Волознев Игорь Валентинович : другие произведения.

Зарейцы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Действие романа происходит в далёком будущем. Используя сверхскоростные космические корабли, человечество активно ищет подходящие для обитания миры, находит их и осваивает. Земляне создали в космосе множество колоний. Неожиданно их основная планета подвергается нашествию чужеродных тварей. Население Земли уничтожено. Твари атакуют колонии, стремительно захватывают их и уничтожают людей и там. Остаётся единственная не захваченная колония, самая дальняя, на планете Зарея. Зарейцы знают, что им грозит. Их мало, их промышленность и технологии недостаточно развиты, в отличие от других колоний, уже уничтоженных тварями, но они намерены стоять насмерть.
  И. Волознев
  
  Зарейцы
  
  Часть первая. Возвращение
  
  
  Глава 1
  Стажёр
  
  На обратном пути межзвёздная экспедиция собиралась сделать короткую остановку на Ксуре - планете, которая вполне подошла бы для жизни людей, если бы не её слишком агрессивная флора. Ксурийские растения проявляли поразительную всеядность и вели между собой постоянную борьбу, угрожая и людям, работавшим на тамошней исследовательской станции. Из экипажа "Стремительного" на Ксуре довелось побывать лишь капитану Ильину и астрофизику Уварову, и было это всего однажды, двадцать пять лет назад, когда люди только начали изучать её негостеприимный мир.
  Экипаж корабля состоял из жителей земной колонии на планете Зарея. Далёкая прародина зарейцев - Земля, деятельно осваивала космос и создавала колонии в других звёздных системах. На колонизованных планетах строились города, прокладывались дороги, разбивались сады; планеты преображались, становясь поистине райскими мирами. На каждой планете обитала преимущественно одна какая-нибудь национальность. В основном та, которая её открыла. Было несколько китайских планет, английские, индийские, американские, арабские, даже турецкая и новозеландская планеты. Зарея была одной из двух русских планет, самой далёкой и малонаселённой земной колонией.
  Являясь колонией новой, относительно недавно созданной, зарейская колония пока ещё не успела "обзавестись" достаточным промышленным потенциалом. Космических кораблей зарейцы не строили, довольствовались теми, что остались от основателей. Первоначально у них было два сверхскоростных звездолёта, но пятнадцать лет назад "Победоносный" бесследно сгинул в космосе; остался один "Стремительный", на котором зарейцы упорно искали подходящую для жизни планету. На ней они собирались скрыться от годлоков.
  О природе этих уродливых кальмароподобных созданий, захвативших Землю и стремительно распространившихся по колониям, высказывались самые противоречивые суждения. Даже неизвестно было, гуманоидны они или нет. Годлоки ничего не ели, "питались" только космическим излучением, которое поглощали постоянно, везде и всюду, где бы ни находились; у них не было разделения по половому признаку - каждая особь могла давать потомство, причём происходило это, насколько можно было судить, почкованием. От людей годлокам нужны были прежде всего их мозги. Они поглощали их вместе с головой, которую оставляли у себя в организме. Самое поразительное, что голова там как бы "оживала". Человек, которому она принадлежала, начинал сознавать себя в теле годлока и жить в нём. Но это было странное, сумеречное существование.
  Зарейцы узнали о годлоках от странствующих торговцев, причём довольно поздно, когда не только Земля, но и почти все колонии подпали под власть смертоносных тварей. Судя по сообщениям, людское население было уничтожено практически повсеместно. Зарея избежала общей участи лишь благодаря своей удалённости от Земли. Она и в лучшие времена посещалась землянами редко, теперь же всякие контакты с прародиной прекратились совсем.
  Найти планету с земными условиями было невероятно трудно. Спектрографический анализ планет, мимо которых пролетал "Стремительный", иногда выявлял подходящие, но при ближайшем знакомстве с ними оказывалось, что это чуждые, враждебные людям миры, в которых шансы на выживание приближались к нулю. Исчерпав отведённое для полёта время и ничего не найдя, "Стремительный" возвращался на Зарею.
  - Внимание, взят пеленг Ксуры! - прозвучало по радиосети.
  Бортинженер-стажёр Максим Раскатов, которого друзья называли просто Максом, оторвался от экрана монитора и посмотрел на Уварова. Астрофизик сидел напротив него и что-то вычерчивал на своих листочках.
  - Пеленг Ксуры! - воскликнул Макс. - Это значит, мы будем на ней через сутки! А оттуда до Зареи рукой подать.
  - Да, через сутки... - отозвался Уваров. - Уже близко... Отсюда и Яр должен быть виден...
  Он встал и подошёл к иллюминатору. В чёрноте космоса за прозрачным пластиком иллюминатора, как в мутном зеркале, отразилось его бледное лицо с небольшой седой бородкой, глубоко запавшие глаза, лысина во всю голову.
  - Сколько звёзд... - бормотал он. - Где-то среди них наш Яр... А ну-ка, Макс, соединись с компьютером, пусть покажет точно, где он.
  Макс пробежал пальцами по клавиатуре, посылая запрос компьютерному центру.
  Стажёру шёл девятнадцатый год, он был самым молодым участником экспедиции. Невысокий, худощавый, темноволосый, с живыми карими глазами и едва заметными веснушками на лице, он в долгие недели однообразных вахт держался незаметно, но когда случалось какое-нибудь рискованное дело (чаще всего это была высадка на незнакомую планету), он всегда каким-то непостижимым образом оказывался в числе его участников. На корабле он ведал системами жизнеобеспечения, а к концу полёта освоил почти все судовые специальности, умел даже управлять кораблём и мог самостоятельно, без компьютера, проложить курс по сферической навигационной карте. Капитан готовил его себе в помощники и обещал взять в следующий полёт.
  На экране монитора появилась звёздная карта. Электроника, ориентируясь на данные телескопических измерений, за считанные секунды вычислила местоположение корабля относительно Яра - звезды, вокруг которой обращалась Зарея. Движущаяся стрелка показала на небольшую светящуюся точку.
  - Никитич, - сказал юноша, - из твоего иллюминатора не видно. Надо смотреть с другого борта.
  - Не видно? - Астрофизик, мечтавший, как и все на корабле, поскорее вернуться на родную планету, явно опечалился. - А хоть Румийю отсюда видно?
  Макс снова постучал по клавишам. Запомнив звезду, на которую указала стрелка, он подошёл к Уварову.
  - Вон она, Румийя. Вон там четыре звезды почти на одной линии, так Румийя - вторая справа.
  - Значит, там Ксура... - проговорил Уваров. - Там у меня сейчас дружок работает, Витя Сибирцев. В последний раз я встречался с ним на Зарее за пару месяцев до нашего отлёта. Витя готовился лететь на Ксуру...
  Он задумчиво смотрел на светящуюся точку, неотличимую от сотен других, которыми был усыпан космос. Скорость корабля была настолько высока, что звёзды в иллюминаторе постоянно перемещались, и за Румийей, чтобы не потерять её из виду в этой движущейся россыпи, приходилось постоянно следить.
  Макс снова уселся за компьютер и запросил данные о Ксуре и работающих на ней людях.
  За годы космических поисков зарейцам удалось обнаружить только одну планету, где люди могли гулять без скафандра - Ксуру. От Зареи при сверхскоростном режиме полёта до неё можно было добраться за сутки. На Ксуре, сменяя друг друга, работали зарейские исследователи. Они изучали условия на планете, а главное - искали способы нейтрализации агрессивности местной флоры, что сразу бы сделало планету пригодной для освоения людьми. Их труды пока не увенчались успехом. Растительное население планеты упорно не желало подчиняться людям.
  В настоящее время на небольшой ксурийской станции работало восемнадцать человек. Часть из них "Стремительный" должен был забрать с собой на Зарею.
  Макс перелистнул электронные страницы с фотографиями и биографическими данными работников станции. Нашёл среди них Виктора Сибирцева. Со снимка на него посмотрело открытое добродушное лицо, окаймлённое небольшой бородой. Сибирцеву было шестьдесят пять лет, он был ровесником Уварова и тоже родом с Западного континента. Оба окончили политехническое училище в Зеленогорске, на Малом Восточном континенте. Для большинства работников станции вылет на Ксуру был первым и пока единственным путешествием за пределы родной планеты. Макс невольно задумался. Очень редким зарейцам выпадала возможность, как ему, полетать по дальнему космосу, увидеть другие миры и даже обнаружить на некоторых из них следы жизнедеятельности неведомых гуманоидов...
  Существовала гипотеза, что и Зарея задолго до появления на ней людей посещалась представителями иных и, видимо, весьма развитых космических цивилизаций. Об этом как будто свидетельствовали три загадочные древние пирамиды, которые высились в центре самого крупного зарейского континента - Западного. С этими пирамидами было связано появление на свет самого Макса.
  Ступенчатые каменные строения находились в труднодоступном экваториальном районе, среди диких джунглей. К ним несколько раз направлялись экспедиции. В суровых условиях малоизученной тропической природы исследователям приходилось нелегко: две экспедиции погибли, остальные вернулись ни с чем, потеряв большую часть состава. Тем не менее удалось выяснить, что это очень древние постройки. Их возраст оценивается в двести тысяч лет. Трудно поверить, что их возвели легаски - обитающие в джунглях полудикие разумные существа, внешне похожие на человека. У людей с ними отношения не сложились. Не то чтобы между людьми и легасками велись боевые действия, просто каждая из групп зарейского населения избрала свой собственный ареал обитания и к соседям предпочитала не наведываться. Легаски жили в жарких экваториальных областях Зареи; люди, которых было слишком мало, чтобы претендовать на лишние территории, селились в более умеренных широтах.
  В одной из экспедиций к пирамидам участвовала мать Макса. Из той экспедиции не выжил никто. Брошенный лагерь позднее нашли спасатели. Тогда же стало известно о выжившей женщине, которая находилась в состоянии шока. Первыми её обнаружили легаски. Они лечили её своими методами, не позволив умереть сразу. Зарейцы забрали её и перенесли во флайер. В нём, во время перелёта в Зеленогорск, она родила Макса и умерла.
  Кто был его отцом - так и не выяснили. В Медицинском центре Зеленогорска хранились образцы ДНК всех участников экспедиции, но анализ показал, что никто из мужчин, которые потенциально могли стать отцами Макса, не подходил для этого. И уж конечно его отцом не мог стать легаск - существо, с человеком абсолютно несовместимое.
  Кроме того, в геноме ребёнка обнаружили аномалии, заставлявшие опасаться, что он вырастет больным или уродом. К счастью, ничего подобного не случилось. Отданный в семью старшей сестры его матери, он рос вполне нормальным смышлёным мальчиком, переходил из класса в класс с похвальными грамотами и успешно выдержал экзамен в аэрокосмическое училище. Из училища, со старшего курса, его взяли в экспедицию на "Стремительном".
  - Через час мы сможем связаться с Ксурой по нейтринопередатчику, - сказал Макс.
  Уваров вернулся в кресло.
  - Виктор предлагал мне лететь с ним... - проговорил он задумчиво. - Я было согласился, но тут подвернулась экспедиция в дальний космос...
  - Ещё бы, это интересней, чем три года сидеть на Ксуре! - Макс засмеялся. - Там только и дел, что рассматривать травку в микроскоп.
  - В следующую дальнюю космическую меня не возьмут по возрасту, это точно, - астрофизик, кряхтя, принялся массировать себе лоб и виски. - Зато на Ксуру такого специалиста, как я, возьмут с радостью, тем более я уже там работал.
  - На Ксуре наверняка есть чем заняться, - Макс смотрел на него с улыбкой. - И ходить там надо только вооружённым до зубов, а то вцепится первое встречное дерево!
  В каюте ожил динамик селекторной связи.
  - Николай Никитич, - зазвучал голос капитана, - зайдите ко мне. Если там Максим, пусть тоже зайдёт.
  - Понял, - наклонившись к микрофону, ответил Уваров. - Идём.
  
  
  Глава 2
  Тревожные новости
  
  В командном отсеке собрались почти все члены экипажа, не занятые на вахте. Последним вошёл запыхавшийся Снегирёв - плотноватый блондин лет тридцати, выполнявший обязанности главного связиста и заведовавший наружными антеннами.
  - Я только что снова пытался связаться с ними, - сразу заговорил он. - Молчат. Я ничего не понимаю.
  - Ксура молчит? - встревожился Уваров.
  - У них мог выйти из строя нейтринный передатчик, - предположил бортинженер Володя Пименов. - Например, иссякли батареи.
  - В принципе, такое возможно, - согласился связист, - но очень уж маловероятно!
  - На станции что-то случилось! - воскликнул Уваров.
  Все взгляды обратились на капитана. Капитан Ильин - невысокий сухощавый человек пятидесяти лет, с загорелым до черноты лицом и коротко стрижеными седыми волосами, выглядел хмурым и озабоченным. Такое случалось с ним нечасто. Обычно он был бесстрастен и деловит.
  - На Ксуре неоднократно случались инциденты, приводившие к дезорганизации работы станции и даже к гибели людей, - заговорил он. - Бывали моменты, когда прерывалась связь. Почти всегда это происходило из-за агрессии ксурийских растений... Короче, я хочу сказать, что к посещению станции придётся подготовиться со всей тщательностью. Надо учесть любые неожиданности.
  - Когда подлетим к Ксуре, попробуем связаться с ними по длинноволновому передатчику, - сказал Снегирёв.
  - Надо поспешить! - волновался Уваров.
  Капитан повернулся к Бакулину, первому пилоту.
  - Сколько ещё лететь?
  - Четыре с половиной часа скоростного полёта, плюс два часа на торможение, - ответил тот. - На орбиту встанем через семь часов, не раньше.
  - Значит, семь часов у нас на подготовку, - заключил Ильин. - Сразу после приземления едем на станцию... Роман, - он повернулся к Снегирёву, - ты, на всякий случай, продолжай попытки связаться с ними.
  Тот кивнул.
  Вернувшись к себе в каюту, Макс сел за компьютер и затребовал информацию о происшествиях на ксурийской станции.
  Станция находилась в северном полушарии Ксуры, в области с умеренным климатом, на холмистой местности, покрытой густым лесом. Собственно, это был не лес, а настоящие дебри, в которых кипела борьба за каждый клочок земли. Ксурийские растительные виды проявляли поистине дьявольскую живучесть и не желали ни в чём уступать друг другу. О поразительной жизнеспособности ксурийцев говорил хотя бы тот факт, что стоило какому-нибудь вулкану залить лавой все окрестности вокруг себя, как уже на второй день на едва остывшей вулканической породе появлялись молодые побеги. А к концу недели склоны вулкана покрывал буйный лес, как будто и не было никакого извержения.
  Станция занимала небольшой прямоугольный участок, окружённый бетонной стеной. Лес всеми силами пытался прорваться за неё. В первое время он проламывал стену чуть ли не каждый месяц. Приходилось отгонять его, выжигая стволы и корни высокотемпературной плазмой. Тогда же, в первые годы, произошло несколько происшествий, едва не положивших конец присутствию людей на Ксуре. Лес, видимо убедившись в невозможности проникнуть на станцию через стену, предпринял попытку прорыться под землёй. Однажды утром сразу множество могучих корней взломали асфальт перед входом в одноэтажное здание станции и пол в самом здании. Корни с сухим скрипом тянулись по стенам и потолкам помещений, отрастая по пять метров в час, выбивали двери и окна, выделяли какую-то клейкую жидкость, чуть ли не намертво приклеивая к себе людей. Всего за полдня почти всё здание оказалось захвачено ими, включая радиорубку. Людям пришлось отступить в бронированный подвал, откуда они и перешли в контрнаступление. Захватчики, уже успевшие пустить повсюду ядовито-зелёные побеги, гибли от разрывных снарядов и бластерного огня. Лес, ворвавшийся в здание, был уничтожен, но вместе с ним было уничтожено и само здание. На счастье людей, мимо Ксуры пролетал "Стремительный". Тогда его вёл другой экипаж, и направлялся он к одной из земных колоний. Послав на станцию сигнал и не дождавшись ответа, звездолёт повернул к Ксуре. Работники станции получили необходимую помощь, а асфальт заменили особо прочным металлизированным бетоном.
  На экране перед Максом проходили кадры документальной съёмки с Ксуры. Вот растение, похожее на подсолнух, налезает на куст, превосходящий его по размерам, и уничтожает его. Вот два причудливо изогнутых дерева оплели друг друга в яростном единоборстве и раскачиваются, пытаясь вырвать противника с корнем и поднять на воздух, чтобы тот лишился соприкосновения с живительной почвой. А вот движется, стремительно прорастая, ковёр какой-то невероятно прожорливой рыжеватой травки, убивая, подобно стае саранчи, всю встречную растительность, захватывая всё новые площади и оставляя после себя безжизненное пространство. Впрочем, оно недолго остаётся безжизненным. Его почти сразу захватывают низкорослые кустарники. Они словно шакалы, следующие за крупным хищником...
  - Приготовиться к торможению, - прозвучало в динамике.
  Переход со скоростного режима на нормальный всегда труден для людей. Надо собраться, психологически настроиться на резкое увеличение тяжести. Макс откинулся в кресле и постарался расслабиться, но всё же прилив крови к голове отозвался болью. Несколько раз оглушительно стукнуло сердце. Казалось, ещё пара таких ударов - и оно вырвется из грудной клетки...
  Какое-то время он сидел, прислушиваясь к шуму в голове, потом с усилием встал и направился в рубку связистов. Там уже находилось несколько человек. Все смотрели на Снегирёва, сидевшего в наушниках перед пультом.
  - На станции что-то случилось, это совершенно точно, - говорил он. - Их передатчик посылает только сигнал "сос", причём посылает в автоматическом режиме. Сами они не отзываются... "Сос", "сос", один "сос", больше ничего...
  С орбиты сделали снимки станции. На них были хорошо видны бетонированная площадка, стена, обе станционные постройки. Не заметно было, чтобы туда проник лес.
  - Может быть, корни прошли под землёй и проникли в здания, взломав там пол? - предположил Макс. - Ксурийцы сейчас находятся в самих зданиях, и потому на фотографиях ничего не видно.
  - Люди могли спастись в подвале, - возразил Уваров. - Там мощные стены, пол ещё мощнее, корням не взломать.
  - Но почему они не оказали сопротивления? - задался вопросом главврач Ободовский. - У них есть бластеры, есть замораживающая пена, полно разных химических средств...
  - Корни напали внезапно и люди не успели оказать сопротивления! - сказал стажёр.
  - В словах Максима есть резон, - вмешался капитан, - но всё же, если судить по снимкам, вряд ли причиной происшествия является лес.
  Ильин решил произвести посадку в ручном режиме. Когда-то он уже сажал звездолёт на Ксуру и знал место, где это удобнее всего сделать - в котловине между холмами, к западу от станции. Оттуда до неё всего три километра.
  Сбрасывая остатки скорости, "Стремительный" развернулся и неспешно пошёл вниз. Макс прильнул к иллюминатору. Освещённая Румийей ядовито-зелёная, с голубыми пятнами озёр и небольших морей поверхность Ксуры постепенно приближалась. Вскоре уже можно было различить отдельные деревья. Это были исполины, возвышавшиеся над остальной растительностью.
  Серебристое копьё "Стремительного" встало на хвостовое оперение, вонзившись четырьмя выдвижными стойками в ксурийскую почву. Почти сразу на корабле отключилась искусственная тяжесть. Сейчас она была не нужна - тяжесть на Ксуре была такой же, как на Зарее и на Земле.
  Все, кроме вахтенных, спустились в нижний отсек к вездеходу, подготовленному для выезда из корабля. Ильина окружили звездолётчики, наперебой прося взять их с собой. Особенно настаивал Уваров.
  - У меня друг там, Витя Сибирцев, - повторял он. - Я должен узнать, что с ним.
  - Хорошо, Николай Никитич, поедете, - согласился капитан. - Поедут также Пименов и Ободовский. Ну, и Снегирёв, конечно, в качестве связиста... Вы, Олег Николаевич, - повернулся он к заведующему лабораторией Поликарпову, - останетесь вместо меня за старшего.
  - А как же я? - не выдержал Макс.
  Капитан, поколебавшись секунду, кивнул.
  - В вездеходе сядешь за огнемёт.
  Через четверть часа он сам и пятеро членов экипажа, включая Макса, сидели в машине. Люк за ними захлопнулся.
  Урча двигателем, вездеход заполз в шлюзовую камеру. За рулём сидел Пименов. Ему предстояла нелёгкая задача провести машину через сплошную стену леса, но все были уверены, что он справится. Всегда, когда "Стремительный" опускался на какую-нибудь планету, за руль вездехода садился Пименов. Иногда удавалось порулить и Максу. Сейчас ему доверили управление огнемётом левого борта. За огнемёт правого борта сел капитан.
  Шлюзовая камера наполнилась воздухом Ксуры. Перед вездеходом раздвинулись створки широкого люка, и он, резко сорвавшись с места, вломился в заросли.
  
  
  Глава 3
  На станции
  
  Большинство деревьев не ломалось, когда на них наезжали гусеницы, они лишь прогибались, чтобы потом снова встать как ни в чём не бывало. Но некоторые приходилось объезжать. Это были великаны, широко распустившие по земле свои толстые извилистые корни. Вездеход катил по ним, переваливаясь, и люди в кабине чувствовали, как корни шевелятся. Некоторые растения норовили оплести вездеход гибкими подвижными ветвями, вцепиться в его выступы, задержать, притянуть к себе. В таких случаях Максу и капитану приходилось пускать в ход мощные бластеры, установленные на бортах. Поливаемые огнём, растения тлели и испускали клубы дыма; обгорелые лианы валились на гусеницы.
  Уваров рассматривал снимки, полученные с орбиты.
  - Меня смущают эти тёмные пятна у входа в здание, - он показал Ободовскому одну из фотографий. - То ли это чьи-то следы, то ли тут волокли какие-то канаты...
  - Там есть снимок, где такие же пятна на стене гаража, - заметил Макс, не отрываясь от перископа.
  - Мне почему-то кажется, - сказал Уваров, - что пятна имеют отношение к случившемуся на станции...
  За иллюминаторами царил полумрак, пронизанный лучами полуденного ксурийского солнца. Кроны некоторых деревьев были настолько густыми, что вездеход, проезжая под ними, погружался в непроглядную тьму, и Пименову приходилось включать фары.
  Наконец сквозь зелень проступила бетонная стена станции. Вездеход пополз вдоль неё, подминая под себя некрупные стволы и кустарники. Растительности кругом было так много, что Пименов едва не проехал мимо металлических ворот.
  - Ворота надо осмотреть, - сказал капитан. - Возможно, люди выехали со станции на вездеходе. Тогда ворота должны быть заперты снаружи.
  Первым из люка вылез Макс. За ним последовал Уваров. Астрофизик, как бывалый ксуриец, обследовал панель замка.
  - Со станции никто не выезжал, - сделал он вывод. - Ворота заперты изнутри, это видно по расположению светочувствительной пластины. - Он обернулся к капитану, появившемуся в люке. - С нашей стороны можно открыть лучевым ключом. По крайней мере, так открывалось двадцать пять лет назад.
  - Ключа у нас нет, - сказал Ильин.
  - Тогда надо перелезать. Со стороны станции открыть проще, можно лучевым ключом, а можно и просто кнопкой, она справа.
  Макс оглянулся на капитана.
  - Я перелезу. В вездеходе есть альпинистские крючки.
  - Ладно. Только надень защитный шлем.
  Уваров с Максом вернулись в машину. Пока Макс готовился к вылазке, Пименов пересел к рычагам управления огнемётом и принялся методично выжигать заросли перед воротами. Когда стажёр, при полном снаряжении, снова вылез, от пепелища шёл лишь слабый дымок.
  Как и стена, ворота были высокими и гладкими, без единого выступа. Макс с размаху всадил в ворота липучку с крючком, немного повыше - вторую, ещё выше - третью. Цепляясь за крючки подошвами, он влез на добрых полтора метра. Затем начал насаживать ещё липучки с крючками, подбираясь по ним к гребню ворот. Усевшись на ворота верхом, он оглядел территорию станции и оба здания.
  Ровная бетонированная поверхность была покрыта мусором и порыжела от солнца. Стена, окружавшая станцию, порыжела ещё больше. На окнах главного здания темнели решётки; за ними не горело ни одного огня. Станция выглядела безжизненной, брошенной своими обитателями. Вокруг было тихо, только со стороны леса доносилось обычное монотонное поскрипывание - там шла извечная ксурийская борьба за землю.
  Странные продолговатые пятна на ступени перед дверью главного здания были тёмно-бурыми, почти чёрными. Такие же пятна виднелись на стене гаража. Убедившись, что встречать его никто не выходит, Макс спустился на бетон и подбежал к правому столбу ворот. Кнопка за двадцать пять лет никуда не делась. Он нажал на неё, и створки бесшумно разошлись в стороны.
  На территорию станции въехал вездеход. Ворота за ним автоматически закрылись. Проехав несколько метров, вездеход остановился.
  Первым вылез капитан. Оглядевшись, он задержал взгляд на молчащем доме. За ним вылезли Уваров, Пименов и Ободовский с медицинским рюкзаком за спиной. Все были вооружены бластерами, к уху капитана крепился штырёк портативного радиопередатчика.
  Снегирёву он приказал оставаться в машине и поддерживать связь с ним и с кораблём.
  - Всем быть начеку, - тихо сказал Ильин. - Неизвестно, что нас ждёт в здании.
  - Оно выглядит покинутым, - заметил Ободовский.
  Пименов обернулся к капитану.
  - Надо бы для начала осмотреть гараж. Проверим, там ли вездеход.
  Ильин кивнул.
  - Да, заглянем туда.
  Приближаясь к гаражу, все невольно всматривались в чёрные полосы на его воротах. Сходство с засохшей кровью было настолько очевидным, что никто не решался первым сказать об этом вслух.
  Когда шедший впереди Пименов протянул руку к кнопке, открывающей ворота гаража, звездолётчики невольно взяли наизготовку бластеры.
  Створки ворот разъехались. В сумеречном помещении стоял вездеход. Людей в гараже не было.
  - Машину осмотрим потом, - сказал капитан. - Не будем терять время.
  - Да, не будем, - подхватил Уваров. - Если люди и есть где, то только в доме!
  Вслед за Ильиным группа звездолётчиков подошла к дверям главного здания.
  - Рекомендую надеть перчатки и маски, - сказал Ободовский. - Внутри может быть заражено.
  Макс вместе со всеми натянул на лицо небольшую маску из прозрачной плёнки. Она крепилась к коже липкими краями и была почти незаметна. После первых вдохов пряные запахи леса исчезли, воздух под маской стал как в давно непроветриваемой комнате, в которой к тому же пахло чем-то кислым.
  Капитан подошёл к двери, взялся за ручку. Дверь легко подалась. Капитан и шедший за ним Уваров наставили на полумрак за дверью бластеры, к стволам которых крепились фонари.
  Лучи осветили коридор. Звездолётчики замерли в ужасе. Повсюду виднелись тёмно-бурые пятна засохшей крови. По полу тянулась широкая полоса, как будто проволокли какую-то окровавленную тушу. Кое-где в крови отпечатались подошвы башмаков, но ещё больше было полос, словно оставленных испачканными в крови канатами.
  - На станцию кто-то напал, - тихо проговорил Пименов.
  - И этот "кто-то" - чужой, - отозвался капитан. - Но это было давно. Кровь основательно засохла.
  - На них напал... лес? - пробормотал Макс.
  Уваров посмотрел на капитана.
  - Чувствую, в живых мы никого не найдём.
  - Мы можем прямо сейчас вернуться на корабль, нас за это никто не осудит, - сказал Ильин, стараясь говорить твёрдо. - Но раз уж мы здесь, надо разобраться в обстановке.
  - Разумеется, - поддержал его Ободовский. - Надо выяснить, кто это сделал, взять анализы...
  - Пойдёмте, - капитан, подсвечивая себе фонарём, первым шагнул в полумрак коридора. - Оружие держать наготове.
  Остальные двинулись за ним. Когда в здание вошёл последний, дверь бесшумно закрылась.
  - Она закрывается автоматически, - пояснил Уваров.
  Первая же комната, в которую заглянули звездолётчики, оказалась разгромленной. Желтоватый свет Румийи, проникая сквозь пыльные зарешёченные окна, освещал разбросанные стулья, разбитые приборы, осколки стекла. Пятна крови были и здесь. На тумбе стола отчётливо отпечаталась чья-то кровавая пятерня. Судя по всему, рука, схватившаяся за тумбу, съехала вниз. Трупов, однако, в комнате не было.
  Труп лежал в коридоре, за ближайшим углом. Увидев его, звездолётчики остановились. Тело работника станции было изуверски разорвано. От комбинезона остались лохмотья, внутренности были выворочены наружу, словно в человека всаживали большие крючья. Самое поразительное, что у трупа отсутствовала голова. Её как будто сорвали с плеч рывком, сломав шейные позвонки. Кровь вокруг трупа высохла и потемнела; потемнел и сам труп.
  Отсутствие головы наводило на мысль о годлоках.
  "Неужели они здесь появлялись? - смутно подумалось Максу. - Но о станции известно только на Зарее... Значит, они уже... они уже на Зарее?..."
  Он поспешил отогнать от себя страшную догадку. О том же подумали и остальные, но все промолчали.
  Ободовский сделал снимок. Капитан по рации связался со Снегирёвым:
  - Роман, мы нашли труп. Живых на станции, по-видимому, никого нет. Продолжаем обход.
  Разгром царил и в следующей комнате. Всё говорило об ожесточённой борьбе. Судя по отсутствию горелых пятен, бластеры не применялись. Работники станции явно были застигнуты врасплох и отбивались чем придётся.
  Здесь тоже кто-то или что-то оставило на стенах и на полу чёрные полосы, похожие на те, что были на дверях гаража и главного здания.
  - Поскольку электричества нет, постараемся обойти помещения до вечера, - сказал вполголоса капитан.
  В третьей комнате лежал ещё один труп. Голова отсутствовала. Раны походили на те, что имелись на первом трупе. На полу, кроме засохшей лужи крови, виднелись многочисленные кровавые полосы и отпечатки подошв.
  - Что за полосы? - бормотал Уваров. - Откуда они? Ничего не пойму...
  Макс шёл, превозмогая ужас и отвращение. Как и все, он испытывал настоятельную потребность вернуться на солнечный свет, но долг перед погибшими требовал идти дальше.
  Угловая комната была пунктом связи. Обезглавленный труп радиста лежал под столом, рука, оторванная чьей-то немалой силой, валялась в другом конце помещения. Головы нигде не было.
  - Насколько мне известно, годлоки... - начал Пименов, но капитан резко перебил:
  - О годлоках мы поговорим, когда вернёмся на корабль.
  Он отлепил от себя маску и вытер рукой вспотевшее лицо. Все последовали его примеру.
  - А передатчик, похоже, работает, - Макс осмотрел прибор, заляпанный засохшей кровью. - Видите, лампочка мигает?
  Над передатчиком наклонился Пименов.
  - Действительно, работает. Наверно, связист перед смертью успел перевести его на автоматический режим. Он выдаёт только "сос".
  В других комнатах ничего кардинально нового не было: всюду разгром, обезглавленные трупы и кровь.
  Макса ни на минуту не отпускало ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Кто-то посторонний. Временами ему совершенно определённо казалось, что из темноты коридора на него смотрят чьи-то пристальные глаза. Он резко оборачивался, направляя луч в темноту, особенно густую вдали от окон, но никого не находил.
  Однажды ему показалось, что нечто большое и тёмное шевельнулось в сгустке мрака и с едва слышным шелестом метнулось за ближайший угол. Луч скользнул вдогонку слишком поздно. Всё произошло так быстро, что юноша не мог с уверенностью сказать, видел ли он что-либо на самом деле. Он промолчал, не решившись тревожить своими подозрениями спутников, у которых нервы и без того были на пределе.
  Уваров шёл шатаясь. По его побледневшему лицу катился пот. Заметив его состояние, капитан остановился.
  - Никитич, тебе лучше вернуться к вездеходу, - сказал он.
  Астрофизик желал этого всей душой, но, понимая, что ему придётся одному возвращаться этими жуткими коридорами, отрицательно покачал головой.
  - Нет, тогда уж я с вами. Тем более мы, вроде бы, уже всё осмотрели...
  - Мы не побывали в подвалах, а это самое главное, - сказал капитан. - Тебе всё-таки лучше вернуться. Володя с Максимом проводят. Слышали? - Он повернулся к молодым людям. - Будете ждать в вездеходе.
  Пименов и Макс не возражали.
  Капитан взглянул на Ободовского.
  - Пётр Фёдорович, а нам с тобой надо бы поторопиться с обходом. Картина происшествия в целом ясна. Хотя, может быть... - Он секунду помешкал. - Может быть, нам тоже стоит вернуться?
  Врач нахмурился.
  - Нет, подвалы надо обязательно осмотреть. Там могли найти убежище уцелевшие люди.
  - Хорошо, - капитан кивнул. - Значит, Николай Никитич, - он взглянул на астрофизика, - возвращайся с ребятами на вездеход. Оттуда свяжись со мной по рации. Мы не задержимся, я думаю.
  И они с Ободовским направились дальше по коридору, свернули за угол и скрылись из вида.
  Макс, Пименов и Уваров двинулись в обратном направлении. Шли молча, освещая пол и стены фонариками.
  - У меня такое чувство, что в здании кто-то есть, кроме нас, - шептал Макс. - Определённо есть...
  Идя впереди, он, прежде чем свернуть за очередной угол или пройти мимо какой-нибудь распахнутой двери, останавливался и знаком показывал спутникам, чтоб тоже остановились. Те замирали. Юноша выжидал несколько секунд, прислушивался к тишине, потом решительно двигался дальше.
  
  
  Глава 4
  Годлоки
  
  Крик долетел с той стороны, где должны были находиться капитан с Ободовским. В нём было столько боли и страха, что Макс и его спутники оцепенели. Едва начавшись, крик оборвался. Потом снова прорезал тишину.
  - С ними что-то случилось, - прошептал Уваров.
  - Идём к ним, - перехватив бластер, Макс двинулся в сторону криков.
  Его спутники последовали за ним.
  Кричал Ободовский, все узнали голос. В истошном захлёбывающемся крике можно было разобрать только одно слово: "уходите".
  Макс не успел сделать и десятка шагов, как в коридор из-за двери справа выскользнуло чёрное щупальце и захлестнуло его щиколотку. Макс с криком упал, выронив бластер. Подоспевший Пименов полоснул по щупальцу огнём. За дверью послышалось яростное шипение. Луч разрезал щупальце пополам. Обрубок свалился с ноги стажёра, а раненая конечность втянулась обратно в комнату.
  Макс, отдуваясь, поднялся на ноги. В коридоре запахло горелым мясом.
  - Что это было? - бледный как полотно Уваров озирался по сторонам. - Здесь змеи? На Ксуре их не должно быть...
  - Здесь годлоки, - проговорил сквозь зубы Макс.
  Крики Ободовского стихли. В коридорах снова повисла тишина, лишь за приоткрытой дверью слышалось чьё-то тяжёлое сопение.
  Пименов ударом ноги распахнул дверь и направил в тёмное помещение луч фонаря. Туда же направил свой фонарь и Макс.
  Ещё совсем недавно они заходили в эту комнату и никого в ней не нашли. Теперь же лучи выхватывали из темноты жуткое существо, смахивавшее на большого кальмара.
  От неожиданности звездолётчики шагнули назад. Они знали годлоков только по фотографиям и документальным фильмам, доставленным на Зарею лет пятнадцать тому назад. Годлоки выглядели на них отвратительно, но действительность превзошла ожидания. Максу годлок показался похожим на чёрный, постоянно шевелящийся стог сена, окружённый со всех сторон извивающимися змеями. Под кожей твари возникали и перекатывались бугры - возможно, мышцы; то тут, то там между буграми открывались и закрывались сочащиеся чёрной кровью щели, словно пасти.
  Два щупальца угрожающе поднялись и потянулись к людям. Те ударили по ним бластерными лучами. Годлок издал утробный звук и метнулся в угол.
  Видно было, что этот "сухопутный кальмар" умеет довольно быстро и бесшумно передвигаться на своих "змеиных" конечностях. Он как будто скользил на них по полу. Щупальца годлока в размахе достигали четырёх метров и, в отличие от тех, что имелись у обычных кальмаров, были лишены присосок. Из-за этого они очень походили на змей. Также, в отличие от кальмаров, у годлока не было глаз. Согласно одной из гипотез, эти существа ориентировались с помощью ультразвуковой эхолокации, как летучие мыши.
  Бластерный огонь прожигал и вспарывал чёрную лоснящуюся кожу твари. Из ран сочилась чёрная кровь. Щупальца дрожали и судорожно скребли по полу.
  Видимо понимая, что рассчитывать ему не на что, годлок приподнялся на своих змеевидных конечностях и предпринял отчаянную атаку. Щупальце захлестнуло Пименова и свалило с ног. Но тот и лёжа продолжал стрельбу. Поливаемый сразу тремя огненными лучами, годлок задёргался; щупальце, сжимавшее бортинженера, разжалось. Не прошло и минуты, как он весь обмяк и осел на пол, расплывшись по нему словно ком чёрного теста.
  Звездолётчики перевели дыхание. По лицам струился пот, рубашки прилипли к телам, руки дрожали.
  - Значит, на станцию проникли годлоки, - прошептал Уваров.
  - Они убили тут всех, - кивнул Макс. - Взяли у них головы... Взяли мозги...
  Несколько секунд все молчали.
  Тварь агонизировала, щупальца мелко тряслись.
  - О станции на Ксуре они могли узнать только на Зарее, больше негде, - сказал Макс и умолк.
  - Значит, Зарея захвачена, - договорил за него Пименов.
  - Неужели... - прошептал астрофизик. - Неужели дошла очередь и до Зареи?
  - Нас не было на ней два с половиной года, - сказал Макс. - За это время могло произойти что угодно.
  Из дальнего конца коридора донёсся шорох. Пименов посветил туда, но луч едва рассеял темноту. На фоне слабо освещённой стены появилась зловещая тень извивающихся щупальцев.
  - Похоже, их тут много, - прошептал бортинженер.
  - Капитана мы не спасём, надо уходить, - прохрипел Уваров.
  - По-моему, он прав, - Пименов вопросительно посмотрел на Макса.
  Стажёр какое-то время колебался. Углубляться в эти коридоры и в самом деле было рискованно. Насколько он знал, годлоки - твари умные и чрезвычайно опасные, а те из них, что завладели человеческими головами, обладают ещё и довольно высоким интеллектом. Такие годлоки запросто могут, например, взять щупальцами бластер и открыть из него огонь.
  - В моей пушке кончается энергия, - прибавил Пименов. - Ещё пару минут стрельбы - и всё.
  - Идёмте, идёмте, - Уваров, торопя спутников, двинулся к выходу.
  Пименов и Макс, озираясь, зашагали за ним.
  Внезапно из-за ближайшего угла вынырнула чёрная бесформенная туша и сбила Уварова с ног. Пименов с Максом обрушили на тварь снопы бластерных лучей, но та не отпускала добычу. Одно из щупальцев захлестнуло шею астрофизика...
  - Держись, Никитич! - закричал Макс.
  Он выдернул из-за пояса топорик, захваченный на случай нападения растений, и всадил его в щупальце. Остро отточенное лезвие, вымазавшись в чёрно-бурой годлочьей крови, перерубило страшную конечность за пару ударов. В следующую минуту на Макса накинулись сразу три щупальца.
  Пименов непрерывно поливал годлока огнём, однако тот продолжал пятиться в боковой коридор, таща за собой Уварова. Астрофизик наконец перехватил свой бластер и нажал на пусковую кнопку. Годлок отпустил его и пополз прочь, шипя, содрогаясь всем телом, обливаясь чёрной кровью и окутанный вонючим дымом, валившем от его горелых ран.
  Преследовать его не стали.
  - Ребятки, бежим отсюда, - шептал Уваров пересохшими губами. - Бежим, пока нам не оторвали головы...
  Поднимаясь с пола, он хватался за стену. Макс поддержал его.
  - Никитич, ты в порядке?
  - Да, только в глазах чёрные мошки прыгают...
  - До выхода недалеко, - сказал Пименов.
  Макс шёл, держа одну руку на бластере, висевшем на груди, другой помогая идти Уварову. Они свернули за угол, и тут из двух дверей, расположенных напротив друг друга, в коридор одновременно вывалились два годлока.
  Пименов с Максом сразу обрушили на них огонь. У бортинженера он через считанные секунды ослабел и погас.
  - Так и знал. Батарея села!
  - Возьми мой, - прохрипел Уваров. - В нём ещё есть заряд.
  Никто не ожидал от неуклюжих с виду тварей такой прыти. Пименов ещё только перехватывал уваровский огнемёт, а один из них, совершив внезапный бросок, вытянутым щупальцем сбил его с ног. Людям пришлось отступить. Они уже поняли, что быстро убить тварей невозможно. Для того чтобы сразу покончить с ними, нужны особо мощные бластеры или гранаты, а ни того, ни другого у них не было. Годлоки обливались кровью и дёргались, раны на их тушах дымились, но они продолжали надвигаться и тянуть щупальца, грозно шипя.
  - Максим, сзади! - крикнул Уваров.
  Макс оглянулся. Раненый годлок, с которым только что произошла стычка, был за их спинами. В полумраке грозно вздымались его щупальца. Тени на стенах создавали впечатление, будто это целый клубок поднявшихся и готовых к броску змей.
  Юноша перевёл огонь на него.
  - Туда, туда, - Уваров тянул его куда-то направо.
  Луч уваровского фонарика показывал, что правое ответвление коридора свободно. Звездолётчики устремились в ту сторону.
  Сначала они отступали быстрым шагом, потом побежали. Из-за какой-то приоткрытой двери сочился дневной свет. За дверью обнаружилась просторная комната с тремя окнами. В комнате было светло и не было тварей, и астрофизик поспешил войти в неё.
  - Выберемся через окна! - крикнул он.
  - На них решётки, - возразил Пименов. - Комната может стать для нас ловушкой.
  - Решётки расплавим бластерами... Быстрее заходите, быстрее, - стонал в нетерпении Уваров. - Запрёмся от них!
  - Нет, надо искать выход из здания... - начал Пименов и умолк: годлочье щупальце, метнувшись из темноты коридора, захлестнуло его ногу и резко дёрнуло.
  Бортинженер упал, однако спустя пару секунд, из неудобного положения, открыл по твари огонь.
  Макс перерубил щупальце топором. Обгорелая дымящаяся тварь явно агонизировала, но даже в судорогах ухитрилась обвить запястье Макса концом уцелевшего щупальца. Если бы потерявшего равновесие юношу не схватил Уваров, тот оказался бы под брюхом у годлока.
  Пименов, вопя от ярости, обрушил на щупальце струю огня. В эту минуту к сражающимся подоспел второй годлок, тоже изрядно пострадавший от бластерных лучей.
  - Все в комнату, быстро! - кричал Уваров.
  Он почти втащил в неё Макса и захлопнул дверь. С предплечья стажёра свалился обожжённый, сочащийся чёрной кровью обрубок щупальца. Горелые отметины на обрубке ещё тлели, распространяя вонючий дым.
  Макс, едва поднявшись, вцепился в дверь.
  - Ты куда? - всполошился Уваров.
  - Там Володька!
  Отбиваясь от попыток астрофизика его удержать, Макс перехватил бластер и распахнул дверь. Из коридора к нему сразу потянулись щупальца. Юноша ударил по чудовищу огненным лучом. Луч угодил в глубокую рану, и годлок утробно зарычал, отшатнулся. Вторая тварь лежала, распластавшись на полу и тряслась. Она издыхала. Три или четыре "дыры", появившихся в разных частях её туши, были раскрыты, подобно разинутым пастям, издававшим беззвучный крик.
  Пименова в коридоре не было.
  - Не связывайся с ними, - молил Уваров. - Побереги энергию в бластере, нам ещё решётки расплавлять!
  Весь мокрый, с дрожащими руками, Макс перевёл дыхание и шагнул назад. Астрофизик поспешно захлопнул дверь и запер её, с силой ударив по задвижке.
  - Хлипковата дверь, и задвижка хлипковата, - шептал он, тяжело дыша и вытирая рукой вспотевшую лысину. - Вышибут ведь... Если захотят - вышибут...
  Он подбежал к окну, выдвинул раму и затряс решётку. Убедившись, что она вставлена прочно, бросился к другому окну.
  - Максим!
  Испуг в его голосе заставил юношу вздрогнуть. В ту же секунду стажёр оказался у окна, щурясь после тьмы коридоров на яркое ксурийское солнце.
  Из окна просматривалась часть территории станции, включая ворота и вездеход, на котором прибыли звездолётчики. Под раскрытым люком, возле гусеницы, лежал безголовый, весь в крови, труп Снегирёва. Рядом расхаживали два годлока. Макс обратил внимание, что их вымазанные в крови щупальца оставляют на бетонированном покрытии такие же полосы, как на стенах гаража и главного здания.
  Один из годлоков приблизился к люку и начал вползать в вездеход, ужавшись и сделавшись тоньше. Вскоре из люка торчали только его щупальца; потом скрылись и они.
  Второй годлок повернулся, и звездолётчики ахнули: из вымазанной кровью туши выдавилась голова Снегирёва!
  - Глянь, кажется, она живая... - пробормотал астрофизик.
  Голова связиста действительно выглядела живой: её глаза были открыты и смотрели осмысленно, при этом она поворачивалась, словно бы оглядывая окрестности. Бледная, вся вымазанная человеческой и годлочьей кровью, она казалась не менее жуткой, чем существо, присвоившее её себе.
  Вероятно, голова заметила в окне Макса с Уваровым, потому что уставилась на них и как будто что-то сказала. Её губы шевельнулись.
  - Это не Снегирёв, - сказал Макс. - Снегирёв погиб. Его мозги присвоил себе годлок.
  Он просунул сквозь прутья решётки ствол бластера и ударил по твари лучом. Расстояние было слишком большим для маломощного ручного огнемёта, луч добрался до годлока ослабевшим, но всё же нанёс ему чувствительную рану. Звездолётчики услышали слабый крик. Это вскрикнула голова связиста. Они узнали голос.
  Годлок с человеческой головой поспешил ретироваться за вездеход.
  - Годлоки наверняка знали о нашем прибытии, - сказал Макс. - Они затаились в доме и дали нам войти в него, чтобы отрезать путь к отступлению. Наверное, они думали, что мы будем осматривать подвалы. Там бы мы уж точно не ушли от них.
  В дверь ударили с такой силой, что она затрещала.
  - А мы и так не ушли, - сдавленно проговорил Уваров.
  После второго удара верхняя часть двери со скрежетом отошла и в щель просунулось щупальце. Макс полоснул по нему из бластера. Щупальце убралось.
  - Здесь есть ещё одна дверь! - Уваров показал на вход в смежную комнату.
  Макс поначалу думал, что двери в эту вторую комнату нет вообще, но она, оказывается, была, и являлась, по сути, не дверью, а решётчатой перегородкой. Астрофизик подбежал к ней.
  - Выбирать не приходится, - переводя дыхание, сказал он. - Запрёмся!
  Макс прошёл за ним в небольшое помещение. Другого выхода оно не имело, это был тупик. Здесь царил всё тот же разгром - стол и стулья опрокинуты, повсюду засохшая кровь. В углу лежал почерневший труп кого-то из работников станции, как и все трупы - без головы.
  - Помню я эту дверь, - бормотал астрофизик, осматривая замок на решётке. - Она должна запираться автоматически...
  Он на что-то нажал, и в металлической коробке на дверном косяке щёлкнуло. Когда он захлопнул обе створки, из косяка стремительно выехала довольно толстая щеколда. Решётчатая дверь оказалась заперта.
  Тем временем дверь, что вела в коридор, окончательно вылетела после мощного удара, и в комнату ввалился огромный обгорелый годлок. Одно из его щупальцев было отрублено. Макс встретил тварь бластерным огнём. Она убралась обратно в коридор, но вместо неё появился годлок поменьше. Стажёр ударил лучом и по нему. Годлок ревел от боли, но не уходил, а, прячась за опрокинутыми столами, постепенно подбирался к решётке.
  Макс чертыхнулся. Луч, бивший из бластера, ослабел и потух.
  - Выдохся!
  - В потолке люк, - заметил Уваров. - Здание одноэтажное, люк ведёт на крышу!
  Крышка люка производила впечатление замурованной. Но это была единственная надежда узников. Они выдвинули стол на середину, водрузили на него стул, и Макс, взобравшись на него, дотянулся до крышки. Но сколько бы он ни напрягал силы, отжимая её, сколько бы ни бил по ней топором - ничего не помогало. Крышка сидела мёртво.
  Послышался смех - совсем человеческий, только немного глуховатый, с пришепётыванием. Они оглянулись. Пока они возились с люком, в смежной комнате снова появился большой обгорелый годлок. Сейчас он лежал перед решётчатой дверью, раскинувшись на полу. Некоторые его щупальца просунулись сквозь прутья и висели, слабо покачиваясь и извиваясь как змеи. Они не могли дотянуться до людей, да тварь и не пыталась это сделать.
  Смех перешёл в кряхтенье, а потом раздался негромкий голос:
  - Бесполезно, Никитич. Вам отсюда не уйти.
  
  
  Глава 5
  Говорящая голова
  
  У звездолётчиков перехватило дыхание, когда они поняли, что это сказал годлок. Чёрная кожа с мышцами и мясом разошлась в стороны и открылось окровавленное отверстие, в котором показалось лицо человека. Тусклые глаза смотрели на людей.
  - Все ваши, которые приехали сюда на вездеходе, уже обрели новую сущность и стали бессмертными, - ровным глухим голосом сказала человеческая голова в теле твари. - Только вы ещё упорствуете. Глупцы. Не понимаете своего счастья.
  Уваров вдруг встрепенулся.
  - Виктор! - воскликнул он. - Витя Сибирцев! Это ты или нет?
  - Ну, Никитич, а я уж подумал, ты не узнаешь старого друга, - проговорила голова. - Давно мы с тобой не виделись. Ты совсем не изменился...
  - Что они с тобой сделали? - спросил Уваров и в следующую минуту отшатнулся. - Нет, нет... это не ты...
  - Никогда в прежней жизни я не чувствовал себя так хорошо, как последние полгода, что живу в обличии сверхчеловека, - сказала голова. - Я по-настоящему счастлив, и это счастье будет длиться вечность, потому что я бессмертен.
  - В каком, каком обличии? - переспросил Макс. - Сверхчеловека?
  - Вы называете нас годлоками, а на самом деле мы - сверхлюди, или особые, совершенные люди, обладающие великолепным, сильным, эластичным телом, - ответило жуткое существо. - Но главное - мы владеем секретом вечного омоложения... Никитич, открой решётку, и я помогу тебе спастись от старости и всех проблем, связанных с твоим стареющим организмом. Твоя голова и твой мозг обретут новое тело. Ты привыкнешь к нему очень быстро. И тридцати минут не пройдёт, как ты будешь удивляться, как это ты до сих пор терпел эту слабую неповоротливую двуногую двурукую плоть...
  - Витёк, это не ты! - закричал позеленевший Уваров, отходя в дальний угол. - Это не можешь быть ты!
  Макс с нескрываемым отвращением рассматривал говорящее чудовище.
  - Какой же ты бессмертный, - сказал он, - когда мы только что в коридоре ухлопали двух твоих приятелей.
  - Они безголовые, - возразил годлок с головой Сибирцева. - Такие пускай умирают.
  - А ты, значит, не умрёшь? Посмотри на себя, на свою тушу обгорелую. На тебе живого места нет. Того и гляди, тоже загнёшься.
  - Ты наивный и многого не понимаешь, - сказала, словно булькнула, голова и скрылась в окровавленных складках годлочьего тела.
  Через минуту она показалась снова, но уже в другом месте - выше и чуть левее. Похоже, она могла свободно перемещаться внутри туши и высовываться где ей вздумается.
  - Я способен воспроизводить собственное тело, и не просто, а таким, каким оно было в самом цветущем возрасте, - продолжал "сверхчеловек". - Мой мозг, моё сознание переходит в это новое народившееся молодое тело, и я продолжаю жить в нём, пока оно не постареет или не придёт в негодность, и тогда я снова клонирую себя, снова получу молодое тело и перейду в него, и так целую вечность. А вы, обычные люди, этого не можете. Всю свою жизнь вы живёте в одном и том же теле, которое стареет, болеет и умирает. Таков ваш удел. Вы можете сохранить свою жизнь - то есть своё сознание, память и интеллект, - только перейдя в тело сверхчеловека. Поэтому ещё раз говорю: не упрямьтесь, отоприте решётку. Мы войдём к вам и сделаем вас такими, как мы.
  - Я лучше сдохну! - Макс в сердцах запустил в решётку обломком стула.
  Годлок лишь слабо пошевелил щупальцами.
  - Вы станете бессмертными...
  - Это не бессмертие, а смерть! - крикнул Макс. - Это доказано! Сибирцев умер!
  Рот головы скривился в усмешке.
  - Доказано? Кем? Самое лучшее подтверждение того, что я жив - это моя память. "Я жив, покуда я помню", - так, кажется, говорили древние философы. Я помню всё, что было со мной... Никитич, - голова обратила взгляд на Уварова. - Мы ведь вместе учились. Помнишь политехникум в Зеленогорске? Как мы с тобой и Петрухой Костюхиным оставались после занятий, чтобы тайком залезть в учительский компьютер и посмотреть записи о нас?...
  - Ты умер, - Уваров не сводил с головы испуганных глаз. - В тебе остались крохи человеческого сознания, но ими владеешь не ты, а тварь... Ты не Сибирцев... Ты чудовище...
  - Он говорил о бессмертии, - сказал Макс, - а смотри - его уже трясёт. Он агонизирует. Он сдохнет сейчас! Вот тебе и бессмертие!
  Человеческая голова, выдавившаяся из самой верхушки туши, продолжала усмехаться.
  - Да, ты прав, эта плоть издыхает, и мне она больше не нужна. Я прямо сейчас, на ваших глазах, создам для себя новую плоть, в которой буду жить ещё долго. А потом, когда и она износится, создам другую такую же. И так будет бесконечно. Тела мои смертны, но мой мозг, мой разум - вечны...
  Сказав это, голова Сибирцева погрузилась в тушу и скрылась, а на боку годлока начал раздуваться уродливый бугор. Вскоре он стал похож на мешок, в котором шевелилось что-то живое.
  Звездолётчики во все глаза смотрели на жуткое и в то же время завораживающее зрелище рождения новой твари.
  - Он как будто рожает... - пробормотал астрофизик.
  Появление молодого клона, и правда, походило на роды. Из глубины годлочьей туши доносилось глухое рычание, тварь как будто испытывала муки, производя на свет новое существо. Щупальца бились, скребли о пол, дрожали, рычание становилось всё громче. Чудовище словно тужилось, исторгая из себя новую плоть.
  Через пятнадцать минут "мешок" достиг примерно половины от объёма основного годлочьего тела и прорвался. Из него хлынула тёмная кровь и стало выдавливаться что-то чёрное, пульсирующее, извивающееся, всё залитое кровью.
  - Я читал об этом, но не предполагал, что оно происходит так быстро, - пробормотал ошеломлённый Макс.
  Из отрывочных сведений, занесённых на Зарею, он знал, что клонирование у годлоков происходит по не совсем обычному типу: особь клонирует сама себя, но получается не копия родителя в его нынешнем состоянии, а копия родителя в его молодости. Эта странная особенность, обусловленная, по-видимому, генетическими свойствами, позволяла годлокам не только поддерживать, но и постоянно увеличивать свою популяцию. А если учесть, что человеческая голова, свободно дрейфуя внутри годлочьего организма, способна из старого тела перейти в молодое, только что народившееся, то слова годлока о бесконечном продлении его существования могут показаться не такими уж далёкими от истины...
  Клон окончательно выбрался из родительского "мешка" и отполз в сторону, оставляя на полу кровавый след. Кровью был залит весь пол вокруг обоих годлоков. Большой снова обмяк и распластался на полу. Какие-то искры жизни ещё теплились в нём, но было ясно, что его минуты сочтены.
  Макс не мог побороть дрожи отвращения, когда на боку молодого годлока с хлюпаньем разошлись мышцы и проступила, вся в крови и слизи, голова Сибирцева.
  - Вот видите, всё нормально, - прогудела она. - У меня новое здоровое тело, которое проживёт ещё много лет. Это очень выгодно - время от времени воспроизводить себя, молодого. Представьте, вот сейчас я чувствую, что помолодел лет на пятьдесят! - Годлок подполз к решётке. - Никитич, брось сомневаться, открой. Я ведь только ради тебя остался на станции... Все наши остаться не смогли, оставили меня одного, но я и один пока отлично справляюсь с задачей.
  - Какой задачей?
  - Ну, какой. Сделать членов экипажа "Стремительного" сверхлюдьми, какой же ещё.
  Максу всё стало ясно. Полгода назад на Ксуру прибыл звездолёт с годлоками. Они напали на станцию и перебили всех, кто на ней работал. У людей они отбирали то, что представляло для них главную ценность - голову с мозгами. Потом они улетели (вероятнее всего, на Зарею), оставив годлока Сибирцева дожидаться "Стремительного".
  Но ведь Сибирцев здесь не один. По коридорам станции ползает не меньше полудюжины тварей!
  - Вообще-то, один я бы не справился, - словно отвечая на его мысли, продолжал годлок. - Мне помогают мои, если можно так выразиться, детки - клоны, которых я наплодил за это время. Это славные ребята, но тупые. Без ваших голов они пока только полулюди, почти животные. Чтобы стать людьми, и не просто людьми, а сверхлюдьми, они должны принять в себя человеческие головы.
  Годлок, который всё это время прятался за опрокинутым столом, видимо решил, что опасность ему не грозит и тоже подобрался поближе к решётке. Годлок с головой Сибирцева перелез через старую обгорелую тушу, которая окончательно перестала подавать признаки жизни, и вышел из комнаты. Не прошло и минуты, как он вернулся с ещё одним годлоком.
  - Вот, Никитич, посмотри на этих молодцев, - щупальце Сибирцева показало на обеих тварей. - Выбирай любого. Крепкие, сильные, быстрые, здоровые, чем они тебе не нравятся? Ну, может, вид у них не совсем привлекательный, но ничего, скоро привыкнешь. Сейчас они тупые, ничего не понимают и подчиняются моим командам, но когда они получат ваши головы... то есть, я хотел сказать, когда ими станете вы...
  - Убийца! - крикнул юноша. - Коварный, подлый убийца!
  - А вот это ты зря, - рассудительным тоном возразила голова Сибирцева. - Мы, сверхлюди, никогда не убиваем людей понапрасну, наоборот - мы ценим жизнь каждого из вас и стараемся относиться к вам гуманно, потому что мы с вами, по сути, одна раса. Мы с вами генетически совместимы. Когда на станцию явились сверхлюди, они никого не убили, ни единой живой души. Всех сотрудников они преобразили в сверхлюдей, хотя люди - существа по природе консервативные, боящиеся всего нового, - не очень-то желали преображаться. К стыду своему должен признаться, что и меня при виде сверхлюдей охватил страх. Я, как и вы сейчас, не хотел покидать бренную человеческую плоть. Меня преобразили против моей воли, но я нисколько не жалею об этом. Я даже благодарен тому сверхчеловеку, который проделал это со мной.
  - Никитич, - юноша повернулся к Уварову, - если они сюда войдут - убей меня, - он вынул из-за пояса топорик и положил на стол. - Убей, слышишь? Бей по голове, чтоб им не достались мои мозги!
  - Покончить с собой - это самое простое, - гудел годлок, - а вот попытаться понять, вникнуть в суть, попробовать, наконец, - это гораздо сложнее. А вдруг тебе понравится? Готов спорить на самое дорогое, что у меня есть - на мои человеческие мозги, что тебе понравится. Ты уже в первую минуту своей новой жизни поймёшь, какое это счастье - быть сверхчеловеком.
  - Моей головы вы не получите! - выкрикнул Макс в ярости.
  - Моей тоже, - подхватил астрофизик.
  Сибирцев кисло скривился.
  - Вы напоминаете мне меня перед преображением. У меня были те же самые мысли. Но добровольная смерть существа, обладающего самым совершенным, что создала природа - человеческим мозгом, это неразумный и бессмысленный акт, которому необходимо решительно противодействовать. Смерть человека - это то, против чего мы, сверхлюди, боремся по мере наших сил и возможностей. Ни одна человеческая голова не должна пропасть зря. И ваши головы тоже.
  Пока он говорил, оба "безголовых" глухо урчали и тянули сквозь прутья щупальца к людям.
  Макс схватил топор.
  - Эй, только дотроньтесь до меня! В куски изрублю! Устрою вам бессмертие!
  - Рискни стать сверхчеловеком, и ты не прогадаешь, - урчал Сибирцев. - Будешь меня благодарить...
  В большую комнату вошло ещё три годлока. Звездолётчиков поразило, что двое из них держали в щупальцах бластеры. Увидев в туше годлока, который вошёл первым, голову капитана Ильина, Макс притих и отступил к дальней стене.
  Голова капитана, залитая тёмной годлочьей кровью, ещё больше выдавилась из туши. Мутные глаза уставились на Макса.
  - Успокойся, Максим, - сказала голова, и юноша узнал голос. - Не нервничай, успокойся и слушай мою команду. Сейчас вы с Уваровым откроете решётку и впустите нас к себе.
  - Нет! - крикнул Макс.
  - Мне лучше знать, что для вас хорошо, а что плохо, - произнёс Ильин резко. - Вам следует стать такими, как мы.
  - Ты - тварь, чудовище! - закричал юноша. - Никогда ты не получишь моей головы!
  - Мне лично твоя голова не нужна, - перебил его годлок. - У меня своя есть, а вот твоей голове очень не помешало бы настоящее тело. Тебя пугает мой вид, но как только ты станешь таким, как я, ты сразу осознаешь все преимущества нового существования. Щупальца не хуже пальцев. Смотри, они и с бластером могут управиться...
  Стиснув бластер двумя щупальцами и прижав его к телу, он нажал на пусковую кнопку. Луч скользнул между прутьями и прошёлся по потолку комнатки, где нашли убежище Макс с Уваровым.
  - Всё ещё не веришь мне?
  - Нет!
  Из туши второго годлока выдавилась голова Снегирёва.
  - Капитан, решётку можно расплавить, - прогудела она снегирёвским баском. - Придётся, конечно, повозиться, но можно.
  Третий годлок оказался Ободовским.
  - Это слишком долго, у нас мало времени, - сказала его голова. - На корабле могут заподозрить неладное. Надо поспешить, если мы хотим захватить его!
  - Правильно, времени терять нельзя, - согласился Ильин. - У этих двух нет ни рации, ни оружия. Они заперты тут, как в клетке. Оставим их под надёжной охраной... Роман, - он взглянул на Снегирёва, - свяжешься с кораблём по рации и предупредишь о нашем возвращении.
  - Пусть весь экипаж соберётся в командном отсеке, - сказал Ободовский. - Там будет проще всего нейтрализовать сразу всех.
  - Как только нейтрализуем людей, начнём клонирование, - сказал Ильин. - Каждый член экипажа должен получить новое тело. Нельзя допустить, чтобы хоть кто-то из людей погиб!
  - Делать клонов я уже научился, так что с новыми телами проблем не будет, - самодовольно сказал Снегирёв. - Наклонируем столько новых тел, сколько надо, хватит на всех!
  - Действовать придётся в принудительном порядке, - прибавил Ильин. - А то ведь по собственной воле свои головы не отдадут.
  - Ничего, в новых телах они убедятся, что жизнь прекрасна! - воскликнула голова связиста, смеясь.
  Уваров смотрел на них с ужасом.
  - Капитан... - пробормотал он. - Анатолий Петрович... Ведь это не ты...
  - Я, Никитич, я это, - сказал Ильин. - Мне хватило пяти минут, чтоб адаптироваться в новом теле и понять, что оно в сто раз лучше человеческого. Я просто хочу, чтоб и вы с Максимом убедились в этом. И чем быстрее это произойдёт, тем лучше для вас же.
  - Не дождётесь, гады! - Макс сделал неожиданный выпад и всадил топорик в щупальце "безголового", просунутое слишком далеко.
  Годлок протестующе взвыл и отпрянул от решётки.
  Капитан нахмурился.
  - Я вижу, Раскатов, что доказывать тебе бесполезно. Извини, но нам придётся силой загнать тебя в счастье.
  - Ты умер, это не ты, - повторял Уваров. - Ты умер...
  - Я жив и чувствую себя прекрасно, - отрезал Ильин. - В ближайшие сутки ты убедишься, что это значит - быть сверхчеловеком! А теперь, - он повернулся к Ободовскому, Снегирёву и Сибирцеву, - берём "безголовых" и грузимся в вездеходы. Экипажу пошлём по рации приказ собраться в каюте над шлюзовым отсеком. Оттуда никто не уйдёт. Действовать будем решительно, тем более на нашей стороне внезапность. Когда корабль будет нашим, отправим вездеход сюда, за этими двумя.
  - Здесь оставим двух "безголовых", они будут следить за Никитичем и парнем, - сказал Сибирцев, - а то ведь удерут...
  - Бежать им со станции некуда, но сторожей оставим, - согласился капитан. - Идёмте!
  "Головастые" вышли из комнаты. Годлок с головой Сибирцева задержался в дверях.
  - Никитич, крепко подумай. Такого шанса может больше и не быть. Я ведь тебе никогда не врал, сам знаешь... Я и сейчас говорю правду... Верь мне. Зарея уже захвачена нашими. Вы или станете такими, как мы, или погибнете. Другого выхода у вас нет.
  Он ушёл. Перед решёткой остались двое "безголовых". Они лежали, распластавшись на полу, а вокруг них, словно змеи, раскинулись их шевелящиеся щупальца.
  
  
  Глава 6
  В поисках спасения
  
  Приникнув к окну, Макс с Уваровым смотрели на пустынную территорию станции, на одиноко стоящий вездеход, на кроны деревьев, возвышавшихся за стеной. Румийя уже перевалила зенит и клонилась к закату, но её золотистый свет был по-прежнему нестерпимо ярок.
  В вездеход залез какой-то годлок, видимо "головастый", поскольку машина почти сразу отъехала и скрылась из поля зрения.
  - К гаражу поехал, - прошептал астрофизик. - Ко второму вездеходу.
  - Ты веришь, что они захватили Зарею? - спросил Макс ещё тише.
  - Они и рацией пользоваться могут, и из бластера стрелять, и вездеходы водить... - шептал Уваров, словно не слыша его вопроса. - С головами они становятся умными как люди...
  В его голосе сквозила обречённость.
  - Они не люди! - с горячностью возразил стажёр. - Я читал о них в электронной энциклопедии. Они только пользуются памятью и знаниями людей, мозги которых присвоили, а на самом деле те люди умерли!
  Вездеход снова показался в зоне видимости. За ним двигался второй. Первая машина подъехала к воротам, створки автоматически раздвинулись, и оба вездехода, один за другим, покинули станцию. Ворота автоматически закрылись.
  Воцарилась тишина.
  Уваров уселся на пол и обхватил голову руками. Макс принялся расхаживать по комнатушке.
  Больше всего его угнетала безвыходность ситуации. Бежать некуда. Смертельно опасный лес можно преодолеть только на вездеходе. Но хуже всего, что Зарея захвачена годлоками. Сомневаться в этом не приходилось, иначе откуда твари узнали о Ксуре, о станции, о том, что сюда должен прибыть "Стремительный"?
  Оставалось ждать. Надеяться, что люди на звездолёте отобьются от тварей и приедут на станцию.
  - Куда, интересно, делся Володька Пименов? - спросил астрофизик.
  - Скорее всего, покончил с собой, череп себе раскроил, - ответил юноша. - С разбитым черепом он годлокам не нужен... Так ты не забудешь убить меня, когда они расплавят решётку?
  Уваров хмуро посмотрел на него и опустил голову.
  - Этим топориком можно проломить череп с одного удара, - Макс с размаху всадил топор в крышку стола.
  Лезвие глубоко вошло в мягкое дерево - видимо, одной из местных пород.
  Астрофизик сидел, закрыв глаза.
  - Витёк Сибирцев... - шептал он. - Это был мой единственный настоящий друг...
  - Он убит годлоками, - Макс вытащил топор из крышки и в сердцах снова вогнал его туда же. Крышка треснула по всей поверхности.
  - Какая мягкая здесь древесина, - стажёр невольно перевёл взгляд на люк. - Крышка люка тоже деревянная...
  Он снова поставил стул на стол. Единственная, почти призрачная возможность спасения могла быть связана только с люком.
  - Брось, бесполезно, - отмахнулся астрофизик.
  Макс начал бить топором по крышке люка. Удары оставляли ощутительные отметины на дереве.
  Годлоки недовольно заурчали, приникли к решётке вплотную своими студенистыми тушами.
  Макс опустил уставшую руку.
  - Люк запросто можно выбить, - пропыхтел он, - но надо поработать.
  - Давай я попробую, - Уваров встал.
  Макс передал ему топор. Астрофизик занял его место на стуле и принялся методично долбить по крышке. Годлоки шипели и урчали, недовольные происходящим в клетке. Макс плюнул в них.
  - Скажите спасибо, ублюдки, что у меня разрядился бластер!
  Неожиданно сверху донёсся ответный стук. Уваров перестал долбить.
  - Слышал? - Он посмотрел на Макса.
  - Может, там годлок? - встревожился юноша.
  Снаружи тоже перестали стучать, потом стуки возобновились. Кто-то стучал, а иногда дёргал крышку.
  Уваров спустился на пол. Оба звездолётчика, не признаваясь друг другу, подумали об одном и том же: крышка сейчас сорвётся, и из отверстия высунется щупальце...
  Крышка распахнулась. В квадратном проёме показалось голубое небо.
  Внезапно на его фоне возник Пименов.
  - Володька! - Изумлённый Макс бросился к столу. - Как ты там оказался?
  - Я смылся от них и вылез на крышу, - ответил бортинженер. - А у вас как дела? Они оставили вас в живых?
  - Мы заперлись тут!
  Шипение "безголовых" сделалось ещё яростнее. Они начали набрасываться на решётчатую дверь, словно пытаясь выбить её.
  - Они убили всех наших, - сообщил Макс, вылезая через люк на крышу. - Капитана, Ободовского, Ромку Снегирёва... Оторвали у них головы и запихнули в свои утробы...
  - Да, я видел в их тушах человеческие головы, - сказал Пименов. - Кажется, все они поехали к звездолёту.
  - Если они перебьют экипаж, нам конец, - сказал Макс.
  Они помогли вылезти Уварову.
  - Хорошо ещё, что они не сообразили подняться сюда, - проговорил Пименов.
  Макс захлопнул люк и огляделся. Крыша, покрытая тёмным настилом, была широкой, ровной и пустынной. Лишь кое-где возвышались низкие надстройки.
  - Как ты нас нашёл? - спросил Уваров.
  - Да по стуку. Ходил по крыше, услышал и решил, что это кто-то из людей.
  - Ты рисковал, - заметил Макс. - Долбить могли и годлоки. Это умные твари.
  - Нет, они все уехали на вездеходах. Все до единого. Я видел, как они собрались в гараже. Забили своими тушами обе машины под завязку и уехали.
  - Двое остались на станции стеречь нас с Никитичем, - и Макс в немногих словах рассказал, что произошло после того, как они с Уваровым вбежали в комнату с решётчатой перегородкой. - Они собираются захватить корабль, а потом вернуться за нами.
  - Наши должны отбиться, - сказал Пименов.
  - Уверен, так и будет, - согласился Макс.
  - Шансов на успех не слишком много, - заметил Уваров. - Годлоки умеют клонировать себя. При желании они могут заполнить тварями весь корабль... Да что там, всю планету могут покрыть собой, если захотят...
  - Они рожают "безголовых", а "безголовые" глупы, - возразил Макс. - По-настоящему опасны только эти четверо. Четверо - это мало. Три десятка вооружённых бластерами людей вполне могут справиться с ними.
  Разговаривая, они уселись в тени надстройки. Уваров вскоре задремал, а Макс с Пименовым, не привыкшие давать себе долгих передышек, отправились осматривать крышу.
  На ней кое-где виднелись квадратные крышки люков. Все они были наглухо закрыты. Пименов показал Максу люк, через который вылез сюда. Они откинули крышку и вгляделись в полумрак.
  - В здании два годлока, которые наверняка ищут нас, - тихо сказал Макс. - Поэтому туда лучше не соваться.
  - Это точно, - бортинженер захлопнул крышку и укрепил её задвижкой. - Все люки здесь заперты, я проверил, а у "безголовых" вряд ли хватит сообразительности отпереть их...
  Молодые люди вернулись к Уварову.
  Время шло. Пылающий диск Румийи постепенно клонился к горизонту, протягивая по крыше длинные тени. Парочка годлоков не показывалась. Пименов сказал, что они не вылезают потому, что не любят яркого света и предпочитают вести сумеречный образ жизни.
  - Да-да, точно, - закивал Макс. - Я тоже читал об этом. Они предпочитают жить под водой или под землёй. Под землёй они роют ходы, как кроты.
  - Значит, их здесь может быть не двое, а больше, только все они под землёй, - как бы в шутку предположил Пименов, но от этой шутки друзья невольно поёжились.
  В той стороне, где находились ворота, лесные вершины закачались сильнее.
  - Кажется, возвращаются... - Макс привстал.
  Послышался приближающийся гул моторов. Вездеходы, и правда, возвращались.
  
  
  Глава 7
  Побег
  
  Звездолётчики укрылись за надстройкой.
  - Наши или нет? - шептал Уваров.
  Ворота автоматически раскрылись, пропустив на станцию те же два вездехода. Один подъехал к входу в главное здание, второй остановился у гаража. Максу и его друзьям были отлично видны тот и другой.
  Из каждой машины вылезло по двое годлоков.
  - Годлоки! - прошептал Макс.
  - Что-то их мало, - заметил Пименов.
  - Остальные, наверно, остались на "Стремительном", - сказал Уваров.
  - А может, остальных перебили? - Макс, как всегда, надеялся на самый оптимистичный вариант. - Наши выгнали их с корабля, и оставшимся в живых тварям пришлось спасаться на вездеходах!
  Трое из четырёх прибывших годлоков обладали человеческими головами. Их вымазанные чёрной кровью лица, выглядывавшие из складок годлочьих туш, были едва видны. Все трое держали в щупальцах бластеры.
  Годлоки скрылись в главном здании.
  - Смотрите, они не закрыли люки в вездеходах! - воскликнул Макс. - Мы можем удрать!
  - Точно, - оживился Пименов. - Обе машины не угоним, а одну - запросто.
  - Ну, а если корабль всё-таки захвачен годлоками? - сомневался Уваров.
  - Ерунда, не захвачен он, - с горячностью возразил Макс. - Голову даю на отсечение, что не захвачен! Кишка у них тонка!
  Пименов подполз к краю крыши.
  - Вроде бы никого не видно.
  - Годлоки наверняка сейчас идут к комнате, где должны быть мы с Никитичем, - сказал Макс. - Поэтому, пока наш побег не обнаружен, надо действовать быстро.
  - Спрыгнем вон там, где нет окон, - бортинженер показал налево.
  - Да, и сразу разделимся, - подхватил Макс. - Я бегу к вездеходу, что у гаража, а вы с Никитичем - что у здания. Угоним обе машины, чтоб не было погони.
  - С ума сошёл! - вскинулся Уваров. - На двух вездеходах мы не сможем проехать через лес! Ты знаешь, что такое ксурийский лес в сумерках? Он в сто раз опасней, чем днём!
  - Никитич прав, - сказал Пименов. - Ты не сможешь одновременно держать руль и стрелять из бортовых орудий. Это невозможно.
  - Всё очень просто, - заговорил Макс торопливо. - Мы на двух вездеходах выезжаем за ворота. У кромки леса останавливаемся и я пересаживаюсь в вашу машину. Пойми, главное - лишить их вездеходов. Без машин они даже за ворота высунуться не рискнут, лес их растерзает!
  - Он и тебя может растерзать, когда будешь пересаживаться.
  - Встанем обеими машинами вплотную, люк к люку. Ничего, пересяду. Сейчас главное - сбежать, лишив их вездеходов!
  - Максим толковую идею предлагает, - вмешался в их спор астрофизик. - Наверно, так и надо сделать.
  До бетонированной поверхности было метра три, не больше. Спрыгнуть можно было.
  Годлоки не показывались. На станции царила тишина.
  - Пошли! - шепнул Макс, и все трое прыгнули.
  Приземлились благополучно: подобные прыжки с высоты отрабатываются звездолётчиками на тренировках.
  Макс, пригибаясь, пробежал вдоль окон и подскочил к вездеходу у гаража. Из темноты распахнутого люка веяло тошнотворным запахом годлочьей крови. Юноша на миг замешкался, подумав, что в вездеходе может таиться тварь. Из кабины не доносилось ни звука. Нырнув внутрь, он нашарил справа кнопку. Небольшую кабину залил желтоватый свет верхних ламп. Никого нет. Сиденья, рычаги бортовых огнемётов, пульт управления - всё заляпано чёрной кровью.
  Захлопнув люк, Макс первым делом прильнул к правому иллюминатору. Уваров с Пименовым уже скрылись в люке второй машины. Он свалился в водительское кресло и взялся за рычаги. Глухо заурчал двигатель, вездеход тронулся с места и начал разворачиваться. Невдалеке разворачивался вездеход приятелей.
  Из здания выскочили два годлока. Человеческие головы торчали на самых верхушках кальмарьих туш. Вдогонку вездеходам ударили бластерные лучи. Один из них сверлил задний борт максова вездехода, где находились блоки питания. Юноша чертыхнулся: знают, куда бить! На его счастье, ручные бластеры были слишком слабы, чтобы быстро расплавить огнеупорный борт.
  Вездеход, управляемый Пименовым, первым подъехал к воротам. Огнемёт на его борту развернулся и окатил годлоков волной пламени. Макс на экране заднего вида успел заметить, как они задёргались. Бластеры выпали из их щупальцев. Одна тварь опустилась на бетон и застыла; второй удалось убраться в здание. Под прикрытием непрерывно изрыгающего огонь бортового бластера Пименов выскочил из вездехода, подбежал к правому столбу и нажал на кнопку. Ворота разъехались.
  Оба вездехода благополучно покинули станцию. Створки автоматически сомкнулись за ними.
  В лесу виднелась небольшая просека, проделанная только что проехавшими машинами. Пименовский вездеход вломился в заросли и, развернувшись, стал боком. Макс тоже развернулся и стал с ним рядом. Оба люка открылись одновременно. Между ними было не больше метра. Всего пара шагов.
  Прежде чем их сделать, юноша огляделся. Земля была устлана травяными стеблями. В скудном вечернем свете они выглядели безжизненными, пожухлыми, раздавленными гусеницами проехавших машин. Решив, что опасности нет, Макс спрыгнул с подножки, сделал шаг и внезапно почувствовал, как что-то крепкое и холодное обвилось вокруг его лодыжки. Он вскрикнул от неожиданности и почти машинально вцепился в гусеницу соседнего вездехода. Его резко дёрнуло за ногу. Если бы он не держался за гусеницу, коварная лиана, незамеченная им в стеблях, уволокла бы его в лес.
  Борясь с человеком, она натянулась как струна. Пальцы Макса слабели с каждой секундой. В люке появилось встревоженное лицо астрофизика.
  - Никитич... - прохрипел Макс. - Она меня тянет...
  - Сейчас! Продержись пять секунд!
  Скосив глаза, Макс увидел, как поворачивается бластерная пушка на борту. Лиана дёрнула особенно резко, и Макс с отчаянным воплем оторвался от гусеницы. В ту же секунду над его головой полыхнула вспышка, обрубая дьявольский отросток. Макс не удержался на ногах и рухнул в груду пожухлой растительности. Тут же вскочил и бросился к люку. На бегу он заметил, что по земле, среди травяных стеблей, ползут по меньшей мере ещё три лианы, извиваясь как змеи и явно подбираясь к нему. Но их заметил с вездехода и Уваров. Луч прошёл в паре метрах от юноши, обрубая растительных гадин. Но одна всё-таки уцелела. Она-то и оплела ногу Макса, когда он уже влезал в люк. Ему пришлось вцепиться в его края.
  - Проклятье, - выдавил он сквозь зубы. - Опять...
  - Держись, - Пименов схватил его под мышки.
  - Топорик у меня за поясом... - почти простонал Макс.
  - Сейчас, сейчас, - астрофизик засуетился, дотянулся до его топора, перехватил его удобнее и ударил по натянувшейся лиане.
  Она оказалась прочнее, чем можно было подумать. Ни с первого удара, ни со второго, ни с третьего перерубить её не удалось. Макс, желая лучше рассмотреть обхватившую его тварь, оглянулся и похолодел: к нему наклонялось дерево! Ветви, собравшись в огромный пучок, нависали над ним уже в трёх метрах!
  - Скорее, Никитич! - провопил он.
  Тот перерубил лиану в самый последний момент. Пименов рывком втянул Макса в люк, а Уваров захлопнул крышку. Ветви с шумом уткнулись в то место на борту, где только что был стажёр. Уваров ударил по дереву огнём. Оно распрямилось, его ветви полыхали.
  Макс, переводя дыхание, повалился на сиденье.
  - А было-то до вашей машины всего два шага... Они чуть не стали для меня последними...
  - Я говорил вам, что лес опасен, - отозвался астрофизик. - Он гораздо опаснее, чем вы думаете.
  Пименов сел в водительское кресло.
  - Ладно, теперь надо решить, как быть дальше, - сказал он. - Я так полагаю, ничего не остаётся, как двигать к кораблю?
  - Только к кораблю, только, - закивал Макс. - Наши отбились от годлоков, гарантию даю!
  - Даже если это так, то они наверняка считают нас покойниками, - заметил Уваров, подсаживаясь к рычагам бластера левого борта.
  - Они в любом случае будут нас ждать, - возразил стажёр.
  - Смотрите, - воскликнул Уваров, осматривавший окрестности в перископ. - Годлоки выходят со станции!
  Макс с Пименовым прильнули к заднему иллюминатору.
  - Чёрт! - закричал бортинженер. - Нам надо было дальше отъехать от ворот!
  - Они наверняка видели, как я перебрался с того вездехода в этот, - сказал Макс. - Теперь они постараются до него добраться. Это их единственная надежда.
  - Им придётся несколько метров идти по лесу, а это огромный риск, - заметил Уваров. - Скорее всего, лес их убьёт.
  - У них бластеры, а значит, есть шанс добежать до машины... - Юноша обернулся к нему. - Никитич, тебе с твоего борта сподручнее... Можешь развернуть в их сторону свою пушку?
  Тот, не отрываясь от перископа, несколько секунд дёргал рычаги бортового орудия.
  - Достать их можно, но трудно. Их прикрывает вездеход...
  Макс с Пименовым смотрели, как четыре годлока, выбежавшие из раскрывшихся ворот, несутся к оставленному вездеходу. Двое из них были вооружены бластерами и палили на ходу по окружающим зарослям.
  Наконец выстрелил и Уваров. Луч прошёл поверх оставленного Максом вездехода и, похоже, задел кого-то из годлоков.
  Несколько метров до вездехода тварям не удалось одолеть без потерь, даже несмотря на бластеры. Ксурийцы, почуяв добычу, пришли в движение: стволы, ветви, лианы, прутья, стебли словно в едином порыве потянулись к пришельцам. Сразу две стелющиеся по земле лианы оплели одного из годлоков и поволокли к лесу, где к ним присоединилась ещё дюжина таких же лиан. Заросли сомкнулись за трепыхавшейся тварью. Несколько деревьев, изогнувшись дугой, наклонили к годлокам свои верхушки с колышущимися, как водоросли, ядовито-зелёными ветвями. Твари палили по ним из бластеров, верхушки отшатывались, но потом снова наклонялись.
  Макс видел, как годлок оказался накрыт сразу двумя верхушками. Ветви опутали его словно сетью и подняли вверх. Затем оба дерева начали разгибаться, причём каждое тянуло добычу в свою сторону. Годлок отчаянно барахтался, но только ещё больше запутывался в ветвях. В конце концов верхушки оторвались одна от другой, а вместе с ними разорвалось и тело годлока. Оба дерева выпрямились, их листва окрасилась чёрной годлочьей кровью. Куски туши почти мгновенно скрылись в прожорливой зелени.
  - Годлоки добрались до вездехода, - меланхолично констатировал Уваров.
  - Да, их машина двинулась с места, - подтвердил Макс.
  Пименов, сжимая штурвал, рванул вперёд. Через окуляры перископа Макс вглядывался в потемневшие заросли. То одно, то другое дерево хищно наклонялось к машине беглецов; Макс с Уваровым, сидевшие у бортовых бластеров, стреляли почти непрерывно.
  - Попробую связаться с кораблём, - Пименов, одной рукой держа штурвал, второй рукой начал крутить рукоятку приёмника. - "Стремительный"... - заговорил он в микрофон. - "Стремительный"... Это вездеход...
  - Имей в виду, вместо людей могут отозваться говорящие головы, - предупредил Уваров.
  - Да, да, это вездеход! - почти закричал бортинженер. - Это ты, Руслан?
  Он умолк, вслушиваясь в звучащий сквозь помехи далёкий голос.
  - Что он говорит? - не выдержал Макс.
  - Он говорит... он говорит, что на корабль напали годлоки... Руслан! Мы обнаружили годлоков на станции! Это было примерно семь часов назад! Капитан погиб!
  Пименов оторвался от приёмника и обернулся к товарищам, напряжённо смотревшим на него.
  - Руслан говорит, что годлоки убили многих, но не всех. Часть экипажа заперлась в лаборатории.
  - А может, ты связывался не с Астаховым, а с его головой? - сказал Уваров. - Ты уверен, что это был Астахов?
  К Пименову подсел стажёр.
  - Дай я послушаю, - он приложился ухом к наушнику. - Руслан, это Макс. Что у вас случилось?... Да, годлоки были на станции! Они поджидали нас там! Их было много, сколько точно - не знаю... Они умеют себя клонировать, причём быстро... Что?... Ими полон звездолёт?... А как женщины, живы?... А Поликарпов?... Тоже жив?... Нефёдов погиб?... И Иваненко погиб?...
  Макс хмурился, едва разбирая сквозь помехи торопливые слова связиста.
  - Ты на голос обращай внимание, на голос, - говорил Уваров. - Когда голова переходит к годлоку, то голос становится глухой. Хоть и похож, но глухой.
  - Это голос Руслана Астахова, - уверенно заявил Макс, отрываясь от наушников. - Он жив. Живы Маргарита с Анной, Бакулин, Поликарпов... Короче, их в лаборатории четырнадцать человек. Годлоки сейчас пытаются взломать дверь.
  Уваров качал головой.
  - Двери там серьёзные, что и говорить, но взломают, точно.
  - Поэтому мы должны успеть, - сказал Макс.
  Пименов взглянул на него.
  - У тебя есть план?
  - Простой. Въедем в корабль на вездеходе. Нашим пушкам годлоки вряд ли что-нибудь противопоставят.
  - А что, - Пименов вопросительно посмотрел на Уварова. - В корабле запросто можно проехать на вездеходе, коридоры там широкие.
  - Грузовой лифт доставит нас прямо к лаборатории! - воскликнул Макс.
  - Точно-точно, - Пименов оживился. - На вездеходе можно въехать в грузовой лифт, я сам въезжал однажды!
  - Ребята, вы лучше меня знаете, что делать, - сказал астрофизик. - Тем более, ничего другого нам всё равно не остаётся.
  Макс заговорил в микрофон:
  - Руслан, держитесь. Мы едем к вам. Может, что-нибудь придумаем...
  - О, чёрт! - закричал Уваров, поглядев в перископ. - Они прут за нами!
  Макс бросился к заднему иллюминатору.
  - Сзади вездеход! - Он обернулся к Пименову. - Вездеход с годлоками!
  Не успел он договорить, как по иллюминатору ударил луч, оставив на огнеупорном пластике горелую отметину.
  
  
  Глава 8
  Погоня
  
  - Вова, жми на полную! - закричал Макс.
  - Полную здесь выжать невозможно, - процедил бортинженер.
  Его вездеход с включёнными фарами ломился сквозь дебри. С машины годлоков время от времени палили из бластера, не нанося, впрочем, беглецам заметного ущерба. Макса с Уваровым, управлявшим бортовыми огнемётами, гораздо больше, чем эти выстрелы, беспокоил лес, который тянулся к машине всем чем мог.
  Румийя закатывалась, становилось темнее, а в темноте трудно было разглядеть подкрадывающихся растительных хищников. Одна из встречных ветвей, гибкая и прочная, застряв в гусенице, остановила вездеход на целую минуту. Огнемётчики почти не отрывали пальца от пусковой кнопки.
  Годлокам было не легче. Наблюдая за их вездеходом, Макс отметил, что годлоку-огнемётчику приходится кидаться то к правому борту, то к левому. Машина преследователей шла по просеке, проделанной беглецами, и это позволяло ей двигаться с несколько большей скоростью. Годлочий вездеход давно нагнал бы беглецов, если бы не двойная нагрузка на стрелка. Он один явно не справлялся с яростными атаками ксурийцев.
  - Если догонят, что будут делать? Таранить? - спросил Макс.
  - Наверно, упрутся нам в хвост, чтобы вместе с нами въехать в звездолёт... - отозвался Пименов. - Мы ничего не сможем...
  Не договорив, он чертыхнулся: на вездеход рухнул ствол диаметром в полтора метра. Ветви, как клешни, сразу обхватили машину.
  Вездеход заворочался, задёргался вперёд и назад, понемногу избавляясь от хватки лесного гиганта. Макс с Уваровым методично выжигали одну "клешню" за другой.
  К хищному дереву приблизилась машина годлоков. Огибая её, она круто взяла вправо и скрылась из зоны видимости беглецов.
  Сбросив, наконец, с себя дерево, вездеход Пименова двинулся дальше. Внезапно заросли раздвинулись и на них чуть ли не на полной скорости выкатились преследователи.
  - Осторожней! - закричал Макс.
  Пименов, не зная, тормозить или жать на газ, в последний момент решил нажать на газ. Вездеход рванулся, но столкновения избежать не удалось: машины упёрлись друг в друга бортами и вздыбились, скрежеща гусеницами. Скрестились в воздухе бластерные лучи. Огнемётчики расстреливали неприятельские машины в упор, причём со стороны людей главная роль в этой дуэли досталась Максу, который управлял бластером правого борта. Бластер Уварова на левом борту ничем не мог помочь ему.
  Лучи метались по броне, выискивая перископы, без которых бластеры лишались значительной части огневой мощи. Первым оказался выведенным из строя перископ годлоков. Годлок-стрелок продолжал вести огонь, глядя не в перископ, а в иллюминатор. Длина щупальцев позволяла ему дотягиваться до рычагов управления огнемётом. Но при этом стрельба резко потеряла в точности.
  Годлочья машина стала разворачиваться, чтобы задействовать бластер другого борта, и подставила бок. Побелевшими от напряжения пальцами Пименов вцепился в штурвал, нога с силой надавила на педаль газа. Двигатель ревел, машина содрогалась, уперевшись в вездеход годлоков. Тот вздыбился, кренясь левым бортом, и, подталкиваемый машиной звездолётчиков, начал сдвигаться в заросли.
  Ещё целую минуту длилось противоборство двух стальных монстров, пока неприятель окончательно не перевернулся. Он опрокинулся вверх дном и остался лежать, бестолково сотрясая воздух гусеницами.
  Пименов перевёл дыхание.
  - Ещё бы немного - и нам каюк...
  - Смотрите, их, кажется, утаскивает дерево! - воскликнул Уваров, заглядывая в боковой иллюминатор.
  Макс с Пименовым подошли к нему.
  Багряные лучи заката едва пробивались сквозь листву, но в этом скудном свете можно было рассмотреть, как к годлочьему вездеходу со всех сторон ползут лианы и тянутся ветви кустарников. Бластерный луч ещё вспыхивал где-то в траве, под перевёрнутой машиной, но он не мог остановить атаку растений. Его гусеницы были захлёстнуты ветвями, лианы обвили корпус. Огромное дерево наклонялось к годлочьему вездеходу. Накрыв его своей густой кроной, оно совершенно скрыло его от звездолётчиков.
  - Неужели здешние растения жрут металл? - пробормотал озадаченно Макс.
  - Они способны переварить всё на свете, - отозвался астрофизик.
  Бластер годлочьего вездехода, выстрелив в последний раз, погас окончательно. А потом изумлённые звездолётчики увидели, как исполинское дерево стало распрямляться, поднимая вездеход вместе с опутавшими его лианами...
  - Сверху! - закричал Макс, заметив, что и к их вездеходу наклоняется такое же дерево.
  Увлечённые зрелищем, друзья забыли главное правило поездок по Ксуре: нигде нельзя останавливаться больше чем на минуту. Пименов опрометью кинулся к штурвалу. Вездеход взревел, но рывка не получилось: в гусеницы уже успели забиться лианы.
  - Давай, Вова, жми, - побледневший астрофизик не сводил глаз с наклоняющегося дерева. - А то нас раздавит...
  На крышу обрушился страшной силы удар, но броня выдержала. Какое-то время, показавшееся звездолётчикам вечностью, вездеход буксовал, а потом всё-таки начал понемногу продвигаться вперёд. Уваров с Максом окатывали дерево огнём. Огонь - единственное средство, которое действовало на здешних хищников. Почти никто из них не горел, но лучи плавили их, и они дёргались, дрожали и извивались, заставляя предполагать, что они чувствуют боль. Ветви огромного дерева, норовившие обхватить вездеход, под действием огня поджимались, ствол вздрагивал. Наконец гигант разжал хватку, и вездеход, выбравшись из-под него, устремился прочь.
  На западе ещё вовсю горел закат, озаряя багрянцем добрую половину неба, а в глубине леса уже сгустилась темнота. Пименов вёл машину, ориентируясь на сигналы радиомаяка.
  Некоторое время вездеход пробирался вдоль лесистого склона холма, поднимаясь всё выше. Прибор, определявший расстояние, показывал, что корабль уже близко.
  Устремлённая в небо остроконечная башня "Стремительного" возникла неожиданно, словно выросла из-под земли. Пименов затормозил в нескольких метрах от шлюзового люка. Звездолётчики приникли к иллюминатору.
  На борту горели сигнальные огни. Всё было как обычно, но друзьями владело тревожное предчувствие. Пименов не решался подъехать к люку.
  Уваров обернулся к юноше.
  - Так ты точно слышал голос человека, а не человеческой головы?
  - Конечно, человека! - возмущённо ответил Макс, поражаясь, как Уваров может сомневаться в этом. - Это был Руслан Астахов. Вон, Володя может подтвердить!
  - А ну-ка, свяжись с ним ещё раз, - астрофизик присел рядом с Пименовым. - Только, на всякий случай, не говори ему, что мы подъехали к звездолёту.
  Пименов поправил на голове наушники, взялся за рукоять настройки.
  - "Стремительный", "Стремительный", я - вездеход... Кто на связи?... Руслан?... Какова ситуация?
  Слушая, он озабоченно хмурился.
  - Ну, что? - Макс в нетерпении наклонился к нему.
  Пименов приложил руку к наушнику.
  - Да... Понял...
  Уваров потянул наушник к себе.
  - Дай я с ним поговорю. Мне надо услышать голос!
  Бортинженер передал ему микрофон.
  - С тобой Поликарпов будет говорить.
  - Алло, - заговорил астрофизик. - Это Уваров. С кем я говорю? Олег Николаевич, это вы? Что там у вас?... Годлоки высверливают замок?
  Он слушал почти целую минуту, потом в задумчивости вернул наушники Пименову.
  - Не пойму, - пробормотал он. - Голос Поликарпова я узнал. Это, без всякого сомнения, его голос... Но ведь и годлоки "с головами" тоже говорили голосами капитана, Сибирцева... - Он в сомнении поджал губы. - Даже не знаю, что и подумать... Всё-таки не исключено, что нас заманивают в ловушку.
  - Какую ловушку? - спросил Пименов.
  - Годлоки захватили звездолёт и забрали головы у всех, в том числе у Астахова и Поликарпова, и теперь хотят, чтобы и мы вошли на корабль, - пояснил свою мысль Уваров. - Им нужны наши головы, иначе бы они давно улетели отсюда.
  - Зачем тогда они придумали историю, будто часть экипажа заперлась в лаборатории? - буркнул Макс, которому версия Уварова очень не понравилась. - Если бы они хотели заманить нас на корабль, они бы просто сказали, что нападение годлоков отбито, всё нормально, ждём вас, возвращайтесь.
  - В этом, может, и заключается коварство годлоков!
  - Ерунда, - стажёр отмахнулся, - им нет смысла врать. На корабле в самом деле остались люди, и мы должны до них добраться. Пробиться к ним на вездеходе. Против наших бортовых бластеров годлоки ничего не сделают!
  - Максим прав, - поддержал его Пименов. - На вездеходе до лаборатории можно доехать, хотя путь вряд ли будет гладким...
  - Едем, - воскликнул Макс в нетерпении. - Едем быстрее, а то, может, годлоки уже выломали дверь!
  Пименов взялся за штурвал. Перед люком он остановился, нажал на кнопку кодового луча. Попав на чувствительную поверхность отражателя на люке, луч привёл в действие механизм замка. Дверь бесшумно отползла в сторону, открыв вход в шлюзовую камеру. Вездеход, светя фарами, вполз в неё и дверь за ним закрылась.
  - Теперь, если они захотят, вторая дверь может вообще не открыться и мы застрянем здесь, - меланхолично заметил Пименов.
  - Но никто не знает, что мы прибыли на корабль, - возразил Макс. - Годлоки ведь тоже использовали элемент внезапности, когда явились сюда. Они наверняка въехали на звездолёт без предупреждения!
  - Не забывай, что нас только трое, а годлоки, если захотят, могут заполнить своими клонами весь корабль, - отозвался астрофизик.
  - Ну и что? - не унимался юноша. - Это ведь будут "безголовые" годлоки, а от них толку никакого! Мы их всех перебьём!
  - Не скажи, что никакого толку... - Уваров в сомнении качал головой.
  Пока они спорили, автоматика привела давление и атмосферу в шлюзовой камере в соответствие с давлением и атмосферой на корабле. Вездеход окутали облачка дезинфицирующего пара. Пар быстро рассеялся, и на стене мигнула зелёная лампа, показывая, что вторая дверь сейчас раскроется и можно въехать в звездолёт.
  
  
  Глава 9
  Стычка у лифта
  
  В нижнем отсеке всё было погружено в полумрак. Слабо горел дежурный фонарь. Ничто не шевелилось.
  - Я так и думал, - Уваров, пересевший к водителю, почему-то перешёл на шёпот. - Годлоки не любят света, они погасили освещение...
  - Тогда и мы перейдём на подсветку, - Пименов выключил фары и перевёл иллюминаторы в режим ночного обзора.
  В лучах ультрафиолетовой подсветки всё преобразилось. Потолки и стены проступили в каком-то призрачном лиловатом свете. Тени побледнели, отсек стал виден до самых дальних углов.
  - Они либо не знают, что мы прибыли, либо попрятались, - сказал бортинженер, поворачивая штурвал.
  Вездеход двигался по коридору, огибавшему шахту грузового лифта.
  - На лифте нет замка с отражателем, там просто кнопка, - заметил Уваров.
  - Ничего, я вылезу и нажму, - сказал Макс.
  - Надень жилет и каску.
  - Зачем? Тут никого нет, - стажёр подобрался к люку. - Да и дело секундное.
  - Ты слушай, что тебе говорят! - Астрофизик протянул ему огнеупорный жилет. - Годлоки "с головами" палят из бластеров не хуже людей! Продырявят тебе живот и оторвут у трупа голову. Мозг после прекращения подачи крови живёт пять минут, этого времени им как раз хватит, чтобы присвоить его себе.
  - Ещё посмотрим, как они его присвоят... - проворчал Макс, однако жилет и шлем надел.
  Вездеход остановился перед дверью лифта. Слева тянулось ограждение из металлической сетки, справа стояли баки с дезинфицирующими веществами. Дежурная лампа горела где-то за баками.
  Пару секунд Макс прислушивался. Затем спрыгнул на пол, подбежал к лифту и нажал на кнопку. Створки начали разъезжаться.
  Заметив за ними шевеление, Макс отпрыгнул. Тотчас по тому месту, где только что находились его ноги, ударил бластерный луч. Ясно, что годлок не случайно стрелял в ноги - он надеялся лишь ранить Макса, чтобы сохранить его голову.
  Из лифта выскользнули три годлока. Макс различил в складках туши одного из них человеческую голову. Она была плохо видна, он не мог разобрать, кому она принадлежала. Этот годлок сжимал в щупальцах бластер.
  В ответ на выстрел годлока последовал выстрел бортового огнемёта. Мощный луч прошёл по щупальцам, и оружие, которое они сжимали, полетело на пол. Мыча от боли, "головастый" годлок отпрянул в лифт.
  Два других годлока были "безголовыми". Не зная, что делать, видимо не получая от "головастого" приказов, они бессмысленно поворачивались и шарили вокруг себя щупальцами. Луч с вездехода вспарывал их мягкие тела, вызывая в них судорожную дрожь. В конце концов, израненные, они тоже убрались в лифт. Двери за ними начали автоматически закрываться.
  Брошенный бластер лежал на полу в паре метров от Макса. Юноша подумал, что неплохо бы его подобрать. Он негромко крикнул:
  - Никитич, я иду!
  Бортовой огнемёт погас. Макс метнулся к оружию. Но щупальце, вытянувшееся из дверей лифта, схватило бластер раньше. Макс всё-таки успел вцепиться в приклад. Несколько секунд щупальце и Макс ожесточённо боролись за обладание бластером. Оба находились вне поля видимости уваровского перископа, иначе астрофизик саданул бы по щупальцу из бортового орудия.
  Щупальце тянуло бластер к дверям лифта, закрывшимся не до конца. Вместе с бластером оно тащило упиравшегося стажёра.
  На помощь первому щупальцу из лифта выползло второе.
  - Никитич! - гаркнул Макс во всё горло.
  - Ты где? - послышалось из люка.
  С вездехода снова ударил луч, но даже не задел щупальце.
  Макс упорно не желал расставаться с бластером. Отчаянным усилием он перехватил его и дотянулся пальцем до пусковой кнопки. Целиться он не мог, но луч, вырвавшийся из дула, каким-то чудом задел второе щупальце. Дёрнувшись, оно втянулось обратно в лифт. Ослабла и хватка первого.
  Макс взялся за бластер удобнее, развернул дуло и обрушил сноп огня на годлочью конечность. Из лифта донёсся визг. Щупальце отцепилось от бластера и убралось в кабину.
  Двери лифта сомкнулись.
  Стажёр залез в вездеход.
  - В лифте три годлока, - сообщил он, тяжело дыша и вытирая пот со лба. - Все ранены, оружия нет. Их бластер у меня.
  - Значит, въедем в лифт и раздавим годлоков к чёртовой матери, - сквозь зубы сказал Пименов.
  Макс снова вылез, подскочил к кнопке, нажал. Двери начали разъезжаться. Вездеход тронулся с места. Он двигался так, чтобы пройти в двери и встать по центру кабины.
  Макс отошёл в сторону, собираясь запрыгнуть в люк, когда вездеход будет проезжать мимо. Заметив краем глаза тень, мелькнувшую за сетчатым ограждением, он, не раздумывая, пальнул по ней из бластера. В ответ раздалось глухое мычание. Макс ещё раз пальнул. Обожжённая тварь попыталась удрать, но за сеткой был тупик, и ей волей-неволей пришлось пробежать мимо Макса.
  - Макс! Макс! - услышал он голос пилота Вадима Нефёдова. - Макс, это я, не убивай меня!
  В первый момент юноша изумился и огляделся по сторонам, ища, где тут может находиться Вадим, и вдруг увидел выскочившего из-за сетки годлока. Из чёрной туши высовывалась человеческая голова, принадлежавшая пилоту.
  - Это я, Вадим, твой друг, - провыла голова. Её глаза смотрели умоляюще. - Я и сейчас твой друг!
  - Ты годлок, - ответил Макс и ударил по твари лучом. - На, получай за Вадьку!
  С ним поравнялся раскрытый люк проезжавшего вездехода.
  - Максим, давай быстро сюда! - В люке показалось встревоженное лицо астрофизика.
  Голова Нефёдова убралась вглубь годлочьей туши. Макс продолжал стрелять. Тварь дымилась и ревела уже совсем не по-человечески.
  Неожиданно на ней стал набухать мешок. "Клонируется, - подумал Макс, вспомнив сцену, которую видел на станции. - Ну, я ему врежу!"
  Вездеход резко затормозил.
  - Максим, что ты там? - торопил Уваров.
  Макс бил лучом по мешку. Годлок отворачивался, защищая его от огня, скрёб щупальцами по полу и пытался отползти. Из-под его брюха текли струи чёрной крови.
  Родиться клон не успел. Годлок обмяк и тёмной вязкой массой распластался на полу, вздрагивая в предсмертных конвульсиях.
  Макс вскочил на подножку люка. Вездеход снова тронулся. Три раненых годлока бросились вон из лифта. Двое попытались обогнуть вездеход слева и сразу попали под огонь бортового бластера. Ослепительная полоса за пару секунд превратила их туши в дымящееся месиво. Третий годлок обогнул вездеход справа и оказался перед раскрытым люком, в который только что залез стажёр. Это был годлок с человеческой головой.
  Годлок замер, увидев наставленный на него ствол ручного бластера.
  - Макс, не стреляй, - послышалось из туши. - Я Кравцов Лёня. Я живой. Я не умер.
  На туше появился рубец, из которого выдавился сначала человеческий нос, а потом и добрая половина лица корабельного электронщика. Залитое чёрной кровью, оно по цвету почти не отличалось от остальной туши, лишь светлели белки глаз.
  - Ты не Кравцов, а убийца, - с дрожью в голосе проговорил Макс. - Ты убил Лёньку и присвоил его голову. Получай за это!
  Луч прошёлся по твари.
  Годлок находился слишком близко, и, даже раненый, попытался напасть. Вскинулись сразу три щупальца. Макс снова саданул лучом, и щупальца задёргались, разрываемые огнём. В следующую секунду все три разом опали и поджались под тварь. Обожжённый годлок, испуская вонючий дым, пополз прочь. Он двигался судорожными рывками, как калека на перебитых ногах.
  Вездеход въехал в лифт. Двери за ним автоматически закрылись. Волочащееся за годлоком обгорелое щупальце едва успело ускользнуть от их сомкнувшихся створок.
  
  
  Глава 10
  Бойня на пятом этаже
  
  Как и предполагали беглецы, вездеход прекрасно поместился в грузовом лифте. Макс нажал на кнопку с цифрой "пять" и кабина медленно пошла вверх.
  - Я сейчас видел годлоков с головами Кравцова и Нефёдова, - сообщил он.
  - Ты их убил? - спросил Пименов после молчания.
  - Не знаю точно. Кого-то, кажется, убил.
  Кабина двигалась от этажа к этажу с черепашьей скоростью.
  - До лаборатории доехать сможем запросто, - сказал Пименов.
  - Её штурмуют годлоки, - заметил Уваров. - Значит, на пятом этаже их должно быть полно.
  - Вот и отлично, - мрачно проговорил бортинженер. - Передавим всех.
  Кабина остановилась. Раскрылись её двери. Вездеход, пятясь, выкатился из лифта.
  Макс прильнул глазами к перископу. На пятом этаже было так же темно, как и на первом, но в бледнолиловом свете подсветки он сразу разглядел тварей, застывших у стен. Макс развернул в их сторону огнемёт. Сверкнула вспышка. Годлоки бросились бежать.
  Открыл огонь и Уваров.
  - Так я и думал, - говорил он, давя на кнопку бортового бластера. - Успели размножиться, гады...
  Коридор, только что полный годлоков, опустел в считанные секунды. Вездеход покатил по нему, и внезапно стал.
  - Поглядите, они приготовили нам сюрприз, - сказал Пименов.
  Уваров с Максом подошли к лобовому иллюминатору.
  В свете дежурной лампы, тускло горевшей в дальнем конце коридора, отчётливо белели небольшие шарики, будто случайно рассыпанные по полу.
  - Это бомбы! - воскликнул Макс. - Годлоки достали их со склада!
  - Выходит, они ждали нас, - сказал Пименов.
  - Бомбы маломощные, бронированной машине они не должны повредить, - заметил Уваров.
  - Их слишком много, - возразил бортинженер. - Мы не проедем и десяти метров, как гусеницы начнут лопаться.
  - М-да... - Астрофизик задумался. - Можно, конечно, расстрелять их из бортовых орудий, но это наверняка вызовет пожар...
  - Я расстреляю их из ручного бластера, - сказал Макс. - Мы должны проехать! Лаборатория близко!
  - Только будь осторожен, - предупредил его Уваров. - Тут за любой двери могут скрываться годлоки.
  Юноша нетерпеливо поморщился.
  - Теряем время на пустые разговоры!
  Он раскрыл люк и высунулся. За поворотом коридора скрежетало. Слышались звуки ударов. Ясно, что это годлоки взламывали дверь лаборатории.
  Макс спрыгнул на пол. Ближайшая дверь, выходившая в коридор, была приоткрыта. Заметив высунувшееся из-за неё щупальце, Макс тут же полоснул по нему из бластера. Щупальце убралось обратно за дверь.
  Ближайший шарик находился метрах в семи. Макс укрылся за гусеницей, опустил на лицо прозрачный бронебойный пластик и выстрелил. Бомба взорвалась с сухим треском. Осколки грохнули по стенам и потолку. Макс присел ещё ниже. Не глядя, выставив из-за гусеницы бластер, он начал палить веером. Бомбы взрывались, наполняя коридор лязгом и дымом. Осколки свистели рядом с шлемом Макса. Один врезался в плечо, защищённое броненакидкой. Накидка выдержала удар, но по плечу растеклась боль.
  Коридор окутался дымом. В нём уже трудно было что-то рассмотреть. Максу пришлось возвращаться к люку наощупь, держась за гусеницу. Он добрался до люка, когда ногу с силой захлестнуло щупальце. Оно наверняка высунулось из той же двери. Юноша болезненно сморщился и начал бить огненной струёй налево и направо. Стреляя наугад, он, видимо, попал в обладателя конечности. Щупальце, вздрогнув, отпустило и исчезло в дыму.
  Макс захлопнул за собой люк. Пименов включил фары, и вездеход медленно двинулся по коридору. В лобовом иллюминаторе сквозь дым проступали очертания стен и дверей. Иногда что-то погромыхивало. Это под гусеницами взрывались уцелевшие бомбы.
  Вездеход плавно свернул налево и въехал в тот конец коридора, где бомб не было и меньше было дыма, зато здесь были годлоки. У дверей лаборатории скопилось не меньше двух десятков тварей. Понадеявшись на бомбы, они не убрались заранее. Появление грозной бронированной машины стало для них полной неожиданностью. Бежать было некуда. Коридор здесь кончался глухой стеной, а приближающийся вездеход занимал всю его ширину.
  - Вова, давай! - Макс сжал кулаки. - Дави их всех!
  Большинство годлоков человеческих голов не имело, в основном это были "новорождённые" клоны, но среди них было и несколько "головастых" - они-то и занимались взломом дверей. Кое-кто из них имел при себе ручные бластеры. Пока "безголовые" бессмысленно метались или жались к стенам, "головастые" попытались предпринять что-то вроде контратаки: лучи сразу трёх бластеров дружно ударили в лобовой иллюминатор, пытаясь его расплавить.
  - Быстрее! - в один голос кричали Уваров и Макс.
  Пименов и сам понимал, что ещё несколько секунд - и пластик иллюминатора лопнет, впустив в кабину смертоносные лучи. Он с силой надавил на газ. Вездеход рванулся, врезаясь в тварей.
  В попытках спастись некоторые из них запрыгнули на капот вездехода, но здесь они сразу попали под огонь бортовых бластеров. Уваров с Максом расстреливали их в упор, превращая в горелое месиво, которое стекало с машины вязкой дымящейся массой. Годлоки, не успевшие влезть на вездеход, погибали под гусеницами. Это была давильня, в которой никто не мог уцелеть.
  Макс оторвался от перископа и посмотрел в боковой иллюминатор. Среди обожжённых и раздавленных агонизирующих туш он заметил человеческую голову. Она была вся чёрная от горелых ран и годлочьей крови. Максу не видно было, кому из членов экипажа она принадлежала, но одно он мог сказать точно: голова была мертва.
  Вездеход упёрся в стену.
  - Ну, кажется, всё, - пропыхтел Уваров. - Доехали. Вова, - повернулся он к бортинженеру, - пора выходить на связь с нашими.
  Дверь лаборатории находилась справа. Годлоки её так и не взломали. Создатели "Стремительного" сделали эту дверь бронебойной, справедливо полагая, что лабораторию, в которой будут проводиться исследования космических находок, лучше, на всякий случай, изолировать от остальных отсеков корабля.
  - У нас на капоте живой годлок, - сообщил Пименов, вглядываясь в полуоплавленный лобовой иллюминатор. - Сейчас попробую сбросить его...
  Он рывком подал машину назад. Потом, тоже рывком, вперёд. Годлок удержался. Он прицепился к капоту у самого иллюминатора - в единственном месте, недоступном для обзора из перископов и обстрела бортовыми огнемётами.
  - Это годлок с головой, - сказал Макс. - Вон лицо показалось...
  Пименов ещё раз заставил машину дёрнуться, но тварь словно прилипла к ней.
  - Жить хочет... - Бортинженер недовольно мотнул головой.
  - Он может нам навредить, когда мы будем вылезать, - сказал Макс и обернулся к астрофизику. - Никитич, передай мне накидку и шлем!
  - Ты там осторожнее, у него может быть бластер, - сказал Уваров.
  Макс раскрыл люк. Пространство между бортом вездехода и стеной коридора было таким узким, что юноша в него еле протиснулся. Пришлось ползти по выступу гусеницы.
  В коридоре воняло дымом и годлочьей кровью. Свет включённых фар освещал борт вездехода и стены, сплошь покрытые тёмными брызгами. Впереди, где был капот, слабо шевельнулось щупальце. Не дожидаясь, когда оно потянется к нему, Макс перехватил бластер и нажал на кнопку. Полыхнула вспышка. Щупальце, вздрогнув, убралось из зоны видимости.
  Юноша продвинулся ещё немного вперёд. До капота оставались считанные сантиметры. Макс слышал хриплое дыхание твари, таившейся за изгибом кузова, и держал палец на пусковой кнопке, каждую секунду ожидая атаки щупальцев.
  Он добрался до изгиба, завёл за него бластерное дуло и выстрелил наугад. Раздался глухой рёв, полный боли и ярости. Из-за корпуса вездехода взметнулись вибрирующие щупальца и оплели руки Макса, сжимавшие бластер. В эту минуту вездеход резко дёрнулся назад, и годлок, не удержавшись на капоте, свалился на пол. Но за собой он потянул и Макса, который продолжал судорожно давить на кнопку.
  Оба шлёпнулись в месиво из мёртвых годлоков. Луч бил по содрогающейся твари, но та из последних сил держала Макса, одновременно пытаясь отвести дуло бластера в сторону.
  - Подохни же! - кричал юноша.
  Бластер, вырываемый годлоком, палил во все стороны. Тварь наконец выбила оружие из рук Макса и отшвырнула куда-то в угол. Трясущееся щупальце захлестнуло юношу за шею и подтащило к самой туше. Вся в горелых ранах, она дымилась и отвратительно воняла. Перед лицом Макса из пульсирующих складок выдавилась человеческая голова, залитая чёрной кровью и слизью.
  - Макс, это я, Влад, - глухо, почти шёпотом, проговорила голова.
  - Ты? - выдохнул он оторопело, узнав голос.
  С Владом Санаевым Макс учился в аэрокосмическом училище и был очень дружен. Это был, пожалуй, самый большой и единственный его друг на корабле.
  - Я не виню тебя в том, что ты хочешь меня убить, - продолжала голова. - Ведь ты ничего не знаешь о нас...
  - Влад... Ты умер... - только и смог выдавить стажёр.
  Он был совершенно беспомощен. Щупальца издыхающего монстра обвили всё его тело.
  - Я сейчас умру, - шипела голова. - У меня нет сил клонироваться... Не бойся, я не стану отбирать у тебя голову. Мне она не нужна. Твою голову возьмёт кто-то из наших...
  Щупальца вдруг поникли, но Макс, находясь в каком-то оцепенении ужаса, не мог даже пошевелиться. Годлок бился в агонии, лицо его человеческой головы болезненно морщилось.
  - Мы, сверхлюди, не кровожадны и не желаем вам зла, - слышалось в затухающем хрипе. - Вы для нас слишком ценны, чтобы мы вас так просто убивали... Поживи пока в человеческом теле... Это ненадолго... - Глаза головы закрылись, она стала погружаться в тушу, как будто тонуть в ней. - Макс, дружище, знай, большая часть экипажа стала сверхлюдьми... Скоро ими будут остальные, те, кто заперлись в лаборатории... И ты тоже будешь... Узнаешь, как это здорово - быть сверхчеловеком...
  Шипение сделалось бессвязным. Голова Влада окончательно скрылась за сплетениями мышц. Содрогания туши стихли, щупальца еле двигались.
  Дрожавшего Макса выворачивало наизнанку. Внезапно в глаза ему ударил яркий свет и он, вздрогнув от неожиданности, провалился в спасительную черноту обморока.
  
  
  Глава 11
  Уцелевшие
  
  Свет вырвался из раскрывшейся двери лаборатории.
  Там уже знали о появлении вездехода. С ним дважды связывались по рации, причём во второй раз - когда Макс сражался с годлоком на капоте. Заведующий лабораторией Олег Николаевич Поликарпов велел своим людям открыть бронированную дверь, но на всякий случай быть готовыми к отражению атаки тварей.
  Уварову с Пименовым помогли перебраться из вездехода в помещение, где находились уцелевшие зарейцы. Полубесчувственного Макса нашли в мешанине годлочьих останков, и рядом с ним - почти издохшего годлока, едва шевелящего щупальцами. Тварь тут же добили бластерным огнём, а Макса перенесли в лабораторию. Заодно Поликарпов и звездолётчики осмотрели дверь. Удивительно, как она ещё держалась. Промедли вездеход на полчаса, и лаборатория была бы захвачена.
  На экстренном совете было решено, что в вездеходе необходимо установить постоянное боевое дежурство. Расположение машины у самой двери было стратегически выгодно звездолётчикам: двое из них, регулярно сменяясь, должны находиться в ней и наблюдать из перископов за коридором, чтобы в случае появления годлоков обстреливать их из бортовых орудий.
  Анна, одна из двух уцелевших медсестёр, протёрла смоченной ватой участок кожи на шее Макса и коснулась этого места пластиковым шприцем. На шприце не было иглы, достаточно было прижать его конец к коже, и лекарство просачивалось сквозь пластик и кожу прямо в организм.
  Макс глубоко вздохнул, приходя в себя. К нему подошла вторая медсестра - Маргарита с портативным диагностическим прибором. Провела полусферой прибора вдоль тела юноши.
  - Здесь нормально... Здесь тоже... - говорила она, следя за непрерывными изменениями показаний на маленьком экране. - Кости грудной клетки целы. Позвонки шейного отдела... тоже не повреждены. Есть небольшая дисфункция в дыхательных путях, вероятно вызванная сдавливанием. Нашему Максиму здорово повезло!
  - Его надо умыть и перенести на кушетку, - распорядился Поликарпов. - Миша, Дима, - он выбрал из толпы, собравшейся вокруг Макса, двух молодых мужчин, - займитесь им.
  Для Поликарпова - высокого, седого, с кустистыми бровями, из-под которых смотрели пристальные глаза, - это была уже четвёртая экспедиция на "Стремительном". Столько на корабле не летал никто, кроме капитана Ильина.
  - Просто чудо, что парень уцелел, - сказал Бакулин. - Годлоки могут убить одним движением щупальца. Я своими глазами видел, как они оплетали шею человека и срывали голову...
  Это был ещё один ветеран "Стремительного". Бакулин участвовал в трёх дальних экспедициях и считался самым опытным пилотом Зареи. Как и остальные, он был мрачен и не мог думать ни о чём, кроме гибели своих товарищей.
  - Максиму повезло, - подтвердил Уваров. - Эта тварь, что сидела у нас на капоте, была при последнем издыхании, а то бы ему конец.
  Макса перенесли за ширмы, где находились кушетка и кран с регенерированной водой. Вода из крана, как ни странно, шла, хотя годлоки могли её перекрыть. Вероятно, циркуляция воды в отсеках нужна была им самим.
  Укол обезболивающего и прохладная вода окончательно привели юношу в чувство. В голове у него прояснилось; перестало ныть плечо, на котором расплылся огромный синяк.
  Тем временем уцелевшие звездолётчики засыпали Пименова и Уварова вопросами. Всех прежде всего волновало, откуда здесь, на Ксуре, взялись годлоки?
  Астрофизик поведал о событиях на станции. Если верить годлоку с головой Сибирцева, их звездолёт приземлился на Ксуре полгода назад. Годлоки узнали об этой планете на Зарее, которая, вероятнее всего, уже захвачена ими. Они нагрянули на станцию внезапно и перебили всех, кто там работал. Человеческие головы забрали себе. Звездолёт улетел, но несколько годлоков, в том числе Сибирцев, остались ждать межзвёздную экспедицию. Передатчик они установили на автоматический режим, чтобы тот посылал сигналы "сос". Это должно было заманить людей со "Стремительного" в ловушку.
  Так и случилось. Годлоки, таившиеся в тёмных коридорах станции, напали на ничего не подозревавших звездолётчиков. Капитан с Ободовским погибли первыми. Их головы стали добычей тварей. Несколько позже та же участь постигла Снегирёва. Максима с Уваровым спасла прочная решётка в одном из помещений, а Пименов догадался вылезти на крышу, где его никто не стал искать.
  - Мы думали, что где-то здесь находится их корабль, - сказал Нестеров - второй пилот, напарник Бакулина.
  - Их корабль давно убрался с Ксуры, - ответил Уваров. - Им нет смысла держать его здесь столько времени... Наверно, улетели на Зарею... - прибавил он с невольным вздохом.
  После его слов наступила тишина. Все понимали, что захват Зареи лишал их и тени надежды.
  - Мы два года не были на Зарее, - раздался слабый голос Макса. - Значит, напали они на неё года полтора назад, может, ещё меньше. За такой короткий срок невозможно захватить всю планету! Наши так просто не сдадутся!
  - Нет, не сдадутся, - закивали звездолётчики.
  - На стороне годлоков боевой потенциал Земли и колоний, - сказал Поликарпов. - Это серьёзный и коварный враг. Сегодня мы сами в этом убедились.
  - Мы видели, как они на двух вездеходах уехали к "Стремительному", - продолжал рассказ Уваров. - Вообще-то, мы надеялись, что вы отобьётесь...
  - Они связались с нами по рации, - заговорил Руслан Астахов - связист, помощник Снегирёва, молодой мужчина с шапкой тёмных вьющихся волос. - В наушниках я слышал голос капитана, его невозможно спутать ни с каким другим!
  - Капитан к тому времени был мёртв, - сказал Уваров. - С тобой говорила его голова, принадлежавшая годлоку.
  - Я тоже слышал по рации голос капитана, - подтвердил Поликарпов. - Он приказал всему экипажу собраться в коридоре перед шлюзовым отсеком. Все собрались, думали, капитан хочет сообщить что-то важное... В корабль въехали вездеходы и из них повалили твари...
  - Они набрасывались на людей и рвали у них головы, страшно было смотреть, - подхватила Маргарита.
  - Вездеходы встали так, что перекрыли нам отступление на верхние этажи, - сказал Нестеров.
  - Нас спас грузовой лифт, - продолжал завлаб. - Это было единственное место, куда мы могли отступить. На лифте мы поднялись в лабораторию. Она может существовать в автономном режиме, а значит, как нельзя лучше подходит для спасения от тварей.
  - К тому же лаборатория соединена с радиорубкой, это немаловажно для нас, - прибавил Астахов.
  - Лифт сделал только две ходки на пятый этаж, - вступил в разговор Федя Якушев - двадцатисемилетний биохимик, помощник Поликарпова. - В третий раз он не пришёл, хотя мы ждали его, надеялись, что кто-нибудь ещё спасётся...
  - Мы уже второй час сидели в лаборатории, когда вы вышли с нами на связь, - сказал Астахов. - Мы вначале не поверили. Думали, это годлоки говорят с нами при помощи ваших голов, опять морочат нас...
  - Нет, это были действительно мы, - сказал Макс. - Мы угнали оба вездехода, но потом один бросили в лесу...
  Нестеров жестом призвал всех к тишине.
  - Слышите? Похоже, они опять здесь.
  Из коридора доносились резкие хлопки, сопровождавшиеся звуками, как будто в стены швыряли пригоршни камней. Большинство зарейцев, в том числе Макс, поспешили в радиорубку.
  Два звездолётчика, дежурившие в вездеходе, сообщили, что годлоки бросают мелкие бомбы, какие они совсем недавно рассыпали по коридору. Бомбы бросают далеко и метко, и тут же скрываются за углом. Стрелять по ним из бортовых огнемётов бесполезно, да и опасно в тесном коридоре: покрытие стен может расплавиться и задымить. Тогда весь корабль наполнится дымом, в том числе лаборатория.
  - Броню вездехода эти бомбочки не пробьют, сколько ни бросай, - сказал Нестеров, - но вред они причинить могут.
  - Они выведут из строя перископы, - подтвердил Пименов. - Тогда огнемётами будет очень трудно управлять, почти невозможно.
  - Они и пластик иллюминаторов вышибить могут, - кивнул, соглашаясь, пилот.
  Все замолчали, прислушиваясь к хлопкам в коридоре.
  - Шеф, - сказал Пименов, - если они будут продолжать швырять бомбы, то нам придётся эвакуировать людей из вездехода.
  - Они избрали самую правильную тактику, - задумчиво проговорил завлаб. - Сначала выведут из строя вездеход, потом подойдут к двери и продолжат её высаживать.
  Неожиданно хлопки стихли. В наступившей тишине отчётливо послышался зуммер, зазвучавший в радиорубке.
  - Годлоки на связи! - крикнул Астахов.
  Макс заметил, как посуровели лица звездолётчиков.
  - Переведи на экран, - велел Руслану Поликарпов. - Послушаем, что им нужно на этот раз, хотя ничего хорошего от них ждать не приходится.
  В радиорубке на столе засветился экран видеофона. На нём появилась увеличенная голова капитана Ильина. Видна была только голова, тело оставалось вне видимости. Казалось, это прежний, живой, настоящий капитан Ильин.
  - Олег Николаевич, поздравляю вас с пополнением личного состава, - сказала голова. - Только не знаю, как это изменит ваше положение. Ещё раз говорю: будьте благоразумны, доверьтесь нам. Вам не на что рассчитывать. Зарея занята сверхлюдьми. Её жители переведены в новую, лучшую форму существования. Планета присоединилась к великому сообществу свободных миров, население которых реально обрело бессмертие.
  - Это мы уже слышали, - холодно ответил Поликарпов. - Вы опять начнёте требовать, чтобы мы добровольно отдали вам свои головы?
  - У вас только одна альтернатива моему предложению: смерть, - ответил годлок. - Вы, конечно, можете совершить коллективное самоубийство, но это не лучший выход. Почему бы, в самом деле, не попробовать стать другими? Стать только внешне, внутренне вы останетесь самими собой, какими были. Ваша человеческая сущность сохранится. Я вот внешне стал другим, и нисколько не жалею об этом.
  - Мне жаль вас, Ильин.
  - А мне жаль вас, уважаемый Олег Николаевич, и всех, кто сейчас с вами. Ваша участь незавидна. У вас там даже еды нет.
  - Мы все уже приняли решение, - сказал Поликарпов. - Лучше смерть, чем быть такими, как вы.
  - Сверхлюди - это те же земляне, - продолжал уговаривать годлок. - Мы все здесь, на корабле, земляне. И вы, и мы. Только мы выглядим по-другому, необычно для вашего глаза. Мы кажемся вам уродливыми. Но когда вы станете такими, как мы, вы поймёте, что это не так. Наша форма существования сулит огромные преимущества. Отпадает потребность в еде, в питье, в сне. Не нужна одежда...
  - Если вы вышли на связь, чтобы агитировать нас, то это пустая трата времени, - резко перебил завлаб. - И в то, что Зарея под вашей властью, мы не верим. Мы все, кто здесь находится, будем сопротивляться до последнего человека, как и все жители планеты!
  - Звездолёт стартует завтра утром, - сказал годлок. - До Зареи сутки полёта в сверхскоростном режиме. Вы вернётесь на родину, где теперь живут только бессмертные.
  - Не бессмертные, а годлоки! - не удержался Макс.
  Губы головы тронула усмешка.
  - Это название годится для "безголовых".
  - И кто же поведёт корабль? - поинтересовался Поликарпов. - У вас только один пилот - Иваненко. Остальные - у нас. К тому же в наших руках узел связи.
  - А у нас - центральный компьютер, - ответил годлок. - И потом, я тоже пилот, не забывайте. В нужный момент я могу повести корабль в ручном режиме.
  - Вы рискуете разбить звездолёт при посадке.
  - Мы с Иваненко благополучно посадим корабль. Кстати, пищей во время перелёта мы вас обеспечивать не собираемся. Может быть, голод умерит ваше упрямство.
  - Не желаю больше с вами разговаривать, - раздражённый Поликарпов повернулся к связисту. - Руслан, отключи связь!
  
  
  Глава 12
  Шанс
  
  Благодаря автономным батареям в лаборатории горел свет, регенерировался воздух и работали холодильники. Только еды было мало. Для семнадцати человек её запасов хватило бы на один лёгкий ужин. Звездолётчики разделили продукты на небольшие порции, чтобы растянуть их на возможно больший срок. Заодно наполнили все имеющиеся ёмкости водой: вдруг годлоки вздумают её отключить?
  Стремясь отвлечь людей от невесёлых мыслей, Поликарпов для каждого нашёл занятие. И всё же во многих глазах читалась обречённость. Никто не решался заговорить о том, что их ждёт. Насколько было известно экипажу "Стремительного", годлоки, захватывая Землю и земные колонии, охотились прежде всего за человеческими головами, присваивая их себе и становясь как бы людьми. Они практически сразу становились теми, кем были владельцы голов: строителями, фермерами, конструкторами, пилотами, даже учёными. Все знания, накопленные человеком, передавались годлоку, завладевшему его головой. Так что, именно годлоки в настоящее время представляли земную цивилизацию. Вернее сказать, бывшую земную, а ныне годлочью. Если на малочисленную человеческую колонию на Зарее навалится вся её мощь, то колонии конец. Катастрофа, возможно, уже произошла.
  Поликарпов и те, кто ещё сохранили присутствие духа, убеждали товарищей запастись терпением, подождать, чем закончится перелёт на родную планету. Не исключено, что дела там обстоят далеко не так, как хотят внушить годлоки.
  Макс, который ещё со школы уяснил себе, что безвыходных положений не бывает, пытался что-то придумать, найти выход. В завоевание Зареи он не верил. У зарейцев имелся боевой космический корабль, который, хотя и не мог развивать сверхскорость, как "Стремительный", всё же вполне годился для охраны планеты от атак из космоса. А ещё имелось оружие, которое заблаговременно начали производить на случай вторжения. В конце концов, люди могли скрыться в горах или уйти в экваториальные джунгли, где никакие годлоки их не разыщут!
  Многое зависит от того, в каком месте Зареи приземлится "Стремительный". Ильин, конечно, постарается посадить его в районе, захваченном годлоками. Позволить этого нельзя. Звездолёт должен опуститься на территории, которая контролируется людьми, или в пустынной местности. Но как это сделать? Отсюда, из лаборатории, повлиять на полёт невозможно. Все рычаги управления сосредоточены в рубке пилотов. Только оттуда можно вести корабль, отключившись, в случае необходимости, от всех остальных отсеков, даже от командного, и переведя полёт на ручной режим.
  Значит, надо добраться до рубки пилотов. Но как? Вездеход выведен из строя. Годлоки окончательно доконали гранатами его иллюминаторы и перископы. Звездолётчики покинули его. В коридорах полно годлоков, в большинстве "безголовых", которые жаждут заполучить голову. Вылазка неминуемо захлебнётся, тем более бластеров у людей всего ничего - четыре штуки.
  - Макс, хватит шататься из стороны в сторону, - услышал он усталый голос Уварова. - Мы тут выделили тебе порцию, поешь. Не ел ведь с самого утра.
  Макс взял в рот половину питательной таблетки и сухарик. Таблетка сразу растаяла во рту, оставив вкус мясного супа, а сухарик Макс ещё какое-то время жевал, мысленно прикидывая путь по лестницам и коридорам, которыми можно добраться до рулевого отсека. Со стороны лифта проход в коридор, ведущий в отсек, перегорожен металлической сеткой. Дверь на ней годлоки наверняка заперли. Сетку придётся плавить бластерами. Это долго. "Головастые" вряд ли будут считаться с потерями своих "безголовых" собратьев, если понадобится отразить нападение людей.
  А может, при подлёте к Зарее воспользоваться передатчиком? Вдруг сторожевой корабль всё ещё в руках зарейцев и несёт вахту на орбите? Связаться с ним, изложить ситуацию, он пристыкуется к "Стремительному" и возьмёт его на абордаж. Люди из лаборатории поддержат атаку, ударив по годлокам с тыла. Но такой вариант возможен, если сторожевой корабль не захвачен. А вдруг захвачен?
  Дожёвывая сухарик, Макс остановился у иллюминатора. За круглым прозрачным пластиком сияла звёздная ночь. Внизу от подножия корабля и до горизонта простирался бескрайний лес. Иллюминатор находился выше основного лесного массива, повторявшего своей волнистой гладью силуэты окрестных холмов. Над этим растительным морем, серебрившимся под звёздами, возвышались вершины самых высоких деревьев, да ещё кое-где покачивались на гибких стеблях бледно-голубые бутоны, похожие на большие тюльпаны. Лесное море казалось неподвижным, но если приглядеться, то можно было заметить, что лес живёт, шевелится его листва, ветви поворачиваются в разных направлениях...
  Макс прислонился к пластику лбом. Иллюминатор, в который он смотрел, находился на правом борту. Но ведь и иллюминатор рубки пилотов тоже находится на правом борту, причём прямо под иллюминатором, у которого стоял Макс. Юноша ухватился за эту мысль. "Стремительный" похож на башню, его секции-этажи располагаются одна над другой. Рулевой отсек через этаж от лаборатории. Это метров семь, не больше.
  - Интересно, а можно открыть иллюминатор? - обернулся он к подошедшему Поликарпову. - Он вообще открывается?
  - Давай сначала прилетим на Зарею, а там посмотрим, как быть, - ответил завлаб, полагая, что Макс замышляет бегство с корабля. - Сейчас покидать корабль нет смысла - лес нас уничтожит.
  - Я говорю о рубке пилотов, - сказал юноша. - Её иллюминатор под нами. К нему можно спуститься на тросе.
  - И сразу попасть в лапы годлокам, - мрачно заметил Нестеров, услышавший его слова.
  - Когда корабль не в полёте, то в рубке обычно никого не бывает, - возразил Макс.
  - Это в обычное время, а сейчас там может сидеть годлок, - сказал пилот, однако во взгляде его мелькнул интерес.
  - Может сидеть, а может и не сидеть, - настаивал стажёр.
  - В идее Максима что-то есть, - сказал Поликарпов. - В пилотской рубке действительно может никого не быть... Хотя это маловероятно, - прибавил он, как будто спохватившись. - Годлоков наплодилось слишком много, они наверняка расползлись по всему кораблю.
  - "Безголовых" в рубку пилотов не пустят, - заявил Макс уверенно. - Если там кто-то и сидит, то только "головастый", скорее всего - Иваненко. Мы спустимся по тросу, быстро вскроем иллюминатор и подстрелим его. Потом запрёмся в рубке, и тогда уже не они, а мы будем диктовать условия!
  - Если мы забаррикадируемся в рулевом отсеке... - Нестеров посмотрел на Поликарпова.
  - То вы с Палычем одни сможете привести корабль на Зарею! - закончил за него Макс, и обернулся к иллюминатору. - Пластик должен открываться. В инструкции написано, что при угрозе жизни или при пожаре его можно выдвинуть и выйти наружу.
  Нестеров внимательно осмотрел металлические рамы иллюминатора.
  - Это надо у Кокляева спросить. Он главный бортмеханик и должен разбираться в таких вещах.
  Макс тотчас отправился в рубку связистов, где в это время Дима Кокляев - высокий стройный малый с красивым лицом и мужественной внешностью, предмет тайного воздыхания всех женщин на корабле, пил чай с Русланом Астаховым.
  Решив, что опять придётся что-то чинить, Кокляев вместе с Максом прошёл в лабораторию.
  - Дмитрий, мы к тебе за консультацией, - обратился к нему завлаб. - Надо выяснить, как можно вскрыть иллюминатор.
  - Хотите прямо сейчас покинуть корабль? - Кокляеву пришла та же мысль, что совсем недавно Поликарпову.
  - Нет, пока мы только хотим добраться до рубки пилотов, - ответил Поликарпов и в кратких словах рассказал о предложении Макса.
  - Проще всего выставить пластик при помощи раствора, размягчающего палладикон, - сказал бортмеханик. - Пластик крепится к металлическим конструкциям при помощи гамма-палладикона - вещества на основе палладия. Оно очень прочное и выдерживает сверхнизкие и сверхвысокие температуры, но если воздействовать на него этим раствором, то оно размягчается. Но только на короткое время, буквально на пару минут. За это время надо успеть выдавить пластик из пазов. А потом, при помощи того же раствора, его можно снова укрепить в пазах...
  - Раствор у тебя есть? - нетерпеливо спросил Макс.
  - Найдётся.
  У иллюминатора собрались почти все звездолётчики, даже Астахов вышел из своей комнатки. Люди оживились, узнав, что могут что-то предпринять. Тут же началось обсуждение предстоящей операции.
  - Трос у нас имеется, - говорил Якушев. - Спустимся без проблем. Надо хотя бы просто заглянуть в рулевой отсек. А вдруг там и правда никого нет.
  - А хоть бы и есть, мы всё равно должны проникнуть туда, - сказал Макс. - Допустим, там сидят годлоки Иваненко или Ильин. Пусть Руслан свяжется с ними по видеофону и отвлечёт разговором, пока мы будем спускаться. Застанем тварей врасплох!
  Некоторые тут же начали требовать, чтобы им дали спуститься первыми.
  - Спускаться должны сразу двое, - сказал Пименов. - Один будет вскрывать иллюминатор, а другой, с бластером, - его прикрывать. Лучше всего, если первыми спустятся я и Кока, - он кивнул на Кокляева.
  - Тем более сейчас ночь, годлоки думают, что мы спим, - прибавил Кокляев.
  - Сами-то они никогда не спят, - заметил Уваров. - К тому же не забывайте, что у них очень чуткий слух.
  - Ну как же, сверхлюди! - усмехнулся Макс.
  Поликарпов раздумывал недолго. Захват рулевого отсека оставлял людям хоть какой-то шанс на спасение.
  Все сгрудились вокруг Кокляева, который принялся поливать из пульверизатора круглую раму. Как только он смочил её всю, Пименов с Нестеровым принялись осторожно выдавливать пластик. Тот выдавился сначала внизу и вверху, потом повернулся по горизонтальной оси. Слева и справа он капитально крепился к раме. Весь пластик выставить в настоящих условиях было невозможно, но открывшееся отверстие вполне позволяло вылезти наружу.
  
  
  Глава 13
  Верхом на людоеде
  
  Из иллюминатора повеяло пряными ароматами и свежестью ксурийской ночи. Лабораторию наполнил смутный, никогда не умолкающий шум леса. В нём и сейчас шла какая-то глухая борьба. Иногда ветви возвышавшихся над остальной растительностью деревьев дружно ныряли вниз, и почти тут же возвращались, что-то держа, словно лапами. Раскачивались на длиннейших стеблях странные цветы, похожие на огромные тюльпаны с раскрытыми бутонами; они тоже вдруг изгибались и ныряли вниз своими головками, а потом распрямлялись. Бутоны были сомкнуты, наполненные добычей.
  Как только из иллюминатора высунулась голова Пименова, верхушки ближайших деревьев и бутоны, как по команде, повернулись в его сторону.
  - Не забывайте, что кроме годлоков у нас есть ещё один враг - лес, - сказал Поликарпов. - Рулевой отсек находится не слишком высоко, некоторые растения могут дотянуться до его иллюминатора.
  После Пименова выглянул Уваров.
  - Лианы уже дотянулись, - сказал он. - Они ползут по обшивке звездолёта и, кажется, две или три находятся вблизи нужного нам иллюминатора. Лианы представляют серьёзную опасность.
  - Они могут вцепиться в ногу или в руку, и утянуть за собой! - воскликнул Макс. - Сегодня я испытал это на себе!
  - Срежем их из бластера, - сказал Кокляев.
  Завлаб покачал головой.
  - Вспышку могут увидеть в рулевом отсеке.
  - Тогда спустимся и порубим их топором, - сказал Пименов.
  - Их трудно разрубить, - возразил Макс.
  - Трудно, но можно, - ответил бортинженер. - Я возьму с собой топорик.
  Несмотря на желание Пименова, Кокляева, Макса и ещё некоторых звездолётчиков спуститься первыми, Поликарпов заявил, что туда абы кого отправлять нельзя.
  - Первыми спустятся Нестеров и Кротов, - сказал он. - Нестеров - пилот, в рулевом отсеке ему самое место, а Кротов - альпинист, кому прокладывать путь к иллюминатору, как не ему.
  Через полчаса два троса с завязанными по всей длине узлами были спущены вниз. Нестеров с Кротовым, оба вооружённые бластерами, начали спуск. Оставшиеся в лаборатории люди сгрудились у иллюминаторов, наблюдая, как они движутся по отвесному борту. Тюльпаны и вершины больших деревьев угрожающе качались.
  Скоро стало ясно, что наибольшую опасность представляют тюльпаны. Протягиваясь к людям, их гибкие стебли сделались как будто длиннее; бледно-белые с голубоватым отливом бутоны были широко раскрыты. Два огромных цветка качались уже в считанных метрах от спускавшихся.
  - Не миновать угостить эти цветочки огнём, - пробормотал Уваров.
  - Будем надеяться, что обойдётся без стрельбы, - отозвался Поликарпов.
  Но без стрельбы не обошлось. Бластер пришлось применить всего в метре от иллюминатора рулевого отсека - один из тюльпанов вдруг метнулся к Нестерову. Своими плотными мясистыми лепестками цветок почти полностью накрыл человека. Нестеров судорожно схватился за трос, не давая лепесткам сомкнуться окончательно, и тут Кротов чиркнул огненной струёй. Луч перерезал стебель в полуметре ниже бутона. Лепестки сразу обмякли. Нестеров высвободился из их объятий и ногами сбросил бутон вниз.
  Звездолётчики в лаборатории затаили дыхание: вспышку могли заметить годлоки.
  Кротов первым оказался у иллюминатора, подобравшись к нему слева. Он свесился и заглянул в темноту за прозрачным пластиком. Нестеров приблизился к иллюминатору справа.
  - Эй, осторожнее! Лиана! - закричал Макс, который первым увидел, как неподвижный стебель, лепившийся к борту звездолёта, вдруг проявил признаки жизни. Его верхушка сдвинулась с места, и мгновение спустя весь стебель, отцепившись от борта, упал на плечи Кротова. Зареец мгновенно оказался оплетён им.
  Проколотый сразу в нескольких местах мелкими остроконечными листьями, Кротов вскрикнул от нестерпимой боли. Нестеров перехватил бластер и ударил по растению лучом, целясь ниже ног напарника. В пару секунд стебель был распорот и задымился, его нижняя часть свалилась вниз, но Кротов, видимо находясь в болевом шоке, выпустил трос из рук. Крича, он полетел вслед за остатками растения куда-то к подножию звездолёта.
  Какое-то время там что-то двигалось, слышался интенсивный шорох, потом всё успокоилось и перешло в обычный монотонный шелест.
  Нестеров быстро полез вверх.
  - В пилотской рубке темно, - доложил он, вернувшись в лабораторию. - Похоже, там никого нет.
  После короткого совещания решено было сделать ещё одну попытку. На этот раз Поликарпов отправил Кокляева и Пименова.
  - Прежде чем подобраться к иллюминатору, срежьте с борта все ближайшие лианы, - инструктировал он их. - А ты, Руслан, - обернулся он к Астахову, - свяжись с рулевым отсеком, узнай, есть там кто-нибудь. Если есть, позови меня. Постараюсь отвлечь годлоков разговором.
  Рулевой отсек на вызовы не отвечал. Это показалось звездолётчикам хорошим знаком: возможно, там и правда никого нет.
  Поликарпов велел Руслану связаться с командным отсеком. Годлок с головой Ильина находился у пульта центрального компьютера - там, где ещё совсем недавно настоящий капитан "Стремительного" просиживал долгие часы корабельных вахт. Заговорив с ним, Поликарпов начал допытываться, что тому известно о событиях на Зарее. Годлок, видимо полагая, что лабораторные затворники склоняются к капитуляции, с энтузиазмом принялся рассказывать, как города планеты сдавались без боя.
  Тем временем Пименов с Кокляевым добрались до иллюминатора пилотской рубки. Пока бортмеханик обрабатывал палладиконовую замазку, Пименов отстреливался от тюльпанов, угрожающе тянувшихся к людям; срезал и пару лиан, поднимавшихся по обшивке звездолёта.
  Они вдвоём выдвинули пластик, и сначала Кокляев, а потом и Пименов залезли в рулевой отсек.
  Как только они скрылись, начали спускаться Бакулин с Максом. Оба торопились: в иллюминаторе рулевого отсека метались вспышки. В отсеке шёл бой. Стремясь поскорее спуститься, Макс почти совсем перестал обращать внимание на коварную растительность. Он уже находился рядом с открытым иллюминатором, как вдруг возле уха что-то хлопнуло, и его окатило волной воздуха. Краем глаза он заметил взметнувшиеся над головой огромные бледно-голубые с прожилками лепестки. Юноша на миг оцепенел. Лишь секунду спустя он понял, что тюльпан летит не на него, а на Бакулина.
  Бутон накрыл человека всего, вобрав его в свою чашу, как в пасть. Лепестки сомкнулись. Остались видны только руки, продолжавшие в последнем усилии цепляться за трос.
  Макс пальнул по стеблю огненной струёй, почти мгновенно срезав его. Стебель рухнул вниз, но лепестки ещё несколько секунд продолжали обхватывать пилота. Бакулин довольно быстро освободился от них; они один за другим полетели вниз.
  Макс не видел, как Бакулин окончательно высвободился: юноше пришлось отбиваться от второго тюльпана. Он выстрелил по лепесткам, но рана, по-видимому, оказалась не слишком чувствительной для цветка, к тому же цветок успел набрать скорость и с ходу ударился в Макса.
  Несмотря на свой "воздушный" вид, лепестки были довольно увесистыми. Не ожидавший этого Макс сорвался с троса. В самый последний момент, уже падая, он схватился за стебель ниже бутона и повис на нём, обхватив руками и ногами...
  Стебель был сантиметров двадцати в диаметре, плотный и шершавый наощупь. Под его упругой поверхностью чувствовалась какая-то пульсация. Максу нетрудно было удержаться на нём, тем более на стебле имелись короткие отростки, на которые можно было опереться ногами. Когда тюльпан начал разгибаться, удаляясь от корабля, у Макса захватило дух от ужаса. Цветок распрямился весь и закачался над зловещим ксурийским лесом. Он качался, а в глазах у юноши качались звёзды и лес.
  Растения внизу волновались, почуяв добычу. К Максу потянулись десятки веток и лиан. Стажёр изо всех сил пытался сохранить самообладание. "У меня бластер, - твердил он себе, - и я нахожусь слишком высоко для других растений, они не могут до меня дотянуться. Значит, у меня есть шанс. У меня есть шанс". Но он понимал, что долго так продолжаться не может. Лес неминуемо дотянется до него. А в лапах этих бесчисленных людоедов его и бластер не спасёт.
  Бакулин, прежде чем залезть в иллюминатор рулевого отсека, какое-то время вглядывался в Макса, висевшего на тюльпане. Макс видел, как он прощально махнул рукой и скрылся в отверстии. Видел он и раскрытый иллюминатор лаборатории, из которого высовывались сразу две головы. Тюльпан качался всё медленнее. Лупить по нему из бластера было бессмысленно. Это всё равно, что рубить сук, на котором сидишь. Но что делать? Что? Юношу захлестнуло цепенящее сознание того, что выхода нет никакого.
  Между тем лес, не в силах добраться до человека, пошёл в атаку на цветок. Ветвь какого-то хищного дерева вцепилась в стебель, и Макс почувствовал, как цветок вздрогнул от боли. Ветвь, похоже, пыталась перегрызть или обломить стебель. Макс ударил по ней лучом. Она сразу отпрянула. Но через пару минут показалась ползучая лиана. Обвивая стебель, она довольно быстро поднималась вверх. Подпустив её поближе, юноша выстрелил по ней.
  Из лаборатории начали спускаться ещё двое. К ним потянулись все окрестные тюльпаны, в том числе и тюльпан Макса. Сердце юноши бешено колотилось, пот заливал глаза, он даже не мог рассмотреть, кто там спускается. Тюльпан, покачиваясь, как удав, из стороны в сторону, приближался к кораблю. Макс наконец разглядел Нестерова и Якушева.
  Из всех тюльпанов ближе всех к звездолёту был Максов; нагибаясь к людям, он в предвкушении добычи широко раскрыл лепестки. Зарейцы стали спускаться быстрее. Нестеров первым достиг иллюминатора и нырнул в него, но когда в края отверстия вцепился Якушев, бутон накрыл его почти полностью.
  Трос висел всего в метре от Макса. В этот бросок юный зареец вложил все силы. В прыжке он дотянулся до троса и схватился за него, почти тут же обвив его ногами. Секунду переводил дыхание, а потом огненной струёй полоснул по стеблю тюльпана.
  Стебель переломился и полетел вниз, но бутон ещё держался на человеке. Якушева, видимо, спасло то, что бутон был уже ранен самым первым выстрелом Макса: на двух или трёх его лепестках темнели горелые дыры. Якушев не только удержался на иллюминаторе, но и смог ногами оттолкнуть от себя обмякшие лепестки.
  - Федя, держись! - закричал Макс.
  Звездолётчик оглянулся.
  - Макс, откуда ты? - Его изумлению не было предела. Стажёр как будто возник из воздуха.
  В отверстии иллюминатора показалась вихрастая голова Нестерова. Он схватил Якушева за запястья и, морщась от натуги, втянул внутрь.
  Макс подобрался к самому отверстию. Его тут же подхватили Пименов с Нестеровым и рывком перекинули в темноту рубки.
  
  
  Глава 14
  Рулевой отсек
  
  Макс лежал на полу, не в силах отдышаться.
  - Хорошо, что ты не потерял бластер, а то у нас тут только две штуки, - раздался где-то в потёмках голос Нестерова. - Короче, здесь годлоки.
  - Годлоки? - Макс сразу поднялся.
  Уже через минуту ситуация в рулевом отсеке стала ему понятна. Отсек состоял из двух помещений: рубки пилотов, в которой находился пульт управления звездолётом, и комнаты отдыха, соединявшейся с рубкой небольшим коридором. В этом коридоре, у раскрытой двери в комнату отдыха, залегли Пименов с Кокляевым и время от времени стреляли из бластеров. Подобравшийся к ним Макс разглядел в полумраке тварей. По полу комнаты змеились щупальца, пахло горелым мясом и годлочьей кровью. Тут же, в коридоре, у стены, лежал раненый Бакулин. Грудь обожжена, обгорелая куртка залита кровью. Ясно, что по пилоту основательно прошлись лучом.
  В коридоре находился и выход из отсека. Дверь была заперта электронным замком и заклинена тяжёлым металлическим засовом. Снаружи по ней кто-то методично долбил.
  - Мы успели её запереть, - сообщил Максу Пименов. - Теперь другие твари войдут сюда нескоро... Отсек мы, считай, захватили, надо только прикончить эту парочку... Один гад практически издох... Видишь, даже ползти не может...
  Большой годлок, распластавшийся посреди комнаты отдыха, вздрагивал щупальцами. Он был весь в дымящихся ранах, пол вокруг него заливала чёрная кровь.
  - Когда мы с Кокой залезли в отсек, он сидел за пультом, - говорил бортинженер. - У него голова. Знаешь, чья?
  - Чья?
  - Юрки Нефёдова! Он сразу начал палить по нам из бластера, мы еле успели отскочить... Наверно, он ещё не успел научиться обращаться с бластером щупальцами, а то бы он нас прикончил. Мы были у него на самом виду... Ну, мы укрылись за креслами, тоже открыли огонь, изранили всего, и тогда он уполз в комнату отдыха. Мы по звукам поняли, что он там клонируется... Голова Юрки передалась новому годлоку, и бластер тоже у него... Вон он, за тумбой... А старому - всё, каюк...
  Макс подполз к Кокляеву, лежавшему за опрокинутым креслом.
  - Стреляет редко, - прошептал Кокляев. - Наверно, у него батареи садятся...
  Из-за тумбы полыхнула вспышка. Макс импульсивно пригнулся: луч прошёл над самой его головой.
  Раненого Бакулина Нестеров с Якушевым перенесли в рубку. Макс слышал, как Нестеров переговаривается по рации с Поликарповым:
  - Пульт управления в порядке, реактор в состоянии прогрева... Стартовать можно хоть сейчас...
  Макс несколько раз выстрелил по щупальцам молодого годлока, и те убрались за тумбу.
  - Сюда бы пару-тройку гранат, - пробормотал юноша.
  Стрелять из-за тумбы стали ещё реже. Редкие лучи, вырывавшиеся оттуда, в беспорядке прыгали и метались по всей комнате. По-видимому, годлок не мог держать бластер перебитыми щупальцами.
  - Недолго ему осталось, - сквозь зубы шипел Кокляев. - Сейчас мы его прикончим...
  - Кока! - крикнул из рубки Нестеров. - Можешь подойти сюда? Тебя Олег Николаевич вызывает!
  - Да, иду! - откликнулся Кокляев и обернулся к Максу: - Подожди, я скоро.
  Годлок за тумбой совсем перестал отвечать на выстрелы. Макс с Пименовым осмелели и уже не боялись высовываться из-за укрытий.
  - Смотри, это он, вроде, начал клонироваться? - сказал Пименов, всматриваясь в потёмки. - Надо его прикончить быстрее, пока не появился ещё один годлок!
  Он, а за ним Макс, непрерывно паля из бастеров, бросились к тумбе. На боку у годлока, который прятался за ней, виднелся объёмистый шевелящийся мешок, готовый прорваться. Из сочащихся кровью прорех высовывались концы щупальцев новорожденной твари.
  - Голова Нефёдова наверняка уже там, - сказал Макс.
  Они с бортинженером сосредоточили огонь по мешку. Родившаяся тварь вместе с человеческой головой всё же успела вылезти из него, но, попав под выстрелы, издыхала, судорожно дёргаясь.
  - Каюк и отцу, и сыну, и внуку, - процедил Пименов.
  Из рубки донеслись истошные вопли. Макс с Пименовым поспешили туда. Макс с первого взгляда понял, что произошло. В раскрытый иллюминатор проникла лиана. Она лежала на полу, невидимая в полумраке и, когда мимо неё проходил Якушев, стремительным броском обвила его щиколотку. Макс с Пименовым вбежали в рубку, когда лиана вместе с добычей уже убиралась из звездолёта. Биохимика рывком подбросило к самому иллюминатору. Он судорожно схватился за его края, продолжая испускать вопли.
  Макс с Пименовым открыли огонь по стеблю, стараясь не задеть человека. Кокляев, находившийся ближе всех к Якушесу, схватил его за руки, но лиана дёрнула так резко, что Якушев оторвался от иллюминатора и полетел за борт, чуть не утащив за собой бортмеханика. Кокляев с Максом высунулись из звездолёта. Якушева внизу уже не было видно. Ксурийская растительность сомкнулась над местом его падения и дружно шевелилась, образовав что-то похожее на водоворот.
  Спустя считанные секунды всё успокоилось.
  Звездолётчики подавленно молчали.
  - Ладно, вот что, - нарушил, наконец, тишину Нестеров. - Олег Николаевич велел стартовать прямо сейчас, пока в наших руках рулевой отсек. Но вначале надо заделать иллюминаторы. Здесь и в лаборатории. Вова, - он посмотрел на Пименова. - У тебя бластер, вылезешь с Кокой. Будешь его прикрывать. Заделаете наш иллюминатор снаружи, потом подниметесь и заделаете иллюминатор лаборатории изнутри.
  - А как же Палыч? - пробормотал Пименов, взглянув на раненого.
  Нестеров нахмурился.
  - Поднять его в лабораторию мы не можем, слишком велик риск. Сюда хотела спуститься Маргарита, чтобы осмотреть его, но Поликарпов запретил. В лаборатории не осталось ни одного бластера, а спускаться без оружия - это почти верная смерть.
  Бакулин привстал, услышав, что говорят о нём.
  - Не надо меня поднимать в лабораторию, - прохрипел он, тяжело дыша. - Поликарпов прав, надо убираться с этой чёртовой планеты как можно быстрее...
  - Владимир Павлович, как ты? - Макс наклонился к нему.
  - Паршиво. Израсходовал все болеутоляющие шприцы...
  - Возьми мои, - юноша отстегнул подкладку на своей куртке и достал десяток пластиковых трубочек.
  Они имелись у каждого звездолётчика. Лекарство в них годилось практически на все случаи жизни. Оно было одновременно и болеутоляющим, и ранозаживляющим, и антибиотиком, и кардиостимулятором и даже антидепрессантом.
  Макс засунул все трубки в нагрудный карман раненого.
  - Как почувствуешь себя плохо - применяй, не жалей.
  Кокляев достал свои трубки и засунул их в тот же карман.
  - Мои тоже возьми. Я всё равно возвращаюсь в лабораторию, а там Анна мне новые даст.
  - Тогда уж и мои, - Пименов передал раненому и свой запас шприцев.
  Он и Кокляев наскоро попрощались с Нестеровым, Максом и Бакулиным, которые должны были повести звездолёт на Зарею. По насупленному лицу Пименова видно было, что он недоволен. Он хотел остаться, но Поликарпов оставил в отсеке не его, а стажёра.
  - Я здесь больше пригожусь, чем там, - говорил Макс, как бы оправдываясь. - В управлении кораблём я разбираюсь, с капитаном даже посадки производил...
  Кокляев высунулся из иллюминатора и подёргал трос, давая знак, что собирается вылезти. Сверху в ответ свистнули. Бортмеханик вылез наружу. Вслед за ним вылез Пименов.
  Свист и вылезающие люди немедленно привлекли внимание ближайших вьюнов, лиан и тюльпанов. Все они разом потянулись к звездолёту. Пименов, повиснув на тросе, зорко следил за ними. Кокляев обработал раму раствором, Макс с Нестеровым вдвоём повернули пластиковый круг и вставили его в размягшие палладиконовые пазы. Вся работа заняла не больше пяти минут. Прозрачный пластик прочно встал на своё место.
  Пименов с Кокляевым помахали товарищам рукой и полезли вверх. За ними жадно тянулись прожорливые тюльпаны; люди в рубке видели, как за бортом три или четыре раза полыхнул бластер - это Пименов отбивался от ксурийцев.
  Нестеров снова связался с лабораторией.
  - Всё нормально, они поднялись, - он оглянулся на Макса, и его всегда сосредоточенное лицо озарилось улыбкой. - Твой план сработал. Не годлоки, а мы поведём корабль на Зарею!
  Пока от Поликарпова не поступило команды стартовать, Макс заглянул в комнату отдыха. Там всё было залито годлочьей кровью. Туша большого годлока не шевелилась. Макс пальнул по двум тварям за тумбой. В мгновенном белом свете, залившем комнату, стали видны их туши, обожжённые, все в кровавых ранах. Они лежали друг на друге и слабо шевелились. Щупальца дрожали и медленно извивались на полу. Годлоки явно находились при последнем издыхании и не делали попыток ни клонироваться, ни даже отползти. Макс вернулся в рубку, не став тратить на них энергию в батареях.
  Проходя мимо запертой двери, прислушался. За дверью царила тишина.
  Нестеров в наушниках сидел за пультом и нажимал на кнопки.
  - Да, Олег Николаевич, к старту всё готово, - говорил он в микрофон. - Пока никаких препятствий не наблюдаю. Связь с центральным компьютером налажена, сейчас попробую задать ему стартовую команду...
  Заметив Макса, он вопросительно поднял брови.
  - С годлоками всё в порядке, - сказал юноша. - Ни одной целой твари, все изжарились.
  - Садись, - пилот кивнул на кресло. - Мы стартуем.
  Макс уселся слева от него. Справа, пристёгнутый ремнями, дремал Бакулин. Только что Нестеров ввёл ему повышенную дозу препарата, истратив два шприца, и тот забылся сном.
  - Стартуем на Зарею? - уточнил Макс.
  - А куда же. Лететь больше некуда, только на неё.
  - Не верю, что она захвачена годлоками, - сказал Макс.
  - Никто не верит, поэтому и летим, - пилот щёлкал пальцами по клавиатуре, задавая команды электронике. - Нам бы только встать на орбиту Зареи, а там всё сразу станет ясно... Там мы пошарим по эфиру, послушаем, что говорят радиостанции... Да-да, Олег Николаевич, я здесь, - снова заговорил он в микрофон. - Компьютер принял команду к исполнению... Всё спокойно, в отсек ворваться никто не пытается...
  Закончив переговоры, он снова склонился над клавиатурой. Макс придвинулся к нему:
  - Что он сказал?
  - Говорит, годлоки нарочно не препятствуют нам стартовать. Мы ведь собираемся лететь на Зарею, а это входит в их планы. Поэтому они не штурмуют ни лабораторию, ни рулевой отсек. Они даже центральный компьютер от нас не отключили, хотя запросто могли это сделать.
  - Неужели они так уверены, что Зарея захвачена?
  Пилот пожал плечами.
  - Наверно. Но мы всё равно туда летим!
  - Да, летим, - кивнул Макс, откидываясь в кресле.
  
  
  Глава 15
  Предательский выстрел
  
  На пульте отсчитывалось предстартовое время. С последней секундой глухо заревели двигатели, и "Стремительный" медленно оторвался от поверхности Ксуры. В иллюминаторе качнулись звёзды.
  На орбите сила тяжести нормализовалась: включилась искусственная гравитация. Когда звездолёт окончательно встал на курс к Зарее, Макс ещё раз наведался в комнату отдыха. Заходить туда не хотелось, но надо было умыться и принести друзьям воды. Юноша подсвечивал себе фонариком; под мышкой висел бластер. Заглянув в холодильник, он приятно удивился обильным запасам съестного. Они не шли ни в какое сравнение с тем, что имелось в лаборатории. И в самом деле: пилоты могли перекусывать во время несения вахты, а вот в лаборатории это было не слишком-то принято...
  Он вытащил две упаковки колбасы и два тюбика с супом.
  - Смотри, что я нашёл, - он поставил всё это перед Нестеровым. - Холодильник битком набит.
  - Здорово, - тот сразу же сорвал крышку с супового тюбика.
  После бульонных кубиков и сухариков, которые давали им в лаборатории, приятели испытывали зверский голод. Суп и колбаса в считанные минуты перекочевали в их желудки.
  Наевшийся Макс оживился. Будущее уже не представлялось ему таким мрачным.
  - Надо было заглянуть в холодильник раньше, когда здесь были ребята, - заметил он. - Они ведь там каждую крошку экономят, а мы колбасу лопаем.
  - Ничего, до Зареи продержатся, - отозвался Нестеров.
  В иллюминаторе таял зеленовато-голубой диск Ксуры. Скоро негостеприимная планета была уже неотличима от звёзд, рассыпанных в черноте космоса.
  Юноша сам не заметил, как задремал. Усталость, накопившаяся за весь этот день, полный испытаний, взяла своё.
  Его разбудил голос Нестерова. Пилот переговаривался с лабораторией. Увидев, что Макс проснулся, он закончил разговор и снял наушники.
  - Долго я спал? - спросил стажёр, потягиваясь.
  - Пять часов. Я уже хотел тебя будить, потому что у меня тоже глаза слипаются... Короче, теперь твоя очередь сидеть за пультом.
  - Можешь спокойно ложиться, я всё тут знаю.
  - Идём на скоростном режиме, - предупредил пилот. - Надо быть особенно внимательным. Если что-то в показаниях покажется подозрительным - сразу буди меня.
  - Ладно, - кивнул Макс. - А как с годлоками? Дверь высадить не пытались?
  - Всё тихо. Я думаю, затишье будет до самой Зареи.
  Макс только сейчас обратил внимание, что Бакулин очнулся.
  - Как он себя чувствует? - прошептал юноша, наклонившись к Нестерову.
  - Я ввёл ему лекарство, - тоже шёпотом ответил тот. - По-моему, он должен продержаться до посадки...
  - Может, дать ему еды? В холодильнике я видел тюбики с бульонами...
  Бакулин пошевелился в кресле.
  - Да бросьте шептаться, я же слышу, что обо мне говорите, - он попытался улыбнуться. - Есть не хочу. Только воды бы попить.
  - Сейчас принесу, - Нестеров достал из выдвижного ящика под пультом фонарь. - Заодно взгляну на наших годлоков.
  Макс протянул ему бластер.
  - Возьми на всякий случай.
  - Думаешь, там кто-то ещё жив?
  - Осторожность не помешает. Годлоки - твари живучие.
  - Раз так, то возьмём, - Нестеров повесил огнемёт себе на грудь. - Кстати, у кого-то из них есть бластер! - вспомнил он, задержавшись в дверях. - Попробую его найти. Вторая пушка может нам пригодиться.
  Осторожно передвигаясь по комнате отдыха, он светил перед собой фонариком. В помещении стоял тошнотворный запах горелого годлочьего мяса. Обе твари за тумбой не шевелилась. К ним трудно было подойти, не испачкавшись в крови, которой был залит весь пол. Нестеров уже начал жалеть о своём обещании разыскать бластер: годлоки, даже мёртвые, вызывали в нём отвращение и страх.
  Он обошёл большого годлока, продвинулся вдоль стены и оказался за тумбой. С минуту при свете фонаря рассматривал тварей. Обычно под кожей у годлоков всё время что-то перекатывается, пульсирует, бьётся, шевелятся мышцы, текут какие-то потоки, заставляя их мягкие тела вибрировать. Теперь же в тушах, изувеченных бластерным огнём, всё было неподвижно.
  Голова Нефёдова куда-то пропала. Наверное, погрузилась в одну из туш. Зато бластер, залитый тёмной кровью, виден был хорошо. Дуло высовывалось из переплетения обмякших щупальцев.
  Стараясь не наступать на них, Нестеров подобрался ближе, нагнулся и протянул к бластеру руку. Внезапно один из годлоков вздрогнул, как будто в последней, предсмертной конвульсии. Взметнувшееся щупальце захлестнуло шею пилота.
  - Ма-а-акс! - закричал в панике Нестеров, забыв о том, что на груди у него висит бластер. - Ма-а-акс...
  Из глубокого рубца на туше годлока с хлюпаньем выдавилась человеческая голова, вся чёрная от крови. Раскрылись глаза. Изо рта вырвался вздох - долгий, шелестящий, от которого зарейца пробрал ужас.
  В комнату вбежал Макс. Фонарь в руке Нестерова ещё светил. Увидев в его свете пилота, обхваченного щупальцем, стажёр на мгновение замер от неожиданности. Оружия при нём не было, и он запустил в годлока первым, что подвернулось под руку - кружкой.
  - Ты и твои друзья убили меня, - прошептала голова Нефёдова. - Придётся умереть и тебе...
  Щупальца зашевелились, приподняли бластер и упёрли дуло в грудь Нестерову.
  - Мишка, у тебя же бластер, стреляй! - закричал Макс.
  Нестеров опомнился, нажал на пусковую кнопку, но годлок выстрелил мгновением раньше. Вспышка годлочьего бластера была короткой и бледной - его батареи окончательно разрядились. Но даже и этого слабого выстрела, произведённого в упор, хватило, чтобы насквозь прожечь человека. В свою очередь, выстрел, который успел сделать Нестеров, покончил с нефёдовской головой, неузнаваемо её изувечив.
  Макс бросился было на помощь другу, но остановился, увидев, как тот грудью навалился на годлока. Фонарик Нестерова откатился в лужу крови, продолжая светить. Потрясённый гибелью товарища, Макс сдёрнул с него бластер и в ярости начал стрелять по годлокам. Кожа на них тлела и пузырилась, от страшных ран валил дым, нефёдовская голова превратилась в обугленную головешку, а Макс всё стрелял, сцепив зубы, не в силах успокоиться.
  Переведя наконец дыхание, он шагнул назад. Тратить на мёртвых тварей энергию не имело смысла. Он выволок труп Нестерова из комнаты и уложил в коридоре. Из прожжённой груди пилота сочилась кровь. Макс сходил в рубку, взял у Бакулина три шприца и ввёл их содержимое в шею Нестерова. Бесполезно. Лицо пилота заливала мертвенная бледность.
  Юноша вернулся в рубку, шатаясь от слабости.
  - Что? Что там такое? - дыхание Бакулина прерывалось.
  - Плохо дело. Один годлок был жив... У которого голова...
  - Что с Мишкой? - раненый пытливо заглядывал ему в глаза.
  - Тварь выстрелила, когда он подошёл, - почти не разжимая зубов, ответил стажёр. - Она прикидывалась мёртвой. Я её добил.
  Бакулин откинулся в кресле.
  - Короче, мы теперь одни здесь, - закончил Макс ещё тише. - Нам вдвоём придётся вести корабль.
  
  
  Глава 16
  На орбите Зареи
  
  Потрясённый пилот молчал минут пять. Макс уже начал опасаться, не случилось ли с ним чего, как вдруг тот выпрямился и недовольно прохрипел:
  - В реакторе - давление! Сбрось, и проверь режим регенерации, а то кислород зашкаливает!
  - Разве зашкаливает? - Макс разыскал глазами показатель подачи кислорода.
  Уровень кислорода, и правда, зашкаливало. Юноше пришлось подкрутить рукоятки.
  От этих окриков он немного воспрянул духом. Бакулин, несмотря на свои раны, был ещё кое на что способен! А может, и правда, старик продержится до Зареи и поможет посадить звездолёт?
  - Ты, это... Вот что... Воды принеси.
  Макс взял кружку и умчался в соседнюю комнату. Возвращаясь, прихватил из холодильника тюбики с бульоном и куриным филе.
  - Подогреть? - спросил он.
  - Не хочу пока.
  Бакулин жадно приник к кружке. Капли текли по небритому подбородку.
  - Свяжись с лабораторией, - кружка чуть не выпала из его задрожавшей руки. Максу пришлось забрать её. - Астахов неплохо разбирается в управлении. Поддерживай с ним контакт. Он может подсказать, если со мной что случится...
  - Лекарство примешь?
  Бакулин кивнул:
  - Это можно.
  Макс прижал к его шее конец шприца, дождался, когда жидкость из прозрачной трубочки всосётся сквозь кожу в организм, и, отбросив опустевший шприц, сел перед большим экраном. Надел наушники, покрутил рукоятку, вызывая на связь лабораторию.
  Разговор с Поликарповым получился тяжёлым. Завлаб не мог удержаться от резких слов по поводу их - Макса и Нестерова - беспечности. Затем он передал микрофон Астахову, который принялся дотошно выпытывать у Макса, что в настоящий момент показывает тот или иной датчик, какие цифры идут по экранам мониторов, на каких значениях находятся пики кривых турбулентности и многое другое, казавшееся юноше совсем несущественным. Однако он терпеливо отвечал на все вопросы, пока Руслан, видимо удовлетворившись, не дал отбой, сказав, что будет связываться с ним каждые полтора-два часа.
  Бакулин спал. Пульт монотонно гудел и моргал лампами. На экранах вычерчивались кривые и пробегали строчки цифр. В иллюминаторе чернел космос. Звёзды проносились, сливаясь в полосы - корабль шёл на огромной скорости, глотая сумасшедшие расстояния. Чувствуя, что засыпает, Макс встал и прошёлся по рубке. Зашёл в комнату отдыха, посветил фонариком на дохлых годлоков. Вернулся и снова сел за пульт.
  Он вздрогнул и раскрыл глаза, услышав над ухом хрип Бакулина:
  - Пилот фигов! Проспишь перемену гравитационного режима!
  Макс, смущённый и раздосадованный тем, что всё-таки заснул, поспешно оглядел датчики. В самом деле, пора было менять гравитационный режим, иначе реактор мог перегреться.
  Поскольку следить за пультом, по существу, приходилось одному Максу, Бакулин посоветовал ему доверить наблюдение за всеми значениями лётного режима компьютеру, заставив того каждый раз, когда в каком-либо из параметров произойдёт отклонение, включать сирену.
  Оба понимали, что рискуют: через компьютер в управление кораблём могли вмешаться годлоки. Но ведь звездолёт летел на Зарею, туда же стремились и твари, так что у них вроде бы не было причин препятствовать полёту. Макс после недолгих колебаний согласился с советом и перевёл наблюдение за показателями на компьютер.
  Одобрил такой перевод и Поликарпов.
  - Но всё же, особенно при подлёте к Зарее, будь готов к управлению кораблём в ручном режиме, - предупредил завлаб. - Годлокам доверять нельзя.
  - Это я знаю.
  - Как себя чувствует Владимир Павлович?
  - Да всё так же...
  Макс не стал говорить, что Бакулину чуть ли не каждые полчаса требовался новый шприц. При таких темпах шприцев до конца полёта не хватит.
  Макс вообще старался не думать о том, что Бакулин может умереть до приземления. Тогда корабль придётся сажать ему одному, причём сажать в ручном режиме, без поддержки компьютера. Юноша мысленно твердил себе, что справится, что всё сделает как надо, но внутри у него замирало от волнения. Лучше, конечно, если рядом будет Бакулин в ясном сознании. А ещё лучше, если тот в решающий момент возьмёт управление в свои руки...
  Годлоки имели возможность перехватывать внутрикорабельные переговоры и наверняка знали о гибели Нестерова и тяжёлом ранении Бакулина, а также о том, что в кресле пилота сидит стажёр, который мало разбирается в управлении кораблём. Но покуда корабль подчинялся центральному компьютеру, Макса они не беспокоили. Сложившаяся ситуация их, вероятно, устраивала. Центральный компьютер был в их руках, вернее - щупальцах, и через него они всегда могли подстраховать действия стажёра. Но что они будут делать, когда Макс переведёт полёт на ручной режим? Ведь крушение при посадке грозило гибелью и им тоже!
   Корабельные часы, закончив отсчитывать часы ночи, начали отсчитывать часы дня. Звездолёт летел на автопилоте. Бакулин надолго впадал в забытьё, и это даже радовало юношу: можно было сэкономить шприцы. Годлоки не пытались прорваться к людям и не связывались с ними по видеофону. Макса их молчание настораживало. Находящимся в лаборатории тоже казалось подозрительным безразличие коварных тварей к тому, что звездолёт оказался в руках малоопытного юнца. В конце концов Поликарпов сам вышел с ними на связь. Толкового разговора не получилось: годлок Ильин уверенно заявил, что корабль будет посажен в том районе Зареи, который выберет он, капитан, и порекомендовал людям в лаборатории сохранять спокойствие.
  Спать Максу приходилось урывками. Только он впадал в дрёму, как в рубке взрывалась тревожная сирена. Он просыпался и лихорадочно оглядывал пульт, ища, где требуется его вмешательство. Бакулин в звукоизолирующих наушниках ничего не слышал и клевал носом, но иногда и он будил Макса, прося, чтобы тот ввёл в него лекарство. Шприцы, оставленные Пименовым и Кокляевым, были израсходованы ещё ночью. Теперь таяли шприцы Макса и Нестерова.
  Макс старался не смотреть в иллюминатор. Зрелище летящих звёзд завораживало и вгоняло в сон, а спать было нельзя. Те звёзды, что находились ближе к "Стремительному", сливались в едва заметные светящиеся полосы; те, что подальше - плыли, словно звёздная река; совсем далёкие почти не двигались. Временами Макс слышал, как за дверью рулевого отсека кто-то ходит на мягких крысиных лапах, останавливается у двери, поворачивает ручку и возится с замком. Выбить дверь, однако, попыток не было.
  В середине дня "Стремительный", подчиняясь заданной программе, самостоятельно произвёл выход из скоростного режима. Бакулин почти всё время находился в забытьи. Приходя в себя, озирался мутными глазами и только через четверть часа начинал сознавать происходящее и осмысленно оглядывать пульт. У Макса оставался только один шприц, последний, приберегавшийся для Бакулина на самый ответственный момент, когда придётся делать посадку.
  - Ничего, Макс, ты насчёт меня не сомневайся, - хрипел раненый. - Когда будет нужно, я приму у тебя штурвал... Не сомневайся... Всё нормально...
  Но Макс сомневался. Он видел, что состояние пилота ухудшается, и всё же не решался израсходовать последний шприц. Бакулину он соврал, что шприцев больше нет, и тому приходилось терпеть, сжав зубы.
  Голубой диск Зареи в иллюминаторе быстро увеличивался. Уже можно было различить белые шапки полюсов, океаны, очертания континентов. Астахов связывался с Максом через каждые четверть часа. Связывался и Поликарпов, предупреждая о возможности провокации со стороны центрального компьютера. Но Макс пока не замечал подвохов: всё шло в плановом режиме. При подлёте к Зарее, как предусматривалось программой, звездолёт погасил излишки скорости и встал на орбиту.
  Связь рулевого отсека с лабораторией стала постоянной. Астахов, общаясь со стажёром, попутно шарил в эфире Зареи. Обитатели лаборатории прислушивались к звукам, которые издавал радиоприёмник. Люди ждали их весь полёт. Ждали в тревоге и надежде. Голоса зарейских радиостанций должны были сказать, что творится на планете. Макс в своих наушниках тоже прислушивался к ним.
  Динамик взорвался хоровым пением. Бодрая песня прославляла сверхлюдей.
  - Это годлоки... - зашептались звездолётчики. - На планете, и правда, годлоки...
  На другой волне звучало нечто ещё более дикое: кто-то учительским тоном объяснял, как нужно водить вездеход, используя вместо рук и ног подвижные конечности...
  В лаборатории царило тягостное молчание. Макс у себя в пилотской рубке весь взмок.
  - Неужели повсюду то же самое? - услышал он голос Маргариты.
  Астахов продолжал крутить рукоятку настройки...
  Рядом раздался прерывистый хрип Бакулина. Пилот глядел куда-то налево, силился что-то сказать, но не мог. Туда же посмотрел и стажёр. На этот раз сюрприз преподнёс экран радара: на нём просматривались какие-то летящие объекты. Макс повернул рукоятку трансфокатора, приближая их. Это были звездолёты. Макс насчитал их шесть штук. Куда они летели - пока было неясно. Не исключалось, что они шли на перехват "Стремительного".
  Такое большое количество звездолётов в небе над Зареей было само по себе необычно, ведь зарейцы обладали всего двумя космическими кораблями: патрульным судном, постоянно дежурившим на орбите, и скоростным лайнером, на котором сейчас находился Макс. Значит, это звездолёты годлоков, прибывшие с Земли или с земных колоний. Годлоки из командного отсека "Стремительного" могли связаться по рации с какой-нибудь годлочьей базой на Зарее, а оттуда соединились с этими кораблями. И теперь они летели, чтобы вынудить Макса совершить посадку там, где им надо.
  Юноша понятия не имел, как поступить в такой ситуации. Зарейцам за всю их историю ещё ни с кем не приходилось сражаться, а "Стремительный" и вовсе не предназначался для боя.
  - Палыч! - Он обернулся к пилоту. - Это наверняка корабли годлоков! Что делать?
  Бакулин тяжело дышал и озирался невидящими глазами. Макс дал ему воды, но это не помогло. Юноша наклонился к микрофону:
  - Руслан, Руслан, здесь звездолёты, шесть штук!
  - Наблюдай за ними, - только и мог посоветовать Астахов.
  Макс встал с кресла и подошёл к иллюминатору.
  Освещённые Яром звездолёты были хорошо видны на фоне лёгких облаков. Один из них заметно отличался от остальных. Это был серебристый диск с выступом на верхушке; на выступе виднелись иллюминаторы. Днище диска сияло ослепительным белым светом. Макс, изучавший каталоги звездолётов, знал, что такой аппарат создан на Земле в последние годы перед её захватом годлоками. Остальные пять кораблей имели бочковидную форму с заострённым концом. Такие производились в основном в колониях. Зарея не создавала своих кораблей; те, что у неё были, достались ей от основателей. Зарейский патрульный звездолёт был именно таким - бочковидным, с заострённым концом, и наверняка находился в этой эскадрилье. То есть, был захвачен годлоками.
  Сначала Макс решил, что диск возглавляет эскадрилью. Но, приглядевшись, понял, что это не так. Диск не возглавлял бочки, а удирал от них! Бочки явно пытались его окружить, но манёвры, которые тот совершал, препятствовали этому. Диск двигался зигзагами, резко меняя направление. Время от времени со стороны бочек в его сторону летели вспышки. В ответ из вершины диска вырывался луч и, устремляясь им на перехват, гасил их. Бочки преследовали диск, как стая ворон - одинокого коршуна; не в состоянии его заклевать, они ограничивались мелкими нападками.
  На "Стремительного" никто из них не обращал внимания. Диск и бочки, пролетев мимо, начали удаляться и вскоре скрылись в атмосферной дымке.
  Макс до того увлёкся наблюдениями, что забыл про рацию. Вспомнив, быстро вернулся в кресло. Оказалось, люди в лаборатории тоже видели неизвестные корабли. Теперь они оживлённо говорили об этом. В сердцах звездолётчиков загорелась надежда. По общему мнению, это был воздушный бой годлоков с людьми. Люди находились либо в диске, либо в бочках. Как бы там ни было, всё это свидетельствовало о том, что идёт борьба, планета не захвачена.
  Поиски в эфире Зареи подтвердили эту догадку.
  - Макс! - голос Астахова звенел от волнения. - Зарея держится! Район Нового Урала, Большой Западный континент! Диктую частоту радио Свободной Зареи...
  Новым Уралом назывался огромный дугообразный горный массив на одном из крупнейших зарейских континентов. С севера и с запада он огораживал обширную, простиравшуюся до экватора и дальше территорию, покрытую лесом и называемую Зауральем. Это там, в Зауралье, в экваториальных джунглях, среди бесчисленных топей, озёр и рек обитали племена аборигенов; там же возвышались древние пирамиды. Конечно, если где и могли оставаться очаги сопротивления годлокам, то только в этих непроходимых дебрях!
  Короткие гудки в наушниках едва прослушивались, но для опытного пилота этого должно хватить, чтобы произвести посадку в районе, откуда они исходили. Прежде всего требовалось ввести сигналы в систему ориентирования. Максу это было вполне по силам.
  - Палыч, надо сажать корабль по пеленгу!
  - Просто, - прохрипел раненый. - Следи только, чтобы не напороться на что-нибудь... На гору, или на скалу... - Голова его снова свесилась.
  Макс вынул последний шприц и прижал к шее Бакулина. Лекарство, похоже, не оказало действия.
  - Палыч, очнись! Надо переводить корабль на ручной режим и приземляться!
  - Да, слышу... - вырвалось из пересохших губ. - Дай... воды...
  Макс схватил опустевшую кружку и побежал в соседнюю комнату. Запах горелых годлоков так и не выветрился за прошедшие часы, а теперь к нему прибавился ещё один - кислый, щекочущий ноздри. Макс поморщился. Возможно, при гниении годлочьих туш выделяется какой-то газ. Только этого не хватало...
  Он наполнил кружку и вернулся в рубку. Кислый запах чувствовался и здесь. Бакулин приник к кружке и начал пить, захлёбываясь и кашляя. Макс встревожился. Запах распространялся слишком быстро, чтобы быть продуктом гниения. У юноши першило уже не только в ноздрях, но и в горле.
  Бакулин внезапно весь встрепенулся, посмотрел на Макса расширенными, совсем осмысленными глазами.
  - Это газ... - прохрипел он, и его рука с вытянутым пальцем показала куда-то направо и вниз. - Там... в крайнем ящике...
  И он зашёлся в судорожном кашле.
  У Макса спёрло в горле, слезились глаза; всё перед ним двоилось, троилось. Он выбрался из кресла. Пол качнулся у него под ногами, и он повалился на пол. Борясь с приливами дурноты, дополз до ящика, выдвинул его и запустил руку внутрь. Пальцы сразу нащупали лёгкий прозрачный материал противогазных масок. Одну из них, задержав дыхание, он натянул на голову. Ещё не окончательно придя в себя, схватил вторую маску и кинулся к пилоту. Бакулин сидел, безжизненно скрючившись. Юноша натянул на него маску.
  - Палыч, слышишь? Палыч! - Он встряхнул пилота, но тот не прореагировал.
  Макса прошиб холодный пот. Похоже, Бакулин перестал дышать. Юноша оглянулся на пульт, бегло проверил показания, потом снова вгляделся в Бакулина.
  - Палыч, ну, Палыч, очнись!
  Пульс пилота не прощупывался. Макс несколько минут тряс Бакулина, растирал ему виски, делал массаж. Пульса не было, как не было и жизни в полузакрытых глазах.
  Усыпляющий газ закачали в рулевой отсек годлоки, в этом не было сомнений. Юноше пришло в голову, что если бы не Бакулин, показавший на ящик с противогазами, он бы сейчас валялся без сознания. Он ведь не знал, где хранятся маски. В рубке пилотов он бывал много раз, но противогазами пользоваться не приходилось.
  Он усадил Бакулина в кресле так, чтобы тот не сползал вниз; застегнул на нём страховочные ремни. Пожалуй, это всё, что он теперь мог для него сделать.
  - Руслан, - заговорил он в микрофон. - Руслан, лаборатория, отзовитесь.
  Связь с лабораторией отсутствовала. Какое-то время Макс крутил рукоятку приёмника. С радиосвязи перешёл на видеосвязь, хотя и знал, что она контролируется годлоками. На экране видеофона не было ничего, кроме мерцающих полос...
  Похоже, в лаборатории что-то случилось. Макс кинул взгляд на мониторы и насторожился. Внимательнее вгляделся в строчки цифр и линии графиков.
  Цифры и линии, кажется, оставались теми же самыми, но всё-таки что-то в них было не то. Юноша оглядел датчики. На некоторых показатели смещались, ясно показывая, что звездолёт производит манёвр. У Макса ёкнуло сердце. Вот оно, началось! Годлоки вмешались в работу компьютера, перехватив управление кораблём!
  
  
  Глава 17
  Шок
  
  Не задумавшись ни на секунду, Макс перекинул рукоятку тумблера справа. Сразу добрый десяток ламп на пульте погасли, зато зажглись другие. На большом экране поплыли предупреждающие тексты о возможных ошибках, которые подстерегают пилотов, сажающих корабль вручную. В первую очередь следует думать о режиме работы фотонного реактора и равновесии гравитационного поля внутри звездолёта. Макс оглядел ту часть пульта, где находилось всё относившееся к реактору.
  На экране видеофона появилась голова Ильина.
  - Максим, ты поступил неправильно. Ты не справишься, погубишь корабль, погибнешь сам, убьёшь своих друзей.
  Голова занимала весь экран. Можно было подумать, что с Максом говорит не годлок, а человек, прежний капитан Ильин.
  - Вы мне объясняли, как надо сажать корабль в ручном режиме, - сухо ответил стажёр. - Не беспокойтесь, я всё помню.
  - Для посадки в ручном режиме нужна многолетняя практика. А ты один... - годлок покосился на Бакулина. - Я смотрю, Владимир Павлович не может тебе помочь...
  - Потому что вы его отравили газом! - не выдержав, закричал Макс. - Вы и меня хотели отравить, да не вышло!
  - Только усыпить, - возразил Ильин. - И смерти его я не хотел. Клянусь тебе, за всё время полёта я желал лишь одного: чтобы всё обошлось без человеческих потерь.
  - Ещё бы, потери вам и не нужны, - ответил юноша, сдерживая ярость. - Вам нужны наши головы! Вы только за ними и гоняетесь! - Он демонстративно отвернулся от экрана и поднёс к губам микрофон: - Руслан, Руслан, слышишь меня?
  Радиосвязи по-прежнему не было.
  - Из любой ситуации, даже самой безнадёжной, есть выход, - гудел годлок. - Самоубийство - тоже выход, но к нему прибегают только слабые люди. А ты, Максим, парень сильный, я знаю...
  - Корабль приземлится там, где хочу я, а не вы! - в раздражении ответил Макс.
  - Даю слово, что мы не будем отбирать у тебя голову, - сказал годлок. - Ты останешься в человеческом облике. Но если не одумаешься, не отключишь ручное управление, то от тебя не то что человеческого, а вообще никакого облика не останется...
  В интонациях бывшего капитана проскальзывало нечто новое, такое, что заставляло Макса сомневаться, что Ильин действительно воскрес в теле годлока.
  - То, что ты затеял, равносильно самоубийству, - твердил капитан. - Опомнись, послушай меня.
  Макс, нервы которого и без того были на пределе, окончательно потерял терпение.
  - Хотите жить - не вмешивайтесь в работу компьютера! - закричал он. - Комп должен выполнять мои команды, а не ваши! С ним я нормально посажу корабль, вы это прекрасно знаете!
  - Ты хочешь посадить его в джунглях Зауралья? Там сплошные топи. Корабль засосёт в трясину.
  - Там, где я его посажу, не засосёт.
  - Максим, не упрямствуй, переведи управление на автоматику.
  - Не даёте компьютер - и не надо, обойдусь! Я помню ваши объяснения! Постараюсь их выполнить в точности!
  Он протянул руку, чтобы выключить видеофон, как годлок произнёс:
  - Нужна лаборатория? Пожалуйста, вот она.
  Рука юноши замерла в воздухе. Голова капитана Ильина отодвинулась назад и показалось всё его кальмарье тело с щупальцами, извивающимися внизу. Человеческая голова, только что говорившая с Максом, высовывалась из верхушки глянцево-чёрной туши.
  В следующую минуту Макс понял, что Ильин находится не где-нибудь, а в лаборатории! Лаборатория была захвачена! Ещё до того, как появился вездеход, дверь в неё была практически выбита, и теперь тварям понадобилось совсем немного времени, чтобы довершить начатое. Безоружные люди не смогли оказать сопротивления.
  Два годлока подтащили к Ильину Анну и Маргариту. Бледные задыхающиеся женщины слабо сопротивлялись. Капитан обвил щупальцами их шеи, видимо изготовившись оторвать головы.
  На экране виднелись и другие твари. Одни деловито сновали по лаборатории, другие держали в щупальцах людей. Макс разглядел зажатых щупальцами Астахова, Пименова, Кокляева.
  - Максим, твои друзья смотрят на тебя и ждут твоего решения, - сказал Ильин. - Если хочешь, чтобы они остались людьми - верни управление звездолётом компьютеру.
  Потрясённый Макс молчал.
  Экран на пару мгновений потемнел, потом на нём появилось лицо Поликарпова.
  - Максим, - глухо заговорил завлаб, и юноша, услышав этот голос, вздрогнул, всмотрелся в изображение. - Максим, я договорился со сверхлюдьми. Они посадят корабль на Малом Восточном континенте и отошлют нас к людям...
  Макс заметил слева внизу, возле головы завлаба, полоску чёрного годлочьего тела. Юноша содрогнулся от мелькнувшей догадки. Годлоки пытались представить так, будто с Максом говорит Поликарпов-человек, в то время как он уже был годлоком!
  - Район посадки находится в нейтральной зоне, - продолжал Поликарпов. - Сначала корабль покинут они, а потом мы. В доказательство того, что они сдержат обещание, они оставят нам все свои бластеры...
  - Олег Николаевич, отодвиньтесь от объектива, - произнёс Макс внезапно осипшим голосом.
  - Своими неразумными действиями ты погубишь себя и всех нас, - как будто не слыша его, говорил завлаб. - Сверхлюди, как и мы, хотят жить. Ты разобьёшь корабль, и мы погибнем в пламени взрыва фотонного реактора. В конце концов, я вам приказываю, Максим Раскатов!
  - Вы - годлок... Я не верю ни одному вашему слову...
  Голова Поликарпова сместилась назад, показав на мгновение своё годлочье тело. Экран снова занял Ильин.
  - Хорошо, Раскатов, будем разговаривать по-другому. Видишь их? - Он приподнял щупальцами Анну и Маргариту, которые вскрикнули от боли. - Не выключишь ручной режим - им оторвут головы! Прямо сейчас! На твоих глазах!
  Анна вдруг встрепенулась, затрясла головой.
  - Нет, Макс, нет! - закричала она. - Не слушай их! Может, хоть ты один из нас спасёшься!
  Щупальце сильнее сдавило ей шею, и её глаза закатились, крик перешёл в бессвязный хрип.
  - Она права... - начала было Маргарита, и тоже умолкла, стиснутая щупальцем.
  - Их человеческая жизнь - в твоих руках, - сказал годлок. - Если хочешь, мы можем привести их к тебе, только открой дверь.
  - Нет! - крикнула Анна, высвободившись на мгновение.
  Щупальце снова сдавило её, и Анна поникла, потеряв сознание.
  На заднем плане проскользнул годлок с лысой человеческой головой. Это был Уваров...
  - Максим, ты сохранишь человеческий облик и даже попадёшь к таким, как ты, которые ещё скрываются от нас по горам и болотам, - продолжал Ильин. - Ты получишь двух этих женщин, получишь Астахова, Пименова и Кокляева. Но только в обмен на отказ от управления кораблём в ручном режиме. Сам ты не справишься. А так - у всех нас будет шанс спастись...
  - Нет! Нет! - закричали откуда-то сбоку. Макс узнал голоса друзей.
  Едва раздавшись, голоса перешли в хрип и смолкли.
  К женщинам приблизились два "безголовых" годлока. Их змееподобные конечности начали ощупывать их лица, руки, груди, оплели шеи, как будто изготовившись сломать их.
  - Сохрани хотя бы этих двух, - сказал Ильин.
  Макса прошиб ледяной пот. Ему казалось, что он задыхается в своей маске.
  - Слушайте встречные условия, - проговорил он, с трудом вбирая в грудь воздух. - Вы перестаёте вмешиваться в работу центрального компьютера, я приземляюсь в Зауралье и требую от людей, которых мы там встретим, чтобы они вас отпустили. Взамен вы оставляете в живых всех, кого схватили.
  - Условия неприемлемы.
  - Зато не будет катастрофы.
  - Каким я был глупцом, что занимался с тобой, - проскрежетал Ильин.
  - Отпустите людей, и вас тоже отпустят, - настаивал стажёр.
  - Самонадеянный мальчишка! Смотри, что с тобой будет очень скоро!
  Макс сдавленно ахнул и отшатнулся от экрана. Если бы не брызнувшая кровь и не треск ломаемых позвонков, можно было подумать, что щупальца отрывают головы у безвольных тряпичных кукол...
  Несколько мгновений юноша не в силах был протянуть руку к выключателю видеофона. Залитые кровью женские головы исчезли в тушах "безголовых", которые, довольно урча, отползли в сторону. На экране появились Кокляев, Пименов и Астахов. Макс не стал дожидаться, когда ему покажут и их смерть. Он выключил связь.
  Какое-то время он лежал в кресле, приходя в себя. Сердце отчаянно билось, сознание никак не могло стряхнуть с себя страшную картину. Максу пришлось сделать усилие, чтобы сосредоточиться на обзорном экране.
  "Стремительный" ещё не сошёл с орбиты. Юноша подал штурвал на себя, заставив звездолёт несколько набрать высоту...
  Внезапно в дверь отсека ударили с такой силой, что задрожали стены. Надсадно загудела плазмопила.
  Макс даже не оглянулся. Замок надёжный, дверь крепкая, до приземления выдержит. Он посадит корабль в Зауралье, а там будь что будет.
  
  
  Глава 18
  Приземление
  
  Начинать снижение надо было под определённым углом, с расчётом на движение к тому месту, откуда исходили радиосигналы. Датчики показывали, что звездолёт немного отклонился от курса, проложенного по пеленгу. Макс заставил его вернуться на заданный маршрут.
  Самое сложное - это последние минуты перед приземлением. Тут надо в оба глаза следить за скоростью, за рельефом местности, давлением в реакторе, гравитонной тягой и много ещё за чем. Обычно почти всю эту работу делает компьютер. Теперь Максу придётся самому за всем следить и успевать производить необходимые переключения.
  У него замерло в груди, когда корабль вошёл в атмосферу. Иллюминатор задёрнулся облачной дымкой. Макс держал штурвал, не сводя глаз с приборов. Мокрая от пота рубашка прилипла к спине. Малейшая неточность, любая неправильная последовательность действий чревата катастрофой. Но даже если он выдержит все параметры и режимы, посадка может кончиться крушением, поскольку гасить скорость ему придётся по собственным ощущениям, ориентируясь на приближающуюся землю на обзорном экране. Именно в эти моменты от пилота требовались весь его опыт и мастерство. Макс очень надеялся, что перед соприкосновением с землёй Бакулин перехватит у него штурвал, посадит звездолёт на грунт. Но Бакулин мёртв. Макс всё должен сделать сам.
  В коридоре рвались гранаты. Стажёр знал, что годлокам надо немало потрудиться, чтобы ворваться в отсек. Посадить звездолёт он успеет. Но что дальше? Даже если посадка пройдёт благополучно, то куда он отсюда денется? Думать об этом не хотелось. Похоже, его шансы на спасение исчезающе малы...
  Одной рукой он крутил рукоятку приёмника, вслушиваясь в треск помех в наушниках, другой держал штурвал, постепенно подавая его на себя. Ему не раз приходилось видеть, как капитан или Бакулин вводили корабль в атмосферу какой-нибудь планеты, где звездолётчики собирались совершить посадку. Сейчас он действовал как они: осторожно направлял корабль всё ниже и ниже, постепенно проходя атмосферные слои. Пальцы, впившиеся в штурвал, побелели от напряжения. Глаза застилал пот. Он бросал взгляд то на обзорный экран, на котором виднелось почти всё западное полушарие с его огромным зелёным континентом, то на скачущие показатели давления в реакторе или на датчики мощности тяги. Впрочем, помимо них, надо было успевать следить ещё за множеством других показателей. Взрыв могло вызвать что угодно - чрезмерный перегрев хвостового фюзеляжа, изменение давления в водородных батареях, слишком резкое замедление реакции в фотонном двигателе... Скорость Макс ощущал почти физически. Ему казалось, что обшивка корабля стала его кожей, а удары в фотонном реакторе - ударами его сердца. Он ничего не слышал, кроме этих ударов, которые вычерчивались пиками на диаграммах.
  Сквозь помехи до его сознания не сразу долетел далёкий голос:
  - "Стремительный"... "Стремительный"... С вами говорит свободная зона... "Стремительный", отзовитесь...
  - Да, я здесь! - встрепенулся юноша. - Здесь "Стремительный"! Иду на посадку! С кем я говорю?
  - С базой в Зауралье. Ориентируйтесь на мою волну. Здесь территория, свободная от годлоков...
  Этот голос вдруг оказался перебит другим, более громким и отчётливым:
  - "Стремительный", здесь территория свободной Зареи. Ведите корабль, ориентируясь на эту волну.
  Волна была другая, и чтобы перейти на неё, надо было изменить курс, совершив манёвр на скорости, что для стажёра было почти невыполнимой задачей. Приходилось держаться направления, взятого с самого начала.
  На экране плыли снеговые вершины Нового Урала. Сквозь помехи снова пробился первый голос:
  - Здесь свободная зона, здесь свободная зона... "Стремительный", держитесь моей волны...
  - Да, иду по вашей волне, - заговорил юноша в микрофон. - Я над Западным хребтом.
  - Вы Роман Снегирёв, связист "Стремительного"? - спросили на том конце.
  - Я Максим Раскатов, стажёр четвёртого класса. Управляю звездолётом один, веду в ручном режиме, - говоря, Макс прислушивался к ударам в фотонном реакторе, которые подозрительно участились.
  - Почему вы ведёте в ручном режиме?
  - Весь звездолёт, кроме рулевого отсека, захвачен годлоками! Они проникли на борт во время остановки на Ксуре!
  - Вы сможете произвести посадку?
  - Не знаю! Буду пытаться!
  - Подождите немного, у нас здесь человек, который разбирается в пилотировании...
  В наушниках снова зазвучал второй голос:
  - "Стремительный", ведите звездолёт на космодром на Малом Восточном континенте. Наш диспетчер обеспечит вам максимально удобные условия для посадки. Введите в компьютер данные нашего пеленга...
  Переделывать курс было поздно. Макс, понимая это, досадуя, что ему мешают, убрал второй голос из наушников, слегка подкрутив рукоятку.
  "Странно, - мельком подумал он. - Годлоки похвалялись, что захватили всю Зарею, а тут - космодром на Малом Восточном... Космодром они должны были захватить в первую очередь! Откуда же тогда там свободная зона?... Очень странно..."
  Взрывы за дверью сливались в сплошной гул. Видимо, годлоки решили не считаться с ущербом, который могли нанести взрывы электронике рулевого отсека. Они расходовали гранаты десятками. Максу уже начинало казаться, что ещё немного - и вместе с дверью развалится на куски весь корабль.
  - Максим, слышишь меня? - снова заговорили в наушниках.
  - Слышу! С кем я говорю?
  - Я Арсений Земсков, астронавигатор. Мы с тобой встречались в тренировочном лагере под Зеленогорском.
  Конечно, Макс, как и все выпускники астронавигационного училища, знал Арсения Земскова, который много лет летал на торговых судах и совершил несколько экспедиций на "Стремительном". Пилотом он был, пожалуй, даже более опытным, чем Бакулин.
  В душе Макса затеплилась надежда.
  - Я один в рулевом отсеке, - заговорил он торопливо. - Я вообще один на всём корабле, остальные - годлоки! Сейчас они выбивают дверь!
  - Веди звездолёт по моей волне и приземляйся здесь, на Западно-Уральском нагорье, - ответил Земсков. - Каково состояние реактора?
  - Слышу в нём частые сильные удары. Показание третьего реакторного датчика зашкаливает, я не знаю, что делать.
  - Проверь тягу в водородных батареях. Какие там цифры?
  Взгляд юноши лихорадочно бегал по шкалам и экранам, он почти кричал в микрофон, сообщая Земскову показания. Тот давал команды спокойным чётким голосом.
  Неожиданно произошло то, что можно было назвать чудом: взрывы за дверью прекратились, а центральный компьютер выразил согласие взять на себя контроль над процессами на звездолёте! Очевидно, Ильин одумался. Не желая рисковать жизнями своих товарищей-годлоков, он велел оставить стажёра в покое и даже дал в его распоряжение компьютер. Но у Макса уже не было времени вводить в него нужные данные. Земля приближалась слишком быстро. Предоставив электронному мозгу отслеживать работу бортовых систем, что уже само по себе было громадным подспорьем, он всё внимание сосредоточил на управлении снижающимся звездолётом.
  Оставив позади хребты Нового Урала, "Стремительный" летел над бесконечным лесом. На этой стороне планеты день был в разгаре. Обзорный экран показывал море озарённых зарейским солнцем лесных вершин. Кое-где над ними подымались дымы, но изображение всё время смещалось, так что трудно было понять, что там такое. К тому же Макс был слишком поглощён управлением, чтобы обращать внимание на ландшафты внизу.
  А между тем северо-западная часть Зауралья, называвшаяся Западно-Уральским нагорьем, при взгляде сверху являла собой довольно живописное зрелище. Начать с того, что вся эта местность была сплошь покрыта густыми лесами, причём не джунглями, начинавшимися дальше к югу, а смешанным лесом, характерным для умеренных широт. Здесь росли как местные, зарейские, деревья, так и деревья, завезённые с Земли и распространившиеся по планете. Известие, что тут находится база зарейцев, Макс воспринял как само собой разумеющееся. Где ещё ей находиться, как не в этой дикой лесной стране, почти безлюдной из-за своей удалённости от основных мест обитания колонистов, предпочитавших селиться по берегам океанов? Сюда, в эту часть Зауралья можно было попасть только перевалив через громадные горы или перейдя раскалённые добела пустыни на юге. Но как раз эти-то естественные преграды и должны были сделать зауральский северо-запад таким притягательным для бежавших от годлоков людей!
  "Стремительный" развернулся, нацелившись на землю хвостом. Синева и зелень на экране поменялись местами. Макс с силой отжал от себя штурвал. Реактор разразился рёвом. Теперь вместо земли экран показывал только клубы дыма, вырывавшиеся из сопла. Туда, в этот дым, практически вслепую, Макс опускал корабль.
  Момент соприкосновения с землёй он пропустил. Корабль сильно тряхнуло. Макса сбросило с кресла и швырнуло к подножию пульта. Потеряв на несколько секунд сознание, он не услышал страшного грохота за стенами. Очнулся, когда грохот затих, только внизу что-то ещё скрежетало и шипело. По накренившемуся полу и неподвижности, которая установилась в отсеке, юноша понял, что посадка совершена.
  
  
  Глава 19
  Отчаяние
  
  Из иллюминатора в рубку вливался яркий дневной свет.
  Хватаясь руками за края пульта, Макс поднялся с пола. В голове гудело, перед глазами прыгали чёрные мушки.
  Он подошёл к иллюминатору и несколько минут стоял, прижимаясь к прозрачному пластику лбом и щурясь на слепящий свет. Всюду, сколько хватало глаз, простирался лес, лишь внизу, у основания "Стремительного", клубился чёрный дым.
  Годлоки за дверью не подавали признаков жизни. Видимо, сверхжёсткая посадка подействовала и на них.
  Корабль чудесным образом удержался в вертикальном положении, с чем юный пилот мог себя поздравить, ведь при завале набок произошёл бы немедленный взрыв. Но и без того ситуация выглядела катастрофической. Половина датчиков и экранов погасла, а те, что ещё работали, отмечали сбои почти во всех жизненно важных узлах. В сопле, судя по всему, полыхал пожар. Надо было срочно покидать корабль. Но как? Макс был закупорен в рулевом отсеке и бессилен что-либо сделать. Ему оставалось только гадать, что взорвётся первым - кислородные турбины, не выдержав повышающегося давления, или фотонный реактор, в котором угрожающе росла температура.
  Дверь в отсек была практически выбита. Она держалась на честном слове. Если годлоки продолжат штурм, то взрыва корабля Макс не дождётся. Ему оторвут голову прежде, чем звездолёт взлетит на воздух.
  На панели радиоприёмника мигала лампа. Макс надел наушники.
  - "Стремительный", "Стремительный", - слышался далёкий настойчивый голос. - "Стремительный", отзовитесь...
  - Здесь "Стремительный". С кем я говорю?
  - Это Земсков. А ты - Максим?
  - Да. Послушайте, звездолёт приземлился, на дела хуже некуда. В реакторе быстро растёт температура. Сейчас всё взорвётся.
  - С нами связался человек, который находится в районе твоей посадки, - сказал Земсков. - Он видел, как опускался "Стремительный". Говорит, посадка прошла неудачно. Из сопла идёт сильный дым.
  - Какой дым, там уже вовсю горит!
  - Короче, он собирается приблизиться к кораблю на велокоптере. Не знаю, что он может сделать, но попробует помочь тебе...
  За дверью грохнула граната. Годлоки возобновили штурм. От взрывов задрожали стены и пол.
  Макс краем глаза заметил тень, мелькнувшую за иллюминатором. Неужели, правда, велокоптер?
  На Зарее эти аппараты не производились, но их тут было полно. В своё время их навезли сюда торговцы с ближайших колоний. Велокоптер - это тот же велосипед, только летающий. И внешне он похож на велосипед. У него рогатый руль, три колеса - одно спереди и два сзади, и ножные педали, которые во время полёта надо постоянно крутить. Пилот-велокоптерист помещается в седле, между тремя изогнутыми штырями; штыри сходятся у него над головой, переходя в вертикальный стержень, увенчанный чем-то вроде вертолётного винта. В том месте, где штыри сходятся, расположен прозрачный пластиковый зонт, предохраняющий пилота от потоков воздуха, создаваемых винтом. Вращение педалей и колёс вырабатывает необходимую для винта энергию. Если пилот перестаёт работать ногами, то очень скоро останавливается и винт. Макс, как и все жители планеты, отлично умел летать на этих аппаратах, тем более ничего сложного в управлении ими не было.
  Он в волнении подбежал к иллюминатору. Это действительно был велокоптер. Но летел на нём не человек, а годлок!
  У Макса подкосились ноги.
  "Не случайно Ильин в последние минуты дал воспользоваться помощью компьютера, - подумалось ему. - Значит, он узнал, что годлоки и Зауралье захватили..."
  Зрелище кальмароподобного существа, летящего на велокоптере, едва не вызвало у Макса приступ тошноты. В жизни своей он не видел ничего более отвратительного. Это всё равно, что на велосипед посадить спрута и поднять его в воздух вместе с велосипедом.
  Чёрная годлочья туша не помещалась в седле, она свешивалась с него и закрывала собой почти всю нижнюю часть аппарата. Из щупальцев использовались только две пары: одна - чтобы крутить педали, вторая - чтобы держать руль. Остальные бестолково болтались в воздухе. В сиянии полуденного солнца Макс разглядел человеческую голову, которая торчала над рулём и озиралась по сторонам.
  Годлок облетал звездолёт, явно намереваясь приблизиться к иллюминатору рулевого отсека.
  Макс вернулся в кресло. Итак, всё кончено. Зарея захвачена. Земсков, с которым он общался в эфире, - это говорящая голова на кальмарьей туше, а годлок на велокоптере - тот самый "человек", который собирается ему помочь.
  Он посмотрел на неподвижного Бакулина. Труп пилота с опущенной головой сидел в кресле, стянутый страховочными ремнями. Макс подумал, что мозг Бакулина умер и уже не достанется тварям. Юношу передёрнуло от отвращения, когда он представил себе, как его собственная, вымазанная в чёрной годлочьей крови голова будет высовываться из туши...
  Его взгляд упал на бластер. Лучше смерть, чем сумеречная жизнь, прозябание в чужом теле. Одно нажатие на кнопку - и его череп разлетится в куски!
  Дверь ещё держалась. "Почему они так настойчиво рвутся в отсек? - подумалось Максу. - Могли бы и умерить пыл, мне ведь всё равно бежать некуда..."
  За дверью снова прогрохотал взрыв. Дверь отделилась от косяка, но не рухнула. В проломе показался годлок. Макс полоснул по нему лучом, и тот скрылся с громким мычанием.
  Твари затаились. Макс чувствовал, что они готовят ещё один взрыв, который окончательно высадит дверь.
  - Ну, давай, заходи! - закричал он, приготовившись дорого продать свою жизнь.
  Круг иллюминатора накрыла тень. Обернувшись, Макс увидел, что велокоптер приблизился почти вплотную. Человеческая голова на туше годлока-пилота вглядывалась в полумрак пилотской рубки.
  Макс в сердцах полоснул по иллюминатору лучом, хоть и знал, что пластик ему не пробить. Однако велокоптер всё-таки отлетел в сторону. В иллюминаторе снова показалось небо.
  Грохнул взрыв, и дверь вылетела. В отсек повалили клубы дыма. Сначала из выбитой двери валил только дым, а потом в дыму показались годлоки. Их лезла целая стая. Из дыма вытягивались щупальца, извиваясь и обшаривая всё вокруг. Человеческих голов видно не было. Наверняка это были "безголовые", которых выслали вперёд их собратья "с головами", чтобы они, соревнуясь друг с другом, сами определили, кому из них завладеть последней оставшейся на звездолёте человеческой головой.
  - Врёте! Фиг вам! - в отчаянии кричал Макс, поливая их огнём.
  Годлоки взвизгивали, дёргались от боли, но продолжали наступать. Видимо, приз - голова Макса - был для них настолько ценен, что они не считались с ранами и увечьями. Тем более любой из них, захватив человеческую голову, тут же клонировался бы, и новорождённый клон забрал бы голову себе, оставив старое раненое тело умирать.
  Щупальца тянулись к юноше, заставляя его отходить дальше вглубь отсека. Впереди ползли четыре особенно ретивые твари. Они были ранены и с трудом волокли свои обожжённые туши, но упорно лезли вперёд. Одна тварь была настолько плоха, что начала клонироваться, не дожидаясь исхода схватки: на её боку набухал родильный мешок.
  Щупальце, взметнувшись, захлестнуло ногу Макса и резко дёрнуло, свалив его на пол. Макс немедленно сосредоточил на нём огонь. Конечность отпрянула, болезненно свернувшись. В ту же минуту вскинулись два других щупальца - одно обхватило ногу выше колена, второе скрутило левое плечо.
  Сила годлочьих конечностей была такова, что Макс даже не пытался вырваться. Он лежал на полу под иллюминатором, задыхаясь в противогазной маске, и стрелял из неудобного положения. Ближайшая тварь билась в агонии. К Максу придвинулся "кальмар", пострадавший меньше других. Его щупальце обвило шею, и Макс, в леденящем оцепенении, почти перестав что-либо замечать, из последних сил начал поворачивать бластер, направляя дуло к собственной голове. Годлок, взревев, ударом щупальца выбил оружие из его рук.
  В этот момент над головой юноши раздался громкий треск. Пластик иллюминатора, выбитый снаружи взрывом, разлетелся на тысячи осколков, которые дождём посыпались на Макса и годлоков. А потом где-то за иллюминатором прозвучал совсем негромкий хлопок, как будто из бутылки вылетела пробка, и обхвативший Макса годлок с глухим хряском лопнул, словно в его утробе взорвалась граната.
  
  
  Глава 20
  Филя
  
  Макс едва понимал, что происходит. За разбитым иллюминатором слышалось гудение велокоптерного двигателя. Раздался ещё один хлопок, и ещё один годлок разлетелся вдребезги, размазавшись внутренностями по стенам и потолку пилотской рубки. Остальные твари попятились.
  Шатаясь от слабости, юноша сорвал с себя маску и поднялся на ноги. Осторожно заглянул в пробоину в иллюминаторе. За бортом, напротив иллюминатора, медленно летел велокоптер, в седле которого сидел человек. Не годлок, а человек!
  Пилот непрерывно крутил педали, на его голове были наушники со штырьком антенны, в руках он держал короткоствольное ружьё.
  - Эй, ты живой? - крикнул пилот, увидев в иллюминаторе Макса.
  - Живой, но больше никого в живых нет! - закричал в ответ Макс. - Все погибли!
  - А ты, наверное, Максим Раскатов? Это о тебе говорил Земсков?
  - Да, да! Слушай, корабль может взорваться в любой момент! Сопло горит!
  - Я уж вижу, ситуация аховая, - пилот, оглядываясь на поднимавшиеся клубы дыма, подлетел ближе.
  Его машину болтало из стороны в сторону, пластиковый зонт стукался об обшивку борта, не давая приблизиться к иллюминатору вплотную.
  Макс подтащил к иллюминатору кресло, взобрался на него и высунулся в пробоину.
  - Тебе придётся прыгать! - кричал пилот, перекрывая грохот. - Ничего, допрыгнешь! И давай быстрей, а то дым сейчас повалит к тебе в отсек!
  И в самом деле, пока Макс сражался с годлоками, дым от сопла поднялся почти до уровня иллюминатора. Он расстилался вокруг на сотни метров и походил на чёрный океан. В его глубине постоянно слышались глухие взрывы, поднимавшие дымные волны, которые грозили захлестнуть лёгкий велокоптер и увлечь его в свою бездну. Велокоптерные колёса совсем утонули в дыму.
  Царапаясь об осколки, Макс выбрался из разбитого иллюминатора. Встал на узкий карниз. Поднимавшийся дым лизал его ноги.
  - Давай! - кричал пилот.
  Очередной взрыв в сопле звездолёта прозвучал настолько мощно, что содрогнулся весь корабль. К счастью для Макса, "Стремительный" устоял.
  Ближе всех к нему находилась задняя рейка, за спиной пилота, где располагалась небольшая подставка для багажа. На такой подставке вполне мог устроиться и пассажир.
  - За спиной годлок! - вдруг заорал пилот, вскинул ружьё и выстрелил, как показалось Максу - прямо в него.
  Но пуля прошла рядом. Макс услышал позади себя знакомый хлюпающий звук, означавший, что тварь разлетелась в клочья.
  Юноша уже столько раз был на волосок от гибели, что ещё одна смертельная опасность как-то даже и не особенно обеспокоила его. Он с силой оттолкнулся от карниза. Руки вцепились в рейку позади багажной подставки, а ноги, войдя в дым, упёрлись в металлический обод над задним колесом.
  - Поднимаюсь! - кричал пилот. - Держись крепче!
  Он потянул руль на себя, направляя аппарат вперёд и вверх. Велокоптер с повисшим на нём Максом вылетел из дыма и начал набирать высоту, удаляясь от горящего звездолёта.
  Максу никак не удавалось подтянуться на руках и "оседлать" ногой обод заднего колеса. Пилот, на минуту перестав крутить педали, перегнулся назад и схватил Макса за запястье. Только с его помощью юноша перекинулся через обод и взгромоздился на багажник. Правда, устроиться на нём пришлось в довольно-таки неудобной позе: лёжа на животе. Но и это было огромным достижением. Макс получил возможность перевести дыхание, а пилот - вернуться в седло, к педалям и рулю.
  За то время, пока педали не крутились, гул велокоптерного двигателя заметно стих. Вертикальный стержень с винтом стал раскачиваться из стороны в сторону и качать всю машину. Пилот заработал ногами с удвоенной силой. Двигатель загудел громче; полёт выровнялся.
  Машина пролетела уже порядочное расстояние, но дым внизу ещё стлался, хотя и не такой густой, как вблизи корабля. Из его клубящейся массы выступали верхушки деревьев.
  - Я заметил тебя в иллюминаторе ещё когда подлетал к звездолёту, - говорил пилот. - Ты отстреливался от годлов. Ну, думаю, опоздал, годлы навалились на тебя всем скопом... А потом думаю: эх, чему быть того не миновать. Тебя не спасу - то хоть подстрелю пару-тройку тварей...
  Это был молодой мужчина лет двадцати восьми, голубоглазый, с выцветшими волосами, с конопушками на круглом лице, в пятнистой камуфляжной куртке и в сапогах по колено. В его взгляде и повадке чувствовалась какая-то бесшабашность. Оглядываясь на Макса, он улыбался.
  - Ты, когда летел сюда, знал, что звездолёт может взорваться в любой момент? - прохрипел Макс, поворачиваясь на багажнике и силясь принять более удобное положение.
  - Конечно. Поэтому и летел. Я так и сказал себе: или вытащу парня, или пусть оно всё накроется медным тазом!
  - Перед твоим появлением я видел годлока на велокоптере, - сказал Макс.
  - Я его подбил, - ответил пилот. - Эти твари, когда садятся на велик, становятся очень неуклюжими, даже бластер толком держать не могут.
  - Откуда он тут взялся?
  - Очевидно, направлен сюда своим начальством. Они знали, что я должен подлететь, они ведь перехватывали твои разговоры.
  Он изо всех сил работал ногами, но машина, нагруженная двумя седоками, не могла развить даже свою среднюю скорость.
  - Тебя хоть как зовут? - спросил Макс.
  - Филипп. Филипп Дехтерёв. Можешь называть Филей. У нас здесь всё по-простому, без церемоний.
  - А я Максим Раскатов. Если тоже по-простому, то Макс.
  - Арсений Иванович сказал, что годлы напали на вас на Ксуре и захватили корабль.
  - Так и было.
  Максу наконец удалось подтянуть ноги и перевернуться на узком багажнике. Теперь он устроился почти как пассажир. Почти - потому что держаться, кроме как вцепившись в пилота, было не за что. Филе, впрочем, его объятия нисколько не мешали вести машину.
  Граница дыма осталась позади. Внизу проплывал лес. Кроме дымящегося корабля, леса и разве что гор на горизонте, вокруг ничего не было.
  - Большинство наших сейчас там, на границе джунглей, - Филя неопределённо махнул рукой куда-то направо. - Мы до них не дотянем, слишком далеко. Поэтому летим в лагерь под Елоховкой.
  - Что за Елоховка?
  - Деревня. Сейчас там идёт бой.
  - Значит, это оттуда связывались со мной по рации?
  - Ну да.
  - Неужели годлоки уже в Зауралье?
  - Они прилетели сюда на флайерах, - ответил зареец. - Сначала их было относительно немного, но ведь эти гады постоянно клонируются, и теперь их здесь целая тьма...
  И он начал рассказывать Максу, что до нашествия годлоков в этих местах было всего три небольших посёлка, в том числе та самая Елоховка. Их жителей, отрезанных от основных очагов зарейской цивилизации, с полным правом можно было назвать робинзонами. Теперь сюда стекались беженцы со всей Зареи. А вслед за беженцами явились и годлоки.
  Макс, слушая его, поминутно оглядывался на утопавший в дыму корабль. Что-то в этом дыму взрывалось, корабль вздрагивал и постепенно кренился набок.
  "Годлокам надо было с самого начала отдать мне центральный компьютер, тогда посадка прошла бы нормально, - думал юноша. - А теперь они погибнут... И человеческие головы их тоже погибнут... Все до единой головы... Впрочем, люди, которым когда-то принадлежали эти головы, уже мертвы..."
  На душе у него было тяжело. За два года скитаний по космосу он успел полюбить и этот корабль, и этих людей.
  Порыв ветра отодвинул дымовую завесу, открыв серебристый корпус с круглыми иллюминаторами. В иллюминаторе, из которого только что вылез Макс, виднелись годлоки. Их щупальца высовывались из пробоины и качались в воздухе, словно махали вслед удалявшемуся велокоптеру.
  - А что происходит в других районах планеты? - спросил Макс.
  - Да то же самое, что и тут. Только тут они появились позднее, чем везде.
  - Значит, это правда, что захвачена вся Зарея?
  - Нет, конечно, ты что! Они захватили только участки на океанских побережьях, а это далеко не вся Зарея. Во многих районах им оказывают сопротивление. В джунглях их вообще нет... Люди уходят в леса, в горы, где годлам трудно за ними гоняться... Годлам ведь, по большому счёту, планета не нужна. Им нужны мы. Наши головы. Мы дрались с тварями, и до сих пор дерёмся, но их больше, и у них звездолёты, флайеры, бомбы с усыпляющим газом... А у нас что? Бластеры, годлобойки, тихоходные велокоптеры... У нас даже флайеров не осталось. Все флайеры - у них...
  - У Зареи был сторожевой космический корабль, - сказал Макс.
  - Годлоки захватили его в первую очередь, ещё прежде, чем высадились на планету.
  Машина снизилась и полетела вдоль заросшего берега небольшой речушки.
  - А всё же наши годлобойки навели на них страху, - продолжал зареец. - Годлобоек они боятся до ужаса. Их изобрели ещё до вторжения и даже успели наладить массовое производство, но годлы первым делом захватили оружейные склады. Так что, теперь с годлобойками и патронами у нас напряг. Если бы мы успели сразу раздать оружие населению, ещё неизвестно, как обернулось бы дело.
  Велокоптер летел всё медленнее. Уставший Филя с трудом крутил педали, "вытягивая" перегруженную машину. Макс предложил поменяться местами, но зареец сказал, что ещё ничего, покрутит. Тем более для того, чтобы поменяться местами, надо было приземлиться.
  - А вот ты мне скажи, как им удалось захватить корабль? - спросил Филя. - Неужели вы не могли отбиться?
  Юноша в кратких словах рассказал о событиях на Ксуре, о коварстве годлоков, обманом проникших на звездолёт, о том, как погибли Нестеров и Бакулин и ему одному пришлось сажать корабль.
  - Я сажал его в ручном режиме, без помощи компьютера. Годлы хотели, чтобы звездолёт опустился на космодроме на Малом Восточном, а я направил его в Зауралье.
  - Я слышал, что годлы на Малом Восточном истребили почти всех людей, - сказал Филя. - Оттуда лишь немногим удалось добраться до Нового Урала.
  - Давно это у вас происходит?
  - Без малого два года.
  - Значит, они появились на Зарее вскоре после того, как я отправился с экспедицией на "Стремительном", - сказал Макс.
  - Они применяют усыпляющий газ, - задрожавший голос выдал волнение зарейца. - Летают на флайерах над посёлками и распыляют, а когда люди уснут, врываются в дома и отрывают головы. Много народу покончило с собой, чтобы не отдать им свои мозги... Они же питаются нашими мозгами, без них они безмозглые твари, животные!...
  Филя умолк. Макс, подавленный услышанным, тоже молчал.
  - Ладно, сейчас опустимся, надо передохнуть, - Филя начал отжимать руль, направляя машину к свободному от деревьев участку на берегу.
  Они совсем немного не долетели до земли, когда окрестности озарились яркой вспышкой. И только потом раздался звук взрыва. Вершины деревьев разом склонило, как будто над лесом пронёсся ураган. Отдалённый грохот смешался с треском ломаемых стволов.
  Стена деревьев смягчила силу ударной волны, но велокоптер всё же сильно тряхнуло. Стержень с винтом закружило в воздухе, а с ним и всю машину. Несколько метров она летела вихляясь. Макс уже приготовился выпрыгнуть, благо до травяных зарослей было всего метр-полтора, но Филе почти у самой земли удалось выровнять полёт. Всё-таки велокоптеры были сконструированы в расчёте на сильный ветер; опытные пилоты в условиях шквалов и вьюг вполне справлялись с машиной.
  Штырь с винтом снова принял вертикальное положение, но поднимать машину Филя не стал: задние колёса уже хлестали по траве.
  - Отлично, - прохрипел зареец, когда велокоптер грохнулся на все три колеса в паре метрах от воды. - Будем считать, что посадка нормальная!
  Только сейчас Макс обернулся. За деревьями, за лесом, в той стороне, где должен был находиться "Стремительный", в небе стоял громадный газо-пылевой "гриб". Он уже оседал.
  - Звездолёту конец, - в голосе обычно бодрого Фили, тоже обернувшегося, проскользнула грусть. - А наши очень рассчитывали на него. Мы думали, что хоть кто-нибудь улетит на нём с Зареи и донесёт весточку о нашем положении на другие колонии или на Землю. Не может быть, чтобы везде было как у нас!
  Качая головой, он раскурил трубку и принялся обходить машину, проверяя состояние колёс, а Макс просто прошёлся по влажной, хлюпавшей под ногами почве.
  Ему было странно делать эти первые шаги по родной планете после долгого космического полёта. Странно и необычно. И горько. Не о таком прибытии он мечтал.
  Лес вокруг в целом выдержал удар взрывной волны, устоял, выпрямился; в нём снова установилась обычная тишина, только кое-где слышались звуки падающих сломанных стволов, которые не в состоянии были удержаться на ветвях соседних деревьев. Прибрежные травянистые растения с пушистыми стеблями, увенчанными жёлтыми и голубыми цветами, доходили Максу до плеч. Речка журчала где-то совсем рядом.
  Юноша оглядывался на таявшее вдали тёмное облако и мысленно говорил себе, что ему невероятно повезло. Повезло одному из всего экипажа. Он не попал в лапы к годлокам, не погиб в горящем корабле. Он единственный выжил и вернулся на родину.
  Он не испытывал радости, а только горечь. Ведь он вернулся на погибающую родину.
  
  
  Глава 21
  Происшествие у реки
  
  У кромки воды Макс стянул с себя перепачканную куртку. Погрузил руки в прозрачные струи, ополоснул лицо. Речка текла, как и все здешние реки, со стороны гор, перекатываясь по гладким камням и сверкая на солнце. Её холод обжигал, но и вливал свежесть. Река, лес и зелёный берег, поросший цветами, показались звездолётчику такими красивыми и родными после долгих скитаний по мрачным космическим далям, что не хотелось и думать о каких-то годлоках. Он выбрал местечко посуше, прилёг на траву и сам не заметил, как заснул под монотонное журчание речных струй. Сказалась бессонная ночь.
  - Макс, смотри туда! - раздался крик Фили.
  Макс вздрогнул, просыпаясь, встал на ноги и посмотрел вверх, куда показывал приятель. Сначала он ничего не мог разглядеть. Обзор закрывали деревья. Неожиданно за их вершинами промелькнул велокоптер.
  - Видел? - Филя в волнении обернулся к юноше. - Это годлок!
  - Если он один, то мы его подстрелим, - сказал Макс.
  - Там что-то происходит... - Филя напряжённо вглядывался в небо.
  Вскоре и Максу стало ясно, что над лесом летел не один велокоптер, а по меньшей мере три. На двух сидели годлоки, а на третьем - человек. Он яростно крутил педали и поворачивал руль, стараясь уйти от преследователей.
  Филя присвистнул.
  - Дела у мужика плохи! У него, похоже, нет оружия!
  Вскоре выяснилось, что велокоптеров с годлоками не два, а три. Из-за деревьев показался ещё один и подключился к охоте на человека.
  - Оставайся здесь и жди меня, - Филя побежал к машине.
  - Как это - жди? - Макс бросился за ним. - Вдвоём полетим! Ты будешь стрелять, а я - управлять великом, я это отлично умею!
  - У тварей могут быть бластеры... А, ладно, - Филя махнул рукой, - давай.
  Не добежав до аппарата, они бросились в густую траву: годлоки летели в их сторону.
  Филя оказался прав: твари, грузными мешками свисавшие с сёдел велокоптеров, были вооружены бластерами. Каждая тварь держала огнемёт двумя щупальцами. В блеске солнечного дня Макс мог рассмотреть человеческие головы жутких летунов.
  Годлоки давно могли скосить беглеца огненным лучом, но им надо было заполучить его живым. Они летели по бокам от него, постепенно беря в клещи. Беглец делал отчаянные рывки, бросал свой аппарат то вниз, то вверх, но твари не выпускали его из тисков.
  Они пролетали над рекой в каких-нибудь ста метрах от Макса и Фили, когда щупальце одного из преследователей дотянулось до машины зарейца. Годлок обхватил её рейку и притянул к себе всю машину. Велокоптеры, стукнувшись друг об друга, быстро пошли вниз. Два других годлока летели поблизости, тоже снижаясь.
  - Почему он не отрывает у него голову? - пробормотал Макс.
  - А у него уже есть голова, вторая ему не нужна, - с неожиданной злостью в голосе объяснил Филя. - Смотри, сейчас он начнёт клонироваться. Родит новую тварь, а та и оторвёт у парня голову... Но это мы ещё посмотрим, оторвёт или нет! - закричал он, устремляясь туда, где должны были опуститься велокоптеры.
  Макс с бластером наперевес побежал за ним.
  Годлок, вцепившийся в машину, на которой сидел человек, действительно начал клонироваться. Велокоптеры ещё не достигли земли, а на боку твари стал набухать "родильный мешок".
  Филя остановился и навёл на годлока ружьё.
  - Филя, справа! - закричал что было мочи Макс и саданул лучом по второму годлоку, который пикировал прямо на зарейца.
  Луч прошёлся по щупальцам. Годлок импульсивно подобрал их под себя, едва не свалившись с машины, и выронил бластер. Его велокоптер резко качнулся.
  В следующий миг тварь опомнилась и энергично заработала педалями. Аппарат взмыл ввысь. Оставшись без оружия, годлок счёл за лучшее убраться подальше от людей. Но крутить педали обожжёнными конечностями ему было трудно; взлетев над лесом, его велокоптер начал терять высоту. Перелетев реку выше по течению, он скрылся за деревьями.
  Между тем велокоптеры с беглецом и клонирующимся годлоком опустились на землю. От Макса и Фили их отделял густой подлесок. Филя вломился в заросли, но тут третий годлок, державшийся на небольшой высоте, пальнул по нему из бластера. Макс не видел, задел луч приятеля или нет: Филю скрывали кусты.
  - Макс, прикрой! - секунду спустя раздался крик Фили. Юноша облегчённо перевёл дыхание: Филя жив!
  Годлок на велокоптере больше не стрелял, видимо потеряв зарейца из виду, только кружил над подлеском. Как и следовало ожидать, скоро он заметил Макса и направился в его сторону. Юноша упал навзничь и начал палить по годлоку снизу. Тот отвечал отрывистыми выстрелами.
  Годлок стрелял с высоты, Макс был ему отлично виден, но держал он бластер неумело и стрелял откровенно плохо. Тем не менее его луч промахивал совсем рядом со звездолётчиком.
  Зато Макс, сделав всего пару выстрелов, задел лучом сразу четыре щупальца. Теперь годлок не мог не только стрелять, но и нормально вести машину. Его велокоптер начал вихляться и отлетать в ту сторону, где затаился Филя. Зареец, конечно, не упустил своего шанса: раздался хлопок, и летун разлетелся подобно пузырю, наполненному гноем. Оставшись без седока, велокоптер крутанулся в воздухе и камнем рухнул вниз.
  Макс ещё какое-то время лежал, приходя в себя. Яр слепил глаза. Где-то невдалеке тарахтел, затихая, велокоптерный двигатель. Макс приподнялся. Выжженная годлочьим бластером трава чернела в нескольких сантиметрах от того места, где только что была его голова. Смерть снова побывала рядом с ним - в который уже раз за сегодняшний день!
  Юноша меланхолично подумал, что пора бы уже привыкнуть. Он мысленно усмехался и говорил себе, что от судьбы не уйдёшь, но его переполняла слабость, руки дрожали.
  Пробравшись сквозь заросли и выйдя на более-менее свободный от кустов участок, он увидел два приземлившихся велокоптера.
  Тут всё уже было кончено: Филя расстрелял из годлобойки и большого годлока, и его новорожденного клона.
  Бедолага воздухоплаватель сполз с седла и, тяжело дыша, распластался на траве. Наверно, он считал, что его спасло чудо.
  Филя наклонился над ним.
  - Как ты? Цел?
  Зареец пошевелился, сделал попытку встать. Это был невысокий сухощавый мужчина лет тридцати пяти, с заметной проседью в чёрных волосах, очень бледный, с запавшими глазами.
  - Я в полном порядке...
  Филя помог ему подняться.
  - Ты сам откуда? Куда летел?
  - Вообще-то, в Елоховку, думал, там наши...
  - Елоховку заняли годлы, - сказал Филя. - Нам пришлось отступить.
  - Они заметили меня над деревней и открыли по мне огонь, - продолжал спасённый, - я еле ушёл. А потом они за мной погнались... Я к тому времени уже столько пролетел, что ноги устали крутить эти проклятые педали, вымотался, сил не было, а тут ещё этот взрыв, и волна ветра... Не знаю, как я удержался в седле...
  - Тебя как зовут? - спросил Макс.
  - Денис. Денис Красильщиков. Я фермер из Беловодья. Мы пришли в Зауралье всей семьёй, с соседями, перевалили через горы, а тут, оказывается, тоже годлоки.
  - Ты весь чёрный, тебе надо умыться, - сказал Макс. - Пошли к реке.
  - Вы ступайте, а я посмотрю, в каком состоянии машины, - сказал Филя.
  - Будь осторожен, тут где-то ещё одна тварь летает, - и Макс, придерживая Дениса под руку, направился к берегу.
  Два велокоптера были в полном порядке, хотя при посадке сильно ударились о землю; третий велокоптер, рухнувший вместе с останками расстрелянного годлока, восстановлению не подлежал.
  Филя взобрался в седло одного из уцелевших аппаратов. При первом же нажатии на педали лопасти винта тронулись и начали набирать обороты. Филя удовлетворённо кивнул, слез с седла и приступил к осмотру второй уцелевшей машины.
  Тем временем Денис с Максом полоскали в воде свои перепачканные рубашки.
  - Я уж думал - всё, конец, сейчас голову оторвёт, - признавался беженец. - Теперь, если доберусь до своих, то, считайте, обязан вам на всю жизнь.
  - А где находятся твои? - спросил Макс.
  - Севернее отсюда. На велике часа полтора лёту. Мы идём на юг, на соединение с президентскими войсками. Сейчас туда идут все, кто перебрался через горы.
  - Но на юге - джунгли, а это опасная штука. Болота, всякое зверьё, легаски...
  - Опасно, конечно, а куда деваться? - Денис невольно вздохнул. - Годлы повсюду. Они и в джунглях скоро появятся, вот увидишь!
  Макс промолчал, подумав, что и ему тоже придётся идти в джунгли - вслед за остальными...
  Денис повесил рубашку сушиться на кусты и сел рядом, свесил ноги в воду. Звездолётчик растянулся на траве. Жара, лёгкий ветерок, журчанье реки, солнечные блики, играющие в речных струях, - всё навевало на него дремоту.
  - А чего тебя понесло в Елоховку? - спросил он, подавляя зевок.
  - Понимаешь, мы, ещё когда переходили горы, слышали, что там должна стоять рота наших военных.
  - Военных? - удивился Макс. - Разве на Зарее есть армия?
  Настал черёд удивиться Денису.
  - Ты как будто с неба свалился. Она существует с первого дня нашествия. Я сам хотел пойти в волонтёры, но от нас, из Беловодья, трудно было добраться до ближайшего военного участка. Годлы успели перерезать дороги...
  - Значит, в Елоховке стояла рота? - спросил Макс. - Это сколько человек?
  - Не знаю... Короче, мне дали наш единственный велокоптер и велели лететь к военным, чтоб они поделились с нами разрывными пулями. А то годлобойки у нас есть, а пули к ним почти закончились... А вообще, такая пуля здорово придумана! - Фермер оживился. - Взрывается только когда попадает во что-нибудь! Входит в тушу годла и разрывает её в клочья, видел? Годлы, которые с головами, наших годлобоек очень боятся, а "безголовым" всё по фигу, они ведь животные, прут прямо под пули, не разбираясь...
  - У годлоков преимущество не только на земле, но и в воздухе, - задумчиво проговорил Макс. - У них флайеры, звездолёты... Воевать против них трудно...
  - А ты как думал? - воскликнул Денис. - Ведь годлы, у которых человечья голова, не глупее людей! Они явились к нам на Зарею во всеоружии всего земного мира! Но главное - их много! Они клонируются, когда хотят. При желании всю планету могут завалить своим годлячим мясом... Вот, к примеру, в нашу деревню в Беловодье зашло восемь годлов, - принялся он рассказывать, усевшись поудобнее. - Мы бластерами загнали их в избу, а пока бегали к соседям за бензином, пока поджигали - смотрим: их уже полон дом. За какие-то три часа, пока они там сидели, они успели штук сорок клонов нарожать! Мы их всех, конечно, сожгли к чёртовой матери вместе с избой, но сам подумай: сорок штук! Вот и воюй с ними после этого!
  Увлечённые разговором, приятели не заметили большое чёрное пятно на поверхности реки, которое неторопливо плыло по течению, приближаясь к ним.
  Этот был тот самый годлок, который улетел за деревья. Получив ранение, он вращал педали с трудом и в конце концов рухнул в воду вместе с велокоптером. Теперь он плыл, поджав под себя щупальца и отдавшись течению, похожий на бесформенное пятно чёрной жижи. Из бугра, выступавшего над водой, высовывалась человеческая голова с длинными мокрыми волосами, закрывавшими один глаз. Увидев людей, голова снова погрузилась в бугор - из раздвинутых мышц остались торчать только нос и глаз.
  За несколько метров до людей он весь погрузился в воду, резко оттолкнулся от дна и метнулся вперёд. Его заметили слишком поздно. Он успел обхватить щупальцами ноги обоих приятелей и сдёрнуть их в воду.
  Раненые щупальца двигались не слишком проворно, на них темнели раны от бластерных лучей. По этим ранам Макс сразу узнал годлока, улетевшего за деревья. Юноша, уже в воде, схватился за бластер и дотянулся пальцем до пусковой кнопки. Но стрелять было неудобно, не удавалось развернуть дуло в сторону твари: луч беспорядочно прыгал по прибрежным камням и воде.
  - Филя! - закричал он, чувствуя, что щупальца обхватывают его всё туже.
  Годлок выбрался на противоположный берег и тянул за собой людей. Его лицо свирепо скалилось, глаз блестел, полный злобы.
  Послышался приближающийся гул велокоптера.
  - Пригнитесь, стреляю! - раздался крик Фили, бешено крутившего педали.
  На лице годлока отразился испуг. Голова начала втягиваться в тушу, но окончательно втянуться не успела: Макс, наконец, выстрелил ей точно в лоб. Голова всхрипнула и застыла.
  Без человеческой головы тварь подчинялась только своим звериным инстинктам, а они побуждали её к бегству. Оставив Макса, чудовище сползло в реку, волоча за собой Дениса. Фермер явно был без сознания. Его оплетали обожжённые щупальца, и Макс бил лучом главным образом по ним и по туше, стараясь не задеть человека. Велокоптер летел уже над самой его головой. Хлопнул выстрел из годлобойки, и тварь разлетелась комьями жидкой грязи.
  Тело Дениса погрузилось в воду. Звездолётчику пришлось прыгать за ним, вытаскивать на берег и делать ему искусственное дыхание. Из горла фермера выплеснулась вода, он судорожно закашлялся, раскрыл глаза.
  Поблизости опустился велокоптер.
  - Кажется, всё в порядке, - сказал Макс, отдуваясь. - Это был тот самый годлок, который улетел за деревья, а теперь он напал на нас из реки... Просто чудо, что он не оторвал у нас головы!
  - Сначала он должен был клонироваться, - ответил Филя. - То есть, создать как минимум двух клонов, которым он мог бы передать ваши головы. Без них ему убивать вас не было смысла.
  - Похоже, годлы в этих местах кишмя кишат, - прохрипел Денис, поднимаясь.
  - Кстати, мы больше не сможем от них нормально отбиться, - Филя похлопал рукой по годлобойке. - Это был последний патрон!
  - У нас есть бластер, - возразил Макс.
  Зареец на это только скептически покачал головой. Впрочем, Макс и сам понимал, что бластер - не слишком надёжная вещь в бою с годлоками. Твари не гибнут от огня так быстро, как от разрывных пуль.
  Денис поднялся на ноги и попытался сделать шаг. Максу пришлось его поддержать, иначе бы он снова опустился на землю.
  Они с Филей помогли ему добрести до велокоптеров.
  - Обе машины в порядке, но эта надёжней, - Филя показал Максу на один из аппаратов. - Полетишь на ней. А я с мужиком на своей полечу. Если появятся годлы на великах, прикроешь нас огнём.
  - Понятно, - звездолётчик без промедления запрыгнул на седло.
  Филя подхватил Дениса под мышки и направился к своему аппарату.
  Оба велокоптера поднялись в воздух почти одновременно. Беженец сидел у Фили за спиной.
  Максу при взгляде с высоты река показалась совсем маленькой. О происшествии на её берегу напоминали только чёрные останки годлоков, разбросанные по камням и траве.
  Вскоре река скрылась из виду. Под велокоптерами снова потянулся лес. Он лежал вокруг, сколько хватало глаз, уходя за горизонт, и только слева его замыкали величественные отроги Новоуральского хребта.
  
  
  Глава 22
  Военный лагерь
  
  Усилившиеся порывы ветра не особенно волновали звездолётчика: велокоптеры способны были сохранять вертикальное положение даже при сильных шквалах. Однако ветер заметно тормозил полёт.
  - Летим над опасным районом! - закричал Филя, сблизившись с Максом. - Приближаемся к Елоховке! Надо подняться выше, чтобы нас не достал бластер с земли!
  В том, что это был действительно опасный район, юноша убедился довольно скоро. Снизу взметнулся огненный луч и заплясал почти под самыми колёсами его велокоптера. Кто-то, прятавшийся в зарослях, пытался подбить Макса из бластера. А ещё через несколько минут, пролетая над какой-то поляной, звездолётчик увидел дымящиеся обломки вездехода. Машина была вся разворочена взрывами. Вокруг лежало с десяток разорванных годлочьих туш.
  - Макс! Макс! - закричал Филя, перекрывая гул двигателя.
  Справа, вынырнув из-под деревьев, к друзьям устремилось с полдюжины велокоптеров с годлоками.
  - Быстрее! - кричал Филя. - До наших осталось совсем немного!
  Слева, наперерез беглецам, летела ещё одна тварь. Она была ближе остальных, но когда Филя с решительным видом вскинул годлобойку, тварь быстро развернула машину и пошла на снижение.
  Однако те шестеро, что подлетали справа, явно не собирались отступать. Макс с удвоенной силой заработал ногами, выжимая из своего велокоптера предельную скорость. Невдалеке крутил педали Филя. Но, как приятели не старались, лететь быстрее, тем более при ветре, они не могли. У годлоков было больше сил, педали они вращали энергичнее, и расстояние между ними и беглецами понемногу сокращалось.
  Макс время от времени палил по тварям из бластера. Луч до них не доставал. К ужасу своему звездолётчик обнаружил, что луч начал блекнуть: в батареях огнемёта кончалась энергия.
  Где-то впереди, за деревьями, прогрохотал взрыв. Потом ещё один. Похоже было, что там рвутся снаряды. Над лесом потянулись клубы дыма. Филя держал курс прямо на них. Преследователям это давало небольшое преимущество: зная, куда летят беглецы, они могли срезать угол сближения. Но район, над которым они летели, видимо, стал опасным и для них самих. Уже почти нагнав беглецов, они внезапно затормозили и сгрудились. Снизу по ним ударил луч мощного бластера. Одна из тварей, которой луч обжёг щупальца, сползла с седла. Остальные разом повернули назад. Макс видел, как раненый годлок ещё какое-то время висел на вихляющемся, потерявшем управление велокоптере, держась за его рейки; наконец тварь свесилась вся, щупальца её разжались и она полетела на землю. За ней рухнул аппарат.
  Филя обернулся к Максу:
  - Прилетели! Снижаемся!
  Слева за деревьями горели дома Елоховки, но главные боевые действия, как можно было судить по взрывам и вспышкам, проходили не там, а километрах в трёх правее. Пролетев ещё немного, Макс увидел внизу зарейский лагерь, обнесённый баррикадами из поваленных деревьев. Посреди него стояли палатки и вездеходы; там же суетились люди в одинаковой пятнистой одежде.
  Как только велокоптеры опустились в центре этой импровизированной крепости, к ним подбежал какой-то здоровяк, заросший недельной щетиной, и уставился на Макса.
  - Ты парень со "Стремительного"? Филя всё-таки вытащил тебя?
  - Корабль взорвался через пять минут после того, как я эвакуировал этого молодчика, - сказал Филя с деланной небрежностью.
  - А это кто? - Бородатый показал на Дениса.
  - Спас его по пути, - тем же небрежным тоном ответил Филя. - За ним гналось с полдюжины годлов на великах. Я, разумеется, вмешался.
  Известие о прибытии Макса и Фили мгновенно облетело лагерь. Их обступили грязные уставшие мужчины, вооружённые бластерами и годлобойками. Из разговоров и вопросов Макс понял, что ему невероятно повезло. Когда по рации пришло сообщение, что где-то недалеко горит приземлившийся зарейский звездолёт, никто не решался отправиться туда. В окрестностях было полно тварей на велокоптерах. К тому же, как стало ясно из того же сообщения, звездолёт был захвачен годлоками. На борту оставался только один выживший - стажёр, который забаррикадировался в рулевом отсеке. Рискнул полететь только Филя, бывший профессиональный спасатель, а ныне сержант армии Зареи.
  Окружённый слушателями, Филя многословно рассказывал о своём полёте. Рассказывать пришлось и Максу. Всех интересовало, как корабль оказался захвачен годлоками, и особенно - что видели и на каких планетах побывали участники космической экспедиции. Усталый звездолётчик отвечал короткими фразами, с трудом подавляя зевоту.
  Сквозь толпу бойцов протиснулся высокий светловолосый военный с забинтованным запястьем.
  - Ладно, закончили перерыв, все вернулись на позиции, - громко скомандовал он. - Ещё успеете наговориться!
  Бойцы начали расходиться.
  - Так это ты Максим Раскатов? - обратился он к Максу.
  - Я.
  - Полковник Веснин, Василий Фомич, командующий отдельным батальоном Освободительной Армии, - он протянул юноше руку.
  Они обменялись рукопожатием.
  - Когда я улетал, армии на Зарее не было, - заметил Макс.
  - Пришлось создать, как видишь, - ответил Веснин и пояснил: - Мы здесь прикрываем отступление большой группы беженцев, уже почти всех переправили за реку... Короче, так. С тобой хочет поговорить президент. Он сейчас на связи. Сам он находится в главном лагере, у границы джунглей. Пообщаешься с ним в палатке связистов, а потом пойдёшь спать. Я смотрю, у тебя слипаются глаза.
  - Чуть не заснул, когда летел на велокоптере, - признался юноша. - Если б за нами не погнались годлоки, я бы точно заснул.
  Идя к связистам, Макс с Весниным прошли мимо вездеходов, в которые залезали дети и женщины с баулами и тюками. Несколько военных помогали им грузиться.
  - Быстрее заканчивайте, - негромко сказал им Веснин. - За реку надо перебраться до темноты.
  - Через пятнадцать минут трогаемся, господин полковник.
  Макс и Веснин двинулись дальше.
  - Это последняя партия, - сказал Максу военный. - Завтра с утра начнём сворачивать лагерь. Надо продержаться эту ночь. Годлоки не любят света, и основное наступление начнут, когда стемнеет...
  Палатка связистов стояла поблизости от баррикады из поваленных деревьев. Видно было, что совсем недавно здесь кипел бой. Баррикада была вся засыпана годлочьими внутренностями и оторванными щупальцами. Хмурые перепачканные военные сгребали их в кучи. Многие бойцы спали прямо тут же, на подстилках, положенных на землю, налепив на уши звукоизолирующие нашлёпки; другие перекусывали или чистили годлобойки.
  Макс замедлил шаг у короткоствольной пушки, которую обслуживало двое бойцов. Один подносил снаряды, другой закладывал их в орудийное гнездо. Время от времени пушка выстреливала в сторону ближайших деревьев, за которыми виднелись годлоки. Снаряды взрывались с грохотом и вспышкой, в разные стороны летели ветки, комья земли, оторванные щупальца, к небу поднимался дым.
  - Это ещё не бой, а так, разминка, - сказал Веснин. - Основное начнётся позже...
  Заметив, что Макс с любопытством разглядывает орудие, он сообщил ему, что это одно из лучших военных изобретений зарейских инженеров.
  - Жаль только, что таких пушек успели выпустить всего несколько сотен, - прибавил он. - Завод, где их делали, был захвачен годлоками в первые же дни... Кстати, снаряды к ним тоже негде производить, так что они у нас на вес золота...
  В палатке связистов находились трое военных. Двое сидели у приёмников, а третий, со звукоизолирующими нашлёпками на ушах, спал у стены. Один из связистов протянул Максу наушники.
  - Президент, - сказал он.
  В наушниках сквозь треск помех послышался голос:
  - Кто это? Максим Раскатов?
  - Да, это я, - ответил в микрофон звездолётчик.
  - Говорит Григорьев. С вами всё в порядке?
  - Всё, если не считать синяков и ссадин. Посадка "Стремительного" прошла не слишком удачно. Реактор всё-таки взорвался, а с ним и корабль.
  - Да, мне уже сообщили, - отозвался президент. - Вы взяли с корабля какие-нибудь материалы, касающиеся экспедиции?
  - Нет, ничего. Всё осталось там и погибло при взрыве.
  - Экспедиция, насколько я знаю, обследовала галактику в созвездии Лебедя.
  Макс подавил вздох досады. Меньше всего ему хотелось сейчас пускаться в разговоры о путешествии на "Стремительном", тем более - лезть в научные дебри, описывая планеты, мимо которых пролетал корабль. Он подпёр отяжелевшую голову кулаком. Мысли в ней ворочались вяло.
  - Да, господин президент, галактику МН-2431.
  Видимо по голосу уловив его состояние, Григорьев свернул беседу и попросил передать наушники Веснину. Тот с минуту слушал, что говорит президент, и на том разговор закончился.
  - Короче, парень, велено как можно быстрее доставить тебя в президентский лагерь, - сказал полковник, снимая с себя наушники. - Ты единственный, кто спасся со "Стремительного", и потому представляешь ценность для науки. Хотя какая тут может быть наука, когда Зарея гибнет... - прибавил он мрачно.
  - Я бы предпочёл остаться с вами и бить годлов, - сказал Макс. - Науке от меня мало проку.
  - Тем не менее, ты отправишься на юг, - ответил Веснин. - Хватит с меня неприятностей из-за Земскова...
  - А что он сделал?
  - Да погиб! Тоже вот, как ты сейчас, просился оставить его в батальоне, хотя мне было предписано эвакуировать его как ценного специалиста.
  Макс был поражён.
  - Земсков погиб? Я с ним ещё только сегодня утром разговаривал по рации из рулевого отсека!
  - Годлоки устроили газовую атаку и одновременно попёрли на штурм, - сказал военный. - Арсений Иванович как раз находился на укреплениях. Штурм мы, конечно, отбили, но в результате недосчитались одиннадцати бойцов...
  Говоря это, он направился к выходу из палатки. Звездолётчик последовал за ним.
  - Вездеходы с беженцами уже ушли, - продолжал Веснин, - поэтому сделаем так: ночь ты отдохнёшь, а утром вылетишь с Дехтерёвым на велокоптерах. С вами полетит связист, он будет держать постоянную связь с лагерем президента...
  Снаружи Макса дожидался рыжеватый молодчик, заранее вызванный Весниным. Здороваясь с Максом, молодчик сообщил, что его зовут Илья и что он ефрейтор Освободительной армии. Он проводил звездолётчика к низкой постройке, собранной из пластиковых блоков. В ней размещался душ с нагревателем. Там юноша наконец-то смог снять с себя одежду, пропахшую годлочьими внутренностями, и постоять немного под тёплыми струями. После он надел чистую камуфляжную форму и они с Ильёй направились к палатке, где Максу предстояло переночевать.
  
  
  Глава 23
  Небесная феерия
  
  Заходящий Яр стоял ещё высоко, но в лесу и в лагере уже сгустились сумерки. По периметру укреплений зажгли прожекторы. Илья по дороге сообщил Максу, что до вторжения годлоков он был школьным учителем в городке Цветочный Стан на Большом Восточном континенте, а когда началась война, ушёл, подобно многим зарейцам, в армию. Показывая на баррикады, он не без гордости говорил, что всё это сооружено вчера вечером за несколько часов.
  - Валили деревья и отбивались от годлов, - рассказывал он. - К нам сюда перебралось почти всё население Елоховки и много других беженцев. Мы всех уже отправили, завтра сворачиваем лагерь. Пойдём на помощь большой группе беженцев в двадцати километрах к северо-востоку.
  - Денис Красильщиков, случайно, не оттуда? - спросил Макс.
  - Оттуда, - кивнул боец. - У них там очень плохи дела с боеприпасами. Если мы не подоспеем, годлы их перебьют.
  Палатка, где Максу предстояло ночевать, находилась поблизости от пушки, которая изредка с громким треском выплёвывала снаряды в сторону групп приближавшихся годлоков. В палатке на надувных матрацах спали трое бойцов с нашлёпками на ушах. Ещё двое сидели в центре под тусклой лампой, чистили годлобойки. Оба бородатые, оба хмурые, один грузный, пожилой, с седой шевелюрой, другой помоложе, смуглолицый.
  Илья представил им своего спутника. Видно было, что те смертельно устали. С трудом раздвинув губы в улыбке, они кивнули Максу, а пожилой показал на резиновый рулон у стены.
  - Что такое надувной матрац, надеюсь, знаешь? - сказал Илья. - Надуваешь его и спишь на нём со всеми удобствами... А! Тут и нашлёпки есть! Это кстати. Прилепишь их к ушам.
  Он развернул рулон и начал дуть в маленькую трубку на его боку. Рулон постепенно наполнялся воздухом. Не надув его и наполовину, Илья протянул рулон Максу.
  - Надувай быстрей и засыпай, а то неизвестно, сколько придётся спать. Сейчас более-менее тихо, но затишье подозрительное. Годлы что-то замышляют.
  - А что они могут замышлять?
  Чтобы задать этот вопрос, Максу пришлось оторваться от трубки, и матрац немного сдулся.
  - Да что хочешь. Могут подкоп прорыть. А то ещё могут десант с флайера сбросить, или газ распылить...
  Попрощавшись, бывший школьный учитель ушёл, а Макс продолжал дуть.
  Какое-то время все в палатке молчали.
  - Правильно он сказал, могут сделать что хочешь, - проворчал смуглолицый бородач. - Для годлов это не война, а сплошное развлечение... Игра, в которой приз - человеческая голова...
  - Я лично им свою голову не отдам, - сказал пожилой. - Помру, и голова моя пусть помрёт, а годлам вонючим не достанется! Тут все, кто воюет, думают так же. А трусы давно перебежали к годлам и стали тварями...
  - Только бесполезно всё это, - проговорил смуглый после молчания.
  - Что - бесполезно? - спросил Макс, уже надувший матрац.
  - Да воевать. Только знай что отступаем. Запасов нет, патроны кончаются...
  - Годлы ведь как воюют, - заговорил пожилой. - Мясом прут. Им ничего не стоит нарожать сколько хочешь клонов и отправить их на убой. Подставить под наши пули, чтоб они у нас поскорей закончились... А что, стратегия правильная... Настанет момент, когда нам просто нечем будет отбиваться. Тогда они придут и возьмут наши головы голыми руками. Точнее - щупальцами.
  - Надежды никакой, - с тяжким вздохом подтвердил смуглый. - Дерёмся только чтоб доказать себе самим, что мы не трусы.
  - Я слышал, сегодня в четвёртом взводе застрелились двое бойцов, - сказал пожилой. - И это ведь только за сегодня... С начала войны сколько уже народу покончило с собой...
  - А я так думаю, наше сопротивление смахивает на одно большое самоубийство, - сказал смуглый, обращаясь скорее к Максу, чем к своему собеседнику.
  - Самоубийство - трусость, - произнёс юноша решительно. - Лучше в бою умереть!
  - Ты здесь первый день, не воевал ещё толком, - возразил боец. - А вот повоюй с наше, и тоже поймёшь. Поймёшь, как всё это бесполезно, бессмысленно... И чем дальше - тем бесполезней и бессмысленней... Воюем и отступаем, отступаем и воюем... А закончим войну в джунглях. В болотах.
  - Артём, ты брось такие мысли, - сказал пожилой. - Пока мы живы - жива и надежда.
  - Пустые слова, - проворчал Артём. - Мне, по правде говоря, уже и жить-то не хочется.
  - Нет, шанс есть, - возразил пожилой. - Шанс всегда есть. Годлоки не всемогущи. Вот, я слышал, на крайний север они не больно-то суются. Говорят, при низкой температуре они не могут клонироваться. Они становятся вялыми и еле двигаются. А в мороз вообще замерзают насмерть.
  - Значит, надо было подаваться на север, - сказал Артём.
  Его собеседник, кряхтя, расстелил на полу матрац.
  - Многие пошли туда, в области вечной мерзлоты, и, говорят, годлы там за ними не гоняются, - сказал он. - Ладно, давайте ложиться. Чувствую, больше часа нам спать не дадут...
  Он лёг прямо в одежде. Артём и Макс последовал его примеру. Прежде чем лечь, Артём притушил лампу. От её света остался только маленький синий огонёк, погрузивший палатку во мрак.
  Макс прилепил к ушам нашлёпки, и все звуки сразу пропали. Остался только слабый равномерный гул. Это был отзвук артиллерийской стрельбы, который, казалось, будет звучать всегда.
  Едва закрыв глаза, юноша сразу провалился в сон. И почти в ту же минуту почувствовал, как кто-то трясёт его за плечо. Это был пожилой. На его лице была противогазная маска, в палатке ярко горела лампа. Бородач протягивал ему маску и что-то кричал. Макс сорвал с ушей нашлёпки.
  - Опять газ распылили, сволочи! - Голос бойца звучал сквозь маску глухо. - Надевай быстрей, а то отключишься!
  Только сейчас до сознания юноши дошло, что в лагере воет сирена. Все, кто были в палатке, уже проснулись и надели на себя маски. Натянул её и Макс.
  Пожилой боец первым вышел наружу. За ним последовали остальные.
  Звездолётчик удивился, не понимая, как за те несколько минут, что он спал, небо успело потемнеть. Яр уже потонул за снеговыми вершинами Нового Урала; в темноте зарево пылающей Елоховки, казалось, разгорелось ещё ярче. Темноту прорезывали лучи прожекторов, в которые попадали люди в противогазных масках, палатки, низко летящие велокоптеры. Где-то хлопали годлобойки. Слышался рявкающий грохот пушек. Мимо Макса то и дело проносили носилки с лежащими людьми. В лагере не заметно было ни паники, ни суеты. Каждый знал своё место. Как будто эти люди всю жизнь только тем и занимались, что воевали с годлоками.
  Пожилой и Артём смешались с другими бойцами, сновавшими вокруг. Макс, не зная, что делать, куда идти, отправился искать Веснина, но навстречу попался Илья, тоже в противогазной маске.
  - Максим, я тебя ищу! Зачем ты вышел из палатки?
  - Все вышли, и я тоже.
  - Веснин велел сказать тебе, что ты можешь продолжать спать. Завтра рано утром ты вылетаешь отсюда.
  - Отлично, - Макс огляделся в поисках своей палатки, но её уже невозможно было найти среди других. Все палатки в темноте были одинаковыми.
  - Пошли, я тебя провожу, - сказал Илья.
  Они двинулись вдоль баррикады.
  - Только что пролетел флайер, - говорил бывший учитель, - многие наглотались газа и заснули... Понимаешь, годлы с флайера запустили газовую бомбу, которая при взрыве распыляет газ на большое расстояние. А газ такой, что чуть вдохнёшь - и всё, отрубаешься в один момент. Главное - трудно потом приводить уснувших в чувство...
  - Значит, они не умерли? - Макс проводил глазами несколько носилок с лежащими людьми, которые в эту минуту проносили мимо него.
  - Нет, конечно, - Илья невесело усмехнулся. - Годлы относятся к нам гуманно, помереть не дают. Если бы они захотели с нами расправиться, они бы за пять минут стёрли всё здесь в порошок.
  Пушки на баррикадах грохотали почти непрерывно. После газовой атаки годлоки возобновили штурм укреплений: из леса выползали их нелепые чёрные туши.
  - Видишь, прут? - сказал Илья. - Это всё "безголовые". Те, что с головами, сюда не сунутся, а "безголовые" - пушечное мясо. Тупые животные, которые слепо выполняют приказы своих родителей... Они ничего не умеют. Камень щупальцем нормально кинуть не могут, не то что держать бластер. Всё их назначение - тупо переть вперёд и быть убитыми, чтобы мы израсходовали на них как можно больше разрывных пуль.
  - Многие годлоки с головами тоже не умеют держать бластер в щупальцах, - заметил Макс.
  - Конечно, этому надо учиться, - согласился Илья. - Тем более головы у большинства здешних годлоков когда-то принадлежали простым зарейцам, которые бластеров в глаза не видели... Не знаю, правда ли это, но я слышал, что головастых годлоков научить чему-то новому уже невозможно. Они умеют только то, что умели когда-то в бытность свою людьми, и ничего больше. Среди них есть, конечно, кто умел обращаться с бластерами и водить фрайеры. Но таких мало...
  Разговаривая, они подошли к участку баррикады, который защищали знакомые Ильи. Илья обменялся с одним из бойцов кратким приветствием; другие, занятые стрельбой, даже не повернули головы в их сторону.
  - Слушай, - сказал Макс, когда они двинулись дальше, - у вас тут наверняка каждый человек на счету. Короче, я хочу присоединиться к вам. Хотя бы на эту ночь. Пусть мне выдадут годлобойку.
  Илья покачал головой.
  - Насчёт тебя есть распоряжение... А впрочем... сейчас спросим.
  Он подошёл к молодому светловолосому мужчине с забинтованной головой, как и все вокруг - в противогазной маске. На рукаве его перепачканной камуфляжной куртки красовались три прямоугольные нашивки.
  - Господин поручик, - обратился к нему Илья, - вот этот парень прибыл в лагерь только сегодня вечером. Пока никуда не зачислен, но хочет быть полезным армии. Может, пристроим его в наш взвод?
  - Максим Раскатов, - представился юноша.
  - Стукалин, Михаил Игнатьевич, - в свою очередь представился военный, обмениваясь с Максом рукопожатием. - Уже наслышан о вас. Вы прибыли с Дехтерёвым на велокоптерах.
  - Он единственный, кто спасся со "Стремительного", - сказал Илья.
  - Вы с годлобойкой обращаться умеете? - спросил у звездолётчика Стукалин.
  - Да, Филипп мне показал. Тут ничего сложного нет.
  Поручик повернулся к Илье:
  - Выдайте ему боекомплект Вихарева.
  - Момент!
  Илья скрылся в ближайшей палатке и вскоре вышел, держа в руках годлобойку и сумку с обоймами. Он протянул всё это Максу.
  - Вот, держи, - сказал он. - Теперь это твоё.
  - Займите позицию здесь, - поручик показал Максу на участок баррикады. - Ваша задача - уничтожать неприятеля на подступах к заграждению.
  - Ясно.
  - Возникнут проблемы - обращайтесь ко мне. И убедительная просьба: старайтесь экономить разрывные пули. Если не уверены, что попадёте, лучше не стреляйте сразу, а подпустите годла поближе.
  - Годлы только и ждут, когда у нас кончатся патроны, - прибавил Илья.
  Стукалин направился к артиллеристам, а Илья с Максом уселись у брёвен. Справа и слева от них почти непрерывно хлопали годлобойки. Илья передёрнул затвор, посылая патрон в патронник.
  - Ну вот, а теперь приступим, - с видом опытного военного он вгляделся в полумрак за деревьями, прорезанный лучом прожектора. - Прут... Скопом прут... По ним не из годлобойки, а из пушки шарахать надо...
  Макс, подражая товарищу, устроился удобнее и расположил перед собой ружьё. С маской на лице пользоваться прицелом было не совсем удобно, но скоро он освоился. Прицел позволял видеть в темноте, и в нём хорошо просматривались ближние и дальние подступы к укреплениям. В бледно-лиловом свете прицела различались стволы, кустарники, даже отдельные ветви, между которыми передвигались годлоки, похожие на низкие стоги сена. Взяв какую-нибудь из тварей на прицел, Макс не торопился, подпускал годла ближе, а потом медленно, как показал ему Илья, жал пальцем на спусковую кнопку. Получив пулю, годлок лопался, как наполненный гноем пузырь.
  Пространство перед баррикадой было расчищено от деревьев, и к появлению Макса почти полностью завалено разорванными годлочьими тушами. Но и дальше, где начинался лес и откуда выползали новые отряды годлоков, тоже всё было завалено тушами и ошмётками. Всюду валялись оторванные щупальца. Они висели даже на деревьях. Время от времени они падали с ветвей, предупреждая бойцов о появлении "обезьян" - так в отряде называли годлоков, пробирающихся по деревьям. Эти твари перекидывались с одного дерева на другое, цепляясь за ветви и скрываясь в гуще листвы. Макс с ними освоился быстро. Хотя "обезьяны" передвигались почти бесшумно, висящие повсюду останки их товарищей выдавали их, не позволяя подобраться к баррикаде незамеченными. Увидев, что с одного из "подведомственных" ему деревьев что-то сыплется, Макс несколько секунд шарил прицелом по завесам листвы, находил в ней шевелящуюся тень и нажимал на кнопку. Плеск в ветвях и фонтан чёрных брызг говорили о том, что "обезьяна" лопнула, разлетевшись в клочья.
  Благодаря прожекторам и прицелу ночного видения Макс знал все деревья и кусты перед собой как свои пять пальцев. Тварей он расстреливал одну за другой. Они выныривали из зарослей, словно из какой-то виртуальной реальности, и мерно двигались к баррикаде. Всё это походило на компьютерную игру, в которой от Макса требовалось ловить тварей на прицел и, подпустив метров на десять, на восемь, нажимать на спусковую кнопку. За те секунды, что он заправлял оружие новой обоймой, годлоки успевали подойти ещё ближе, но Макс действовал расторопно. На его участке твари могли подобраться к баррикаде максимум на пять метров.
  Минутами затишья молодые люди пользовались, чтобы поговорить. Макс засыпал Илью вопросами. Особенно его интересовали годлоки. Но бывший школьный учитель знал о них немного. Как и большинство зарейцев, он был уверен, что по-настоящему умны только годлоки с головой. С ними, по большому счёту, и приходится воевать. "Безголовые" были не умнее животных. Пожалуй, единственное, что их отличало от животных - это возникающая с самого появления их на свет тупая преданность "головастым". Они беспрекословно выполняли любые их приказы, даже приказ идти на гибель. Однако, заполучив голову, они уже не рисковали собой так безрассудно. С этим столь необходимым для повышения своего интеллекта органом они, по мнению Ильи, переходили в более высокий разряд годлочьей иерархии - в разряд господ, или повелителей. Этими так просто не покомандуешь. Годлок "с головой" проявляет себя как вполне разумное существо, даже как человеческая индивидуальность со всем строем присущего человеку мышления.
  - Годлоки могут клонировать себя сколько хотят, - говорил Илья. - Людских голов на всех клонов не хватает, поэтому они постоянно агитируют людей добровольно становиться такими, как они. Ещё когда они только десантировались на Зарею, они первым делом захватили телевидение и радиостанции и принялись круглыми сутками проводить по всем каналам пропаганду: дескать, как людям будет хорошо, если они сами, по своей воле, придут к ним и дадут провести над собой "операцию по обретению бессмертия" - так они называют отрывание головы. Люди после этого будто бы станут обладать сверхчеловеческими способностями...
  - Вот-вот, на Ксуре мне один "головастый" то же самое заправлял, - подтвердил Макс. - Мы, говорит, сверхлюди, мы бессмертны...
  - Всё это брехня, - убеждённо сказал Илья. - Никакие они не бессмертные и не сверхлюди, а гнусные грязные твари, совершенно бесчувственные ко всему. Человек гибнет, когда его голова переходит к годлу. Они просто крадут у нас наши мозги со всем, что в них накопилось за человеческую жизнь. Годлы умеют как-то подключиться ко всему этому и пользоваться им...
  По лагерю отменили газовую тревогу. Бойцы сняли маски. Макс с Ильёй, как и многие, принялись перекусывать лепёшками, которые выпекались при помощи особых дрожжей на полевой кухне. Эти дрожжи позволяли из совсем небольшого количества муки напечь столько хлеба, что им можно было накормить целый полк. Лепёшки приятели запивали бульоном из мясных кубиков.
  - Я слышал про годлов, - говорил с набитым ртом Илья, - что всё их тело, включая щупальца, состоит из вещества, по своей структуре сходного с серым веществом нашего головного мозга. То есть, фактически, годлок - это один сплошной мозг. Но мозг тёмный, звериный. Только когда он подключается к человеческому мозгу, он становится хитрым и умным. Но годлок и в этом случае не превращается в человека. Он как был зверем, так зверем и остаётся... Человеческий мозг для него - это вроде как компьютерная дискета с полезной информацией...
  - Если бы не эта информация, мы бы их всех давно перебили! - воскликнул Макс.
  - Это факт, - согласился Илья. - Они прекрасно знают, что без наших мозгов им не выжить как биологическому виду, вот и охотятся за нами. Для годлов каждый человек на вес золота. Ради того, чтобы захватить с десяток людей, они готовы кинуть на гибель тысячу "безголовых"...
  Их разговор неожиданно прервала вспышка на западе, где-то за горами Нового Урала. Ледяные шапки вершин, белевшие в сиянии звёзд, розовато озарились. Сияние залило половину неба.
  Друзья в удивлении поднялись на ноги. По всему лагерю стихла стрельба. Все глаза обратились на запад, где снова полыхнуло.
  Из-за горных отрогов появился летающий диск. Макс его сразу узнал. Он видел его на орбите Зареи, когда готовился совершить посадку. Тогда за диском летело пять бочкообразных звездолётов. Теперь бочек было только две, и летели они гораздо выше диска, который был охвачен пламенем и периодически ярко вспыхивал, озаряя небо, горы и лес на десятки километров. Бочки, похоже, следили за его полётом.
  Диск шёл по наклонной траектории на юго-восток, сверкая и оставляя за собой длинный огненный шлейф. По окрестностям разносился глухой рокот.
  - Да он падает! - воскликнул Илья.
  Максу и без его восклицания было ясно, что дисколёт падал. Прежде чем он исчез из поля видимости, юноша заметил, как от днища аппарата отделился маленький серебристый объект и полетел рядом с ним параллельным курсом. Спустя считанные секунды диск и серебристый объект скрылись за горизонтом, но раскаты ещё какое-то время звучали, и по небу тянулась светлая полоса, обозначая путь загадочного аппарата.
  Мимо приятелей прошёл Стукалин.
  - Заканчивайте перерыв, - коротко скомандовал он. - Годлы снова попёрли.
  - Господин поручик, - Макс шагнул ему навстречу, - я видел этот диск с борта "Стремительного", когда пролетал по орбите Зареи!
  Стукалин остановился.
  - Вам что-то известно о нём?
  - Ничего. Он пролетел мимо "Стремительного", а его преследовало пять кораблей бочкообразного типа.
  - Все космические корабли на Зарее управляются годлоками, - вставил Илья.
  Поручик на секунду задумался.
  - Его преследовали, говорите?
  - Почти не сомневаюсь в этом, - ответил Макс.
  - Хорошо, - кивнул Стукалин. - Я сообщу о вашем наблюдении полковнику. Возможно, он захочет поговорить с вами об этом.
  По небу снова разлилось розовое сияние. На этот раз оно исходило с юго-востока, куда улетел диск.
  Продлившись несколько секунд, сияние погасло. Лишь редкие облака ещё сохраняли его блеск, но очень скоро померкли и они.
  Поручик быстрым шагом направился к пушкам, а молодые люди, взяв наизготовку годлобойки, снова прильнули к баррикаде.
  
  
  Глава 24
  Ночной бой
  
  Послышался приближающийся гул. Макс безошибочно распознал в нём звук флайерного двигателя. Вспомнив, что у зарейцев флайеров нет, он в тревоге обернулся к Илье. Но тому нечего было сказать. Им с Максом, как и остальным бойцам, оставалось лишь молча наблюдать за манёврами появившегося в небе летательного аппарата. В прошлый прилёт флайер пальнул по лагерю бомбой с усыпляющим газом. Каких сюрпризов надо было ждать от него на этот раз?
  Серебристо-стальной яйцевидный аппарат с двумя небольшими крыльями, хорошо различимый на фоне звёзд, вдруг резко нырнул вниз. Казалось, пилот вознамерился врезаться в землю в самом центре лагеря. По флайеру ударили лучи мощных бластеров. Огнеупорная обшивка отразила их. Метрах в пятнадцати от земли флайер резко сбавил скорость, развернулся и полетел над палатками. Илья, пользуясь случаем, объяснил Максу, что флайер можно подбить из бластера только если стрелять всё время по одной точке в районе реактора. На практике сделать это трудно, ведь флайер не станет стоять на месте и ждать, пока в его боку прожгут дырку.
  Летательный аппарат всё время замедлял скорость, и, наконец, завис над лагерем. На его корме раскрылись створки большого люка и оттуда вязкой чёрной кашей посыпались годлоки. Упавшие первыми наверняка разбились насмерть, зато остальные валились на их мягкие тела и, не получая серьёзных повреждений, тут же откатывались в сторону.
  - Ну, Макс, теперь держись! - закричал Илья. - Они сбросили десант! Большой десант!
  Когда все годлоки свалились вниз и разбежались по лагерю, с флайера спустили не меньше дюжины канатов, концы которых достали до земли. Объяснять, для чего это нужно, у Ильи не было времени: он стрелял из годлобойки непрерывно. Макс и остальные тоже палили направо и налево. Годлоки лопались, заваливая своими внутренностями всё вокруг себя. Не прошло и минуты, как звездолётчик с ног до головы был облеплен чёрной вонючей слизью. Не обращая на неё внимания, он стрелял, перебегая с места на место и уворачиваясь от щупальцев.
  Годлоки рушили палатки, ломали пластиковые стены временных домиков; захваченных людей волокли к канатам, свисавшим с флайера. Только теперь Макс понял их назначение. Годлоки привязывали к нижним концам канатов пленников, после чего канаты подтягивались вверх и вместе с пленниками исчезали в люке. Поднимаемые кричали в ужасе. Среди них Макс узнал седобородого бойца, ночевавшего с ним в палатке.
  - Братцы! - орал бородач. - Убейте меня! Пристрелите! Моя голова достанется тварям! Не хочу! Братцы! Убейте...
  Прикрученный к канату, он был бессилен что-либо сделать. Снизу били бластерные лучи. Ими удавалось перерезать некоторые канаты, но большинство втянулось с добычей в утробу люка. Макс видел, что в люке скрылся и бородач, извивавшийся и кричавший до самого последнего момента.
  По флайеру било сразу несколько бластеров, оплавляя обшивку. В конце концов его пилот счёл за лучшее набрать высоту и убраться из зоны обстрела.
  Теперь годлоки волокли пленников к лесу. Большинство захваченных были спящие, надышавшиеся усыпляющего газа во время предыдущей атаки флайера. Но немало было и активных бойцов, накрепко обхваченных щупальцами. Годлоки гонялись за людьми по всему лагерю, причём с особенной яростью за теми, кто был вооружён годлобойкой. Твари шли под выстрелы, погибая десятками, но заставляя бойцов израсходовать всю обойму, после чего те становились их лёгкой добычей.
  Макс с Ильёй потеряли друг друга в суматохе. Илья успел сказать, что десант - это отвлекающий манёвр. Все сброшенные с флайера годлоки обречены на гибель, но они должны оттянуть бойцов от защиты укреплений и дать возможность ворваться в лагерь основным силам, подходившим из леса. Поэтому сейчас придётся воевать на два фронта: уничтожать "десантников" и успевать расстреливать атакующих баррикады.
  Макс оказался в самой гуще сражения. Оглядываясь, он видел вокруг себя только годлоков. Расстреляв в упор несколько тварей, юноша привычным движением сунул руку в сумку и вдруг обнаружил, что обойм больше нет. Он побежал было, но чьё-то щупальце захлестнуло его лодыжку и резко дёрнуло. Макс, падая, закричал от невыносимой боли в ноге. Щупальце поволокло его в самую груду годлоков, медленно отступавших под градом пуль.
  Его протащило несколько метров, когда он почувствовал, что хватка щупальца ослабла: державшая его тварь угодила под разрывную пулю. Но годлоков вокруг было слишком много, чтобы Макс успел отбежать. Его успели схватить сразу две твари. Макс мог лишь слабо трепыхаться: избавиться от хватки чудовищ у него не было никакой возможности. Твари ползли к баррикаде, явно намереваясь уйти в лес. Цепенея от ужаса, юноша каждую секунду ждал, что ему оторвут голову... Но секунда проходила за секундой, а голова оставалась на месте.
  Вскоре Макс понял, что второй годлок отпустил его; теперь его тащил только один, то волоча по земле, то останавливаясь и накрывая своей тушей. Пленник уже не пытался вырваться, только, по мере возможности, старался затормозить продвижение твари. Он мало что мог увидеть, лишь когда годлок поворачивался, показывались лучи прожекторов, какие-то тени и чёрные щупальца, змеившиеся на фоне звёздного неба. Однажды юноша заметил, как мимо него проволокли какого-то человека с забинтованной головой. Максу показалось, что это Стукалин...
  Тварь, тащившая Макса, подобралась к баррикаде. Крики и хлопки годлобоек слышались отовсюду. В царящей вокруг неразберихе запросто можно было получить пулю или бластерный луч от своих же. "И пускай, - мысленно говорил себе Макс, вспоминая седого бородача, поднимаемого к люку. - И пускай! Лучше погибнуть от рук зарейцев, чем отдать голову тварям. Это, по крайней мере, не худший выход".
  Годлок начал перебираться через баррикаду. Если он уйдёт в лес, то всё для Макса будет кончено. Макс ногтями и зубами цеплялся за шершавые брёвна. Внезапно его отшвырнуло в сторону. Щупальца, только что державшие его, покатились, расплёскивая чёрную кровь. Макс остолбенело оглядывался. Годлока всё-таки прикончили!
  Звездолётчик лежал на земле по другую сторону баррикады. Кто-то подхватил его под руки, перетащил через брёвна, усадил. Над ним наклонился незнакомый боец.
  - Как ты? Всё цело?
  Макс, тяжело отдуваясь, ощупал болевшую ногу.
  - Да вроде цело...
  Боец поспешил дальше и смешался с группой стрелков, теснивших остатки десанта. Макс с трудом поднялся и, хромая, побрёл к уцелевшим палаткам.
  Насколько можно было судить, с десантом в основном было покончено. Оставшиеся годлоки, захватив добычу - живых людей, - пятились, надеясь уйти в лес. Зарейцы методично выбивали их одного за другим, освобождая пленников. И всё же положение лагеря оставалось критическим. Во время десанта годлоки предприняли массированное наступление из леса. Основной их удар пришёлся на северную баррикаду, где у зарейцев было всего три пушки. Орудия громыхали почти непрерывно, но они явно не справлялись с напором тварей.
  У медицинских палаток женщины в камуфляжной форме оказывали помощь раненым. Одна из них, осмотрев ногу Макса ультразвуковым прибором, каким его осматривала на "Стремительном" Маргарита, констатировала отсутствие переломов. Юноше ввели необходимые лекарства и отпустили. Он направился было к своей баррикаде, как вдруг среди раненых увидел Веснина. Полковник лежал на носилках, на его плече алел рубец от бластерного луча. Годлоки атаковали лагерь безоружными, смекнул Макс, значит, Веснина в неразберихе боя случайно ранили свои же, как и некоторых других, доставленных к медикам. Веснин в нетерпении просил врачей только об одном: поскорее заштопать рану.
  - Раскатов? - сказал он, вглядевшись в юношу. - Ты что, уже успел повоевать?
  - Как и все, - Макс с лёгкой улыбкой пожал плечами. - А скажите, господин полковник, могу я где-нибудь получить годлобойку? Мою отобрали годлы.
  Веснин тихо сказал что-то одной из санитарок, она ушла и вскоре вернулась с ружьём и сумкой с обоймами.
  - Запасной боекомплект из резервного фонда, - сказал Веснин. - Годлобойку постарайся сохранить. Их немного осталось. Тебе известно, что годлы ворвались в палатку, где хранилось оружие? Они всё там разбили и поломали!
  - Сохраню, - пообещал Макс.
  - Если увидишь Стукалина или кого-нибудь с южной баррикады, пришли его ко мне.
  Максу очень не хотелось говорить, что он видел поручика в щупальцах годлоков. Он вообще не любил сообщать дурные вести.
  - Понял, господин полковник, - коротко сказал он, повесил годлобойку на грудь и отправился к своему взводу.
  Десант был уничтожен почти весь. Немногие уцелевшие годлоки, которым удалось перебраться через баррикады и покинуть лагерь, отползали к лесу. Макс разыскал заместителя Стукалина и тот отправился к полковнику; звездолётчик занял своё место среди стрелков, отражавших атаку из леса.
  Но как только он начал стрелять, боец справа дёрнул его за рукав.
  - Эй, ты совсем не целишься, как я погляжу! Не видишь, там люди?
  Только сейчас Макс заметил, что некоторые годлоки, отползавшие к лесу, волокли захваченных людей. Приглядевшись внимательней, он, к своему удивлению, понял, что эти люди ещё живы! Его прошиб холодный пот. Он не разглядел людей впотьмах и, действительно, стрелял в отходящих годлоков не целясь! Тем не менее он готов был поклясться, что его пули попадали в тварей, а не в людей.
  Он начал объяснять это бойцу, но тут подскочил какой-то военный с пятью нашивками на рукаве - капитан, догадался Макс, - и показал куда-то направо.
  - Ступай к той баррикаде! - приказал он юноше. - Там годлы прут большой массой, а людей мало! Займи любое место и лупи по тварям хоть от живота веером!
  На соседнем укреплении Макс без труда нашёл пустующее место, привычно залёг у брёвен, установил перед собой годлобойку и принялся нажимать на кнопку.
  Рядом грохотали две пушки. Снаряды, попадая в надвигающуюся цепь годлоков, взметали целые фонтаны оторванных щупальцев и окровавленных ошметьев. Один из артиллеристов - низкорослый крепыш, весь мокрый от пота, вынимал из ящика снаряды и относил к пушкам. Макс слышал, как он кричит, перекрывая шум, что снаряды кончаются. И правда, пушки скоро смолкли. Вся тяжесть отражения атаки легла на стрелков.
  Годлоки на этом участке устроили настоящую "психическую атаку". Они двигались сплошной стеной, налезая друг на друга. Их были сотни, возможно - тысячи. Многие пробирались по деревьям. Макс только и успевал менять обоймы.
  Несмотря на непрерывный огонь, передовая линия тварей в некоторых местах почти вплотную приблизилась к баррикаде. Одна тварь подобралась к самым брёвнам. Боец, стрелявший рядом с Максом, замешкался, меняя обоймы. Тварь схватила его щупальцами, выдернула из-за брёвен, подняла в воздух, а потом прижала к себе. Со своей добычей годлок направился назад, к лесу, но далеко уйти не успел: Макс, рискуя задеть пулей схваченного бойца, попал точно в центр годлочьей туши и разметал её в клочья. Оглоушенный разрывом пули боец вернулся к баррикаде ползком. Он весь был залит слизью, она текла с его головы, с плеч, с рук. Его подхватили и помогли укрыться за брёвнами. Поскольку ему требовалось время, чтобы прийти в себя, Максу пришлось "работать" за двоих. Это было не так-то просто: годлоков становилось всё больше.
  За спиной юноши послышалось знакомое гудение. Мельком оглянувшись, он увидел приближающийся велокоптер. Тот летел в метре от земли, нагруженный ящиками со снарядами. В седле велокоптера сидел Филя. Максу некогда было даже поприветствовать приятеля - годлоки были в двух метрах!
  - Ну наконец-то! - Артиллерист бросился к "летающему велосипеду".
  Тот снизился за спиной Макса. Пока артиллеристы отвязывали и вскрывали ящики, Филя с годлобойкой присоединился к звездолётчику.
  - Макс, привет! - закричал Филя, давя на кнопку. - Я смотрю, ты в центре событий, а тебе надо бы выспаться! Завтра... нет, уже сегодня утром мы вылетаем отсюда!
  - Сначала отобьём атаку, - сквозь зубы ответил Макс, не отрываясь от прицела.
  Пушки загрохотали с новой силой. Стена годлоков, вся в брешах, поползла назад.
  - Держи, - Филя сунул ему в сумку несколько полных обойм. - Мне сейчас некогда, но я тебя разыщу!
  Он вернулся к велокоптеру и вскочил в седло. Загудел двигатель. Аппарат поднялся и полетел к палаткам, где хранились боеприпасы.
  
  
  Глава 25
  Затишье
  
  Лес перед баррикадой опустел. Воспользовавшись передышкой, бойцы начали устраиваться на отдых. Наблюдать за лесом остались двое часовых.
  Следуя общему примеру, Макс прилёг на брёвна, подложив под голову чей-то грязный ватник. Затишье установилось во всём лагере. Годлочий десант был уничтожен, и, что самое важное, удержаны баррикады. При свете прожекторов Макс видел, как уставшие грязные бойцы ведут к медпункту своих товарищей, побывавших в объятиях тварей. Под их ногами хлюпала чёрная годлочья слизь. Ею был залит весь лагерь. Повсюду валялись куски щупальцев. Макс подумал, что Илья был прав, когда говорил о "безголовых" как о тупицах, способных выполнять лишь самые элементарные приказы. Будь у них хоть немного человеческих мозгов, лагерь был бы давно взят.
  Он перевёл взгляд на снеговые вершины, казавшиеся совсем близкими в прозрачном, чуть колеблющемся воздухе. Снег на них голубовато светился под звёздами, среди которых висел тонкий серп нарождавшейся Меропы. В лицо юноше веяло ночной свежестью, отдававшей тошнотворным запахом годлочьей крови.
  - А, Максим! - знакомый голос вывел его из полузабытья и заставил привстать.
  Возле него остановилась группа офицеров, обходивших баррикаду. Среди них Макс узнал Стукалина. Поручик постоянно вытирал платком лицо, чёрное от годлочьей крови, но чище оно не становилось.
  - Ты правильно сделал, что не остался в палатке, - сказал Стукалин, - а то не миновать тебе попасть в щупальца годлам.
  - Я не мог сидеть в палатке в такую ночь, - ответил Макс.
  - Тебе не мешало бы умыться. Впрочем, нам всем не мешало бы умыться!
  И Стукалин с офицерами направился дальше.
  Оглядевшись, Макс пошёл туда, где недавно принимал душ. От душевого домика остались только обломки, но вода, бившая здесь из подземного источника, продолжала струиться по проложенному в земле желобу. Пока специалисты занимались восстановлением нагревательной установки, бойцы умывались холодной водой. Дождавшись, когда у желоба освободится место, Макс с удовольствием погрузил руки в ледяную воду и принялся смывать с головы, с шеи, с плеч пахучую слизь.
  У провиантской палатки он встретил Илью. Тот уже умылся и жевал на ходу лепёшку.
  - Командир приказал всем отдыхать, пока тихо, - сообщил он.
  - А ты уверен, что годлы не полезут снова? - спросил звездолётчик.
  - Тогда нас разбудят.
  Молодые люди направились к баррикаде, на которой Макс держал оборону до десанта. Большинство бойцов здесь уже спали - многие на надувных матрацах, а кое-кто прямо на земле или на брёвнах.
  - Думаю, что годлы уже не предпримут ничего серьёзного, по крайней мере - до утра, - сказал бывший школьный учитель. - Они понесли слишком большие потери.
  - Меня удивляет вот что, - заговорил Макс. - Если "безголовые" выполняют приказы "головастых", то странные это приказы!
  - Почему странные? Тут всё ясно. Годлам нужны наши головы, только ради этого они и воюют.
  - Сегодня ночью они захватили много людей и ничего им не сделали, - пояснил Макс свою мысль, умолчав о том, что сам был в числе захваченных. - Они могли сразу оторвать у них головы и присвоить себе, как это было во время захвата "Стремительного".
  - Логика их действий совершенно понятна, - ответил Илья учительским тоном. - Они, конечно, могли присвоить себе головы пленников, но в условиях боя это было нецелесообразно. Человеческие головы им никак не пригодились бы, потому что десант с самого начала был обречён на уничтожение. А с ним погибли бы и захваченные головы. Целью десанта было не присвоение голов, а отвлечение наших бойцов, вывод из строя вооружения и инфраструктуры, облегчение штурма тем, кто шёл из леса... Вот когда они окончательно захватят лагерь, тогда и начнут откручивать у нас головы. А пока они сохраняют нас в целости.
  - Такой приказ им дали "головастые"?
  - А то кто же. "Головастые" сидят сейчас где-нибудь недалеко в безопасном месте и руководят этим стадом.
  Приятели надули матрацы и улеглись.
  - Всё же, надо признать, десантники частично выполнили свою задачу, - заметил Илья.
  - Какую задачу?
  - Разорили поллагеря и разбили много годлобоек. Чувствую, после сегодняшней ночки у нас будет очень большой напряг с оружием... - Илья повернулся на бок и закрыл глаза. - Ладно, потом поговорим. Глупо отнимать драгоценные минуты у сна...
  Мимо прошло несколько бойцов, о чём-то взволнованно переговариваясь. Макс, привстав, заметил, что они направляются к двум вездеходам, возле которых собралась группа человек в тридцать. Среди них Макс разглядел Филю.
  Охваченный любопытством, звездолётчик встал с матраца, закинул за спину годлобойку и зашагал туда. Бойцы уже залезали в вездеходы.
  Макс протолкался к приятелю.
  - Что тут такое? Куда они едут?
  - Предстоит вылазка, - негромко ответил Филя. - Только что пришло сообщение, что оба вездехода с беженцами, которые мы отправили вечером, попали в ловушку.
  Бойцы залезали в люк один за другим. Филя явно собирался последовать за ними.
  - Ты тоже едешь? - удивился Макс.
  - А как же? Конечно!
  - Но мы вроде бы утром должны вылететь из лагеря.
  - До утра я ещё успею вернуться. Вездеходы застряли недалеко отсюда.
  Приятели приблизились к люку, в котором виднелось усатое лицо сержанта.
  - Давайте, шевелитесь, - поторопил он их. - Первая машина уже готова к отправке, а мы ещё телимся...
  Филя вскочил на подножку и нырнул в люк. В спину Макса дышали бойцы, собиравшиеся тоже залезть в вездеход, и звездолётчик, недолго думая, полез за Филей. Он не хотел, чтобы о нём подумали, будто он струсил, к тому же намечалось новое приключение!
  Вездеход мало чем отличался от того, что был на "Стремительном", на нём лишь не было специальной брони, защищавшей от сильных излучений. Таких вездеходов к началу годлочьего нашествия на планете было множество. Зарейцы почти не пользовались автомобилями, поскольку мало было дорог; основными видами транспорта были велокоптеры, флайеры и вездеходы. Когда разразилась война, вездеходы были переоборудованы: наверху появилась вышка, из которой два стрелка могли вести круговой обстрел.
  За Филей с Максом в вездеход залезли ещё два бойца, и сержант закричал оставшимся снаружи:
  - Всё, хватит, у нас полный комплект! Остальные свободны!
  Хлопнула, закрываясь, крышка люка. Машина тронулась.
  
  
  Глава 26
  Беглец
  
  В вездеходе имелись только три кресла, которые располагались перед лобовым иллюминатором. В них сидели водитель, сержант и радист. Остальные сидели прямо на полу, зажав между ног годлобойки и бластеры.
  Усталость брала своё: большинство бойцов, едва устроившись, сразу заклевало носом. Если кто и разговаривал, то коротко и шёпотом. Максу с Филей достались места в середине кабины. Прямо над ними, в башне вездехода, сидели два стрелка. Сапоги стрелков едва не упирались в их лица. Макс старался не обращать на них внимания, как и на тесноту, грязь и спёртый, пахнущий годлоками воздух. В дальнем углу он увидел смуглолицего Артёма. Тот тоже заметил его. Они обменялись кивками.
  Время от времени Макс вытягивал шею, стараясь поверх голов что-нибудь рассмотреть в боковом иллюминаторе. Сначала там мелькали лучи прожекторов, но скоро они померкли и за прозрачным пластиком сгустилась темнота.
  В кабине тускло горела единственная жёлтая лампа. Тоненько попискивал приёмник. Радист вслушивался в то, что звучало в наушниках. Наконец он снял их и тихо поговорил с сержантом. Тот всем корпусом развернулся к бойцам:
  - Есть здесь Максим Раскатов?
  - Есть, - отозвался юноша. - Это я.
  - Подойди, с тобой будут говорить по рации.
  Макс протиснулся между коленями бойцов к креслу радиста, присел на корточки и надел наушники.
  - Раскатов! - услышал он голос Веснина. - Мне сообщили, что ты сел в вездеход. Что за самовольство! Тебе же ясно сказано, что утром ты вылетаешь на юг!
  - Филипп тоже тут, - пробормотал в своё оправдание звездолётчик. - Он сказал, что мы успеем обернуться до утра...
  - А потом заснёте на велокоптерах, да? - В голосе полковника сквозило раздражение. - Я освободил вас обоих от дежурства, чтобы вы успели выспаться, а вы что делаете?
  - Но, сударь... - замямлил Макс. - Я могу целые сутки не спать...
  - Мне придётся обо всём доложить президенту, пусть он сам принимает меры в отношении вас. А пока я приказываю вам обоим, в особенности тебе, не высовываться из вездехода и не принимать участия в боевых действиях. Понятно?
  - Понятно, сударь.
  - Я скажу сержанту Федорчуку, чтоб лично проследил за этим. Жду вас в лагере живыми и невредимыми.
  Макс отдал наушники радисту и, осторожно передвигаясь по трясущейся кабине, вернулся на место.
  - С кем ты говорил? - зашептал Филя.
  - С Весниным. Он недоволен.
  - А, ничего, - Филя махнул рукой. - Не обращай внимания.
  - Он велел сержанту не допускать нас до боевых действий.
  - Ладно, там посмотрим...
  Вездеходы катили друг за другом не торопясь, следуя по колее, проложенной вездеходами с беженцами. За иллюминаторами не видно было ничего, кроме ближайших деревьев. Неожиданно одно из них стало крениться и с шумом рухнуло позади машины. Все сразу поняли, что оно должно было упасть ей на крышу.
  - Здесь годлы, внимание! - закричал Федорчук. - Приготовиться к отражению атаки!
  При слове "годлы" все разом проснулись, сжали оружие. Взгляды устремились на иллюминаторы.
  Рухнуло ещё одно дерево, упав перед первым вездеходом. Не снижая скорости, тот упёрся в него и несколько метров толкал перед собой, пока ствол не прибило к соседним деревьям. Вездеход продолжал урчать и работать гусеницами, постепенно переваливаясь через него. Но тут, снова перекрывая ему путь, повалились две довольно мощные сосны.
  В иллюминаторы было видно, как в полумраке под деревьями снуют неуклюжие бесформенные тени. Из вездеходов по ним открыли огонь из бластеров. Тени убрались.
  После недолгих переговоров по рации Федорчук обратился к бойцам:
  - Значит, ситуация такая. Машины с беженцами попали в западню. Годлы замаскировали овраг на их пути, машины свалились и не могут выбраться. Люди не пострадали, но пока не рискуют покидать вездеходы.
  - Они будут указывать нам путь зелёными ракетами, - прибавил радист. - Следите за небом.
  И действительно: минуты через три над лесом взвилась зелёная вспышка. Описав в воздухе дугу, она медленно погасла.
  - Они недалеко, - загалдели в кабине, - метров пятьсот от нас!
  Первый вездеход перебрался, наконец, через завал из упавших деревьев и прибавил скорость. Второй неотступно следовал за ним.
  За завалом машины сошли с колеи и двинулись напрямик через лес, стремясь тем самым избежать замаскированных ям. Зелёные ракеты взлетали ещё несколько раз, указывая путь.
  Под гусеницами ломался подлесок, в свете фар из тьмы вырастали мощные замшелые стволы. Вскоре деревья расступились. Вездеходы выехали на опушку просторной поляны, в середине которой виднелся овраг. Очередная зелёная ракета вынырнула, казалось, из-под земли. Вездеходы остановились. Из первой машины вылезли разведчики и направились к оврагу.
  Радист в вездеходе Макса напряжённо прислушивался к тому, что ему передавали.
  - Обе машины в овраге, - заговорил он. - Глубина метра полтора - два от силы. Но склоны крутые, выехать невозможно... Все люди живы, только некоторые получили травмы. Годлы пытались до них добраться, но были отбиты... Решено кинуть им конец троса и вытянуть...
  Лишь сейчас окончательно стала ясна картина происшедшего. Примыкавшую к лесу часть оврага годлоки замаскировали, положив сверху длинные тонкие стволы и присыпав прелой листвой и ветками. Водители вездеходов с беженцами не заметили ловушки: первая машина провалилась в овраг сразу, а вторая, пытаясь объехать склон, сползла в тот же овраг в паре десятках метров от первой.
  - А где годлы? - спросил у радиста Федорчук.
  Тот молчал целую минуту, слушая голос в наушниках.
  - Годлы ушли примерно полчаса назад - наверно, когда узнали, что мы выехали на помощь.
  Бойцы оживились, заговорили, перебивая друг друга:
  - Годлы ушли? Не может быть!
  - Не могли они так просто уйти!
  - Это подозрительно. Твари что-то задумали.
  - Конечно, задумали! Они сейчас где-нибудь поблизости и наблюдают за нами...
  - Тихо! - рявкнул сержант. - Всем сохранять спокойствие и не покидать машину без моего приказа.
  Большинство бойцов сгрудилось у левого борта, обращённого к оврагу. Все смотрели в иллюминаторы и в раскрытый люк, как из первого вездехода вытаскивают металлический трос, разматывают его и подтягивают его конец к оврагу, перекликаясь с людьми из упавших машин.
  К Максу ближе был иллюминатор на правом борту, обращённый к лесу, и Федорчук велел ему следить за "тылами". Юноша добросовестно вглядывался в полумрак, но ничего подозрительного не замечал. Возможно, годлоки и правда ушли.
  - Там кто-то бежит, - сказал Филя, тоже смотревший в иллюминатор. - Это человек! Вон он, где ёлки!
  В иллюминатор заглянул сержант.
  - Сейчас разберёмся, - сказал он, и обернулся к бойцам. - Прошников, Чернецов, пойдёте ему навстречу. У леса наденьте противогаз, а то, может, это опять ловушка.
  Бегущий явно направлялся к вездеходам. Макс следил за ним, задаваясь вопросом: что он делает один в ночном лесу, да ещё в таком месте, где полно смертоносных тварей?
  Взволнованы были и остальные бойцы. Теперь общее внимание переключилось на иллюминаторы правого борта. Прошников и Чернецов, оба молодые люди, но, судя по их повадкам, уже бывалые вояки, с годлобойками наперевес направились к незнакомцу. Увидев их, тот во весь дух побежал им навстречу, беспрестанно оглядываясь. Из вездехода смотрели, как Прошников с Чернецовым подходят к нему, как разговаривают с ним о чём-то и как вместе с ним возвращаются к машине. Из леса их никто не преследовал.
  Забравшись в вездеход, бледный запыхавшийся мужчина средних лет, в потёртой зимней куртке и в сапогах, рассказал, что зовут его Селин, Павел Григорьевич, что он и группа беженцев попали в эти места, перебравшись через горы. В группе одиннадцать человек, в том числе три женщины. Примерно час назад на них напали годлоки. Их всех схватили, но головы почему-то отрывать не стали, вместо этого привязали к деревьям. А потом все годлы вдруг куда-то ушли, оставили только двух "безголовых" следить за ними.
  - Мне удалось развязаться и удрать. Один "безголовый" побежал за мной, но в лесу он отстал... Я видел зелёные ракеты и шёл на них, надеясь, что там наши...
  - Ну, мужик, тебе крупно повезло, - заметил Филя.
  - Что-то мне не верится, что годлы просто так взяли и ушли, - с многозначительным видом сказал сержант. - Неспроста это.
  - Там были годлоки с головами, - продолжал беженец, - я случайно услышал их разговор. Они говорили, что здесь недалеко вездеходы с людьми, и что им нужно сначала с ними закончить.
  Радист связался с первым вездеходом и передел его командиру новость, сообщённую Селиным. Потом связался с лагерем.
  Какое-то время в эфире происходило оживлённое совещание. Веснин, Федорчук и командир первого вездехода сошлись на том, что всё это может быть ловушкой годлоков. Но не верить беглецу оснований не было. Решили один вездеход оставить у оврага, а второй - сержанта Федорчука - направить к людям в лесу.
  Селин, который должен был показывать путь, уселся рядом с водителем. По лесу ехали с погашенными фарами - свет мог привлечь внимание тварей. Водитель надел "маску ночного видения", похожую на водолазную. Такую же дали и Селину.
  Через двадцать минут езды сквозь заросли он закричал, показывая направо.
  - Это там! Вон там!
  Вездеход свернул к небольшому, свободному от деревьев участку, на который показывал беглец. В дальнем его конце, действительно, виднелись люди, привязанные к стволам деревьев.
  - Стоп, - сказал Федорчук. - Близко подъезжать не будем, а то, может, там ещё один замаскированный овраг.
  Вездеход остановился. Сержант послал на разведку двух бойцов, приказав им не уходить далеко от машины. Те вскоре вернулись, доложив, что годлоков нигде не видно.
  - Наверно, мы их спугнули, - предположил сержант, и стал распоряжаться: - Со мной пойдут пятеро. Ты, ты, ты, ты и ты. Остальным оставаться в машине. Чернецов, будешь тут за старшего. Если что, прикроешь нас огнём.
  Он вылез первым. За ним спрыгнули на землю бойцы. Все, кто остался в машине, напряжённо следили, как они приближаются к пленникам. Рты у тех были завязаны. Увидев подходивших военных, они выпучили глаза и отчаянно замычали, словно хотели предупредить о чём-то. Встревоженный Федорчук остановился и несколько секунд стоял, оглядываясь. Лес молчал. Всё в нём застыло, лишь кое-где едва заметно колыхалась листва.
  Бойцы сгрудились возле своего командира.
  - Не нравится мне это, - проговорил он. - Держите наготове стволы. Пошли!
  До ближайшего пленника оставалось шагов пять, когда земля ушла у них из-под ног и они провалились в яму, прикрытую ветками и дёрном.
  
  
  Глава 27
  Обречённые на смерть
  
  В вездеходе дружно ахнули.
  - Я так и думал! - закричал Чернецов и обернулся к водителю: - К ним, быстро!
  - Стойте! - крикнул Макс. - Похоже, тут ещё одна яма! Включите фары!
  Вездеход, едва тронувшись, резко остановился. Бойцы выглядывали из раскрытого люка, стараясь рассмотреть землю перед вездеходом.
  Водитель включил фары. В их свете стало ясно, что Макс прав: замаскированная яма, в которую угодили Федорчук и его люди, была гораздо обширнее, чем могло показаться, и занимала почти половину поляны.
  Филя в ярости схватил Селина за грудки.
  - Ты ведь знал, что там ловушка! Признайся, что знал! Не мог не знать!
  Он замахнулся, чтоб ударить, но Макс с Чернецовым удержали его.
  - Да, я знал... - проговорил Селин, сдерживая рыдания. - Они сказали... Они сказали, что если я не приведу вас сюда, то пленники погибнут... А если приведу, то нас отпустят...
  - И ты поверил этим зверюгам? - надрывался Филя.
  - Там жена моя, двое сыновей... - дрожа, лепетал несчастный. - Мне ничего не оставалось... Они же их убьют... Они на моих глазах двадцать человек убили...
  - Оставь его! - кричал Макс в ухо Филе. - Успокойся же ты!... Надо не счёты сводить, а думать, как вытащить из ямы бойцов! Годлам так просто с ними не справиться! У них оружие! Да и мы тоже не с пустыми руками!
  - Правильно, - поддержал его Чернецов. - У нас есть верёвочная лестница, вытянем их за пять минут. Заодно и беженцев освободим.
  Филя, хмурясь, не глядя на Селина, перехватил годлобойку и с решительным видом вылез из вездехода.
  Идти спасать сержанта хотели все. Чернецову стоило немалого труда уговорить двух бойцов и связиста остаться в машине. Макс и Филя пошли вместе со всеми.
  Первым к яме подошёл Чернецов.
  - Николай, слышишь меня? - крикнул он. - Ты жив?
  - Жив, чёрт побери, - послышался голос сержанта.
  В эту минуту за деревьями появились годлоки. Сначала в траве зазмеились их щупальца, потом возникли студенистые глянцево-чёрные туши. Лес вокруг словно ожил, большими нелепыми кочками стал подбираться к людям, тесня их к оврагу.
  Захлопали годлобойки, разрывая тварей в клочья, но на смену убитым приходили их собратья.
  - Трос взяли? - закричал снизу Федорчук.
  - Есть верёвочная лестница! - ответил Чернецов.
  - Спускай быстрее!
  Лестница полетела в яму, разматываясь. Внизу в неё вцепился кто-то из бойцов. Трое других, находившихся наверху, несколькими энергичными рывками вытащили его наверх. Затем лестницу сбросили ещё раз. Бойцов Федорчука вытягивали из ямы одного за другим. Сам Федорчук вылез последним.
  - Их слишком много, - сказал Чернецов, меняя в годлобойке обойму. - Надо отходить к машине.
  - Отходим! - громко скомандовал сержант.
  Неожиданно из толпы годлоков послышались крики:
  - Не стреляйте! Не стреляйте! Это мы!
  Передние ряды тварей расступились и показались люди - те самые, которые только что были привязаны к деревьям. Теперь их плотно обхватывали щупальца. Годлоки прятались за ними, как за живыми щитами.
  - Это мы, - задыхаясь, повторяли пленники. - Не стреляйте...
  Хлопки годлобоек смолкли, погасли лучи бластеров: в потёмках очень легко было промахнуться и попасть в людей. Бойцы в замешательстве отступили и сгрудились у края ямы.
  К ним приблизились заложники, подталкиваемые годлоками.
  - Нет, стреляйте! - вдруг истерично закричала какая-то женщина. - Стреляйте! Всё равно они нас убьют, так пусть лучше это сделают свои!
  Но твари были уже слишком близко. Из-за спин пленников взметнулись щупальца, мгновенно дотянулись до бойцов и начали хватать их за руки, вырывая оружие. Солдаты стреляли в щупальца, но в толчее некоторые пули попадали в пленников или в своих же. Со всех сторон слышались крики.
  Годлоки с пленниками надвинулись ещё ближе. Возле ямы завязалась яростная рукопашная схватка. Твари теснили людей к обрыву. Кто-то, не удержавшись, срывался и падал, кто-то прыгал в яму сам, ища хоть какого-то спасения от щупальцев.
  Макс выстрелил в змеящуюся конечность и она разлетелась в клочья, но другое щупальце вырвало у него из рук годлобойку. Один из пленников, плотный мужчина лет сорока, почувствовав, что тварь в суматохе схватки отпустила его, метнулся прочь, но оступился на краю ямы и импульсивно схватился за Макса, который в эту минуту боролся с щупальцем. Юноша не удержал равновесия и полетел вниз вместе с толстяком.
  Он приземлился прямо на своего невольного попутчика. Тот взвыл от боли. Макс тут же скатился с него и вскочил на ноги, оглядываясь.
  В яме было уже человек десять - в большинстве бойцы, но были и пленники. Среди бойцов Макс узнал Артёма. Максу показалось, что тот скептически усмехается в бороду.
  Последними свалились ещё два бойца. Одним из них был Филя. Отчаянно ругаясь, он в одной руке держал годлобойку, а вторую сжимал в кулак и грозил кому-то, кто остался наверху.
  Почва на дне ямы была мягкой, никто из упавших серьёзно не пострадал. Даже толстяк, на которого упал Макс, и тот, постанывая, поднялся на ноги.
  Все смотрели вверх, прислушивались к шуму боя, крикам, редким хлопкам годлобоек. Ждали, что ещё кто-нибудь свалится. Несколько раз над краем ямы зависали чьи-то головы или ноги, но почти тут же, захлёстнутые щупальцами, пропадали из поля видимости. Вскоре шум и возня наверху затихли. Похоже, люди и годлоки отхлынули от края.
  Внезапно наверху раздались душераздирающие крики и всхлипы. В яме оцепенели.
  - Головы отрывают... - сдавленно прошептал один из недавних пленников.
  Он высказал мысль, которая пришла всем. Люди в яме непроизвольно сбились в тесный круг.
  Наконец над краем показались щупальца. Их становилось всё больше, и вскоре это был уже целый лес щупальцев, как будто все годлоки, что тут были, давя друг друга, столпились у ямы. В яму полетела верёвочная лестница. По ней, неловко цепляясь за перекладины, начал спускаться годлок.
  - За нами идёт, - прошептал кто-то.
  Филя вскинул годлобойку. Хлопнул выстрел, и годлок разлетелся в клочья.
  - Так просто они нас не возьмут, - бледный, залитый годлочьей кровью, проскрежетал Филя. - Я, например, возьму с собой на тот свет ещё с десяток тварей!
  Оружие было только у него и у Чернецова. Все понимали, что это слишком жалкая защита. Люди подавленно смотрели, как твари одна за другой спускаются по верёвочной лестнице. Филя расстреливал их в упор, но вслед за убитыми спускались другие, словно не понимая, что в яме их ждёт смерть.
  - Это зомбированные существа, воевать с ними бесполезно, - услышал Макс шёпот бойца, стоявшего рядом. Скосив глаза, он увидел Артёма. - Всё бесполезно, бесполезно...
  Филя отцепил опустевшую обойму, отбросил её и засунул руку в сумку. Она была пуста. Филя вывернул её наизнанку, показывая, что в ней ничего нет.
  Тем временем в яму спускался очередной годлок. Чернецов, в годлобойке которого оставались последние патроны, медлил с выстрелом.
  - Чего ждёшь? Стреляй! - закричал Филя.
  Годлок, преодолев две трети пути, вдруг спрыгнул с лестницы и метнулся к людям. Щупальца обхватили толстяка. И почти в тот же миг Чернецов выстрелил, увеличив количество годлочьей грязи на лицах и одежде окружающих.
  В яму начал спускаться следующий годлок.
  - Не тратьте на него пулю, - прохрипел толстяк, силясь подняться с земли. - Не надо... Лучше выстрелите... в меня... мне в голову... меня убейте...
  - И меня, - сказал Макс.
  - И меня... И меня... - послышались тихие голоса.
  Люди понимали, что у них нет ни одного шанса. Они все обречены на смерть.
  Годлок, спускаясь, зловеще урчал. Как и предыдущий, он спрыгнул с лестницы и схватил ближайшего к себе человека. Хлопнул выстрел. Этот годлок тоже разлетелся в клочья.
  - Больше нет, - прохрипел Чернецов, щёлкая затвором.
  Люди в ужасе отступили к дальней от лестницы стене. Следующий годлок был ещё на полпути до дна, когда Артём выхватил нож и, приставив его к своей груди, рывком навалился на него. Тело его забилось в судорогах.
  Спустившийся годлок потянулся было щупальцами к одному из зарейцев, как вдруг его внимание переключилось на умирающего. Тварь подошла к нему и подволокла ближе к себе. Из горла Артёма исторгались последние хрипы.
  В следующую минуту произошло то, что Макс уже видел в "Стремительном" на экране видеофона, когда переговаривался с годлоками. Щупальце обвило голову Артёма, дёрнуло, и голова с негромким хряском отскочила от плеч. Затем, крепко схваченная годлочьими конечностями, она проплыла по воздуху и буквально вдавилась в тушу, где специально для неё приоткрылась мышечная щель. Голова, булькнув в чёрной крови, погрузилась в утробу твари и мышцы за ней сомкнулись.
  Филя в отчаянии запустил в тварь годлобойкой. Чудовище не обратило на это внимания, подползло к лестнице и стало неторопясь подниматься. Наверху его поджидали собратья, которые ревели, урчали и всплёскивали щупальцами, видимо одобряя его действия.
  Обезглавленный труп Артёма остался лежать на дне ямы.
  - Его мозг не успел умереть, - стараясь говорить спокойно, констатировал Макс. - Теперь он достался годлу.
  - Они так и будут убивать нас по одному! - истерично выкрикнул кто-то.
  Все, не дыша, смотрели, как в яму за добычей спускается ещё один годлок.
  - Я не хочу, чтоб мои мозги достались тварям, - сказала молодая женщина, поворачиваясь к Чернецову. - Прошу вас, ударьте меня годлобойкой по голове. Только сильнее, что кончить с одного раза! Вы сможете!
  И она присела, наклонив голову.
  - Солдат, помоги ей, - сказал толстяк. - А потом мне.
  Послышался приближающийся звук велокоптерного двигателя. Все встрепенулись, с надеждой посмотрели вверх.
  Но когда из-за края ямы вылетел велокоптер, среди зарейцев прошелестел вздох разочарования. В седле летательного аппарата, свесившись набок, восседала туша большого годлока.
  
  
  Глава 28
  Годлок Михаил Михайлович
  
  Велокоптер делал над ямой круги, постепенно снижаясь. Одно щупальце лежало на руле, два других вращали педали, остальные свешивались вниз. Тёмная, с белыми белками глаз голова высовывалась из той части туши, откуда удобнее было рассматривать людей в яме.
  В небе показались ещё два велокоптера с годлоками.
  Щупальца первого пилота колыхались уже над самыми головами зарейцев. Те бегали, уворачиваясь от них.
  Макс внезапно почувствовал, как щупальце захлестнуло его руку, и тут же второе пролезло под мышку. В следующее мгновение его резко рвануло вверх.
  Филя кинулся к нему, пытаясь удержать, но не успел. Велокоптер взмыл ввысь, унося молодого человека.
  - Макс! Макс! - кричал Филя.
  Звездолётчик едва слышал его. Мысли в его голове смешались, сердце переворачивалось. В смятении он даже не замечал боли, которые причиняли ему щупальца. Они обвили руки и плечи, а одно захлестнуло ногу. Макса почти вплотную прижимало к холодной, вонючей, измазанной чёрной кровью туше.
  Он стал отчаянно вырываться. Как ни удивительно, это привело к некоторому успеху: удалось немного отлипнуть от мерзкой твари. Годлок, занятый педалями и рулём, держал его не слишком крепко.
  Макс видел, как в яму опустился ещё один велокоптер с "головастым" годлоком. У краёв ямы толпилось множество "безголовых". Вглядываясь в их жуткую толпу, юноша заметил, что не все годлоки были "безголовыми". Кое-у-кого торчали человеческие головы - наверняка только что приобретённые. Эти годлоки старались держаться в стороне от остальных. Макс заметил и обезглавленные человеческие тела. Они валялись на земле и уже никого не интересовали. Годлоки ползали по ним, пачкая своей слизью.
  Велокоптер поднялся выше, и Макс увидел на опушке леса свой вездеход. К нему подбирались твари. Остававшиеся в машине бойцы били по ним из бластеров.
  Второй велокоптер, опустившийся в яму, вскоре вылетел из неё. Пилот держал в щупальцах человека. Макс мельком подумал, что у годлоков, летающих на велокоптерах, уже есть человеческая голова. Зачем им вторая?
  Его недоумение рассеяла тварь, державшая его в щупальцах.
  - Ну что, будем знакомиться, или как? - сказала голова глуховатым голосом, искоса, с кривой улыбкой посматривая на пленника. - Меня зовут Михаил Михайлович.
  - Больно... Пусти... - Макс снова задёргался, но это вызвало только добродушный хохот твари.
  - А мне надо бы знать твоё имя, мы ведь сейчас породнимся, - гудел годлок. - Произведу на свет клона и передам ему твою голову. Станешь мне чем-то вроде сына. Впрочем, почему "чем-то вроде"? Настоящим сыном. Ты ещё не раз поблагодаришь судьбу, что твоя голова досталась не этой шелупони, - он кивнул на толпу годлоков у ямы, - а моему сынку... У меня связи в самых высоких кругах сверхлюдей. В элите, можно сказать. Ты ещё не знаешь, кто я такой... Под моим покровительством ты продвинешься в карьерном росте, пойдёшь далеко...
  Голова принадлежала мужчине неопределённого возраста, с дряблыми щеками и приплюснутым носом. Макса она рассматривала с явным удовольствием и, болтая, плотоядно улыбалась. Она была вся чёрной от крови, вытекавшей из щели в мышцах, откуда высовывалась; чёрные струйки текли по глянцевому пупырчатому телу и каплями скатывались с повисших щупальцев.
  - Эти безмозглые выродки плодят клонов во множестве, и потом плевать они на них хотели. А я не такой. Мне не безразлично, что будет с моим клоном. Я человек серьёзный, ответственный, потому и достиг своего нынешнего высокого положения...
  Машина летела над лесом, едва не касаясь колёсами верхушек деревьев: вес пилота, к тому же обременённого пассажиром, не позволял ей подняться выше.
  - Я как услышал, что в лесу окружена группа беженцев, так сразу направился к месту событий. Мне ведь нужна голова для моего будущего клона. Со мной вылетело ещё несколько влиятельных персон, которым, как и мне, небезразлична судьба их отпрысков... Человеческие головы сейчас в большом дефиците, сам знаешь... Я всех опередил и, к счастью, успел вовремя, когда ещё было из чего выбрать. Головка такого симпатичного юноши с умненькими глазками больше всего подойдёт для моего сынка. Конечно, я тут же выдернул тебя из толпы. А как же! Я не мог допустить, чтобы голова такого красавца досталась какому-нибудь мелкотравчатому бездельнику!
  - У меня... голова... ядовитая... умрёте от неё... - стонал Макс. Просить годлока о пощаде было явно бесполезно.
  Его враньё вызвало добродушный хохот Михаила Михайловича.
  - От людишек ещё и не такое приходится слышать. Боитесь вы перехода, а зря. Вот я, например, отрываю головы нежно. Оторву так, что и не почувствуешь... Пожалуй, я создам клона прямо сейчас, на твоих глазах. У него будет отличное, сильное, молодое тело, вот увидишь! Ты непременно должен полюбоваться на него перед тем, как отдать ему свою голову.
  От слов Михаил Михайлович тут же перешёл к делу. На его боку, что свешивался с правого борта, начал набухать родильный мешок.
  - Я теряю сознание... - стонал Макс. - Дышать трудно...
  - Да брось притворяться. Летишь с комфортом!
  Однако хватка щупальцев ослабла ещё больше. Ноги Макса высвободились и повисли в воздухе.
  - Надо выбрать местечко, где опуститься, - говорил годлок. - А то, знаешь, очень неудобно клонироваться, летя на велокоптере... Но однажды я попробовал. Действительно неудобно, но получилось... Лучше всего завершать процесс клонирования у воды, чтобы сразу умыться. Сейчас найдём какую-нибудь речку, или ручей...
  Годлок стал вертеть педали медленнее; упала и скорость велокоптера.
  - Смотри, какого шустрика я создаю для тебя, - голова ушла в тушу и высунулась с той её стороны, где висел мешок. - Видишь, ворочается?
  Щупальца Михаила Михайловича, не задействованные в управлении аппаратом, висели почти неподвижно. Макс заметил, что одно из них находится вровень с зубчатым колесом. Идея созрела мгновенно. Пользуясь тем, что внимание годлока отвлечено, он качнулся всем телом и ударил по щупальцу ногой. Оно буквально вмялось в то место, где цепь насаживалась на колесо. Послышался хруст раздираемого годлочьего мяса. Из разорванного щупальца хлынула кровь. Но по цепи, вместе с щупальцем, прошлась и подошва максова башмака; подошву смяло и разорвало, поранив пятку. Макс застонал, скрючился от боли, до крови закусил губу.
  От боли взвыл и годлок. Тварь дёрнулась, и тут случилось то, на что и рассчитывал звездолётчик: щупальца импульсивно поджались. Лишённый управления велокоптер развернулся крутым зигзагом и годлока, и без того сохранявшего весьма неустойчивое равновесие, выбросило из седла. В последний момент он успел вцепиться щупальцами в нижнюю рейку и повиснуть на ней. Пленника он не выпустил, но держал теперь только одним щупальцем.
  Голова ревела от боли и злости; какой-то утробный звук доносился и из глубины туши. Годлок захлестнул рейку ещё двумя конечностями, но это всё, что он мог сделать: взобраться в седло он был уже не в состоянии. Родильный мешок на его боку продолжал набухать.
  Велокоптер кренился и медленно поворачивался вокруг собственной оси. Благодаря силе инерции он не падал камнем, а летел по наклонной траектории, быстро снижаясь. Тварь цеплялась щупальцами за рейку из последних сил, при этом ухитряясь прижимать к себе пленника.
  Впереди за деревьями показалась поляна. Прежде чем аппарат добрался до неё, верхушки кряжистых зауральских дубов чувствительно хлестнули по твари. Максу повезло: тварь невольно прикрыла его своим телом.
  От этих ударов годлок ослаб окончательно.
  - Хватайся за рейку, - проревел Михаил Михайлович. - Я не могу тебя держать. Сам держись. Надеюсь, посадка пройдёт благополучно...
  Макс схватился за нижнюю рейку. Годлок отпустил его.
  - Ты меня изуродовал, мерзавец, - слышались его стоны. - Теперь в новое тело придётся перейти мне... Но голову всё равно оторву! Оторву и передам её своему старому телу! В наказание тебе. Жизнь начнёшь в старом раненном теле, понял? Будешь знать, как не уважать старших... А то пинаться вздумал, щенок...
  Макс подтянулся и забросил на рейку ногу. Отсюда перекинулся к рейке повыше, почти под самым седлом. Добравшись до седла, он уселся на него и взялся за рулевые рога. Ноги привычно легли на педали. Но первое же нажатие на них вызвало в пятке взрыв боли. Макс едва не закричал. Вращать педали аппарата, на котором висит годлочья туша, и так было трудно, а тут ещё эта боль!
  - Ты давай там поосторожнее, - ревел годлок. - Не убейся насмерть при посадке, а то жаль будет потерять такую голову!
  Превозмогая боль, с чернотой в глазах, звездолётчик сделал десяток вращений педалями и почувствовал, что теряет сознание.
  Сдерживая стоны, он зубами нащупал вшитую в отворот воротника пластиковую ампулу с болеутоляющим средством, прокусил её и высосал содержимое до дна. Боль отпустила почти сразу. Раненая пятка перестала чувствоваться. Крутить педали стало легче.
  Винт еле вращался, но главное было сделано: немедленное столкновение с землёй удалось предотвратить. Полёт кое-как выровнялся. Теперь аппарат летел параллельно земле, метрах в трёх от неё. Свисавшие щупальца иногда доставали до кустарников.
  Очень скоро Максу стало ясно, что если он не сбросит годлока, то долго не протянет. С такой увесистой тварью, да ещё с её родильным мешком, он не поднимет аппарат выше деревьев, которые обступали поляну со всех сторон.
  - Давай, опускайся, хватит летать, - рычал Михаил Михайлович. - Надоело уже, да и клон сейчас выйдет...
  Макс заметил у опушки низкое сухое дерево, раскинувшее во все стороны свои голые ветви, похожие на пики. Это было именно то, что нужно!
  Из последних сил работая ногами, Макс заставил велокоптер двинуться чуть быстрее и полетел прямо к дереву. Аппарат должен был пройти выше дерева, но годлок неминуемо врежется в "пики".
  Если бы Михаил Михайлович вовремя отцепился от велокоптера и рухнул на землю, то, может быть, ещё и уцелел бы. Но всё его внимание занимал мешок. Годлок даже не смотрел в ту сторону, куда Макс направлял аппарат.
  Звездолётчик отчётливо понимал, что рискует. Столкновение с деревом грозило гибелью и ему самому. Но он не свернул. Терять ему было нечего.
  - Тебе тяжело... - урчал годлок. - Выдохся уж, поди, небось... Приземляйся, а то пропустишь самый интересный момент: появление на свет моего сыночка...
  "Пики" пропороли его насквозь. Вся его туша, вместе с родильным мешком, оказалась насаженной на дерево, залив его слизью и кровью. Аппарат с Максом тряхнуло, но, освобождённый от груза, он стал легче и мобильнее; винтовой штырь сохранил вертикальное положение и Макс удержался в седле.
  Педали теперь вращались легко. Юноша принялся крутить их с удвоенной энергией. Он поднялся над деревьями и полетел прочь от поляны. Винт гудел ровно, набирая обороты. Под колёсами потянулось море лесных вершин.
  
  
  Глава 29
  Удар винтом
  
  Максу казалось, что с того момента, как годлок вынес его из ямы, прошла целая вечность, и удивлялся, почему не наступает рассвет. Над миром по-прежнему стояла ночь, озарённая тысячами звёзд.
  Он заставил велокоптер подняться выше и, оглядывая окрестности, заметил невдалеке ещё один "летающий велосипед". В седле сидел годлок. Макс хотел было свернуть в сторону или снизиться, чтобы скрыться под деревьями, как вдруг заметил, что пилот не один. Годлок нёс человека - вероятно, из тех несчастных, что находились в одной яме с Максом.
  Некоторое время юноша раздумывал. Жертву можно попытаться отбить, тем более что годлок, похоже, его ещё не заметил. Годлок летел медленно, догнать его не составляло труда. Но всё же тварь его рано или поздно увидит. А вдруг она вооружена бластером? Тогда у Макса не будет ни одного шанса. К годлоку надо приблизиться незаметно. Сделать это можно только если опуститься ниже и лететь между деревьями, скрываясь за их вершинами. Но такой полёт значительно замедлит скорость. Тем не менее, это было единственное, что он мог сделать, если хотел отбить у твари её жертву.
  Юноша снизился. В полёте он время от времени выныривал из-под крон и смотрел, где сейчас годлок. Тот летел всё время в одном направлении, ни на что не обращая внимания.
  Светлая ночь благоприятствовала замыслу звездолётчика. Всё было отлично видно на многие километры вокруг. Макс даже разглядел ещё один велокоптер, но тот был слишком далеко.
  Слева из-за деревьев вынырнул серебристый овал флайера, и в груди у Макса тревожно ёкнуло. На флайерах летают только годлоки! Флайер приближался, но летел не к Максу, а куда-то в сторону. Вскоре он резко нырнул вниз и скрылся. Юноша продолжал крутить педали, сосредоточившись на велокоптере с годлоком и человеком. Тот был уже близко. Макс, летя между деревьями, видел его в просветах между ветвей.
  Значительная часть годлочьей туши свешивалась с левого борта, отчего на ту же сторону была немного наклонена вся машина. При таком положении аппарата пилоту приходилось интенсивнее крутить педали, иначе велокоптер мог завалиться набок. Но быстро крутить педали было трудно: слишком велик был вес седока. И как годлок ни старался, скорость его машины, едва сохранявшей шаткое равновесие, не увеличивалась.
  Тварь свернула к неглубокому оврагу, где в звёздном свете блестела лента ручья. Макс сразу всё понял. Годлок вздумал клонироваться и летел со своей жертвой к воде, чтобы возле неё совершить акт "родов", преподнести своему отпрыску свежесорванную человеческую голову и тут же умыться. План созрел мгновенно. Надо подлететь к годлоку справа, резко снизиться и пройти под годлочьим велокоптером так, чтобы резануть по твари винтом. Вращающиеся лопасти разнесут её не хуже разрывной пули, хотя при этом и Максов велокоптер потеряет устойчивость. Но это не слишком страшно, потому что до земли будет рукой подать. Макс успеет выпрыгнуть из седла. Скорее всего, останется жив и человек. Как бы там ни было, но другой возможности спасти его не было.
  Он вылетел из-за деревьев и, бешено вращая педали, устремился к годлоку. Тот продолжал медленно снижаться, не обращая внимания на приближающийся велокоптер. Видимо, он был настолько уверен, что в этих местах на велокоптерах могут летать только его сородичи, что даже не повернул головы в сторону Макса. Звездолётчик начал сближение. Наконец годлок заметил его. Человеческая голова, повернувшись направо, изумлённо уставилась на юношу.
  Макс подлетал, одновременно снижаясь. Несколько секунд он летел параллельным с годлоком курсом, выбирая момент, когда винт окажется на уровне годлочьего брюха.
  Только сейчас тварь сообразила, какая ей угрожает опасность. Она повернула руль, но Макс уже резко наклонил свой велокоптер и бросил на неё винт. Раздался хрякающий звук раздираемой туши, а затем металлический скрежет винта, налетевшего на рейки годлочьей машины. Над головой Макса фонтаном брызнула чёрная кровь. Аппарат резко дёрнуло, но юноша уже успел соскочить с него. Описав в воздухе дугу, он свалился в папоротники и покатился по откосу к ручью. Совсем рядом, едва не задев его, рухнул его велокоптер. Второй аппарат, лишившись своего пилота, упал чуть дальше.
  Боли Макс не чувствовал - продолжало действовать обезболивающее, но это и тревожило: он мог сломать себе что-нибудь и не заметить. Он сел, ощупывая рёбра и суставы. Всё вроде бы было цело.
  Годлочий велокоптер лежал на склоне оврага. Пленник мог свалиться вместе с рухнувшей машиной, а значит, она могла придавить его. Макс поспешил туда. От годлока, как и следовало ожидать, остались лишь комья слизи и обрубки щупальцев, которые валялись в траве дохлыми змеями. Левее, в стороне от упавшего велокоптера, поднимался с земли человек, весь в годлочьей крови.
  Макс остановился, узнав Филю. Оба одновременно узнали друг друга.
  - Макс! - закричал опешивший Филя. - Так, значит, это ты его двинул? Откуда у тебя велик?
  - У годла увел.
  Изумление Фили возросло ещё больше. Шатаясь, он двинулся к приятелю.
  - Тебя же годлок схватил... Они на великах спускались в яму и хватали нас... Тебя первым схватили...
  - Мне повезло, годлок бестолковый попался, - объяснил Макс. - Он так сильно хотел отдать мою голову своему будущему клону, что начал рожать прямо на лету. Даже приземляться не стал. У него набух мешок на боку, и тут я двинул его ногой по щупальцу. Оно попало прямо в цепную передачу. Короче, щупальце вдрызг, годлок свалился, но и мне досталось. Из пятки кровь до сих пор течёт...
  - Велик наверняка вошёл в штопор!
  - Точно. Но мне удалось схватиться за рейку. Я залез в седло и давай крутить педали...
  Филе приключение Макса казалось чудом, но ещё большим чудом было для него собственное спасение.
  - Ты спас мне жизнь!
  Макс улыбнулся.
  - Ничего, я только вернул должок. Теперь мы в расчёте.
  Филя расстегнул на себе куртку.
   - У меня есть ранозаживляющие пластыри. Они и у тебя должны быть. Их во все куртки вшивают.
  Макс пощупал на себе подкладку. В неё, действительно было что-то зашито.
  - Сейчас надо где-то укрыться, - Филя огляделся. - В лесу полно годлов, а у нас ни оружия, ничего...
  - Спустимся в овраг, к ручью, - сказал Макс. - Умоемся хотя бы.
  - Правильно, - согласился приятель. - Заодно и рану твою осмотрим.
  У воды он помог Максу снять разорванный ботинок.
  - Я ведь спасатель по професии, а значит, кое-что смыслю в ранах, - говорил он, вытаскивая из подкладки пластырь. - У тебя пятка, похоже, до кости порвана. Как только доберёмся до своих - сразу покажись врачу.
  - Утром лагерь сворачивают, а к утру мы прийти туда никак не успеем, - сказал Макс.
  - А может, успеем, - Филя принялся обрабатывать его рану антисептиком. - Раз уж от годлов спаслись, то и до своих доберёмся.
  - И в какую сторону мы пойдём? - полюбопытствовал звездолётчик.
  - На юг. Туда идут все беженцы, и наши туда же поедут.
  - По-моему, годлов здесь гораздо больше, чем людей, - сказал Макс. - Они только тем и занимаются, что клонируются. Я слышал, за день годлок может нарожать с десяток клонов.
  - При желании они могут покрыть клонами всю планету, - мрачно заметил Филя, прилаживая пластырь к ноге Макса. - Поэтому "головастые" заставляют "безголовых" рожать как можно меньше, понимают, что заполнение планеты тварями опасно. Ни к чему им так много "безголовых"... "Головастые" годлы - твари сообразительные, понаблюдаешь за ними и начнёшь сомневаться - а может, это и правда люди.
  - Человеческая голова в годлоке помнит всё, что было с человеком в прошлом, - сказал Макс.
  Филя кивнул.
  - Да, и на это немало народу клюнуло, особенно в начале вторжения. Среди людей даже появились проповедники, которые ходили по деревням и говорили, будто человек, отдавая себя в лапы годлокам, получает бессмертие. И многие добровольно шли к годлам... Но это только в первое время. Потом дураков не стало. Люди начали вооружаться, собираться в отряды. Многие направились сюда, в Зауралье. Но и годлы сюда пришли, и теперь приходится отступать в джунгли. Там опасно, конечно, но там нам хотя бы помогут легаски, мы заключили с ними соглашение.
  - Годлы и у них отрывают головы?
  - Не знаю. Таких случаев вроде бы ещё не бывало.
  Филя забинтовал ему ногу и помог натянуть ботинок. Макс встал, сделал несколько неуверенных шагов. Тугой бинт не позволял ступне поворачиваться, особенно при подъёме в гору, однако ходить можно было.
  Филя принялся мыть в ручье руки и голову. Макс последовал его примеру.
  - Нам лучше убраться отсюда в лес, под защиту деревьев, - говорил Филя, фыркая. - А то годлы любят открытые места, особенно где есть вода...
  - В лесу мы можем заблудиться, - возразил Макс. - От голода погибнуть.
  - Выживем. Опыт по этой части у меня есть.
  Наскоро умывшись, Филя поднялся вверх по склону. С минуту оглядывался. Макс, отряхиваясь от воды, поднялся к нему. Они вылезли из оврага и направились к деревьям.
  
  
  Глава 30
  Покинутый флайер
  
  Они уже входили в лесную тень, когда невдалеке снова показался флайер. Друзья удивлённо уставились на него: под флайером висел вездеход, подвешенный за трос!
  - Ни хрена себе! - воскликнул Филя. - Это же одна из наших машин! В ней могут быть люди!
  - Я, кажется, видел этот флайер час назад, - сказал Макс. - Только он летел без вездехода.
  Флайер двигался медленно и низко - вездеход едва не касался верхушек деревьев. Петля троса обхватывала его орудийную башню.
  - Куда, интересно, они его несут? - пробормотал Макс.
  - Известно куда. В своё логово. А там они найдут способ, как выкурить людей из машины...
  Это, видимо, понимали и находившиеся в вездеходе. Стоило флайеру немного снизиться, пролетая над поляной, как люк на борту вездехода раскрылся и оттуда посыпались зарейцы. Это были военные, отправленные Весниным на помощь попавшим в ловушку. До земли было метров шесть, но люди прыгали, сознавая, что другой возможности спастись у них уже не будет. Почва была мягкой, поросшей высокой травой. Для большинства прыжок оказался удачным. Спрыгнув, все сразу бежали к лесу, помогая раненым.
  Флайер резко пошёл на снижение. Вездеход ударился гусеницами о землю и остался стоять. Флайер опустился рядом. В торце его овального корпуса распахнулись створки широкого люка и из него повалили годлоки. Все они немедленно устремились за беглецами.
  Люди и годлоки скрылись в лесу. Поляна опустела.
  Приятелям было плохо видно, они лишь различали вдали, за деревьями, вспышки бластерного огня. Там разгорелся бой.
  - Годлам так просто их не взять, - сказал Филя. - Но дела плохи. Тварей слишком много.
  Вездеход и флайер остались стоять у опушки. Распахнутый люк флайера смотрел прямо на приятелей.
  - Там, вроде бы, никого нет, - проговорил звездолётчик, вглядываясь в кабину.
  Друзья без слов поняли друг друга.
  - Водить флайер я умею, - сказал Филя.
  - Я тоже, - сказал Макс.
  - Тогда есть смысл рискнуть, - Филя подмигнул ему. - До лагеря долетим за пятнадцать минут! Без проблем!
  - Идём под деревьями, а то нас могут увидеть, - ответил Макс.
  Какое-то время они двигались по лесу, потом свернули и вышли на поляну. Бластерные огни в лесном полумраке не затухали - бой продолжался. Зато на поляне по-прежнему царили безлюдье и тишина.
  Вездеход был ближе к лесу, и Филя сначала подбежал к нему. Немного отставший Макс видел, как приятель заглянул в люк. В первый момент Филя отпрянул, а потом снова заглянул в люк и заговорил с кем-то. Звездолётчик поспешил к нему.
  В проёме люка показался боец.
  - А чего ты не спрыгнул с остальными? - спрашивал у него Филя.
  - Не могу. У меня нога сломана.
  - Тут есть ещё кто-нибудь?
  - Нет, я один.
  Боец смотрел на них во все глаза. Это был худощавый парень лет девятнадцати, с грязным бледным лицом, на котором застыло выражение удивления и испуга. В руках он сжимал бластер.
  Филю прежде всего интересовало, где годлоки подцепили его вездеход и удалось ли вытащить из оврага застрявшие машины. Боец рассказал, что машины из оврага вытащили, но когда возвращались в лагерь, появился флайер и набросил на их вездеход петлю.
  - Кроме этого бластера, есть ещё оружие? - спросил Филя.
  - Нет.
  - Давай его сюда. Мы с другом сейчас заглянем во флайер. Посмотрим, что там внутри.
  С огнемётом в руках Филя направился к флайеру.
  - Возьмите ещё фонарик, - боец протянул Максу фонарь. - Пригодится.
  Филя, за ним Макс, подошли к люку летательного аппарата. Луч фонаря скользнул в салон и прошёлся по стенам и полу, покрытым коркой засохшей годлочьей крови. Просторный салон был пуст.
  К приятелям, хромая, подошёл боец. Когда Филя взобрался на подножку люка, он забеспокоился.
  - Что вы задумали? Годлы могут вернуться в любой момент! Лучше уйдём отсюда!
  - Не дрейфь, - сказал Филя. - Годлов тут нет, а значит, флайер теперь наш.
  Они с Максом залезли внутрь. Оглядываясь и светя фонариком, прошли по тёмному салону. Ни кресел, ни каких-либо сидений нигде не было - тварям ничего этого не требовалось, зато всё было покрыто грязью и засохшей кровью. Хозяева флайера, как видно, не слишком заботились о чистоте.
  - Залезай сюда, - Филя обернулся к бойцу. - Быстрее, пока никого нет!
  Тот стоял внизу с беспомощным видом.
  - Здесь высоко...
  - Давай сюда руки!
  Макс с Филей подхватили его и закинули в салон.
  - Стой у люка и следи за лесом, - велел ему Филя. - Скажешь, когда появятся годлы. И не слишком высовывайся. Мы сейчас взлетаем.
  - Вы умеете водить флайеры?
  - Тут нечего уметь, всё просто, - Филя подошёл к пульту и взялся за рычаги.
  - Может, сначала отцепим вездеход? - предложил Макс.
  - Нет времени, да и зачем? - Филя перекинул тумблер. В днище флайера глухо загудело. - Прекрасно долетим и с вездеходом. Нам Веснин ещё спасибо скажет, что машину спасли.
  Макс занял пост у иллюминатора, обращённого на лес за вездеходом.
  - Ты тот парень, который вернулся из космоса, - тихо сказал боец. - Я видел тебя в лагере, на баррикаде. Я думал, ты сейчас там.
  - Я поехал спасать беженцев, - отозвался Макс, - но в итоге мы угодили в ловушку.
  - Значит, ты из группы сержанта Федорчука?
  - Да.
  - Но вы ведь почти все погибли!
  - Мы с Филиппом спаслись, - ответил Макс коротко. Ему сейчас было не до разговоров.
  - Я тоже поехал спасать беженцев, но я, выходит, ехал в другой машине, - не унимался боец. - Вы потом уехали спасать каких-то людей, а мы начали вытягивать из оврага вездеходы. Когда вытянули, прибыл ваш вездеход. В нём было только три человека. Они нам сказали, что остальные, в том числе Федорчук, вышли из вездехода, упали в замаскированную яму и все погибли. Так, значит, вы с Филиппом вылезли оттуда? А ещё кто-нибудь вылез?
  - Я не видел, чтоб кто-нибудь ещё вылез, - ответил Макс и, чтоб отделаться от дальнейших вопросов, обернулся к приятелю: - Что ты там возишься? Давно бы уже взлетели!
  - Погоди, - отозвался Дехтерёв, - дай сообразить... Я уже сто лет не водил флайеров...
  Подсвечивая себе фонариком, он протягивал руку то к одному переключателю, то к другому.
  - До войны я учился в аэрокосмическом училище, - бойцу явно хотелось поговорить с Максом. - Думал, меня возьмут в следующую экспедицию на "Стремительном", а тут война...
  Макс впервые за всё время посмотрел на него внимательно.
  - Никита, - представился парень. - Никита Лукин.
  - Максим Раскатов.
  Они обменялись рукопожатием.
  - Понимаешь, я хотел выпрыгнуть из вездехода вместе со всеми, но в самый последний момент не решился, - сказал Никита. - У меня бедро сломано. Недавно сломал, не зажило ещё. Если бы выпрыгнул - всё, больше не ходил бы. А тогда хоть вешайся.
  Макс, снова заглянувший в иллюминатор, заметил, как ветви ближайшего подлеска зашевелились.
  - Филя, годлы! - всполошился он.
  Из кустов высыпало с десяток тварей. Все они направились к флайеру.
  - Сюда идут! Наверняка заметили свет в иллюминаторах!
  - Минуту... Сейчас взлетим... - Филя дёрнул рубильник, но реактор, вместо того, чтобы подать энергию в гравитационную турбину, заглох.
  Филя чертыхнулся и повернул другую рукоятку. К желаемому результату это тоже не привело.
  Макс подбежал к нему.
  - Что ты тут крутишь? Это же теплоусилитель! Он-то здесь причём? Надо запускать реактор!
  - Так я его и запускаю.
  - Где ты его запускаешь? Рабочее давление на нуле!
  - У меня давно не было практики вождения... - забормотал Филя.
  Макс в сердцах оттолкнул его от пульта.
  - Ты, вообще, когда-нибудь водил?
  - Водил! Много раз!
  - Годлы подходят! - закричал в отчаянии Никита.
  - Я сам подниму флайер, а ты закрой люк, - сказал Макс Филе. - Там справа есть кнопка. Быстрее!
  Филя бросился к люку, но щупальца годлоков уже протянулись внутрь салона. Филя полоснул по ним из бластера. Твари подались назад.
  Из леса вышло ещё с полтора десятка тварей. Все они направились к флайеру.
  - "Безголовые", - пробормотал Никита. - Они попрут прямо под выстрелы.
  Филя залёг перед люком и принялся поливать годлоков огнём.
  - Справа есть кнопка, закрывает люк, - крикнул он Никите, не отрываясь от стрельбы. - Найди по-быстрому и нажми.
  Твари после короткого замешательства снова полезли вперёд. Бластерный луч, в отличие от разрывной пули, не мог убить их сразу, и они лезли, вздрагивая от боли, лезли, видимо даже не думая о том, что могут погибнуть.
  Двое передних схватились щупальцами за подножку люка.
  - Никита, ты ещё не нашёл эту чёртову кнопку? - вопил Филя. - Макс, давай же, взлетай!
  Быстро поднять флайер не удавалось. Максу приходилось исправлять "работу" приятеля, который по неопытности отключил некоторые важные агрегаты.
  Наконец реактор загудел.
  Юноша вдруг подумал, что знает этот летательный аппарат. От Ильи он слышал, что годлоки доставили на Зарею флайеры улучшенной конструкции, которые и позволили им относительно быстро захватить основные зарейские города, а этот флайер был здешний, старый, один из тех восьми, которые достались зарейцам от первых земных поселенцев. Юноше определённо казалось, что именно на этой машине он когда-то совершал тренировочные полёты...
  - Макс! Быстрее!
  В салон взобрались два обгоревших дымящихся годлока. Оба находились при последнем издыхании, но ещё могли передвигаться и были полны решимости помешать захвату флайера.
  - Люк закройте! - кричал Макс. - Кнопка справа, вам говорят!
  Никита лихорадочно шарил по стене.
  - Здесь темно, я не могу её найти... - Он чуть не рыдал.
  - Макс, да поднимай же флайер! - надрывался Филя, отступая вглубь салона.
  Никита вскрикнул, когда его ногу захлестнуло щупальце. Филе едва удалось увернуться от другого. Он с криком бил по твари лучом, но та, утробно ревя, продолжала наползать.
  И тут только флайер взлетел.
  
  
  Глава 31
  Призрак из прошлого
  
  Макс поднял аппарат рывком, рассчитывая сбросить годлоков с подножки. Так и случилось. Слетели все, даже те твари, что забрались в салон. Силой инерции их отбросило к люку, они попытались схватиться за подножку, но подвели обожжённые щупальца. Их туши сгинули в ночном полумраке.
  Во флайере остался только один годлок - тот, который держал в щупальцах Никиту. Окровавленный, дымящийся, судорожно вздрагивающий, он распластался на полу у самого люка и цеплялся израненными щупальцами за всё, что только можно, но человека не отпускал.
  - Филя, кончай с годлом быстрее, пока он не оторвал у парня голову! - крикнул Макс, не отрываясь от штурвала.
  - А Фили нет, - отозвался какой-то чужой голос, звучавший глухо, словно из-под слоя ваты. - Его выбросило за борт.
  Макс похолодел.
  - Филя! - закричал он в испуге. - Ты где?
  - Нет его, говорю тебе.
  В передней части годлочьей туши разомкнулись мышцы и из большого рубца вместе с выплеснувшейся кровью высунулась чёрная от крови человеческая голова. Юноша, даже не всматриваясь в неё, интуитивно понял, что голова когда-то принадлежала женщине. Мокрые спутанные пряди нависали надо лбом и закрывали щёки. Глаза смотрели тускло, без выражения.
  - Твоего дружка выбросило при взлёте вместе с нашими. Не бойся за него, насмерть он наверняка не разбился. Там падать не слишком высоко.
  Голос годлока показался Максу странно знакомым - даже не по звуку, а по каким-то едва уловимым интонациям.
  - Подойдёшь ко мне - буду стрелять, - предупредил юноша, хотя стрелять ему было решительно нечем.
  Годлок, видимо, понимал это, потому что голова издала что-то похожее на смешок.
  - Внизу слишком много наших, твоему другу от них не уйти. Может быть, в эти самые минуты он уже стал сверхчеловеком и обрёл бессмертие.
  - У него бластер! - крикнул Макс.
  - Наших так много, что бластер ему не поможет.
  Макс косился на тварь. Она еле двигалась, но всё же представляла смертельную опасность, ведь у неё была человеческая голова.
  - Максим Раскатов, ты должен меня помнить, - сказал годлок.
  Макс вздрогнул, вгляделся в страшную голову.
  - В Зеленогорске я преподавала тебе квантовую физику... Да, да, это я, Анастасия Викторовна...
  Юноша был поражён. Меньше всего ожидал он увидеть в этой уродливой туше голову своей бывшей преподавательницы - женщины средних лет, деловитой, требовательной, но в общем-то справедливой и хорошо разбиравшейся в преподаваемых ею дисциплинах.
  - Раскатов, ты всегда был упрямым, это часто доставляло тебе неприятности, - в голосе годлока теперь уже отчётливо слышались интонации настоящей Анастасии Викторовны. - Тебя едва не отчислили из училища, когда ты завалил курсовую работу. Ты взялся за слишком сложную тему, она была тебе явно не по зубам. Помнишь, я уговаривала тебя переменить её, а потом заступилась за тебя на педагогическом совете...
  Макс всё никак не мог поверить, что это Анастасия Викторовна. Нет, конечно, это не она, это убивший её годлок!
  - В училище ты был самым умным из учеников, всё схватывал на лету. Ты никогда не списывал, был прилежен и не отлынивал от занятий...
  Макс мысленно твердил себе, что Анастасия Викторовна погибла и что это годлок.
  - Очень хорошо, что такая ясная голова уцелела в горниле страшной войны, которую развязала против нас зарейская правящая верхушка. Став сверхчеловеком ты, со своими способностями, многого добьёшься...
  - Отпусти Никиту, - прохрипел юноша срывающимся голосом. - Отпусти его, и я помогу тебе уйти отсюда живой.
  - В этом весь ты, Максим Раскатов, узнаю тебя, - голова усмехнулась. - Даже когда у тебя на руках плохие карты, ты изображаешь из себя победителя. Со мной этот номер у тебя не проходил, и сейчас не пройдёт. Не упрямься, посмотри правде в глаза. Ты один, безоружен, тебе некуда бежать. Ты проиграл.
  - Нет, это ты проиграла! Так ты отпустишь его?
  - С какой стати я должна его отпускать? Чтобы он погиб, умер, как все вы? Чтобы он со своей головой и всем уникальным, что в ней накопилось, сгнил в земле? Это слишком жестоко по отношению к этому мальчику. Я постараюсь спасти его для вечной жизни. Как и тебя, Максим. Я желаю вам обоим только добра. Только.
  Всматриваясь в едва шевелящуюся тварь, Макс вдруг понял, что она настолько плоха, что, похоже, уже начала агонизировать.
  - Насколько я знаю, - медленно проговорил он, стараясь выиграть время, - насколько я знаю, вы убиваете людей только тогда, когда у вас есть возможность заполучить их голову - только что оторванную, с ещё живым мозгом. В таком случае возникает вопрос: зачем тебе голова Никиты? Ты же сейчас умрёшь. Тебе вообще никакая голова не понадобится. Убив его, ты нарушишь ваши же, годлочьи, правила.
  - Ты прав в том пункте, что наша раса нуждается в ваших головах, - ответила Анастасия Викторовна. - Да, она в них нуждается, и это заставляет нас относиться к вам, людям, гораздо бережнее и гуманнее, чем вы зачастую того заслуживаете. Но ты неверно просчитал ситуацию. Я уже начала делать клона. В него перейдёт моя голова, и таким образом я обрету новое молодое тело. Затем, будучи в новом теле, я снова сделаю клона, и перемещу в него голову этого молодого человека. Он станет сверхчеловеком, живущим вечно...
  Максу было плохо видно в потёмках, но он готов был поклясться, что на боку у твари действительно набухает мешок.
  - Не оборачивайся, веди флайер и слушай, что тебе говорят, - продолжала бывшая преподавательница. - Ты, как и все люди, упрямо не желаешь обретать бессмертие, и я тебя понимаю. Хорошо, Максим, я дам тебе шанс сохранить человеческий облик. Я отпущу тебя, но с условием: после того, как мы с молодым человеком обретём новые тела, ты посадишь флайер в лесу, там, где я тебе скажу. А потом ты беспрепятственно выйдешь из флайера и уйдёшь в лес.
  Мешок на боку твари был уже основательно раздут, и в нём шевелился новорождённый клон. В мешке даже появились разрывы, из которых по временам высовывались щупальца...
  - Оставайся в своей бренной человеческой оболочке, если ты этого так хочешь, страдай в ней, подвергайся опасностям и болезням, - размеренно говорила Анастасия Викторовна, словно читала лекцию. - Я не буду навязывать тебе выбор. Но настанет момент, когда ты поймёшь, что я была права, и горько раскаешься в своём упрямстве.
  Юноша держал штурвал, стиснув зубы. Распластанное на полу чёрное существо, похожее на большого обгоревшего спрута, подмяло под себя всего Никиту, оставив только голову, чтобы он мог дышать.
  За иллюминатором белели снеговые вершины Нового Урала. Макс начал забирать влево: на обратном пути к лагерю, насколько он помнил, горы должны быть по правую руку.
  - Ну, мне пора, - булькнула голова Анастасии Викторовны, погружаясь в кальмарью тушу. - Перехожу в новое тело...
  Голова скрылась, мышцы сомкнулись над ней.
  Макс понял, что это шанс. Для него и для Никиты. Сколько будет длиться переход головы из старого тела в новое - он не знал, но наверняка это произойдёт быстро. Родильный мешок трещал и рвался. Щупальца новорожденного, высунувшись из него, скребли пол.
  Макс перевёл полёт в автоматический режим и подбежал к Никите. Тот стонал и пытался выбраться из-под годлочьей туши, но она была слишком тяжела. В пятне света белело его лицо, перекошенное гримасой страдания.
  - Нога болит сильно... - Из глаз парня катились слёзы. - Нет, не могу вылезти... Тварь меня сейчас убьёт...
  - Она сдохла. Держись, я тебя вытащу!
  Отодвинув щупальца, Макс наклонился над ним, взял под мышки. Несколько отчаянных рывков, сопровождавшихся стонами Никиты, показали, что вытащить парня можно. Под тварь натекло много липкой крови, она служила чем-то вроде смазки, благодаря которой тело Никиты понемногу продвигалось.
  Макс кинул взгляд на родильный мешок. Голова Анастасии Викторовны наверняка уже перешла в него: перемычка, соединявшая тело годлока с мешком, заметно сузилась.
  Если сейчас ударить по мешку ломом, или чем-нибудь тяжёлым, то молодого годлока можно убить. Убить вместе с перешедшей в него головой. Он огляделся. В салоне ничего подходящего не было, а бить ногой бесполезно.
  Он снова подхватил Никиту и несколько раз рванул на себя. Тот двигался из стороны в сторону, помогая ему, пока, наконец, не выбрался из-под годлока весь.
  Из родильного мешка вылезала молодая тварь, вся залитая чёрной, отвратительно воняющей слизью. Максу стало понятно, почему годлоки предпочитают рожать у воды. Чтобы сразу умыть своё чадо.
  Клон бессмысленно сучил конечностями по скользкому полу. Внезапно раздался треск. Макс, помогавший Никите подняться на ноги, обернулся. Тело молодого годлока словно разрывалось пополам: на нём появилась широкая трещина, из которой что-то пыталось вылезти. Это вылезала голова Анастасии Викторовны. Она получила новое тело!
  Идти Никита не мог. Максу пришлось тащить его. Вдвоём они добрались до пульта.
  Макс спиной чувствовал взгляд бывшей преподавательницы.
  - Всё нормально, Максим, - послышался её голос. - Я снова здесь. Потерпите немного, сейчас я опять приступлю к деторождению... Мой следующий отпрыск получит человеческую голову...
  С пульта свисали страховочные ремни. Флайер покачивало, и они тоже качались. Макс подвёл к ним Никиту.
  - Сейчас нас здорово тряхнёт. Тебе надо привязаться.
  Никита надел на себя ремень. Макс помог ему закрепить пряжку.
  Тем временем годлок с головой Анастасии Викторовны подобрался к люку и стал смотреть вниз.
  - Лети не спеша, я скажу, где приземлиться...
  На панели мигала лампа. Флайер кто-то вызывал. Наверняка годлоки, больше некому. Не обращая на вызовы внимания, Макс перевёл флайер в режим ручного управления.
  - Вон река... - говорила Анастасия Викторовна. - Там должны быть наши... Да, они там... Максим, можешь снижаться!
  Но звездолётчик вместо снижения дал газу. Флайер дёрнулся с такой силой, что сам Макс не устоял на ногах. Если бы он не цеплялся за штурвал, его бы отбросило от пульта.
  Переводя дыхание, он окинул взглядом салон. Рывок получился не слишком сильным: помешал увесистый вездеход. Тем не менее годлоков в салоне не было. Ни крупного, ни мелкого. Они вылетели в люк, не удержавшись на скользком полу.
  Макс выровнял полёт. Море лесных вершин за иллюминатором перестало качаться.
  - Их нет... - услышал он тихий голос Никиты. - Это похоже на чудо...
  - Лагерь уже близко, - ответил звездолётчик.
  Заметив на фоне гор пролетающий серебристый овал, он насторожился. Это флайер, и наверняка им управляют годлоки!
  Вглядываясь в него, Макс определил, что незнакомый флайер был новейшей конструкции - из тех, что способны мощным электромагнитным полем воздействовать на окружающие предметы. Он мог притянуть к себе флайер Макса, и тогда шансов выпутаться из передряги будет совсем немного.
  Юноше казалось, что незнакомый корабль сворачивает к нему, но потом он понял, что ошибся. Тот продолжал держаться прежнего курса и вскоре исчез вдали. Наверняка его пилоты ещё не знали об угоне одной из их машин, хотя её молчание в эфире выглядело подозрительным.
  
  
  Глава 32
  Ночь не кончается
  
  Теперь надо связаться с лагерем, а то можно погибнуть от огня своих же. Бойцы наверняка решат, что флайером управляют годлоки, и встретят его залпами дальнобойных бластеров. Для старого аппарата, не оснащённого бронёй, это кончится плохо.
  Макс надел наушники, пересиливая отвращение. Они были покрыты засохшей годлочьей кровью.
  Сквозь помехи прорвался голос:
  - "Тополь", "Тополь", вас вызывает "Урал"...
  Наверное, это то, что нужно. Ещё во время поездки на вездеходе он слышал, как радист повторял в микрофон: "Урал, Урал, приём!"
  - "Урал", "Урал", - заговорил звездолётчик. - Я - Максим Раскатов, как слышите?
  - Максим Раскатов? Ты откуда говоришь?
  - Из флайера. Подлетаю к вам. Вы, наверно, уже видите меня.
  - Одну минуту... - Радист умолк, потом заговорил после короткой паузы: - Какой-то флайер приближается с юго-запада. Так ты на нём?
  - Да.
  - Ты не можешь быть человеком. Тебя обратили.
  - Я человек, поверьте мне! Флайер я угнал!
  В наушниках снова замолчали, потом зазвучал другой голос:
  - Ты был в группе Федорчука, а она погибла почти вся. Ты тоже погиб, у нас надёжные сведения.
  - Я не погиб, клянусь!
  - К флайеру прицеплен вездеход, - продолжал голос. - Это наша машина. Час назад её радист связался с нами и сообщил, что её подцепил тросом флайер и поднял в воздух со всем экипажем. Потом связь прервалась.
  - Я видел, как люди выпрыгнули из вездехода и ушли в лес, - сказал Макс. - За ними погнались годлоки. Сейчас годлоков во флайере нет. Ни одного. Тут только я и Никита Лукин, у него проблема с раненой ногой.
  На другом конце волны помешкали, потом голос зазвучал снова:
  - Если это ты, высунись из люка, чтоб мы видели.
  Макс мельком оглянулся на Никиту:
  - Ну вот, теперь доказывай, что мы не годлы... - Он снова приник к микрофону: - Без вопросов, сударь, одну минуту. Только переведу машину на автопилот.
  - Да, и ещё вопрос. Кто там на крыше вездехода?
  - Наверное, годлок прицепился.
  - Нет, мне докладывают, что это человек.
  - Человек?
  Макс опрометью кинулся к люку. Ухватившись за поручень, посмотрел вниз. На крыше вездехода действительно стоял человек и обеими руками держался за трос!
  - Филя! - закричал Макс, и замахал рукой.
  - Ты, давай, поосторожней лети! - донёсся до него голос приятеля.
  Флайер пролетал над догорающей Елоховкой. В стороне от деревни виднелся лагерь. В свете прожекторов Макс заметил военных, толпящихся между палатками. Весть о том, что у годлоков отбиты сразу и флайер и вездеход, облетела лагерь с быстротой молнии. Люди смотрели вверх, задрав головы, и махали Максу руками. Его могли видеть и годлоки, таившиеся в глубине леса, но Максу сейчас не было до них никакого дела. Он вернулся к своим! Смертельные опасности, которым он подвергался, кончились!
  - Я опускаюсь! Опускаюсь! - кричал он.
  Вернувшись к пульту, он подмигнул Никите:
  - Всё отлично, мы над лагерем. И Филя жив! Он на крыше вездехода, держится за трос!
  Никита молчал, глядя на него круглыми от изумления глазами.
  Макс надел наушники.
  - "Урал", "Урал", я - Раскатов. Посмотрели на меня? Я это или не я?
  - Всё верно, ты.
  - А на вездеходе - Филя Дехтерёв. Он выпал из флайера, когда сюда лезли годлы, но успел схватиться за трос.
  - Ты герой! - не удержавшись, крикнул радист, и тут же спохватился: - Только, конечно, если это не очередная ловушка годлов. Сможешь посадить флайер в центре лагеря?
  - Смогу.
  - Через десять минут мы уберём оттуда палатки.
  - Понял.
  Макс развернул корабль и заставил его замереть в двадцати метрах над лагерем. Выждав, когда внизу очистят место, он медленно направил воздушный корабль вертикально вниз. Приходилось следить за опускающимся вездеходом, который слегка раскачивался на тросе. Он мог что-нибудь задеть. Но всё прошло благополучно. Вездеход грохнулся на землю обеими гусеницами. Флайер опустился рядом.
  Филя соскочил с машины и поспешил к группе офицеров, наблюдавших за посадкой. К нему подошёл Веснин.
  - Во флайере действительно Раскатов? Это не ловушка?
  - Никак нет, господин полковник, ручаюсь, что не ловушка, - ответил Филя, переводя дыхание. - Годлов во флайере быть не должно. Я сам видел, как их выбросило из машины, когда Максим резко рванул вперёд!
  В люке показались Макс с Никитой. Звездолётчик поддерживал Никиту под руку. Их приветствовали восторженными криками.
  Как только угонщики флайера спустились на землю, их сразу окружили. Вопросы сыпались со всех сторон. Военных особенно интересовало, каким образом удалось угнать летательный аппарат. Для зарейцев это было поистине выдающимся событием. Первый отбитый у годлоков флайер за всю войну!
  А ещё все жаждали узнать, как Макс с Филей выбрались из ямы. Слушатели требовали подробностей. Тут роль первого рассказчика взял на себя Филя, который не мог отказать себе в удовольствии снова побыть в центре внимания. Бойцы слушали не дыша. Лица хмурились, когда он рассказывал про яму и её узников, и радостно оживлялись, когда доходило до действий Макса, которому удалось сбросить годлока с велокоптера, а потом освободить Филю. В качестве доказательства Филипп заставил приятеля показать раненую пятку.
  Бойцы слушали бы всю ночь, если бы Веснин не приказал им разойтись по позициям. Макса с Никитой он направил к доктору. Илья вызвался проводить их до медицинской палатки. По дороге он сообщил, что после отъезда Макса снова появлялся флайер и распылял снотворный газ, а потом годлоки устроили атаку.
  - Они угомонились совсем недавно, - говорил он. - Мы все без задних ног от усталости. Скорей бы убраться отсюда в джунгли. Годлы туда вроде бы не суются. Там зверьё и болота...
  В палатке для Макса с Никитой едва нашлось место. Большинство находившихся здесь раненых спало. Один, видимо находившийся при смерти, бредил. При свете флюоресцентной лампы лица спящих казались синими и словно бы оторванными от тел.
  Пожилой доктор с обритой наголо головой осмотрел ступню Макса по сканеру.
  - Вы как будто в какую-то дробилку попали, - заметил он.
  - Нога просунулась в цепную передачу велокоптера, - объяснил Макс. - Мне ещё повезло, колёса вращались еле-еле, а то было бы хуже.
  Доктор надел очки с увеличительными линзами.
  - Придётся вынуть осколки кости, - он взглянул на санитарку: - Скальпель. - И прибавил: - Ничего, молодой человек, всё будет в порядке, мы с вами ещё побегаем!
  Никиту он осматривал дольше.
  - У вас тут серьёзный перелом. Но ничего, всё срастётся, надо только набраться терпения.
  Санитарка заканчивала накладывать на ногу Макса шов, когда в палатку вошёл боец.
  - Командир просил передать, чтобы всех больных срочно подготовили к эвакуации на флайере, - объявил он, обращаясь к доктору. - Отлёт через пятнадцать минут. По пути залетим к беловодским беженцам, а оттуда прямым курсом в лагерь президента. Если ничего не случится, прибудем туда к полудню. - Боец взглянул на Макса. - Ты тоже полетишь. Приказ командира.
  Юноша улыбнулся.
  - А что, лететь на флайере - не то, что трястись в вездеходе!
  Медсестра вручила ему палку, вырезанную из крепкой ветви, чтобы он мог опираться на неё при ходьбе. Выйдя из палатки и сделав с палкой несколько шагов, звездолётчик вернул её женщине.
  - Я и без палки могу нормально ходить. Мне нужны свободные руки, чтоб держать оружие!
  - Тогда ваша рана будет заживать дольше и вам чаще придётся принимать болеутоляющее, - ответила медсестра.
  В голосе Макса сквозило упрямство:
  - И ничего, пускай!
  У флайера суетились бойцы. В люк втаскивали ящики с припасами, туда же поднимали носилки с ранеными.
  Макс, узнав, что Филя с Ильёй отправятся вместе со всеми на вездеходах, передумал лететь и решил ехать с ними. Предстоял опасный поход по лесным дебрям, кишащим годлоками. Верный своей привычке делить опасность с друзьями, он разыскал Веснина и начал просить, чтоб его тоже отправили на вездеходе.
  - Рана на ноге пустяковая, я прекрасно хожу, даже бегать могу...
  - Не желаю слушать! - перебил его Веснин. - Ты и так совершил самоуправство, сев в машину Федорчука. Если бы ты погиб, мне пришлось бы оправдываться перед президентом. Я получил приказ срочно доставить тебя к нему. Приказ должен быть выполнен. Точка.
  - Не понимаю, зачем я понадобился президенту, - развёл руками Макс, - а лишний боец в пути вам наверняка не помешает.
  - По уставу я должен посадить тебя на гауптвахту, - ответил Веснин, давая понять, что разговор закончен.
  Никита был последним раненым, поднятым на борт флайера. Затем туда поднялись врачи, медсёстры, связисты и пилоты. Им всем пришлось основательно потесниться, чтобы в салоне разместился ещё и взвод стрелков, к которому присоединился Макс, получивший новую годлобойку. Перед отлётом он долго жал руки Филе, Илье и множеству бойцов, пришедших попрощаться с ним. Только сейчас он по-настоящему понял, как высоко его здесь ценят. Даже ветераны смотрели на него с уважением. Каждый считал своим долгом пожать ему руку, что-нибудь сказать.
  Во флайере Максу нашлось место у иллюминатора. Глядя в него, он стал смотреть, как идёт эвакуация лагеря. Люди затаскивали в вездеходы ящики и мешки, сворачивали палатки. Всё делалось без суеты. Видно было, что солдатам уже не раз приходилось перемещать лагерь с одного места на другое. Вездеходы должны отправиться в путь через пару часов, когда достаточно рассветёт.
  Флайер взлетел. Макс привалился спиной к стене, решив вздремнуть, но один из военных - бородач с круглым добродушным лицом, начал просить его рассказать о стычках с годлоками. К его просьбе присоединились другие бойцы, и Максу пришлось повторить то, о чём совсем недавно поведал Филя.
  Радист оборвал его на полуслове:
  - Тише, я их поймал!
  Бойцы оборнулись к нему.
  - Кого поймал?
  - Лагерь беловодцев! Я уж думал, они совсем заглохли... Я - "Ольха", отзовитесь. Я - "Ольха", приём... - повторял он в микрофон. - Вас плохо слышно...
  Несколько минут он напряжённо прислушивался к голосу в наушниках, потом, продолжая слушать, заговорил тихо:
  - У них всего несколько бластеров... Продержатся от силы часа полтора... Годлы окружили их со всех сторон...
  - Смотрите, велокоптеры! - закричал боец, сидевший у иллюминатора. - Вон там, слева, видите? Над самыми деревьями летят! Наверняка летят к беловодцам!
  Макс тоже заглянул в иллюминатор. Две винтокрылые машины были плохо видны в предрассветных сумерках. Управлявшие аппаратами годлоки не обращали на флайер никакого внимания, настолько они были уверены, что в нём летят их собратья. Повернув вслед за ними, флайер полетел над неширокой извилистой рекой. И верно: впереди показался лагерь беженцев. Собственно, это был не лагерь, а временное пристанище на скалистом берегу. Первоначальный лагерь находился в двух сотнях метрах; он был захвачен и разорён годлоками.
  Твари атаковали не только со стороны леса, но и со стороны реки - вся она вблизи скал была покрыта чёрными тушами с колышущимися щупальцами. Получив от своих "головастых" командиров приказ к наступлению, "безголовые" шли вперёд с тупым упорством. Беловодцы отражали атаки бластерным огнём. Берег у лагеря был сплошь усеян обожжёнными годлочьими телами - мёртвыми или дёргающимися в агонии. Их наступающие собратья невозмутимо двигались по ним.
  Флайер защитники лагеря приветствовали радостными криками. Они уже знали из сообщений радиста, что на нём летят бойцы Освободительной армии. Флайер снизился, раскрылся люк. Высунувшиеся из него бойцы сразу начали расстреливать тварей из годлобоек.
  Макс тоже подобрался к люку.
  - И тут мясом прут, - сказал, не оборачиваясь, коренастый бородатый боец, стрелявший почти непрерывно.
  - Ещё бы, они ведь плодятся быстрее кроликов, - отозвался другой. - Скоро повсюду кишмя кишеть будут... Завалят всю планету, вот увидите...
  Твари отползли в лес. Их было мало, гораздо меньше, чем под Елоховкой, и их командиры, видимо понимая, что атаковать такими силами бесполезно, решили сохранить личный состав. От горелых туш, лежащих у скал, стлался тёмный дым. Он чувствовался даже во флайере. Аппарат опустился ещё ниже. Из люка на корме выдвинулся трап и по нему начали спускаться стрелки во главе с лейтенантом.
  Как только они сошли, на борт летательного аппарата поднялось два десятка измождённых беженцев - в основном женщины, дети и раненые. Остальные, кто имел оружие, оставались внизу. Все в лагере только и говорили о том, что помощь пришла вовремя. Энергии в бластерах хватило бы ещё на час, а что было бы потом - и представить страшно.
  Военных особенно беспокоила возможность атаки годлоков с воздуха. Многие из них с тревогой вглядывались в небо. Если это будет флайер новейшей конструкции, то он просто не даст им взлететь. Он возьмёт машину на принудительный буксир и доставит туда, где с людьми расправятся без всяких проблем.
  Вражеский флайер мог появиться в любую минуту. Лейтенант приказал ускорить погрузку беженцев. Вещи пришлось оставить: аппарат и без того был переполнен. Вслед за беженцами поднялись на борт военные. Как только люк закрылся за последним, флайер взлетел.
  В переполненном салоне яблоку негде было упасть. Бойцы и беженцы, раненые и здоровые, дети и женщины - все сидели, тесно прижавшись друг к другу. Со всех навесных полок свешивались ноги. Макс, притиснутый к стене, упирался плечами и коленями в молодых беловодских фермеров, грязных, оборванных, усталых, пахнущих гарью, потом, землёй и годлочьей кровью. Светили только три лампы, и то вполнакала: флайер не должен был выделяться на фоне неба. Ночь ещё не кончилась, и это было на руку зарейцам: в темноте они имели хороший шанс проскользнуть мимо годлочьих кораблей, которых, как успел убедиться Макс, немало шныряло в небе над Зауральем. Лампы оставили включёнными у пульта управления, у радиоприёмника и там, где доктор с медсестрой оперировали тяжелораненого.
  Большинство пассажиров сразу уснуло. Некоторые тихо переговаривались. До Макса долетел разговор каких-то женщин, которые вспоминали оставленные в Беловодье дома, соседей, тяжёлый переход через Новый Урал. В начале похода у их группы были и вездеходы, и надувные лодки, и годлобойки, и даже велокоптеры, но всё постепенно терялось в дороге, выходило из строя или захватывалось годлоками, шедшими за ними по пятам. Через горы перешло не больше половины начавших поход. А во флайере сейчас летело и того меньше. Женщины были родом из одной деревни. Макс узнал, что из тех, кто покинули её, в живых осталось только трое...
  Разговор скоро прервался. Зажатый со всех сторон Макс не мог заглянуть в иллюминатор, он смотрел только на бледное сияние, которое разгоралось в нём. За бортом светало. Макс сам не заметил, как заснул.
  Его разбудил знакомый круглолицый бородач. Флайер стоял на земле, люк был раскрыт и в него ослепительными потоками вливалось солнце. Люди покидали корабль.
  - Хватит спать, прилетели, - сказал бородач, улыбаясь. - Мы в столице независимой Зареи - городе Свободном!
  
  
  
  Часть вторая. Посланец Земли
  
  
  Глава 1
  Город в джунглях
  
  Это был настоящий город с аккуратными однотипными домиками из сборных конструкций, с телевышкой, с башнями воздушного слежения и идеально ровными улицами, заполненными прохожими. Всё говорило о том, что он построен совсем недавно. Кое-где на улицах шли работы по сборке новых зданий. Со всех сторон к городу подступали ядовито-зелёные джунгли; самые высокие деревья с широкими кронами высились прямо на улицах и площадях, почти полностью закрывая небо, отчего в городе днём царил полумрак. За городом, в гуще зарослей, работали лесорубы, освобождая от джунглей новые участки земли. Флайер с Максом и беженцами приземлился на поляне в сотне метрах от начала улицы. Юноша сразу ощутил перемену климата. В отличие от умеренной зоны Западного Зауралья, здесь было жарко и влажно. В воздухе носились пряные ароматы тропических трав.
  К Максу приблизилась группа зарейцев, среди которых он узнал президента. Григорьев, высокий сухощавый человек лет шестидесяти, со смугловатым, изборождённым морщинами лицом и заметной проседью в густых волосах, протянул ему руку.
  - Здравствуйте, Максим. С благополучным прибытием.
  - Доброе утро, - звездолётчик обменялся с ним рукопожатием.
  Президент и один из его спутников были одеты в гражданское - в тёмные брюки, белую сорочку и галстук. Остальные были военными.
  - Бобков, Василий Петрович, директор Аэрокосмического агентства, - представил президент одетого в гражданское плотного человека, поминутно вытиравшего платочком вспотевшую лысину. - Он вами особенно интересуется.
  - А мы, кажется, уже знакомы, - Макс улыбнулся. - Вы принимали у меня экзамен по аэронавтике.
  - Разумеется, я вас хорошо помню, - сказал Бобков. - Я голосовал за вас, когда обсуждались кандидаты на должность стажёра для экипажа "Стремительного". И ведь оказался прав! Ни один стажёр, кроме вас, не сумел бы посадить звездолёт в ручном режиме!
  - Вы уже знаете об этом?
  - Мы знаем об этом и о многом другом, - вмешался президент. - Мы постоянно держим связь с нашими отрядами в Западном Зауралье, в том числе с отрядом Веснина. Вы связывались с ним по рации ещё будучи на орбите.
  - Нормально посадить звездолёт я так и не смог, - признался юноша.
  - Вы сделали всё, что могли, и даже больше, - возразил Григорьев. - Никто из нас не надеялся, что вам вообще удастся посадить корабль.
  - Нас прежде всего интересует научная информация, собранная экспедицией "Стремительного", - сразу перешёл к делу Бобков. - Насколько нам известно, вы не взяли с корабля никаких материалов...
  - Я и не мог их взять, - Макс развёл руками. - Я, когда спускался на тросе в рулевой отсек, даже и не думал, что всё так обернётся.
  - Вы посещали галактики в созвездии Лебедя.
  - Да, две галактики.
  - Вам придётся представить о них подробный отчёт. Память у вас неплохая, вы ведь ещё на комиссии удивили всех своей способностью извлекать в уме кубические корни. Вы должны помнить многое.
  - Отчёт нужен в письменном виде? - уточнил юноша.
  - Можете надиктовать на флэшку, если вам так удобнее.
  - Понимаете, - запнувшись, проговорил Макс, - я не могу знать всего, всех данных, полученных экспедицией. Как бортинженер-стажёр, я должен был больше интересоваться кораблём и работой его узлов, чем научными исследованиями.
  - Это мы понимаем, - кивнул Бобков.
  Президент, выслушав рассказ звездолётчика о встрече с годлоками на Ксуре и гибели экипажа "Стремительного", попрощался с ним и с Бобковым и в сопровождении военных направился к беловодским беженцам, которые притихшей толпой стояли в стороне.
  - Ну что ж, молодой человек, - сказал Бобков. - Пойдёмте. Мне поручено проводить вас в гостиницу. Ваши вещи уже выгрузили из флайера?
  - Из вещей у меня только годлобойка, - ответил Макс.
  - Я так и думал. У всех, кто прибывает сюда, как правило, нет вещей.
  Проходя по улицам, Макс рассматривал фасады домов, разрисованные цветными узорами, клумбы и цветники на газонах. Внешне всё выглядело очень красиво, даже нарядно. Впечатление не портили даже толстые и извилистые, покрытые мхом стволы тропических деревьев, возвышавшиеся повсюду. Бобков объяснил, что благодаря деревьям не так-то легко разглядеть город с воздуха, тем более из космоса. Годлоки до этих мест не добрались, но в небе иногда показываются их флайеры.
  - Недели не проходит, чтобы в городе не объявили воздушную тревогу, - говорил он. - Но ничего, пока всё обходится. Флайеры пролетают мимо. Годлоки знают о существовании Свободного и разыскивают его. Видимо, ещё не нашли. К счастью для нас...
  Они остановились у небольшого двухэтажного дома, на двери которого висела табличка: "Гостиница для следопытов". Дом вплотную примыкал к другому, почти такому же, на котором красовалась большая доска с надписью: "Центральное Аэрокосмическое агенство Зареи". Макс грустно улыбнулся. Зарейцы, оттеснённые в джунгли, потерявшие не только свой единственный звездолёт, но и флайеры, всё ещё думали об исследовании космоса!
  Они вошли в гостиницу. В вестибюле Бобков остановился.
  - Каждый трудоспособный житель Свободного обязан заниматься каким-либо полезным делом, - сказал он. - Вашим полезным делом будет составление отчёта об экспедиции "Стремительного". Работа ваших товарищей не должна пропасть бесследно.
  К ним подошла женщина в строгом тёмно-синем костюме, состоявшем из платья и лёгкой блузки, видимо здешняя служительница. Бобков представил ей Макса и распрощался с ним, ещё раз напомнив о завтрашнем заседании Аэрокосмического агентства, на котором Макс должен присутствовать.
  Вместе с женщиной звездолётчик поднялся на второй этаж. Ему отвели маленькую угловую комнату с двумя окнами, выходившими на разные улицы. В комнате едва помещались кровать, столик и стул. На столе лежали, видимо заранее приготовленные для него, ноутбук и несколько флэшек. Женщина объяснила, где здесь душ и столовая, и, уходя, сказала, что пришлёт горничную.
  Во флайере Макс толком не выспался, ему хотелось спать, однако он не удержался от соблазна взглянуть на содержимое флэшек. Одну за другой он вставил их в ноутбук.
  На флэшках было собрано всё, чем жила Зарея во время его долгого отсутствия. Основное место занимала хроника вторжения годлоков и подробный рассказ о войне с ними, иллюстрированный фильмами и фотографиями. На отдельной флэшке помещались десять последних номеров местной электронной газеты "Ежедневная молния". Из них Макс узнал, что город Свободный официально объявлен столицей Зареи и что его население приближается к двадцати тысячам человек.
  В разделе происшествий внимание юноши привлекли фотографии ночного неба, озарённого яркой розовой вспышкой. Дата и время под фотографиями подтвердили его догадку: это была та самая вспышка, которую он видел, находясь в лагере Веснина. Сопроводительная заметка сообщала, что причиной световой волны было крушение одного из годлочьих космических кораблей; здесь же было сказано, что над Свободным после вспышки пролетали флайеры, направляясь в ту сторону, где упал корабль.
  Не дождавшись горничной, Макс решил самостоятельно разыскать душевую комнату. Выйдя в коридор, он увидел девушку лет восемнадцати, стройную и миловидную, в лёгкой белой блузке и белых шортах. Оливковый оттенок кожи и миндалевидные глаза выдавали в ней уроженку Малого Восточного континента. По тому, как она шагнула ему навстречу и вопросительно посмотрела на него, Макс понял, что это и есть обещанная горничная.
  - Добрый день, - он улыбнулся. - Где-то тут можно принять душ.
  - Вон там, второй поворот направо. Я вас провожу.
  Перед поворотом она опередила его и раскрыла перед ним дверь.
  - Сюда, пожалуйста. Подождите минуту, я принесу полотенце и чистую одежду. А грязную можете положить в мешок в углу.
  - Значит, ты горничная?
  - Да, - кивнула она, почему-то смутившись. - Меня попросили обратить на вас особое внимание, поскольку вы занимаетесь важной работой.
  - О, сверхважной, - шутливым тоном отозвался Макс. - И ты уж обрати на меня внимание.
  Она, похоже, не уловила юмора в его интонации, поскольку её хорошенькое личико оставалось серьёзным.
  - Я быстро, - сказала она. - Постучу вам в дверь.
  Она ушла, а Макс вошёл в бледно-голубую комнатку с душем, зеркалом, скамейкой и полочкой с мочалками и мылом. Всё это напомнило ему душевую кабинку в общежитии лётного центра, в котором он прожил три месяца перед стартом на "Стремительном". Он стянул с себя грязные, пропахшие потом и годлоками рубашку и штаны. Не успел он засунуть их в мешок, как в дверь постучали.
  - Можно войти, - сказал он.
  В дверях показалась та же девушка с полотенцем и комплектом одежды. Макс, не особенно стесняясь тем, что стоит в одних трусах, принялся разглядывать раненую ступню.
  - У меня тут небольшая проблема...
  - Да, меня предупредили, что вы ранены в ногу, - она положила чистую одежду на полку, полотенце повесила на вешалку. - Сегодня вас осмотрит доктор.
  Макс мысленно отметил, что стрижка "под мальчика" ей очень идёт. Короткие волосы оставляли открытой её красивую шею.
  - Тебя как зовут?
  - Роза.
  - А я Максим.
  - Да, я знаю. В газете написано, что вы единственный, кто уцелел из экипажа "Стремительного". А потом вы отбили у годлоков флайер.
  - Это тоже в газете написано?
  - Да, в утренней.
  Он улыбнулся:
  - Быстро же до вас доходят новости!
  - Сюда уже звонили корреспонденты, но господин Бобков не велел вас беспокоить.
  Макс подумал, что он, наверно, и правда представляет интерес для здешнего начальства, коли ему выделили такую симпатичную горничную!
  Роза показала, где лежит тюбик с кремом от кровососущих насекомых, и ушла, а Макс разделся и встал под душ. Он тёр себя мочалкой, смывая не только грязь и засохшую годлочью кровь, но и самый запах тварей, который, как ему казалось, чуть ли не навсегда въелся в него.
  Вытершись и надев принесённые Розой майку и шорты, он окинул себя в зеркале. Пожалуй, в таком "прикиде" он ничем не отличается от большинства жителей Свободного. Здесь почти все ходят в майках и шортах, как в старые добрые времена.
  Своё лицо он нашёл немного осунувшимся, но, к счастью, нигде не повреждённым. У девушек он по-прежнему должен пользоваться успехом. Тем более теперь, в ореоле героя космоса. Впрочем, Макс меньше всего стремился изображать из себя героя. Он мог бы удовлетвориться и званием рядового зарейской армии. Густые волосы он слегка, по здешней моде, разлохматил, обмазался кремом от насекомых и вышел из душевой.
  Роза дожидалась его за дверью.
  - Обед вам принести в комнату, или вы спустится в столовую?
  Макс предпочёл пообедать в комнате. Обед наверняка принесёт Роза, а значит, у него будет возможность побыть с ней наедине.
  Вернувшись к себе, он снял майку и растянулся на кровати. От кондиционера веяло лёгкой прохладой. В окнах виднелись разлапистые листья пальм, между которыми сквозила небесная синева.
  При появлении девушки он торопливо сел. Она держала поднос, уставленный блюдами.
  - Я принесла то, что на сегодня приготовлено. Но, может, у вас есть особые предпочтения?
  На столе появились салат, тарелка с дымящимся супом, антрекот, какая-то незнакомая Максу икра, бутылка воды.
  - Обожаю селёдочку, густо посыпанную лучком, - улыбаясь, сказал он. - В космосе нам её не давали.
  - Я скажу повару.
  Максу хотелось, чтобы она задержалась, но подходящий предлог не шёл в голову. Продолжая улыбаться, он придвинулся к столу. Она взяла пустой поднос и ушла, пообещав вернуться за посудой. На прощанье, уже выходя, она подарила ему улыбку.
  - Буду ждать! - крикнул он.
  
  
  Глава 2
  Новости об упавшем дисколёте
  
  Он спал долго, до самого вечера, как будто отсыпался за все последние бессонные ночи. Ему снилось, что он лежит у себя в каюте "Стремительного" и ждёт, когда к нему с шумом войдёт Пименов - звать на вахту.
  Проснулся он от солнечного света, падавшего ему на лицо. Не было никакого Пименова, да и самого "Стремительного" не было. А была комнатка, в которую из узкого окошка сочился закатный оранжевый свет. Он пошёл умываться, потом спустился в столовую, где в это время не было посетителей, и выпил стакан розового молока, как ему объяснили - от одного из видов животных, обитающих в джунглях. Макс пил его в первый раз. Молоко показалось ему слишком густым и сладким.
  Вернувшись к себе, он удобнее устроился на кровати, положил ноутбук на колени и задумался над первой фразой отчёта...
  Его свойство помнить всё из того, что с ним когда-либо произошло, включая совсем незначительные мелочи, всегда вызывало удивление у окружающих. Для самого Макса это было чем-то обыденным, само собой разумеющимся. Ему не нужно было напрягаться, чтобы вспомнить, например, книгу, которую он бегло пролистал когда-то, годы назад, причём вспомнить всю, слово в слово, и указать, на какой странице и на какой строчке стоит та или иная фраза. Какой-нибудь всплывший в памяти эпизод многолетней давности - в сущности, пустяк, мелочь, - "тянул" за собой события всего дня, тоже обычного, ничем не примечательного, каких были сотни, оставшихся в прошлом. При желании он мог бы таким образом "вытянуть" из памяти всю свою жизнь, день за днём. Но это заняло бы слишком много времени. Да и ни к чему это. А вот дни на "Стремительном" придётся "вытянуть". Не все, конечно, только самые примечательные. И по возможности подробно описать.
  Жизнь Макса на корабле протекала однообразно, в вахтах и учёбе. Очень редко случались вылазки на незнакомые планеты, когда, собственно, и начинались, в его понимании, приключения. Макс, как и многие на корабле, мало интересовался научными данными. Результаты измерений пробегали перед ним на экранах мониторов в виде строчек цифр и линий диаграмм. Макс следил за ними машинально, не стараясь запомнить, да и зачем ему, ведь всё это запоминал компьютер. Однако эти мельком, вскользь, чаще всего один раз увиденные цифры и графики каким-то непостижимым образом накрепко откладывались в его памяти. И вот теперь она послушно возвращала их ему. В каком-то полусне он стучал по клавишам ноутбука. Пальцы, словно независимо от их обладателя, воспроизводили навсегда, казалось бы, утраченные результаты измерений и вычислений. Юноша даже не интересовался тем, что, собственно, он печатает. Он едва замечал экран перед собой. Опуская большинство перипетий и событий, он печатал в основном цифры, то есть то, что могло представлять интерес для учёных Аэрокосмического агентства.
  Солнце давно зашло. Макс печатал при слабом свете ночника. В половине второго ночи за окнами прогудела сирена воздушной тревоги. Над тумбочкой загорелась красная надпись, призывающая надеть противогазную маску. Макс выглянул в окно. Улица была пустынна. На ней не горело ни одного огня.
  Через пять минут по местной радиосети объявили отбой: флайер, появившийся в небе над Свободным, не задерживаясь, проследовал на юго-восток. "Наверно, летит к месту крушения диска", - подумал юноша, снова берясь за ноутбук.
  Он погружался в память и всё следующе утро, но работа продвигалась с трудом: отвлекали телефонные звонки. Звонили журналисты, какие-то люди, которые спрашивали о своих родственниках, пробирающихся по лесам северного Зауралья; позвонил Бобков и напомнил о совещании, на которое Макс должен явиться с приготовленным материалом
  Звездолётчик отправился туда сразу после обеда. На улицу ему выходить не пришлось - гостиница вплотную примыкала к дому, где размещалось агентство.
  Макс быстро нашёл нужную комнату. По прежним, довоенным, меркам, она была совсем небольшой - всего в три окна, но в нынешних сборных конструкциях, где все комнаты были маленькими и тесными, это был настоящий зал. За длинным столом сидело два десятка мужчин и женщин. Почти всех Макс знал или видел раньше. Это были лучшие зарейские учёные и специалисты, в основном в областях знаний, связанных с космосом.
  - А, Максим! - увидев его, воскликнул Бобков. - Проходите, проходите. Вы точны, это хорошо. Берите стул и садитесь сюда.
  Он взял у Макса флэшку и заправил её в ноутбук, соединённый проводом с большим экраном. На экране появилась первая страница отчёта.
  - Это пока только черновик, - сказал юноша, волнуясь как на экзамене. - Я не выправлял текст...
  - Нас в данный момент интересует не текст, а конкретные данные, - сказал Бобков. - Надеюсь, в цифрах путаницы нет?
  - За цифры я ручаюсь.
  На экране одна страница сменяла другую. Иногда Максу задавали уточняющие вопросы; многие что-то записывали себе в блокнот.
  - Феноменально, - громко высказался высокий седой академик Кононенко - участник двух экспедиций на "Стремительном". - Как всё это можно запомнить, уму непостижимо!
  - Я же говорил, Раскатов - уникум, - ответил Бобков.
  На экране проходили последние страницы, как в комнату вошёл Григорьев с двумя военными. Этих двоих Макс сразу узнал. Они были с Григорьевым вчера, когда тот встречал флайер с беженцами.
  После коротких приветствий и рукопожатий президент что-то тихо сказал Бобкову. Тот выключил экран.
  Президент оглядел собравшихся.
  - Господа, у нас есть новость, которая должна вас заинтересовать.
  Академики отложили блокноты. В комнате стало ещё тише.
  - Только что получена информация о недавней катастрофе космического корабля. Как вам известно, он загорелся при входе в атмосферу. При падении от него откололся небольшой фрагмент и какое-то время летел вместе с ним. Мы полагали, что это кусок обшивки. Но последнее сообщение наших легаскских союзников заставляет по-иному взглянуть на ситуацию. Скорее всего, это был не осколок, а аварийная капсула, отделившаяся от горевшего корабля. Сам корабль упал в джунглях и разбился, вызвав взрыв и вспышку. Капсула опустилась в стороне от места его крушения. Где конкретно - знают только легаски Рода Каракатицы, на землях которых это произошло. Как вам известно, легаски этого Рода не поддерживают отношений ни с нами, ни с легасками других Родов. Но всё же сведения о капсуле просочились к их соседям и дошли до нас. Основываясь на них, мы можем с большой степенью вероятности утверждать, что в капсуле находился человек - заметьте, не годлок, а человек! - и что он выжил.
  - Его необходимо разыскать! - Бобков от волнения даже встал со стула.
  - Сведения крайне скудны, - продолжал президент. - Легаски рассказывают о человеке с летящей звезды, который опустился в белом пузыре. Под "летящей звездой" они, очевидно, понимают капсулу, а "белый пузырь" - парашют, на котором опустился её пассажир. Если верить нашему информатору, легаски Рода Каракатицы нашли парашютиста и доставили в какое-то секретное место, где он находится до сих пор.
  - Он прибыл с других миров, а значит, располагает сведениями, которые представляют для нас чрезвычайную важность! - воскликнул Бобков.
  - С каких ещё других миров? - возразил Кононенко. - Все миры, кроме нашего, захвачены годлоками!
  - Значит, не все захвачены! - с жаром парировал Бобков. - Мне уже приходилось говорить, что некоторые колонии, например, колония на Каллипсо-3, обладают достаточным потенциалом для борьбы с тварями!
  Макс осмелился вмешаться:
  - Господа, я видел этот дисколёт, когда "Стремительный" шёл по орбите Зареи. Он пролетел недалеко от меня. За ним гнались пять бочковидных кораблей.
  - Гнались? - переспросил Григорьев.
  - Уверен в этом. Судя по его манёврам, он пытался от них оторваться.
  - Годлоки прибыли на Зарею именно на бочковидных кораблях, - сказал Кононенко. - Кораблей в форме дисков у них не было и нет до сих пор, следовательно, дисколёт вполне мог быть для них чужим и даже враждебным.
  - Годлоки проявляют к этой катастрофе повышенный интерес, - сказал президент. - Над джунглями постоянно курсируют флайеры.
  - Если бы на дисколёте летели годлоки, они бы так не беспокоились, - подал голос один из военных. - Им вообще на своих наплевать, даже на тех, у кого головы. Выходит, на дисколёте и правда летели люди!
  Многие из присутствующих закивали, соглашаясь с ним.
  - Того человека, который катапультировался в аварийной капсуле, необходимо найти раньше, чем это сделают годлоки, - не унимался Бобков. - В джунгли надо направить экспедицию, и срочно!
  Собрание оживилось. Послышались голоса:
  - Человек с дисколёта может обладать ценнейшей информацией!
  - Его прибытие наверняка окажет влияние на ситуацию на Зарее...
  - Господа, прошу тишины, - Григорьев поднял руку. - Экспедиция готова отправиться хоть завтра, но всё упирается в легасков Рода Каракатицы. С ними чрезвычайно трудно контактировать.
  - Неужели они не понимают, что борьба с годлоками - это наша общая борьба? - возмущённо произнесла Мещерякова, о которой Макс знал, что она крупнейший на Зарее специалист в квантовой физике. - Кто-то должен им это объяснить, в конце концов!
  - Парадокс в том, что Род Каракатицы не верит в само существование людей и годлоков, - сказал президент. - Это связано с их религией. В Свободном сейчас находится легаск союзного нам Рода Болотной Выпи. Он, кстати, и сообщил нам о спасшемся в капсуле человеке. Так вот, когда мы обратились к нему с просьбой стать нашим проводником в походе по джунглям, он ответил, что через земли Каракатицы нас не поведёт ни он, ни какой-либо другой легаск. Все они панически боятся шаманов Рода Каракатицы, которые, по его словам, умеют управлять силами природы и насылать болезни и смерть.
  - Им бы наслать болезни и смерть на годлоков, - проворчал военный, который только что говорил, что годлокам наплевать даже на своих.
  - Проблемами легаскского шаманизма у нас занимается Кутайсов, - сказал Бобков. - Хорошо бы пригласить его сюда... А он что, подтверждает у шаманов такие способности?
  - Не подтверждает, но и не отрицает, - ответил президент. - Тут пока ещё много неясного.
  - А я думаю, глупо отрицать наличие у легаскских шаманов паранормальных способностей, - сказала Мещерякова. - Даже простые легаски могут телепатически воздействовать на людей, а что уж говорить о шаманах!
  - Стало быть, легаск находится в городе? - спросил Кононенко.
  - Он в соседнем здании, - ответил Григорьев. - С ним сейчас общается Кутайсов. К вечеру легаск намерен вернуться в джунгли. Ему трудно находиться в городе, так как, по его словам, наши мысли давят на него.
  - Лично мне ещё ни разу не доводилось видеть живого легаска, - сказал Бобков. - Любопытно было бы на него посмотреть, а ещё любопытнее - узнать, как он будет с нами общаться. Они ведь общаются, используя телепатию?
  Григорьев достал из кармана радиотелефон и тихо переговорил с кем-то.
  - Его сейчас приведут сюда, - сказал он, выключая телефон.
  - Он что - говорит по-русски? - спросил Кононенко.
  - Как все легаски, с которыми мы контактируем, - ответил президент. - Они выучивают язык мгновенно, буквально по ходу общения. Часто они не знают точного значения наших слов, но смысл того, что мы говорим, отлично понимают.
  - Вот ещё одно доказательство их экстрасенсорных способностей, - заметила Мещерякова.
  Известие о том, что в городе находится легаск, на какое-то время отодвинуло на задний план Макса с его отчётом. Между Мещеряковой и Кононенко разгорелась дискуссия о телепатических способностях легасков, в которую втянулись почти все участники совещания. Григорьев отмалчивался, лишь иногда вставлял слово. Военные и вовсе безмолвствовали, но прислушивались к спорам с интересом.
  Из этой дискуссии Макс узнал удивительные вещи. Зарейские аборигены, по-видимому, действительно обладали необычными способностями. С легасками, даже вышедшими на контакт впервые, можно было общаться уже с первых минут знакомства. Во время такого общения людей ни на минуту не отпускало чувство, что собеседник не столько слушает их, сколько читает их мысли. Легаски с лёгкостью могли вводить людей в гипнотическое состояние. Нередки случаи, когда абориген на глазах людей исчезал, как будто растворялся в воздухе. Не сразу удалось выяснить, что это особая форма кратковременного гипноза: человек "отключался" на десять или пятнадцать секунд, и за это время легаск просто уходил, а человек, очнувшись, не сознавал, что только что был в трансе. Эти секунды как бы выпадали из его жизни, и ему оставалось только оглядываться по сторонам, не понимая, как этому полудикому существу удалось исчезнуть.
  Однако фактов было слишком мало, чтобы утверждать что-то с уверенностью. Легаски практически не общались с людьми. Контакты участились только в самое последнее время, когда люди, теснимые годлоками, начали отходить в джунгли. И чем больше было контактов, тем более удивительными и непонятными казались эти существа.
  В разгар споров в комнату вошёл Кутайсов - невысокий, кряжистый, очень смуглый, весь обросший бородой, с волосатой грудью под расстёгнутым воротом камуфляжной рубашки. За его спиной Макс не сразу разглядел серое существо, которое он в первый момент принял за небольшую обезьяну. И только когда Кутайсов посторонился, юноша понял, что это легаск.
  
  
  Глава 3
  Разговор с телепатом
  
  Все присутствующие знали, как выглядели легаски, много раз видели их в документальных фильмах и на фото, но увидеть легаска вживую - этим могли похвастаться считанные единицы. Покрытый светло-серой шерстью абориген и правда походил бы на обезьяну, если бы не держался прямо, как человек, не имел правильных человеческих пропорций и вполне человеческого лица с немного приплюснутым носом и маленьким ртом. Всю его одежду составляла повязка на бёдрах, которую он наверняка снимет, когда вернётся в джунгли. Большие и тёмные, явно фасеточные, как у насекомых, глаза придавали ему нечто отталкивающее и вместе с тем загадочное. Крупнее, чем у людей, были и его уши, заострённые сверху.
  Абориген был невысок - около одного метра тридцати сантиметров. Вообще рост легасков редко превышал полутора метров; по сравнению с людьми они могли показаться тщедушными и слабыми, но это впечатление было обманчиво. Любой легаск ударом ладони сломает ствол небольшого дерева, а прыгали и лазали они не хуже тех же обезьян, которые, кстати, тоже водились в зарейских джунглях.
  Кутайсов обернулся к легаску:
  - Проходи, не волнуйся.
  Вслед за ними в комнату вошли двое бородатых мужчин в походной одежде, наверняка охотники или следопыты. Мужчины остались стоять в дверях, а Кутайсов направился к столу, жестом приглашая легаска следовать за собой.
  Президент, приветствуя аборигена, поднял правую руку ладонью вперёд. Легаск ответил тем же жестом.
  - Агракх, - сказал президент, - здесь собрались люди, которые занимаются изучением предметов, летающих среди звёзд. Они хотят спросить у тебя, доводилось ли тебе видеть, как эти предметы опускались на землю и из них выходили люди?
  - Я видел людей, которые выходили из больших летучих бобов, - ответил легаск. - Эти бобы вы называете флайерами. Флайеры не летают среди звёзд. Они летают над деревьями. Среди звёзд летают светящиеся шары и лодки, но я не видел, чтобы они опускались на землю. Это видели Каракатицы. Они рассказывают об этом. Каракатицы никогда не врут.
  Речь легаска сначала была немного невнятной, но потом зазвучала отчётливо. Максу трудно было отделаться от ощущения, что здесь что-то не то. Легаск произносил русские слова правильно, с нужными ударениями и окончаниями, но это было похоже, как если бы их мысленно произносил за него сам Макс. Скорее всего, легаск говорил не на русском, а на своём, легаскском языке. И даже, может быть, вообще не говорил, а телепатически воздействовал на людей, передавая им не речь, а свои мысли, которые уже в их сознании оформлялись в правильную русскую речь.
  Решив проверить это, звездолётчик начал возводить вокруг себя силовой барьер, как его учили на занятиях по психотренингу.
  - Человек опустился на маленьком шаре, - говорил абориген, - и Каракатицы увели его в свой храм, где он содержится до сих пор. Я знаю, вы хотите, чтобы мы пошли и взяли его. Но это невозможно. Каракатицы его не отдадут. Он для них "фэгху" - священный небесный гость, обещанный пророчеством...
  По мере укрепления силового барьера речь легаска становилась всё менее разборчивой. Последние слова прозвучали в сознании Макса как сплошное квохтанье.
  Мещерякова обернулась к Конененко.
  - Ну как, Игорь Александрович, чувствуете? - произнесла она с оттенком торжества. - Это же типичный вербально-телепатический контакт! Попробуйте проделать несложную аутотренинговую процедуру по закрытию своего сознания, и вы не поймёте ни слова!
  - Действительно, весьма любопытно, - пробормотал крайне озадаченный академик.
  - Агракх, - снова обратился к легаску Григорьев, - мы предполагаем, что тот человек, которого взяли Каракатицы, может знать нечто такое, что поможет нам избавиться от годлоков.
  Макс убрал барьер, позволив внушению снова овладеть им, и речь легаска снова зазвучала отчётливо.
  - К Каракатицам не пойду ни я, и ни кто другой из моего Рода, - сказал абориген. - Для нас это верная смерть.
  - Мы не требуем, чтобы ты нас сопровождал, - возразил президент. - Нам нужно лишь точно знать место, где находится человек. Мы полетим туда на флайере, без тебя.
  - Это место известно только Каракатицам, - сказал Агракх.
  - Неужели нельзя их уговорить? - спросила Мещерякова.
  - Невозможно. Тот человек для них "фэгху", святыня.
  Оглядывая присутствующих, легаск всё чаще задерживал взгляд на Максе. В конце концов он прямо уставился на него. Вслед за ним на юношу устремили взоры почти все присутствующие. Макс смутился.
  - Этот молодой человек недавно вернулся из полёта к звёздам, - пояснил Григорьев, заметив интерес легаска к Максу. - Его зовут Максим.
  - Ты тоже летал среди звёзд, - сказал Агракх, мельком взглянув на Григорьева.
  - Да, но это было давно. Тебе кто-то сказал об этом?
  - Я прочитал это в тебе. Это видно. Человек, летавший среди звёзд, всегда виден.
  - Стало быть, вы можете рассмотреть то, что нельзя увидеть глазами? - спросил Кононенко. - Разрешите тогда небольшой эксперимент.
  Он придвинул к легаску лист бумаги чистой стороной вверх.
  - Что я начертил на оборотной стороне?
  - Пять линий, вместе они похожи на это, - Агракх показал на металлический жетон в форме пятиконечной звезды, висевший на груди одного из военных.
  - Правильно, - пробормотал Кононенко, поднимая листок и показывая всем рисунок.
  - Вы увидели это сквозь бумагу или прочли в мыслях? - спросила у Агракха Мещерякова.
  Но тот, как будто не слыша её, приблизился к юноше. Теперь он не столько приглядывался, сколько принюхивался к нему. Макс видел, как у легаска трепещут ноздри.
  - От тебя пахнет пирамидами, - сказал, наконец, абориген. - Ты вышел из них.
  Несколько секунд длилось молчание. Легаск средним пальцем показал на Макса.
  - Он пойдёт к Каракатицам. Каракатицы его не тронут.
  - Но это совершенно невозможно, - заволновался Бобков. - Максим выполняет ответственнейшее задание и никуда не пойдёт. Ни к каким Каракатицам.
  - Я пойду с ним, - произнёс Агракх. - Каракатицы поклоняются духам пирамид, а он оттуда. Они его не тронут, и меня тоже. Они могут выдать ему "фэгху".
  Бобков обернулся к президенту:
  - Фёдор Евгеньевич, даже несерьёзно говорить об этом! Скажите ему. Вы сами видели, как результативно работает Раскатов. Отправлять его в джунгли, подвергая риску...
  - Да я уже практически всё написал, - вмешался Макс, обрадованный возможностью побывать в увлекательной и опасной экспедиции. Поначалу он не решался прямо попроситься в её состав, но после неожиданного предложения аборигена осмелел. - И к опасностям мне не привыкать. Я готов хоть сейчас отправиться. На Ксуре мне пришлось... - Он умолк, вдруг подумав, что его рассказ о приключениях на Ксуре могут воспринять как хвастовство.
  - Вы не всё написали, далеко не всё, - сказал крайне недовольный Бобков. - Отчёт об экспедиции на "Стремительном" должен быть обстоятельным и подробным.
  - Я вернусь и допишу, - ответил Макс. - Поиски человека с дисколёта сейчас важнее, чем отчёт!
  - О вашей отправке не может быть и речи. Для такой экспедиции нужны опытные люди, которые не раз бывали в джунглях...
  - Почему не может быть и речи? - воскликнул Макс, оборачиваясь к Григорьеву. - Легаск только что сказал, что без меня поход невозможен!
  Он волновался. Ещё в школе он раздумывал, какому роду деятельности себя посвятить: археологии, как его мать, или космическим полётам. Космос взял верх, но в душе Макса осталась и тяга к древностям родной планеты. И вот сейчас представлялся шанс увидеть Великие Зарейские Пирамиды! Он не мог его упустить!
  - Откуда ты знаешь, что Каракатицы его не тронут? - спросил у Агракха Григорьев.
  - Потому что он вышел из пирамид.
  Григорьев обернулся к юноше.
  - Максим, ты правда там был?
  Тот смущённо пожал плечами.
  - Даже не знаю, как сказать. В пирамиде побывала моя мать, и вскоре после этого родился я... Так что, если уж быть совсем точным... Значит, был.
  - Но как об этом узнал легаск? - спросил Кононенко и посмотрел на аборигена, явно желая услышать ответ от него самого.
  - От него идёт дух пирамид, - сказал абориген. - Каракатицы его почувствуют и пропустят этого человека в свои земли. А с ним и меня, и людей, которые пойдут с ним.
  Президент негромко заговорил о чём-то с Кутайсовым и бородачами.
  Бобков молчал, насупившись. Академики во все глаза смотрели на легаска, который стоял перед ними с невозмутимым видом.
  Наконец президент согласно кивнул и оглянулся на Макса. Сердце юноши радостно забилось. Он понял, что вопрос о его участии в экспедиции решён.
  - Василий Петрович, - Григорьев обернулся к Бобкову, - придётся мне на время забрать у вас Раскатова. Сами видите, вопрос серьёзный.
  Тот со вздохом развёл руками.
  - Да уж вижу.
  - Мы долетим до земель Каракатиц на флайере, - продолжал президент. - Идти пешком через джунгли долго и опасно.
  - Только не сразу к Каракатицам, - сказал легаск. - Они не любят, когда к ним являются без приглашения. Сначала доберёмся до моего Рода, а оттуда направим к Каракатицам посла.
  Григорьев кивнул.
  - Можно и так. Флайер сейчас летает над Новым Уралом, подбирает беженцев. Вернётся сегодня ночью. Стало быть, вылет наметим на завтрашнее утро. Люди и снаряжение готовы... Максим, это твои будущие спутники, знакомься, - он показал на бородачей.
  Те с радушными улыбками подошли к звездолётчику.
  - Старцев, Михаил Николаевич, охотник, следопыт, знаток джунглей, - представил Григорьев того, что постарше - невысокого, крепкого, с бронзовым от загара лицом. - А это Шалаев, Иван Лукич, зоолог и тоже знаток джунглей, - он показал на второго - моложе и выше ростом.
  Видя, что заседание на этом окончилось, некоторые из академиков встали и подошли к легаску, собираясь с ним заговорить. Тот сделал жест, как бы отстраняя их от себя.
  - Всё, всё, господа, - вмешался Кутайсов, - наш гость устал. Контакт с нами отбирает у него слишком много сил.
  Григорьев попрощался с академиками, подозвал к себе Макса и вместе с ним покинул комнату. Агракх, Кутайсов и оба следопыта последовали за ними.
  - Я, конечно, не знаю, что там разнюхал про тебя легаск, - говорил президент юноше, спускаясь по лестнице. - Его самого расспрашивать об этом бесполезно, потому что эти существа никогда не скажут больше того, что хотят сказать... Но не это главное. Главное - он согласился сопровождать экспедицию. В этом я вижу залог успеха!
  Они вышли на улицу. Лежащая повсюду тень от пальм превращала ранний вечер в поздний, чуть ли не в ночь. Старцев, прощаясь с Григорьевым, заметил с улыбкой:
  - До "фэгху" мы доберёмся, джунгли не так страшны, как о них говорят!
  А Шалаев прибавил:
  - Максим будет нашим охранительным талисманом.
  Вернувшись к себе в комнату, Макс на радостях засунул ноутбук с недописанным отчётом в стол и отправился разыскивать Розу. Решил пригласить её прогуляться по городу. Однако, к его немалому разочарованию, выяснилось, что она уже закончила работу и ушла.
  И всё же его прогулка по улицам Свободного не прошла в одиночестве. Едва он вышел из гостиницы, как к нему пристроился какой-то молодчик с портативным магнитофоном, который явно дожидался его. Молодчик представился корреспондентом "Ежедневной молнии" и начал расспрашивать про угон флайера. Скоро вокруг них собралась толпа. После публикаций его портретов в местных электронных сми Макса знал весь город. В толпе он узнал нескольких своих знакомых, с которыми когда-то оканчивал школу и лётное училище. Рукопожатиям не было конца.
  Шумная компания с Максом во главе двинулась по улице. Толпы гуляющих, одетых в лёгкую светлую одежду, разноцветные дома, велокоптеры, множество маленьких кафе и игровых площадок - всё напоминало звездолётчику прежнюю зарейскую жизнь. Необычным был только зеленоватый, пронизанный солнцем полумрак, который создавали листья могучих пальм, возвышавшихся на улицах где попало.
  Макс задержался у баскетбольной площадки. Игроки узнали стажёра со "Стремительного" и начали звать его подключиться к игре. Но юноша, помня о раненой ноге, остался стоять в толпе зрителей и лишь подбадривал играющих возгласами и хлопками.
  Старые и новые друзья наперебой рассказывали Максу о жизни в городе. Увеселительные заведения и спортплощадки открывались здесь только по вечерам. Город жил на военном положении. Все обязаны были трудиться или нести службу, а на отдых и развлечения отводилось короткое время перед наступлением комендантского часа.
  Легаски Рода Дикобраза, на земле которых вырос Свободный, указали людям места залегания железной руды, и зарейские инженеры уже соорудили печь для отливки металла. В городе налаживали производство годлобоек и разрывных пуль. В планах Григорьева было начать выпуск скорострельной пушки нового образца и запустить фармацевтическую фабрику. Но в основном горожанам приходилось заниматься устройством собственного быта, оборудованием систем канализации и энергоснабжения и возведением домов для беженцев, которые продолжали прибывать.
  Звездолётчик заглянул в кафе. Оно занимало две небольшие комнаты на первом этаже. Комнаты были битком набиты посетителями. Звучала ритмичная музыка, на стенах мигали цветные огни, в баре можно было получить бокал вина какого-нибудь из местных сортов, называвшихся по-старому "мартини", "вермут", "коньяк", но на деле имевших мало общего с этими напитками. Макса позабавило, что почти всё надо было получать по карточкам. Ему объяснили, что таким путём распределяются продукты и вещи - в соответствии с вкладом каждого в общее дело, как когда-то делалось на Земле в периоды войн и чрезвычайных ситуаций. У Макса карточки ещё не было, но когда он подошёл к стойке, к его услугам оказались карточки чуть ли не всех посетителей заведения.
  Кафе явно не было приспособлено для танцев, и толпа молодёжи высыпала на улицу. Макс вышел со всеми. К нему подходили девушки, приглашая на танец. Он смущённо говорил им, что у него ранена нога и он не может танцевать. Одна из них, миловидная и русоволосая, рассмеялась:
  - Здесь некоторые танцуют даже на протезах!
  - Я пока не умею, - развёл руками Макс.
  - Тогда знаешь что? Мне подруга дала на сегодняшний вечер свою карточку, можем пойти выпить по лишнему стаканчику мартини!
  Только они устроились у стойки, как погас свет и тут же снова включился. Это был сигнал к окончанию развлечений: через десять минут наступит комендантский час. Макс попрощался со своей новой знакомой и отправился в гостиницу, мечтая встретить там Розу.
  Где-то наверху, на пальмах, ещё дрожали последние лучи заката, а на улицах было уже темно. Повсюду гасли огни. Сначала разом погасли все уличные, потом, один за другим, в окнах домов. Горожане задвигали шторы.
  Побродив по коридорам гостиницы и нигде не встретив знакомой горничной, Макс вошёл к себе и завалился на кровать.
  Он лежал, прислушивался к тишине и вспоминал залитые солнцем проспекты зарейских городов, вспоминал лица друзей, свои приключения в космосе. Странно, но почему-то перед его мысленным взором всё чаще стал возникать Агракх. На Макса был устремлён взгляд его тёмных фасеточных глаз. Легаск словно хотел о чём-то предупредить. Юношу одолевали тревожные предчувствия. Не признаваясь себе в этом, он уже начинал бояться предстоящей экспедиции. Как будто в джунглях его поджидало что-то зловещее и гибельное.
  
  
  Глава 4
  Полёт под грозовыми облаками
  
  Разбудило его мелодичное треньканье радиотелефона. Звонил Шалаев, интересовавшийся, скоро ли он выйдет из гостиницы. Пришлось поторопиться. Роза, к его невероятной радости, была на месте и, не успел он выйти из душа, как она уже принесла завтрак.
  - Разве ты здесь не всё время работаешь? - поинтересовался он с улыбкой. - Вчера вечером тебя не было.
  - Да, по вечерам я выхожу в город. Все выходят в это время.
  - Я тоже прошёлся. У вас тут неплохо. Конечно, не сравнить с настоящими городами, но это лучше, чем военный лагерь!
  Она тоже улыбнулась.
  - Я тут играю в волейбол за сборную нашего квартала. Вчера мы выиграли у Сиреневых!
  У Макса снова зазвонил телефон.
  - Да, уже выхожу, - сказал он в трубку.
  Ему хотелось ещё немного побыть с Розой.
  - Сейчас улетаю в джунгли, но обязательно вернусь. Вернусь сюда, в свою комнату. Будешь ждать?
  - Конечно.
  Она улыбнулась ещё шире, и ему показалось, что солнце хлынуло в комнату, прорвавшись сквозь завесу пальм.
  В дверь постучали. Это был Старцев, живший в той же гостинице. На улице их поджидал Шалаев.
  Все участники экспедиции, включая Агракха, собрались за городской чертой, на той самой поляне, где приземлялся флайер, доставивший Макса в Свободный. Здесь уже был Григорьев со своими помощниками. Они стояли немного в стороне от остальных; Григорьев переговаривался с кем-то по радиотелефону. Явились даже Бобков, Кононенко и Кутайсов, которые не должны были лететь.
  Григорьев сообщил Максу, что флайер задерживается, но он уже на пути к Свободному и прибудет в ближайшие полчаса. На борту находятся около трёх десятков беженцев, подобранных в Зауралье. Это остатки большой группы, почти полностью истреблённой годлоками.
  В ожидании воздушного судна юноша познакомился ещё с четырьмя участниками предстоящего полёта: водителем флайера, двумя связистами и врачом. Они сидели на раскладных стульях в окружении годлобоек, рюкзаков и мешков с припасами и снаряжением. Поблизости стояла походная пушка, стрелявшая разрывными снарядами, которую тоже предполагалось погрузить на флайер: в небе над джунглями мог встретиться флайер с годлоками, и пушка в воздушном бою могла оказать людям существенную помощь.
  Шалаев со Старцевым озабоченно поглядывали на лёгкие розовые облачка вдали. Как настоящие следопыты, они неплохо разбирались в метеорологии, и в разговорах между собой обсуждали, принесут ли эти облачка грозу. Агракх разделял их беспокойство.
  Когда из-за деревьев вынырнул серебристый овал флайера, облака закрывали уже треть неба и не казались такими лёгкими и розовыми, как совсем недавно. Григорьев спросил у легаска, стоит ли сейчас лететь, может быть, лучше переждать непогоду. Агракх ответил, что до территории, занимаемой его Родом, они долетят быстро, надо только поспешить с отправлением.
  Тем не менее вылет пришлось задержать. Много времени отняла выгрузка из флайера людей. Измождённые оборванные беженцы едва стояли на ногах; многие были ранены, их пришлось спускать из люка вместе с носилками.
  Для Агракха, как выяснилось, этот полёт должен был стать первым в жизни. Во флайере он чувствовал себя явно не в своей тарелке. Беспокойно двигался, оглядывался, принюхивался к годлочьему запаху. Наконец забился в дальний от люка угол. Макс вместе с остальными помогал втаскивать во флайер вещи. Последней подняли на тросах пушку. Старцев, назначенный начальником экспедиции, дал приказ к отлёту.
  Флайер взмыл ввысь, и перед Максом, прильнувшим к иллюминатору, распахнулся необозримый зелёный океан. Добрую его половину накрывала тень. Солнце скрылось в пелене туч, но его лучи ещё пробивались сквозь прорехи в них, падая на землю косыми золотистыми столпами. Свободного не видно было под кронами пальм. Жутковатое захватывающее зрелище заставило Макса вспомнить ночные страхи, но это только подогрело его азарт. Сердце забилось чаще в предчувствии грядущих событий. Воздушное судно, набирая скорость, летело на юго-восток, забираясь всё дальше в загадочный тропический мир...
  Яр окончательно померк и потонул в тучах. На потемневшем севере, откуда они наползали, уже вспыхивали молнии, но на юге и юго-востоке небо было ещё чистым.
  Агракх ворочался и вертел головой, как будто прислушиваясь к чему-то. Внезапно он встрепенулся и протянул руку.
  - Туда!
  - Правее? - уточнил пилот.
  - Да!
  Легаск держал в указующем жесте руку до тех пор, пока пилот не направил флайер точно в указанном направлении.
  Макс присел рядом с легаском на мешок.
  - Агракх, как ты определил, в какую сторону лететь?
  - Меня направляют голоса моих родных, - сказал обитатель джунглей. - Они зовут меня, я иду на зов и всегда нахожу их, даже когда они далеко.
  - Типичная телепатическая связь, - высказался доктор, сидевший поблизости. - До войны я изучал людей, обладавших такими же свойствами. Они умели настроиться на мозговые сигналы своих родственников, которые находились за сотни километров, и передать им какое-то послание или определить с точностью до нескольких десятков метров их местоположение.
  - По статистике, сейчас телепатов среди людей гораздо больше, чем было ещё сто лет назад, когда только начиналось освоение Зареи, - заметил Старцев.
  - И всё же среди нас телепатов немного, а легаски почти все, - вмешался в беседу Шалаев.
  - Очевидно, в этом состоит особенность их эволюции, - ответил доктор. - Цивилизация легасков гораздо древнее земной, но она никогда не носила технологического характера, как земная. Легаски не переделывали окружающую среду, подлаживая её под себя, а, наоборот, себя переделывали под среду.
  - Такими, какие мы есть, нас сделали пирамиды, - сказал легаск.
  - Это как же? - поинтересовался доктор.
  - Своим дыханием. Об этом вам скажет любой шаман.
  Старцев закивал.
  - Да, да, это основа их религии. Пирамиды для них - святые создания и породили всё вокруг.
  Легаск промолчал. Замолчали и остальные.
  - Агракх, - снова заговорил Макс, - тебе приходилось сталкиваться с годлоками? Ты видел их?
  - Я - нет, но другие видели, особенно из тех Родов, что живут на севере Великого Леса.
  - Они вступали с годлоками в телепатический контакт?
  - Нет. Нам трудно воздействовать на них. С вами, людьми, мы общаемся, входя в ваше сознание. С вами легко. Ваше сознание похоже на наше. А с годлоками трудно. Они другие. - И, после паузы, легаск уточнил: - Они чужие.
   В салоне снова наступила тишина. Слышалось монотонное гудение двигателя. Радист негромко сообщал кому-то в микрофон, что полёт проходит нормально.
  Тучи затянули уже почти всё небо. В салоне флайера потемнело. Светились только две лампы у пульта.
  - Далеко ещё? - обернулся пилот к Агракху. - Подходит грозовой фронт.
  - Долететь успеем, - невозмутимо ответил легаск.
  - Не беспокойся, Агракху можно доверять в таких вопросах, - сказал пилоту Старцев.
  Макс выглянул в иллюминатор. В сумерках, окутавших мир, уже трудно было что-то рассмотреть. Только когда вспыхивали молнии, показывалось на мгновение всё то же море растительности.
  Юноша обернулся к Агракху:
  - Ты говоришь, годлоки не похожи на людей. Но сами они говорят, что остались людьми, только переменили обличье.
  - Те люди умерли, - ответил легаск. - Годлоки думают сознанием умерших, а это уже другое сознание, и потому легаскам трудно проникать в него.
  - А вот интересно, у вашего народа годлоки отбирают головы? - спросил доктор.
  - Нет, у нас с ними разная кровь.
  - Но и у людей с ними разная кровь! - воскликнул доктор. - Совершенно разная! А головы у нас отбирают!
  - У вас с ними одна кровь.
  - Ты не прав, не одна. Это доказали анализы, да и по цвету видно. У нас - красная, у них - чёрная.
  - У вас с ними одна кровь, - повторил легаск.
  Доктор промолчал, видимо сознавая бессмысленность дискуссии с аборигеном, однако весь вид его говорил о том, что к словам легаска он относится более чем скептически.
  - А что легаски думают о происхождении годлоков? - спросил Макс. - Откуда они взялись?
  - Годлоки произошли от людей, - совершенно серьёзно ответил Агракх.
  - Невероятно! - выкрикнул доктор.
  - Ни за что не поверю, - почти одновременно с ним сказал Старцев.
  - Но послушайте, ведь есть же такая гипотеза, - заговорил один из радистов - молодой парень, немногим старше Макса. - Будто бы годлоки - это генетическая мутация человека. Я читал в каком-то журнале.
  Доктор, как и большинство зарейцев, считавший годлоков порождением неизвестного внеземного разума, начал приводить аргументы в пользу своей версии. Все, кроме легаска, слушали его с интересом. Хотя, наверно, и легаск слушал с интересом, но по его бесстрастному лицу определить это было невозможно.
  - Мы правильно летим? - чуть ли не каждую минуту спрашивал у него пилот.
  - Да, - отзывался абориген. - Осталось гораздо меньше, чем мы уже пролетели.
  Все с тревогой оглядывались на иллюминаторы. В левых, обращённых на север, зарницы полыхали вовсю, а в правых свободное от облаков небо сжалось в тонкую полоску у горизонта.
  Агракх переместился поближе к пилоту и сидел неподвижно, тараща глаза на пульт. Иногда показывал направление движения.
  Макс смотрел в иллюминатор на озарённое молниями море джунглей.
  - А там что такое? - воскликнул он, увидев, как по поверхности этого моря что-то несётся большими прыжками.
  Скоро он понял, что по верхушкам деревьев скачет стая каких-то животных с удлинёнными телами и крупными задними конечностями.
  К нему подошёл Шалаев и тоже заглянул в иллюминатор.
  - Это креки, - сказал он. - Безобидные травоядные твари, очень лёгкие, кстати, иначе деревья просто не выдержали бы их тяжести...
  Макс кивнул. О креках он знал из книг и документальных фильмов о природе Зареи.
  - Легаски их приручают, - сказал Старцев. - Они у них вместо лошадей.
  - Стадо, которое вы видите, это дикие креки, - сказал Агракх. - У Болотных Выпей вы увидите ручных.
  - А нам дадут прокатиться на них? - спросил радист.
  - Да, - ответил Агракх. - На них мы отправимся к Каракатицам.
  - Отлично! - Радист даже засмеялся.
  Стая лесных скакунов свернула в сторону и скрылась в темноте. Молнии хлестали уже рядом с флайером. Раскаты грома походили на почти непрерывную канонаду, в которой какая-нибудь отдельная пушка выстреливала, казалось, под самым боком у летательного аппарата.
  Юноша снова уселся на мешок.
  - Агракх, как ты всё-таки узнал, что я побывал в пирамидах? - спросил он.
  Агракх какое-то время молчал, потом сказал:
  - Я сейчас не могу общаться. Я должен слушать голоса.
  - Это он на телепатической связи с соплеменниками, - шепнул Максу Старцев. - Ты его лучше не беспокой, а то собьётся с курса, и мы вместе с ним.
  - Немного направо, - сказал Агракх.
  Пилот кивнул, поворачивая штурвал.
  Агракх ещё с минуту молчал.
  - Мы уже близко. Скоро летим вниз. Нас встретят.
  Поднялся ветер, и флайер закачало. Молнии сверкали справа и слева, заливая салон ослепительным белым блеском. Люди молчали, прислушиваясь к раскатам грома.
  - Там флайер! - воскликнул Шалаев, смотревший в иллюминатор на левом борту.
  Все, кроме Агракха и пилота, подбежали к левым иллюминаторам. Невдалеке действительно летел флайер. Озаряемый молниями, он летел медленно и низко, над самыми деревьями.
  - Наверно, ищет место для посадки, - предположил молодой радист.
  - Мы движемся прямо на него, - заметил встревоженный доктор. - А в нём - годлоки!
  Неожиданно встречный флайер взмыл ввысь и повернул к аппарату с людьми. Пилот в растерянности оглянулся на Старцева.
  - Нам не уйти от него. Он слишком близко!
  - Он притянет нас к себе, - подхватил радист.
  - Агракх, - Старцев обернулся к легаску, - надо срочно опускаться и глушить двигатели! Где тут можно сесть?
  Абориген безмолвствовал.
  - Он нам уже не поможет! - закричал Шалаев. - Подтаскивайте к иллюминатору пушку! Зря, что ль, мы её взяли?
  Он, Макс и радист взгромоздили пушку на подставку и выставили дулом в раскрытый иллюминатор.
  
  
  Глава 5
  Катастрофа
  
  Пилот начал разворачивать машину, стремясь повернуться к неприятелю левым бортом с пушкой, но усилившиеся порывы ветра не позволяли удерживать флайер в одном положении. Летательную машину качало и норовило перевернуть. Флайер с годлоками, более совершенный по техническому оснащению, держался лучше и шёл ровно, а когда его пилоты заметили пушку, резко нырнул и начал заходить справа.
  Шалаев выругался в сердцах.
  - Гена, развернись, чтоб я мог стрелять! - крикнул он пилоту.
  Геннадий лихорадочно крутил штурвал, но флайер продолжал лететь вбок, сносимый ветром. Маневрируя, пилот сбросил скорость. Флайер закачало ещё сильнее. По салону покатились незакреплённые мешки и рюкзаки. Все, кроме легаска, который покатился вместе с мешками, вцепились в поручни и петли; пушка едва не слетела с подставки - Макс с радистом вовремя её удержали.
  - Он заходит справа! - кричал, перекрывая раскаты грома, Старцев. - Тащите пушку сюда!
  Макс с радистом ухватились за орудие. Шалаев и доктор бросились им помогать, но болтанка была такая, что пушка вырвалась из рук и свалилась на пол, задев доктора. Тот вскрикнул от боли.
  - Сюда! Сюда! - Старцев показывал на иллюминатор правого борта. - Скорее!
  Макс заглянул в один из правых иллюминаторов и обнаружил неприятельский флайер в каких-нибудь десяти метрах. В его освещённых иллюминаторах виднелись тёмные "кальмарьи" туши с торчащими человеческими головами.
  - Годлоки! Тут годлоки! - завопил Макс. - Они уже рядом с нами!
  - Ставь к иллюминатору подставку! - надрывался Шалаев. - Подымай пушку!
  Изломанная плеть молнии хлестнула по годлочьему флайеру, и под днищем у него ярко засветился голубой шар аккумулятора атмосферных разрядов - новейшая техническая разработка землян, которой не обладали флайеры зарейцев. Если бы молния такой силы полоснула по их машине, то ни машине, ни им самим не поздоровилось бы.
  - Двигатель глохнет! - крикнул пилот.
  - Я так и знал! - Макс в отчаянии оглянулся на Старцева. - Они накрыли нас силовым полем!
  Бородатое лицо следопыта, поднимавшего пушку, побагровело от напряжения.
  - Они накрыли не нас, а наш флайер, - прохрипел он. - Мы-то ещё способны сопротивляться...
  Снова треснула молния, и в салоне погас весь свет, но молнии вспыхивали так часто, что люди не чувствовали себя в полной темноте. Пилот бросил штурвал: флайер окончательно потерял управление и, захваченный силовым полем неприятеля, послушно летел бок о бок с ним.
  Годлочий аппарат устремился сначала вправо, потом влево, потом понёсся куда-то вбок. По-видимому, его пилоты, несмотря на оснащённость их корабля мощным громоотводным устройством, тоже были встревожены грозой и пытались от неё уйти, но не знали куда. Флайер с людьми летел рядом, не отставая ни на метр.
  Шалаев, не выдержав, схватил годлобойку, высунулся в иллюминатор и выстрелил. Разрывная пуля угодила в прозрачный пластик иллюминатора годлочьей машины и разнесла его на куски. Силуэты годлоков сразу скрылись из всех иллюминаторов. Свет на годлочьем корабле погас.
  - Похоже, они собираются приземляться, - сказал доктор, вытирая вспотевший лоб. - Вместе с нами...
  - Ну да, они идут вниз, - подтвердил радист. - Выбирают место для посадки...
  - Как только приземлимся, сразу открываем люк и бежим! - крикнул Макс.
  - Куда? В джунгли? - простонал доктор. - Мы не проживём в них и часа...
  Старцев, Шалаев и радист наконец установили пушку перед иллюминатором.
  - Целься в днище, - сказал Старцев Шалаеву, прильнувшему к прицелу. - Там у них реактор...
  Легаск тянул Макса за рукав.
  - Сейчас будет очень опасно. Мы можем погибнуть.
  Макс и без легаска понимал, что момент критический. Мало того, что во флайер могла попасть молния и вызвать взрыв, так ещё и этот выстрел по годлочьему кораблю был чреват любыми неожиданностями. Не исключалось, что тот взорвётся и своими обломками разнесёт флайер с людьми.
  - Ничего, - отозвался Шалаев. - Ничего! Пальнём аккуратно! Выбьем у них электромагнитный излучатель, чтоб они нас не держали...
  - Там, куда вы хотите выстрелить, много опасной силы, - сказал легаск. - Она может вырваться наружу.
  - Не бойся, я знаю, куда бить, - Шалаев положил палец на пусковую кнопку. - Слишком большого взрыва не будет...
  Он всё не решался выстрелить: флайер продолжало трясти, сбивая цель.
  Годлочье судно шло на снижение, увлекая за собой корабль с людьми. Верхушки деревьев проносились под самыми днищами летательных машин. Деревья качались и гнулись на ветру. Всё их необозримое множество, озаряемое молниями, волновалось как море в сильную непогоду.
  - Откуда тянет дымом? - спросил доктор, озираясь. - Что у нас горит?
  - Сейчас трудно определить, - отозвался пилот. - Если только обшивка, то нам повезло...
  Агракх почти тащил Макса к корме.
  - Опасность, - бормотал он. - Я чую опасность.
  - Мы все её чуем, - ответил Макс, и тут на весь салон грянула пушка.
  Грохот выстрела смешался с раскатом грома. Юноша вместе со всеми бросился к иллюминаторам. Днище годлочьего флайера пылало.
  - Гена, как двигатель? - закричал Старцев.
  - Заработал, но нам нужны ещё две минуты, чтоб оторваться от них.
  К Старцеву подбежал радист:
  - Олег Николаевич, они сейчас взорвутся, - он показывал на зарево за правыми иллюминаторами. - А с ними и мы!
  - Смотрите, они покидают корабль! - закричал Макс.
  На корме соседнего флайера распахнулся люк и оттуда посыпались твари. Они падали на верхушки деревьев, хватались щупальцами за ветви и почти сразу исчезали во мраке листвы.
  Язык огня, внезапно взметнувшись откуда-то снизу, лизнул пластик иллюминатора, в который смотрел Макс. Юноша шарахнулся назад.
  - Горим! - кричал пилот. - Флайер горит!
  - Мы погибнем здесь, - говорил легаск почти в самое ухо юноши. - Надо прыгать.
  В дымной темноте салона уже почти ничего нельзя было рассмотреть.
  - Всем срочно покинуть флайер! - послышался громкий голос Старцева.
  Макс двинулся было на него, но легаск тянул в другую сторону.
  - Не туда, - говорил абориген. - Туда!
  Потерявший в дыму ориентацию Макс направился в ту сторону, куда его увлекал легаск, по пути споткнулся о мешок, со сдавленным воплем упал на пол, прокатился и, подняв голову, увидел перед собой светлое пятно распахнутого люка. На фоне пятна маячила чья-то фигура. Кажется, это был Шалаев.
  - Люк здесь! - кричал Шалаев. - Сюда идите!
  Макс поднялся и побежал к нему, с трудом сохраняя равновесие на качающемся полу.
  У края люка он задержался. Прямо под ним проносились верхушки деревьев, озаряемые пламенем двух горящих флайеров. У юноши замерло в груди при мысли, что придётся прыгать в этот водоворот. Кто-то схватил его за плечо и с силой толкнул вперёд. Крича, Макс полетел вниз.
  Флайеры унеслись дальше, но Максу было уже не до них. Правое предплечье обжигала боль. Ему казалось, что в него вцепилась ксурийская лиана и держала на весу, не давая окончательно провалиться в чёрную глубину джунглей. Лишь через пару секунд он понял, что его держит не лиана, а легаск. Хватка у аборигена была не слабее, чем у ксурийских людоедов. Второй рукой Агракх держался за ветвь.
  Не успел Макс удивиться, откуда у легаска столько силы, чтобы держаться за ветвь и одновременно держать его, Макса, как раздался ужасающий грохот. Лес озарила ярко-красная вспышка.
  Это взорвались флайеры. Сначала один, секунду спустя - другой.
  
  
  Глава 6
  В джунглях
  
  Судорожно ахнув, Макс перестал дышать. Лес снова погрузился во мрак, а перед глазами юноши ещё стояла картинка вспышки и разлетающихся обломков воздушных судов. Во флайере должны оставаться люди. Макс не видел, чтобы оттуда спрыгнул кто-то ещё, кроме него, легаска и Шалаева...
  Он перевёл дух. Вздох получился долгим, испуганным. Ноги Макса болтались в воздухе, плечо, стиснутое пальцами легаска, продолжало нестерпимо болеть. Он скосил глаза вниз, но ничего не увидел, кроме качавшихся на ветру ветвей и лиан. Рядом, почти касаясь его головы, свешивались ноги Агракха. Вспыхнувшая молния позволила увидеть всю вершину дерева и аборигена, который висел на ветке, слегка качаясь и как будто что-то напевая про себя. По крайней мере, звук, который исходил из его горла, был похож на пение. Макс свободной рукой попробовал дотянуться до ближайшей лианы.
  - Не надо, - прозвучало в его голове. - Я тебя держу.
  Раскачивание легаска сделалось размашистее, и вдруг, совсем как обезьяна, он схватился пальцами ноги за ту же ветвь, за которую держалась его рука.
  Он весь взобрался на ветвь, и без видимого усилия, легко, как пушинку, перебросил к себе Макса.
  Почувствовав, что железная рука легаска больше его не держит, звездолётчик устроился на ветви удобнее. Некоторое время он сидел на ней, обхватив её руками и ногами и переводя дыхание. Затем зубами выдернул из воротника куртки ампулу с обезболивающим, прокусил её и одним махом всосал в себя её содержимое.
  - Ты не видел, кто-то ещё успел выпрыгнуть? - Слова с трудом вырывались из пересохшего горла.
  - Двое, - сказал легаск. - Остальные погибли во флайере.
  - Эти двое... живы?
  - Да, но им плохо.
  Макс прижимался к качающейся ветке, сохраняя зыбкое равновесие, и вглядывался в темноту джунглей. Спускаться вниз не хотелось. На дереве он чувствовал себя вполне уютно, даже несмотря на то, что оно ходило ходуном под ураганными порывами ветра.
  И всё же оставаться здесь было опасно. Скоро хлынет ливень. И потом - надо было найти уцелевших товарищей!
  Легаск словно читал его мысли.
  - Спуститься можно легко. Залезай мне на спину и держись за меня. Я тебя понесу.
  - Ладно, - согласился Макс.
  Такой способ передвижения его устраивал, только непонятно было, как легаск собирался его тащить.
  Макс был больше, крупнее своего необычного спутника, и тем не менее он прижался к его спине и обвил руками его шею. Под кожей у легаска оказалось не тело, а самый настоящий камень. Мускулы Агракха вздувались и перекатывались, когда он карабкался по стволу или прыгал, хватаясь за лианы. Он спускался, как будто не замечая прилипшего к нему Макса.
  Скрытое во мраке дно джунглей постепенно приближалось. Молнии продолжали сверкать, но теперь их свет реял где-то наверху, мало что освещая вокруг звездолётчика.
  Последние несколько метров Агракх съехал по лиане. Ноги юноши по щиколотку ушли в мягкую влажную почву, покрытую толстым слоем мха, из которого пробивались лёгкие растеньица наподобие папоротников. Глаза Макса уже успели освоиться с темнотой и, хоть и с трудом, различали вившиеся среди мхов массивные узловатые корни.
  - Здесь, похоже, болото, - он настороженно оглядывался. - Нас не засосёт?
  - Нет, - ответил легаск. - Болота лежат к востоку отсюда, но и по ним можно пройти, если знать, как идти.
  - В какой стороне взорвались флайеры? - спросил юноша.
  - Там, - легаск показал направо. - И люди там. Я их чувствую.
  - Тогда идём быстрей. Мы должны им помочь, лекарства и пластыри у меня есть, - Макс похлопал себя по куртке. - У них тоже должны быть, но вдруг они в таком состоянии, что даже рукой не могут пошевелить?
  Агракх, не ответив, зашагал по мхам. Макс двинулся за ним.
  Под ногами хлюпала вода. Юноша чувствовал, как она затекает в башмаки. Но поскольку легаск сказал, что здесь можно пройти, Макс не обращал на воду внимание.
  - Опасно, - сказал легаск, не замедляя шага.
  - Что? Мы всё-таки можем утонуть?
  - Нет. Годлоки, которые спрыгнули с флайера.
  - Они живы?
  - Да. Они все с головами. Нужно держаться настороже.
  У Макса ёкнуло сердце.
  - Годлоки с головами - это хитрые твари, - сказал он, стараясь сохранять спокойствие. - Кстати, отлично лазают по деревьям.
  - Лес их убьёт, - ответил Агракх. - Но не сразу. Они будут ползать здесь какое-то время, и мы можем их встретить.
  - А у нас нет оружия, - пробормотал юноша.
  Деревья качались и скрипели. Тревожно вопили какие-то неведомые твари, прятавшиеся в зарослях. Макс старался держаться поближе к своему спутнику, понимая, что тот - его единственная надежда на выживание в этом аду.
  Неожиданно легаск остановился и показал пальцем на гущу низкорослых кустарников с крупной узорчатой листвой.
  - Там человек.
  Он, а за ним Макс, подошли к кустам. Услышав стон, звездолётчик шагнул вперёд и раздвинул ветви. В гуще кустов лежал Шалаев, стонал и пытался достать ртом до воротника, куда была зашита ампула с лекарством.
  - Иван Лукич, подождите секунду, - Макс выдернул ампулу из собственной куртки и поднёс её к губам раненого.
  Тот всосал лекарство и глубоко вздохнул. Вгляделся в Макса.
  - А, это ты... - прохрипел он. - Хорошо...
  - Вы можете идти?
  - Не знаю... По-моему, на мне живого места нет... Я всё тело отбил о ветви, пока падал... Хорошо, что тут кусты и мох, а то бы я сейчас...
  Он заметил за спиной Макса легаска и замолчал.
  - Иван Лукич, Агракх пойдёт с нами.
  Шалаев кивнул.
  - Это хорошо.
  Он пошевелился, попытался встать.
  - Посмотри, что там у меня с ногами. Правая почти не чувствуется...
  - Она вся в крови. Вам надо принять антидот, не меньше двух доз. У меня есть.
  - Нет, возьми лучше из моей куртки. Твои лекарства тебе ещё пригодятся.
  Макс не стал настаивать. Он извлёк из подкладки шалаевской куртки ампулы, антисептическую салфетку и пластырь. На обрабатывание раны и наложение пластыря ушло несколько минут. Всё это время легаск оглядывался по сторонам и как бы принюхивался к чему-то.
  Остановив кровь, Макс посоветовал зоологу принять ещё и тонизирующее средство. Шприц с ним оказался под подкладкой только один, но Шалаев ткнул его себе в вену не раздумывая. Бывалый следопыт, он лучше Макса знал, что такое джунгли. Слабым и больным здесь делать было нечего.
  Стимулятор подействовал почти сразу. Ощутив прилив бодрости, Шалаев с помощью Макса поднялся на ноги и самостоятельно сделал несколько шагов.
  - Пожалуй, я смогу идти. Правда, не знаю, далеко ли...
  - Агракх, - юноша обернулся к легаску, - ты говорил, что с флайера упали двое.
  - Второго не спасти, - ответил абориген.
  - Но он хоть жив?
  - Да.
  - Тогда идём к нему.
  - Опасно. Тут годлоки.
  - Всё равно надо идти к человеку. А годлоков мы ещё, может, и не встретим.
  Легаск, помешкав, зашагал между деревьями. Шалаев с Максом двинулись за ним.
  
  
  Глава 7
  Хорор и дононги
  
  Наверху свирепствовал ураганный ветер, и над головами путников всё сливалось в одну качающуюся шумящую тёмную массу. Зато здесь, на лесном дне, порывы урагана казались несильным ветерком.
  - Хорошо, что с нами легаск, - шептал Шалаев. - У нас есть шанс выжить... Джунгли - это гиблое место, сколько народу в них пропало...
  - Но вы же, кажется, бываете в них, - заметил юноша.
  - Я знаю только северные джунгли, а там ещё не джунгли, а так, что-то напоминающее их... Настоящие джунгли - здесь...
  В топких мхах, среди гроздей свисающих с деревьев лиан и в грудах переплетённых стволов всё время что-то угрожающе возилось и хлюпало, заставляя Макса вздрагивать и озираться. Временами слышался звук, как будто волокут бревно. Мелькали чьи-то горящие глаза, а то вдруг издали, перекрывая раскаты грома, доносился рёв, от которого леденела кровь.
  Легаск остановился. За его спиной встали оба зарейца. Как раз в этот момент из разрыва в листве пробился свет молнии, пронзив лес до самого дна, и Макс увидел невдалеке от себя крупного годлока, распластавшегося среди коряг. Годлок держал в щупальцах окровавленного человека. Из складок годлочьей туши высовывалась голова, со зверской улыбкой наклонявшаяся к лицу своей жертвы. На боку у годлока раздувался родильный мешок. Несчастный зареец явно предназначался для твари, которая оттуда выползет.
  На мгновение выхватив эту картину из тьмы, молния погасла.
  - Старцев, - прошептал Макс.
  - Нам лучше отсюда уйти, пока годлок нас не заметил, - прошептал Шалаев и, не дожидаясь ответа Макса, обернулся к легаску: - Агракх, мы уходим.
  Абориген словно не слышал его. Он стоял неподвижно, издавая горловой звук, похожий на шипение.
  Макс схватил зоолога за рукав:
  - Иван Лукич, справа!
  Оба шарахнулись. На то место, где они только что стояли, выскользнуло чёрное щупальце. Вслед за ним из груды свисавших лиан выбрался и его обладатель.
  Этот второй годлок был весь покрыт рваными ранами, большинство его щупальцев бессильно волочились по мхам. На верхушке туши торчала человеческая голова, лысая, с длинным носом и впалыми щеками, вся чёрная от годлочьей крови.
  Шалаев с Максом не рискнули далеко отбежать от легаска. Тот, казалось, весь ушёл в себя и не обращал внимания ни на них, ни на годлоков.
  - Агракх, - негромко окликнул юноша. - Здесь годлоки! Бежим!
  Легаск не шевелился.
  - Зачем куда-то бежать, друзья мои? - послышался глухой голос.
  Годлок с лысой головой полз к ним, переваливаясь на израненных конечностях.
  - Мы все здесь потерпевшие крушение, поэтому давайте спасаться вместе, - урчала тварь. - Не бойтесь, я желаю вам только добра...
  Зарейцы попятились к стене высоких, с человеческий рост, травяных зарослей. Внезапно в этих зарослях что-то зашелестело и раздалось громкое шипение. Оглянувшись, Макс с Шалаевым встали как вкопанные. Над зарослями поднялась огромная уродливая бородавчатая голова с большими фасеточными глазами. Раскрылась её круглая пасть и из неё выползли отвратительные отростки. Тварь громко фыркнула, завалилась набок и исчезла в гуще растительности.
  Макс и его спутник опомнились, побежали, но, не сделав и нескольких шагов, снова остановились. Оба не знали, куда бежать. Впереди были годлоки, сзади - чудовище, от одного вида которого бросало в дрожь.
  - Это хорор, - стуча зубами, проговорил зоолог. - В тех джунглях, где я был, они не водятся... Я знаю про них только по рассказам легасков...
  Годлок с лысой головой приближался к ним. На боку у него, как и у первой твари, набухал мешок. Годлок явно не рассмотрел чудовище во мраке, поскольку вёл себя вполне спокойно.
  - Давайте спрячемся под деревом, - гудел он. - Я обхвачу вас, и мы прекрасно переждём грозу...
  Зарейцы в смятении пятились, зовя Агракха. Годлок, отдуваясь и шлёпая щупальцами по влажному мху, упорно ковылял к ним. Раны и растущий мешок не позволяли ему ползти быстро.
  - В моих объятиях вы забудете об опасностях и обретёте душевное спокойствие... Здесь недалеко бродят наши друзья, которые спрыгнули с горящего флайера... Вместе мы выйдем из джунглей, а поодиночке погибнем... Протяните мне руки, я ваш друг...
  Годлок приподнялся и, собрав все силы, метнулся на раненого Шалаева, представлявшегося ему более лёгкой добычей. Зоолог упал, увязнув во мху. Щупальца занеслись над ним. Внезапно громадная тень выросла позади годлока. Щупальца так и остались висеть в воздухе, не упав на Шалаева, только мелко задрожали.
  В следующий миг годлок обмяк и сжался. Его человеческая голова погрузилась в тушу. За годлоком возвышалось то самое страшилище, которое только что показывалось в зарослях. Урча, оно своим длинным языком затягивало годлока в пасть...
  Хорор походил отчасти на гусеницу, отчасти - на многоножку, только гигантских размеров. Всё его туловище, включая голову, было усеяно шипами и бородавками, вдоль тела располагались два ряда конечностей - когтистых лап, служивших ему не только ногами, но и руками. Передняя часть монстра, приподнявшись, упала головой прямо на годлока и с хлюпаньем вбирала его в пасть. Щупальца годлока дрожали, родильный мешок болтался сбоку, не помещаясь в пасти хорора, но ясно было, что вслед за годлоком неминуемо последует туда и он.
  Макс схватил лежащего зоолога под мышки и потащил прочь. Хорор шипел и чавкал, поглощая тварь. Услышав такое же шипение за своей спиной, Макс обернулся и обнаружил, что это шипит легаск. Агракх смотрел на хорора и издавал точно такой же звук, что и хорор. Юноше даже показалось, что они шипят в унисон.
  - Телепатия... - Шалаев переводил взгляд с чудовищной гусеницы на легаска. - Сдаётся мне, тут не обошлось без участия Агракха, очень уж вовремя эта тварь появилась...
  Монстр, пожирая годлока с его мешком, отполз в заросли и скрылся. Агракх повернулся в сторону другого годлока. Тот уже успел разродиться клоном, а заодно и расправиться с человеком. Обезглавленный труп Старцева лежал в стороне, а оба годлока - папаша и сын, крались зарослями к Максу с Шалаевым. Новообретённая человеческая голова высовывалась из верхушки туши молодого годлока. Голова озиралась, видимо не вполне сознавая происходящее.
  Агракх начал издавать клекочущие звуки. Из темноты ему откликнулись точно такими же звуками. Послышались приближающиеся шаги. Кто-то большой и тяжёлый спешил сюда, проламываясь сквозь заросли.
  Годлоки были уже близко от людей, когда завеса лиан зашелестела, расходясь в стороны, и перед Максом с Шалаевым предстали два человекоподобных существа ростом под четыре метра. Покрытые шерстью, с фасеточными глазами на тёмных уродливых лицах, они отдалённо походили на легасков, только головы у них были несоразмерно крупными, с массивными надбровными дугами, почти без лба.
  Беспрерывно издавая клекочущий звук, исполины прошли мимо людей и кинулись на тварей. Те отчаянно сопротивлялись, оплетали щупальцами их головы и руки, пытались выдавить глаза, но с самого начала было ясно, что силы неравны. Острые когти с громким хряском кромсали годлочьи туши; исполины запихивали себе в пасть большие куски чёрного мяса и глотали, почти не разжёвывая; годлочья кровь била фонтанами; трещали в могучих пальцах человеческие черепа...
  Из зарослей вышел третий исполин. Ему добычи не хватило, и он принялся вырывать полудохлого, ещё трепыхавшегося годлока из лап своего товарища. Мелькавшие молнии озаряли это чудовищное пиршество. Их призрачный блеск придавал картине, и без того фантастической, какой-то совершенно нереальный вид. Происходившее казалось дурным сном, кошмаром, от которого хотелось проснуться.
  Макс вздрогнул, когда легаск коснулся его руки.
  - Уйдём отсюда. Здесь может появиться много других созданий. Тех, которые сопровождают дононгов, - он показал пальцем на исполинов. - Я не смогу их всех проконтролировать.
  - Значит, этих... - Макс посмотрел на чудовищ, которых легаск назвал "дононгами". - Ты контролируешь?
  - Да.
  Агракх зашагал налево, где в занавеси лиан виднелось что-то вроде прохода. Макс и Шалаев двинулись за ним.
  Пирующие дононги остались позади и пропали за деревьями, лишь их громкое чавканье ещё звучало, постепенно затихая.
  - Максим, - прошептал поражённый Шалаев, - я сейчас впервые в жизни увидел дононгов... Никто даже не знает точно, как они выглядят, их ещё ни разу не удалось заснять на камеру... Только теперь я окончательно понял, что мы в Великих Джунглях!
  
  
  Глава 8
  Легаски Рода Каракатицы
  
  Ветер резко усилился, и всё вокруг заколыхалось, зашелестело. Сотни фосфоресцирующих насекомых, вспугнутых ураганом, беспорядочно метались в тёмном воздухе. Со всех сторон слышались пронзительные вопли и писк. Стая из двух десятков похожих на стрекозу существ, размером с ворону, вынырнула из зарослей и с жужжанием замерла перед путниками. Агракх издал такое же жужжание, и они унеслись.
  - Это жаоры, - объяснил Максу Шалаев. - Насколько я понимаю, они летят к дононгам, чтобы полакомиться остатками их трапезы. У жаор ядовитое жало, и нам бы прямо тут настал конец, если бы...
  - Если бы не Агракх? - закончил за него юноша. - Он вступил с ними в телепатический контакт!
  - Возможно, - зоолог понюхал тыльную сторону своей руки. - Но не исключено, что их отпугнул наш запах. Ты ведь перед отлётом намазался кремом от насекомых?
  - Да.
  - Крем отпугивает не только насекомых...
  Молнии хлестали непрерывно, гром прокатывался над самыми вершинами деревьев. Где-то рядом упало, не выдержав напора ветра, огромное дерево.
  - Осторожнее, - абориген показал пальцем на землю справа от себя.
  Зарейцы, хотя и ничего не увидели, на всякий случай подались в сторону. В следующую минуту при свете молний они разглядели полускрытое папоротниками длинное существо, похожее на ящерицу с мордой насекомого. Из его зубастой пасти сочилась белая слизь. Агракх издал короткий свист; тварь откликнулась таким же свистом и убралась в заросли.
  Пройдя метров пятьдесят, легаск снова остановился.
  - Там годлоки, - он показал рукой.
  - Много? - спросил Шалаев.
  - Шесть. Четверо с головами и двое новорождённых. Лучше обойдём их стороной.
  - Сколько всего годлоков спрыгнуло с флайера? - поинтересовался юноша, двинувшись вслед за Агракхом. - Похоже, ими кишат все окрестности.
  Агракх какое-то время шёл молча.
  - С флайера спрыгнуло пятнадцать годлоков, все с головами, - сказал, наконец, он. - Многие сразу погибли, другие успели родить... Я чувствую их страх... Они напуганы... Они не знают, куда идти...
  - От нас с Иваном Лукичом, наверное, тоже исходит страх, - заметил юноша.
  - Да, - согласился абориген. - От людей, которые попадают в лес, чаще всего исходит страх.
  Заслышав хруст тяжёлых шагов, путники остановились. Неподалёку прошёл дононг - Макс с Шалаевым заметили над зарослями чудовищную голову с большими чёрными глазами. Монстр, похоже, не заметил их. Он скрылся из виду, шаги его стали удаляться.
  Путники двинулись дальше, и вскоре вышли на невысокий сухой пригорок.
  - Подождём, - сказал легаск.
  Шалаев посмотрел на озарённое молниями небо, сквозившее в кронах деревьев, и в сомнении покачал головой.
  - Ливень может начаться в любую минуту.
  - Каракатицы придут раньше ливня, - ответил Агракх.
  - Каракатицы? - переспросил Макс.
  - Мы на их земле, - сказал легаск. - Земля Болотных Выпей близко, но мы не успеем до неё дойти. И никто из Болотных Выпей не придёт сюда.
  - Почему?
  - Потому что на земле Каракатиц их ждёт смерть и проклятие на их близких. Проклятия Каракатиц всегда действуют.
  - А как же ты?
  - Моя надежда на тебя, выходец из пирамид. Каракатицы тебя не тронут, а с тобой и нас.
  - Как ты думаешь, - спросил Макс, - они отдадут нам человека?
  Агракх помешкал с ответом.
  - Тебе могут отдать, - ответил он уклончиво.
  Рядом скрипело и трещало на ветру сухое дерево. Казалось, оно вот-вот сломается и рухнет.
  - Насколько я знаю, ливни в Великих Джунглях достигают невероятной силы, - встревоженно пробормотал Шалаев. - Огромные территории превращаются в озёра...
  - Значит, Каракатицы сейчас придут? - обернулся юноша к Агракху.
  - Да. Я чую их. Они узнали о тебе в ту самую минуту, когда флайер пересёк границу их земли. А когда мы упали, они сразу направились к нам.
  Макс с Шалаевым вглядывались в пронизанную молниями темноту, как будто легаски Рода Каракатицы уже таятся за ближайшими деревьями. Ветер взвивал лианы и носил стаи мелких беспомощных тварей, которые попали в его поток. Поблизости прокатилось по ветру, высоко подскакивая, существо, смахивавшее на большой моток колючей проволоки. На несколько секунд оно уцепилось за корягу, с неё перескочило на груду лиан, но ветер сдул его и оттуда, и оно покатилось дальше.
  - Самая опасная тварь, - сказал Шалаев, проводив "моток" взглядом. - Днём она поглощает свет и становится практически невидимой. Нападает на всё, что попадается ей на пути, и убивает сразу. Её любимая добыча - позвоночные существа, она высасывает у них спинной мозг.
  Макс невольно подумал о том, что в местах, подобных этим, побывала его мать. Неудивительно, что почти все экспедиции к пирамидам заканчивались гибелью большинства их участников!
  - Каракатицы уже здесь, - сказал Агракх.
  Он подошёл к людям и стал рядом с ними. Он смотрел куда-то направо. Туда же начали вглядываться и Макс с Шалаевым.
  Из зарослей бесшумно выдвинулся незнакомый легаск, похожий на Агракха. В руке он держал трезубец, насаженный на длинное древко. У Макса появилось ощущение, что этот житель леса смотрит только на него.
  За первым легаском вышло ещё несколько. Все они были вооружены трезубцами и тоже смотрели только на Макса.
  Юноше показалось, что среди них есть по крайней мере две женщины. Грудь у этих двоих была несколько более выпукла, а бёдра - круглее, чем у остальных.
  Легаск, появившийся первым, проклекотал что-то; Агракх ответил таким же клёкотом.
  Первый легаск приблизился к юноше на расстояние шага. Ноздри у него, как совсем недавно у Агракха на заседании Аэрокосмического агентства, раздувались, словно он принюхивался к Максу. Наконец он произнёс что-то и коснулся рукой его плеча. Макс невольно отпрянул.
  - Стой спокойно, - сказал Агракх. - Мы приняты. Они не станут причинять нам зла.
  - Агракх, спроси, не знают ли они поблизости местечка, где можно переждать ливень, - сказал Шалаев.
  - Сейчас они доставят нас туда.
  Полтора десятка молчаливых аборигенов окружили путников тесной толпой, так что тем волей-неволей пришлось направиться туда, куда их увлекали эти хозяева леса.
  По пути легаски раздвигали трезубцами высокую траву и лианы. Встречное зверьё торопилось убраться. Однажды Макс снова увидел "моток проволоки". Его несло ветром прямо на воинов. Один из них выставил трезубец и ловко нацепил на него убийственную тварь, после чего его товарищи тут же разорвали "моток" в клочья.
  Отряд вышел к небольшому водоёму, на тёмной поверхности которого отражались молнии. По берегу бродили пять крупных, удлинённой формы, животных с небольшими головками. Макс сразу узнал креков. Большие задние ноги, сложенные вдвое, придавали им отдалённое сходство с кузнечиками.
  - Наверняка это ручные креки, - шепнул ему зоолог. - Чувствую, не миновать нам прокатиться на них.
  Его догадку подтвердил Агракх.
  - Сейчас поедем. Так сказал Выйяг.
  - Выйяг - это тот легаск, который подходил ко мне? - спросил юноша.
  - Да.
  С одним из легасков Агракх подошёл к ближайшему креку. Животное при их приближении заливисто засвиристело.
  У Макса замерло сердце, когда крек с чудовищной чёрной мордой направился прямо к нему. Если бы не присутствие рядом Шалаева, сохранявшего спокойствие, он бы, наверное, попятился. Зоолог не сдвинулся с места даже когда голова крека с постоянно двигающимися челюстями приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки. Один из легасков похлопал по креку рукой. Тот отозвался цоканьем.
  Дальше началось самое удивительное. Легаски начали усаживаться на спины этим чудовищам! Юноша не успел опомниться, как сильные руки воинов подхватили его и забросили на покрытый свалявшийся шерстью хребет крека. Перед ним сел Выйяг. Позади Макса друг за другом устроились ещё два воина. Шалаева подняли на другое животное - он сидел на нём, как и Макс, стиснутый спереди и сзади воинами. На одном из креков нашлось место Агракху.
  Макс поёрзал на сиденье, осваиваясь с ним. Оно оказалось вполне комфортным: на хребте располагался ряд небольших выступов, между которыми можно было сидеть как в седле. Некоторые животные громко свиристели и скребли землю лапами; другие, словно бы не замечая своих седоков, двигались вдоль берега. Шалаев с соседнего крека крикнул юноше, чтоб держался крепче.
  Не прошло и пяти секунд, как Макс понял, что имел в виду зоолог: крек слева оттолкнулся мощными задними лапами от земли и, расправив свои недоразвитые крылья, взлетел на верхушку громадной пальмы на другом берегу водоёма. Макс в волнении, не зная, за что держаться, схватился за Выйяга, и в тот же миг у него захватило дух: крек под ним подпрыгнул и тоже оказался на верхушке одной из пальм, вспугнув стаю каких-то летающих тварей, которые с писком унеслись прочь. Остальные креки последовали за двумя первыми. Макс не успел перевести дыхание, как его крек оттолкнулся от пальмы и перелетел на добрую сотню метров, опустившись на верхушку другого дерева.
  Это была самая захватывающая скачка, какую только мог вообразить себе звездолётчик. Лапы позволяли совершать крекам огромные прыжки, а подобие крыльев - маневрировать в полёте. Креки выбирали самые высокие деревья, опускались на их верхушки, хватаясь за них цепкими когтями, и снова прыгали. При этом они превосходно ориентировались, находя место для приземления даже в кромешной тьме.
  Пятёрка креков неслась по деревьям, подпрыгивая и плавно пикируя на выбранную верхушку. Легаск, сидевший позади Макса, обхватил юношу руками - не столько держась за него, сколько не позволяя ему болтаться в "седле". При каждом прыжке у звездолётчика замирало в груди. Временами он оглядывался. Открывавшаяся при свете молний картина не внушала ничего, кроме ужаса. Клубились тучи, молнии хлестали со всех сторон, под брюхом крека шумело и волновалось море деревьев. Креки летели к ветру боком, борясь с его напором. Макс всё ждал, что его крек промахнётся, не вцепится в дерево, упадёт вниз и расшибётся в лепёшку вместе с седоками. Но ничего подобного не случалось, и он понемногу успокоился, даже начал привыкать к полёту. Единственное, к чему он никак не мог привыкнуть - это к "седлу", которое ходило под ним ходуном, и к самым неожиданным приземлениям крека. Животное могло вцепиться не только в верхушку дерева, но и в его ствол, приняв вертикальное положение. Макс изумлялся, как это седоки не падают при этом. Явно для скачки на креках нужна сноровка, которой он совершенно не обладал.
  Скачка закончилась, когда на щёки Максу упали первые крупные капли дождя. Креки опустились на какую-то поляну и сбились в тесный круг, головами друг к другу, вереща и слегка раскачиваясь вверх-вниз.
  Легаски спешились. Людей пришлось стаскивать с "сёдел". Шалаев не мог стоять на ногах. Действие лекарства подходило к концу и он снова чувствовал боль и слабость. Легаски держали его под руки. У Макса кружилась голова и подкашивались ноги, но когда его тоже подхватили, он пробормотал, что отлично может идти сам. Его не послушали и понесли по едва заметной тропе, петлявшей между деревьями.
  
  
  Глава 9
  Ожерелье из красных камней
  
  Воины торопились: начинался дождь. Первое встреченное легаскское жилище не отличалось от тех, которые Макс видел в фильмах об аборигенах. Оно было вырыто в земле, на поверхности виднелась лишь покатая крыша, сложенная из плотно пригнанных брёвен, обмазанных глиной. Крыша поросла травой и кустарниками, и при взгляде со стороны была почти незаметна среди буйной лесной растительности. Вскоре Макс разглядел ещё несколько таких холмиков-крыш. Отряд направился к крыше, выглядевшей покрупнее остальных.
  В просторном помещении, куда ввели людей и Агракха, царил полумрак, озаряемый огоньком очага и вспышками молний, которые врывались сюда из квадратного входного отверстия и трёх небольших окошек под потолком. Макс озирался на глиняные стены, на полки с немудрящей посудой, циновки на утоптанном земляном полу. Шалаева уложили на циновку. Едва Макс присел рядом с ним, как на крышу со страшным, стремительно усиливающимся грохотом обрушился ливень.
  Окна плотно закрыли. Ярче разгорелся очаг, устроенный в стене. К Максу подсел Агракх. Какое-то время они молчали.
  - Мы долго здесь пробудем? - спросил юноша.
  - До конца дождя.
  - А потом куда?
  - Поскачем к храму. Тебя ждут жрецы.
  - Они отдадут мне человека?
  - Не знаю. Фэгху для них слишком дорог. Наверно, они потребуют от тебя что-то взамен.
  - Но что я могу им дать? У меня ничего нет.
  - У тебя есть дар, ведь ты рождён в пирамидах. Жрецы могут потребовать, чтобы ты что-то сделал для них.
  - Что?
  - То, что кроме тебя не сможет сделать никто.
  - Но я понятия не имею, что это за дар!
  - Жрецы скажут.
  - А ты не знаешь?
  - Нет. Это знают только жрецы Рода Каракатицы. На их земле пирамиды, и потому они знают тайны, которые не знают жрецы других Родов.
  - Пирамиды очень древние и давно заброшенные, - сказал Макс. - Как они могли открыть жрецам какие-то тайны?
  Агракх промолчал. Красный отблеск огня дрожал на его фасеточных глазах.
  - Пирамиды живы, - заговорил он. - Они уходят глубоко вниз, в страшную бездну, и высоко вверх, к звёздам. Пирамиды связаны с верхними и нижними мирами, куда легаски уходят после смерти. И вы, люди, уходите туда же, только не знаете об этом. Туда уходит всё живое.
  Макс задумался. Из скудных сведений о верованиях легасков, которые удалось узнать зарейским исследователям, он знал, что каждый легаскский Род верит во что-то своё, и не так, как другие Роды. Но что касалось загробного существования, то тут религии всех Родов сходились в одном: души умерших уходят в пирамиды, чтобы через них попасть в верхние или нижние миры. Юноше вдруг подумалось, что, возможно, легаски принимают его за мертвеца, вернувшегося с того света, коли он побывал в пирамиде.
  Агракх читал его мысли.
  - Ты не мертвец, - сказал он. - Ты человек, но отличаешься от других людей.
  Шалаев застонал, заворочался на циновке. Макс достал из своей куртки шприц, собираясь ввести его содержимое в кровь зоологу, но Агракх остановил его, сказав, что Каракатицы вылечат его своими средствами.
  И правда, два легаска - женщины, как сразу определил Макс, хотя ему трудно было разглядеть их в полумраке, - наклонились над раненым и принялись протирать его пучками травы. Шалаеву это причиняло боль, он громко стонал, но в конце концов успокоился.
  Агракх сообщил Максу, что раны Шалаева очень серьёзны. Человеческие лекарства ему не помогут, с ними он проживёт дня три, не больше. Теперь же, благодаря легаскским средствам, он должен поправиться.
  Подали еду в глиняных мисках.
  - Как ты думаешь, мне это можно есть? - спросил Макс у Агракха, принюхиваясь к серым комьям, выглядевшим не слишком аппетитно. - У нас с вами всё-таки разные организмы...
  - Люди это прекрасно едят, - ответил абориген и показал на Шалаева, которому тоже подали миску.
  Зоолог уже после первого съеденного комка привстал и даже как будто оживился. Он принялся выуживать комья из миски и отправлять их в рот. Перехватив взгляд Макса, он закивал: дескать, не бойся, есть можно.
  Комья почти не имели вкуса, и проголодавшийся Макс быстро уплёл их все. На дне миски обнаружились кусочки мяса. Они тоже были безвкусны. Макс подумал, что это даже к лучшему. Будь у них какой-нибудь вкус, то он наверняка был бы настолько специфическим, что, пожалуй, и есть бы не захотелось.
  Ливень загрохотал ещё громче. Воины молчали, лишь иногда обменивались друг с другом клекочущими звуками. Справа от Макса находился завешенный циновкой вход в другую комнату, где тоже горел очаг. Временами оттуда выходили женщины и, не задерживаясь, снова уходили.
  Шалаев, поев, сразу заснул. Макс собирался расспросить Агракха о пирамидах и легаскских обычаях, но усталость взяла своё. Едва он улёгся, как тоже провалился в сон.
  Когда он проснулся, дождя не было. Окна были раскрыты, и в них вовсю голубело небо.
  - Уже утро? - спросил звездолётчик, потягиваясь.
  - Ты спал больше суток, - сказал Агракх. - Всё это время шёл дождь.
  Макс огляделся. При дневном свете он как будто впервые увидел это просторное помещение с островерхим бревенчатым сводом. Земляные стены были заставлены полками с посудой и увешаны связками сушёных трав и каких-то мелких животных. В нишах стояли грубо вырезанные фигурки зверей. Почётное место среди них занимала уменьшенная копия хорора - прожорливой гусеницы-многоножки.
  - Каракатица, - пояснил Агракх. - Хорор - это и есть Каракатица, основатель Рода.
  - Не хотелось бы мне встретиться с ней в лесу, - пробормотал Макс.
  В помещении, кроме нескольких женщин, находилось полтора десятка легасков-мужчин. Некоторые шили что-то из кусков выделанной кожи, другие сидели неподвижно, словно погрузившись в дрёму. Никто ни с кем не разговаривал, никто даже не смотрел в сторону людей.
  Шалаев спал.
  - Он должен спать ещё сутки, - сказал Агракх. - Сон укрепит его силы.
  - Но мы ведь, кажется, должны куда-то отправиться?
  - Он останется здесь. - И после молчания Агракх прибавил: - Если уцелеем мы, то и он уцелеет.
  По спине Макса пробежал холодок.
  - Разве мы можем не уцелеть?
  - Зависит от того, как тебя примут жрецы.
  - Что значит - "примут"? Это как?
  - Не знаю. Я ничего не знаю об этом.
  Из соседнего помещения вышли женщины с мисками, наполненными едой. Почти одновременно со двора вошло несколько воинов. Все, кто находились в комнате, кроме спавшего зоолога, взяли по миске.
  На этот раз еда была похожа на густую кашу, и в ней чувствовался вкус какой-то овощной приправы.
  Макс ещё не разделался с завтраком, как со двора донеслись гортанные возгласы легасков. Агракх торопливо встал.
  - Идём быстрей. Здесь не любят ждать.
  После полутёмной землянки зарейское солнце, стоявшее высоко над раскидистыми широколистными деревьями, показалось юноше нестерпимо ярким. Лес на взгорке, где находился посёлок, был негустым - видно, что легаски заботились о том, чтобы вокруг было не слишком много подлеска и травяной поросли. Прореженный лес выглядел даже привлекательно. По крайней мере, он не казался таким мрачным, как в болотистой низине, куда угодили Макс с Агракхом, спрыгнув с флайера.
  Ниже по склону, за деревьями, виднелись креки. Слышался их пронзительный писк. По своему обыкновению, они приседали на лапах вверх-вниз. Отряд легасков, увлекая с собой Агракха и юношу, направился к ним.
  Некоторые легаски подошли к животным и начали их успокаивать. Очевидно, это были их хозяева, или главные ездоки. Креки один за другим опускались на четвереньки. Один из воинов жестом велел Максу сесть на крека, и тут же сам, подавая пример, вскочил на загривок скакуна. Макс решил, что это Выйяг. Тогда, в потёмках, он его не слишком хорошо рассмотрел, но сейчас, расположившись на хребте крека за спиной этого легаска, он уже совершенно точно знал, что это Выйяг. Он отлично запомнил спину, за которую держался во время прошлой скачки.
  Сзади юношу обхватил другой воин, и почти в ту же минуту в ушах Макса свистнул ветер. Мир качнулся, деревья метнулись куда-то вбок и в глаза яростно сверкнуло солнце. В течение тех секунд, что крек летел, вершины гигантских деревьев как будто заваливались на Макса; крек со всего размаху рухнул на одну из них, вспугнув стаю мелких птиц. Через пару секунд он снова прыгнул.
  На этот раз звездолётчик освоился со скачкой быстро. Вскоре он оживлённо вертел головой, разглядывая окрестности. Только сейчас он понял, почему легаски строят свои жилища на пригорках. После ливня джунгли неузнаваемо изменились. Деревья стояли в воде. Внизу простиралось сплошное озеро, усеянное маленькими островами.
  Креки с легасками на спинах неслись справа и слева. Судя по расположению Яра, отряд двигался на юго-восток, в самую глушь, где разбился дисколёт и находились загадочные пирамиды.
  До пирамид отряд не добрался. Скачка закончилась в живописной пальмовой роще, зелёный полумрак которой был пронизан солнечными лучами. Креки сбились в кружок головами друг к другу и начали верещать и раскачиваться. Воины спешивались, оглядываясь на тропу. По ней приближалась группа легасков, выглядевших довольно необычно: на всех были накидки из звериных шкур, бусы и браслеты. Макс сразу понял, что это жрецы.
  Навстречу процессии направились только Выйяг и Макс, остальные остались на месте. Выйяг слегка подталкивал своего спутника в спину, заставляя идти впереди него.
  Они приблизились к жрецам. Процессия остановилась. Выйяг проклекотал что-то по-легаскски. Жрец, шедший впереди, отозвался. Этот первый жрец был закутан в шкуры, половину его головы закрывала маска, смахивавшая на морду хорора, тем не менее Макс понял, что перед ним женщина. Похоже, и большинство других жрецов тоже были женщинами.
  Жрица в маске хорора отделилась от группы и подошла к звездолётчику. Он пошатнулся, ощутив лёгкое головокружение. Все - и жрецы, и воины, - пристально следили за ним. Он устоял. Как ему показалось, это вызвало общее одобрение. Воины заклекотали. Главная жрица протянула к нему руку и сделала жест, словно пытаясь схватить что-то невидимое, летавшее возле него.
  Внимание Макса привлекло ожерелье на её шее, сделанное из грубо обработанных красных камешков. У него появилось чувство, что его головокружение было как-то связано с этими камнями. Объяснить, почему он так решил, он не мог, но ожерелье пугало его и в то же время неудержимо притягивало.
  - Они со стен пирамид, - произнесла жрица на хорошем русском языке и сняла с себя камни.
  Выйяг поспешно отступил назад. Юноше почему-то тоже захотелось отойти, но он заставил себя остаться на месте. Ожерелье могло быть одним из тех испытаний, о которых его предупреждал Агракх. Он не только остался на месте, но даже наклонил голову, позволяя жрице надеть ожерелье на него.
  Когда камни легли на плечи, всё раздвоилось и растроилось перед глазами, земля закачалась, свет померк. На мгновенье Максу показалось, что он находится в тёмном коридоре, конец которого уводит в усыпанный звёздами космос, какой он привык видеть в иллюминаторах "Стремительного". Стараясь удержаться на ногах, он сделал нетвёрдый шаг в сторону.
  Головокружение отпустило так же внезапно, как и появилось. Сознание снова обрело ясность. Он выпрямился, глубоко вздохнул.
  Видя, что все молчат и как будто ждут от него чего-то, он заговорил, обращаясь к жрице:
  - Приветствую тебя и всех легасков Рода Каракатицы. Меня зовут Максим Раскатов. Я прибыл к вам с неотложной просьбой по поручению наших руководителей.
  - Знаю, - сказала жрица. - Тебе нужен фэгху. Если бы призраки прислали кого-то другого с такой просьбой, то посланец не прожил бы и часа на нашей земле. Сама подобная просьба вызывает у Каракатиц гнев и желание смерти безумцу, который осмелился высказать её. Но с ней прибыл ты, зачатый в пирамидах, а значит, высшим силам угодно, чтобы мы склонили к тебе наш слух.
  Её губы шевелились, и Макс готов был поклясться, что она и в самом деле произносит слова, но он не слышал голоса. Слова звучали в самой его голове.
  - Фэгху - такой же человек, как я, - ответил Макс. - Он прибыл из космоса, возможно - с Земли или земных колоний, а значит, владеет информацией, которая может оказаться полезной для нас.
  - Твои слова противоречат истине, - сказала жрица. - На свете нет никакого космоса, никакой Земли и колоний, нет ничего, кроме Каракатиц, пирамид, леса и зверей, которые в нём обитают. Ещё есть верхний и нижний миры, куда мы уходим после смерти. Это - реальность. Остальное - призраки и нечисть, от которых мы должны защищаться. Фэгху упал к нам с неба, он из верхних миров, куда ведут пирамиды, а значит, тоже реален.
  - Но он всё-таки человек, - сказал Макс как можно вежливее, - поэтому должен быть с нами, людьми.
  - Существа, с которыми ты живёшь и одним из которых себя считаешь, - это призраки, - сказала жрица. - Они явились сюда из нижнего мира, где живут проклятые. Каракатицы не желают иметь с ними никаких дел. Но ты не из проклятых. Ты не такой, как они. Ты выдерживаешь силу камней пирамиды, а значит, ты не призрак и не тень. Ты - живой, как мы. И мы готовы отдать тебе фэгху.
  - Буду очень рад, - обрадованный звездолётчик поклонился.
  - Ночью мы держали совет, - продолжала жрица, - и решили открыть для тебя дверь Храма. Если ты действительно тот, кого мы в тебе видим, ты войдёшь в Храм и встретишь фэгху. Если же ты демон или призрак, стражи Храма убьют тебя.
  Последние слова жрицы озадачили Макса. Наверняка тут кроется какая-то ловушка. Но об отступлении не могло быть и речи. Он должен пройти свой путь до конца. Люди, которые летели с ним на флайере, погибли ради этого.
  - Я готов, - ответил он.
  Жрица сняла с него ожерелье. Макс почувствовал такое облегчение, как будто с него сняли пудовую гирю.
  Жрица надела ожерелье на себя и, придерживая рукой свою грубую мантию, неспешно двинулась по тропе. К Максу подошёл легаск из её свиты. Его накидка свисала до лодыжек, на груди красовалось множество ожерелий, среди которых, однако, не было ни одного из красного камня.
  - Ты говорил с великой Нгхар, - прозвучало в голове Макса. - Большая честь для тебя, человек из пирамиды. Следуй за нами.
  
  
  Глава 10
  Тени и призраки
  
  Процессия снова двинулась по тропе, но уже в обратном направлении. В солнечных пятнах покачивались причудливые головные уборы жрецов, сверкали ожерелья из кусочков раковин и блестящих камешков. Макс шёл в центре, в окружении жрецов-мужчин. Сзади цепью растянулись воины.
  Откуда-то издалека донёсся грохот барабанов. Он приближался, становясь громче. Наконец показались барабанщики. Непрерывно стуча, они направились вместе с процессией.
  Тропа вела к возвышению пирамидальной формы, поросшему травой и небольшими деревьями. С виду оно выглядело как невысокий холм, но Макс сразу понял, что это постройка, причём, скорее всего, древняя и наверняка представляющая археологический интерес. Процессия двигалась к входу в неё, завешенному циновкой. У входа стояло несколько жрецов. При приближении процессии два жреца подняли циновку вверх, устроив таким образом небольшой навес. Процессия остановилась перед ним. По взмаху руки верховной жрицы барабаны смолкли.
  Окружающие Макса расступились, давая ему подойти к Нгхар. Она знаком велела юноше следовать за собой. Нгхар, Макс и ещё две жрицы вошли в просторное сумеречное помещение. Остальные остались снаружи.
  В помещении горели смоляные факелы, прикреплённые к стенам. Внутренность мало чем отличалось от легаскского жилища - такой же бревенчатый потолок, земляные стены и пол, только здесь было совсем пусто. Одна из жриц подошла к дальней стене и отодвинула висевшую на ней циновку. Циновка скрывала вход в коридор, довольно широкий, конец которого тонул в темноте.
  - Этот коридор приведёт тебя к фэгху, - сказала Нгхар. - Можешь взять факел, но вряд ли его свет разгонит тени. В пути тебе поможет не факел, а сила пирамид.
  Пробормотав слова благодарности, Макс взял из рук одной из жриц горящий факел и подошёл ко входу в коридор. Из коридора веяло затхлостью. На полу валялись камни, мусор, полуистлевшие кости. Похоже было, что ходили тут крайне редко и ещё реже делали уборку. В душе Макса снова шевельнулось подозрение, что это ловушка.
  На стенах виднелись остатки облицовки: квадратные, плотно пригнанные друг к другу плитки из красного полированного камня. Большинство плиток было разбито, причём, как видно, уже давно. Осколки лежали на полу среди прочего мусора. Наличие подобной облицовки могло служить доказательством того, что Храм построили не легаски. Полировать камни, насколько было известно Максу, они не умели.
  - Храм построили пришельцы с неба, которые возвели и великие пирамиды, - ответила на его мысли Нгхар. - С тех пор прошло много солнц и лун, и вот к нам снова явился пришелец с неба. Здесь самое подходящее место для него. Здесь он окружён духами своих небесных сородичей и вниманием и покорностью Каракатиц. Тени древних не пропускают к нему никого, кроме жрецов. Если ты и правда одного с ним рода, то они тебя пропустят.
  - Что вы имеете в виду, когда говорите "тени"? - спросил Макс, вглядываясь в темноту.
  - Тени небесных пришельцев, - ответила жрица. - Они сторожат Храм.
  Макс кивнул, выше поднял факел и вошёл в коридор. Но едва он сделал несколько шагов, как им овладело беспокойство. Сердце забилось чаще, по спине побежали мурашки. Самое противное, что он сам не понимал причину страха. Коридор производил впечатление пустынного и давно заброшенного, в нём вряд ли мог кто-то обитать.
  - Как долго идти до фэгху? - спросил он.
  - Смотря как пойдёшь, - уклончиво ответила жрица. - Коридор прямой, и он не длиннее одного прыжка крека. Но идти по нему можно по-разному. Можно двигаться ползком, а можно оставаться на месте или пятиться назад; в таком случае, твой путь будет бесконечным.
  - А разве нельзя просто идти вперёд?
  - Можно, если позволят тени.
  - Но это точно тени? Они не могут, например, размозжить мне голову?
  - Нет, это всего лишь тени.
  Циновка за ним опустилась, прекращая разговор. Макс остался один. Ему захотелось попросить хотя бы не опускать циновку и смотреть ему вслед до тех пор, пока он не скроется из виду, но он подавил в себе это трусливое желание.
  Он двинулся по коридору. Вместе с ним по настенным плитам, иссечённым трещинами, поплыл свет факела. Ничто вокруг не шевелилось. Не слышно было никаких звуков, кроме похрустывания камешков под ногами. Юноша попробовал пойти быстрее, но сразу убедился, что из-за обилия камней это невозможно.
  "Прыжок крека - это, примерно, сколько? - размышлял он, стремясь отогнать пугающие мысли о стражах и тенях. - Кажется, метров двести... Ну, может, немного больше... Двести метров - это пустяк".
  Он прошёл мимо лежавшего у стены скелета без черепа и обеих рук, белого от времени. Кости принадлежали очень крупному высокому человеку. Максу сразу вспомнились дононги. "В коридор заходил дононг, - подумал он. - Или его скелет принесли сюда нарочно?"
  По мере того, как он шёл, тьма в коридоре сгущалась. Хруст мусора под ногами стал казаться похожим на бормотанье. Макс остановился. Бормотанье стихло. Он двинулся вперёд. Снова забормотало.
  "Чудится. Здесь ненормальная психическая атмосфера, это совершенно точно. Здесь ещё много чего может почудиться..."
  Он попытался применить приёмы аутотренинга, расслабиться, ни о чём не думать. Какое-то время это помогало. Факел разгорелся было, но потом снова стал тускнеть. Его свет уже не достигал стен.
  Макс шёл, прислушиваясь к зловещему хрусту. Внезапно сердце перевернулось у него в груди: невдалеке, где факельный свет переходил в тень и всё казалось зыбким и неотчётливым, бесшумно скользнуло по полу и втянулось в темноту чёрное лоснящееся щупальце. Или это тени от камней и расщелин сместились так, что вышло что-то похожее на щупальце?
  Макс заставил себя двинуться дальше. Вскоре на границе света и тьмы он снова заметил щупальце. На этот раз оно было вполне отчётливым. А услышав впереди сопенье и хруст, как будто там пробиралось что-то большое и тяжёлое, он остановился, весь в холодном поту.
  "Годлок, - подумал юноша. - Откуда он взялся?"
  Ещё не поздно было повернуть назад. Циновка недалеко. Но тогда он никогда не доберётся до человека с дисколёта, да и легаски поймут, что никакой он не особенный, хоть и зачат внутри пирамид...
  А может, это, правда, всего лишь тень? Он поднял камень поувесистее и швырнул в темноту.
  Камень, видимо, угодил во что-то мягкое, поскольку звука удара о щебень юноша не услышал. Из мрака снова выпросталось щупальце. Макс, стиснув зубы, двинулся вперёд. Сердце прыгало в груди, подступая ледяным комком к горлу, руки дрожали, ноги почти не чувствовались. Максу приходилось заставлять их передвигаться. И ещё, как назло, начал гаснуть факел.
  Макс уже точно знал, что перед ним ползёт годлок. Туши видно не было, но щупальца змеились на границе света и не спешили скрыться. Вскоре стала показываться и сама туша - вернее, её часть. Вместо того, чтоб наброситься на человека, тварь почему-то отступала. А сзади, наоборот, Макса кто-то преследовал. Он не решался оглянуться, чувствуя, что этот "кто-то" настолько жуток, что если взглянуть на него, то сердце разорвётся от ужаса.
  Постепенно весь коридор наполнился странными зловещими звуками, в которых были хруст шагов, шелест, тяжёлое сопение, невнятные голоса, временами - низкое рычание, от которого леденела кровь. Звуки не могли принадлежать теням. Здесь явно кто-то был, и наверняка это не "пришелец со звёзд". Никакого "пришельца со звёзд" здесь нет. Макса обманули, заставив войти в эту преисподнюю, населённую злобными тварями, только и ожидающими случая, чтобы напасть на него...
  Факел чадил, давая больше дыма, чем света. Освещаемое им пространство уменьшалось с каждой минутой. Из полумрака вновь выступила годлочья туша. Максу пришлось остановиться: обойти годлока не было никакой возможности.
  Из туши высунулась голова капитана Ильина, чёрная от крови.
  - Максим, - прошелестела голова, - без меня ты здесь погибнешь... Положись на мою помощь...
  - Вы мне поможете, если уйдёте и освободите дорогу! - нервно выкрикнул Макс.
  - Здесь ничего нет, ничего, кроме мрака и чудовищ, - говорил годлок. - Здесь всюду чудовища... Одно из них позади тебя...
  - Дайте дорогу!
  - Я спасу тебя. Погаси факел и замри. Мы перенесёмся в мир вечного блаженства. Ты будешь счастлив.
  Щупальца годлока тянулись из темноты и чуть не касались его ног.
  - Максим, Максим... - послышался другой голос, на этот раз сзади.
  Макс вздрогнул. Это был голос Миши Нестерова, погибшего в рулевом отсеке "Стремительного"!
  - Здесь поворот, - произнёс этот голос. - Ты стоишь около поворота... Поверни направо, и придёшь к выходу...
  "Поворот? - смутно подумалось Максу. - Но жрица сказала, что коридор прямой..."
  Еле тлевший факел уже не освещал стен. Максу пришлось податься направо, чтобы убедиться, что тут действительно ответвление коридора.
  - Туда, туда, - шептал голос Нестерова. - Иди туда...
  Макс повернулся, чтобы взглянуть на говорившего. Это был не годлок! С ним говорила голова покойного пилота, висящая в воздухе!
  Горло Макса сдавил страх. Размахивая факелом, он устремился в правое ответвление и побежал, не обращая внимания ни на что, пока не споткнулся и не упал, больно ударившись коленями об обломки. Факел выпал из руки и погас окончательно. Макса со всех сторон обступила темнота.
  Первой его мыслью было, что он пропал. Погиб. Тут всюду чудовища. Он прижался спиной к стене и замер, почти не дыша. Пот катил с него градом. Он ждал, что сейчас его схватит щупальце. Но минута проходила за минутой, а его никто не хватал...
  Вскоре он обнаружил, что и без факела можно кое-что увидеть. По крайней мере - то, что находилось поблизости. Плиты на стенах и их обломки на полу испускали слабое красноватое свечение. В нём ясно был виден годлок с головой Ильина. Тварь лежала, распластавшись, метрах в пяти от Макса, и слабо шевелила щупальцами. На её боку набухал мешок.
  - Готовлю для тебя новое тело, - прошипела голова Ильина. - Сейчас станешь сверхчеловеком.
  - Нет, - Макс начал подниматься с пола. - Оставь меня в покое.
  Одно из щупальцев вскинулось и захлестнуло его ногу. Оно было скользким и холодным. Юноша в панике задёргался, и неожиданно вырвался. Но произошло это не потому, что годлок его отпустил. Сзади к твари приблизился хорор - гигантская многоножка. Макс видел только его мохнатую чёрную морду, занимавшую почти всю ширину коридора. Из пасти хорора высунулся клейкий язык, вцепился в годлока и стал с хлюпаньем затягивать его в круглую пасть.
  Макс сначала пятился от чудовищ, а потом побежал куда-то в озарённый призрачным красноватым светом полумрак. Ноги его подкашивались, нервы звенели. Задыхаясь, он добежал до пересечения коридоров. Из левого ответвления доносились тяжёлые шаги. Юноша краем глаза заметил дононга. Потолок для чудовища был слишком низок, оно шло скрючившись, на полусогнутых ногах. Дононг тоже увидел Макса и зарычал, зашагал быстрее.
  У следующей развилки с потолка свисали какие-то тёмные ленты, которые Макс сначала принял за лианы, но подбежав к ним, шарахнулся: это были змеи. Целое скопище! Они зашипели и потянулись к беглецу. Он бросился назад, споткнулся обо что-то, поднялся и, хромая, свернул в какое-то подвернувшееся ответвление. Змеи ползли за ним и шипели, словно предупреждая, что путь назад отрезан.
  Коридор, по которому он шёл, снова свернул и кончился тупиком. Наверно, Макс добрался до самого дна этой жуткой преисподней.
  Ноги не держали его. Он уселся на пол, переводя дыхание, и увидел справа и слева какие-то низкие проходы. Он подобрался к левому проходу и отшатнулся: оттуда выскользнуло годлочье щупальце. За ним - второе. Из прохода выбирался годлок!
  Макс заглянул в правый проход. Там всё было завешено какой-то красноватой фосфоресцирующей паутиной, в которой, не мигая, светились два больших глаза.
  Не зная, что делать, куда идти, юноша пополз было к паутине, но жуткие глаза стали стремительно приближаться. Он отпрянул. Едва он успел отбежать, как из правого прохода высунулась мохнатая лапа с клешнёй. Затем показалась большая паучья голова. Максу ничего не оставалось, как отходить назад, к змеям.
  Только сейчас, когда его глаза освоились с красноватыми сумерками, он заметил вокруг себя множество теней. Это были тени годлоков, дононгов, змей, пауков, ксурийских цветов-людоедов, каких-то других тварей, и всё это извивалось, корчилось, носилось по стенам, по полу, потолку. Помимо теней, в коридоре полно было настоящих чудовищ. В ореоле красного света к нему полз годлок со скалящейся в ухмылке человеческой головой; откуда-то сверху на Макса свалилась змея, и он закричал в ужасе, сбрасывая с себя её холодное тело; под ногами сновали крупные жирные черви. Один из них поднялся и смотрел на него, шевеля клыкастой пастью. Таращились его чёрные выпуклые глаза.
  Бежать было некуда. Юноша прижался спиной к стене. Прямо перед ним с потолка свесилась змея. Годлок, метнувшись к нему, обхватил щупальцами его ноги.
  "Пропал", - подумал Макс, и вдруг почувствовал странное успокоение. Он перестал ощущать холод годлочьих щупальцев, укусы змей и червей, впивавшихся в его лодыжки и бока. Вместе с болью ушёл и страх. Из сумерек возникла фигура человека. Незнакомец словно бы вышел из стены. Макс видел только его тёмный силуэт в красноватом нимбе. Незнакомец сделал жест рукой. Он звал за собой, и Макс, отлепившись от стены, сделал неуверенный шаг. Чтобы добраться до незнакомца, надо было обойти большого годлока, раскинувшегося от стены до стены. Обойти тварь было невозможно, и Макс, весь внутренне замерев, двинулся навстречу щупальцам. Он как будто знал, что годлок его не тронет. Но случилось нечто совсем другое: Макс прошёл сквозь него, как сквозь воздух. Человеческая голова твари злобно шипела, провожая его глазами.
  Макс шёл за незнакомцем. Тот только один раз обернулся к нему, словно ободряя, когда из какого-то ответвления выбрался могучий дононг и, свирепо ревя, протянул к юноше свою волосатую руку. Рука прошла сквозь Макса и бессильно опустилась.
  В коридоре стало как будто темнее. С угасанием красного свечения медленно таяли твари и тени. Странное спокойствие, сковывавшее разум юноши, стало понемногу отпускать. В душу снова закрался страх. Вернулась боль в разбитых коленках. Вместе с погасшим свечением пропал и незнакомец. Макс напрягал зрение, пытаясь разглядеть его, но перед ним тянулся всё тот же замусоренный коридор. Временами Макс оглядывался назад. Там что-то ещё красновато брезжило и, кажется, шевелились тени. Он зашагал быстрее. Блик красноватого огня, мерцавшего впереди, не был похож на тот, что порождал чудовищ. Он походил на отблеск костра.
  Макс дрожал от волнения, когда торопился ему навстречу. Вскоре он понял, что впереди действительно горит костёр. Пламя освещало какого-то человека. Наверняка того самого, который вывел его из кошмарного лабиринта!
  
  
  Глава 11
  Землянин
  
  Коридор вывел Макса в просторное круглое помещение, настоящий зал с земляным полом и земляными стенами. Красной облицовки тут не было. Потолок уходил в высоту метров на восемь; костёр горел посреди помещения, и, судя по обилию золы, горел уже давно. Дым исчезал в четырёх отверстиях в потолке. Слева находился арочный проход в соседнее помещение, откуда доносилось мерное журчание источника.
  Сидевший у костра незнакомец перед появлением Макса занимался поджариванием на огне кусков мяса, насаженных на палку. Услышав шаги, он поднял голову, потом встал, напряжённо всматриваясь в темноту коридора.
  Макс вышел на свет. Незнакомец в изумлении отступил назад. Это был невысокий худощавый человек, очень смуглый, каких нечасто увидишь на Зарее, с длинными чёрными волосами и бородой с проседью. На вид ему было лет пятьдесят.
  - Здравствуйте, - произнёс он по-русски с лёгким акцентом. - Вы кто?
  - Максим Раскатов, - Макс дружелюбно улыбнулся. - Легаски мне сказали, что здесь находится "человек со звёзд".
  - Наверно, это я и есть, - незнакомец тоже улыбнулся и показал на циновку у костра. - Садитесь. Надеюсь, вы присоединитесь к моей трапезе.
  - Спасибо, не откажусь, - Макс сел.
  Незнакомец продолжил прерванное занятие.
  - Я думаю, людей на Зарее ещё много, ведь годлоки прибыли сюда недавно, - сказал он.
  - Два года назад, - уточнил юноша.
  - Ну да, за такой срок они не могли перебить вас всех.
  - Насколько я знаю, - сказал Макс, - людей на Зарее осталось процентов шестьдесят - шестьдесят пять.
  - На Земле гораздо меньше, - ответил незнакомец. - Основная их часть сосредоточена на антарктических станциях, куда годлоки ещё не проникли.
  - Да, я знаю, годлоки некомфортно чувствуют себя на холоде, - кивнул Макс. - У нас тоже многие подались на крайний север, поближе к ледникам.
  - Простите, я не представился, - незнакомец встал. - Прем Чанг. Я родом с Индостана.
  Макс тоже поднялся.
  - Вы с Земли?
  - Можете себе представить.
  - Поразительно! Я почему-то думал, что вы с колоний!
  Они обменялись рукопожатием.
  - Моё путешествие к вам - это сплошная череда невероятных событий, - заговорил Прем Чанг, снова усаживаясь. - Начиная с угона звездолёта на Лунном космодроме и кончая катастрофой в небе над вашей планетой. А тут ещё эти странные существа, аборигены, которые объявили меня богом и упрятали в этот земляной мешок. Я много раз пытался выйти отсюда, но какая-то сила меня останавливает. По-моему, тут присутствует мощное психическое поле. Я в своё время обучался приёмам аутотренинга и телепатии, но здесь мои способности не дают результата.
  Пока он говорил, Макс украдкой приглядывался к нему. Прем Чанг совсем не походил на незнакомца, который встретился ему в коридоре. Более того, землянин явно боялся коридора. Он сидел лицом ко входу в него и время от времени с опаской посматривал туда. Но кто же тогда встретился Максу в темноте?
  - Легаски сказали, что я смогу пройти сюда, - пробормотал юноша. - Но я, когда шёл, чуть не заблудился...
  - Что вы чувствовали, когда шли? - живо спросил землянин. - У вас были головокружения, галлюцинации?
  Макс кивнул.
  - Наверное, это были именно галлюцинации, хотя хватку некоторых из них я ощутил собственной кожей.
  - Я не помню, как меня сюда доставили, - признался Прем Чанг. - Меня погрузили в сон, и я очнулся уже тут. Меня никто не стережёт, но сторожа, по-видимому, и не нужны. Выйти отсюда можно только через коридор, но когда я вхожу в него, мне сразу начинают мерещиться какие-то чудовища... Я всё время жгу костёр, чтобы разогнать темноту. Когда костёр угасает, у меня появляется чувство, будто чудовища из коридора вползают сюда...
  - Легаски к вам не заходят? - спросил Макс.
  - Нет. Если не считать, что раз в сутки они показываются вон в тех окнах, - Прем Чанг показал на потолок. - Они спускают мне на верёвке хворост и корзину с едой. Разговаривать с ними бесполезно, молчат как рыбы.
  - И после этого они называют вас богом! - воскликнул Макс. - Вы тут узник, а не бог!
  - Если быть честным, мне нечего жаловаться на судьбу, - ответил землянин. - Я много раз должен был умереть, прежде чем попасть сюда. Годлоки могли захватить нас ещё на Луне, когда мы угоняли их корабль. А потом здесь, на орбите Зареи... Они всё-таки подбили нас. Я чудом спасся в аварийной капсуле, но даже в ней у меня было мало шансов приземлиться нормально. Я упал в болотистых джунглях, и там трижды чуть не умер, пока меня не нашли аборигены... - Он мотнул головой, отгоняя неприятные мысли, и занялся выкладыванием кусков поджаренного мяса на глиняную миску. - Из всего, что они мне дают, это самое вкусное, хотя я не знаю, из кого вырезано это филе. Да и не хочу знать, а то, может, после этого я его и в рот не возьму... Значит, аборигены всё-таки сообщили людям, что я здесь?
  - Они ничего не сообщали, - ответил Макс. - Племя, которое вас захватило, держится обособленно, с другими племенами не контактирует, тем более с людьми. Про ваше появление узнали аборигены соседних племён, или Родов, как они это называют. Дело в том, что некоторые Роды после вторжения годлоков вступили с нами в союз. В частности, Род Болотной Выпи. Его представитель и передал нам эту новость.
  - Хорошо хоть так, - сказал землянин.
  - Правительство выслало флайер на ваши розыски, но он попал в грозу и потерпел крушение над джунглями. Из экипажа в живых остались я, зоолог Шалаев и Агракх. Агракх - это легаск из Рода Болотной Выпи, наш проводник.
  - Болотной Выпи... - Прем Чанг, удивляясь, покачал головой.
  - А держат вас легаски из Рода Каракатицы, - прибавил Макс.
  - Каракатицы! - воскликнул Прем Чанг. - Подумать только!
  - Они нашли нас в джунглях и привели в свой посёлок, - продолжал юноша. - Потом меня доставили в здание, которое они называют Храмом. Их жрица сказала, что я встречусь с пришельцем со звёзд, если пройду коридор до конца.
  - И ты прошёл? - спросил землянин, незаметно для себя переходя на "ты" со своим молодым собеседником.
  - Прошёл, - запнувшись, ответил Макс. - Но мне не сказали, что меня тут ждёт. Я это понял, когда одолел половину пути. А тогда уж отступать было поздно.
  - Ты не отступил, значит, в тебе есть сила.
  Прем Чанг занялся едой, Макс последовал его примеру.
  Некоторое время они молчали. В тишине потрескивало пламя костра, шипел жир, капая на огонь.
  Поев и умывшись в воде родника, они вернулись к костру. Макс по просьбе землянина рассказал о чудовищах, встреченных им в коридоре.
  - Да, безусловно, это галлюцинации, - кивая, сказал Прем Чанг. - Я, когда вглядываюсь вглубь коридора, иногда вижу что-то подобное. Но здешнее психическое поле - наверняка не создание аборигенов. Они ведь, по сути, дикари.
  - Поле связано с Храмом, а не с легасками, - сказал Макс. - Существует гипотеза, что на Зарее давно, много тысяч лет назад, побывали представители инопланетной цивилизации. От них остались огромные пирамиды и ещё, если верить легаскам, этот Храм. Наверно, в нём есть что-то, что нуждается в охране, иначе зачем пришельцам создавать здесь постоянно действующее психическое поле?
  Юноша рассказывал о пирамидах, но его больше интересовала Земля, годлоки, цель прилёта землянина. В расспросы он, однако, не пускался. Ждал, когда землянин сам заговорит об этом.
  Прем Чанг, с видом человека, которому некуда спешить, продолжал спрашивать о событиях на Зарее. Узнав, что Макс недавно вернулся из космоса, он засыпал его вопросами об экспедиции на "Стремительном". Об этом юноша мог рассказывать бесконечно.
  - Скоро должны спустить еду и хворост, - дождавшись паузы в его рассказе, сказал землянин. - Аборигены спускают их раз в день в одно и то же время. - Он посмотрел на ручные часы. - Уже пора.
  - А я жду жрицу, - сказал Макс. - Она обещала отпустить вас со мной, если я пройду коридор до конца.
  - Так это ж отлично!
  - Но я пока совершенно не представляю, как мы будем добираться до Свободного. У нас нет ни флайера, ни рации, а путь туда трудный, займёт не один день.
  - Лучше идти, пусть даже преодолевая трудности, чем сидеть здесь и бороться со страхом, который внушает тебе этот проклятый коридор! - в сердцах воскликнул землянин.
  - Я видел ваш звездолёт, когда летел по орбите Зареи, - сказал Макс, как бы приглашая собеседника поведать, наконец, о себе. - Его преследовали корабли годлоков. А на другой день, ночью, я видел, как он горел и летел вниз. От него отделилась капсула...
  - На звездолёте нас было пятнадцать человек, - сказал Прем Чанг. - Целью полёта была Зарея.
  - Вы летели к нам? - удивился юноша.
  Землянин кивнул.
  - Годлочьи корабли засекли нас на подлёте к планете, - продолжал он. - Мы пытались оторваться от них, но никак не удавалось. Они преследовали нас, вынуждая опуститься. Когда они убедились, что мы не собираемся им подчиняться, они бросили один из своих кораблей на таран. Наш звездолёт загорелся, потерял управление и пошёл вниз. В пожаре мои спутники погибли, а мне удалось добраться до аварийной капсулы и катапультироваться. Но и капсула горела. В конце концов мне пришлось воспользоваться парашютом...
  - Зачем вы летели на Зарею? - прямо спросил Макс.
  - Главным образом затем, чтобы помочь её жителям избавиться от годлоков, - ответил Прем Чанг. - А ещё мы должны были найти и арестовать профессора Джереми Голднера, объявленного на Земле особо опасным преступником. По нашим сведениям, он находится здесь, на Зарее. Это он создал первых годлоков и запустил всю эту дьявольскую круговерть смертей, поставив под угрозу само существование человечества.
  Макс удобнее устроился на циновке, приготовившись слушать.
  
  
  Глава 12
  Профессор Джереми Голднер и его создания
  
  - Годлоки созданы на Земле в результате экспериментов с генетическим материалом, найденном на планете Ультар, - начал рассказ Прем Чанг.
  Планета обнаружена в одной из галактик созвездия Близнецов. С виду она довольно невзрачна. Разреженная метановая атмосфера, отсутствие воды, сплошная однообразная пустыня. Короче, ничего, что указывало бы на наличие жизни. Но жизнь всё-таки была. Оказалось, вещество, из которого состояла поверхность планеты, - это биомасса, обладавшая совершенно поразительными свойствами. Начать с того, что это была некая специфическая жизнь, которая питалась реликтовым излучением космоса. Иначе говоря, ей вообще не требовалось никакой еды, поскольку реликтовое излучение постоянно присутствует во Вселенной и пронизывает насквозь планеты и звёзды. Биомасса, покрывавшая планету, неподвижна, но её кусочки, отделённые от общего массива, могли двигаться, ползать и делиться на куски, проявляя признаки зачаточного разума. Деление происходило по методу почкования: на куске биомассы мог набухнуть ещё один кусок, причём такой же по размеру; сначала между ними существовала перемычка, потом она лопалась и оставались два куска биомассы, которые продолжали свою странную жизнь отдельно друг от друга. Такое деление означало, что объём биомассы мог нарастать, причём довольно быстро. Рост останавливался только в условиях низкой или высокой температуры.
  Образец биомассы, названной по планете происхождения ультаром, доставили на Землю. В пути его хранили в морозильной камере, чтоб он не рос. На Земле ультар вызвал интерес у специалистов, особенно у генетиков. У него обнаружилась ДНК, причём настолько склонная к изменчивости, что ультар оказалось возможным скрещивать практически с любым земным видом. Например, на основе ультара вывели зверушек, по внешнему виду похожих на мышей. Постоянно поглощая реликтовое излучение, псевдомыши не нуждались в пище, не болели, не старели и стремительно размножались самоклонированием. Эксперимент скоро прервали, иначе бесконтрольное размножение псевдомышей могло привести к экологической катастрофе. Точно так же вывели и потом уничтожили самоклонирующихся псевдокроликов, псевдосвиней, псевдорыб... Опыты с ультаром в конце концов были признаны вредными и опасными. Проводить любые генетические эксперименты с ним запретили. К сожалению, нашёлся учёный, который продолжал их. Это Джереми Голднер. Каким-то образом он раздобыл образцы ультара, и с несколькими помощниками уединился в лаборатории на одном из небольших островов Индийского океана.
  Голднер был одержим идеей личного бессмертия. Он, ни много ни мало, вознамерился создать на основе ультара некоего нового человека, который будет питаться только космическим излучением и жить вечно. Вечная жизнь, то есть бесконечно долгое сохранение сознания отдельного индивида, должна достигаться посредством самоклонирования, когда человек воспроизводит самого себя, со своим мозгом, сознанием, памятью и всем, что присуще ему как личности. Тут надо сказать, что в нашем мозгу, помимо мириад нейронов, содержится ещё некая квантовая структура. Учёные знают о её существовании, но пока не могут понять, что это, собственно, такое. Изучить её имеющимися средствами невозможно. Но именно она, эта структура, определяет суть человека, его самоосознание, делает его самим собой. Поэтому даже сверхточное копирование мозга со всеми его нейронами не создаёт второе "Я", полностью идентичное первому. Без этой структуры клон не будет тем самым человеком, с которого он создан. Ультар с его потрясающей способностью подделываться под чужеродный организм и копировать его с точностью до атома, бессилен перенести в клон таинственную квантовую структуру. Ибо это сама душа человека.
  Не справившись с воссозданием человеческой личности посредством клонирования, Голднер пошёл другим путём. Всё-таки это был гениальный учёный, но гений его питался эгоизмом, что в конечном итоге не могло не принести зла.
  Голднер замыслил встроить человеческий мозг в другой, нечеловеческий организм, созданный на основе ультара. Мозг, сохраняя себя, сохраняя своё сознание, свою квантовую структуру, должен был, как паразит, питаться соками этого организма и полностью его контролировать. При этом мозг должен быть не только автономным от организма, но и дрейфующим, способным самостоятельно перемещаться по организму и переходить в клон. Тут Голднеру пришлось решить множество труднейших задач, и в первую очередь - задачу такого самоклонирования, чтобы возникший клон состоял из молодых, здоровых органов. То есть, это было даже не столько клонирование, сколько акт нового рождения.
  Работа продвигалась успешно, причём не без помощи богатых покровителей, которые втайне от общественности финансировали его. В процессе экспериментов Голднеру и его помощникам не раз казалось, что ультар более разумен, чем считалось до сих пор. Ультар как будто понимал желания экспериментаторов. В некоторых случаях он каким-то непостижимым образом исправлял допущенные ими ошибки, создавая именно то, что им нужно.
  Живой материал для экспериментов Голднер брал в основном из океана. Больше брать было неоткуда. В процессе опытов выяснилось, что лучшие результаты даёт скрещивание ультара с моллюсками. В итоге удалось получить псевдокальмара, организм которого способен был принять в себя человеческую голову и обеспечить её жизнедеятельность. Так появился годлок - кальмароподобное существо, в котором от кальмара не было ничего, кроме оболочки. Не было ни круглых кальмарьих глаз, ни пасти, ни присосок, даже мешка с чернильно-чёрной жидкостью, которую кальмар выпускает в минуту опасности. В годлоке не было ничего не только от кальмара, но и от человека. Вещество, которое его наполняло, по структуре было сходно с серым веществом человеческого мозга, но это был не мозг, а модифицированный ультар. Наверно, именно благодаря ему годлоки оказались весьма сообразительными и умными тварями. В них даже отмечались зачатки разума. Если бы Голднер пошёл в своих экспериментах дальше, то его псевдокальмары стали бы такими же умными, как люди, а может, ещё умнее, к тому же лишёнными многих людских недостатков. Но профессора мало интересовал их ум. Главное, что ему нужно было от них добиться - это чтоб они принимали в себя человеческую голову и благодаря ей становились людьми. Не кальмарами, а именно людьми, теми самыми, которым принадлежали головы. Людьми. Хотя бы и в обличье кальмаров.
  Ультар позволял таким человекокальмарам питаться реликтовым излучением и запускать процесс клонирования собственного тела, причём человеческая голова могла мигрировать из старого тела в новое. Эта способность годлока воспроизводить свой организм омоложенным, иными словами - рожать молодых клонов, было главным достижением Голднера. Человеческая голова, переходившая из старого тела в молодое, по задумке Голднера, сама омолаживалась и могла жить бесконечно долго.
  Ещё одна важная способность годлока: операцию по перемещению в свой организм человеческой головы производил он сам. Обретение головы было у него актом чисто инстинктивным, как и самоклонирование. С обретением головы псевдокальмар начинал думать человеческими мозгами и становился полноценным человеком. Кстати, задачу внедрения в сознание годлока инстинкта получения головы решил не столько Голднер, сколько сам ультар.
  На остров с "большой земли" тайно доставлялись похищенные люди. В лаборатории у них отрывали головы и пересаживали в годлоков. И головы продолжали жить. В них сохранялись память и интеллект. Они мыслили совершенно по-человечески, даже голос, хоть и грубел, оставался тем же самым, что был у человека.
  - Так это правда, что люди остаются жить в годлочьих телах? - не удержался Макс.
  - Нет, - ответил землянин. - Голднер, кстати, это отлично понимал и продолжал работу в этом направлении. Не решена была главная задача: перенесение в годлока вместе с человеческой головой квантовой структуры, ответственной за самоосознание личности. Структуру перенести не удавалось, а это значило, что человек умирал, когда у него отрывали голову. В голове оставался только голый работающий мозг, или, как бы это сказать, только механическая часть человеческой личности. Она мыслила, в ней сохранялись воспоминания, поведенческие свойства, профессиональные навыки. Да, можно было подумать, что годлок становился человеком. Но это был не человек. Ультар сразу, с первых минут, воздействовал на захваченный мозг, перестраивая его под себя.
  Наверно, вы здесь, на Зарее, уже обратили внимание, что человеческая голова, перемещённая в годлока, практически сразу осознаёт себя в новом качестве и, очень довольная этим новым качеством, немедленно встаёт на точку зрения захватчика.
  - Да-да, мне это знакомо ещё по Ксуре! - воскликнул юноша. - Люди, которые ненавидели годлов, сразу, как только переходили в них, начинали называть себя "сверхлюдьми" и охотиться на нормальных людей!
  - Разум годлоков, даже тех, кто обрели человеческую голову, нацелен главным образом на физическое выживание, что присуще больше животным, чем людям, - продолжал Прем Чанг. - Он утрачивает фундаментальные свойства человеческой личности - любознательность, стремление к новому, тягу к открытиям, здоровый авантюризм. Головастые годлоки лишены всего этого начисто. Человека всегда можно научить чему-нибудь новому, скажем, другой профессии. Головастые же практически не поддаются обучению или переучиванию. Если человеческая голова принадлежала, например, компьютерщику, то она и в годлоке будет знать только компьютер, причём в том объёме, в каком знал его бывший владелец головы. Головастых вообще не интересует ничего сверх того, что знал когда-то владелец головы. В этом, главным образом, и кроется причина загнивания годлочьей цивилизации. У неё нет духовного потенциала для развития.
  Бессмертие захваченного мозга, на что так надеялся профессор Голднер, тоже оказалось мифом. Голова хоть и переходит в процессе клонирования к новому, юному клону, всё же стареет. Юный организм не может омолодить её. И чем чаще голова переходит от одного организма к другому, тем быстрее она стареет. Со временем она перестаёт воспроизводить человеческую речь, нормально видеть и слышать. Человеческий мозг в годлоке всё больше и больше переходит на чисто годлочьи системы ориентации в пространстве. Безголовый годлок ориентируется посредством испускаемых им ультразвуков, как летучая мышь. На ультразвуковую ориентацию постепенно переходят и головастые годлоки. Стареющая голова утрачивает человеческие механизмы контакта с окружающим миром. Годлок с такой головой становится практически безголовым. В конце концов он избавляется от постаревшей, маразматирующей, ни на что не годной человеческой головы и захватывает новую.
  В разгар экспериментов случилось нечто такое, чего не ожидал сам Голднер. Несколько головастых годлоков сбежали из лаборатории и ушли в океан. В воде годлоки чувствуют себя как в родной стихии. Тут же началось ничем не ограниченное самоклонирование тварей.
  Пересекая океан, годлоки наделали множество клонов, и когда добрались до берегов Индостана, их уже были тысячи. Появление тварей стало полной неожиданностью. В первые же часы им удалось захватить огромное количество человеческих голов. При этом они продолжали клонироваться, а значит, им требовались всё новые и новые головы.
  У головастых годолков довольно быстро появилась некая самоорганизация, появились вожаки, помощники вожаков, подручные и простые воины, в основном из безголовых. Вожаки уже тогда поняли ценность человеческих голов, число которых не бесконечно, и потому, нацеливая воинов на войну с людьми, старались пресекать бессмысленные убийства.
  - Вот-вот, у нас на Зарее они так же действуют, - заметил Макс.
  - Головастые, возможно, и впрямь верят, что, отбирая у людей головы, они оказывают им благодеяние, - продолжал Прем Чанг. - Но, скорее всего, их понуждает к этому инстинкт сохранения вида. Головастые постоянно твердят, что со всеми человеческими делами они справляются не хуже людей и способны заменить их на всех работах. Действительно, используя свои щупальца, они могут воспроизводить многие из операций, что делают люди: нажимать на кнопки клавиатуры, управлять механизмами, писать, столярничать, красить, даже водить звездолёты. Ну а то, что нельзя сделать щупальцами, они просто сочли несущественным и ненужным. Например, пользование мобильными телефонами и айфонами. Кнопки там были слишком мелкими для их конечностей.
  На Земле началась война между годлоками и людьми, в которой головастые годлоки воевали с людьми на равных, используя человеческое же оружие. Причём поразительные свойства их организма давали им в этой войне существенное преимущество. Годлоки не нуждались в пище, следовательно, в отличие от людей, могли не тратить время и усилия на её добывание. Они не испытывали сексуальных переживаний и связанных с ними поведенческих, психических и прочих комплексов, присущих людям и составляющих, кстати, одну из мощнейших двигательных пружин развития человеческой цивилизации. Они могли сколь угодно много размножаться, производя на свет собственных юных клонов - животных, по сути, но таких, которые во всём им подчинялись. Не говоря о том, что, переводя свою голову в созданные ими новые молодые тела, они могли совершенно не заботиться о здоровье и жить, как им казалось, сотни лет, если не вечно. Действительно, чем не сверхлюди?
  Они твердили по всем радио и телеканалам, что создают на Земле цивилизацию сверхлюдей, которые будут жить вечно. И, как ни удивительно, среди людей - особенно в первое время, - нашлось немало таких, которые поверили этим созданиям генной инженерии и добровольно отдали себя им в руки, точнее - в щупальца...
  - И на Зарее были такие, - подтвердил Макс.
  Разговор был прерван шорохом наверху. В двух потолочных отверстиях показались волосатые лица легасков. На верёвках начали опускаться вязанка хвороста и корзина с едой.
  - Смотри-ка, сегодня еды больше, чем обычно! - воскликнул Прем Чанг, обследовав содержимое корзины. - Значит, они и тебя поставили на довольствие. Как, по-твоему, не говорит ли это о том, что они заполучили себе второго фэгху?
  - Я всё-таки уверен, что жрецы придут за нами, - ответил юноша.
  О перспективе остаться здесь навсегда ему и думать не хотелось. Он сразу же мысленно поклялся сбежать, если за ним не придут в ближайшую неделю.
  Прем Чанг отвязал корзину с едой от верёвки, которая тотчас взвилась обратно к окошку, а Макс отвязал хворост, украдкой попробовав верёвку на прочность. Пожалуй, она вполне могда выдержать тяжесть одного человека. Он отпустил её конец, и она тоже была вытянута легаском в окошке.
  - Надо сразу заняться жаркой, чтоб мясо не успело протухнуть, - сказал Прем Чанг. - Мой хронометр показывает, что за стенами день. Значит, сейчас у нас обед. Оставшееся мясо съедим в ужин. Новая порция поступит только завтра днём.
  - Если так, то дают нам не слишком густо, - заметил Макс.
  - Это только чтоб мы не померли с голоду. Вот как они заботятся о своих божествах!
  
  
  Глава 13
  Ультразвуковое оружие
  
  После обеда товарищи по заключению продолжили беседу. Каждому было что рассказать. Макс за свою недолгую жизнь успел побывать во множестве рискованных переделок, но они не шли ни в какое сравнение с испытаниями, выпавшими на долю Према Чанга.
  До нашествия годлоков он несколько раз слетал в космос - посетил некоторые колонии и принял участие в дальней экспедиции. По возвращении поселился с семьёй в большом городе на берегу Индийского океана. На этот-то город и пришёлся первый удар годлочьей стаи. Вначале твари захватили стоявшие в порту корабли с их экипажами, затем проникли в городские коллекторы и через них - в жилые кварталы. Они появились глубокой ночью, неожиданно и сразу повсюду, устроив дикую охоту на людей. Особенно энергично действовали безголовые. Не зная, что такое смерть, они бросались под машины и под пули, хватались за голые электропровода, карабкались по отвесным стенам. В городе царил ад. Прем Чанг рассказывал о нападениях годлоков на поезда метро, наполненных людьми, о том, как орды тварей окружали кварталы, не давая людям выйти, и методично уничтожали население. У тех, кто сопротивлялся, твари даже не отрывали головы, они их просто убивали. О том, что голов может на всех не хватить, они не беспокоились: в городе проживало больше миллиона человек.
  В ту ночь погибли жена и дети Према Чанга. Сам он в это время колесил по улицам, подбирая мечущихся в панике людей. Годлоки много раз пытались остановить его машину, цеплялись за бамперы, кидались на капот, лезли под колёса. Ему чудом удалось вырваться из охваченного пожарами и убийствами города.
  Нашествие распространилось на всю планету. Отрядов самообороны, которые спешно сколачивались властями, было недостаточно; годлоки в первые же дни заполучили немало толковых и хорошо информированных голов, которые сразу выступили в качестве командиров и советников, направлявших отряды безголовых. Чем дальше, тем решительнее и коварнее действовали твари. На решающих участках борьбы они всегда имели перевес. Твари захватывали флайеры и атаковали с воздуха, сбрасывая на города многотысячные десанты. Их командиры позаботились и о том, чтобы как можно меньше людей могло покинуть планету. К концу третьего месяца нашествия в их щупальцах оказались все земные космические корабли, а те, до которых они не могли добраться, были уничтожены.
  Вначале годлокам казалось, что людей на планете слишком много, чтобы проявлять по отношению к ним бережливость. Это потом они умерили жестокость, когда человеческое население значительно сократилось, а они сами расплодились невероятно. Как и на Зарее, люди спасались бегством в труднодоступные области планеты. Основной базой беженцев стала Антарктида с её обширными подлёдными пещерами, в которых имелись пресноводные озёра. Температура на ледовом континенте была слишком низкой для годлоков: они там замерзали насмерть. Прем Чанг стал одним из первых антарктов - так называли себя обитатели подлёдных пещер. Он рассказывал своему юному слушателю о суровой жизни людей подо льдом, о том, как даже в таких условиях уцелевшие учёные искали средство против захватчиков. В конце концов оно было найдено, но за это время годлоки успели захватить не только всю Землю (кроме подлёдной Антарктики и некоторых горных областей), но и на захваченных звездолётах попасть в колонии.
  Антарктические затворники были отрезаны от внешнего мира. Радиостанции годлоков, вещавшие специально для них, уверяли, что все земные колонии захвачены "сверхлюдьми", что "сверхчеловечество" успешно развивается, улучшаются условия жизни, прогресс идёт семимильными шагами, и уговаривали антарктов влиться в их сообщество. На их посулы никто не клюнул. А после того, как люди создали оружие против них, ситуация на планете изменилась в короткий срок.
  Оружие было спроектировано по принципу ультразвукового излучателя.
  - Дело в том, - объяснил землянин, - что головастые годлоки только на первых порах общаются друг с другом и с людьми с помощью человеческой речи; через короткое время годлочье начало берёт в них верх и они начинают привыкать к ультразвуковой эхолокации и общению друг с другом при помощи сигналов. Сигнальная система у годлоков довольно примитивна. По-видимому, она досталась им от кальмаров. Против этих-то сигналов и всей слуховой системы годлоков и направлено наше оружие.
  Поначалу излучатели работали как простые глушилки, делая годлоков, приближавшихся к Антарктиде, слепыми и глухими. Это привело к тому, что твари оставили попытки до нас добраться и ограничивались радиопропагандой. Затем мы создали настоящее боевое оружие: излучатель сигналов, которые не только оглушали и ослепляли годлоков, но и воздействовали на их сознание, как бы гипнотизировали их, заставляя двигаться туда, куда направлял их оператор.
  Люди вышли из антарктических пещер и начали освобождение Земли. Зомбированных тварей заставляли погружаться на дно океанов, где их приканчивало давление глубин, бросаться в жерла действующих вулканов, тысячами заводили в горы и сбрасывали в пропасти, гнали в зоны вечной мерзлоты, где они замерзали насмерть, устраивали для них грандиозные пожары, в которых они гибли сотнями тысяч. От излучения не мог укрыться ни один годлок. Оно выкорчёвывало их из самых глубоких нор и заставляло беспрекословно идти на смерть. Года не прошло, как на планете не осталось ни одной живой твари.
  Самые умные и влиятельные головастые сразу поняли, чем кончится дело, и в первые же дни Освобождения бежали с Земли, не оставив на ней ни одного космического корабля. В нашем распоряжении были только разбитые звездолёты, которые годлоки вывели из строя ещё в начале нашествия. Один звездолёт нам удалось восстановить. Мы заправили его топливом из подземных хранилищ и отправились на Луну, которая находилась под контролем тварей. Они там жили в бункерах при лунных космодромах. Излучатели быстро выкурили их оттуда. На Луне нам неожиданно повезло: мы захватили сверхскоростной звездолёт новейшей конструкции. Он имел форму диска и был сооружен незадолго до нашествия. Годлоки не успели ни удрать на нём, ни уничтожить его. Пятнадцать землян, и я в их числе, полетели на Зарею, куда вместе со всей годлочьей верхушкой сбежал Голднер.
  - Да, я всё хотел спросить, что же стало с профессором? - сказал Макс. - Годлоки, наверно, и у него оторвали голову?
  - В том-то и дело, что нет! - ответил Прем Чанг. - Головастые предводители годлоков узнали от него, что их головы не бессмертны и что весь их род ждёт угасание. Однако он уверил их, что если продолжать эксперименты с ультаром, то ситуацию можно изменить. Он сделает их по-настоящему бессмертными, надо только оставить его в человеческом облике. Годлочьи главари, посовещавшись, пошли ему навстречу. Они оставили его человеком, но всех его помощников обратили в годлоков и заставили их шпионить за ним. Голднер продолжал эксперименты. По его замыслу, будущие годлоки будут иметь вид не кальмаров, а людей. Это будут усовершенствованные годлоки, бессмертные и обладающие всеми преимуществами человеческой расы. Но для экспериментов ему требовались люди, живые люди, которых он мог бы безнаказанно убивать. К тому времени Земля была полностью захвачена расплодившимися тварями. Оставшееся человеческое население спряталось так глубоко, что добраться до него не было возможности. Профессору начали доставлять людей с захваченных колоний. Скоро их не стало и там. Единственной колонией, где ещё оставалось достаточно "человеческого материала", была Зарея. Но ввиду её удалённости годлоки слишком поздно начали её завоевание. К тому времени на Земле уже началась освободительная война. Годлочьи главари, прихватив с собой Голднера и его помощников, бежали к вам. Голднер удирал в такой спешке, что оставил записи и электронную переписку. Из неё мы и узнали, куда он направился.
  По пути к Зарее мы ненадолго останавливались в колониях. Все они были захвачены годлоками, но человеческое население нигде не удалось уничтожить полностью; как и на Земле, люди скрылись в зонах вечной мерзлоты, во льдах, в лесах и горах. Мы высаживались там и сразу пускали в ход ультразвуковое оружие, уничтожая тварей тысячами. Потом оставляли излучатели уцелевшим колонистам, чтобы те сами продолжали освобождение, и спешили дальше. Излучателей у нас было достаточно. Мы собирались вмешаться в войну с годлоками и здесь, но неожиданно встретили жёсткий отпор. Сбежавшая сюда годлочья камарилья сосредоточила здесь все звездолёты, которые удалось увести с Земли, и окружила планету сторожевыми кораблями.
  На орбите они нас взяли в кольцо. Они хотели заставить нас опуститься там, где им нужно, а когда мы не подчинились, бросились на таран. После столкновения наш звездолёт начал гореть, взрываться и разваливаться на лету. Мои товарищи погибли практически сразу. Я в тот момент находился рядом с люком аварийной капсулы, это меня и спасло. Я успел запрыгнуть в неё. Задержись я на несколько секунд, и капсула взорвалась бы вместе с кораблём...
  - Я видел, как падал ваш корабль, - сказал Макс. - Я был в ту ночь в предгорьях Нового Урала, в военном лагере. Вспышки были такие, что всё небо освещалось.
  - В аварийной капсуле постоянно находился чемодан с излучателем, - продолжал землянин. - Это на случай критической ситуации, чтобы не тратить время на его переноску. Чемодан герметичный, из взрывостойкого материала. Когда я летел в капсуле, я всё время держал его в руках. Капсула горела, и мне пришлось спрыгнуть с парашютом. Чемодан я взял с собой. Меня несло прямо на деревья, стало бить о ветви, парашют зацепился, и я выпустил чемодан... В ту ночь я чуть не утонул в болоте. Если б не аборигены, меня бы сейчас здесь не было... Чемодан упал недалеко от обломков капсулы. Если отыщем обломки, то найдём и чемодан.
  Макс встал в сильном волнении.
  - Если чемодан не утонул, то его можно найти! - воскликнул он.
  - Я говорил о нём аборигенам, пытался внушить им, что излучатель необходим для их же блага, но они меня не слушали. Их интересовал только я.
  Макс принялся ходить от стены к стене. Для него невыносимо было сознавать, что он бесцельно теряет здесь время, тогда как нужно срочно организовывать экспедицию на поиски чемодана. От этого зависит судьба планеты!
  - Когда же, в конце концов, придёт жрица? - почти закричал он. - Я прошёл коридор, встретил фэгху. Она уже давно должна выпустить меня отсюда, и вас вместе со мной!
  
  
  Глава 14
  Клятва на священных камнях
  
  Подошло время ужина. Потом потянулись томительные часы ночи.
  Затворники уже знали, что такое полная темнота в Храме Фэгху. До появления Макса землянин спал урывками, каждые полчаса просыпался и подбрасывал веток в огонь. Теперь договорились спать поочерёдно. Первую половину ночи бодрствует Макс, вторую - Прем Чанг.
  Макс во время своего дежурства смотрел на костёр, вспоминал семью, знакомых и друзей, которых знал до нашествия. Почти все пропали без вести. Были моменты, когда его голова свешивалась на грудь, но каждый раз он стряхивал дремоту. Из коридора веяло ужасом. Стоило костру притухнуть, как Максу казалось, что в чёрном проёме мелькает зловещее красное сияние и движутся какие-то силуэты. Он подбрасывал в костёр хворост, пламя разгоралось, и призраки уползали прочь.
  На другой день в обычное время им спустили полный суточный рацион. Прем Чанг сказал, что это верный признак того, что в ближайшие сутки их не выпустят.
  Они сидели, жгли костёр, разговаривали. Макс рассказывал об экспедиции на "Стремительном", и особенно подробно - о столкновении с годлоками на Ксуре. Землянин говорил о жизни на родной планете до нашествия, о своей работе в космическом центре, где он проектировал новые звездолёты. О временах владычества годлоков он мало что мог рассказать, зато хорошо знал все перипетии освободительной войны. Он говорил о том, что увидели люди, когда входили в полуразрушенные, сожжённые, загаженные годлочьей слизью города и селения. После войны Земля представляла собой удручающее зрелище. Повсюду высились целые горы дохлых годлоков. Их было очень трудно утилизировать: они не гнили. И даже, по-видимому, были не совсем мертвы. Какая-то жизнь ещё теплилась в месиве обрубков и ошмёток. Ультар, биомасса с далёкой планеты, ещё не до конца изученная, продолжала жить в годлочьих останках, тая в себе скрытую угрозу. Её можно было уничтожить только очень высокой или очень низкой температурой, или растворить в кислоте. Всё это технически сложно. Прем Чанг сказал, что, возможно, годлочьи останки будут вывозить в космос и сбрасывать на планеты, где температура на поверхности превышает 500 градусов. Там ультар сгорит без остатка.
  На четвёртый день им уже почти нечего было рассказывать. Они играли в шахматы на начерченных на земле квадратах, передвигая ветки и камешки, заменявшие фигуры, или обсуждали достоинства того или иного типа звездолётов. Макс, знакомый с ними только по фильмам и справочникам, удивлял своего товарища знанием множества цифр и технических характеристик, которые могли помнить разве только специалисты.
  На седьмой день они уже и об этом не говорили. Молча играли в шахматы или лежали ничком на циновках, глядя, как дым от костра уходит в потолочные отверстия. Макс, чтобы чем-то занять себя, мысленно составлял для Аэрокосмического агентства отчёт об экспедиции на "Стремительном". А когда это надоедало, начинал думать о событиях на Зарее, о том, как обстоят дела у отряда Веснина, удалось ли ему добраться до Свободного.
  В этот день спуск провианта затягивался. Затворники в беспокойстве расхаживали по темнице, поглядывая на окна, как вдруг послышался какой-то шум в коридоре. Вскоре из него вырвались красные блики и легли на стены земляного зала.
  - Факелы! - воскликнул Макс. - К нам кто-то идёт!
  И верно: в зал вошла процессия закутанных в звериные шкуры жриц и жрецов, возглавляемая Нгхар. Некоторые из вошедших держали горящие факелы.
  Верховная жрица остановилась перед костром. Её спутники встали вдоль стен. Все взгляды были устремлены на Макса.
  - Приветствую тебя, жрица, - сказал он почтительно. - Как видишь, я прошёл весь коридор и нахожусь здесь. Теперь ты отпустишь со мной фэгху? Он нужен моему народу.
  - В мире не существует других народов, кроме народа Каракатицы, - возразила жрица. - То, что ты называешь другими народами - это призраки, рождённые тьмой. Они явились на свет, чтобы морочить нас. Но ты не призрак, теперь мы окончательно убедились в этом. Не призрак и ты, сын неба, - она взглянула на Према Чанга, - потому что призраки не спускаются со звёзд.
  - Конечно, мы не призраки, - сказал юноша.
  - Ты хочешь, - продолжала Нгхар, - чтобы мы выпустили вас обоих из наших земель в призрачное запредельное пространство?
  - Там не призрачное пространство, там всё как тут... - начал было спорить Макс, но жрица его перебила:
  - Ты говоришь о том, чего не знаешь. Мы живём по божественным законам наших небесных предков, руководствуясь их мудростью и знаниями. А знания эти гласят, что за пределами земель Каракатицы ничего нет.
  Макс снова набрал было в грудь воздуху, но Прем Чанг дёрнул его за рукав, заставив промолчать.
  - Мы бы всё-таки хотели выйти отсюда и встретиться с людьми, - вступил он в разговор, почтительно кланяясь жрице. - Хотя бы для того, чтобы самим удостовериться, призраки они или нет.
  Нгхар даже не повернула головы в его сторону.
  - Я могла бы легко убедить тебя, что все они призраки, - сказала она, обращаясь исключительно к Максу. - Но не буду этого делать. Доводы бесполезны. Твоё желание уйти к призракам слишком сильно, чтобы ты прислушался к голосу рассудка.
  - Ну да, я только и думаю, как бы вернуться к людям, - подтвердил Макс, не понимая, куда она клонит.
  - Объявляем наше решение, - сказала Нгхар. - Мы отправим тебя и фэгху к призракам запредельного пространства, но с одним условием. Ты должен поклясться, что войдёшь в пирамиды и закроешь проход в нижние миры. Мы знаем, что только ты способен это сделать, больше никто.
  Макс растерялся. Сейчас он не может идти к пирамидам. Он должен как можно скорее вернуться в Свободный, чтобы рассказать обо всём, что узнал!
  - Пирамиды, действительно, нуждаются в изучении, и я обязательно займусь ими, но сейчас не подходящее время для этого. - пробормотал он. - Идёт война с годлоками, они хотят нас всех истребить.
  - Одни призраки воюют с другими, только и всего, - сказала жрица.
  - Мы должны вернуться к людям, - твердил Макс. - А пирамиды стоят много лет, и ещё постоят, ничего с ними не случится.
  Жрица сделала жест, заставив его умолкнуть.
  - В пирамидах есть проходы в верхние и нижние миры, - заговорила она. - В нижних мирах таятся тьма, разрушение и хаос. Сила, сдерживающая их, слабеет, мы чувствуем это. Близок час, когда сыны мрака прорвутся в мир. Тогда погибнет не только наш Род и наши земли, но и всё призрачное запределье. Тьма надвинется на небо и звёзды, и поглотит их. Надо преградить ей дорогу, пока не поздно. Земля бурлит. Пирамиды сверкают по ночам. Возле них появились призраки, которых никогда прежде не было. Это не люди, не животные, не годлоки, а нечто непостижимое нашему пониманию. Мы больше не смеем подниматься на ступени пирамид, чтобы отправлять наши обряды. А началось это с того дня, когда призраки, называющие себя людьми, проникли внутрь пирамиды. Мне неизвестно, что они там делали, но они нарушили равновесие между силами света и тьмы в пользу сил тьмы, и с тех пор начала разрастаться угроза, которую все мы чувствуем. Люди остались там, вышла лишь одна женщина, которая родила тебя и умерла. Теперь ты должен вернуться туда и преградить дорогу тьме.
  - Прямо сейчас? - упавшим голосом спросил юноша.
  - Мы не требуем от тебя немедленных действий. Но ты должен поклясться, что войдёшь в пирамиды и исполнишь то, для чего ты предназначен с момента своего зачатия.
  - Если дело может подождать, то согласен, - кивнул Макс. - Клянусь, что когда-нибудь войду в пирамиды и обследую их!
  Прем Чанг наклонился к его уху.
  - Спроси у неё про чемодан, - зашептал он. - Пусть поищут его среди обломков капсулы. Серый чемодан, совсем небольшой. Может, найдут.
  Жрица обратила на него взгляд своих чёрных выпуклых глаз.
  - Каракатицы найдут чемодан, - сказала она и снова обратилась к Максу. - Ты получишь и фэгху, и чемодан. Но в обмен ты дашь клятву на священных камнях.
  - А ещё мы должны добраться до города, - вспомнил Макс. - Понимаете, город в джунглях, где поселились люди, сбежавшие от годлоков.
  - Мы доставим туда тебя, фэгху и обоих твоих друзей так скоро, как позволят крылья наших самых быстрых креков, - сказала Нгхар.
  - Отлично! - воскликнул юноша. - Что я должен сделать?
  Жрица сняла с себя ожерелье из красных камней.
  - Надень.
  Макс повиновался, внутренне приготовившись к головокружению и слабости, но на этот раз ничего подобного не было. Наоборот, он почувствовал прилив сил.
  Он посмотрел на жрицу.
  - Я готов.
  - Клятву ты даёшь по своей доброй воле, - заговорила Нгхар. - Она навсегда останется с тобой. Никто и ничто не снимет её с тебя. Ты выполнишь её, даже если будешь хотеть уклониться от выполнения. Повторяй за мной: я иду к вам, пирамиды.
  - Я иду к вам, пирамиды.
  Максу показалось, что как только он это сказал, из темноты тоннеля дохнуло холодом, взметнув огни факелов и пламя костра. На какую-то долю секунды он ощутил головокружение, заставившее его пошатнуться. Или это ему показалось?
  - Клянусь, - сказала Нгхар.
  - Клянусь, - повторил Макс.
  - А теперь мы пойдём назад, - жрица кинула взгляд на вход в тоннель.
  - Придётся идти коридором?... - в растерянности пробормотал Прем Чанг.
  - Не бойся, - сказала жрица. - Мы поможем тебе пройти этот путь.
  Она подошла к нему и коснулась пальцем его головы. Глаза землянина закатились, он отшатнулся к стене и сполз по ней на пол. Макс понял, что Нгхар погрузила его товарища в сон.
  "Она, наверное, и со мной сделает то же самое", - смутно подумал юноша.
  - Нет, - ответила жрица, как будто он сказал это вслух. - Ты сможешь идти сам. На тебе камни.
  Макс кивнул. Он почему-то не сомневался, что на этот раз одолеет коридор без особых проблем.
  Нгхар и жрецы двинулись в обратный путь. Макс шёл за верховной жрицей. Позади него следовали четыре жреца, которые несли циновку с распластанным на ней "пришельцем со звёзд".
  Как и в прошлый раз, коридор выглядел угрюмо и жутковато, но теперь юноша не находил в нём ничего особенно зловещего или таинственного. Он всё ждал, когда покажутся боковые ответвления, в которых он недавно плутал, натыкаясь на чудовищ. Но в сплошных стенах не было и намёка на боковые ходы. Факелы потрескивали. Под подошвами Макса хрустела щебёнка. Легаски своими босыми ногами ступали по обломкам бесшумно, видимо не чувствуя при этом никакой боли.
  Прем Чанг ворочался на циновке, стонал, вскрикивал, взмахивал руками. Его лоб покрылся бисеринами пота, губы жадно хватали воздух. Макс подошёл к нему, собираясь разбудить, но в голове прозвучал властный голос Нгхар:
  - Нет. Он должен спать.
  И Макс двинулся дальше.
  
  
  Глава 15
  В обратный путь
  
  Циновка у выхода была поднята, и в коридор оттуда проникал свет. Это было ещё не солнце: в прихожей стояли легаски с факелами. Только когда процессия вышла под открытое небо, Макс зажмурился с непривычки. Наверху листья зонтичных пальм создавали мягкую тень, но для Макса, много часов проведшего в полумраке темницы, даже эта тень показалась слишком яркой.
  Жрецы выходили из Храма один за другим. Последним вынесли Према Чанга. Землянин спал. Он всё ещё тяжело дышал, но не так бурно, как только что в коридоре.
  У Храма собрались сотни легасков. При появлении верховной жрицы гулко забили барабаны, толпа сгрудилась и придвинулась ко входу в Храм. Нгхар жестом заставила всех остановиться. Барабаны стихли. Один из сопровождавших Нгхар жрецов обратился к народу с речью. В тишине раскатывался его громкий гортанный клёкот. Он не проговорил и пяти минут, как толпа разразилась восторженными криками. Снова забили барабаны.
  Нгхар приказала Максу снять ожерелье. Она надела его на себя и обратила взгляд на спавшего землянина. Тот перевёл дыхание, раскрыл глаза и сразу зажмурился от света. Макс помог ему подняться с циновки.
  Где-то недалеко стрекотали креки.
  - Максим! - услышал он знакомый голос.
  К нему шли Шалаев с Агракхом.
  - Иван Лукич, они нас отпускают! - Макс бросился к зоологу и с размаху пожал ему руку.
  - Знаем, уже знаем, - Шалаев не сводил глаз с потного, раскрасневшегося, переводящего дыхание Према Чанга. - Так это и есть "человек со звёзд"? Пилот дисколёта?
  - Ну да. Летел к нам с Земли. Они, оказывается, уже освободились от годлов!
  - Это каким же образом? Может быть, и мы освободимся?
  - Может быть. Ты как себя чувствуешь? Всё нормально?
  - Их знахари меня заштопали. Три дня кряду поили какой-то бурдой, но ничего, жив остался, раны заживают...
  К ним приблизилась группа воинов. Шедшего впереди Макс сразу узнал. Это был Выйяг. Тот дружелюбным жестом предложил юноше и его спутникам следовать за ним.
  - Иван Лукич, - шепнул Макс Шалаеву, - жрица обещала всех нас срочно доставить в город.
  - И это знаю, - ответил зоолог. - Отправляемся на креках прямо сейчас. Легаски такой народ, что времени терять не любят. Но пока позавтракаем, - прибавил он. - Перед дальней дорогой люди и креки должны как следует поесть.
  Как видно, он уже успел изучить здешние порядки.
  Нгхар и жрецы удалились, передоверив своих гостей Выйягу. Тому общаться с людьми было непривычно, и он, когда хотел им что-то сказать, обращался к Агракху, как к переводчику.
  - Скакать придётся через призрачный мир, где много враждебных демонов, - растолковал Агракх его речь. - Поэтому нас будет сопровождать отряд воинов.
  - Передай Выйягу нашу благодарность, - ответил Макс.
  В ближайшей землянке им выдали миски с жареным мясом, присыпанным зеленью.
  - Стало быть, ты что-то пообещал в обмен на землянина? - поинтересовался за едой Шалаев. - Вроде бы в пирамиды войти?
  Макс удивлённо покосился на него. Надо же, как быстро здесь распространяются новости!
  - Легасков что-то пугает в них, - ответил он. - Они хотят, чтобы я зашёл внутрь и посмотрел, что там такое. Не знаю почему, но они считают, что я самый подходящий человек для такого дела... Пришлось обещать. Тем более это им не к спеху, они согласны подождать.
  Прем Чанг почти не ел. Похоже, он ещё не совсем пришёл в себя после кошмарных снов, терзавших его во время похода по коридору. Он сидел на циновке, дрожал и вряд ли даже слышал вопросы, с которыми обращался к нему Шалаев. Выйяг вышел и вскоре вернулся с миской, наполненной какой-то тёмной водицей. Агракх сказал землянину, что это надо выпить. Прем Чанг осушил миску до дна, и взгляд его стал понемногу проясняться. Вскоре он с аппетитом уплетал мясо.
  Покончив с трапезой, он разговорился.
  - Действие излучателя основано на ультразвуке, - объяснял он зоологу. - Ультразвуковое излучение, создаваемое прибором средней мощности, накрывает территорию в несколько десятков квадратных километров. Все годлоки на ней сразу слепнут, глохнут и, как стадо, идут в ту сторону, куда направляет их оператор. А направаляет он их сами понимаете куда. Где они быстрей всего сдохнут!
  - Нам бы сейчас такую штуковину, - мечтательно проговорил Шалаев. - От годлов мокрого места бы не осталось.
  - Чемодан с излучателем уцелел в любом случае, - заверил его землянин. - Весь вопрос в том, где он находится - на суше, или в болоте.
  - Если он не утонул, то легаски его найдут и доставят нам, - вмешался в разговор Макс. - Жрица обещала.
  Воины, которые уже давно опустошили свои миски, выжидательно поглядывали на людей. Наконец Выйяг спросил через Агракха, готовы ли они отправиться в путь.
  - А нам готовиться нечего, вещей у нас нет, - ответил Шалаев. - Мы всегда готовы.
  Через четверть часа Макс уже сидел на хребте крека, вцепившись в спину Выйяга. Другой легаск, сидевший позади Макса, придерживал юношу за пояс.
  Креков было не меньше дюжины, и на каждом сидело по четыре наездника. Макса, Према Чанга, Шалаева и Агракха рассадили по разным четвёркам, причём Према Чанга и Шалаева, как и Макса, посадили в них вторыми; Агракху, знавшему толк в езде на креках, отвели в его четвёрке место замыкающего.
  Скакуны нетерпеливо стрекотали и подрагивали туловищами в предвкушении скачки. Выйяг громко крикнул, и у Макса захватило дух. Крек, на котором он сидел, взвился к ослепительному небу.
  Как и в прошлую скачку, юноша поначалу замирал при каждом прыжке. Перед глазами стремительно менялись местами солнце, небо и зелень джунглей, а когда крек с разлёта плюхался на дерево, он вздрагивал. Ему казалось, что вся их четвёрка сейчас дружно свалится. Но легаски сидели как приклеенные, не давая Максу не то что свалиться, а даже качнуться в ту или другую сторону, а крек цеплялся за дерево с ловкостью акробата. Вскоре Макс совершенно перестал беспокоиться. Легаски были невозмутимы, креки скакали по деревьям играючи, не проявляя и признаков усталости, в глаза било солнце, в ушах свистел ветер, и всё было похоже на захватывающий дух аттракцион. Джунгли простирались бескрайним морем. Максу не хотелось и думать о том, что творится под их зелёным покровом. Гораздо приятней было лететь над ними, вдыхая сухой горячий воздух.
  Иногда отряд делал короткие остановки. Чаще всего на берегах озёр или рек, где трава на влажной почве поднималась почти в человеческий рост. Крекам давали попастись, а наездники пили какое-то снадобье, которое помогало лучше переносить скачку. Во время одной такой остановки Выйяг обратился к людям с короткой речью, из которой те узнали, что отряд вышел за пределы земель Рода Каракатицы и начинает продвигаться по призрачному миру, населённому демонами и тенями.
  На следующем привале Максу довелось увидеть некоторых из "демонов" и "теней" - легасков другого Рода. Те, видимо, зная, кто перед ними, держались на почтительном расстоянии.
  Скачка длилась уже несколько часов, когда юноша заметил, что джунгли сделались не такими густыми и угрожающими, как там, где он только что побывал. Чем дальше на север продвигался отряд, тем заметнее менялся окружающий ландшафт: тропический лес сменялся лесом более умеренных широт, это было видно хотя бы по тому, что исчезли некоторые виды пальм и вьющихся растений. Всё это означало, что скоро должен был показаться Свободный, стоявший на границе Великих Джунглей.
  Несмотря на снадобье, Макс и двое его друзей изрядно утомились. Прем Чанг едва держался на креке; Шалаев чувствовал себя немногим лучше.
  К вечеру юноша увидел вдалеке флайер. Серебристый овал маячил всего несколько секунд, прежде чем скрыться за вершинами деревьев, но его появление встревожило звездолётчика. Именно в той стороне должен был находиться город.
  На привале к нему подошли Выйяг с Агракхом. Предводитель легасков объявил, что эта остановка - последняя на их пути.
  - Большое селение призраков - там, - он показал на северо-запад. - И там война. Оттуда исходят боль и страх.
  Зная о телепатических способностях легасков, Макс отнёсся к заявлению воина с доверием.
  - Это правда? - всё же уточнил он у Агракха. - На город напали годлоки?
  - Да, - подтвердил тот. - Со стороны города идёт страх. Он чувствуется даже здесь.
  Юноша снова обернулся к командиру легасков:
  - Мы сможем попасть туда? Или это невозможно?
  - Мы сделаем всё, чтобы выполнить приказ великой Нгхар, - перевёл Агракх ответ Выйяга.
  По сигналу Выйяга все расселись по крекам. Скакуны взвились в воздух.
  Флайер снова показался в небесной синеве, на этот раз ближе. Он пролетел перед креками и скрылся. Креки после этого проскакали ещё, по прикидкам Макса, километров пятнадцать, как вдруг откуда-то снизу, из лесных зарослей, вырвался бластерный луч. Прочертив в воздухе дугу и срезав несколько веток, он погас, но почти сразу, из-под других деревьев, вырвался второй луч. Макс вскрикнул от неожиданности: луч задел соседнего крека! Скакун перевернулся в воздухе и, громко вереща, вместе с седоками рухнул вниз. Макс с силой схватился за бока Выйяга. Лучи взвивались справа и слева, слышался истошный писк креков, сбиваемых ими. Макс уткнулся лицом в спину легаска и перестал дышать...
  Крек плюхнулся на что-то твёрдое и замер на месте. Послышались крики: "Легаски! Легаски!" Макс поднял голову.
  Он был в Свободном. Его крек благополучно перемахнул через городские укрепления и стоял посреди площади!
  Рядом опустилось ещё пять скакунов. Они стояли, раскачиваясь туловищами вверх-вниз, как будто отдуваясь. К ним приближались люди с бластерами и годлобойками.
  - Смотрите, Шалаев! - крикнул кто-то из толпы.
  - А вон Максим Раскатов! Макс!...
  Он узнал голос Фили Дехтерёва. А вскоре увидел и его самого. Филя, сопровождаемый Весниным, выбежал вперёд и замахал ему рукой. Макс закричал в ответ:
  - Филя, это я!
  Он слез с крека и огляделся в поисках Према Чанга. Заметив его на одной из "лошадок", он облегчённо вздохнул. Было бы обидно, если бы землянин погиб у самой цели их путешествия. Уцелел и Шалаев. Легаскам пришлось спускать его с крека на руках.
  Из двенадцати креков в живых осталась ровно половина. Остальные погибли под огнём годлочьих бластеров у стен города. Похоже, в Свободном за время отсутствия Макса произошло немало событий!
  Обменявшись с друзьями несколькими короткими фразами, он узнал, что город в осаде уже третий день.
  - А это тот самый пилот, который катапультировался с дисколёта, - представил Макс Према Чанга. - Прибыл к нам с Земли.
  - С Земли! - воскликнул Филя. - Значит, там не все погибли?
  Их окружила толпа взволнованных зарейцев. Со всех сторон сыпались приветствия и вопросы.
  - А как он прилетел? - слышались голоса. - Он специально летел на Зарею? Зачем? С какой целью? Что происходит на Земле?
  Над площадью завыла тревожная сирена.
  - Все по местам! - закричал Веснин. - Вопросы потом, сейчас надо защищать город! Годлы могут прорваться!
  Зарейцы поспешно разошлись. Большинство побежало к ближайшему участку городской стены. За стеной высились деревья, сплошь облепленные годлоками. Уже по этому скоплению тварей можно было судить, сколько их собралось под стенами Свободного. Наверняка головастые командиры и здесь придерживались своей излюбленной тактики: не подвергая опасности драгоценные для них человеческие жизни, они "пёрли" безголовым годлочьи мясом.
  С новой силой загрохотали пушки, захлопали годлобойки.
  - Ещё увидимся! - крикнул приятелю Филя, торопясь за остальными.
  На площадь прибыл срочно вызванный Григорьев. Он распорядился оказать медицинскую помощь Шалаеву, а Према Чанга с Максом отвести в гостиницу.
  - Не надо никакой гостиницы, - возражал Макс. - Дайте мне годлобойку, я тут останусь!
  Но его не слушали. Приказ есть приказ.
  Через Агракха Григорьев попытался вступить в переговоры с Выйягом, но легаск из Рода Каракатицы категорически отказался общаться с "призраком". Крайне недовольные потерей своих креков и воинов, туземцы расселись по скакунам и, презрев опасность, грозившую им со стороны годлочьих позиций, дружно рванули прочь из города.
  Первый же прыжок, который вознёс их над стеной, лишил отряд четырёх креков, а с ними шестнадцати воинов. Но два крека всё же перескочили через позиции годлоков. Миновав зону досягаемости огнемётов, они исчезли вдали.
  
  
  Глава 16
  Совет Обороны
  
  По пути к гостинице Макс почувствовал слабость и тошноту; появилось ощущение разбитости, будто он побывал в какой-то чудовищной молотилке. Наверное, это закончилось действие легаскского снадобья. Он с трудом поднялся на второй этаж, приветливо улыбнулся Розе, встретившей его привычным поклоном, вошёл к себе в комнату и сразу, в чём был, повалился на кровать.
  Его разбудили незнакомые голоса. Разлепив ресницы, он увидел двух мужчин в камуфляжных куртках с красными крестами.
  - Переутомление очень сильное, - говорил один из них. - Сейчас ему требуется сон, только сон.
  - А по-моему, он сможет присутствовать, - возражал другой. - Двойная доза тонизирующего должна сделать своё дело.
  Макс приподнялся.
  - Да всё нормально, - прохрипел он, - я в полном порядке...
  - Конечно в порядке, просто вы слишком долго скакали на креке, - сказал первый врач. - Человеческий организм, молодой человек, заметно отличается от организма легасков. Длительная скачка на креках оказывает на него весьма негативное действие...
  - Ничего, вы здоровый, сильный, - сказал второй доктор, - восстановитесь быстро. Тут вот в чём дело. Сейчас начинается экстренное заседание Совета Обороны, на котором вас очень ждут.
  - Ждут - значит, приду, - Макс спустил ноги с кровати. - Не собираюсь тут валяться, когда другие дерутся с годлами.
  Слабость ещё чувствовалась. Перебарывая её, Макс повторил, что обязательно пойдёт на Совет. Но вначале ему надо умыться и желательно - переодеться. В этой одежде он прыгал с горящего флайера и хлюпал по болоту.
  Роза явилась тотчас, словно ждала за дверью, и сообщила, что ванна для него готова.
  ... Макс лежал за полупрозрачной занавеской в тёплой воде, когда в дверь постучали.
  - Господин президент просит вас поторопиться, если можно, - услышал он голос Розы. - Все уже собрались. Ваш друг, землянин, тоже там.
  - Иду, - он выпростал из воды ногу и закинул её на край ванны. - Уже выхожу.
  Тёплая вода действовала расслабляюще. Хотелось лежать в ней долго, смотреть на белый потолок и ни о чём не думать.
  - А ещё вам нужно поужинать. Вы с тех пор, как приехали, ничего не ели.
  Макс, закутанный в полотенце, с мокрой головой, открыл дверь и остановился на пороге.
  - От ужина не откажусь, - он улыбнулся.
  - Я отнесла его вам в комнату.
  - Ты не поешь со мной?
  - Нет, сударь, я уже ела.
  - Что за церемонии - сударь! Я же просил называть меня просто Макс.
  - Хорошо, Макс.
  Он вернулся в ванную и начал одеваться в чистую одежду.
  - А правда, что есть прибор, который может загипнотизировать целую армию годлоков? - снова услышал он её голос.
  - Правда. Если нам повезёт, прибор скоро будет у нас. Мы очистим Зарею от годлов в считанные недели!
  - Хорошо бы, - Роза вздохнула. - А то мы уже третьи сутки без электричества. Годлоки разрушили энергостанцию. Нет ни света, ни воды. Вернее, вода есть, но её приходится носить в вёдрах...
  По-быстрому пригладив перед зеркалом волосы, Макс вышел в коридор.
  - Ты хочешь сказать, что и для меня носили воду в вёдрах?
  Она кивнула.
  - Да, когда вы спали. Я тоже носила.
  На него вдруг нахлынуло горячее чувство благодарности к этой хрупкой девушке, захотелось привлечь её к себе, сжать в объятиях и расцеловать. Несколько секунд он боролся с этим желанием. Благоразумие взяло верх. Откровенно проявлять свои чувства, наверное, не следовало, тем более при посторонних: по коридору проходили какие-то люди, оглядываясь на них с Розой.
  - Ты очень добра, Роза, - только и сказал он.
  На её щеках вспыхнул румянец. Она сделала книксен и шагнула в сторону, пропуская его на лестницу.
  Он ещё не закончил с едой, как в комнату явились двое бойцов, посланных за ним Григорьевым. С ними он направился в Аэрокосмическое агентство.
  В большой комнате яблоку негде было упасть. Сидевшие и стоявшие люди были по большей части в камуфляжной форме, некоторые с годлобойками. Среди присутствующих Макс разглядел академиков, одетых, как ни странно, тоже по-военному. Его появления никто не заметил - всё внимание было обращено на Према Чанга, сидевшего за председательским столом рядом с президентом. Землянин говорил о событиях в метрополии. В тишине, нарушаемой далёким грохотом пушек, звучал его негромкий голос.
  Макс присоединился к бойцам, стоявшим у двери. Его узнали, на него стали оглядываться, потянулись руки для пожатия. Григорьев знаком показал, чтобы он подошёл к столу.
  На Макса, наконец, обратило внимание всё собрание. Люди оживились. Прем Чанг умолк. С юношей, когда он пробирался к столу, обменивались приветствиями; кто-то нашёл для него стул и он втиснулся между Премом Чангом и президентом. Землянин снова заговорил, но не прошло и пяти минут, как с мест начали раздаваться нетерпеливые возгласы, касавшиеся главным образом чемодана с излучателем.
  - Чемодан потерян в джунглях во время жёсткого приземления с парашютом, - сказал Прем Чанг. - Он лежит там же, где обломки аварийной капсулы. Излучатель никоим образом не мог пострадать, поскольку чемодан представляет собой сверхпрочный сейф...
  - Падение произошло на землях легасков Рода Каракатицы, - вмешался Григорьев. - Контакт с этим Родом, сами знаете, наладить очень трудно, но нашим людям это удалось. Присутствующий здесь Максим Раскатов сейчас доложит о результатах переговоров.
  Снова наступила тишина. Все взгляды обратились на Макса. Смутившись, он начал вставать, но президент шепнул ему, что можно говорить сидя.
  - Дело в том, что легаски Рода Каракатицы боятся пирамид, - начал он, слегка запинаясь от волнения. - Они считают, что оттуда исходит угроза для них, и хотят... чтобы я... в общем, короче, чтобы к пирамидам направилась экспедиция. Они просят, чтобы мы проникли внутрь и разобрались, что там такое, что за угроза. Я обещал им решить этот вопрос. А они пошлют своих воинов на поиски чемодана.
  - Направить сейчас экспедицию к пирамидам мы не можем, - раскатистым басом сказал здоровяк в камуфляжной форме, сидевший рядом с Григорьевым. - У нас нет для этого ни ресурсов, ни свободных людей.
  - До пирамид можно добраться только на флайере, которого тоже нет, - прибавил президент.
  - Ты хоть объяснил это легаскам? - спросили у Макса из зала.
  - Они не настаивают на немедленной отправке экспедиции, - сказал юноша.
  - А как мы узнаем, что они нашли чемодан?
  - Я думаю, они нас известят, или доставят чемодан прямо сюда.
  - А им хоть можно верить, этим легаскам Рода Каракатицы?
  - Их верховная жрица взяла с меня клятву, что я отправлюсь к пирамидам...
  Собрание зашумело. Президент встал, жестом призывая всех к тишине.
  - Будем смотреть правде в глаза, - сказал он. - Неизвестно, возьмутся ли легаски за поиски чемодана, и найдут ли они его вообще, поэтому не станем возлагать на них слишком больших надежд. Подумаем лучше о защите города. Если штурм будет продолжаться с той же интенсивностью, то нам его не удержать.
  - Предстоит эвакуация? - спросили из зала.
  - Да. На утреннем заседании Совета Обороны принято окончательное решение.
  Послышались голоса:
  - Правильно, надо уходить.
  - Оборона ни к чему не приведёт, годлы нас дожмут.
  - Надежда на чемодан слишком слабая.
  - Надо прорываться дальше на юг, пока есть возможность...
  - Друзья, минуту тишины, - Григорьев повысил голос. - Мы готовим ударную группу вездеходов для прорыва блокады. Прорываться будем завтра утром в юго-восточном направлении. А до тех пор нам всем предстоит большая работа. Надо сворачивать палатки, разбирать дома, упаковывать запасы лекарств и провизии... Кстати, Анастасия Ивановна, как у нас дела с лекарствами? - обратился он к пожилой женщине, сидевшей в первом ряду.
  - Да плохо, - ответила она. - Препараты расходуются быстро, а новых нет. Мы ведь так и не успели наладить их производство.
  С последнего ряда кто-то крикнул:
  - Спросите у господина Чанга, собирается ли Земля направить сюда ещё один звездолёт!
  Прем Чанг покачал головой.
  - В ближайшее время - вряд ли. Звездолётов нет. Их всех увели годлоки, когда удирали с планеты. Кое-где в колониях, насколько я знаю, удалось отбить корабли, но там сейчас идёт процесс освобождения от тварей и звездолёты им самим нужны. К тому же я очень сомневаюсь, что в колониях знают о том, что здесь происходит.
  - Мы можем рассчитывать только на себя, это факт! - пробасил бородач.
  По комнате снова пробежал гул. На посуровевших лицах зарейцев читались озабоченность и тревога. Кое-кто начал пробираться к выходу, видимо узнав всё, что хотел.
  - Надо связаться с этими легасками из Рода Каракатицы, - сказал Кононенко.
  - Задача не из лёгких, - ответил Григорьев. - Племя очень обособленное, оно даже с соседями связей не поддерживает...
  - Мне дала обещание их верховная жрица, - сказал Макс. - А как они с нами свяжутся - не знаю, об этом они не говорили.
  - Ничего не остаётся, как поверить им... - начал Григорьев и умолк: динамик на стене разразился тревожной сиреной.
  - Внимание, к городу приближается флайер, - заговорил диктор. - Приготовиться к атаке с воздуха. Немедленно надеть противогазы.
  Маски у всех были наготове. Не прошло и минуты, как вокруг Макса и Према Чанга сидели одни только круглые тёмно-зелёные головы с большими пластиковыми глазами. Григорьев что-то сказал своим помощникам, и тут же нашлись запасные маски для землянина и Макса.
  Комната наполнилась грохотом выдвигаемых стульев: собрание закончилось. Большинство направилось к выходу, но у многих остались вопросы к президенту. Вокруг Григорьева, Макса и Према Чанга собралась толпа.
  - А Раскатова надо прикомандировать к Аэрокосмическому агенству, - услышал Макс голос Бобкова. - Мы не можем рисковать жизнью человека, обладающего уникальной информацией!
  Президент в эту минуту был занят разговором с военными.
  - На помощь Веснину необходимо перебросить людей с южных укреплений... - доносилось до юноши.
  Бобков не унимался:
  - Так как, Фёдор Евгеньевич, насчёт Раскатова? Может, зачислим его в команду по подготовке к эвакуации?
  Макс протолкался ближе к президенту.
  - Я буду оборонять город в составе отряда Веснина, - заявил он. - Я всех там знаю.
  - Об этом не может быть и речи! - решительно возразила Мещерякова, тоже находившаяся в толпе. - Нет, молодой человек, вы будете делать то, что вам скажут. В конце концов, верховная жрица оказала доверие именно вам! Что мы будем делать, если вы... если с вами что-то случится?
  Григорьев едва успевал отвечать на задаваемые со всех сторон вопросы. Ему подали радиотелефон.
  - Одну минуту, - он поднёс его к уху. - Слушаю вас...
  Макс, раздосадованный настойчивостью академиков, жаждавших упечь его в эвакуационную команду, выбрался из толпы и поспешил к выходу. В бою он гораздо нужнее, чем в эвакуационной команде, где одни старики и подростки, но доказывать это было бесполезно.
  Он вышел на улицу.
  
  
  Глава 17
  Близнецы
  
  На бледном небе ещё реял розоватый свет закатившегося Яра, а городе, под пологом деревьев, уже сгустилась ночь. Фонари нигде не горели. Люди в противогазных масках торопливо шли или бежали куда-то; многие смотрели вверх: в разрывах листвы виден был медленно летевший флайер. Время от времени по нему стреляли из мощных бластеров, но огнеупорная обшивка аппарата отражала лучи.
  Флайер скрылся за деревьями. Не прошло и минуты, как в уличных репродукторах снова зазвучала сирена, потом раздался голос диктора:
  - Внимание, из флайера сбрасывается десант! Группе быстрого реагирования немедленно прибыть в северный квартал! Повторяю: группе быстрого реагирования прибыть в северный квартал!
  По улице бежала группа бойцов. Макс присоединился к ним. У перекрёстка он снова увидел флайер. Аппарат неподвижно висел над пальмами. Из раскрытого люка тёмными комьями вываливались годлоки. Они шлёпались на широкие листья деревьев и с них падали на землю или на крыши домов. Высота была приличная, многие, особенно те, кто упали первыми, покалечились при падении. Но следующие падали на их тела, как на подушки, и оставались невредимы. Быстро перебирая щупальцами, они устремлялись к людям. Их встречали бластерным огнём и разрывными пулями. Отстреливались и мужчины, и женщины. К месту событий с окрестных улиц сбегались военные.
  Сбросив десант, флайер скрылся. Макс оглядывался, ища, у кого бы спросить насчёт оружия. Рядом остановились четыре бойца в масках. Все одного роста, одинакового атлетического сложения, в одинаковой камуфляжной форме, они казались близнецами.
  - Оружие? - сквозь маску долетел до него голос одного из них. - Мы знаем, где его получить. Это рядом, мы как раз туда идём. Пошли с нами.
  Юноша охотно присоединился к ним. Они быстро зашагали по улицам. Повсюду кипела напряжённая деятельность. Люди сматывали кабели, перевозили на тележках куски пластиковых конструкций, трубы, какие-то приборы и объёмистые сумки, словно собирались разобрать и увезти с собой весь город. Мужчин среди работавших почти не было. Подготовкой к эвакуации занимались в основном женщины и подростки. Над улицами летали велокоптеры, нагруженные вещами и оборудованием.
  - Далеко ещё топать? - спросил Макс.
  - Вон там, за углом, - ответил один из четвёрки.
  Свернув, Макс и его провожатые вышли на площадь, в центре которой находилась группа бойцов с годлобойками. Макс удивился: почему эти бойцы здесь, где всё вроде бы спокойно, а не у стен и не в северном квартале?
  "Близнецы" направились прямо к ним. Юноша обратил внимание, что бойцы сидели или стояли вокруг небольшого прибора на треноге. Один из них производил с прибором какие-то действия, как будто регулировал его.
  - Добрый вечер, - приветствовал их Макс. - У вас тут, случайно, не будет лишней годлобойки или бластера?
  Боец, склонявшийся над прибором, оглянулся. Сквозь прозрачный пластик маски на Макса посмотрели знакомые глаза. Он изумился, узнав Илью.
  - Илья! Ты что тут делаешь?
  - Слежу за годлами, - ответил бывший школьный учитель. - Они роют подкоп, а этот прибор позволяет их видеть.
  Макс подошёл ближе. На маленьком экране мелькали и дёргались какие-то тёмные линии. Незнакомый боец, стоявший рядом с Ильёй, объяснил:
  - Прибор просвечивает землю и показывает наличие в ней пустот и живых существ. В этом месте годлочий туннель ближе всего подходит к поверхности и может в любую минуту выйти наружу. Годлов под нами полно, кишмя кишат.
  - Поэтому Веснин направил нас сюда контролировать их, - прибавил Илья.
  - Раскатов!
  Макс обернулся. Перед ним стоял поручик Стукалин, как и все - в маске, и оглядывал юношу с головы до ног.
  - Вы здесь откуда? Вас сюда направили?
  - Да, - соврал Макс.
  - А этих ребят? - Стукалин кивнул на "близнецов".
  - Нас тоже, - ответил один из них, предупреждая ответ Макса.
  - Отлично. Нам сейчас дорог каждый боец. Годлов у нас под ногами тьма тьмущая, и если они вырвутся наружу, то здесь будет очень жарко.
  - Мне нужна годлобойка, - потребовал взволнованный Макс.
  - Вопрос серьёзный, - ответил поручик. - С оружием у нас большой напряг.
  - Но не могу же я драться голыми руками!
  - Хорошо, попробуем найти что-нибудь.
  Он коротко переговорил с бойцами, и один из них помчался в конец улицы, откуда доносились пушечные залпы.
  Там, между домами, виден был участок стены, окружавшей город. У стены кипел бой. Годлоки снова полезли на штурм. Боец вскоре вернулся с другим бойцом, с ног до головы заляпанном годлочьей слизью. Судя по нашивкам, это был старший сержант. Одну годлобойку он держал в руках, вторая висела у него на плече.
  - Здорово, Макс, - сказал он, подходя к юноше. - А ведь мы знакомы по Елоховке!
  Макс вгляделся в лицо, едва различимое под прозрачным пластиком.
  - Вас, кажется, Андреем зовут?
  - Точно, - сержант улыбнулся и протянул Максу годлобойку. - Дрался ты тогда нормально, так что получай оружие и храни его как зеницу ока. Патроны только те, что в обойме. Других нет. Когда подвезут - не знаю.
  - А разве Веснин не связывался с президентом по этому вопросу? - спросил у него Стукалин. - Годлы вот-вот пророются! Если их будет больше сотни, я и мои люди просто не сможем их остановить!
  - Веснин держит постоянную связь с президентом, - ответил сержант, принимаясь куском ткани протирать пластик своей маски. - Вам хотели выделить подкрепление, а тут этот хренов десант... Короче, как только разделаются с десантом, сразу направят людей сюда. А может, и раньше пришлют, смотря по ситуации. Ну, удачи вам. Следите за подкопом. В случае чего - сигнализируйте ракетой... И тебе удачи, парень, - он похлопал Макса по плечу. - Дожить бы до завтрашнего рассвета, а там пойдём на прорыв!
  Он повернулся и торопливым шагом, почти бегом, устремился назад, к стене.
  Тем временем Илья перенёс треногу на несколько метров.
  - Эй, здесь они ещё ближе к поверхности! - воскликнул он, не сводя глаз с экрана.
  - Сколько до них? - хриплым от волнения голосом спросил Стукалин.
  - Не больше метра.
  - Значит, они выйдут здесь?
  Илья принялся переносить треногу с места на место.
  - Да, вероятнее всего здесь, но точно сказать трудно... Прибор фиксирует у туннеля ответвления...
  - Значит, они готовятся выйти сразу в нескольких местах, - сделал вывод поручик.
  Он оглядел бойцов.
  - На всякий случай рассредоточьтесь. Как только увидите, что земля проваливается - сразу орите во всю глотку.
  Военные разошлись по площади. Почти никто не разговаривал. Лица были серьёзными, хмурыми. Все вглядывались в землю под ногами. Кто-то даже прижимался к ней ухом, надеясь уловить движение под ней. Нескольких бойцов Стукалин направил в ближайшие дома - годлоки могли выйти и там. Женщинам, занимавшимся эвакуационными работами, он велел отойти подальше.
  У треноги осталось не больше десятка бойцов, среди них - Макс и "близнецы".
  - Слушай, тут все толкуют, что землянин вёз нам излучатель против годлов, - негромко сказал Максу Илья. - Это правда?
  - Уверен, что правда, - так же тихо ответил Макс. - Излучатель потерялся в джунглях при посадке, но он был в бронированном чемодане и не мог пострадать. Легаски обещали его найти.
  - А они точно будут искать?
  - Точно. Им позарез нужно, чтобы мы обследовали пирамиды, поэтому - будут искать.
  - А пирамиды им зачем?
  Бывшего школьного учителя прямо-таки распирало от любопытства. Излучатель, доставленный с Земли, был сейчас главной темой разговоров в городе. Им жадно интересовались все. Услышав разговор, к друзьям подошло ещё несколько бойцов.
  - Не знаю, - Макс пожал плечами. - Легасков что-то беспокоит в них, а сами они зайти туда боятся.
  - Хорошо бы, если б они нашли этот излучатель, - заговорили вокруг, - а то годлы нам покоя не дадут. Нет, не дадут... Они ведь и в джунгли за нами полезут...
  - Как вы добрались до Свободного? - спросил, в свою очередь, Макс. - Нормально? Все целы?
  - Нормально добрались, потерь нет, но без приключений не обошлось, - Илья поморщился, всем своим видом давая понять, что не хочет вспоминать об этом. - Годлы всё время летали над нами на флайере, выпускали газы, пытались подцепить вездеходы тросом. Нам приходилось ехать под деревьями. Всё-таки они чуть было не подняли одну нашу машину, когда мы форсировали реку...
  - Почва шевелится! - воскликнул боец, прижимавшийся ухом к земле.
  Илья взглянул на экран.
  - Выходят! - закричал он.
  - Оружие наизготовку! - скомандовал Стукалин.
  Люди застыли в напряжённом ожидании, прижав пальцы к пусковым кнопкам бластеров и годлобоек.
  В вечернем полумраке первые мелкие трещины на утрамбованной земле рассмотрели не сразу. Трещины быстро разбегались во все стороны, делались глубже. Земля стала явственно проседать. Послышались крики. Илья, схватив треногу, едва успел выбежать из зоны провала. Ближайший дом стал крениться. Бойцы окружили яму, наставив на неё оружие.
  - Господин поручик, здесь тоже проседает! - закричали с другого конца площади.
  Стукалин достал ракетницу и выстрелил красной ракетой.
  Среди комьев земли показались извивающиеся щупальца. Годлоки, все сплошь "безголовые", выбирались из ямы и тут же попадали под лучи и пули.
  - Каждый выбирает себе мишень! - крикнул Стукалин. - Пули экономить! Две в одного годла не всаживать!
  Годлобойки хлопали не переставая. Пули разрывались в годлочьих тушах, на бойцов летела чёрная слизь и клочья внутренностей. Уже через две минуты все были забрызганы ими с головы до ног.
  У Макса кончились патроны. Он в отчаянии огляделся. Справа и слева от него стояли "близнецы" с опущенными годлобойками.
  - Не одолжите патронов, хотя бы немного? - спросил он.
  В ответ вся четвёрка дружно продемонстрировала ему свои пустые обоймы.
  Годлоки постепенно выбирались из ямы. Бластерные лучи прикончить их быстро не могли, разрывных пуль явно не хватало. Бойцам приходилось пятиться.
  Из-за угла выбежало несколько военных, преследуемых тварями, - там, видимо, было другое ответвление туннеля, тоже вышедшее наружу. Военных было слишком мало, чтобы сдержать напор десятков "безголовых". На глазах у Макса годлок дотянулся щупальцами до какого-то солдата, свалил его с ног и потащил по земле к провалу.
  Стукалин выпустил ещё одну ракету. К месту событий спешили какие-то люди с годлобойками. Из репродукторов понеслась тревожная сирена, потом диктор сообщил о годлочьем подкопе на площади Сопротивления. В конце одной из улиц показался большой отряд, но он был слишком далеко. Люди Стукалина отступали.
  Макс, который отходил вместе со всеми, вдруг почувствовал, что сзади его схватили под руки, не давая сдвинуться с места. Это были два молодчика из четвёрки "близнецов".
  - Эй! Что вы делаете? - закричал он. - Пустите!
  Но те его не только не отпустили, но и потащили навстречу годлокам!
  - Пустите...
  Его голос сорвался.
  Один из "близнецов" предательским ударом сбил с ног Стукалина, вырвал у него годлобойку, а самого толкнул к приближавшимся тварям.
  Макс похолодел. Его и зловещую четвёрку со всех сторон окружили "безголовые". Как ни удивительно, "близнецов" они не трогали. Наоборот - расступались, когда те тащили его к яме.
  Юноша в ужасе вглядывался в полускрытые масками лица.
  - Они и у вас головы оторвут, не надейтесь... - прохрипел он.
  Его слова не произвели на молодчиков никакого впечатления.
  Не успел он опомниться, как оказался в провале. Вместе с ним туда спрыгнули "близнецы". Ему связали руки и потащили в туннель, в кромешную темень, отвратительно пахнущую годлоками.
  
  
  Глава 18
  Владыки мира
  
  Максу вспомнился туннель в Храме Фэгху, битком набитый чудовищами. Почти как там, вокруг него что-то шумно дышало, скреблось, толкалось, двигалось, к нему со всех сторон тянулись щупальца. "Близнецы" тащили его волоком. Впереди показался выход, стало немного светлее, и Макс, наконец, начал различать предметы вокруг себя. Годлоки жались к стенам, давая дорогу пленнику и его загадочным конвоирам.
  Юношу вытащили на поверхность. Кругом был лес. За стволами, в двух десятках метрах, виднелась городская стена, к которой толпами валили годлоки. На Макса и "близнецов" они не обращали внимания. Защитники города отстреливались бластерами и годлобойками; время от времени громыхали пушки.
  Макс тяжело дышал, озирался и с замиранием ждал решения своей участи. Но отрывать ему голову, похоже, не собирались. Уже одно это было неплохо.
  От толпы годлоков отделилась большая тварь и надвинулась на него. У Макса ёкнуло сердце: вот кто завладеет его головой! Мышцы на годлочьей туше с чавканьем раздвинулись, и из отверстия, вся в струйках чёрной крови, высунулась человеческая голова. Макс не мог её как следует рассмотреть в полумраке, но ему показалось, что она принадлежала глубокому старику. И голос, которым она заговорила, был старческий, глухой.
  - Значит, это и есть Максим Раскатов? - спросила голова по-английски.
  - Точно, сэр, это он, - так же по-английски ответил один из "близнецов".
  Выбравшись из ямы, все четверо сняли маски. Макс удивлённо оглядывался на них. В лесных сумерках он не мог как следует рассмотреть их лиц, но они явно не были близнецами. Это были разные люди, несмотря на одинаковый рост, одинаковое сложение и одинаковые голые головы.
  - Он-то нам и нужен, - сказала большая тварь. - Вы хорошо справились со своей задачей, ребята, теперь дело пойдёт.
  К Максу подползло ещё несколько "головастых". Они окружили его со всех сторон и загудели удовлетворённо. Макс сразу понял, что это командиры. "Безголовые" толпились в стороне, не осмеливаясь подойти.
  Один из "безголовых" всё же приблизился к связанному Максу, осторожно обхватил щупальцами и поднял к себе на загривок. Юноша оказался сидящим верхом на его скользком, постоянно пульсирующем теле. Макс вдруг подумал, что Прем Чанг был прав: "головастые" общались с "безголовыми" посредством каких-то сигналов, которые не воспринимало человеческое ухо. Этому "безголовому" был дан приказ поднять на себя Макса. Он и поднял.
  Макс, по-видимому, был особо ценной добычей, поскольку "персональный транспорт" выделили только ему одному. Других зарейцев, которых чуть ли не поминутно вытаскивали из подкопа, гнали в лес без всяких церемоний. Среди них Макс узнал Стукалина, чёрного от годлочьей крови.
  Годлоки не спешили отрывать у них головы. Всех уводили в лес. "Безголовый" послушно вёз на себе Макса. Четверо круглоголовых молодчиков окружили пленника со всех сторон. Юноша обратил внимание на их тупые, застывшие лица, похожие на лица человеческих голов в теле тварей. Макс про себя тут же окрестил их "истуканами".
  Он терялся в догадках по поводу этой четвёрки. Ему вспомнились рассказы землянина о профессоре Голднере, который не оставляет попыток создать на основе ультара бессмертных людей. Профессор должен находиться где-то здесь, на Зарее. На ум приходили смутные догадки...
  Пленников собирали на поляне, где протекала небольшая речка. Её берега густо облепляли клонирующиеся "безголовые". Их отпрыскам предстояло вскоре погибнуть от разрывной пули или пушечного снаряда, избавляя тем самым защитников города от последних остатков боеприпасов. Тут же, на поляне, стояли два флайера с распахнутыми люками и приставными лестницами. По лестницам вверх-вниз сновали "головастые" годлоки.
  "Лошадка" подвезла Макса к трапу одного из флайеров. "Истуканы" бесцеремонно подхватили его под руки и подняли в салон. Во флайер поднялись и годлочьи командиры, встретившие Макса в лесу. Их человеческие головы высовывались из туш и с любопытством рассматривали юношу. Некоторые годлоки трогали его щупальцами, заставляя вздрагивать от отвращения.
  Макс прижимался спиной к стене и смотрел на монстров, стараясь не выказывать страха. Он был всецело в их власти, но почему-то был уверен, что его не тронут. По крайней мере - сейчас.
  Кроме него и зловещей четвёрки, людей во флайере не было. Зато годлоков набилось сюда не меньше полусотни, и все с головами. В салоне стояла тошнотворная вонь.
  Загудел двигатель, флайер взмыл ввысь.
  "Головастые" посторонились, давая приблизиться к Максу крупному годлоку с головой, некогда принадлежавшей тучному пожилому мужчине.
  - Максим Раскатов, ты будешь удивлён, но мы пристально следим за всеми твоими перемещениями по Зарее с той минуты, как тебе удалось вырваться с горящего "Стремительного", - заговорил годлок по-английски. - Ещё когда ты находился на орбите, мы делали всё возможное, чтобы ты покинул звездолёт невредимым. Ты нужен был нам живым. Мы вышли на связь с капитаном Ильиным, ставшим к тому времени сверхчеловеком. Он и его сверхлюди не тронули бы тебя, так что Ильин не лгал, когда давал тебе обещание оставить тебя в человеческом облике. Если бы ты поверил ему и сдался сразу, то избежал бы многих неприятностей.
  - Что вам от меня надо? - спросил Макс по-русски, хотя прекрасно владел английским.
  Кто-то из годлоков перевёл его слова.
  - Только не делай вид, что не понимаешь! - Дряблые щёки головы затряслись от негодования. - Зарея хоть и русская планета и заселена в основном русскими, но английский тут знают многие. А уж выпускники лётного училища владеют им в совершенстве! Так что слушай. Ты нужен нам потому, что ты не обычный человек. Вернее сказать, ты не человек вовсе. Ты - порождение неизвестности, таящейся в пирамидах. Твой генетический код отличается от генетического кода людей.
  - Но я-то от них не отличаюсь, - буркнул юноша, тоже переходя на английский.
  - Это только внешне, - тёмная от крови брыластая голова растянула губы в натужной улыбке. - И это хорошо понимали люди, которые изучали тебя. Но они молчали. Всю твою жизнь тебя окружал заговор молчания. Ты не должен был ничего знать. Ты должен был воспринимать себя человеком...
  - Кто вы такие? - выдавил Макс. - Куда вы меня везёте?
  - Когда-то мы были людьми и жили на Земле, а теперь мы - сверхлюди, - ответил годлок. - Меня зовут Марк Розентол. Ты не мог не слышать эту фамилию, если хоть мало-мальски интересуешься астронавтикой. Я был генеральным директором самой крупной на Земле промышленной корпорации, производившей скоростные звездолёты. На Земле я обладал властью и авторитетом. Я и сейчас пользуюсь влиянием. Эти сверхлюди, - он показал щупальцем на других годлоков, - уважают меня и ценят мои советы.
  - Бенджамен Коц, в бытность человеком - спикер Объединённого сената Европы и Америки, - представилась лысая голова другого годлока. - Я был самым влиятельным политиком на Земле. Ни одно решение не проходило без моего ведома.
  - Будем знакомы, мистер Раскатов, я - Дэвид Джейкобс, - сказал третий годлок. - Медиамагнат и главный цензор межпланетных средств связи. Можно сказать, что именно в моём подчинении находилась Земля, поскольку, как говорится, у кого контроль над информацией, у того и власть. Большинство присутствующих здесь господ лично зависело от меня...
  - Все, кто находится в этом флайере - самые влиятельные и уважаемые представители сообщества сверхлюдей, - прервал его Розентол. - Весь земной мир, включая Зарею, подчинён нам!
  - Вы еле удрали с Земли, а теперь хотите покорить Зарею? - с закипающей ненавистью проговорил Макс по-русски, глядя розентоловой голове в глаза. - Не выйдет! Землю вы не покорили, не покорите и нас, хоть нас мало и мы гораздо слабее землян. Мы уйдём в леса, в горы, и будем продолжать сопротивление. Всех не переловите! Тем более время работает на нас! Земляне скоро будут здесь, мне это доподлинно известно! С их помощью мы выкинем вас отсюда!
  Окружившие его годлоки не понимали по-русски, но смысл сказанного Максом до них дошёл. Послышалось глухое ворчанье, как будто возмущались не головы, а сами годлочьи утробы.
  Годлок, знавший русский, наконец перевёл, и годлоки заворчали ещё громче.
  - Вот для того ты нам и нужен, Максим Раскатов, чтобы нас не выкинули, - пророкотал годлок Розентол, помахивая в воздухе щупальцами.
  - И пальцем не пошевелю в вашу защиту, хоть режьте, хоть расстреливайте, хоть голову отрывайте, - юноша демонстративно отвернулся.
  - Все вы, русские, такие, - злобно прошипел спикер.
  - А тебе и не надо шевелить пальцем, - сказал медиамагнат, скривившись в ухмылке. - Нам не пальцы твои нужны, а кровь.
  - Вернее, генетический материал твоей плазмы, который поможет нам стать такими, как вот они, - прибавил Розентол и махнул щупальцем в сторону "истуканов". - Это усовершенствованные сверхлюди, которых нельзя одурманить ультразвуковым излучением! Кстати, ты будешь удивлён, но они появились на свет благодаря тебе.
  Подавляя нахлынувшую дрожь, юноша покосился на молодчиков, которые никак не прореагировали на слова годлока.
  - Почему я должен вам верить? И вообще, откуда вы узнали про меня?
  - Появившись на Зарее, сверхлюди первым делом захватили Банк крови и электронную Паспортную базу, - терпеливо разъяснил Розентол. - Банки крови, которые имеются на Земле и на всех колониях, содержат, как тебе хорошо известно, образцы плазмы и стволовых клеток всех жителей, населяющих данную планету. Это необходимо на случай болезни человека или тяжёлого ранения. Так вот, Банк крови предоставил нам твою плазму, а Паспортная база - расшифровку твоего генома, содержавшуюся в секрете, и твою биографию заодно. Наш специалист очень заинтересовался всем этим...
  - Вы имеете в виду Голднера? - спросил Макс, снова переходя на английский.
  - Да. Прем Чанг, конечно, сообщил тебе о нём.
  - Голднер - преступник! Он приговорён к смерти!
  - Скоро ты познакомишься с этим преступником.
  - На основе твоей плазмы, - вмешался в разговор Коц, - мы будем создавать новых, по-настоящему бессмертных сверхлюдей. - Он протянул свою кальмарью конечность и пощупал ближайшего "истукана". - Хорошее тело, крепкое... Не то, что наше...
  - Главное - это человеческое тело! - воскликнул Джейкобс. - Именно такое нам и нужно!
  - Теперь, - продолжал Розентол, - когда благодаря тебе появится нужный генетический материал, профессор сделает нас такими, как они. Скоро мой мозг обретёт такое вот тело...
  - И мой мозг... И мой... - загудели годлоки
  - Тебе лучше подружиться с нами, Максим, - вкрадчиво произнёс Джейкобс. - Мы - реальная власть на Зарее...
  Макс с невольным страхом косился на "истуканов". В нём уже мелькали подозрения, что эти четверо - те же годлоки, только выглядят не как кальмары, а как люди, но действительность оказалась ещё ужаснее. Появиться им на свет помогла его, Макса Раскатова, кровяная плазма!
  Розентол увещевающим голосом начал говорить о том, что скоро Макс, как и они, станет "усовершенствованным сверхчеловеком", и будет благодарить их за эту дружескую услугу, которую они ему, неразумному, оказали. И что в конечном итоге именно они, "каста бессмертных", как он выразился, будут управлять Зареей, Землёй и всем земным миром. Годлок ещё долго урчал, но, видя, что пленник опустился на корточки и сидит, не реагируя на его слова, замолчал и отполз в сторону. Головы ушли внутрь годлочьих туш, но щупальца продолжали извиваться и шелестеть, как будто флайер был полон змей.
  "Истуканы" всё время находились поблизости от Макса. Приоткрывая глаза, он видел их голые головы, поблёскивавшие при слабом свете иллюминаторов.
  Он вспомнил, что эти четверо шли за ним от дома, где находилось Аэрокосмическое агентство, а потом они нарочно привели его к тому месту, где годлоки собирались ворваться в город через подкоп.
  "Усовершенствованные сверхлюди", как назвал их Розентол, проникли в город, прикинувшись обычными нормальными людьми. Они шпионили тут, разнюхивали, выведывали новости, но наверняка их главной целью было похитить его, Макса Раскатова! Голднеру нужна его кровь, чтобы производить человекоподобных годлов, псевдолюдей. А ещё для того, чтобы переделывать в них кальмароподобных тварей. Если Розентол не соврал и на этих "усовершенствованных" и правда не действует ультразвуковое оружие, то дела зарейцев плохи. Голднер, понаделав псевдолюдей, может погубить Зарею, как когда-то погубил Землю. И это будет сделано с его, Макса, невольной помощью...
  
  
  Глава 19
  Голднер
  
  Флайер летел довольно долго. По расчётам Макса, он уже пересёк Новоуральский хребет, пролетел над провинциями Беловодья и сейчас, скорее всего, летел над океаном. Если это так, то его путь лежал на один из Восточных континентов. Мерно гудел двигатель, флайер чуть заметно покачивался, и утомлённого пленника сморил сон. Проснулся он оттого, что "истуканы" взяли его за руки и за ноги. Флайер стоял на месте. Люк был раскрыт. Макса понесли прямо к нему.
  Небо за бортом ослепительно синело. Аппарат стоял на обширной лужайке, среди зеленеющих трав довольно симпатичной местности умеренного пояса планеты. Невдалеке темнел лес. Властительные годлоки уже вылезли из флайера и бродили поблизости, выставив свои головы из туш. Многие смотрели, как по трапу спускают Макса, другие толпились у люка второго флайера, стоявшего поблизости, и следили, как оттуда выводят связанных пленников, захваченных во время "подземного десанта".
  Четверо "истуканов" подняли Макса на плечи и понесли по дороге, огибавшей небольшую рощицу. Юноша попробовал вырваться, но почти сразу оставил эти попытки: похоже было, что руки этих четырёх, в отличие от их кальмароподобных родственников, сделаны из камня. Такие силачи одним небольшим движением могут сломать ему ногу или руку. Удивительно, как они до сих пор этого не сделали. Наверное, им дан был строгий наказ обращаться с ним как можно аккуратнее...
  Обогнув рощу и перейдя речку по горбатому мостику, "истуканы" с Максом направились к внушительных размеров двухэтажному зданию. Дорога вела прямо к его двери.
  На полу просторной веранды, среди опрокинутых столов и кресел, видимо оставшихся от прежних хозяев, распластались два больших "головастых" годлока. Годлоки с флайера, вошедшие сюда вслед за Максом и четвёркой, почтительно их приветствовали. Макса пронесли по коридору и, войдя в комнату с решётками на окнах, опустили на кушетку. Руки его привязали к выступам на её боках - так, что он мог лежать только на спине.
  - Эй, что вы собираетесь со мной делать? - крикнул Макс.
  Ответа не было. "Истуканы" ушли.
  Пользуясь тем, что ноги его остались свободными, он попытался перевернуться на бок или завалиться на пол - хотя бы вместе с кушеткой. Но попытки ни к чему не привели. Кушетка была привинчена к полу.
  Прошло, наверное, больше часа, пока за дверью не раздались шаги. Макс решил, что идёт кто-то из "истуканов", но вошёл человек. Это был именно человек, а не "усовершенствованный" годлок. На вид ему было лет шестьдесят. Он был худощав и невысок ростом; белый комбинезон, в каких ходят сотрудники лабораторий, имеющие дело со стерильностью, контрастировал с его коричневым лицом, выдававшим в нём южанина. Лихорадочно блестели большие тёмные глаза. Длинные спутанные волосы были перехвачены повязкой.
  - О, наконец-то я воочию вижу это удивительное существо, которое по своим генетическим признакам не должно даже отдалённо походить на человека! - воскликнул он по-английски. - И тем не менее оно походит на него и даже мыслит по-человечески!
  - Я не существо, а человек, - ответил Макс, тоже по-английски.
  Вошедший разглядывал его с жадным любопытством, трогал его ноги, ощупывал грудь и живот.
  - Не могу поверить, что ему принадлежит образец кровяной плазмы под номером ДМ-6701... Плазма с таким геномом не может принадлежать человеку. Интересно, очень интересно...
  В его руках появилась пластиковая трубка с прозрачным шлангом. Он коснулся концом трубки шеи пленника. Скосив глаза, Макс смотрел, как трубка и шланг наполняются кровью. Его кровью.
  - Почему годлоки не оторвали у вас голову? - поинтересовался он.
  - Потому что я - Джереми Голднер, лучший на Земле специалист в области генной инженерии. Я нужен им такой, какой я есть... - С минуту он рассматривал кровь в трубке на свет. - Визуально твоя кровь не отличается от обычной. А может, она и правда обычная, и ты никакой не феномен? Проведём экспресс-анализ...
  И он быстрыми шагами вышел из комнаты. Вернулся через полчаса в сопровождении знакомой Максу четвёрки "истуканов", одетых в такие же лабораторные комбинезоны. Последним в комнату ввалился Розентол.
  - Да, это тот самый субъект, - сказал, обращаясь к нему, Голднер. - Теперь изготовление усовершенствованных сверхлюдей мы поставим на поток!
  - Профессор, я должен стать таким, как они, и как можно скорее, - гудел "кальмар", протягивая щупальца к ближайшему "истукану". - Они сильные и молодые. Их головы всегда на плечах, а не болтаются в брюхе... Я чувствую, моя голова уже плохо мне служит. Ты был прав: она стареет, сколько бы я ни менял своё тело, омолаживая его...
  - Вам надо реже переходить в новое тело, голова от этого только портится, - заметил Голднер.
  - Теперь я и сам знаю, что портится, - проскрежетал Розентол. - У меня ухудшается зрение, в памяти провалы... Я иногда забываю элементарные вещи... Бессмертие моего нынешнего тела - это не бессмертие памяти, интеллекта, самой личности...
  - В ближайшее время я переведу вас в усовершенствованное тело, - заверил его профессор. - В нём ваш мозг будет сохраняться в лучшем виде. Вам не будут страшны ни разрывные пули, ни ультразвуковое излучение. Вы станете настоящим монолитом, как эти ребята!
  "Монолиты" с неподвижными лицами стояли в стороне. Макс подумал, что их лица - это часть их тела, формы и черты которого раз и навсегда заданы генетическими манипуляциями Голднера. Как и тело, они неизменны, а значит, не могут выражать чувств. И наверняка все остальные "усовершенствованные" годлоки, которых создаст этот демон зла, будут выглядеть как они.
  - В человеческом облике я инкогнито вернусь на Землю, - говорил "кальмар". - Не будет никакого Розентола. На Земле я начну новую жизнь под другой фамилией. Никто не догадается, кем я был раньше.
  - Разумеется, сэр!
  Голднер подошёл к пленнику. Глаза его блестели.
  - Вот, Макс, взгляни на этих чудо-людей, - он показал на "истуканов". - Я сконструировал их на основе ультара и твоей плазмы, которую я получил из зарейского Банка крови. Но там её слишком мало. Только теперь я по-настоящему приступлю к созданию новой расы сверхлюдей. Они будут бессмертны и покорят Зарею, Землю и весь земной мир! Предыдущим сверхлюдям приходилось достигать вечной молодости путём периодического клонирования собственного тела, что приводило к преждевременному износу мозга. У новых сверхлюдей голова всегда стабильно расположена на одном месте, а процесс омоложения происходит непосредственно внутри их тел. Тело омолаживается автоматически и непрерывно, каждую минуту. Обновляется и омолаживается весь организм, кроме головного мозга. Но омоложение благотворно сказывается и на нём, продлевая его жизнеспособность на сколь угодно долгое время.
  - Это годлоки, а не люди, - проговорил Макс, почти не разжимая зубов.
  - Годлоки - вульгарная кличка, придуманная недочеловеками! - недовольно проревел Розентол. - Мы - сверхлюди! Сверхлюди, понял?
  - Конечно, сверхлюди, сэр, конечно, - поспешил согласиться Голднер.
  - Вы говорите, у них клонирование происходит внутри тела, - сказал Макс. - Это как же - внутри тела? У обычных годлов на боку надувается мешок и оттуда вылезает клон.
  Розентол угрожающе взмахнул щупальцами.
  - Ещё раз скажешь "годлоки" или "годлы" - задушу!
  - Сэр, не горячитесь, - Голднер сделал примирительный жест. - Он нам пока нужен живым... А "внутри тела", - он повернулся к Максу, - это значит, что в их телах происходит самопроизвольный процесс клеточного деления, при котором старые клетки воспроизводят собственных молодых клонов, после чего, согласно заданной им программе, отмирают и выходят из организма как отходы.
  - Джереми, переведи меня в такое тело! - взревел Розентол. - Не могу больше ждать!
  - Для начала надо выкачать из парнишки поллитра крови, - ответил профессор деловито. - Заготовки ультара с геномом парня пойдут на создание телесных оболочек, в которые я лично, собственными руками, перемещу мозги самых уважаемых сверхлюдей, и в первую очередь ваш мозг, сэр.
  - Не зря я ещё на Земле взял тебя под свою опеку, - прогудел годлок. - Я как чувствовал, что ты мне понадобишься!
  - Мы должны благодарить судьбу, что нам подвернулось это существо, которое лежит сейчас перед нами, - сказал Голднер. - С его помощью...
  Макс извернулся и обеими ногами ударил его в грудь. Профессор рухнул на пол. К Максу бросились "истуканы" и прижали его к кушетке.
  - Я тебе не существо! - кричал юноша. - Это ты - существо! И твои твари - существа! А я - человек! И годлов твоих скоро перебьют...
  - Заткните ему пасть! - ревел Розентол. - Не желаю слушать оскорбления от настырного юнца!
  Один из "истуканов" положил свою тяжёлую ладонь Максу на рот.
  Голднер, отдуваясь, встал.
  - Не обращайте внимания, сэр. Невоспитанный мальчишка не знает, с кем разговаривает.
  - Паршивый щенок, - ворчал Розентол. - Не будь он так ценен для нас, я бы лично удавил его!
  - Сэр, перед пересадкой вашего мозга в усовершенствованное тело я должен провести ещё один, самый последний эксперимент. Мы должны быть на сто один процент уверены в благополучном исходе пересадки. В таком деле, сами понимаете, спешить нельзя. Вы и ваши соратники слишком ценны, чтобы мы могли рисковать.
   - Как всё сложно, - поморщился годлок. - То ли дело у нас, сверхлюдей: оторвал у человечка голову, засунул её в себя поглубже - и вся работа! Просто и быстро! - Розентол направился к двери. - Перед пересадкой покажешь мне моё будущее тело. Я хочу на него посмотреть...
  - Непременно, сэр, - Голднер вышел с ним.
  Через четверть часа он вернулся и велел перенести пленника в помещение, которое он назвал "операционной".
  Макса уложили на широкий стол под лампой, излучавшей яркий белый свет. Голднер лично прикрепил к его шее присоски с прозрачными трубками. Вскоре по трубкам побежала кровь.
  Максу ничего не оставалось, как терпеть. Мало того, что его здесь в самом буквальном смысле не считают за человека, им ещё и пользуются как дойной коровой...
  Контейнер с его кровью профессор поместил в отсек большого прибора, похожего на шкаф, закрыл дверцу и сел за стол перед экраном монитора. Его пальцы забегали по клавиатуре. На панели прибора мигали лампы. Иногда Голднер вставал, подходил к панели и нажимал какие-то кнопки, попутно отдавая приказы "истуканам". Человекоподобные годлоки выполняли его распоряжения с покорностью роботов.
  Сделанные, вероятно, по одному шаблону, внешне они ничем не отличались друг от друга. Макс знал лишь их имена: Алекс, Эндрью, Бэзил и Элен. Очевидно, имена достались им от людей, которым когда-то принадлежали их мозги, и одним из них была женщина по имени Елена. У кальмароподобных не было разделения по половому признаку, значит, и у этих нет. Поэтому неудивительно, что Голднер обращался к Элен как к мужчине.
  - Эй, ты куда понёс растворитель? - кричал он ей. - Эндрью, покажи ему, как надо обращаться с кварцевым нагревателем!
  В углу операционной, в большом кубе с прозрачными стенками, шевелилась и разбухала какая-то бесформенная тёмно-серая масса. Бэзил время от времени взбирался на табуретку, открывал на верху куба крышку и зачерпывал лопатой куски этой массы. Наполнив ими носилки, он с Алексом выносил их в соседнее помещение.
  После того, как из Макса выкачали нужное количество крови, его развязали и перенесли на кушетку. Его даже не стали связывать - видимо, Голднер посчитал достаточным, что при пленнике будет неотступно находиться "истукан".
  Макс лежал, сквозь полуприкрытые ресницы наблюдая за своими тюремщиками. Профессор то и дело уходил, возвращался, подходил к панели прибора, садился за компьютер.
  Неожиданно он подошёл к пленнику.
  - Странности твоего генетического кода объясняются тем, что ты был зачат в древней пирамиде, ведь так? - спросил он.
  Макс промолчал.
  - В электронной базе данных сказано, что твоего отца выявить не удалось, - продолжал профессор. - Среди участников экспедиции не было мужчины, который мог бы быть твоим отцом. Это показал генетический анализ. Да такого мужчины и не могло быть. Твой отец не человек!
  Макс отвернулся. Тёмное лицо Голднера с лихорадочно блестевшими глазами и кривой улыбкой было ему противно, но ещё противнее был разговор, который он затеял. По мнению Макса, если уж кто из них человек, то, конечно, это не Голднер, который человеческую жизнь ни в грош не ставит!
  - Тебе известно, что произошло с экспедицией, в которой участвовала твоя мать? - допытывался профессор. - Никто, кроме неё, не вышел из пирамиды. Вышла только она, и родила тебя. Вскоре она умерла. Что она успела рассказать?
  Макс молчал.
  - Ты был у легасков Рода Каракатицы - тех самых, которые нашли её и пытались вылечить. Что они тебе рассказали о ней?
  - Ничего.
  - Что она им говорила?
  - Не знаю.
  - Не знаешь? А я думаю, тебе кое-что известно! В пирамидах кто-то был, кто вступил с ней в связь. Он явно не человек. Это можно понять по твоему геному. В твоём организме блокируется процесс старения клеток, чего в природе не бывает ни у одного вида. Это значит, что твой отец живёт, возможно, уже сотни тысяч, если не миллионы лет!
  - Я ничего не знаю, - повторил юноша.
  Это была чистая правда. От его матери, находившейся в полубессознательном состоянии, ничего не добились, кроме подтверждения того факта, что участникам экспедиции удалось обнаружить вход в одну из пирамид и войти в неё.
  Голднер ходил, заложив руки за спину.
  - Легаски отпустили тебя и даже пообещали найти в джунглях чемодан с излучателем, - говорил он. - И всё это за то, чтобы ты вошёл в пирамиду и узнал, что там внутри. Их жрецы почему-то считают, что тебе это под силу. Другим людям не удастся, а ты сможешь.
  - Это вы узнали от своей четвёрки, которая шпионила в городе?
  - Ну да. В городе только об этом и говорят. Толкуют на каждом углу, верно, Эндрью? - Он обернулся к "истукану", стоявшему возле койки с Максом.
  - Да, босс, - ответил тот. - Об этом говорили бойцы в северном квартале, и ещё в госпитале, и в толпе на улице перед зданием Аэрокосмического агентства.
  В английской речи "истукана" чувствовался сильный акцент. Ясно было, что этот язык - чужой для него. Вернее, был чужим для человека, мозги которого годлок получил. Скорее всего, тот человек был зарейцем, говорил, как все зарейцы, по-русски, и звался Андреем, но Голднер, говоривший только по-английски, заставил его вспомнить школьные познания в этом языке. Он даже переделал его имя на английский манер. Макс не сомневался, что и остальные "истуканы" - бывшие зарейцы.
  Голднер остановился у койки.
  - Легаски сразу раскусили, кто ты такой и откуда, для этого им не нужно никакой базы данных! Наверняка они что-то рассказали тебе о пирамидах.
  - Ничего они не рассказали.
  Голднер, зловеще скалясь, погрозил ему пальцем:
  - Рано или поздно ты мне всё выложишь.
  Пленник промолчал.
  - Мы будем выкачивать из тебя кровь небольшими порциями, и через пару месяцев выкачаем всю, - профессор злорадно понизил голос. - Тогда я сделаю тебя таким, как эти ребята, а они покорны мне, сам видишь... Каждое моё слово ты будешь воспринимать как приказ. Вот тогда ты мне расскажешь всё. Ничего от меня не скроешь. С пирамидами связана тайна твоего генома, обеспечивающего бессмертие, и я узнаю эту тайну, хочешь ты того или нет! Всю жизнь я искал разгадку секрета бессмертия, и вдруг здесь, на этой отдалённой планете, нахожу твою плазму с её феноменальными свойствами. Это чудо! Небывалое чудо! Сейчас я, как никогда, близок к разгадке великой тайны. И я не успокоюсь, пока не доберусь до неё, пусть даже мне придётся взорвать эти проклятые пирамиды!
  Из соседнего помещения его окликнул Бэзил. Голднер поспешно вышел.
  
  
  Глава 20
  Последний эксперимент
  
  Борясь со слабостью, Макс спустил ноги с кушетки, встал и сделал несколько шагов. Эндрью не стронулся с места, только повернулась его голова с лицом, похожим на маску.
  В комнату заглянул Голднер.
  - Ходит? Это хорошо. Ему полезно. Эндрью, следи за ним и поступай согласно инструкции. Главное - не давай притрагиваться к приборам! - И он снова скрылся.
  Видя, что ему предоставлена некоторая свобода, Макс приободрился. Он прошёл в соседнее помещение, служившее, видимо, продолжением операционной. Оно было большим и захламлённым. Всюду чернела засохшая годлочья кровь, пахло чем-то кислым. Бросались в глаза вместительные круглые центрифуги и массивные печи с датчиками, которые негромко гудели и сверкали белыми лампами. У печей находились два головастых "кальмара". Они держали щупальца на рычагах и дёргали их через одинаковые промежутки времени. Их движения походили на движения автоматов. В стороне, за компьютером, сидел "истукан" и нажимал на клавиши.
  Сопровождаемый Эндрью, юноша вышел в коридор. Здесь тоже было грязно, всюду валялись обломки мебели, на полу и на стенах виднелись пятна засохшей годлочьей крови. Из пыльных окон сочилось солнце. Всё это напомнило Максу станцию на Ксуре. Не хватало только безголовых трупов. Впрочем, скоро появились и они. За углом лежали сразу два таких трупа. Лежали они, видимо, уже давно, оба полуистлели. Их так и не удосужились убрать.
  В конце коридора Макс заметил выход на веранду и направился туда, но Эндрью остановил его, зайдя вперёд и выставив руку.
  - Нельзя, - глухо сказал годлок.
  - Нельзя так нельзя, - ответил Макс по-русски. - Может, поговорим по-нормальному, приятель, а то английский, я гляжу, для тебя трудноват. Тебя ведь Андреем зовут, да?
  - Разговаривать с тобой запрещено, - сказал годлок по-английски.
  - И давно ты стал таким?
  Эндрью промолчал.
  - Ты, конечно, считаешь себя сверхчеловеком, - не унимался Макс. - Умным, сильным, бессмертным, гениальным и всё такое. Тогда почему ты позволяешь Голднеру командовать собой? Или ты считаешь, что так и должно быть?
  Годлок молчал. Он был похож на статую, которую для большего сходства с человеком одели в лабораторный комбинезон.
  - Ты кем был до того, как тебя сделали мумией? Неужели совсем ничего не помнишь? Ты ведь должен что-то помнить, иначе тебя, как младенца, пришлось бы заново учить говорить. Те годлы, которые похожи на кальмаров, прекрасно помнят всё, что с ними было. Ты наверняка родился на Зарее, твоим родным языком был русский. Может, ты воевал с годлами и попал в плен?
  Снова молчание. Макс подумал, что говорить с ним бесполезно. "Истукан" понимает только то, что ему велено понимать. Или, может быть, ему запрещено говорить по-русски, а по-английски он говорит так плохо, что поневоле приходится молчать?
  Увидев лестницу на второй этаж, Макс повернул к ней, но на плечо легла тяжёлая рука.
  - Туда нельзя.
  - А куда можно?
  - Можно быть здесь, - ответил годлок, и прибавил после запинки: - Где нет других.
  - Каких "других"?
  - Других, - повторил Эндрью.
  - Кого ты имеешь в виду?
  Годлок не ответил. Под "другими" он мог подразумевать кого угодно - людей, пленников, а может быть и своих кальмароподобных собратьев.
  Вдоль коридора располагались двери. Услышав за одной из них голос Голднера, Макс торкнулся в неё. Дверь оказалась незаперта. За ней обнаружилась небольшая комната, очень грязная, со спёртым воздухом, провонявшим "кальмарами". Голднер стоял у стола, опираясь на него обеими руками, а перед ним на широком диване развалился кальмароподобный годлок, из туши которого торчала голова. Это был не Розентол, а кто-то другой, не знакомый Максу. На столе светился экран монитора. Голова годлока смотрела на экран, щупальца держали клавиатуру и тюкали по клавишам. Голднер, перегнувшись через стол, что-то ему говорил.
  При виде Макса он замолчал и недовольно скривился.
  - Эндрью, быстро уведи его!
  Отброшенный назад, Макс едва устоял на ногах. Голднер вышел в коридор вслед за Эндрью и Максом.
  - Я ещё зайду к вам, профессор Стейнхедж, и мы продолжим разговор, - бросил он "кальмару" через плечо.
  "Профессор Стейнхедж? - подумал Макс в замешательстве. - Сам Стейнхедж? Вернее, его голова?..."
  С научными трудами Стейнхеджа он познакомился ещё в училище, когда проходил курс основ генной инженерии. Стейнхедж, наряду с Голднером, считался одним из ведущих специалистов в этой области.
  - Мальчишка будет пытаться пролезть во все дыры, - сказал Голднер "истукану". - Отведи его в комнату, куда его доставили утром, и выпускай только в санузел, понял?
  - Да, сэр.
  Держа Макса за плечо, Эндрью двинулся по коридору.
  Голднер зашагал за ними.
  - Учти, Макс, тут повсюду "кальмары", - говорил он, - а они нас, людей, не особенно жалуют. С ними надо быть настороже. Те двое безголовых, что охраняют здание снаружи, знать не знают о твоей важности для нас. Набросятся и оторвут голову в один момент!
  Голднер скрылся за дверью операционной, а Макс и Эндрью направились дальше.
  "Истукан" втолкнул юношу в ту комнату, куда его привели в самый первый раз. Здесь было относительно чище, чем в других помещениях, по крайней мере - почти не было следов годлочьей крови. Помимо кушетки, тут имелся большой деревянный стол и несколько стульев. Годлок встал у двери, опустил руки и словно окаменел.
  Вскоре явился годлок Элен, держа на подносе тарелку с овсяной кашей, видимо им же самим и приготовленной. Следом вошёл Голднер. Пропустив их в комнату, Эндрью снова занял своё место у двери.
  Проголодавшийся звездолётчик набросился на еду. Голднер сел напротив и снова завёл речь о пирамидах, стараясь хитроумными вопросами и окольными путями выведать, что он знает о них. Макс отделывался общими фразами или говорил: "Не знаю". О пирамидах он действительно знал не больше любого зарейца, то есть практически ничего. Но даже если бы и знал что-то, то ни за что на свете не стал бы делиться своими знаниями со зловещим профессором.
  Кровь у него больше не брали - видимо, Голднеру хватило пока первой порции. Руководствуясь неизвестно какими соображениями, профессор разрешил пленнику появляться в операционной. Под строжайшим надзором Эндрью, конечно.
  Макса особенно интересовала тёмная масса, набухавшая, как тесто, в кубической ёмкости. "Истуканы" время от времени выгребали часть её лопатой и на носилках относили к печам. Оставшаяся в кубе масса продолжала набухать. Задавать по этому поводу вопросы "истуканам" было бесполезно, а Голднер сообщил, как всегда ухмыляясь, что из этого "теста" для него, Макса, скоро сделают новое тело.
  В операционной его дважды при Максе посещал кальмароподобный годлок со старой, сморщенной потемневшей человеческой головой. Юноше определённо казалось, что этот годлок - Стейнхедж, которого он недавно видел в маленькой комнате разговаривающим с Голднером. Глаза Стейнхеджа слезились и смотрели подслеповато, а речь была настолько невнятна, что Макс почти ничего не понимал из того, что он говорил. Даже Голднеру то и дело приходилось переспрашивать, хотя он наверняка общался с ним почти каждый день. Они обсуждали какие-то научные вопросы. Когда Макс попытался приблизиться к ним, Голднер крикнул Эндрью, чтобы тот увёл его в другую комнату.
  Только через неделю Макс воочию увидел то, что выделывали из "теста". В операционную на кушетках привезли пять человекоподобных годлоков. Все они представляли собой точные копии знакомых Максу "истуканов". У всех широкие плечи, мощная грудь. Неизвестный скульптор явно вылепил мужчин, хотя гениталий ни у кого из них не было.
  - Стардартные заготовки, - объяснил Голднер. - Пустые чурбаны, чурки. Они не умнее бактерий. Но когда мы поместим в них человеческие головы, они одухотворятся. Они станут людьми, в которых головы будут жить вечно!
  - "Кальмары" тоже уверены, что их головы будут жить вечно, - заметил Макс не без яда, - а на самом деле они слепнут и глохнут.
  "Заготовки" шевелились, бессмысленно поворачивали головы, двигали руками и ногами, будто пытались встать.
  - Теперь это другая, неизмеримо более совершенная разновидность, созданная на основе ультара и твоих генов, - возразил профессор. - С головой они будут самыми настоящими людьми, со всеми преимуществами, которые даёт им человеческое тело.
  Макс усмехнулся.
  - А вы сами хотели бы поместить свою голову в такой чурбан?
  Голднер предпочёл пропустить вопрос мимо ушей.
  - В целом экспериментальная часть работы закончена, - сказал он. - Остался последний эксперимент. Мы проделаем его сегодня вечером: вложим в эти заготовки человеческие головы. Уверен, что всё будет в порядке. Потом поставим изготовление новых сверхлюдей на конвейер!
  Он смеялся от удовольствия, потирал руки, в конце концов даже разрешил Максу присутствовать при эксперименте.
  - Ты должен знать, что я сделаю с тобой. Если, конечно, будешь продолжать упрямствовать и скрывать от меня свою тайну.
  К назначенному часу в операционной собралась вся верхушка годлочьего сообщества - Розентол, Коц, Джейкобс и полтора десятка им подобных. Они оживлённо вертели головами, переговаривались, обращались к профессору с вопросами.
  "Истуканы" ввели трёх пленников, пойманных в Свободном в тот день, когда поймали Макса. Все были побриты и острижены наголо. Пленники явно догадывались, что их ждёт. Вид у всех был подавленный, лица бледны. Увидев Стукалина, Макс сделал движение подойти к нему, но Эндрью взял его за плечо.
  Со Стукалина и начали. Бэзил с Элен наклонили его над большой раковиной. Голднер, в прозрачных перчатках, вонзил ему в шею толстую трубку. Стукалин застонал. Встретившись взглядом с Максом, зареец кивнул ему, прощаясь навсегда.
  К раковине подкатили кушетку с "чурбаном". Алекс перевернул "чурбана" на живот и вонзил пальцы ему в затылок. Мягкий материал, из которого была слеплена голова, легко разошёлся; голова была полна чёрной годлочьей крови. Она потекла на кушетку и на пол.
  В руках у Голднера появилась портативная электропила. Взревев, она вонзилась в шею пленника.
  Голднеру, видимо, отпиливать у человека голову было не впервой. Через полминуты голова Стукалина была у него в руках. Он аккуратно вложил её в полость в голове "чурбана". Алекс быстрыми движениями залепил рану "тестом".
  "Чурбана", в голове которого поместилась голова человека, подняли с кушетки и засунули в центрифугу, уложив лицом к стенке. Дверь центрифуги захлопнули, и тело нового "истукана" помчалось по кругу, быстро набирая скорость.
  - Это необходимо, чтобы человеческая голова встала на надлежащее ей место, - сказал Голднер, останавливая центрифугу.
  Макс смотрел, как "истукана" Стукалина вытаскивают из неё и укладывают на ту же кушетку, даже не удосужившись смыть с неё кровь. Стукалин не шевелился.
  Кушетку с ним откатили в сторону, а вместо неё подкатили кушетку с другим "чурбаном". Подвели второго зарейца. Полминуты ревела электропила. Ещё минуту вращалась центрифуга. Свежесозданного "истукана" положили на кушетку и откатили. То же было и с третьим зарейцем.
  "Истуканы" упаковали обезглавленные трупы в мешки и унесли.
  Властительные годлоки следили за всеми этими манипуляциями с явным удовольствием. К свежесозданным "истуканам" тянулись их щупальца, из туш вытягивались головы, стараясь лучше всё рассмотреть.
  Годлоки оживились ещё больше, когда в операционной появились два их собрата. Эта пара явно не принадлежала к числу элиты, и, судя по испуганным выражениям их лиц, понятия не имела, что здесь происходит и зачем их сюда привели.
  "Истуканы" обращались с ними бесцеремонно. Бэзил схватил одного из них за щупальца и подволок к умывальнику. Голова годлока принадлежала очень пожилому мужчине, лысому, с глубоко запавшими маленькими глазками. Когда к нему подошёл Голднер, голова "кальмара" прогундосила по-русски:
  - Это что же теперь будет, а? Убивать меня, что ль, собираетесь? Я на это не подписывался!
  Один из влиятельных подполз к нему и сказал на ломаном русском языке:
  - Не беспокойтесь, мистер Тюриков, с вами ничего не случится. Вас хотят вылечить от глухоты.
  - Чего? От уха? Ты? - сказал Тюриков. - Повторите, плохо слышу!
  - Не надо прятать голову, высуньте, - сказал ему тот же годлок. - Профессор Голднер - врач, он будет вас лечить.
  Голова Тюрикова, почти совсем скрывшаяся в туше, снова высунулась.
  - А? Что говорите? Учить?
  Бэзил схватил его голову и дёрнул на себя. Голова вышла из туши легко, за ней потянулись какие-то тягучие чёрные струи. Голднер принялся деловито осекать их.
  Избавив голову Тюрикова от остатков кальмарьего тела, он подставил её под струю воды. Тем временем Алекс приготовил на затылке очередного "чурбана" отверстие. Голднер сначала продемонстрировал голову собравшимся, а затем с торжественным видом впихнул её в отверстие в голове "чурбана". Новосозданного "усовершенствованного сверхчеловека" поместили в центрифугу. Через минуту вытащили, положили на кушетку и откатили в сторону.
  Пятый "чурбан" предназначался для второго "кальмара". Операция по извлечению головы и переносу её в "чурбан" закончилась ещё быстрее, чем первая. Новосозданного "истукана" тоже положили на кушетку.
  - Итак, господа, мы получили пять человекоподобных усовершенствованных сверхлюдей! - провозгласил Голднер, встав у кушеток. - Для троих мы взяли головы у обычных людей, для двоих - у сверхлюдей. Трое суток все они будут лежать, приходя в себя. Очнувшись, они выйдут к нам помолодевшими, очеловеченными, крепкими и здоровыми, с ясным умом и твёрдой памятью! Это будут настоящие сверхлюди, бессмертные и великолепные цари природы!
  Собрание разразилось восторженными восклицаниями и криками: "Гип-гип, ура!"
  - Превосходно, профессор, превосходно, - прогудел Розентол. - Не устаю восхищаться вашими достижениями. Однако, не слишком ли сложна операция? Вы создали всего пятерых, а тех, кто нуждается в перемещении головы из старого сверхчеловеческого тела в новое, десятки тысяч, если не сотни.
  - В дальнейшем я упрощу процесс, - ответил Голднер. - У нас со Стейнхеджом есть кое-какие идеи на этот счёт.
  - Кстати о Стейнхедже, - вмешался Коц. - Голова у старика совсем плоха, её надо бы переместить.
  - Да, Стейнхеджа обязательно надо переместить, - сказал Розентол, - но только после нас. Лично я больше не могу ждать. Я хочу получить здоровое сильное человеческое тело, в котором мой мозг пребывал бы в полном порядке, а не слабел с каждым днём!
  - Я тоже не могу ждать, - закивала лысая голова Джейкобса. - Только и мечтаю о том времени, когда мы снова станем людьми, и не просто людьми, и даже не просто сверхлюдьми, а сверхсверхлюдьми! Мы вернёмся на Землю во главе многотысячной армии усовершенствованных сверхлюдей. Жалким людишкам, которые выгнали нас оттуда, просто некуда будет деваться, кроме как признать наше превосходство и подчиниться нам!
  Голднер улыбался и потирал руки.
  - Вы правы, джентльмены, час нашей победы непременно пробьёт. Правда, я ещё не могу сказать, что работа завершена окончательно... остались кое-какие детали...
  - На детали нет времени, - резко оборвал его Розентол. - Ваш проект по созданию усовершенствованных сверхлюдей одобрен мировым правительством, то есть - нами, так что нечего тянуть. К тому же не сегодня-завтра сюда нагрянут мятежники с Земли с их проклятыми излучателями, и нас всех отправят на свалку. Надо быстрей переходить в новые тела, создавать армию усовершенствованных и окончательно брать власть над Зареей. Мы используем эту планету как плацдарм для наступления на земной мир!
  Не в силах выслушивать всё это, Макс вернулся к себе. Эндрью не отставал ни на шаг.
  Макс лёг и закрыл глаза. "Истукан" молча встал у двери.
  
  
  Глава 21
  Побег
  
  Юного зарейца мутило от чувства безысходности. Два последующих дня он почти не вставал с кушетки. Эндрью дежурил в комнате неотлучно. Профессор не появлялся. Иногда приходил "истукан" Элен, приносил еду.
  Голднер явился на третий день вечером. Быстро вошёл, бесшумно закрыл за собой дверь и прислушался к тишине в коридоре.
  Макс даже не повернул голову в его сторону.
  - Слушай, Максим, - Голднер подошёл к нему. - Нам грозит серьёзная опасность.
  - Мне она грозит с тех пор, как меня притащили сюда, - сказал Макс, безучастно глядя в потолок.
  - Надо бежать отсюда! - выпалил Голднер.
  Макс несколько секунд лежал, а потом стремительно сел, спустив ноги с кушетки.
  - Бежать? Но вы же им нужны!
  - Ситуация резко изменилась. Головы, пересаженные из "кальмаров" в человекоподобные тела, не выжили. Они умерли.
  - Туда им и дорога.
  - Ты не понял! Мы с тобой будем жить ровно до той минуты, пока главари "кальмаров" не потеряли надежду стать бессмертными! Они ещё надеются на меня. Когда-то давно, двадцать пять лет назад, когда "кальмары" только начали плодиться и захватывать Землю, я уговорил их правящую верхушку в необходимости продолжения экспериментов. Я сыграл на их мечте вернуть себе человеческое тело, которое с помощью ультара стало бы бессмертным. Но ультар бессмертия не даёт. Я давно убедился в этом. Он способен бесконечно воспроизводить и омолаживать кальмарье тело, но не мозг в их человеческих головах. Я скрывал это. "Кальмары" убили бы меня, если б узнали, что всё бесполезно. Короче, все эти годы я морочил им голову, уверяя, что бессмертие головного мозга вот-вот будет достигнуто. А тут выжившие люди создали излучатель, и вся кальмарья верхушка удрала на Зарею. Меня они взяли с собой. И вот тут, на Зарее, я узнал о существовании удивительного человека по имени Максим Раскатов, зачатого неизвестно от кого в древней пирамиде...
  - Можете не продолжать, остальное я знаю, - перебил его Макс. - Вы решили использовать мою плазму для создания новых годлов.
  - Да. Но не годлов, а человекоподобных сверхлюдей! Я сделал пока четырёх, и они ещё далеко не совершенны. Работу надо продолжать, а времени нет. Розентол с компанией не желают ждать. Их головы превратились в настоящие развалины, и жить им в кальмарьих телах осталось считанные месяцы. Они надеются перейти в новое усовершенствованное тело. Но эксперимент не удался! Головы, пересаженные из "кальмаров" в человекоподобные тела, умерли! Умерли! Пока об этом никто не знает. Завтра новые сверхлюди должны очнуться. Но очнутся только трое. Те, которым головы пересадили непосредственно от людей. Те же, которым головы пересадили от "кальмаров", останутся прежними бессмысленными заготовками. Когда Розентол узнает об этом, меня убьют. "Кальмары" не простят мне лжи. Тебя, кстати, убьют тоже. Ты будешь им не нужен.
  По бледному, взволнованному лицу профессора видно было, что он не блефует. Дела и вправду были плохи.
  - Как вы собираетесь бежать? - перешёл Макс к практической стороне дела. - И, главное, куда? В Свободном вас арестуют и, не исключено, приговорят к смерти.
  - Свободного нет. Твари взяли его, хотя и не захватили всех людей. Большинству жителей удалось прорваться в джунгли и скрыться. А если они скрылись от "кальмаров", то и мы скроемся! На Зарее полно мест, где нас никто не найдёт!
  Услышав о падении Свободного, Макс, поражённый, промолчал. Ему вспомнились оставшиеся там друзья, Роза, Илья, Григорьев, академики из Аэрокосмического агентства. Что с ними стало? Живы ли они?
  Скрипучий голос профессора отвлёк его от этих мыслей.
  - Погода нам благоприятствует. Начинается дождь, на небе тучи. В темноте мы сможем ускользнуть от тварей. С нами пойдут четыре моих парня. На них я могу положиться как на самого себя.
  Макс кивнул. Он давно это понял.
  - Лабораторию охраняют головастые, - продолжал профессор, - а их головы нуждаются в сне. Так что, раннее утро - самое лучшее время для побега. Но мы должны помнить, что у "кальмаров" спят только их человеческие головы, сами же они никогда не спят.
  - Да, я знаю, - сказал Макс. - Когда голова в годлоке спит, он продолжает бодрствовать, но становится безголовым годлом.
  - Есть шанс захватить флайер, - прибавил Голднер. - Ты умеешь его водить?
  - Да.
  - Я тоже. Здесь неподалёку стоят несколько машин. Наши покровители, чтоб им провалиться, любят совершать инспекционные полёты...
  - А вы не подумали, что остальные флайеры бросятся за нами в погоню? Мы не то что не сможем где-то приземлиться, мы вообще далеко не улетим!
  - Ты рассудителен не по годам, - Голднер подмигнул ему. - Теперь я окончательно убедился, что ты - именно тот человек, который мне нужен. С твоими способностями и с моими суперменами мы спасёмся, и не только спасёмся - узнаем тайны пирамид и станем бессмертными!
  - При чём здесь пирамиды? - не понял Макс.
  - Мы летим к ним. В них, за их стенами, заключена тайна бессмертия. И мы овладеем ею! Недаром жрецы легасков настаивали, чтобы ты вошёл в них. Они знают, что только ты способен раскрыть тайну древних построек. Ты проникнешь в пирамиду, а вместе с тобой и я с моими молодцами. Кто-то же должен обеспечивать тебе защиту в таком опасном деле, как изучение пирамид!
  Идея Голднера в первый момент показалась Максу безумной, но поразмыслив, он понял, что выбора у них нет. Пирамиды ничуть не лучше других мест. Планета захвачена годлоками. Куда бы они ни полетели, их всюду ожидает опасность.
  - В пирамидах что-то есть, иначе бы ты не родился с аномальными генами, - тихо, почти шёпотом говорил Голднер. - Тебе наверняка известно, что пирамиды выплёскивают потоки энергии, которые улавливаются за тысячи световых лет от планеты. Похоже, эти сооружения сигнализируют кому-то... А гигантские монолиты, из которых они построены? А загадочные рисунки, проступающие и исчезающие на их поверхности? И наконец, легаски, способные к телепатическому общению? Эту способность они могли получить только от пирамид. Но главное доказательство заключённой в них тайны - это ты, Максим Раскатов! Я генный инженер, я знаю, что говорю. Ты уникум. Тебя по всем биологическим законам просто не должно было быть, но ты есть!
  Макс, морщась от досады, отмахнулся:
  - Ладно, к пирамидам так к пирамидам. Вы мне лучше скажите, как выйти из здания и добраться до флайера. У вас есть конкретный план?
  - Вылезем через окно кладовки, доберёмся до деревьев и под их прикрытием подойдём к флайерам... Алексу удалось пронести сюда годлобойку с обоймой патронов. Должен, однако, сразу предупредить: возле флайеров "кальмаров" полно, и если дойдёт до стычки, то патронов не хватит. Поэтому придётся соблюдать крайнюю осторожность...
  Покидая комнату, профессор сказал, что время до рассвета ещё есть, и посоветовал Максу выспаться. Эндрью вышел с ним.
  Макс был слишком взволнован, чтобы спать. Он подошёл к окну. Окрестности тонули в мглистых сумерках. Годлоков, которые обычно шастают по запущенному парку вокруг здания, видно не было. Он вышел в коридор. Здесь тоже не было ни души. Пустовала и операционная. Он с минуту постоял перед прозрачным кубом, в котором шевелился и медленно набухал ультар. "Выпусти его на волю, и затопит всю планету, - подумалось ему. - Впрочем, его уже выпустили. Годлы - это ультар, они будут размножаться, пока поверхность Зареи не покроется их живой массой, превратившись в пустыню..."
  Из операционной он прошёл в соседнее, такое же сумеречное помещение. Здесь на кушетках лежали "заготовки" человекоподобных годлоков, в которые недавно были пересажены головы. Новые "истуканы", как знал Макс, ещё не пришли в себя, но они шевелились, провожали его тусклыми незрячими глазами, некоторые протягивали к нему руки и даже пытались приподняться. Среди этих неотличимых друг от друга, слепленных по одному образцу "сверхлюдей" должно находиться существо, получившее голову Стукалина. Макс вспомнил этого военного, требовательного и немногословного, сражавшегося в лагере у Елоховки на самом опасном участке. Теперь он мёртв. То, что от него осталось, обречено на сумеречную жизнь зомби.
  В коридоре его внимание привлёк странный шум, доносившийся из-за одной из дверей. Ему показалось, что он различает голос Голднера. Дверь была незаперта, и он приоткрыл её.
  Ему была знакома эта комната. Тогда Голднер разговаривал с её обитателем - большим "кальмаром" с человеческой головой. Сейчас этот "кальмар" лежал, распластавшись, на полу, а два голднеровских "истукана" рубили его топорами.
  Голднер стоял в стороне и наблюдал за их действиями. Когда вошёл Макс, "кальмар" агонизировал. Его человеческая голова, вырванная из туши, мёртвая и залитая чёрной кровью, лежала на полу. Макс различил черты профессора Стейнхеджа.
  - А, Максим, - сказал Голднер. - Хорошо, что ты пришёл, а то я уже собирался посылать за тобой.
  - Это профессор Стейнхедж?
  - Он самый. К моим экспериментам старик всегда относился скептически. Он предсказал гибель кальмарьих голов в теле новых сверхлюдей, и, как ни странно, оказался прав... Хорошо, что он не успел доложить об этом Розентолу... Короче, старикашка слишком много знал и потому должен сыграть в ящик. Мои ребята справились с ним вручную, чтобы не тратить патроны.
  Топоры вгрызались в тушу "кальмара", выпуская из неё кровь и внутренности. По всей комнате валялись обрубки щупальцев.
  Профессор взглянул в окно.
  - Дождь усилился. Сейчас самое время покинуть это гнёздышко.
  И он пнул голову Стейнхеджа ногой. Голова укатилась куда-то в полумрак за диваном.
  Максу нисколько не жаль было годлока Стейнхеджа, но его покоробило такое бесцеремонное обращение с останками учёного, который, даже став годлоком, наверняка продолжал консультировать Голднера и помогать ему в работе. Юноша ещё раз сказал себе, что первом же удобном случае непременно сбежит от этого душегуба.
  К Голднеру приблизился один из "истуканов".
  - Всё, босс, - прогудел он. - С ним кончено.
  Макс узнал Алекса. Звездолётчик ещё раньше заметил, что в человекоподобных годлоках остались привычки от их прежней, человеческой, жизни, и по ним можно было отличать их друг от друга. К примеру, Алекс никогда не застёгивал верхнюю заклёпку на своём комбинезоне; Бэзил имел привычку двигать челюстями; Эндрью высоко держал голову, а в движениях Элен сквозило что-то неуловимо женское.
  Вторым "истуканом", добивавшим Стейнхеджа, был Бэзил.
  - Отлично, - сказал Голднер. - Отлично, ребята! А теперь быстро в ванную. Умойтесь и наденьте другую одежду. И старайтесь не топать! Наши ночные хождения могут вызвать подозрение!
  Через полчаса заговорщики в полном составе собрались в операционной. Профессор был в потёртой кожаной куртке и высоких сапогах, "истуканы" - в военной униформе, в какой Макс видел их в Свободном. За спиной Алекса висела годлобойка. Оружие он наверняка раздобыл в городе. Но где он прятал её во время перелёта и как пронёс в лабораторию? Учитывая бешеную ненависть "кальмаров" именно к годлобойкам, было странно, что они не отобрали её у него. Выходит, "истуканы" не так тупы, как может показаться на первый взгляд!
  Беглецы прошли пустынным коридором. Дверь в кладовку, как и почти все двери в здании, была незаперта. "Кальмары" не любили замков.
  Сумеречное помещение было завалено старыми приборами и мебелью, оконные стёкла покрыты трещинами и пробоинами.
  В пятне ночного света, падавшем от окна, шевельнулась большая тень. По полу заскользили чёрные змеи щупальцев.
  - Профессор Голднер? - хрипло пробулькала человеческая голова, наполовину выдавившись из туши. - Что вы тут делаете?
  Голднер показал на неё пальцем. Алекс выстрелил, и тварь с громким хряском разлетелась на куски.
  - Быстрее! - Голднер подскочил к окну. - Выстрел могли услышать!
  Раму пришлось высаживать. Со звоном посыпались осколки.
  Беглецы спрыгнули на землю и побежали к деревьям. Сердце Макса отчаянно стучало, в голове царил сумбур, и всё же он обрадовался мелкому, тёплому, почти уже забытому дождю, который напомнил о доме и обо всём, что навсегда осталось на прежней, человеческой Зарее.
  Голднер свистнул, подзывая "истуканов".
  - Максим, запрыгивай на Элен, - сказал он.
  Макс поначалу не понял его, но, увидев, как ловко профессор взобрался на загривок Бэзила, смекнул, в чём дело.
  - Садись, - поторопил его Элен.
  Макс в один миг очутился у него на спине, и четверо человекоподобных годлоков во всю прыть понеслись к роще. Юноша подумал, что в беге на короткую дистанцию он, пожалуй, ещё смог бы посоревноваться с ними, но на длинной дистанции долго выдерживать такой темп, тем более с увесистой ношей на спине, не в состоянии ни один нормальный человек. Это под силу только годлокам.
  - Наш побег обнаружен! - крикнул Голднер, оглянувшись на дом. - Быстрее!
  Беглецы старались не углубляться в рощу. Держались её окраины. Макс, который тоже оглядывался на дом, не понимал, почему профессор решил, что их побег обнаружен. В доме не заметно было никакого движения. На первом этаже горели, как обычно, две дежурные лампы; окна второго этажа были непроницаемо черны.
  Отряд устремился напрямик сквозь заросли. Максу пришлось наклонить голову, оберегая лицо от хлещущих веток. Тело годлока, к которому он прижимался, было холодным и подвижным, под кожей перекатывались мышцы, похожие на живые существа, обитающие там независимо от самого годлока. Максу вспомнились слова Голднера, что в теле человекоподобных постоянно идёт процесс клонирования органов, и он подумал, что, наверное, под кожей перекатываются не мышцы, а все эти нарождающиеся и отмирающие внутренности.
  Впереди показался просвет. На обширном лугу смутно серели овалы флайеров.
  - Ну, точно, они уже знают! - выкрикнул Голднер. - Им сообщили по рации!
  - По-вашему, всё пропало? - отозвался Макс.
  - Об этом говорить рано, - Голднер выпрямился на загривке Бэзила, оглядел окрестности. - Охраны мало... К тому же они не знают, что у нас годлобойка!
  - Зато у них есть бластеры, - возразил юноша, заметив мелькнувшую вспышку.
  Стреляли со стороны флайеров. Стреляли вверх. Это было похоже на предупреждение.
  "Истуканы" замедлили бег.
  - Моих молодцев бластерным лучом так просто не прошибёшь, - пропыхтел профессор.
  - Но нас-то они прошибут в один момент, - ответил Макс.
  "Истуканы", скрываясь за деревьями, приблизились к опушке луга.
  - Спешиваемся, - сказал Голднер.
  Они с Максом слезли со своих носильщиков.
  - Держись на всякий случай за спинами ребят, - предупредил профессор, - хотя я больше чем уверен, что охране дан приказ по нам с тобой не стрелять. Они будут палить в наших сверхлюдей, но не в нас.
  Теперь Макс уже ясно различал у подножия ближайшего флайера четырёх "кальмаров". Двое держали в щупальцах бластеры.
  Дождевую темень снова прорезали огненные лучи. На этот раз они прошлись по земле у самых ног беглецов.
  - Вот видишь! - радостно хрипнул Голднер. - Я так и знал! Они не бьют по нам. Наше дело в шляпе.
  Он выбежал вперёд и замахал руками.
  - Я профессор Джереми Голднер! Выполняю личное распоряжение мистера Розентола!
  - Мистер Розентол только что велел вас задержать и доставить к нему, - на ломаном английском ответила человеческая голова одного из "кальмаров". Макс заметил на ней наушники со штырьком антенны.
  - Тут какое-то недоразумение, - Голднер, улыбаясь, шёл к "кальмару".
  Алекс двигался за его спиной. Годлобойка была спрятана под курткой, переброшенной через руку.
  - Прекратить разговоры! - "Кальмар" наставил на профессора бластер. - Двое людей подошли сюда, остальные остались на месте!
  - Хорошо-хорошо, подчиняюсь приказу...
  Один за другим хлопнули два выстрела, и оба "кальмара", державшие бластеры, разлетелись на куски. Вместе с ошмётками внутренностей к ногам профессора отлетел огнемёт. Профессор не погнушался его подобрать.
  Двое других охранников поспешно скрылись в темноте под флайером.
  - Я же сказал, нас с тобой не тронут, - ухмыльнулся Голднер. - Розентол ещё надеется на что-то.
  - Вон у того флайера открыт люк, - сказал Макс.
  Беглецы устремились к аппарату. Эндрью первым подбежал к трапу, но только он начал подниматься, как из чёрной глубины люка вытянулись щупальца, обхватили его и затянули внутрь.
  За Эндрью полез Алекс. Во флайере он сразу открыл стрельбу. За Алексом полез Элен, потом Макс с профессором. Услышав позади себя звуки схватки, Макс оглянулся и обнаружил, что двое "кальмаров" напали на Бэзила, поднимавшегося последним. "Истукан" отдирал от себя их щупальца.
  Профессор чертыхнулся, вскинул бластер и принялся палить по "кальмарам". Те корчились и рычали от боли, но Бэзила не отпускали.
  - Алекс! - крикнул Голднер. - Быстрей сюда!
  В тёмной глубине салона раздался ещё один хлопок, и перепачканный кальмарьими внутренностями Алекс показался в проёме люка.
  - Смотрите, за нами гонятся! - закричал Макс.
  По дороге, огибавшей рощу, катил вездеход.
  Пока Алекс всаживал пули в "кальмаров", державших Бэзила, Макс пролез в люк. В салоне он сразу же поскользнулся в "кальмарьей" крови, которой залит был весь пол. Повсюду валялись куски щупальцев и внутренностей.
  На пульте управления помаргивали лампы. Никакого другого света в салоне не было. Макс побрёл на них сквозь темноту, но тут перед ним возник "истукан".
  - Без приказа босса ничего трогать нельзя.
  - Надо взлетать! - возразил Макс. - У нас нет времени!
  - Максим, погоди, - из полумрака отозвался профессор. - Бэзил с Алексом сейчас поднимутся в машину.
  Слышалось гудение подъезжавшего вездехода. В проёме мелькнула бластерная вспышка, и в этот момент кто-то из "истуканов" захлопнул люк.
  - Отлично, все на месте, - сказал профессор. - Максим, запускай двигатель.
  Макс рванул рубильник. В сопле флайера загудело, на пульте засветились шкалы датчиков. Юноша взялся за штурвал.
  - Босс, они едут прямо на нас, - сказал Эндрью, наблюдавший за вездеходом в иллюминатор.
  - Хотят протаранить! - завопил Голднер. - Максим, взлетай!
  Аппарат взмыл так резко, что все, кроме Макса, свалились с ног и покатились по полу. По флайеру из вездехода ударили мощным бластерным лучом, но огнеупорная броня выдержала удар. Флайер быстро набирал скорость.
  Макс смотрел в лобовой иллюминатор. Внизу сквозь завесу дождя виднелось здание лаборатории. Светились все окна, горели фонари. По дороге, огибая рощу, на полной скорости неслась вереница вездеходов с включёнными фарами.
  - Едут к флайерам! - крикнул Голднер, тоже глядевший в иллюминатор.
  - Я так и знал, - отозвался Макс. - Мы не отделаемся от них.
  Он крутанул штурвал, и на лобовой иллюминатор навалились хмурые, сочащиеся дождём тучи. Флайер устремился прямо в их пелену. Не прошло и минуты, как все иллюминаторы забил тёмный клубящийся туман.
  Вскоре аппарат вырвался из туч и полетел над их бескрайним морем. Наверху раскинулось звёздное небо.
  - Курс - на экватор, - просипел Голднер, держась за скобы в стене. - До пирамид должны добраться к полудню... Нам бы только войти в них, а там мы сообразим, что делать... В пирамидах скрыта тайна пришельцев, и мы ею овладеем!
  К концу второго часа полёта ночная темнота стала отступать, и вместе с ней рассеивались облака. В их разрывах виден был океан.
  - Босс, - сказал кто-то из "истуканов", - за нами летят.
  Голднер, клевавший носом в углу, очнулся и заглянул в иллюминатор. Подошёл и Макс, на минуту оторвавшись от штурвала.
  Вдали неровной вереницей летело шесть флайеров. Наверняка это те самые, с лётного поля у лаборатории.
  - Прибавь скорость, - велел Голднер. - Они слишком далеко, у нас есть шанс оторваться.
  Но шестёрка флайеров неотступно летела за беглецами весь путь над океаном, а когда внизу потянулись леса Западного континента, к ним присоединились ещё два флайера.
  На пульте мигала лампа радиоприёма, показывая, что кто-то хочет выйти с беглецами на связь.
  - Не отзывайся, - сказал профессор. - Они не посмеют нас сбить. Мы для них слишком ценны!
  Яр поднимался над горизонтом, заливая светом необозримый лесной простор. Неприятельские аппараты были отлично видны в безоблачном небе. Их было уже десять. Похоже, беглецов преследовал весь воздушный флот Зареи!
  Только сейчас Макс понял, что с флайером ему крупно повезло. Аппарат был новейшей конструкции, доставлен годлоками с Земли или с какой-то из развитых колоний. Будь он как тот, что Макс с Филей угнали в лесу, их давно бы уже настигли и ещё в воздухе взяли бы в гравитационную ловушку, вынудив опуститься.
  Системы управления у флайеров принципиально не отличались, и Макс вёл машину без труда.
  - Пирамиды! - крикнул он. - Я их вижу!
  Голднер заглянул в лобовой иллюминатор.
  - Где они? Проклятое солнце, слепит глаза...
  - Вон там, левее! Три холма!
  - Давай к ним, быстро!
  Макс выжимал из двигателей предельную скорость, но такую же скорость выжимали и преследователи.
  - Пирамиды... - Профессор не отрывал взгляд от тёмных ступенчатых строений, выраставших из океана зарейских джунглей. - Пирамиды, сооружённые пришельцами... И мы с тобой проникнем в них...
  - Люди однажды уже проникли, и кончилось это плохо, - заметил Макс.
  - Для тебя это не может кончиться плохо, - возразил Голднер. - Так сказали жрецы легасков, а я им почему-то верю. Я читал отчёты экспедиций. Их участников губили не пирамиды, а джунгли. Джунгли - вот что самое опасное! Если мы доберёмся до одной из этих древних громад и найдём вход, то, считай, мы выиграли. Легаски верят, что тот, кто попадёт в пирамиды, обретёт могущество и бессмертие. И наверняка это правда! Туземцы живут здесь тысячи лет и знают всё!
  Максу хотелось сказать, что его мать побывала в пирамидах и не обрела ни могущества, ни бессмертия. Но он промолчал, вцепившись в штурвал. Спорить с фанатиком было бесполезно.
  
  
  Глава 22
  Отчаянное положение
  
  Макс много раз видел пирамиды на фотографиях и в документальных фильмах, но в реальности они оказались ещё грандиознее. Самая высокая называлась "Первая", или "Главная". Остальные, соответственно, "Вторая" и "Третья". Третья называлась ещё "Розовой" за свою чуть более светлую окраску. Высота пирамид превышала пятьсот метров, и располагались они как бы в вершинах равностороннего треугольника. Зарейцы во время последней экспедиции проникли во Вторую пирамиду, и Макс повёл флайер к ней.
  - Босс, на нас что-то летит, - бесстрастно констатировал кто-то из "истуканов".
  Почти сразу после этих слов салон озарился ярким светом, ворвавшимся из иллюминаторов правого борта. Вспышка тут же погасла.
  - Ещё одно летит, - сказал тот же "истукан".
  Макс бросил взгляд на экран локатора. Неприятельские флайеры высвечивались на нём в виде овальных объектов. Локатор показывал, как от одного из них отделился совсем небольшой объект и помчался вперёд. На экране он был немногим крупнее точки.
  - Торпеда! - закричал юноша. - Надо приземляться!
  Не дожидаясь согласия Голднера, он налёг на штурвал. Флайер круто вильнул и устремился вниз.
  - Не может быть, - хрипел профессор, катаясь по полу. - Они не могут в нас стрелять... Мы слишком ценны...
  Светящийся конус второй торпеды прошёл над тем же правым бортом и на мгновение залил салон ослепительным белым светом.
  Вторая торпеда, как и первая, умчалась в небо.
  - Торпеду отразило защитное поле флайера, - догадался Макс. - Автоматически сработала система защиты!
  Голднер снова подошёл к иллюминатору.
  - Приземлись ближе к пирамиде. Лучше к ней вплотную, а ещё лучше - прямо на её ступень... Не желаю топать по джунглям...
  Флайер летел на полной скорости. Преследователи снова выстрелили, и снова торпеда не долетела до беглецов, отразившись от невидимой преграды.
  Макс теперь при всём желании не мог набрать высоту - неприятельские флайеры летели прямо над ним. Зареец начал тормозить, высматривая место для посадки. Зелёное море не всюду было сплошным, кое-где оно расступалось и показывались поляны, поросшие сочной травой и крупными красными, жёлтыми и белыми цветами. По рассказам бывалых людей Макс знал, что эти поляны представляют самую большую опасность в джунглях. Зелёная травка и цветы растут поверх трясины, в глубине которой обитают жуткие твари, которые жрут всё, что затягивает в их болотный мир.
  В окрестностях пирамид джунгли поредели. Чем ближе к древним исполинам, тем более низкорослыми и чахлыми становились деревья, а непосредственно вблизи пирамид и вовсе росли только репейники и редкая травка. В эту зону Макс и направил флайер.
  Дотянуть до неё не удалось: преследователи летели наперерез с явным намерением пойти на таран. Макс вдавил рычаг тормоза. Всех в салоне бросило вперёд, а секунду спустя раздался страшный скрежет. Машину трясло и било брюхом о землю. Юноше едва удалось дотянуться до переключателя турбины. Гул начал быстро затихать. Флайер, ещё несколько раз с грохотом треснувшись о грунт и подняв тучу пыли, наконец встал.
  В салоне пахло дымом.
  - Кажется, приехали, - Макс встал с пола и, шатаясь, подошёл к ближайшему иллюминатору.
  Флайер стоял на открытом месте у окраины леса, зарывшись брюхом в сухую почву. Яр бил юноше в глаза. Макс подошёл к другому иллюминатору и увидел пирамиду. Её тёмная громада закрывала половину неба. Вблизи ступени выглядели не так, как издали. Они были не отвесными, а немного скошенными. Плиты, из которых они состояли, растрескались и в некоторых местах разрушились под напором ветра, солнца и времени.
  - Войдём в неё, пока твари не приземлились, - хрипел профессор, ползком подбираясь к люку.
  - Вход ещё надо найти, - сказал Макс, - а это не так просто. Но даже если найдём, то лезть в неё, не имея запасов воды и питья...
  - Это наш единственный шанс! - в ярости перебил Голднер. - Всё остальное - гибель! А еду и питьё я взял. Вон, у Эндрью в рюкзаке.
  Кто-то из "истуканов" раскрыл люк. В полутёмный салон хлынуло солнце. Начал автоматически выдвигаться трап.
  Профессор спустился первым. Когда спускался Макс, слева и справа садились флайеры преследователей. Сразу два флайера опустились между беглецами и пирамидой. Из раскрывшихся люков чёрным месивом повалили "кальмары". Их были десятки, сотни. Бледный как полотно профессор попятился назад, в салон.
  - Максим, поднимай машину!
  - Не получится. Реактор вовсю дымит. При попытке взлёта он взорвётся.
  Голднер тяжело дышал.
  - Тогда забаррикадируемся внутри!
  - А вы захватили противогазы? - Макс, несмотря на отчаянное положение, старался сохранять хладнокровие. - Кабина наполняется дымом.
  Голднер в исступлении сжал кулаки. Вожделенная пирамида была близка, её ступени, казалось, находились на расстоянии вытянутой руки, но путь к ней преграждали "кальмары". Их чёрная волнующаяся масса, глухо гудя и шелестя бесчисленными щупальцами, надвигалась со всех сторон.
  Алекс вскинул годлобойку.
  - У нас только три патрона, босс.
  Голднер смотрел на него тупо.
  - Может, попробовать залезть на флайер? - сказал Макс, как бы рассуждая сам с собой. - Стенки у него гладкие, твари не сразу поднимутся на них... Это позволит нам прожить несколько лишних минут.
  Профессор, яростно выругавшись, махнул рукой.
  - Ладно, полезли!
  - Только надо бы взять трос, - прибавил Макс. - Без него мы все не поднимемся. Я видел его в салоне, справа.
  Профессор отправил за тросом Бэзила.
  Овальный металлический корпус летательного аппарата достигал в высоту пяти с половиной метров. "Истуканы", как акробаты, встали на плечи друг другу. Прежде чем начать подъём по их телам, Макс обвязался тросом.
  Он влез первым. За ним поднялся профессор. Оказавшись на крыше, Макс привязал конец троса к выступу на самой верхушке. "Истуканы" взбирались по одному, держась за трос.
  Тем временем "кальмары" подступили к подножию флайера и затопили своими тушами всю местность вокруг. В первых рядах шли безголовые. Их головастые командиры, как всегда, пустили их перед собой.
  Последним на крышу поднимался Бэзил. Один из "кальмаров" полез за ним, цепляясь за трос, и даже попробовал дотянуться до него щупальцем, но Алекс снёс его выстрелом из годлобойки.
  Когда Бэзил взобрался, Элен с Эндрью вытянули трос, пресекая попытки "кальмаров" залезть на флайер.
  - Ну, вот мы и у пирамид, - сказал Макс. - Прекрасный вид, профессор, вы не находите? - И он провёл рукой, показывая на чёрное шевелящееся скопище вокруг флайера.
  - Тебе следовало посадить машину на ступень пирамиды, как я тебе велел, - ворчливо отозвался Голднер.
  - Тогда бы мы уж точно разбились. Мы и так уцелели чудом.
  Макс уселся на носу флайера, всем своим видом показывая, что ему всё безразлично.
  Ему и в самом деле ни о чём не хотелось думать. Усталость после долгой бессонной ночи, палящее солнце, зной, годлоки, чувство полной безнадёжности - всё вместе навалилось на него, вызвав состояние апатии.
  Раскалённый диск Яра дышал жаром, нагревая металлическую обшивку флайера. В воздухе не чувствовалось никакого движения. Макс, прикрыв ладонью глаза, разглядывал каменную громаду, поднимавшуюся, казалось, к самому небу. Кое-где по ступеням тянулись вьющиеся растения - такие же тёмные, как сами ступени. Они как будто росли здесь все эти века и успели впитать в себя цвет древних камней. Трещины в некоторых местах были довольно внушительными. Макс подумал, что через какую-нибудь из них можно проникнуть внутрь пирамиды. В синеве медленно парили длиннокрылые клювастые птицы. Они слетались сюда, словно чуя добычу.
  "Кальмары" раздражённо гудели; их щупальца скребли по обшивке флайера.
  - Голднер, - раздался старческий надрывный голос, усиленный динамиком. - Ты умрёшь. Мальчишка тоже умрёт. Твои псевдочеловеческие порождения мы уничтожим.
  - Ты ненадолго переживёшь меня, Розентол! - откликнулся профессор. - Твои дни сочтены, и ты это прекрасно знаешь! Тебя ничто не спасёт! - Он натужно расхохотался. - Да, человеческие головы умрут в вас всех, и на планете останутся только безголовые твари, фактически - животные, которые погибнут, когда прилетят земляне! А они прилетят, не сомневайтесь! Да, Розентол, эксперимент с кальмарами с самого начала был неудачен, и он скоро закончится. Закончится быстрее, чем ты думаешь!
  - Ты умрёшь мучительной смертью, - дрожа от ярости, пообещал властительный годлок.
  Он умолк, а ещё через пять минут среди "кальмаров" началось движение.
  - Они что-то задумали, - пробормотал Голднер. - Но взобраться сюда им будет не так-то просто. Еды и питья при экономном расходовании мне хватит на трое суток... Главное - питьё... - Он мутными глазами посмотрел на Макса. - Пару-тройку литров крови я из тебя выкачаю, это тоже питьё...
  Макс невесело усмехнулся.
  - Вы рассуждаете так, будто попали на необитаемый остров. Мы не на острове, профессор. Есть десятки способов снять нас отсюда. Самый простой - подняться на флайере и сбросить на нас дюжину годлов. И вам уже не понадобятся ни еда, ни питьё.
  - Помалкивай, если не можешь предложить ничего дельного!
  - А что тут предложишь? Я же сразу сказал: на этой крыше мы отсрочим смерть лишь не несколько минут.
  В следующий момент он едва не скатился вниз: махина флайера покачнулась, а затем стала раскачиваться. Позеленевший от ужаса профессор вцепился в Эндрью, который, стоя на четвереньках, держался за трос у выступа.
  - Вот вам весьма эффективный способ добраться до нас, - сказал Макс, удерживая равновесие на качающейся поверхности. - Судя по действиям годлов, они собираются завалить флайер набок... Кстати, это не так трудно...
  В ответ Голднер разразился ругательствами. Цепляясь за "истуканов", он подобрался к выступу и схватился за канат.
  "Кальмары" дружно, словно по взмахам чьей-то дирижёрской палочки, раскачивали флайер всё сильнее и сильнее. А с правой стороны росла целая гора из их тел. Они взбирались друг на друга, подминая под себя и давя своих собратьев.
  - О, ещё один способ! - сказал Макс.
  
  
  Глава 23
  Бой на болоте
  
  Макс вздрогнул, услышав пронзительный рёв. Из леса вышли два хорора. Чудовищные гусеницы толщиной с флайер выглядели при свете дня ещё отвратительней и ужасней, чем в ту грозовую ночь, когда встретились Максу в джунглях. Изгибаясь своими мощными телами, которые казались мохнатыми из-за множества ядовитых шипов, разинув во всю морду круглые пасти, они быстро приближались к группе влиятельных годлоков, находившихся ближе к лесу, в стороне от основного воинства. Влиятельные бросились бежать, но вслед за ними полетели два длинных раздвоенных языка. Каждый из них мгновенно нашёл свою добычу. Намертво приклеенные к языкам, два годлока затрепыхались, забили щупальцами. Секунды не прошло, как языки уволокли их каждый в свою пасть.
  Раскачивание флайера прекратилось. К хорорам поспешили головастые "кальмары" с бластерами. По мордам чудовищ ударили лучи. Чудовищам это не понравилось. Заревев ещё пронзительнее, они попятились назад.
  - Босс, смотрите, там что-то прыгает, - Бэзил показывал куда-то направо.
  Макс с Голднером обернулись.
  - Это креки! - в волнении закричал юноша. - А на каждом креке - легаск! Они скачут к нам!
  - Легаски? - Голднер оживился. - Они должны нас спасти! Ты же знаком с их жрицей!
  Аборигены появились вовремя: вооружённые бластерами годлоки были отвлечены хорорами и явно не успевали помешать крекам и их наездникам добраться до осаждённых. Сейчас вокруг флайера находились в основном безголовые, которые вряд ли могли что-либо сделать.
  Максу тут же подумалось, что появление хороров было не случайным: легаски, обладавшие таинственной властью над здешним зверьём, наверняка нарочно направили их сюда, чтоб они отвлекли на себя бластерный огонь.
  Безголовое годлочье воинство заволновалось, почуяв угрозу в этих невесть откуда взявшихся скакунах. "Кальмары" с бластерами поспешили назад, к флайеру, стреляя на ходу. Но пока они бежали, скакунам удалось перепрыгнуть через чёрную массу, окружавшую летательный аппарат, и вскочить на его крышу. Они изо всех сил семенили лапами, стараясь удержаться на гладкой поверхности.
  - Держите их, а то они свалятся! - вопил Голднер. - В них наше спасение!
  Два "истукана" попытались ухватить ближайшего к себе крека за лапы, но легаскская "лошадка", взвизгнув, шарахнулась от них и рухнула со своим наездником в самую гущу годлочьей стаи. Её и легаска тут же захлестнули десятки щупальцев.
  Легаск на втором креке крикнул что-то, обернувшись к Максу. Тот понял всё без перевода. Зареец метнулся, рискуя угодить под мощные, непрерывно семенящие лапы, и вцепился в протянутую руку аборигена.
  - Эй, стой! - заревел профессор. - А я?... Максим, скажи ему, пусть и меня возьмёт!
  Он отпустил трос и зашагал к креку.
  Не успел Макс опомниться, как оказался закинут на хребет скакуна.
  - Эндрью, Бэзил, хватайте тварь за ноги! - надрывался Голднер. - Стой, стой, щенок!...
  Но крек уже оттолкнулся от флайера, причём с такой силой, что аппарат качнулся, заставив Голднера опуститься на четвереньки.
  Прыжок над "кальмарами" закончился для скакуна плачевно. Получив бластерным лучом удар по брюху и лапам, он взвизгнул, перевернулся в воздухе, пролетел по инерции ещё какое-то расстояние и свалился в густую траву у самого леса. К счастью для наездников, он упал в таком месте, где не было годлоков, причём упал на брюхо, а не на спину. Крек напрягался, пытаясь снова прыгнуть, но прыжка не получалось: обгорела одна из двух его мощных толчковых лап.
  В конце концов лапы его подогнулись и он уткнулся носом в мох. Абориген с Максом спешились. Легаск издал резкий отрывистый звук и бросился в заросли, увлекая за собой зарейца.
  Под ногами беглецов хлюпала болотистая почва, за спинами сверкали бластерные вспышки. К счастью, преследователи были далеко, лучам трудно было проникнуть сквозь завесу растительности, сомкнувшуюся за путниками.
  Замедляя шаг, Макс с легаском удалялись от флайера и "кальмаров". Заросли становились гуще, а почва - мягче. Вскоре юноше стало казаться, что они забрели в самую топь. Он несколько раз проваливался выше колена в болотную жижу. Легаск, шедший впереди, показал пальцем вниз. Макс мгновенно понял, что идти надо след в след.
  Постепенно почва становилась суше. Видимо, болото здесь кончалось. Пройдя ещё немного, они вышли на свободную от зарослей возвышенность, где находилось не меньше двухсот легаскских воинов. Невдалеке паслись креки.
  Несколько аборигенов направились навстречу беглецам.
  - Агракх! - воскликнул Макс, увидев светло-серого с рыжим пятном легаска, шедшего впереди остальных.
  - К тебе благосклонны духи пирамид, - сказал Агракх, подойдя. - Креки добрались вовремя и ты избежал гибели.
  - Вот-вот, мне почему-то тоже показалось, что вы знали, что я там!
  - Конечно, знали.
  - Откуда?
  Задав этот вопрос, Макс тут же поморщился в досаде: мог бы и не спрашивать, ведь это телепаты!
  Агракх, понимая, что в ответе нет необходимости, жестом поманил зарейца за собой и зашагал к воинам. Те при их приближении расступились. В воине, вышедшем вперёд, юноша узнал Выйяга. Тот держал небольшой, весь в саже и болотной жиже чемодан.
  - Чемодан с излучателем! - радостно закричал Макс.
  - Мы получили его сегодня утром, - перевёл Агракх легаскскую речь Выйяга. - Он ушёл в топь вместе с кусками металла, упавшего с неба, но кхунхи вернули его нам.
  - Кхунхи? - не понял юноша.
  - Это демоны, живущие в болотах, - объяснил Выйяг. - Они громадные и очень прожорливые, но металл - не их еда. Каракатицы трое суток взывали к ним, пока главный кхунх не выкинул чемодан. В благодарность Каракатицы поклялись принести ему много еды.
  Макс уже ничему не удивлялся. В своё время он стал свидетелем того, как Агракх "заговаривал" свирепых лесных тварей; почему бы не предположить, что легаски "заговорили" и обитателя болот?
  - Кхунх - самый злобный и недоступный демон, - произнёс Выйяг, отвечая на его мысли. - Нам пришлось долго звать, чтобы он ответил.
  И предводитель легасков не без торжественности вручил Максу чемодан. Юноша положил его перед собой и принялся осматривать замки.
  Агракх перевёл слова Выйяга:
  - Теперь ты должен выполнить клятву.
  - Выполню, обязательно выполню, - сказал Макс, возясь с запорами. - Но сначала надо расправиться с годлами. Это главное. Та штука, которая лежит в чемодане, должна помочь нам...
  - Годлоки пришли в наш мир по вине того человека? - спросил Агракх, показывая рукой в сторону пирамиды.
  Макс привстал, вглядываясь туда, куда показал абориген. Среди зарослей открывался узкий просвет, в котором виднелось подножие пирамиды и флайер, на верхушке которого сидели Голднер и его "истуканы". Флайер чёрной шевелящейся массой окружали "кальмары".
  Максу было плохо видно, но, похоже, они снова начали раскачивать аппарат.
  - Ну да, это он создал первых годлоков. А потом они сами стали размножаться.
  Выйяг что-то произнёс.
  - Он демон, - перевёл Агракх. - И его слуги - демоны, служители тьмы. Силы света покарают их.
  - Его сейчас разорвут годлы, - юноша снова склонился над чемоданом. - Не пойму, как же это открывается...
  Через четверть часа неудачных попыток открыть чемодан он сник, осознав, что голыми руками замки не взять.
  Выйяг что-то негромко проклекотал, и к чемодану подступили его воины. Звездолётчик изумился, увидев в руках одного из них бластер.
  - Убийственная игрушка демонов, - перевёл Агракх слова их предводителя. - Мы получили её от призраков на границе наших земель. Она изрыгает огонь намного горячее того, которым мы освещаем наши жилища. Им можно размягчить металл и открыть чемодан.
  - Точно-точно, - зареец оживился. - Надо бить лучом по замкам! Хотя, наверное, это может повредить излучателю...
  - Не беспокойся, то, что тебе нужно, не пострадает, - ответил Выйяг. - Оно находится во втором чемодане, внутри этого.
  Макс вспомнил, как Агракх демонстрировал аэрокосмическим академикам свою способность видеть сквозь бумагу. Наверняка легаски и сквозь металл способны видеть...
  - Оно вот здесь, - Выйяг провёл ладонью по чемодану, показывая место, где лежит излучатель. - В самой середине.
  - Надо быстрей открыть замки! - воскликнул Макс. - Излучатель нужен прямо сейчас!
  Словно подтверждая его слова, послышался глухой гул, и над верхушками деревьев проплыл сверкающий на солнце серебристый овал флайера.
  - Летающий боб, - сказал Агракх. - В нём годлоки.
  Покружив над поляной, флайер улетел в сторону годлочьего воинства.
  Легаск - обладатель бластера, умел неплохо с ним управляться. Огненный луч вонзился в один из замков. Полетели искры.
  Взламывание чемодана продвигалось с трудом, несмотря на сверхвысокую температуру луча: чемодан был изготовлен из особо тугоплавкого сплава. Легаск время от времени выключал бластер, и его товарищи принимались долбить по раскалённой добела обшивке каменными зубилами.
  Флайер показался снова. Над поляной его ход замедлился, а потом он и вовсе завис на месте. Вскоре к нему присоединился второй флайер. Макс следил за ними с тревогой, пытаясь понять, что будут делать легаски, если сейчас из люков посыплются годлоки. Отступать было некуда - цветочные поляны, лежащие справа и слева, были смертельно опасными болотами.
  Легаски, почуяв опасность, засвистели, подзывая креков. Выйяг что-то сурово пророкотал, и его подчинённые ещё яростнее заработали зубилами. Раскалённый металл трескался и отваливался кусками. Наконец случилось то, чего так боялся зареец: из флайеров посыпались твари. Многие упали в болото и скрылись в трясине, но большинство свалились на твёрдую почву или при падении вцепились в деревья. С них они резво сползали вниз.
  С наружным чемоданом было покончено. Открыть внутренний оказалось гораздо легче: его замки открылись от простого нажатия.
  Макс, волнуясь, взял излучатель в руки. Это был небольшой лёгкий прибор удлинённой формы, с прикладом, позволявшим держать его в руках. Вместо дула у него был раструб, а вместо прицела - маленький экран. Макс быстро сориентировался в обозначениях. Крайняя кнопка слева была включателем. Нажав её, он услышал щелчок, засветился экран, на нём появились розовые полоски. Они медленно текли сначала слева направо, потом справа налево.
  Высыпал своих годлоков и второй флайер, после чего оба аппарата улетели назад, к пирамиде. Со всех окрестных деревьев слышался шум и треск от спускающихся тварей.
  - В твоих руках магическая вещь, - перевёл Агракх слова Выйяга. - Ты единственный среди нас можешь приказать ей остановить демонов. Прикажи скорее.
  "Безголовые", руководимые головастыми командирами, отсекли основную часть легаскского отряда от креков и начали теснить аборигенов к болоту. Копья и единственный бластер не в состоянии были остановить их наступление. Как всегда при численном перевесе, годлоки "пёрли мясом". Легаски пустили в ход трубки, заряженные маленькими стрелами с парализующим ядом. Они дули в трубки, пуская стрелы в годлоков. На тварей эти стрелы почти не оказывали действия. У края болота, видя, что отступать некуда, легаски сошлись в яростной рукопашной схватке с передовой линией годлоков. Они дрались трезубцами и отточенными, как бритва, каменными кинжалами. У "безголовых" не было ничего, кроме щупальцев. Твари оплетали ими легасков и подминали под себя, давя их своей массой. Положение легасков стало критическим: с трёх сторон была топь, с четвёртой лезли годлоки.
  Выйяг, не дожидаясь, когда Макс включит прибор, кинулся в гущу битвы. С Максом остался Агракх. Он не сводил с юноши глаз.
  - В этой вещи таится сила, - твердил абориген. - Выпускай её скорее.
  Зарейцу было ясно, что излучатель, снабжённый для удобства пользования ремнём, создан для применения в полевых условиях, а значит, должен быть прост в обращении. При повороте переключателя полоски на экране задвигались быстрее. Переключатель явно регулировал силу сигнала, но Максу было непонятно, как посылался сам сигнал. Наверняка всё дело заключалось в этих световых полосках. При дальнейшем вращении переключателя они слились в толстые полосы и потемнели. На годлоков всё это не действовало. Они продолжали теснить легасков к болоту. Максу с Агракхом приходилось отступать вместе со всеми.
  Легаски сгрудились на береговой полосе, где смешались с годлоками в одну хрипящую, рычащую, воющую кучу. Происходящее уже не походило на осмысленную битву - это была исступлённая схватка двух звериных стай. Дерущиеся с криком срывались в топь, продолжая драться и там. Смертоносная трясина быстро затягивала и тех и других.
  Твари были уже рядом с Максом. Агракх бросился прикрывать его от напиравшего огромного годлока, но руку и ногу аборигена оплели щупальца, и его потянуло к твари. В ту же минуту и сам Макс, получив толчок в спину, не удержался и полетел на землю.
  
  
  Глава 24
  Излучатель в действии
  
  Макс, падая, едва не выпустил прибор из рук. "Проклятье, - мысленно стонал он, - ну как же тут создаётся сигнал? Это должно быть очень просто..."
  Он докрутил обе рукоятки до упора. Колеблющиеся полоски на экране слились в пятно. Годлок захлестнул щупальцем его предплечье, заставив оторваться от прибора. Макса потянуло к твари, и в этот момент произошло невероятное: годлоки замерли. Их тела и щупальца напряжённо завибрировали, словно от внезапной боли. Застыли и легаски, но причиной тому был не ультразвук, а сильнейшее изумление. Секунду или две битва представляла собой странное зрелище: противники замерли, как по мановению волшебной палочки. Наконец легаски начали высвобождаться из объятий своих противников, дрожащих, не двигающихся с места и лишь бестолково шевелящих щупальцами.
  Макс дотянулся до прибора, взял его и начал водить раструбом по сторонам, стараясь охватить им всю возвышенность, заполненную годлоками. Не забывал и про деревья, на которых ещё висело немало тварей. Они падали с них и оставались лежать.
  Рядом поднялся Агракх. Легаск, как всегда, казался невозмутимым.
  - Они живы, - он показал на годлоков. - Сила магической вещи заставила их замереть. Но когда сила кончится, они снова набросятся на нас.
  Видимо это понимали и воины. Пользуясь моментом, они всаживали в годлоков копья и рубили их топорами.
  Агракх и Макс с включённым излучателем двинулись по краю болота в обход скопища "кальмаров". К ним подошёл Выйяг.
  - Пусть сила действует, - сказал он. - Мы должны добить всех демонов.
  - Этой вещью можно заставить демонов идти туда, куда я захочу, - объяснил Макс. - Сейчас попробую это сделать.
  - Направь их в болото. Будет хорошая пожива для кхунхов!
  Макс с минуту крутил рукоятки, меняя характер сигнала. Годлоки то оживали, то замирали вновь. Ожив в очередной раз, они не кинулись на легасков, а сбились в груду. Легкое движение излучателя - и груда дружно шарахнулась. У юноши радостно забилось сердце. Кажется, он понял, как управлять излучателем!
  Он слегка повёл излучателем влево, и орава годлоков, как по команде, подалась влево. Он снова повёл излучателем, направляя годлоков в болото. Те дружно ринулись туда, как будто стремились как можно быстрее добраться до трясины, толкались, налезали друг на друга, плюхались в жижу и погружались в неё с глухим чавканьем.
  Через пять минут на поляне остались только годлоки, покалеченные легасками. Они были живы, но не могли двигаться.
  - Эти пусть остаются здесь, - сказал Выйяг. - Их добьёт лес.
  Макс показал в направлении пирамиды.
  - Там осталось много годлов, - сказал он. - Их тоже надо бы загнать в болото.
  - Сделай это, - ответил предводитель легасков.
  Отряд с Максом впереди направился к пирамиде.
  Скоро почва стала суше, лес поредел. Открылась пустошь у основания пирамиды. Там по-прежнему стояли флайеры и сновали "кальмары". Крыша флайера, на которой совсем недавно спасались Макс с Голднером, пустовала. Макс поискал глазами профессора с его "истуканами". Их нигде не было. Скорее всего, они были уже мертвы.
  Макс наставил раструб излучателя на годлочье сборище. Твари замерли. Затем, повинуясь движению прибора, дружно попятились в сторону. Как видно, излучение проникало и в летательные аппараты, потому что находившиеся в них твари выпрыгивали оттуда и присоединялись к общей массе. Глянцево-чёрное, переливающееся на солнце стадо годлоков двинулось к лесу.
  Внезапно Макс насторожился. Когда годлоки отошли, он увидел "истуканов" и Голднера. Они были живы! Стало быть, эту "тёплую компанию" "кальмары" по какой-то причине не стали приканчивать!
  Получив свободу, все пятеро улепётывали к пирамиде. На ходу профессор залез одному из "истуканов" на загривок, и те припустились бегом. Макс окатил их излучением, но никто из "истуканов" даже не обернулся. Выходит, прав был Голднер, когда говорил, что на человекоподобных излучатель не действует!
  Впрочем, зарейцу сейчас было не до них. Скопище "кальмаров", пока он отвлёкся на беглецов, остановилось и сделало поползновение разбежаться. Макс снова наставил на годлоков излучатель. "Кальмары" сгрудились и всей массой ринулись туда, куда гнал их звездолётчик: в топкие джунгли, и дальше - в болото.
  Чтобы убедиться, что все годлоки сбились в одну груду, Макс поводил излучателем по окрестностям, захватывая и верхушки деревьев. Больше тварей не появлялось. Все "кальмары", что прилетели на флайерах - и головастые, и безголовые, были перед ним. Головы высовывались из туш и некоторые, похоже, отчаянно ругались. Их тела больше не подчинялись им!
  Макс в сопровождении Выйяга и воинов "вёл" годлоков до самого болота. Иногда, играя прибором, он заставлял их замирать, двигаться направо или налево. В топь он их всех кинул одним резким движением излучателя. Зрелище было впечатляющее. Торопясь умереть, "кальмары" толкались и лезли вперёд по телам своих товарищей, а попав в трясину, даже не трепыхались, лишь человеческие головы вопили в ужасе.
  Когда с годлоками было покончено и поверхность зловещей "поляны" вновь затянулась зелёной ряской, под ней то тут, то там начали вырастать бугры и неторопливо двигаться в разных направлениях. Бугры опадали, потом в других местах они появлялись снова. Иные бугры вырастали настолько, что казалось - ещё немного, ряска разорвётся и появится болотное чудовище.
  - Кхунхи, - сказал Агракх, остановившись рядом с Максом. - Они всплыли из глубины и пожирают годлоков. Они чуют нас. Нам лучше уйти отсюда.
  Макс и легаски вернулись к пирамиде. Только сейчас юноша обратил внимание, как немного осталось этих лесных людей. Короткая битва у болота унесла жизни большей их части, а у многих, что уцелели, были переломаны руки или ноги. Раненые даже не стонали. Тех, кто не мог идти, несли их товарищи.
  Привал устроили у подножия пирамиды. Макс отправился осматривать флайеры. Теперь все они достанутся зарейцам. С помощью излучателя и флайеров люди окончательно уничтожат годлоков на планете. В том, что это произойдёт, он не сомневался.
  Со стороны джунглей донёсся пронзительный стрёкот креков. Скакуны возвращались к своим хозяевам, повинуясь их неслышному зову. Один за другим они шлёпались вблизи легасков и замирали, лишь туловище покачивалось на согнутых лапах.
  Агракх рассказал о событиях в Свободном. Годлоки взяли его штурмом, многие жители погибли, но большинство спаслось, прорвавшись в вездеходах. Сейчас за ними движется многочисленная армия годлоков. Легаски по мере возможности оказывают беглецам помощь, снабжая пищей и указывая тропы.
  - Тогда что же мы ждём? - воскликнул Макс, закидывая излучатель за спину. - Надо как можно скорее добраться до них! Скажи Выйягу, что я должен быть с людьми, а пирамиды подождут. Они тысячи лет стояли, постоят ещё немного, ничего с ними не сделается. Я полечу на флайере. Мне нужен проводник, который знает, где сейчас люди.
  Агракх которотко поговорил с Выйягом и вернулся к Максу.
  - Выйяг сказал, что флайер - порождение демонов, Каракатицы на нём не полетят. Поскачем на креках.
  - А мы найдём людей, бежавших от годлоков?
  - Легко. В лесу от легаска может скрыться только легаск, а человек - никогда.
  Сидя на хребте крека, Макс оглядывался на пирамиду. Её грань, обращённая к нему, тонула в тени, но он заметил на ней смутные фигуры. Профессор со своими "истуканами" взбирался уже на третью ступень. Один из человекоподобных двигался по ней, заглядывая в крупные трещины и разломы на облицовке.
  Макс обратил на них внимание легасков.
  - Вон там человек, создатель годлоков, а с ним его мутанты.
  Выйяг что-то коротко проговорил.
  - Эти демоны, они вышли из нижних миров и теперь возвращаются туда, - перевёл Агракх.
  Пока на креков поднимали раненых, юноша наблюдал за четвёркой. "Истукан", шедший впереди остальных, скрылся в разломе. За ним туда же последовал Голднер...
  - Они нашли вход! - в волнении крикнул юноша.
  Выйяг, не ответив, дал команду к старту. В ту же минуту у Макса захватило дух и в глаза брызнуло солнце. Вся стая креков поднялась в воздух и после длинного прыжка опустилась на вершины деревьев на другом берегу болота.
  Взлёты в бездонную синь и падения в ядовито-зелёный сумрак заставили юношу забыть обо всём на свете. Джунгли проносились, скрывая под своим покровом топи и зверьё. В ушах свистел ветер. Легаски, как видно, очень торопились, привалов не делали, и это не могло не радовать Макса, которому хотелось как можно скорее добраться до людей. Освоившись со скачкой, он уже безошибочно угадывал, куда опустится его крек, чтобы сделать новый прыжок. Временами он оглядывался на пирамиды. Отступая вдаль, их ступенчатые силуэты становились правильнее и строже.
  Через четверть часа все креки, кроме того, на котором скакал зареец, свернули в сторону и исчезли вдали. С Максом остались только Агракх, Выйяг и ещё один воин, управлявший креком.
  О том, что люди близко, Макс догадался по флайеру, показавшемуся вдали над джунглями. Юноша решил провести небольшой эксперимент: усилить мощность ультразвука и попробовать дотянуться им до флайера. Перехватив прибор, он включил излучатель. Агракх, сидевший сзади, крепче стиснул Макса за бока. Когда крек в очередной раз подпрыгнул и полетел, зареец направил раструб прибора прямо на флайер. Летательный аппарат несколько секунд продолжал движение, и вдруг резко клюнул носом. В ту же минуту и крек пошёл на снижение. Флайер рухнул. До Макса донёсся глухой звук взрыва.
  А ещё через пару прыжков Выйяг показал ему на группу высоких деревьев, кроны которых были густо облеплены годлоками. Наверняка в этой части джунглей их скопилась целая армия. Значит, тут были люди!
  Легаск, управлявший креком, заставил его свернуть в сторону: у годлоков имелись бластеры, и он не собирался рисковать. Крек опустился на обломанный ствол сухого дерева. Макс понял, что пришла пора действовать. Он привстал, поднял излучатель выше и провёл раструбом слева направо, словно гигантской невидимой метлой сметая тварей с деревьев. Упав, они оставались на месте, парализованные ультразвуком.
  Выйяг что-то произнёс и показал рукой направо.
  - Там болото, - перевёл Агракх.
  Макс погнал всю ораву годлоков туда. Те бежали послушно и вскоре скрылись в зарослях.
  Крек снова взлетел, и тут вдруг Макс содрогнулся всем телом и уткнулся лицом в спину Выйяга. Агракх успел подхватить его. Излучатель выскользнул у юноши из рук и повис на ремне.
  Крек опустился в центре площадки, окружённой вездеходами и поваленными деревьями. К нему со всех сторон бежали люди. Все были в противогазных масках: только что пролетевший флайер выпустил снотворный газ. Вдохнувший его Макс был без сознания.
  
  
  Глава 25
  Пробуждение
  
  Юношу сняли с крека и уложили на расстеленный на земле плащ. Кто-то натянул ему на лицо маску. Один из военных снял с его груди излучатель.
  - Это он! - крикнул, подбегая, Прем Чанг. - Прибор, который я вёз с Земли!
  Веснин переглянулся с Григорьевым. Оба сжимали в руках годлобойки и, как и все вокруг, были черны от годлочьей крови.
  - Значит, это он только что убрал отсюда годлов? - спросил Веснин, кивая на Макса.
  - Конечно, он! - ответил землянин. - Я сразу, как только годлоки посыпались с деревьев, понял, что это действует излучатель! Легаски всё-таки нашли его!
  - Но как парень оказался у легасков? - озадачился Веснин. - Он же пропал в ту ночь, когда годлоки ворвались в Свободный.
  - Потом спросим у него, а сейчас несите его в санитарную палатку, - распорядился президент.
  Выйяг и его воин, не вступая в контакт с "демонами", вскочили на крека и ускакали. Агракх остался в лагере.
  Прем Чанг с излучателем наперевес, в сопровождении Григорьева и большой толпы взволнованных военных направился к той оконечности лагеря, напротив которой ещё оставались уцелевшие годлоки. И хотя атаковать они уже не пытались, Прем Чанг заставил их всех сбиться в груду и идти к ближайшему болоту.
  Снотворный газ к тому времени рассеялся. Все в лагере сняли маски. Сняли её и с Макса. Пробуждаясь, он вдохнул воздух полной грудью, разлепил ресницы.
  Палатка была полна ранеными. Единственная электрическая лампочка еле тлела, и Максу на миг показалось, что он снова в лагере под Елоховкой.
  Вспомнив об излучателе, он в беспокойстве привстал.
  - А где прибор? Прибор, который действует на годлов?
  Над ним склонились две женщины, судя по красным крестам на камуфляжных куртках - медсёстры.
  - Не беспокойтесь, всё в порядке, - сказала старшая медсестра. - Излучатель был при вас, когда вас нашли, и с его помощью годлоков утопили в болоте.
  - Отлично, значит, я его не потерял!
  - Годлоков поблизости нет, поэтому отдыхайте спокойно.
  - У вас крепкий организм, - прибавила вторая медсестра. - Обычно те, кто наглотался газа, спят гораздо дольше.
  - Я разве наглотался газа?
  - Ну да. Годлоки его недавно распылили с флайера. Вы, конечно, об этом знать не могли, когда летели к нам на диковинном животном, похожем на большого кузнечика.
  В палатку вошли ещё две санитарки, обе совсем молодые, в камуфляжной форме, с сумками через плечо, и сразу направились к Максу.
  - Он уже очнулся? - наперебой стали они спрашивать. - Так быстро?
  Увидев Розу, Макс улыбнулся.
  - Привет, - сказал он ей. - У меня всё нормально. А как ты?
  Вопрос был глупый, он сам это понимал, но ничего другого в тот момент ему просто не пришло в голову.
  - И у меня нормально, - она тоже улыбнулась. - Президент сказал, что завтра мы отправляемся на север. Будем отвоёвывать у годлоков планету.
  Старшие медсёстры начали уговаривать Макса остаться в палатке, но он поднялся и вышел наружу. Роза вышла вместе с ним.
  В вечернем небе висел серебристый серп Меропы, озаряя широколистные деревья, огромные папоротники, гроздья лиан, заляпанные грязью вездеходы, палатки и таких же грязных, но радостно возбуждённых людей. В лагере было шумно, почти никто не спал. Впервые за много дней разговаривали громко, даже слышался смех. Макса все узнавали и здоровались с ним.
  С болот, где утопили стадо годлоков, вернулись Веснин, Прем Чанг и Агракх. Они шли в сопровождении толпы военных.
  - Надо обойти весь лагерь по периметру и пошарить по зарослям, - долетел до Макса голос Веснина. - Годлы могут где-нибудь остаться.
  - В окрестностях лагеря их нет, это совершенно точно, - возражал землянин. - У излучателя большой радиус обхвата. Пари готов держать, что здесь мы не найдём ни одного годлока.
  - Принято, - согласился военный. - Моя годлобойка против вашего излучателя, идёт?
  Прем Чанг рассмеялся.
  - Ставки неравноценны, но, тем не менее, я согласен. Можете заранее распрощаться со своим оружием, полковник.
  - С радостью распрощаюсь, если убедимся, что вокруг всё чисто!
  Мимо Макса прошли двое бойцов - как и все, заляпанные грязью, с годлобойками за спинами. Они являли собой странную пару: один - длинный и высокий, другой - маленький и коренастый. Длинный оглянулся на Макса и остановился.
  - А-а, Раскатов! Вернулись, наконец! Теперь-то вы от нас не улизнёте.
  - Завтра с утра засядете за отчёт об экспедиции "Стремительного", - подхватил толстяк. - Нечего отлынивать от дела.
  Макс узнал Кононенко и Бобкова.
  В толпе, одетой в одинаково грязную камуфляжную форму, Макс, к своему немалому удивлению, увидел Дениса Красильщикова.
  - Денис, ты тоже воюешь?
  - Как же может обойтись без меня, - ответил тот. - Это раньше я был беженец, а теперь старший сержант Добровольческой Армии!
  - Тогда поздравляю с повышением. О Филе ничего не слышал?
  - Он должен быть где-то здесь.
  - А Илья?
  - Да вон, кажется, они идут!
  Макс их едва узнал. Филя с Ильёй были вымазаны годлочьими внутренностями с головы до ног. Как, впрочем, почти все здесь.
  - Макс, привет, ты уже с девушкой! - закричал Филя.
  - Это медсестра, - с улыбкой ответил Макс. - Я тут пока считаюсь больным.
  Не прошло и минуты, как их окружила ликующая толпа. Кругом только и говорили, что об излучателе и гибели годлочьего войска. К Максу постояно обращались с вопросами. На лицах людей уже не было той обречённости, которую юноша замечал в лагере под Елоховкой. Люди, измученные долгими блужданиями по джунглям и постоянными нападениями годлоков, как будто распрямились.
  Узнав о флайерах, оставленных годлоками у пирамид, Григорьев хотел было направить к ним вездеходы, но Агракх сказал, что безопаснее и быстрее добраться на креках. Он свяжется со своими сородичами - Болотными Выпями, и они пришлют сюда скакунов.
  Сообщение о флайерах воодушевило зарейцев не меньше, чем обретение излучателя. Все понимали, как важны для них летательные аппараты. С флайеров можно очищать планету от годлоков гораздо эффективнее, чем передвигаясь по земле. К тому же каждый надеялся добраться на флайере до родных мест и найти родственников и знакомых, которые ещё могли оставаться там, прячась от тварей.
  После полуночи в лагерь прибыли легаски с сообщением о крупном отряде беженцев в пятнадцати километрах к северу. Новость всех взволновала. После падения Свободного многим его жителям пришлось пробираться сквозь джунгли врозь, отдельными группами, со многими из которых не было связи. В лагере радость от победы очень скоро сменилась деловитой сосредоточенностью. Людей ожидало ещё немало трудностей, а пока необходимо было собрать всех оставшихся в живых, чтобы бороться сообща.
  - Ну, держись, годлы, биологический мусор, - говорили вокруг. - На вас идёт человек!
  Ни у кого не было сомнений в исходе этой борьбы.
  
  
  2006, 2018
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"