Глава 7: Марш и странные вести. (Ver. 1.00 от 10.10.04)

Через пять минут началась адова скачка. Лошади летели по темной дороге и, расслышав топот копыт, зверье разбегалось во все стороны. Ехали молча. Ветер свистел в ушах, и все было бы ничего, если б не ломящая, застарелая усталость во всем теле. Глаза слипались, хотелось спать. Сон, впрочем, вскоре слетел с глаз, повинуясь открывшемуся взору зрелищу. На равнине было видно недалекое зарево. Город горел. На фоне пламени были видны фигуры нападавших и немногих оборонявшихся. Барон, летевший передовым, соскочил с дороги и стрелой понесся в обход. За ним свернула мрачная вереница всадников. У врагов конных не было, по крайней мере, на первый взгляд. Хорошо еще равнина была плоской, как стол, без ям и рытвин, где могли бы споткнуться кони. Несколько позже поодаль от подавленных людей поплыли клочья тумана с болот, значит, они уже объехали город. Впрочем, это и так было понятно, потому что на этой стороне не бушевали пожары. Вдалеке всадники заметили вереницу людей, по-видимому, это были беженцы из города. Они уходили на север. Багровые отсветы ложились на лица всадников. И всякое лицо преображалось. На чьем-то лице была грусть, на чьем-то - ярость, а лицо Майкофта, казалось, разом постарело лет на тридцать... но все лишь крепче сжимали поводья и скакали, скакали, оглашая окрестности грохотом копыт, будто мрачными ударами каких-то церемониальных барабанов. Но все летело назад и вначале бешеная, скачка теперь стала замедляться. Кони не были свежими и теперь быстро притомились, да и люди устали не меньше коней. Ира едва не валилась с седла, Петр тоже клевал носом. Лучше всех в их компании держалась, пожалуй, Лари. Она твердо сидела в седле, и взор её был устремлен все куда-то вперед. Зарево за спиной заметно удалилось. Когда вереница всадников подскакала к переправе, все почти что спали в седлах. Измученные люди и кони переехали по узкому мосту реку и скорее поскакали вперед. Зарево за спиной было более не видно, впереди было тихо и безмятежно, чуть поодаль начинались холмы. За холмами склон неожиданно пошел под уклон - вниз. Впереди сквозь предрассветный туман вставали и вырисовывались отвесные скалы. Дорога шла, поворачивая, и скрывалась в узком горлышке ущелья. Подъехав, путники заметили, что горло не такое уж и узкое, по нему могли спокойно разъехаться три повозки, все же оно было не широким. Гулко застучали, отдаваясь в каменном мешке, копыта и вереница полетела сначала вниз, а потом, когда слева открылась пропасть - по дороге, невольно прижимаясь к правому краю - вверх. Сверху нависали башни и бастионы, обветренные, но все еще крепкие. Крутая дорога, теперь уже обратившаяся почти что в тропу, убегала вверх, где упиралась в ворота крепости. На требовательный стук минут через десять показался заспанный стражник. Барон с таким выражением предложил тому впустить всадников, что с того мигом слетел сон, и он понял, что ему придется несладко. Видно было, что барон все же не ожидал такой безалаберности. Въехав в крепость, Майкофт буквально поставил там всех на уши, отправив посыльного на другую сторону скального массива в главную крепость, а другого - в ближайшие деревни с вестью об идущей по пятам армии. Петр и его спутники, впрочем, тут же разошлись по любезно предложенным спальням. Они проспали все утро и встали только днем. Теперь они могли оценить величие крепости. Обветренные стены впечатляли своими высотой и толщиной, по бокам от ворот высились сторожевые башни с узкими бойницами окон. На плацу во внутреннем дворике стоял строй солдат, перед которыми расхаживал и что-то говорил барон. Как выяснилось позже, когда путники прибыли в крепость, в ней было от силы двадцать человек народа, из которых оба караульных нагло дрыхли. За что, естественно, и получили по шее. Сейчас Майкофт вызвал часть народа из основной крепости, и с начинавшими подходить ополченцами у него было человек двести. Маловато, конечно, даже при выгодной позиции, для отражения трехтысячного войска. Ира заметила шагающую к ней Лари. Ту было не узнать. Она оделась в легкие кожаные доспехи, прицепила к поясу ножны, на плече висел лук, а за спиной из колчана торчали стрелы. Ира взглянула на свое собственное помятое, потрепанное и грязное одеяние. К тому же здесь, в горах, было довольно прохладно. Она невольно поежилась. Нет, она, конечно, пыталась привести свой вид в порядок, однако из того, во что превратилась её одежда, ничего хорошего сделать было нельзя. Вот пакость! Неожиданно прямо у Иры на глазах её одеяние преобразилось. Ноги теперь облегали штаны из кожи с мягкой шерсткой внутри, на ногах появились удобные сапоги, на торс оказалась надета серая рубаха и кожаная жилетка. Секунду спустя на плечо ей легла чья-то рука.

Минут через десять, когда они стояли и весело болтали между собой, слуга сказал, что их приглашают к столу. Кормили вкусно, хотя, пожалуй, был некоторый переизбыток мясного. Ира пригубила вино, которое оказалось весьма неплохим. Оглянувшись вокруг стола, она посмотрела, чем заняты остальные. Все поглощали пищу с различными выражениями лиц. Барон и Даррек сидели, задумавшись, машинально пережевывая, Лари ела, поглядывая по сторонам. Встретившись с Ирой взглядом, она улыбнулась. Беркинс глядел в тарелку, изредка поднимая глаза и постоянно что-то бормоча под нос. Может быть, он размышлял, какие приправы пошли в ход, когда все это готовилось. Археон о чем-то вполголоса беседовал с дядей, причем выражение его лица оставалось совершенно непроницаемым. Петр, видимо, наслаждался моментом. Он положил себе какую-то жареную птицу чуть меньше курицы на тарелку и методично и с видимым удовольствием поглощал её. Сейчас на его лице не было озабоченности, хотя положение и было хуже некуда. Он решил, наверное, прожить хотя бы этот момент, не отвлекаясь на мирские заботы, а лишь получая удовольствие. И когда все, сидящие за столом, были созваны на совет, казалось, Петр не был готов ни к какому серьезному разговору.

• Господа, я собрал вас здесь, на военном совете, потому что происходящие ныне события касаются и вас тоже. Вы не являетесь моими подданными; вы помогли мне, а потому, я полагаю, вы имеете полное право знать, что происходит. А быть может, вы сможете дать и дельный совет. - Барон Майкофт оглядел спутников, а затем перевел взгляд на своих офицеров. - Для вас, господа, это будет обычный совет. Итак, я послал утром дозор за реку. Как это ни странно, врага пока не видно. Ни слуху, ни духу. Не знаю, на руку нам это или нет. У нас мало людей, если ни двинутся на эту крепость, она, наверное, падет. Особенно, если те три тысячи - не все их войско, а лишь его передовая часть, как я думаю. Антре взят и разрушен. Противник гуляет где-то по территории баронства. Возможно, он сейчас озабочен тем, чтобы не оставить в тылу очагов сопротивления. В любом случае, выйди мы на равнину, это неминуемо обернется для нас гибелью. Они наверняка знают, что у нас не достанет сил на оборону обоих крепостей. И хотя теперь им не взять укрепления без боя, надежда наша плоха. Их пятнадцать на одного нашего, даже в крепости без дополнительных сил мы их не остановим. Есть надежда на беженцев, но она плоха. Враг постарается преградить беженцам дорогу сюда в первую очередь. А если враги ударят одновременно с обеих сторон, то мы будем зажаты в этих горах, как крысы в ловушке. Очистив этот коридор, они пойдут в Лимойнт, и некому будет предупредить королевские войска о нападении с тыла. - Археон напрягся. - Стыдно признаться, но сейчас я не знаю, что мне делать.
• А давно ли вас осаждают с другой стороны? - Спросил Петр.
• Месяца два с половиной - три. Но активной осада была лишь в самом начале, потом они стали осторожнее. Построили осадные машины, потом почему-то остановились. Конечно, им все равно несладко бы пришлось, даже и с машинами. Мы бы их, наверное, отбили... крепость-то там - не чета этой, тамошнюю можно от прямого нападения и месяц держать.
• А сколько было осаждающих?
• Тысяч пять, приблизительно. Двумя сотнями больше, двумя меньше... - После этого ответа барона Петр усиленно зашагал, о чем-то размышляя.
• А легко ли взять основную крепость с этой стороны?
• Легче легкого. Крепость от нападения с запада, если пробита оборона по эту сторону, с востока, та крепость тоже падет.
• Хмм. А как у них дела на других фронтах? - Спросил Петр о чем-то, не имевшем, казалось, совершенно ничего общего с нынешней ситуацией.
• Тяжело. По слухам, они попытались форсировать Нурнайл и сейчас там идут ожесточенные бои. Впрочем, как вы понимаете, слухи малодостоверны и могли уже устареть. - Петр слушал очень внимательно, и, казалось, можно было услышать, как в его голове быстро-быстро вращаются шарики. Он был похож на гончую, идущую по следу.
• Когда завершилось строительство осадных машин и сколько времени надо, чтобы подготовить переправу пятитысячного войска из Лендена на границу ваших баронств?
• Строительство завершилось приблизительно месяц назад. А на переправу надо приблизительно дней двадцать-двадцать пять, по моим оценкам. - Барон, казалось, начал понимать, к чему клонит Петр. - Так вы думаете... а как же войска возле главной крепости? И почему, в таком случае, они привели три тысячи, а не пять. - Тут заговорил Беркинс, что стало полной неожиданностью для всех.
• А они высадились вблизи горных районов?
• По моим прикидкам - да. - Ответил Майкофт.
• Тогда я, кажется, знаю, куда делись еще две тысячи. Горцы, народ простой и легко сердящийся, знаете ли. А пришельцы, кажется, были настроены отнюдь не дружелюбно. - Беркинс был похож на сытого кота. - А воевать с горцем в горах, - он усмехнулся, - это значит ни в грош не ставить свою жизнь. Им пришлось оставить сильный отряд, а самим двигаться вперед. Иначе они бы были раскрыты раньше времени, так или иначе. Они поспешили и теперь не нападают, наверное, именно потому, что собирают силы.
• Интересная мысль. Следует её проверить. - Барон задумался. - Вулфар! Возьми людей и проверь лагерь темных. Осторожно! В долине сейчас, кажется, туман, так что поторопись, пока он не рассеялся.
• Есть, сир. - Старый воин молчаливой тенью скользнул к выходу.
• Дозорных за реку. Будить меня, если произойдут какие-то изменения или подтвердятся подозрения по поводу врагов со стороны главной крепости. А теперь все свободны, если не возражаете, я посплю. - Барон устало опустился в кресло.

"Хорошая мысль!" - подумала Ира и тоже бухнулась в постель - досыпать. Ведь все-таки она очень устала - шутка ли, сутки на ногах. И, несмотря на то, что только что проспала часов пять, была не прочь поспать и еще. На сей раз, сон окутал её своею мягкой пелериной, а не обрушился под нею бездонным колодцем. И, как человеку уже почти выспавшемуся, ей приснился сон. Странный какой-то, может и пророческий, не разобрать. Уж слишком странный. Она брела по анфиладе богато обставленных комнат. Высокие двери, богатая отделка помещений, кое-где стеклянные стеллажи с какими-то экспонатами. Что это было, она точно не помнила. Кажется, это все же были какие-то золоченые... доспехи, что ли. А впрочем, не важно. Ира брела по этим залам и удивлялась. Они тянулись на многие километры, эти маленькие комнатки, кое-где далеко просматривающимися анфиладами, а кое-где изгибавшиеся так, что не видно было ничего кроме кусочка стены идущей следом лестницы. И нигде ни единого окна. Она не боялась заблудиться, хотя, видимо, именно заблудилась. Поражало то, как все это освещалось. От всей обстановки исходил, казалось, мягкий желтоватый свет, дававший все увидеть, но не слепивший глаз. Выйдя из анфилады, Ира внезапно осознала, почему не боялась заблудиться - в каждой комнате, как бы она не изгибалась, было ровно две двери. Одна - чтоб войти, другая, - чтобы выйти. Она не помнила, как попала в этот лабиринт, да это и не было важно. Казалось, её вели куда-то, показывая власть и роскошь размерами, но, не давая заблудиться. Вдруг очередная комната открылась дверью в чудовищную залу. Зала была похожа на какой-то странный театр или цирк. Высокий сводчатый потолок, овальная форма. Дверь была не в центре, а отсекала совсем маленькую часть с левой стороны. Ну, по крайней мере, для Иры эта сторона была левой. Другой выход был прямо напротив. Вернее, не другой, а просто выход. Чудовищным в зале была та пропорция, в которой он был построен. Вправо он продолжался метров на восемьдесят-сто, противоположная дверь была по прямой всего метрах в двадцати, а вниз зал уходил едва не отвесно, метров, наверное, на восемьдесят. Справа на уровне Иры в конце зала виднелось что-то вроде темной, почти не освещенной ложи. По залу рядами стояли простые деревянные кресла с опускающимися сидениями, совершенно не вязавшиеся с роскошеством зала. Весь пол, так, что не было видно ни клочка, был застелен красным ковром. Зал, казалось, был предназначен просто для того, чтобы рассадить множество людей, а не чтобы развлекать их, потому что между противоположными сидениями внизу был всего шаг. Да и странными и нелепыми казались, высившиеся от пола в центре зала до потолка толстенные колонны, шедшие по всей длине зала. Двери находились вровень с самым верхним рядом кресел, над дверями высотой метра в три и стрельчатой формы метра через два стен начинал круглиться плафон. Кажется, там была какая-то роспись, впрочем, довольно простой орнамент. Странным было и освещение зала. Низ был освещен ярко, до верху же свет почти не поднимался, так что ряды кресел скрывались в полутьме. Также хорошо освещена была и дорожка от двери до двери, как будто маня пройти по себе. И Ира прошла без опаски. Дальше она помнила мало. Она будто бы вышла, наконец, на улицу. Ей до сих пор не встретился ни один человек или просто живое существо, не встретился и сейчас. Над ней стояло серое дождливое небо без дождя, в котором тучи как будто гигантским миксером были смешаны в форме вытянутого овала. Повторяя форму внутреннего зала. Потом у неё будто бы выросли крылья, и она полетела вокруг этих владений. Внизу мешалась зелень садов и желтоватый фасад огромного здания. Ира не переставала удивляться размерам сооружения. Вокруг громадного, вытянутого по прямой, дворца тянулись гектары парков, а сверху нависало серое небо. Когда Ира проснулась, небо и правда, было серым и пасмурным. Она с грустью подумала: "Неужели же здесь всегда идут дожди?".

• Все оказалось именно так, как вы и предполагали. В лагере врага - от силы человек двести, остальные переправились, это мы только что узнали от захваченного пленного. Вулфару удалось взять только что сменившегося часового, так что его не скоро хватятся. Сейчас мы собираем наших лучших людей, и внезапным ударом будем брать лагерь врага. Все-таки, хотя людей там и мало, они могут нам доставить некоторые неприятности осадными машинами, если же мы их разобьем, то сможем оставить в главной крепости лишь совсем малую охрану, сосредоточившись на обороне здесь. Это будет, я надеюсь, фатальным сюрпризом для темных. Мы уже подготовили обвал, чтобы завалить выход из ущелья и преградить им путь к отступлению. Крепость они, думаю, не возьмут, а когда настанет время отступать, они запнутся, и мы расстреляем и засыплем их сверху камнями. Так что сейчас главная задача - как можно быстрее закончить подготовку к атаке и уничтожить лагерь противника. - Барон сжал кулак в латной перчатке. Чувствуется, он оседлал любимого конька. - Они хотели заставить нас поверить, что нападение будет в основном по главной крепости. Потому они и построили осадные орудия. Мгновенно перебросить войска невозможно, поэтому мы были бы не готовы к удару отсюда. Но теперь мы их обыграем, по крайней мере, этот раунд за нами. Едва ли они скоро получат подкрепление, а до того времени многое может произойти. Впрочем, к чему говорить о том, что еще не произошло. Тем более, вам, наверное, все эти подробности не очень интересны, я вас, наверное, утомил. - Майкофт поднял глаза и внимательно вгляделся в лицо Петра. На его лбу залегла большая горизонтальная складка - может, от забот, может, от горя, а может, и от чего еще.
• Нет, что вы. Интересный план. Кстати, каким образом вы собираетесь брать лагерь?
• О, Вулфар великолепный тактик. Он уже подготовил план, как можно напасть на лагерь, поднимая как можно меньше шума. В итоге, к тому времени, когда поднимется тревога, оказывать сопротивление будет практически некому. А теми, кто остался, займутся лучники.
• А можно мне пойти вместе со штурмовым отрядом? - Сказал Петр неожиданно даже для самого себя. Потом уже он убеждал себя, что это удобно, поскольку до того как любые вести о разгроме лагеря достигнут чьих-либо ушей, они уже смогут двигаться в сторону Лимойнта, что это лучший момент, в который можно решиться на прорыв,... но на самом деле он боялся себе признаться в том, что не знает, почему это сказал. Как будто что-то оборвалось в груди, и слова родились не из сознания Петра. Говоря проще, это были не его слова. И странно, как эти слова вдруг оборвались. Тот, другой Петр (или это и вовсе был не он?), кажется, хотел что-то сказать, но его будто ткнуло рукоятью меча поддых, и он замолк.
• Можно? - Барон как будто жевал это слово. Потом он одарил Петра долгим задумчивым взглядом. - Да можно, пожалуй. Можете даже сопровождать меня. Я отправлюсь не с отрядом, а на некотором удалении, на случай, если случится что-нибудь непредвиденное. У Вулфара-то отряд будет небольшой, человек в шестьдесят от силы, - проверенные, закаленные ветераны, к тому же лучшие из лучших. А я его подстрахую еще с полутора сотнями конных лучников. В случае надобности прикрою отход. Но впрочем, если хотите, можете пойти и с его отрядом. Едва ли там будет серьезный бой, скорее всего, ограничится мелкими стычками. К тому же, я видел, как вы сражаетесь, так что едва ли вам что-то грозит. В общем, как пожелаете.
• Спасибо.

Петр пошел думать. Быстро подобрав оправдание своему поступку, он долго не мог решить, что сделать сперва, посоветоваться приватно с Дарреком, Археоном или Нимбаллусом по поводу принципиальной осуществимости прорыва в Лимойнт или объявить о возможности идти с группой под командованием Вулфара на ту сторону гор. В конце концов, он решился. Петр созвал всех и спросил о возможности прорыва через линию фронта при нападении с тыла. Археон, после некоторых размышлений указал на небольшой горный перевал на севере от тех земель, где они сейчас находились. Там, по его предположению, была застава темных. Наверняка небольшая, потому что хребет там обрывался в сторону речной долины ущельями еще более глубокими и стенами еще более крутыми, чем здесь. Там, по его словам, были какие-то древние развалины, еще с тех времен, когда здешние княжества вели с Лимойнтом войны. Наверняка темные воспользовались ими и восстановили крепость. Много людей, по его словам, они едва ли станут там держать, если верно, что им туго приходится западнее. Там достаточно двадцати человек, чтобы если не отразить, то остановить до момента, пока прибудут силы поддержки любую армию. Прелесть гор была в том, что с какого-то момента разница в численности наступающей армии даже в разы уже не сказывалась на её наступательном потенциале. А подлость гор заключалась в том, что с юга они полого опускались, плавно переходя в долину и, по словам Археона, крепость можно было брать голыми руками. Сзади она была совершенно беззащитна, более того, более высокие нависающие над ней скалы могли позволить уничтожить большую часть защитников еще до того, как они успели бы приготовиться к обороне. Впрочем, даже Археон согласился с мудрым замечанием Даррека о том, что уж их-то силами не взять никакую крепость - слишком их мало. Приходилось думать, где найти людей, которые помогли бы взять крепость. Напрашивался очевидный ответ - у барона. Но вот как убедить его послать с ними воинов, когда у него самого хватает проблем? Вопрос так и остался открытым. Тут Петр и сообщил относительно возможности направиться вместе с отрядом Вулфара. Это и то, что, по замечанию Петра, чем раньше они тронутся в путь, тем больше у них будет шансов застать охрану крепости врасплох, было воспринято без особого энтузиазма. Это все-таки не давало ответа на главный вопрос - где найти людей. Понятно было, что прорыв через линию фронта - задача не самая простая, но до сих пор никто всерьез не задумывался над её конкретной реализацией. Впрочем, хотя на лицах и не лежал отпечаток веселья и беззаботности, все согласились идти. Самым странным было то, что когда Петр спросил, в каком отряде идти, почти единогласно был выбран отряд Вулфара. Только Беркинсу было, как всегда, наплевать, а Лари озиралась грустно и едва ли не затравленно. Петр пожалел её, припомнив, что она-то идет на бой против своих сородичей. Впрочем, тут же в мозг Петра исподволь вползла мысль о том, что люди на протяжении всей своей истории занимались истреблением друг друга. В том числе, войнами. За этой мыслью пришел стыд и грусть. Когда совет закончился и все вышли, Петр тихонько взял будто окаменевшую Лари за руку и начал бормотать всякую успокаивающую чушь. Когда она подняла глаза, он заметил, что они у неё на мокром месте. Она тихонько повсхлипывала, а Петр обнял её и мягко хлопал по спине, прижав к себе. Чуть позже Лари успокоилась, поднялась и вытерла глаза. Опустив глаза, поблагодарила Петра. Несколькими минутами позже, когда Петр в одиночестве сидел в комнате, уставившись в одну точку и размышляя ни о чем, заглянул Вулфар. Он сказал, что если Петр намерен последовать вместе с ним и со своими товарищами, то у него есть десять минут на сборы, так как остальные уже готовы. Петр поспешно встал и ответил что уже, в принципе, готов отправляться, только оседлает Лизандера. Старый воин усмехнулся и вышел. Десять минут спустя кавалькада всадников скакала по узкому горному ущелью. Сверху они, наверное, были похожи на свору собак, бегущую по следу диковинного зверя, только в какой-то замедленной съемке. Местами дорога была настолько плоха, что они двигались медленнее пеших людей. Кое-где на тропе были видны следы недавних обвалов, через которые кони перебирались с трудом. Да и идти нужно было с оглядкой - того и гляди, рухнет что-нибудь на голову. Теперь Петр понимал, о чем говорил барон, когда замечал о том, что быстро перебросить войска между крепостями невозможно - даже и их сравнительно небольшая кавалькада кое-где страшно растягивалась, так что потом приходилось дожидаться остальных, что уж говорить обо всей армии Майкофта. Да и проход возле крепости по ту сторону, с которой они шли, был узок, так что штурмовать там превосходящие силы противника было бы форменным самоубийством. Дорога петляла, ведя то влево, то вправо, то поднимаясь вверх, то обращаясь в прорубленный в скале туннель. Возле главной крепости проход расширился и путников поприветствовал гостеприимный, ровный и широкий спуск внутрь крепости. Барон чертыхнулся. Может быть, тоже подумал о том, что кто-то, кто здесь бывал, мог с легкостью сдать эту информацию противнику, что и послужило его быстрым и решительным действиям в сфере смены направления основного удара. Выехав из широких главных ворот крепости, всадники направились не по широкой и накатанной тропе в долину, а свернули в почти незаметный закуток между камней. Он, казавшийся вначале тупиком, неожиданно свернул, расширился и превратился в широкую и почти ровную дорогу. С полчаса путники ехали по ней, заметив, что воздух становится влажным. Вскоре из-за тумана стало плохо видно даже то, что делалось в нескольких шагах. Впереди вдруг возникла громадная скала, и путники свернули вправо. Через несколько десятков шагов Петр заметил, что стены вокруг пропали, а под ногами уже не камни, а обычная земля.

Отряд барона остановился, и дальше Петр и Вулфар с остальными двигались в одиночестве. Чуть погодя дорога пошла в гору. Туман, к сожалению, начинал рассеиваться, поэтому отряду пришлось увеличить скорость, чтобы успеть добраться до лагеря незамеченным. Некоторое время спустя Вулфар жестами отдал пару приказаний, и от отряда отделилось три части, направляясь направо, налево и вперед. Остаток отряда человек в десять-пятнадцать во главе с самим Вулфаром тоже двинулся вперед, но медленнее. Внезапно Вулфар жестом остановил идущих за ним. Он указал куда-то чуть направо. Через туман показался силуэт часового на холме. Спустя полминуты за ним вырос другой силуэт, рука схватила часового за голову сзади, вторая полоснула по горлу острой сталью. Часовой беззвучно осел, фигура исчезла. Вулфар жестом показал остальным, что можно идти дальше. Туман клочьями относило крепчающим ветром. Петр подумал, сколь мало романтики в настоящей войне. В ней побеждает отнюдь не благородный, вовсе не тот, кто не бьет в спину. Внезапно раздался крик и звон стали. Вулфар чертыхнулся и рванул вперед. За ним молчаливо ринулись воины. Петр со спутниками по инерции ринулся за ними. Вылетев на вершину холма, они увидели лагерный частокол и раскрытые ворота. Рядом на сторожевой башенке висел часовой, пришпиленный к столбу длинной стрелой. В лагере царил кавардак. Из палаток выпрыгивали полуодетые люди, хотя людьми их можно было назвать с натяжкой, - некоторые из них были мертвецки бледны, другие, - покрыты шерстью, третьи - низкого роста с громадными топорами, пятые - красавцами с голубоватой кожей. Мало кто понимал, что происходит, поэтому молчаливые воины Вулфара легко справлялись с ними. Это был не бой, это была резня. Заспанные люди не понимали, что происходит, и десятками ложились под лезвиями мечей. Крепче других стояли гномы, они сбились в кучу вместе с парой людей в черных доспехах, стоявших перед центральной палаткой. Но их было слишком мало... Всего обороняющихся набралось едва с десяток. Из центральной палатки выскочил громадного роста человек с бледной кожей и в черном с серебряной насечкой доспехе. Вулфар вскрикнул. Черно-серебряный рыцарь парой могучих ударов разрубил стоявших перед ним двоих воинов Вулфара, ринулся дальше, но завяз в бою. Его и последних обороняющихся разнесло в стороны людской стеной. Воин рубился мужественно, хотя его окружило шестеро, троих он уже убил. Место убитых, впрочем, тут же заняли другие воины. Петр видел, как последний гном упал, схватившись рукой за громадную рану на шее, и поймал его укоризненный предсмертный взгляд. Один за другим рухнули рыцари в черных латах из охраны командира. Остался лишь он сам. Он уже убил человек восемь и теперь между ним и нападающими было пространство шириной в пару широких шагов, в которое никто не решался войти. Крик Вулфара заставил нападающих сделать шаг назад, и рыцарь в черном и серебряном оказался в кольце лучников. Луки были натянуты и стрелы смотрели во врага. Петр быстро подошел к Вулфару.

• Что вы собираетесь с ним сделать?
• Расстрелять. - Вулфар ухмыльнулся. - Всадить в него пару десятков стрел.
• Кто бы мог подумать! Я-то, идиот, предполагал, что вы станете поодиночке вызывать меня на дуэль. - В голосе рыцаря сквозило смешанное с иронией презрение.
• Нет, - усмехнулся Вулфар, - хватит с моих людей потерь на сегодня. Ты подохнешь, как паршивый пес, истыканный стрелами.
• Ага, видимо, то же самое вы говорили и послам, присланным вам перед войной. Перед тем, как убить их способом, позорящим воина.
• Послам? Ты еще имеешь наглость говорить что-то по поводу общения с посольством, после того, как вы вероломно и без предупреждения начали войну! Мы о её начале узнали лишь тогда, когда на нас хлынули орды бандитов с пограничья!
• Черта с два! Если бы вы выслушали послов, никакой войны бы и вовсе не было!
• Каких послов? Тех, которых вы забыли к нам отправить?
• Нет, тех, которых вы вероломно убили!
• Стоп, стоп. - Петр поднял руку. - Вот тут все говорят о войне. А может быть, кто-нибудь удосужится мне объяснить, как же она началась. И из-за чего. Я ведь не местный. Да, мне кажется, тут есть кое-какие разногласия по поводу того, из-за чего же она все-таки началась. Может, вам будет интересно послушать версии друг друга по этому поводу. - Вулфар и его оппонент еще с полминуты испепеляли друг друга взглядами, прежде чем прозвучала просьбы Иры: "Ну расскажите, чего вам это стоит". Вулфар повернулся, встряхнул головой и сказал: "Ладно, только не долго".
• Ладно, я начну. О войне мы узнали только тогда, когда из Лендена на нас хлынула волна бандитов. Они с остервенением рубили, жгли и насиловали. - Губы Вулфара сжались. - Мы отступали, их было слишком много. В конце концов, мы собрали все, какие смогли, силы в ближнем ущелье, в крепости и в горах, и разбили бандитов. Едва ли кто-то ушел, слишком много они зла сделали нашему народу, а потому, когда бой перешел в бойню, расправа над врагом была жестокой. Потом пришли темные, потому мы и не стали уходить за горы. Здесь мы держались, на равнине же нас просто бы раздавили. Вот, собственно вся история начала войны.
• Ага! Как же. С той разницей, что было еще каких-то два посольства, которые были вероломно убиты. - Рыцарь говорил с горькой яростью.
• Какие посольства? В этом веке с вашей стороны через нас не шло ни одно посольство. - Вулфар нахмурился.
• Вы еще и лжете мне прямо в лицо! Думаете, я могу не узнать эту брошь - рыцарь вскинул руку в сторону Петра. Все взгляды устремились на застежку плаща - всадника, освещенного луной. - Эту волшебную брошь я подарил брату 150 лет назад! А брат мой, герцог Алваро, был главой первого посольства!
• Так посольство было? - Вулфар задумчиво и с недоверием покачал головой. Его почти убедил искренний порыв рыцаря, однако решения верить ему Вулфар еще не принял. - Откуда у вас эта брошь, - спросил он Петра. Петр вкратце поведал историю о том, как нашел эту брошь в сумке сборщика податей (тот потом был в числе нападавших на замок барона бандитов). Умолчал он о том, что брошь сначала подарил Ире и все связанное с этой историей, посчитав, что присутствующим незачем знать такие подробности. Петр так и не понял, поверил ли ему рыцарь хоть чуть-чуть.
• А как этот предмет оказался у бандита? - Спросил рыцарь.
• Возможно, тот был одним из тех, кто уничтожил посольство. Только вот одного не пойму - зачем бандитам нападать на послов. Охраны много, а добра - мало. - Ответил Вулфар.
• Ну, на этот-то вопрос, как раз, ответить просто. Вместе с посольством шел обоз, груженый подарками королю Реймиру Лимойнта. Тогда мы еще надеялись договориться. - Рыцарь печально склонил голову. - И все же я не верю, что неорганизованным и немногочисленным бандитам удалось перебить охрану и состав посольства.
• Неорганизованным? Немногочисленным? Оглянись вокруг! Им хватило сил, чтобы уничтожить и разграбить почти все наше баронство, а ты говоришь - посольство! У них была целая армия, со своими командирами и подчиненными! Видишь вон там пепелище? - Рука Вулфара указала на скопище почерневших стен за проломленной стеной невдалеке. - Там был город! Большой и красивый... где он теперь? Купола обрушены, стены обгорели. Это сделали бандиты. Так что не говори мне ни про их численность, ни про степень организации. - Рыцарь задумчиво покачал головой.
• Не знаю, - сказал он, - мы никогда не считали бандитов серьезной угрозой...
• Да и мы не считали, - перебил его Вулфар, - пока не прочувствовали на себе их силу. Да, - он горестно покачал головой, - мы слишком поздно поняли, кто они и чего будут нам стоить. - В глазах у Вулфара стояла печаль, да и вовсе он сейчас смотрелся сгорбленным и усталым стариком. С минуту протянулось никем не прерываемое молчание. Посмотрев на лица воинов, Петр понял, что они сейчас в воспоминаниях. По лицам скользили тени прошлого, воины то улыбались, то стискивали зубы и хватались за рукояти мечей. Рыцарь тоже наблюдал за ними, и постепенно его недоверие сменилось сомнением, а сомнение - удивлением.
• Что ж, если хотите, я могу рассказать вам нашу историю. Только вот она будет сильно отличаться от вашей. Но это правдивая история - быть может, несколько более поспешно, чем все остальное, сказал рыцарь. Все придвинулись ближе, рядом с Петром, стоявшим в первых рядах, внезапно оказался Археон с какой-то бледной и напряженно-внимательной физиономией. Его, видимо, очень заинтересовал вопрос. - Началось все с того, что наш повелитель Алху проводил какие-то исследования на горе Арейнир и разбудил вулкан. Наш повелитель превосходный маг, в особенности в сферах огня и тьмы. Но в этот раз у него что-то не заладилось. Когда ничего не помогло, он решил воспользоваться последним средством - совершить жертвоприношение. Он надеялся, что энергия жизни жертв поможет ему обуздать пробудившиеся стихии огня и земли. Но случилось наоборот. На горе, где приносили в жертву пятьдесят мужчин и пятьдесят женщин, на склоне Арейнира, внезапно треснула скала и в обход основного кратера ринулась кипящая магма. Из присутствующих там пятисот человек выжило человек двадцать и наш повелитель в их числе - это были маги, сумевшие оградить себя лично от буйства огненной стихии. Под вулканом был город - вулкан спал, сколько мы его помним. Теперь город погребен под горами магмы и пепла. - В голосе рыцаря сквозила печаль. - Там погибли все мои родственники кроме брата. Мы с ним вместе несли пограничную службу. Вулкан в тот раз полыхнул так, что равнину вокруг залило миль на двадцать. Дошло даже до моря. Из-за нового кратера лава пошла тем путем, каким не проходила в те времена, когда вулкан был действующим. Залило наши плодородные земли. У нас много земель, но из них совсем малая часть плодородна. И хотя, кажется, мы не питаемся, как обычные люди, тем не менее, нам нужно содержать хозяйство - вампиры пьют кровь домашнего скота, оборотни едят его (и в большом количестве!). Кроме того, много кто и вовсе питается сходно с людьми, - гномы, эльфы, а также изгои людского общества типа некромантов и заклинателей демонов. В общем, как ни крути, пища нам необходима. А мы не могли даже выменивать её в достаточном количестве на руду, добываемую на юге наших владений. Чуть только учуют поживу, торговцы с Шиена тут же ломят баснословные цены. Сейчас, к примеру, во время войны, они подняли цены на оружие вдесятеро против прежнего, а они и прежде не были низкими. И ведь нам приходится его покупать - некоторое экзотическое оружие мы не в силах сделать сами. Но я отвлекся. Мы были поставлены перед фактом того, что нам нужна провизия. Мы решили просить короля Реймира пропустить нас через его владения - попросту пропустить, не более того. И мы готовы были щедро за это заплатить. Мы слышали, что с востока от королевства находятся никем, кроме кочевников, не занятые степи, по сравнению с землями короля - скудные и неудобные. А нам они показались верхом желаний. Тем более, где-то еще дальше на восток, за горами, по слухам, лежат дикие джунгли, заселенные одними обезьянами и лишь ждущие топора, что их вырубит и плуга, который вспашет землю под ними. Мы собрали богатые дары и отправили посольство в Лимойнт. Но оно исчезло, за месяц мы не услышали о нем ни единой вести. Рос гнев нашего повелителя, а с ним беспокоился и вулкан. Извержение совпало с советом старейшин, на котором они и наш повелитель решали, что делать дальше. Повелитель предлагал не медлить и напасть на тех, кто настолько подл, что нападает на наших послов. Поверьте, у нас и в мыслях не было, что посольство могло и вовсе не достичь своей цели. Старейшины сказали, что не уверены в том, что именно по приказу короля Лимойнта было убито посольство, а потому настояли на посылке второго посольства. Многие у нас скорбели о гибели первого посольства, потому мало кто рвался во второе. Потому его возглавил граф Дегалон, некромант, человек, главный оппонент нашего властителя в совете. Он взял с собой многих приближенных. Посольство отплыло на двух больших кораблях. Сначала до нас долетела почтовая птица с сообщением о том, что граф с людьми добрался уже почти до побережья Лимойнта, и произошло это без приключений. А потом мир содрогнулся, и все наши маги услышали проклятие Дегалона, слетевшее с его уст перед смертью - он проклинал коварство Лимойнта. Мы не знали, что там произошло, но слов проклятия нам оказалось достаточно, чтобы понять, кто расправился с посольством. Сказать, что мы были разъярены - не сказать ничего. Мы рванули в бой, подгоняемые извержением вулкана. Рванули, конечно, сильно сказано, - перегруппировка, и подготовка сил к атаке заняла время, но мы выступили так быстро, как смогли. - Рыцарь опустил голову. Ему, видимо, тоже было что вспомнить, - павших товарищей и погибших родственников... Археон сбоку от Петра как-то дернулся, лишь только рыцарь закончил рассказ, будто что-то хотел сказать, но потом, видимо, передумал.
• Да, мы действительно слышали проклятие, о котором ты говоришь. Именно тогда меня спешно и отослали сюда - в качестве наблюдателя. Мы лишь не знали, с чем связано проклятие, а потому ломали голову. Вскоре, правда, стало не до этого. От других наблюдателей поступили вести о том, что хлынули потоки бандитов, а затем пришли вы. Об этом, впрочем, мы узнали позже. И не от наблюдателей... Бедняги. Никто из них не ожидал столь скорого развития событий, а потому их захлестнула волна атаки. Мы не знали, кто их уничтожил, - вроде бы, о волне проходящих мимо бандитов они говорили еще как очевидцы, которым ничего не угрожает. Мы ведь тоже не привыкли, что к магам и посланцам самого короля кто-то приложит руки, - обычно нас побаиваются. Страшатся возмездия, которое повлечет убийство одного из нас. - Нимбаллус выглядел древним королем, сраженным вестью о гибели единственного наследника. - Что случилось с остальными наблюдателями, теми, что был к западу от гор, я не знаю. Они просто исчезли из этого мира, как если бы их никогда не было. Я отступил вместе с войском барона через горы. Потом к аванпостам королевства подошли вы, подошли с боем. Наши стояли на смерть, пусть даже и не понимая, почему сражаются. А потом это стало уже и не важно. Да и что греха таить, - большинство людей ненавидит и страшится жителей темного королевства. Пусть даже вы лично им ничего и не сделали. - Фортимер поднял взор и взглянул рыцарю прямо в глаза. - Так уж оно сложилось. - Все молчали. Каждый переваривал что-то, ему неизвестное.
• А ты уверен, что королю не было известно о проклятии? Вернее, чем оно вызвано. - Задумчиво спросил рыцарь. - И вообще. Вы член круга?
• Да, - ответил Нимбаллус, - и если вы мне не верите, я могу поклясться Силами круга, что не произношу сейчас ни единого лживого слова. Как чувствую и то, что вы сами не лжете. И ваш оппонент - тоже. И никто иной из говоривших здесь. А потому я не обижусь и отвечу на ваш второй вопрос - да, уверен, если, конечно, король не научился обманывать нас, магов круга. Что маловероятно. Велик риск, что это раскроется, а тогда ему придется иметь дело с гневом старейшего и могущественнейшего ордена магов этого мира. - Воцарилось напряженное молчание. Все присутствующие начинали понимать, что если верно сказанное здесь, то ни одна сторона не понимает до конца, что же происходит, и почему началась война.
• А насколько вы уверены в том, что войну заварил не сам Алху? Может, ему было это почему-то выгодно? Тем более, вы сами сказали, что Дегалон был его оппонентом в совете.
• В этом я уверен на сто процентов. Я знаю Алху уже триста лет. Мы росли вместе, дружили с детства. Я знаю его характер лучше своего. Он вспыльчив, груб, иногда даже жесток. Но он честен и в его характере нет коварства. Он честен даже тогда, когда ему это вредит. В нем я уверен настолько, насколько в нашем мире вообще во что-либо можно верить. - Сказал рыцарь задумчиво.
• И что вы теперь собираетесь делать? - Осведомился Петр, понимая, что своей просьбой вызвал куда большие последствия, чем мог предположить.
• Не знаю, - честно ответил Вулфар.
• Сохраните ли вы жизнь своему противнику, если он сам решит сдаться? - Спросил Петр. Рыцарь дернулся, как от пощечины. Потом он покачал головой.
• Да. Пожалуй, это будет наилучшим решением, - все-таки, из-за чего бы она ни началась, сейчас идет война.
• Что ж. Сейчас действительно разумнее сдаться. Тем более, в свете новых сведений. Если у меня есть шанс вернуться с ними к своему господину, грех его потерять. - Рыцарь опустил голову, вложил меч в ножны, отстегнул их и медленно шагнул к стоявшим поодаль воинам. Его деловито связали и увели.

Петр свистнул, привлекая внимание компании, махнул рукой, указывая двигаться за собой, и тоже пустил Лизандера вниз с холма. Полчаса спустя их конный отряд добрался, наконец, до крепости. Поспели, как всегда, к шапочному разбору. Перед крепостью валялись груды тел, разбитые осадные лестницы (их было, впрочем, не много, - больше валялось еще в ущелье). Штурм, видимо, был жарким и больше походил, наверное, на бойню - все подступы к крепости были густо усыпаны телами погибших, тела под стенами были в смоле, кое-где валялись окровавленные камни. Судя по достаточно резкой границе, за которой тел было уже очень мало, причем все они были убиты, когда двигались от крепости, нападавших подпустили близко к крепости, после чего буквально засыпали стрелами, не дав опомниться. Пленных было немного - человек пятьдесят-сто, причем это были все, кто уцелел. Бежать не удалось никому. В нужный момент из ущелья вышел небольшой отряд и преградил дорогу в панике бежавшим врагам. Именно на него-то и пришлась львиная доля пленных. Среди оборонявшихся было трое тяжелораненых и еще человек 30 - легко. Петр видел, что стоящий радом с ним барон с болью смотрит на тела, в беспорядке валяющиеся под крепостными стенами. "И все ради чего" - услышал тихие слова барона Петр. Сейчас Майкофт казался постаревшим лет на десять и до смерти уставшим. Видно было, что зрелище его не порадовало. Да, ему уже приходилось однажды видеть подобное - в день расправы над бандитами, но тогда это был не просто враг, это были звери, к которым питал ненависть каждой клеточкой своего тела любой солдат, не исключая и командира. Это были мародеры, мясники, насильники... А сейчас это был просто военный противник. И за тем, какими сухими строчками об этом обычно говорится, скрывалась эта картина. Скрывались сотни жизней, унесенных водой времени. И едва ли все они заслуживали этого, едва ли даже они все понимали и уж тем более принимали то, за что шли на смерть. Петр покачал головой. Он заметил, что барона рядом уже давно нет, а стоит там, где стоял он, Лари, стоит и плачет. Петр подошел, обнял её и сказал: "Ну, ну, не плачь". А что еще он мог сказать... Лари прильнула к его плечу, продолжая тихо всхлипывать. Да уж, приятного мало. Петр задумчиво оглянулся вокруг, отмечая контраст по разные стороны от стены - с одной - молчаливые и мертвые тела, залитые кровью камни, а с другой - оживленные люди в доспехах, чистые серые плиты мостовой и статные башни. Ему подумалось, что эта идиллия может в мгновение ока превратиться в ту разруху, что царит рядом - пара валунов из громадной катапульты и плиты зальет кровь, а башни осыплются осколками. Война не приносит радости и счастья... ни одной из воюющих сторон. Да что думать о возможном? Ведь у большинства этих людей уже нет дома - они жили по другую сторону гор, где сейчас тлен и запустение. И сейчас им, пожалуй, лучше, чем когда-либо. Воспоминания о победе заняли на немного место памяти о погибших семьях, павших друзьях или рухнувшем доме.