Аннотация: Сказка из хитросплетений славянского, скандинавского и греческого фольклора
Светлой памяти моей горячо любимой бабули Нины Николаевны Ворон посвящается
Как взошла новая луна, я тотчас же вышел на перекрёсток четырех дорог и стал кланяться до земли всем сторонам света, восклицая:
- Пронзив и время, и пространство, ко мне явись, моя бабуля! Довольно долгих тебе странствий, прошу, пред мной предстань , немедля!
Прошло всего лишь несколько мгновений и поднялся очень сильный ветер. Всё вокруг тотчас же пришло в движение. Пятипудовые камни, словно пёрышки, поднимались высоко над землёю и не падали с огромным грохотом назад, а куда-то внезапно исчезали. Вековые дубы вместе с соснами и елями ветер вырывал с корнями подчистую и уносил в неведомые дали. Создавалось впечатление, что кто-то решил то ли плотину, подобно бобрам, соорудить; то ли дом добротный поставить, то ли ещё что, о чём я даже и догадаться не могу. Ведь просто так ни камни, ни деревья не исчезают. Такого ещё никогда не было!
Я уже не раз так призывал мою горячо любимую бабулю. Но обычно перед её появлением то лёгкий ветерок приятно охлаждал разгорячённое лицо; то прямо из воздуха приходили души давно покинувших наш бренный мир людей и, окружив меня, что-то быстро-быстро нашёптывая в оба уха, перебивая друг друга; то из ниоткуда раздавалась приятная слуху мелодия и душа то сворачивалась, то разворачивалась подобно мехам гармони; то звезда падала с небосвода и, озарив всё вокруг сверхярким светом, опускалась прямо ко мне в ладони, ничуть не обжигая; то из-под земли вырастали неземные цветы и так благоухали, что я тотчас же забывал обо всём на свете. А то и вовсе чудо-дивное было. Сначала кто-то чудесно пел солоьём, порождая образы невообразимое. И реальная жизнь тотчас же начинала казаться нереальной. Один раз я очень даже долго приходил в себя. Никак не мог прогнать из разума образ горько плачущих единорогов. Потом шёл грибной дождик, от которого всё как на дрожжах прямо на глазах расти начинало. И я, взяв, появившуюся из ниоткуда, корзину быстро-быстро собирал ягоды с грибами да орехи кедровые с травами целебными. Чего или кого боялся - не знаю. На вёрст сто ни слуху, ни духу. Одни лишь птицы пели, да звери пробегали по своим делам. Порой лишь к ночи домой возвращался. А корзина-то вовсе бездонная была. Сколько в неё не положи, места никогда не убавится. На целый год потом собранного мной хватало. Наверное, мне это чудо сам Велес, покровитель лесов и зверей, искусства и чародейства, подарил. Затем поднимался лёгкий ветер и слышалось его тихое, успокаивающее душу, перешёптывание с листьями. Порою я даже понимал их неспешный говор. И узнавал такое невообразимое, что потом на целую толстую тетрадь сказок да былей хватало. А перед самым появлением бабули из ниоткуда приходили гигантские слоны и начинали громогласно трубить хоботами. И совсем меня не боялись, а даже катали на своих могучих спинах.
И вдруг на тебе, пожалуйста, настоящий ураган. Сразу же вспомнил про полёт домика девочки Элли и волшебную страну, которой правил великий и ужасный Гудвин. Правда, я никак не тянул на хрупкую героиню. Да и домика такого у меня вовсе не было. А тот, в котором живу, поднять даже урагану было бы очень и очень трудно. Разве что только крышу бы и унесло. А взмывающие под небеса камни и деревья совсем не были похожи на мигунов с жевунами. Скорее напоминали деревянных солдат злобного Урфина Джюса.
Я из последних сил своих держался за вековой дуб.
"Ну, - думаю, - или меня вместе с деревом унесёт вслед за камнями. Или просто оторвёт руки".
И вспомнил вдруг слова из песни Михаила Ножкина " Последний бой":
"Ещё немного, ещё чуть-чуть. Последний бой - он трудный самый. А я в Россию домой хочу. Я так давно не видел маму".
"Вот-вот, - пришло тотчас же в голову, - мы еще посмотрим, кто кого".
Хотя, положив руку на сердце, предложи кто мне полететь в Изумрудный город и остаться там навсегда, ни минуты бы не думал. Признаюсь честно, до жути устал от мирской кутерьмы. Хочу:
"В деревню, в глушь, в Сибирь...карету мне карету..."
Пусть даже и пришлось бы в волшебной стране быть простым человеком. И что в этом плохого? Хотя...я смог бы найти общий язык и со Страшилой мудрым, и с Дровосеком сердечным и даже со смелым Львом и Летучими Обезьянами. Да и добрым волшебницам, Виллине, Стелле, Флинте и Рамине, скучать бы со мной совсем не пришлось. А злобных Гингему и Бастинду давно со свету юная Элли сжила. Да и попадись они мне...э-э-х...Интересно, а моя любимая кошка Глафира стала бы разговаривать в волшебной стране как легендарный Тотошка? Думаю, что да. Как там говорила Алиса, быстро падая в колодец, прыгнув вслед за Белым Кроликом в нору?
Ах, да:
"Едят ли кошки мошек...едят ли мошки кошек..."
А это, после встречи с Чеширским Котом, постоянно исчезающим прямо перед глазами удивлённой девочки, просто шедеврально:
"Бывают на свете коты без улыбок, но чтобы улыбка без кота..."
Пальцы мои уже были готовы разжаться. Но сдаваться какому-то, пусть даже четырежды ураганному, ветру я совсем не собирался. Подумаешь, словно пушинки поднимал пятипудовые камни. Я-то не камень ведь.
-Врёшь, не возьмёшь! - громко ему крикнул, но голос мой был совсем не слышен.
Прошло всего лишь мгновение и он как пёрышко подхватил меня, унеся под самые небеса. Обычно, признаюсь, до самой крупной дрожи боюсь высоты. И вдруг вовсе позабыл об этом. Чем выше поднимался, тем мне всё смешнее и смешнее становилось. Отчего, до сих пор понять не могу. Лечу себе лечу и вспоминаю знаменитую "пыхтелку" затейника Виннни Пуха, которую он пел, вися в воздухе перед пчелиным ульем на воздушном шарике, подаренным добродушным Пятачком:
"Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь. А как приятно тучке по небу лететь. А в синем, синем небе порядок и уют. Поэтому все тучки так весело поют".
А ветер всё уносил меня куда-то. Лечу себе лечу и вдруг вспомнил про Мэри Поппинс, летящую на зонтике. И так стало на душе прекрасно сразу. Ведь когда-то и ко мне прилетала эта легендарная няня. Сколько длился полёт, никогда не отвечу. Не засекал время вовсе. Да и захотел бы, всё равно бы не смог. Часы не ношу, не любят они меня. А телефон сотовый с собой не взял. Не любит бабуля излишеств всяких. Оказался я на прекрасном вечнозелёном острове. Точь-в-точь как Буян сказочный он был. Куда ни глянь, повсюду видимо-невидимо беседок всяких разных. А в них, под резными крышами, люди сидели да чаи распивали. Долго шёл, ноги так устали, что до сих болеть не перестали.
"Внучек, я здесь", - послышался с детства знакомый голос.
Гляжу, в самой красивой беседке сидят мои бабуля и дедуля за большим круглым столом, когда-то стоявшим в их комнате. А на нём: большой пузатый самовар, из трубы которого столбом не дым чёрный валил, а аромат лаванды, ландыша и левкоя; чашек с блюдцами было так много, что я даже поначалу растерялся; ложки лежали рядом с сахарницей; вазочки стояли с мёдом и вареньем; блинов была самая огромная куча из когда-либо виденных мною: и с маслом, и с мясом, и с икрой красной да чёрной, и с сёмгой, и со сгущёнкой.
Даже про вечное чаепитие безумного Шляпника, мартовского Зайца и Мышки Сони припомнилось. Несчастные со временем поссорились и с тех пор на часах вечно пять вечера. Время пить чай.
-Присаживайся, -улыбнувшись, сказала бабуля, - в ногах-то правды нет. Гостем самым дорогим будешь.
-Прыгай на лавку, Виташа, - вторил ей дедуля, - да ешь за обе щеки. Мы-то уже и смотреть на всё это не можем.
Я и не стал повторять просить. Наелся за милую душу.
-Ну, сказку новую хочешь услышать? - подмигнув правым глазом, спросила бабуля.
-Знаешь ведь, - ответил я с улыбкой, , -что очень, очень, приочень.
-Ну, хорошо, - начала бабуля, - расскажу я тебе про Бабу-Ягу, сестру её младшую Параскею, и братца их старшего Кощея Бессмертного. Садись поудобнее и внимательно слушай.
Она надела очки, взяла в руки пряжу и начала свой расссказ.1
Кое-кто верит, что Баба-Яга и Кощей Бессмертный когда-то были самыми обычными людьми, как и мы с тобой, внучек. Происходили они из кривичей, чьё племя жило в верховьях Западной Двины, Днепра и Волги, совсем недалеко от Киева. Баба-Яга тогда звалась Мирославой и, как все девы да бабы, вставала ни свет не заря и то на поле пропадала до глубокой ночи, то за скотиной ухаживала, то по дому прибиралась, то готовила, то пряжу пряла при свете лучины, то песни, для поднятия духа и быстрой работы, пела.
Она была писаной красавицей: черные глаза её проникали до самой души, льняные волосы ниспадали до пояса(она их каждое утро расчёсывала и заплетала в косы), яхонтовые губки так и просили поцеловать себя, чуть вздёрнутый носик как будто бы говорил "попробуй, обидь меня, свет клясть будешь", а немного лопоухие ушки могли слышать разговор соседей кривичей, дряговичей да радимичей. Парни за ней табунами бегали, но Мирослава на них даже и внимания не обращала. И всё потому, что очень любила сына младшего вождя их племени Родомила, голубоглазого крепыша Бойко. Да и сам парень души в девушке не чаял. Узнал про любовь их чистую Родомил и в капище Перуна- громовержца, который ему покровительствовал, отправился, дабы совета попросить. Сыну Сварога по душе была Милослава и он с радостью благословил брак её с Бойко, пообещав лично прибыть на свадьбу. Счастливый Родомил торжество назначил на Коляду(зимнее равноденствие), до которой было всего-навсего несколько дней и даже пригласить уже успел соседских вождей, Баломира из дряговичей и Балована из радимичей. Но свадьба так и не состоялась. И не потому, что Мирослава или Бойко вдруг взяли да и передумали. Или сам Родомил решил всё вспять повернуть, ослушавшись Перуна. Нет и ещё раз нет. Всё дело было в Велесе, брате громовержца. Желал он Милославу всей своей тёмной душою и каждую ночь являлся перед ней то в облике медведя, то златорогим оленем, то серым волком, а то и черноглазым красавцем, каждый раз предлагая несметные богатства взамен пылкой любви. Но девушка всегда ему отказывала. Но Велес никак не хотел сдаваться и продолжал наведываться к красавице. Дошло до того, что Милослава совсем спать перестала. Тогда отец её, славный Бакуня, Перуну на окаянного пожаловался и громовержец строго-настрого запретил брату являться к девушке. Затаил на него страшную обиду Велес, да только делать нечего было. Хоть и был чародеем, но супротив Перуна идти побоялся. Ведь тот был любимым сыном отца его, Сварога. Перестал совсем к Милославе приходить. Но думать о красавице дальше продолжил. Уж дюже сильно Милослава к нему в душу тёмную напала. Сам не приходил, а посланцев своих, волков да воронов, каждый день присылал. Снова пожаловался Перуну Бакуня и громовержец сказал брату своему:
-Отступись от Милославы. Никогда она не станет твоею. Ибо любит всем сердцем сына Родомилу, крепыша Бойко. Я уже и свадьбу их благословить успел. На Коляду торжество будет.
Как прознал Велес про свадьбу, так тут же разгневался сильно и послал дитя своё, Лихо одноглазое, Бойко со свету белого сжить. Совсем про страх свой перед Перуном позабыл. Все племена от проклятущего Лихо одноглазого страдали. Как появится оно на дороге, так то деревья на несчастных падать начинают, то ноги горемык вдруг неродными становятся, то телеги вместе с седоками переворачиваются. Да только Бойко не из робкого десятка оказался. Он взял да и само Лихо одноглазое чуть со свету не сжил. То еле ноги свои кривые унесло. Но Велес не отступился. Решил он околдовать Милославу и подбросил к ней в дом колечко с бирюзой заговорённое. Да только бабка девушки, востроглазая Бажена, тотчас же план коварный разгадала. Взяла колечко да через левое плечо бросила, то в камень сразу и обратилось. Но снова Велес не отступился и решил наложить на несговорчивую самое страшное проклятие, лишающее всего человеческого. И памяти предков, и человеколюбия, и красоты. Тотчас же Милослава даже про отца с бабкою забыла(мать-то её, Синеока, десять лет уж в Ирейском саду песни Лады слушала) и в злобную морщинистую старуху обратилась. Не стало людям житья от коварств её всяких. То молоко коров отравит, то младенцев в чудища обратит, то волков на скот нашлёт. И прозвали люди Милославу Ягой, что гадина означает. Бакуня к Перуну за помощью обратился, да только громовержец бессильным оказался. Слишком уж могучим заклятье Велеса оказалось.
-Делать нечего, - тяжко вздохнув, сказал Перун, - надо дочь твою в самую чащу лесную отправить жить. Не место злобной среди людей.
Погоревав, Бакуня так и сделал. Построил дочери избушку и строго-настрого запретил ей обратно возвращаться. А Баба-Яга лишь фыркнула в ответ.
Бойко тоже к Перуну обратился и громовержец, поговорив со Сварогом, посоветовал ему отправится за тридесять земель к чародею Радогасту. Долго шёл парень. Лишь к Купайле(летнему равноденствию)добрался до места. Выслушал его, надолго задумался Радогаст. Дело-то нешуточное было. Как-никак, сын самого Сварога заклятье наложил. А идти супротив сварожича - беду на себя лютую накликать. Но сердцем и душою пожалел Бойко, решив помочь ему. Радогаст дал парню меч-кладенец и сказал:
-Как только появится Велес перед тобою, так ты ему голову-то и отруби. Тотчас же заклятье исчезнет и твоя Милослава вновь прежней будет.
Но прознал об этом Велес и предстал перед Бойко каликой перехожей:
-Не сжить тебе окаянного со свету мечом-кладенцом. Лишь мёртвая вода в этом помочь может. Иди к радимичу Безобразу, он научит, где её раздобыть.
Парень, до земли ему поклонившись, отправился в путь. Не знал горемыка, что Безобраз и сам Велес - одно и тоже. Ведь брат Перуна был оборотнем. Пришёл через день Бойко к радимичу, а тот предложил ему мёду хмельного с дороги испить. Не почуял беды Бойко. Выпил всю чарку и чувств лишился. Стал тут Велес самим собой и навис над горемыкой:
-Забираю душу твою светлую и насылаю злобу лютую да страсть в богатствам несметным. Станешь ты люд смертный со свету сживать, на их горестях наживаясь. Забираю память предков и взамен даю силу могучую чародейскую да бессмертие. Отныне и до скончания веков быть тебе колдуном треклятущим. Забираю молодость крепкую и насылаю старость немощную. Будешь ради восполнения соков жизненных дев да баб похищать.
Тотчас же Бойко стариком обратился, став на три пяди выше ростом. А тело его сильно исхудало, да так, что кости из-под кожи выступать стали. Снова Велес каликой перехожей обернулся и разбудил горемычного. Как увидел его Бойко, в себя придя, так и набросился тотчас же. Да только брат Перуна половчеее был. То ужом извернётся, то воробьём отлетит, а то и зайцем отскочит. Вконец вымотавшись, Бойко стал насылать на Велеса чары лютые, да только тщетно. Брат Перуна-то намного его могучее был. Побледнел от злости лютой Бойко, да делать-то нечего было.
-Теперь ты таким стал, что вовеки вечные ни одна девушка на тебя и не взглянет больше. А люд смертный проклянёт, - засмеялся Велес и исчез, как будто бы и не было его вовсе.
А Бойко вернулся к племени своему. Да только люди, завидев его, в стороны разбегаться стали. Обозлился тогда изверг окаянный очень и тьма кромешная тотчас же на землю опустилась. Вышли из неё чудища да нежить всякая и пошли на кривичей, радимичей да дряговичей, зло сея повсюду. Обратились люди тогда к Перуну за помощью и разогнал громовержец нечисть тотчас же. Хотел было уже и Бойко наказать, да пожалел Радомила. И зря сделал это. Изверг окаянный не убежал в страхе, а направился к капищу Перуна. Почуяв недоброе, мужики крепкие дубины взяли тяжёлые и следом пошли. А Бойко, запалив идол громовержца, стал громко над небожителем насмехаться. То криволапой свиньёй называя, то косоглазым зайцем, а то и вовсе ублюдком сварожьим. На святое покусился, проклятущий. Услышав это, мужики возмутились сильно и, Кощеем его прозвав, захотели забить отступника дубинами. Да только Бойко половчее их оказался и, извернувшись, обратил их в мороков неприкаянных. Узнав об этом, девы да бабы к Перуну воззвали. Осерчал сын Сварога сильно и молнию пустил в злыдня, да только тот в прах не обратился. Заклятье Велеса от гибели уберегло. Тогда опустился Перун с небес и сказал Кощею Бессмертному грозно:
-Нет тебе, окаянный, места среди людей! Отныне и до скончания веков изгоняю тебя в чащу непроходимую!
Сколько не умалял Родомил, сварожич от слов своих не отказался. Всплеснув руками, опечаленный отец попытался образумить оступившегося сына. Но Кощей Бессмертный размахнулся и наотмаш ударил родителя мечом-кладенцом. Тот и испустил дух. А Кощей Бессмертный, обругав Перуна с головы до пят, стал произносить в его сторону самые ужасные проклятья. Тотчас же чёрное облако окутало сына Сварога, грозя все кости переломать. Но громовержец-то помогучее изверга окаянного был.
Вознёс он свои руки к небу и что-то громко прокричал на древнем языке. Тотчас же стало светло от яркого света, который окружил злыдня. Кощей Бессмертный громко закричал от непомерной боли и со всех ног вон понёсся. Со слезами на глазах провожал любимого сына Родомил.
-Неужели нельзя вернуть его? - вопросил он.
-Заклятье моего братца слишком сильное, - печально ответил ему Перун, - но я освобожу горемыку от участи его ужасной.
Он трижды ударил в ладоши и из воздуха возникла длинная тонкая игла без ушка для ниток. Четырежды свистнул, и прилетела утка. Перун положил в неё иголку и пять раз топнул ногою. Тотчас же прибежал заяц. Громовержец спрятал в нём утку. Потом сделал пальцем знак молнии и из воздуха возник серебряный ларец. Положив в него зайца, сварожич сказал:
-Это смерть Кощеева. Я отнесу её на остров Буян. Если поймать зайца с уткой, а затем переломить иголку, то тут же мучения твоего сына и закончатся.
И, обернувшись орлом, скрылся меж облаков. А Кощей Бессмертный, добежав до чащи лесной, увидел Бабу-Ягу и не признал в ней красавицу Милославу. Да и злобная колдунья не увидела в страшном старике Бойко. С тех пор они и живут в лесу, наводя ужас на смертный люд.
Но это, внучек, всего лишь сказка. Хочешь верь ей, хочешь не верь. Но на самом-то деле и Кощей Бессмертный, и Баба-Яга вместе с Параскеей(жены Индрика Змея и матери Вия Змеевича и Горынь) кровные родичи. А на свет они появились благодаря коварной Гекате и беспощадному Абаддону. Расскажу тебе немного о них.
Геката( богиня Луны, видений и знаний) дочь коварного титана Перса-разрушителя и добросердечной Астерии, богини лунного света, оракулов, астрологии(науки, что определяет прошлое, настоящее и будущее по звёздам) и некромантии(наука об общении с миром мёртвых ради предсказаний). Сам Зевс, главный из Богов Олимпа, пригласил её к себе.
Ты верно очень удивлён этому, внучек? Разве может злобную мать ведьм, упырей и вурдалаков, а так же прародительницу всех ядовитых растений, любить и уважать отец легендарного Геракла, Харит(богинь радости жизни и веселья), Муз(Евтерпы, Клио, Талии, Мельпомены, Терпсихоры, Эрато, Полигимнии, Урании и Каллиопы) и Гармонии(богини согласия и счастливого брака)?
Открою тебе страшную тайну. Геката - трёхлична. С одной стороны - зло, с другой - добро, а с третьей - полное равнодушие как к первому, так и ко второму. Её даже изображают в виде женщины о трёх головах. Геката успокаивала и приручала скот, помогала выигрывать в войнах, суде и спорте. Оберегала маленьких детей и подростков от хвороб всяких разных да ужасных кошмаров. Привечала странников и утешала брошенных влюблённых. Она создавала или подчиняла бури. Покровительствовала пастухам и морякам. Могла видеть и прошлое, и настоящее, и будущее, как и мать её Астерия. Когда Аид(брат Зевса и повелитель Царства Мёртвых) украл Персефону(богиню плодородия и жену Аида), то именно Геката проводила к дочери Деметру(богиню земледелия). Но самое главное - она помогала матерям в родах и воспитании детей. Когда Геката творит добро, то принимает облик прекрасной трёхголовой солнцеликой женщины с шестью руками. Но это происходит крайне редко. Тьма для неё намного важнее Света. Творя зло, Геката превращается в трёхликое чудище с львиной, змеиной, лошадиной, собачьей или кабаньей головами и волчьими лапами с медвежьими когтями. До встречи с Абаддоном, она была девственной. Но изверг коварный, используя страшное заклятье, соблазнил её и сделал своей женой.
Про Абадонна мне очень мало известно. Он явился в трёхмирье из Геенны огненной, каким-то образом преодолев Великую Стену Вечности, поставленную самим Сварогом для защиты Небесного и Поднебесного Царства. На родине Зевса его называют Апполионом. Одни Абаддона считают светлым ангелом, исцеляющим любые раны и карающим кровопийц, а так же изгоняющим простым прикосновением нечисть, овладевшую телами смертных. Когда творит добро, то появляется в облике высокого рыцаря с пылающими праведным гневом глазами на огромном рогатом чёрном коне с карающим мечом в руках. Другие Абаддона считают демоном -разрушителем, отцом вселенской лжи, коварства, зависти и лести. Он совершенно бессмертен. Может перемещаться как в прошлое, так и в будущее. Любая, даже самая глубокая, рана на его теле заживает на глазах. Обладает способностью вызывать огонь и всякие кошмарные видения, от которых люди тотчас же лишаются рассудка. Может вселяться в людские и звериные тела и совершать лютые коварства. Видит всё насквозь и сразу определяет истинные облики как оборотней, так и выходцев из иных миров. Ни святая вода, ни святой огонь не могут ему причинить вреда. Абаддон нападает на людей в облике человека с перепончатыми крыльями, медвежьими когтями и уродливым зубастым лицом. 2
В страшных муках рожала детей Геката, взывая громко к Смерти от нестерпимой боли. Абаддон, устав от криков, хотел было уже исполнить желание несчастной, да побоялся гнева Зевса. Сплюнув себе под ноги, он обернулся мотыльком и, вылетев из дворца, направился творить новые коварства. А Геката осталась в полном одиночестве.
Любила ли она мужа? А можно ли испытывать чистые чувства к насильнику? Ненавидела? Скорее нет, чем да. Геката и сама не могла понять, что испытывает к Абаддону. Ведь до него она совсем не знала мужчин. Любил ли демон её? Нет и ещё раз нет. Наоборот, люто ненавидел всей своей чёрной сущность. Ведь она женила его на себе. А если бы Абаддон отказался, то...Да, он был бессмертным, но Зевс вполне мог бы доставить насильнику нестерпимую боль или обратить в кого-нибудь или во что-нибудь до скончания веков.
Только появившись в Поднебесном Царстве, Абаддон тотчас же стал искать непорочную деву, дабы добившись её, снова возвыситься над остальными демонами Геенны огненной. Ибо был рождён по образу и подобию смертного мужчины. Даже Князь Тьмы, Хозяин Геенны огненной, хоть и слыл искусителем, мог всего лишь раз в сто лет покидать свою вотчину. Облетев всё Поднебесное Царство, Абаддон так и не нашёл подходящую жертву. Но сдаваться было не в его правилах. Демон вновь решил облететь всё Поднебесное Царство, но на этот раз заглядывать в каждый дом смертных. Пролетая над Афинами, он увидел прекрасный дворец, возвышающийся над остальными жилищами города. Спустившись к нему, демон принял облик златовласого голубоглазого крепыша и позвонил в колокольчик. Долго никто не подходил. Но Абаддон терпеливо ждал. Наконец послышались шаркающие шаги и дверь открыла древняя старуха. Увидев незнакомца, она недовольно проворчала:
-Богиня не принимает мужчин.
Демон состроил свою самую милую улыбку и произнёс:
-Я же не искушать её пришёл, а по очень важному для меня делу.
Старуха, недовольно зыркнув на Абаддона, сказала:
-Богиня велела не пускать мужчин ни под каким предлогом!
Демон, не снимая с лица милой улыбки, легонько коснулся до лба несговорчивой и промолвил:
-Замри, дура! У меня совсем нет времени с тобой пререкаться!
Старуха застыла с открытым ртом и Абаддон проник во дворец. Геката, взволнованная долгим отсутствием своей любимой жрицы, поспешила на её поиски, не доверяя слугам. И нос к носу столкнулась с демоном.
-Как ты посмел, смертный. Войти в мою обитель?! - спросила Геката грозно.
Но Абаддон, увидев трёхглавую богиню, вновь нацепил милую улыбку и совершенно спокойно ответил:
-Твоя красота, о, нимфа, служит мне оправданием.
Геката всем своим существом ненавидела лесть.
-Немедленно покинь мой дворец, злосчастный! - грозно воскликнула она -Иначе познаешь весь мой праведный гнев!
Но демон даже и с места не сдвинулся, продолжая мило улыбаться. Тогда богиня вдруг нависла над ним и стала произносить самые ужасные проклятья. Всё вокруг Абаддона тотчас же юлой завертелось. Но сам Абаддон, как ни в чём не бывало, стоял, скрестив руки на груди, словно вкопанный. Тогда Геката вдруг запела заунывным голосом. Все слуги тотчас же попадали на земляной пол, схватившись за голову, и, закричав от нестерпимой боли, вскоре лишились чувств. Но Абаддон как будто бы ничего и не заметил. Сильно удивившись, богиня слегка до него коснулась и прошептала:
-Лишаю тебя, смертный, воли и памяти. Отныне ты мой раб до скончания веков.
Но демон даже и бровью не повёл. Ещё сильнее удивившись, Геката трижды свистнула и перед Абаддоном возник трёхглавый Цербер, страж Царства Мёртвых. Пёс, испуская слюну, оскалился сразу всеми пастями и хотел было уже наброситься на обидчика богини. Но демон, выставив перед собой руку, вдруг что-то прокричал на неизвестном Гекате языке. Тотчас же грозный Цербер приник к земляному полу и, громко скуля, пополз к Абаддону. Но богиню очень было трудно заставить сдаться. Она, на мгновение задумавшись, быстро взмахнула левой рукой и тотчас же Абаддон превратился в камень. Решив, что, наконец-то, разделалась с навязчивым смертным, Геката хотела было уже продолжить поиски жрицы, как вдруг вокруг демона засиял яркий свет и надоеда вновь стал прежним.
-Хватит! - громко крикнул Абаддон и набросился на богиню, желая её всем своим чёрным сердцем.
Геката сражалась как гарпия, но силы были неравными. Тогда она обернулась змеёй и выскользнула из рук насильника. Но Абаддон никогда не сдавался. Он тотчас же наступил на хвост богине и, вознеся над ней руки, прокричал:
-Воля твоя - воля моя!
Геката, став прежней, безвольно упала в руки демона. Утолив своё чёрное желание, Абаддон расхохотался и, бросив несчастную на пол, хотел было уже покинуть дворец. Но вдруг всё вокруг озарилось нестерпимо ярким светом и из него появился высокий старик с черной бородой и гневным взглядом.
-Стой, насильник! - грозно воскликнул незнакомец и демон вдруг почувствовал, как миллионы пчелиных жал вонзились в его тело.
-Ты посмел обидеть богиню! - продолжил старик и у Абаддона померкло в глазах.
-Нет пощады к тебе за это! - прогремел голос незнакомца и демон юлой завертелся, громко крича от ужаса и нестерпимой боли.
Ведь ещё никто за пять тысяч лет не смог нанести ему даже самого малого вреда.
-Готовься к Смерти! - воскликнул старик и в его руке возникла молния.
Абаддон, ужасно испугавшись(ведь он не знал, сможет ли уцелеть), упал на колени и взмолился:
-Я на всё готов, только сохрани мне жизнь!
Но незнакомец был неумолим.
-Мольба тебе не поможет! - прогрохотал он в ответ и уже хотел было поразить насильника молнией, но вдруг послышался сладковатый аромат нарцисса и перед ним возникла Персефона.
-Отец! - воскликнула она, подняв правую руку - Остановись, пока не поздно!
Незнакомец послушался и молния тотчас же исчезла.
-Персефона, зачем ты остановила меня? - спросил он, успокоившись.
-Отец, пусть этот смертный станет мужем нашей Гекате, - улыбнувшись, ответила та.
Старик, почесав бороду, воскликнул:
-Быть тому!
И, грозно посмотрев на валяющегося у него в ногах Абаддона, спросил:
-Ты всё понял, червь?!
Демон принялся целовать ему носки сандалий. Но незнакомец высвободил ноги и вновь грозно воскликнул:
-Ты всё понял?!
-Да! - заголосил Абаддон.
-Если хотя бы раз я услышу жалобу Гекаты на тебя, берегись, червь! - предостерёг старик и, войдя обратно в свет, исчез.
Персефона, подойдя к Гекате, подула несчастной на веки и та тотчас же пришла в себя, сразу всё вспомнив.
Увидев дрожащего насильника, она тихо спросила:
-Что это с ним?
-Дело рук Зевса, - с улыбкой ответила жена Аида.
Услышав это, Абаддон волком взвыл. Даже в Геенне огненной были наслышаны о громовержце. Поняв, что чудом избежал ужасной участи, демон вдруг обернулся туманов и уже хотел было улизнуть из дворца, но Персефона была наготове.
Она щёлкнула пальцами и тотчас же невидимая сеть с ног до головы опутала насильника. Вновь став прежним, Абаддон попытался высвободиться, но чем больше он двигался, тем сильнее сеть его опутывала. Вконец вымотавшись, демон тихо произнёс:
-Я согласен на всё.
-Верное решение! - грозно воскликнула Персефона и тотчас же сеть исчезла - Не пытайся снова улизнуть, Абаддон! Ты ловкий, а я половчее буду!
Услышав своё имя, демон остолбенел. Откуда этой ненормальной было про него известно? Ведь о том, что он попытается покинуть Геенну огненную даже Князь Тьмы не знал. Прочитав его мысли, дочь Зевса громко рассмеялась.
-Неужели ты думал, что я тебя не признаю?! - успокоившись, грозно спросила она.
Абаддон сел на земляной пол и затих, внимательно слушая богиню.
- Да стоило только тебе преодолеть Великую Стену Вечности, как мне об этом тотчас же известно стало! - продолжила Персефона -Никто и ничто не скроется от, пронзающих Вечность, глаз моих дочерей Евменид!
Демон уже принял свою участь как должное. Уж лучше жениться, чем исчезнуть.
-Предупреждаю,тебя! - вновь воскликнула жена Аида - Если хотя бы один волос упадёт с головы Гекаты, ты сильно пожалеешь, что на свет родился!
Сказав это, Персефона обернулась бабочкой и исчезла. А Абаддон ещё долго сидел на земляном полу дворца, обдумывая свою дальнейшую жизнь. Вернуться назад в Геенну огненную он никак не хотел. Ведь там всем единолично владел Князь Тьмы. А демону дюже хотелось власти. Да, став заложником собственного слова, данного Зевсу, он уже никогда не сможет стать Властителем трёхмирья. Но...
Крики Гекаты достигли Царства Мёртвых и Персефона, обернувшись бабочкой, полетела на помощь подруге. За ней тут же увязалась нимфа Каллигенейя, никогда не оставляющая жену Аида, став лёгким дуновением ветерка. Когда-то её приставил к дочери Деметры сам Аид, сильно боясь, что юная жена захочет покинуть мрачное Царство Мёртвых. Хотя и съела несчастная зёрна граната, навсегда став его заложницей, но брат Зевса не очень-то доверял этому. Оказавшись перед Гекатой, Персефона тотчас же убрала всю боль, слегка коснувшись левого запястья подруги. Жена Абаддона успокоилась и открыла глаза.
-Персефона, ты ли это? - удивлённо спросила несчастная.
Дочь Зевса улыбнулась и ответила:
-Я, моя дорогая, конечно же, я.
-Как хорошо, - прошептала Геката и заснула.
Персефона решила быть рядом с подругой до самого рождения детей. Каллигенейя, стоя невидимкой у изголовья ложа Гекаты, недовольно покачала головой. Ведь за отсутствие богини Аид спросит прежде всего с неё. Но делать было нечего и нимфа приготовилась терпеливо ждать. Прошло несколько часов и на Афины опустилась ночь. Персефона стала уже клевать носом и решила было немного поспать, как вдруг Геката снова громко закричала. Дочь Зевса попыталась снова прикосновением убрать боль, но тщетно. Геката, схватив подругу за руку, вдруг начала рожать. Персефона никогда до этого не видела родов и растерялась.
-Ух, молодо-зелено! - проворчала Каллигенейя и, став видимой, принялась помогать несчастной роженице.
Первым на свет появился розовощёкий мальчик.
-Краса... - только и успела вымолвить Персефона, как вдруг младенец на глазах из упитанного превратился в жутко костлявого и тут же вцепился золотыми зубами в грудь Гекаты.
Жена Абаддона громко закричала и лишилась чувств от нестерпимой боли. Каллигенейя, вспляснув руками, с большим трудом оторвала "младенца" от матери. И тот, злобно на неё взглянув, вдруг оглушительно заголосил:
Тотчас же кругом полопались амфоры, наполнив воздух невообразимой смесью масел и благовоний. Так родился Кощей Бессмертный.
-Это ещё не всё! - воскликнула Каллигенейя и тут же приняла черноглазую девочку, которая с превеликим любопытством посмотрела на нимфу.
-Мама? - спросила малютка.
Стражница Персефоны так и ахнула. Где это видано, что младенец, только что появившись на свет, сразу же начинает говорить?
-Я, я твоя мама, - тихо сказала Геката.
Девочка сначала недоверчиво посмотрела на неё, потом прижалась всем телом к материнской голове и произнесла:
-Маму-у-у-у-лечка!
-Какая кра... - хотело было произнести нимфа.
Но тут вдруг и эта малютка стала меняться на глазах. Нос из малюсенького превратился в длинный и кривой. Чёрные волосы клубком змей стали. Глаза злюще-презлюще зыркнули на мать и нимфу. Те даже опешили от ужаса. А под носом выросли чёрные усы. Так родилась Параскея.
-О, Зевс! - воскликнула Каллигенейя и приняла ещё одну прекрасненькую девочку.
На этот раз и Персефона, и нимфа предпочли промолчать. И не зря. Нос малютки вдруг весь изгорбился и на самом его кончике бородавка огромная выросла. Маленькие глазки больше на блюдца стали походить. Малютка пристально посмотрела ими сначала на Каллигенейю. А потом и на Гекату.
-Мама, ты что, мне не рада? - спросила малютка.
Но та и не слышала будто. Так на свет появилась Баба-Яга.
-Ой, горе мне горе, - посмотрев на новорожденных, тихо сказала Геката и горько заплакала.
Персефона и рада была бы утешить подругу, да только не знала как. А Каллигенейя, снова всплеснув руками, сотворила три малюсеньких амфоры с молоком и принялась кормить младенцев. Тут вдруг из яркого света возник Зевс и, улыбнувшись, воскликнул:
-Дайте-ка мне взглянуть на младенчиков!
Но, увидев детей Гекаты, погрустнел.
-Видно, это семя Абаддона такое, - тихо произнесла Персефона.
-Ну, что ж поделаешь, - прервал молчание Зевс, - дети есть дети. Какими бы ужасными они ни были. Возьму их под свою защиту.3
Геката, услышав это, впервые за весь ужасно тяжёлый день улыбнулась.
-Спасибо тебе, громовержец, - сказала она, - ты очень великодушен.
Зевс, пригладив бороду, улыбнулся в ответ.
-А как же иначе, - произнёс он, - все дети мои дети. Так было, есть и будет, покуда Свет побеждает Тьму...
-Бабушка, - вдруг перебил я рассказчицу, - а как такое может быть, что в одном и том же трёхмирье сразу и Подземное Царство, и Царство Мёртвых? Небесное Царство и Олимп? Сварог со сворожичами и Зевс с братьями и детьми?
Моя бабуля, с укоризной посмотрев на меня сквозь очки, отложила в сторону пряжу и ответила:
-Внучек, наш мир трёхмерен и похож на пирожок. Сверху - реальное. Снизу - нереальное. А начинка - прослойка между ними. Всё то, что видимо невооружённым глазом или при помощи бинокля и микроскопа, слышимо ухом или благодаря громкоговорителю и слуховому аппарату, обоняемо носом и осязаемо руками и ногами- реально или, по-научному, материально. Некоторые это называют проявленным миром. А мысли, воля, совесть, привычки, черты характера, пороки, чувства, предчувствия, душа, память прошлого, сны, видения будущего, магические способности, божественное - всё это нереально(нематериально) или не проявленный мир. В реальности мы можем перемещаться: пешком, на лыжах, на коньках, на роликах, на велосипеде, на машине, на поезде, по канатной дороге, на самолёте, на корабле или на этом, как бишь его там, ах, да, на скейте. Но только строго в границах земного, водного или воздушного пространства. То есть, нельзя переместиться в иные, более многомерные, чем наш, миры. А также невозможно преодолеть время, умчавшись назад в прошлое или вперёд в будущее. Только строго в пределах часовых границ(секунд, минут и часов, дней, недель, месяцев, годов, и годов), а так же времён года. Хотя некоторые люди могут и первое, и второе. Но для этого надо быть чародеем или очень сильным йогом(они, впадая в транс(призывая сон телу и выпуская на волю душу), находятся между прошлым и будущим)). А вот во сне, то есть, в нереальности, мы уже можем и в иные миры попасть и даже время преодолеть при помощи: сапог-скороходов, ковра-самолёта, машины-времени, какого-нибудь сильного заклинания или пройдя через, этот, как его там, ах, да, через портал. Ведь не зря же мудрецы сновидения обрывками путешествия души называют. Хотя иногда сны есть работа совести, которая, не зная покоя ни днём, ни ночью, показывает нам наши ошибки, совершённые либо в прошлом, либо в настоящем, предостерегая от их повторения в будущем. Но это только пол ответа на твой вопрос. Слушай дальше. В нашем мире живёт очень много людей, а значит и верований тоже очень и очень много. К чему я это говорю тебе? А к тому, что раз верований много, то и Бог тоже не один во всём нашем трёхмерном мире. Скандинавы верят в Одина и его сыновей, индусы в Кришну и его ипостаси, и Кали, славяне в Рода, Сварога и сварожичей, египтяне в Бога Ра и его пантеон, греки в Зевса, его братьев, сестёр и детей... Но большинство людей(христиан и мусульман) признают единоначалие Творца, создавшего миры и вдохнувшего жизнь во всё живое, и его сына. А раз Богов великое множество, то и обитель не одна на всех. Это и Ирей в ветвях дуба Карколиста, и Асгард в ветвях ясеня Иггдрассиля, и Олимп Зевса, и Гокула Кришны, и Нут египетских Богов(хотя некоторые из них живут среди людей), и Эдем Творца. А значит и Подземное Царство Индрика Змея, и Царство Мёртвых Аида(Тартар) , и обитель Осириса имеют право быть, никак не мешая друг другу. Сколько людей, столько и мест успокоения душ после Смерти. Люди сказывают, что вход в обитель Аида находится в одной из самых древних скал Керчи, Митридат. Туда ведут две древние реки: Пирфлегетон(ныне Кубань) и Ахеронт(ныне Дон). А Коцит(ныне Ея или Чолбас) есть рукав(отделившийся от родного пути(русла) поток реки))древнего Стикса, по которой мёртвых перевозит угрюмый ворчун Харон. Ну это так, к слову. Теперь понял, почему в нашем трёхмирье есть и обитель Сварога, и обитель Зевса?
-Понял, - ответил я с улыбкой, - но...
-Что-то ещё хочешь узнать? - спросила бабуля.
-Почему Эдем в нашем трёхмирье, а Геенна огненная(Ад, Преисподняя)в другом? - поинтересовался я.
Бабуля, отпив остывшего чая из большой кружки в горошек, ответила:
-Так сотворил Творец, внучек. Зачем? Точного ответа никто не знает. Могу лишь догадываться. Быть может, это для того, чтобы выходцы из Геенны огненной не могли спокойно козни свои строить у нас. Хотя...когда-то Эдем и Преисподняя были в одном и том же мире. Рай на небесах, Ад под землёй, в самом пекле ядра. Если ведунам верить, конечно же.
Она посмотрела на меня вопросительно и, снова взяв пряжу, продолжила сказ о Бабе-Яге, Кощее Бессмертном и Параскее...
Персефона уговорила отца дождаться Абаддона, скрывшись в самом тёмном углу дворца.
-Хорошо, дочь моя, - с улыбкой ответил Зевс, войдя обратно в яркий свет, - надо же от изверга Гекату защищать кому-то. Но сначала я на мгновение вернусь на Олимп. Нельзя надолго оставлять трон без присмотра. Аид давно уже хочет занять его, желая стать верховным правителем не только мёртвых, но и живых.
А Каллигенейя, вновь став невидимкой, принялась убаюкивать Бабу-Ягу и Параскею. Кощей-то давным-давно уж сам заснул, на радость матери. Абаддон вернулся во дворец только утром в очень плохом расположении духа. То ли коварным пакостям его кто помешал, то ли силы уже не те были, что раньше, то ли ещё из-за чего.
-Чего разлеглась-то? - недовольно спросил он лежащую на ложе жену, даже не заметив ни детей, ни Зевса с дочерью.
Геката попыталась улыбнуться в ответ, но Кощей, вдруг проснувшись, впился золотыми зубами к ней в грудь и она громко закричала от нестерпимой боли, чуть было не лишившись чувств. Только тогда демон обратил внимание на сына.
-А это что ещё за чудовище?! - воскликнул он, отскочив от ложа на десять шагов.
Ведь Абаддон считал себя непревзойдённым красавцем. А значит всё, что было с ним связано, должно радовать глаз.
-Твой старший сын, - ответила Персефона, выйдя, из так привычной для неё ,темноты.
Увидев дочь Зевса, демон внимательно осмотрелся вокруг в поисках громовержца.
-Не меня ищешь? - раздался вдруг громогласный голос отца Персефоны, появившегося виз яркого света.
-Нет, нет, что ты, - заволновался Абаддон, просто...
-Это твоё семя! - вновь прогремел Зевс, перебив изверга, и демону вдруг стало нестерпимо больно.
-Кроме сына у тебя родились ещё две дочери! - продолжил громовержец, создав молнию - Советую хорошенько подумать, прежде чем обижать детей и жену!
Отец Персефоны ненадолго замолчал, раздумывая, испепелить зловредца или пожалеть, Гекаты ради. Демон же, увидев молнию, сильно перепугался. Клотос, Лахезис и Антропос(богини Судьбы) предрекли ему погибель от гнева Зевса. Дрожа всем телом, Абаддон воскликнул:
-Пальцем не трону! Буду любить и лелеять!
-Ну смотри, червь! - снова прогрохотал громовержец - Услышу хотя бы одну мольбу от Гекаты и детей - испепелю мгновенно!
Сказав это, Зевс вошёл в яркий свет и исчез.
-Я лично буду следить, чтобы ты выполнил своё обещание! - воскликнула Персефона и, обернувшись бабочкой, улетела обратно в Тартар к Аиду.
Каллигенейя, наконец-то, усыпив Бабу-Ягу и Пераскею, быстро глянула на снова заснувшего Кощея и, став лёгким дуновением ветерка, последовала следом за богиней. Лишь к ночи Абаддон пришёл в себя и задумал избавиться и от Гекаты, и от детей.
Посмотрев на новорожденных, он сильно поморщился, как будто бы целиком съел лимон с кожурой, и ещё больше уверился в правильности принятого решения.
"Избавлюсь от них и быстрее мысли обратно в Геенну огненную, - подумал изверг, - а на Зевса мне наплевать и растереть. Подумаешь, Мойры нагадали! Я бессмертен, причём, абсолютно!"
Геката давно забылась целительным сном. Кощей громко, совсем не по-младенчески, храпел, прижавшись всем своим костлявым телом к материнской груди. Баба-Яга, свернувшись клубком, тихо посапывала в изголовье ложа. А Параскея, что-то бормоча во сне, удобно расположилась в ногах матери. Абаддон, обернувшись в огромного змея, раскрыл пасть и хотел было уже проглотить всех сразу, но не успел. Раздался, леденящий душу, вой и перед изумлённым демоном предстали три огромных волка Аполлона.4
Хоть и привык давно уже демон к вечным спутникам своей жены, но эти хищники были настолько огромны, что он, став прежним, на несколько мгновений замер с открытым ртом, то ли от удивления великого, то ли от ужаса неописуемого. А волки, продолжая смотреть на него с лютой ненавистью, вдруг оскалились, показав страшно огромные белые клыки, способные разорвать в клочья всё, что угодно, и приникли телами к земляному полу дворца, приготовившись к прыжку. Никто и ничто не могло остановить орудий возмездия Бога Солнца. Абаддон тотчас же почувствовал, что вся его одежда промокла насквозь. Тому виной было не только жаркое дыхание волков, от которого даже земляной пол дворца стал неприятно влажным, но и напряжённые поиски выхода. Да, уничтожить его волки не смогут, но шрамы от их клыков останутся навсегда. А про нестерпимую боль, что могут причинить посланцы Аполлона, и вовсе демону думать не хотелось.
"Ну нет! - придя наконец в себя, решил изверг проклятущий - Я от своей цели вот так просто не откажусь! Не на того напали!"
-Стойте! - воскликнул Абаддон, выставив перед собой правую руку, не зная наверняка, поможет это или нет.
И волки, к его неописуемой радости, тотчас же замерли на месте. Демон громко расхохотался и, вновь обернувшись змеем, попытался проглотить жену с детьми. Но не тут-то было! Раздался громкий свист и его чёрное сердце насквозь пронзила золотая стрела Аполлона. Абаддон взвыл от нестерпимой боли и попытался вытащить послание Бога Солнца. Но чем больше он двигал стрелу, тем сильнее она застревала в теле, вызывая потемнение рассудка. Тогда демон, сжав крепко зубы, просто обломал её спереди и сзади. И раны тотчас же затянулись. Но обломок стрелы навсегда остался в сердце, постоянным источником боли. Абаддон, приняв прежний облик, с большим трудом поднялся с земляного пола дворца и, сотворив отравленный кинжал, уже хотел было пронзить им ненавистных, да только замер как вкопанный, уставившись немигающим взглядом на златокудрого Аполлона.
-Ты затеял ужасное, демон! - воскликнул Бог Солнца, достав из колчана золотую стрелу - Но я не дам свершиться этому!
Он уже натянул тетиву серебряного лука, как вдруг Геката, очнувшись ото сна, громко закричала:
-Не-е-е-е-е-ет!
Аполлон непонимающе посмотрел на неё.
-Пусть он изверг окаянный, но он мой муж! - воскликнула богиня, вскочив с ложа и закрыв собой Абаддона - И отец моих детей!
Бог Солнца, с огромным разочарованием, опустил свой серебряный лук.
-Он хотел убить вас, - тихо произнёс он.
Но Геката была неумолима. Тогда Аполлон, вернув волкам подвижность, исчез вместе с ними, в появившемся из ниоткуда, облаке.
-Я всё равно избавлюсь и от тебя, и от твоих выродков! - закричал демон, вонзив отравленный кинжал прямо в сердце жены.
Но Геката, к его великому удивлению, даже не вздрогнула. Сердце богини было из цельного алмаза. Кинжал, просто-напросто, сломался.
А ядом проматерь всех ядовитых растений убить было нельзя. Поняв, что Абаддон не успокоится, пока не изживёт её и детей со свету, Геката сотворила туман и скрылась в нём вместе с Кощеем, Бабой-Ягой и Параскеей. Демон попытался было помешать жене, но тщетно. Даже обычное прикосновение к колдовскому туману вызывало нестерпимую боль.
-Я всё равно тебя и твоих выродков уничтожу! - закричал изверг проклятущей вслед удаляющейся богине.
Но та его уже не слышала. Тогда Абаддон, обернувшись мотыльком, поспешил к Великой Стене Вечности, чтобы, преодолев заклятье Сварога, скрыться от праведного гнева Зевса в Геенне огненной. Но этому было не суждено случиться...
Где только не побывала Геката, в поисках безопасного места. Но повсюду чувствовала присутствие беспощадного мужа. Вконец вымотавшись, она опустилась на остров, посреди Море-Океана. Куда не брось взгляд, всюду были одни безжизненные скалы.
"Ничего, - подумала богиня, - вот немного передохну, накормлю детей и снова в путь. Ведь должно же где-то быть безопасное место".
Она сотворила малюсенькие амфоры с козьим молоком и стала кормить детей. Своего-то у неё не было. Так уж случилось. Кощей никак не хотел пить незнакомое молоко, ведь с рождения привык к коровьему. Он постоянно выплёвывал его назад. Баба-Яга тоже капризничала, пытаясь выбить ногами амфору из рук матери. Одна Параскея спокойно допила молоко до конца. Накормив детей, Геката подумала и о себе. Ведь последний раз она ела три дня назад. Сотворив огромный кусок баранины, богиня жадно набросилась на него. А насытившись, создала, так любимое ею, вино Персефоны и утолила им жажду.
-Ну, а теперь в путь, - сказала Геката детям и сотворила туман.
Но улететь так и не успела. Раздалось, леденящее душу, шипение и перед ней возник огромный змей. Геката, совсем не испугавшись, прикрыла собой детей и приготовилась защищать их. Но змей и не думал нападать. Он вновь что-то прошипел и только тогда богиня поняла его, сразу же успокоившись. Вдруг змей превратился в высокого огненно рыжего красавца и посмотрел, совсем не мигая, на неё.
-Кто ты и зачем появилась в моих владениях? - спросил он через мгновение.
Богиня улыбнулась им ответила:
-Я Геката. Извини, что побеспокоила тебя своим внезапным появлением. Я просто решила немного передохнуть и детей накормить. Но сейчас уже собралась дальше в путь.
Незнакомец, услышав это, улыбнулся в ответ и спросил:
-А не дочь ли ты Астерии и Перса?
Геката кивнула в ответ.
-Да, - произнёс красавец, - не повезло тебе с мужем. Наслышан я о коварствах его. Но ты не бойся, на моём острове Абаддон тебе вреда причинить не сможет. Так что пошли со мной, я отведу тебя в свою обитель.
Богиня сразу почувствовала расположение к незнакомцу и, взяв на руки детей, пошла вслед за ним. Она узнала Индрика Змея, который был, пусть и дюже дальним, но, всё-таки, родичем Зевс. Громовержец часто вспоминал брата, пугая им непослушных детей. А Аид так просто восхищался сородичем...
-Бабуля, - вновь я перебил рассказчицу, - но разве такое возможно?
-Ты о чём, внучек? - вопросом на вопрос ответила она.
-Ты сказала, что Индрик Змей хозяин Буяна, - пояснил я, - а как же тогда Царевна-Лебедь и дядька Черномор со своими молодцами?
Бабуля, вновь отложив пряжу, сделала ещё один глоток остывшего чая из большой кружки в горошек, и ответила:
-Когда Сварог сотворил Персть, так наша земля когда-то называлась, то сразу же облюбовал остров, о который разбивались волны Моря-Океяна, и посадил в самом его центре священный Карколист.
Крона дуба уходила высоко в Небесное Царство, а средь корней появилось Подземное. И порешил, что души праведников будут вечность встречать в Ирее(райском саду). А грешные прямиком попадут в Подземное Царство. Но не навсегда. Как только они очистятся, то сразу же окажутся в Ирее. Сварог уже давно построил себе чертог в Небесном Царстве, став его единоначальным правителем. А для управления Подземным выбрал своего родича, Индрика Змея. Тот был очень недоволен. Оно и понятно. Ведь в Небесном Царстве было вечное солнечное лето. А в Подземном, такая же бесконечная, кромешная Тьма. Но спорить со Сварогом отец зла побоялся. Прекрасно знал его несокрушимое могущество. И,скрипя сердцем, согласился. Отец всего сущего отдал родичу во владение весь скалистый остров, назвав его Буяном. Чем ещё больше обидел Индрика Змея. Ведь в Ирее, что находился посреди Небесного Царства, были деревья, травы и цветы со всего белого сета, и вечно плодоносили. А на Буяне, едва-едва, проклёвывалась трава, да, кое-где, рос очень колючий кустарник. Везде господствовали мхи и лишайники, наполняя воздух отвратительной вонью. Но и на этот раз Индрик Змей предпочёл промолчать.
-Не неволь грешные души, - сказал ему на прощанье Сварог, - они и так уже сильно наказаны.А как очистятся, тотчас же посылай их ко мне.
Сто лет проправил отец зла в полном одиночестве Подземным Царством, выполняя обещание, данное отцу всего сущего. А потом вдруг решил завоевать всё трёхмирье сразу. Надоело ему, понимаешь ли, мрачное подземелье до самой крупной дрожи. А став повелителем и Небесного, и Поднебесного, и Подземного Царства, он сможет творить всё, что вздумается. Но не это было для изверга проклятущего главным. Раз почувствовав жар вечного солнца, Индрик Змей хотел этого снова и снова. Но остановил зловредца и его чёрную армию Перун со своими братьями. Связали сварожичи родича и к отцу на суд доставили. Разгневался Сварог и приказал Индрику Змею вечно быть в Подземном Царстве, решив права владеть Буяном. А чтобы изверг окаянный не артачился и не вздумал вновь пойти войной на миры, он взял с него слово, на крови замешанное. А для пущей уверенности создал из высокой скалы и пены Моря-Океяна дядьку Черномора. Доселе такого могучего богатыря белый свет ещё не знал. Роста огромадного, силушки несокрушимой. А из камней поменьше да водорослей море-океянских сотворил помощников дядьке Черномору, тридцать трёх богатырей. И стали они дозором по Буяну каждый день ходить. Сначала Индрик Змей смеялся над ними. Мол, не годитесь вы ко мне в сторожа. Но вскоре понял, что не прав. Лишь дважды он нарушил священную клятву. В первый раз стал быстрее мысли, решив, что дядька Черномор и его дружина слишком неповоротливы на суше. Но просчитался. Богатыри ловко споймали изверга окаянного в сеть, сотканную из усов Чудо-Юдо-Рыбы-Кит. Но зловредец и не думал сдаваться. Затаившись ещё на сто лет, Индрик Змей вновь попытался попасть в Небесное Царство. На это раз зловредец раздвоился. И пока его близнец отвлекал дядьку Черномора и богатырей, он сам, обернувшись шустрым воробьём, полетел в обитель Сварога. И оказавшись в Ирее, соблазнил Мать-Сыру-Землю, родную дочь отца всего сущего. Что было потом, ты уже, мой дорогой, знаешь.
Я кивнул в ответ. Бабуля, снова взяв пряжу, хотела было продолжить свой рассказ про Бабу-Ягу, Кощея и Параскею, но...
-А откуда появилась Царевна-Лебедь? - не дал ей этого я.
-Ах, да, - ответила моя сказочница, - совсем забыла про неё.