Объяснить, что к чему, стоило большого труда. Разыскивать дренейку в окрестностях города, полного дренеев - мазохистская задачка.
"Зде-есь..."
Шелест воздуха. Повернулась в сторону звука, вгляделась. Роса, трава влажная. Если не очень давно проходила, могли остаться следы.
Не то чтобы она не доверяла воздуху. Но её описание было сумбурным. Лучше убедиться.
Без своего оружия шаманка чувствовала себя полуголой. Легкий топорик непривычно бил по боку рукояткой.
Присела, принюхалась. Неглубокий след копыта во влажной лесной подстилке. Жалко, что не подписан.
Уже рассветало, но под кронами деревьев царил полумрак, в лощинах ещё висел туман. Рубия сконцентрировалась, опадая серой кипой пуха. Из мокрых стеблей встал волк - лохматый, неаккуратный, в густой тени едва заметно прозрачный.
"Так-то".
Волк отряхнулся - не более чем видимость, роса на его шерсти не повисала. Следы стали четче, контрастнее. Туда.
Ветер вёл её, уши чутко дергались, ловя направление в срывающемся с веток кустов шорохе. Охотиться. Интересно, на кого.
Увлекшись, волк не заметил, как вляпался в растянутую меж веток паутину. Чихнул, отскочил, завозив по морде лапами. Пакость!
Земля пошла каменистей, отпечатки прерывались, пропадая. Приходилось следовать одним подсказкам ветра, подныривая под низко повисшие ветви, заросшие мхом. Постепенно мохнатый входил в азарт, набирая темп, выделяя в изредка встречающихся следах отметки того, что он на верном пути.
- Твою же ж, - сплюнула кровью Лаас, пошатнулась, оперлась ладонью о каменный выступ, ловя равновесие. Мокрая ладонь соскользнула, чиркнул по камню металлической пластиной наруч.
Кто же мог подумать, что преследование дичи может поставить под вопрос не только сам завтрак, но и все последующие трапезы в целом. Охотничков в этой местности было пруд пруди, как оказывается. И не только на дичь.
Вытерла тыльной стороной ладони лоб, перешагнула через серую груду меха. Изломанная шея, остекленевшие глаза, окровавленная оскаленная морда. Хозяин волка лежал чуть поодаль. Можно было подумать, что его заставили сожрать гранату, а потом она взорвалась. На зеленокожей клыкастой роже застыло недоумение.
Наклонилась, хмуро осмотрела то, что осталось от лука, и снова зло сплюнула, прошипела сквозь зубы что-то весьма нелицеприятное о ближайших и дальних предках неудачника.
Перебежка, замирание в поисках продолжения следа. Снова бег. Шум, звяк. Быстрей - то ли ветер шепчет, то ли сознание. Чувство чужого. В нос, перебивая дух лесной подстилки, бьёт запах, что трудно описывается, но легко узнается.
Волчье выскочило на открытое место, встало статуей, широко расставив лапы. Рыкнуло, ощерилось в пенистом от погони оскале, одновременно обшаривая глазами пространство.
валяющееся. неживое. источник запаха. дальше. фигура?
Р-р-р-р.
Звук позади заставил дренейку инстинктивно сжаться, первой мыслью (и пожалуй единственно верной) была, что охотник до рогов и копыт был не один. Пусть и приотстал подельник где-то на поворотах. Мацнула пальцами по наголеннику - нож где-то обронила. Проклятье. Глаза лихорадочно шарили по земле. Рука. Зеленая. На рукояти топора. Бинго.
Волк сорвался, рассекая встречный ветер вымокшей грудью. Двигался стремительно, размашистыми, отточенными бегом скачками, взмётывая в воздух гравий, звякая когтями по булыжникам покрупнее. На камень. С камня. Пры-ыжок.
Кусочек вопросительно замер, ухватывая неправильность происходящего. Замер кусочек внутри. А сам мохнатый уже летел.
Толстые зеленые пальцы в предсмертной судороге обхватили рукоять так, что проще было оторвать руку от грузного тела, чем выдрать из пальцев топор. "Не успеваю..."
Цапнула валявшийся рядом камень и резко развернулась на полусогнутых.
Не тут то было. Комок мокрой шерсти врезался в Лаас, сшибая с ног. Правда, приголубить нападающего кулаком с зажатым камнем она все-таки успела. Но на общей картине это не сильно сказалось.
Волчара глухо тявкнул, поджимая задетый бок. Врезался в крепкое тело, подмял, хлопнувшись сверху своей немаленькой тушкой. Рассерженно клацнул зубами перед самым носом.
Уркнул, увидев лицо "подстилки", остановился. Озадаченно моргнул.
"Что это?"
Удар о землю вышиб из легких воздух. Голова мотнулась по траве, закрылись помутневшие глаза. Хватка разжалась, руки безвольно упали на землю.
Соображающая мысль оказалась настолько не к месту, что Рубия вывалилась из формы. Копыта разъехались, она оказалась сидящей верхом на отключившемся теле. Потрясла головой, переступив рукой чуть в сторону от вывернутой набок головы.
Где это я?
Погоня... погоня... Да, она искала... Нда.
Тридцать три анахорета.
Тронула липкое на животе, нюхнула. Кровь. Запах отрезвляюще ударил в голову.
Как ветром сдуло с насиженного и подозрительно мокрого места. Дернулась к шее - проверить пульс. Фух.
- Грёбаные инстинкты, - пробормотала она вполголоса.
Что у нас. Руки. Прокус выше наруча. Тьфу, пакость какая. Ещё один. Волчара голодный явно... Оглянулась на валяющиеся тела. Был. Был голодный. Не судьба.
Она помнила из небогатой практики нехитрый приём, ускорявший затягивание ран. Как подействует /на это/? А кто его знает...
- Пожуём - увидим, - шаманка вцепилась в вытащенный из сумки обрывок бинта, разгрызая конец.
Вдохновенно сложила ладошки над раной, полуприкрыла глаза, свела пальцы вместе, прислушиваясь к ощущениям.
У лежащей на земле дренейки едва заметно дрогнули веки. Практически больше ничто не выдало, что та или уже пришла в себя, или только начала возвращаться из липкого забытья.
Она так и не поняла, был ли эффект. К покалыванию всё время подмешивалось постороннее - то, к чему слишком рьяно прислушиваться не хотелось.
Стряхнула с рук ощущение липкого и взялась бинтовать, оставляя немного свободы кровотоку, поглядывая остальное на предмет других ранений. Ссадины-царапины и прочая ерунда не в счёт. Тех обрывков, что откопались в котомке, едва хватило на крупные дырки. Уже затягивая последний узел, нахмурилась, подмечая на коже жилета глубокую царапину, уходящую подмышкой назад.
- Катись-катись колобок-к-к, - выдохнула она, с натугой стараясь перевернуть лежащую на бок
- К Наару катись, - хрипло выдохнуло тело то ли совет, то ли предупреждение.
Сложно было сказать, радовал ли Лаас тот факт, что не прибила сразу свалившееся на нее тело. Она хорошо помнила, кто это. Но радости на ее лице определенно не было. И переворачиваться она тоже, похоже, не собиралась.
- Тут катись не катись... Под каждым кустом Наару, - поморщилась шаманка. - Как спина?
- Лучше, чем моя голова, - прищуренные глаза цепко изучали склоненный над ней силуэт. Скользнули по перемазанным голубым рукам, уголок рта дернулся, будто хотел сложится в кривую ухмылку. - Тебе стоит вымыть руки. Немедленно.
Сделала усилие, пытаясь приподняться, подпереть себя руками. В голове от удара до сих пор было мутно.
Шаманка непонимающе уставилась на ладони, извозяканные ультрамариновыми разводами. Поперхнулась.
- Н-нда.
Зачерпнула горстью, сгребая росу с упругих травинок. Синие капли стукнули по листьям, расплываясь темными кляксами. Лучше, чем ничего, но негусто. И есть ли здесь близко вода - неизвестно.
Не вымыть, так хоть вытереть. Поднялась, зарыла пальцы в мех развалившегося волка, ещё отдающего теплом.
- А голова? - буркнула она, размазывая разводы по боку дохлого животного.
Лаас удалось приподняться, опираясь на локти. Сморщилась, стиснула зубы и рывком села.
- Хха... А руки все-таки стоит помыть, да, - вертящийся на языке вопрос о "Что ты вообще тут делаешь, Наару тебя раздери" она пока не озвучила.
- Я как бы не против, но воды с собой ни капли, - шаманка дернула плечом, отвернувшись - разглядывала раскуроченного орка. - Речку поблизости видела?
- Речку? - повела плечами. скривилась, потянулась рукой под мышку, щупая пальцами истерзанный доспех на спине и лопатке. - Озерцо есть, если выше подняться чуть.
Дренейка встала и, вышагивая между камней, побрела вверх по склону, вскоре скрывшись за зарослями.
Озеро действительно оказалось недалеко. Первым делом рогатая заглянула в тёмную воду, как будто проверяла присутствие себя отражённой. Уже приготовилась сунуть руки, но остановилась.
Сунула одну, ту, на которой пятен было меньше, бултыхнула, потёрла о гальку, счищая подсыхающее. Сунула руку в сумку и выудила почти пустую бутыль. Толчок - и остатки содержимого выплеснулись на землю.
Второй, которая была грязнее, зачерпнула с поверхности и тихонько наклонила собранную лодочкой ладонь, скатывая подсиненную воду в подставленное горлышко.
Резкий удар по локтю руки, державшей склянку. Кажется, копытом.
- Я сказала - вымыть руки, - тихий голос буквально клокотал плохо сдерживаемой яростью. - Я не сказала - собирать мою кровь.
Горящие зеленью глаза потемнели, если бы взглядом можно было убивать, то сейчас это получилось бы несомненно.
От неожиданности шаманку развернуло. Она плюхнулась задом в воду, бутылка плеснула в стороне.
А вода-то холодная.
Чтобы не заверещать, стиснула зубы и со свистом втянула воздух. Со скрюченного, как сморчок, лица глянули снизу вверх на возвышающуюся раненую глаза-щёлочки.
- Нужно было тебя тогда убить, - отстраненно, будто говорила о закупке мяса на базаре, произнесла дренейка. - И повод хороший был.
Подошла ближе, кажется, даже не шатается уже. Чуть склонилась к сидящей в воде, будто изучая.
- К-как будто... сейчас ч-что-то меш-шает.
Дренейка отжмурила один глаз. А струйки холодные в штанах, вот ведь. Скребанула по-собачьи скукоженными пальцами, оперлась о дно, подтягивая копыта под себя. Испытующий взгляд её остановил.
Согласно кивнула. Рывок за шею, усиленный заклинанием, сковал мышцы леденящим, зубодробильным холодом, опрокидывая дренейку с головой в ледяную воду.
Она успела захлопнуть рот, глотнув не так много, как могла бы. Схватилась за держащую руку, извиваясь, заметая копытами пространство перед собой. Продравший мороз вгрызся под кожу. Брызги во все стороны.
Ощутимый удар по голени. Упала на колени, придавливая суматошно дергающиеся ноги.
Пальцы на шее сжались сильнее, удерживая извивающуюся жертву под водой.
Дышать.
Она моргнула. Проблеск сознания. Сложила пальцы свистулькой, тряхнула. Вода хлынула в лёгкие, обжигая холодом.
Вдох.
Хватка на шее стиснулась.
Она мысленно навалилась коленями, вминая на место рвущуюся панику. Проблеск сознания. Глухая злоба.
Рывки пенили воду. Кровь с намокших повязок пачкала ее голубым, словно слетевшие с пера чернила.
Широко раскрытые глаза наемницы в этот момент могли показаться двумя бездонными темными озерами, поглотившими даже привычное сияние. Спокойный, будто изучающий взгляд и легкая полуулыбка. Чужая.
Вдох.
Выдох.
Сердце билось с натугой, прокачивая разреженный кислород. Поджав губу, шаманка выбросила руку вперёд - и вместе с распахнутой ладонью вскинулся водяной столб, ударил в грудь склонившейся, обхватил её, окутав потоком.
Рука резко сжалась и рванула на себя.
Удар в грудь был неожиданен. Для всех.
"Забыла, с кем имеешь дело?!"
Пальцы на шее притопленной шаманки на миг ослабили хватку.
"Убей".
Темные, невидимые глазу плети рванулись, ныряя в воду. Рывок водяной "петли" был уже не столь неожиданен, даже слегка смягчен, но все равно швырнул Лаас вперед, в пенящееся месиво голубых разводов на обе руки. Одна из которых до сих пор удерживала шаманку.
Вода задрожала, Рубия широко распахнула глаза. Слияние было близким. Жгуты чужого вклинились в неё... не в неё, в воду вокруг неё. Но она ощущала это почти как часть своего тела.
Делай. Делай же что-нибудь. Сейчас!
Она обхватила нависшую над ней тень за шею, потянула на себя, вперед и вверх - и откуда силы взялись? Черви буравили запястья изнутри, черви сквозь ребра скользнули в легкие. Чужой локоть вдавился ей в грудь, но даже это не чувствовалось настолько холодно и неожиданно. Потянулась сама навстречу - головой, лицом, губами - успокоить, охладить.
Ледяная вода сомкнулась за спиной, Лаас едва не зашипела от неожиданности, чуть не наглотавшись воды. Резко потемневшей, помутневшей от прибавившейся в ней синевы.
Приложилась к губам, гася звуки, коснулась лбом. Пальцы на загривке ослабли, погладили - мягкий поток эхом повторил движение, большой жидкой перчаткой скользнув по загривку.
Спина. Духи великие...
Мотнула головой, являя собой живой укор. Озёрная вода мутилась, вырываясь, там, где ощущалось чужое.
У разорванной спины было одно из таких мест. Сомкнувшаяся над ней вода сходила с ума, сопротивляясь желаниям. Рубии пришлось напрячься, усмиряя готовую взбеситься стихию.
"Убей".
Разметавшиеся по смятой подушке пепельные пряди. Мокрые дорожки через виски к кончикам ушей, темнеющие губы, пытающиеся вобрать хотя бы глоточек воздуха. Собственные дрожащие, одервеневшие ладони, закостеневший воздух в груди.
Лаас рванулась прочь, вверх, отталкивая от себя шаманку, вырываясь, выбиваясь из воды. В собственной голове истошным воплем бился чуждый крик, высекая искры из натянутых струной нервов.
Со свистом втянула воздух, отшатываясь назад.
Рубия ушла в глубину. Не грянула о дно, под спиной спружинила та же сила, что окружала, пропитывала её, была продолжением её пальцев, рук, дышала, чувствовала, реагировала вместе с ней. Рябью встопорщилась вспышка чужих эмоций.
На глади вспухло плоское утолщение, будто где-то ниже бил слабый источник. Медленно-медленно, раскинув руки, не решаясь лишний раз пошевелиться, шаманка всплыла к поверхности.
Лаас стояла в воде, уронив руки. Капли, запятнанные синим, стекали по одежде в озерцо.
Пальцы окунулись в утренний воздух, поднялось над водой лицо.
Отторжение.
Носом и ртом хлынула вода. Она захлёбывалась. Забила руками, пытаясь выровняться, перевернуться набок или вертикально, встать. Копыта скользнули по гальке, поднялась и упала, согнувшись в кашле, отплёвываясь.
Постучала себя по груди, выколачивая остатки, окунаясь подбородком. По щекам бежали дорожки. Вода? Слёзы?
Если она и слышала, то пока не реагировала.
Слепо пошарила вокруг рукой, нащупала выступающий у берега камень. Потянулась, встала, тут же осела назад, на берег, мокро шлепнулась на булыжники.
Она больше не смотрела на барахтающуюся шаманку. Низко опустила голову, будто прятала глаза, а может просто не хотела глянуть даже случайно. Рука сползла с опоры, упала в воду. Подтянула копыта, склонилась вперед, ткнулась лбом в собственные колени, что-то негромко, но довольно явственно шепча на смутно знакомом каждому дренею языке. Зло, с присвистом вырывались из горла слова.
Побрела к берегу чуть в стороне от сидящей, смурно повесив голову. Зрачки дергались из стороны в сторону, вздрагивали плечи, но смотрела прямо перед собой, не поворачивая ни головы, ни глаз, как сломанная кукла. Рука сама поднялась, зашарила по запястью, локтю, груди, будто проверяя, действительно ли её буравили насквозь, или это было лишь ощущение. Вторая висела плетью, не шевелясь.
- Уходи, - глухо повторила дренейка.
Руки вынырнули из воды, обхватили ноги под коленями.
Кожаная куртка на дрожащей, ссутуленной спине была изорвана в хлам, кажется, там прошлись не только клыками, но и чем-то более весомым. Вода, смешанная с синим, изредка тревожила каплями озерную гладь.
Рубия кивнула, не поворачиваясь. Подрагивали губы на укрытом тенью лице,подрагивали плечи при каждом шаге.
Вскинула вдруг повисшую руку, наклонила вперёд, едва перебирая пальцами. Вода вздыбилась толстым щупальцем, текуче сдвинулась к сидящей на берегу, зависла над её головой - разглядывала, изучала, точно как сама она несколько минут назад изучала шаманку.
Разжала пальцы. Водяная змея лишилась формы, раскатилась по берегу, шелестя галькой.
Вышла из воды. Двигалась все так же медленно, как во сне. Медленно вышла на склон, медленно начала спускаться - к тому месту, где валялся изуродованный труп зеленокожего. Захрустели камешки под копытами.
Вокруг неё были десятки невидимых духов, мелких и не очень. Чиркали по рукам, касались плечей, щёк, задавая немые вопросы. Она не отвечала. Нечего было отвечать. С одежды капали уже почти прозрачные капли.
Стали тише размеренные шаги за спиной.
Подняла голову, уставилась на собственное отражение в воде. Кривая, болезненная улыбка изломала губы.
- Идиотка, - глухо проворчала она отражению на эредане. Оперлась подбородком о колено, прикрыла глаза. Двигаться не хотелось.
Одинокая дренейка прошла мимо двух тел, и не взглянув на них. Вломилась в кусты, продавливая их собственным весом. Кусты были странными, всё не кончались. Через какое-то время рухнула, припав на четыре лапы. Белёсый волк вклинился меж веток, оставляя на них клочки мокрой шерсти, и скоро исчез в утренних сумерках.
Солнце уже успело подняться довольно высоко, грея голову и плечи. Она поднялась с камня. Повела плечами. Подсохшая кровь стянула кожу на спине. Скинула изорванную куртку, рубашку.
Кожа чуть выше пояса штанов потемневшими, истрескавшимися лепестками тянулась вверх. Неприятное зрелище.
Оставшись в одних штанах, вошла по колено в воду и долго смывала с себя кровь. Раны подсохли, лопаясь иногда от движения. Неприятно, но жить можно.
Нужно вернуться. Плащ зеленомордого, если в воде поплескать, можно использовать, закутаться, добраться до Шаттрата, вернуться к Карру. А там разберемся. Вынесла же нелегкая эту ... Снова болезненно скривилась, не закончила мысль. Зло ударила по поверхности озера, разбивая отражение.
Не забыть найти свой нож и ободрать волка - не пропадать же добру. А на поздний завтрак придеться обойтись чем-то другим.