Под добротным сапогом треснул схоронившийся под желтой листвой сучок. Охотник выругался про себя. Ему был не привычен этот вечно осенний лес. Как будто время навсегда остановилось в этом месте. Говорят, что в давние времена здесь жили эльфы, но Джозеф не верил в сказки про эльфов, как и про гномов, которых, по слухам, видели шахтеры в мрачных лабиринтах Копейских гор. Джозеф верил лишь в то, что видел своими глазами. А точнее в тех, кого настигал его арбалетный болт или, на крайний случай, острый метательный нож. Так, поначалу он не верил и в Серебреного волка, и в Бера Шатуна, размером с двух обычных медведей; и в дикую Гривастую рысь, с прекрасной пятнистой гривой, как у заморского льва... Многим обитателям волшебных и не очень лесов пришлось поплатиться жизнью, дабы Джозеф "Везучий", как его называли другие охотники, смог поверить в существование диковинных зверей. Сейчас Джозеф тоже не верил, от того, пропахший потом и искусанный кровососами, он брел со своим чадом - "арбалетом" - по золотому лесу, в поисках Скорбящего единорога.
Все началось с того дня, когда Джозеф Везучий повстречал в трактире "Одноглазый Вепрь" своего приятеля Фику Шрама. Фика сидел за дальним столиком, топя свои мысли в дешевом пойле. Джозеф присел к приятелю и подозвал толстозадую Микуну, наказав принести пойла посолиднее на две персоны. Одним движением руки Джозеф смахнул со стола дешевое пиво приятеля, на что тот никак не отреагировал. Лишь несколько завсегдатаев обернулись на глухой удар деревянной кружки о пол, но разглядев, кто именно бедокурит, благоразумно отвели глаза.
- Фика, ты чего нос повесил? Аль охота не задалась? - Хлопнул по плечу приятеля Джозеф, улыбаясь почерневшими зубами. Ему-то сегодня повезло: Двуглавый грифон, родом из Синих гор, был ему трофеем. Птица осталась жива, что было не свойственно Джозефу, но гарантировало неплохую выручку. За живой товар можно было просить надбавить деньжат.
Фика лишь отмахнулся, вперив взгляд в изрезанные бороздами доски стола. Его жуткий, в три полосы через все лицо, шрам, давно затянувшийся, но живший своей жизнью, почти не заметно подергивался. Этот шрам был легендой... Сколько он принес Фике славы и уважения в своих кругах, столько же и проблем. Одной из них было внимание женского пола к Фикиной особе. Точнее, полное отсутствие оного. А все благодаря Каханской Саблезубой рыси, которая перед смертью оставила подарок жестокому охотнику.
Микуна принесла огромный кувшин с пивом и две чистые деревянные кружки. Завистливые взгляды покосились на столик, за которым сидели Фика и Джозеф. Не многим довелось на себе испытать такое уважение и благосклонность от хозяина "Одноглазого Вепря". Хороших охотников здесь ценили и чествовали, как героев. Охотники, редкие бродячие торговцы, шахтеры и ремесленники были единственными, на ком держался город Миквар. Маленький город не мог похвастаться плодородной землей, и урожай часто погибал, не успев созреть. Правда протекала речушка - Утика, но она была мелкой и очень холодной потому, что брала начало в Копейских горах, вершины которых покрывали снежные шапки. Чуть поодаль, с противоположной стороны от Копейских гор, располагался старый Мрачный лес. Пожалуй, опасней места не найти на всем белом свете. Кроны деревьев за века так переплелись меж собой, что даже маленький лучик солнца не мог коснуться стволов деревьев этого леса. В таком неблагоприятном темном месте, лет пятьсот назад, поселилась нечисть, которую не боялись разве что местные охотники, промышлявшие на окраинах. И только самые смелые заходили вглубь, добывая шкуры и мясо огромных беров, волков и прочих, кто мог жить там и не бояться столкнуться с умертвиями лицом к лицу.
Отпив немного пива, Джозеф снова обратился к своему другу:
- Ну, чего ты сидишь такой кислый. Или ты хочешь испортить своей харей мое превосходнейшее настроение? - Джозеф выставил палец перед опущенным лицом Фики и медленно покачал им. - Эээ, дружище, я тебе не дам этого сделать. А ну выкладывай, чего стряслось?
Фика поднял голову, посмотрел на кружку пива, после на Джозефа.
- Пей! Пей! Не стесняйся, я угощаю. - Пробасил Джозеф, утирая усы и бороду рукавом.
Фика отодвинул кружку, чем немало удивил собрата по охоте. После наклонился над столом и произнес шепотом:
- Я видел Скорбящего единорога.
- Чего? Какого единорога? - Выпучил глаза Джозеф.
- Тшшшш... - Зашипел Фика, оглядываясь по сторонам. И еще тише, почти одними губами произнес: - Скорбящего единорога. Я его в Золотом лесу видал.
- Ты не заболел часом? Скорбящий единорог бывает только в сказках, которыми детей пугают. Может, померещилось? Да и чего ты вообще поперся в Золотой лес?
Фика потянулся за кружкой пива. Сделал пару глотков и снова отставил.
- Помнишь, две недели назад у нас в городе колдун объявился? Ну, мы еще удивлялись - мол, откуда он и чего ему нужно в наших краях.
- Ну? И чего ему нужно было? - Не без интереса спросил Джозеф, окуная усы в отменное пиво, прославленное Харапское пиво.
- А нужен ему был рог единорога. Да не обычного, а из Золотого леса. Ему отчего-то обычный единорог не подходил. Он сказал, что магической силы маловато. Я думаю, ему рог для какого-то очень сильного колдовства нужен... Хотя я точно не знаю... Он не посвящал меня в подробности. Просто сказал, что нужен рог именно того единорога, что в Золотом лесу водится. В общем, обещал заплатить золотом весом равным весу рога. А если принесу несколько, то, соответственно, равным весу нескольких.
Джозеф, услышав это, булькнул пивом в кружке, забрызгав стол и лицо друга. И, не утираясь, выпалил: - Да ну... Эта ж какие деньжищи... Фика, ну ты счастливчик... Ну, ты везунчик!.. - Джозеф одобрительно подмигнул собрату. - Так чего ты такой кислый? Золотишко не знаешь куда потратить?! Так бы сразу и сказал... А то несешь бред о сказочном Скорбящем единороге!.. - Джозеф хлопнул по плечу друга, утирающего пиво, которым был оплеван от избытка чувств.
- Да сядь ты! - Рыкнул Фика на вскочившего друга. - Нет никаких денег! Нет и рога! Я вернулся ни с чем, понимаешь? Я не смог выстрелить!
Джозеф покорно сел и уставился на собеседника округлившимися от удивления глазами. Он не мог в это поверить. Фика Шрам очень умелый охотник, один из лучших. Поговаривали, что Фикиной стрелы удавалось отведать не только четвероногим, рогатым и пернатым, но и тем, за головы которых неплохо платили. Хладнокровный, сдержанный, лучший в Микваре лучник не мог вернуться без добычи. Тем более что за трофей обещали хорошо заплатить.
Итак, Джозеф шел по Золотому лесу с максимальной осторожностью, что не мешало ему снова и снова прокручивать в голове слова Фики. Фика видел единорога, но не выстрелил. Это не укладывалось в голове у старого охотника. Шорох справа: Джозеф присел, всматриваясь в медное колечко прицела. Тонкий стреловидный стержень находился точно по центру. Глаз орла - так назвал свое изобретение охотник. Он очень гордился своей задумкой и никому его не показывал. Арбалет обычно держал в чехле из кожи Трехглазого Тогу и вытаскивал лишь тогда, когда выходил на охоту. Сейчас глаз орла хищно смотрел на кусты в ста шагах от охотника. Пальцы слегка коснулись рычажка на брюхе смертельного оружия. Тетива, словно почувствовав близость чужой смерти, отозвалась легкой дрожью. В кустах что-то завозилось, зашуршало сухой листвой. Джозеф напряг слух и зрение, но даже это не помогло ему определить, что за зверь ворочается в кустах. Это очень сильно нервировало охотника, и он решил подойти поближе. Но не успел он и шагу сделать, как из кустов появилась лохматая, седобородая голова. От неожиданности охотник вздрогнул, но тетиву не спустил.
Это был седовласый старик, не высокого роста, с бородой до колен. На нем был коричневый, усыпанный лесным мусором, кафтан. Старик опирался на длинный сучковатый посох. Джозеф отвел арбалет в сторону, но левой рукой слегка коснулся рукояти метательного ножа, которая была еле видна из-за пояса. Старичок улыбнулся в четыре зуба, стряхнул прицепившийся мусор и поковылял проч.
- Эй, старик. - Окликнул незнакомца Джозеф.
Старик обернулся, не снимая улыбки с лица. Посмотрел на охотника печальными, сочувствующими глазами. Джозефу стало не по себе и, дабы скрыть неприятное и непонятно откуда взявшееся чувство вины, рявкнул что было мочи:
- Ты чего здесь шляешься? Жить надоело? Болта захотел?
Старичок лишь повел плечами. А после произнес спокойно и дружелюбно:
- Тебе стыдно?! Не правда ли?
- Что? - Переспросил Джозеф. Он это сделал не оттого, что не расслышал, а оттого что испугался. Но отчего испугался он старого человека? Откуда появился беспричинный страх и горький стыд? Ему казалось, что если он признается в том, что ему стыдно, то случится нечто ужасное, нечто настолько страшное, что даже думать об этом не хотелось. Никогда охотник не чувствовал себя так плохо.
Старик кивнул. Он больше не улыбался, а просто смотрел Джозефу прямо в глаза. И столько было в этих глазах упрека и старческого неодобрения, что он не выдержал и отвернулся. Когда же охотник решился вновь поднять глаза, то от неожиданности отступил назад. Перед самым его лицом возвышался тот самый старик, но теперь уже на голову выше охотника, смотрел на него сверху вниз. Джозеф попятился, забыв об арбалете и ноже. Вид у старца был грозный: глаза походили на два уголька, зубы острые, словно специально заточенные, сверху и снизу по два клыка; посох в его руке ожил, превратившись в толстую зеленую змею. Старик держал ее чуть ниже головы, и та шипела и извивалась. Из разрезов рта змеи стекала струйка желтоватого яда. Старик оскалился и потянулся своей серой рукой с длинными кривыми пальцами к груди охотника, делая это медленно, как будто был уверен, что Джозеф просто не в состоянии сдвинутся с места. И это было почти верно. На секунду страх сковал тело, будто в каменный кокон. Но будь на месте легендарного охотника иной, может старик и смог бы дотянутся грязными, серповидными ногтями до сердца, сдавленного страхом. Джозеф испуганно отпрянул и рассек запястье старца ножом. Не длинное, но широкое и очень острое лезвие скользнуло перед охотником, разрезая воздух. В тот же миг силуэт скалящегося старика со змеей в руке исчез, а в двадцати шагах от Джозефа снова стоял сутулый старичок с посохом в руке. Он улыбался, в четыре зуба. Охотник поднял арбалет, целясь орлиным глазом в грудь колдуна. Он был уверен, что это колдун: больше никто не может вмиг превратить посох в брызжущую ядом змею, и в мгновение стать выше и зубастее прежнего.
Старик выставил вперед ладонь в знак примирения и произнес: - Успокойся охотник, это была лишь иллюзия. Я не хотел тебя так напугать. Мне просто было интересно.
- Что интересно? Испугаюсь ли я? - Разозлился охотник, целясь шутнику в голову. С такого расстояния болт должен был пройти на вылет. Джозеф был невероятно зол на колдуна и собирался продырявить его. Еще никто не позволял себе шутить подобным образом над Джозефом Везучим.
- Я знаю, что ты ищешь единорога. - Произнес колдун, не обращая внимания на страшное оружие, нацеленное на него. - Но я бы тебе не советовал убивать его. Да и вообще, причинять вред этим прекрасным животным.
- И кто меня остановит? Ты, старик?! Колдовством? - Джозеф усмехнулся. - Давай глянем кто быстрее: ты, со своей магией иллюзий, или мой болт!? - Указательный и средний пальцы слегка нажали на рычаг, под брюхом арбалета. Тетива застонала. Тихо, почти беззвучно.
Старик отрицательно покачал головой:
- Не стоит этого делать. Я не желаю тебе зла, хоть ты и занимаешься неприемлемым моему сердцу делом. Но у каждого свой путь.
- Так чего же ты хочешь, старик? - Распыляясь все больше, спросил охотник.
- Я?! Ничего. Ты сам меня остановил. А я тебя лишь предостерегаю - не нужно охотиться за единорогом. Не зли тех, кто искупает вину. Иначе, тебе придется раскаяться. А если нет, то быть тебе вечно скорбящим.
- Что за бред ты несешь, безумец? Какая вина? Какое раскаянье? Мне неведомо это чувство.
- То, что сделал я - лишь легкая тень того, что может случиться с тобой, пади на тебя проклятие скорбящего. Лучше уходи туда, откуда пришел.
- Ты пугать меня вздумал? Угрожать? - Взревел Джозеф.
Тетива сорвалась, посылая тяжелый болт в голову старца. Арбалет слегка дернулся, прощаясь с оперенным древком. Воздух зашуршал о стальной наконечник, облизывая его теплыми потоками. Но на этот раз хищному оружию достались лишь кора и щепки старого дерева потому, что там, где секунду назад стоял старик, сейчас была лишь пустота. Старик исчез.
Джозеф сплюнул, взвел арбалет и наложил новый болт. Старый он даже не попытался вытащить, тот сидел в дереве на четверть длинны, не оставляя никаких шансов вытащить его целым. В ярости Джозеф пнул ногой ствол, спуская пар. " Неужто испугался?" - Подумал он, успокаиваясь: " Старый дурак, учить меня вздумал? Ну, ничего, ты еще получишь свое".
День клонился к вечеру. Джозефу пришлось подыскивать подходящее место для ночлега. После долгих поисков он нашел подходящее - это была моховая поляна. Почти идеальный круг плотно обступивших деревьев отгородил поляну от остального мира. Ветви деревьев тянулись к центру круга, образовывая купол с небольшой отдушиной посередине. Охотник очень обрадовался, потому что именно в таких местах чаще всего встречаются поющие куницы, изумрудные хохлатые Моа и единороги. "Не зря меня везучим называют", - Усмехнулся про себя Джозеф. Конечно, здесь могло быть все иначе, и он мог не повстречать единорога именно в этом месте. Ведь это не обычный лес, и даже не Мрачный, а малоизвестный Золотой. Но почему бы не воспользоваться случаем и не поохотится прямо на привале? Кто знает?! Может, повезет. Ведь он, Джозеф "Везучий" - легендарный охотник, страх и ужас животного мира!
Покрытую мхом поляну разрезал почти на две равные части ручеек. Прозрачная вода появлялась, словно ниоткуда и уходила в никуда, беря начало у самых корней деревьев, и исчезая с противоположной стороны. Ручей манил своей чистотой и безупречностью. Джозеф скинул наплечный мешок и, став на колени, умыл потное лицо прохладной водой. Понюхал, вода пахла снежными вершинами. Охотник испил из ручья и тут же скривился и закашлял. Вода оказалась отвратительной на вкус, влага горчила и жгла горло. Словно отвратительное ведьмовское зелье из корешков и жуков. Всем известно, что лучшее зелье то, которое воняет хуже бабкиных подмышек, а на вкус - не слаще желчи дракона.
Промыв рот водой из кожаной фляги, охотник вытащил из сумки катушку с эльфийской нитью, маленький мешочек и черную, как ночь, накидку, с желтыми треугольниками, имитирующими листья; крохотный глиняный кувшинчик и мешочек с серым порошком. Света было пока что достаточно, чтоб Джозеф успел приготовить ловушку и взобраться на ближайшее дерево, в ожидании жертвы. Но все равно стоило поспешить.
Прежде всего, он смазал руки серым порошком, да так, чтоб не просыпать на мох: незачем привлекать внимание потенциальной жертвы не естественными пятнами на зеленом ковре поляны. После этого, он открыл глиняный кувшинчик со слизью желтобрюхого гигантского паука, которую добыл собственными руками, и принялся разматывать катушку эльфийской нити, при этом кончиками пальцев смазывая ее. Вязкая слизь, добытая из чрева желтобрюхого гиганта, способна была склеить две подковы меж собой, поэтому обращаться с ней нужно было крайне осторожно, предварительно присыпав ладони порошком. Эльфийская нить также была не проста, ибо в нее вплетались тончайшие волокна золота и серебра, дыхание кошки, подшерсток лисушки и конечно паутинка шестопряда. И ни дай бог запутаться кому-либо вот в такой ловушке. Тем более - единорогу. Как известно, единорог теряет силу при соприкосновении с золотом. Эльфийская нить - как ее называли все, по мнению Джозефа, вовсе не являлась эльфийской, а была просто плодом работ алхимиков и магов. Ведь, как известно, Джозеф Везучий никогда не стрелял в эльфов. Выходит, эльфы существовали лишь в сказках.
Джозеф опутал поляну эльфийской нитью одними, лишь ему ведомыми, зигзагами, приклеивая почти прозрачную ловушку к стволам деревьев. Нить не была натянута до придела и слегка провисала, дабы дать попавшему в импровизированную сеть животному намертво запутаться в ней. Джозефу нужен был лишь рог единорога. Он не очень заботился о самом животном: пусть склеиваются копыта, пусть слипаются на гриве волокна шерсти, ведь единорог без своего рога, лишь обычный жеребец. Да, он красивый, сильный, выносливый, но его свирепость и нелюдимость невозможно обуздать, даже с помощью сильной магии. Была бы девственница, можно было бы увести его с собой. Но, ни девственницы, ни желания возится с единорогом, не было.
Когда охотник расставил сеть, пришло время положить приманку. Развязав шелковый шнурок на маленьком мешочке, он аккуратно, двумя пальцами, достал из него черный пучок кудрявых волос - это должно было привлечь животное. Еще в юности, когда щетина и не думала покрывать щеки молодого охотника, Джозеф, краснея и потея от смущенья, прочел рукопись "Утехи волшебства". И в одной из глав о единорогах, был такой абзац: "Магистр, желая утолить рукою похоть плоти, поставил пред единорогом девицу. Цветок доселе не был сорван, невинна и прекрасна была служанка. Жеребец не выдержал и прыгнул на лоно девы и возлюбил ее под кронами деревьев. Магистр, после утоленья желаний плотских, оплел покорного единорога уздечкой золотой и пикою пронзил его нещадно". Как было описано ранее, девственницу с собой охотник не прихватил. Уж больно накладно бабу за собой в лес тащить. Поэтому Джозеф обошелся малым - за серебряник упросил родителей одной девахи срезать немного кудрей по ниже живота, дабы запахом привлечь волшебную скотину.
Для поимки единорога все было готово. Охотник расположился на ветвистом дереве, предварительно избавившись от следов какой-либо деятельности на поляне. Джозеф боялся, что примятый ботинками мох будет слишком заметен, но через некоторое время зеленый ковер принял прежнюю форму. Укутанный в плащ, охотник сливался с утратившим краски лесом. И лишь ручеек выделялся из мрака, отражая бликами лунный свет. Предварительно взведенный арбалет покоился на суку. Чутье везучего охотника подсказывало ему, что эта ночь принесет свои плоды. Эта ночь изменит всю его жизнь. Ему хорошо заплатят, и тогда больше не придется лазить по болотам и лесам, убивая всяких тварей. Ну... может, иногда он и будет охотиться, но исключительно в свое удовольствие. Чуткий к пробуждению профессионал, позволил себе вздремнуть. Сладкие мысли о богатстве убаюкивали лучше колыбельной.
Джозефа разбудил всхрап, который мог принадлежать лишь роду семейства лошадиных, как он надеялся, волшебных лошадиных. Охотник всмотрелся во мрак, окружающий поляну. Там, в густой черноте леса, что-то блеснуло голубым сиянием и тут же погасло. Существо вновь всхрапнула, но уже ближе. "Учуял запах", - Подумал Джозеф, тихо радуясь про себя, не сделав ни движения, дабы ненароком не спугнуть зверя.
Ночной мотылек, словно издеваясь над охотником, сел на его крючковатый нос и стал небрежно чистить усики. Охотник не стал сгонять насекомое, лишь слегка поморщил нос, но это никак не повлияло на поведение мотылька.
В темноте снова блеснуло голубым, шорох листвы и ломающихся сучьев стал громче. От непривычно яркого света охотнику пришлось прикрыть веки. Но не на долго, а лишь на то короткое время, которое понадобилось, чтобы прошла режущая боль в глазах. Источником яркого голубого сияния послужил рог единорога. Этот магический эффект назывался Плененный Свет Луны. Дело в том, что рог единорога мог впитывать лунный свет, после чего продолжительное время светился голубым, разгоняя самый вязкий мрак и низшую нежить, за что ценился не только колдунами, но и искателями приключений, всякими рыцарями и пустоголовыми героями. Джозеф себя к героям и рыцарям света не причислял, считая их психами с ярко выраженными суицидальными наклонностями.
Вскоре, глаза охотника привыкли к мягкому голубому сиянию рога животного, и он смог получше разглядеть единорога. Животное было на порядок крупнее своих одомашненных соплеменников. Белоснежный окрас шерсти сейчас казался небесно голубым из-за свечения рога. По ногам красивым серебром ниспадала шерсть от колен и до самых копыт. Грива также была серебристого оттенка. Это, несомненно, был самец. Огромный, больше чем любой из тяжелоупряжных коней, с массивной головой и полутораметровым рогом. Единорог, громко сопя, зашел на поляну, неосознанно опутывая свои ноги эльфийской нитью. Он потоптался на месте, втягивая бочкообразной грудью чистый лесной воздух.
Джозеф забеспокоился, что приславутая эльфийская нить не сможет удержать такую громадину и решил действовать, наводя Глаз орла на шею животного. Точно туда, где пульсировала голубая жилка. За секунду до того, как толстый болт должен был слететь, подталкиваемый тетивой, с ложа и пробить белоснежную шею гиганта, позабытый ночной мотылек все-таки нашел укромное местечко в крючковатом носу охотника... Глаза Джозефа заслезились и он чихнул. Его пальцы не произвольно сжались, отпуская тетиву. В тот же миг единорог вздрогнул от неожиданно громкого звука над собой и дернулся всем телом в сторону. Болт с визгом пронесся над запаниковавшим животным и пропал где-то во мраке. Единорог попытался отскочить к лесу, но липкая нить уже достаточно сильно опутала животное, и чем яростней он сопротивлялся, тем меньше шансов выпутаться у него оставалось. Массивное животное хрипело в безуспешных попытках выбраться из ловушки, а стволы деревьев, вокруг которых была опутана нить, застонали от невероятной мощи. Ствол, на ветке которого сидел охотник, дрогнул. Джозеф не на шутку испугался, что единорогу все-таки удастся вывернуть пару стволов и сбежать. Охотник отбросил арбалет, который не возможно было перезарядить, сидя на шатающемся дереве, и вытащил из-за пояса длинный кинжал. Он готовился прыгнуть на спину животному, но никак не мог подобрать нужный момент. Волшебный зверь скосил глаз на охотника и испугано дернулся вперед. Рывок оказался невероятно сильным и крепчайшая нить на материке порвалась. Точнее, порвались две натянутые, словно струна, нити и задние копыта освободились, а вот передние были опутаны куда сильнее, от чего подкосились и единорог невольно склонился на колени. Зверь крутился на месте и неистово лягался свободными задними ногами, разбивая в щепки крепкие стволы деревьев. Охотник понимал, что промедление равно потери добычи и прыгнул на спину животному, зажимая в одной руке кинжал, второй намереваясь ухватиться за холку разъяренного единорога.
Прыжок, кратковременное падение вниз и горячее, взмыленное тело гиганта. Резкий запах конского пота тяжело ударил в подведший нос охотника. Скотина неистово брыкалась, склонив огромную голову почти к земле. Незнакомое с коварной ловушкой, животное попыталось перегрызть нить зубами и прилипло намертво, больше не в состоянии поднять головы. Охотник сполз по скользкой спине единорога к лопаткам и, ухватившись за мокрую гриву рукой, замахнулся кинжалом, отводя руку далеко за спину, чтоб наверняка пробить бугрящуюся мышцами шею самца. Но и в этот раз волшебный конь, словно предчувствуя смертельную опасность, оттолкнулся задними ногами от изрытой бороздами земли и завалился на бок. Джозеф Везучий чудом успел соскочить и откатиться от гигантской туши. Еще мгновение и его правая нога оказалась бы раздавлена. Профессионал не выпустил кинжала и, отскочив в сторону, пригнулся, готовясь к прыжку за относительно безопасный ствол дерева. Но этого не понадобилось. Животное лежало на изрытой земле, часто вздымая исцарапанные бока. Пена хлопьями вырывалась из-под губ животного вместе со свистящим хрипом.
Охотник унял бешено стучащее сердце и выпрямился в полный рост. Подошел к почти недвижимому животному. Волшебный конь вздрогнул, косясь затуманенным измором глазом. Его копыто очертило полукруг в тщетной попытке освободиться. Но силы покинули его без остатка, а "Эльфийская нить" держала крепко, не давая ни малейшего шанса на освобождения. "Значит, правду говорят о том, что золотой уздечкой можно сдержать волшебное животное", - Подумал Джозеф, а вслух произнес, обращаясь к коню: "Злую шутку с тобой сыграло золото. А все-таки мы разные. Точно тебе говорю". - Джозеф сел на корточки у самой морды животного так, чтобы хорошо видеть его устланный пеленой глаз. Он провел рукояткой кинжала по морде коня. Конь еле ощутимо вздрогнул: "Вот у тебя, например, золото вытягивает силы... А мне, эти самые силы, придает... Странные вы все-таки, такие красивые, мощные, быстрые, а от обычного золота теряете силы".
Джозеф встал, подобрал неподалеку валявшийся арбалет, взвел тетиву и наложил болт. "Я, конечно, мог бы подождать и посмотреть, что с тобой будет дальше. Насколько быстро золотые волокна в Эльфийской нити убьют тебя", - Произнес охотник, целясь в раскрытую грудь жеребца - туда, где находилось сердце у обычной лошади. С такого расстояние кости грудной клетки не преграда арбалетному болту, каких бы невероятных размеров не был бы зверь. "Но не буду. Знаешь почему? Да потому, что мне наплевать на тебя и всю твою братию. Да мне вообще на весь мир наплевать!" - Охотник сплюнул и глянул в орлиный глаз. Больше по привычке, чем из необходимости.
Вдруг, за спиной послышалось неистовое ржание. Совсем близко, в паре шагов. Охотник хотел было обернуться, но не успел - сильный удар в спину отбросил его вперед. Да так сильно, что он умудрился перелететь тушу единорога. Одновременно с ударом по телу пронеслась жгучая боль, растекаясь с головы до пят. В спине что-то хрустнуло. Охотник упал на землю, словно тряпичная кукла, откинутая ребенком в угол. Джозеф попробовал встать, но еще один удар, только теперь в бок, откинул его на пару шагов в сторону. Охотник оказался лежащим на спине, нечто очень большое нависло над ним. Через несколько томительных секунд охотник разглядел, что это было. А точнее, кто. Это был черной масти единорог. Да, именно черной. "Таких в природе не бывает", - Мелькнула мысль в затуманенном болью мозгу. Он был также огромен, как и тот, что сейчас лежал у его ног. "О боги, что это за животное? Почему он черный, и от чего его рог светиться не голубым, а белым?" - Подумал Джозеф, не в силах отвести глаз от существа. Черный великан более не обращал внимания на человека, а склонился над своим собратом. Он шевелил губами, будто что-то нашептывая, но ничего не было слышно. Ни звука не сорвалось с лошадиных уст. Белый единорог приподнял голову и, чуть слышно, захрипел. Черный задрал голову вверх и печально заржал. Из его глаз потекли серебряные слезы. Ручейки жидкого серебра словно смывали черный окрас с морды единорога, оставляя после себя белоснежную дорожку. Его рог засиял белым светом - сначала еле заметно, а потом все сильнее и сильнее, словно раскалялся изнутри белым пламенем. Свет заполнил всю поляну, скрывая единорогов, словно мрак в ночи. Источник света превратился в маленькое солнце, на которое невозможно было смотреть, охотник зажмурился. Резкая боль в спине снова напомнила о себе. Джозеф изогнулся дугой, словно к его спине приложили раскаленный металл.
Когда Джозеф очнулся, вокруг было светло. Он подумал, что это свет от рога, но, оглянувшись, увидел, что никого рядом нет. Лишь вспаханная копытами единорога поляна. Джозеф чувствовал себя крайне не уютно, будто он раздвоился, будто у него появилось нечто лишнее и в тоже время чего-то не хватало. В метре от себя он увидел арбалет и попытался до него дотянуться. Но почему-то лежа у него это не выходило. Он заставил себя подняться. Земля резко отпрыгнула вниз и голова тут же закружилась. "Что за черт?" - Попытался вслух возмутиться он, но ничего не вышло. Джозеф, покачиваясь, побрел к ручью. Его подташнивало, и зрение ни как не хотело приходить в норму. Памятуя о неприятном привкусе воды, Джозеф коснулся ее губами и сделал маленький глоток, для того, чтоб увлажнить пересохший от жажды рот. К его величайшему удивлению вода оказалась просто великолепна на вкус. Он приник к ручью, утоляя жажду. Вода оказалась слаще меда. Каждый глоток придавал ему сил, тело больше не содрогалось, в голове перестало шуметь. Джозеф приподнял голову, дабы разглядеть свое отражение в ручейке. Но не свое лицо увидел там охотник. Из полупрозрачной воды на него смотрел конь черной масти, с огромным рогом, от глаз которого прорисовывались белоснежные дорожки серебряных слез. Страшная догадка вкралась в сознание охотника. "Скорбящий единорог", - Попытался произнести Джозеф, но из его глотки вырвалось лошадиное ржание. Охотник вспомнил слова старика, которого повстречал в Золотом лесу: "Не нужно охотиться за единорогом. Не зли тех, кто искупает вину. Иначе, тебе придется раскаяться. А если нет, то быть тебе вечно скорбящим".