Воловик Ирина Валерьевна : другие произведения.

Огонь, иди за мной. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ!
  ЧАСТЬ 1
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 1. Домой.
  
  Маленькая грустная девочка возвращалась домой из поездки в Минск, куда ездила со своими одноклассницами. Она сидела на жестком сиденье в вагоне электрички и смотрела в окно. На голове у нее были наушники от плеера, в которых звучала довольно громкая музыка.
  Волосы у этой девочки были темно русые, глаза карие - словом, ничего особенного. Звали ее Ксюша.
  Ксюша сидела у окна, напротив нее две тетки с сумкой на колесиках типа "русский Фольксваген" и спящий мужик рабоче-крестьянского вида.
  Сначала поезд, потом электричка. Ксюша терпеть не могла железнодорожный транспорт. Ее никогда не укачивало, просто под стук колес к ней всегда приходили самые угрюмые мысли.
  И на сей раз размышления о жизни у Ксюши были самыми мрачными. В этой поездке она надеялась как-то сблизиться с девчонками из класса, которые по неизвестным причинам упорно не желали принимать ее в свой коллектив. Она-то, дуреха, надеялась, что в "неофициальной" обстановке одноклассницы забудут о своей неприязни, но... хотелось как лучше, а получилось как всегда. И даже хуже. Как всегда - ее однажды "забыли" подождать на экскурсию, и она целый день просидела в слезах в номере гостиницы. На следующий день прикол был еще более злостным. "Подожди нас здесь, мы только купим мороженое" - а сами разбежались с хихиканьем. Ксюшка сразу поняла, что ее кинули, но ей было уже все равно - ей до смерти надоели злобные шепотки за спиной. И досадливый взгляд руководительницы группы Анны ей тоже надоел. Хуже было только то, что Светка, которую она всегда считала своей подружкой, почему-то присоединилась к "вражеской" стороне. Ксюшка просидела тогда на скамейке в незнакомом городе полдня (замерзла почти насмерть), пока не привлекла внимания местного милиционера. Он-то и привел ее вечером в гостиницу. Оставшиеся два дня злобная Анна всюду таскала ее за собой за руку под противные смешки одноклассниц.
  В общем, впечатления от поездки были самыми отвратительными. Даже красоты незнакомого города ее не радовали. Ей просто хотелось оказаться одной, быть предоставленной самой себе. Ей хотелось посидеть в кафе под полосатым зонтиком, выкурить запретную сигаретку, даже, наверно, купить пива, если, конечно продадут. Ее абсолютно не интересовал краеведческий музей и выступление камерного хора.
  В конце концов, досада стала такой сильной, что последние два дня Ксюша только и мечтала поскорее вернуться домой. Родной город при всем его постсоветском убожестве казался ей в тот момент необыкновенно уютным, словно сказочное королевство фей.
  В ответ на пренебрежение, которое выказывал к ней враждебный мир в лице одноклассниц, у Ксюши зрела в душе обида. А ведь осень в Минске была такой по-европейски очаровательной, что казалась какой-то трогательной и романтической и, казалось, она больше никогда не повторится.
  Электричка подкатила к конечной станции своего следования и остановилась. "Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны", - мрачно пробурчал машинист. Ксюша встала и повесила на плечо свой рюкзак. Мимо нее шумной веселой толпой пробежали одноклассницы. Никто не сказал ей "Пока!" Даже вероломная подружка Светка.
  Ксения вышла из теплого вагона в ноябрьскую промозглую сырость. Как назло, родной город встречал ее в худшем из своих обличий. "Отвратительно! - подумала она. - В этом поганом мире ничего не меняется". - И пошлепала напрямик по лужам.
  Девчонок встречали: Марину - бойфренд, Катю - старший брат, Светку-предательницу - мама, Аллу - две подружки из восьмого "Б". Ксюшу никто не встретил: мама и папа на работе.
  Направо от платформы шла через грязный парк тропинка. В этом парке протекал вечно горячий ручей. В него всегда кидали всяческий мусор, и стекала с вокзальной площади грязная бензиновая вода. От этого ручей в любое время года не замерзал, а вода в нем была радужной. На ближайшем к дорожке дереву тоскливо болтался молочный пакет-кормушка, а на стволе кто-то вырезал ножом надпись "здесь был Юра".
  Дальше путь Ксюши лежал по мосту через реку, в которую и впадал злополучный ручей, а еще дальше - через гаражный кооператив "Заречье-2". По мнению Ксюши, гаражей в их городе было намного больше реально существующего количества машин и даже больше, чем жилых зданий. В гаражах преимущественно пили водку, а напившись, иногда убивали друг друга. Дурное место.
  Еще город был примечателен тем, что в нем заканчивалась ветка железной дороги. Это был не просто тупик, а ТУПИК абсолютный. Как будто это край земли, и дальше уже поездам идти совершенно некуда. Словом, город как город. Таких в России огромное количество.
  В довершение к гадкой ноябрьской погоде начал падать липкий противный снежок, перемешанный с дождем. От этого день сделался не просто серым, а совсем каким-то темным - как будто утренние сумерки плавно перешли в вечерние, незаметно миновав день.
  Дома Ксюшу по понятной причине никто не ждал. Но настроение от этого хуже уже не становилось - просто некуда. Хотелось смотаться из этого дома куда-нибудь далеко-предалеко. И чтоб было лето. И чтоб "избавиться от этой тоски..." - как пел Виктор Цой.
  В общем, можно сказать, что у Ксюши было совершенно нормальное с медицинской точки зрения состояние начинающего взрослеть тинэйджера.
  Ксюша прошла в свою комнату, сняла ярко голубую куртку и бросила прямо на кровать. Потом поставила кассету с тяжелым роком - своей любимой музыкой. Со стены улыбался с постера Джеймс Хетфилд - солист рок-группы. Ксюша выглянула в окно, поморщилась и задернула занавеску.
  Последнее время ее преследовало ощущение, что мир потерял одно из своих главных свойств - стабильность, и что скоро все покатится в тартарары. Трудно сказать, что именно, но что-то случится. Может, война, может, конец света ("Это когда разом выбивает пробки во всех квартирах"). И только время тянулось бесконечно. Время, единственное, что еще сохраняло фундаментальность.
  Ксюша задумалась о смысле жизни. После этого она пришла к выводу, что смысла жизни, как такового, не существует, следовательно, жизнь бессмысленна.
  Придя с работы, мама первым делом расцеловала Ксюшу в обе щеки, а потом огорченно заметила, что папа опять уехал в командировку; Ксюша на поцелуи ответила взаимностью, но было видно, что делает она это как-то вяло, без энтузиазма. Мама стала рассказывать, что без Ксюши ей было очень грустно (что вполне соответствовало истине), а Ксюша ограничилась стандартной фразой, что поездка прошла нормально. Конечно, от маминого проницательного взгляда не укрылось, что дочь чего-то не договаривает, но мама не стала вытягивать из нее никаких признаний, а ограничилась догадкой, что, наверно, опять поссорилась с подружками.
  Ксюшина мама работала бухгалтером и поэтому была совершенно неромантичным человеком. Это сильнее всего проявлялось в отношении к прослушиваемой Ксюшей музыке. А так же и ко всему молодому поколению, живущему совершенно непонятными идеалами. Внешне мама никак этого не показывала, считая, что "поболит и пройдет", как у нее самой прошло в свое время увлечение "Битлами". Но последнее время выражение лица Ксюши стало ее настораживать. Дочка могла подолгу сидеть, уставясь в одну точку, с отсутствующим выражением лица. Первым подозрением мамы было, что Ксюша стала принимать наркотические средства. Но так как во всем остальном Ксюша оставалась совершенно нормальным ребенком (аппетит нормальный, учится средне, агрессию не проявляет), то мама решительно отбросила это подозрение ("Чьи угодно дети, но не моя!"). Следующим подозрение было, что Ксюша попала под влияние какой-то страшной секты. И именно это подозрение было на сей момент самым сильным.
  Ксюше же в этот момент хотелось, чтоб кому-нибудь можно было рассказать обо всех неприятностях, но только не маме. Почему - она и сама не знала. Поэтому она решила, что мама соскучилась по ней не так уж сильно.
  За вечерним чаем Ксюша опять сидела, уставясь в пустоту. В этот момент ей пришла в голову совершенно посторонняя мысль. Какое-то ОТКРОВЕНИЕ: "И ПЕРВЫМ БЫЛО СЛОВО:
  ОГОНЬ".
  Она стряхнула с себя наваждение, но ощущение чего-то непонятного и поэтому интересного осталось.
  Ў Ты о чем задумалась? - спросила мама.
  Ў Ни о чем.
  Ў Совсем?
  Ў Ушла в себя, вернусь не скоро.
  Ў Надолго только не уходи.
  Ў Мам, я подумала, что если очень сильно захотеть чего-нибудь, то обязательно получится. Главное - ни о чем другом не думать.
  Ў И чего же ты так сильно хочешь, если не секрет?
  Ў Ничего.
  Ў Ксюш, так не бывает. Пока человек жив, ему обязательно чего-то надо. Возьми денежку, завтра купишь себе и мне мороженое. И приберись - завтра вечером папа приедет.
  
  В этот момент Ксюша опять застыла в трансе. При этом она продолжала размешивать сахар в чашке.
  Ў Ксюш, ты чего?
  Ў Ни-че-го... ОГОНЬ.
  Мама испугалась. "Еще только нам бреда в трансе не хватало!" Она потрясла Ксюшу за руку, та как будто очнулась.
  Ў Какой такой огонь? Где огонь, Ксень? Что-то горит?
  Ў Не знаю. Везде, наверно.
  Ў Объясни мне, что с тобой происходит?
  Ў Плохо мне. Не любит меня никто...
  Ў Чушь. А как же мы с папой? - Ксюша подумала, что, по ее
  мнению, родительская любовь направлена только на то, чтобы одеть и накормить. А набраться смелости и спросить, что у человека на душе, они не в состоянии. При этом она совершенно забыла, что родители, может, и хотели бы это сделать, но дети сами очень неохотно пускают их в свой внутренний мир.
  
  На другой день в школе начались неприятности. Ведь, по мнению Ксюши, школы только для того и созданы, чтобы с людьми там происходили всяческие неприятности.
  Утро началось с нервотрепки, посвященной проверке наличия сменой обуви у учащихся. В дверях школы стояла вреднющая "Дося" - уборщица с третьего этажа, питающая необъяснимую ненависть к детям. Она возвышалась, занимая своим огромным телом весь дверной проем, а красные щеки ее тряслись в благородном негодовании, когда она оставляла за дверями школы очередного неудачника. "Вот блин..." - подумала Ксюша. Начинать утро с созерцания Досиной морды было отвратительно.
  Ў Так, а ты куда? Ну-ка, раскрывай сумку! - зашипела Дося на Ксюшу. И тут что-то случилось с робкой Ксюшей. Внутри ее как будто загорелось пламя, и чтобы его потушить, нужно было, по меньшей мере, кого-нибудь убить.
  Ў Менты меня еще не шмонали, а ты, сволочь, тем более обломишься, - тихо, что слышала только Дося, ответила Ксюша.
  Челюсть у Доси медленно поползла вниз. Воспользовавшись моментом, Ксюша проскочила под шлагбаумоподобной рукой, а вслед за ней еще несколько расторопных школьников. Вслед за ней неслись истошные крики обалдевшей от такой наглости Доси, но та, видимо, не рискнула оставить вверенный ей пост.
  Вторая неприятность произошла перед уроком математики. На исцарапанной доске некие злопыхатели написали:
  
  
  
  
  Увидев эту надпись, второгодник Беляков сказал довольно громко: "Не обижайся на дураков, Ксюшка! Ведь все мы знаем, что ты делаешь ЭТО бесплатно!" Класс покатился со смеху. Ксения подошла к доске, стерла надпись, а когда вернулась, то увидела, что ее стул щедро осыпан мелом. Она передвинула его за соседнюю парту и уж хотела было взять другой, как раздался жуткий визг Марины: "Быра поставь на место! Оглохла, что ли?"
  Марина всегда напоминала Ксюше маленькую злобную шавку: такая же остроморденькая и визгливая. Как и все маленького роста люди, она была страшно вредной. В этой ситуации оставалось совершенно необъяснимым, как такая вредина могла пользоваться таким потрясающим успехом у противоположного пола? Причем друзьями Марины становились зачастую какие-то взрослые парни... Впрочем, последнее обстоятельство Ксению меньше всего интересовало.
  Ксения медленно повернулась на источник такого противного звука. Марина со своей всегдашней наглой рожей подошла к Ксюше и схватилась за стул так, будто это была ее семейная реликвия. Еще вчера это могло кончиться стандартно: Ксюша безропотно отдала бы злополучный стул, а сама попыталась бы найти другой, что довольно трудно в классе, где учатся тридцать два человека. Но сегодня в Ксюше уже что-то переменилось, а может, ей просто надоело быть девочкой для насмешек. Как-то незаметно в классе установилась почти что мертвая тишина. Никто не кричал обычного "Ксюха, сядь на пол!"
  Ў Дай мой стул, уродина!
  Ў Давать - твоя специальность, - как-то тихо сказала Ксюша. И что-то не очень понравилось в ее лице Марине.
  Ў Что ты сказала... - Марина хотела ругнуться матом, но не решилась, увидев входящую в класс учительницу.
  Ў Так, прекращайте разборки, урок уже начался! - бодро скомандовала она.
  Марина демонстративно долго искала подходящий стул, словно где-то в классе затерялся оставленный ею королевский трон. Проходя мимо Ксюши, она тихо сказала: "Мы с тобой еще разберемся. - Надеюсь", - ответила Ксюша.
  На уроке с ней опять произошло нечто непонятное. Под монотонное гудение математички, бубнящей что-то о синусах, Ксюша впала опять в свой непонятный транс. В голове ее слышался чей-то тихий и очень спокойный голос, который звал ее куда-то:
  "ИДИ ЗА МНОЙ!"
  Но Ксюша поняла, что это не столько ее зовут, сколько она сама должна кого-то позвать. ОГОНЬ, например. Он многое может. Но кроме осознания таящейся в этом заклинании магии, Ксюша чувствовала, что оно способно освободить такие силы, остановить которые она потом при всем желании не сможет. Откуда ей известно про магию и про силы, которые не остановить, Ксения не знала. Это понимание не принадлежало ей целиком, оно было вне ее, и она чувствовала себя щепкой, которую несет по реке Енисей весеннее половодье. Ничего не оставалось, как отдать себя этому потоку, потому что не оставалось вообще ничего больше.
  После урока подлая Марина поджидала ее на маленькой лестничной площадке. Она как-то внезапно сдернула с Ксюши рюкзак, и он полетел на пол. Ксюша остановилась и не спеша отодвинула ногой его к стене. Сейчас речь шла о более важных вещах, чем чистота рюкзака. "Ты у меня доигралась, сучка!" - прошипела Марина. Очевидно, такой стиль общения был принят у нее дома. Она с деланной заинтересованностью осматривала Ксюшу. Наконец ее внимание привлек "пацифик", висящий на цепочке на шее у Ксюши. "Что это за дерьмо на тебе? Дай, сниму!" - и пацифик со звоном полетел на пол вслед за рюкзаком. Ксюша выжидала, чем несколько озадачила Марину. На самом деле Ксюша вдруг вспомнила, что совершенно не умеет драться, в отличие от Марины, которая воспитывалась не родителями, а двором. И что вообще дерущиеся девушки выглядят очень глупо и неприятно. Огонь, который так поддерживал ее после первой стычки, куда-то исчез, оставив Ксюшу один на один с неприятностью в лице Марины. У той в руке был пакет со сменной обувью, а именно сапогами, которые представляли довольно грозное оружие. Ксюше захотелось, как обычно, поднять с пола рюкзак и бежать. Только бежать было на этот раз некуда. "Отстань от меня..." - как-то равнодушно сказала Ксюша. Она смотрела на Марину как на назойливую собачонку, которая вот-вот укусит. Прозвенел звонок, и лестница опустела. Марина молчала, и только когда этажом выше стихли последние шаги, она сказала: "Все. Копец тебе, сучка". Она схватила Ксюшу за волосы с явным намерением пригнуть ее голову и ударить об коленку. Ксюше очень захотелось взвизгнуть, но она заставила себя замолчать. Вместо этого она стукнула Маринку в нос. Та визгливо матюгнулась и отвесила Ксюше довольно ощутимый удар в челюсть. От второго удара в глаз Ксюша тоже не смогла увернуться. И тут она наконец-то почувствовала в себе ту самую злость. "Огонь, иди за мной, Огонь, иди за мной..." - повторяла она, уже не замечая, что повторяет это вслух. Вместо того, чтобы разбивать кулаки об крепкий Маринкин череп, она двинула ее в наиболее уязвимое для девушки место, а именно в грудь, постаравшись вложить в этот удар как можно больше ненависти. Не только конкретно к Марине, а вообще ко всему жестокому миру. Маринка тихо охнула, из глаз ее брызнули слезы. Она отступила на шаг и, наверно, упала бы в лестницы, но Ксюша схватила ее за плечи и вплотную притиснула к стене, изрисованной красным маркером и простым карандашом. Марина держалась правой рукой за ушибленную грудь и шипела матерные ругательства в адрес Ксюши. "Замолчи и слушай меня внимательно! (глаз у Ксюши уже начал потихоньку обрисовываться тенью, а скула болела) Я не хочу тебя убивать, - и тут же поняла, насколько глупо это звучит. Прямо как в дешевом американском фильме. Но ей ничего не оставалось, как продолжать в том же духе: Но если ты не перестанешь до меня доё$ываться, то я, наверно, это сделаю! И тебя не защитит ни один твой друг". После этого она подняла с пола рюкзак (пацифик она не нашла - наверно, его кто-то подобрал в суматохе) и пошла домой. Дося подремывала на стуле перед раздевалкой. Она или не узнала Ксюшу, или уже все забыла, но ничего Ксюше не сказала.
  
  Глава 2. Разборки.
  Выйдя из дверей школы, Ксения поняла, как сильно ее вымотала стычка с Мариной. К тому же болела голова - ей (в смысле - голове) тоже досталось. Казалось, что сил не хватит даже на то, чтобы дойти до дома.
  Вечером позвонила Маринина мать. Трубку подняла мама Ксюши. Даже не вслушиваясь в диалог, Ксения поняла, о чем они разговаривают. "Нет, Ксения не может подойти к телефону. Она в ванной... Да, пожалуйста, хоть в верховный суд России... Да, ваши милые девочки во главе с вашей Мариной травили ее все восемь лет! Конечно, избила! Только кто кого! У нас уже есть заключение из травмпункта (никакого заключения, конечно не было, но чтобы осадить Маринину мамашу, этого хватило). Это, по-моему, называется, нанесение тяжких телесных повреж... не перебивайте! (разозлившись, Ксюшина мама тоже могла повышать голос и даже (очень редко!) ругаться нехорошими словами. - Кто дурно влияет на весь класс?! (Она хотела добавить, что Марина скоро окажется в колонии для женщин, но была интеллигентной женщиной, поэтому просто подумала об этом). Ксюша пожалела, что отец в командировке и не может взять трубку. Уж он сказал бы пару ласковых! - Я больше слушать вас не желаю! - с этими словами Ксюшина мама положила трубку и добавила: - Какая вздорная женщина!
  Вечером последовало длинное объяснение (мама была достаточно дотошной женщиной). Но она все никак не могла поверить, что ее робкая Ксюшка решилась-таки на драку с этой противной вредной Маринкой. Но что больше всего добило Ксюшу - так это то, что мама, оказывается, всегда считала ее эдаким тихоньким забитым созданием! Мама, которая была смелой только на словах, страшно переживала о том, что ее слабенькую дохленькую Ксюшу любой может обидеть, и что по жизни лучше не высовываться и не нарываться на лишние неприятности. По маминой логике выходило, что нужно жить подобно серенькой мыши, забиваясь чуть что в неприметную норку. Этот разговор с мамой окончательно Ксюшу доконал. Когда тупые уроды-однокласники не считают тебя за человека, это еще понятно; но когда собственная мать предлагает смириться с этим!..
  Утром мама с огромным трудом уговорила Ксению не идти в школу добивать Марину (а Ксюша горела желанием сделать именно это), пообещав, что напишет записку классной руководительнице. Когда мама ушла на работу, Ксения столкнулась с проблемой излишков свободного времени. Как и многие нормальные люди, она совершенно не знала, на что потратить так некстати свалившийся выходной. К тому же оказалось, что ночью приехал папа, проклиная "российские поезда - самые поездатые поезда в мире". Папа, понятно, лег спать, поэтому шуметь было нежелательно. Ксюша хотела пойти погулять, но, посмотрев в зеркало на расцветший вокруг глаза синяк, решила, что дома ей сидеть еще как минимум три дня. Помаявшись таким образом два часа, Ксения села читать книжку по литературе, да так с ней и заснула. Последним, на что обратился ее полусонный взгляд, была розовая игрушечная кошка-пищалка, украшавшая Ксюшину полку со времен раннего детства.
  
  Глава 3. В непонятности.
  Проснулась Ксюша совершенно не в том месте, где заснула. Но она была настолько увлечена вспоминанием своего сна, что поначалу даже не обратила на это внимания. Снилось ей что-то вроде ее родного города: она его узнавала и в то же время не совсем узнавала. Проходя мимо витрины магазина, она мельком посмотрела на свое отражение: она была как будто выше, волосы были длиннее и темнее; но во сне Ксюша приняла это как должное. В какой-то момент сна Ксюша почувствовала неладное: было слишком тихо, не шумели машины, не ездили трамваи, а люди казались какими-то бесплотными тенями (каким им и следует быть во сне). Вдруг оказалось, что все дома вокруг темные, недостроенные, с мрачными провалами окон. Из подъезда вышел высокий худощавый мужчина, лица которого Ксюша не рассмотрела. Он затушил ботинком окурок и направился вслед за Ксюшей. В том, что он идет именно за ней, Ксюша не сомневалась во сне всегда каким-то образом известно, что маньяк идет именно за тобой, а не просто вышел погулять. В том, что он маньяк, Ксюша тоже не сомневалась. Она прибавила шагу, незнакомец сделал то же самое. Ксюша не выдержала и побежала. И, хотя она не слышала звука шагов за спиной, она была уверена, что убийца настигает ее. Она петляла по каким-то стройкам, которые и узнавала и не узнавала одновременно. Тишина нарушалась только шуршанием гравия у нее под ногами. Когда Ксюше показалось, что маньяк наконец-то отстал от нее, она вдруг увидела, что он стоит и смотрит на нее.
  - Я не маньяк. Я Синхас Охин Ахау. Но так как в вашем языке принято сокращать имена, то меня не оскорбит, если ты будешь называть меня коротко - Ахина. А в одном ты права. Я пришел за тобой, золотая моя сладкая девочка. Твое время ТАМ вышло и пришло твое время ЗДЕСЬ. Ты уже знаешь об ОГНЕ достаточно.
  - Не знаю я ничего ни о каком огне... И, наверно, не очень хочу знать. Ахина странное имя, но лучше, чем банальное Сергей или Андрей. Я, пожалуй, пойду.
  - Ксения! - она обернулась. - Я был бы рад, со своей стороны, не связываться с тобой вовсе. Но...
  - Так в чем же дело?! - она почувствовала, что этот взрослый человек врет. Впрочем, все взрослые очень легко врут. Им это просто необходимо, как воздух. Без этого они не могут считать себя взрослыми.
  - Не я лично тебя выбрал. И не те, кто послал меня. ОГОНЬ сам тебя выбрал. Можешь гордиться этим... или огорчиться по этому поводу. - Ахина опять закурил.
  - И когда я смогу прослушать подробное изложение этой бредовой истории? В следующем сне?
  - Утром.
  После этого сон плавно сошел на нет, то есть, пробуждение Ксюши было совершенно естественным пробуждением хорошо отдохнувшего человека. И только солнечные лучи, ярко светившие в окно, досаждали сонной Ксюше. Она открыла глаза, потянулась, сладко зевнула и только после этого открыла глаза. Потом опять закрыла. Потом опять открыла. Картинка не изменилась. Интерьер комнаты был совершенно незнакомым. Ксюша решила, что это продолжение сна. Такое с ней и раньше бывало. Просыпалась она как бы в своей комнате, и только когда из раскрытого окна появлялись злобные монстры, она понимала, что проснулась еще не окончательно. Причем, могло быть несколько пссевдопробуждений, и только после этого Ксюше удавалось проснуться в реальном мире. Вот и сейчас она напряженно думала о том, проснулась ли она окончательно, или еще нет. Но как она ни старалась, проснуться еще раз у нее не получалось.
  Впрочем, если это и был сон, то уж, конечно, не кошмарный. А даже очень приятный. Ксюшу окружала роскошная мебель, ковры, безделушки, которые сгодились бы для дорогого антикварного магазина. Правда, недоставало таких привычных вещей, как компьютер, но в этой комнате с этим легко было смириться.
  Прежде всего, нужно было играть по правилам сна. То есть, если ты попадешь в сон и осознаешь это, надо делать вид, будто ты этого не осознаешь и вести себя естественно. Как будто ты не во сне, а наяву. Так Ксения и поступила. Она скинула с себя шелковое одеяло и села на роскошной кровати. Потом окинула взглядом комнату, предполагая, где можно найти какую-нибудь одежду.
  Ксения встала с кровати и подошла к большому зеркалу в багетной раме. Предполагалось, что женщина, смотрящая в это зеркало, должна была быть по меньшей мере Клеопатрой, или хотя бы Клаудией Шиффер. Ксюша в свои 16 была одинаково далека, как от первой, так и от второй. Поэтому зеркало, показавшее плоскую худую девочку с болезненно бледной кожей, её расстроило. К тому же, у девочки был миленький синячок под глазом. Она скорчила недовольную рожицу и пошла к одному из шкафов с явным намерением там покопаться. Но шкаф только добавил ей огорчений. Наряды, хранившиеся в нем, предназначались для той же женщины, что и зеркало; причем, создалось впечатление, что единственным местом, которое посещала загадочная мадам, был какой-то великосветский клуб. Побросав на пол шикарные туалеты, Ксюша опустилась на кучу шелка и бархата и крепко задумалась.
  
  Глава 4. Где мои джинсы?
  "А где мои джинсы?" - была ее мысль.
  В это время в дверь осторожно постучали. "Войдите!" - довольно грубо крикнула Ксюша. Дверь открылась, и Ксюша чуть не лишилась дара речи. Вошедшая женщины была точной копией злобной "Доси" - уборщицы из Ксюшиной школы.
  - Наконец-то вы вернулись, Синхас Вея Ахау! Вы ведь позволите мне называть вас как и раньше - Вау! Я помню вас малюткой! - хотя все это было произнесено сладеньким голоском, Ксюша не почувствовала в нем ничего, кроме фальши. Но решила не слишком обращать на это внимание.
  "Синхас... где-то это я уже слышала!"
  - Давайте, я помогу вам одеться, а то ваши брат и сестра уже ждут вас за завтраком... Я не могу поверить - к нам опять вернулась Вея Ахау! После стольких лет!
  - Брат? Сестра? А где мои родители?
  - Родители? Откуда я знаю? Вы никогда ничего не рассказывали про своих родителей.
  "Так я во сне или на другой планете? И где мои джинсы?" Последняя мысль была незамедлительно выражена словами.
  - Что такое "джинсы"? - удивилась тетка. Вопрос ее, в свою очередь, удивил Ксюшу.
  - Это штаны, в которых я... - Ксюша помнила, что в джинсах она легла спать дома.
  - Миа Вау! Я даже представить себе не могу девушку вашего круга в каких-то штанах! - она задумалась. - Да и никто не входил в эту комнату. Вы что-то путаете. Хотя я допускаю, что за те шестнадцать лет, пока вас с нами не было, вы могли изменить некоторым своим привычкам.
  Ксюша почувствовала, как у нее медленно закипают мозги. Ей хотелось найти кого-нибудь знающего и расспросить его о сложившейся ситуации. А еще лучше - проснуться. Второе, видимо, в данный момент было недостижимо.
  - Ладно, иди. Я сама оденусь и приду.
  Женщина удивленно пожала плечами, но тем не менее удалилась. Ксюше она определенно не понравилась.
  Порывшись в куче тряпок, Ксюша выбрала самое скромное, как ей показалось, платье. Оно было ей немного великовато, но она подпоясалась шелковым платком, решив, что в дурдоме, где она очутилась, и так сойдет. Посмотрев на последок в зеркало, Ксюша осталась собой крайне недовольна: ей предстояла встреча с родственниками, а под глазом красовался синяк, начавший менять свой цвет на зеленоватый. Хорошего настроения ей это не прибавило.
  Она попыталась вписать свою походку в рамки представлений о том, какой должна быть походка великосветской дамы. Потом подумала, что выглядит при этом на редкость глупо и перестала изображать из себя вообще что-либо. Это давалось ей намного проще.
  С некоторыми затруднениями Ксюша все-таки отыскала столовую. Как она и ожидала, предстояло некое подобие английского завтрака, когда все обращаются друг к другу исключительно "спасибо" и "пожалуйста". Хорошо хоть, что на столе не стояла овсянка. Нет, определенно, приятный сон грозил обернуться кошмаром, а способа проснуться Ксюша пока так и не нашла.
  - О, блин, дорогая сестра! - услышала Ксюша голосок, посмотрела в сторону источника звука и получила еще одно неприятное потрясение за утро. Сестра была как две капли воды похожа на одноклассницу Марину, чьими стараниями под глазом Ксюши красовался сейчас синяк. "Сестра" была разодета еще похлеще самой Ксюши, поэтому она сразу перестала чувствовать неловкость.
  - Доброе утро, Вея Ахау. Или тебе больше нравится твое новое имя Ксения? - поприветствовал Ксюшу второй участник Церемонии Завтрака.
  - Привет... м-м... - Ксюша мучительно вспоминала, где она уже видела этого человека и как его зовут. - Привет! - она так и не вспомнила. - Вообще-то я привыкла быть Ксенией, но если вас это почему-то расстраивает... зовите как хотите. А еще лучше скажите, как вас зовут. А то я не помню! - заключила она весело.
  - Не важно, блин, давайте жрать! - совершенно неожиданно изрекла "сестра". - Потом познакомимся! - с этими словами она придвинула к себе тарелку с пирогом и рукой загребла себе немаленький кусочек.
  Ксюша села на единственный свободный стул. Она с минуту разглядывала блюда на столе, раздумывая, с чего бы начать, пока, наконец, "сестра" не сказала:
  - Чего потерялась? Не стесняйся, не щелкай клювом, а то ничего не достанется.
  "Брат", сидевший с другой стороны, вел себя аналогичным образом. В данный момент он облизал поочередно все пальцы сначала на правой, а потом на лесой руке. Вслед за этим последовала смачная отрыжка: был такой звук, как будто автомобиль сняли с ручного тормоза. Ксюша налила себе чаю с молоком. Есть пирог, который хватала руками "сестра" и после которого громогласно рыгал "брат", ей не хотелось. И вообще ей ничего не хотелось. Но из вежливости она отыскала на столе тарелку с печеньем и съела три печенюшки. "Брат" откинулся на спинку стула и закурил. Запах табака напомнил Ксюше запах сигарет "L&M", которые курил ее папа.
  - Ну так вот, - сказал вдруг "брат" после продолжительной затяжки. - Я Синхас Охин Ахау. Домашние зовут меня просто Ахина. Хотя, кажется, я уже тебе представлялся. Это наша сестренка Синхас Шера Ахау. Мы все зовем ее просто Шер. Свое-то имя ты, надеюсь, помнишь?
  - Блин, да мы каждый раз ей все по новой объясняем! - оторвалась от тарелки Шер. - Шестнадцать лет проходит и все сначала... интересно, там она тоже такая дурочка, когда появляется?
  - Шер, не суди человека строго. Как бы ты себя чувствовала, если б тебе приходилось время от времени рождаться заново!
  В итоге между милыми братом и сестрой разгорелся жаркий спор на тему того, что случается с памятью человека при многократных перерождениях. Ксюша пыталась о чем-то их спросить, но ее никто не слышал. Тогда она решилась на крайние меры. Сняв с ноги тапочек, она громко постучала им по столу. Шер, которая в этот момент сосредоточено выковыривала пальцем розочку из торта, с любопытством посмотрела на нее. Краем глаза Ксюша заметила, что служанка, потрясшая ее накануне сходством с Досей, выглядывает из-за двери.
  - Так лучше, - сказала Ксюша, когда взгляды присутствующих обратились к ней. - Кто-нибудь объяснит мне, что за ерунда здесь происходит?
  - Мы решали, как лучше поздравить тебя с возвращением в семью. Но в одном Шер права, к сожалению - каждый раз нам приходится тебе заново объяснять все, - сказал Ахина.
  - Я думаю, сейчас лучшее время для этого, - ответила Ксюша.
  - Тогда нам с тобой лучше пойти в сад. Шер, мы тебя покидаем! - Ахина чуть не насильно схватил Ксюшу за руку и потащил из-за стола.
  
  
  Глава 5. Утро в саду.
  Ксюша припомнила, что вроде бы видела в окно какой-то сад. Как только она и Ахина вышли на улицу, Ксюша поняла, что и здесь какой-то подвох. Она наклонилась, чтобы сорвать травинку, но та не поддалась, оказавшись синтетической. Цветы были из разноцветной материи и сразу живо напомнили Ксюше первомайские демонстрации ее детства. Детство Ксюша не любила по определению, поэтому ассоциация была вдвойне неприятной. Деревья, соответственно, были пластмассовыми, хотя и выглядели, как настоящие.
  - Ну вот, здесь эти дуры нас не достанут. По крайней мере, некоторое время, - сказал Ахина, когда они дошли до скамейки, спрятанной в самом укромном уголке "сада". Этот райский уголок украшали мотки проволоки, сломанные пластмассовые листья и клочки цветастых тряпочек. - У тебя, естественно, очень много вопросов. Но если ты не слишком часто будешь меня перебивать, то я постараюсь по порядку тебе все рассказать.
  - Желательно.
  - Вопрос первый: "Где я?" - ответ: ты у себя дома в поместье Синхас. Все что тебя окружает, а так же то, чего ты в данный момент не можешь видеть находится в месте под названием Наррел. Может, это всего лишь материк, а может, целая планета... я не знаю. Это не моя проблема. На вопросы касательно местной космогонии я отвечу тебе позднее, если ты сама не вспомнишь. Вопрос второй: "Кто я?" - Ахина на некоторое время замолчал. - Видишь ли, многие люди, у которых куда больше определенности в этом вопросе, чем у тебя, и то иногда задаются им. Собственно, ни один человек этого до конца не понимает. Единственное, в чем я могу тебя здесь просветить, так это твое происхождение. Ты родилась в месте, именуемом Земля несколько инкарнаций тому назад. О Земле у меня самые смутные представления - я был там всего три раза. Через несколько лет после своего первого рождения ты создала Наррел. Я до сих пор не понимаю, почему ты его так назвала? - Ксюша этого тоже не знала. - Я так же не знаю, с какой конкретной целью ты его создала. Но я верю, что в один прекрасный миг ты вспомнишь об этом и скажешь нам. Тогда мы, живущие несколько тысяч лет несчастные создания, найдем, наконец свой смысл жизни и отправимся в путешествие в нирвану, а ты развяжешь свои кармические узлы и таким образом, найдешь свой смысл жизни... - "Как хорошо, что это сон! Наяву я уже двадцать раз сошла бы с ума!" - странным образом тебе отмерен самой себе некий шестнадцатилетний срок, по истечении которого ты попеременно возвращаешься сюда после каждой инкарнации в месте, именуемом Земля... Здесь ты вспоминаешь все, анализируешь ошибки и пути их исправления, чтобы заново родиться на Земле. Честно говоря, у меня есть некое подозрение, что ты каждый раз возвращаешься в одну и туже жизнь - все время, когда ты приходишь к нам, ты говоришь, что тебя зовут Ксения... наверно, это очень серьезная проблема, если ты не можешь решить ее в течение нескольких тысячелетий. Или же, ты возвращаешься... извини, я забыл мысль. Ну и ладно. Предвижу твой третий вопрос: "Кто такие Охин Ахау и Шер Ахау?" По одной из легенд, которые мы с ней давно забыли за ненадобностью, в одной из твоих прежних жизней мы были как-то связаны с тобой в том мире.
  - Хрен с ней, с легендой. Вы оба меня вполне устраиваете в ваших нынешних ролях. Но насчет первичности и вторичности вопросов ты ошибся. Самый первый вопрос - почему сад искусственный? А второй - что за Огонь, идущий за мной?
  - Бог с ним, с садом... А огонь... ну... как только ты вспоминаешь фразу-ключ "ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ", значит, я должен предупредить тебя о твоем возвращении в Наррел, потому что эта фраза открывает переход между мирами.
  - А вы все здесь выдуманные?
  - В смысле? - не понял Ахина.
  - Еще живые люди с Земли здесь есть?
  - Конечно. Как только какой-то мир создается, он перестает быть выдуманным. А как только мир становится настоящим, в нем появляются живые существа, иначе это будет мертвый мир. К тому же, ворота, которые ты открываешь своим заклинанием, широки настолько, что в них может целый грузовик пройти, если не два!
  - А товарный состав?
  - Нет, состав я не видел. Только грузовик.
  - Бред какой-то.
  - Нет, бред еще только начинается... - загадочно сказал Ахина.
  Ксюше надоело сидеть в укромном уголке сада, который напоминал ей свалку театральных декораций.
  - Пойдем куда-нибудь отсюда, - Ксюша поймала себя на том, что, хотя Ахина выглядит старше ее лет на пятнадцать, как минимум, ей ни разу не пришло в голову обратиться к нему на "вы". Ахина затоптал очередной окурок (наверно, десятый за время их разговора) и поднялся, протянув Ксюше руку.
  Несмотря на то, что Ахина был в некотором роде интересным собеседником, у Ксюши сложилось впечатление, что этот парень чего-то не договаривает. Причем недоговаривает что-то очень важное. А именно - об ОГНЕ, отмазываясь какой-то фигней. Только в одном Ксюша была уверена: это "заклинание" действительно открывает переход между мирами.
  Дело в том, что на протяжении всей жизни у Ксюши, начитавшейся романтической фантастики, была сумасшедшая мечта попасть в любой из параллельных миров, чтобы не наблюдать ежедневно надоевшие мерзкие рожи. Если верить рассказу Ахины, то эта мечта частично осуществилась. Частично - потому что мерзкие рожи умудрились все-таки пробраться и сюда...
  - Кстати, где мои джинсы? - спросила она невпопад Ахину. - Я немного неловко себя чувствую в вечернем платье. В том мире я привыкла ходить в штанах.
  - Элементарно, - тоскливо ответил Ахина и прямо из воздуха вытянул самые любимые Ксюшины джинсы - с рваными коленками и заплаткой на попе.
  - Ой, спасибо. И еще, если можно, рубашку в клеточку!
  - Не вопрос, - еще более убито ответил Ахина и из того же невидимого шкафа достал красную рубашку в черную клетку. - Она?
  - Так я пойду? Типа, переоденусь?
  - Пойди, - согласился Ахина.
  Ксюша решила не заходить в дом (снаружи он был очень мрачным, кроме того, в нем обитали Шер и служанка), а переодеться где-нибудь за пластмассовым кустиком. Она пошла вглубь сада, все время оглядываясь, не увидит ли ее Ахина. Вдруг она увидела впереди себя стену. Самую настоящую стену из железобетона. Ксюша провела рукой по ее шершавой поверхности, чтобы убедиться, что она настоящая. Никаких сомнений. Стена поднималась на головокружительную высоту, такую большую, что под сводами потолка собрались облака. Где-то в верхней точке огромного свода светил прожектор, и свет его, пробиваясь через облака, создавал иллюзию естественного освещения. Ничего более тоскливого не смог бы вообразить даже человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом.
  Спрятавшись между стеной и кустом, напоминающим моток колючей проволоки, Ксюша скинула с себя ненавистное вечернее платье и переоделась. После этого она почувствовала себя намного лучше. Только почему-то ей захотелось закопать шелковую тряпку.
  Она вернулась к скамейке. Ахина все еще сидел там.
  - Ахина! Что там за стеной и зачем она нужна?
  - Еще одна грустная история. Вообще вся история Наррела грустная, начиная с самого его сотворения. У тебя вечная депрессия, если ты ухитрилась сотворить такой грустный мир.
  - Хотелось бы поверить тебе на слово, но я совершено ничего об этом не помню.
  - Ну так вот, стена... за стеной... короче, нет там ничего. Я имею в виду, что там нет ничего, заслуживающего внимание. Нет ни солнца, ни зелени, ни чего такого, что обычно так любят все нормальные люди. Мрачная сумеречная пустыня. Поэтому мы накрылись куполом и создали этот сад. Понятно?
  - А что за грустная история? - поинтересовалась Ксюша.
  - Изначально ты населила Наррел местными жителями. Но, кроме них, в Наррел пришли люди с Земли. И они зачем-то начали войну между собой. Тогда местный бог Мареко в наказание спрятал Солнце за плотным слоем облаков. Хотя я не уверен, что это солнце было настоящим. Теперь в Нарреле всегда сумерки. Вот и вся история. Но ты не думай об этом. За стеной тебе нечего делать, поэтому, скорей всего, тебе не придется наблюдать эту отвратительную картину. Может быть ты когда-нибудь расскажешь, зачем вместе с миром ты создала это полоумное божество Мареко... еще вопросы есть?
  - Есть. Как все-таки выбраться за купол?
  Ахина как-то нехорошо посмотрел на нее и ответил:
  - Не задавай глупых вопросов.
  
  Глава 6. Шер. Вторая версия мира.
  Ахина поднялся со скамейки, затоптал очередной окурок и удалился. Ксюша осталась в полном недоумении. Постояв немного, она решила прогуляться по "саду", но он вызывал определенно неприятные ассоциации. Он напоминал даже не свалку декораций, а кладбищенскую помойку, навевая самые унылые мысли. "Нет, такого даже я не смогла бы выдумать..." До ее слуха несколько раз долетали крики "Вей! Вея!" - и только спустя несколько минут до Ксюши дошло, что это именно ее пытаются дозваться. Она пошла на голос, но как ни пыталась, так и не смогла приблизиться к источнику звука. Все пластмассовые кусты были похожи друг на друга, все тряпочные цветы были на одно лицо. Даже уродливый дом, воплощающий горячечный бред архитектора, куда-то запропастился. Ксюше сразу вспомнились приключения Алисы в Стране чудес. Она приготовилась играть по правилам этого бредового сна: ничему не удивляться. Так что, если б из-за бутафорской растительности начали выходить динозавры, Ксюша восприняла бы это как должное, даже если б они при этом рассказывали анекдоты на китайском языке.
  Продираясь мимо пластмассовых деревьев, Ксюша неожиданно столкнулась нос к носу с Шер. Ксюша испытала примерно те же чувства, как тогда, в школе, когда столкнулась на лестнице с Мариной: идешь, думаешь о чем-то постороннем и вдруг натыкаешься на неприятного человека. Возможно, местная жительница Шер и не была такой стервой, как Марина, но уж очень лицом на нее была похожа!
  - О, вот ты где! - совершенно спокойно сказала Шер. - Ничего, если я прерву твою экскурсию по "оранжерее"? Мне хочется кой чего рассказать тебе. Пойдем, здесь есть укромный уголок, где нам никто не будет мешать.
  Как и ожидала Ксюша, Шер привела ее именно в то место, где она еще совсем недавно разговаривала с Ахиной. "В доме повсюду уши", - сказала Шер.
  - Вы все настолько не доверяете друг другу? - удивилась Ксюша.
  - Эта чертова служанка вместе с Охином! Это же два демона, они не люди! - прошептала Шер. - Неужели ты этого не заметила?
  - Я здесь недавно. Я ничего не знаю.
  - Ты все знаешь. Просто тебе надо поднапрячься и вспомнить. Ведь ты приходишь к нам очень часто. Каждые 16 лет. И ты создала нас именно для того, чтобы мы помогали тебе вспоминать. Честно говоря, мне порядком надоело тебе все объяснять. Поэтому скажу только, что раз ты здесь, значит ты опять не смогла исправить свою ошибку.
  - Какую ошибку?
  - Ладно, чтобы избежать твоих глупых вопросов, мне придется рассказать тебе заново твою собственную историю. К следующему разу постараюсь ее написать.
  Итак, вторая версия мира.
  Некая жительница мира, именуемого его обитателями некой "Вселенной", имела некую кармическую задачу. Задача эта состояла в том, чтобы, подобно другим особям своего вида, найти партнера, обзавестись потомством, способствуя тем самым продолжению жизни в вышеупомянутом мире. Согласно предначертаниям в Книге Судеб, которую она, конечно же, никогда не читала, все это должно было произойти на двадцать третьем году ее жизни (по применяемой в тех краях хронологии). Но на шестнадцатом году ее жизни произошел некий... ну, скажем, сбой в программе. Прежнее кармическое воплощение этой особы, чудесным образом сохранившееся в памяти юной дамы дало о себе знать.
  Некая жительница мира, именуемого "Вселенная" внезапно осознала, что она не просто она, а вдобавок к этому воплощение великой шаманки из параллельного мира. Шаманка была предательски убита, не выполнив одного очень важного дела. Если б не это важное дело, упокоиться бы душе этой ведьмы навек в нирване, а некоей особе получить душу новую и чистенькую - только что с конвейера! Ну, что случилось, то случилось. Теперь уж целых три кармических задачи свалились на бедную жительницу "Вселенной"!
  1) Найти и убить врагов, убивших ее в прошлой жизни.
  2) Доделать некое важное дело, о котором несчастная девушка почему-то ничего не помнила.
  3) Выполнить свою собственную задачу.
  Умирая, шаманка создала некий вспомогательный мир, назвав его "Наррел", что на ее языке значило "Скоротечный". Понимая, что после реинкарнации память может ее подвести, она поселила в этом мире, помимо прочих, троих существ, владеющих ее тайной. Одна из них - бессмертная Шер, обреченная вечно изнывать от скуки и желающая, чтобы неугомонная шаманка наконец-то решила все свои проблемы. Вторым был настоящий Синхас Охин Ахау, убитый одним из врагов шаманки, пробравшимся в Наррел во время, когда были открытые Врата. Третьим является некий Оксен Эгл, живущий неизвестно где.
  Тот человек, что живет под именем Охина, на самом деле бандит Эвер-ди Тау (В Нарреле все фамилии заканчиваются на "ау", подобно тому, как русские фамилии оканчиваются в большинстве на "ов" и "ев"). Ему наплевать на все кармические задачи в мире, единственное, что ему нужно - овладеть силой, которую подчинила себе шаманка - силой ОГНЯ. Некий местный бог Мареко научил его, как это сделать: Мареко обижен на шаманку за то, что она отняла у него право именоваться создателем мира. Поэтому Мареко тоже следует опасаться.
  - Вот так все просто? - спросила Ксюша.
  - Не все и не просто. Ты ведь никому ничего не сказала о том недоделанном деле из прошлой жизни. Видимо, на то были особые причины. Значит, где-то есть ключ к пониманию этой проблемы, и знаешь о нем только ты. Но первое, что тебе сейчас надо сделать - любым способом покинуть этот дом. Эвер-ди, конечно, постарается не допустить этого.
  - Почему он не убил тебя, как настоящего Охин Ахау, раз ты столько про него знаешь?
  - Потому что шаманка предусмотрительно наделила меня бессмертием... - грустно ответила Шер. - И еще скажу тебе одну вещь: ПРЕЖДЕ чем совершить что-либо, хорошо подумай. Всякий раз, когда ты приходишь из мира в мир, ты накручиваешь все новые и новые витки событий на кармическую спираль. Когда-нибудь ты накрутишь их столько, что все затеянное тобой потеряет смысл. И тогда единственным способом разобраться со всем этим будет полное уничтожение всех миров. Всех-всех-всех. Я предупреждаю тебя об этом всякий раз, но, как мне кажется, без толку. Пока еще ты можешь в случае неудачи вернуться в свой мир на шестнадцать лет назад и начать все заново. Но скоро у тебя не будет такой возможности.
  Ксюша сидела на скамейке, совершенно сбитая с толку двумя разными версиями происходящего. Она молчала и даже ничего не спрашивала у Шер. Примерно так чувствует себя студент, когда преподаватель после объяснения сложной новой темы спрашивает, есть ли вопросы. В голове нечто, напоминающее винегрет: такая же беспорядочная куча.
  - Ладно, пойдем, а то наше долгое отсутствие их может насторожить, - сказала Шер и взяла Ксюшу за руку.
  Когда они подошли к дому. Ксюша изумилась: неужели она могла создать такое здание в таком мире? Странные понятия о красоте были у этой непонятной шаманки. Если вообще были.
  Из кухни долетали вкусные запахи обеда.
  - Кстати, к обеду тебе все равно придется переодеться, хочешь ты этого или нет. Не хмурься, ведь ты сама установила такие правила.
  - Сама установила - сама и отменю.
  Шер исчезла, наверно, пошла к себе переодеваться к обеду. Ксюша с удивление отметила две вещи: во-первых, она не могла вспомнить лицо Шер (она же Марина) и даже то, как она была одета. Второе - Шер уболтала ее космогоническими и кармическими сказками, но, как и Ахина, почти не слова не сказала об ОГНЕ, отделавшись парой общих фраз. Ксюша мысленно пожала плечами, решив, что во сне под названием "Наррел" никому нельзя доверять. Слишком много людей с момента ее появления здесь пытались выдать себя за ее друзей или близких. Двое - это слишком много для совершенно чужого мира. Даже для своего собственного сна много. Ксюша пошла в свою комнату. Ей не хотелось в ожидании обеда сидеть в столовой на виду у всех. Остался еще один человек, который мог иметь свой взгляд на происходящее. Некий Оксен Эгл. Имя это показалось Ксюше смутно знакомым. Она этому не удивилась.
  В комнате все осталось в таком же состоянии, в каком Ксюша ее покинула. Незаправленная кровать, разбросанные платья. Ксюша легла прямо поверх шелковых одеял. Порядок не входил в число ее добродетелей.
  "Огонь, иди за мной, Огонь, иди за мной..." - незаметно даже для себя начала напевать Ксюша. "Огонь, иди за мной" - эти слова легко ложились на мотивчик популярной песенки.
  Дверь в комнату распахнулась. На пороге стояла Шер. Вид у нее был такой, как будто по ней проехал грузовик. А ведь еще минуту назад с ней было все в порядке.
  - Замолчи, ты не понимаешь, что ты делаешь! - истерически заорала она. Ксюша, естественно, замолчала. - Посмотри, что ты наделала! - она схватила Ксюшу за руку и потащила на улицу.
  Да, посмотреть, действительно было на что. Синтетические цветы и кусты скрутила немыслимыми узлами какая-то бешеная сила. Она же покрыла бетонную стену трещинами. Прожектор, заменяющий солнышко, светил в полсилы. Он раскачивался в высоте под потолком, отчего вокруг плясали гротескные тени.
  - А что? - с деланным недоумением спросила Ксюша. - Вот так вот и наступают "Сумерки богов"...
  Она все поняла.
  - Огонь, иди за мной, - сказала она так, как будто приглашала кого-то прогуляться по парку в летний день. Прожектор захрипел предсмертным коротким замыканием и погас окончательно. Непонятно откуда взявшийся ветерок приятно провел по лицу Ксюши и зашуршал в пластмассовом саду.
  - Огонь... - хотела еще раз позвать Ксюша, но в этот момент сильная рука зажала ей рот. Другая рука, принадлежащая, несомненно, тому же самому человеку, обвилась удавом вокруг шеи.
  - Еще одно слово - и я отправлю тебя в новое перерождение! - прошипел за спиной голос Ахины.
  "Это ничего не изменит, - подумала Ксюша. - И ты это знаешь. Я приду еще и еще раз. Вот только ты, в отличие от меня, в один из дней сдохнешь насовсем!"
  На ее беду, Ахина, кажется, был уверен в обратном.
  - Или ты будешь сотрудничать со мной, или... - но договорить он не успел. Видимо, Наррел еще сильнее, чем все остальные миры был подвержен влиянию закона неожиданностей.
  Раздался оглушительный взрыв, одновременно с ним всех ослепила вспышка белого света. Ксюшу вместе с ее врагом отшвырнуло к стене дома. Скорее всего, Ксюшу расшибло бы от такого броска, но Ахина саммортизировал удар. После чего он, конечно же, потерял сознание. Когда пыль слегка опустилась, стало заметно, что в стене, отрезавшей имение Синхас от внешнего мира, зияет здоровенная брешь. Больше всего досталось пластмассовому садику: значительная часть бутафорской зелени оказалась на дне воронки. И над всем этим безобразием, словно голос телекомментатора, прозвучал спокойный голос Шер:
  - Я всегда говорила, что война между местными жителями и иномирянами ни к чему хорошему не приведет.
  
  Глава 7. Нападение.
  Полагаясь скорее на интуицию, чем на здравый смысл, Ксюша рванула к пролому в стене, совершенно не думая, к каким последствиям это может привести. О войне между местными жителями и кем-то еще она ничего не знала и, скорее всего, знать не хотела. Первое, что она увидела, когда выскочила из разрушенного купола, был устрашающего вида механизм, нечто среднее между танком и горнопроходческим оборудованием. Еще несколько подобных машин виднелось на заднем плане. Но, как вскоре поняла Ксюша, она вовсе не была их целью. С другой стороны, из-за бетонного купола Синхаса на них неслась группа еще более страшных танков. Сражение было в самом разгаре. Внезапно один из танков первой группы предпринял отвлекающий маневр, в это время другие проворно закопались в песке, намереваясь сделать подкоп под вторую группу. Из-за горизонта показалась эскадрилья летающих агрегатов, они бодро начали обстреливать и тех и других. Несколько бомб сдуру влетели в Синхас, окончательно довершив разгром. Ксюша, которая от грохота разрывов уже совсем ничего не соображала, поняла, что дни ее сочтены. Причем, не только дни, но и часы, и минуты тоже. Еще один снаряд вдарил по бетонному куполу, проломив в нем очередную дыру. Ксюша, совершенно позабыв, что еще совсем недавно она сама силой неких заклинаний производила подобные разрушения, от страха забилась в какую-то яму, полуприкрытую обломком купола. В детстве она наслушалась немало страшных историй, где неосторожных деток на стройплощадках нещадно давило бетонными плитами, но в данный момент все они совершенно вылетели у нее из головы. Она закрыла глаза и стала ждать, что будет. И вдруг наступила полная тишина. Ну, не то, чтобы совсем уж полная, но, по крайней мере, снаряды перестали рваться. Ксюша подождала минуту, потом открыла глаза, потом осмелилась высунуть голову. В это время тишину опять сменил грохот: прямо из-под земли в нескольких метрах от Ксюши выползал металлический монстр, еще более ужасающий, чем все предыдущие. Создать такого стального урода могла только фантазия режиссеров японских мультфильмов на тему третьей мировой войны. Во все стороны из машины топорщились самые разнообразные орудия уничтожения: от бензопилы "Дружба" до лазерных пушек. Где-то вдалеке у горизонта виднелись удирающие со всех ног (колес, гусениц?) остатки вражеских армий, еще недавно с таким упоением громивших друг друга.
  Из машины раздался громовой голос, усиленный громкоговорителем:
  - Полиция Хакжета. Сдавайся, Эвер-ди! Ты окружен! - примерно половина всех орудий нацелились на Синхас (вторая половина при всем желании не смогла бы этого сделать, так как для этого нужно было развернуть чудо-машину на сто восемьдесят градусов).
  В это время произошло то, чего не могли видеть из машины, зато отлично видела Ксюша, находясь сбоку от дома. Из-под земли осторожненько выполз маленький землеройный... автомобиль? Танк? Не важно. Вылез, сориентировался по местности и, быстро набрав скорость, помчался к горизонту в другую сторону (не туда, куда смотались первоначальные машины).
  Полицейский танк еще некоторое время стоял, нацелившись на Синхас, прежде чем, понял, что его обставили самым наглым образом. Ксюша присмотрела на "корме" чудо-машины ящик технического назначения и уж подумывала, как бы лучше добежать до танка и незаметно в нем спрятаться, но тут взвыла сирена, полиция кинулась вдогонку за бандитом.
  Когда дым от взрывов немного рассеялся, Ксюша поняла, что в Синхасе делать определенно нечего.
  
  Глава 8. Снова неопределенность.
  
  Позади дымились руины Синхаса. Впереди до самого горизонта, насколько хватало газ, простиралась пустыня. Здесь и там на земле темнели воронки от взрывов и белели обломки бетонного купола. Ближе всех маячила дыра на том месте, откуда появился главный "виновник торжества". Да, Ахина был прав, когда утверждал, что в Нарреле смотреть абсолютно не на что. Небо закрывал плотный слой облаков, было не жарко, но как-то неприятно душно.
  "Неужели это я создала такое беспросветное уныние?" - изумилась Ксюша.
  Она некоторое время стояла и просто смотрела на пустыню. За это время она несколько раз испробовала прием "если станет страшно, то я проснусь", но здесь это почему-то не срабатывало. Но в то, что это не сон, Ксюша очень не хотела верить. Больше всего ей хотелось оказаться дома, а не на краю какого-то унылого мира.
  Однако обстоятельства распорядились иначе. Эти обстоятельства требовали, чтобы Ксюша приняла какое-то решение еще до наступления вечера. Интуиция подсказывала Ксюше, что ночь в этом мире длится особенно долго. "Видно, придется идти пешком через пустыню..." - горестно подумала Ксюша. После этого она оглядела себя с ног до головы. С ногами-то как раз и была проблема - из обуви у Ксюши были только уютные домашние тапки. Она покосилась на развалины Синхаса с мыслью пойти поискать что-то более подходящее, но подумала, что там где-нибудь могут быть Шер и эта тетка, заваленные или... в общем, убитые.
  Ксюша смирилась с мыслью, что идти через пустыню придется прямо в тапках, без воды и еды. Она, конечно, читала когда-то в каких-то книжках про огромные безжизненные пустыни, в которых бесследно исчезали целые экспедиции, но реально этих пустынь не представляла. Весь ее походный опыт ограничивался тремя походами на пикник в городской парк с родителями. И еще она сильно сомневалась, что ей под силу было бы создать абсолютно безжизненную пустыню.
  Ума на то, что бы пойти хотя бы по каким-нибудь следам, у нее тоже не хватило. (Если б хватило, то она, возможно, уже к вечеру вышла бы на дорогу, ведущую из Хакжета в Дай-Нескаик. Очень возможно, что она даже не успела бы заполучить мозоли на ногах).
  Но... Ксюша пошлепала (а как еще можно передвигаться в домашних тапках?) прямо в противоположном направлении. Ее интуиция, которая могла бы сообщить ей, что в этом направлении до ближайшего города 350 с гаком верст, на этот раз почему-то смолчала.
  Первые пять километров Ксюша прошлепала довольно легко. Пустыня была какая-то совсем не страшная. Немного тяготило только полное отсутствие всякой живности, которую, очевидно Ксюша в свое время не потрудилась создать.
  Если б Ксюша обладала более обширными познаниями в области путешествий, то она знала бы, что люди при ходьбе делают шаг левой ноги чуть короче, чем правой, поэтому отклоняются влево. С учетом этого ее путь мог удлиниться, а при несчастливом стечении обстоятельств она никогда в жизни не попала бы в ни в Дай-Нескаик, ни в Хакжет - города, о существовании которых Ксюша даже не подозревала. Все дело в том, что Наррел во всем его несовершенстве как мир, как планета и как государство состоял всего из трех городов... В результате этого географического уродства вероятность попадания в один из городов путем следования пешком без еды, воды и компаса уменьшалась в геометрической прогрессии...
  К счастью Ксюши, ей были не свойственны такие глубокие жизнеосмысляющие раздумья, и она просто шла и шла вперед.
  Так же к счастью Ксюши, немногие города Наррела были охвачены войной, в результате которой пустыня иногда наполнялась беженцами и все-таки не была абсолютно безжизненной. Когда армия Нарри бомбила Хакжет, все мирные жители (и нарри, и иномиряне, которых здесь называли почему-то "земляки") всем скопом бежали в Дай-Нескаик, причем зачастую выбирали для этого невероятно длинные окружные пути. Когда армия "земляков" начинала бомбить Дай-Нескаик, жители хватали уцелевшие пожитки и толпой валили в Хакжет. О Третьем Городе - полумистическом Аррау ходили только легенды, а точное его местонахождение никто не знал. Все только мечтали о том, что как было бы хорошо найти Аррау и спрятаться там от войны и вечных преследований. Но пока более жизненно-важной проблемой оставалась проблема бегства от войны, жители предпочитали привычные пути.
  Именно с таким караваном и столкнулась Ксюша на второй день своего бессмысленного пути.
  ***
  Утро второго дня было таким же унылым, как и вечер первого. Хуже всего было то, что ночь, как таковая, так и не наступила. Просто на несколько часов стало немного сумеречнее, потом опять стало немного светлее.
  Тапочки ксюшины порвались еще вчера, а так как она была сугубо городским человеком, то мозолями обзавелась очень быстро, вдобавок проколола пятку на правой ноге. Так прогулка начала превращаться в утомительное и болезненное занятие. Ксюша уж было начала подумывать о том, чтобы сесть посреди пустыни и обреченно ожидать смерти, или новой инкарнации... как вдруг она услышала такой привычный для городского жителя звук: гудение двигателя автомобиля. Ксюша не очень хорошо определяла на звук марки машин, но одно ей сразу стало ясно: откуда-то куда-то ехала колонна грузовиков. Или танков, или чего у них там такое большое. А вскоре в поле зрения показалась и сама колонна. Ксюша никогда раньше не подумала бы, что вид обычных российских грузовиков может так ее удивить.
  Впереди, словно вожак странной стаи, ехал КАМАЗ с длинным открытым кузовом, на котором громоздилась гора домашнего скарба. Вслед за ним, как цыплята за наседкой, тащились несколько самосвалов с одинаковыми оранжевыми кабинами (тоже груженые всяким домашним барахлом. Ксюша представила, как они будут разгружать все это посредством само-сваливания на землю, и от этой мысли ей стало забавно), а замыкал шествие фургон с надписью "ХЛЕБ" на боку. Он двигался какими-то рывками, то отставая, то догоняя колонну и при этом прыгал на кочках совсем как нарисованная машинка из какого-нибудь мультика.
  Вся эта куча двигалась прямо в сторону Ксюши, так что ей даже не пришлось бежать наперерез колонне (с проколотой пяткой она все равно не способна была этого сделать). Но она так переживала, что ее никто не заметит (в повседневной жизни ей постоянно казалось, что ее все игнорируют), что заранее начала прыгать, кричать и размахивать руками.
  "Вожак" посигналил ей (звук Ксюшу оглушил), не сбавляя при этом скорости и даже не мигнув фарами. Водитель второго самосвала тоже посигналил и даже что-то показал руками. Ксюша успела рассмотреть, что в кабине кроме него сидят еще по меньшей мере четыре человека. Все самосвалы посигналили ей, но ни один из них не остановился. Ксюша потеряла всякую надежду на спасение. Она не имела ни малейшего представления об автостопе, но интуиция подсказывала ей, что машины в этих местах очень и очень редки. Она даже пожалела о том, что не забралась в ящик на корме полицейского танка, хотя у нее была такая возможность. Тогда она испугалась, что там могло лежать что-то взрывоопасное, а сейчас прыгнула бы туда не задумываясь.
  Так она стояла, слушая автомобильные гудки и думая о жизни, пока не услышала довольно грубый окрик:
  - И долго нам еще тебя ждать?
  Ксюша очнулась от своего задумчивого состояния и увидела, что одна машина все-таки остановилась - тот самый фургон, который тащился позади колонны. Ксюша с радостью подбежала к нему и в этот момент поняла, что совершенно не знает, что нужно говорить в таких случаях: сейчас спросит, куда ее подвезти, а она совершенно не знает местную географию. И нужно ли здороваться с этими людьми? Тут еще один окрик прервал ее размышления:
  - Ну ты что, заснула что ли?
  - Нет-нет-нет, я с вами, только не уезжайте!
  Ксюша с трудом втиснулась в переполненную кабину. Ей пришлось сидеть на чьей-то жесткой мосластой коленке и на целлофановом мешке с торчащими в разные стороны твердыми углами. Коленка принадлежала тому самому мужчине, который кричал на нее. Кроме Ксюши на второй его коленке сидела маленькая девочка и постоянно тихонько хныкала. Рядом с мужчиной сидела женщина с лицом еще более унылым, чем у Ксюши и держала на руках младенца. Младенец, скорее всего, был накормлен снотворным, потому что вообще ни на что не реагировал. Ксюше всучили в руки какой-то сверток и сказали, что держать его надо очень осторожно. Никто не проявлял к ней интереса, будто они каждый день встречали в пустыне девушек в домашних розовых тапочках.
  Пока они рассаживались, фургон заметно отстал от колонны. Водитель, такой же худой и костлявый, как и все его пассажиры, снял откуда-то с потолка микрофон, вызвал кого-то по имени и попросил, чтобы не убегали от него.
  - Кого ты там подобрал, Вася? - спросила рация.
  - Сейчас спрошу, - и обратился к Ксюше. - Тебя как звать?
  - Ксения.
  - Говорит, Ксения.
  - Привет, Ксения! - радостно отозвалась рация другим голосом.
  - Это у нас там есть один тезка твой - Ксений, - пояснил Вася. - Не знаешь такого? Совершенно непонятный тип. Третий раз уже напросился в пустыню ехать! Ладно мы - от войны спасаемся, а этот... Ищет что ли чего? Говорят, что сам он из этого Аррау чертова...
  Фургон догнал колонну и пристроился опять в самом хвосте ее.
  - Нет, не знаю такого.
  - Оксен, твой привет пропал напрасно. Она тебя не признала, - ответил невидимому собеседнику Вася.
  - Тогда конец связи, - рация замолчала.
  Вася интуитивно почувствовал в Ксюше благодарного слушателя, поэтому болтал без умолку. Ксюша предпочитала отмалчиваться, чтоб избежать ненужных вопросов. Никакой более или менее приличной легенды, объясняющей ее появление в Нарреле, она не придумала. Вася принял это как ее стеснительность, поэтому начал рассказывать о своей жизни. Оказалось, что раньше, до того, как попасть в Наррел, он тоже жил в нормальном мире. Кроме того, несколько лет работал шофером на хлебозаводе в том же самом городе, откуда была Ксюша. Однажды, когда он ехал с хлебом в какую-то глухую деревню, то свернул не на тот проселок. Проплутал полдня и в результате попал не в Бобровку, а в Хакжет. Не зная, как вернуться обратно, он остался и приспособился к жизни на новом месте. Очевидно, Вася был из той породы людей, которые, подобно тараканам, могут приспособиться практически к любым условиям.
  Через час после того, как Ксюша села в машину, они миновали разрушенный Синхас.
  - О! - удивился Вася. - Раздолбали-таки!
  Разрушенный Синхас выглядел как сломанная театральная декорация. Треснувший купол рухнул, из-под его обломков кое-где торчали пластмассовые кусты, покрытые слоем серой пыли.
  - Ну, скоро будем на месте, - удовлетворенно заметил Вася. - 200 километров осталось!
  - Вася, ты бы помолчал немного, - неожиданно раздраженно сказала женщина, сидевшая рядом с Ксюшей.
  - Замолчу! - зло ответил Вася. - Когда меня закопают! Только тебе еще долго этого ждать!
  - Да перестаньте вы собачиться, - устало сказал мужчина, на коленке у которого сидела Ксюша. По его лицу было видно, что ему совершенно все равно, о чем треплется Вася, только бы молчала его жена.
  Почувствовав напряженную атмосферу в кабине, захныкала снова маленькая девочка.
  Ксюша поначалу смотрела в окно, изредка улавливая обрывки фраз Василия:
  " - В 85-м я только-только пришел работать в автоколонну..."
  " - И вот прихожу я тогда к начальнику гаража и говорю ему..."
  " - А директор говорит, типа, бери неделю за свой счет и езжай новый "МАЗ" пригони..."
  " - Я тогда пил, но умеренно. А потом как пошло-поехало... На эту развалюху с трудом устроился..."
  Потом Ксюша окончательно потеряла нить его повествования и задремала. Вася по инерции рассказывал еще минут пять о том, как однажды они с напарником на том самом "МАЗе" свалились в придорожное болото, но увидел, что единственный благодарный слушатель спит, и замолчал к всеобщему облегчению.
  
  
  Глава 9. Хранящий душу.
  
  - Вылазь, приехали! - мужчина спихивал Ксюшу со своей коленки. Женщина забрала у нее из рук сверток.
  Ксюша открыла глаза и закрыла их опять. Город ей не понравился еще больше, чем пустыня. "Ой-ой-ой! Только не говорите мне, что это тоже я создала!"
  Их колонна въехала на какое-то подобие площади, и теперь народ совещался, скорее всего на предмет того, как быстрее собраться в случае непредвиденных военных действий. Мужчина и женщина с детьми вышли и Ксюша к великому облегчению смогла нормально сесть на сиденье. И тут Вася задал наконец-то вопрос, на который у Ксюши не было ответа:
  - Тебе в городе-то куда нужно?
  - Видишь ли, - Вася просил, чтобы к нему обращались на "ты". - Я в этом драном Нарреле совсем недавно и совершенно не представляю, куда идти и что делать...
  В это время дверца открылась и в кабину заглянула лохматая голова. Длинные спутанные рыжие волосы почти закрывали веснушчатое лицо. На вид парню было лет двадцать, да и то с большой натяжкой. Только глаза сразу показались Ксюше какими-то странными. Как будто они были на сотни лет старше и мудрее своего обладателя. Такими бывают иногда большеглазые дети - грустными и серьезными.
  - Вася, не задерживай пассажирку своими байками. Расскажешь их ей, когда мы поедем обратно! - и обращаясь к Ксюше: - Вылезай, пошли!
  Ксюша как-то сразу догадалась, что это и есть тот самый Оксен, привет которого пропал напрасно. Только напрасно ли? У нее было такое ощущение, что она прекрасно знает этого парня, и знает уже лет эдак тысячу, если не больше.
  - Ты Оксен Эгл, - сказала она утвердительно. - Хотя за Джима Моррисона ты бы тоже сошел. Мне кажется, что ты один из тех, кто открывает ДВЕРИ.
  - Конечно, - Оксен подал ей руку, и она спрыгнула на мостовую, при этом с левой ноги свалился тапок, что Оксена очень рассмешило. Мостовая оказалась вымощенной булыжниками - иначе в этом кошмарном месте и быть не могло.
  
  Пока Ксюша разминала затекшие ноги, Оксен с интересом ее рассматривал, как рассматривают человека, с которым давно не виделись.
  - Да, в этот раз ты в лучшем виде, чем в прошлый... Всего только синяк и раненая пятка. А в самый первый раз мы тебя с колеса разматывали. Помнишь такую шутку из твоего мира: "У вас потерялся кот? Ищите его на моих колесах!" - Оксен засмеялся, довольный своим черным юмором. Потом улыбка так же быстро исчезла с его лица, как и появилась, - Во второй раз ты успела закончить жизнь самоубийством раньше, чем я смог вмешаться. Ладно, пошли.
  - Куда? - Ксюша ничего не поняла, кроме "черной" шутки.
  - Ко мне. Правда, там иногда квартирует моя знакомая... Как я понимаю, вернуться обратно в Синхас ты бы не хотела?
  - Это очень далеко? Если очень, то я, скорее всего, не дойду.
  Оксен взял ее за руку и повел вглубь городских лабиринтов. Сам он при ходьбе заметно хромал на левую ногу. Через некоторое время Ксюша полностью дезориентировалась. Город был построен безо всякого определенного плана. Дома громоздились как попало; улицы то становились широкими, как проспекты, то сужались до тесных лазеек. Дома сочетали несочетаемые архитектурные стили, являясь при этом образцами потрясающего уродства. Окна и двери в них были кривыми и косыми до полного безобразия. Самым удивительным фактом было то, что не смотря ни на что, эти строения стояли и не падали! Жалкое их состояние усугублялось тем, что многие дома были разрушены бомбежками. В результате этого улицы в некоторых местах были завалены обломками. Несмотря на это, город не был пустым: иногда навстречу им попадались неряшливо одетые люди.
  - Почему оно все такое? - спросила Ксюша.
  - Что "оно"?
  - Ну... все. Все.
  - Этого я не знаю! Это у вас, моя дорогая, надо спросить. Ты бы еще спросила, почему я такой, какой есть.
  - И долго нам еще идти?
  - Понимаешь, - глубокомысленно ответил Оксен, - В этом мире нарушены почти все привычные законы бытия. Здесь для того, чтобы прийти из точки "А" в точку "Б" вовсе не нужно идти по прямой от А до Б. Нужно просто идти куда-нибудь с явным намерением попасть именно в точку Б.
  Улицу опять перегородил завал. Оксен свернул в какой-то переулок, и Ксюша догадалась, что он ведет ее, что называется, "от балды", без всякого маршрута.
  - Вот взять, например, то, как мы встретились: - продолжал Оксен. - я уже давно чувствовал, что ты вот-вот должна появиться в Нарреле. И позавчера я понял, что ты здесь. Я с огромным трудом напросился в караван, потому что знал, что где-то тебя встречу. Так и получилось.
  Оксен сверну в еще один переулок и радостно крикнул:
  - Ура! Пришли!
  Он достал из кармана потрясающе красивый ключ и вставил в ржавую замочную скважину. Ксюша представила, как за дверью, открытой таким красивым ключом, должен оказаться не менее красивый мир, но там был только длинный темный коридор, по обе стороны которого шли одинаковые в своей ободранности двери. Оксен первым шагнул внутрь и вдруг насторожился. Одной рукой он по-прежнему держал Ксюшу за руку, другой неуловимо быстрым движением достал метательный нож. "Он здесь", - прошептал Оксен. Хотя он не сказал, кто именно, Ксюша почему-то сразу поняла, что где-то в полумраке прячется, поджидая ее, Эвер-Ди Тау. Жуткий страх (такой же, как в том сне, когда Эвер-Ди крался за ней) превратил ее просто в дурочку с открытым ртом и вытаращенными глазами. Первой ее мыслью было броситься бежать куда угодно, хоть даже обратно в пустыню и закопаться в песок как можно глубже. Оксен с нечеловеческой силой толкнул ее, Ксюша влетела в одну из комнат с левой стороны коридора, сильно ударив при этом плечо. Здесь она почувствовала себя в большей безопасности, чем в коридоре, но страх не отпустил ее окончательно. Она оглядела помещение в поисках надежного убежища, но комната была абсолютно пустой и не имела запасных выходов.
  В то время как левой рукой Оксен зашвырнул девчонку в наиболее безопасное, с его точки зрения, помещение, правой он молниеносно метнул нож, ориентируясь в темноте исключительно на свою интуицию. Она никогда его не подводила, не подвела и на сей раз: в конце коридора раздалось ругательство, перешедшее в стон, затем глухой стук падающего тела. Оксен прислушался к своему "Ксю" - так он про себя окрестил внутренний голос, который иногда вел себя совершенно самостоятельно. Ксю молчал: враг был в единственном числе, и он был мертв. Оксен заглянул в комнату, куда он кинул Ксюшу. Она сидела у самой дальней стены, обреченно ожидая развязки.
  - Пойдем, есть длинный-длинный разговор, - позвал он Ксюшу.
  - А?..
  - Никого больше. Но сначала посмотрим, кто это был.
  Ксюша поморщилась. Она еще ни разу в жизни не видела покойника. Но ей было немножко стыдно за то, что она показала себя такой трусихой. "Наверно, это ошибка. Никакая я не Вэя Ахау... Та, наверно, сама бы замочила кого угодно..."
  - Во-первых, никогда нельзя убегать, - сказал вдруг Оксен. - Ни в пустыню, ни в другие миры, ни внутрь себя. Опасность, даже если она на все сто сулит тебе смерть, надо встречать лицом к лицу, ей нельзя подставлять спину.
  - Кто ты такой, что бы учить меня жить? - спросила Ксюша, постаравшись придать своему голосу как можно больше уверенности.
  - Я - Эгл, что на языке древнего мира означает примерно: "хранящий душу". Ты сама создала меня, зная, что настанет момент, когда я стану необходим тебе.
  - На моем языке во всех мирах это означает "ангел-хранитель"...
  В это время они дошли до конца коридора и свернули за угол - именно туда упал убитый Эглом враг. На лице убитого застыло досадливое выражение, как будто он отстоял слишком длинную очередь, оставшись в итоге ни с чем. "Нет, к сожалению, это не Эвер-Ди..." - подумала Ксюша.
  Оксен совершенно спокойно вытащил из тела мертвого человека свой нож и вытер его об одежду убитого.
  - Помоги мне вытащить его.
  - Чего? Я? Нет, нет, - Ксюша энергично мотала головой. - Я до него не дотронусь!
  - Бери за ноги! - скомандовал Оксен. - Или ты будешь ждать, когда он сам уйдет?
  - Ну... надо наверно полицию вызвать, или что там у вас?
  - Говорю тебе, бери его за ноги и потащили к выходу!
  Оксен посмотрел на Ксюшу таким страшным взглядом, что ей пришлось подчиниться, поборов приступ тошноты. Вдвоем они вытащили убитого из коридора и выбросили на улицу.
  Квартира была, по мнению Ксюши, совершенно убогой. Она состояла из комнаты и малюсенькой прихожей. Комната совмещала в себе гостиную, кухню и спальню одновременно. Но все же лучше, чем ночлег в пустыне. Оксен галантным жестом предложил ей сесть на продавленный диван, а сам принялся поочередно открывать дверцы абсолютно пустых шкафчиков. Взгляд Ксюши случайно упал на пришпиленную к стене записку: "Оксен! Извини, у меня пусто - я подаюсь обратно. Королева Алиса". Оксен тоже увидел бумажку.
  - Ну ладно, придется добывать ужин старым проверенным способом, - виновато сказал Оксен и на глазах удивленной Ксюши принялся вытаскивать прямо из воздуха всякую еду: пачку чая, коробку сахара, начатый батон хлеба и даже связку розово-фиолетовых сосисок.
  - А почему ты так печально говоришь об этом?
  - Потому что когда я все это достаю, оно пропадает где-то в другом месте. Не именно в этом убогом Нарреле - есть, конечно, и другие миры, кроме него. Совесть меня никогда не мучает, а вот жалость - иногда...
  Длинный-длинный день подходил к концу. Ночь не была абсолютно темной, а какой-то мутной, скорее походила на сумерки. Если б Ксюша хоть раз в своей жизни побывала в Питере, то она сразу поняла бы, что это и есть белая ночь.
  
  
  Глава 10. Третья версия мира от Оксена Эгла.
  
  - Я прекрасно знаю, что ты ничего не помнишь о своем прежнем воплощении... Печально, но мироздание не переделать. Не мы пишем кармические законы, мы только подчиняемся им. Даже ты и я, - начал свой рассказ Оксен. - Но постараюсь начать с самого начала.
  
  
  Жила когда-то в одном из миров великая ведьма. Звали ее Синхас Вэя Ахау. Было это так давно, что люди на планете Земля еще только вставали на две ноги. Представляешь! А шаманка уже дергала за ниточки бытия... Синхас был ее родиной, это был великий город вне времени, вне пространства... из него открывалось множество ДВЕРЕЙ. Некоторые в хорошие места, другие - в страшные места...
  У Вэи была сестра Шер и брат Охин. Несмотря на то, что они были кровными родственниками, им не досталось и доли ее магического таланта. Может, в глубине души они завидовали ей, но виду не показывали. Думаю, что некоторая часть их даже радовалась тому, что они всего лишь простые смертные.
  Шаманка могла видеть прошлое и будущее, слышать голоса людей, которые живут в других Вселенных, предсказывать судьбы и даже создавать их... она могла видоизменять материю по своему желанию, могла понимать язык животных и даже неодушевленных предметов. Весь мир был для нее как открытая книга. Она легко путешествовала между ДВЕРЯМИ... она собиралась жить ВЕЧНО, потому что больше всего она любила жизнь. Но ей был отмерен короткий срок, она это прекрасно знала. Поэтому она дерзнула покуситься на кармические законы Вселенной. Я могу ее понять - она была всего лишь смертной женщиной! Как ни странно. Когда она почувствовала, что убийца совсем рядом, она создала Наррел. Наррел означает скоротечный, ты знаешь?
  
  "Знаю".
  
  Она создала его в спешке - за пять минут до смерти. Такой он и есть - недоделка умирающей богини. Теперь ты понимаешь, почему этот мир настолько несовершенен? Она просто не успела сделать его лучше. В память о родном городе, который канул в небытие вместе с шаманкой, она создала маленький островок бытия, чем-то напоминающий его.
  
  "Это всего лишь грубая пародия на некогда прекрасный мир..."
  
  Именно так. Еще она успела перекинуть в этот мир своих брата и сестру - она не хотела, чтобы они ушли в небытие вместе с разрушающимся Синхасом. Настоящим Синхасом. Третьим в этом мире был я. Я не играл никакой сколько-нибудь заметной роли в жизни Вэи. Просто я был последним, кто попался ей на глаза перед смертью, в тот самый момент, когда она осознала, что при появлении во вновь сотворенном мире она окажется совершенно беспомощной из-за отсутствия памяти. Она не успела произнести никаких заклинаний, просто ткнула в меня пальцем и, умирая, крикнула: "Эгл!", что на нашем древнем языке значит "хранитель". И был еще четвертый, который сумел проскользнуть через приоткрытую дверь в Наррел, до того, как воля умирающей шаманки захлопнула ее. Я не видел его лица, потому что он прошел в дверь за моей спиной, но твердо знаю, что это тот, кто убил ее. Он нашел новый Синхас, убил ее брата, украл его имя, а сестру превратил в безвольную куклу. Ему не нужно убивать Вэю во второй раз, ему нужна только ее сила. Ведь колдовская сила - такая вещь, которую при желании можно передать кому-то другому.
  Она не знала, кем она родится в следующем перерождении, но это и так было ясно - женщиной. Не важно, в каком мире, не важно, в какой Вселенной, в какой реальности - женщина везде женщина! Она загадала срок, который отмерен ее следующему перерождению для того, чтобы выполнить собственную карму и вспомнить о предыдущем рождении - 16 лет. Шестнадцать великих лет Синхаса (за это время успело зародиться, достигнуть расцвета и кануть в небытие несколько галактик) и шестнадцать оборотов маленькой планеты вокруг безымянной звезды! Великая шаманка не предполагала, что в месте, именуемом его обитателями "Земля", 16 лет настолько коротки, что человек, живущий в этом мире, даже не успевает осознать себя человеком. Круг замкнулся на тебе, Ксения. Шаманка умерла, а так как она умерла насильственной смертью, то реинкарнация была почти мгновенной: 10 миллионов лет. Не улыбайся, Вселенная намного старше, чем ты можешь себе представить! Ну так вот. В месте, именуемом Земля родилась девочка Ксения... Только произошло это не 16, а...
  
  "Ну, в общем понятно. Дцать миллионов лет назад. Не вдаряйся слишком сильно в хронологию. И в топонимику. Место, именуемое Земля... Хотя звучит хорошо!"
  
  (Ксюше ни с того ни с сего захотелось оторвать замусоленный клочок обоев со стены. Просто потянуть за него и посмотреть, насколько далеко он может оторваться. Хотя в таких комнатах опасно это делать - ведь это может оказаться "замковый" клочок, на котором держится вся стена. А иначе как объяснить тот факт, что ремонта в этой комнате не производили уже 10 миллионов лет?)
  
  Ксения благополучно дожила до 16 лет, после чего произошло с ней что-то непонятное. Она начала твердить какую-то чушь про ОГОНЬ, идущий за ней. Это включилась магия шаманки. Древний механизм с годами нисколько не заржавел! Два человека моментально поняли это: я и ОН. Но, к сожалению, Ксения очутилась в Нарреле мертвой. Она попала под машину в момент прохождения двери. Так как река времени Наррела не сливается с рекой времени Земли, то я сумел найти ее в пустыне, куда ОН выбросил ее тело, и вернуть на Землю в точку ее рождения. Дать еще один шанс. Понимаешь? Я не хотел, чтобы эта бессмысленная кармическая спираль наматывала дальнейшие витки. Прошло еще шестнадцать земных лет. А здесь, в Нарреле - тысячелетия. Поколения рождались и умирали, только Синхас стоял нерушимо, и три человека продолжали бессмысленно длинные жизни. И вдруг мы - ОН и я - снова почувствовали, что она вот-вот придет в Наррел. Я заранее пришел в Синхас, но вместо сада увидел огромное бетонное сооружение! Я знал, что она там, внутри, но никак не мог попасть внутрь. Я ждал несколько дней. Вдруг ОН появился из-под земли на своем землеходе и у меня на глазах выбросил из машины ее бесчувственное тело. При этом он сказал: "Глупая девчонка покончила жизнь самоубийством. Верни ее обратно на Землю!" Я хотел послать ЕГО подальше, но в этот момент ОН забрался внутрь своего землехода и исчез, оставив только кучку земли, словно большой крот. А я остался как нищий у ворот Синхаса, только подачку мне кинули слишком уж странную. Это была никакая не шаманка, никакая не великая ведьма - с каждым разом она была все больше и больше просто земной девчонкой. Я тогда вспомнил умирающую госпожу и подумал, что трижды наблюдать смерть одной и той же женщины - это слишком. И именно тогда я понял, что шаманка ни за что ни про что наложила проклятие на ни в чем не повинную девушку, заставив ее несколько раз умирать. Я решил, что раз она сама наделила меня некоторыми возможностями, то я должен использовать их. И я во второй раз вернул Ксению на землю. Хотя я знал, что последующее тысячелетие ожиданий может оказаться напрасным, и все повторится... я готов был отправлять Ксению на Землю хоть миллион раз, если б только был уверен, что миллионный раз прервет эту дурацкую замкнутую цепь.
  
  "У тебя просто не было другого выхода"!
  
  Да. Но всегда остается СЛУЧАЙНОСТЬ. В этот раз моей СЛУЧАЙНОСТЬЮ стала война. Если б я заранее знал, что она сможет помочь, то, наверно, сам бы ее развязал!
  
  "Убить многих ради одной никчемной девчонки, ничем не примечательной?"
  (Оксен отвернулся к окну с треснувшим стеклом, и Ксюша, улучив момент, оторвала-таки кусочек обоев от стены. И на этот раз ее постигло разочарование. Ничего интересного, кроме оштукатуренной стены и дохлого таракана, под обоями не было).
  
  Она примечательна тем, что она единственная в этом мире, я имею в виду Наррел, реальна, тогда как остальные - просто тени людей. Даже те с ее Земли, которые считают себя живыми людьми - их давно уже нет. По каждому из них поставлен памятник и лежат искусственные цветы. Никто кроме Ксении не может быть возвращен обратно. Так что это просто война между призраками. Но, как ни странно, она спасла жизнь одному человеку - тебе. На третий раз.
  "Почему ты не называешь ее Вэя, как остальные?"
  (Ксюша задумчиво ковыряла в носу. Это был явный признак того, что она вполне оправилась от пережитых потрясений).
  
  Вэя давным-давно умерла. Какой бы сильной она не была в свое время. Никому не позволяется обманывать Вселенную столько раз. Даже такой ведьме, как она!
  
  "Не надо, пожалуйста, театральных фраз о том, кому можно обманывать Вселенную, а кому нельзя. За твоим благородством по отношению к несчастной земной девушке что-то кроется. Я не верю в благородство. Все взрослые лицемеры. Ты, наверно, тоже. Но я не обвиняю тебя в том, что у тебя есть своя цель. У меня нет даже этого. Лучше расскажи все что знаешь про ОГОНЬ. Что-то я слышу это слово слишком часто в последнее время".
  
  К несчастью, ты тоже уже взрослая. Я бы даже сказал - слишком. Значит, хочешь ты того, или нет, но ты тоже принадлежишь к племени лицемеров... А что касается ОГНЯ... Бесполезно рассказывать тебе о нем, пока ты сама не поймешь, не вспомнишь. Здесь я бессилен. Я не могу рассказать того, чего не знаю. Если пришло время вспомнить кодовое заклинание, то придет время вспомнить и все остальное.
  * * *
  
  Глава 11. Зеркало.
  
  Оксен во второй раз поставил на плиту мятый жестяной чайник. Между ним и Ксюшей повисла пустота, как будто поговорить им было больше не о чем. Странное ощущение духовной близости, которое возникло, когда Оксен при первой встрече держал ее за руку (они вместе пробирались через этот чертов город - лабиринт), сейчас исчезло. Ксюша смотрела на абсолютно чужого человека, и думала: "Елки-палки, какого черта я выслушала весь этот бред в третий раз? Почему не предложила этому смазливому мальчику заткнуться? Что он вообще о себе вообразил? Ангел-хранитель, тоже мне!"
  А еще ее испугала перспектива остаться с ним ночью в этой квартире. При других обстоятельствах и в другом месте, она, возможно, и не имела бы ничего против того, чтобы потерять невинность именно с ЭТИМ парнем. Но только не здесь. Не в этой обшарпанной комнате. Не в этом полузаброшеном городе. Не в этом уродливом мире. Не в этом идиотском сне.
  - Не смотри на меня с таким подозрением, - сказал Оксен, как будто прочитал ее мысли. - Я не собираюсь сделать с тобой ничего плохого. Разве ты сама этого не чувствуешь? Прислушайся к себе. Внутри каждого из нас время от времени... включается радио, предупреждающее об опасности, откуда бы она не исходила. Главное - уметь вовремя услышать эти голоса. Не приписывать эти ощущения лени, головной боли, усталости... и не пытаться делать то, от чего они нас отговаривают. - Оксен замолчал и выжидательно посмотрел на Ксюшу. - Ну?
  Ксюша прислушалась к своему внутреннему "я", пытаясь уловить эти самые внутренние голоса, но так называемое "радио" молчало.
  - Нет, мое "радио" не работает, - грустно сказала она. - И оно, значит, не сможет предупредить меня об опасности.
  - Оно работает, только тихо. Скоро научишься. В нашем мире без этого никак!
  Ксения встала с просевшего дивана, чтобы задернуть грязные занавески на окне. Сумеречный свет раздражал ее. В кухне стало совсем темно. Темнота, как нечто осязаемое, скапливалась в дальних углах, немого скрывая беспорядок и грязь.
  - Это ты зря. Здесь нет электричества, это тебе не Синхас.
  Ксюша обернулась на голос Оксена и застыла, глядя на него. Дело в том, что глаза у Оксена светились. Не очень ярко (до собаки Баскервилей ему явно было далеко), но вполне достаточно, чтобы заметить это.
  - Это у тебя всегда так? - спросила Ксюша.
  - Что?
  - Глаза.
  - Всегда, - ответил Оксен. - Только днем не очень заметно. Можно подумать, что у тебя самой не так!
  - Как так?
  - Возьми зеркало и посмотри. Королева Алиса, по-моему, оставила в ванной зеркало.
  Ксюша бегом кинулась в абсолютно темную ванную. Из-за отсутствия в помещении альтернативных источников света, в ванной было окно. Для защиты от посторонних взглядов предусматривалась серая занавеска - сестра-близнец той, что висела на кухне. Но это было совершенно излишне: окно выходило в тупик, заваленный мусором. При виде этой картины Ксюше стало интересно, сколько же человек ограбили и убили в этом темном закутке мрачными сумеречными ночами. Потом она оглядела стены ванной в поисках привычного предмета, но увидела только отваливающуюся клочьями краску. На треснувшей деревянной полке стояла вполне приличная женская косметика, которая еще раз напомнила Ксюше о загадочной Королеве Алисе (в том, что это не настоящее имя, а кличка, Ксюша не сомневалась). Там же, за одним из флаконов обнаружился тусклый обломок. Откуда-то всплыла примета, что хранить в доме треснувшие зеркала - к несчастью. Даже прикасаться к ним, не говоря уж о том, чтобы посмотреться.
  Ксюша осторожно взяла осколок в руки. На нее опять накатила волна страха. Она почему-то была уверена, что в этом осколке она увидит не себя, а мерзкую тварь. Такую, что не придумает даже режиссер фильма ужасов. Тварь со СВЕТЯЩИМИСЯ глазами. Ксюша держала осколок в потной руке, наклонив его зеркальной поверхностью вниз. Несколько раз она пыталась пересилить себя и подносила осколок к лицу, при этом зажмуриваясь, но открыть глаз так и не могла. Поэтому голос Оксена, внезапно раздавшийся у нее за спиной, заставил ее чуть ли не подпрыгнуть.
  - Если боишься, то не нужно заставлять себя.
  С этими словами Оксен положил ей руку на плечо. Сердце подпрыгнуло. Ксюшина душа сжалась в болезненно маленький комочек. Зеркало выпало и разбилось. Ксюша сейчас твердо была уверена, что позади нее стоит вовсе не Оксен, а...
  ОН. ОН может все, и говорить голосом Оксена - в том числе. А еще он может принять какой угодно ужасный облик для того, чтобы сломить ее волю окончательно. Сегодня он примет облик того парня, которого убил Оксен и которого они так неосмотрительно оставили вблизи своего жилища. Уже начавшего немного разлагаться. Вот сейчас она обернется и увидит одно из самых кошмарных созданий во ВСЕХ МИРАХ. Того самого Буку, которого инстинктивно чувствуют и боятся дети. Того самого Темного Человека, который во сне...
  - Ксюша, ты чего? - в голосе Оксена ясно чувствовалась тревога.
  Ксюша сначала медленно и совсем чуть-чуть повернула голову, посмотрела в сторону Оксена краешком глаза. Разве поймешь, что за человек там стоит, позади?
  - Я не хотел тебя напугать.
  Он действительно не хотел ничего плохого, но впечатлительная девочка сама "накрутила" себя до состояния панического ужаса. Оксен это понял, как только она уронила зеркало. Ксюша не оборачивалась. Она только прошептала: "Я знаю, что это ты. Я вспомнила. БЕЗЛИКИЙ. Я все вспомнила. Ты приходящий из зеркала", - а после этого она принялась в бешенстве топтать осколки зеркала. Рука Оксена упала с ее плеча. Он пошел в кухню, набрал стакан холодной воды...
  "Ушел! ОН ушел!.."
  и вылил его Ксюше на голову. Она моментально обернулась. Никакого темного человека не было и в помине. Только стоял на пороге ванной смущенный Оксен с пустым стаканом в руке. Радужки его глаз светились неяркими золотыми искорками. В такие глаза можно было бы влюбиться... в другое время в другом мире.
  - Извини.
  - Не за что. Спасибо. Еще немного, и я бы точно сошла с ума. "Радио" в моей голове заиграло слишком громко. Эти голоса начали твердить мне, что за спиной...
  - Это все зеркало. Алиса иногда любит оставлять такие штучки. Только это предназначалось для меня, - Оксен снял с крючка полотенце и попытался вытереть Ксюше волосы, но она довольно грубо отстранила его руку.
  - Не надо, я сама справлюсь!
  - Если увижу ее, скажу все, что о ней думаю...
  "А я думаю, что она просто очень ревнивая. И, кстати, небезосновательно. Но трюк действительно хорош - оставить конкурентке "пугающее" зеркало!"
  - Можно нескромный вопрос?
  - Пожалуйста.
  - Эта Алиса твоя подруга?
  - Что-то вроде того. По крайней мере, считает себя таковой. А что здесь плохого?
  - Нет, ничего, - Ксюша поняла, что этим вопросом выдала себя с головой.
  - Тебя это расстраивает? - удивился Оксен.
  - Меня? - с наигранным равнодушием переспросила Ксюша. - Нисколько. Я еще не успела влюбиться в тебя. И сомневаюсь, что это вообще возможно! - добавила она почти со злостью.
  Оксен посмотрел на нее "этим мудрым взрослым взглядом", который Ксюша, кажется уже начинала ненавидеть в нем.
  - Я там сделал нам чаю. Пойдем, да и спать уже пора.
  
  Глава 12. Оксен Эгл разочарован.
  "Вероятно, она в этой своей жизни еще девственница... с этой точки зрения я зря ляпнул про Королеву Алису... вот только как-то не могу представить, что эта Ксюшка-соплюшка и Вэя Ахау - на самом деле якобы одно лицо! Я-то, дурак, всегда думал, что какой бы ни была инкарнация, основные качества характера останутся без изменений. И что получилось? Вместо сильной женщины - какой-то комнатный цветочек. И что за родители ей там достались, черт возьми! Как они умудрились воспитать ее такой истеричной, да еще с кучей комплексов и соответствующих им амбиций!"
  Оксен курил около раскрытого окна и изредка посматривал на Ксюшу, которая спала на диване, свернувшись калачиком. Ему самому не спалось. Его мучило чувство огромной досады, причиной которого была эта девочка. Он прождал ее столько лет, и все для того, чтобы встретить абсолютно несамостоятельного ребенка. Ребенка забитого, считающего себя хуже всех. Мерцание искорок в его глазах становилось то сильнее то слабее в зависимости от эмоционального настроя.
  Ксюша, словно почувствовав на себе его взгляд, во сне перевернулась на другой бок и накрылась с головой драным покрывалом.
  "Похоже, история, которую я ей рассказал, не произвела на нее никакого впечатления. Неужели она действительно ничего не помнит? Да быть такого не может, меня-то она вспомнила, и Безликого тоже вспомнила... Что-то с ней произошло, только что?!
  Как вернуть ее прежнюю? Как? Что я еще должен сделать?"
  Мысли его опять вернулись к недавнему происшествию с засадой. И опять Оксен чувствовал недоумение: "Раньше она сама почувствовала бы его за полквартала и сама бы с ним запросто расправилась. Она была очень самостоятельной, другой она просто не могла быть. Она терпеть не могла, когда кто-то о ней заботится! Даже я. Я еще боялся момента ее возвращения, боялся, что она разрушит Наррел, только-только появившись, боялся что она устроит такую войну с НИМ, что походя уничтожит парочку вселенных...
  Я идиот, просто полный идиот! Надо было в самый первый раз догадаться, что что-то не так, когда она попала сюда мертвая... самый первый раз. А уж когда она во второй раз совершила самоубийство! Где была моя голова? (Оксен забыл стряхнуть пепел, и тот упал серой кучкой ему на джинсы). Как я мог поверить, что она вообще способна на такое, пусть даже она - это не она...
  Или я просто не могу до сих пор смириться с тем, что ее нет и не будет?"
  Искорки в глазах Оксена закружились в бешеном хороводе. (Если б Ксюша так не испугалась зеркала, то она увидела бы, что в ее глазах танцуют точно такие же).
  Эту мысль Оксен Эгл старательно гнал от себя прочь. Эта мысль была в его ситуации совершенно непозволительной. Она лишала его длинную жизнь смысла.
  С улицы донеслись далекие крики. Атмосфера Наррела обладала странным свойством: звуки в ней разносились очень далеко. Крики внезапно прекратились, как будто кто-то резко выключил громкость.
  "Нет, ее определенно нельзя выпускать на улицу. Такое дитя как она не пройдет и пяти шагов по этому городу, как попадет в какую-нибудь неприятность!"
  Он опять посмотрел на спящую Ксюшу. Из-под покрывала торчали только пальцы ксюшиной правой ноги. Именно эти розовые пальчики внезапно заставили Оксена почувствовать приступ жалости к Ксюше.
  "Хотя, если посмотреть на это дело с другой стороны... живет себе человечек, которому глубоко наплевать на все свои прошлые жизни; и вдруг - трах-бах, другой мир, и все, кому не лень, пытаются убедить ее в том, что она на самом деле не она, а совершенно другой человек. И все ждут, что она скажет, типа, вы правы, какая я на фиг Ксюша, я крутая-раскрутая ведьма, да, спасибо большое, что вы мне об этом напомнили! Нет, я сошел бы с ума. В первые пол часа. А сколько раз она пыталась проснуться из этого кошмара?"
  Искорки прекратили хаотичное мерцание и исполняли "танец нежности" - плавно плыли одна за другой.
  
  Глава 13. Ксюша начинает курить.
  Пепел опять упал Оксену на джинсы, он заметил это и стряхнул его. В это же время налетел порыв свежего ветра, и раскрытое окно предательски громко заскрипело. Ксюша заворочалась и, почувствовав присутствие Оксена, открыла глаза.
  - Ты чего тут делаешь? - спросила она.
  - Курю.
  Ксюша свесила ноги с дивана и села. Она смотрела на Оксена, и пляска золотых огоньков в его глазах ее больше не пугала и не удивляла.
  - Дай мне тоже сигарету.
  - Тебе? Сигарету?
  - Ну да.
  - Я просто не думал, что ты умеешь курить.
  Ксюша и сама так не думала. До этого она всего лишь один раз попробовала курить вместе со своей подружкой Светкой - они стащили одну сигарету у светиной мамы.
  Они долго выбирали подходящий день, такой, чтобы родителей долгое время не было дома. Наконец, в одно из воскресений светкины предки умотали на дачу, а Светка наплела что-то о подготовке к контрольной и осталась дома. Они с Ксюшей вышли на балкон, сели на корточки, чтоб, не дай бог, не увидел никто из соседей, и, предвкушая наслаждение, неловко раскурили сигарету. Ксюша хорошо помнила, что это была "Ява Золотая". Светка затянулась первая. После этого она так закашлялась, что слышно, наверно, было на первом этаже.
  - Ты не правильно делаешь, - сказала Ксюша. - Ты дым не втягивай в себя, а только в рот набери и выдохни. Смотри, - Ксюша набрала полный рот дыма, подержала и выпустила, прямо как заправская курильщица.
  - Ты знаешь на кого похожа? - шепотом спросила Светка. - На обезьяну из рекламы!
  Ксюша засмеялась, дым попал ей в легкие, и она тоже закашлялась.
  - Ты сама похожа на обезьяну, - сказала она Светке, когда приступ кашля миновал.
  И вот теперь, глядя на Оксена с сигаретой в руке, Ксюша подумала, что ситуация самая подходящая, чтобы начать курить. Оксен протянул ей свой окурок, Ксюша, как и тогда, набрала дыму в рот, подержала, изображая глубокую затяжку и выдохнула.
  - Нет, не умеешь, - улыбнулся Оксен. - Смотри, как надо! - он затянулся и через некоторое время выпустил дым из ноздрей.
  Ксюша тоже затянулась, на этот раз по настоящему. Голова у нее закружилась, какое-то интересное ощущение прошло по рукам и ногам, а потом ее накрыло состояние безграничного покоя и пофигизма. Ей стало абсолютно все равно, кто она, где она и что ей нужно делать. Оксен посмотрел на нее с улыбкой и сказал:
  - Я так и знал, что ты куришь в первый раз. Причем гарантирую, что не в последний.
  - Что это такое? Анаша?
  - Да конечно, разбежалась! "Ява Золотая!"
  
  Глава 14. Бегство.
  Ксюша проснулась на рассвете, если, конечно, в Нарреле было бы чему рассветать. И пробуждение ее было вовсе не таким романтичным, как тогда в Синхасе: ни тебе белого балдахина над кроватью, ни пушистого ковра под ногами, ни шелковых покрывал... только жесткий диван, стол с неубранной с вечера посудой и серая занавеска. А уж на пол и вовсе смотреть было страшно. Ночью все это безобразие выглядело не так убого. Ксюша взяла с подоконника пачку сигарет и выудила одну (она еще не знала, как вредно курить до завтрака). Ксюша неловко затянулась, дым попал не в то горло, она закашлялась и испугалась, что проснется Оксен, а будить его не входило в ее планы. Но, к ее радости, Оксен спал так, что, наверно, проспал бы даже свои собственные похороны. Ксюша даже позавидовала его способности отрубаться в любой обстановке. Она вспомнила, какого страху ей стоила единственная ночевка в пустыне, и подумала, что Оксен бы и там дрых как младенец.
  Тихонько, стараясь ничем не звякнуть, она налила в чашку заварки, потом холодной воды. Конечно, там было, на чем сделать кипятку: красный газовый баллон и маленькая плитка, но Ксюша торопилась.
  Морщась, она отпила холодный чай, отломила от черствого батона, но съесть сосиску, принявшую устрашающий зеленоватый оттенок, не решилась.
  Именно в тот момент она поняла, что Оксен был прав насчет внутреннего "радио": нечто внутри Ксюши нашептывало ей о приближающейся опасности. Ксюша поняла, на что похоже это ощущение: так бывало в детстве, когда набедокуришь так, что скрыть следы не возможно и точно знаешь, что родительская кара неотвратимо настигнет. Ощущение довольно мерзкое, слов нет. Смутная тревога, как будто где-то внутри сидит кошка и медленно точит когти. Ксюша предпочла бы никогда не слышать этого внутреннего предупреждения; пусть уж лучше неприятности приходят внезапно!
  Убегать! Немедленно!
  Откуда появилась в ней эта уверенность, Ксюша не знала. Но ей почему-то казалось, что опасность таится именно здесь, в этой неприбранной квартире.
  Она вылила холодный чай в раковину, оторвала со стены записку Алисы и на обороте нацарапала несколько слов валяющимся тут же обломком карандаша. Она не знала, вернется ли еще когда-нибудь сюда, но если будет свобода выбора, то скорее всего, никогда. И общаться с Оксеном ей тоже не хотелось (то есть, конечно, хотелось, но когда-нибудь вернется Королева Алиса... она представлялась Ксюше чем-то вроде скульптуры Колхозницы с ВДНХ... так что лучше уйти до того, как выгонят. В конце концов, находят же люди с Земли свое место в этом дурацком мире, хоть Оксен и сказал, что по ним венки положены... конечно, было бы интересно поговорить с Оксеном о многих-многих вещах, но она боялась что уже к вечеру привыкнет к нему настолько, что следующим утром уйти не будет никакой возможности. И какое бы равнодушное лицо она не делала, все равно рано или поздно себя выдаст. Поэтому лучше убежать сейчас и навсегда остаться для него немного таинственной девушкой... Ксюше всегда очень хотелось быть для кого-нибудь таинственной девушкой... чей образ не тускнеет с годами... и тому подобная романтическая дребедень...)
  Осталось самое трудное - открыть дверь в прихожей так, чтобы Оксен не проснулся.
  Оксен спал прямо на полу, подстелив только старое одеяло. Будь он чуть повыше ростом, то никогда бы не поместился между шкафом и дверью. Дыхание его было ровным и спокойным. Ксюша осторожно обошла его, стараясь, по возможности, не дышать и открыла дверь, заклиная ее не скрипеть. Наконец она оказалась в том самом длинном коридоре, откуда они вчера вытащили мертвеца (Ксюша переживала, что он до сих пор валяется на улице недалеко от дома). Осторожно прикрыв за собой дверь, она так же тихо прокралась к выходу. О, чудо - входная дверь оказалась не запертой, хотя Ксюша точно помнила, как Оксен закрывал ее тем самым красивым ключом.
  Ксюша вышла на улицу, и тут скопившееся нервное напряжение дало о себе знать. Она не выдержала и побежала, смешно шлепая ногами в розовых тапках, даже не чувствуя боли в проколотой пятке. В этот ранний час ей не встретилось ни одного человека. Она бежала, пока не начала задыхаться, а когда она остановилась, то задала самой себе самый правильный вопрос: А куда же я, блин, все-таки, бегу?
  Ксюша осмотрелась вокруг. Ни одного знакомого здания. Да и откуда взяться в незнакомом городе знакомым зданиям?!
  Ксюша поняла, что сделала глупость. Она страшно обозлилась на себя за то, что думала она всегда задним числом, совершенно не заботясь о последствиях.
  И тут Ксюша увидела ЕГО. Бежать от него у нее не было сил, но она побежала. Где-то споткнулась о торчащий из земли кусок арматурины, упала и в кровь разодрала руку; но все равно побежала дальше. Она боялась обернуться, но когда решилась это сделать, то увидела, что ЕГО нет. Это еще больше ее испугало - она не знала, далеко он, или близко. По сравнению с ее теперешним состоянием вчерашняя боязнь зеркала теперь казалась ей детской страшилкой. Ксюша каждый миг думала, что еще немного - и ОН встанет перед ней. И тогда случится что-то настолько ужасное, что смерть покажется выигрышным вариантом. Сколь долго она бы не убегала, от НЕГО все равно ей не убежать. Даже не уехать на машине и не улететь на самолете. (Она не знала, что в Нарреле можно убежать от кого угодно, стоит только этого очень сильно захотеть). Она как будто попала в самый страшный из своих снов (а страшных снов у нее было предостаточно. Она классифицировала их как неприятные, страшные и самые страшные. В последних она всегда убегала от ТЕМНОГО ЧЕЛОВЕКА и просыпалась за секунду до того, как он настигал ее. Она не знала, что произойдет после этого (и предпочла бы никогда не знать).
  Ксюша выдохлась окончательно. Она остановилась, тяжело дыша и тем самым предрешила свою судьбу на ближайшее время.
  
  
  Глава 15. Упрямство Оксена Эгла.
  После того, как они ночью покурили, Оксен заснул необычайно крепко. Проснулся он часов в десять утра. Часов у него не было, поэтому это было его субъективное ощущение времени. В квартире было очень тихо. Сначала он подумал, что Ксюша до сих пор спит, но когда он зашел в кухню разбудить ее, то увидел, что там пусто. Ксюша исчезла, прихватив собой только пачку сигарет.
  - Глупая девка! - в сердцах громко крикнул Оксен.
  Тут он увидел, что на месте записки Алисы висит другая бумажка.
  
  "Спасибо за гостеприимство, интересную историю и сигареты. Не надо заботиться обо мне и жалеть меня!
  P.S. Искать меня тоже не надо.
   Ксения".
  
  Оксен сорвал со стены записку, смял ее и швырнул в угол.
  "Дура! Идиотка! Дура в розовых тапках!"
  Внезапно внутренний голос Оксена дал о себе знать. Это было ни с чем не сравнимое ощущение - все равно, что заснуть в комнате, а проснуться внезапно на краю обрыва. Опасность угрожала не ему, а глупой девочке, решившей поиграть в Обиженного Ребенка. Оксен в спешке натянул черную майку (он так и спал в джинсах), сунул ноги в кроссовки и бегом кинулся из квартиры, даже не закрыв двери. Травмированная в далеком прошлом левая нога разболелась особенно сильно, предвещая перемену погоды с плохой на очень плохую (иногда из низких облаков начинал лить нуднейший во всей вселенной дождь, не прекращающийся неделями).
  При каждом шаге голеностоп взрывался фонтаном боли. Раньше в такие дни Оксен, плюнув на все свои дела в Нарреле, уходил в другие миры, где светило солнце, но сейчас он не мог себе этого позволить. Не для того он перся на тряской машине через пустыню, не для того он убил человека в коридоре, чтобы сейчас потерять эту глупую девку!
  Он бежал не разбирая дороги (в Хакжете бегущий человек не вызывал удивления на лицах случайных прохожих), бежал, что называется, "куда глаза глядят", настроив свой внутренний радар на Ксюшку.
  Уже через два квартала он понял, что некто пытается сбить его со следа. Он чувствовал, что с каждым поворотом не приближается к Ксюше, а только удаляется от нее. Тогда он остановился и напряг все свои внутренние силы, то есть сосредоточился на образе Ксюши.
  Оксен несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, приводя в порядок дыхание. Он даже, как мог, отключился от боли в ноге, перенеся вес тела на здоровую ногу. Он стоял посреди улицы, и, будь в Хакжете уличное движение чуть интенсивнее, его давно сбила бы машина. Но на его счастье немногие грузовики повезли переселенцев обратно в Дай-Нескаик этой ночью, а легковушек в Хакжете давно уже не было. Оксен сжал кулаки так сильно, что его давно не стриженые ногти впились в ладони, но он не замечал этого. Ветер трепал его длинные рыжие волосы, но этого он тем более не замечал.
  Все его попытки настроить внутренний радар на Ксению равнялись нулю. Единственное, чего ему удалось добиться - он смог представить себе ее розовые пушистые тапки, да и то не четко. Лицо же ее упрямо не желало вырисовываться в его представлении. Ее внешность и так была не слишком запоминающейся, а сейчас, когда некая сила целенаправленно скрывала ее от него, он тем более не смог ее представить.
  Оксен разжал кулаки и расслабился немного. По ладоням стекали капельки крови. Она была слишком яркой для землянина - почти оранжевая. Но Оксен и не был землянином...
  Оксен отошел с середины улицы и сел на обломок бетонной плиты. Он хотел было закурить, машинально сунул ладонь в задний карман джинсов, но там было пусто. Ксюшка-соплюшка стащила сигареты, вот черт! Оксен представил, как она курит "Яву-Золотую" и как при этом ее лицо напоминает обезьянью мордашку. Он улыбнулся, потому что уже не мог сердиться на эту девчонку. И еще потому, что раз представив ее, "настроившись", уже не мог потерять. Некоторые чувства у него работали по-прежнему хорошо.
  Он понял, почему сначала не мог найти ее и почему был бессмысленным его бег: Ксюши уже не было в Нарреле. Ну ни чего, его не остановит такой пустяк. Он найдет ее еще и еще раз... столько раз, сколько потребуется. Хотя, по большому счету, он себе толком не смог бы объяснить, зачем она так нужна ему. Возможно потому, что ожидание и поиски ее наполняли его непозволительно длинную жизнь смыслом...
  Оксен Эгл родился в Синхасе на самой заре миросозидания примерно в тоже время, когда там появилась Великая Ведьма Вэя Ахау и еще двое, которых она назвала братом и сестрой. Родился - не совсем правильное слово для того, чтобы обозначить его появление на свет. Скорее, это было возникновение. Из чего? В первобытной Вселенной было много чего такого, из чего появлялись порой необыкновенные личности. Синхас, Великий Город, Синхасгард находился не просто в Центре Миров, он находился в Сердцевине Миров. Из него в разные стороны открывались ДВЕРИ. И именно Оксен в один из дней стал Эглом, хранителем ДВЕРЕЙ. И он был им до тех пор, пока вслед за Вэей Ахау в Синхас не пришел Безликий. Сказать, что Безликий был средоточием абсолютного зла было бы неправильно. Безликий был олицетворением хаоса, тогда как Синхас был олицетворение вселенского порядка. Между ним и Вэей Ахау разгорелась борьба за обладание ОГНЕМ - созидающе-разрушительной силой, контролирующей потоки во Вселенной. В ходе этой борьбы Безликий одержал, как ему казалось, верх над Вэей Ахау - а именно, убил ее, надеясь, что в момент ее смерти он получит ключ к обладанию ОГНЕМ. Но перед смертью Шаманка все-таки успела кое-что сделать. Она наспех создала Наррел, а свою силу ОГНЯ разделила между тремя людьми (назовем их так для наименьшей путаницы в понятиях): большая часть ОГНЯ досталась Охин Ахау, старшему брату (контроль над ДВЕРЯМИ и соответствующими ПОТОКАМИ), вторая часть ОГНЯ досталась Шере Ахау (контроль над ВНУТРЕННИМИ силами человека) и остаток, так сказать, получил Оксен Эгл - ему достались предчувствия и умение видеть людей на расстоянии, а так же способность искать их. После этого шаманка умерла с клятвой мести на устах, а трое хранителей должны были дожидаться ее возвращения в Нарреле.
  Но Безликий проник туда, убив Охин Ахау и, соответственно похитив его часть силы и имя. После этого Шера Ахау добровольно отдала ему свою часть ОГНЯ, получив взамен бесконечную скучную жизнь.
  Безликий мог бы торжествовать - часть силы Оксена Эгла была настолько незначительна, что он теперь в ней просто не нуждался. Но оставалась досадная помеха на пути осуществления его заветных планов - сама переродившаяся Вэя Ахау. Как так получилось, что у нее остался ключ к обладанию ОГНЕМ, никто не смог объяснить. Но факт оставался фактом - все полученные Безликим возможности пока проявлялись только в полсилы, а за пределами Наррела и вовсе не работали.
  Несмотря на изначальную несправедливость при разделе силы, Оксен вовсе не чувствовал себя обделенным. Если б в тот момент к его мнению прислушивались, то он сказал бы, что отказывается от ОГНЯ вообще и хочет прожить остаток жизни без неприятностей, связанных с хранением столь ценного подарка. Сестра и брат шаманки не показались ему лицами, заслуживающими доверие и он предпочел бы никогда не оказываться в одной компании с ними. И еще меньше ему улыбалось быть хранителем шаманки по возвращении ее в Наррел (а именно в этот момент, как он позже догадался, она была наиболее уязвима для Безликого). Он и представить себе не мог, какое воплощение примет она в следующей жизни, но учитывая то, что она умерла с клятвой мести на устах, наверно, что-нибудь страшное.
  После смерти шаманки в Нарреле прошли годы, но Оксен, обладавший, как и другие хранители, возможностью ходить между ДВЕРЯМИ, переждал их в мирах с другим течением времени. Как провели ожидание двое других хранителей, его не интересовало, хотя и зря.
  В какой-то момент Оксен почувствовал, что перерожденная Вэя Ахау должна появиться в Нарреле и отправился туда. Дальнейшее развитие событий уже известно...
  Долгое ожидание Вэи Ахау наполнило жизнь Оксена некоторым смыслом. То есть, он, конечно, мог бы закончить жизнь самоубийством, как только понял бы, что она бессмысленна, но такая идея никогда не приходила ему в голову. Он все время пытался представить, как она будет выглядеть в новой жизни и в итоге пришел к мысли, что она должна быть красивой сильной женщиной. Такой, которым вслед оборачиваются мужчины и которые безо всякой силы ОГНЯ повелевают миром. Он прекрасно помнил, какой она была! Во время этого долгого ожидания у него, конечно, были подруги, но он все время сравнивал их с предполагаемым идеалом, а девушкам хотелось быть неповторимыми и единственными, поэтому все его связи носили мимолетный характер.
  Когда он увидел Ксению в первый раз, то разочарованию его не было предела. Он решил, что произошла какая-то ошибка. Так как в момент перехода девушка погибла, то Оксен скорее из жалости, чем от больших чувств отправил ее обратно в ее мир, надеясь, что в следующий раз все будет по другому. Второе прибытие Ксении в Наррел тоже было недолгим. И во второй раз Оксен отправил ее обратно, все еще надеясь на чудо. Третий раз рассеял все его сомнения. Это была именно она, та самая Великая Ведьма, и он решил, что обязательно должен помочь ей вспомнить себя настоящую. Терпеть неудачи Оксен не привык - упрямства ему было не занимать.
  
  Глава 16. Ксюша переходит между ДВЕРЯМИ.
  
  Ксюша остановилась напротив полуразрушенного здания, в прошлом напоминавшего довольно приличный офис. Она некоторое время стояла опустив глаза, а сердце ее колотилось так, что, казалось, готово было выскочить из груди через голову. Ксюша во время этой пробежки несколько раз пожалела, что так часто прогуливала уроки физкультуры в школе. На самом деле пробежала она не так уж и много - жалких полтора километра, но после этого долго не могла восстановить дыхание. Легкие у нее горели при каждом вдохе. Она знала, что ОН идет к ней, но у нее уже не было сил сдвинуться с места. От отчаяния у нее из глаз потекли слезы. ЕГО шаги были такими легкими, словно ОН был ангелом, но только Ксюша как-то знала, что это мнение ошибочно.
  Сначала Ксюша увидела его ботинки и это, как ни странно ее успокоило. Ботинки того, кто стоял перед ней, были совершенно обычными. И тогда Ксюша подняла глаза. Она почему-то подумала, что увидит Охин Ахау или Эвер-Ди, или как-его-там... это было, конечно, неприятно, но, как ей казалось, не смертельно.
  Ее взгляд прошелся по черным брюкам, потом добрался до черного пиджака, потом до белой рубашки с синим галстуком, потом...
  Лица у НЕГО не было. Вместо лица был сгусток тьмы, постоянно меняющий очертания. Ксюша очень ясно почувствовала, что вполне может провалиться в эту тьму, причем она будет далеко не первая, с кем это случилось. И падение это будет долгим и страшным, и даже хуже - оно будет бесконечным.
  Он протянул к ней руку и прикоснулся к ее щеке. Ксюша вздрогнула. Она моргнула, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы ОН успел обзавестись лицом: сейчас он напоминал Охин Ахау. Только глаза у него остались страшными. Там и не было глаз в привычном смысле этого слова, только две черные дыры, самые настоящие черные дыры, в которые понемногу втягивался окружающий мир.
  - Здравствуй, золотая моя сладкая девочка! Как здорово, что мы встретились, Ксюша! - ОН произнес ее имя с таким смаком, словно это было название его любимого пирожного. - Надеюсь, ты никуда не торопишься? Я хочу предложить тебе маленькую занимательную прогулку! - ЕГО рука скользнула по ксюшиной щеке, провела по шее (при этом Ксюше показалось, что по ней ползет мерзкое насекомое, и она поежилась) и опустилась на плечо, сжав его словно стальная клешня. - У меня есть маленький подарок для тебя. Прошу, мадам!
  Все так же держа ее за плечо, ОН поволок ее к своей машине, небрежно спрятанной среди обломков зданий. Это был все тот же землеход, га котором Эвер-Ди удрал из Синхаса.
  Ксюша с надеждой ждала чуда, ну хоть самого маленького. Она не могла поверить, что ее пребывание в Нарреле вот так бесславно закончится. Она ждала, что вот-вот появится кто-нибудь, кто спасет ее. Может, полиция Хакжета, может быть Оксен Эгл. А может, она все-таки, просто проснется.
  - Не жди ничего такого, золотая моя сладкая девочка! - ОН явно мог читать ее мысли, причем без труда. Наверно, мысли всех остальных он тоже мог читать. Твой рыженький дружочек не более чем пешка в этой большой игре, и ему нечего делать рядом с такой девчонкой, как ты.
  Ксюша ничего ему не ответила. В голове крутилась дурацкая фразочка из американских глупых фильмов (больше американских фильмов Ксюша ненавидела только российскую рекламу): "Все, что вы скажете, может быть использовано против вас..."
  Безликий довольно грубо запихал Ксюшу в свою чудо-машину и захлопнул дверцу.
  - Держись крепче, золотая моя! Мы начинаем путешествие! - с деланной веселостью крикнул Безликий. С деланной - потому что проявление каких-либо эмоций было ему абсолютно чуждо, кроме, разве что, страсти к разрушению. - И не пробуй помешать мне, ведь ты не сможешь управлять такой машиной, а над нами будут сотни метров песка. Ты себе можешь это представить?
  Землеход с ревом вгрызся в треснувший асфальт. Со стороны это было замечательное зрелище, но Ксюша изнутри не смогла им насладиться. Вначале в иллюминаторах мелькали геологические слои почвы, потом ОН нажал какую-то кнопку, и на окна опустились шторки.
  - Теперь можно расслабиться, - сказал Безликий. - Я задал ей курс, она сама найдет дорогу.
  - Что тебе от меня надо? - выдавила из себя Ксюша.
  - Будто не знаешь! - раздраженно повысил голос Безликий. - Хватит играть в сказки про потерянную память, хватит притворяться маленькой глупой девчонкой, давай говорить на равных. Пора наконец решить этот вопрос раз и навсегда!
  - По-моему, у меня нет к тебе никаких дел, - тихо ответила Ксюша.
  - Когда мы приедем в конечный пункт назначения, ты заговоришь по другому, золотая моя сладкая девочка.
  - Я не твоя девочка.
  При одной мысли о том, чтобы стать девочкой Безликого, Ксюшу с головой накрыла волна отвращения. Но Безликий словно не обратил внимания на ее последнюю фразу.
  - Видишь ли, когда я получил силу твоего брата - кстати, он неплохой боец, но не ему тягаться со мной - так вот, когда я получил силу твоего брата, я смог, наконец-то без помех проходить между ДВЕРЯМИ. Теперь мне не нужно ждать тысячелетиями, пока кто-нибудь оставит щелочку, чтобы проникнуть внутрь любого из миров. Знаешь, я бы на твоем месте при разделе силы сделал хранителем ДВЕРЕЙ этого лохматого чудака Эгла. Ну да теперь поздно раздавать полезные советы. А когда я смог ходить между ДВЕРЯМИ, то нашел и ключик к Синхасу. К настоящему Синхасу. Ты ведь считала его разрушенным? Я тоже так думал. Но на самом деле там еще кое-что осталось. Кое-что очень ценное... я думаю, ты будешь обрадована, увидев это.
  В какой-то момент Ксюша инстинктивно почувствовала, что землеход вылез из-под земли на поверхность. Судя по времени, которое они провели под землей, Ксюша предположила, что они не так уж отдалились от Хакжета. Еще через некоторое время ритм работы двигателя изменился, а вскоре и вовсе стих.
  - Это всего лишь станция пересадки, моя сладкая девочка. Кстати, ты не против, что я тебя так называю?
  - Против.
  - Ну и ладно. - Безликий вышел из машины и открыл дверцу с Ксюшиной стороны. Он галантным жестом подал ей руку, но она не воспользовалась его помощью.
  До самого горизонта, насколько хватало глаз, простиралась унылая пустыня Наррела. Только почва, расчерченная трещинами, над которой висели низкие влажные на вид облака. Из земли нигде не пробивалось ни былинки ни травинки.
  - Это Полигон, - объяснил Безликий. - Здесь иногда испытывают оружие. Понимаешь, о чем я? Так что нам надо торопиться, если ты, конечно, не хочешь получить слишком большую дозу облучения. Но, у этого места есть одно бесспорное преимущество - здесь нет любопытных глаз.
  Безликий взял Ксюшу за руку, сжав ее ладонь с такой силой, что у Ксюши слезы навернулись. Безликий начал свистящим шепотом бормотать непонятные древние слова. От одного звука этих слов у Ксюши по спине мурашки побежали. Она бы ничуть не удивилась, если бы сейчас в пустыне неизвестно откуда возник смерч. Пространство впереди них ощутимо сгустилось. Ксюша поняла, что это и есть ДВЕРЬ. Но проходить в нее ей совершенно не хотелось. Внутреннее "радио" заработало на полную громкость. Такое иногда бывает даже с самыми обыкновенными людьми, когда они приезжают на вокзал и вдруг осознают, что совершенно не хотят никуда ехать, а потом оказывается, что поезд, на который они опоздали, терпит крушение. Ксюша сейчас чувствовала примерно то же самое.
  Она внезапно осознала смысл понятия ДВЕРЬ. Не просто некая деревянная (металлическая) дверь с ручкой и замочной скважиной, а некая граница между двумя принципиально разными аспектами бытия. И вот сейчас ей предстояло перешагнуть эту заветную черту. Шагнуть в неизвестность. Хоть Оксен и рассказывал, что в прошлой жизни она запросто путешествовала между ДВЕРЯМИ, в этой жизни ей совсем не хотелось этого делать. Один только переход из ее мира в Наррел принес ей кучу неприятностей.
  - Дамы - вперед! - подтолкнул ее Безликий.
  Ксюша заупрямилась, но Безликий насильно втолкнул ее в расплывчатое пятно густого воздуха, шагнув за ней следом.
  Ощущения, которые испытала Ксюша, вовсе нельзя было назвать приятными. Ее сначала разложило на молекулы, молекулы на атомы, причем каждый атом зажил своей жизнью, обзаведясь своими чувствами, эмоциями и ощущениями. Потом ее снова собрало воедино. Это было настолько приятно, что несколько секунд Ксюша просто наслаждалась тем, что она все-таки, целый человек. Когда она открыла глаза и осмотрелась вокруг, то у нее уже не было сил ни удивляться, ни испугаться. Ксюша поняла, что весь свой запас страха она исчерпала утром, когда убегала от НЕГО. Ксюшу охватила полная апатия ко всему происходящему. Ей хотелось только одного - чтобы этот дурной затянувшийся сон поскорее закончился.
  Вид, который открылся Ксюшиным глазам, поразил бы кого угодно, только не саму Ксюшу и не Безликого. Они прибыли в Центр Миросозидания. Они прибыли в Синхасгард.
  - Осталось еще одно дело, - буднично сказал Безликий. - Если мы, конечно, не хотим появления незваных гостей вроде некоего Оксена Эгла.
  С этими словами Безликий произнес еще одно заклинание (если это шипение можно было назвать заклинанием). По мере того, как он произносил страшные слова, Ксюша чувствовала, что что-то вокруг незримо меняется, причем не в лучшую сторону. Когда последнее слово стихло, Ксюша поняла смысл того, что сделал Безликий. Он запер все ДВЕРИ, и она осталась один на один с маньяком в таком месте, где никто не услышит даже очень громких криков о помощи.
  
  Глава 17. Рельсы в странном месте.
  
  Они находились в странном месте. Это был огромный город-дом, город-сад, давным-давно всеми покинутый и увядший. Разрушения, постигшие его, давали представления о разыгравшейся здесь трагедии.
  "Заповедник демонов", вот что это", - подумала Ксюша.
  - Да, пожалуй, ты права, золотая моя сладкая девочка. Не хотелось бы мне оставить тебя здесь одну! Призраки, понимаешь, как много их здесь... я не дьявол, не воплощение абсолютного зла, каким меня иногда представляют. Мне это льстит, но это не отражает подлинной сути вещей. Лишь в одном они правы - я действительно восстал против заведенного порядка. Но не будем отвлекаться. Я предлагаю тебе вполне честную сделку. У каждого из нас есть то, что нужно другому. Ты отдаешь мне силу ОГНЯ, ключик к нему, а я отправляю тебя домой. К маме с папой. И кроме того, избавляю тебя от абсолютно ненужных воспоминаний, - Ксюша внезапно почувствовала, что ОН, как и тогда во сне, врет. И при этом даже не краснеет. ОН был не просто воплощением взрослого человека, он был самым древним взрослым человеком во Вселенной.
  - А если я откажусь?
  - Тогда я заберу это силой. Я знаю много способов заставить хорошенькую маленькую девочку сделать то, чего она не хочет. И еще я оставлю тебя здесь навсегда. Здесь так много ДВЕРЕЙ, что нужную ты будешь искать не одну тысячу лет. Вот только не знаю, проживешь ли ты так долго? Так что, вариантов у тебя не так уж много. Если честно, всего два.
  Ксюша смотрела на Безликого, на древний мертвый город и чувствовала, как внутри нее просыпается та, вторая, которую все называли Вэя Ахау.
  - Ты все хорошо просчитал. Только зря ты привез меня сюда! Это ведь мой дом, а дома, как известно и стены помогают! - Ксюша могла бы поклясться, что она не произносила этих слов - их произнесла ее губами Вэя Ахау.
  И вновь, как тогда, в голове ее запульсировала фраза "ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ!" Только теперь в ней появился смысл. Огонь действительно мог пойти за ней, и даже теперь, когда большая часть ее силы принадлежала Безликому. Ксюша вновь ощутила знакомое ощущение, что она может вызвать к жизни такие силы, по сравнению с которыми взрыв Чернобыля будет выглядеть не страшнее хлопка праздничной петарды. Это было страшновато... и, черт возьми, приятно. Это было настолько приятно, что она, пожалуй, согласилась бы умереть и переродиться еще несколько раз, чтобы вновь когда-нибудь испытать это. Эти силы, которые все называют ОГОНЬ (просто самый близкий синоним для них, но не отражающий целиком их сути) могут уничтожать миры. А могут создавать их.
  - И поэтому я хочу получить их, - закончил ее мысль Безликий.
  Ксюша инстинктивно попятилась от него на шаг назад и споткнулась об рельсы. Она неуклюже упала на попу, и именно в этот момент она все поняла. Кто она есть, кем она была и почему все произошло так, а не иначе. Это понимание как-то удивительно гармонично наложилось на сознание Ксюши, ей не надо было напрягаться, чтобы осознать себя одновременно двумя разными людьми, двумя разными женщинами с разным жизненным опытом. Как будто она и не умирала вовсе, и не рождалась в новом теле.
  - Огонь, иди за мной...
  ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ
  ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ
  ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ
  ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ
  ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ
  ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ
  ОГОНЬ, ИДИ ЗА МНОЙ -
  повторяла маленькая смешная девочка снова и снова.
  Мир вокруг нее начал колебаться, принял зыбкие очертания, воздух задрожал; Ксюша почувствовала, что голова у нее вот-вот расколется, но продолжала повторять единственное оставшееся у нее заклинание (в это время во многих мирах начали происходить серьезные природные катаклизмы, в основном, это были землетрясения, но кое-где отмечались сильнейшие магнитные бури и возмущения слабых электростатических полей, а в некоторых местах что-то не то происходило с гравитацией). Безликий с саркастической ухмылкой наблюдал за ее стараниями, потом поднял руку, направив ладонь в сторону Ксюши и произнес одно только слово - "Айёоо!" - и все прекратилось. Все вокруг замерло, и внутренний голос Ксюши сказал довольно мрачно: "Вот теперь точно конец". Ксюша открывала рот, пытаясь произнести хоть что-нибудь, но из ее глотки не вырывалось ни звука. Пошевелиться она тоже не могла. Это страшное "айёоо" парализовало ее.
  - Не хотела по-хорошему, значит, будет по-плохому! - зло сказал Безликий и нагнулся над Ксюшей. Лицо Эвер-ди начало расплываться, вновь превращаясь в ту самую зловещую пустоту. Ксюша не могла не то что отвернуться, а даже закрыть глаза. Она видела, как к ней приближается самая ужасная черная дыра во всей Вселенной, и ничего не могла с этим поделать.
  - Я даже не буду тебя убивать, - с садистской ухмылкой сказал Безликий.
  После этого из пустоты, которая заменяла ему лицо, возник рот. Этот страшный рот приник к Ксюшиным губам и запечатлел на них самый мерзкий поцелуй за всю Ксюшину жизнь (и за всю жизнь Вэи Ахау). Ксюша с радостью потеряла бы на это время сознание. Ей казалось, что это длится вечность. Безликий словно вытягивал по капле из нее душу, с наслаждением, как тянут коктейль через трубочку. Физической боли при этом Ксюша не чувствовала, но в этот момент она поняла, что есть боль, пережить которую намного тяжелее, чем физическую. Когда наконец это прекратилось, Ксюша поняла, что внутри нее почти ничего не осталось - ни ОГНЯ, ни даже тлеющих углей...
  - Сладкая моя девочка! - довольно сказал Безликий, вернее, голос донесся словно из другого мира из пустоты на месте его лица. - Конечно, я мог бы задержаться с тобой еще на минутку, но... дела, - добавил он серьезно. И никакого гомерического дьявольского хохота, никаких самодовольных фраз, всей той чепухи, которую описывают в книгах.
  После этого Безликий произнес уже знакомое Ксюше заклинание и шагнул в сгустившийся воздух. Все заняло не больше пяти секунд - и Ксюша осталась в полном одиночестве в мире, который был затерян очень далеко во времени и в пространстве...
  
  Глава 18. Синхасгард.
  
  После того, как Безликий сделал свое черное дело и исчез, Ксюша, наконец, смогла двигаться. Она поднялась на ноги. У нее было такое чувство, что она сидела не минуту, а несколько часов - так затекли у нее ноги.
  Место, где она оказалась, было намного хуже Наррела. Впрочем, сказать "хуже" - значит ничего не сказать.
  Это место было намного древнее Наррела.
  Это место было страшнее Наррела.
  И - Ксения это осознавала, оно не было абсолютно мертвым. Даже больше - оно было ЖИВЫМ.
  Дома при ближайшем рассмотрении оказывались деревьями. Некоторые из них давно высохли, некоторые продолжали стоять, источая тонкий пряный запах. Хотя кое-где сохранились следы былого величия, с первого взгляда было ясно, что дни Синхасгарда сочтены.
  Ксюше трудно было бы описать словами, на что похож настоящий Синхас. Ей вспомнилась строчка из песни группы "Энигма" -
  "Человек - это сон дельфина..." - конечно, они пели это не по-русски, но перевод был именно такой.
  "Если человек - это сон дельфина, тогда ЭТО - сон этого человека".
  К собственным понятиям Ксюши прибавились понятия Вэи Ахау. И разобраться в этой путанице было пока еще очень сложно, потому что Вэя Ахау не была человеком при всем внешнем сходстве.
  * * *
  Вэя Ахау словно очнулась. Сон был непозволительно долгим. Сон был страшным. В этом сне пришел Безликий, забросил ее в Синхас и там отобрал у нее ОГОНЬ, оставив на произвол судьбы в мертвом городе.
  Сон продолжался.
  Вэя Ахау пошла в никуда по улице, похожей на ущелье. По обе стороны возвышались высокие гладкие стены. Из фонарей, вделанных прямо в покрытие улицы, выбивался тусклый свет. "Старый свет", - как сказала бы Ксюша, только Ксюши здесь уже не было. Где-то в необозримой высоте потолка (Вэя Ахау этого не могла видеть, но она это знала) светил Источник. Где-то в глубине, под многими слоями подземных уровней, под слоями технических уровней продолжало биться слабеющее сердце Синхаса. Огромный организм под названием Синхас был пока жив, но жить ему оставалось недолго. Там, в глубине, где перекрещивались ПОТОКИ, в самом Центре Мира, уже начались необратимые процессы распада. Чуткое ухо Вэи слышало теперь не только простые звуки - она слышала что-то похожее не тонкий визг. Слышала не ушами, а прямо мозгом. И этот звук ей не нравился.
  Гладкие стены кончились, и Вэя увидела круглую площадь, окруженную то ли деревьями, то ли рукотворными сооружениями. Вэя помнила их прекрасными, устремленными ввысь, теперь же они напоминали скрюченные артритом суставы. Вэя подошла к одному из них и провела рукой по сморщенной коже грязно-коричневого оттенка. "Дерево" слабо дернулось и опять застыло в неподвижности. "Умерли", - подумала Вэя. Последние, кто знал...
  Она пересекла площадь и пошла дальше. Тишина начала ее угнетать. Раньше она любила тишину, раньше даже тишина здесь была живая. А теперь только смерть повсюду. Вэя запела песню. Слова ее были не предназначены для человеческого горла, поэтому они царапали глотку, но Вэя допела ее до конца. Она попрощалась с одним из своих домов и не знала, будет ли у нее другой.
  "Я вернулась слишком поздно... но шанс еще есть. Если б только удалось найти незапертую дверь".
  Тонкий звук из глубин Синхаса теперь напоминал визг циркулярной пилы. Вэя посчитала что-то в уме - времени у нее совсем не было. Каждая секунда проведенная в Синхасе - это неделя в Нарреле. И десять лет на Земле. Так что возвращаться нужно с начала в Наррел. А уж оттуда - как получится.
  На секунду Вэя приостановилась около блестящей стены, чтобы рассмотреть свое отражение. Почти то же самое, что и раньше. Только рост теперь пониже, а волосы не такие темные.
  "Эта девочка имеет право на свою собственную жизнь... И когда-нибудь она сможет им воспользоваться".
  Вэя перешла на бег. Нетренированное тело быстро выдохлось, за что Вэя на чем свет кляла его прежнюю хозяйку. Ей приходилось время от времени идти пешком, чтобы восстанавливать дыхание. К тому же тело успело где-то получить повреждение ноги, что тоже было неприятно.
  Наконец Вэя добежала туда, куда хотела. Это было нечто, напоминающее одновременно здание и дерево (впрочем, такими были все сооружения Синхаса). "Дерево" умирало, но Вэя надеялась, что оно не придавит ее своей многотонной тяжестью. Она произнесла заклинание (в буквальном переводе на русский это звучало как "впусти меня, пожалуйста"), и в "дереве" появилась дверь - это была неправильной формы темная дыра. Вэя вздохнула и шагнула в темноту. Вход за ней обрушился с громким сухим треском. "Дерево" умерло окончательно. Но Вэю это уже мало волновало. Смерть Синхаса была предопределена, и с этим уже ничего нельзя было поделать.
  Темнота перенесла Вэю в глубину Синхаса. Здесь тонкий звук стал настолько неприятным, что ей пришлось оторвать два клочка от рубашки и заткнуть уши. Звук все равно проникал, и кажется, прямо в мозг.
  Было сыро и прохладно, запах разложения органики стал таким сильным, что Вэя зажала нос пальцами. Но если в Синхасе и могло выжить что-то, то это могло быть только здесь. Вэя шла по коридору, напоминающему тоннель метрополитена, только вместо проводов отовсюду свисали корни. Некоторые были еще живыми, другие давно уже сгнили. Живые корни слабо светились, и это давало Вэе хоть какую-то надежду. Некоторые пытались тянуться к ней, словно руки умирающих, но она только отталкивала их. Под ногами Вэи жирно чавкала грязь. Наконец корни расступились, и взгляду Вэи открылась небольшая комнатка со странным сооружением в центре. На первый взгляд ничего особенного; да и выглядело это, как давно запущенная теплица по выращиванию экзотических растений - сырость, неприятный запах перепрелого компоста. То, что стояло посередине, напоминало экзотический цветок, переживающий не лучшие времена.
  - Я пришла сорвать тебя, - сказала Вэя на своем языке.
  - Я знаю. Только ты опоздала. ПОТОКИ иссякли. ДВЕРИ заперты. КЛЮЧИ потеряны, - ответило ей живое пока существо. - И ты потеряла свою силу. Я предпочел бы, чтобы ты погибла вместе со мной, и тогда эта история закончилась бы навсегда. Чувствуешь, сколько кайфа в слове "навсегда"?
  - У меня есть цель. И я очень хочу жить.
  - Я уже не могу ничем помешать тебе, а ведь были времена, когда ты не только взять меня голой рукой, а и зайти сюда боялась. Признайся, ты так и не смогла стать хозяйкой Синхаса! Ты не смогла стать садовником в этом саду чудес, а? Ты только использовала то, что другие создали и вырастили до тебя. И теперь ты пришла окончательно все разрушить. Ты никогда не пыталась признаться себе, что в тебе еще больше разрушения, чем в Безликом? - умирающий цветок замолчал, склонив одновременно прекрасный и чудовищный венчик.
  - Я верну порядок. Но нужно время, - с этими словами она протянула худую руку и схватилась за то, что можно было считать стеблем растения.
  Кожа на ладони потекла, обнажив нежно-розовое мясо. Вэя сжала зубы и дернула. Она чувствовала, как внутри нее что-то меняется, и не в лучшую сторону.
  - Не ты первая, кто попытался сорвать Розу Мира, - произнес последние слова цветок в ее руке.
  - Но надеюсь, что последняя. Теперь этот поганый мир точно сдвинется.
  Изменения, происходящие с ее рукой, достигли локтя. Слишком близкое общение с цветком действительно ни для кого не проходило бесследно. Кожа плавилась, застывала причудливым узором и снова плавилась.
  "Мне суждено было это сделать, и я это сделала. Это моя карма. Я не хотела, но... есть много способов заставить маленькую девочку делать то, чего она не хочет..."
  Расчет ее был верен: изменения а структуре мира, начавшие происходить много лет назад должны были достигнуть апогея именно сейчас, когда она вырвала с корнем сердце мира. Вселенной суждено меняться время от времени. И всегда найдется кто-нибудь, кто невольно поможет этому. Просто пришло время схлопнуть КОРИДОРЫ и закрыть ДВЕРИ навсегда. И теперь Вэя надеялась, что самым громким хлопком ее выкинет прочь из этого завядшего и сгнившего сада, каким стал Синхас. А ближайший к Синхасу мир - естественно, Наррел. Хотя, все может быть, и ее закинет в горячее сердце звезды... и когда в следующий раз в любом из миров родится девочка по имени Ксения, она будет свободна от прошлых воплощений. Что ж, слава богу, она не пожелала стать бессмертной, как ее сестра. Она может жить долго сколько захочет, но и умереть она может тоже когда захочет... но только не сейчас и не здесь.
  Вэя побежала обратно на поверхность, сама не зная, для чего она это делает. Последний глоток солнечного света? Но над Синхасом миллионы лет мерцает искусственный Источник!
  Вэя добралась до того места, где спускалась вниз. Вход был завален мертвой древесиной. От времени она стала такой трухлявой, что пробраться через завал Вэе не стоило особых усилий. Только лишнего времени.
  Вокруг нее мелькали древние дома, когда-то бывшие живыми. Когда-то они несли на себе печать вселенской красоты, но сейчас кругом было только гниение и плесень.
  Синхас был в свое время хорошим домом всем им. Не родным, но все же домом. Как говорится, спасибо этому дому, пойдем к другому!
  Все вокруг начало рушиться. Но разрушение это не было хаотичным - дома-"деревья" умирали один за одним в четкой последовательности. Еще немного - и даст трещины потолок. Он, конечно же, дал их давным-давно, но только теперь они станут по-настоящему страшными, выпуская из мертвого города-сада остатки гнилого воздуха.
  Вэя почти физически чувствовала, как рвутся нити, соединяющие миры - как будто рвались ее собственные нервы. Сейчас она выглядела как никогда старой, словно все тысячелетия ее бытия навалились на нее разом. Наконец она оказалась на круглой площади. Она два раза глубоко вздохнула, приводя в порядок дыхание, и тут это случилось.
  Тонкий звук достиг своей предельной силы. Еще немного - и голова у Вэи лопнула бы, но тут звук внезапно прекратился. Вэя подумала, что она оглохла, но в этот момент схлопывание произошло. Как она и предполагала, ее вышвырнуло из Синхаса. Только куда?
  Вэю сначала разложило на молекулы, молекулы - на атомы, атомы на еще более мелкие частицы, и каждая частица вмиг обзавелась своими собственными ощущениями и эмоциями. Вэя так и не смогла привыкнуть к этому ощущению, хотя путешествовала таким образом много-много раз. Потом ее частицы, по крайней мере их "тонкая составляющая" слились воедино и Вэя порадовалась этому: чувство себя как цельной натуры было одним из самых прекрасных ощущений в жизни Вэи.
  Она очутилась в длинном-предлинном коридоре, темном и светлом одновременно. Она летела по нему, все время ускоряясь, и ЭТО ее совсем не радовало. Это означало только одно: что она НЕ УСПЕЛА покинуть схлопнувшийся канал до его закрытия. Это полное окончательное и бесповоротное небытие. Причем, вечное. Наверно, именно такое пограничное состояние между реальностями у многих народов и называлось адом. Вэя прекрасно осознавала всю мерзость сложившейся ситуации, но изменить здесь ничего не могла. Все, что ей оставалось, это лететь из ниоткуда в никуда. И полет этот будет происходить нигде и никогда. И никогда перед ней не откроется ни одна ДВЕРЬ. ПОТОМУ ЧТО ДВЕРЕЙ-ТО УЖЕ ТОЖЕ НЕТ!
  Вэя поняла, что это - прощальный подарок вреднющего цветка. Так как он в момент схлопывания был зажат у нее в руке, значит, он летит по этому коридору вместе с ней! Осуществилась его заветная мечта - обрел он, наконец-то свободу передвижения. "А я-то тут при чем?" - в отчаянии подумала Вэя.
  
  Глава 19. Опять Оксен Эгл.
  
  На секунду образ курящей девочки потерялся, и это означало только одно: момент пробуждения Вэи Ахау.
  Оксен видел все, что произошло с ней в Синхасе, даже ужасный поцелуй Безликого. Это был момент отчаяния, подсознательно Оксену хотелось навсегда выкинуть образ Ксении из головы, забыть о ее существовании, но он продолжал наблюдать развитие событий, хотя и так уже мог предположить, чем все закончится.
  План его был прост: подождать, когда Безликий покинет Синхас, прийти туда и забрать оттуда Ксюшу. Да, конечно, Безликий смог помешать ему проникнуть в Наррел в момент, когда он отнимал у Ксюши ее КЛЮЧ, но когда он покинул Синхас, его заклинания перестали действовать. Оксен уже приготовился произнести заклинание ДВЕРИ Синхаса. (Попасть в другие миры после того, как вся власть над всеми ДВЕРЯМИ была у Безликого, он, конечно, не смог бы теперь, но попасть в Синхас Оксен, как его самый первый Хранитель, мог всегда). Но в этот момент он увидел, что Ксюша куда-то целенаправленно бежит, и он сразу понял, куда именно. Оттого, что он понял ее замысел, у него аж дух перехватило.
  Она собралась сорвать Розу Мира! Никто из смертных никогда не смел прикасаться к цветку Миросозидания, потому что он был тем самым узлом, в котором были связаны нити Вселенной. "Наверно, она там, В Синхасе увидела то, что я отсюда не могу увидеть!"
  На мгновение Оксен словно переместился в тело Вэи (это был единственный момент в его жизни, когда его дар проявился так сильно) и начал чувствовать ее чувствами. Она была так поглощена своей задачей, что совершенно не обратила на это внимания. Он чувствовал ее отчаяние оттого, что она не сумела стать Хорошей Хозяйкой Синхаса, оттого, что она не сумела удержать свою Силу, что не сумела отомстить Безликому, потеряла всех своих близких, создала совершенно уродский мир, и т.д., и т.п. И, несмотря на все это, она по-прежнему хотела жить, завязывая все больше и больше кармических узлов. Жить, кем угодно, когда угодно, как угодно, только не кануть в небытие! Оксен даже удивился, откуда такая тяга к жизни у существа, прожившего не одну тысячу лет.
  Потом она протянула руку к Розе Мира и... Оксен на секунду сознательно отключился от наблюдения за Вэей, чтобы не испытать слишком сильного шока. А потом Вэя сорвала Цветок. Оксен даже почувствовал ее боль, когда ее рука начала видоизменяться, словно восковая.
   "Вот теперь пора", - мрачно сказал сам себе Оксен.
  Пришла пора шагнуть в бесконечный КОРИДОР, который уже нигде не существует. Это даже не смерть, а кое-что похуже. После смерти есть возможность переродиться и опять начать жить; а из бесконечного коридора выхода нет. Но Оксен знал, что до конца дней своих будет оставаться Хранителем, пусть даже конец его дней наступит очень скоро. (Он прекрасно отдавал себе отчет в происходящем). Это была его задача, его цель, его смысл жизни, если такое понятие вообще существует.
  Правда, у него была маленькая надежда, что Вэя, если она испытывает к нему хоть какие-нибудь чувства, пусть даже совсем маленькую признательность... хотя, вряд ли.
  Оксен встал из своего укрытия, где он провел последние несколько часов (это был мрачный закоулок, заставленный мусорными баками; грязновато, конечно, зато без любопытных глаз) и начал произносить заклинания ОГНЯ... последние заклинания ОГНЯ в мире, где ОГОНЬ погас. Воздух перед ним сгустился, но это уже не напоминало прозрачную воду, как в предыдущие разы. Оксен с тоской оглянулся, Наррел даже начинал ему нравиться. А потом он шагнул в темную ДВЕРЬ.
  Это было не так неприятно, как он себе представлял. Сначала привычно раскидало на атомы, потом собрало воедино. У Оксена после этого осталось ощущение, что каждая клеточка его тела, каждый атом чешется, вот только не было ни рук ни ног, которые можно было бы почесать в свое удовольствие. Не было даже атомов в привычном смысле этого слова.
  Оксен вновь настроился на Ксюшу. Это было несложно здесь, где кроме них двоих никого больше не было.
  "Оксен? Это ты здесь?" - разговаривать она не могла, потому что у нее в данный момент не было рта, но он вполне ясно ощущал ее мысли. Намного яснее, чем ему когда-нибудь хотелось. Ему всегда хотелось, чтоб она оставалась для него таинственной женщиной. Это оставляло место для надежды. В мыслях Вэи места для него не было. Вэя воспринимала его как должное: если суждено тебе было стать Хранителем, так будь добр, выполняй свою работу до последнего. И так, чтоб ни к чему не придраться. Ксюша, конечно, могла быть другого мнения, но Ксюшино мнение сейчас мало кого интересовало.
  "Да, это я. А кто бы еще сунулся в эту гребанную дыру?!"
  "Но отсюда сможет выйти только один".
  "Я знаю".
  "?"
  "Ты, Ксюша. И никаких сомнений. Я только дам тебе последний совет напоследок: врагов надо встречать лицом к лицу, а не убегать от них. Потому что самый главный твой враг - это ты. А от себя ты НИКУДА не убежишь".
  После этого он в самый последний раз перенес ее из мира в мир. Как он и предполагал, она не протянула ему руки, хотя могла бы. Она, конечно, долго оправдывалась потом перед собой, что у нее в тот момент и рук-то не было, но это просто придирка к словам и не более. Мы часто употребляем многие понятия не в буквальном смысле; и тогда был самый подходящий момент сделать нечто подобное.
  У нее не было рук в физическом смысле, но ей достаточно было силой своего разума схватить разум Оксена, и она смогла бы отнять его у вечности.
  В тот момент личность по имени Вэя-Ксения думала только о своем спасении. И, наверно, она поступала правильно.
  
  Глава 20. Возвращение.
  
  Ксюша проснулась оттого, что ноги у нее затекли. Книжка по литературе выскользнула из рук, когда она задремала.
  Ксюша встала и потянулась. При этом у нее из руки выпал увядший цветок, напоминающий розу, если, конечно, бывают розы светло салатового цвета. Ксюша недоумевала, откуда она взялась и хотела отнести ее в кухню, чтоб бросить в помойное ведро, но именно эта роза напомнила ей о странном сне.
  Ксюша вспомнила его в мельчайших подробностях; все, кроме имен. Диковинный мир, где никогда не светит солнце и чудного мальчика, у которого солнце светило в глазах. И переходы-между-мирами. И Безликого... И ведьму...
  Ксюша хотела одеть тапки, но они оказались такими грязными, что вот их-то и придется выбросить.
  И цветок... а больше ничего - ни изуродованной руки, ни ранки на пятке.
  А еще было какое-то заклинание, очень красиво звучавшее. Что-то вроде "Огонь, приходи..."
  Папа в соседней комнате все еще спал. Ксюша посмотрела на часы и поразилась: прошло не больше пяти минут с того момента, как она села читать книгу.
  Как же все-таки звали того мальчика?
  
  продолжение следует...
  
  Конец первой части. 6 июня 2002 г.
  љ Воловик Ирина.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"