Неделю спустя оба судна появились на рейде города Бараона. В дырявой лодке на берег отправили одного из пленных испанцев с предложением выкупа за испанцев, захваченных на судне.
- Интересно, что нам предложат испанцы, - медленно проговорил Кабан, когда в подзорную трубу увидел, как матрос выпрыгнул на причал.
- Трудно сказать, - ответил Пьер и то же приложил окуляр трубы к глазу. - С моей точки зрения они согласятся с нашими требованиями. В гавани всего лишь одно небольшое судно, городок плохо вооружен и захватить его не представляется особой трудностью. Мы получим выкуп.
- Хотелось бы верить, Пьер. Но я не остановлюсь и перед обстрелом. Теперь, с четырьмя пушками я чувствую себя вполне уверенно.
Ждать пришлось до вечера, хотя вопрос можно было решить гораздо раньше. От причала отошла шлюпка. Матрос, посланный в город, доложил, что испанцы не могут собрать нужную сумму и будут защищаться.
- Что ж, - мрачно изрёк Кабан, поглядывая на матроса, выпятив челюсть. - Ты в этом уверен, собачий сын?
- Да, сеньор, - ответил матрос бледнея лицом. - Так требовал передать вам начальник гарнизона, сеньор дон Мигель Лорка, сеньор.
- И какие у него силы? Отвечай, коль охота остаться с головой!
- У него дюжина солдат, сеньор.
- А пушки, пушки у него есть?
- Откуда мне знать это, сеньор. Но, думаю, что нет у него пушек.
- Иди сюда и покажи мне расположение казармы этого дона, - схватил матроса за руку Кабан и подтащил к борту. - Гляди в трубу, быстрее!
Матрос судорожно схватил трубу и дрожащей рукой стал шарить ею по городку. Наконец остановился, передал трубу Кабану.
- Вон там, слева от колокольни виднеется строение, сеньор. Там и находится казарма, как вы сказали, сеньор.
После тщательного изучения берега и городка, Кабан спросил Пьера:
- Ты, говорят, отличный пушкарь, Пьер?
- Был когда-то им, Кабан, но давно не стрелял.
- Всё равно, лучше тебя у нас никто с этим не справится. Долбани-ка это сооружение. Пока ещё светло и мы успеем парочку раз выстрелить. Давай!
Пьер долго возился с пушкой, пока не взял в руки запальник. Грохот и клуб дыма выбросились в сторону берега. Все проследили за ядром, едва угадывающимся в воздухе. Всплеск пыли показал, что цель осталась не пораженная.
- Ничего страшного, Пьер! - кричал Кабан и в глазах его светилась радость. - У нас ещё есть в запасе пушка. Пали, Пьер, у тебя здорово получается!
Пьер опять навёл пушку, опять струя дыма вырвались к берегу. На этот раз ядро разворотило дверь дома и внутри блеснул огонь.
- Здорово, Пьер! - закричал в экстазе Кабан и его голос потонул в радостных воплях команды. - Продолжай палить, Пьер! Пусть знают, что мы сюда прибыли не на увеселительную прогулку! Устроим им ночной фейерверк!
Ночь изредка озарялась вспышками пушечного выстрела. В городе появилось два очага пожара и далёкие крики и вопли доносились до судна, говоря о панике и ужасе жителей.
- Эй, ребята, глядите, судно уходит из гавани! - прокричал голос матроса и все глаза устремились в сторону судёнышка, пробиравшегося в темноте поближе к противоположному берегу.
- Проглядели! - выругался Кабан. Потом присмотрелся к неясной тени, медленно ползущей к морю, махнул рукой и добавил: - Да чёрт с ним! Пусть уносит ноги. На такой посудине ничего не добудешь! Завтра получим больше.
К полуночи обстрел прекратили. Устали, а Пьер просто валился с ног.
- Хватит! Измучился ж с этим. Пойду спать. Завтра опять будет день, - и с вялым видом направился к борту зачерпнуть ведром воды.
Утром сделали всего один выстрел, как от причала отвалила лодка.
- Пьер, а ведь подействовало! - орал Кабан. - Принимаем гостей! Видишь?
- Вижу, вижу, Кабан! Сам договаривайся, а я устал. Пусть Эжен с Фернаном говорят с ними. Надоели они мне все!
- Ладно, ладно, не ворчи, старина! Иди отдыхай, хотя с чего это ты так устал? Два гребца остались в лодке, а пожилой испанец вскарабкался на борт, оглядел пиратов, выбрал Кабана и шагнул к нему.
- Мы принимаем ваши условия, капитан, - сказал он на ломанном французском.
- Когда привезёте выкуп? Рекомендую поторопиться. Мы спешим, сеньор.
- К полудню вы его получите, сеньор капитан. Готовьте ваших пленных свезти на берег.
- К полудню мы должны быть за десять миль отсюда, сеньор. Так что лучше поторопиться с этим. - Кабан глянул на песочные часы. Даю вам два часа и ни минуты больше. После чего высаживаю десант и захватываю город. Езжай!
Кабан повернулся к испанцу спиной и ушел к борту. Испанец пожал плечами. Команда с интересом смотрела на берег и радостно закричала, когда от причала отвалило шесть лодок лишь с гребцами и медленно потащились к судну.
- Пьер, десять тысяч песо у нас в кармане! - орал Кабан, провожая лодки с испанцами глазами. - Фернан, поднимаем паруса! Торопимся, французы! Испанцы в любую минуту могут появиться.
Корабль качнулся, накренился едва заметно, паруса напряглись под напорам свежего ветра и судно пошло к выходу из бухты, постепенно увеличивая скорость.
- Теперь на простор! - продолжал кричать Кабан. - Ищи нас, испанские собаки! Команда на радостях громко жевала, смачно чмокала губами, вытирая вино рукавом или ладонью и распивала похабные песни.
- Пьер, Эжен, - продолжал кричать Кабан, уже изрядно навеселе, - Что не веселитесь? Чем недовольны? Судно есть, деньги в карманах, чего еще желать нам!
- Верно, Кабан, говоришь, но это уже не наше судно и не наши деньги, - ответил Пьер весьма решительно. - Так что особо веселиться нам не с руки. Да и о море надо кому-то подумать, Кабан. Сам знаешь, как с морем шутки шутить! Оно этого не прощает.
- Ух ты какой, Пьер! Но я хвалю! Молодцом! Тогда я спокоен, друг! - и он, шатаясь не столько от хмеля, сколько от переполнявшего его восторга удачи, пошел к матросам на бак, где горланили песни, ругались и хвастались.
Пьер неважно себя чувствовал. На душе тяжело и муторно. Вспомнилась Ивонна, дом, дочери. Так захотелось домой, к теплу, покою и уюту домашнего очага. И стало как-то не по себе, когда он увидел счастливые лица Тибо и Жака, слегка захмелевшие и самоуверенные.
Лишь Арно был как всегда невозмутим и спокоен. Стоял на корме, облокотившись на планширь, устремив взгляд куда-то за горизонт. Пьер никогда не мог с уверенностью сказать, что за мысли блуждают в голове этого хмурого, загадочного молодого человека, столь необычного в их среде моряков, мало утруждающих свои мозги размышлениями.
Море сверкало солнечными бликами. Свежий ветер туго надувал паруса и иногда рыскал, когда рулевой, поглощённый бутылкой, оставлял румпель и он мотался, грозя зашибить кого-нибудь.
Изредка кто-нибудь из начальства окриком ставил рулевого на место, но после он опять принимался за своё и судно мотало из стороны в сторону.
Направляясь на юг, команда не задумывалась над необходимостью разработать какой-то маршрут. Пока все были заняты радостным ощущением богатства и ожиданием какого-нибудь порта, где можно было бы легко избавиться от всего того, что звенело у них в кармане.
Хотя, если быть правдивым, то ни у кого ещё не звенит в карманах. Делёж добычи не состоялся и ждёт своего решения. Все ценности сложены в каюте капитана, которым был пока Кабан вместе с Пьером. Они и жили в одной каюте. Эжен, Фернан и Арно ютились в другой, а Фома с ребятами в третьей, где находил себе место и юнга Эли.
Остальная команда устраивалась кто где придётся, но в основном на палубе. Тесное и душное помещение на баке всем так осточертело, что о нём вспоминали лишь в шторм, когда волны гуляли по палубе, грозя смыть незадачливых зевак.
Тревоги Пьера оказались напрасными. Море не грозило никакими опасностями, горизонт чист и ни один парус не оживлял однообразия водного беспредела. И только перед заходом солнца далеко на горизонте показалась полоса острова Беата и исчезла по правому борту тут же за закатом.
Когда к полудню команда пришла к относительной норме, Пьер решил затеять с Кабаном разговор о дальнейших планах и порядках на судне.
- Кабан, - обратился он к тому, - тебе не кажется, что мы стали настоящими пиратами.
- Ну и что? Что ты хочешь этим сказать, Пьер. Выкладывай, что тебя гложет?
- Не пора ли нам заключить соглашение или написать договор, как это делается на всяком порядочном корабле морских братьев?
- Вот ты куда клонишь, Пьер. Что ж, с этим можно согласиться. Закон и пираты имеют и умеют его уважать. Тут ты прав, Пьер. Можно и об этом подумать.
Наступило долгое молчание, которое неожиданно нарушил Жан Маду, стоявший поблизости и всё слышавший.
- А ведь Пьер прав, Кабан, не так ли?
- А я что? Я и сам говорю, что мысль дельная, но надо подумать.
- А чего тут думать? Собрать команду и обговорить условия, как того требует закон Береговых братьев.
- Что ещё за "Береговые братья"- с интересом спросил Пьер.
- Да это у нас на Эспаньоле так стали недавно называть нас, буканьеров, которые промышляют не только мясом, охотясь на быков и свиней, но и выходящих в море на разбойный промысел против испанцев.
- Так когда собирать будешь команду, Кабан? - не унимался Жан.
- Вот привязался! Да хоть сейчас. Чего тут обговаривать? Все всё знают!
- Тут ты не прав, Кабан. Многие здесь новички и ничего не знают о наших законах и обычаях. Надо растолковать, объяснить и уж тогда собирать сходку.
- А почему тебе этим и не заняться, Жан? Растолкуй ребятам, а завтра мы тут и соберёмся для соглашения.
- Что ж, Кабан, раз ты так хочешь, то я согласен. Так и договорились, на завтра назначаем сход команды для заключения соглашения.
- Наверное стоит отыскать остров, где можно было бы стать на якоря, - предложил Пьер, понимая, что такое важное событие не может решаться на ходу, когда в любой момент может нагрянуть неожиданная опасность.
- Но дальше к югу нет островов до самого материка, - возразил Кабан.
- Спросим у Арно, послушаем, что он скажет. У него карты, - предложил Пьер. Позвали Арно и тот заявил в обычном своём духе невозмутимости:
- Самым близким от нас можно считать остров, расположенный у западной оконечности Эспаньолы. Туда не менее пяти дней хода, если ветер будет благоприятным. Нужно вычислить маршрут?
- Пять дней слишком большой срок, - заметил Пьер недовольно.
- Да, это не годится, - поддакнул Кабан. Но было видно, что его это устраивает. - А на картах у тебя разве не обозначены другие островки у побережья?
- Других островов на карте нет, а сам я тут никогда не плавал. Так что ни чем не могу быть полезен.
Кабан бросил недовольный взгляд на молодого штурмана, но промолчал. Вообще он старался не очень-то показывать свою власть, считаясь с другими. Но была ли это хорошая сторона его характера, или он лишь притворялся. Сказать невозможно. Наконец он молвил примирительным тоном:
- Поворачиваем назад и поищем остров у побережья. Мы обязательно его найдём, друзья. И тянуть больше нельзя, верно я говорю?
- Правильно, Кабан, - согласился тут же Жан.
- Тогда наметь курс, Арно, - сказал Пьер, вдруг заметив недобрый блеск в глазах штурмана.
Островок отыскался на редкость быстро. Уже к вечеру следующего дня бросили якоря среди коралловых рифов крохотного островка, протянувшегося мили на две с востока на запад. Ширина никого не интересовала.
- Признаков жизни не заметно, - молвил Кабан, когда якоря бултыхнулись в прозрачную воду, кишащую стайками рыбёшек, окрашенных во все цвета радуги.
- Это точно, - отозвался Жан, подмигнул Эжену, который так и не понял, что означает это, хотя, как потом выяснилось, это была просто привычка, ничего не означавшая, но обескураживающая иногда.
Следующее утро было посвящено обсуждениям соглашения и написанию договора.
Много споров вызвало определение долей каждого из начальников. Потом спорили по поводу назначения капитана. Старые матросы стояли за Пьера, хоть в своё время и бунтовали против. Молодые держали сторону Кабана, а небольшая группа матросов человек пять кричала за Фернана.
Наконец, после яростных криков и рукомаханий состоялись выборы. Победил на них с перевесом всего в один голос Пьер. Зато помощником оказался Кабан. Фернан получил должность второго помощника. Эжен и Жан Маду поделили между собой должности казначея. Так постановил сход команды.
До вечера так и не приступили к дележу добычи. И продолжили это лишь на следующий день, согласуясь уже с принятым законом, где каждому отводилась одна или больше долей, согласно занимаемой должности*
- Ну теперь, кажется, всё! - с облегчением вздохнул Кабан. - А поскольку согласно закону пить спиртное на борту нельзя, то предлагаю отметить наше важное событие на берегу.
- Молодец, Кабан! Здорово придумал! Гей, на берег! Тащи бочонки и закуску! -так кричали матросы, обрадованные разрядкой после изнурительных для них дебатов вокруг принятия законов.
А утром начальство обсудило дальнейший маршрут судна. Кстати, старое, бросили ещё в Бараоне, так как никто не захотел его купить.
- Стало быть теперь наш путь лежит к побережью Гранады, господин капитан? -невозмутимо спросил Арно, уточняя договоренность.
- Да, Арно, - ответил Пьер. - Выдерживай курс на полуостров Гуахира, так помечено у тебя на карте? По сведениям там может быть оживлённое судоходство, а с ним и возможность добыть приз. Верно, Кабан?
- Мы так решили, капитан.
- Фернан, оповести команду о нашем решении и посмотри, как они к этому отнесутся, - попросил Пьер своего помощника. Тот кивнул и вышел.
Спокойная погода следующего дня постепенно сменилась ветреной и ветер за короткое время задул такой противный, что продолжать выбранным маршрутом прежнее движение уже было невозможно.
Команда выбивалась из сил, пытаясь сменой галсов продолжать движение на юг.
Наконец Пьер, посоветовавшись с Фернаном и Кабаном, решили всё же прекратить эти попытки и дать команде передохнуть, повернули судно к берегам Кубы и там дождаться попутного ветра.
- Тем более, что вдоль Кубы тянутся цепи мелких островков, где легко затеряться и отдохнуть, - заметил Фернан. - Правда, для этого нам придётся обогнуть с востока мыс Крус. И ветер нам в этом не помешает.
- Я согласен, - кивнул головой Кабан. - Там можно и добычу подстеречь. Куба очень богата и торгует со многими местами.
И команда облегчённо вздохнула, когда судно развернулось по ветру, понеслось на северо-северо-запад. Качка уменьшилась, матросы валились с ног, укрылись на баке от потоков воды и палуба опустела.
Когда показались берега Кубы, ветер продолжал завывать в такелаже. Судно нещадно скрипело всеми своими сочленениями и лишь сильно уставшие люди могли в таком шуме, скрипе и грохоте заснуть тревожным сном.
Тибо и Жак вынуждены теперь мириться с тем, что они наравне с матросами работать и отдыхать там, где найдут себе место. Жак ворчал, Тибо мрачно успокаивал его, увещевая мириться, так как всегда может случиться так, что дальнейшее окажется намного хуже.
- Разве я тебя не предупреждал, Жак, что море не увеселительная прогулка, а адски тяжелый труд и масса лишений.
- Это легко мозгами уяснить, а тело этого не понимает, Тибо, - огрызался Жак.
- Тело глупо, Жак! И старайся поменьше его слушать. И думай, что впереди нас ждут большие испытания, но и большие сокровища, которые и нам отяжелят карман.
- Я б с радостью согласился не получать больше ничего, лишь бы побыстрее домой вернуться. Доконает меня море твоё, Тибо!
- Ничего с тобой не случится, Жак. Терпи и помни, что Иисус терпел за нас с тобой похлеще, чем нам приходится.
Жак тяжко вздохнул, замолчал, погрузившись в свои невесёлые мысли.
Наконец удалось найти островок, подходящий для стоянки. Да и ветер успокоился. Лавируя между рифами, торчащими то там, то здесь, Пьер осторожно шевелил румпель, стараясь не наскочить на подводные камни.
С грохотом якоря ушли в воду, судно остановилось, наступила долгожданная тишина. Лишь шум прибоя да крики птиц нарушали покой.
Тут же команда спустила шлюпки и почти все матросы, кроме двух вахтенных, со смехом и прибаутками расселись в лодки.
Три дня пролетели так быстро, что никто не мог даже вспомнить, как они прошли. Некоторые занимались рыбной ловлей и снабжали команду свежей рыбой, остальные собирали плоды, но их было мало на островке, а в основном валялись на коралловом песке и предавались блаженной лени.
- Значит, решено? - спросил Кабан у своих товарищей, когда все споры о дальнейшем пути были закончены. - Месяца два, пока исчезнет угроза ураганов, будем плавать у южных берегов Кубы. Отлично! Здесь вполне можно добыть хороший приз.
- Прежде всего стоит подумать о провианте, Кабан, - заметил Фернан. Он недолюбливал этого буканьера и постоянно старался вмешаться в его распоряжения.
- Конечно, Фернан! Как же иначе? Что нам делать без пищи? На пустой желудок особо не забегаешь.
- Тогда завтра поднимаем якоря, - приказал Пьер, видя, что разговор может неожиданно превратиться в отчаянный и беспредметный спор.
И опять качка, опять работа со снастями, наблюдение за морем и поиски провианта. А это всегда испанские суда или поселения.
На траверзе бухты Байамо увидели парусник. Тот шел на восток и явно не намеревался встречаться с каким-либо судном. Понаблюдав за ним в подзорную трубу, Кабан заметил:
- Что-то он избегает нас, Пьер. Не погнаться ли нам за ним, тем более, что это будет не так-то и трудно. Он идёт почти на нас.
- Можно попробовать, Кабан. - Пьер тоже не отрывал глаза от окуляра. Матросы забегали по палубе, растаскивая оружие и готовя пушки. Задымили фитили, рулевой переложил румпель вправо.
- А он отворачивает! - закричал в азарте Кабан. - Поднять все паруса!
Пока встречное судно делало манёвр, пираты успели приблизиться к нему менее чем на две мили. Ветер был переменным и часто паруса полоскались, хлопали и приходилось постоянно команду держать в напряжении.
Час спустя выяснилось, что погоня будет долгой. Беглец имел неплохой ход, но до вечера можно рассчитывать на успех.
- Вот бы третью мачту нам, - мечтательно молвил Пьер. - Но не успели, а жаль.
- Придётся этим заняться после, Пьер, - ответил Фернан, понимая, что имел в виду капитан.
За час до захода солнца суда сблизились на мушкетный выстрел. Фернан посмотрел на Пьера с вопросом в глазах. Тот кивнул и спустился к пушкам.
- Ты прав, Фернан! Пора остановить этого бегунка! - Пьер обернулся к Фернану, подмигнул ему и припал к пушке.
Пушкари суетились, в глазах светилась надежда и огонёк азарта настоящего охотника. А Пьер с волнением старался не произвести ошибки. Правда и расстояние было невелико, что бы промахнуться.
Наконец он встал, кивнул головой. Фитиль запальника втопился в горку пороха на затравнике. Пушка рявкнула, вздрогнула. Сдвоенные ядра, скреплённые тонкой цепью с воем устремились к судну противника. Врезавшись в снасти фок-мачты, они рвали в клочья паруса, канаты, перебили рею и та рухнула на палубу.
В ответ борт судна ощерился дымками мушкетных выстрелов и пули засвистели над пиратами.
- Не высовываться! - прокричал Пьер, видя, что наиболее отважные не укрылись за фальшбортом. - Фернан, как там наш беглец? Сбавляет ход?
- Накрылся, Пьер! Долбани его картечью! Самое время!
Пьер уже колдовал над следующей пушкой, а матросы уже готовили абордажные приспособления и вели прицельный огонь из мушкетов и арбалетов.
С пятидесяти саженей, Пьер всадил заряд картечи в самую гущу матросов, а с марса донеслось радостное:
- Капитан, наша взяла! Человек десять или больше уже никогда не смогут от нас убегать! Знатный выстрел!
Эжен с Кабаном уже приготовились к броску на борт вражеского судна. Трескотня мушкетов сливалась в один сплошной гул. Испанец не собирался сдаваться, а Пьер с пушкарями торопились сделать ещё выстрел, пока суда не сцепятся бортами. И, поскольку паруса уже спускали, чтобы избежать сильного удара о борт испанского судна, то сближение замедлилось. Это дало возможность успеть сделать ещё один выстрел картечью.
Испанцы валились на палубу в струях крови, щепки разлетались в разные стороны. На время испанцы почти прекратили стрельбу, смущённые столь удачными выстрелами пушек пиратов. А пираты всеми силами старались побольше вывести защитников из строя. Это им легко удавалось, так как большое количество оружия* и скорость стрельбы арбалетами давали большое преимущество перед испанскими мушкетёрами. Их оставалось не более полутора десятков целыми, остальные были убиты или ранены.
Наконец борта сцепились, крючьями притянулись друг к другу и пираты хлынули на палубу испанца. Короткая схватка и уже через пару минут стала затихать обычная в этих случаях кутерьма с воплями, криками команд, лязгом оружия и редкими пистолетными выстрелами в близкого противника.
Тут только Пьер вспомнил про сыновей и стал искать их. Вот мелькнула красная куртка Тибо, но нет нигде коричневого колета Эжена. Пьер бросился на палубу и тут увидел Эжена. Тот полулежал, опираясь на правую руку. Из-под его бедра вытекала струйка тёмной крови.
- Эжен, сынок, ты ранен?! Как же так? Сейчас я тебя отнесу и перевяжу! Крепись, я сейчас. На-ка выпей вина, оно поможет тебе перенести боль.
- Вот не повезло, па! - кривясь от боли, выдохнул Эжен. - А как там Тибо?
- Тибо цел. Не мешай мне, у тебя пуля в мышце. Придётся вытаскивать. Пей больше вина, пока не опьянеешь, а я буду тащить. Эй, кто-нибудь, подержите Эжена, а то он дёргаться будет!
Пьер уже готовил крючок, калил его на огне, протирал крепким вином, а матросы уже навалились на Эжена и крепко держали его за ноги и руки.
Минуту спустя, Пьер торжественно показал Эжену пулю, но тот уже потерял сознание и ничего не мог ни видеть, ни слышать.
Тем временем всё закончилось. Судно было взято, мертвецы сброшены в море, а раненые с ужасом ожидали той же участи.
- Пьер... - Кабан остановился, увидев, что Пьер возится с сыном. - Вот несчастье! Это большая потеря для нас, Пьер. Сильно поранен?
- Не очень, но три недели не сможет ходить, и то, если не загноится рана.
- Молодой, крепкий, заживёт! Не отчаивайся!
- Что там у вас, Кабан?
- Ничего особенного в трюме, если не считать, что сундук с монетами достался нам! Вот почему испанец так спешил от нас уйти.
- И для чего столько золота и серебра тащить на таком корабле?
- Развозил жалование по фортам и гарнизонам, Пьер. Теперь пусть подождут следующего раза, ха-ха!
Эжена уложили в тени навеса, который тут же соорудили для раненых, привели в чувства и тот пьяными глазами обводил всё вокруг, мало что понимая.
- Как, сынок, болит? - участливо спросил Пьер.
Эжен что-то пробормотал, но Пьер не разобрал. Дал настой подкрепляющего напитка, который приготовил из заготовленных трав ещё раньше и сказал:
- Постарайся заснуть, сынок. Пока ты мало чувствуешь боль. Протрезвеешь и будет хуже. Спи и не волнуйся, Эжен. Мне надо идти, у меня дела, сам знаешь.
Матросы тащили по судам разные товары, предметы, приглянувшиеся им, Фома сидел у грот-мачты и вёл подсчёт всему, что досталось. Тут же возвышался главный приз - большой сундук с деньгами. Его четверо матросов едва смогли притащить к Фоме.
Пьер бегло, но внимательно осмотрел захваченное судно.
- Ничего, справимся. Добудем пару пушек, вооружим - и будет у нас флотилия. Солидно, хоть на взгляд, а. По берегам пройдёмся и обязательно новых людей удастся набрать. Тех же буканьеров.
- Их еще найти надо. Но раз ты считаешь, что это дело осуществимое, то не возражаю. Два судна всегда лучше, чем одно.
- Человек пять испанцев можно поставить на снасти. Среди наших они будут работать вполне нормально.
- Как, этих собак, испанцев? Никогда, Пьер, я не соглашусь на это!
- Но у нас же много раненых и четверо убитых, Кабан. Как мы с такими малыми силами управимся с двумя судами? Хотя бы временно необходимо использовать испанский матросов.
- И не уговаривай! Эти ренегаты обязательно предадут нас! Никогда, слышишь?
- Прежде всего испанцы не могут быть ренегатами, Кабан. Даже, если и выступят против нас. Они враги и им дозволено это. Во всяком случае я могу перейти на новое судно, оно меньше, и мне достаточно будет шесть-семь человек. Это как раз все мои друзья. Может, еще пару добавить. Остальные останутся с тобой. Я даже готов уступить тебе главенство над флотилией, Кабан. Мне не жалко. Соглашайся.
- Ну раз так, то можно принять твои условия, Пьер. Тебе я полностью доверяю, а другого мне и не надо. Согласен! Занимай свой корабль и бери всех испанцев с собой, а то я за себя не ручаюсь, Пьер. Сколько их там у нас? Эй, Эли! -
- Подбежал Эли и вопросительно глянул на Кабана. - Посчитай, сколько у нас испанцев наберётся? Да побыстрее.
Оказалось, что невредимых испанцев насчитал Эли одиннадцать человек. Четырнадцать были ранены.
- Что ты будешь со всеми этими собаками делать, Пьер? - все не успокаивался Кабан, поглядывая злыми глазами на толпу испанцев, сгрудившихся у фок-мачты. Они не понимали, что их ждёт, но были уверены, что ничего хорошего.
- Ещё не знаю, - хитро усмехаясь, ответил Пьер. - Время придёт, тогда и решу. Подняли часть парусов и уже в коротких сумерках успели выбрать место для короткой стоянки. Легли в дрейф и ночь провели в пиршестве и залечивании ран как на телах, так и на судах.
На утро за пару часов разделили добычу, а потом Пьер объявил, что по договоренности высших начальников решено оставить за собой оба судна.
- Я остаюсь на новом, а Кабан командует старым и всей флотилией! - кричал
Пьер удивлённым матросам. - Потому, друзья, я беру с собой десять-одиннадцать человек. Семеро старых товарищей уже есть. Остальные четверо по желанию и с моего согласия. Выходи, кто хочет плавать со мной:
После минутного совещания среди матросов, вышло человек двенадцать.
- Мне столько не надо, друзья, - сказал Пьер, усмехаясь в бородку. - Я сказал - четверо. Поэтому сам выберу.
Среди четвёрки оказались Флур, Жан Маду, Гюстен и Перо.
- Переходите на новое судно, ребята! - скомандовал Пьер. - Фернан задаст вам работу. А ты что тут носом шмыгаешь, Эли? - спросил Пьер, увидев рядом налитые слезами глаза мальчишки.
- Господин капитан, а как же я? Вы же меня брали на работу. Я тоже хочу с вами ходить. Как я без вас, господин капитан? Возьмите, пожалуйста!
- Не могу, Эли. Таков уговор с капитаном Кабаном. Если он отпустит, тогда другое дело, а пока, прости, Эли.
Тот отскочил к Кабану и тут же повалился перед ним на колени. Срывающимся голосом он стал просить отпустить его на новый корабль.
- Да чёрт с тобой, Эли! Что толку с тебя! Валяй себе, раз так хочешь. Пьер, я не возражаю. Бери сопляка себе на голову!
С радостными глазами, мальчишка в мгновение ока оказался в команде нового корабля, который стоял стянутый абордажными крючьями для удобства матросов, перегружавших на его борт провианта, оружия и прочего снаряжения.
К полдню снялись с якорей и взяли курс на запад. Впереди шел старый корабль, которому присвоили название "Удача", а сзади поспевал корабль поменьше с надписью на борту "Малышка".
Эжен бредил, часто терял сознание и Пьер опасался, что это может привести к печальным последствиям. Потому ходил по судну мрачный и подавленный. К нему никто не обращался, стараясь не тревожить несчастного отца.
И что бы как-то отвлечь его от мрачных мыслей, Фома как раз в это время вспомнил про его всегдашнюю затею с бизань-мачтой. И теперь он подбросил Пьеру эту мысль.
- Хорошо, что напомнил, Фома, а то я за заботами и переживаниями совсем про это забыл. Эй, Поль, иди сюда! - И когда Давила подошел, сказал ему: - Тут Фома вспомнил про бизань-мачту. Давай-ка займись её сооружением. Материал на борту есть так что многое можно сделать на ходу судна. Фернан, рассчитай парус и поставь испанцев на шитьё его.
- Пьер, а что сказать нашим пленникам? - спросил Фернан. - Стоит ли так их томить?
- Да, пора и с испанцами разобраться. Пошли к ним, пока они не разошлись по работам.
Испанцев согнали к кормовой надстройке и Пьер сказал:
- Сеньоры, вам предстоит сделать выбор. У нас мало матросов, как вы сами успели заметить. Предлагаю желающим выполнять обязанности матросов. В каком-нибудь порту мы вас обменяем на дублоны или песо и наймём других.
- А кто не пожелает вам служить, сеньор капитан? - спросил худой испанец, по виду не простой матрос.
- Те будут исполнять другие работы, но уже не по желанию, а на ночь сажаться в трюм со связанными руками.
Наступило молчание. Потом девять матросов встали и подошли к Пьеру. Тот осмотрел их и спросил:
- Судя по всему, вы согласны, сеньоры?
- Согласны, капитан. А что нам остаётся делать. Спасибо, что хоть не лишили нас жизни, капитан.
- Мы же христиане, сеньоры. К чему убивать без надобности? Ладно, Фернан, распредели их по вахтам, остальные пусть шьют паруса. Кто работать будет лениво, лишить еды на день. Плотники среди вас есть?
- Я, сеньор капитан, - выступил вперёд пожилой испанец.
- Иди к капитану и Полю и работай по устройству мачты. И не вздумай хитрить. Поль не такой мягкий, как я, понял?
- Понял, сеньор капитан. Спасибо!
- Арно, поспрашивай, есть ли здесь лекарь? Если есть, то пусть посмотрит моего сына. Всё лучше, чем я.
Лекарем оказался раненый в голову испанец средних лет с седыми волосами, острой бородкой и серыми глазами, глубоко посаженными под седеющими бровями.
- Сеньор, вы в состоянии работать? - спросил Пьер, пристально всматриваясь в лицо лекаря.
- Я плохо себя чувствую, сеньор, но, если мой труд принесёт кому-то облегчение, я готов приступить к работе.
- Спасибо, сеньор. Тогда, будьте любезны, посмотрите рану моего сына. Пулю я вытащил, а остальное не в моей компетенции. Прошу, - и Пьер сделал приглашающий жест рукой.
Испанец размотал полоску полотна, обнажил воспалённую рану. Долго осматривал, осторожно прощупывал края, от чего Эжен морщился и бледнел.
- Сеньор, если мои примочки не помогут за два дня, то дела вашего сына плохи, - поднял забинтованную голову лекарь.
- Тогда прошу сделать всё возможное, сеньор лекарь, - ответил Пьер, чувствуя, как холодок закрадывается ему в грудь.
С помощью Эли лекарь наложил какие-то мази на рану, забинтовал, напоил отваром трав. Сказал, уже обращаясь к мальчишке:
- Теперь помолимся, мальчик, потому что лишь в руках Господа нашего судьба наша и этого молодого человека.
Лекарь стал на колени и молился минуты три, после чего встал, вздохнул, и с горестным лицом ушел осматривать других раненых.
Ветер крепчал и Пьер предложил через рупор Кабану искать укрытие в удобной бухте. Он опасался за раненых и прежде всего за Эжена, что и выставил в качестве аргумента в пользу стоянки.
Кабан согласился и к вечеру удалось обойти один островок с севера и укрыться от юго-восточного усиливающегося ветра.
- Пока шторм ещё не разыгрался и в бухте тихо, отправим раненых на землю, -распорядился Пьер. - Да и нам стоит почувствовать под ногами твердь земную.
Четыре дня продолжался шторм, после чего установилась тихая погода и лишь зыбь напоминала о недавнем шторме.
К этому времени Эжен стал медленно поправляться, хотя опасность совсем ещё не миновала. Но жар и лихорадка почти прошли, боли утихали и появился аппетит.
- Сеньор, милостью божьей опасность миновала! - воскликнул Лекарь с сияющими глазами, явно довольный своими успехами. - Однако один раненый всё же умер, сеньор. Но все во сласти Всевышнего, сеньор капитан.
- Спасибо, сеньор лекарь. Я ваш должник и постараюсь выкупа за вас не брать. Тот смущённо потупился, но промолчал, не находя слов.
Неделю спустя вошли в бухту, в глубине которой расположилось селение или городок с белыми домиками и цепочкой лодок у причала.
- Кабан не хочет останавливаться здесь, - сетовал Пьер Фернану. - Но мне не хотелось бы связываться с испанцами дольше. Это слишком опасно и накладно для нас. Мы согласны на встречу через неделю в условленном месте.
- Правильно, капитан, и мачту можно успеть поставить и оснастить за это время.
- И пополнить казну, верно? - усмехнулся Пьер, хотя знал, что для Фернана деньги не играли такой важной роли, как сама работа.
- Всех испанцев связать и запереть в трюм, - распорядился Пьер. - Мы высаживаемся и вынуждаем испанцев в селении собрать нам выкуп. Оно достаточно большое и есть надежда, что нам удастся его получить.
Две шлюпки стремительно понеслись к берегу и восемь вооруженных до зубов людей во глаже с Пьером выскочили на берег.
- Захватываем дома богатых людей! - распорядился Пьер.
Вслед за разбегавшимися редкими зеваками, французы устремились за добычей. Под угрозой оружия перепуганные испанцы почти не сопротивлялись и быстро собрались вблизи пристани, недалеко от церкви. Пьер оглядел их и сказал:
- Сеньоры, вы уже поняли, что мы пираты. Но нам не нужно от вас почти ничего. У нас на борту двадцать четыре пленных испанца. Вам лишь надо собрать для нас выкуп за них, мы их отпускаем и тут же уходим.
- Но где же мы можем собрать выкуп для стольких соотечественников? - выступил вперёд солидного вида испанец.
- Вам наплевать на своих людей? - спросил Пьер мрачно.
- Сеньор, я вам откровенно говорю, как на духу, вот вам крест Святой! - и он истово перекрестился.
- В таком случае, сеньор, нам ничего не остаётся, как самим убедиться в правоте ваших слов. Мои люди тотчас обшарят ваши дома и тогда прошу не взыскать.
- Но сударь, помилуйте я...
- Хватит, сеньор! Если нет денег, то, может быть, у вас есть оружие, порох, припасы, нам и это пойдёт.
- Возможно вас удовлетворят наши три пушки? Они, правда, давно не использовались. Трудно сказать сейчас мне в каком они состоянии, сеньор капитан.
- Прикажите притащить их к причалу, сеньор. Я определю пригодность их.
Не прошло и получаса, как рабы, нещадно хлестаемые бичами, привезли три пушки. Все замолчали, когда Пьер внимательно осмотрел их.
- Вполне пригодные орудия, сеньор. Чугунные и совсем не старые. И год выпуска стоит: 1601. Припас к ним немедленно на берег!
Рабы помчались назад, а команда, посланная на всякий случай по домам, вернулась всего лишь с тысячью монет и небольшим количеством драгоценностей.
- Сеньоры, поскольку выкуп вы не хотите нам предоставить, то обеспечьте нас продовольствием на месяц, - отдал приказ Пьер. - На всё это даю вам час времени, после чего высаживаю остальных матросов для грабежа.
С продовольствием оказалось лучше. Пока пушки переправляли на судно, гора мешков, кулей и корзин продолжала расти. Пригнали, даже десяток овец.
- А теперь, сеньоры, прошу организовать перевозку ваших испанцев на берег. У нас просто ни времени, ни охоты нет заниматься этим. Лодки у вас есть, приступайте, да побыстрее!
Ещё больше часа продолжалась суета между судном и берегом, пока всё не было перевезено. Перед отплытием последней шлюпки на судно, к Пьеру подошел лекарь и, заглядывая в глаза своими серыми льдинками, просительно молвил:
- Сеньор, не позволите ли вы мне остаться с рами? У вас ведь нет лекаря, а я бы с удовольствием выполнял бы эту важную для вас обязанность.
- Как вас понимать, сеньор? С чего бы это вы возжелали быть с пиратами? - с интересом спросил Пьер.
- & что меня ждёт на берегу? Кто мною будет заниматься? А у вас мне понравилось. Вы мне представляетесь культурным и грамотным человеком, лишенным той необъяснимой жестокости, что так характерна для вашего брата. Позвольте?
В душе Пьер обрадовался такому предложению. На судне необходим врач, тем более, что этом лекарь оказался вполне знающим врачом. Но он сделал вид, что раздумывает, в то время, как Поль с Жаком вопросительно поглядывали на своего капитана, ожидая команды опустить вёсла.
- Ну что ж, сеньор. Коль таково ваше желание, а главное, необходимость вашего присутствия на судне, прошу в шлюпку, - и он сделал приглашающее движение рукой.
Врач не заставил себя упрашивать.
- И всё же, доктор, - продолжал допытываться Пьер, - я не могу понять вашего решения. Мне кажется, что вы что-то утаиваете.
- Ничего особенного, сеньор капитан. Я ведь не настоящий испанец. Моя матушка была немка. Отец, будучи в различных вояжах по торговым делам часто посещал наш город в Германии. Там они и встретились. Из этого получился я. А потом все силы матери были поставлены на то, чтобы я выучился. Так я оказался в университете Саламанки. Потом увлёкся идеями знаменитого Филиппа Теофраста фон Гогенгейма. За это мне не давали дороги во многих городах, тогда-то я и подумал о Новом Свете.
- И вы по-прежнему поддерживаете учение Гогенгейма? - с интересом спросил Пьер.
- Да, это осталось у меня на всю жизнь, сеньор. Так вот, когда матушка умерла, я собрал все деньги, какие смог, и отправился сюда в надежде на лучшую долю. Но, увы! Ничего лучшего я не нашел, разве что пару лет прожил в одной асиенде, наслаждаясь жизнью. Но это, говорю, всего пару лет. Остальное время мытарства с корабля на корабль, из городка в городок, и везде пренебрежение к моей профессии, но в вас я увидел нечто другое. И сыновья у вас непохожи на остальную молодежь. Мне захотелось попробовать другой жизни. Мне ведь всего сорок три года, вся жизнь впереди!
- Мне нравится, что вы, сеньор, не теряете бодрости духа. Но вот мы и у судна, прошу на новое место службы.
Глава 10
У залива Кочинас "Малышка" встретилась с "Удачей". Погода была ветреной и подходить близко было рискованно. Пришлось посылать шлюпку на флагман для переговоров и выработки дальнейших действий.
Пьера удивила палуба корабля. Она была во многих местах проломлена, а такелаж ещё хранил следы ремонта и мусор повсюду валялся в беспорядке.
- Что тут у вас произошло? - с беспокойством спросил Пьер Кабана, когда они обменялись приветствиями.
- Позавчера было дело, Пьер. И оно оказалось не в нашу пользу. Едва удалось оторваться, благо ночь наступила и мы укрылись за островком.
- И как же это случилось? - допытывался Пьер.
- А так, что мы решили атаковать небольшой корабль, а он оказался так сильно вооружен, что его первый же залп обрушился на нас, как снег на голову. Мы тут же поспешили отвернуть и пустились наутёк.
- Вы что, подпустили его на такое близкое расстояние?
- Мы просто быстро сблизились, в то время, как он поджидал нас и со ста саженей влепил нам пятью пушками картечью. Хорошо, что паруса оказались целы, а ветер благоприятный. Пока те ставили паруса, мы уже далеко отошли.
- А потери?
- Трое убитых и несколько раненых, Пьер. Вот невезуха! Ума не приложу, как ему удалось нас так облапошить.
- Испанцы еще не полностью потеряли былую воинственность, Кабан. Это всегда надо бы учитывать. Хорошо хоть то, что самим удалось улизнуть.
- даль тебя не было с нами. Мы б его одолели. Ладно, как у тебя дела?
- Избавился от испанцев, но выкуп крохотный. Зато обзавёлся тремя пушками.
- Где же тебе так повезло, Пьер? Удивительно даже! Но всё же я поздравляю тебя. Как Эжен? Выздоравливает?
- Выздоравливает, но ходить ещё не может. Слава Богу обошлось, Кабан.
- Теперь поговорим о дальнейших наших делах, Пьер. Что ты можешь предложить на ближайшее время?
- Мне казалось, что это ты должен предлагать. Я тут новичок и многого не знаю. Так что тебе и карты в руки.
- После такой неудачи у меня и мозги не работают!
- Стоит ли так расстраиваться, Кабан? У нас никогда не будет полностью одни удачи. Приходиться мириться и с неудачами.
- Мои люди продолжают считать, что наилучшее место для нас остаётся северное побережье Гранады. Как ты на это смотришь?
- Мне трудно об этом иметь своё мнение, Кабан. Лучше тебе решить это.
- Тогда согласимся на такое решение?
- Я не против. Хотя вполне можно обойтись и без этого.
- Как это? Ты что это задумал, Пьер? Я тебя не понимаю.
- Дело в том, что я сыт по горло всякими пиратами, Кабан. Это дело мне не по душе. Я бы охотнее занялся торговлей или отправился бы во Францию.
- Ты меня удивляешь. И это твоё твёрдое решение?
- Нет пока, но мне хотелось бы посоветоваться с командой.
- Это мне не нравится, Пьер. Уверен, что команда тебя не поддержит. И всё же, ты идёшь со мной к Гранаде?
- Я же уже согласился, но вряд ли это будет долго, Кабан. На многое ты от меня не расчитывай.
- Ты меня разочаровал, Пьер. Я так надеялся на тебя, а ты...
- Ты найдёшь себе товарищей, Кабан. А пока мы вместе, так что готовь судно для дальнего плавания.
Два дня спустя суда взяли курс на юг. Свежий ветер разволновал море и огромные волны качали корабли неимоверно. "Малышка", с помощью бизань-мачты теперь. легко обходила "Удачу" и Кабан постоянно боялся потерять её из виду. Но Пьер не отступал от задуманного плана и всегда сбрасывал скорость, щадя паруса. Но радовался, что так удачно получилось с дополнительной парусностью. Он уже подумывал, как увеличить ее еще больше. И надумал ставить блинд, что было не так сложно. Все же приходилось оставить это на более подходящее время.
Поскольку ветер часто менял направление, переход занял больше двух недель.
И вот с марса раздался долгожданный крик:
- Справа по ходу земля!
Пьер подозвал Арно.
- Что за место, как по твоему, Арно? Сверься с картами.
- Я уже это сделал, капитан. По моим расчётам мы подошли к району между городами Сайта-Марта и Риоача.
- Стало быть Картахена остаётся на западе?
- Вы правильно определили, капитан.
Пьер задумался, поглядел на "Удачу", видневшуюся милях в двух позади. Приказал убавить парусов и ждать товарищей.
В это время Тибо, слышавший весь разговор отца со штурманом, толкнул в бок Жака:
- Ты слышал? Наверное забыл, как Герен нам рассказывал про эти самые места?
- Да разве упомнишь всё, что тот старик болтал? - недовольно ответил Жак.
- Тогда я тебе напомню, болван! С этих мест, как он говорил, начинается путь к копям изумрудов. Помнишь?
- Что-то вспоминаю. А что?
- Просто интересно. Хочу с Эженом об этом поговорить. Пошли?
- Вахта скоро, Тибо.
- Успеем ещё и на вахту. Пошли.
Эжен продолжал лежать на палубе в тени паруса, иногда садился и ходил с помощью Тибо и Жака, но сам наступить на ногу ещё не мог. Это его раздражало, и потому Жак опасался, что тот их просто прогонит, но Эжен наоборот был рад приходу друзей и с удовольствием спросил:
- Сразу видно, что есть интересный разговор, верно, Тибо?
- Вечно ты сразу угадываешь всё, Эжен! - надулся Тибо, но тут же отошел и в свою очередь спросил:
- Эжен, ты помнишь о каких местах рассказывал нам Герен?
- Вряд ли, Тибо. Надо в записи глянуть. Там и карты разрисованы и пути на ней проставлены и названия рек и городов.
- А я помню и без карты, Эжен. Па говорил с Арно и тот сказал, что мы подходим в район между городами Санта-Марта и Риоача. Помнишь?
- Что-то припоминаю. А что ты хотел?
- Так от этих мест Герен советовал нам искать те изумрудные копи, о которых он говорил. Это точно, Эжен! Я помню!
- Хочешь начать поиски, Тибо? - усмехнулся Эжен.
- Хотелось бы, да не одному же. Со всеми нашими, с тобой и па.
- Я долго ещё буду неходячий, Тибо. А отец не согласится на такое. Он ведь не такой молодой, как мы. Да и корабль у нас. Куда его деть?
- Так ведь не сейчас, Эжен! Просто я хотел тебе напомнить. Вдруг мы сможем в будущем это сделать. Месяца через два-три, а?
- Стоит ли об этом говорить сейчас?
- А вдруг все забудут про Герена с его историями? Ведь так интересно было бы найти эти самые копи и накопать себе камней.
- Как у тебя всё просто, Тибо! Это дело сложное и без точных знаний тут не обойтись. А их собирать надо по крупицам. Времени много уйдёт на это.
- Так ты всё равно ещё не сможешь, Эжен. Вот и время у нас будет на всё это, а уж потом видно будет. Верно?
- Верно, Тибо. Потом видно будет, а пока выбрось ты это из головы. Не тебе решать, так что успокойся. Вон, тебе на вахту заступать. Беги, а то получишь и от отца, и от Фернана.
Находясь на расстоянии две-три мили друг от друга, суда не спеша продвигались в направлении к островам Аруба и Кюрасао. Уже шла вторая неделя их плавания, но после недавней неудачи, Кабан стал осторожнее и попадавшиеся суда тщательно изучались издали, прежде, чем принять решение на атаку.
И городки на побережье старались заприметить. Собирали различные сведения о богатстве городков, надеясь в будущем посетить их и добыть что-либо ценное.
Так Тибо уже многое разузнал о путях в глубь материка, хотя этих сведений было явно недостаточно для серьёзного дела.
Продовольствие исчезало и стоило позаботиться о его пополнении. Потому с Кабаном договорились, что пора приступать к активным действиям.
- Ты говоришь так, будто я не хочу этого, - с обидой в голосе ответил Кабан. - Я сплю и вижу во сне лишь порядочный приз, набитый золотом.
- Лучше спи без сновидений, Кабан. Я вижу, что ты стал чересчур осторожным. Так мы без всякого приза останемся.
- Тогда сам решай наши дела, Пьер! Я заранее согласен со всеми твоими решениями и последую за тобой без оглядки.
- А вот это ты зря говоришь. Оглядываться в нашем грязном деле необходимо постоянно. Вот только людей у нас маловато. И раненые не все оправились. Трудно нам придётся, так что советую тебе точно выполнять мои сигналы, Кабан.
- Обещаю, Пьер! Клянусь тебе всеми святыми и споим кошельком!
- Главное - береги людей и понапрасну пусть не высовываются пулям навстречу. Сейчас это для нас будет самым главным.
- Понял, Пьер. Знаешь, я поначалу решил, что ты трусоват малость, но теперь я понимаю тебя. Ты всё расчитываешь заранее и потому ты богат, а я нищий, как церковная мышь. Расчитывай на меня, я не подведу. Это же в моих интересах.
Подойдя к Ла-Тортуге два дня спустя, марсовый доложил, что впереди судно.
- Что за корабль? - спросил Пьер и, не дожидаясь ответа, послал на мачту Фернана. - Наблюдай внимательно!
- Капитан, следует почти нашим курсом. Размером с наш. Сидит глубоко и ход значительно уступает нашему! Судя по всему, направляется или в селение на острове, или идёт на Мартинику!
Час спустя, когда, подняв все паруса, "Малышка" оказалась не дальше мили, выяснилось, что судно вооружено пушками и имеет команду довольно многочисленную.
Пьер дал сигнал Кабану - следовать на всех парусах в промежуток между островом и судном и следить за "Малышкой". Скорей всего атаковать придётся с двух сторон. Потом, через десяток минут приказал Фернану:
- Стрелять только картечью и по снастям сдвоенными ядрами! Передай на "Удачу". Пусть приготовятся. Судно тяжело груженое и от нас не уйдёт.
- А если они обстреляют нас из пушек, Пьер?
- Это не очень страшно, Фернан. Меткость такова, что попасть они могут лишь случайно. А вот мы подлетим для удара картечью. Полезай на марс и посмотри, сколько у них пушек. И пусть марсовый тщательно следит за пушкарями. Как только приготовятся палить в нас, тут же пусть кричит об этом.
- Понял, капитан.
- Арно, ты у нас теперь за помощника. Распорядись вытащить всё оружие и расставить вдоль фальшборта. Матросам не высовываться. Жан Маду, ты обязательно должен снять капитана и помощников, а заодно и офицеров. Это слишком важно для нас. Уяснил?
- Что ж тут уяснять, капитан. Это не очень трудная задача для меня. - И буканьер довольно усмехнулся в усы.
Подойдя на треть мили, Пьер дал сигнал прибавить парусов "Удаче". Кабан в ту же минуту бросил матросов на реи. "Удача легко обошла "Малышку" и стала медленно сближаться. Там тоже следили за приготовлениями пушкарей.
- Фернан, я пошел к носовой пушке, а ты постарайся вести судно мягко, не виляй носом. Хочу отстрелить испанцу руль. - Пьер поспешил к орудию, где уже с нервным нетерпением ожидали Тибо и Жак. - Фитили готовы, пушка заряжена, теперь моя очередь, ребята. Как только выстрелим, тотчас спешно заряжать.
Расстояние медленно сокращалось. Суда пока шли параллельными курсами, "Малышка" мористее, а Кабан отсекал испанца от острова.
Когда суда сблизились достаточно, Фернан резко бросил корабли вправо и вскоре пристроился к корме.
Пьер медленно и тщательно прицеливал ствол, направляя его чуть вниз, стараясь разрушить руль. Вдруг с кормы грохнул выстрел пушки и ядро с шипением скользнуло по скуле "Малышке; щепки полетели в разные стороны, но пробоины не получилось. Несколько досок на носу были всего лишь расщеплены.
- Отлично, - пробормотал Пьер себе под нос, а на вопрос в глазах ребят не ответил. Лишь немного погодя крикнул, отскакивая в сторону: - Пали!
Пушка рявкнула, выбросила струю горячего дыма, а крупная картечь в то же мгновение разнесла руль на куски.
- Здорово, па! - не выдержал Тибо, а Пьер зло глянул на него и тот бросился с банником прочищать ствол.
- Фернан, право руля! - закричал Пьер, сам бросился к второй пушке, огляделся.
- Эй, на марсе! Чего не докладываешь?! Как пушкари?
- Капитан, пока ничего. Фитили тлеют, но, видимо, команды стрелять не было!
- Смотри не проворонь! Фернан, будь готов бросить судно влево, как только я крикну!
- Будет исполнено, капитан!
Пьер заметил Эжена, который устроился с мушкетами на кормовой надстройке. С ним был и Фома, раскладывающий оружие рядками. Тут были и мушкеты, и арбалеты, и пистолеты. А Пьер хотел крикнуть Эжену, но постеснялся, сморщил нос в недовольной гримасе и припал к пушке.
- Фернан, чуть левей, ещё малость, так быстрее будет сделать поворот. Хорошо, так держать! Ребята, пали! - и Тут же Фернану: - Лево руля!
Картечь с визгом врезалась в фальшборт, расщепила его и с десяток людей на палубе повалились, обрызгивая её алыми струями.
Грохнул выстрел, а вернее залп четырёх пушек. Ядра с воем пронеслись совсем близко с бортами "Малышки", но манёвр оказался сделан во время. Затрещали мушкетные выстрелы с обеих сторон. Щепа разлеталась в разные стороны. А с марса стрелял Жан Маду, выбирая для себя подходящую цель.
Испанец стрелял часто, но не очень прицельно. Кабан бросился на помощь, стреляя на ходу. Чуть развернувшись он сделал залп и почти попал. Два испанца свалились на палубу.
Испанский корабль рыскал носом, капитан пытался с помощью парусов выправить ход, но это плохо получалось. Судно не слушалось и разворачивалось по ветру.
Ужасная трескотня стояла в воздухе, хотя расстояние в пятьдесят саженей не, сколько смягчала её.
- Фернан, заходи правым бортом к испанцу! Пусть Кабан заходит с носа и бьёт массированным огнем вдоль палубы! Сигналь!
Пьер услышал, как Жан Маду кричал при каждом удачном выстреле, а их у него было достаточно. Пьер же опять решил использовать пушку и, проходя за кормой, опередил испанских пушкарей на секунду. Его картечь врезалась в порт на корме и там взметнулось пламя небольшого взрыва. Тотчас корма загорелась. Матросы бросились тушить, а стрельба несколько ослабела.
- Капитан, Кабан запрашивает разрешение на абордаж! - закричал марсовый.
- Передай ему, что он болван! Пусть постоянно меняет галсы и стреляет получше. Сам стреляет, это лучше, чем попусту кричать! - Пьер внимательно наблюдал за испанцем, припав к окуляру трубы. Потом приказал Фернану отвернуть в сторону.
Испанцы продолжили огонь, но пушки их мало что могли при постоянных маневрированиях французов. Лишь мушкетная трескотня то затихала, то разгоралась с новой силой.
Пьер крикнул, подняв голову вверх:
- Эй, на марсе! Как там испанцы? Много ли их?
- Капитан, марсовый ранен! А испанцев человек около тридцати. Ещё сражаются!
- Выбивай самых главных, Жан!
- Стараюсь, капитан!
Пьер увидел краем глаза, как "Удача" сделала жидкий залп из двух пушек, зайдя с носа и сдвоенные ядра срезали стеньгу фок-мачты и перебило ванты в некоторых местах.
Носовая пушка "Малышки" выстрелила и картечь вновь сделала своё дело - это Фернан уже возвращался назад.
Прошло уже часа полтора, как длился бой. Испанец еще не собирался сдаваться, но Пьер опасался, что гром боя может привлечь сюда другие корабли испанцев. Но Жан Маду успокоил его:
- Парусов нигде не видно, капитан. Лишь малое судёнышко улепётывает, и до него мили две с половиной!
- Фернан, заходи с носа и передай Кабану, пусть так же заходит, но с кормы! Мы их огнём брать будем. Сколько до вечера ещё времени?
- Часа полтора, капитан, - ответил Фернан, наваливаясь на румпель. Получив в борт два ядра, "Малышка" всё же успела зайти с носа и весь огонь правого борта направила на испанца. Те несли потери, хотя и французы не миновали их. Многие из команды были ранены, но зато убитых пока не было.
Только тут Пьер заметил, что с пальцев его правой руки капает кровь. У локтя виднелась борозда от пули, кровоточащая и теперь саднящая.
- Чёрт! - выругался Пьер, приложил платок к ране, прижал, поискал глазами лекаря, но тот занят был Полем. Пьер отвернулся, кое-как перетянув рану.
Уйдя из-под огня испанцев, Пьер оглянулся. Испанский корабль был изрешечён пулями и картечью. В бортах торчали стрелы арбалетов, напоминая спину дикобраза и Пьер про себя выругался, понимая, сколько стрел пропало зря.
Жан Маду доложил, что почти все командиры у испанцев выведены из строя. И Пьер приказал Фернану в рупор предложить испанцам сдаться.
- Что им обещать, капитан?
- Жизнь, свободу и корабль! И пусть долго не думают! Пальба прекратилась, когда Фернан объявил условия сдачи.
Французы ждали решения испанцев, а те совещались. Помаленьку "Малышка" подходила всё ближе, в то время, как "Удача" далеко в море делала очередной разворот, орудуя парусами.
Когда до испанского судна оставалось всего пятьдесят саженей, кто-то в рупор прокричал:
- Подтвердите условия сдачи! Мы согласны, если гарантируете то, что обещали вначале! Пусть говорит капитан!
Пьер поднялся на возвышавшиеся над палубой шканцы, оглядел противника.
- Я капитан, сеньоры! Подтверждаю всё, что вам сообщил мой помощник! Сдавайтесь, иначе мы вас просто расстреляем, руля у вас нет, паруса повреждены!
Минуту спустя испанцы выбросили белый флаг.
Ещё минут пятнадцать и "Малышка" подошла к борту вплотную и скрепилась абордажными крючьями.
- Всем сложить оружие у фок-мачты! - скомандовал Пьер, готовый к неожиданностям. - Всё оружие, и огнестрельное, и холодное. Собраться у трапа на шканцы!
Испанцы неохотно выполнили это приказание и люди с "Малышки" устремились на палубу испанского корабля.
Пьер опасался, что испанцы, увидев, как мало французов, одумаются и не подчинятся уговору, а "Удача" была слишком далеко. Потому он тут же распорядился:
- Фернан, быстро к ихнему оружию! И не подпуская никого из испанцев и близко! Жак и Жан, вы охраняете испанцев и сторожите их зорко. Их не менее двадцати человек и нам с ними не справиться, если они набросятся на нас.
И действительно, испанцы заволновались, увидев, что французов всего семь человек и несколько остались на борту, с которыми занимался лекарь.
Вперёд выступил испанец с чёрной бородой, тронутой сединой, широкими плечами, с брызгами крови на обнаженном лбу. Спросил Пьера:
- И это все ваши люди, капитан?
- Почти, сеньор. Остальные выжидают в каютах, - усмехнулся Пьер, но видел, что испанец понял иронию ответа.
Он повернулся к своим и крикнул со злобой:
- И мы им сдались?! Позор нам, ребята! Их же так мало, что мы могли бы из них сделать рыбное филе! Что скажете?
Ответа он не услышал. Жак не раздумывая и понимая, что может произойти в следующую секунду, выстрелил испанцу в грудь. Остальные отпрыгнули в испуге, а испанец грохнулся на палубу, не проронив даже стона.
- Стоять на месте! - крикнул срывающимся голосом Жак, направляя на толпу ствол пистолета. - Пристрелю любого, кто двинется с места! Ложись на палубу!
И хотя испанцы видели, как трясётся рука юноши, всё же выполнили его команду и легли на спины, подложив руки под голову.
- Ты смотри, какой прыткий! - качнул в изумлении головой Жан, посмотрев на юношу удивлёнными глазами. - Молодец, сразу сообразил, чем это могло кончиться.
А Жак никак не мог успокоиться. Виновато глянул на Пьера, но тот сделал вид, что не замечает его. Про себя он похвалил мальчишку за находчивость и решительность.
Григо торопливо связывал испанцам руки, что исключало повторение опасных выступлений.
- Трюм осмотреть, пушки и припас к ним перегрузить, все ценности снести на "Малышку", - распорядился Пьер. Он увидел, как "Удача" подходит с другого борта и вздох облегчения вырвался у него из груди. - Принимай приз, Кабан! Помогай, а то у меня все, считай, ранены и едва передвигаются по палубе.
- Поздравляю с победой, Пьер! Что за груз? Ценности есть?
- Ещё не знаем. Говорю, людей мало, бросай своих сюда, да не вздумай учинить расправу! Я обещал свободу и корабль, так что изволь выполнять мои условия.
- Ну и дурак! Мы бы их и так взяли!
- Конечно, взяли, потеряв не одну жизнь наших ребят, а их у нас и так слишком мало. У тебя убитые есть?
- Шесть человек, Пьер, а у тебя?
- Пока нет, но, можно сказать, все ранены.
- Ладно, потом разберёмся. Я выполню твои советы, Пьер.
Уже и солнце село, ночь наступила, пираты всё никак не могли закончить перегрузку ценностей. Испанец вёз в Куману казну гарнизону, боеприпасы и оружие, муку, сахар и маис, крупу, соль, одежду, вино и прочую снедь с солониной и копчёным мясом в придачу.
Пришлось просто проломить и так едва державшийся фальшборт и пушки свозить по наклонным сходням. Катили бочонки с порохом, связки мушкетов, свеч, бочки с маслом, связки башмаков и кипы одежды. Целая горка тканей медленно исчезала в трюмах пиратов.
Пришлось освободить испанцев и они неторопливо помогали переносить грузы,
- Три тысячи песо, неплохо, как ты считаешь, Пьер!? - уже в который раз восклицал Кабан, уже подсчитывая в уме свою долю.
- Ты лучше скажи, куда мы будем девать все эти грузы? - с беспокойством отвечал Пьер. - Фернан, ты не можешь нам подсказать что-нибудь дельное?
- Тут все козыри у Кабана, Пьер. Ему лучше об этом знать.
- Капитан, а не отправить всё это прямо в Куману и продать там. А скажем, что спасли груз из этого корабля, севшего на рифы, - скромно предложил Жак и с покрасневшим лицом опустил глаза вниз.
- Гм, - лишь произнёс Пьер и задумался. - Как считаешь, Кабан, мысль стоит того, чтобы обмозговать её?
- Всё может упереться в то, что сбыть это за деньги будет не так-то просто. Гарнизон платить не станет - это точно. У него и денег на это нет, а купцы не осмелиться покупать снаряжение военных.
- Выходит, мысль Жака непригодна к воплощению?
- Трудно сказать, Пьер, - ответил Кабан.
- А не лучше ли войти в порт Куманы и принудить какое-нибудь судно купить товар у нас, - предложил Фома, подковыляв к говорившим.
- Это слишком рискованно, Фома, - ответил Пьер. - Да и найдётся в гавани такой корабль. А ждать нам не с руки. Нас могут захватить испанцы.
- Дьявол! - выругался Кабан и сплюнул себе под ноги. Свет фонарей делал его похожим на лесного человека, так он зарос бородой и волосами и покрыт сажей и грязью. - Такое богатство, а продать негде! Шевелите мозгами, вы, компаньоны!
- Кабан, ты же свой человек здесь, - заметил Пьер, - неужели ты не знаешь, куда пираты сбывают награбленное? Раскинь мозгами, а мы подождём решения, думай.
Лишь под утро пираты управились с работами, отошли от испанского судна и с поспешностью ушли на север, подальше от опасных берегов, где вполне можно повстречать военный корабль испанцев.
Тяжело груженые суда тащились по глади моря, направляясь на север, где на Эспаньоле или Пуэрто-Рико собирались сбыть награбленное.
Это удалось сделать лишь почти месяц спустя, когда купец, встретившийся в море был рад купить весь товар, заплатив нормальную цену взамен на свободу и ещё воздал Господу за успешнее избавление от пиратов. Им просто было некуда девать то, что захватили.
- Теперь можно и за делёж приняться! - воскликнул Кабан, довольно потирая руки и усмехаясь в бороду.
- Верно, - ответил Пьер. - К тому же стоит подумать о килевании, Кабан. Суда обросли ракушками и волочить за собой такой хвост просто глупо. Выберем подходящий островок и там отдохнём и очистим днища судов. Об этом всегда стоит думать, а то ненароком из-за малого хода и в лапы к испанцам попасть можно.
- Я только в охоту вошел, а ты килевать суда собрался, Пьер! Не рано ли ты это задумал?
- Как раз во время, Кабан. Да и отдохнуть людям требуется. Смотри сколько у нас раненых, а поправиться на борту куда труднее, чем на суше. Соглашайся.
- Уговорил, Пьер. Хотя аппетиту меня разыгрался чертовски.
- С аппетитом в нашем деле стоит обходиться поосторожнее, Кабан. Как быстро приходит, так же быстро и исчезает.
- Одни мудрые слова изрекаешь, Пьер! И где ты всему этому научился?
- Говорил же тебе, что смотреть надо кругом повнимательнее и мудрецов старых почитывать. А если думать лишь о добыче, то вряд ли что из этого выйдет дельного. Даже как правило всё наоборот получается.
- Уважаю я тебя, Пьер, хоть, признаюсь, частенько мысль меня гложет, как бы поделиться с тобой твоим богатством. Да вот видишь, уважение к тебе мешает.
- И на том спасибо, Кабан. Однако у меня не больше, чем у тебя. Чем же ещё делиться?
- Вас трое и всё идёт в одни руки, а я один. Понимать надо.
- Ну это твои заботы, Кабан. Но не советую свои мысли доводить до исполнения. Мои люди весьма порядочные и преданы мне. Я в них верю и они платить мне тем же. Хотя всегда может найтись пройдоха, вроде тебя, ха-ха! Верно?
- Все верно, Пьер! Ты всегда говоришь правильные слова. Да вот хотя бы с последним призом. Без тебя я бы никогда не справился с испанцем. А ты и один бы управился, хоть и людей у тебя намного меньше.
- Но и без тебя я не стал бы атаковать испанца, Кабан. Так что не стоит об этом говорить. Все вложили в это дело то, что могли.
Буканьер хитровато посмотрел на Пьера, усмехнулся и не стал больше разговаривать об этом.
Он торопливо уселся в шлюпку и уплыл на свой корабль.
Потом целых три дня искали подходящий островок. Все же нашли и вытащили лебёдками суда на песчаный пляж, где и занялись очисткой днищ от ракушек и водорослей. Заодно проконопатили, осмолили и через три недели общими усилиями спустили суда на воду.
За это время опять стал вопрос продовольствия. Пьер не ограничивал своих людей в еде, полагая, что с голодного мало что можно требовать. Потому вначале решено было пополнить трюмы едой.
- Лучше всего стоит отправиться в район Коста-Рики, - заметил Кабан на последнем совещании командиров. - Там можно будет разжиться и людьми. Индейцы с охотой нанимаются пиратам на суда на три, четыре месяца.
- И что, получается у них?
- Отличные ребята! И любое место на островах для них полно пищи, а что нам нужно ещё.
- Да, я слыхал, что в тех краях много ходит испанский кораблей, - ответил на это Пьер. - Можно попробовать и там.
И теперь уже давно миновали Ямайку, спустились далеко к югу и пару месяцев морских дорог привели крохотную флотилию к берегам Центральной Америки. За это время пришлось трижды грабить испанцев и тем запасаться провизией. Однажды два дня уходили от испанского галеона, но Провидение милостиво обошлось с разбойниками, и им удалось уйти, затерявшись среди островов Кортаун и Альбукерке. И вот они, берега Америки!
Пьер пригласил к себе Арно.
- Быстренько надо определиться, Арно, - сказал капитан. - Где мы находимся, а то Кабан почти не разбирается в приборах и сделать такое не в состоянии.
Через полчаса Арно доложил, что по его расчётам флотилия находится в районе мыса Бока-дель-Торо, и, что там можно легко добыть черепах.
- Это место весьма опасное для белых, - предупредил Кабан, поднявшись на борт "Малышки". - Лучше всего остановиться в районе залива Грасиас. Там мы наверняка раздобудем еды у индейцев.
- Тогда не стоит тянуть. Мы и так много потеряли, а продовольствия осталось на несколько дней, - Пьер был не в духе и ему теперь казалось, что Кабан задумал осуществить свои замыслы.
На этот раз Кабан сам вёл флотилию. Два дня прошли в ожидании, но небольшой переход оказался удачным. Испанцев не встретили, а залив Гарсиас обнадёжил пиратов радушным приёмом, который оказали им индейцы, когда узнали, что пираты враги испанцам.
Четыре дня торговых отношений с индейцами пополнили трюмы кораблей копчёным мясом, овощами и фруктами и сдобрены большим, количеством рыбы и многими из других вкусных и полезных продуктов, особенно маисовой муки и батата. - Теперь нам месяца на полтора хватит продуктов! - радостно потирал руки Кабан. - Осталось навербовать хотя бы дюжину индейцев и тогда мы опять можем считать себя на коне!
- С индейцами придётся заняться тебе, Кабан, - предложил Пьер. - У тебя это получится лучше. Мне хватит пять-шесть человек.
После недели яростных торгов и уговоров удалось выполнить и эту задачу.
- Пройдёмся вдоль побережья до залива Дарьен и обязательно повстречаем подходящий приз, - довольным тоном предложил Кабан. - Можно спуститься почти до Картахены. Это один из опорных портов испанцев и туда стекается множество судов с товарами, серебром и прочими ценностями.
- В случае встречи с испанским судном, постарайся к нам не приближаться, -посоветовал Пьер компаньону. - Мы как-нибудь отговоримся, ведь многие из нас неплохо говорят по-испански. Понял ты мою мысль. Иначе нас могут сцапать, как пиратов.
- Это, если не меня остановит испанец. А что тогда это будет мой корабль?
- Постарайся избежать этого, Кабан. Я установил лишние паруса, почему бы тебе не последовать моему примеру?
- Да уж больно смешно выглядит твоя "Малышка", Пьер. Как-то не даёт мне покоя эта твоя несуразность с судном.
- Зато я надеюсь уйти почти от любого судна, Кабан. А у тебя даже вёсла не предусмотрены, а это любой пират может устроить у себя, что очень часто и делается у пиратов. Это же лишний узел скорости!
- Я подумаю об этом, Пьер, - усмехнулся пират, но Пьер был уверен, что этого не произойдет. Он промолчал, но про себя отметил, что этот буканьер уже достаточно надоел ему.
На подходе к заливу Дарьен встретили испанское судно. Оно потребовало показать свой флаг. Пьер тут же поднял на корме португальский флаг, а Кабан замешкался, прежде, чем испанский флаг медленно пополз вверх.
Крупный военный корабль приблизился к "Малышке" и голос в рупор спросил:
- Что за судно? Откуда и куда идёте?
- Судно "Малышка" из Бароана на Эспаньоле! - ответил Фернан и перевесился через фальшборт. - Торгуем помаленьку с побережьем, сеньор!
- Разбойников встречали?
- Приходилось, сеньор, но сами видите, мы обезопасились от них дополнительными парусами. Смешно, говорят, зато полезно!
На этом встреча окончилась, но она показала, как опасны здешние воды. Кабан на это сказал, придя на шлюпке к борту "Малышки":
- Я подумал, что песенка наша спета, Пьер!
- Значит, не судьба, Кабан! Стало быть не время! восславим Господа нашего за милость и поддержку!
А на рассвете в виду флотилии показался корабль, шедший под всеми парусами на запад. Это был солидный трехмачтовый корабль, глубоко сидящий в воде и Пьер, рассмотрев его в подзорную трубу, пришел к выводу, что это слишком аппетитный кусочек испанского пирога.
& полудню Кабан согласился с предложением Пьера выследить испанца, выждать время и атаковать его внезапно и яростно.
- Лучше всего ночью, Кабан, - сказал Пьер. Он указал на небо и продолжил: -Луна всходит поздно, а до этого мы сможем тихо подобраться к испанцу и арбалетным залпом временно обескуражить команду,
- И абордаж! Это мне подходит! Я полностью согласен с тобой, Пьер!
- Кабан, лишь заруби себе на носу, что без строгой дисциплины у нас ничего с тобой не получится. Действовать только по уговору.
- Я даже спорить с тобой не собираюсь, Пьер! Конечно, по уговору, а как же иначе? Я верю в твою удачу, капитан! Командуй!
Держа испанца впереди себя на большом расстоянии, французы иногда исчезали за горизонтом, для того, чтобы через час снова появиться в отдалении, не привлекая внимания испанских марсовых, тем более, что суда флотилии были слишком малы и заметить их с большого расстояния было не так-то просто.
К вечеру ветер усилился, но в шторм переходить не собирался. Волны шумели, с грохотом били в борта, а качка трепала людей. Пьер же радовался этому, полагая, что погода благоприятствует его замыслу.
Глава 11
Далеко впереди едва просматривались светлые пятна парусов испанского корабля. Солнце уже коснулось края горизонта. Арно торопливо определял ночной курс, Пьер с Фернаном отдавали команду ставить побольше парусов.
- Пока мы это будем делать и солнце сядет. Да с такого расстояния наши малые суда трудно заметить, - говорил Пьер. Он поглядывал в подзорную трубу, потом добавил: - Испанцы убавляют паруса. Опасаются ночью идти прежним ходом. А нам это как раз на руку. "Удача" не так проворна, а теперь догнать испанцев нам не составит труда.
- Да, капитан. Можно рассчитывать, что часа за два до полуночи это и произойдёт.
- Хорошо бы ускорить это, Фернан. Передай Кабану, что мы идём на сближение. Пусть не теряет нас из виду. Фонари не зажигать.
Ночь опустилась быстро и поглотила суда, накрыв их плотным покрывалом. Лишь яркие звёзды мигали морю сквозь обширные просветы в облаках. Да и то они угадывались лишь по тому, как исчезали и появлялись эти звёзды.
Ветер свистел и завывал в такелаже, паруса слегка гудели от напряжения. Под упругим бакштагом судно накренялось, иногда черпая забортную воду и палуба постоянно окатывалась шипящими языками светящейся пены.
Матросы находились в состоянии возбуждения, а Жак постоянно что-то жевал в то время, как Тибо подсмеивался над ним, пытаясь этим скрыть свой страх и мелкую дрожь в ногах и теле.
Часа дна спустя, когда огни испанца уже были отчётливо видны, Пьер собрал на кормовой надстройке людей. Их тёмные силуэты маячили на фоне надутых парусов. Пьер чувствовал их напряжение и постарался говорить бодро и решительно.
- Друзья, сегодня нам предстоит трудное и опасное дело. Постарайтесь не поймать пулю или шпагу. Я очень этого желаю. Но действовать следует очень решительно и отчаянно. От этого зависит очень многое.
- Я так полагаю, что начнем арбалетами? - спросил Фома, опираясь на костыли.
- Вы уже поняли, что я ставку всегда делаю на стрелковое оружие. Потому у меня его так много. Только арбалеты, пока это будет возможно. Уж потом, когда на палубе начнётся схватка, применяйте всё, что угодно. Жан, ты будешь занимать позицию здесь и выбивать особо опасных противников. У тебя будет юнга в помощь и с десяток мушкетов. Я полагаюсь на тебя, Жан. Все твой десять пуль должны найти своих хозяев. Ты меня понял?
- А как же, капитан! Это у меня неплохо получается даже ночью! Не подведу!
- Мы подойдём с кормы, высадимся на испанский корабль, а Кабан со своими разбойничками атакует с борта. Пока возможно всё делать тихо. И не забудьте всем облачиться в шлемы и панцири. Нас слишком мало и каждый у нас на вес золота.
- А индейцы, па? - спросил Эжен. Он уже совсем оправился от раны и теперь горел желанием броситься с драку.
- Их мы Оросим первыми* Они ловки и проворны и легко л бесшумно овладеют квартердеком. Мы будем следовать вплотную за ними и поражать врага стрелами и пулями. Взять побольше пистолетов. У каждого должно быть не менее трёх.
- Стало быть, па, нам достаётся самое трудное, - заметил Эжен. - Ведь там будут сплошь офицеры.
- А ты хочешь попытаться отсидеться за чьими-то спинами, сын? - строго спросил Пьер.
- Нет, па, я просто уточнял и радовался, что противник будет достойным. Больше славы нам достанется.
- Пусть лучше тебе больше жизни достанется, сын. И Тибо, будь поосторожнее. Жак, я тебе его доверяю. Присмотри за ним, а то может полезть не в ту дыру, а она окажется не по росту.
- Ну, капитан! - начал было юноша, но замолчал, а Пьер почувствовал, что Эжен с силой ткнул брата в бок.
- Ещё раз напоминаю, что никакого шума не производить. А индейцы это могут лучше нас. Эжен, приготовь свои звёзды, если они ещё сохранились у тебя.
- У нас есть они, па! - воскликнул наконец Тибо.
- Отлично, сынок! Они могут пригодиться.
На некоторое время на палубе установилась тишина и лишь обычные звуки ветреного моря и скрип дерева нарушали предгрозье.
Два огня испанского корабля маячили впереди то взлетая, то падая в волнах.
Время тянулось медленно, тягуче. Пьер посматривал на небо в ожидании восхода луны. А пока море было тёмным, волны несколько поутихли, так как ветер намного ослабел.
С "Малышки" иногда издавались световые сигналы замаскированным фонарём, в то время, как Кабан не имел права этого делать из опасения обнаружить себя.
- Гляди, Жак? - прошептал почему-то тихо Тибо, - Кабан нас обходит уже и готовиться сцепиться с испанцем. Мы не задержимся, как ты думаешь?
- За меня думает твой отец. А он дело своё знает туго, Тибо. Не бери в голову и не мешай жевать, а то в самый неподходящий момент подавлюсь.
- Интересно, сколько нам ещё придётся ждать. До испанца, по-моему, не больше двухсот саженей, как ты считаешь?
- Перестань болтать! Не до этого.
Фернан уже прицеливался к корме, расчитывая мягко подойти и высадить индейцев на испанский корабль. Те лежали на баке обвешанные холодным оружием и с пистолетом за кушаком.
Уже до французов доносились редкие звуки с палубы испанца, где несколько вахтенных занимались обычным делом: поправляли паруса, проверяли крепления пушек и закрытые люки. Изредка доносились слова команды рулевому или палубным матросам. А французы, зная, что все глаза испанцев обращены вперёд, подкрадывались сзади, готовые к прыжку и драке.
Кабан в это время несколько поотстал, но сблизился с тем, чтобы быстро сойтись с испанцем борт в борт и высадиться на его палубу, прежде, чем испанцы сообразят, что происходит.
Наконец Бушприт с лёгким скрежетом прошелся по резным бокам надстройки.
Лёгкий шумок прошел по палубе, а тёмные тени индейцев уже метнулись по бушприту, который постоянно перемещался вдоль стенки квартердека. Несколько секунд спустя туда, на корабль бросились все почти матросы.
Неясные звуки, тихий вскрик и возня ещё продолжались с полминуты, потом отчаянный вопль разнёсся над волнами. Тут же загремели выстрелы из пистолетов, с лёгким лязгом вскинулись сабли и шпаги.
Это Кабан уже сцеплялся с испанцем, а его матросы уже с грозными, устрашающими воплями устремились на палубу, разя всех, кто попадался им на пути. Ужасная паника обрушилась на испанский корабль. Люди носились по палубе, падали в струи собственной крови, рычали, стонали, молили, но французам было не до этого.
- Рази, вперёд, руби, не жалей! - это голос Кабана иногда прорывался через толщу общего гвалта. Взошедшая луна тусклым светом осветила страшное побоище. Индейцы, словно тёмные призраки или летучие мыши-вампиры носились всюду, вопили страшными голосами, разили саблями испанцев.
Чистые выстрелы с марса "Малышки" говорили о том, что Жан вершил своё дело со знанием, методично и результативно.
- Загоняй испанских собак в трюм! Эй там, Эжен, где ты? Индейцы заперли толпу испанцев в трюме у бака! - это надрывался Фернан, которому уже нечего было делать у румпеля. - Отсекай, руби, загоняй!
В тусклом мрачном свете ночного моря на палубе шла резня, потоки крови тут же омывались набегавшими волнами. Испанцы летели за борт с криками, бульканьем и всплеском исчезая в волнах. Это Поль Давила орудовал на совесть, потеряв свою саблю ж израсходовав все свои пистолетные заряды.
Даже Зли спустился вниз и метался среди сражающихся, тыкал шпагой в испанцев пока его кто-то не сбил с ног и он откатился к фальшборту.
Когда схватка стала затухать, Жан наконец расстрелял свой запас и бросился помогать своим. Но дело было уже сделано. Остатки испанцев уже переставали отбиваться и позволили загнать себя в трюм. Кабан носился с окровавленной головой и саблей, глаза его отражали зловещий свет фонарей. Сабля дрожала в его руке от возбуждения и желания ещё раз ощутить восторг при погружении в тело врага. Но врага уже не было. Последние испанцы скатывались в трюм, откуда доносились станы и проклятия. Ведь трапа в трюм не было и люди падали друг на друга, калечились, калечили других, но к сопротивлению были уже неспособны.
- Победа! - орал Кабан, вздымая руки к небу. - Мы захватили этих вонючих собак! Ура! Ура, ребята!
Его восторг передался остальным и рёв многих глоток вылился в боевой клич пещерных людей, радующихся удачной охоте.
Зажгли несколько фонарей. Луна взобралась выше в небе и теперь лучше можно было увидеть результаты французского нападения.
Из шестидесяти трех человек испанской команды на палубе лежали больше тридцати убитых и тяжело раненых. Многие так и не смогли вооружиться и одеться.
Индейцы так тихо подобрались к рулевому и вахтенному офицеру, что те даже по-настоящему и вскрикнуть не успели, как оказались на небе. А заполнив коридор надстройки, они ринулись в каюты и резали испанцев с восторгом и упоением, иногда подстерегая за дверью и набрасываясь неожиданно, всаживали в спину или грудь кинжалы и искали новые жертвы.
- Всех мёртвых за борт! - орал Кабан и сам спихивал безжизненные тела в волны тёмного моря. Ему мешала струйка крови, стекавшая с головы и он раздраженным жестом смахивал её ладонью.
- Капитан, - обратился к нему один из его матросов, - а раненых, что с ними? Кабан подумал малость, махнул рукой, давая понять, что и их в море. Матрос подождал секунду, другую и Кабан пояснил:
- Чего стоишь? За борт собачье племя! Очистим палубу от нечести! За дело! Пьер подскочил к Кабану, дёрнул его за плечо, поворачивая к себе.
- Кабан, что ты делаешь? Зачем тебе такой грех на душу брать? Эти уже не опасны. Им нужна помощь, а ты - за борт! Погоди, не торопись.
А раненые уже приготовились расстаться с жизнями. Молились, крестились, взывали к милосердию.
- Тебе мало того, что захватили? Оставь свои замашки дикого зверя! Схватка закончена. И раненых не трожь!
- Какого дьявола ты их защищаешь, Пьер!? Что нам с ними делать?
- Они раненые и требуют к себе христианского отношения! Откуда такая жажда крови, Кабан? Угомонись, потом совесть замучит тебя.
- О какой совести ты говоришь, Пьер? Что ты играешь в благодетеля? Испанские твари, захвати они нас, не стали бы терзаться твоими дурацкими мыслями о жалости и христианском милосердии! Заткнись ты с этим, Пьер! Хотя, если ты на этом настаиваешь, то можешь забирать их на свой корабль. На своём я их не потерплю! Забирай и делай с ними, что хочешь!
Раненые с благодарностью смотрели в глаза Пьера, некоторые подползали к нему и целовали грязные башмаки. Пьер брезгливо отдёргивал ноги и торопился в другую сторону.
А матросы уже рыскали по множеству помещений корабля в поисках ценностей. На квартердеке росла горка самого ценного и Кабан строго следил за тем, чтобы никто не смог утаить для себя что-нибудь.
Паруса убрали и теперь суда дрейфовали на пологой волне. Борта иногда сотрясались от удара мощной волны, но это уже никого не интересовало.
Пьер обходил палубу и помещения, собирал своих людей, подсчитывал потери. К радости его убито было лишь двое индейцев из его команды. Семь человек получили ранения, но тяжелых не оказалось.
Кабан потерял четверых убитых и полтора десятка раненых.
Утро застало пиратов за подготовкой к подсчёту добычи. Кабан орал:
- Пьер, гляди, одних денег приблизительно на два десятка тысяч песо! И драгоценностей соберется тысяч на пять-шесть. А другое можно продать и выручить ещё двадцать тысяч песо! Здорово, правда?!
- Правда, правда, Кабан, - отвечал Пьер. - Лучше подумай, куда нам со всем этим податься. Корабль уж больно хорош и за него ты отхватишь порядочный кул.
- Найдём ближайший городок и продадим его испанцам. Хоть насильно, а продадим. Для нас он слишком велик, а людей у нас мало.
- Ты знаешь, Кабан, - тихо молвил Пьер, кладя руку на плечо пирату, - мне сдаётся, что нам пора подумать о завершении наших деяний. Хватит, с нас и того, что добыли. Теперь стоит подумать о том, как всё сохранить. Ты ж хотел разбогатеть - вот ты и разбогател. У тебя будет что-то вроде десяти тысяч песо. Это приличные деньги. С ними можно начинать любое дело. Сбывается твоя мечта, Кабан, верно я говорю?
- Ты хочешь прекратить так хорошо начатое дело, Пьер? Никогда не соглашусь на это. У нас слишком мало еще накоплено. Этого хватит лишь на то, чтобы покутить где-нибудь в свое удовольствие.
- Тогда я тебе в этом не помощник, Кабан. У меня другие цели.
- Какие же, если не секрет? - спросил Кабан, в голосе его чувствовалось раздражение. - Что-то я тебя не пойму, Пьер.
- Что ж тут непонятного? Я просто прекращаю пиратство и возвращаюсь домой, во Францию. Там меня ждёт жена и дочери. С меня довольно и сынами я не хочу больше рисковать. Они для меня слитком дорогой ценой достались.
- А договор, Пьер? Как же я без тебя останусь?
- Договор я не нарушаю, Кабан. Но из дела выхожу. Нельзя долго теребить судьбу за волосы. Это хорошо не кончается.
- Так ты серьёзно выходишь, Пьер? Может, подумаешь, а?
- Решение моё самое серьёзное, Кабан. Я закончил пиратствовать ж покидаю эти воды. С меня достаточно.
Кабан был явно раздосадован таким оборотом дел. Как не был он неуправляем, но понимал, что без Пьера ему нечего расчитывать на успех. Его настроение резко ухудшилось. Он на всех огрызался, ругался без причин и даже раздавал оплеухи, подвернувшимся под руку матросам.
Потом, уже успокоившись, он не раз предлагал Пьеру продолжить обсуждение вопроса о совместных действиях, но Пьер был непреклонен.
- Хватит, Кабан, об этом. Моё решение окончательно и я его не изменю.
А через две недели, продав в городке недалеко от Портобело корабль и обменяв пленных на песо, они пошли к Кубе, где расчитывали отдохнуть, разделить добычу окончательно и распрощаться навсегда.
Такое решение отца так взволновало Тибо, что он постоянно надоедал другу.
- Я никак не могу успокоиться, Жак, что нам не придётся попробовать добыть те изумруды, о которых так много говорил Герен. Помнишь ты это?
- Я-то помню, но что из этого? Не я ж решаю такие задачи. - Надо что-то предпринять, Жак. Но что, не подскажешь?
- И не подумаю, Тибо. Мне хочется домой. У меня уже три тысячи песо и ещё на Эспаньоле остались. С меня хватит на всю жизнь, так что с меня довольно и моря, и схваток, и денег. И так до сих пор рана не заживает, болит и требует покоя. А тебе всё мало! Угомонись ты, Тибо!
- Не могу я так просто отказаться от своей мечты, Жак. Я что-нибудь придумаю, вот увидишь. Но я отправлюсь за изумрудами.
- А отец? Он же не позволит. Что тогда?
- Поглядим, Жак. Но одна мысль уже поселилась у меня в голове. Её стоит обсосать и выдать кому следует.
- Что это ты задумал, Тибо? Брось ты эту затею. Хватит нам рисковать головами. Сколько можно? Второй год мы уже носимся по морям и мне это смертельно надоело, Тибо. Хочу в Марсель. Хочу заняться делом по душе.
- Да у тебя ж нет никакого дела, Жак! Чем ты будешь заниматься?
- Там видно будет, Тибо, а пока мне хочется в Марсель. Больше ничего.
Уже через три дня, когда Кабан пожаловал с визитом на "Малышку", Тибо незаметно отошел с ним на бак, уселся на бухту канатов.
- Что за таинственность, Тибо? Что ты хочешь мне сказать?
- Знаешь что, Кабан? У меня есть отличная мысль, но её мне ни за что не позволит выполнить.
- Интересно, что за мысль у моего юного друга? Выкладывай поживей, - глаза Кабана вспыхнули интересом и жадностью.
- Мы ведь, собственно, сюда прибыли не за тем, чтобы пиратствовать. Мы хотели пробраться в район, где добывают изумруды и самим добыть их. Но потом получилось кораблекрушение и пиратство. Так что теперь с этим покончено. А у меня есть карта и всё, что надо - в голове. Я всё отлично помню и страшно хочу отправиться за изумрудами. Но это далеко в горах на юге Гренады.
- Я бывал в Новой Гренаде, ты об этом говоришь?
- Да, Кабан. У меня есть знакомый моряк. Уже старый, но он поведал нам о старинных копях индейцев, где добывались изумруды для инков и чибча. Слыхал о таких?
- Может быть, но продолжай, парень.
- Так вот, слушай дальше. Сейчас испанцы продолжают добывать там изумруды. Почему бы и нам не заняться этим делом? Ведь горсть этих камешков стоит намного больше, чем все наше добро, вместе взятое. Представляешь?! Ну как тебе?
- Юноша, это дело серьезное, и его просто так не решишь. Но спасибо за доверие. Я обязательно разузнаю все, что можно, и дня через два мы снова встретимся.
Противные ветры долго препятствовали продвижению флотилии на север. Продовольствие кончалось и приходилось экономить, посадив команды на голодный рацион. Пришлось завернуть на Каймановы острова, где в изобилии водились черепахи.
Там команды немного отдохнули, запаслись немного мясом, засолив пару десятков черепах, добытых острогами в море или на берегу.
Кабан опасался, что здесь их легко могут обнаружить или пираты, или испанцы. Острова часто посещались, особенно пиратами, которых становилось все больше в этих водах.
- Пьер, пойдём к Кубе и там завершим наши дела. Там мы у себя дома и места для укрытия больше.
- Я согласен с тобой, - ответил Пьер. Он полагал, что чем ближе к Эспаньоле, тем лучше. Два корабля всегда лучше, чем один, да еще такой малый, как "Малышка",
Среди рифов архипелага Лос-Канариес они нашли укромный островок и бросили -якоря в тихой гавани, защищённой с трёх сторон от ветров, особенно с юга.
Но пришлось тут же отправить две шлюпки на поиски провианта. Полуголодное прозябание при наличии достаточного богатства -раздражало матросов. Те жаждали быстрее избавиться от груза золота, роптали и всячески выражали недовольство своим пребыванием в отдалении от мест, где можно было сплавить награбленное.
За время, которое понадобилось флотилии выйти к островам Кабан не раз подбирался к Тибо с расспросами. Жак ревностно следил, чтобы Тибо не наболтал лишнего, даже порывался рассказать о планах друга Эжену, но всё откладывал, рассчитывая, что Тибо сам поймёт опасность и бессмысленность своего предприятия.
- Перестань меня уговаривать, Жак, - вечно злился Тибо. - Я всеми силами буду пытаться осуществить свои намерения. Мы же для этого сюда пришли, а теперь, что, всё бросить? Нет! Я так не согласен. С Кабанами у меня почти состоялся уговор. Я говорю, с Кабанами, потому что там будут несколько человек.
- Я не доверяю этому Кабану, Тибо. Он слишком опасен и в нужную минуту может ударить в спину.
- Не думаешь же ты, что я один буду с ним? Нет, Жак, отец меня так просто, одного не отпустит. А удержать он не сможет.
- Ты пойдёшь против отца? - возмутился Жак.
- Не против, а своим путём. Мне уже идёт шестнадцатый год и я прошел достаточную школу для более трудного дела, Жак. И ты мне в этом поможешь.
- И не надейся, Тибо! Я хочу в Марсель, уже сколько раз повторять тебе!
- Пойдёшь, Жак, обязательно пойдёшь. Ты просто ещё не созрел для этого, но со временем ты согласишься. Не оросишь же ты своего лучшего друга в пасть ягуару гранадских джунглей!
Тем временем соглашение Кабана с Тибо почти завершилось. Осталось самое малое - согласие отца и сбор участников этой опасной экспедиции. И Тибо волновался, хотя и полагал, что отец будет вынужден с ним согласиться и отрядить с ним трёх-четырёх человек.
- Хорошо бы с Эженом! - мечтательно восклицал Тибо.
- Да с Эженом было бы легче, Тибо, - голосом, в котором слышались нотки капитуляции, проговорил Жак. и Тибо тут же ответил с возбуждением:
- А я что говорю? Конечно, с Эженом было б здорово! Да ещё Поля бы добыть!
- А отца ты не берешь? - со смешком спросил Жак.
- Отец не согласится с этим. Да ему и трудно будет. За пятьдесят ведь ему. А в джунглях потруднее будет, чем в море.
И настал момент, когда оттягивать главное было уже невозможно. Тибо л Кабан специально нашли время, подсели к Пьеру, отдыхавшему на берегу. Тибо помялся и, видя, что отец уже догадался, что сын хочет что-то сказать, начал:
- Па, постарайся не очень волноваться, ладно?
- А с чего ты взял, что я должен волноваться, Тибо?
- Дело в том, что мы с Кабаном договорились отправиться на поиски тех изумрудов, ради которых мы сюда и пришли. Помнишь, наверное?
- Что-что?! - вскочил Пьер, уставившись на сына. - Что ты сказал? Повтори-ка! Тибо стал сбивчиво рассказывать о своей мечте и договорённости с Кабаном. Тот кивал головой в знак согласия, поддакивал и Пьер тяжело опустился на песок, запустив в него пальцы.
- Да разве ты ещё не наелся всякими нашими приключениями, Тибо?! Что ты ещё замышляешь в тайне от меня? А Эжен знает?
- Эжен не знает, па, но ведь ты не можешь отрицать, что изумруды были главной нашей целью? Ведь так?
- Допустим, но у нас и кроме них достаточно всего, что бы считать наше предприятие успешно завершенным. Да и мать давно ждёт нас домой. Разве ты не хочешь побыстрее встретиться с нею?
- Очень хочу, па, но это дело так засело у меня в голове, что я никак не могу поступить иначе.
- Послушай, Пьер, - вмешался Кабан, приподняв успокоительно руку, - разве сын не вправе решать за себя. К тому же я с ним буду, а на меня ты можешь положиться, как на самого себя. Поверь мне.
- И слушать не хочу. Нет моего согласия на этот бред! Эй, Эжен! Поди сюда, сынок! Дело есть!
Эжен вялой походкой приблизился и лениво улёгся рядом. В глазах стоял вопрос, но задавать было неохота.
- Эжен, послушай, что задумал твой сумасшедший брат, - начал Пьер, подождал немного, но Эжен не отозвался. - Надумал отправляться с Кабаном на материк искать изумруды. Ты понимаешь, что это такое?
Эжен скривил губы, глянул на брата с интересом, потом сказал:
- А что, интересная мысль, па. Сразу видно, что братец не пустышка. Повторяет своего отца, - закончил Эжен и рассмеялся задорным смехом.
- Он ещё находит это смешным! - возмутился Пьер. - Да он же ещё мальчишка!
- Весь в тебя, па! Не расстраивайся. Мне всегда нравилось это в братишке.
- Что нравилось? Чего ты мелешь? Я расчитывал на твою поддержку, а ты!..
- А я и высказываю свою поддержку, па. Только она на стороне Тибо. А что ты находить плохого в его затее? Ведь мы и отправлялись сюда ради этого.
- Но всё изменилось, Эжен! К чему теперь нам всё это? Это же так опасно, забираться в пасть к испанцам, в самую глубину их владений. Да разве они согласятся нас принять к себе и разрешить копаться в их землях? Да никогда!
- Пьер, успокойся, - вставил слово Кабан. - Возможно не так всё сложно, как ты рисуешь. Да и не обязательно спрашивать испанцев для этого. Разве мы просили разрешение на пиратство? У нас даже каперской грамоты нет, а мы бросили вызов этим собакам и оказались в выигрыше!
Тибо переводил взгляд с одного на другого. Щёки его пылали от возбуждения, дыхание участилось, а в груди то возникала надежда, то исчезала.
Больше часа шли словесные баталии, пока Тибо не уловил в словах отца нотки поражения. Сердце забилось сильнее, глаза заблестели радостным огоньком.
- Не знаю, не знаю, - наконец выговорил Пьер упавшим голосом и лицо его выражало невысказанную печаль. - Ничего не могу сказать по этому делу, сын. Но я убеждён, что ничего хорошего из этого не получится. Что я тогда скажу матери? Как я посмотрю ей в глаза? Ты можешь представить себе моё положение и положение твоей матери?
- Па, но почему обязательно самое худшее? - воскликнул Эжен. - Во всяком случае, отправим с ним хороших ребят. Да и сам я не прочь поучаствовать в этой затее. А то пройдёт жизнь и нечего будет вспомнить на старости лет, - закончил молодой человек и засмеялся нервным смехом.
Надолго воцарилось молчание, но Тибо уже знал, кожей ощущал, что он победил. Теперь лишь немного подождать и время поставит всё на свои места.
Пьер был хмур и неразговорчив пару дней. Наконец он как бы встрепенулся.
- Тибо, паршивец! Поди сюда, негодник! - рявкнул отец семейства.
- Я слушаю, капитан, - с готовностью отозвался Тибо, подбегая к отцу. - Слушай и запоминай, негодник. Я ничего не могу с тобой сделать, на что ты и расчитывал. Потому моя обязанность обеспечить тебя всем необходимым и по возможности сохранить твою жизнь для матери и семьи.
Тибо понуро слушал, опустив голову, скрывая охвативший его восторг. Он боялся, что отец всё же передумает и тогда придётся решать самому, а этого он никак не хотел.
- Молчишь, паршивец? Радуешься? Но смотри, что бы не жаловался на меня. Так вот, слушай меня, сын. Готовь свой поход за этими проклятыми изумрудами. Мы на корабле отвезём тебя в нужное место, даю тебе трёх человек и Эжена в придачу для присмотра. Людей выбирай сам, по своему усмотрению, а я уж потом решу что и как. И убирайся с моих глаз побыстрее!
Тибо был так обрадован, возбуждён, что слова благодарности так и застряли в его горле. Лишь опрометью бросился искать Жака, чтобы тотчас поделиться своей победой.
Теперь уже Пьер взялся за организацию похода в глубь испанского материка.
После долгих сомнений, он всё же согласился на предложение Эжена участвовать в нём. С ним он ещё отправлял Поля, Жака и Фернана, как знающего в совершенстве испанский язык. По этому поводу он всем заявил, что начиная с этого момента все участники должны постоянно изучать и совершенствовать испанский.
- Иначе вам будет трудно на материке, - не раз замечал Пьер. - По этому поводу меня беспокоит Кабан. Он и его люди не хотят этого понять. Уверен, что с осложнениями из-за этого вам придётся столкнуться в самом начале пути.
- Ничего, па, - отвечал Эжен весьма самонадеянно. - Там видно будет. Во всяком случае из семи человек, которых берёт с собой Кабан, шестеро понимают и кое-как изъясняются на испанском. В пути мы всё это поправим.
- Эжен, смотри, сынок, как бы тебя не обошел этот Кабан. Он весьма ненадёжный товарищ. Я ведь не хочу потерять вас из-за простейшего промаха и невнимательности. Будь осторожен.
- Постараюсь, па. К тому же с нами Жак, а он уже показал себя отменным сыщиком. Это облегчит нам выйти сухими из воды.
- Эжен, не будь таким самонадеянным. Все взвешивай и расчитывай. И, главное, береги людей. Их у вас слишком мало, чтобы рисковать безоглядно. Согласен?
- Это само собой, па. Да ты не особенно беспокойся. Вот увидишь, всё обойдётся. Мы и из более трудных положений выходили. Вспомни. Кстати, что сам-то делать собираешься?
- Да вот отправлю вас на материк, а сам заберу наши сокровища - и во Францию. Мать там волосы на себе рвёт от ожиданий. Второй год нет от нас вестей. Сам понимаешь, сын, как это матери, - и Пьер тяжело вздохнул, представляя Ивонну с её невесёлыми думами, вздохами и страданиями в разлуке.
Последнее время Кабан постоянно вертелся возле Тибо. Льстивыми разговорами он старался склонить и подчинить юношу своей воле, полностью овладеть им.
Тот делал вид, что полностью и во всём согласен, а сам не упускал возможности все рассказать отцу или Эжену, не говоря уже про Жака.
Получилось так, что все попытки Кабана взять руководство в свои руки разбились о непреклонность Пьера.
- Нет, Кабан. Об руководстве походом я уже подумал. Начальником у вас будет Фернан. Человек он опытный, прошедший хорошую школу жизни. А ту мысль, что ты пытаешься нам навязать - выбрось из головы. Все идеи, замыслы и подготовка за нами, так что вы остаётесь всего лишь участниками, причём рядовыми. И не вздумай строить из себя важную птицу, Кабан. - И Пьер многозначительно глянул в его прищуренные глаза.
Кабан промолчал, но было видно, что согласия с Пьером не достигнуто. Так же думал и сам Пьер, но расчитывал на здравый подход к задуманному походу и свой авторитет.
Когда настало время отправляться на материк, Пьер предложил избавиться от одного судна, так как людей было слишком мало. Кабан тут же согласился.
В Санто-Доминго, куда пришлось зайти, договорились по бросовой пене продать "Малышку". В это же время Пьер выяснил желание команды. Большинство желало побыстрее вернуться во Францию.
- Хорошо, друзья, - заметил Пьер на последнем собрании команды. - Отвезём Фернана на материк, а сами отправимся домой. Хватит шататься по морям. Надо и дом заводить вам, а мне семью повидать.
- Па, ты обещал в последний момент рассказать, как мы будем выбираться с материка? - спросил Эжен встревожено.
- Вам на всё мероприятие понадобиться не менее года, а то и больше. За это время я успею вернуться за вами. На берегу оставлю вам письмо, если вы ещё не успеете вернуться, где и будет указано о нашей встрече. Если письма не будет, то ждите неделю и занимайтесь этим сами. Значит, с нами не всё в порядке, сын.
- Не говори так, па! Зачем предполагать самое худшее?
- На всякий случай, Эжен. Жизнь иногда подбрасывает нам слишком много закавык. И не всегда они решаются легко. Так что будь готов ко всему, и самому худшему в том числе. А если ошибёшься, то будешь рад этому, ясно?
Целые дни шли разговоры, пересуды и предположения. Подготовка заканчивалась, а Пьер выяснял у матросов, кто из них собирается отправляться во Францию.
- С этим, Кабан, у нас появилась полная ясность, - заметил как-то Пьер по поводу отплытия домой. - Почти все мои прежние матросы изъявили желание вернуться. Так что волноваться о них нет оснований.
- Меня, Пьер, беспокоит, что Тибо ссылается на то, что всё достаточно основательно держит в голове. Это мне не нравится и ненадёжно, в конце концов.
- Так оно и есть, Кабан. Тибо постоянно занимался этим навязчивым делом и со временем так запомнил, что карта оказалась лишней.
- А если с ним что случится? Что тогда?
- Да не беспокойся! Карта всё же есть и в нужный момент ты всё узнаешь и увидишь. Повремени малость. Всему, во всяком случае, свое время. До использовании карты не один месяц впереди.
Пьер понимал озабоченность Кабана, но и боязнь за сыновей заставляла его до поры не выдавать главных козырей этому хитрому буканьеру. И считал, что основания для этого у него есть.
Наконец настал день, когда "Удача" вытянулась на рейд, распустила паруса и тронулась в море, держа курс на юг.
Пьер с любовью поглядывал на Тибо, который упорно занимался упражнениями в бросании ножей, звезды и даже простых камней. Жак вертелся рядом и не отставал от своего молодого друга. Иногда к ним присоединялся Эжен и ещё пара-другая участников экспедиции, особенно Фернан.
Зато Поль надеялся лишь на свою силу и не мог сдержать снисходительной улыбки, глядя, как молодёжь потеет за занятиями.
Очень часто с палубы доносились звуки пистолетных и мушкетных выстрелов в перемешку с лязгом клинков, скрещенных в игровом поединке. Тибо всюду настаивал на таких занятиях. Кабан откровенно посмеивался над ним, но и сам не упускал случая поупражняться в стрельбе.
- А вот эти ваши штучки с кулачным боем, юноши, мне не по душе. Детская забава, ребята. В серьёзном деле это вам не поможет. - Кабан покровительски похлопал Тибо по плечу.
- Кабан, а давай поборемся с тобой! - запальчиво предложил Тибо, задорно блестя глазами.
- С тобой? Да я вдвое тяжелей тебя, сынок. Куда тебе против меня. Возьми кого полегче, а то ненароком сломаю тебе что-нибудь, как в поход отправишься?
- Да ладно тебе, Кабан! Не увиливай. Во всяком случае не станешь же ты меня убивать, коль так получится.
- Без оружия? А, если у меня нож?
- Давай пока без оружия, на кулаках.
- Ну ты даёшь, парень! На что ты надеешься? Получить пару увесистых оплеух? Тогда с уговором, что обижаться не станешь. Идёт?
- Да что ты, Кабан! Конечно согласен с тобой. Никаких обид не будет.
Свободные от вахты матросы с любопытством наблюдали перепалку и уговоры противников, а когда они согласились всё же схватиться, то тут же посыпались предложения заключать пари.
К Пьеру подскочил Коротышка, друг Кабана по буканьерским делам.
- Даже, если он и проигрывает, то обязательно на него, Коротышка. Сколько ты ставишь?
- Золотых монет десять против вашей одной! Согласны?
- Чего ж не согласиться, Коротышка. И сколько ты ставишь?
- Десять монет, капитан! Принимаете?
Пари было заключено, и не только с капитаном и Коротышкой. Многие для развлечения ставили, но в основном на Кабана.
Матросы образовали круг, в центре которого уже топтались Кабан и маленький Тибо. После короткого гомона и криков, наконец наступила относительная тишина. Поль, выполнявший роль судьи и распорядителя, подал сигнал к началу схватки. Кабан быстро сократил дистанцию и, не раздумывая ударил своим увесистым кулаком, целя в голову Тибо. Тот легко ушел и ответил левой в нос. Кабан остолбенел и с недоумением уставился на окровавленную ладонь, которой вытер нос.
- Это ж надо! - воскликнул Кабан, вытер ладонь о штанину и бросился на Тибо. Мальчишка неуловимым движением уклонился, подставил ногу и Кабан растянулся на палубе под оглушительный вой развеселившихся матросов.
Все видели, что ярость овладела Кабаном. Пьер нахмурился, опасаясь, что тот в попытке спасти свой авторитет, сделает какую-нибудь пакость.
Однако все попытки Кабана достать Тибо оканчивались безрезультатно. Лишь в отдельных случаях кулаки Кабана скользили по лицу и плечам мальчишки. Кабан с трудом переводил дух, тяжело дышал. Под глазом уже наливался синяк, матросы в восторге ревели, визжали и хохотали. Очутились в очередной раз на палубе, Кабан неожиданно схватил зазевавшегося Тибо за ногу и тут же повалил, придавив его к палубе.
Тибо извивался своим упругим телом, но держал его Кабан крепко. Тогда тому ничего не оставалось, как ударить ладонью того в пах. Кабан взвыл, на миг отпустил Тибо и юноша успел вскочить, прежде, чем буканьер опомнился.
Ещё не совсем выпрямившись, тот двинулся на юношу, бросился головой вперёд и оказался опять на полу, так как Тибо упал на пол и тот, споткнувшись о его тело, свалился с грохотом на палубу.
После очередной атаки Кабана, Тибо всё же получил удар в лицо, от которого с грохотом покатился по палубе. Он успел вскочить, хотя в глазах еще мельтешили мухи и он плохо соображал. Но и Кабан стал медлительным и вялым.
Они, сопя и обливаясь потом, ещё немного покружили друг вокруг друга, потом на палубу между ними вышел Пьер, развел руки.
- Хватит! Ваша схватка переходит в настоящее побоище, а это уже не игра. Я прекращаю ваш бой, друзья. Успокойтесь и остыньте. Кабан, перестань сопеть и таращить глаза! Сядь и пусть тебе подадут забортной воды. Умойся и сотри кровь с лица. Эй, лекарь, прижгите этим бойцовым петухам их ссадины!
Кабан ещё пытался протестовать, но вскоре успокоился и даже улыбнулся слегка распухшими губами. Произнёс, отдышавшись:
- Жаль, не попался ты мне во второй раз, Тибо! Придушил бы. Но пусть это будет в последний раз. Я не обижаюсь, парень. Ты показал, что не зря занимался детскими играми. Ха! Давай руку!
Они дружески пожали руки, но Пьер заметил в глазах Кабана недобрый огонёк.
А матросы яростно обсуждали результат схватки и свои пари, и всё же по мнению большинства победу отдавали Тибо, тем более, что тот, будучи совсем юн, имел большое преимущество в оценке схватки*
Матросы подходили к нему, жали руку, охлопывали и с уважением заглядывали в глаза. Тибо был рад, горд и доволен. Пьер подошел к нему, спросил:
- А что б ты делал, коль попался б ему в руки, Тибо?
- Один раз он же успел меня сграбастать, па. Придумал бы что-нибудь. Так просто на это сейчас не ответишь. К тому же он слишком грубо действовал и всё надеялся на одну силу. В конце концов он бы выдохся окончательно.
- И все же ты был недостаточно внимателен. В дальнейшем учти это, сынок.
Глава 12
- Слева по курсу, земля! - голос марсового вывел команду из сонного состояния, в котором она находилась уже вторые сутки.
Ветра почти не было и судно едва делало два узла. Это всегда нагоняло тоску и уныние. Долгое пребывание на борту и так весьма трудно, а в штиль и того хуже. Люди становились раздражительны и часто доходило до ссор.
- Арно, что за земля перед нами? - спросил Пьер штурмана.
- По всей видимости, капитан, полуостров Гуахира. Мы уже были в этих ведах, капитан. Приблизительно сто с небольшим миль до Риоаче.
- Это то, что нам надо, Арно. Теперь можно спуститься на юго-запад и оказаться у рейда Риоача. Дальше, как мне говорили ещё раньше, старинный город Санта-Марта, Арно?
- Да, капитан. Это чуть ли не самый старый город на южноамериканском побережье Карибского моря, капитан. Если ветер не изменится, то к полудню прибудем на место.
- Проложи курс и пусть Фернан изменит свой теперешний.
Маленький городок Риорача действительно показался перед полуднем. Жара и марево не позволяли хорошо разглядеть его с моря, с открытого рейда. Лишь зелёная полоса берега тянулась в обе стороны, дымка скрывала далёкие горы, видневшиеся обычно вдали при ясной погоде.
Пьер подозвал Эжена. Тот вопросительно глянул в лицо отцу.
- Сынок, я так думаю, что вам стоит воспользоваться кораблем и подняться на нём вверх по течению Рио-Гранде. Это сильно ускорит ваше путешествие и обезопасит вас на первом отрезке пути.
- Но река довольно густо заселена, па.
- Это не страшно, сынок. Мы поднимем испанский флаг. Кто будет предполагать, что мы французы. Наш акцент весьма смахивает на басков или каталонцев. Пусть так и думают.
- Я так понимаю, па, что ты предлагаешь нам подняться по Рио-Гранде так далеко, как только это будет возможным не привлекая к себе внимания?
- Что-то в этом роде. Вам же необходимо добраться до Тунхи? И уже оттуда двигаться дальше, в поисках копий изумрудов. Но что-то мне говорит, что вряд ли вам это удастся. Но раз решили, то стоит идти до конца.
- А где ты расчитываешь спрятать для нас письмо, па?
- Посмотрим, где-нибудь в устье Рио-Гранде. Надеюсь, что вы будете возвращаться тем же путём?
- Вот этого никто сейчас сказать не может. Поэтому лучше это сделать в двух местах. Здесь, у Риоаче и в устье реки. Так будет надёжнее, а для тебя это не составит особого труда.
- Можно и так, сынок. Тогда стоит определить место. Завтра высадимся подальше от городка в сторону Санта-Марты. Нас будет пятеро, остальным знать не стоит, хотя, какой в этом секрет? Просто вы расскажете остальным на всякий случай.
К утру ветер начал крепчать. Пришлось войти в гавань и бросить якоря поближе к берегу, где скалы защищали от ветра.
Спустили парусную шлюпку и Пьер, Эжен, Тибо и Фернан отправились определять место захоронения письма.
Отойдя мили на три от берега, они вытащили шлюпку на берег, подальше от волн.
- Вот и отличное место для письма, - заметил Пьер. Он оглядел пустынную местность, а потом указал рукой: - Вон там, где скопление невысоких скал. Там много песка, где легко спрятать бутылку с письмом. Пошли поближе.
К вечеру ветер настолько усилился, что решили в путь не пускаться, тем более, что он изменил направление и стал противным. Опять ожидания и скука. Судно качало, оно скрипело нещадно, удары волн поминутно обрушивались на борта.
Почти неделю пришлось выжидать попутного ветра. Наконец подул с юго-востока. Послали шлюпки за провиантом и водой, а Кабан посетовал, что не смогли захватить городок и не ограбить.
- Уверен, что захватили бы хороший куш, а, Пьер?
- Вполне возможно, Кабан. Но это сейчас не в наших интересах. Мы и так не успеваем. А светиться нам не к чему. Так что успокойся, Кабан.
- Уже успокоился, Пьер, - усмехнулся Кабан, понимая, что был неправ. - Как мне будет недоставать тебя, капитан. Но... что поделаешь. Ты веришь в судьбу, Пьер? -неожиданно спросил он.
Пьер несколько задумался, глянул на буканьера, ответил:
- Наверное, верю, а что?
- Да вот меня гложет уже две недели нашего перехода мысль, что мне перепадёт хороший куш от этого нашего предприятия. И тогда бы я хотел, что бы ты у меня был под рукой, клянусь бутылкой рома!
- Это зачем же я тебе так понадобился? - с интересом спросил Пьер.
- Что бы получить от тебя больше прибыли.
- Как это? - не понял Пьер, поглаживая свои седеющие усы.
- Очень просто, Пьер. Ты бы меня наставлял на путь истинный. Это у тебя уж очень хорошо получается. Сам я вряд ли осуществлю свою мечту спокойно дожить до старости. А с твоей помощью это сделать намного легче и надёжнее. И вообще ты надёжный человек, и мне такой нужен, Пьер, дружище!
Неподдельное тепло его глаз и тона как-то встревожили Пьера. Усилием воли он попытался не показать этого, но искра недоверия в душе росла.
"А почему не предположить, что этот грубый буканьер не может питать обычных человеческих чувств ко мне или к другому? - спрашивал себя Пьер, и тут же отвечал неуверенно: - И все же верится с трудом, что у него могут быть иные намерения, кроме низменных, алчных, хотя временами он не кажется таким уж алчным. А его слова, подтверждающие его намерения и устремления?"
Пьер вздохнул, но развивать эту мысль даже для себя не стал.
К вечеру перед отплытием, Пьер с Эженом и Полем отправились в город за мелочами и просто для развлечения.
Проходя по узким улочкам, они рассматривали дома, усадьбы, пальмы, людей, встречавшихся им, потолкались по пристани, где загружали небольшое суденышко какими-то мешками и корзинами.
Вдруг рука легла на плечо Пьера. Он обернулся. Перед ним стоял испанец в сильно грязной рубахе с малиновым кушаком, за который был засунут нож в драных ножнах.
Пьер вопросительно глянул на испанца, потом спросил:
- Чем могу служить, сеньор? Вы что-то хотите сказать?
- Привет, месье, капитан, - ответил испанец на скверном французском.
- Простите, сеньор...
- Я не удивляюсь, что вы меня не узнали, капитан. Нас было слишком много, а у вас было слишком много работы.
- И что же дальше? - Пьер оглянулся по сторонам настороженным взглядом. Товарищи его выжидательно стояли рядом и молча наблюдали.
- Не извольте беспокоиться, сеньор, - сказал испанец на испанском. - Я не собираюсь на вас доносить. Вы слишком много сделали для нас всех и для меня лично, что оставили нам жизни и лечили.
- Так вы с того корабля, который мы захватили? - догадавшись, воскликнул с интересом Пьер. - И что вам нужно?
- Хотел предупредить вас, увидев здесь, что тут находится ещё один человек. Но тот не станет сомневаться и раздумывать. Потому, вам лучше удалиться на корабль, я вижу, он стоит уже на рейде. Видимо вы собираетесь покинуть этот городок. Так делайте это быстрее, капитан.
Пьер оглянулся, оглянулись и остальные французы, но испанец спять заговорил:
- Пока нам нечего опасаться, капитан, но тот человек может в любой момент появиться и увидеть вас. Хлопот будет много, уверяю вас.
- И для чего вы это делаете, сеньор? - спросил Пьер, пытливо всматриваясь в загорелое лицо испанца.
- Просто хочу отплатить вам добром за то добро, которое получил от вас, капитан. Только и всего.
- Но мы захватили вас, сеньор! - воскликнул Пьер, не понимая истинных побуждений испанца. - Кто вы на самом деле?
- Алонсо де Айяла, сеньор, к вашим услугам, - представился испанец, а потом с усмешкой добавил: - Авантюрист, бродяга, моряк и... пират, если представляется случай, сеньор. А вас зовут, если не запамятовал, Пьер?
- Всё правильно, сеньор. И большое спасибо за содействие и совет, - довольно холодно ответил Пьер и собрался откланяться, торопясь воспользоваться советом этого де Айяла.
- Не могли бы вы мне посодействовать, капитан? - неожиданно спросил дон Алонсо, пытливо всматриваясь своими карими глазами в лицо Пьера.
- Говорите, сеньор Алонсо. Чем могу, помогу.
- Я сейчас на мели и завяз довольно глубоко. Не взяли бы вы меня на свой корабль, капитан? Обещаю, что не пожалеете.
- Мы отправляемся во Францию, дон Алонсо. Разве это вас устроит? Алонсо усмехнулся краем губ, хитринка мелькнула в его глазах.
- Возможно, сеньор. Но и куда-то ещё, как я слыхал от сведущего человека. Пьер быстро глянул на испанца и пожалел, что так легко выдал себя. Всё же ответил уверенным тоном:
- Ваши сведения, дон Алонсо, неверны. Мы плывём во Францию и это произойдёт уже завтра, а, может быть, и сегодня. Уверяю вас.
- А, может, подумаете, сеньор капитан? Мне бы очень хотелось. К тому же я достаточно много знаю эти места вплоть до столицы Новой Гранады Санта-фе-де-Бо-готы, или просто до Боготы, как её называют в народе. Я смог бы вам быть полезен, сеньор, - и его глаза снова вспыхнули загадочной хитринкой.
Пьер ещё раз глянул в его карие глаза, лицо с явными признаками благородства и красоты, хотя теперь оно было заросшим неопрятной бородкой и свисавшими по обе стороны головы грязными волосами цвета вороньего крыла. Его ладная фигура говорила о ловкости и силе. Босые ноги стояли твёрдо и уверенно. Одеждой он никак не походил на испанского дворянина, но в лице его что-то было от этого.
Эжен настороженно всматривался в испанца, а Пьер всё думал:
"Что он знает и откуда? И что замыслил? Он может быть весьма опасен. Что у него на уме? И как отнестись к его предложению, вернее, к просьбе?
И тут испанец подсказал Пьеру идею, всё так же усмехаясь хитровато:
- Сеньор капитан, вам лучше согласиться с моей просьбой и взять с собой. В таком случае я могу быть менее опасен, чем вдали. Ведь об этом вы думаете?
Пьер и Эжен всё с большим интересом разглядывали этого наглого, но учтивого испанца и рой мыслей проносился у них в головах. Сомнения, недоверия и снова сомнения. А испанец ждал, неподвижно стоя на месте.
- Решайтесь же, сеньор! - не выдержал дон Алонсо. - Повторяю, вы не пожалеете.
- Сеньор, откуда вы взяли, что у нас есть какие-то иные намерения, кроме возращения во Францию? - резко спросил Пьер, а Эжен многозначительно положил ладонь на эфес шпаги.
- Стоит ли забивать голову такими пустяками, сеньор капитан! Просто по пьянке я нечаянно услышал разговор, из которого сделал вывод, что вам предстоит долгая дорога на юг. Больше ничего, уверяю, даю слово, капитан.
- И кто же мог ляпнуть такую чушь? - вмешался в разговор Эжен.
- Этого я не знаю, не разглядел, да в тот момент я и не придал этому никакого значения. Уж потом я догадался кое о чем, сеньор Эжен. Но лучше было бы вам называться
Эженио, согласны? Это будет ближе к испанскому варианту.
- Тогда уж лучше Эухенио, не так ли, дон Алонсо? - пренебрежительно ответил Эжен.
- Так, сеньор, я слегка упростил имя для удобства. Но согласитесь, что совет не самый плохой, так ведь? - и снова та же хитроватая усмешка, однако не вызывавшая беспокойства или недоверия. Она скорее говорила о легкости характера.
- И что же вы решаете, сеньоры? Дайте возможность обнищавшему идальго заработать на свечку в храме божьем!
- Знаете, сеньор Алонсо, - ответил Пьер, все ещё находясь под влиянием сомнений - Думается, что вы недалеки от истины, говоря, что вблизи вы менее опасен. - И, повернувшись к Эжену, добавил: - Как ты смотришь на это предложение, Эжен? Не слишком ли мы рискуем с этим идальго?
- Трудно сказать, па.
- Но тут уже тебе решать, тем более, что Фернана нет рядом.
- Во всяком случае мы всегда сможем избавиться от него, ведь верно? - обратился тот к испанцу.
- Конечно, сеньор Эухенио! Что я могу один? Так берёте? А то мои товарищ с минуту на минуту может оказаться поблизости, а это меня никак не устраивает.
- Хорошо, дон Алонсо, - сказал примирительно Пьер. Он протянул руку, тот ее пожал с готовностью, а Пьер продолжил: - Идёмте с нами в шлюпку. Мы уже отплываем. Солнце садится, а судно стоит далеко.
И все четверо торопливо направились к причалу, где покачивалась шлюпка.
На рассвете "Удача" снялась с якорей и взяла курс на запад. Впереди их ждали события, угадать которые им было не дано. А пока на палубе шла обычная работа, Тибо с Жаком уже упражнялись в стрельбе из арбалета, а Эжен фехтовал с
Свежий ветер слегка накренял палубу, паруса натужно стонали, а удары волн в левый борт не предвещал ничего хорошего.
Испанца приняли на судне настороженно, а Кабан явно враждебно, и все недовольно поглядывал на Пьера, как бы молча осуждая его за этот опрометчивый поступок. А дон Алонсо тут же как-то незаметно сошелся в Фернаном, после Эжена пофехтовал с ним и под конец заявил:
- Фехтуете отменно сеньор Фернан. Вам можно позавидовать.
Эжен фехтует куда лучше, дон Алонсо. Вы попробуйте как-нибудь. - Спасибо, обязательно воспользуюсь случаем. А пока мне охота помериться мастерством с младшим отпрыском, с Тибо, так, кажется, зовут того невысокого юнца? Он не откажет испанцу?
- Тибо никогда не упускает таких возможностей, сеньор Алонсо.
- Тогда я хотел бы тотчас с ним скрестить шпаги. Может, вы мне его пригласите, сеньор Фернан? Кстати, вы давно служите у сеньора Пьера?
- Примерно шестой год, сеньор.
- Мне он кажется весьма порядочным человеком. Или я ошибаюсь?
- Нисколько! Очень порядочен, грамотен и во всех отношениях хороший человек!
- Мне очень приятно это слышать, сеньор Фернан. Однако, чем объясняется его участие в пиратстве? Хотя и более знатные и порядочные люди не брезговали подобным ремеслом.
- Он жертва случайностей и обстоятельств, сеньор Алонсо. Так получалось в его жизни, что ему приходилось быть пиратом. И все же он не терял человеческого лица. И условия матросов на его судах намного лучше, чем на других. Сам я плаваю у него седьмой год и всегда отмечал его честность и отличное отношение к людям.
- Видимо, он много путешествовал?
- Более, чем много, сеньор Алонсо. Правда в Новом Свете он впервые. Закончив разговор, Фернан передал Тибо просьбу сразиться с Алонсо на шпагах.
- А почему бы нет? Ты с ним дрался, я видел. Как он?
- Прилично владеет оружием, но ты сможешь с ним справиться. Так идёшь?
- Конечно, Фернан!
Когда поединок закончился и оба зализывали царапины на руках и плечах, Алонсо, усмехаясь лучистыми глазами с хитринкой, сказал дружеским тоном:
- Ну, Тибо, молодец! Не ожидал такой прыти от тебя. Не хотел бы я встретиться с тобой в бою. Теперь я понимаю, как вы таким малым числом людей, сумели нас захватить. Я доволен, что встретил вас и оказался среди таких ребят!
Обойдя подальше Санта-Марту, "Удача" подходила к устью Рио-Гранде. К этому времени Алонсо стал почти своим человеком. Не задавая вопросов, он, словно зная, цели похода, как-то сказал Пьеру:
- Сеньор капитан. Я уже дважды плавал по Рио-Гранде. Она судоходна, но в середине течения есть гряда порогов. Суда перебраться через них не могут.
- Ну и что? К чему вы такое говорите, сеньор Алонсо?
- А к тому, капитан, что вам и не стоит пытаться продираться дальше. До порогов вполне достаточно. А там нанять караван мулов и через горы на восток, верно я предполагаю ваш маршрут?
- У меня такое впечатление, сеньор Алонсо, что вам известно намного больше, чем вы показываете. - Дальше Пьер не стал развивать мысль, но по выражению лица собеседника догадался, что попал в цель.
- Во всяком случае, ваш маршрут меня вполне устраивает, - с обычной хитрецой в усмешке, ответил Алонсо.
- Может быть, вы откроете свои карты, дон Алонсо? Видимо, я имею право так поставить свой вопрос?
- Вполне, сеньор капитан, - тут же согласился Алонсо, посерьёзнев. - Дело в том, что мне надоело шляться, нищенствовать, видя, как некоторые проходимцы загребают себе состояния. Но деньги у меня плохо держатся, а вас я наблюдал ещё в плену, А услышав пьяные намёки вашего человека, я решил, что с вами мне как раз по пути.
- И вы знаете, за чем мы отправляемся в пасть к испанцам? - пытливо заглядывая в лицо Алонсо, спросил Пьер.
- Нет, не знаю, но догадаться не составляет труда. Предполагаю, что вы решили добыть изумруды в районе городка Тунха. Угадал, сеньор капитан?
Пьер молчал довольно долго и понимал, что Алонсо прекрасно понимает его молчание. Он злился, но должен был признаться, что проницательность Алонсо оказалась на высоте.
- Что ж, дон Алонсо, - наконец молвил Пьер. - Должен признать за вами отменные способности проникать в чужие мысли. И потому признаюсь, что вы попали в точку. Да, мы ищем изумруды. Это нас надоумил один старый моряк. Он сейчас живёт у меня в доме для престарелых моряков. Тибо его рассказом так заинтересовался, что увлёк Эжена, и мне ничего не оставалось, как способствовать их планам.
- Вот и договорились, сеньор капитан! И должен сказать, что вы, встретив меня, не прогадали. Я уже бывал в тех краях, но меня постигла неудача. С вашей помощью я надеюсь восполнить эти неудачи. Мы будем союзниками и товарищами. Нот вам моя рука, капитан! - и Алонсо протянул свою узкую ладонь.
После непродолжительного молчания, Алонсо спросил: -
- Откуда же знал ваш моряк о тамошних копях? Интересно, кто он.
- Я лишь знаю, что его зовут Герен, а иногда и Гаспар. Он, вроде, как-то связан с испанцами. Так говорит Тибо.
- Гаспар, Гаспар, - протянул Алонсо задумчиво. - Мне что-то говорит это имя. Ладно, сейчас я и не вспомню, но обещаю, что завтра или послезавтра я обязательно его вспомню. Имя знакомое. Гаспар?
И действительно, два дня Алонсо ходил мрачный и задумчивый. Работал без охоты и часто не отвечал на вопросы. А потом спешно подошел к Тибо.
- Слушай, Тибо! Я про Гаспара хотел бы спросить.
- Что за Гаспар, сеньор?
- Ну, Герен, как ты его называешь! Тот моряк, что рассказал тебе про копи, куда вы собрались идти. Да я всё знаю, не бойся. Сеньор капитан мне всё рассказал. Так что говори открыто. Как выглядит этот Гаспар?
Тибо задумался, потом рассказал приметы моряка. Алонсо призадумался, а потом воскликнул радостно:
- Вот теперь я окончательно всё вспомнил! Знаю я этого матроса! Он был участником похода на поиски копий, когда меня постигла неудача. Нас вернулось не так много оттуда: всего четверо и одним из них был Гаспар. А почему я его плохо запомнил, так это потому, что он с нами пробыл очень мало времени. Он пристал к нам за два дня до выхода к морю и тотчас исчез с одним испанцем.
- Интересно вы рассказываете, сеньор Алонсо, - молвил Тибо. - А почему получилась неудача, вы можете сказать?
- А что тут скрывать! Просто мы понадеялись, а оказалось, что и испанцы, и индейцы слишком несговорчивый народ. Слишком оберегают свои сокровища. Хорошо, что ноги унесли по-хорошему, а то не разговаривать бы мне тут с тобой.
Этот разговор сильно сблизил Тибо и остальных участников похода с испанцем, Лишь Кабан косо смотрел на него и все его люди не принимали его за товарища.
Наконец подошло время осторожности и внимания. Судно готовилось войти в устье Рио-Гранде. Большая река приняла в свои воды корабль с трудом. Бары и течения затрудняли вход в реку. Да и испанские поселения, попадавшиеся по её берегам, внушали мало доверия. И всё же войти удалось, потратив на это время целый день. Дальше идти не решились, а брать лоцмана было опасно. Тот легко бы обнаружил обман и оповестил власти о появлении чужого корабля в водах Новой Гранады.
- Не стоит особо беспокоиться, - успокаивал Алонсо. - Дальше селений будет меньше и угроза со стороны моих соотечественников уменьшится, дней десять будет легко идти. Крутом много болот, лесов, и селения почти не встречаются. Потом, когда река войдёт в долину между гор, поселения станут попадаться чаще.
Плавание продолжалось в напряжении. Разговаривать старались потише или на испанском, который далеко не все могли освоить в должной мере. Иногда к кораблю подплывали лодки метисов и индейцев и производили торговые операции, что в некоторой мере пополняло запасы провианта.
В этих случаях разговаривали с местными лишь те, кто хорошо знал испанский. Тут оказалось, что дон Алонсо стал незаменимым участником похода, даже Кабан несколько оттаял к нему.
А кругом высились величественные тропические леса с огромными деревьями и массой обезьян и бабочек по берегам. Эти обезьяны часто устраивали такой визг, гвалт и шум, что приходилась отдаляться от одного берега к другому, что бы передохнуть от этой какофонии.
Один раз пришлось очень туго, но опять выручил дон Алонсо.
Подойдя к большому селению, увидели большую шлюпку с испанским флагом на корме, неторопливо гребущей в сторону судна. Присмотревшись, дон Алонсо закричал, оборачиваясь на корму:
- Капитан, к нам официальные гости! Быстро давайте мне нарядное платье и сами наряжайтесь. Будет приём и собеседование.
- Трудная будет задача? - обеспокоено спросил Пьер.
- Меньше разговоров, капитан! У нас не больше десяти минут. Я посланник вице-короля Новой Испании и наносим визит губернатору Новой Гранады! Торопимся!
Едва успели переодеться и приготовиться, как со шлюпки посыпались вопросы и требования спустить трап.
Пришлось немедленно подчиниться. Па палубу взобрался чиновник солидных объемов, в расшитом галунами камзоле, в коротких штанах и белых чулках. На ногах красовались башмаки из красной кордовской кожи с серебряными пряжками.
Его окружали испанцы, одетые менее роскошно, но было видно, что это тоже важные люди, с которыми стоит считаться.
- Что за судно? - грозно спросил вельможа, грамотно оглядывая палубу. - По какому делу пожаловали в наши края?
- Сеньор, не знаю, как вас величать, - выступил вперёд Алонсо в малиновом с золотыми вензелями камзоле и шляпой на голове, на которой развевалось роскошное страусовое перо, - что за тон с представительным лицом вице-короля Новой Испании? Кто вас уполномочил вести такие разговоры?
Алонсо смотрел пренебрежительно, щурил глаза весьма красноречиво и тут же увидел резкое изменение в чиновнике. Тот вдруг поклонился, метя пером шляпы не очень чистую палубу и отступая назад, выделывая кренделя этикета ногами.
- Приношу свои искренние извинения, дон...
- Дон Алонсо де Айяла, маркиз Суприано, к вашим услугам, - тут же ответил Алонсо, на ходу придумывая титул. Что заставило вас так рьяно ороситься на корабль вице-короля?
- Ещё раз извините меня, сеньор маркиз! Но ходят слухи, что чей-то корабль вторгся в наши края и угрожает спокойствию Новей Гранады.
- А, - молвил Алонсо и презрительно усмехнулся. - Было такое дело, но это не должно вас больше беспокоить, сеньор, как вас всё же называть?
- Помощник губернатора дон Филипп де Сотомайор, сеньор маркиз. Готов служить вам, как приказал бы мне и сам губернатор.
- И какой вы помощник, сеньор Филипп?
- К сожалению третий, сеньор! Но я надеюсь на...
Грозный взгляд Алонсо прервал начавшееся словоизлияние и сеньор де Сотомайор умолк, не закончив фразы.
- И вы ради какого-то жалкого корабля, которого уже не существует, отправились в такую даль, сеньор Сотомайор?
- Не совсем так, сеньор маркиз. Это известие догнало меня уже в пути и я обязан был проверить слухи и, в случае их подтверждения, уничтожить корабль. Но теперь я рад услышать, что эта сторона моих поручений отпала. Я вам очень признателен, сеньор маркиз. Не желаете ли отобедать на борту моего судна. Оно стоит вон за тем мыском, где кончается селение, - и третий помощник губернатора весьма неопределённо махнул рукой.
- Благодарю за приглашение, сеньор, но мы спешим с важным письмом в Сайта-фе-де-Богота. Так что извольте не беспокоиться обо мне, а продолжайте свой путь и выполняйте поручение, а я постараюсь не забыть вас упомянуть губернатору. - И Алонсо сделал вялый жест ладонью, как бы показывая, что аудиенция окончена.
И, хотя на лице дона де Сотомайора отразилось некоторое недовольство, однако высказать его вслух он не решился. Торопливо откланялся, пятясь назад, а потом довольно прытко спустился в шлюпку и матросы отвалили.
- Фу! - протянул Алонсо, провожая глазами шлюпку. - Слава Богу, убрался к себе. Ну и поволновался же я, Пьер! - с сияющими глазами закончил Алонсо,
- Да, было от чего бешено биться сердцу, дон Алонсо, - ответил Пьер с облегчением. - Но почему он так быстро сдался?
- Очень-просто, сеньор Пьер. В Испании, а особенно в колониях, очень сильно развито чинопочитание. И, если сразу взять быка за рога, то успех обеспечен.
- Однако вы справились весьма успешно, сеньор. Поздравляю! Но как я смогу вернуться назад? Ведь придётся опять столкнуться с этим доном.
- Да его можно голыми руками взять, сеньор! Он же не ожидает ничего плохого вдали от моря. Тут и бояться нечего, но быть готовым стоит на случай встречи. К тому же показалось его судно. Посмотрим, что оно собой представляет.
- Вы правы, сеньор Алонсо, - заметил Пьер, рассматривая небольшое судно, стоящее на якоре недалеко от берега. - Корабль не представляет для меня опасности. В случае чего, можно и ко дну пустить его. Верно я говорю, - усмехнулся в усы Пьер.
- Я бы не стал соглашаться с вами, сеньор капитан. Тут надо действовать наверняка. Или топить и все концы в воду, или уходить незаметно. Второе вряд ли возможно, а вот первое придется сделать. Тем более, что и добыча будет.
- Одолеть этих спесивых зазнаек не так-то и трудно, капитан. Они привыкли, что в этих краях, далёких от пиратов, они чувствуют себя вольготно и и безопасности. Они даже организовать нормальную оборону не в состоянии. Прорвётесь к морю, а там ищи вас!
- Возможно вы и правы, сеньор Алонсо, - в раздумье ответил Пьер.
- Конечно, наготове вы должны быть постоянно и глядеть в оба. Я наблюдал за вами, капитан, и уверен, что это для вас не такая уж и сложная задача.
Тем временем плавание продолжалось и через несколько дней сеньор Алонсо доложил с усмешкой:
- Капитан, вот и заканчивается наше путешествие.
- Мы уже прибыли на место? - удивлённо спросил Пьер.
- Почти, капитан. Скоро будут первые пороги и городок возле них. Там перегружают грузы и следуют дальше. Нам этого делать не надо. Мы просто сойдём со своими грузами, наймём мулов и лошадей и скроемся в саванне, а вы отправляйтесь домой. А через год возвращайтесь. Хотя года нам вряд ли хватит. Это вы должны будете учитывать, капитан.
И действительно к вечеру дон Алонсо предложил стать на якоря.
- Ночью не стоит приближаться к порогам, капитан. Подождём до утра, а там, с божьей помощью, отшвартуемся у городка Пуэрто-Пенья.
- Городок большой? - с интересом спросил Пьер.
- Здесь нет больших городов, сеньор Пьер. Тысячи две живёт тут, но я давно здесь не был, возможно, он подрос за это время.
К полудню следующего дня "Удача", надпись которого была переделана на испанский лад, отшвартовалась у причала.
Жидкая толпа любопытных тут же собралась у борта. Такой большой корабль в этих местах был редкостью и теперь все жители судачили и гадали, что это такое.
Прежде чем сойти в городок, Пьер собрал людей на юте.
- Хотел бы посоветовать вам, матросы и те, которые уходят на материк. До этого момента никто в город не выходит. Лишь те, кто в совершенстве говорит на испанском. Иначе нас тут же начнут осаждать, призовут подмогу и ничего у нас не выйдет. Фернан, Кабан, вам следить неукоснительно за этим.
- Капитан, стоит сделать так, чтобы судно отвести подальше от причала, - предложил Кабан. - Выгрузимся, соберёмся, отойдём подальше, а вы уж потом можете хоть сжечь этот городишко.
- Правильно, Кабан, - поддержал того Фернан. - Иначе трудно уследить за каждым матросом. До вечера выгрузимся, а тем временем мы с Пьером и Алонсо подыщем мулов, лошадей и погонщиков.
- Что ж, согласиться с этим можно, - ответил Пьер. - Тогда лучше всего завтра же и отправляться в путь.
- Коль достанем нужное количество мулов, - заметил Алонсо. - Да, и помните, говорить только на испанском, а кто не может, пусть держит язык на замке и не вякает попусту.
- Дельное предложение, - отозвался Эжен.
- Итак, забыли французский - и за работу! - воскликнул Пьер уже по-испански. Зеваки с разочарованием взирали, как горка грузов росла на пристани. Они надеялись, что получат хоть малую плату за эту работу.
Алонсо с Пьером к вечеру наняли дюжину мулов и трёх лошадей. Больше достать не удалось. И так на них смотрели довольно косо и не хотели уступать в цене. Правда добыли и четыре двуколки, что сильно увеличивало грузоподъёмность каравана.
Два метиса взялись сопровождать караван и быть проводниками.
- Даже не верится, что так быстро устроили эти дела, - молвил Пьер уже на борту судна, когда короткие сумерки сменились тёмной ночью. - Из-за этого как-то тревожно на душе.
- Мы хорошо сделали, что всё успели сделать в один день, - ответил Алонсо. -Лучше побыстрее унести отсюда ноги, пока ещё никто по-настоящему нас не заподозрил. Да и судну нечего торчать тут без дела, мозолить глаза местным жителям.
- Правильно! - воскликнул Кабан. - Вы нам ещё ой как понадобитесь! Так что улепётывайте побыстрее к морю. Там ваше место, капитан.
- Понимаю, Кабан, - грустно ответил Пьер, поглядывая на сыновей. - Местная власть вряд ли долго будет смотреть на нас сквозь пальмы. А мы немало им отвалили. Так что завтра, проводим вас, и отвалим назад.
Глава 13
Уже давно река скрылась за деревьями и возвышенностями, а караван продолжал в молчании двигаться на восток. У каждого в головах ворочались свои мысли и было не до разговоров.
Только сейчас Тибо почувствовал, как тяжело без отца. И хотя рядом были и Эжен, и Жак, но отец был надёжнее, с ним чувствуешь себя увереннее. А тут ещё в самый момент расставания за ними увязался Оли. Пьер пытался его урезонить, но юнга заявил, что во Франции его никто не ждет, а здесь он может пригодиться.
На него махнули рукой, как на человека мало что значащего и для корабля, и для каравана.
Караван шел вдоль речки, впадавшей в Рио-Гранде несколько севернее. Она вилась среди пологого ущелья, по краям которого громоздились скалы, покрытые во многих местах буйной растительностью. Вдали виднелись лиловые пики гор, а где-то ещё дальше угадывались мутными облачками снеговые вершины великанов гор.
Лишь на привале голоса стали раздаваться в разных концах каравана.
Отвалившись назад, устроившись поудобнее, Алонсо заметил, обращаясь к Эжену:
- Мы выбрали точный путь нашего движения на восток.
- Вас что-то смущает, сеньор Алонсо? - настороженно спросил Эжен.
- Здесь постоянно будет что-то смущать, Эжен. - Алонсо выплюнул крошку табака и раскурил трубку. - Надо подумать, как изменить этот наш путь. И предлагаю повернуть на юг. Это немного собьёт наших возможных преследователей.
- Думаете, они могут объявиться? - с тревогой в голосе, спросил Эжен.
- Бог их знает, но поостеречься не метает. Мы и так слитком подозрительно вели себя для местных. Так что вполне возможно, что весть о странном караване дойдёт до начальства и они решат познакомиться с нами поближе.
- А дорога? Она существует?
- Конечно, Эжен. Не такая хорошая, но есть. Ею вполне можно воспользоваться. На рассвете следующего дня, когда караван готов уже был двинуться в путь,
Алонсо сказал Кабану и Эжену:
- Через два часа пути будет ответвление дороги на юг. Мы свернём на неё, не предупреждая погонщиков.
Кабан вопросительно глянул на Эжена, тот утвердительно кивнул головой.
- Для безопасности, Кабан. Так посоветовал Алонсо, опасаясь погони. А так это собьёт их с нашего пути и позволит нам оторваться подальше.
- Гм, - промычал неопределённо Кабан и задумался. Он глянул пытливо на Алонсо, но промолчал. Кивнул в знак согласия.
Теперь караван шел между горными цепями, видневшимися по обе стороны широченной долины. Речка осталась позади, а в долине виднелась другая, поменьше, с весёлым шумом перескакивая с камня на камень. Кругом высились огромные деревья и целые заросли кустарника.
Вдали, на склонах возвышенностей, белели хижины селений в окружении возделанных полей и рощ пальм.
Встречные местные крестьяне и индейцы с интересом и любопытством останавливались на обочине тропы и долго смотрели вслед каравану, не произнося ни слова. За весь день пути не встретили ни одного белого человека. Лишь однажды повстречался монах на осле, да и тот оказался с большой примесью индейской крови, как пояснил Алонсо.
- Сеньор Алонсо, - окликнул испанца Эжен, - как вы представляете себе остаться незамеченным при таком количестве встречных, а?
- Прежде всего надо найти этих наших встречных. А чиновники весьма ленивы и неповоротливы. Пока они всё это переварят, мы уже будем за вон той цепью гор, - и Алонсо указал пальцем на восток, где темнели зубчатые линии гор.
- И всё же мне как-то не по себе в этих долинах, и люди тут какие-то хмурые и враждебные на вид.
- Мы, испанцы, мало даём им возможности повеселиться, сеньор Эухенио, - усмехнулся Алонсо. - Когда-то эти места были северной окраиной огромной империи инков и те в свою очередь подавляли местное население, так что всё это отложилось у них на поведении и внешнем виде.
- И как давно это было? Я что-то не слышал об этом народе, инков.
- Да и сто лет не прошло, как их покорили наши предки во главе с Франциско Писарро. Где-то восемьдесят лет назад здесь ещё властвовали гордые и непобедимые инки сыны Солнца, как они себя называли.
- Ты говоришь, я думаю, мы можем перейти на "ты", что это была огромная империя. Как же вам удалось её разгромить?
- Слыхал, что у них, инков, тут настало время распрей и борьбы за престол. Власть ослабла и братья Писарро воспользовались этим. А тут еще повезло им. Удалось захватить в плен ихнего правителя. Его называли Сапа Инка, что по-нашему означает единственный инка.
- Интересно ты говоришь. Вот бы моему отцу тебя послушать. Он любит также истории. Видно много награбили ваши тут, я?
- Говорят, много, рассказывали, как один идальго - ему при дележе достался диск солнца из чистого золота. Так он его в тот же вечер и проиграл в кости.
- Ну и дурак был этот идальго! - воскликнул Эжен.
- Нас таких всегда было много, Эжен. Лишь такие, как твой отец могли себе позволить роскошь хранить нажитое или награбленное, что в наш век почти одно и то же.
- Возможно, ты и прав, Алонсо.
- Не возможно, а точно прав. Думаешь, сколько из нас способны накопить добытое? Один или два человека с сотни. Остальные пропускают всё сквозь пальцы до тех пор, пока ничего не останется. Такие мы люди. А пусти всё это разумно в дело? Как твой отец. Представляешь сколько бедных людей обогатились бы и зажили приличной жизнью!
Эжен примолк, как бы переваривая услышанное, хотя Пьер всем им не раз говорил такое же. Вот и Тибо наставляет своего Жака не упускать появившиеся возможности.
Эжен не заметил, как Кабан, ехавший чуть позади, внимательно вслушивался в их слова, а, когда увидел его, усмехнулся ему и спросил:
- Понял, Кабан, как жизнь свою надо устраивать? А то гробим себя, а потом с протянутой рукой и остаёмся.
- Да, всё правильно, но до тех пор, пока у нас пусто в карманах. А как только там зазвенит, то мы уже ни о чём не вспоминаем, лишь бы дорваться до баб и рома в какой-нибудь вонючей таверне, где тебя обчистят за милую душу.
- Тогда наматывай на ус, Кабан. Ты и так уже достаточно богат, а может, отвалит ещё кое что. Так не упускай свой шанс, как говорят англичане.
Кабан тяжело вздохнул, сокрушенно качнул головой и процедил сквозь зубы:
- Постараюсь, хотя никакой гарантии дать не могу. А хотелось бы зажить по-настоящему.
За десять дней пути, караван поднялся в горы. Похолодало и люди отчаянно мёрзли с непривычки. Поглядывали вперёд, где в смутных сумерках должен быть наконец-то перевал. С вершин задувало пронзительным холодным ветром. Тропическая растительность исчезла, уступив место соснам, елям, берёзам.
В мучениях переночевав, утром пустились в путь и через час увидели перевал. Радостными возгласами огласили холодный прозрачный воздух.
- Хоть надышимся вволю настоящим воздухом! - воскликнул Жак, едва переводя дыхание. - И почему это в горах так трудно дышать?
- Тут воздуха меньше, Жак, - ответил Алонсо. - Вот спустимся и полегчает. Это ещё не очень высоко. Выше снег лежит круглый год и там так холодно и ветры такие, что люди и часа выдержать не могут - замерзают на месте.
- О Господи! Избавь нас от такого ужаса! - Жак неловко перекрестил грудь, оглянулся на Тибо, который хмуро взирал на красоты горной местности и не обращал внимания на разговоры вокруг. Он весь был захвачен мыслями недалёкого будущего и постоянно отключался в мечты.
Рядом семенил Эли, тяжело дышал, держался за стремя. А глазах стояло отчаяние и сожаление. Видимо он жалел, что увязался за караваном, но отступать было уже поздно.
Здесь людей почти не встречалось. За день едва двух метисов или индейцев увидишь где-то внизу, пасущих лам или несущих на плачах груз.
- Даже здесь живут люди, - тихо молвил Поль, который, казалось, больше всех страдал от нехватки воздуха.
Наконец перевал остался за спиной. Караван спешил вниз, но тропа вилась в теснине, приходилось ступать осторожно, с оглядкой, провожая сорвавшиеся камни, перепуганными глазами.
Тем временем оставшиеся на судне люди с тоской и страхом проводили караван глазами. Пьер вздыхал, бледнел, на сердце было муторно и оно слегка сжималось от каких-то неясных предчувствий и волнений. К нему подковылял Фома.
- Не терзай себя так, Пьер. Уже ничего не сделаешь, так что наберись терпения. Больше тебе, да и мне тоже, ничего не остаётся. Я ведь то же переживаю.
- Ты, конечно, прав, Фома, но как совладать с томлением души? Страшно и за детей и за Ивонну, когда я вернусь без них. Что она подумает вначале? И ведь целый год без вестей о них. Как это пережить?
- Разве у тебя это впервые, Пьер. Успокой свою душу и больше уповай на Всевышнего. Мне не верится, что он не поможет нашим детям. А я всегда считал их почти своими.
- Теперь у тебя есть и свой наследник, Фома.
- Это ты верно заметил. И мне так не терпится побыстрее увидеться с ним. Пьер тяжело вздохнул, потом повернулся к другу, сказал:
- Как не верти, а жизнь продолжается и жить нам надо. Впереди много трудностей и неприятностей нас ждут. Стоит о них подумать.
- Верно, Пьер. Это и от мрачных мыслей отвлечёт. Видимо, надо поспешить с отплытием, а?
- Ты угадал мои мысли, Фома. Надо торопиться, пока испанцы не организовали по нашу душу расследование. А они это обязательно устроят.
Матросы были уже готовы к работе со снастями и команда к отплытию не застала их врасплох.
Шлюпки на буксире вывели "Удачу" на фарватер, ветер тронул паруса, они зашелестели, надулись, и судно тронулось вниз по течению.
Пьер долго глядел на берег, где совсем недавно затерялся караван его сыновей. Глаза защемило и он удивился этому. Решил, что старость уже подкралась к нему. Вспомнилась Ивонна. Это заставило его лицо несколько скривиться в подобии улыбки. Она предстала перед ним такой, какой он её увидел много лет назад, в ту студёную зиму, когда она, посиневшая от холода и страха, полыхнула на него своими синими глазами. Потом восхитительная ночь, когда она сама отдалась ему.
- Как хорошо было тогда! - воскликнул он в голос и испугался, что кто-то мог услышать его. Но поблизости никого не было.
Улыбнувшись своим приятным мыслям, Пьер ощутил такую жгучую потребность увидеть Ивонну, ощутить её тело, атмосферу родного дома, что тоска сжала его сердце.
Фома с жалостью на лице посмотрел на друга от грот-мачты, но не стал мешать.
Вечером стали на якоря в тихой гавани, вдали от селений. Близкий лес наполнился обычными звуками джунглей. А эти звуки всегда вызывали ужас и, во всяком случае отвращение. Описать их почти невозможно. Обезьяны так ревели, визжали и кричали разными голосами, что в сочетании с различными криками лягушек и других обитателей леса даже такого крепкого человека, как Пьер могли свести с ума.
И на этот раз он с неприязнью оглядел лесистый берег реки, поморщился от бесполезности своих чувств и ушел в каюту. Но там долго просидеть не мог. Духота, жара и влажность выгнали его на палубу, где хоть прохладный ветерок освежал влажное от пота тело.
Утром Пьер собрал команду на шкафуте. С озабоченным выражением лица, сказал:
- Ребята, мы идем домой. Но эта дорога для нас оказывается весьма опасной. Испанцы не оставит нас в покое. Не такие они глупые, чтобы не догадаться, что мы не их друзья. Так что будьте очень внимательны, осторожны и приступаем к усиленным занятиям с оружием. Уверен, что это нам пригодиться очень скоро.
- Капитан, - отозвался штурман Арно, сделав шаг вперёд, - предлагаю иметь постоянно впереди шлюпку для разведки. Это поможет нам избежать неожиданностей.
- Дельное предложение, Пьер, - заметил Фома и одобрительно глянул на штурмана. - И лодку туземную и с парусом, - добавил он значительно.
- Согласен. Добудем лодку, вооружим её хорошенько и пусть постоянно идёт у нас впереди на расстоянии видимости. Арно, подбери для неё команду позорче.
После полудня добыли лодку местного изготовления, соорудили мачту, укрепили косой парус и к вечеру она была готова. И ещё, не снявшись утром с якорей, отправили её вперёд на разведку под командой Ригара.
День прошел спокойно, так же прошел и второй. На третий день причалили недалеко от городка. Часть команды пошла в церковь, остальная осталась на судне.
Вернувшись назад, один матрос, знавший испанский, доложил Пьеру:
- Капитан, я слышал около церкви разговор двух испанцев. Они упоминали наш корабль. Это я хорошо слышал. Я отошел от своих шагов на десять и они меня не могли признать.
- И что они обсуждали, Бернар? - спросил Пьер взволнованно.
- Они сказали, что нас где-то недалеко ждут с проверкой. Они согласились, что мы весьма подозрительно себя ведём и необходимо нас хорошенько пошерстить.
- Да, Бернар, ты принёс нерадостную весть, но очень ценную. Спасибо тебе за это и считай меня должником своим.
- Охотно тебя выслушаю, Бернар. Говори, не стесняйся.
- Я подумал, господин капитан, что нам стоит постоянно высылать человека на разведку в селения и городки. Можно собрать много полезных сведений.
- Гм, - задумался Пьер, - ты оказывается можешь думать, Бернар. Ладно, не стоит смущаться. Но твои слова мне нравятся. Раз ты это предложил, так и будешь нашим главным шпионом. Согласен?
- А куда деваться, капитан! Сам напросился, сам и исполню!
- Тогда утром тебя возьмут на лодку и ты высадишься далеко впереди в первом же большом селении. Лодка вернётся или подождёт нас, а ты тем временем и прослушаешь тамошних жителей. Только смотри не попадись, мне бы не хотелось о твоей гибели сообщать родственникам в Ла-Рошели.
- Я буду стараться, капитан.
К полудню с борта "Удачи" увидели крохотный челнок. В нём сидел индеец и Бернар. Они подплыли к борту, индеец получил хорошую плату, а Бернар взобрался по трапу на палубу.
- Мне кажется, Бернар, что у тебя есть, что нам поведать, - встретил его Пьер.
- Вы правильно заметили, капитан. Милях в двадцати ниже по течению нас уже ждут три судна для досмотра.
- А что за суда, ты не узнал, Бернар?
- Никто не знает этого, капитан. Просто я разговаривал с метисом, только утром приплывшего с низа. Говорит, что суда посланы губернатором Новой Гренады.
- Быстро же они развернулись, а Алонсо уверял, что раскачиваться будут долго, - молвил Пьер как бы про себя.
- Значит, завтра можно ожидать встречи, - пробормотал Фома, что-то обдумывая.
- Хорошо бы узнать, что за суда, - протянул Пьер, - Во всяком случае вряд ли они будут большими и хорошо вооруженными. Что, Фома, прорываться станем?
- Станем, Пьер, и прорвёмся, а там видно будет. Постараемся побыстрее спуститься к морю.
- И после этого у нас появится дополнительная забота, Фома.
- У нас и так их хватает. А что за забота, Пьер?
- Не допускать обгона нас любому судну, даже малой лодкой. Пусть мчат по берегу. А мы всегда должны быть впереди.
- хорошо бы предупредить людей в лодке, Пьер.
- Арно, дай сигнал Ригару подойти к нам! Дело до него есть.
Ночью несли усиленную вахту, готовились к прорыву, готовили оружие и припасы к ним. Решено было двигаться медленно, осторожно.
- Я расчитываю, что встреча произойдёт или вечером, или ночью, - заметил со значением Пьер. - Это нам сильно поможет. Река уже достаточно широка и можно попытаться незаметно проскочить мимо засады.
Все согласились с капитаном, но ветер внёс некоторые изменения. Он задул с севера и "Удача" едва ползла, гонимая восемью парами вёсел. На них сидели метисы, нанятые несколько дней назад за хорошую плату.
Зато лодка, лавируя, легко ушла вперёд ещё задолго до рассвета. Ранним утром прошли большое селение, но не успели выслать Бернара. Зато вскоре повстречали лодку с грузом кож.
- Остановить, допросить и отпустить! - резко распорядился Пьер.
Пятеро метисов предстали перед Пьером. Они испуганно взирали на приготовленное оружие и вооруженных матросов, жались к фальшборту, поглядывая на арбалеты, направленные на них.
- Вы можете не опасаться за свои жизни, - обратился к ним Пьер. - Но для этого от вас требуется правдивое донесение о кораблях, ожидающих ниже по течению.
- Сеньор, мы ничего не знаем, но встретили милях в пяти ниже три судна.
- И что это за суда? Говорите!
- Откуда нам знать, сеньор. Стоят на якорях. Самое большое у левого берега и два поменьше у правого. Мы проплыли дальше, а они стоят.
- Большие суда?
- Что у левого берега - раза в два меньше вашего, сеньор, а остальные просто большие баркасы с людьми.
- А что за люди там?
- Нам показалось, что среди них много солдат с мушкетами. В каждом баркасе человек по двадцать.
- Пушки есть там, не заметили?
- Нет, сеньор, пушек мы не заметили. Но мы и не смотрели так уж внимательно. Нам это ни к чему. Мы спешим по своим делам. Отпустите, сеньор!
- Ладно, ступайте, - приказал Пьер, а лодочники мгновенно спрыгнули в лодку и вскоре исчезли за поворотом*
- Итак, капитан, часа через два-три мы встречаемся, - мрачно молвил Арно.
- Погоди ты, Арно. Ветер уж очень нам мешает. Не даёт никакого маневра.
- Капитан, впереди речка впадает в нашу Рио-Гранде. Не зайти ли нам туда и не выждать улучшения погоды?
- А тем временем наша разведка выяснит побольше о тех кораблях, - дополнил Пьер и в голосе его прозвучали радостные нотки. Сколько миль до твоей речки, Арно?
- Не больше мили, капитан. Поглядите сами в трубу.
- Хорошо, распорядись, Арно, - молвил Пьер, опустил трубу и посмотрел вверх на паруса, убранные и бесполезные.
Ригар вопросительно глянул на Пьера. Матросы оставались в лодке, ожидая распоряжений.
- Положение ухудшается, Ригар, - сказал Пьер. - Возьмёшь Бернара и добывайте побольше сведений. В пяти милях ниже нас уже ждут три корабля. Разведаешь их силы, подходы, и возможности их атаковать, желательно под утро. Проверь фарватер. Ночью сделай промеры глубин вблизи испанских кораблей. Часа в три утра доложишь. Отправляйся.
Ригар кивнул, молча махнул рукой Бернару, приглашая в лодку.
- Арно, оставь здесь, в устье наших людей. Отправь шлюпку вниз и заворачивай все лодки к нам, особенно те, что спускаются вниз. Хочу постараться подольше оставаться незамеченным.
- А что останется на корабле, капитан? Людей слишком мало.
- Обойдёмся, Арно. Когда будет надо, мы соберём всех в одно место. Пятиминутные сумерки позволили- "Удаче" проскользнуть в устье небольшой, но достаточно глубокой речки и стать на якоря в полумили от Рио-Гранде.
- Кажется удалось нам этот манёвр совершить без свидетелей, - потирал руки Фома. - Хорошо бы и ветру изменить направление.
- Слишком много желаний, Фома, - отозвался Пьер.
Глубокой ночью явился Ригар. Уставший, он доложил результаты своей разведки и отправился спать. Пьер же сказал Арно и Фоме, который выполз на палубу:
- Хоть ветер нам и сильно мешает, но зато река даёт нам шанс, друзья. Ре-жил атаковать испанцев прямо сегодня, не дожидаясь рассвета.
- Хватит ли у нас сил, капитан? - с сомнением в голосе, спросил Арно.
- Сил у нас явно недостаточно, но выжидать считаю нам нельзя. Поднимай людей, Арно и готовься поднимать якоря. Времени у нас мало уже.
Матросы, понижая, что от их действий и быстроты зависит очень многое, они работали молниеносно. Не прошло и десяти минут, как судно разбрасывало уже сонные воды речки своим форштевнем.
Пьер же развивал свою мысль:
- Суда испанцев стоят не очень близко от берега. Всего в сотне саженей друг от друга. Мы подойдём чуть ближе к большому кораблю и одновременно произведём залпы с двух бортов. Предварительно шлюпка атакует испанцев арбалетами, чем вызовет команды на палубы. Этого нам и надо. Картечь сделает своё дело. У нас шесть пушек с каждого борта. Этого, думаю, достаточно для начала.
Его слушали внимательно, молчали, понимая, что Пьер всё уже тщательно обдумал и взвесил. Гребцы налегали на вёсла, мало понимая, что совершается на судне. Она же с потушенными огнями медленно спускалось вниз. Ветер почти стих и не мешал плаванию. Тишина царила на борту, а зажженные фитили старались укрыть подальше от случайных взоров посторонних.
Прошло часа два, когда Ригар указал небольшой мыс, едва видневшийся в свете потускневшей луны.
- За тем мысом стоит большой корабль, капитан. Напротив два баркаса с солдатами.
- Часовые есть на судах?
- А как же, капитан! Обязательно, но можно расчитывать, что они спят или играют в кости перед рассветом.
- Пора посылать шлюпку, Арно. Распорядись. Восемь матросов вполне хватит с этих испанских мостиков. После залпа, тут же возвращаться на борт, - напомнил Пьер. - Они нужны на судне.
Луна медленно спускалась к кромке леса, свет её тускнел. Огни испанских судов уже отчётливо виднелись в полумиле ниже.
- Пусть гребцы поменьше шумят, - приказал Пьер, внимательно наблюдая за рекой. - И пусть остаются на своих местах на всякий случай.
Ещё полчаса и слева прозвучал громкий залп мушкетов. Тотчас поднялся отчаянный вопль и крики испанцев. Пьер проследил, чтобы шлюпка вышла из-под возможного поражения собственной картечью и крикнул:
- Левый борт, залп! - подождал несколько секунд, обернулся к правому борту: -Правый борт, залп!
Корабль вздрогнул, окутался густым дымом. Пьер же командовал:
- Стрелки, беглый огонь по испанцам!
Отчаянные вопли испанцев огласили воды сонной реки. Пьер в подзорную трубу рассматривал результаты залпов. Они были неплохими. На большом судне царила ужасная паника, а баркасы отгребали подальше и даже не отстреливались, спеша укрыться от огня пиратов.
- На абордаж! - завопил Пьер, видя, что момент подходящий. - Вёсла на воду!
Шлюпка, посланная для начального залпа, услышала приказ капитана и Ригар повернул к кораблю испанцев. Пьер видел, как его люди в бешенном порыве вскарабкались на палубу. Пистолеты изрыгали пламя выстрелов, шпаги сверкали в свете фонарей, разя испанцев, метущихся по палубе.
"Удача" медленно подходила к борту испанского корабля. Пьер носился по шканцам и орал:
- Отсекайте испанцев от Ригара! Палите, арбалетами их разите! Арно, торопи гребцов!
Наконец суда сошлись. Французы бросилась на палубу, предварительно обстреляв испанцев из арбалетов. Смертоносные стрелы с лёгким свистом поражали матросов и солдат, всё ещё не организовавшихся для отпора. Но было уже поздно что-либо организовывать, десятки испанцев уже обагрили доски падубы ручьями крови, остальные едва помышляли об обороне и защите. Падали под ударами французских сабель и шпаг, пистолеты ещё продолжали громить их, а Фома то и дело стрелял из арбалетов, выбирая наиболее опасных противников.
- Разделяй, отсекай, руби! - раздавался голос Пьера. Не робей, ребята, наша берет! Ещё немного и победа!
Он врезался в толпу испанцев, отступивших на корму. Пистолет дёрнулся в его руке и он тут же швырнул его в лицо ближайшего испанца. Со шпагой и кинжалом он легко отбивал редкие выпады испанцев и колол их, не разбирая куда.
Наконец испанцы сдались. Они побросали оружие и подняли руки вверх. Их набралось не менее двадцати человек, переминавшихся с ноги на ногу в ожидании своей участи.
Их без долгих разговоров согнали на бак, где и связали, посадив на палубу
- Взгляни, Арно, на небо, - обратился Пьер к штурману, всё ещё сжимавшему рукой окровавленный клинок шпаги, - утро, кажется, наступает.
- Да, капитан, скоро взойдёт солнце. Что прикажете?
- Быстро собрать раненых и убитых, осмотреть корабль и забрать всё самое для нас ценное, особенно порох, припасы и продовольствие.
- А пленные? Что с ними делать?
- Перевести на наше судно и посадить на вёсла. Пусть меняются с индейцами. Темп самый высокий, Арно. Сам проследишь.
Пьер метался по палубе, высматривая своих. Подсчитал и вздохнул сокрушенно, атаку можно считать блестящей. Всего один убитый матрос, но двое тяжело раненых, жизнь которых висела на волоске, особенно у одного. Правда почти все были с лёгкими ранениями, а целых оказалось всего четверо. Сам Пьер уже перевязал лёгкую рану в голову.
- Сеньор Мальерос, - обратился он к лекарю, уже снующего по палубе, - всех раненых отправить на "Удачу" и побыстрее. Мы задерживаться не намерены.
- Уже делаем, сеньор капитан, - с готовностью ответил доктор. Он таскал за собой увесистую сумку, быстро осматривал раненых, перевязывал их наскоро и опрометью нёсся к другому.
Солнце ещё только готовилось выскочить из-за зубчатой кромки леса, а испанский корабль был осмотрен, груз перегружен с помощью индейцев и нескольких испанцев, оружие переброшено, а раненые устроены на палубе, где с ними возился лекарь Мальерос.
- Покинуть испанский корабль! - приказал Пьер, размахивая факелом. - Отваливаем! Я поджигаю! Быстрее на вёслах там!
Он запалил кучу промасленного тряпья, посыпанного порохом и оно вспыхнуло мрачным дымным пламенем, озарив воды реки. Баркасов нигде не было видно, правый берег был пуст.
Медленно и осторожно "Удача" вышла ближе к фарватеру реки и вёсла ударили по воде. Течение слегка подхватило судно, а ветер почти отсутствовал. Постепенно скорость возрастала - индейцы гребли на совесть, подбадривая себя возгласами, не понятными окружающим. Недалеко стояли испанцы, готовые сменить гребцов.
Солнце взошло, осветив реку, пустынную, настороженную в пелене лёгкого тумана, стелящегося над водой. Испанский корабль пылал, осыпая реку снопами искр и укутывая клубами удушливого дыма. Снасти и стоячий такелаж рушились на палубу с грохотом, притушивали на время пламя, потом оно с новой силой поглощало дерево, канаты и мертвых испанцев.
Груда грузов в перемешку громоздилась на палубе "Удачи". Часть команды, не очень пострадавшая от схватки торопливо сортировала эту гору, сносила в трюм, оружие готовило для возможного боя, раскладывала по бортам. Пьер с Ригаром с пыхтением и руганью устанавливали на баке фальконет, снятый с испанского судна. Им помогал Арно, не упускавший наблюдать за палубой и берегом реки.
Усиленная гребля позволила "Удаче" развить скорость около трёх узлов и Пьер надеялся, что это даст им возможность уйти подальше от места боя. Он пригласил к себе раненого испанского офицера, который только что сменился с вёсел.
- Что вы, сеньор, можете мне сказать о силах испанцев ниже по течению?
- Сударь, вы, наверное, считаете, что я позволю вам это услышать? Я офицер и дворянин и вы не смеете требовать от меня предательства! - голос испанца звучал решительно, но в его нотках Пьер всё же услышал дрожь, навеянную страхом.
- Сеньор, для меня это вопрос жизни, потому я не остановлюсь и перед пыткой. Люди для этого всегда найдутся. Не заставляйте меня прибегать к этому. Я ещё прошу вас об этом и обещаю вам и всем остальным свободу, жизнь, а это в наш жестокий век не так уж и мало. Ну же, говорите, сеньор!
Испанец отвернулся и устремил тоскливый взгляд на берег реки, где в это время показался маленький посёлок и несколько человек, смотрящих на необычный корабль. И пока испанец не решался на бесчестный поступок, Пьер кивнул матросу на испанца, а сам подошел к отдыхавшим испанцам, сидящим у фок-мачты. Спросил:
- Кто может мне поведать о силах испанцев ниже по течению? Обещаю тут же освободить и отпустить на берег. - Пьер оглядел перешептывавшихся испанцев с вопросом в глазах. - Поторопитесь, сеньоры, мне нет времени с вами возиться.
- А если мы не ответим? - раздался голос.
- Скажу откровенно, сеньоры. Кормить вас у меня нечем, но в реке достаточно хищных голодных рыб. Отработаете на вёслах и пойдёте на обед в реку, к рыбам.
- В таком случае я могу вам всё рассказать, - поднялся немолодой испанец с седеющей бородой и всклокоченными волосами.
- Прошу за мной, сеньор, - и Пьер направился на корму. - Говори, меня интересует, есть ли ниже по течению испанские силы, ожидающие нас?
- Сеньор капитан, таких сил у испанцев, то есть, у нас, почти нет. Мы были так уверены, что одолеем вас с лёгкостью и быстротой, что не позаботились о дополнительном усилении реки.
- А что могут предпринять ваши начальники, чтобы исправить это положение, когда они узнают о поражении?
- Скорее всего они пошлют гонцов в Картахену с просьбой блокировать устье Рио-Гранде. И тогда вам придётся очень туго.
- Да, Картахена весьма опасна для нас, - протянул как бы для себя Пьер в раздумье. - А скажи мне, сеньор, как долго может в Картахену не поступить такое донесение?
- Всё зависит от того, сеньор, как скоро гонец отсюда доберётся до начальства. Думаю, что дня через три гонец будет отправлен.
- Ты тут давно, на этой реке?
- Уже семь лет, сеньор.
- Гонец сильно нас опередит, двигаясь по берегу?
- Думаю, что не сильно, сеньор. Но, если ветер вам будет благоприятствовать, вы сможете успеть раньше, и проскочить устье. А если гонец поскачет правым берегом, то ваши шансы улучшатся, сеньор.
- Но это нам, видимо, не суждено узнать. Просто времени на это у нас не будет. Постой-ка! Ведь гонец в таком случае может отправиться и в Санта-Марту! Может такое произойти?
- Конечно, сеньор. Я даже думаю, что гонцов будет несколько и в любом случае они выберут путь самый короткий.
- Хорошо, сеньор. Благодарю вас. Вы можете считать себя свободным, но не сейчас. Это для меня слишком опасно. Повременим, но от гребли вы освобождены. И благодарю вас за помощь.
Подозвав Арно, Пьер изложил ему суть сведений, узнанных у испанца. Арно выслушал и заметил:
- Предлагаю захватывать всех встречных людей, плывущих по реке. Они пополнят команду гребцов. Это даст нам узел скорости, а это многие мили за время плавания по реке.
- Отлично, Арно. Распорядись, а я погляжу на ветер. Что-то он не желает изменяться. Но хорошо хоть то, что дует слабо.
Вскоре стали попадаться лодки, и некоторые из них удавалось захватить. Так к вечеру команда гребцов пополнилась одиннадцатью новыми. И все же скорость была слишком мала. Пьер бродил по палубе с озабоченным лицом, поглядывал не берега, на матросов, занимающихся с оружием, что Пьер считал самым сейчас важным делом для них.
- Ригар, - обратился Пьер к матросу, когда-то выступившего против капитана, но сейчас смирившегося и занявшего почётную должность главы разведки. - Надо поговорить с индейцами на предмет участия за дополнительную плату в отражении возможного нападения на нас. Как ты думаешь, они могут помочь нам?
- А чего тут думать, капитан? Они все ненавидят испанцев и уже убедились, что мы противники их врагов. Они с радостью согласятся. Я с ними поговорю. У Них отличный вождь и его слушают, как царя.
После недолгих переговоров, Ригар доложил Пьеру:
- Всё в порядке, капитан. Они согласны, но требуют плату оружием. Как вы, согласитесь отдать им десяток мушкетов?
- Передай, что я согласен. Это даже дешевле, чем я ожидал. Молодец, Ригар. Я твой должник.
Матрос усмехнулся в усы. Пьер пристально всмотрелся в его глаза, но ничего угрожающего там не заметил*
Два дня спустя ветер наконец переменился и "Удача" окуталась парусами. Были поставлены все паруса, какие имелись. Скорость резко возросла, но и опасность увеличилась. Пьер почти неотлучно стоял на румпеле. На бушприте постоянно лежал матрос и высматривал реку, опасаясь встречи с большой корягой или целым стволом дерева, что иногда происходит на реках.
Количество гребцов увеличивалось, но теперь им приходилось работать значительно меньше, разве что ветер стихал или немного менял направление.
Ригар теперь не шел впереди судна, так как уже не смог бы поспеть за кораблём, идущем на всех парусах.
Зато от встречных лодочников узнавали новости. Те, можно сказать, ничего не знали о случившемся далеко вверх по течению. Для простого человека такие вести ещё не дошли, а другие или ещё не поспели, или уже обогнали корабль, не ставя в известность жителей берегов.
Начались низменные места, что означало, что море близко. Берега стали безлюдными, селения встречались редко, зато болот хватало. Лишь далеко на северо-западе виднелись неясные, похожие на облака, горы.
Глава 14
Иногда, когда ветер задувал с севера, уже чувствовался отдалённый запах моря. Он волновал матросов, вселял надежду, что им удастся прорваться на простор.
Когда Арно, тщательно проделав измерения, заявил, что до моря осталось не более двух дней пути, Пьер собрал своих людей на юте.
- Ребята, - начал он, оглядев хмурые лица матросов и индейцев. - Мы вступаем в самое ответственное место нашего путешествия. Теперь все должны быть предельно внимательны и собраны.
Матросы слушали, заглядывая капитану в рот. А тот передохнул и продолжал:
- Сейчас нам стоит продвигаться медленнее. До моря два дня хода. Сегодня мы ещё идём по-прежнему, но с завтрашнего дня меняем тактику. Днём укроемся в одном из проходов или протоков реки, а на ночь возобновим движение. Всем соблюдать тишину и готовность к любым неожиданностям.
- Капитан, не послать ли нам разведку вперёд? - спросил с бесстрастным лицом Арно.
- Сегодня обойдёмся без разведки. Ветер нам благоприятствует и испанцы не станут входить в реку, да и вряд ли они успевают это сделать. Но с утра следующего дня Ригар опять уйдёт вперёд. И не он один. Сеньор Мальерос, - повернул Пьер голову к лекарю. Тот вопросительно глянул на капитана. - Побольше приготовить перевязки и мазей. Думаю, что дело у нас без драки не обойдётся.
Врач молча кивнул головой, а Пьер закончил:
- Ригар, тебе захватить пару лодок и допросить людей. Мы должны знать каждую мелочь на реке и в устье.
- Будет сделано, капитан!
- И ещё, ребята. Готовьте оружие и самих себя. Нас слишком мало и потому беречь себя неукоснительно. Не лезть зря в пекло, если есть хоть малая возможность отделаться стрельбой, особенно арбалетами. Их слишком бояться испанцы. Сами сколько лет использовали их против индейцев. И не показывать, сколько нас, иначе испанцы осмелеют и задавят нас числом. Постоянно упражняйтесь стрельбой в цель. Арбалеты обычной тишины не нарушат, так что работайте!
Матросы согласно закивали головами, тихо перешептывались, а индейцы, плохо поняв разговор французов, вопросительно переглядывались. Им кое как растолковали самую суть и те заулыбались, предвкушая насладиться скорой местью испанцам.
С рассветом следующего дня "Удача" протиснулась в один узкий проток, имевший выход впереди на основное русло. Это удалось выяснить у захваченного метиса с рыбачьей лодки.
Высокие деревья скрывали мачты, а густые заросли по берегам давали возможность надеяться на скрытность от посторонних глаз.
Ригар на быстроходной лодке пару раз разведывал протоку до самого русла реки, но ничего нового увидеть или узнать не удалось. День тянулся томительно и лишь постоянные занятия с оружием скрашивали медленно тянувшиеся часы.
Индейцы наловили много рыбы, собрали несколько корзин фруктов и корнеплодов, так что в этот день разнообразие пищи всех радовало.
- Сейчас бы кружечку вина, а? - мечтательно произнёс Гюстен. Он оглядел товарищей, ища поддержки. И нашел её. Флур ответил уверенно:
- Вряд ли капитан сейчас нам это позволит, ребята. Он с этим слишком строг.
- А, может, попросим Ригара посодействовать нам? - предложил Сис. - Он теперь ходит в фаворитах, так что есть надежда.
Все с этим согласились и Флур отправился искать Ригара.
И что удивительно, Пьер согласился выделить по кружке вина матросам, чем завоевал себе дополнительную порцию уважения.
- Всё же наш капитан стоящий парень, а? - протянул Сис, заглядывая в дно пустой кружки.
- С ним не пропадёшь, Сис, - поддакнул Флур. - Я сразу это определил, ребята.
- Интересно, он выдаст нам премии за плавание? - это подал голос Филипп, который больше предпочитал отмалчиваться.
- Уверен, что так оно и будет. Капитан не жадина, я это уже давно заметил, -с готовностью заметил Флур. - Домой вернёмся с деньгами. Вот жены будут рады.
С наступлением коротких сумерек "Удача" на вёслах вышла в реку. Лёгкий ветерок по-прежнему задувал с юго-востока и паруса легко несли судно к устью.
Нигде не было видно ни одного огонька. Местность была пустынна. ' Впереди на расстоянии видимости шла долблёная туземная лодка Ригара. Тот осуществлял промеры фарватера, опасаясь мелей. А на палубе царила почти полная тишина. Матросы находились в томительном ожидании чего-то непредвиденного и страшного. Перед самой отправкой домой никто не хотел рисковать собой, а без этого сейчас никак не обойтись.
Молодая луна слабо освещала поблескивающую реку. Где-то плескала рыба, а берега наполнились рёвом и кваканием с визгом и гоготом обитателей болотистых берегов, укрытых густыми зарослями тростника и кустарника.
Пьер всматривался в темноту ночи, прикидывал все возможные варианты выхода в море, но без конкретных сведений этого решить было невозможно. Успевает ли он с этим трудным делом? Не сторожат ли их уже испанские галеоны в устье? Что тогда? Эти мысли не давали ему спокойно взвесить и осмыслить положение. И сон отступал от него. Нервы были напряжены, взвинчены. Голова начинала побаливать, а в глубине живота что-то неприятно щемило.
Но ночь прошла вполне спокойно. Лишь однажды встретилась на реке лодка метисов из недалёкой деревеньки рыбаков. Лодочника расспросили, но он ничего не мог сообщить ценного.
Утром долго искали удобную протоку и лишь через два часа удалось войти в заболоченный канал шириной не более двадцати саженей, где и остановились на днёвку. Почти все улеглись спать, а лодка разведки ушла вниз за сведениями и наблюдением за рекой.
Час спустя Пьер пригласил Флура с Григо.
- Зам надлежит сменить Ригара, ребята, - сказал он матросам. - Он уже почти двое суток не спал. Пусть возвращается, а вы понаблюдаете. Только не привлекайте к себе внимания. Ловите рыбу и наблюдайте. В случае чего-то интересного, тут же возвращайтесь с докладом.
- Мы поняли, капитан, - ответил Флур.
Иод вечер лодка вернулась, но ничего существенного не обнаружилось. Пьер немного успокоился, но потом опять стал нервничать. Поделился с Арно:
- Уж слишком спокойно, Арно. Это мне не очень нравится. С чего бы это? Неужели нас не обогнали?
- А если и обогнали, капитан, то испанцам понадобится время, чтобы организовать перехват нашего судна. Я уверен, что испанцы уже собираются с силами.
- Эх, Арно! Нам бы ещё сутки, а там и море! В море мы были бы спокойнее. Там у нас простор и манёвр. Неужто Всевышний не поможет нам и на этот раз?
- Будем надеяться, капитан. Но для этого вам необходимо выспаться. Дон Мальерос вам даст успокоительного отвара и вы поспите, а то так долго не протянете.
- Видимо так и надо сделать, Арно. Давай сюда нашего лекаря. А то без его помощи у меня вряд ли что получится.
Арно не стал будить Пьера, даже когда наступил рассвет и "Удача" снялась с якорей и двинулась на вёслах в последний путь по реке. Море уже было недалеко. Оно иногда давало о себе знать влажным солёным порывом ветра и уширением реки.
Лишь час спустя Пьер с перепуганным лицом выскочил на мостик и оглянулся по сторонам. Судно медленно шло вдоль левого берега на зарифленных парусах.
- Что за чёрт! - голос Пьера зазвучал раздраженно и зло. - Почему не разбудили, Арно? Что это такое?!
- Не надо так кричать, капитан, - спокойно ответил штурман. - Вы нам нужны не сейчас и нужны отдохнувшим и сильным, с ясной головой. Выспались, капитан? - примирительно спросил Арно, бросил мимолётный взгляд на Пьера, потом добавил: - Ничего сложного не предвиделось и не произошло, капитан. К чему вас было беспокоить. Сами управляемся, как вы сами и видите. Всё идёт хорошо.
До полудня встретили две баржи и четыре лодки. Всех задержали, опросили и отпустили. Ничего тревожного они не сообщили. И от лодок, идущих впереди не поступало неприятных сведений.
- До вечера мы можем расчитывать на выход в море, капитан, - заметил Арно. - Я произвёл вычисления. А если прибавим парусов, то и того быстрее.
- Паруса не трогать, Арно. Слишком опасно. Тут множество мелей, баров и прочих опасностей. Река мелеет с каждым днём. Так что будем осторожными. Да и море вначале следует разведать, а уж потом нырять в него. Тут торопиться не стоит, Арно. Береженого и Бог бережёт.
Штурман молча согласился с доводами капитана.
А солнце уже склонилось к кромке горизонта и скоро должно уйти за высокие береговые леса.
Прибыла лодка Флура. Тот вопросительно глянул на капитана, спросил:
- Капитан, что нам делать? Ригар спрашивает совета. Он уже у моря. Всё спокойно. Испанский корабль не виден, а рыбачьи лодки ещё виднеются на горизонте. Что передать?
- Передай, что наблюдение оставить до нашего появления в устье реки. Только тогда возвращайтесь на борт. Иди и глядите зорче.
- Кажется, капитан, нам повезло. Море чисто, - заметил Арно, а Пьер зло бросил на него взгляд, процедил в усы:
- Лучше бы ты помолчал, Арно. Тут нельзя спугнуть наше везение. Спусти одну шлюпку для промера глубин. Вечер начинается.
Арно молча кивнул и ушел, а Пьер стал мерить шагами палубу, потом перешел на ют и стал всматриваться вдаль, ожидая увидеть ширь морскую.
Наступила темнота. Пьер приказал лечь в дрейф. Сказал штурману:
- Подождём вестей с лодок. Что-то мне тревожно тут.
- Время не упустим, капитан? Как раз бы и выйти в море.
- Подождём. Спешка тут не к чему, - в голосе Пьера зазвучал металл и Арно не стал продолжать разговор.
Уже в полной темноте появилась лодка. Гребцы торопливо выгребали против течения и уже по одному этому Пьер понял, что неприятности начались.
- Что там, Флур? - спросил Пьер, не дожидаясь, когда тот поднимется на борт.
- Испанский корабль, капитан! - прокричал матрос. - Примерно часа полтора-два назад подошел к главному руслу реки и лёг в дрейф в двух милях мористее.
- Большой?
- Трёхмачтовый. Примерно двенадцать пушек с каждого борта, капитан.
- Где Ригар?
- Мы решили, что ему лучше остаться и продолжать наблюдение. Пьер немного подумал, потом обернулся к Арно.
- Надо выведать у испанцев, пленных, есть ли ещё судоходный проход в море. Хорошо бы был, мы тогда бы прошли в него и незаметно вышли в море.
Арно отсутствовал недолго. Поднялся на мостик. Пьер вопросительно глянул на спокойное невозмутимое лицо штурмана.
- Ничего не выйдет, капитан. Говорят, что в низкую воду есть лишь главный фарватер. Другими наше судно не пройдёт.
Пьер задумался. Он наблюдал, как судно медленно несло течением к морю и в низких берегах продолжались шорохи, крики, визг и шум ночной жизни.
- Арно, как там глубины впереди? - тихо спросил Пьер.
- По последним донесениям, капитан, вполне проходимые.
- Распорядись слегка подгребать вёслами. Будем пробиваться в море.
- Слушаюсь, капитан. - Арно хотел что-то спросить, но передумал, а Пьер не стал добавлять ничего к сказанному.
"Удача" слегка ускорила спуск вниз по реке. Уже отчётливо чувствовался запах моря. Потом стал доноситься шум прибоя. Где-то впереди и слева замигали скудные огоньки. Там располагалось рыбачье селение в несколько тростниковых хижин. А прямо перед главным фарватером далеко в море виднелись огни испанского галеона.
- Вот он, испанец, - прошептал Пьер. Он всматривался в его огни, прикидывал расстояние и не заметил, как на палубе оказался Ригар и Флур со своими людьми.
Они переминались с ноги на ногу, видимо, ожидая вопросов или приказаний. Пьер обернулся к ним.
- Других судов не заметили?
- Военных больше нет поблизости, капитан, - ответил Ригар. - Два парусника прошли недавно на запад, но то были купцы.
- Глубины определили? Проход есть для нас?
- Судно пройти может, капитан, но всё же опасно ночью.
- Ждать мы больше не можем, Ригар. Пойдёшь впереди и будешь постоянно промеры делать, а мы за тобой. И следи за испанцем. Он может и шлюпку спустить. Как бы не проморгать.
Ригар вздохнул и опять спустился в шлюпку.
- Никаких огней! - бросил Пьер штурману через плечо. - Проследи, а то матросы закурят и всё пропадёт.
Молодой месяц слабо отражался в спокойных водах моря. Пьер С беспокойством огляделся на него. Он пригнулся, приставил окуляр зрительной трубу к глазу и некоторое время искал испанский корабль.
- Темно, ничего не видно, - промолвил он и спрятал трубу в футляр.
Ригар продолжал медленно продвигаться в море. Тихими ударами о борт он оповещал, что проход возможен. Потом удары стали доноситься торопливо и тревожно.
- Что-то случилось, - заметил Пьер, - Что-то Ригар заметил.
- Он возвращается, капитан! - вскрикнул Арно.
- Что там такое, Ригар? - негромко спросил Пьер, не дожидаясь подхода лодки.
- Капитан, испанцы спустили шлюпку! Плывут сюда!
- Чёрт бы их побрал! Чего они хотят тут?
- Ясное дело, капитан, - ответил невозмутимо Арно. - Вы же не хотите считать их полными дураками. Они решили проверить реку.
- Лево руля! - крикнул Пьер. - Подойти поближе к берегу! Бросайте лот, канальи! Смотрите мне, посадите судно на мель!
Подошла лодка Ригара. Пьер перевесился через фальшборт.
- Ригар, укройся ниже по течению в кустах. Пропусти испанцев. Если нам не удастся их захватить, то ты их перехватишь. Ясно тебе?
- Понятно, капитан. Нас тут трое и этого хватит пока.
Ждать пришлось с полчаса, пока шлюпка испанцев медленно не приблизилась к "Удаче". В скудном свете месяца Пьер насчитал в ней одиннадцать человек.
Они пока не замечали судна, но это могло продлиться совсем недолго. Пьер кивнул Арно и тот стремительно, но неслышно бросился на шкафут. Там уже по бортам стояли матросы с арбалетами наготове.
- Все мушкеты отложить, ребята! Только арбалеты! И все разом, залпом. Цельтесь лучше. Ни один не должен уйти.
Матросы молча кивали головами, направляли арбалеты на приближавшуюся лодку испанцев и выжидали момент, когда услышат команду.
И первый же признак того, что испанцы увидели корабль был командой для залпа. Щелчки спускаемых курков почти одновременно прозвучали в ночном воздухе. Три десятка стрел с коротким визгом унеслись в ночь. Ответом были крики раненых, плеск воды, куда свалились некоторые испанские матросы, но и они вскоре затихли. Лишь одинокий тихий стон всё ещё раздавался из шлюпки.
- Подтянуть шлюпку к борту! - распорядился Пьер. - Осмотреть, проверить реку, а то ещё чего доброго какой-нибудь прохвост окажется живым.
В шлюпке оказались семь человек. Пятеро из них мёртвые, а двое ранены. Один без сознания, а другой стонал, захлебываясь кровавой пеной, выступившей на губах. Стрела торчала у него из груди, пробив лёгкое.
- Как раненые? - спросил Пьер лекаря, когда тот осмотрел их.
- Помрут, сеньор капитан. У нас нет возможности помочь им. Глядите, тот, что в обмороке. У него две стрелы в груди. Он уже в агонии, а второй с простреленным лёгким. Не выживет, уверен.
Пьер поглядел на индейцев. Те обшаривали карманы испанцев, поглядывали на Пьера с опаской, не надеясь, что тот не прогонит их. Пьер молча отошел, уверенный, что туземцы не оставят в живых испанских раненых. Но жалости в душе не испытывал. Пробормотал тихо:
- Жестокий век, Господи! Пусть Всевышний теперь позаботится о их душах.
- Вы что-то сказали, капитан? - спросил Арно, но понял, что вопрос останется без ответа и замолчал.
- Капитан, река свободна, - доложил Флур. - Все испанцы найдены. Живых нет.
- Тогда вперёд, ребята! Готовьте оружие и пушки! Ригар, прокладывай нам путь! Арно, гребцов на вёсла! И гляди за испанцами, лучше запереть их в трюме.
Судно тронулось вниз, где его ожидало испанское военное судно. Лодка Ригара едва различалась в лунном свете, но испанский галеон обозначался лишь огнями.
Тащились очень медленно. В Любой момент судно могло сесть на мель или быть повреждено стволом дерева, плывущего к морю. Несколько раз слышался скрип днища о песок или затопленные брёвна, но судно пока ещё продвигалось вперёд.
Наконец река закончилась. Море приняло в свои воды корабль и тот закачался на мелкой волне.
Появилась лодка Ригара. Пьер приказал закончить промеры, но бросать лот с борта продолжали. Пьер опять обратился к матросу:
- Ригар, придётся тебе опять поработать.
- Что ещё, капитан? - спросил тот и в голосе его слышалась усталость и недовольство.
- Надо вывести испанца из строя, Ригар.
- Смеётесь, капитан! Как это - вывести. И что я могу с ним сделать?
- Плыви к судну и заложи небольшой бочонок с порохом под руль, Ригар. Фитиль сделай подлинней и плыви в нашу сторону. Мы тебя подберём в море. После взрыва ты можешь сигналить фонарём. И поспеши, а то испанцы наверняка ждут на борт свою шлюпку. Долго тянуть нельзя.
Ригар вздохнул, но возражать не стал. Принял бочонок с порохом, фитиль и две пары вёсел ударили по воде. Лодка быстро растворилась в темноте.
- Капитан, паруса поднимать? - спросил Арно, когда "Удача" слегка отвернула на восток и стала осторожно удаляться от предательских берегов устья реки.
- Идём на вёслах, Арно. Паруса испанцы могут заметить. Да и Ригара надо выловить, а с парусами мы удалимся слишком далеко. Повременим пока.
Время тянулось томительно, но никто не шел спать. Оружие аккуратно было в должном порядке разложено вдоль бортов в ожидании приказа его использовать.
Пьер внимательно, до рези в глазах, всматривался в тёмное море. Он с нетерпением ожидал далёкого взрыва, хотя и понимал, что ждать придётся довольно долго и мучительно тяжело.
Приближалась полночь и луна исчезла. Темнота сгустилась. Берега давно поглотила темнота и даже звуки оттуда уже не доносились. Это было непривычно и как-то странно. За время плавания все уже свыклись с этими ужасными звуками джунглей и теперь тишина нагоняла тоску и уныние. Лишь поскрипывание снастей да плеск вёсел нарушали эту тишину. Ветер почти утих и едва шевелил вымпел на грот-мачте.
Матросы переговаривались шепотом, словно опасались, что испанцы могут их услышать. Почти все глаза постоянно обращались в сторону огней галеона. Все были напряжены в ожидании спасительного взрыва.
И, несмотря на ожидания, взрыв прозвучал неожиданно. Вначале сверкнул огонь, потом по волнам прокатился негромкий раскат взрыва и напряжение сразу спало.
- Молодец, Ригар! - завопил первым Пьер, вскинул руки, заулыбался, хотя его никто не мог разглядеть. - Ребята, поднимаем паруса! Идём к испанцу! Подберём смельчака и в путь! Домой!
С громкими криками радости и надежды, матросы разбежались по вантам, схватились за снасти, с криками тянули канаты, уже возникла песня.
Паруса медленно расправились, слегка натянулись, судно качнулось раз, другой и поплелось неторопливым бегом в сторону испанского галеона. Там уже слышалась беспорядочная пальба мушкетов. Расстояние заглушало эти звуки, зато огни умножились, задвигались. Что-то замаячило неясное вдали и Пьер понял, что испанцы поднимают паруса.
- Теперь это не очень опасно, Арно! - продолжал кричать Пьер. - Высматривай лодку, штурман. Ага! Вижу сигнал фонарём! Это Ригар! Сейчас мы его выловим!
Минут пятнадцать спустя лодка Ригара показалась саженях в десяти. Её заметили, бросили конец и подтянули к борту.
С радостными криками матросы помогли смельчакам вылезти на палубу. Матросов радостно хлопали по плечам, толкали, а лекарь с разрешения Пьера поднёс каждому по огромному сосуду с вином.
- Здорово, Ригар! - Пьер схватил матроса за плечи, отстранил от себя и заглянул в глаза. Теперь на палубе светили несколько фонарей и все были видны. - Я у тебя в долгу, Ригар. А теперь пей и ложись спать. Заслужил сутки отдыха, верно, ребята? - обернулся он к матросам.
- Верно, капитан! - ответили те дружно. - А нам не поднесёте маленько, а, капитан? Немного и мы заслужили!
- Верно, ребята! Все заслужили, но пока не время. Испанец может успеть броситься в погоню, так что повремените до утра. А там, коль испанец исчезнет, то и вы получите по заслугам! Эй, Арно, ставить все паруса! Уходим, пока испанец не очухался! Вперёд, молодцы!
"Удача" качнулась, паруса слегка задвигались, набрали малость сил и потащили судно на северо-восток, подальше от грозного галеона.
Плавание оказалось не столь успешным, как предполагалось. Пришлось высаживать индейцев на берег, снабдив их оружием и припасами к нему. Ещё испанские пленные моряки. А еды почти не оставалось на борту. Пьер волновался, хотя понимал, что теперь необходимо зайти в порт или селение и пополнить запасы провианта. И он распорядился:
- Арно, постарайся вычислить ближайший небольшой порт. Следует пополнить запасы, а то до места нам не добраться. Придётся рисковать, но делать нам нечего.
- Сделаю, капитан. Я так думаю, что завтра утром мы бросим якоря в виду такого селения. Ведь не стоит заходить в большой порт, где нас могут досмотреть.
- Конечно, Арно. Нас устроит и селение. И грабить нам не к чему. Будем незаметны. Это избавит нас от некоторых хлопот, нам не нужных.
И действительно, утром оказались на траверзе большого селения, где на рейде стояло небольшое судно.
- Вот место, где мы можем немного отдохнуть и пополниться, - заметил Пьер. -Половина команды может сойти на берег и развлекаться, пока другая нести вахту. Сам я займусь провиантом и испанцами.
Матросы, обвешанные оружием для устрашения жителей, ввалились в портовую таверну, требуя вина и женщин. Посетители тут же разбежались, а хозяин торопливо стал выполнять все приказы и требования французов.
Пока матросы веселились, Пьер с одним испанцем договорились о провианте и о выкупе пленных, хотя селение и не могло выкупить всех, а заставлять Пьер не захотел. Договорились, что часть испанцев высадится в селение, за что судно получит бесплатно продовольствие в виде муки, маиса, мяса и овощей с фруктами.
На следующий день половина испанцев оказалась на берегу, а погрузка закончена. Пьер с радостью подал команду ставить паруса, так как опасался неожиданностей со стороны местных жителей.
Когда судно набрало ход, Пьер обернулся к Арно:
- Слава Богу, что всё прошло, Арно! Я так боялся, что испанцы выкинут что-то неприятное. Но теперь можно смело отправляться дальше. Вот только индейцев жаль. Далеко им придётся добираться до своих земель.
- Ничего, капитан. Они и так у себя дома. Доберутся. Зато они с оружием, если испанцы не отберут его у них по дороге.
- Остаётся избавиться от остальных испанцев. Постараемся это сделать на Эспаньоле. Это для нас удобнее, верно?
- Согласен, капитан. Да и провианта на обратный путь понадобится намного больше. Придётся потрудиться.
- Да, дело серьёзное, Арно. Путь не близкий. И ещё меня беспокоит наш клад. Не произошло бы чего-нибудь непредвиденного. Силы наши слишком малы. Как ты думаешь, Арно?
- Точно так же, капитан. Но что тут можно сделать. Остаётся уповать на доброе к вам отношение команды, которое установилось в последнее время. Да ещё и на Всевышнего.
- Придётся раскошелиться, иначе трудно расчитывать на спокойствие, Арно. Но не это меня беспокоит. Те, кто пошел на материк, они ведь тоже имеют свои доли, а это значит, что придётся им их урезать. Не будут ли они в обиде?
- Думаю, что об этом рано говорить, капитан. Сколько времени пройдёт, прежде, чем они вернутся, да и вернутся ли все. Дороги там трудные и опасные. Так что преждевременно не стоит забивать себе головы подобными мыслями. Хотя у вас в том походе двое сыновей и не думать о них вам никак нельзя, капитан.
Пьер тяжело вздохнул, вспомнил Эжена, Тибо, и ему стало тоскливо и горестно. Прошли полтора месяца плавания и "Удача" вышла к заливу, где они спрятали в лесу свои сокровища.
- Вот мы и у цели, Арно, - как-то грустно промолвил Пьер. - Завтра приступаем к доставке грузов и дня через три отправляемся на Пуэрто-Рико, а там прямая дорога во Францию. Вот бы повезло и быстренько управиться и с этим переходом.
- Мне как-то всё равно, капитан, - хмуро ответил Арно. - У меня нет ничего, что тянуло бы меня домой, так как дома у меня и нет. Так что я вас не пойму, капитан. Но должен признаться, что я вам благодарен за большую услугу, что взяли меня в свою команду.
- Я тоже доволен тобой, Арно. Потому всегда можешь расчитывать на мою поддержку и помощь, если что случится. Я всегда готов буду предоставить тебе хорошее судно, а их у меня целых пять, не считая этого.
- Весьма тронут, капитан. Буду признателен и постараюсь не подводить вас.
- А теперь я бы хотел заручиться твоей безоговорочной поддержкой и в моей работе, Арно.
- Я всегда готов, капитан. Приказывайте.
- Фут одним приказом не обойтись, Арно. Завтра грузим, а вернее, доставляем драгоценности к берегу и мне бы хотелось, что бы ты мне в этом помог. Матросы не внушают мне должного уважения и я побаиваюсь, что они могут выкинуть нечто такое, что оставит меня с носом. Ты понимаешь, о чём я говорю?
- Конечно, капитан. Что ж тут неясного. И заверяю вас, что на меня вы вполне можете положиться.
- Надо ни в коем случае не показывать матросам сокровищ в открытом виде. Это может толкнуть их на необдуманные поступки, Арно. Сам знаешь, как это желтое месиво изменяет все наши помыслы. Придётся быть постоянно предельно внимательными. И оружие подальше спрятать от матросов. Мы обязаны постоянно его контролировать. И тут никаких сантиментов быть не может, Арно, - заметил Пьер. Он пытливо и многозначительно глянул в спокойные глаза штурмана, но тот оставался спокойным и безучастным, казалось.
Пьер был так взвинчен эти дни, так опасался за свои сокровища, что и не заметил, как пролетели три дня и пора было готовиться к отплытию. Арно усмехнулся, что с ним случалось весьма редко. Сказал:
- Поздравляю, капитан! Первая часть вашего дела благополучно завершилась.
- Но остаются не менее важная вторая часть, Арно. Так что успокаиваться не стоит. Правда, я хорошо заплатил матросам, но Бог знает, куда повернутся их мозги по прошествии нескольких дней.
- Будем надеяться, капитан, что Всевышний не оставит нас своими милостями. А на что нам ещё уповать?
- Возможно ты и прав, Арно. Но глаз с команды спускать не следует до самого конца перехода.
- Кстати о переходе, капитан. Мы отправляемся в Ла-Рошель, или вы намерены пройти Гибралтаром прямо в Марсель?
- Откровенно говоря, Арно, я никак не могу решить этот вопрос. Постоянно меня волнует он и я до сих пор не могу решиться ни на один из них.
- А мне кажется, что удобнее через Гибралтар, капитан. Перегрузки, обозы, баржи и опять бесконечные перегрузки! Это слишком хлопотно и рискованно. А пираты? Ну, что ж, капитан. Они везде могут появиться. Да и сами, мы почти настоящие пираты, не так ли?
- Ты прав, Арно. Но пока я не принял решения. Всё равно возвращаться надо северным путём, а уж потом, если так будет угодно Богу, спустимся на юг. А ты плавал в Средиземном море, Арно?
- Лишь однажды, капитан. Но по картам и лоциям я уже не раз там прохаживался, а на память я не жалуюсь.
- То уже не страшно, Арно. Зато я там плавал достаточно.
Неделю после этого разговора, когда по правому борту едва заметно тянулись гористые берега Пуэрто-Рико, Пьер, заглядывая на небо, с тревогой заметил:
- Дела наши ухудшаются, Арно. Поспешим в укрытие, а то как бы нас ураган не захватил в открытом море.
- Мне так же тревожно, капитан. Думаю, что час у нас ещё есть, а за это время мы успеем войти в бухту, где и переждём шторм.
И действительно, едва "Удача" вошла в небольшую, но глубокую бухту, как ветер быстро стал набирать силу. Грозовые тучи разрывались острыми зигзагами молний, первые капли ливня почти мгновенно переросли в потоки воды. Видимость уменьшилась настолько, что с трудом удалось избежать столкновения с рифами.
Лесть дней не стихал ураган, хотя и не самый сильный. Потом два дня исправляли небольшие повреждения, прежде чем сумели опять выйти в море.
К вечеру с марса донесся крик:
- Человек за бортом! Слева по курсу!
Два измождённых человека были подняты на борт. Они едва держались за обломки корабельного рангоута. Один был просто привязан верёвками, а другой находился на пределе возможного. Они не могли стоять на ногах и их тут же уложили на палубу, напоили, потом накормили и заставили уснуть.
- Капитан, - подошел лекарь Мальерос к Пьеру, - я не надеюсь, что один из них сможет выжить. Уж очень он истощён и побит волнами.
- Что ж, сеньор Хуан. Всё в руках божьих. Но будем надеяться, - Пьер вздохнул, внимательно посмотрел в глаза доктору, спросил: - Сеньор Хуан, что вы намерены делать по возвращению домой?
- Там видно будет, капитан. Об этом ещё рано думать. Путь долог и лучше не загадывать так далеко.
- Мне кажется, что эти моряки французы, - вставил слово Арно.
- С чего ты взял это? - спросил Пьер с интересом. - Они же не произнесли ни слова.
- По многим приметам, капитан. Они нас прекрасно понимали, но сил ответить не было. К тому же у одного на плече я заметил татуировку на французском.
- Это интересно, Арно. Но не будем гадать, а подождём их пробуждения. Пусть отдохнут и наберутся сил, бедняги. Видно их застал ураган в море и потопил их судно. Сколько нашего брата покоится тут на дне морском, обеспечивая рыбам хороший корм, особенно акулам.
Эти слова вызвали тяжелые вздохи, но все промолчали.
Арно оказался прав. На следующее утро потерпевшие рассказали, что с ними приключилось. Говорил лишь тот, кто был более силён, а второй едва открывал глаза и молча взирал на собравшихся матросов, не произнеся ни слова.
Доктор Хуан стал на колени и внимательно осмотрел его. Поднял голову вверх.
- Агония. Священника бы ему, бедолаге.
Не прошло и часа, как матрос умер. Второй успел поведать, что их судно действительно попало в жестокий шторм и затонуло.
- Вряд ли кто успел спастись, - добавил моряк, назвавшийся Венсаном Журдом.
- Что делал тут ваш корабль? - спросил Пьер. Он пытливо всматривался в осунувшиеся черты лица моряка.
- Мы... торговали, сударь.
Пьер переглянулся с Арно и оба поняли, что Венсан что-то не договаривает или скрывает. Потому Пьер спросил:
- Можешь нас не опасаться, Венсан Журд. Мы никого не собираемся выдавать властям. Так что можешь смело говорить. Тут все свои и мы отправим тебя во Францию, так как возвращаться не собираемся. У нас мало времени.
Моряк помолчал, оглядывая собравшихся настороженными глазами. Видно было, что он колеблется. Потом махнул рукой, как бы отсекая всё лишнее прочь:
- Да чего уж там! Вы спасли мне жизнь, так стоит ли мне что-то от вас скрывать! Мы тут промышляли пиратством, но не всегда, - добавил он поспешно. - Однако Господу нашему было угодно нас наказать. Один я и угодил чем-то ему, хвала Иисусу Христу и его двенадцати угодникам! Знать мои прегрешения ещё ждут своего суда. Вы капитан? - спросил он, обращаясь к Пьеру.
- Да, я капитан этого судна. Это "Удача" и мы направляемся или в Ла-Рошель, или в Марсель. Но конечная точка пути у нас - Марсель, Венсан. Так что придётся тебе поработать на судне до прихода во Францию. Согласен?
- А при чём тут моё согласие, капитан. Я в вашей власти и выполню любую работу на судне. Кстати, я был боцманом на своём судне.
- Тогда выполняй прежние обязанности и здесь, Журд. А то у нас мало людей, а путь долгий. И долго вы добывали свои призы в этих водах? - спросил Пьер, не надеясь, впрочем, на ответ.
Но Венсан тут же ответил, явно обрадованный услышанным:
- Какое там! Всего три месяца и пошарили. А что толку? Одного испанца и захватили, да и тот мало чем мог похвастаться. Почти ничего не добыли. Хорошо, что взяли богатенький городок на Кубе. Но теперь всё пропало. Вот серьга в ухе серебряная, да цепочка с крестиком золотые, вот и все мои богатства! Зато я всё же живу, а не нагоняю жирок здешним рыбам.
- Вы из какого порта были? - поинтересовался Арно.
- Почти все мы из Дьеппа, сударь. Человека четыре из других городов, но я не запомнил из каких.
- Ладно, Венсан, - закончил разговор Пьер. - Отлежишься с денёк и приступай к работе. Я плачу хорошо, можешь поинтересоваться у матросов. Но без вывертов, уразумел? Мне придётся быть излишне строгим, так что учти. Договорились?
- Вполне, капитан. Я согласен.
И вот все дела были закончены. Ещё солнце не выскочило из-за горизонта, а "Удача" уже медленно и величаво выходила в море при слабом южном ветре, покидая небольшую бухту, где раскинулся небольшой посёлок на Пуэрто-Рико.
Трюм заполнен ценными породами красного и розового дерева, сахаром и красителями. Два десятка черепах медленно ворочались в темноте трюма ожидая, когда их пустят на суп, продовольствия много и впереди суровые воды Атлантики.
- Вот и держим путь домой, - с радостной улыбкой на губах промолвил Фома.
- Как хочется побыстрее переплыть этот океан, Фома! - грустно отозвался Пьер.
- При благоприятных ветрах за месяц можно и добраться.
- Такого не бывает, Фома. Обязательно что-то помешает. И всё же ты прав. Мы идём домой!
- К тому же ты постарался всемерно усилить парусность, Пьер, ты на это мастак. Сколько я тебя помню, ты всегда к этому стремился.
- А сколько раз это самое нас спасало от неприятностей? То-то, Фома! Береженого и Бог бережет! Но всё ещё впереди. Пираты всегда могут нас подстеречь.
- Но мы неплохо вооружены, Пьер. Да и выучка у наших матросов сильно повысилась. Сдаётся мне, что плавание будет успешным.
- Не сглазь, Фома! Сплюнь! Терпеть не могу таких разговоров!
- Ладно, ладно, Пьер. Не психуй. Однако, решил куда направишь судно?
- Да, решил, - буркнул недовольно Пьер. - Сначала в Ла-Рошель. Отпустим желающих домой, наберём новых, расторгуемся, а уж потом в Марсель. Согласен с Арно, а он убедительно доказывал, что так менее опасно. Потому плавание окажется намного длительней, чем расчитывали.
- Стало быть за два месяца не уложимся, - вздохнул Фома.
К полудню ветер усилился. "Удача" заскрипела, вода с шумом разбегалась по обе стороны форштевня и длинный след тянулся за кормой. Увеличился крен, но парусов не убавляли. На лице Пьера поигрывала блаженная улыбка ожидания.
Глава 15
Приблизительно в это время караван мулов спускался в долину между хребтами Чоко и Сума Пиз, как здесь называли Центральные и Восточные Кордильеры.
Уставшие и голодные, люди молча, опустив головы на тропу, плелись через горы, уже не обращая внимания на огромные кактусы и редкие деревья с кустами по склонам гор. Вдали громоздились снеговые вершины, дышащие морозом. Высоко в небе парили кондоры, высматривая падаль.
Новые погонщики мулов тихо переговаривались между собой, поглядывали на белых, которые тяжело дышали и с трудом переставляли ноги, ведя лошадей в поводу.
Сзади на осле плёлся измученные Эли, дремля на ходу, и уже не боясь, что свалится в пропасть. Эти пропасти всем уже приелись и не вызывали ужаса первых дней. А ослик осторожно переставлял свои крохотные копытца, умело выбирая наиболее безопасные места тропы.
- И как тут люди живут! - который раз восклицал Эжен ни к кому в особенности не обращаясь. - Однако живут и спускаться вниз не желают.
- Ты что-то сказал, Эжен? - спросил Тибо, поднимая голову и глядя на брата.
- Не Эжен, а Эухенио, ясно! Сколько тебе говорить об этом! Попадёмся ведь на этом. И так трудно выдавать себя за испанцев. Уверен, что метисы эти прекрасно нас раскусили.
- Тогда чего остерегаться? - недовольно буркнул Тибо.
- А того, что всё ещё впереди. А к этому надо привыкнуть, ясно?
- Лучше спроси у погонщиков, сколько еще нам спускаться? Что-то уж слишком долго это длится.
- Уже спрашивал. Ещё пару дней, если погода не испортится.
- О Господи! Как надоело бродить по этим горам!
- Сам настаивал, так что помалкивай, а то остальным какой пример, - недовольно бросил Эжен.
Братья замолчали. А караван растянулся по тропе почти на полмили. Впереди маячила неясная фигура главного погонщика. Он ехал на муле и его посадка была уверенной и спокойной.
Вечером налетел шквал с вершин гор и наши путники едва успели укрыться в полуразрушенном строении, предназначенном для таких путников. Давно не ремонтировавшийся каменный сарай с прохудившейся кровлей плохо защищал от пронизывающего ветра, но это было намного лучше, чем остаться без этого.
Пламя двух костров беспокойно металось в порывах ветра, проникавших сквозь многочисленные щели в стенах и крыши. Запах еды раздражал ноздри, вызывал боли в животе и спазмы голода в желудках.
Животные жадно щипали траву, кое-где видневшуюся по ложбинкам, переходя с места на место. Студёная вода близкого ручья звенела в стылом воздухе, перекатывалась через камни и где-то внизу ниспадала небольшим водопадом. Но шум его заглушался воем ветра.
К Эжену подошел главный погонщик, поклонился слегка.
- Что случилось, Педро? - спросил Эжен.
- Придётся нам, сеньор, задержаться тут на денёк.
- Что, ветер не прекратится к утру? - с беспокойством спросил Эжен.
- Да, сеньор. Придётся отдыхать. Ветер утихнет лишь через день.
- Раз ты так говоришь, следовательно так оно и будет. Я согласен. Вот только еды осталось мало. Туго придётся.
Педро придвинул к себе сумку, покопался в ней и протянул что-то Эжену.
- Что это?
- Листья коки, сеньор. Пожуйте и вам станет легче. Мы всегда так делаем в трудные времена, сеньор. - Педро достал ещё несколько тёмных засушенных листьев. - Пусть все пожуют. Вреда не будет, а сил прибавится и есть не будет хотеться.
Эжен уже слышал об этом зелье, но лишь сейчас ему представился случай испробовать его. Он недоверчиво оглядывал листья, но Педро ободряюще кивал головой и Эжен сунул лист в рот. Стал жевать почти безвкусную жвачку.
И действительно, не прошло и десяти минут, как голод отодвинулся, холод почти не чувствовался и настроение явно улучшилось. Он повеселел, протянул лист брату и рядом сидящим людям и показал большой палец, говоря, что доволен.
Остаток листьев Эжен, хитро ухмыляясь и поглядывая на компанию Кабана, спрятал в карман. Тибо вопросительно глянул на брата. Тот сказал:
- Перебьются сами, Тибо. Ну как, полегчало?
- Здорово! Чего мы раньше об этом не подумали?
- Тут много всего, о чём мы и не могли подумать, Тибо. Всего не предусмотришь и не учтёшь.
И вот наконец последняя ночевка перед долиной, где раскинулся красивый город Тунха. Спуск стал лёгким, вокруг зеленели кактусы, деревья и поля, где копошились крестьяне из индейцев и метисов. Вдали виднелись крохотные селения с каменными домиками крытыми тростником и пальмовыми листьями. Выло тепло и дышалось легко. Высокогорье окончилось. Впереди расстилалась широкая долина в обрамлении высоких хмурых гор.
- Даже не верится, что самое страшное осталось позади! - вздохнул полной грудью Эжен. Увидел Эли и приветливо крикнул: - Эй, заморыш! Как ты там? Полегчало? Ожил? Не отставай!
Эли молча поднял руку, показывая, что слышит и улыбнулся пересохшими губами.
На следующий день, пройдя ускоренным маршем восемнадцать миль, увидели белые домики Тунхи. Во многих местах виднелись шпили и колокольни церквей. Рассмотрев их, Эжен воскликнул:
- Вот уж не ожидал в такой глуши встретить такие строения и столько церквей! Будет где помолиться и отвести душу, как ты смотришь на это, Тибо?
- Полностью с тобой согласен Эухенио, - ответил Тибо, старательно выговаривая испанское звучание имени брата. Они все теперь говорили только на испанском и многие вполне сносно освоились с этим.
- Здесь мы основательно отдохнём, осмотримся и поищем возможность продолжать наши поиски. - Эжен поискал глазами Кабана и оглядел его людей. Те держались упорно вместе.
- Всё присматриваешься, Эухенио? - спросил Фернан, заметив пристальный взгляд друга.
- А разве этого делать не стоит? - усмехнулся Эжен.
- Как раз наоборот. Я то же стараюсь не терять их из виду. Но, думаю, пока это не имеет смысла.
- Да, конечно, но присматривать не мешает.
Вздымая тучи пыли, караван вступил наконец-то в город. Их тут же окружили вездесущие мальчишки. Они орали, бегали и истошно кричали. Собаки им помогали и весь этот гвалт продвигался вперёд до самого постоялого двора, где погонщики должны были получить окончательный расчёт и ожидать обратного каравана.
После разгрузки животных, устройстве на постой и уговоров с хозяином двора, наконец-то успокоились. Уже зажглись фонари и факелы и думать о прогулки не было смысла. Так устали все, что только и мечтали повалиться на жёсткую соломенную постель и заснуть в тепле и покое.
Потянулись дни, полные неразберихи, беготни, поисков и знакомства с городом.
Помня наставления отца, Эжен всё же выкроил время и повёл брата осматривать достопримечательности города, которому исполнилось не больше семидесяти лет. Прямоугольная планировка с довольно просторными улицами и храмами, один из которых был окончен совсем недавно и ещё не потерял облика новостройки. Это собор в стиле ренессанса с благородными линиями в архитектуре классического характера с узким куполом колокольни. Понравился братьям и монастырь Санто-Доминго с разукрашенным декором капеллой Нуэстра Сеньора дель Росарио.
Братья с благоговейным трепетом вошли под прохладные своды собора. Несколько прихожан тихо молились. Братья сели на скамьи, прикрыли глаза и отдались благодарной молитве, вспоминая родных и прося Всевышнего не оставить их своим благословением.
- Даже легче на душе стало! - воскликнул Тибо с просветлённым лицом. Эжен с интересом глянул на брата и в глазах его мелькнуло удивление.
- Да, общение с Богом поднимает дух наш, - философски изрёк Эжен.
- Слушай, брат, я заметил, что местные дамы частенько бросают на тебя довольно откровенные взгляды.
- Значит, я не урод, Тибо.
- Смотри, не ввяжись в историю, Эухенио! У нас другие задачи.
- А ты что, считаешь подобное противоестественным?
- Ну... я не знаю... во всяком случае меня это не интересует, - замявшись и чуть покраснев, ответил Тибо.
- Погоди, стало быть не пришло ещё время. А взрослый мужчина достаточно часто посвящает дамам свои помыслы и мечты. Ты заметил, как твой Жак не теряет времени зря?
Тибо потупился, не ответил, хотя уже и сам заметил тягу друга к женскому обществу. А Эжен продолжал:
- Всему свою время, Тибо. И краснеть тут нечего. Иначе, как бы продолжался род людской. X тому же любовь - явление благородное и возвышенное, если она не зиждется на похоти и примитивных животных инстинктах.
Тибо продолжал молчать. Его лицо пылало румянцем, а Эжен старался не замечать этого, дабы не усугублять неловкости брата.
Прошло уже две недели, а время для отправления ещё не наступило. Для этого слишком мало информации было собрано.
Фернан стал нервничать и обратился к Эжену с предложением:
- Эухенио, тут стало нам не очень уютно. Побыстрее бы подумать о дальнейшем нашем пути.
- Сам вижу, Фернан. Но куда нам направлять копыта мулов, коль мы почти ничего не узнали. На нас действительно смотрят косо и ничего не говорят из того, что нас интересует. И Кабан психует.
- Во всяком случае лучше смотать удочки побыстрее куда-нибудь подальше, хотя бы в долину Согамото. А там видно будет, что делать.
- Сколько туда добираться? Дня два?
- Приблизительно. И стоит поспешить, Эухенио.
Тот задумался, скребя небритый подбородок. Вздохнул, а потом сказал:
- Хорошо, Фернан. Ты, видимо, прав. Тут нам оставаться не стоит. Скажем Кабану, что дня через два выходим. Но для этого наймёшь погонщиков с мулами и лошадей для нас.
- Это другой разговор! - воскликнул довольным тоном Фернан. - Все припасы у нас готовы, остающиеся сегодня-завтра докупим. Я всё сделаю, Эухенио!
И два дня спустя караван мулов с помощью погонщиков двинулся на восток, где виднелись вершины далёких гор.
Трое погонщиков из местных индейцев усердно погоняли мулов, покрикивая и щёлкая бичами. Они были из племени муисков или чибча, как их иногда называют. Старший из них был довольно общительным человеком с видом собственного достоинства на невозмутимом] лице. Среднего роста, плотный старик с седыми длинными волосами и реденькой бородкой белоснежных волос.
- Такой старый человек и так уверенно держится, - заметил Эжен Фернану. -Эти индейцы весьма интересный народец. Хотелось бы мне побольше узнать об их истории. Наверное, стоит поговорить с ним. Он, видимо, много знает.
- Конечно, - ответил Фернан, - ведь сколько лет живёт на свете, а ещё каких-то семьдесят лет назад этот народ строил государство и сдерживал натиск инкских войск. А те постоянно рвались на их земли, так во всяком случае говорят.
- Тем более нельзя упускать такого случая и всё подробно разузнать, Фернан. Ведь может оказаться, что этот индеец потомок знатных вельмож этих муисков.
- Краем уха слышал, что эта Тунха была когда-то столицей богатого государства, кажется называлось оно Ирака, а, может, и как-то иначе. Испанцы захватили тут огромные сокровища. Да и в Согамосе, куда мы направляемся, испанцам сильно повезло с ценностями.
- Ты хочешь сказать, что на нашу долю уже ничего не осталось? - Эжен быстро взглянул на Фернана, как бы предлагая продолжить эту тему.
- Трудно сказать, но ведь мы просто хотим найти место для разработок, а не грабить станинные захоронения или храмы, которых, скорее всего, уже не осталось.
- Вот именно, Фернан. Меня злит то, что испанцы так безжалостно расправились с такими наивными народами, как эти муиски. Ведь это они уничтожили всё то, что потом люди будут искать, но безуспешно. Какой жестокий, безжалостный век. Но в глубине души мне и завидно, что мы опоздали родиться.
- Ну это ты брось, Эухенио! Никогда не поздно рождаться. Во всякое время всегда может найтись что-то интересное и, даже, замечательное.
Эжен молча посмотрел на Фернана, кивнул и надолго задумался. Фернан то же погрузился в свои мысли, оглядывая заросшие густой тёмной тропической растительностью. Было почти жарко, но духоты не чувствовалось. Горный воздух легко врывался в лёгкие и живительным потоком растекался по телу.
Вечером у костра, Эжен подошел к индейцам, присел, внимательно наблюдая, как те методично и молча курили свои неизменные трубки с табаком. Это занятие у многих белых ещё не превратилось в привычку, но двигалось в этом направлении довольно быстро. Сам Эжен, попробовав разок, отказался продолжать, но уже половина людей в их группе курила трубки.
- Сеньор, - нарушил молчание Эжен, уставившись на старика-погонщика. Тот с медлительным достоинством повернул голову к Эжену, спросил на плохом испанском, вынув чубук трубки изо рта:
- Что хочет сеньор спросить? Говори, я слушаю.
- Ты старый человек и, видимо, многое видел, слышал на своём веку. Хотелось бы послушать о старых временах, когда испанцы ещё не нарушили твои и всего народа муисков обычные жизненные устои. Ты понимаешь меня, сеньор?
- Я впервые слышу от белого такое обращение, сеньор. Ты не испанец, но кто ты? Мне то же интересно узнать это.
- Что ж, сеньор, - ответил Эжен со вздохом. - Если ты обещаешь не выдавать испанцам моих слов, то я готов немного рассказать о себе.
Старик молча кивнул, давая понять, что согласен с доводами Эжена.
Эжен помолчал немного, вороша палочкой угли в костре. Потом несколькими фразами поведал индейцу свою историю. Тот невозмутимо слушал, кивал иногда, а потом сказал своим, несколько скрипучим голосом:
- Мне говорили, что ты не испанец, но теперь я сам в этом убедился. Это хорошо, так что можешь спрашивать, что тебя интересует, сеньор.
- Хотелось бы узнать, сеньор, что вы за народ?
Индеец помолчал с минуту, собираясь с мыслями. Вздохнул тяжко.
- Мы всегда были мирным народом, сеньор. Редко воевали, возделывали поля, охотились и ловили рыбу, добывали драгоценные металлы и изумруды для наших ритуалов в честь нашего Бога Солнца Чибча-Чума, строили храмы в честь наших богов.
Потом пришли испанцы. Мы думали, что их так мало, что справиться с ними нам будет проще простого. - Старик опять тяжело вздохнул. - Но они оказались такими сильными и хитрыми, что мы ничего не смогли с ними поделать. Они нас покорили, уничтожили, поработили, а храмы наши сравняли с землёй, разграбив и опозорив. Всё наше достоинство пало к их ногам. Наши правители саке оказались неспособные противопоставить испанцам ничего, кроме нашей крови и мы тысячами гибли от смертоносных пуль мушкетов. Мы не могли себя защитить, а ихние лошади приводили нас в панический ужас. Это и толкнуло меня еще мальчишкой заняться лошадьми, и с тех пор я стал погонщиком, пастухом и конюхом. А это, - он кивнул в сторону двоих молчаливых индейцев, - мой сын и внук. Они пошли по моим стопам. - Индеец замолчал и Эжен не осмеливался нарушить это молчание.
Костёр тихо потрескивал, в небо взлетали искры и гасли на лёгком ветру. В воздухе чувствовалось холодное дыхание гор и влага ледяных речек. Старик попыхивал трубкой, молчал, а над ними сияли огромные мигающие звёзды, равнодушные и молчаливые. Они навевали тоску, загадывали множество загадок, смотрели свысока на суету людского муравейника.
- Саке Тунхи Киуминчатеча лишь проливал кровь наших бесстрашных воинов, но одолеть испанцев никак не мог. Их начальник всегда оказывался победителем. А звали его Каседа. И было у него совсем мало людей, но они были одеты в железо и кожаные доспехи, которые не пробивались нашими стрелами и копьями. И мы не смогли найти оружия против них.
- Но у вас же были жрецы, владевшие тайной изготовления ядов? - не выдержал Эжен, слушая трагические слова старика.
- Это нам как-то не приходило в голову, хотя мы почти никогда не применяли это оружие, считая его позорящим честь мужчины. Ведь мы были наивны и не представляли себе коварства белых людей. Прости, сеньор, за мои такие слова.
- Ну что ты, старик! Какое прощение? Я прекрасно понимаю вас, хотя и понимаю то, что у вас при любом стечении обстоятельств не было возможности отстоять свою свободу. Слишком вы были далеки в своем развитии от испанцев. А обладали слишком заманчивыми богатствами, от которых испанцы никак бы не отказались.
- Так оно и было, сеньор. Но мы еще долго проливали нашу кровь. Я, мальчишка, и то был ранен мушкетной пулей, но мне повезло. Я сумел укрыться и остался жив. - Он надолго замолчал, пуская изо рта струйки табачного дыма.
- Судя по всему, у вас так и не нашлось достаточно умного и сообразительного правителя, что бы организовать настоящий отпор испанцам.
- Так оно и было, сеньор. Мы воевали старыми способами, а они никак не годились против испанцев. Мы боялись всего, что касалось белых людей. Но я уже тогда удивлялся нашим военачальникам. Ведь не так трудно было похитить у белых и их оружие, и их лошадей, но мы и не думали об этом.
Где-то близко заверещала лошадь. Старик поднял голову, прислушался, но успокоился, а Эжен подумал, что этот старик так вжился в окружающую природу, что любое её проявление тут же означало ему всё. И вдруг стало так тоскливо и муторно на душе, что Эжен невольно вспомнил про листья коки, которые лежали у него в кармане, завёрнутые в тряпочку.
- Был такой правитель Боготы по имени сипа Тискесус. - Индеец медленно продолжал повествование. - Это он первый встретил испанцев. Но мы, в Тунхе, хорошо об этом знали и сидели в ожидании чуда или смелости и отваги наших воинов. -Он вздохнул и было заметно, как он заново переживает давно минувшие дни. - Мы были уверены в победе и почти праздновали её. Но у Тискесуса ничего не получилось. Наш могущественный Бочика не помог нам. Испанцы разгромили его войско и сипа Тискесус укрылся в Кахике, а остальные решили задержать белых в Боготе. Их бог оказался сильнее и Богота вскоре была так же разгромлена и сожжена. - Старик горестно заморгал своими узковатыми глазами, огладил реденькую седую бороденку, вздохнул уже в который раз и продолжал: - Сипа стал нападать в разных местах на белых, терзал их по мелочам, но те, казалась, были неуязвимы. Испанцы узнали, что остатки войска укрылись в горах неподалеку от Фатакативы, что немного западнее Боготы и напали на них. Сражение было отчаянное, но и тут испанцы победили, а сам сипа Тискесус погиб, что избавило его от позора и пыток. Хоть тут наш Бочика оказался на высоте.
Костерок догорал, потрескивали оставшиеся полусгоревшие поленья, ночь чёрным покрывалом окутала холмы и недалёкие горы с их ночными звуками, непонятные белым и так знакомые индейцам.
Эжен боялся нарушить молчание. Почти все его товарищи уже спали и лишь Тибо и Фернан ещё продолжали сидеть рядом. Молодые индейцы улеглись спать, завернувшись в свои шерстяные плащи. Холодный ветер тянул с рог и было зябко и тепло костра так приятно ощущалось на груди и лице.
- И что же дальше, старик? - не выдержал Эжен, захваченный рассказом индейца, и особенно, его переживаниями и горестным звучанием его старческого голоса.
Тот встрепенулся, очнулся от грёз далёкого детства, так страшно промчавшегося сейчас перед его глазами. Он посмотрел на Эжена и спросил:
- Сеньор пришел сюда искать клады? Вы кладоискатели-гуакерес?
- Да нет, сеньор, - ответил тут же Эжен. - Я уже говорил, что это нас не интересует. Мы хотим найти тихое место, где можно расчитывать найти россыпи изумрудов. Вот и всё, старик.
- Это хорошо, сеньор. Грех тревожить мёртвых. А такое было и продолжается.
- А почему это так привлекает гуакерос эти мёртвые, старик?
- Мы хоронили наших правителей и вельмож в выдолбленных пальмовых стволах. И украшали их золотыми пластинами и драгоценными камнями. В основном изумрудами. Вот они-то и привлекали разных бродяг, этих гуакерос, сеньор.
- А как тебя звали раньше, старик? - поинтересовался Эжен.
- Меня нарекли Гохайоно, сеньор. Но теперь я так не называюсь. Теперь моё имя Антонио, сеньор. Его дал мне священник, крестивший меня ещё в детстве. Лет десять мне было и всякое сопротивление чибча уже закончилось.
- Я слышал, что Согамосо, куда мы идём был большим религиозным центром вашего народа. Верно ли это?
- Это так, сеньор. Там в то время правил жрец Сугамуши. Но он отказался от борьбы и оставил город испанцам со всеми его сокровищами. Теперь-то я могу с уверенностью сказать, что эти сокровища и погубили нас, чибча.
- Но почему вы не сражались до конца, Антонио?
- Белые так нас напугали, что у нас уже не было ни сил, ни желания воевать. Наш правитель, саке погиб, другого достойного не оказалось и все мы разбежались по горам и лесам, выжидая лучших времён. Они не наступили. Испанцы ловили нас и отправляли на рудники или плантации, где мы вымирали тысячами. Появилось много монахов и стали всех нас крестить, бить и убивать за малейшую провинность. Немного, правда, наследник сипа Тискесуса, что правил в Боготе, Сахипа, пытался сопротивляться, но был слаб духом и перешел к испанцам, а те всё равно бросили его в тюрьму, где он и умер. Но спрятал сокровища, уцелевшие ещё от испанского разграбления. И до сих пор его ищут все, кто узнаёт о их существовании. Пока безрезультатно, сеньор. Они скрыто в горах и уже вряд ли кто знает, где его искать.
- А вы не пробовали использовать свои богатства для закупки оружия, что могло бы вам сильно облегчить борьбу с испанцами? - спросил Эжен.
- Нет, сеньор. Никому и в голову не могло прийти такое. Теперь-то я понимаю, что это было глупо, как и то, что мы так боялись лошадей. Я ещё в восемь лет с другом сумел увести лошадь у испанцев, но наши вожди посчитали это богопротивным и отругали нас, а лошадь убили. Её принесли в жертву Богу Бочика.
- Да, печальную историю ты поведал, Антонио, так мне легче называть тебя.
- Что делать, сеньор! Такова была воля богов. Мы оказались недостойны наших великих покровителей. - Старик опустил голову в знак того, что разговор окончен.
Эжен встал, постоял немного над потухающим костром, потом мягко положил руку на плечо индейца. Так несколько мгновений стоял молча, а потом пошел укладываться спать, молча кивнул брату и Фернану.
На душе было тоскливо, неспокойно и как-то неуютно. Захотелось вдруг домой, в Марсель, к матери, к друзьям. В глазах даже что-то защипало, но усталость прошедшего дня уже сильно сказывалась. Веки тяжелели, слипались. И лишь прикоснулась голова к подстилке, как сон навалился всей своей тяжестью.
А после полудня через день, увидели слегка внизу селение Согамото, раскинувшееся в широкой долине, окруженной горами и непролазными лесами, где шумели водопады, а по ночам орали обезьяны и прочая лесная нечисть.
Городок уже не имел ничего общего с тем индейским религиозным центром с величественным храмом Солнца. Испанские постройки и индейские с метисами хибарки на окраинах делали его обычным маленьким городком в захваченных землях индейцев, разбросанных на огромных пространствах Южной Америки.
- Долго мы тут собираемся просидеть? - спросил Фернан, когда они немного постояли на возвышенности, осматривая далёкий городок.
- Одному Богу то известно, Фернан. Ещё Кабан может вметаться в наши решения.
Когда усталые и голодные путники наконец устроились на грязном постоялом дворе, Кабан схватил Фернана за рукав, спросив:
- Я видел, как вы там у костра болтали с индейцем. Что интересного услышали? Я не хотел вмешиваться, но сейчас заинтересовался.
- Да ничего особенно интересного. Просто Эжен расспрашивал об истории народа муисков, а старик рассказывал. Я едва слушал, так спать хотелось.
- Об изумрудах ничего не упоминал?
- Интересного, вроде, ничего. Разве что о том, как украшали мумии правителе и как кладоискатели всё это уже растащили. И ещё о сокровищах какого-то, я не запомнил имени, правителя, который спрятал их где-то в горах. До сих пор никто не может их найти.
- А индеец, он знает?
- Откуда! Ему тогда было лет семь, восемь. Кто ему мог всё это поведать. Да и не из вельмож он, а простой земледелец по родителям.
- Вот бы раздобыть эти сокровища, а? - мечтательно заметил Кабан, а Фернан недовольно скривился.
- Мне уже в печенках сидит вся эта галиматья с сокровищами! Надоело таскаться по горам и лесам. То мороз, то жара. Правда здесь приятно. Свежо и не душно, как в низинах.
- Не скажи, Фернан. Обладать сокровищами, наверное, приятно. И за это можно немного помучиться, а? Я, во всяком случае, готов.
- По мне бы лучше оставаться капитаном корабля и плавать по морям с товаром и грузом на борту. Это мне больше нравится.
- Тогда тебе можно позавидовать, Фернан. А меня так и тянет в различные приключения. Душу потешить блеском золота, а?
- Мне на жизнь хватает, а остальное мне ни к чему. Вот приеду домой и обязательно женюсь, а то сколько можно бобылём ходить. А так возвращаешься домой и знаешь, что тебя ждут и ждут с нетерпением.
- Будет тебя ждать баба, да ещё с нетерпением! Держи шире карман! Их и на день нельзя оставить одних, как они уже высматривают подходящие штаны.
- Это ты по себе меряешь, Кабан. Но не все ж такие. С деньгами можно и по вкусу выбрать, верно?
- Не уверен, Фернан. Но тебе виднее. Тебе решать. А сокровища этого правителя весьма заманчивы, а?
- Да ну их к дьяволу, Кабан! Надоело всё это бродяжничество. Года не те уж. Кабан усмехнулся краем губ, но промолчал. Его мысли уже работали в другом направлении. Сис, находившийся рядом, вопросительно глянул на Кабана. Бросил взгляд на Агилона.
- Что задумался, Кабан? Зацепило, да? Клянусь плавником акулы, ты что-то задумал. Ну-ка, выкладывай, старый дельфин! А мы послушаем.
- Да что выкладывать, Сис? Где их искать, эти сокровища, когда их уже столько людей искало. Это просто для щекотки нервов. Никто нам ничего не раскроет, даже, если кто и знает. К тому же этого кто надо ещё найти. А существует ли он в действительности? Тухлое дело, Сис.
- Скорей всего так оно и есть, Кабан. Не стоит забивать себе этим голову. Вся компания на протяжении последних пяти-шести дней бродила по городу в поисках сведений о месторождении изумрудов. Но была и другая цель. Мужчины изголодались по женским ласкам и постоянно бросали зажигательные взгляды на проходящих женщин или высматривая миловидные мордашки в окнах домов.
Но всё это мало давало результатов. Везения почти не было. Патриархальное общество Согамосы было строго, а священники бдительно следили за своей паствой.
Пришлось довольствоваться метисками и индианками, особенно за несколько миль от городка, где располагались усадьбы-асьенды или небольшие хутора-ранчерии. В них частенько находили словоохотливых хозяев или их родственников. Те с охотой болтали с новыми людьми, которые не прочь наговорить кучу небылиц из своих многочисленных странствий и приключений.
Но скоро в городке на них стали смотреть косо. Уже поползли слухи, что это никакие не испанцы, а шпионы, высматривающие что-то, но, скорее всего, старые затерянные изумрудные копи где-то дальше на юге.
- Мы опять оказались достаточно неосторожны, - недовольно заметил Эжен вечером на постоялом дворе. - Этак мы никогда не выполним своих задач. Придётся опять раньше времени уходить, если нам это ещё позволят.
- А ты хотел бы оставить нас на положении рабов? - невозмутимым тоном ответил Кабан. - Люди устали, давно не отдыхали. Что им ещё остаётся делать?
- Тогда не стоило и браться за это дело, - настаивал Эжен. - Мы же ещё ничего не разузнали, так что поспешность нам ни к чему.
- Да не стоит так волноваться, - бросил Агилон. - Клянусь плавником акулы, мы их свободно можем размазать по мостовой, коль они начнут разбухать.
- На руку ли нам такой поворот событий? - не унимался Эжен. - Пойдёт весть о разбойниках и шпионах. А нам ещё возвращаться надо. Нет, ребята, мы плохо поступаем. Теперь следует опять поторопиться с уходом. Лучше говорите, что разузнали за эти дни. Это очень важно.
- Я слышал, как говорили, о каких-то копях к югу от нас, - молвил Жан Грегуар, и почесал шею, приподняв голову.
- Кто тебе это сказал?
- А я был на асьенде с индианочкой и там слышал разговор индейцев. Я не всё понял, но потом мне растолковала туземка. Три или четыре дня пути на юг.
- Ладно, это слишком туманно. Кто ещё может сказать?
- Я то же слышал о копях на юге, - вставил слово Давила. - Это мне самому говорил один метис. Я его вином угостил. И приблизительно такое же направление. Может, кто ещё такое же слышал? - и он обвёл глазами собравшихся.
- Я прижал одного пьяницу, - заметил Коротышка Макер. - Почти сходится с тем что уже говорили. Но он уверял, что направление на юго-восток, но три дня прежние. Видимо что-то в этом есть, раз три случая подтверждают один другого.
- Вот видишь, Эжен! - встал Кабан и заходил по тесной каморке. - Стало быть первоначальное направление у нас имеется.
- Всё это слишком туманно, Кабан, - ответил Эжен. - С этим мы далеко не уедем. Нужны более точные сведения.
- Они уточнятся, когда мы отшагаем три дня. На месте точнее узнаем.
- А поскольку у нас выбора слитком мало, - заговорил Фернан, - остаётся принять эту версию. Больше у нас ничего нет. И действительно, на месте узнать поподробнее легче.
- Что ж, ребята. Видать, придётся вас просить ускорить сборы и быть готовыми к походу в любую минуту.
- Вот это правильное решение! - воскликнул Кабан. Он довольно потирал руки.
Два дня спустя караван мулов с двумя погонщиками отправился на юг по тропе, которая вилась среди высоких холмов, переходящих в горы. Сзади виднелась в дымке сверкающая вершина Альто-Ритакува. Она терялась в небе и почти сливалась с облаками.
На первом же постоялом дворе, где устроили длительный привал, Эжен с Тибо и Жаком устроились за столом харчевни перекусить местным обедом.
Длинный стол, усаженный мухами и пятнами неизвестного происхождения не вызывал аппетита, но молодые люди уже привыкли к походной жизни и не обращали внимания на эти мелочи.
Несколько человек из местных, тихо переговариваясь, поглощали свои порции. Принесли жаркое из говядины со сладким картофелем и подливкой с перцем, от которого во рту тут же запылал костёр.
Эжен поглядывал на брата, ухмылялся в усы, как вдруг услышал арабскую речь. Он насторожился. На арабском он давно не говорил, и сейчас с трудом улавливал смысл услышанного. А оно, оказывается, непосредственно касалось их похода на юг. Эжен незаметно бросил взгляд на говоривших. Это были худощавые черноволосые мужчины среднего роста в местной одежде.
Эжен тут же вспомнил, что слышал, как испанское правительство высылает сюда прежних арабов, оставшихся после гибели Гранады и ликвидации арабского государства в Испании. Но встретить их здесь он никак не ожидал, прислушался с особым вниманием. Они сидели как раз напротив грязного стола и их разделяли всего два фута.
- Стоит ли сейчас это делать? - спросил один араб, более плотный и, видимо, постарше. Ему было лет пятьдесят с чёрными с проседью усами и быстрым взглядом. - У них пока ничего особенного нет, а возни может оказаться много.
- Ты считаешь, что лучше подождать, пока они что-то найдут? - спросил его товарищ с тонкими руками и длинными пальцами. Тому было не более сорока.
- Конечно. Пусть и на нас поработают немного. А мы будем незаметно их сопровождать. Это не будет для нас обременительно. Ты же знаешь, как это делается.
- Ну, тут меня учить не надо. А теперь я хотел бы предложить тебе подыскать пару надёжных индейцев в качестве проводников. Места ведь глухие и весьма опасно бросаться туда одним.
- Тут ты прав. Мысль дельная. И это мы осуществим.
- Но правильно ли ты рассчитал, что увязался за ними от самого города? Нет ли тут подвоха? Не прогадаем ли мы?
- Вряд ли. Считаю, что дело того стоит. Так что постарайся не упустить их уход дальше, в сельву и горы. А то потом трудно будет их отыскать даже с помощью индейцев. А ими я займусь прямо сегодня.
Они замолчали, а Эжен в волнении незаметно бросал на них мимолётные взгляды, стараясь запомнить эти лица. Потом он наклонился к Тибо и, усмехаясь таинственно и легкомысленно одновременно, прошептал:
- Не смотри по сторонам и не обращай на себя внимание, Тибо. Перед тобой сидят два мужика. Незаметно запомни их и пусть то же сделает Жак. Но поосторожнее и не делай такие испуганные глаза. Улыбайся и хихикай, - Он говорил на французском, надеясь, что это убережет их от лишних слухачей.
А араб, что поплотнее и постарше заканчивал есть, когда его товарищ спросил:
- А ты уверен, что нас не поймут?
- А ты встречал хоть одного испанца, понимающего наш язык? А они и вовсе не испанцы. Откуда им знать? Во всей их стране не найдётся и десятка людей со знанием нашего языка. Можешь на этот счёт успокоиться. Лучше помни, чтобы не заметили нашей слежки. Городок маленький и это непросто устроить.
- А вот за это ты сам не волнуйся. Это уж моё дело.
Они встали, расплатились с хозяином и, не бросив взгляд на французов, покинули чадную таверну.
- Хитрые, бестии! - воскликнул Эжен, расслабившись. - Никто не назвал ни одного имени или города. Видать опытные ребята. Жак, ты запомнил их? Ты ведь у нас заведуешь тайными делами.
- Можешь на меня положиться, Эухенио, - улыбнулся Жак, с аппетитом дожевывая кусок жестковатой говядины. - Мы с Эли это провернём в лучшем виде.
- А при чём тут Эли?
- А при том, что он теперь мой помощник, Эухенио. Не могу же я работать без поддержки, в одиночку. А он как раз подходит для этого.
- Вот уж неожиданность для меня, - воскликнул Эжен с улыбкой. - Ладно, пошли уж. Дела не ждут, а скоро выступать дальше.
И вот провожаемые подозрительными взглядами местных обывателей, караван, нагруженный припасами и инструментом, потянулся по пылающей жаром дороге на юго-восток, где громоздились невысокие горы, покрытые тёмными массами лесов.
Эжен подъехал к Жаку и некоторое время молча ехал рядом. Потом спросил:
- Наши люди познакомились с этими арабами?
- Да, Эухенио, но, конечно, не все. Иначе можно было навлечь на себя подозрение. Но Эли прекрасно их запомнил и проследил.
- И что же?
- А то, что они нашли индейца, наняли его и ждали нашего выхода. Теперь, вероятно, следуют за нами в отдалении.
- Хорошо бы проверить, оставив кого-нибудь проследить.
- А зачем? И так ясно, что они следуют за нами. А так, ещё обнаружить себя можем. Подождём, когда станем по сельве продираться.
- Ну гляди. Я надеюсь на тебя, Жак.
Предполагаемые три или четыре дня пути оказались слишком трудными. За это время успехи проделать лишь большую часть пути. Горы понижались, расступались. Жара усиливалась, а лес становился всё гуще. Дорога перешла в тропу со скользкой коричневой землёй. Копыта мулов то и дело скользили и движение стало медленным. Множество речек приходилось переходить вброд и часто его искали довольно долго. Судя по всему проводники, а вернее, погонщики, не так уж хорошо знали дорогу.
Лишь на шестой день индейцы заявили, что приближаются к конечному пункту пути, где им предстоит расстаться.
- Мили три - и мы у цели, сеньор, - заметил старший погонщик. - Селение небольшое, но передохнуть можно. Дальше пойдёте одни, или наймёте других погонщиков.
- А кто живёт в селении? - спросил Эжен.
- Метисы, индейцы и один белый, сеньор. Всего не более двухсот человек.
И действительно, вскоре показалась река. На берегу раскинулось селение с небольшим домом в середине колониального типа, сильно отличавшегося от остальных более чем скромных хижин из жердей и тростника. Несколько извилистых линий в траве обозначали тропы, спускавшиеся к реке. На берегу виднелись с десяток лодок, выдолбленных из цельных стволов больших деревьев.
Толпа любопытных мальчишек почти совершенно голых, встретила караван воплями и беготнёй вокруг каравана. Взрослые молча глядели вслед, покуривая трубки.
Эжен распорядился устраиваться на околице селения, а сам с Кабаном и Фернаном направился к дому белого начальника.
Тот встретил их на пороге своего дома, выстроенного из пальмовых брёвен с высокой кровлей, покрытой длинными стеблями тростника и пальмовых листьев.
Плотный черноволосый мужчина настороженными прищуренными глазами всматривался в прибывших гостей, ожидая приветствия или вопросов.
- Позвольте приветствовать вас, сеньор, в этом живописном селении, - поклонился Фернан, снимая шляпу и вытирая вспотевший лоб. - Вы не возражаете, если мы тут остановимся на отдых?
- Привет и вам, путники. А кто вы такие и куда направляетесь? - голос его звучал хрипловато и было заметно, что он слишком часто прикладывался к местной водке из сахарного тростника и пиву чичи из кукурузы.
- Мы из Боготы, сеньор, - тут же ответил Фернан не задумываясь. - Хотим проверить слухи о местах, богатых изумрудами. Вице-королевство Новая Гранада весьма заинтересована в этом, сеньор.
- Да уж это известно, сеньоры. А не выпить ли нам по кружечке, а?
- Что ж, сеньор, если от чистого сердца, то мы не откажемся. Путь неблизкий, а он ещё не закончен. Так что благодарим великодушно.
- Тогда вваливайтесь в мои апартаменты, сеньоры. Прошу, - испанец отступил в сторону и радушным жестом руки пригласил заходить.
Пропустив по паре увесистых кружек вонючего пойла, после чего испанец, а он назвался Хорхе Васкес де Паральта, едва ворочал языком, спросил, напуская на себя важный вид:
- А бумага у вас, сеньоры, есть? Без бумаги тут вам делать нечего. Я потому и поставил, поставлен, - поправился он, - для этого. Прошу вас, сеньоры, предъявите бумагу, прошу вас.
Эжен неторопливо порылся в сумке и протянул сложенный вдвое толстый лист бумаги, где ещё в Тунхе Жак с Кабаном состряпали текст, заверенный печатью, где ничего нельзя было разобрать. Зато подпись была залихватская, с росчерком и завитушками, означавшая, что поставил её начальник какого-то совета по делам пустующих земель.
Сеньор Васкес повертел её в руках и было видно, что он никак не может решить с. какого боку читать. Потом протянул лист, изрядно помятый специально, в руки Эжену и попросил:
- Что-то плохо видеть стал, сеньоры. Зачтите мне этот документ, пожалуйста. Эжен с готовностью прочитал витиеватый текст, где говорилось, что местные власти обязаны всемерно оказывать группе всяческую помощь. Васкес довольно хмыкнул, рыгнул, довольно закивал головой, а потом молвил:
- Весьма признателен, сеньор, весьма. Вот теперь всё в порядке. Можете оставаться тут сколько захотите. Я распоряжусь обеспечить вас всем необходимым. Выпьем за это, друзья, - и он поднял вновь наполненную посудину.
Он ещё не успел заснуть и свалиться под стол и потому Фернан поторопил с отдачей соответствующих распоряжений. Васкес согласно кивал, рычал, орал, пока не явился слуга-метис. Услышав приказ белого начальника, тот кланялся, обещая в точности исполнить все распоряжения.
На другой день на совете решили, что этот Васкес может оказаться полезным для них человеком, но для этого стоит подмазать его блеском золота.
- Десяток дукатов вполне его устроит, - заявил Кабан, рубанув ладонью по воздуху. - Идите, пока он не прочухался. Выдавите из него всё, что он знает.
- Да, так и сделаем, - отозвался Фернан. - Тянуть нечего с этим. Под парами он выложит нам всё. Пошли, Эухенио, будем доить испанца.
Сеньор Хорхе с испитым лицом встретил французов гримасой, которая могла означать лишь страдания после обильного вчерашнего возлияния.
- Как себя чувствует сеньор Васкес? - приветливо спросил Фернан.
- Паршиво, друзья, но с вашей помощью надеюсь поправить это. Заходите.
После нескольких кружек чичи сеньор Васкес поведал, что он действительно слышал о богатом месторождении изумрудов где-то в сельве. Туда ходу дня четыре и он обязуется предоставить двух индейцев в проводники и погонщики мулов.
- Оказалось, что это намного проще, чем я ожидал, - заверил Эжен товарищей.
- Водка всегда делает всякое дело более лёгким, - философски ответил Кабан.
- Жаль, что ты, Алонсо, болеешь и не смог посетить нашего уважаемого сеньора Васкеса, - с усмешкой сказал Эжен. - Забавный испанец. И, кажется, неграмотный.
- Таких тут большинство, Эухенио, - ответил Алонсо. - А относительно моей болезни, то уже можно не беспокоиться. Пара дней меня окончательно поставит на ноги. Обременительным я не буду.
- Вот и отлично, Алонсо! - воскликнул Поль, который в последнее время сильно сошелся с испанцем. - Во всяком случае всегда можешь на меня опереться.
- Стало быть, друзья, - подал свой голос Кабан, - отдыхаем ещё пару дней и в путь? Я займусь продовольствием, а Жак пусть покружит по окрестностям на предмет поисков этих арабов. Что-то их нигде не видно.
- Значит, они имеют серьёзные намеренья, - заметил Фернан. - И не стоит их игнорировать, друзья.
Глава 16
Третий день подходил к концу. Уставшие путники и мулы едва тащились по тропе, которую указывали два индейца из местных. И чем дальше уходил караван, тем больше сил тропа отнимала. Приходилось постоянно пускать в дело мачете, прорубаясь в сплошных зарослях лиан и подлеска. Встречались болота, а речек было и того больше. Близкие горы питали их своими снежными вершинами, а обильные дожди довершали картину чрезмерной влажности.
- Как долго нам ещё идти к намеченному месту? - спросил Алонсо у одного из проводников, когда они устроили маленький привал.
- Послезавтра будем на месте, сеньор. Тропа сильно заросла и затрудняет движение. Потом переправимся через большую реку, а там останется день пути по возвышенности. Значит и дорога полегчает.
- Я так и знал, что мы никогда не укладываемся в намеченные сроки! - раздраженно воскликнул Эжен.
- Что делать, дорогой мой, - ответил Алонсо. - Сельва всегда может преподнести нечто неожиданное, если не опасное. Пока мы, слава Богу, без потерь обходимся.
- Видимо ты прав, Алонсо. Да вот дожди слишком часто перепадают. Надоело мне всё это. Охота на корабль и в море, - Фернан горестно усмехнулся, размазал москитов на лице и зло выругался про себя.
Мулы один за одним шагали по тропе, вьюки покачивались на их спинах, а индейцы свободно шли впереди, изредка посматривая по сторонам. Тропа была так заросла кустарником, что лишь опытный глаз жителей леса мог её обнаружить. Но рубка шла почти беспрерывно и треск ветвей сопровождал караван, казалось, бесконечно.
Задерживал караван и неприятный случай почти с каждым из участников похода. То один, то другой отходили в сторону и садились освобождать кишечник. Многие имели понос от худой воды и пищи. Приходилось ожидать, так как в сельве опасно оставаться одному. Всех это раздражало, злило. Некоторые самовольно отставали, не предупреждая караван, потом догоняли, так как после каравана оставалась тропа, отмеченная срубленными ветвями и лианами.
Так и сейчас, когда Эли, схватившись за живот бросился в заросли и исчез там.
Он вслушивался в затихающий шум каравана, пока тот и вовсе не заглох в сумраке, куда лучи солнца почти не проникали. Он уже готов был броситься догонять караван, когда до его слуха долетел звук идущих людей совсем с другой стороны.
Он прислушивался, медленно поправляя штаны. Решил, что догонять теперь караван не стоит. Он вспомнил об арабах и зашел за огромный ствол мапу с рыхлой древесиной. Вскоре сквозь ветви и листву он увидел троих. Впереди шел индеец, а за ним двое с большими заплечными метками. Один показался Эли знакомым. Да, это один из арабов. Другого он не узнал - голову тот держал опущенную, а сумрак был достаточно густым.
Сердце мальчишки подскочило от страха и волнения прямо к горлу. Глаза заметались по сторонам. Что же делать? Теперь к своим не добраться. Его заметят и прикончат. Он медленно стал опускаться на корточки, опасаясь, что его увидят.
Отчаяние охватило юнгу. Мысли заметались в голове и отвратительное нытьё распространилось по животу.
А шум прошедших арабов удалялся и вскоре сольётся со всеми остальными звуками сельвы. И тут Эли вспомнил, что при нём арбалет. Он торопливо стал накручивать рукоятку, натягивая тугой стальной лук. Наложил стрелу и осторожно вышел на тропу. Там никого не было видно, хотя надеяться на это он, конечно, не мог. Далее двадцати шагов тропа не просматривалась.
Эли бросился вперёд, стараясь не шуметь. Ветки хлестали его по лицу, но он с отчаянным упорством продирался дальше, пока не услышал неясный шум, производимый врагами. Тут он прибавил осторожности и стал медленно догонять арабов.
Наконец их силуэты мелькнули в листве. Руки у мальчишки задрожали ещё сильнее, он попытался успокоить эту противную дрожь, но это плохо получалось. На ослабевших ногах он медленно приближался. Фигуры иногда пропадали, но потом опять маячили а сумраке леса.
Наконец Эли решил, что расстояние достаточно сократилось. Он опустился на колено и приложился к прикладу. Заплечный мешок последнего человека не давал возможности прицелиться в спину, потому Эли выстрелил в бедро, надеясь, что стрела с такого близкого расстояния тяжело ранит человека.
Араб вздрогнул, обернулся и медленно опустился на колени, зажимая рукой сочащуюся кровь, а Эли юркнул в кусты и укрылся за стволом дерева, хрипло дыша и прислушиваясь. До него доносились негромкие голоса, ругань и треск ломаемых веток. Кто-то приближался к месту, откуда стрелял Эли.
Юнга стал приседать, одновременно накручивая рукоятку арбалета. Шаги почти поравнялись с местом, где он засел. Человек потоптался немного, оглянулся что-то бормоча под нос. Посмотрел в сторону Зли и двинулся в заросли.
От страха юнга упал на спину, зацепившись за корень. Этот шум привлёк араба и он тут же появился со шпагой в руке. Он выпучил глаза, вскрикнул и ринулся на мальчишку. Эли спустил курок, стрела скользнула вперёд и вонзилась в одежду араба. Тот остолбенел и юнга сумел вскочить на ноги и броситься на тропу.
Крик араба настиг его уже в тот момент, когда тот мчался вперёд, забыв, что впереди его мог ждать второй враг. Но в голове уже не было мыслей. Он увидел лежащего на влажной земле человека и кровь, сочащуюся между его грязными пальцами. Ещё успел заметить Эли тоску и боль в глазах. Индеец посмотрел на приближавшегося мальчишку и отошел с тропы.
В ужасе, Эли перепрыгнул через раненого, который и не пытался защищаться. А сзади слышался топот ног преследователя и отчаянный его крик.
Ужас и ощущения всей спиной, затылком неминуемую пулю гнала Эли так быстро, что преследователь не мог его догнать. Оказалось, что стрела лишь сильно оцарапала грудь араба, не преодолев толстого нагрудника из воловьей кожи. И теперь тот свирепо гнался за мальчишкой, но годы уже давали себя чувствовать, а страх был так силён, что юнгу уже никто бы в эти мгновения догнать не смог.
Он пытался кричать, но из высушенного страхом рта вылетали лишь негромкие хриплые звуки, глохнувшие в нескольких шагах от него.
Наконец он споткнулся и проехал на животе шага два, ударившись головой о корень дерева. Грудь сотрясали судорожные рыдания или всхлипывания. Шумно дыша, юнга прислушался, на мгновение затаив дыхание. Шум преследователя медленно приближался. Эли с трудом встал и побрёл дальше, не в силах заставить себя побежать. Заплечный мелок оказался столь тяжел, что мелькали мысли бросить его вслушиваясь в шум приближавшихся шагов, Эли вспомнил, что при нём должен быть пистолет. Рука нащупала грязную рукоять. Оглянувшись и ничего не увидя Эли высек кресалом искры, запалил фитиль и подсыпал пороха на полку. Вскинув голову увидел неясную тень человека на тропе.
Схватив пистолет двумя руками, Эли прицелился и выстрелил. Грохот выстрела прокатился по сельве, а мальчишка уже бежал дальше, не заботясь о результате выстрела, хотя был уверен, что промахнулся. Он лишь надеялся, что звук выстрела услышат друзья и придут ему на помощь.
Так оно и случилось. Послышался далёкий крик, а потом и шум приближающихся шагов. Появился Жан Маду, пыхтя продираясь сквозь ветви и листву.
- Ты стрелял? Какого чёрта?!
- Там арабы! - указал мальчишка назад. - Они преследуют нас по тропе. Подошли другие люди и Эли подробно рассказал им о случившемся!
- Ты-то хоть цел? - спросил Кабан, оглядывая мальчишку.
- Цел, - упавшим голосом молвил Эли. Его охватила апатия и усталость. Ни одна часть его уставшего тела не хотела двигаться.
- Надо догнать этих подонков и уничтожить! - вскричал разъярённо Кабан. - А то они могут нам кровь испортить.
- Это займёт много времени, Кабан, - ответил Фернан. - Оставим это на потом. У них раненый и им всё равно скоро не оправиться.
Эжен подозвал проводника постарше.
- Их проводник не может нам повредить, как ты думаешь?
- Не знаю, господин. Но нам нет смысла вмешиваться в драки белых.
- Это вас радует, да? - спросил Эжен, уставясь в чёрные глаза индейца.
- Конечно, господин, - вскинув на мгновение голову и глядя в глаза Эжену пристальным взглядом, ответил индеец.
- Вот шельма! Но зато смело и откровенно. Молодец! Обещаю за смелость золотой накинуть.
- Что это ты, Эжен!? - Кабан с недоумением уставился на Эжена. - За что такая трата этим обезьянам?
- Я же сказал, за смелость, а это не так-то часто встретишь теперь среди индейцев. К тому же деньги мои. Так что не терзай себя напрасно.
Пятнадцать минут спустя, когда вернулись трое людей разведки и не обнаружили следов арабов, все двинулись дальше. Поль отнял у Эли его мешок и тот с благодарностью скривил лицо, что должно означать, что за ним должок.
- Ничего со мной не случится, Эли, - дружески хлопнул мальчишку рукой по плечу. - Ты устал и помог нам узнать кое-что интересное. Да и вывел наших преследователей из игры на долгое время. Так что пользуйся моей добротой.
За час до заката подошли к широкой реке, на середине которой протянулся длинный остров, весь заросший деревьями с торчащими местами выходами скальных пород.
- Вот то место, куда я вас, сеньоры, обещал доставить, - молвил индеец, указывая на остров. - Переправитесь на правый берег, а там два дня до места, где вы надеетесь поработать.
- Спасибо тебе, приятель, - ответил Эжен, кладя руку тому на плечо. - Вот заработанный твоей смелостью золотой и можешь отправляться назад. Дальше мы и сами дошагаем.
Фернан распоряжался переправой, а индейцы, не отдыхая, скрылись в зарослях, спета поскорее уйти подальше от беспокойных белых людей.
Лишь в темноте наступающей ночи удалось полностью переправиться на остров.
С помощью верёвки, занесенной Жаком на остров перетащили грузы, но сложнее было перетащить упиравшихся мулов. Но и это сумели уставшие и грязные люди.
После скудного ужина и купания в прохладных водах реки, они закутались в плащи и тут же заснули сном праведников, заработавших себе отдых.
Первым проснулся Поль, ощутив на шее какое-то прикосновение. Открыл глаза.
Вокруг толпились какие-то приведения. Голые с висящими грудями и косматые, они целили на спящих копья и рогатины. Все спящие были грубо связаны лианами по рукам и ногам, а некоторые, как Поль, припёрты рогатинами к земле.
Перепуганный крик Поля всполошил спящих. Ругань и проклятия повисли над поляной, где расположился лагерь французов, их окружали голые женщины-индеанки, среди которых попадались старики со сморщенной кожей и беззубыми ртами. И мальчишки с девчонками шныряли тут же, грозя палками и каменными ножами.
- Что это с нами получилось?! - вскричал Фернан, оглядываясь по сторонам. -Что это за народ? Почему одни женщины и старики? Эй, кто-нибудь может с ними объясниться?
К нему подскочила девочка с распущенными чёрными волосами. Ей было лет десять или чуть меньше. Она присела возле связанного Фернана, уставилась в его глаза, потом прыжками передвинулась дальше и так обпрыгала всех лежащих на земле. Остановилась перед Тибо и Эли. Те лежали рядом и испуганными глазами наблюдали за происходящим.
- Чего уставилась, страшилище? - тихо, с миролюбивыми нотками в голосе, спросил Тибо, пытаясь как-то поудобнее улечься на боку.
Девочка хихикнула, высветив ряд белых ровных зубов. Её чуть суженые глаза смотрели весело и задорно. Откинула прядь волос со лба, сказала:
- Страх нет, смерть нет. Жить да.
- Ты говорить на нашем языке?
- Да, да, говорить.
- И что вы хотите от нас? Зачем связали. И где наше оружие?
- Менять, менять. Наш отец там, - она махнула куда-то за головой и захихикала. - Наш отец и ты люди менять! Понимать?
- Вы хотите обменять нас на твоего отца? - догадался Тибо в то время, как остальные напряженно вслушивались в разговор детей.
- Да, да. Отец и наш люди там, - к она снова махнула в сторону своей грязной тощей рукой. - Менять, менять.
- Так, значит, ваши мужчины где-то в плену и вы хотите нас обменять?
- Хочешь, хочешь! - она заулыбалась, обернулась к стоящим вокруг женщинам и с быстротой сороки затараторила им что-то. Ей отвечали, кивали головами, злобно поглядывая на лежащих французов.
- Поняли, что они хотят? - спросил Тибо, обводя взглядом своих товарищей.
- И долго нам этого ждать? - рявкнул в бешенстве Кабан, силясь развязаться.
- Нет, нет, - ответила девчонка. Она посмотрела на свои пальцы, растопырив их перед глазами. Показала четыре из них. - Вот сколько день.
- А что с нами будет до того? - крикнул Поль, кривясь от неудобства и боли под давлением рогатины, что прижала его шею к земле.
Девочка опять обернулась к женщинам и между ними состоялся совет с криками и гамом. Наконец девчонка сказала:
- Будешь голый. Ночь лиана, спать. Я ходить испанцы говорить.
- Да ведь испанцы нас не станут менять, - взревел Кабан. - Мы ж не испанцы! Тибо, растолкуй ты этой обезьяне!
Тибо долго говорил, пока девочка хоть чуть-чуть стала разбираться в его словах. Женщины, услышав объяснения своей девчонки стали кричать, махать копьями и палками. Некоторые, вооруженные луками, направляли на белых стрелы. Те побледнели, готовые уже принять смерть от этих гарпий.
- Да скажи ты ей, Тибо, хоть что-нибудь! - Это Жак орал во весь голос, тараща глаза на наконечник стрелы, направленный в него страшилищем в женском облике.
Но женщины продолжали кричать, размахивать руками, спорить, а мальчишки шныряли, между ними и пыряли лежащих палками в бока, живот и спины.
Наконец споры слегка затихли. Девочка с озабоченным лицом посмотрела в глаза Тибо. Сказала, медленно подбирая слова:
- Ты ходить туда, - она махнула рукой в сторону острова, протянувшегося вдоль реки. - Стань ноги.
- А остальные? - с испугом спросил Тибо.
- Ходить, ходить! - и она обернулась к остальным французам, делая жесты вставать.
Те с трудом встали, разминая затекшие члены. Женщины и мальчишки сбили их в плотную кучу. Несколько женщин разбирали вещи французов, вьючили неумелыми руками поклажу на мулов, которых явно побаивались, наконец Эжен сказал недовольным тоном:
- Они растеряют весь нал инструмент и груз. Эй, Тибо, скажи им, чтобы позволили нам увязать и уложить грузы на мулов.
Опять поднялся крик, переполох со спорами. Но всё же Тибо и Эли получили свободу и вскоре все мулы были нагружены. Остальные грузы женщины распределили между собой и, окруженные вооруженными амазонками, все тронулись вниз по реке, держась песчаного берега, куда не доходили заросли тропического леса.
Французы зло переговаривались, ругались, получая чувствительные удары палками и хворостинами от неугомонных и злобных мальчишек.
Часа полтора длился переход, пока все пришли на обширную поляну в широком месте острова. Эта поляна, окруженная округлыми нагромождениями скал, со всех сторон закрывала вид на реку. Наносы песка и мелкого камня почти сглаживали землю. В центре стоял длинный дом с двухскатной крышей покрытой пальмовыми листьями и тростником. Столбы косо и коряво подпирали эту крышу, а стены в виде плетня едва прикрывали помещение внутри.
Ручные обезьянки с визгом бросились на деревья, бросая в непрошенных гостей кору, ветки и всякую мелочь.
Пленников посадили на песок и проворные грубые руки стали стягивать с них одежду. Вскоре, несмотря на крики и протесты, французы оказались совершенно голыми. И, что самое главное, руки их были связаны за спиной и нечем было прикрыть срамные места. Правда, все индейцы ходили совершенно голыми, если не считать шнурков на талии, на которых красовались перья колибри, зубы и когти каких-то животных. Да на шеях висели почти такие же украшения. У некоторых женщин на руках выше локтей красовались браслеты, утыканные разноцветными перьями.
Вещи куда-то исчезли, мулы брошены на произвол судьбы и разбрелись, довольные, что могут отдохнуть и свободно пощипать траву.
- Эй, девчонка! - голос Тибо звенел от возмущения и требовательности. - Иди сюда! Говорить хочу.
- Что, что? - как обычно затараторила присевшая рядом девочка, улыбаясь и хихикая.
- Мы так и будем лежать голые? Зачем это? И мы есть хотим. Где наши припасы и вещи?
- Голые, голые, - закивала девочка. - Надо, надо. Я, они голые, - обвела она рукой женщин и детей. - Бегать нет. Еда скоро быть.
- Да развяжи ты меня! Не убегу!
Она сокрушенно развела руками, хихикнула и убежала. Вернулась скоро, неся в руках половину высушенной и выдолбленной тыквы с водой. Поднесла ко рту Тибо.
- Пить, пить.
Тибо жадно припал к прохладной воде, оторвался, посмотрел на Жака и кивнул девчонке, давая понять, что остаток передать другу. Та хихикнула и поднесла чашку к губам Жака.
- И на том спасибо! - буркнул Тибо, а потом сказал, обращаясь к девочке: - Мы не можем быть голыми. Мы не привыкли к этому. Дай одежду.
- Бежать нет. Одеть нет. Так хорошо. Скоро быть еда.
И действительно женщины на листьях пальмы разложили маниок, орехи и коренья, едва промытые в реке. В тыквах поблескивала вода. Французам развязали руки, предварительно связав ноги.
- Слава Богу хоть так додумались эти чертовки! - выругался Сис, разминая руки и прицеливаясь к еде. - Клянусь плавником акулы, я ничего не понимаю. Что с нами сделает эта тайка голопузых баб?
- Предложат тебе облагодетельствовать их, - захохотал Коротышка. Это заявление вызвало взрыв смеха, хотя было совсем не до этого. Но они смеялись, а окружавшие их женщины и дети молча взирали на этих непонятных белых, настороженно направляя своё примитивное оружие на мужчин.
- Пусть бы только развязали! - огрызнулся Сис, но голод взял своё и все принялись за скудный завтрак.
Когда все насытились, если так можно сказать об этом скудном завтраке, Алонсо заметил:
- Как, это им удалось так незаметно и осторожно связать нас? Ума не приложу! Вот так влипли! У баб в плену:
Низе, молчаливый француз, вдруг обернулся к Тибо:
- Друг, попроси эту девчонку развязать меня. В этой реке наверняка водится много рыбы. Я им наловлю столько, что за день не съесть. Только пусть развяжут и дадут мне отыскать мои снасти.
- И правда, Тибо, - поддержал товарища Эжен. - Пусть ловит рыбу, а то мы тут ноги протянем. Они, видать, не мастера в этом деле. Судя по всему какие-то испанцы захватили их мужчин и увели. Теперь эти фурии надеются их выменять на нас. Но это тухлое дело. Кому мы нужны?
После недолгих поисков глазами, Тибо увидел толмачку и криком подозвал к себе. Та подошла и с улыбкой на лице, присела рядом, вопросительно глядя на юношу.
- Ты поговори со своими. Пусть они развяжут вот этого человека, - Тибо указал на Низе, смотрящего на них расширенными глазами. - Он наловит много рыбы и у нас всех будет много вкусной еды. Только приспособления ему надо найти в наших вещах. Помоги, а то есть очень хочется всем.
- Да, да, - с готовностью ответила девочка и убежала к женщинам.
Опять взрыв голосов, споры, крики с маханием руками и угрожающими взглядами. Наконец девочка прибежала, присела рядом.
- Он, - указала на Низе, - убегать, он смерть, ты смерть, - указала на грудь Тибо. - Понять?
- Слышал, Низе? Не вздумай убегать, а то всем нам смерть.
- Куда мне бежать в таком виде и без оружия и пищи? И не сомневайся.
- Мы согласны, - закивал головой Тибо. - Развязывай.
Низе освободился от пут на ногах, но тонкой лианой ему связали ноги так, что он не мог сделать широкий шаг. Две женщины с копьями и одна с луком в руках сопроводили его в скалы, где, по-видимому, находился склад их вещей. Вскоре Низе вернулся со своими рыбацкими снастями, с которыми никогда не расставался. Он слыл заядлым рыбаком и всякий раз не упускал случая порыбачить.
Смешно семеня, он в сопровождении охранниц, направился вниз к реке и скрылся среди скал и кустов.
Французы постепенно переползали в тень и с нетерпением ожидали улова. Но лишь через час с небольшим увидели, как женщины с довольными лицами стали таскать в корзинах ещё трепещущуюся рыбу в фут длинной.
- Ну молодец Низе! - воскликнул Фернан, радостно улыбаясь. - Скоро у нас будет настоящий пир. Соли позволили бы нам достать. Тибо, упроси свою симпатию.
Тибо покраснел, промолчал, а Эжен ответил:
- Не смущай парня, Фернан. Лучше так, чем никак. А с солью можно и подождать. Запахло печеной рыбой и женщины молча разнесли её на листьях каждому из пленников. В горшках уже кипела похлёбка, распространяя приятный запах варева.
- Хоть так насытимся и отдохнём от стольких дней в сельве! - прожевав кусок, молвил Жак.
- Да, тебе можно посочувствовать, Жак, - отозвался Эжен. - С твоим аппетитом у тебя жизнь просто каторжная. Не завидую тебе, друг.
- Что верно, то верно, Эжен. Мучения действительно адовы!
- А вот и наш благодетель! - воскликнул Сис, указывая на семенящего к ним Низе, на лице которого сияла довольная улыбка. Быстрей садись к нам на обед!
- Я так наелся, что едва живот не лопается, - похлопал по животу Низе. - Мне на берегу приготовили персональный обед. Теперь спать, пока москиты не одолели.
Многие уже дремали в тени деревьев. А Фернан повернулся к Тибо.
- Тибо, надо ещё раз поговорить с девчонкой. Она тебя выбрала для общения, видать ты ей приглянулся, - лукаво ухмыляясь, заметил Фернан. Тибо покраснел, но промолчал. А Фернан продолжал: - Объясни им, что мы не собираемся убегать и, что мы не испанцы. Правда, они уже немного это понимают, как мне кажется, но не мешает добавить им уверенности. И пусть расскажут всё поподробнее, что и как.
- Попробую, Фернан, но мне уже надоело с ней болтать. Устаёшь с таким разговором. Трудно её понимать. И чего она ко мне пристала?
- Ладно, Тибо, успокойся. Это необходимо. Зови свою подружку.
Тибо зло глянул на Фернана, тот усмехнулся, не ответил, а Тибо стал высматривать свою переводчицу, пока не увидел её и не позвал.
- Как хоть тебя зовут? - спросил он неприязненно.
- Имя? - ткнула она себя в грудь. - Тийяоки. Я - Тийяоки. Ты?
- Тибо, - приставил палец к груди Тибо.
- Тибо, Тибо! - закричала девочка и заулыбалась. - Что ты хотеть, Тибо?
- Мы обещаем не пытаться бежать, Тийяоки. Растолкуй своим женщинам. И мы хотели бы вам помочь с вашими мужчинами, - это уже Тибо сам придумал только что.
- Пусть нас развяжут. Ты же видела, как много рыбы наловил наш человек. Хорошо?
- Хорошо, хорошо! Тибо! Я сказать, я говорить.
- И расскажи, Тийяоки, кто на вас напал и куда увели ваших мужчин? Это для нас очень важно и интересно. И когда это произошло?
- Белые люди напали, убивать мы, отец увести. Когда? - она задумалась, а потом взяла с земли два камушка округлой формы и несколько палочек. - Луна, луна, - положила два камушка рядом. - Вот сколько день, - разложила шесть палочек на песке.
Тибо повернулся к товарищам.
- Поняли? Две луны назад и шесть дней. Давно. Интересно узнать, куда их дели.
- Спроси, Тибо, - попросил Эжен. - И что за люди, и сколько их?
- Тийяоки, куда отвели ваших мужчин? И сколько белых людей там, - и он так же, как и девочка, махнул куда-то вдаль.
Девочка махнула рукой, не оборачиваясь, потом посмотрела в сторону правого берега внимательнее и уверенно указала направление почти точно на юг, слегка со склонением на восток.
Положила один сучок на песок и сказала:
- Столько день пути. - Потом собрала много палочек и, что-то бормоча себе под нос, стала их раскладывать рядком, останавливалась, думала и продолжала:
- Столько белый люди, - склонила голову на бок девочка. Подумала немного и подтвердила сказанное кивком головы.
Тибо оглянулся на товарищей. Сосчитал.
- Двадцать два человека. Интересно, что они делают там, и чем заняты их мужчины? Спросить?
- Конечно, Тибо, спрашивай, пока она не убежала, - ответил Эжен.
Девочка выслушала очень внимательно, потом молча убежала под недоуменные взгляды французов, но вскоре вернулась и протянула Тибо два камушка ярко-зелёного цвета. Сказала:
- Искать камни белый люди. Это, - и отдала камушки Тибо.
- Да это же изумруды! - воскликнул Эжен, разглядывая камушки величиной с лесной орех. - Вот, значит, для чего испанцам понадобились мужчины! Теперь понятно, что тут произошло. И ведь именно в том районе, куда мы направлялись. Занятно, верно, Фернан?
- Ещё как верно, Эжен. Стоит подумать над этим. Стало быть испанцы нас опередили. Интересно получается.
Подполз Кабан и с изумлением уставился на камушки.
- Вот это да! Интересно, много этих безделиц у этих мегер? Спроси, Тибо. Тибо повернулся к девочке:
- Много у вас этих камушков, Тийяоки? Она заулыбалась, потом ответила:
- Много, много, Тибо!
- Сколько? - не унимался Тибо, не понимая, что для неё это было слишком трудным вопросом. Ответить на него она не могла. Лишь набрала в горсть мелких камушков и рассыпала их по земле. Улыбнулась, глядя расширенными глазами на юношу. Её исхудавшее тельце было грязным, а мордашка измазана в остатках рыбы.
- Теперь наше освобождение стало первоочередной задачей, - молвил Кабан, не отрывая глаз от лучезарных камушков.
- Это и так было ясно, Кабан, - ответил пренебрежительно Фернан. - Куда лучше подумать, как это сделать. Кстати, спроси, Тибо, откуда она всё это так хорошо знает. Это весьма важно.
- Она говорит, что раз в пять дней ходит в лагерь к испанцам и приносит им для индейцев пишу. Да вы и сами это слышали. Через два дня она опять отправляется туда.
- А почему только она? - спросил Жак настороженно.
- Все слышали? - спросил Тибо уже раздраженным тоном. - Не буду больше пересказывать. Надоело!
- Стало быть она может предсказывать кое что, - промолвил Эжен. - И теперь испанцы побаиваются её. Как же это ей удалось предсказать смерть тому испанцу? Интересно. Она, что, колдунья? Разговори-ка её, Тибо, будь другом. Нам она не станет рассказывать.
Вскоре стало ясно, что девочка обладает даром свыше. Потому выбрала для общения Тибо, как самого честного, как ей показалось, человека. Все задумались. Тибо же неожиданно сам задал вопрос девочке:
- А много у белых людей работает человек?
Она подумала, потом опять взяла в горсть мелких камешков ж высыпала на землю. Грустно улыбнулась и сказала, как бы смущаясь:
- Вот сколько люди. Много.
- Их охраняют белые люди? А где спят ваши люди?
- Да, да, Тибо. Спать наш отец больше дом. Дверь толстый. Связаны крепко.
- Итак мы имеем двадцать два человека, вооруженных, конечно, до зубов, - заметил Фернан задумчиво. - Это не так много, если дело повести умно и неспела.
- Эх, сюда бы Пьера! - мечтательно воскликнул Кабан. - Но мы и сами справимся с этим. Даже лучше, не надо самим рыться в земле, уж я уверен, что испанские собаки нарыли немало этих самых камешков. Их лишь надо умело забрать у них.
- Ты вначале избавься от пут, Кабан, - заметил Эжен.
- И об этом стоит подумать нам вместе. Уверен, что мы это решим. Надо уговорить и убедить, что мы освободим ихних обезьян, но для этого нам надо вернуть свободу. Согласны?
- Согласны, конечно, - отозвался Фернан с охотой. - Но как это сделать?
- Пусть Тибо убеждает эту девчонку, - ответил Эжен. - Она, видно, пользуется у них особым уважением. Может, и удастся. Тибо, приступай к делу. Ты - наша надежда.
Тийяоки внимательно выслушала Тибо. Молча задумалась, потом так же молча поднялась с земли и удалилась медленным тагом.
- Чего это она, а? - с недоумением молвил Кабан, провожая девчонку ненавистным взглядом.
- Кто их разберёт, этих дикарей, - ответил Фернан. - Подождём, может, что и прояснится. Хоть руки свободны и можно ползать, и то благо. Послать бы Низе на на рыбную ловлю, а то как бы к ужину ничего не осталось от прежнего.
- Да теперь трудно это сделать. Девчонка исчезла, так ничего и не ответив, -заметил Жак с голодным блеском в глазах.
Время тянулось медленно. Многие уже спали, остальные пытались последовать их примеру и вскоре все пленники уже похрапывали под шум пальмовых листьев и пение птиц в перемежку с визгом обезьянок.
Солнце клонилось к закату. Три женщины с оружием приблизились к французам. Одна из них, видимо, постарше, указала пальцем на Низе и что-то сказала, показывая, как ловят рыбу. Тот быстро сообразил, что от него требуют. Вскочил и, семеня направился за женщинами, захватив свои рыболовные приспособления.
Уже в темноте, когда костры пылали, мрачно освещая обширную поляну, вернулись женщины с корзинами рыбы и Низе с удочками и лесками.
После ужина неожиданно появилась Тийяоки. Она с напряженным лицом обошла всех французов, всматриваясь в их лица при неверном свете костров. Особенно присматривалась к Алонсо и Агилону. Но ничего не сказала, подошла к Тибо, опустилась на корточки, улыбнулась.
- Тийяоки, ты пришла к нам и принесла ответ на наши слова? - спросил Тибо, с надеждой глядя в её истощённое лицо. Ответ прозвучал странный:
- Рыба, хорошо. Я, мать, много мать еда, хорошо. Дети, еда, хорошо.
- Где ты была, Тийяоки? Ты принесла ответ на мои слова?
- Тийяоки принесла ответ, Тибо. Тийяоки говорил мать, много мать. Старик, много старик говорил. Спал много Тийяоки. Брал сил много. Думал, думал. - Она замолчала, а Тибо с нетерпением ожидал дальнейшего разговора.
- Тийяоки думай, Тийяоки решать. Ты, много ты помогать мать, много мать. Отец, много отец, свобода. Много ты свобода. Завтра, Тибо.
- Значит, завтра мы будем свободны? Ты так говорила? А дальше что?
- Я говорил, Тибо. Много отец свобода, много ты свобода. Много камней, - она показала те два камушка в ладони, - много ты взять себе. Много я помогать.
- Слышали, вы, друзья! Завтра мы будем свободны! А послезавтра, уверен, отправимся с нею на разведку и поглядим на испанцев. Она обещала!
Французы заговорили наперебой, обсуждая услышанную весть. Она всем пришлась по вкусу, к тому же животы были набиты и даже Жак не протестовал.
С трудом заснули, отмахиваясь от москитов, укрываясь листьями пальм, так как ничего другого им не дали.
Утром их действительно развязали, тем более, что сами французы не пытались освободиться, хотя и ослабили несколько путы. Низе с Полем отправились ловить рыбу с женщинами, тащившими корзины. Остальные разобрали оружие, стали его чистить, проверять, сушить отсыревший порох. Испекли хлебные лепёшки, сварили кашу из таро, а к обеду Алонсо, Жамен и Жак принесли подстреленных обезьян и четыре тукана.
Маленькое племя, столько времени голодавшее без мужчин да ещё на новом месте, наконец-то могло позволить себе наесться до тошноты. Французы удивлялись, как можно столько есть в один присест.
- Одно слово - дикари! - воскликнул Жак, хотя он мало чем отличался от них в вопросах еды.
- Друзья, завтра девчонка с женщинами потащат еду своим мужчинам, - сказал Фернан, посерьёзнев лицом. - Мы должны отрядить несколько человек для разведки.
- Троих вполне хватит, - заметил Кабан.
- Пусть будет так, - отозвался Фернан. - Кого пошлём?
- Пусть идёт Жак, Алонсо и Жан Маду, - высказался Эжен.
- Я хотел бы сам пойти, или тебя послать, Эжен. Но раз ты так решил, то я согласен. Пусть собираются, а мы обговорим все возможные предположения для них.
- Мы пойдём почти голыми, измажемся под индейцев, но с арбалетами и пистолетами, - заявил Жак, уже чувствуя себя начальником.
- Дело говоришь, Жак, - отозвался Кабан. - Если будет возможность, то захватите пленного и приведите сюда. Полезно будет послушать его.