Войдя в кабинет, Клео замер, едва веря своим глазам. В кабинете помимо большой доски с меловыми грифелями появился новый предмет, коего прежде не было, и выглядел он весьма интригующе.
- Господин Бенджамин... - осторожно окликнул омега хозяина, который перебирал какие-то бумаги на столе.
Бета тут же обернулся, и на его лице появилась улыбка. Та самая, один вид которой всегда согревал Клео изнутри.
- Ты уже здесь? Замечательно! Проходи, садись...
- Сэр... - Клео подошёл к своему креслу, робко сцепив руки за спиной и косясь на незнакомый предмет. - а что... это?
- Нравится? Это называется "глобус". Я его заказал ещё в минувшем году, и вот недавно доставили.
Клео тут же вспомнил самый огромный ящик из привезённых из Ажана буквально на днях. Так вот что в нём было!
- А зачем он вам?
- Частично для работы, частично для вашего обучения. Так тебе нравится?
- Нравится...
Таинственный глобус и в самом деле был очень красив! Это была крестообразная подставка из тёмного полированного дерева, из концов которой опускались четыре резные ножки. На самой подставке закреплены два внушительных кольца из того же дерева, внутри которых помещался огромный шар с занятным рисунком на поверхности. И, похоже, этот самый шар может вращаться вокруг центральной оси, которая поднималась из перекрестья подставки.
- Можешь подойти и покрутить его. Не стесняйся! Быть может, сразу смекнёшь, что он такое.
Клео, сгорая от любопытства, так и сделал. Шар вращался легко и свободно, и омега залюбовался рисунками на его поверхности. Клео сразу распознал изображения гор, рек, среди которых красовались разнообразные надписи... Вдруг на глаза попалось слово "Викторан", и Клео вспомнил, что так называется столица их страны. Город? И это тоже? И это?..
Краем глаза Клео заметил, что хозяин уже не склоняется над столом, а стоит рядом и внимательно за ним наблюдает. И улыбается.
- Догадался уже?
- Это... навроде карты, да?
- Совершенно верно. Только на глобусе изображён весь наш мир.
- Весь мир? - Клео нахмурился. - Вы хотите сказать, что мы живём... на шаре?
- Именно.
- Но земля ведь плоская... - Клео наткнулся на чуть прищуренные глаза хозяина и осёкся, смекнув, что сказал очередную невежественную глупость. - Ну... так было нарисовано в книге "О природе вещей", которую вы мне дали... - Бровь господина Бенджамина слегка изогнулась, и Клео понял очередной намёк. - А, это устаревшее представление...
- Правильно, - похвалил нового ученика бета. - И понять, откуда взялись эти представления легко, однако к концу Великого Холода стало очевидно, что это заблуждение. А не так давно несколько морских экспедиций доказали, что наш мир - это огромный шар. Настолько огромный, что мы просто не замечаем его кривизну. К тому же неровный ландшафт тоже в известной степени искажает наше восприятие.
Клео невольно погордился собой - он понял каждое сказанное слово. Значит, он хороший ученик, и уже очень скоро Бруно перестанет снисходительствовать!
На первом же настоящем уроке господин Бенджамин рассказал немало интересного, а заодно начал обучать Клео научному языку, который называется "терминология", чтобы его новый ученик лучше понимал то, чему его будут учить. За каждым термином стояло целое многословное понятие, и, чтобы не повторять одно и то же по многу раз, были введены в обиход специальные слова - для краткости. Термины применялись на каждом новом занятии, и Клео узнавал всё больше и больше удивительных слов. Если по приезде в Птичье гнездо слово "система" казалось едва грамотному омеге частью колдовского заклинания, то теперь оно стало более чем привычным и совершенно не пугало. Ведь даже терминология приводилась в свою систему - для удобства. Эта система называлась "классификация", причём классифицировались не только термины, но и целые явления и вещи!
В кабинет ворвались Томми и Эрни, которые тоже учились вместе с Клео. Эрни уже делал заметные успехи - шустро считал до пятидесяти, уверенно читал и даже пробовал писать пером. И это всего за несколько недель! Удивительно способный мальчик! Особенно радовало, что учили его не только господин Бенджамин и Бруно, но и Томми. Мальчики стали совершенно неразлучны и до сих пор делили одну комнату на двоих.
Увидев глобус, Томми тут же радостно запрыгал на одном месте, хлопая в ладошки.
- Ура, привезли!!!
- А что это? - спросил Эрни, смело подойдя к глобусу и трогая его. От касания детской ручонки шар шевельнулся, и Эрни опасливо отскочил.
- Это называется "глобус", - важно объяснил Бруно, заходя в кабинет. На его плече пристроился Кай, который всё больше предпочитал не ходить сам, а на ком-нибудь ездить.
- А зачем он нужен?
- Как раз сейчас я и буду рассказывать, - ответил господин Бенджамин, сдвигая оба гостевых кресла вплотную друг к другу и поближе к новому приобретению. - Садитесь.
Клео сел в своё кресло, и Эрни тут же забрался к нему на колени. Он очень любил Клео. Томми пристроился под боком у Бруно, а крысик неуклюже забрался на спинку кресла и там устроился.
- Итак. - Господин Бенджамин встал рядом с глобусом и прочистил на всякий случай горло. - Вы уже знаете, что такое "карта". Помните, я показывал вам карту нашего округа? - Мальчики сразу закивали головами. - По этой карте можно легко найти все местные дороги, деревни и понять, в какую сторону надо идти, чтобы куда-нибудь попасть. На таких картах можно изобразить даже маленькую лесную тропку или ручеёк, отдельно стоящее дерево или дом. И вы уже знаете, что для того, чтобы всё это можно было зарисовать на бумаге, применяют такую вещь как "масштаб".
Клео кивнул - он успел выучить и это понятие. Масштабом называли уменьшение того или иного места для изображения на карте. Для этого использовались специальные обозначения в виде маленьких рисунков и подписей, а само создание карт - "картографирование" - является очень сложным и кропотливым делом, чтобы отобразить всё максимально точно.
- Глобус - это по сути та же карта, однако на ней такие подробные обозначения не используются, поскольку глобус показывает куда большие пространства. И масштабирование на такой карте использует совсем другие величины. Карта, которую я вам показывал, называется крупномасштабной. Глобус же представляет собой мелкомасштабную карту. То есть, условная измерительная единица... - Господин Бенджамин изобразил знакомый жест - небольшое расстояние между вытянутыми указательными пальцами. - соотносится не с милями, а десятками или сотнями миль. А то и тысячами.
Клео обмер, едва попытался представить себе подобные величины. В его представлении они казались совершенно необъятными!!! Когда-то число "триста" казалось очень большим, а тут он узнал, что есть ещё большие величины...
- А почему он круглый? - спросил Эрни.
- Глобус отображает весь наш мир, а он имеет шарообразную форму.
- Это значит, что люди, которые живут внизу, ходят вверх ногами? - хихикнул Томми. - А почему они не падают?
- Этого мы пока не знаем.
- А как люди узнали, что мир круглый? - спросил Эрни.
- Первыми об этом узнали альхейнцы, когда плавали по морю. Подойдите поближе... - Ребятишки тут же соскочили с кресел и сгрудились вокруг глобуса. Господин Бенджамин стал покручивать шар и показывать пальцем. - Вот здесь находится наша страна, Ингерн. На западе она граничит с такими странами как Цехин, Валленсия и Франкия. Дальше лежит Маргелл, и он выходит к западному морю, который вливается в океан. Здесь в море врезается Рамина, с этой стороны Ибберия, и такие штуки называются "полуостров", поскольку они не отделены от суши водой полностью, а присоединены к ней. Здесь на севере лежат Сканд и Норей. Они омываются со всех сторон Северным морем и занимают очень большие, вытянутые по форме острова. Это море, в которое врезается Рамина, и которое омывает снизу Ибберию, называется Срединным, и по нему люди плавают с незапамятных времён. Именно моряки первыми заметили некоторые признаки шарообразности нашего мира...
Клео не только слушал хозяина, но и разглядывал другие изображения на глобусе. Он очень быстро понял, какие линии изображают самые большие реки, где находятся горы и как они называются. Он даже смог прочитать названия обширной области за восточными горами Гальяр, места за южной частью Гальяра, на котором не было ни одного города, а так же отыскать такие страны как Мин, Агни и Фудзин, о которых уже слышал. Неужели мир настолько огромен? Эта мысль изрядно напугала Клео, который внезапно осознал, насколько он мелок в сравнении с этим самым миром. Это уже даже не букашка, а песчинка!!!
- ...с помощью звёзд. Этот метод применяют и сейчас, особенно в море. На больших картах и глобусе используют особые линейные обозначения, которые помогают прокладывать пройденный путь на карте. Они называются "меридианы" и "параллели". Меридианы идут сверху вниз, а параллели слева направо. Они опоясывают весь земной шар, и с помощью них можно вычислить местонахождение того или иного места. Меридианы обозначают такую картографическую величину как "долгота", а параллели - "широта". А поскольку откуда-то надо вести счёт, была принята такая система отсчёта. Вот эта параллель условно делит земной шар на две равные половины, и эти половины называются полушариями, а сама центральная линия - "экватор". От экватора и считают широту. Долготу отсчитывают от условного нулевого меридиана, и как раз на счёт него страны до сих пор не могут договориться, поскольку каждой хочется, чтобы отсчёт вёлся именно по их меридиану. Наш нулевой меридиан проходит через Викторан, нашу столицу. Вот он...
Урок получился очень увлекательным! Клео познакомился с такими понятиями как "материк", "континент" и "полюс", очень быстро запомнил названия главных морей. Он уже предвкушал, как попросит у хозяина книги по географии и будет спрашивать про дальние страны... Жаль только, что это будет происходить не каждый день - после публичного следствия в храме Троицы у господина Бенджамина появилось очень много дел, и ему то и дело приходится уезжать в Ажан на встречу с очень важными людьми. Правда, есть Бруно, который уже много чего знает, однако Клео порой уставал от того, как друг иногда задирает нос и важничает, подчёркивая, что знает и умеет больше. Да, он в учениках ходит уже три года, помогает господину Бенджамину в работе, сам проводит научные опыты, обсуждает их с хозяином и даже может свободно рыться в чертежах и пытаться делать свои... Но к чему так задирать нос?!
Урок закончился, и Бруно, не забыв прихватить задремавшего на спинке кресла Кая, вывел детей из кабинета. Клео задержался и не смог не отметить, что господин Бенджамин очень рад этому.
- Тебе пока всё понятно?
- Да, сэр. Мне только... слегка не по себе от того... что мир, оказывается, такой большой, - со вздохом признался Клео.
- Прекрасно тебя понимаю, - ободряюще приобнял омегу хозяин. - Мне тоже стало немного страшно, когда я это узнал. Мне тогда было восемь лет. Ничего, к этому можно привыкнуть. Да, мир огромен, и мы лишь крошечные песчинки на его поверхности, но таким уж его создали боги, и мы ничего не можем с этим поделать.
Клео с трудом сдерживался, чтобы не сжиматься от этого касания - близость хозяина снова начала тревожить тело. Это было так волнительно и приятно...
- Думаете, я смогу с этим свыкнуться?
- Конечно, сможешь. Это ещё не самое сложное в понимании науки, поверь. Мы ещё очень долго будем изучать законы мира, и, возможно, какие-то представления изменятся не раз. Это будет не при нас, но мы будем готовить почву для этих самых открытий. Кстати, завтра занятия не будет, уж извини, - виновато добавил господин Бенджамин.
- Вам опять надо ехать в Ажан? - понял Клео.
- Да, я выезжаю утром. Постарайся не скучать, хорошо?
- Мне скучно не будет, - заверил бету Клео. - Ведь скоро Новый Год, да и Джерри сейчас в течном домике поселится, и за ним надо ухаживать.
- Вот и хорошо. Как только я разберусь с делами, то смогу уделять тебе больше времени. Подождёшь?
- Обязательно, - пообещал Клео.
- Ладно, иди. Скоро обед, а мне ещё работать и работать.
Клео со вздохом обозрел кучу бумаг и писем на столе.
- Вам чаю принести?
- Да, пожалуйста, - кивнул господин Бенджамин. - Будет очень кстати.
- Зачем ты хочешь обрезать косу?! - ахнул Сильван, видя, как его сын устраивается перед Витасом на табурете, а сам целитель окутывает плечи мальчика простынёй. Из кармана передника Витаса торчали ножницы и длинный гребень.
- А что такого? - обиделся Эрни. - У Томми волосы вообще длинные. Почему я не могу постричься?
- Вот ему и стоит постричься, а тебе зачем?
Маленький бета только откинул со лба свои кудри. Его волосы уже почти доставали до узких пока плечиков.
- Ну, хочет и хочет, - пожал плечами Лука, который отнёсся к стрижке вполне спокойно. - Отрастут ещё. Да и зачем ребёнку такие длинные волосы сейчас?! Они же постоянно где-то бегают, лазают, летом по округе будут шастать... Короткие волосы проще вымыть и высушить. И расчесать.
- Но ведь они одинаково будут выглядеть!
- И хорошо. Если дети с детства не будут чувствовать различий между друг другом, то будут больше друг друга уважать, когда вырастут.
- Но ведь различия появятся, когда они созревать начнут!
- Всего лишь различия, связанные с размножением, - вступил в разговор господин Бенджамин, отвлекаясь от очередной книги, которую достал для Клео. - Да, они внесут свои коррективы, но в главном не изменится ничего. Пусть Эрни стрижётся, как хочет.
- К тому же ему очень пойдёт, - вступился за маленького омегу и Гриффит.
Большая часть домочадцев собралась в малой гостиной на первом этаже возле горящего камина. Джим сейчас на дежурстве, Бруно, проводив Джерри в течный домик, составляет ему компанию, Криденс отошёл присмотреть за большой печью, Мартин вышивает полотно, из которого потом собирались выкроить гардину для окна, Гриффит что-то вяжет на спицах, соединённых пропитанной клеем и затвердевшей от этого верёвочкой - такие спицы изобрели в Мине, и они довольно быстро разошлись по миру. С их помощью можно вязать довольно широкие полотнища и по кругу. Кларенс и Лука устроились в одном кресле, закончив расставлять на чайном столике посуду и плетёнки с печеньем и булочками для желающих. Смотреть на них было приятно. Томми возится с листками бумаги из-под ненужных уже хозяину рисунков и чертежей, пытаясь складывать из них забавные фигурки по картинкам из большой книги, переведённой с фудзинского языка. Кай устроился у Клео на плече, и его усы чуть щекочут шею омеги. Мир и покой. За окном уже стемнело, идёт снег. В камине над огнём вот-вот должен закипеть большой чайник. Обычный зимний вечер в Птичьем гнезде. Клео очень быстро полюбил эти вечера, когда все собирались вместе, каждый занимался своим делом, но единство их большой семьи чувствовалось как никогда сильно. Как и единство его прежней, когда отец или оми на сон грядущий рассказывали своим сыновьям удивительные сказки.
Жизнь после того самого скандального публичного следствия налаживалась.
К тому времени, как день зимнего солнцестояния становился всё ближе, и селяне начали готовиться к празднованию наступления нового года, бедняга Илас выздоровел настолько, что Витас разрешил ему повеселиться на празднике вместе со всеми. Почтенный Тумэй так до конца и не оправился после пережитого, его здоровье подкосилось, и часть обязанностей старосты Мышовки взял на себя его двоюродный брат Кросс. Господин Бенджамин часто их навещал, подолгу беседовал, и в семью постепенно возвращались мир и покой. Илас то и дело мучился от страшных снов о пережитом, Руи от него практически не отходил, и вся надежда на полное исцеление израненной души была только на Конана, об освобождении которого уже хлопотал шериф Бэккет. Парня ждали домой и готовились к свадьбе.
Налаживалась жизнь и в семье Спайков. Их окончательно перестали сторониться, приняли, а господин Бенджамин и вовсе взял всю семью под своё покровительство. Маленький Брюс уже привык к дому, дедушка души в нём не чаял, дядя Даллас баловал, ухаживая за племянником наравне с братьями и оми. Вэлиант очень не любил вспоминать о невольном зяте, однако была надежда, что внуки растопят лёд в его сердце, и к возвращению Гилмора место в семье для него останется. Суд состоялся быстро, Балана помиловали и приговорили к бессрочной каторге на солончаках, Гилмор, благодаря содействию следствию, ходатайствам нескольких селян, шерифа Бэккета и лично господина Бенджамина получил всего шесть лет в каменоломнях.
Новый каноник ещё не прибыл, и пока на службы в Мышовку раз в неделю привозили старичка-бету Филиуса Манфреда. Поскольку этот каноник был уже в преклонных годах, приезжал он всегда ближе к полудню, и этому только радовались - селяне успевали без суеты и спешки собраться и прийти на службу. Благо, что под надзором и при пособничестве хозяина Птичьего гнезда вовремя и быстро расчистили первые снежные наносы. Клео с большим интересом наблюдал, как лошадьми, запряжёнными в диковинные приспособления, похожих на щиты с окованным железом нижним краем, торили дороги, а потом притаптывали с помощью снегоступов. Особенно последнее охотно делала ребятня, и Клео с улыбкой отмечал, насколько хорошо к чужим детям относятся их привратники. И Джим и Криденс умело превращали эти топтания в забавную игру, и края дорожек становились достаточно ровными. Бруно тоже не отставал, и Клео не смог не поучаствовать.
Омега бывал на всех службах, и это было совершенно не похоже на то, что творилось в храме на Воздвижение - дышалось не в пример легче. Преподобный Филиус был не столь требовательным, подслеповатым, со скрипучим голосом и выглядел по-настоящему хорошим человеком. От его присутствия даже убранство храма не казалось блеклым и пафосным, как во время разговора с шерифом. Тем более, что всё нужное для подобающего освещения быстро нашлось и сделалось. Вот что значит "достойный священнослужитель"! Новый каноник, которого ждали, был давним знакомым семьи Спенсер и одним из защитников современной науки перед ликом Синода. Звали его Альфред Доусон, он был тоже бетой и, по словам хозяина, весьма достойным человеком. Клео с нетерпением ждал его приезда, чтобы узнать, насколько преподобный Альфред похож на его покойного наставника. Господин Бенджамин отзывался об этом человеке очень тепло и уважительно!
В первые же занятия с хозяином Клео узнал о нелёгком труде учёных, которые упорно пытались познать законы мироздания, и о том, как этому сопротивляется Церковь. История летуна, казнённого по обвинению в колдовстве, и погром из-за минских фонариков были не единственными вопиющими к богам случаями, и омега теперь искренне не понимал, как можно было так делать, не выслушав обвиняемых. А им часто даже слова в свою защиту сказать не давали! Суд в своём нынешнем виде, включая церковный, появился сравнительно поздно, и в нынешнее время стало заметно легче отстаивать истину, пусть и не во всём. Сами первые уроки из-за занятости господина Бенджамина часто проходили исключительно по вечерам как сейчас - в малой гостиной, перед горящим камином и с несколькими книгами под рукой, из которых зачитывались отрывки, чтобы Клео мог сам сравнить и сделать выводы.
После первого же урока Клео с разрешения хозяина прибрал себе солидный том за авторством учёного монаха беты Кристофера Бэллза "О природе вещей" и допоздна читал в постели при светильнике, пока внезапно к нему не зашёл господин Бенджамин, выжидающе скрестил руки на груди и с напускной строгостью поинтересовался, почему его ученик до сих пор не спит. А как тут заснёшь, когда сам видишь, в какие глупости верили люди во времена, предшествовавшие Эпохе Регентства, когда правили Баалы?! И эти глупости формировали представления о мире и его устройстве, которые сохранились до сих пор!
Наука в своём нынешнем виде зародилась в Ингерне только в Эпоху Регентства, когда Баалы поощряли всё новое и полезное, как бы не возражали священнослужители. И это дало свои плоды - начало развиваться производство, росли города, народонаселение умножилось... Разве это плохо? Жить стало удобнее, в густонаселённых городах велась грандиозная стройка из камня, чтобы дома и сами жители меньше страдали от пожаров, прорывались канавы для отвода нечистот, мостились дороги, создавались бригады чистильщиков, которые прибирались даже в самых глухих районах, чтобы уменьшить вероятность вспышек страшных болезней и дать работу нуждающимся. Да, что-то потом оборачивалось иной стороной, и под что угодно местные власти могли ввести непомерные налоги, но главное было сделано - прогресс не стоял на месте! Почему бы не продолжить это всё? Нет, церковники то и дело что-то запрещали при поддержке неграмотных невежественных людей! И это притом, что знать всё же пользовалась чем-то, что создавалось персонально для их удобства. К нынешним временам накопилось столько всего невостребованного, что смельчаки осторожно стараются всё же привнести это в жизнь, и постепенно эти новинки становятся обыденными вещами. Когда Баалы восстановили законную власть и ушли куда-то, научный и технический прогресс весьма замедлились, а доступ к новым открытиям снова получили лишь избранные. Неслыханная несправедливость! Господин Бенджамин намеренно совершенствует быт своего дома, позволяет своим домочадцам и гостям из деревень пользоваться самыми передовыми удобствами и советуется с соседями, как бы что-то внедрить у них, чтобы подать пример! Ведь это на самом деле ОЧЕНЬ полезно и хорошо!
Когда не требовалась помощь по хозяйству, Клео проводил много времени в своей комнате с книгой или в мастерской вместе с Бруно и ребятишками. Эрни под руководством друга Томми учился грамоте и с таким же интересом наблюдал за опытами, с помощью которых господин Бенджамин и Бруно объясняли простейшие законы мира и природы. Клео откровенно недоумевал, как нельзя было просто догадаться, ведь всё это постоянно происходит у всех на глазах! Почему надо подкреплять очевидное опытами? Как можно было сразу не систематизировать всё это, чтобы сложить простую и понятную картинку? То, как господин Бенджамин объясняет, понял бы кто угодно! Никакого тумана, который любил напускать преподобный Густав, читая проповеди воспитанникам приюта, ничего пугающего... То, что объяснялось происками демонов Деймоса, получало простое и логичное объяснение, в котором не было места коварным демонам. Это объяснило, почему Церковь не любит науку. Церковь называет себя единственной защитой от тёмных сил, а там, где этих самых демонов нет, её власть слабеет. Молитвы и обряды теряют смысл, становятся ненужными, за них не нужно платить. И потому особенно нужны такие люди, как их новый каноник - по словам хозяина, преподобный Альфред один из самых высокообразованных людей в лоне Церкви, сам интересуется наукой, тоже переписывается с учёными. Клео уже начал придумывать вопросы, которые обязательно задаст новому канонику - узнать точку зрения служителя Церкви очень важно. В том числе и для того, чтобы определиться, насколько близко стоит быть к хозяину.
С каждым днём, с каждым новым уроком, с каждым показанным научным трюком Клео всё больше замечал, что граница между ним и господином Бенджамином начинает размываться, таять. Это казалось омеге неправильным. Хотя Томми и Эрни позволяли себе говорить хозяину "ты", вести себя порой не слишком почтительно, всё это легко сходило им с рук, ибо "дети". Господин Бенджамин был снисходителен, если и выговаривал, то очень мягко, никогда не наказывал даже за разбитую колбу, и Клео вспоминал, как за это получили выговор Бруно и Джим. Бруно тоже вёл себя с хозяином излишне свободно - только тыкания не хватало! И на это хозяин тоже закрывал глаза. И как только Бруно совсем не обнаглел от такой вседозволенности?! Сам Клео, пусть и перешагнул порог мракобесных предрассудков, всё ещё робел и сдерживался, когда считал нужным, выдерживал расстояние между ними, но уже почти не стеснялся, когда господин Бенджамин позволял себе приласкать нового ученика или приобнять, чтобы удобнее было наблюдать за новым опытом.
Хозяин притягивал, и Клео себя одёргивал. Хозяин тебе доверяет, дорожит новым учеником, весьма доволен твоей понятливостью и сообразительностью. Ты просто не имеешь права его разочаровывать недостойным поведением, говорил себе омега. И господин Бенджамин принимал это спокойно. Значит, всё хорошо. Да, он то и дело покрикивает на Бруно, когда тот излишне зарывается, но это больше похоже на дружескую перепалку без последствий, чем на серьёзное недовольство. Для хозяина слуги не были просто слугами. Господин Бенджамин, как Роберт Мор из романа "Сон в летний день", старался быть со своими людьми на равных. Это было удивительным! Когда хозяин ездил с визитами по округе, то часто брал Клео с собой, и омега видел, как бета почтителен с теми, кто этого заслуживает, и как спорит с теми, кто неправ. Урождённый дворянин не смотрел на селян сверху вниз - он был с ними на равных во всём, сохраняя достоинство. И это восхищало снова и снова.
После памятного публичного следствия у господина Бенджамина появилось очень много дел, и всё же он не запрещал Клео быть рядом, не скрывал своих забот. Клео иногда присутствовал при написании писем, подавая то перо то сугруч и бумагу, хозяин разрешал подглядывать в написанное, что-то объяснял. Именно Клео первый прочитал письмо от старого господина Спенсера, в котором говорилось, что преподобный Альфред согласился принять их приход и уже подал прошение в Синод. Как надолго он поселится в их округе, пока было неясно, и это обеспокоило. Вдруг вместо хорошего каноника снова пришлют кого-то вроде Уэйланда? Оставалось надеяться, что этого не случится. При всей своей занятости господин Бенджамин всегда находил время для своих учеников, и Клео старался изо всех сил, чтобы это было ненапрасным.
Клео всё больше проникался к хозяину немым обожанием, почти боготворил его. Хозяин казался ему самым-самым! Самым умным, самым справедливым, самым добрым и красивым... Последнее всегда наводило на не самые пристойные мысли, которые и без того тревожили во время течки, и Клео старался держать себя в руках. Он чувствовал, что хозяин относится к нему как-то по-особенному, тянулся в ответ и боялся злоупотребить этим отношением, которое превращало новую жизнь в череду по-настоящему счастливых дней.
Своё обещание по поводу выяснения истинного статуса Клео хозяин сдержал - он отправил своим родственникам просьбу выяснить, состояли ли родители Клео в сельской общине Лисьего брода, сохранились ли записи в деревенской книге и куда могли пропасть подтверждающие вольный статус Клео бумаги. Ответа придётся ждать долго, но если все подозрения подтвердятся, то Клео получит настоящий паспорт, в котором будет чётко сказано, что он вольный омега и теперь имеет права, которые способен защитить Закон. Паспорт, по словам хозяина, по сути уравняет их, и эта мысль заметно напугала омегу. Уравняет? Как? Ведь господин Бенджамин богатый родовитый человек, а Клео всего лишь безродный сирота, сын простых селян. Как они могут быть равны? Стоило об этом сказать, как господин Бенджамин рассмеялся и пообещал, что со временем Клео всё поймёт сам.
Отходя ко сну, Клео каждый раз переводил в уме прошедший день, делясь им с Каем, который так и спал на его подушке по ночам. Он уже сбился со счёта, сколько всего хорошего с ним произошло, и просто радовался тому, что есть. Не мог не радоваться.
Домочадцы стали расходиться по своим комнатам, однако Клео с хозяином не спешили готовиться ко сну. Они продолжали читать книгу по географии, и в ней рассказывалось о самых разных географических объектах. Огромный мир начал раскрываться перед Клео во всём своём величии и многообразии. Они так увлеклись, что не заметили, что остались в гостиной совсем одни, а камин догорает.
- О, вот так мы с тобой засиделись! - ахнул господин Бенджамин и закрыл книгу. - А мне вставать рано... Так, давай-ка сворачиваться.
- Как кошка, ёжик или молоко? - пошутил Клео. На минувшей неделе он освоил первые простенькие каламбуры, и эта словесная игра ему очень понравилась.
- Скорее, как кошка, - улыбнулся в ответ хозяин. - Книгу с собой возьмёшь?
- Да.
- Тогда не вздумай читать сейчас - никуда она не денется, - с напускной строгостью велел господин Бенджамин.
- Хорошо.
Однако как можно удержаться и не полистать книгу перед сном? Даже если уже начинаешь вовсю зевать. Клео не читал, а просто смотрел картинки, когда в его комнату вошёл хозяин и выжидательно встал в дверях.
- Я о чём тебя просил?
- Так я не читаю, а просто картинки смотрю. - Клео набрался смелости и рискнул проявить очередную дерзость. - Можно подумать, что вы сами так никогда не делали.
И дерзость не просто сошла с рук - господин Бенджамин негромко рассмеялся.
- Делал. Ещё как делал! Слышал бы ты, как мне за это Гриффит выговаривал...
Клео подумал и рискнул спросить ещё одну вещь.
- Сэр... Гриффит говорил, что он жил с вашим отцом как муж... - Хозяин слушал так же внимательно, как и всегда. - Они... были вместе счастливы?
- Очень даже, - кивнул бета, вошёл и присел на край постели. - Отец даже готов был на Гриффите жениться, если бы он согласился, но Гриффит отказался.
- Почему?
- Посчитал себя недостойным такой чести. Сколько себя помню, мои родители всегда относились к Гриффиту как к ровне, как к члену семьи. И он стал мне настоящим оми.
- А как он попал в Птичье гнездо?
- Так же, как и Бруно - случайно встретился на дороге. Он был беглым рабом, отец приютил его, а потом Гриффит остался и стал помогать по хозяйству. Вскоре после этого родился я.
- И вашего отца не смущала такая разница в общественном положении? А мнение других высокородных?
Клео не так давно усвоил одну разницу, которой прежде не понимал - между аристократией и дворянством. До того он всю жизнь считал, что это по сути одно и то же, однако разница оказалась довольно существенной. Спенсеры были именно дворянами, а опальный Уэйланд аристократом. То есть стоял на общественной лестнице гораздо выше. Требования к каждому классу были свои, и нарушения кодекса чести могли нести серьёзные последствия. Например, откровенный мезальянс, то есть неподобающий выбор супруга.
- Нам всегда было безразлично, что о нас подумают, - пожал плечами хозяин. - В конце концов, к дворянскому сословию некоторые требования аристократии неприменимы, и мы этим пользуемся. Да и мой оми тоже был неясного происхождения.
- Как это? - удивился Клео.
Господин Бенджамин придвинулся ближе, а потом подумал, сбросил с ног домашние туфли и забрался на постель омеги с ногами. Клео было вздрогнул и начал заливаться краской, прижимая книгу к груди, но быстро понял, что господин Бенджамин не собирается переходить границу. Как и всегда. Он просто сел рядом.
- Так вышло, что мой отец был в очередной поездке. Он как раз возвращался домой, когда наш тогдашний слуга Патрик, который управлял повозкой, заметил лежащего неподвижно на дороге человека. Это было поздней весной. Само собой, что они остановились и подошли проверить, жив этот человек или нет. Это оказался омега, и он был без сознания. Видимых следов насилия на нём на первый взгляд не было, одет добротно и опрятно... Отец решил ему помочь и забрал с собой. В ближайшей деревне он обратился за помощью и попытался выяснить, не знает ли кто, кто этот омега, но ни в той деревне, ни в соседних ни в ближайшем городке про него ничего узнать не удалось. Рабского клейма на омеге не было, бумаг или хоть каких-то примет вроде платка с инициалами тоже... Очень загадочно.
Тем временем найдёныш пришёл в себя, и оказалось, что он совершенно ничего не помнит. Ни как его зовут, ни откуда он родом, ни что случилось. Как чистый лист бумаги. Он даже говорил с трудом. И всё же моему отцу он глянулся - красивый, кроткий... И отец решил забрать его с собой.
Уже здесь оми начал учиться и вскоре стал самым обычным молодым омегой, только память к нему так и не вернулась. Отец помог ему выправить паспорт, взял под своё покровительство, а потом они полюбили друг друга и поженились. Да, когда стало известно об этом браке, недовольных хватало, однако оми во время приезда высоких гостей вёл себя подобающе, говорил кратко и почтительно, нареканий не вызывал, и с выбором отца смирились. Да и какое им дело до того, что брак был заключён по взаимной любви?! Это касалось исключительно моих родителей, а не их.
- Но если бы ваш отец женился на Гриффите...
- Верно - это был бы первосортный скандал, пусть Гриффит на тот момент и был уже вольным. Когда он получал паспорт, то отцу пришлось повозиться, чтобы разыскать его прежнего хозяина, добиться выкупа... Факт рабского происхождения Гриффита установлен точно, и дворянское собрание сочло бы этот брак откровенным мезальянсом. Однако отцу было это безразлично - он предлагал Гриффиту законный брак от чистого сердца.
- И ваш отец не боялся порицания? Ущерба для репутации семьи?
Господин Бенджамин улыбнулся.
- Нашей репутации мало что может повредить. Мы ведь уже не в первый раз заключаем подобные браки, этому даже никто не удивляется. Дядя Эммануил вообще женился на бывшей проститутке. Скандал тогда вышел первосортный!
- Да ладно!!! - ахнул Клео. - Как же так?!!
- Всё очень просто, - пожал плечами бета. - Пришёл в бордель, присмотрел себе омегу, тот понравился, его выкупили, дали вольную... А дальше всё своим чередом. Дядя Илон был замечательным человеком, его обожала вся прислуга, а дядя Эммануил и вовсе души не чаял. Они прожили не один год душа в душу, и дяде до сих пор его очень не хватает.
- Овдовел?
- Да, и произошло это совершенно внезапно. Я до сих пор некоторых обстоятельств не знаю, но дело очевидно попахивает. Мы всё ещё надеемся разобраться, что же тогда произошло.
Клео поёжился.
- Но почему вас тогда всё ещё допускают в общество?
- Потому что мы полезны. Птичье гнездо и земельные угодья на юге - это далеко не всё, что приносит нам достойный доход. Мы спонсируем самых разных людей, организовываем и развиваем кое-какое производство, для чего нам и нужна помощь талантливых людей, способных изобрести или открыть что-то полезное. Во всех новых предприятиях мы имеем долю как совладельцы, и присмотр с нашей стороны обеспечивает достойное качество и своевременность всех заказов. Наша деловая репутация очень высока, мы многое делаем для процветания нашей страны, а наши альфы хорошо себя зарекомендовали не только на государственной службе, но и на поле боя - как солдаты и офицеры. Даже императорский дом признаёт наши заслуги, и это позволяет нам работать и дальше. Правда, подобное пренебрежение рано или поздно вылезет боком - слишком долго игнорировать требования дворянского круга мы не сможем. Одна надежда - что это произойдёт как можно позже, иначе с нами мало кто согласится иметь дело, а это резко ограничит нас в манёврах.
- Но почему вы так поступаете? Если это так опасно...
Господин Бенджамин снова улыбнулся и ласково погладил Клео по макушке.
- Скоро узнаешь. Учись, будь внимателен, и ты сам всё обязательно поймёшь.
Клео деловито потянулся, погладил поднявшего головку Кая, который нынешней ночью снова спал на его подушке, соскочил с постели, быстренько заправил её, набросил халат и побежал в купальню - умываться и чистить зубы. За окном ещё темно, но на часах уже семь утра. Нечего дрыхнуть, а то столько времени пропадёт впустую! Надо ещё Джерри навестить в течном домике...
- Доброе утро, Клео! - улыбнулся Лука, заметив сородича, заходящего на кухню. Омега-повар уже начал готовить завтрак - в печи пылал огонь, на столе что-то разложено.
- Доброе утро, Лука. Сигнала пока не было?
- Уже скоро будет, - кивнул Лука. - А ты чего вскочил в такую рань?
- Дела! Дел много.
- А когда спать лёг?! Снова зачитался? Эдак ты скоро как наш хозяин будешь!
- А разве это плохо? - польщённо удивился Клео, засучивая рукава и принимаясь помогать.
- Нет, конечно.
- Ну и всё.
Лука только улыбнулся.
- Верно говорят: "С кем поведёшься - от того и наберёшься." А какой ты к нам приехал...
- Да уж! - фыркнул Клео. - Сейчас вспоминаю - и стыдно становится. А ведь времени прошло не так уж и много, а как будто много!
- Так всегда бывает.
Через какое-то время на кухню заглянул Джим, на воротнике и отворотах рукавов тулупа которого блестел снег.
- Сигнал.
- Отлично! - Клео отложил нож, быстро вымыл руки, поправил рукава, подхватил стоящую в углу у печи корзинку и пошёл к выходу. - Пока всё спокойно?
- Спокойно, - весело заверил омегу младший привратник. - Разбойников вывели надолго, так что честные люди могут спать крепко.
- Вот и замечательно.
Свежевыпавший снег хрустит под ногами, в полумраке, разгоняемом лампой, чуть поблескивает сад, увешанный снежными гроздьями, морозно, но Клео едва чувствует холод - на душе было легко. Его новая жизнь вошла в свою колею, стало сглаживаться в памяти тяжёлое прошлое, когда омега мучился от разочарований, страхов и сомнений. Сейчас всё хорошо - новая семья, замечательный хозяин, интересная учёба, работа по дому только в радость. Так-то чего не жить?!
В витражном окошке течного домика горел свет. Клео уже вполне привычно покрутил дверную ручку, открыл дверь - Джим наблюдал за ним всё с той же улыбкой - вошёл и услышал голос Джерри. В нос ударил запах завершившейся вспышки.
- Всё, тебе дальше хода нет.
- Знаю, - кивнул альфа и отошёл. Вот это выдержка! Ведь Джерри так хорошо пахнет!
Джерри устало привстал, увидев друга.
- Клео...
- С добрым утром. Как себя чувствуешь?
- Хорошо. Как там мои лошадки?
- Не переживай, за ними есть кому присмотреть, - утешил друга Клео, разбирая корзинку.
- А у тебя как дела?
- Хорошо. Учусь, читаю. Господин Бенджамин опять в Ажан уехал, так что просто в мастерской игрушки разбирали и фокусы делали.
- Не скучаешь? - хитро прищурился конюх, садясь на постели.
- А ты? - не растерялся Клео, отворачиваясь, чтобы Джерри не заметил, что тот краснеет. Скучает и ещё как! У Бруно по этому поводу рот просто не закрывается! Клео к этому времени уже весь страх перед более опытным товарищем растерял и обижался, но Бруно было плевать на это.
- Как и все. Всё-таки он не просто наш хозяин - он наш вожак.
Клео поставил перекус для Джерри в печку подогреваться, а сам поспешил в купальню - ставить воду на огонь. Пока вода грелась, омеги разговаривали.
- Слушай, всё спросить забываю... А как ты в Птичье гнездо попал?
- Господин Бенджамин выкупил, - пожал плечами Джерри. - Мне тогда было шестнадцать, и звали меня все просто Рыжик... как гриб, - грустно усмехнулся он. - Мне было одиннадцать, когда меня продали, а мой бывший хозяин... Он управлял большим коневодческим хозяйством, отметил, насколько я старательный, и спустя время для меня нашёлся толковый наставник. Его звали Лукас, он был бетой и знал про лошадей всё. Он очень быстро заметил, что я лошадей люблю, и начал учить. Потом случилось так, что два самых лучших жеребца пали, и крайним сделали меня.
- Почему? - возмутился Клео. Джерри очень трепетно ухаживал за всей конюшней хозяина - как Витас за теплицей. Он просто не мог навредить своим любимым животным!
- Потому что они были на моей ответственности. Лукас и доверил, поручился... Как он на меня кричал потом! Даже побил. На самом деле жеребцов потравил один гад, которого хозяин уволил, и это была месть - пробрался в конюшню и подсыпал какой-то отравы. Да и я ему ни разу не дал. Хозяин тоже разозлился - на жеребцов уже нашёлся богатый покупатель, и меня решили наказать по старой манере - выволокли на большую дорогу и привязали к столбу на обочине. Тогда было лето, жара, воду мне давать запретили, я загибался, и тут мимо проезжал господин Бенджамин. Он возвращался из южных владений своей семьи, увидел меня, пожалел. Когда он начал меня снимать, примчался подручный хозяина и стал протестовать. Господин Бенджамин ведь всегда очень скромно и неприметно одевается, и его приняли за обычного посыльного. Зато когда недоразумение прояснилось, перед ним так извинялись... Когда господин Бенджамин узнал, в чём дело, то просто спросил меня, правда ли это, я кое-как сказал, что не виноват, и он мне поверил. Господин Бенджамин заплатил за меня и забрал с собой. По дороге я кое-как оклемался, только не сразу поверил, что теперь всё хорошо - не помнил, чтобы так было раньше. Когда я приехал сюда, и нас вышел встречать тогдашний привратник Дэлмор, то дико перепугался - господин Бенджамин велел ему меня на руках отнести в уже приготовленную комнату. Он тогда успел письмо отправить, и нас уже ждали. Господин Бенджамин долго уверял, что Дэлмор меня не тронет, я рискнул поверить, а тот просто донёс меня до комнаты, опустил на постель и ушёл - оставил с Гриффитом и Витасом. Потом уже я мало-мало успокоился, стал лучше спать, начал выходить из комнаты, а когда увидел, какие тут красавцы живут, то быстро встал под руку тогдашнего конюха Альберта. Он был альфой и старше меня где-то на четыре года. Отличный парень был... пока не застудился и не умер. Я ведь даже подумывал, что за него можно замуж выйти. - Джерри печально вздохнул. - После того, как мы его похоронили, вся конюшня отошла под мою руку, а я к тому времени уже был вольный, с настоящими именем и фамилией - господин Бенджамин дал мне вольную сразу, как мы сюда приехали. Фамилию я себе сам выбрал.
Клео только подивился. Первый встречный парень-омега, которого прежде в глаза не видел, поверить едва живому и спасти - на это способен только их хозяин!
- Неужели господин Бенджамин настолько не от мира сего, что способен на такое просто по доброте душевной?
- Не только. Он ещё и очень умный. Спенсеры вообще люди необычные, и когда ты поймёшь, почему и как они всё делают, то очень удивишься. Я лично был потрясён и сначала обиделся - господин Бенджамин сказал, что сразу понял, что я стану преданным слугой, и это была одна из причин, почему он меня спас. А потом я сообразил, что одно другому не мешает, и успокоился. Спенсерам вообще нужны верные люди, и за верность они платят достойно - доверием, поддержкой и надёжной защитой. Мы вольны как остаться, так и уехать в любое время, и силой никто держать не будет. Люди приходят и уходят, каждый находит здесь что-то для себя, и это меняет их жизнь. Потому-то усадьба и называется "Птичье гнездо". Моя жизнь тоже изменилась, и я ни о чём не жалею. Господин Бенджамин говорит, что рано или поздно изменения прокатятся по всему миру, что это неизбежно, и этому надо только немножко помочь, чтобы изменения стали хорошими. И Спенсеры это делают. Когда я узнал, как именно они это делают, то это тоже стало потрясением. С виду всё просто, а последствия большие. Это удивительно! И я хочу помогать так, как могу. Как говорится: "В большом деле и маленькая помощь дорога." Как в сказке про большую репку.
- Это где внук за папу, папа за за деда, собака за внука...
- Слышал? - улыбнулся конюх.
- Оми рассказывал, а преподобный Герберт объяснял, когда учил.
- Вот видишь. И это везде работает, только не все это понимают - головы не способны вместить всё сразу, а кто-то просто понимать не хочет. Для этого надо учиться, а доступа к хорошему образованию у большинства нет. Я очень быстро начал учиться, когда поселился здесь, и это очень полезно. Спенсеры пытаются добиться постройки школ в каждом городе и каждой деревне, но пока не очень-то получается. Грамотные люди нужны, только богачи боятся образованных селян и рабочих. Считают нас скотом, годным только на то, чтобы горбатиться в полях и их обслуживать. Только если этого не сделать, то рано или поздно аукнется, а что-то случится само по себе, хотят они этого или нет. Наука развивается, придумываются новые вещи, и какие-то из них так сильно меняют мир, что новые изменения станут неизбежными. Что-то можно изменить самим, а что-то просто принять как должное. Я, когда сюда приехал, многое понял, и уезжать пока не хочу. Мне здесь хорошо.
- Мне тоже.
Клео возвращался из течного домика, когда от ворот донёсся звон колокола. Уже заметно рассвело, до завтрака оставалось совсем немного. Клео гадал, что ещё в его отсутствие приготовили Лука и Кларенс, но как только Джим пошёл открывать, омега забыл обо всём. Хозяин вернулся? Клео поспешил к воротам и выдохнул с облегчением, узнав знакомые сани, в которые был запряжён Багой.
- Господин Бенджамин! Вы вернулись!
- Клео! - Хозяин выбрался из саней и приветственно обнял ученика. - Ты Джерри навещал?
- Угу. - Клео уткнулся в пушистую шубу хозяина, которую тому пришлось надеть для представительности, как и достойный выходной наряд. - А почему вы только сегодня вернулись?
- Пришлось принять приглашение на бал в дом губернатора, - вздохнул господин Бенджамин. - Клео, если бы ты знал, как там было скучно! - пожаловался он. - Только и хорошего, что накрыли достойный банкет и собрали отличный оркестр. Я еле-еле улучил момент и убрался оттуда!
- Сватали? - понял Клео. Господина Бенджамина то и дело приглашали на светские вечера в Ажан и под видом балов и игры за карточным столом предлагали породниться. Господин Бенджамин всё ещё был холост, как и его троюродный брат альфа Морган, которого тоже постоянно обхаживали сваты. Предлагаемые кандидатуры обоих совершенно не устраивали.
- Опять и опять. Расхваливали своих сыночков, а те вопреки установленным правилам приличия так и норовили оголить шею, чтобы привлечь моё внимание. А как я могу обращать на них внимание, если от них пахнет посредственной смесью из их собственного запаха и крепких духов?! Если с ними и поговорить-то не о чем совершенно?! Трёх танцев мне хватило выше головы, от фантов я отказался и больше из-за столов не выходил.
- Выиграли? - заинтересовался омега, и они пошли к дому. Джим занялся Багоем и санями.
- Трижды за картами и пять раз на бильярде. Знаешь, эта игра становится всё популярнее! Такими темпами сравняется с картами и шахматами. Не хочешь попробовать?
С началом обучения Клео познакомился с шахматами - игрой, которой в обязательном порядке обучали всех молодых офицеров в армии. Эту игру завезли из Альхейна, и она была довольно сложной. Сама игра имитировала сражение на поле боя, и когда в гости приезжал шериф Бэккет, они с хозяином часто беседовали за очередной партией. Клео каждый раз сидел рядом, наблюдал и довольно скоро начал понимать, что происходит на доске, а потом попросил научить и его.
- Не сейчас - мне сейчас шахматы интереснее. А где вы ночевали? В Ажане?
- Да, у меня там есть хорошие друзья, и у них нашлось местечко для нас с Багоем. Люди простые, но хорошие. Если бы не вы, то я бы там задержался. Вот только выезжать пришлось очень рано, и я не выспался... - Хозяин широко зевнул. - Так что после завтрака прилягу ненадолго. Подождёшь?
Клео порозовел, чувствуя, как ладонь хозяина поглаживает его плечо, кивнул и прижал к груди полегчавшую корзинку.
К тому времени, как все собрались за столом, господин Бенджамин успел переодеться и привести себя в порядок. Разумеется, Бруно промолчать не смог и вытянул подробный рассказ про бал. Гриффит только ахал, слушая, как молодой хозяин описывает назойливых женихов и особо настойчивые матримониальные предложения. Сильван, семейная жизнь которого прекрасно складывалась, осуждающе качал головой, Эрни удивлённо внимал, а Томми шептал ему, что это всё неправильно. Остальные красноречиво переглядывались и при этом иногда поглядывали на Клео, который пытался представить себе высший свет Ажана и людей этого общества в привычной им среде обитания.
Дом Кондэ, в котором омега провёл три года, предоставил возможность увидеть и оценить самых разных представителей сильной части населения Ингерна, вот только дом Кондэ был банальным борделем, где все эти люди сбрасывали личину благопристойных господ и позволяли себе такое... Господин Бенджамин тем и выделялся среди родовитых, что никогда не вёл себя по-разному в разных обстоятельствах. Он всегда был одним и тем же. А если послушать его рассказ, то на официальных приёмах богачи ведут себя совершенно по-другому! Почему, если все свои? Странные причуды. Надо будет потом спросить...
После завтрака Клео помог Бруно вымыть посуду, чтобы не слушать очередные препирательства друга с Гриффитом, и, робея, украдкой заглянул в комнату хозяина. Та располагалась на том же этаже всего через две двери от Клео. Разумеется, господин Бенджамин уже крепко спал и поговорить не получилось бы, но просто посмотреть на него... Клео откровенно ревновал к неизвестным ему богатым женихам, хотя и не имел на это права. Да и повода, в принципе, тоже - хозяин сразу дал понять, что эти разряженные в пух и прах пустоголовые куклы его совершенно не интересуют. И всё же...
Комната хозяина мало чем отличалась от комнаты Клео - стены бирюзового цвета, картин меньше, но зато они были больше, кровать заметно шире, зеркало не возвышалось на полу в высокой резной раме, а скромно стояло на комоде в маленькой и простой. Рядом с окном небольшой круглый столик и внушительное уютное кресло с широким ярким полосатым покрывалом из мягкой шерсти. Клео уже знал, что господин Бенджамин любит в этом кресле дремать или просто лежать с книгой в руках. Правда, как ему может быть при этом удобно, Клео представлял с трудом.
Господин Бенджамин спал и выглядел очень трогательно - лежит на боку поверх одеяла, одна рука под головой, одна нога заметно согнута в колене. Ворот рубашки не стянут шнуровкой, слегка обнажая грудь, и на ней, как оказалось, почти нет волос. Сама рубашка очень простая, полотняная, не такая пышная, как у прочих представителей дворянства, без оборок и кружев. Как и панталоны. Постельное бельё тоже - даже вышивки нет! Господин Бенджамин вообще любил простоту, о чём весьма красноречиво говорил весь дом. Особенно портрет в кабинете. В том числе и тем, что не висел в нижней гостиной у всех на виду.
Клео просто таки тянуло войти в комнату и подойти поближе. Как же его хозяин хорош собой... Даже во сне. Клео настолько полностью погрузился в созерцание, подойдя почти вплотную к спящему, что лёгкий тройной тычок пальцем в плечо сзади едва не заставил крикнуть.
- Бруно! - возмущённо зашипел Клео, сразу поняв, кто это. То, что друг подкрался незамеченным, уже не удивляло - когда кто-то до полусмерти напуган, растерян, потрясён до почти полной потери самообладания либо просто глубоко погружён в свои мысли, то можно даже слона, того самого носатого зверя с пресс-папье из кабинета, не заметить. А он, по словам хозяина, очень большой и тяжёлый.
- Ты ревнуешь что ли? - хитро прищурившись, спросил друг, и Клео будто кипятком ошпарило. Так заметно???
- А тебе не надоело шпионить?! Иди лучше к Джиму и проверь - не замёрз ли он там!!!
- Это успеется. Мне за тобой понаблюдать интереснее.
Клео в сердцах пихнул друга кулаком в бок. Точнее, попытался, но промахнулся - Бруно легко уклонился. Нахальный омега не просто был способен постоять за себя - он учился драться с самого детства, сцепляясь с приёмными братьями, а потом защищался во время бродячей жизни. В Птичьем гнезде его навыки были упорядочены привратниками, и парень вполне мог предугадать действия тех, кого хорошо знал. Клео был бы не прочь научиться тоже, но сейчас времени не хватало - учёба и чтение вкупе с домашней работой отнимали слишком много. Снова Бруно продемонстрировал своё превосходство.
- Чего шумишь? Нашего хозяина разбудишь!
- Да его сейчас и пушкой не разбудишь!
- Думаешь? - насмешливо фыркнул Бруно и кивнул в сторону постели.
Клео, холодея, обернулся и увидел, что господин Бенджамин проснулся, привстал и смотрит на них. Извинения застряли у Клео в горле.
- Бруно, ты опять? - устало произнёс хозяин. - Не надоело?
- Нет, - ни капли не устыдился нахал.
- Оставь Клео в покое. Или тебе больше заняться нечем?! Пошёл вон.
- Слушаю и повинуюсь, - отвесил шутовской поклон Бруно и убежал.
- Простите... - чуть слышно пролепетал Клео, краснея до корней волос.
Господин Бенджамин сел, протирая глаза и зевая.
- Тебе извиняться незачем. Это Бруно зарываться начал. Надо будет при случае всё-таки взгреть его как следует. Ты хотел что-то спросить?
- Я... нет! Я просто... - начал сбивчиво объяснять омега, не глядя на хозяина.
Господин Бенджамин вяло улыбнулся.
- Ладно уж. Иди сюда. - И похлопал рукой по своему одеялу.
- Ну... не стоит... вам надо отдохнуть...
- Иди, говорю. Не стесняйся. Поговорим, и я ещё посплю. Вижу же, что для тебя это важно.
Клео расчувствовался и в очередной раз восхитился хозяином. Какой человек! Жертвует отдыхом ради ученика! Омега присел на краешек, пощипывая край рукава. Он отчаянно стыдился своей назойливости. Зачем вообще пришёл?!
- Соскучился? - понимающе улыбнулся господин Бенджамин, придвигаясь ближе и беря его за руку. Клео молча кивнул, прикусывая язык, чтобы не ляпнуть лишнего. - Я тоже. Каждый раз, как эти разряженные куклы начинали ко мне липнуть, я думал о тебе. Так было легче.
- Они так... вам не нравятся?
- Если вдруг опять гости нагрянут, то сам увидишь, - вздохнул хозяин, не спеша отпускать ладонь омеги и даже поглаживая её. И это казалось многообещающим, что, естественно, начало волновать. - Поверь, сначала это невыносимо скучно, потом ты начинаешь раздражаться и из последних сил терпишь, потому что надо держать лицо. Этикет, чтоб ему пусто было! Я всю дорогу к друзьям сам с собой разговаривал, чтобы не пугать их недовольной мордой! Чтобы хоть немного остыть!
- А... зачем нужен такой этикет? В доме моего прежнего хозяина особого этикета не было.
- Так бордели это такое место, где можно бросить вожжи и плюнуть на него. Для этого они и заводятся. Высший свет требует соблюдения определённых правил - как дворянский, так и аристократический. Об этом мы с тобой ещё поговорим. А сами они такие люди... Уэйланда ещё не забыл?
- Его забудешь! - Клео передёрнуло.
- Затем правила и нужны - чтобы хоть как-то сдерживать таких животных, которых там хватает. - Господин Бенджамин чуть сжал ладонь Клео. - И для того, чтобы отделить себя от простолюдинов. Дескать, мы не такие, как чернь. Это как правила игры, понимаешь?
- Игра?
- Игра. Или что-то похожее на игру. Об этом мы тоже поговорим.
Клео собрался с духом и сказал:
- Поговорим, конечно, но сначала вы поспите.
Наглость, но Бруно сходит с рук... Ответ хозяина не просто удивил - он потряс.
- А ты побудешь рядом, пока я не засну? Я ведь по тебе тоже скучал.
- З-здесь?
- Ну, да. Просто побудь со мной немножко, - просительно потянул омегу на себя господин Бенджамин, в очередной раз сбрасывая личину хозяина. Он делал так всё чаще, и Клео не понимал толком, как к этому относиться. Если для Томми и Эрни это не вызывало вопросов, Бруно - это Бруно, а Гриффит на особом положении, то сейчас... - Полежи рядом. Просто полежи.
Клео, собравшись с духом, сбросил с ног домашние туфли и послушно пристроился рядом, стараясь унять бешено бьющееся сердце - аромат хозяина и его прикосновения растревожили внутреннего демона. К бете тянуло. Сильно тянуло.
- Клео, не надо так волноваться. Всё хорошо.
- Вы... - снова начал краснеть омега.
- Я ещё не простужен, - лукаво ухмыльнулся господин Бенджамин. Как будто разговаривал не со своей собственностью. Это, конечно, было приятно, но упорно казалось чем-то неправильным. - Это очень хорошо слышно. И ничего плохого в этом нет. Да, тебя влечёт ко мне. Меня к тебе тоже. Но если ты не хочешь изменять наши отношения, то я навязываться и принуждать не буду. Это пусть аристократы и их прихвостни творят, что им вздумается. В нашей семье такое не принято. Особенно, если у омеги уже есть тяжкий опыт по этой части.
- Вы про эхо памяти?
- И про него тоже. Я предпочитаю, чтобы близость была обоим в удовольствие. Когда никакие посторонние мысли и воспоминания не мешают. Если двое друг другу нравятся, когда они хотят друг друга, то ничто не должно мешать.
- А как же правила приличия? Мораль? Разве не безнравственно - просто ложиться в постель с первым встречным, кто тебе понравится?
- У меня несколько иные понятия о нравственности. И они совсем не похожи на то лицемерие, что проповедует Церковь. Всё равно люди при случае плюют на это. Ты заметил, как селяне переглядывались на публичном следствии, когда Уэйланд обвинял Джима и Бруно в распутстве? На селе с этим особой проблемы нет, если речь не идёт о женатых и замужних. Совсем. Вопрос стоит только о своевременности, но не о нравственности. Да, старики иной раз ворчат и ругаются, но поверь - в этот момент они собственную молодость вспоминают и просто досадуют, что их время развлекаться прошло. Годы, старческие болезни... Жалеют об этом. Да, не везде так... - Господин Бенджамин широко зевнул. - Моралистов тоже хватает... Я вижу такие вещи по-другому, по-другому их понимаю. Я не вижу в этом ничего плохого и очень не люблю спорить с нынешними моралистами и особо фанатичными священниками. Они меня просто не поймут, потому что их ум под другие понятия заточен. Они привыкли оценивать какие-то вещи по определённым параметрам и не выходят за их границы. Я вылезаю за эти границы постоянно и способен понять то, что не укладывается в головах таких людей. И это проблема - они на это неспособны, начинают тебя обвинять, клеймить, перевирать то, что ты только что сказал, а потом разносят по умам. Приходится быть осторожнее и прикидываться, что принимаешь их правила игры, чтобы зря себя не раздражать. Среди этих людей. А среди своих зачем юлить и лицемерить, если можно выдохнуть и спокойно говорить и поступать так, как хочется? Это не в правилах нашей семьи - так делают другие богачи, дворяне и аристократы. Так что, - Хозяин ласково погладил Клео по щеке. - меня стесняться не надо. И стыдиться при мне нечего.
- Меня по-другому воспитывали.
- Я знаю. Потому и пытаюсь научить тебя смотреть на вещи с разных сторон. Ты только начал учиться, но уже делаешь успехи.
- И как вы это видите?
- Ты уже не такой зажатый рядом со мной, как был раньше. Значит, ты уже что-то понял. И это хорошо.