень устали, но напряжение было такое, что спать не хотелось. Я сел на землю, прижавшись спиной к стволу упавшего дерева. Баюн забрался ко мне на руки и заурчал. Давненько я от него такого не слышал.
- Он здесь, рядом. Пьяный совсем. Песни поет, веселится.
- Сам, что ли?
- С кем же еще?
- Меч видел?
- Я издали наблюдал. Но видел у него под деревом огромная куча добра свалена, и мечей там разных ни один десяток.
- Веди.
Стараясь идти как можно тише, мы стали подбираться к логову Соловья-разбойника. Вскоре стали слышны его веселые песни, правда, слов разобрать было невозможно.
Мы оказались на небольшом пригорке, и логово Соловья открылось нам как на ладони. Оно представляло собой что-то в виде небольшой поляны, обнесенной по кругу завалами из коряг, поваленных деревьев и сломанных веток. В середине большое раскарячистое дерево, под которым и вправду была свалена куча всякого добра, награбленного Соловьем у честных и не очень обывателей и неосторожных путешественников.
Сам же Соловей, толстый грязный мужик противной наружности, в засаленных рваных штанах и с голым торсом, приплясывал вокруг разведенного костра, держа по глиняной бутылке в каждой руке.
- И что нам с ним делать? - прошептал Баюн.
- Нужно дождаться, когда он уснет, - ответил я, - а потом проберемся внутрь и украдем меч.
- А кто пойдет-то?
- Легче всего тебе пробраться, Баюн, но ты меч не унесешь. Дракоша много шума поднимет, пока изгородь одолеет, так что выбор у нас не богатый.
Должен признаться, это меня совсем не радовало, тем более, я не особо был уверен, что узнаю нужный меч. Даже с того расстояния, на котором находились мы, было прекрасно видно, что мечей среди награбленного достаточно.
Угомонился наш Соловушка почти под утро. Не представляете, с каким удовольствием мы, наконец, услышали его громкий храп, разносившийся на всю округу.
- Пора, - сказал дракоша.
- Сделаем так, - решил покомандовать я. - Первым, все же, пойдешь ты, Баюн. Ты сможешь пробраться бесшумно. Проверишь, крепко ли спит наш дружок и найдешь меч, чтоб я не задерживался на поиски, а сразу мог взять его и слинять, как можно быстрее.
- Я его и в лапах-то никогда не держал, - возмутился кот. - Как я его узнаю?
- Ты его в блюдце у Бабы Яги видел. Так что, узнаешь.
Кот наверняка проклял тот миг, когда взобрался на стол в избушке Бабы Яги, чтоб поглядеть в блюдце.
- Давай-давай, без разговоров, - подгонял я кота. - Если рассветет, поздно будет.
Бормоча что-то нелестное в мой адрес, Баюн направился на разведку. Мы видели, как он легко прыгал по корягам, и очень скоро оказался в середине изгороди-завала. Он подкрался к спящему Соловью-разбойнику, обнюхал его и, убедившись, что тот спит крепко, направился к дереву. Там он топтался довольно долго, пытаясь узнать наш меч. Наконец, дернув хвостом, он стал возвращаться.
- Меч нашел?
- Кажется вон тот, в самом верху, - сказал он.
Это было плохо. В самый верх я просто так не дотянусь, но, ладно, сориентируемся на месте. Я перебрал содержимое моей котомки и обнаружил в ней две бутылки вина, положенные туда добродушными стрельцами. Я опустил их обратно в котомку, бросив все остальное на земле.
- Пойду, - сказал я и закинул котомку за плечи.
- С богом, - сказал дракоша, удивленно глядя на припасы еды, оставленные мной на земле и на котомку с бутылками, непонятно зачем взятыми мной.
Просто у меня был свой план. Я решил подложить выпивку Соловью-разбойнику. Естественно, он проснется после пьянки с больной головой, злой и раздраженный, не ровен час еще заметит пропажу меча и пустится в погоню. А так он увидит перед носом две бутылки и с удовольствием начнет бороться с их содержимым. Учитывая, в каком состоянии он был пару часов назад, двух бутылок на старые дрожжи должно быть достаточно, чтоб погрузить его в сладкий мир грез с новой силой.
Карабкаться через баррикаду, защищающую логово Соловья-разбойника от непрошенных гостей, вроде меня, было не легко. Каждую секунду я рисковал сломать себе ногу, руку, а то и голову, либо вообще провалиться куда-то вглубь нагромождений, откуда сто процентов, я уже б не выбрался. Стараясь шуметь как можно меньше, я продвигался очень медленно, выверяя и обдумывая каждый свой шаг, каждое движенье.
И все же я оказался на самом верху. Там я застыл и прислушался к храпу Соловья. Он спал сном младенца, не подозревая даже, какая опасность нависла над его добром.
Двигаясь все так же осторожно, я спустился вниз, и оказался по ту сторону изгороди - в логове Соловья. Пригнувшись, как будто так меня меньше видно, я подкрался к нему и положил на землю припасенные бутылки. Запах Соловей распространял удушающий. Похоже с водой он не дружил и не знал, что такое купание. Зажав нос пальцами, я перебежал к куче награбленного. Меч-кладенец я узнал сразу. Кот не ошибся, он действительно лежал на самом верху большой кучи. Я же не мог дотянуться даже до середины. О том, чтоб влезть наверх, не было и речи. Куча состояла из разного оружия, золотых и серебряных кубков, тарелок, блюд и всякого другого хлама, способного издавать очень громкие звуки. Я огляделся вокруг о нашел длинную палку неподалеку. Я дотянулся ею до меча, и стал потихоньку ссовывать его вниз. Какое-то время все шло хорошо, но в один не очень прекрасный момент, меч заскользил вниз и громко стукнулся рукояткой о большое серебряное блюдо.
Звук был оглушительным.
Соловей перестал храпеть и, что-то бормоча, начал ворочаться. Я рухнул на землю и отполз за кучу, лишь одним глазом наблюдая за Соловьем.
Он с трудом поднял свое грузное тело из положения лежа, в положение сидя и огляделся вокруг.
- Фто за фум? - пробормотал он заплетающимся языком, и тут заметил бутылки, лежащие у его ног.
- Ой, а это фто тут такое? - он поднял бутылки и стал их рассматривать. - Надо зе, полные. Сталею, сталею.
Он откупорил пробки и влил содержимое в себя прямо из горла.
- Ух, холосо, - сказал он и вновь улегся на траву.
Еще через несколько минут его храп заглушал все лесные звуки. Итак, мой план сработал, только гораздо раньше, чем я предполагал. И это, кажется, спасло мне жизнь.
Я выждал для надежности еще немного, и когда убедился, что Соловей действительно спит, взял ножны с мечом и дал деру. Назад я буквально перелетел через завал, уверен, гораздо быстрее, чем туда.
- Ну что, ходу, - сказал я, как только появился рядом со своими друзьями.
- Мы готовы, - ответили они в один голос.
Занимался рассвет. Рассвет десятого дня нашего пребывания в сказке.