Вольски Марина : другие произведения.

Парралель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    девушка по имени Мария при странных обстоятельствах попадает в другой, волшебный мир. Ей предстоит начать новую жизнь среди представителей другой расы, найти свое предназначение, друзей и любовь. Но все осложняется тем, что она совершенно не помнит своего прошлого, порой тяготящего душу темными знаками судьбы, и совершенно не переносит магии, - главной науки в этом мире.

   Глава первая. "То, о чем можно сожалеть"
   Можно чувствовать себя в полной безопасности, только ничего не зная. Незнание подобно щиту, за которым ты недосягаем. Я не говорю об обычной неосведомленности и даже не о необычной. Я говорю о том случае, когда тебе совершенно ничего неизвестно.
   Кажется, первые две недели я пребывала в легком блаженстве. Я не знала о себе абсолютно ничего, и о том, что происходит вокруг тоже. Мое место было затемнено, за тонкими стенами гулял ветер. Много времени понадобилось, чтобы понять, что это палатка или шатер. Иногда бывали посетители, очень тихие. Я часто и много спала и почти ничего не хотелось. У меня не было желаний, потому что я не знала, чего я могу желать. Я не помнила себя. Что бы мне понравилось? Что бы я сделала? Как бы отреагировала. Сладкая дремота сковывала мой разум, я могла лежать, позволять кому-то склоняться над собой и волнения и страхи были мне неведомы.
   Я знаю, что не вышла бы из того состояния своими силами, мое пробуждение началось с тихого разговора с мальчиком, всегда сидевшим у моей кровати.
   - Вы не спите?
   - Нет. Да, не сплю.
   - Скоро придет лекарь, пожалуйста, не усните, хорошо?
   - Не уснуть? - я немного подумала над этим. Многое казалось мне странным и недопустимым в своей формулировке. - Не могу быть уверена.
   - И все-таки. Это важно.
   - Я болею. Как это?
   - Нет, вы...
   - Погоди, как такое случилось? Ведь у меня ничего не болит? Что...
   Затем темнота сгустилась. Потом это стало происходить почти всякий раз, когда я приходила в сознание, я потеряла счет времени, и, наконец, наступила необходимая ясность ума, необходимая тревога и страх.
   - Что с моей рукой?
   Это случилось, когда в палатке было двое. Второй - большой, плотный - встречался мне крайне редко. Еще реже я чувствовала его руки. Странный запах от его одежды наталкивал на мысль, что это лекарь. И что мои слепые сны также связаны с его приходами.
   - Я лечу ее, - и тише:
   - Франек, поди, выйди.
   - От чего лечишь, лекарь? Я едва ее чувствую!
   - Болит?
   - Нет. Она словно весит больше меня.
   - Что еще ты чувствуешь? Жжет? Растягивает? Набухает?
   - Доктор, - левой рукой я ухватилась за его одежду, отчего по телу пошла крупная дрожь. - Я не помню себя. Скажи, что со мной!
   Он молчал. И тогда мне пришла в голову мысль, что он боится меня. Я чувствовала, что каждое его движение наполнено усилием, руки невольно движутся в темноту. Гораздо больше он хотел, чтобы этот пациент спал и не просыпался.
   Я разжала пальцы.
   - Больше никакого наркоза или что там. Не хочу, чтобы мои действия списывали на передозировку препаратами и все в этом духе.
   - Вас ранило на войне, дорогая. Но вы молодец, вы поправляетесь.
   - Я хочу спать. Нормальным человеческим сном.
   - С тобой будет Франек, если что не так - скажи ему.
   - Да-да, - отвечала я раздраженно.
   Он ушел. Я внезапно почувствовала себя очень недовольной. Мало того, что я ничего не узнала, со мной фактически не хотели говорить, еще и эта темнота лишила меня зрения. Получать информацию я не могла.
   Я перевернулась на бок, когда пришел Франек, и некоторое время боролась с собой. Я была почти зла, когда мне удалось уснуть, но после пробуждения раздраженность не исчезла. Постепенно я поняла, что очень, очень зла.
   - Эй, Франек, ты, да?
   - Да! - судя по шороху он вскочил с места. - Да, я здесь. Что вы хотите?
   - Мне нужно... - я судорожно вздохнула. - Сесть. Помоги.
   - Нужен лекарь! Я...
   - Слушай! - рявкнула я. - Если я сейчас не поменяю положение, я свихнусь! Мне нужно сесть, а потом встать и ходить, чтобы отвлечься! Ты понял?!!
   Он словно испарился, а потом вдруг начались крики, возня, я тоже кричала, кажется сопротивлялась. В палатке стало больше людей, больше странного запаха. Волнами накатывала тошнота, но злоба точно уменьшилась. Я почувствовала себя маленькой и несчастной, замученной зверушкой. Рядом стояли и смотрели на меня, наблюдали. Я упорно отказывалась засыпать, терять сознание. Сцепив зубы, смотрела в темноту. За тонкими стенами начался первый дождь и все куда-то ушли. Промучавшись еще чуть-чуть, я закрыла глаза, разжала кулаки. Хотелось рыдать от слабости, от одиночества, но из-за мути в голове я понял, что эти ощущения неправда. Они точно вытеснили из меня злость.
   Нужно было ровно дышать и набираться сил.
   - Это был плохой лекарь. Очень плохой. Его выгнали, - был ласковый голос.
   Я едва подняла веки. Полог палатки был приподнят, я видела розовое небо, потом верхушки голубых палаток, ящики, тюки, истоптанную желтую землю. Через голубую ткань палатки сочился свет, было холодно.
   "Первые проявления внешнего мира. Что раньше было с этим местом? Или это не то? Нет. А ветер? Был ли это он?"
   - Сегодня вы встретитесь с вашим новым лекарем. Он хороший. Я даже лично его знаю, это большая честь.
   Франек теперь сидел не на стуле, а именно на моей кровати. Он был болтливей и довольней чем обычно и с хрустом ел яблоко. Он еще что-то говорил про нового врача, пока я не привыкла к свету и не рассмотрела парнишку как следует. Сначала меня удивила высота его скул и большие глаза, а потом я поняла, что все строение его тела - нечеловеческое. Высокий затылок, череп вытянут, шея гибкая, даже не по-женски, кисти удлиненные. Одной рукой он держал яблоко, другая активно участвовала в разговоре и вызвала у меня сильнейшее удивление: пальцы легко двигались, переплетались, словно в невообразимой разминке. Мне понадобилось время, чтобы понять - каждый палец был независим от другого, свободно сгибался и разгибался.
   - Вы слушаете меня? - прежде чем создание по имени Франек заметил мое потрясение, я перевела взгляд на его лицо. Глаза цвета крепкого чая были больше человеческих в два раза и имели двойную радужку. Внешняя чутко вздрагивала при малейшем наклоне головы, реагируя на свет.
   - Ты... - я осеклась, когда Франек вопросительно дрогнул ушами - почти с ладонь длиной, сужающимися к верху. - Ты другой расы.
   - Ну да. Как и вы. Моего брата зовут имперским. Мы, наша раса - живем в Западной Империи, потому нас так прозвали. Я тут сижу как раз для того, чтобы вы привыкли к вашему новому окружению. Мне сказали: " Франек, побудь с молодой леди, чтобы у нее не случился шок". Поэтому я здесь.
   - И все-таки я в шоке, - пробормотала я, не в силах оторвать взгляд от его ушей. Похоже, они играли не последнюю роль в общении, участвуя в мимике лица. - Это... черт возьми, неописуемо.
   - М! - Франек самоуверенно махнул рукой, и пальцы неестественно плавно выпрямились. - Вы не волнуйтесь, у нас еще есть человеки.
   - Еще? Здесь?
   - Ну как здесь... - он шумно проглотил крупный кусок. - Вообще. В мире. В нашем мире.
   - Параллельный мир? - мое удивление все увеличивалось, ему точно не было конца. Последние два слова вылетели словно пробка из бутылки. В памяти наконец-то стали всплывать какие-то дежурные факты о мистических ходах в пространственно-временном континууме, ведущих в альтернативные реальности, полные вещей, что за пределами нашего понимания. Но то, что я видела перед собой под это описание не подходило. Все было слишком... настоящим. Кровать подо мною скрипела, Франек чавкал яблоком, забываясь в теплых лучах, а мимо нашей палатки прошел рядовой солдат, которого я даже толком не успела разглядеть. Я подумала, что он чем-то был занят, наверное, надо было заступить в караул. Или перенести пару ящиков с провизией на полевую кухню.
   - Какого бы цвета он ни был, суть та же, - тихо сказала я. - Параллельный мир.
   - Очень верно! - горячо кивнул Франек. - Так и зовется - Параллель.
   - Очень приятно.
   - И мне! - наивный Франек вытер о платок левую руку и протянул ее мне. - Пожимайте, не бойтесь. Можете еще потрогать мои уши. Господин Малеш (это как раз тот замечательный лекарь) говорит, это полезно.
   - Надеюсь, хотя бы тебе, - саркастично сказала я, но от "процедуры" не отказалась. Кончик уха, любезно мне предоставленного, был очень теплый, под пальцами он пару раз апатично шевельнулся.
   Франек, все это время склонившийся ко мне, был занят нескончаемым яблоком. Глаза имперца были широко распахнуты. Задумавшись о чем-то, он уставился в одну точку, продолжая сочно хрустеть.
   Я дернула его за медные волосы, собранные в короткий хвост высоко на затылке.
   - Давай второе ухо, надо коротать время до прихода лекаря.

***

   Когда небо поголубело, пришел лекарь. Это был мужчина комплекции лесоруба. Он носил короткую бороду и усы, переходящие в бакенбарды. Скулы были небольшие, темные глаза глубоко посажены. Каштановые волосы были стянуты в тугой пучок. И, разумеется, почти ничего человеческого в лекаре не было. Выдавали непропорционально большие багровые ладони с могучими, но ухоженными ногтями, вытянутые предплечья, слишком широкий нос. Когда Малеш повернулся, я икнула: прижатые к голове уши были покрыты шерстью, а сбоку было хорошо видно, как выпирает мощный позвоночник, оттягивая лекарскую форму.
   Впрочем, Малеш был славным. Сперва он дал нагоняя Франеку, за то, что тот сидел на моей кровати и дразнил мой желудок яблоком. Потом проверил мои рефлексы, стукнув по коленке ребром багрового пальца, оглядел шею, лицо. Спросил, что я чувствую.
   - Дурой я себя чувствую.
   - Это не считается, - и, нахмурившись, стал смотреть на мою правую руку, забинтованную, безвольно лежащую на коленях. - Как она?
   - Тяжелая, - я вяло пошевелила ею.
   Это сильно обрадовало Малеша. Он быстро зацокал языком, бодро гаркнул и сказал Франеку размотать бинты.
   Я ожидала увидеть ожоги, швы, была готова к любым уродствам, но только не к тому, что кожа оказалась ровного серого цвета, а ногти были темно-синими и загибались к низу.
   - Я не хочу знать, что это! - процедила я. - Это лечится?
   - Теперь уже точно! - ответствовал лекарь. - Это очень хорошо! Отторжения нет, скоро ты сможешь ею двигать как раньше.
   - Отторжение? Что со мной произошло? - рявкнула я. - Скажите! Я хочу знать!
   Я крикнула что-то еще, не в силах сдержать распирающего изнутри гнева, и тогда Малеш быстро зажал мне рот одной ручищей, а второй прижал к себе. Приступ длился около двадцати минут, я почти ничего не понимала от кровавой злобы, наполнившей меня, слышала только, как Франек, держа меня за ноги, порывался кого-то позвать, но Малеш строго одергивал его. Когда у меня не осталось сил, я могла только повиснуть в руках лекаря. Он выждал еще немного, убедился, что я успокоилась, и аккуратно посадил на стул.
   - Франек, беги к господину Вельсфалеенгену, пусть даст свои пилюли, думаю, это оно, оно самое.
   Я сделала усилие, чтобы сфокусировать взгляд сначала на имперце, а потом на лекаре - они оба были растрепанными и сильно уставшими. Франек истерически икал, глупо улыбаясь. Видя это, Малеш махнул рукой, вытер рукавом пот с покрасневшего лица и сел прямо на земляной пол, чтобы быть напротив меня.
   - Извините, - кое-как выговорила я. - Мне очень... стыдно.
   - Послушай внимательно, девочка, - произнес Малеш. - Если не научишься держать себя в руках в самое короткое время - тебя убьют. Уберут, так сказать, угрозу народа в твоем лице.
   "Угрозу?" - вяло подумала я, откидывая голову назад. - "Они что, боятся людей с посттравматическим синдромом?"
   На стенах палатки расцвел дивный красный узор из неправильных кристаллов. Мне казалось, это шалит мое зрение после роскошной истерики, но вскоре я стала замечать грязно-красные завитки повсюду: на земле, на кровати, на груди Малеша и руках Франека.
   - Никогда не привыкну к этому, - нервно хихикнул он, судорожно стряхивая с ладоней серу.

***

   Пилюль неизвестного господина я так и не дождалась. Франек убито сообщил, что этот Вельсфалеенген не собирается отдавать свое лекарство, которое "дороже этой истерички в сто раз, и вообще оно ей незачем". Малеш вытащил Франека за шиворот из палатки и долго величал того господина по матери, что и просил ему передать.
   - Послушай, деточка, - сказал мне лекарь, когда паренек ушел. - Ты пережила очень, очень плохие события. Случился шок, и твоя память сама себя запечатала, ясно?
   - Да, - мне хотелось сказать больше, но не было сил.
   - И не надо, чтобы ты это вспоминала. Будет горше. Вот микстура, пить два раза в светлое время и ночью, если проснешься. Будешь чувствовать себя сонной, но это пройдет. Так надо. С Франеком подружись, он станет тебя водить на прогулки, давай, знакомься с новым миром, усекла? - последняя фраза звучала совсем сурово, как приказ.
   - Усекла.
   Малеш дал проглотить мне лекарство, и я провалилась в сон из размазанных штрихов. Один раз я была на поверхности сновидения и выловила отрывок разговора Франека с Малешем. Лекарь наставлял имперца не допускать никаких разговоров ни о войне, ни о случившемся со мной. Если кому-то вздумается ко мне приставать - не важно почему - сказать, что придет Хмаровский и кишки на шею намотает за такие дела.
   "Не дурно, доктор, совсем не дурно", - подумала я и во сне потянулась за микстурой, но тут же одернула руку, смекнув, что еще не ночь. Со всех сторон замаячили носатые лица, говорившие: "пей, иначе тебя убьют!" и пошел снег из серы.
   Проснулась я в горячке, когда был закат. Ящиков за пологом поубавилось, где-то пели песни, трещал огонь. В палатке шла горячая перепалка, точнее, яростно спорил только Малеш. Его оппонент, сидевший ко мне спиной, холодно и грубо перебивал его иногда. Еще толком не проснувшись и страдая от жара, я сразу не поняла, о чем они говорят.
   - Ты не можешь быть таким равнодушным, совести у тебя нет! - рычал Малеш. В сумерках его глаза светились как у кота. - А управа на тебя есть!
   - Да? - ледяным тоном поинтересовался незнакомец. - Не неси чушь. Видно, ты что-то подцепил у солдат и теперь бредишь.
   - Вельсфалеенген! - рявкнул лекарь, и я вспомнила, это тот господин, не пожелавший делиться пилюлями.
   Прищурившись, я пыталась разглядеть его получше. Это был невероятно высокий мужчина с правильной осанкой, явно аристократ. Уши у него были меньше, чем у Франека, шерстью не поросли и почти ничем не выделялись. Через плечо была переброшена темная коса, а когда жадный господин повернулся, почувствовав, что на него кто-то пялится, я охнула: у него были огромные синие глаза совершенно кошачьей формы, точно горевшие изнутри. Мне показалось, меня пропустили через рентген-машину.
   - Мать моя женщина, - пробормотала я.
   - Балда великосветский, ты ее напугал! - проворчал Малеш, делая шаг ко мне.
   Господин Вельсфалеенген поймал его за локоть, и лицо лекаря тот час скривилось от боли. Очень длинные, паучьи пальцы впились в могучую руку, хищно сверкнули темные ногти.
   - Ты деревенщина, - произнес он. Его голос низко вибрировал, мне стало не по себе. - Хоть и талантлив, но ты всегда будешь как скруи. Ты мне не ровня. Умерь свой пыл по отношению к пациентам, когда говоришь со мной, или у семи твоих сыновей не будет будущего. Я доступно разъяснил, Хмаровский?
   Малеш утробно прорычал и тут же ахнул от боли. В померкшем свете я видела, как довольно скривились губы на красивом лице господина Вельсфалеенгена.
   - Тыыы , - рычание Малеша перешло в еще более низкий диапазон, но это была защитная ярость. После слов о сыновьях в нем точно что-то сломалось.
   Стиснув зубы, я вскочила на ноги и схватила запястье руки, держащее Малеша.
   - Мне непонятно. Какого черта ты, великодушная ваша светлость, не найдешь себе ровню? Эти чертовы таблетки нужны мне, потому что иногда я начинаю беспричинно ненавидеть все сущее... - его пальцы разжались. - Поугрожай мне, просто интересно, что мне можно сказать!
   Глаза Вельсфалеенгена презрительно сузились.
   - А ну пусти его, - тихо приказал Малеш.
   Фыркнув, я одернула руку.
   Ни слова не говоря, он встал, взял из кармана пару круглых пилюль и бросил их на землю.
   На этом красивом жесте он пожелал нас покинуть.
   Я вышла за ним из палатки и крикнула вдогонку:
   - Засранец!!!
   И, хоть немного удовлетворенная, вернулась под хохот проходивших мимо вояк.
   - Это был перебор, - проворчал Малеш, собирая оброненные шарики в ладонь.
   - Давайте сюда! - горячо сказала я. - При первой же встрече я засуну их ему...
   - Мария!
   - ...может так помогут. Э?
   Малеш замер, выжидающе на меня глядя.
   - Это... типа так меня зовут? - неуверенно пробормотала я.
   Лекарь обхватил голову руками и мешком рухнул на стул, мучительно хрустнувший.
   - Старый дурень, совсем за языком не слежу! Князю нахамил, имя проболтал! Я мог потревожить твою память!
   - Эй, доктор Малеш, все вы правильно сделали, - я похлопала его по здоровенному плечу, пропустив мимо ушей фразу о моей памяти, ведь имя Мария ни о чем мне не говорило. - Вы же лекарь. А у этого аристократа целых пять было пилюль. Мог поделиться. Что он там про ровню говорил? В вашем мире жесткое деление на классы, да?
   - И на классы тоже, - Малеш резко махнул рукой. - Ну и плевать, хороших людей в мире больше, чем злых, все будет хорошо.
   - А я о чем. Так что с этим делать?
   Мы смотрели на мою правую ладонь. На серой, твердой коже проступали розовые пятна. Малеш то ли ругнулся, то ли вздохнул и мягко шлепнул меня по руке. Прозрачные фиолетовые пилюли раздора упали обратно в пыль, и стало ясно, что князь был прав - они мне были не нужны.

***

   На следующий день Малеш отвел меня в новую палатку. После очередного приступа, с которым я справилась сама, выместив весь гнев на кровать, серы стало еще больше. Когда мы уходили оттуда, я видела, что это место огораживают какими-то светящимися палками. Еще интереснее было то, что поблизости других палаток не было. Только ящики. Я была изолирована ото всех, или, вернее сказать, все были благополучно изолированы от меня. На земле было много следов белой краски, когда мы отошли подальше, стало видно, что случайные мазки образуют круг и еще что-то в нем.
   "Так вот как меня раньше лечили", - подумала я.
   Малеш отвел меня к одному из голубых шатров, в котором жил Франек.
   - Хоромы, - заметила я. Тут прямо на земле лежал ковер, были две кровати, в углу даже был платяной шкаф из дешевого дерева.
   - И не говори! - замялся Франек, - мой друг очень важная персона. - И виновато глянул на надувшегося Малеша.
   - Эта персона очень нон-грата, мой сладкий, - процедила я. - И где твой друг?
   - Мария, я тебе запрещаю! - сказал Малеш. - Отшлепаю, как девчонку!
   - На краю лагеря, медитирует... - Франек начал тихо ныть. - Он вчера был так зол, так зол! Зря вы уцепились в эти таблетки...
   - Франек...
   - Он, конечно, тоже нехорошо поступил, но такой сложный характер...
   - Франек, не выгораживай его!
   - Я есть хочу, - вмешалась я. - Очень.
   - Вот накорми Марию, и гуляйте до самого вечера, пока я не вернусь, - лекарь склонился к раздавленному последними событиями Франеку. - Усек?
   - Дааа...
   После его ухода имперец принес мне жестяную миску пареных овощей с хлебом и немного воды. Скудный обед он мотивировал возможностью аллергии.
   - У человеков часто случается аллергия на здешнюю еду. То есть не на еду, а на то, из чего ее готовят. Ну, вы поняли...
   - А чем меня раньше кормили?
   - эм, это сложно объяснить... это как бы была не еда, а... - он зажмурился. - Плохо вы, человеки, реагируете на это слово... магия!
   - О, это все объясняет.
   - Да? - обрадовался он.
   - Да, не тряси ушами, я еще не привыкла. Еще на какие слова мы плохо реагируем?
   - Плоский мир, монстры,император, война и эльфы.
   - Ты - эльф?
   - Это общее название. По идее в нашем мире одна раса - эльфы. Но в зависимости от условий проживания, знания магии и много чего еще народы выглядят по-разному, - уши Франека грустно поникли. - Об этом часто забывают и появляется расизм... вы должны меня понять, я слышал, в вашем мире он тоже есть.
   - А где его нет? Там где двое, там расизм.
   Потом Франек предложил мне переодеться в его форму, чтобы я не выделялась своей больничной рубашкой. Пока он искал в шкафу второй экземпляр одежды, я стояла за его спиной и рассматривала себя в узкое, местами треснувшее зеркало, вделанное во внутреннюю сторону дверцы. Что больше всего меня беспокоило в своей внешности - это седые волосы. Ни волоска прежнего цвета, и это меня несказанно расстроило, даже больше чем уродливая правая рука.
   - Не смотрите так, - ласково сказал Франек, встав между мною и зеркалом. - Наши лекари вам помогут. Они и не такое умеют...
   - Малеш сможет... ну... волосы...
   - Нет, он работает в другой области. Главное, это поправимо.
   Он вышел, чтобы я могла переодеться, и это было очень кстати. Пока его не было, я смогла проглотить слезы и перевести свои мысли в сторону высокомерного князя, с коим хотелось поквитаться за Малеша.
   Я не знала, как прежняя Мария относилась к бесправию и унижению слабых, но я просто не могла смириться с подобным.

***

   Франек отвел меня за границу лагеря на луг.
   - В двух лигах будет озеро, мы дойдем, там здорово!
   Он пошел дальше, думая, что я иду рядом, что-то беззаботно болтал, а я ненадолго осталась на месте, глядя на другое озеро голубых палаток и шатров. На тонких шпилях бодро колыхались знамена с птицей, в голубую высь тянулись струи белого дыма. Порой целые блоки ящиков или телеги исчезали и появлялись, словно кто-то достраивал палаточный городок в компьютерной игре.
   "Транспортировка. Ни одного ружья или пушки по дороге, зато эти ребята знают молекулярный перенос..." - подумала я и поспешила за Франеком.
   Рука опять была непослушной, но я о ней не волновалась. Я двигалась, и все казалось не таким уж страшным и сложным.
   Франек бодро трещал о том, что он сделает, когда вернется домой, погода была чудесная и над нами плыли два призрачных солнца.
   - Алфей и Сактумус, - прокомментировал Франек. - Всегда в паре. Младшие светила, их еще зовут Небесными Братьями.
   - И много у вас светил?
   - Тринадцать дневных и одно ночное. Одиннадцать на каждую декаду, а двенадцатую Братья правят вместе. Силена помогает им ночами, прокладывая путь. Я немного знаю астрологию.
   - Луна прокладывает путь? У вас что, вначале ночь была?
   - Да. Сначала мрак - потом свет.
   - А почему не всегда свет?
   - Всегда свет нельзя. Если сначала свет, потом будет мрак. Я точно знаю.
   На озере кроме нас никого не было. Видимо, в войсках была железная дисциплина, потому что удрать из лагеря на природу в такой чудный день наверняка хотели очень многие.
   Франек сначала не хотел пускать меня к воде, но очень быстро смягчился. Мы сидели на одном из плоских камней у воды, оставив ботинки на берегу. Воды были синими, ледяными, прозрачными на добрых четыре метра. Впереди начинался дремучий лес аквамаринового цвета, а над нами проносились, резво стрекоча, большие, щедро раскрашенные природой насекомые с фасетчатыми глазами. Еще выше были облака, но не такие, как на Земле: они были закручены, как пуховые спирали и, вместо того, чтобы плыть, удалялись ввысь.
   Франек что-то рассказывал о своей семье. Из отрывков его повествования я узнала, что у него много братьев и сестер, они уже взрослые, у них есть дети, с которыми Франек, в свободное от службы время, с большой охотой возится. Он тоже дворянин, но их семья еще несколько поколения назад то ли обеднела, то ли отказалась от прав на что-то. Им даже пришлось уехать из столицы.
   - Вот закончится война, - пообещал он. - Сразу, вот прямо из Западного Военного Управления поеду домой, интересно, как там моя семья?
   - Если они такие же, как и ты, то у них все замечательно, - улыбнулась я.
   - Надеюсь... - его уши грустно поникли. - Кузена Пильяма вроде не отправили на фронт, так что, думаю, все должно быть отлично, - тут его глаза сверкнули, его посетила важная мысль. - Не волнуйся, у тебя тоже будет семья! Человеки заводят семья, даже не смотря на то, что мир совсем другой. Ты даже можешь встретить потомков первых человеков! Вот например... э-э-э, не, не буду говорить, кто... ну и ладно! Если повезет, познакомишься с Агнешкой. Она уже восемь лет по общему исчислению тут живет, по человечьи это о-очень много. Она... - тут Франек хотел добавить "славная" или что-то в этом духе, но передумал. - Она сможет ответить на твои вопросы.
   Надо было сменить тему. Эта женщина делала Франека печальным. Немного подумав, я решила поговорить о природе.
   - Как на картинке. Так красиво, просто не верится, что настоящее.
   - В этом мире так же много ослепительно прекрасного, как и ослепительно ужасного. Иногда мне хочется, чтобы в этом мире было меньше красивых вещей, чтобы жилось капельку безопаснее...
   Я покачала головой. Уголки рта у Франека опустились, взгляд утонул и медленно шел ко дну. Мне захотелось убрать свои ноги из воды, мне почудилось, в глубине было что-то страшное. Но вместо этого я наклонилась и погрузила по локоть свою правую руку. Вода зашипела, стало горячо.
   - Какая жалость, - грустно сказал Франек. - Какая жалость. К востоку отсюда есть усадьба, где я провел детство. Там чудесные яблочные сады, прекрасные розовые яблоки. Какая жалость, что все это уничтожили демоны...
   - Это... плохое слово, Франек, - сказала я, положив руку себе на колени.
   - Почему? - его глаза становились все более пустыми. - Это реальность. Они пришли, они здесь, они...
   Франек не успел договорить - сильная рука отправила его в синие волны синего озера. Это был сам князь, такой же холодный как вчера, но какой-то усталый.
   - Что ты творишь! - пронзительно крикнул Франек, барахтаясь в ледяной воде.
   - Что ты творишь, остолоп.
   - Я и леди Мария говорили о прекрасном, когда ты подкрался и пихнул меня в воду! - Франек уже почти был на берегу, как князь схватил его за шиворот и одним движением вытащил его на камни.
   - С каких пор демоны для тебя тема эстетических бесед?
   Франек медленно перевел взгляд на мое лицо и прочитал на нем то же, о чем говорил князь.
   - Две лиги, Франек, две лиги, Радиус Безопасности, это тебе о чем-нибудь говорит?
   - Я хотел показать Марии озеро! Здесь так красиво! - запричитал он жалобно.
   - Ты знаешь, какие методы у экзорцистов?
   - Раньше такого не случалось!
   - Раньше не было войны, Франек.
   - Але, раз тут опасно, может пойдем обратно?
   - Пойдем, - отрезал князь.
   - И еще раз: с кем вы воюете? Я просто хочу убедиться, что неправа...
   - С демонами.
   - Ох ты ж.
   - Вельсфалеенген, об этом нельзя говорить в присутс...
   - Сколько раз повторять, не называй меня этим именем здесь.
   - А кто выигрывает?
   - Союзные войска.
   - Обнадеживает.
   - Вельсф... Винсент! - Франек так раскричался, что покраснел. - Об этом нельзя говорить!
   - О чем? - князь резко остановился и развернулся к отстающему имперцу. - О том, что уже год проводятся попытки загнать миллионы тварей из преисподней обратно в ад? Или о том, что луну назад твою драгоценную Марию нашли на месте открытия врат номер 18?
   Я хотела сказать, что мне абсолютно фиолетово, где меня нашли, потому как я ничегошеньки не помню, но вид готового разрыдаться Франека поменял мои планы.
   - Эй, думаешь, это круто - наезжать на пятнадцатилетних пацанов? - вмешалась я.
   - Разве Малеш тебе не говорил, - надломленным голосом сказал имперец, в упор глядя на князя. - Что может случиться, если так неаккуратно обращаться с воспоминаниями леди Марии?
   - Мне это не только Хмаровский объяснил, - он понизил тон до шепота и наклонился к Франеку. При его огромном росте выглядело это угрожающе. - Но и командующий. И центурион Эсхесс. И секретарь Ядвига прямо из столицы через коммуникатор. А знаешь почему?
   - Потому что твое аморальное поведение вынудило доктора Малеша нажаловаться всем чинам в округе, да? - злорадно сказала я. - И тебе пришлось явиться. Искать меня. Пройти путь до озера и вести нас обратно. Я не знаю почему...
   Холодные и жестокие пальцы сдавили мне шею.
   - ... но ты здесь, и ты выполняешь чьи-то приказы. Фактически, Малеш оказался влиятельнее тебя. Значит, то, что ты вчера ему наговорил - пустые слова?
   Я выдавила из себя милую улыбку и со всем унизительным нахальством, на которое только была способна, сложила руки на груди и задрала голову, чтобы иметь возможность смотреть в кошачьи глаза князя.
   - Верно, - сухо ответил он, и его пальцы почти нежно скользнули с моей шеи на затылок. - В виду специфики твоей природы мне было велено... присмотреть за тобой. Но как - это буду решать я.
   И тут мой нос встретился с влажной луговой травой. Толчок был такой силы, что я распласталась на земле и еще пару секунд не понимала, что произошло. Возмущенно закричал Франек.
   - Пошел вон.
   - Винсент!..
   Я успела заметить только быстрое движение руки князя, и Франек исчез, оставив только приглушенное эхо.
   Я встала на ноги и первым делом изо всех сил дернула его светлость князя Винсента за обсидиановую косу.

***

   Чуть ближе к вечеру мне удалось вздремнуть. Сутки в этом мире тянулись необыкновенно долго. Спросить хотя бы о примерной разнице в световом дне было, увы, некого.
   Винсент удалился в свой шатер, дабы сменить одежду и поправить состояние прически, предварительно не побрезговав разбить мне нос.
   "Он бьет женщин", - мрачно думала я, спрятав окровавленное лицо в смоченном водой рукаве. - "Он не джентльмен".
   Мое поведение в феодальном мире заслуживало пощечины, но никак не хука справа. Еще хуже было то, что я не могла найти врача. Малешу в таком виде показываться было просто неблагоразумно, да он еще и уехал тем же утром неизвестно на сколько дней. Это я узнала от младших медиков, которые либо делали вид, что меня нет, либо бросив что-то типа: "ждите Малеша!!!" - убегали.
   "Нормальных детей находят в капусте", - подумала я, глядя на мелко дрожащую спину какого-то санитара. - "А меня нашли в адской воронке..."
   Некоторое время с подачи Малеша я продолжала считать себя ребенком. Однако, компания отдыхавших у костра солдат так не думала. Они адресовали мне несколько не вполне понятных фраз, очевидно преисполненных тонкого искусства обольщения, но это меня не соблазнило. Разбитый нос онемел, Малеш уехал, Франек пропал, для всех я была порождением ада, а порождение ада истинное наверняка ожидало меня на краю лагеря, чтобы отыграться за испорченный день.
   Когда я в последний раз задержалась над бесхозной бочкой с водой, чтобы умыть лицо, мне пришло в голову, что единственное, что меня на тот момент не беспокоило - это моя правая рука.
   Я внимательно осматривала розовеющую кожу, параллельно прикидывая: удастся ли мне отстирать от крови форму Франека, как вдруг я заметила сложный завиток на тыльной стороне ладони, который за все это время не стал светлее.
   "Какой-то кабалистический знак... а, черт его знает!" - и прикусила язык. Похоже, ответы на мои вопросы действительно знал только черт.
   В назначенное время и в назначенном месте Винсент развел огонь и ждал меня. Я неохотно призналась себе, что мне жутковато, даже боязно. Я плохо видела в сгущающейся темноте, но была абсолютно уверена - он смотрит на меня. С такими глазами зрение должно быть невероятное.
   "Сверхъестественное".
   - Добрый вечер, гроза мальчишек и девчонок, - улыбнулась я.
   Меня болезненно ударило током.
   - Понятно?
   Я упрямо улыбнулась еще шире.
   - Это, - Винсент провел рукой над костром и показал мне ладонь. - Удержание и поддержание энергии. Одного из ее проявлений. Чудо, то есть для вас, человеков, магия.
   Я сомнительно посмотрела на пятно света в его руке, сверкнувшее белой электрической искрой.
   - И ты ею не владеешь.
   - Ну и фиг с этим.
   - Эта демонстрация для того, чтобы ты поняла, какая пропасть в возможностях лежит меж... - он осекся на полуслове. - Что ты сказала.
   - Я сказала, мне все равно.
   - Ты тупица?
   - Нет, - спокойно возразила я. - Подманивать силой мысли горшок с кашей - это проявление лени. Испепелять врагов взглядом неэффективно. За счет каких ресурсов можно поднять температуру до 5000 градусов? Да это убьет обоих! Для меня важнее владеть своей головой, иметь хорошую память и привлекательную внешность.
   - Ты тупица.
   - А ты нянька тупицы.
   Удар током.
   - Хорошо, - Винсент раздраженно потер переносицу. - Ладно.
   Пока он думал с чего начать, я отметила про себя, что он сказочно красив. Сказочно - значит невозможно, не по-человечески. У него были изящные черты лица, длинные ресницы, белая, идеальная кожа. Но самым прекрасным были глаза. Обведенные черным, глубокого синего цвета. Но это была отталкивающая красота. Рядом с таким мужчиной чувствуешь себя заурядным ошметком.
   - Не пялься. Раздражает.
   - Блин, ты такой красивый, - сказала я, продолжая глазеть. - Женись на доброй девушке, может хоть дети унаследуют ее характер и твою внешность.
   Он точно онемел от моей реплики. Только тогда до меня стало доходить, что он действительно аристократ в десятом колене, хоть и грубый и заносчивый, и не привык к такому обращению.
   - Да, я идеалист! - я попыталась отстоять свои слова. - Все должны быть прекрасны внутри и снаружи!
   - Ради всего сущего, заткнись.
   - Ладно.
   - Итак, ты ничего не помнишь.
   - Да. То есть, нет.
   - Да или нет?
   - Что?
   - Проклятье! Твое первое воспоминание?
   - Палатка, темно, Франек.
   - Ничего "до"?
   - Ничего.
   Он нахмурился. Видимо, не верил мне.
   - Когда ты так делаешь, у тебя брови как крылья ласточки. Тебе никто не говорил?
   Последовал двойной удар током.
   - Твоя болтовня напоминает мне одного полуэльфа, - звенящим от ярости голосом сказал он. - Делай хоть какие-то выводы, идиотка.
   - Делаю, - простонала я. - сэр, я исправлюсь сэр.
   - В таком случае, слушай сюда.
   Пламя костра дрогнуло и потускнело.
   - Твой мелководный разум тяжело даже возмутить, не то что покалечить неосторожным словом, поэтому я буду говорить то, что считаю нужным.
   "А до этого с листочка читал", - зло подумала я.
   - Луну назад пятнадцатый легион брал штурмом вражескую столицу. Наши враги не конкретно демоны, а те, кто их призвал. Нашим экзорцистам удалось закрыть врата, идентифицированные как врата номер 18, и в радиусе поражения нашли тебя. Я лично не был там, но со слов очевидцев ты была в шоковом состоянии, однако повторяя вновь и вновь некие условия сделки. Это все подробности, какие я говорю тебе.
   Он многозначительно посмотрел на меня.
   Я попыталась вникнуть в содержание его речи. Из всего сказанного меня волновало только одно:
   - И что теперь со мной будет?
   Этот вопрос его удовлетворил. Наверняка он ожидал его.
   - Тебя считают опасной. Те, кто были рядом с вратами, с любым сильным скоплением демонической энергии становились подвержены вселению бесов, начинали беспричинно убивать, предавать боевых товарищей, родину.
   - Ну, ничего такого за собой не замечала.
   - Это не тебе решать.
   - Ты... постой, ты можешь наговорить на меня? - ужаснулась я, хотя особо удивляться было нечему.
   - Если мне это будет выгодно, - просто сказал он. - А мне это выгодно. И даже, - он широко улыбнулся, но улыбка вышла ломанной, чудовищной, я не знала, какие мышцы способны так растянуть губы. - Делать вид, что подчиняюсь приказам. Ты понятия не имеешь, где находишься. Этот мир сломает тебя, и ты даже не поймешь как.
   Меня бросило в жар.
   - Ты не помнишь своей прежней жизни, но те общие знания, что остались у тебя о природе, о законах общества, здесь бесполезны. Придется начать все заново. Без покровителя - в нищете, в резервации для ненадежных рас. Я немного знаю о твоем мире. Это не комфортная демократия, это империя. Я богат и знатен, ты не ощущаешь этого здесь, в военно-полевых условиях. Но когда мы прибудем в ближайший город, ты будешь поражена, как были поражены другие пришельцы.
   Я оперлась ладонями о землю, чтобы не качаться от недомогания.
   - Разбои, убийства, изнасилования, гонения, мутации, чудовища, монстры, мор - вот твое будущее. Если хочешь жить хорошо - преклони колени вовремя.
   - Перед тобой? - пробормотала я.
   - Мне это не нужно. Раболепство раздражает меня так же сильно, как твоя наглость. Впрочем, - он прищурился. - Это даже забавно. Твои выпады. Я знаю, что будет потом.
   - А сейчас...
   - А сейчас мне нужно все, что ты знаешь о сделке.
   - Я потеряла память.
   - Так вспомни.
   Я зажмурилась - горели глаза. Казалось, при каждом выдохе из моего рта валил пар.
   - Сделка? К кем? С дья...
   Ледяная рука зажала мне рот.
   - Не произноси таких слов. Что с тобой? У тебя жар.
   - Да ладно? - из последних сил я отшатнулась. - Может я уже подцепила экзотическую болезнь и помираю? И не скажу тебе, как продать душу... хотя твоя стоит очень, очень дешево!
   Я расхохоталась. Это был очередной приступ злобы, только теперь я хорошо понимала, что делаю.
   - Ты, своя светлость, пришел на войну за этим? Неужели у тебя есть то, о чем можно сожалеть?
   Губы Винсента сжались в тонкую полоску. Молча он отвесил мне пощечину.
   - А мне жалеть не о чем! Ни любви, ни тоски! Ты ошибся с мишенью... я... плевала на ваш мир... - все мои чувства точно угасли, только мир вокруг окрасился в багровый и запульсировал неровно, неритмично. - Как я оказалась здесь? Где я была до? Настолько ужасно, что отшибло память? И ты угрожаешь мне?
   - Умолкни! - он схватил меня за воротник и несколько раз встряхнул, а я продолжала смеяться от той страшной и нелепой догадки, что пришла мне в голову.
   Только теперь все стало рушиться. Что было раньше, и что будет потом. Князь был прав, как оказалось через некоторое время, он почти всегда был прав, особенно в отношении прогнозов и предположений.

***

   Обнаружив себя в полупустом лазарете, я решила никуда не идти и ничего не предпринимать. Я была разбита, слабо чувствовала себя и телом и духом. Похоже, этот мир был настроен сломать меня еще раньше, чем я доберусь до какого-нибудь города. Кто знает, как на моем организме отразилась смена климата, что опасного в местной пище и воде, и может ли меня теперь убить какая-нибудь неизвестная хворь. Более того, тем вечером я забыла принять микстуру Малеша. Я вообще не знала, где она лежит.
   "Зато лучше контролируешь себя, молодец!" - я пыталась найти хоть что-то положительное, но опять стало грустно. - "Все, что я знала о жизни и аде неправда. Вообще все неправда."
   В сопровождении таких дурных мыслей я лежала еще около двух часов. От нечего делать приходилось наблюдать за вояками. Имперцы оказались достаточно разнообразными на лица и характеры. Были и статные, привлекательные мужчины, и мелкие, с хитрыми рожами. Хотя, если говорить честно, хитрая рожа была у каждого второго.
   Ранения были самыми разными: ожоги, переломы, даже с последующей ампутацией. Из разговоров только и слышно было "когда я вернусь домой, то...". Многие планировали посетить столицу, участвовать в торжественном шествии к храму или резиденции императора, а потом на правах победителей развлечься с горожанками или посетить знаменитый Розовый Квартал.
   Эта болтовня меня несказанно раздражала. В конце концов, я остановила свой взгляд на немолодом (а может и молодом) имперце, наблюдавшим за сослуживцами из дальнего угла. Его голова была перемотана, судя по повязке, он потерял глаз.
   "Он знает, что пока нет повода для радости", - подумала я. - " А может ему просто очень больно..."
   Вдруг весь лазарет разразился военными приветствиями - шел старший по званию, возможно, командир. Я надеялась, его привел Малеш, но это был не он. За золотоволосым военным в расшитом знаками отличия кителе, как ни грустно, шел Винсент.
   - Почему мы такие невеселые? - незнакомец дружелюбно улыбнулся и потрепал меня по волосам. Это был не имперец, какая-то другая, неизвестная мне раса. Все черты лица были плавные, а теплые янтарные глаза неуловимо располагали к себе.
   Но у меня было плохое, очень плохое настроение.
   - Отчего мне быть веселой? - отгрызнулась я, глядя на Винсента раздвигающего за нами ширму для операций. - Его светлость пообещал, что меня скоро ограбят и изнасилуют монстры, а потом я умру в крайней нищете в резервации.
   - Неужели ты такое сказал? - я услышала звонкий смешок. Военный снисходительно покачал головой в сторону князя и ласково взял мою руку в свои. - Наш общий знакомый такой неловкий в выборе выражений.
   - Убери руки.
   Он даже отпрянул от меня. На благородном лице застыло недоумение и досада.
   - Анастас, - язвительно произнес Винсент. - Твое хваленое обаяние прокисло.
   - Можно ближе к делу? Мне нужен Малеш.
   - У вас что-то болит? - Анастас пытался быть внимательным, но выходило у него это как-то кисло.
   - Зачем спрашиваешь, ты все равно не лекарь, - Винсент сел на стул и вольготно откинулся на спинку. В его позе читалось было что-то такое, что на мгновение заставило меня засомневаться, не в каком-нибудь столичном ли я клубе?
   - Говори быстрее, что должен, и мы тебя боле не задержим, Анастас.
   - Благодарю, сударь, - сморщил тот нос. - Итак, дорогая Мария, так сложилось, что я представляю волю имперского правительства...
   Я мельком глянула на Винсента. Он ухмылялся, наблюдая за Анастасом, его глаза были слегка прищурены, как у большого хитрого кота.
   - ... вы, как пришелец из земляного мира, уже взяты под опеку нашей власти, официально вашим опекуном будет уважаемый господин Скфорцо, князь Бреольский и Тагосский, глава Протектариата и один из ложи имперских военачальников. Это наиболее упрощенный список его титулов и должностей...
   - Это мне ни о чем не говорит, - сказала я. Анастас слегка поджал губы. Если он умел быть недовольным, то достаточно незаметно. - Почему мой опекун такая шишка? И вдобавок военная шишка?
   - Ах, вы еще не знаете, - он лучезарно улыбнулся. - Западная Империя - милитаристское государство. Армия - наше все. Вы еще встретите столько военных на своем веку...
   - Ладно, вы гарантируете мне комфорт, гостеприимство и уверенность в завтрашнем , но что должна делать я?
   - Вы удивительно прагматичны, дорогая Мария. Не стоит рассматривать все с такой позиции... - Анастас опустил золотые ресницы и выдержал паузу. - Но вас можно понять, сударь Эверески сломал и ожесточил не одно юное сердце...
   - Мое сердце слегка надорвало пребывание в аду, - оборвала я. - Положение вещей несколько иное, чтобы я могла купиться на такие слова. Даже я понимаю, что могу быть опасна. И мне не нравятся ваши подковерные игры. Мне не нравится ваш тон. Считайте, что провалили свою миссию с имперской волей.
   - Как жаль, - вздохнул он. - Вы даже не дали мне договорить... знаете, Мария, я военный, говорю только то, что мне велено говорить, ни словом больше. - он встал со своего места и стал застегивать китель. Сверкнули золотом пуговицы, блеснули ограненные камни. - Я вижу, мы не в духе, но... - Анастас взял мою руку и слегка коснулся губами. - Если у нас получится подружиться в другой раз...
   Послу его ухода осталось чувство тревоги. Очень сильное, меня даже замутило. Если у Винсента на лице было написано, какой он умный и могущественный, то Анастас оставлял немного простора для фантазии. И я уже начинала жалеть, что опять была резка.
   "С другой стороны, что ему еще можно сказать? Притвориться дурой?" - меня передернуло. Если уже и играть на публику, то хотя бы зная, зачем.
   - Нехилый у него китель.
   - Как у любого центуриона.
   - Центуриона?! Это ... центурион Эсхесс?
   - Да, - Винсенту доставляло удовольствие видеть мое замешательство.
   - Этот милашка? Как он дослужился?
   - Говорил только то, что велено. Причем в правильных пропорциях с удушением конкурентов.
   - И ты с ним что-то не поделил, да?
   Вместо ответа я получила легкую оплеуху.
   - Не твое дело.
   - Ха, а почему не ток? Батарейки сели? - но все равно было неприятно.
   - Больше никакого тока. Никакой магии, - он стал заметно серьезней. - У тебя аллергия.
   - О, а такое бывает? - удивилась я.
   - Да. Один случай из миллиона. Но даже сейчас не зафиксировано таких. Это заболевание существовало в теории много веков.
   Я очень туго представляла себя, что такое аллергия на магию. Я поняла, что высокая температура и потеря сознания могла быть спровоцирована действиями князя. Тогда мне вспомнилось, что когда я только увидела его впервые, мне тоже стало плохо.
   - И что, теперь я буду валиться с ног каждый раз, если рядом маг?
   - Лекарь Хмаровски сказал, что нет. Я вынужден сесть на своеобразную диету (ты хоть понимаешь, сколько из-за тебя проблем?). Определенное привыкание произойдет, но посещать главную исследовательскую академию магии не советую.
   - Значит, я смогу нормально жить?
   - Что в твоем понимании "нормально", тупенькая? - скривился князь.
   - Значит буду! - настроение заметно улучшилось. - тогда я просто супер особенная!
   Винсент отвесил мне подзатыльник.
   - Ты убогая разумом балда, запомни это хорошенько!
   Я показала князю язык.
   - Почему ты мне не сказал, что это центурион Эсхесс? Следовало его представить как-нибудь, я уж не знаю, как у вас, дворян, принято.
   - Анастас сам попросил. Хотел оценить тебя.
   - И ты так запросто исполнил его волю?
   - Нет конечно. Я тоже хотел посмотреть на тебя. Точнее, на твое лицо... когда ты узнала, кто такой Анастас.
   На моем лице застыла немыслимая мина: смесь безнадежного презрения и замешательства. Этот... этот князь действительно упивался страданиями других.
   - Ладно... - я бессильно закрыла руками лицо. - Мир тебе, добрый человек... счастья там, здоровья. Где я могу найти Франека? Я по нему скучаю.
   - Его не будет еще три дня. Может неделю, я не знаю.
   - Как?! А Малеш?
   - Его отозвали в Северный Штаб. Он больше здесь не появится.
   - А как же мое супер редкое заболевание?
   - Он диагностировал через коммуникатор. Собственно, я уже имел догадки относительно твоих странных симптомов.
   Я шумно сглотнула. Во рту стало сухо и кисло.
   - И... когда мы... уедем отсюда? Ну, там в город какой-нибудь?
   - Через две недели. Да, совершенно верно. Все это время ты проведешь со мной.
   - Гадство...
   - Впервые я абсолютно с тобой согласен. И еще одно, - Винсент расстегнул свой темный мундир и извлек из внутреннего кармана бумажный сверток. - Возьми это и помни, что в виду слабости твоего ума мне приходится думать за тебя. И будь благодарной, - и, уходя, добавил. - Я не хочу, чтобы за мной две недели таскалась оборванка.
   Он ушел, а я немедленно распаковала сверток. Внутри было что-то красное, красивое, из тонкой, легкой ткани. Такой, что ее можно было положить во внутренний карман, если свернуть. Это было летнее платье.
   - Красное! - довольно цокнула я языком, глядя через него на свет. Едва просвечивало алым. - Ай да князь!
   Понятия не имею, почему он так поступил тогда. Был это широкий жест, или он действительно начал признавать меня - черт знает. Его кстати, черта собственной персоной и во всех смыслах, привезли в наш лагерь через восемь дней.

***

   За первые два дня я узнала князя Винсента поближе. В первую очередь это был человек (грубо говоря) с очень, очень скверным характером. Мало того, что ему доставляло удовольствие видеть бессилие, отчаяние и слабость других, он умел наслаждаться этим со вкусом, отпуская тонкие, а иногда не очень, язвительные комментарии. Его же словарь унижений во истину был неисчерпаем. За день он по пятнадцать раз диагностировал мне непроходимую тупость, и я к этому быстро привыкла, став больше уделять внимания интонации и речевым средствам. Это был полезный опыт, у князя было чему поучиться. На третий день я была уже уверена в своих силах изобразить чопорную дворянку. Мое воображение порой выстраивало такие сюжеты, что я начинала, по мнению Винсента, беспричинно смеяться, и он говорил:
   - Утром ударилась головой и только сейчас вспомнила?
   Чем мы занимались целыми сутками?
   Князь убил меня своей изобретательность в первый же день. Он отвел меня на прежнее место на отшибе лагеря, пояснив, что мне опасно находиться среди эльфов: если кто-то применит чары, то у меня опять начнется лихорадка.
   Он сел на соломенную подстилку, поджав под себя ноги и сказал:
   - Повторяй за мной.
   Пожав плечами, я повиновалась. Села, как он просил, аккуратно разгладив платье на коленях.
   - Теперь сложи руки на груди, закрой глаза и ни о чем не думай. Даже ты с этим справишься.
   - Это типа медитация?
   - Да, - ответил он, не открывая глаз.
   - И она поможет мне справиться с приступами гнева?
   - Нет.
   Около минуты я переваривала его ответ.
   - Тогда зачем она нужна?
   - Помогает убить время.
   Мы "медитировали" до заката. Почти все время я неотрывно смотрела на князя, представляя, как ночью придушу его собственной косой.
   Похоже, ему и в голову не приходило, что мне хочется есть, но, к счастью, вечером центурион Эсхесс прислал мне знатный ужин.
   - Смотри, здесь на двоих! - обрадовалась я. - ты же уступишь мне десерт?
   - Это только для тебя. Анастас знает, что я не ем, а человеки весьма прожорливы.
   - Еще бы! Целый день фигней страдать, - я устроилась на постели Франека и раскладывала тарелки с яствами вокруг себя. - А как это ты не ешь? Гастрит?
   - Нет, рабыня желудка, - ядовито ответил он, расплетая волосы. - У меня совершенный энергообмен. Я не нуждаюсь ни в еде, ни во сне.
   - Мне тебя жаль. Ты лишил себя почти всех удовольствий, остались только женщины, и то... - и я поспешно заткнулась. Еще слово, и мой потрясающий ужин мог быть испепелен.
   Итак, что же господин центурион преподнес мне? Там было шесть блюд: главным было темно-красное филе птицы в сладком соусе, обжаренное на решетке и украшенное крупными лесными ягодами и пахучим листком зелени. Потом были два вида супа - ярко-фиолетовый бульон из бабочек (крылышки были ровно выложены по краю тарелки) и болотного цвета пюре, присыпанное тертой кожурой кислого фрукта. Были два блюда из картофеля. В одном случае почти сырые кусочки с острым соусом малинового цвета, в другом - тонкие пластинки обжаренные в постном масле и украшенные чьими-то грустными глазами. И, наконец, три крупных пирожных в радужных тонах, каждое по спирали облито светящимся сиропом. Из напитков была бутылка белого игристого вина. Оно пахло свежим снегом и почти не пьянило.
   И так два раза.
   - Чар нет, яда нет, аллергенов нет, - на глаз определял Винсент, изящным гребнем расчесывая волосы. - О, мясо. Как мило. Запомни, в этом мире почти не едят мясо, попробуй только при мне попросить у повара зареной плоти свежеубитого животного.
   - Ты даже не выпьешь со мной? Это как-то уж совсем неправильно.
   - Выпить можно. Когда-то мне нравился этот сорт. Хм, повар Анастаса наверное из штанов выпрыгивал, когда сочинял это человеческое меню.
   - О да. Особенно это, - я ткнула ложкой в суп из бабочек. - Очень по-нашему. Ну что, за его щедрость центуриона Эсхесса?
   - Как тебя легко подкупить, - поморщился Винсент. - Ты желудок на ножках.
   Он сел за свой стол, писал какие-то письма, я медленно и настороженно ела. Князь был прав, мою бдительность ослабил плотный ужин.
   Допив вино, я утерла влажные губы рукой. На гладкой коже почувствовалась та завитушка. Я опять попыталась понять, что она значит, но ничего не вышло. Зато я вспомнила, что несколько часов назад именно туда опустились губы центуриона Эсхесса.

***

   Центурион стал искать встречи со мной уже на следующий день. Утром пришел его слуга, передавший приглашение на ранний завтрак в компании Анастаса.
   - Пшел вон, - не отрываясь от бумаг сказал Винсент.
   - Слушай, я только поем! - умоляюще сказала я.
   - Повторять не буду.
   Нисколько не сконфуженный слуга степенно поклонился и вышел.
   - И кто мне будет таскать еду? Ты? - рассердилась я.
   - Да, ты права, очень не хватает Франека. Он бы и таскал.
   Вспомнив, как груб был Винсент тогда у озера, я в порыве чувств швырнула в него подушку. Князь поймал ее одной рукой и запустил обратно с такой силой, что я повалилась на кровать.
   - Учти, сегодня я не буду медитировать семь часов! - прошипела я.
   - Ладно, тогда просто сиди здесь и ничего не делай, пока я занят.
   - Так не пойдет! Я хочу прогуляться.
   - Потом.
   - Иди ты! - не выдержала я. - Ты не спишь, не ешь, не пьешь, тебе вообще не понять обычной жизни!
   На этих словах я решительно встала и сделала шаг к выходу, желанной свободе. Так получилось, что единственным человеком, способным вдохнуть в меня жажду исследовать новый мир, оказался князь. Он же был и тем, кто не позволил мне в короткое время натворить уйму глупостей, на которые, как оказалось, я была всегда готова.
   - Сядь на место, - сказал он тем вибрирующим голосом, которым уже однажды разговаривал с Малешем.
   - Ладно.
   Я легла обратно на кровать и подумала, что этот день выйдет крайне насыщенным. А для этого надо было принять двойную дозу микстурки Малеша.
   Проснулась я глубокой ночью, в шатре никого не было. С одной стороны, это было не так плохо - Винсент был далеко и занимался унижением неизвестного мне человека. А с другой... Франек так и не объявился. От тоски я закусила кончик его подушки и стала набираться смелости выйти в лагерь. Хотелось есть, да и справить нужду в конце концов.
   "Интересно, а князю надо исполнять такие формальности? Наверное, нет".
   Переодевшись в форму Франека, я вышла. Было холодно, кажется, днем был дождь. Полевая кухня (или где там кормят солдат?) наверняка уже была закрыта. Оставалось либо вскрыть какой-нибудь ящик с провизией, обокрасть одного из бедных солдатиков, либо наведаться на огонек, что я и сделала.
   - Мальчики, угостите девушку ужином? - кокетливо спросила я.
   - О, конечно, - резво отозвался имперец с каштановыми волосами попутно вытирая ладони о форму, как выяснилось, чтобы положить мне их на плечи. - Мы всегда рады хорошеньким девочкам!
   - Да-да, - пустил слюну второй.
   - Э, да ты не отсюда! Чьих будешь? Как звать?
   - Не знаю, - честно сказала я, интеллигентно уплетая похлебку с хлебом. - А зовут Марией. Можно яблочко?
   - Бери-бери, - меня погладили по волосам. - Ты что, медичка?
   - Да не, форма младшего офицерского состава... что дружок подарил?
   - Ага. Я еще кусочек, лады?
   Имперские ребята уже стали переглядываться и осторожно отодвигаться от меня.
   - Выглядишь ты как-то странно, Мария. Хоть скажи, откуда родом?
   - Говорят, из врат номер 18, - пожала я плечами. - Ну, всем спасибо, до свидания.
   И быстренько убралась оттуда, оставив побледневших имперцев.
   Довольная собой, я шла обратно в шатер, на ходу доедая почти честно добытое, как за поворотом стремительно пронеслась чья-то фигура. Сунув в рот остатки хлеба, чтобы больше не отвлекаться на еду, я по теням прошла за ней. Это был центурион. Как ни странно, он остановился у входа в шатер, беспокойно обернулся, что-то ища глазами в темноте, потом быстро нырнул внутрь. По иронии судьбы как раз в это время подошел Винсент. Он тоже остановился, достал карманные часы, посмотрел, убрал карманные часы, сделал аккуратный шаг в сторону, и как раз в этот момент вышел из шатра центурион Эсхесс, и они оказались нос к носу.
   - Где она? - сурово спросил Анастас. Теперь в его голосе чувствовались и военная выдержка, и командный тон.
   - Пока я здесь, ты и слова не скажешь ей.
   - Проклятый демоник! - руки центуриона вздрогнули. - Сгинь сам в адском пламени, тебя примут!
   - Сомневаюсь, - Винсент притворно зевнул. - У демонов нет понятия братства, родства, дружбы, любви, - в воздухе сильно запахло озоном, я почувствовала, как волоски на моей коже электризуясь встают дыбом. - И морали или социальных обязательств.
   - Как много, - страстно воскликнул центурион. - О, как много ты знаешь! Но только не то, как заключить сделку! Поэтому я жив. Равные... у нас равные возможности узнать. Она может обратиться ко мне, и ты ничего не поделаешь. Так что сторожи, сторожевой пес.
   Анастас круто развернулся на каблуках, тряхнув золотыми волосами, как вдруг Винсент положил ему на голову свою руку. Вся фигура центуриона изменилась так, словно ладонь врага весила тонну, но это длилось только мгновение. Он выпрямился и повернулся лицом к князю. Только сейчас я заметила, что в глазах Анастаса горит какой-то маниакальный огонь.
   - Иногда мне хочется толкнуть ее к тебе. Пусть расскажет. Тогда я смогу выдавить из тебя всю информацию, слово за словом, тогда ты будешь молить о другой, сосем другой сделке.
   - Нет, - улыбнулся Анастас. - Ты сам знаешь, не ты, ни я не отступимся. Мы на пороге ада за нашей целью.
   Он ушел, и Винсент глядел ему вслед. Его брови были едва сдвинуты, его что-то тревожило.
   - Что тут происходит? - сухо спросила я, выходя из-за ящиков.
   - Ты была здесь все время. - скорее себе, чем мне сказал князь.
   - О чем трепал центурион? Мне фиолетово, чего вы оба так сильно хотите, мне интересно, акое отношение ты имеешь к демонам.
   - Косвенное. И прямое одновременно.
   - Ты сказал, у них там нет кучи чувств, дружбы и все такое... - я съела последнюю ложку и поставила миску на ящик. - Что-то мне не больно охота оставаться с тобой больше.
   - Хочешь уйти? Но я в отличие от Анастаса знаю, что ты действительно потеряла память. А когда он поймет, что это правда, ты уже будешь не в лучшем состоянии тела и духа. А каковы процессы искусственного стимулирования памяти тебе даже представить нельзя.
   - Я не собираюсь идти к этому маньяку, - сказала я. - Я вас не понимаю и понимать не хочу. И... - внутри что-то сжалось. - Похоже, мне пора принимать решение, как быть дальше.

***

   Остаток ночи я провела в своей старой палатке. Обогнув светящиеся палки, я вошла внутрь, стряхнула серу с постели, постаралась уснуть.
   "Центурион назвал князя демоником... что это вообще такое? И что значат его слова про косвенно и не очень? Может... у него в родне есть демоны? О, это многое объясняет... но, если он знает, что я ничего не помню, почему... он даже не пытался меня расспрашивать дальше. Или он думает пихнуть меня в какие-нибудь врата как посредника?"
   Мне стало грустно и противно. Только успела ступить на землю нового мира, как меня хотят использовать в сатанинских ритуалах, а все хорошие люди куда-то испарились.
   Не находя себе места, я приняла позу для медитации, закрыла глаза, а обнаружила себя уже утром, на полу.
   Я сразу решила уйти из лагеря. Центурион меня искал, это точно, и встречаться с ним было опасно.
   Даже не попытавшись найти себе завтрак, я направилась к озеру. Пекло солнце и одновременно дул сильный свежий ветер. На небе продолжали свой ход эти два солнца с замороченными названиями, а в кармане нашлись забытые Франеком две конфеты, и я внезапно вспомнила, что светила зовутся Алфей и Сактумус.
   "Вот только кто из них кто?"
   Пока я двигалась, мыслей почти не было. Меня отвлекал то жар, то ветер. Башмаки болтались на моих худых лодыжках. На рукаве не хватало пуговицы, но я сама ее оторвала, а когда - не помню. В траве пронеслось что-то небольшое, с кошку размером, судя по рогам, кажется, жук. С боку одинокий пунцовый цветок выстрелил пыльцой в воздух. Ветер подхватил золотистое облачко и понес прямо вверх, в небо.
   "Как странно. Странно. Пусто. Главное - двигаться. ... а вот и озеро"
   По-прежнему гигантское синее зеркало, только теперь не на шутку встревоженное ветром. Овальное, в окружении серых валунов на берегу, о которые с шипением разбивались волны - так накален солнцем был камень.
   Я села в тени одного из них, и тут же на ум пришла мысль: почему я здесь? Она начала виться навязчивой мелодией, я лживо отвечала, чтобы она исчезла, но собственный голос, вопрошающий меня, звучал все громче.
   "А давно у меня не было приступов", - подумала я. - "Как бы не вышло чего дурного..."
   "Почему я здесь?"
   "Я не знаю!"
   И тут мне стало по-настоящему страшно. Я поняла, что новый мир требует меня, моего внимания, и деться мне некуда. Мне придется впустить его в себя, пересмотреть себя.
   "Я не хочу. Я даже не знаю, кто я"
   "Но тебе нравятся красные платья"
   "Оно могло быть и синим"
   "Ты вступилась за Малеша и Франека"
   "Это был человеческий позыв"
   "Ты уже здесь. Не дай им себя сломать"
   Я кинулась к воде, умылась, вымыла руки, правую обожгло как кипятком, вернулась на место, села в позу для медитации, закрыла глаза.
   Я всегда думала, что погружения в себя - это глупость, выдумка, но теперь мне казалось, во мне появилось что-то такое, что раньше было недоступно. Однако с чем я могла сравнить?
   - Вы не спите? - что-то вырвало меня из забытья.
   - Франек?
   - Нет, простите, нет... - на бледную кожу центуриона ложились малиновые лучи заката. - Это я, сударыня, Анастас.
   Мое тело точно вибрировало от слабости, руки безвольно лежали на коленях. Первая мысль - вернуться в медитацию и никогда оттуда не возвращаться. Это мои синие воды.
   - Винсент... он упоминал, вы слышали наш разговор.
   "Да что с глазами у этого парня?" - вяло встревожилась я. Ощущения были такие, точно я выпила стакан валерьянки, залпом и незакусывая.
   Центурион помимо того был бледен, и за этой бледностью просвечивала синева, а на щеках был темный лихорадочный румянец. Китель как и в день нашей встречи был наброшен на плечи, никакого уважения к мундиру, подумалось мне. Батистовая рубашка полузастегнута, прядь золотых волос выбилась на лоб.
   - Вы... вы должны меня понять, - продолжил он надломленным голосом. - Я так несчастен... я только хочу вернуть ее, мою... мою... мою...
   В немом ужасе я смотрела на него. Что-то подсказывало мне, что я раньше никогда не встречала человека, потерявшего самое главное в жизни, отчего жизнь и переставала быть таковой. Полностью сломленного... точно все, что было до - ложь, жестокий обман.
   "Так, не думай об этом, не думай!"
   - ...моя Луиза...
   - Ваша жена? - тихо спросила я. Будь моя воля, я бы промолчала, но центурион вдруг стал опустошенным, переменился в лице и опустил голову. Не попытаться изменить его состояния было подобно убийству путем бездействия.
   - Возлюбленная. Друг. Ребенок. Мать.
   "Простите, мне вас не понять. Я не помню абсолютно ничего, я не... так не пойдет"
   "И она бы одобрила ваши действия? Думаете, она будет счастлива, если вернуть ее такой ценой?.. опять не то"
   "Расскажите мне о Луизе. Каким она была человеком? Эльфом?.. о, князь прав, я тупица..."
   - Эм... Анастас, - пауза, занятая моими бесплодными раздумьями, слишком затянулась. - Я материалист... то есть, я недоумеваю, я слышала, дья... ну вы поняли, может дать власть, там привлечь богатство, короче, довольно зыбкая нематериальная тема... вещи, по-моему, он просто крадет у других... то есть... вот проклятье! Как, по-вашему, можно создать человека из плоти и крови? С разумом, душой, воспоминаниями? Если бы они это могли, то уже давно захватили весь мир, все миры к чертям собачьим?
   Анастас быстро поднял свое лицо, резко заглянул мне в глаза. Это был азарт, уверенность, полная увлеченность. Молниеносным движением он схватил мою руку и вытянул передо мной так, словно она мне не принадлежала, и подобные действия боли причинить не должны.
   - Доказательство прямо здесь! Вы носите его с собою денно и нощно! Вы... - он прижал мою руку к своим губам, и я даже не попыталась вырваться - так поражена была его поведением. - Вы подарили мне надежду. Я думал, все потеряно, я хотел уйти из армии, уйти на край земли... война подарила мне надежду смерти, я мог погибнуть воином. Но уже через три луны безуспешных и доблестных сражений, - Анастас скривил губы. Его мучило отвращение к себе, как к отличному воину и никудышному самоубийце. - я узнаю, что появился пришелец, тесно связанный с пекельными вратами. Мария, вам не рассказывали, что вы пришли сюда искалеченной, эксперты подтвердили, что вы потеряли руку. Это, - он стиснул мое запястье, я ахнула, выругалась про себя. - Не ваше. Это демонического происхождения!
   - Пусть так! Но это рука, черт вас подери! Это вам не живой человек!
   - В этом и дело! - он бросил мою руку и схватил меня за плечи. - Первые дни наблюдалось мощное отторжение, но потом, когда вы стали на ноги, начали восстанавливать свою личность, тогда началась долгожданная адаптация! Теперь она часть вас, как и всегда была...
   - Ее ранит вода.
   - Это ничего.
   - Сера появляется из неоткуда. Куча ядовитой серы.
   - Ничего, ничего!
   - У меня бывают приступы ненависти. Ваша Луиза выцарапает вам глаза, и вам обоим будет очень стыдно.
   - Нет, - центурион поднял вверх изящный палец. Я заметила надпись на янтарном кольце "ad Louisa". - это не потому.
   - Намекаете на вредность моего характера? Или врожденную склонность к припадкам? - процедила я. - Вам что, вообще фиолетово, что будет с вашей женой?
   Лицо Анастаса стало проясняться. Он выразил удивление, даже поднял нанесенные золотым штрихом брови.
   - Этот старый хитрый кот не сказал вам?
   - Он много мне чего говорил, - нахмурилась я, убирая его руку с плеча. - Не разговаривайте вопросами.
   Центурион задумчиво взялся за подбородок.
   - Если он еще и в штаб не доложил... не доложил протекту... Что он вообще себе думает?
   "Проблески разума. Уже целых пять секунд не пытается продать свою душу"
   - Вот именно, Анастас. Я думаю, а ты явно спятил окончательно.
   - Демоник, - центурион поднялся с колен и встал напротив вовремя (или не очень) подошедшего князя.
   - Помяни черта, он и появится, - проворчала я. Мне тоже хотелось подняться, но сил не было. И, конечно, ни один из этих джентльменов и не подумал мне помочь.
   - Анастас, вот мое последнее предупреждение: убирайся отсюда. Иди, женись, наплоди детишек, и вся сентиментальная ересь, что у тебя в голове, мигом пропадет.
   - Да? - центурион не по-доброму сощурил янтарные глаза. - Ты прав. Твоя ситуация безнадежней. Тебе ведь негде взять...
   - Умолкни! - бесконечно синие глаза Винсента стали точно бездонными: так хищно сузился зрачок и растянулась вторая радужка. - Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
   - Неужели? Кому, как не мне понять тебя? Мы оба, оба хотим вернуть наших любимых женщин!
   "Женщин?" - эхом пронеслось у меня в голове. - "Князь хочет вернуть какую-то жещину?"
   Меня начало тихо шатать из стороны в сторону. Не от слабости - от распиравших мой ум противоречий. Я даже вспомнила, что это называется когнитивный диссонанс.
   "Значит, князь еще не окончательно потерян. Хотя, у каждого есть, о чем сожалеть... он такой самоуверенный, кажется, он мог ринуться в адскую расщелину из любопытства... кроме того, он не человек, он какое-то странное создание, что не есть, не спит и не любит никого вокруг. О, как же быть? А Анастас? Его любовь... может, его половина, именно то, что люди слепо ищут всю жизнь, постоянно сворачивая не на ту сторону улицы. Я могу понять его, в чем еще смысл, как ни в другом человеке? Что может быть шире и интересней родной души? Разве ради этого не стоит отдать свою душу? Может, это и будет совершенной любовью, когда он утратит свою, и душа Луизы станет и его душою? Но... ад, все совсем не так. Не так. Это не рука. Я не верю, что таким образом можно решать свои проблемы... нет, латать свою жизнь. Так нельзя. Так не делают."
   - Это не так просто, как ты говоришь, - тихо сказал Винсент. - Это не просто дорогая сердцу женщина, что обеспечит стабильный покой и душевный комфорт в счастье и горести...
   - Демоник! - оборвал Анастас. - Зато у тебя все сложно! Ты, существо, сотканное из разума и чистой мысли! Ты рассуждаешь о любви как о телесном восприятии... чудовище! И хочешь вернуть в этот мир такое же чудовище как ты!
   Винсент не ответил. Он точно застыл, даже закатный малиновый ветер не тревожил его волос.
   - Мария.
   - Чего.
   - Я... я не требую от вас поспешных выводов. Кажется, я вас напугал. Я заслуживаю осуждения, но Луиза... она была светом во плоти. Думайте о ней, прошу вас.
   Он ушел.
   Немного я смотрела ему вслед, а потом то ли мне померещилось, то ли взаправду его потемневший силуэт дрогнул и исчез.
   - Ладно. Хорошо. Нет, плохо, - пробормотала я, кое-как поднимаясь. Нужно было двигаться, выбора не было. - Давай, Винсент, я умоюсь, попью водички, а потом поговорим. Как видишь, может я и долго догоняю суть разговора, но слушатель из меня отличный.
   Ледяная озерная вода была прекрасна. Я долго пила, иногда погружая правую руку. Почти ничего сверхъестественного не происходило.
   - Блин, вот как ему теперь объяснить, что я ничем не могу помочь. Как думаешь, князь, что будет с Анастасом? Ну и со мной заодно?
   Винсент продолжал молчать, и я уже хотела отпустить какую-нибудь шуточку про его светлость, как вдруг почувствовала: что-то не то. Ветер исчез, последним дуновением унес с собой все звуки, а прямо передо мной вода становилась подобна чернилам. Прямо от берега, под моими ботинками распространялась тягучая черная волна.
   Я отшатнулась, помотала головой, потерла глаза.
   - Винс?
   Он молчал.
   Воздух становился вязким и горьким, сверху точно что-то давило. Небо пошло пятнами туч, но не грозовых, а каких-то серых, бесплодных, точно сотворенных из дыма. Трава прямо на моих глазах высыхала и становилась блеклой, словно из нее извлекли все, что делало ее травой. Шатаясь, я неуверенно обернулась, попыталась опереться об один из серых валунов, обрамлявших озеро, и услышала глухой треск - лопался камень, шел трещинами, а изнутри сочилось что-то черное, странное.
   Это была сера. Винсент стоял на прежнем месте, закрыв лицо руками. А сверху все давило и давило желание уничтожить все сущее, даже самого себя.
   "Отчаяние, великий грех. Оно разрушает человека и все, к чему он прикасается, потому как не несет в себе ни искры созидания."
   - Не трогай озеро! - крикнула я. - Не трогай! В мире столько отвратительного, не делай больше!
   Я закусила губу и, подбежав к Винсенту, попыталась оторвать руку от его лица. Он по-прежнему не двигался и молчал.
   - Не трогай! Дурак! - внутри жгли слезы. - Тут же мы с Франеком... у меня так мало хороших воспоминаний, оставь!
   - Воспоминаний?
   - Да, воспоминаний! У меня пустота на душе, совсем ничего нет... не трогай озеро. Я не хочу, чтобы оно исчезло. Тогда будет больно о нем вспоминать. Мир, он все-таки нужен, понимаешь? Как ты будешь вспоминать свою дорогую женщину, если все вокруг погибнет? Что это будет?
   - Моя сестра. Это то, что я хочу вернуть, - он опустил руки. Я приготовилась увидеть демона, но это был обычный, усталый Винсент. Мне даже стало стыдно. - Идем.
   За спиной неприятно чернело.
   - Винни было всего одиннадцать человеческих лет, когда она умерла. Это был врожденный порок, смертельный. Я и врачи оттягивали ее гибель как могли. Надо сказать, я причастен к смерти моей сестры, мое рождение стало смертью для нее. Скажем, когда я появился на свет, я получил гораздо больше, чем мне полагалось по природе, а второй ребенок... она была обречена. Когда я узнал, что у меня появилась сестра, то был далеко от дома и не думал возвращаться. Мне было все равно, у меня была своя жизнь, семья мне была ни к чему. Меня даже не заставили вернуться болезнь и смерть матери от родов. Через два года меня уведомили, что скончался отец, и я принял решение позаботиться о ребенке. Воспитание изначально не входило в мои планы, я хотел оставить девочку знакомой семье. Но когда я увидел ее... мое детство, моя судьба, я почувствовал связь с Винни, я захотел остаться. Немного мне удалось пожить обычной жизнью, мне даже понравилось. Однако я всегда осознавал, что это даже не сила родства, не чувства, а то, что сестра была очень похожа на меня. Хотя, кажется, это и называется силой родства. Я растил ее, одновременно каждую свободную минуту уделяя поискам лекарства. Еще до рождения сестры я знал, что подобные случаи не излечимы, но я был упрям, горд, уверен, что мне поддастся все. Лечение существовало. Оно непосредственно устраняло проблему на генетическом уровне, но требовало просто божественного вмешательства в природу человека. Но после этого останется ли она прежней Винни? Нет. Конечно нет. Последний год я просто был с ней. Мы оба демоники по отцу, Анастас был точен в своем определении: "существа, сотканные из разума и чистой мысли". Мы больше думаем, чем чувствуем, наша основная составляющая не материя, как у человеков, и не дух, как у эльфов, а разум, как у демонов. Это совершенно иное восприятие мира. Оно было одинаковым, у меня и у Винни. Она знала, что больна, знала, что умрет, но знала это по-детски. Умирая, она была мне утешением.
   - Это так грустно... мне хочется плакать...
   - Никогда не понимал слез. Странная эмоция.
   - Слушай, день и ночь созданы, чтобы забывалось горе. Но ты себя лишил этого своим идеальным энергообменом. Ты испытываешь естественные чувства, живя противоестественной жизнью!.. может...
   - Не все так просто. Смерть Винни стала для меня толчком к переосмыслению жизни. Если бы ты хоть каплю знала этот мир, то не поверила бы, что мне 65 лет по общему летоисчислению. Это почти три поколения. Я пережил почти всех своих университетских друзей, немало моих врагов просто унесло время. Смешно. Просто смешно. Но самым нелепым и жестоким было то, как умирают женщины.
   - ...
   - Такие прекрасные, разумные, сподвигнутые творцом к созиданию и преумножению, такие... слабые и беспомощные...
   - ...
   - Сама природа точно хочет их смерти. Они появляются в нашей жестокой жизни, озаряют ее на миг и погибают. Разве так должно быть? Если бы земля знала, сколько, сколько раз я стоял у пропасти, и все мне было нипочем! Я не боюсь ада. Я приехал на войну за одним - узнать, почему этот мир так жесток. Я изучал материалы о земле. Все то же. И вот я хочу узнать третий мир. Может там мне ответят, зачем столько боли и страданий выпадает на долю тех, кто составляет лучшую нашу часть.
   - Тебе туда нельзя.
   - Аргументируй.
   - Даже я знаю ответ на этот вопрос, а демоны тебя так вообще насмех поднимут.
   - Когда я смотрю на тебя, меня гложет стыд. За свою жизнь я знал трех демоников, и все они были образцами кристально чистого разума. А ты нечто неправильное.
   - Слушай, если все трое были твоими родственниками, то их тип мышления нравился тебе, как отражение собственного. А теперь послушай мой ответ.
   Мы остановились у палатки. Смеркалось, но было темнее обычного: тучи на небосводе наполнялись водой и грозили непогодой.
   - Чтобы рассуждать о судьбах миров и вселенской несправедливости к женщинам, как созидающим субъектам, для начала женись и нарожай детей. Если после этого видение мира не изменится - организуй с Анастасом клуб по интересам.
   - Ты! - в ярости Винсент взял меня за горло, но я была невозмутима. Пользуясь сокращением дистанции, я потянула его за бледные идеальные щеки.
   - Но ведь твой отец, образец кристальной чистоты ума, демоник по отцу и наверняка такой же живучий парень как ты, женился, родил двух детей, похоронил жену и воспитывал больную дочь, пока сам не умер. Видишь, и в ад не надо ходить.
   - Ох, - выдавил князь. Его осанка куда-то делась. Плечи опустились, спина согнулась. Кажется, только сейчас он понял, как устал.
   - Только без приступов, ок?
   - Мне надо побыть одному.
   - Удачи.
   До дождя оставался еще примерно час, и, возможно, я только что спасла мир.
   - Теперь надо спасти себя. - сказала я вслух. Думать не было сил, лимит мыслей на сегодня был превышен. - мне многого не надо, миска с чем-нибудь горячим и съедобным. Эх, если бы весь мир жил, как я живу! Идиллия... ага, вон эти ребята... помните меня?
   Трое имперских вояк, недавно угостившие меня ужином, помнили.
   - Слушай, эта, тут, как бы...
   - Да ладно. Я знаю, что вы славные и не оставите девушку умирать с голода. Где ваша мужская обязанность защищать женщину? Я же освещаю ваши жизни и несу созидание в этот мир!..
   - Бблин, садись уже.
   В небольшой простой компании я заканчивала трудный день. Имперцы присмелели, стали трепаться и спрашивать меня о "земляном мире". Я выуживала какие-то факты из курса физики, географии, иногда привирала. Имперцы галдели, обсуждая мои истории на полупонятном мне языке, качали ушами.
   А вдалеке кто-то яростно и дико играл на струнах. До бури оставалось совсем немного.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"