Воронин Михаил Петрович : другие произведения.

Жизнь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На мой взгляд, лучшее моё произведение на сей момент. Хотя кто-то не согласится.

   Идешь, на меня похожий,
   Глаза устремляя вниз.
   Я их опускала - тоже!
   Прохожий, остановись!<...>
  
   И кровь приливала к коже,
   И кудри мои вились...
   Я тоже была, прохожий!
   Прохожий, остановись!...
   Марина Цветаева, 3 мая 1913, отрывок.

Жизнь(ver 1.002 C from 25.04.05)

   Он бежал, быстро шагал, ковылял, но всегда поспешно, не давая себе времени остановиться, уже столько, сколько себя помнил. Сзади стелилась серая дорога. Краски выцвели, на сапогах лежал слой серой пыли. Каждый следующий шаг по дороге Жизни, будь то достижение или проигрыш, не приносил ни горя, ни радости, лишь напоминал об усталости.
   И однажды он споткнулся и упал. Первой его мыслью было подняться и идти дальше, но почему-то он этого не сделал. Кто знает, почему... возможно, потому, что он внезапно заметил, что земля была не серой, а коричневой и это его поразило. Мимо шагали люди, а время от времени кто-то об него спотыкался и клял его на все лады. Чуть погодя он откатился на обочину и встал. Но не ринулся по дороге, как сделал бы раньше, а оглянулся вокруг и с чувством втянул в грудь воздух. Почувствовал запах пыли, едва не закашлялся, но рассмеялся. Это был запах. И он в первый раз, сколько себя помнил, обратил на это внимание. Неожиданно на память пришли строки из обращения к прохожему поэтессы серебряного века Марины Цветаевой, прочитанные в далекой юности, когда жизнь его еще не неслась таким бешеным галопом... Оглядевшись вокруг, он увидел, что стоит на уходящей вдаль дороге цвета засохшей глины, а вокруг тянутся пожелтевшие степи, на которых кое-где торчат ободранные деревья, по самой же дороге непрерывной гудящей толпой проходят люди. Взглянув на их серые сосредоточенные лица, он внутренне содрогнулся, вспомнив, что пять минут назад сам был таким же. Постояв немного, он по привычке побрел вперед, поглядывая по сторонам. Пейзаж медленно менялся, вот уже дорога бежала по зеленой долине, а где-то невдалеке журчала речка. Он шел по обочине, внимательно глядя по сторонам. Ему все было ново и интересно, как будто с его глаз сняли повязку, которая закрывала их уже много лет. Внезапно он увидел, как упала, подвернув ногу, девушка. Она лежала, пытаясь подняться, а люди равнодушно обходили её или перешагивали. Им было некогда, они спешили. Он подошел к девушке и подал руку. Она удивленно посмотрела на него, но приняла помощь и поднялась. Её серое лицо стало стремительно розоветь, но тут нахлынула новая волна людей, руку девушки вырвало из его руки, а её лицо потерялось в сотне других. Он бросился за ней, но, кружась в потоке, понял, что уже её не найдет. Выбравшись к обочине, он снова медленно побрел вперед. В душе еще колыхалась грусть, но он почти смирился с утратой.
   Чуть погодя он увидел невдалеке от обочины сидящего человека. Это был старик, сложивший ноги, сидя в позе лотоса и спокойно взирая на толпу. Когда он, заинтересовавшись, подошел к старику, тот перевел взгляд и посмотрел ему в лицо. "Смотри, как люди бегут", - сказал старик. "Куда спешат они? Что хотят успеть? У них всех - разные ответы на эти вопросы, но посмотри, как они выглядят..., - они уже не просто бегут, а убегают. И, как любые беглецы, выглядят усталыми и опустившимися, вне зависимости от того, куда и зачем они бегут. Или правильнее спросить, - от кого или от чего? И кто знает, может быть, они такие, потому что время не любит, когда его так безжалостно используют? Возможно, они спешат, потому что стараются успеть в жизни больше, но не убегают ли они от самой жизни? И она ловит лишь немногих. Как тебя. А остальные продолжают нестись вперед, забывая, что, когда спешишь, нельзя торопиться. Спешить надо не торопясь", - назидательно произнес старик странную тираду. "А вот, смотри, другие, - продолжил сидящий, - "эти, напротив, избалованы временем. Это лентяи, люди, которым всегда нечего делать. Смотри, как они брезгливо оттопыривают губы, оглядывая пейзаж. Жизнь, - гениальная художница, но любыми картинами можно пресытиться, глядя на них слишком долго. А они не делают и шага вперед, не пытаются увидеть другую картину. Они забыли, что сами - ворсинки в кисточке Жизни и не помогают её гению творить". И он увидел их. Едва ли люди, больше похожие на тени, несомые ветром туда и сюда, они колыхались на одном месте... Он содрогнулся. Но ему не понравился старик. Старик судил, а он никогда не любил судей. И он пошел дальше.
   Но чему быть, того не миновать. И хотя он задержался, разговаривая со стариком, он не опоздал. Он успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как её, ту самую девушку, которую вырвал у него поток, исторгает из толпы. Её грубо толкнули, и она упала, ударившись лицом оземь. И она лежала, сотрясаемая рыданиями обиды и боли, пока не подошел он. Он протянул к ней руку и почувствовал эту сумятицу чувств внутри нее, принял на себя и разделил с ней. И она подняла вымазанное в пыли лицо, всхлипнула и приняла протянутую ей руку. Он поднял её легко, словно она была пушинкой. И они стояли, не отрывая друг от друга глаз, казалось, целую вечность. На заплаканном лице высохли слезы, с него облетела пыль, разгладились те морщины, что жизнь дала девушке на память о прошлых заботах и печалях, потертые джинсы и блузка обратились в прекрасное темно-алое платье, а на ногах, едва видневшихся из-под подола, оказались бархатные черные туфельки. Он не видел себя, но чувствовал, что и сам преобразился. Часы сначала остановились, а потом, как сумасшедшие, поспешили назад и снова пошли вперед лишь тогда, когда влюбленные оказались на закатном холме в степи, вблизи того места, где началась наша история. И ни ему, ни ей уже не нужно было задавать вопросов о том, зачем мы здесь и кто мы такие. Взглянув на дорогу, он будто вознесся над ней и увидел бесконечный поток шагающих по ней людей. А так же и тех, кто слонялся рядом, стоял или сидел, наблюдая поток. И он стал выше их и увидел больше. Ибо он решил, что всякий путь нужен и оригинален, а всякий человек достоин того, чтобы о нем помнили и чтобы его уважали. И тогда он увидел все пути и всех людей. Он подумал, что так, наверное, должен чувствовать себя бог, которому нужно видеть не только всех, но и каждого. И вправду, - люди, как бы много их не было, уже не сливались для него в мешанину лиц и движений, он мог увидеть каждого, ощутить, что творится у него в душе. Пришло понимание того, что, какими бы малыми люди казались в масштабах вселенной, каждый из них бесценен и не менее ценны они все вместе. Кто бы то ни был - пророк или убийца, безбожник или истинно верующий, властитель или раб... Он, усталый, опустился к своей возлюбленной, и они побрели в сторону желто-алого закатного солнца, к раскинувшемуся впереди маленькому садику и аккуратному дому, которые, он знал, принадлежат им. В памяти всплывали строки еще одной поэтессы серебряного века, Анны Ахматовой...
  

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться Богу,

И долго перед вечером бродить,

Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи

И никнет гроздь рябины желто-красной,

Слагаю я веселые стихи

О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь

Пушистый кот, мурлыкает умильней,

И яркий загорается огонь

На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь

Крик аиста, слетевшего на крышу.

И если в дверь мою ты постучишь,

Мне кажется, я даже не услышу.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"