Вот у тебя чайник на плите, и тот блестит, - злобно прошипела Ленка и, подперев кулаком щеку, уставилась в окно.
Стальной чайник в ответ отразил на своем крутом зеркальном боку дружеский шарж Ленкиного обиженного профиля и презрительно фыркнул. Можно подумать, что он вылизывает себя сам!
Ну, что тут скажешь! У Ленки, моей школьной подруги, конечно, случилась беда: от нее ушел муж. Не к любовнице, не к маме, снял квартиру и ушел не к, а от. От Ленки. И осталась она в пустой квартире со своим котом.
- И ведь ты подумай, ничего толком не объяснил, устроил дикий скандал, собрал вещи и уехал.
Вот уж нет, по ее же рассказу, муж очень даже все объяснил. Вернувшись домой с работы, он застал жену на диване с пуходеркой в руках и котом на коленях. Пахло в квартире не готовым ужином, а, как обычно, давно не менявшимся кошачьим туалетом. На кухонном столе громоздилась немытая еще со вчерашнего ужина посуда, а на грязной плите грустно повесил носик обколотый эмалированный чайник закопченного цвета.
Ленка читает женские журналы и твердо знает, что времена Домостроя прошли, что она цивилизованная работающая женщина, а не домработница, что два взрослых человека, живущие вместе, вполне могут разделить домашний труд пополам, но в то же время мужчина просто обязан содержать семью. Деление пополам, в Ленкином понимании, состояло в том, что каждый, придя с работы, в состоянии сам достать пачку пельменей из холодильника и сварить их или бросить на сковородку котлеты. Любящий жену до беспамятства Женька был благодарен ей уже за то, что она на его зарплату купила эти самые котлеты.
Но вчера Женька не пошел к холодильнику и не стал мыть кастрюльку и тарелку, чтоб поесть из чистой посуды. Он взял стул, поставил его напротив дивана, уселся и, глядя жене в глаза, заявил:
- Я так больше жить не хочу! Я ухожу!
- Куда? - подскочила Ленка, и Маркиз, соскользнув с подола ее халата, упал на пол и жалобно хрюкнул.
- К чертовой бабушке! - процедил Женька. - Из этой загаженной квартиры, от этих загаженных тарелок, гадкого кота и от тебя.
Далее следовала та самая пресловутая непереводимая игра слов с использованием идиоматических выражений, по комнате летали стул, кот и пуходерка, а после передислокации скандала на кухню - грязные тарелки. Лена узнала много нового о своем муже. Оказалось, что он ненавидит пельмени и магазинные котлеты, ему не нравится пылесосить ковер, и кот Маркиз ему тоже не нравится! А еще Женя не хотел носить рубашки, которые хоть и были не мнущимися, но после стирки все равно выглядели не выглаженными. И гладить их он тоже не хотел. А хотел свежих щей, пирожков, дать пинка коту, разнообразия в постели и чтоб Ленка выбросила, наконец, этот свой задрипанный халат.
Лена, конечно, в долгу не осталась и сообщила мужу, что он мало зарабатывает, не любит ее маму и ее саму, плохо пылесосит ковер, и у других мужья готовят женам эротические ужины. Он не дарит цветы, не моет унитаз, не выносит мусор, курит на кухне, и она разобьет его чертов компьютер.
Когда супруги выдохлись, Женя запустил оказавшейся в финале в его руках пуходеркой в Маркиза и пошел собирать вещи. Ленка до последней минуты не верила, что он уйдет, но он все-таки ушел. Сообщил на прощание, что уже снял квартиру и на развод подаст сам.
- Ты подумай, какой гад! Ведь он все спланировал заранее! А я, как дура, а я...
Вот сейчас Ленка сидит и ревет, и так хочется спросить ее, читала ли она "Двенадцать стульев", конечно, читала, да и не годится Ленка, учительница начальных классов на роль Эллочки-людоедки. Или годится?
Наливая Ленке в красную чашку ароматный травяной чай, вспоминаю ее недавние поучения:
- Танюха, ты губишь свою жизнь на корню! Ты же по уши погрязла в быту, современные женщины не покупают на рынке мясо и творог. Ты посмотри, сколько в супере этих творожков, сосисок, колбасок. Слава Богу, не старые времена, в Москву за продуктами не ездим.
Ленка из тех женщин, которые мечтают, чтобы в магазине продавалась, как в анекдоте, "Еда мужская", 1 кг, давать 3 раза в день. А покупая мужу рубашку, она долго комкает ее в руках, пытаясь определить, не надо ли будет, не дай Бог, гладить эту рубашку после стирки. В результате непривередливый Женька вечно одет в немаркие джинсы, рубашки из наглой синтетики и черные носки. В его тридцать пять у него (откуда и взялась) язва желудка.
Может, я тысячу раз не права, но мужика, все же, надо хорошо кормить. И Женька не оказался исключением. Вон как он уплетает фаршированные перцы, печеночный торт и пирожки с капустой, когда приходит к нам в гости. Как будто век не едал. И не понятны мне рассуждения о том, что муж - не собака, его не приманишь полной миской. Ну не собака, действительно, не собака! Не будет он довольствоваться куском ливерной колбасы. И любовь, все же, банально разобьется о пресловутый быт.
- Почему я должна встать раньше мужа? Ну, почему я должна приготовить ему завтрак? Чем он лучше меня, чем? - Ленка, кажется, и правда возмущена таким положением вещей.
- Лен, ты прости, но ты негибкая какая-то.
- Это я-то не гибкая! Да ты знаешь, какие позы мы с Женькой в постели заворачиваем!
- Да при чем тут позы!
Сейчас на полу кухни плещутся солнечные лужицы, августовский ветерок играет шелковой занавеской. Мы с Ленкой пьем чай, я - с сахаром, Ленка - со слезами, тихо капающими в чашку.