- Угрюмый Вы сегодня, Порфирий Петрович, и случилось что?
- Беда, Тонечка, беда... Помехой я детям родным стал, не нужен ты, говорят, батька, алкаш ты старый! Как собаку со двора гонют, за человека меня считать перестали, идолы деревянные!
- Хотите, я Вам ещё и налью?
- Нет, доченька, с меня хватит! Я так, попрощаться к тебе зашёл. На реку пойду, топиться!..
- Господи Иисусе, и Порфирий Петрович! Нынче холода стоят втору недельку, водица то в речке ой, студёная!
- А помирать так и в студёной можно!
- Что Вы! Что Вы! Пойдёмте на кухню, я Вас сама в борще то и утоплю!
Тонечка взвизгнула и убежала на кухню.
- Порфирий и Петрович, поглядите-ка, я кастрюлю на печь поставила, идемте, покажу!
- Ой, девонька, - всхлипывая, говорит Порфирий Петрович, - вот ведь что, что, а не переводятся же люди то добрые!
Тонечка сняла с жару большущую кастрюлю и открыла крышку.
- До чего ароматный борщ получился, м, м, м..! Мастерица ты, доченька, хозяюшка!
- И полезайте же, Порфирий Петрович!
Старик нагнулся над бадьёй и видит, а там вода ещё кипит, капустный лист да морковь тонут. Так захотелось ему накушаться перед смертью, что мочи нет.