Волощук Дмитрий Альбертович : другие произведения.

Я научился летать.

Нет. Все началось не так. Сначала я научился ползать. Мне было всего полгода, однако я хорошо помню как я ползал в своем манеже и пытался оттуда выбраться. С тех пор я ненавижу зоопарк. Потом, конечно я, как и все нормальные люди научился ходить, ездить на велосипеде и плавать. Плавать я учился особенно долго. Именно поэтому я научился летать - мне так было проще.

Сначала я научился ходить. И все мои ближние родственники начали звать всех моих дальних родственников, чтобы продемонстрировать им это чудо. Не могу сказать что мне это было приятно. Я чувствовал себя восковой фигурой в музее мадам Тюссо (в который, как известно, всегда стоит очередь). Каждые 5 минут в дверях моей комнаты появлялся очередной ухмыляющийся кто-то и говорил мне таким, знаете, противно-слащавым голосом, которым взрослые обожают разговаривать с детьми: У-тю-тю, какие мы взрослые. Честно говоря, сейчас меня от всего этого тошнит. Впрочем, тогда мне было полтора года и я плевать на всех хотел.

А потом я вырос, и выяснилось что я вовсе не тот идеальный мальчик, которого хотели все мои ближние родственники. В пять лет я совершенно не любил мыть посуду, подметать комнату, ходить в магазин и на рынок. Я не всегда являлся по их первому требованию, и (о ужас!!!) не всегда мыл рук перед едой. Такого кощунства мне простить не могли.

Отныне и присно каждое мое действие комментировалось всеми, кто его видел. Если я лез пальцами в тарелку, чтобы помочь еде попасть ко мне в рот, то сестра орала: урод безрукий!!! Убери руки из тарелки!!!, мама давала мне подзатыльник, тетя хватала нож и грозилось отрубить мне пальцы по локоть, а папа, который всегда был человек дела, бежал в чулан за ремнем. Хорошо, что у меня в семье не все такие деловые как папа.

В шесть лет я, видимо, настолько довел их всех тем, что не совпадаю с их желаниями, что меня решили перевоспитать. Меня отдали в музыкальную школу и на кружок Общей Физической Подготовки. Поскольку на музыку меня записывала мама, а на ОФП папа, оба занятия оказались в одно и то же время. Каждый вторник и четверг мама спрашивала меня, где я был, и неизменно наказывала меня за то, что я пропустил одно из двух занятий.

В семь лет мне стали ставить в пример моих хороших одноклассников. Поэтому весь сентябрь я вслед за Сашей отходил на фигурное катание, в октябре (равняясь на замечательного мальчика Артема) я занимался пением, ноябрь был посвящен футболу (Марат), а декабрь и январь я провел в художественной школе. Тут моим примером была некая дочка подруги маминой сослуживицы. Видимо родители, решив что мальчика из меня не получится, попробовали воспитать девочку.

Каждая минута моей жизни проходила под градом упреков. Я приходил домой в 17-00 - меня встречали крики: Почему так поздно!!!!; приходя в 16-00 я, едва успев раздеться, одевался снова и уходил обратно в школу - нечего приходить так рано. Если я мыл посуду - я мыл ее плохо, если я ее не мыл - я не уважал труд родителей и то, как они устают на работе. Мою комнату называли не иначе как помойкой, все, что я ел, звалось у моих родственников дерьмо, а все мои друзья были либо придурками, либо идиотами. Я же был смесью всех этих понятий. Впрочем было и собирательное название: Козел. Видимо мои родители не понимали, что называя своего родного сына козлом, они обрекают себя на не менее скотское происхождение.

Мне было всего восемь лет, и я все еще верил в добро и справедливость. Каждый раз, когда меня ругали, я пытался найти: что я делаю не так? Как я могу быть лучше??? Ведь не ругают же родители меня просто так.

И тогда я решил доказать всем, что я могу чего-то добиться.

Сначала я пошел в театральную студию. Получив главную роль в пьесе я отыграл так, что зал стоя аплодировал мне и рыдал от восторга. Мои родители весь спектакль провели в буфете.

Потом я решил играть в теннис. Через полгода занятий в секции я попал на чемпионат страны в своем возрасте. Накануне финала они сломали мои ракетки и заперли меня в комнате; после этого они позвонили моему тренеру и сказали, что я больше не хочу заниматься, потому что меня не устраивает как он ведет занятия.

Поняв бесплодность усилий на творческом поприще, я попытался заработать уважение в семье принесенными деньгами. Я собирал бутылки, которые потом сдавал в пункт приема. В первый же день, прогуляв школу и придя домой в десять часов вечер, я заработал 10 рублей. Столько денег моя мама зарабатывала за неделю. Однако она взяла эту, первую заработанную мной деньгу и порвала ее в клочья. Я разрыдался и 3 дня не выходил из комнаты. Вместо того, чтобы поговорить со мной, родители вызвали скорую и упекли меня в сумасшедший дом.

И тогда я научился летать. Я понял - вот чем я их поражу. Вот чем я поражу весь мир. Все будут говорить обо мне, газеты выйдут с броскими заголовками: 10-летний мальчик умеет летать!!!, Летающий вундеркинд!!, Он ловит все на лету!!!. Я стану знаменитым, и тогда они не отвертятся.

Научиться летать было делом техники. Главным же было выбрать подходящий момент для демонстрации. Момент нашелся сам собой. Однажды, примерно в середине июля, мы пошли на пруд. Было очень жарко, я лежал и загорал, а все мои родственники поплыли на остров, который был на середине пруда. Это было их любимое развлечение. Доплыв туда, они звали меня с берега и кричали: Эй, плыви сюда скорей, здесь много вкусного!!!. Конечно, они прекрасно знали, что мне никогда туда не доплыть. В этом-то и была соль шутки.

В этот раз все произошло по стандартному сценарию. За одним исключением. Когда они меня позвали, я взмахнул руками и......полетел. Гордость не позволяла мне оглядываться, однако я слышал восхищенные крики людей, собравшихся на пляже. Кто-то просил срочно дать ему фотоаппарат, кто-то начал усиленно махать руками, пытаясь повторить мой подвиг. А я не махал руками. В нашем деле главное - полет души. Если душа не летает, сколько ни маши руками - все бестолку. Жаль что не все это понимают. Я уже слышал звуки перематываемой пленки и щелчки вспышки. Кто-то звонил на телевидение и умолял срочно приехать, кто-то лихорадочно записывал происходящее на бумажке, кто-то щипал себя, чтобы проверить - не мерещится ли. А над всем этим безобразием в гордом одиночестве парил Я. Я летел на остров. Я увидел ошеломленные лица моих родственников; их губы двигались, не в силах произнести ни одного разумного слова, глаза горели непонятным огнем, а руки непроизвольно делали маховые движения. Это была победа!!! Они поняли, кто я такой!!! Уж теперь-то они меня зауважают!!! Теперь когда Я НАУЧИЛСЯ ЛЕТАТЬ!!!

В этот момент мама повернулась к папе и совершенно спокойно сказала ему: Я так и знала. Он до сих пор не научился нормально плавать...