Аннотация: В сексуальных отношениях политика простая - всегда. Главное - всегда демонстрировать готовность. Остальное - мораль.
- Ваше политическое кредо?
- Всегда!
И. Ильф и Е. Петров
'Двенадцать стульев'
Одесское побережье плавила июльская жара. Две юные девицы дружили с матросиками, служившими на белом теплоходе, курсировавшем вдоль берега, от Аркадии до Ильичевска и обратно. Между рейсами пока матросы управлялись по хозяйству, подруги дефилировали по палубе. Снизу, через открытую дверь кто-то позвал: 'Девушки, спускайтесь!'. Заглянули в прохладную полутьму. Корсар. Сухой, коричневый, изборожденный морщинами, крепкий - грецкий орех. Глаз, как бусинка горит. Шейный платок шелковый. Кинжал отсутствовал, но ром был, о чем и оповестил: 'Девочки, ну спускайтесь, у меня 'Гавана клуб' есть'. Вышли из оцепенения, скорчили соответствующую мину.
- Не бойтесь, приставать не буду. У меня на этот счет свое моральное кредо.
Девицы заинтересовались:
- Какое?
- Дашь? Не дашь - иди к ебени матери, следующая.
Встал навстречу, предупредил:
- Осторожно! На входе лучше наклониться.
И тут же выдал байку. Море штормит, теплоход качает, матросы на входе предупреждают пассажиров: 'Осторожно! Наклонитесь, можно ушибиться!'. Каждый второй после вопросительного восклицания вместо того, чтобы пригнуться, стукается о притолоку. Пожилая еврейка, занимающая место напротив сходней, не выдерживает: 'Бабах, да бабах! Нет уже-таки сил слышать эту пальбу! Мало шо бахают, так еще и охают, хорошо хоть воздух не портят'.
Когда кавалеры отыскали своих подружек, те уже были в дым и в хлам. Бармен, трезвый, как стеклышко, успевал наливать пассажирам, своим визави и развивать тему кредо. Девчонок спас шторм. Не так, чтобы очень сильный, но в сочетании с ромом достаточный для очистки желудков прямо на палубе. Парни поговорили с барменом на своем языке - смеси одесского сленга и мата, тот предъявил им свое очередное кредо: 'Чужая женщина не моя. А драить палубу - ваша работа'. Перед убийственными аргументами пришлось отступить с девицами на крепких плечах. У протрезвевших авантюристок возникло подозрение, что ничего, кроме рома, им не светило, если б они даже были из 'дашь'. Флибустьер давно получал удовольствие от выпендрёжного стеба вместо секса.
Сероглазый красавец осетин Асхар соответственно своему имени был отважным, но кредо имел компромиссное: если не уверен, что справишься, отойди в сторону, чтобы не опозориться. Причина осторожности - все тот же женский пол. Как-то вечерком друзья предложили подвезти Асхара с работы. По пути заехали к знакомому ветеринару. Дома оказалась только его теща - вдовая 'баба ягодка опять'. На Асхара сразу 'сделала стойку', сметливо изобрела повод для мужской помощи по хозяйству. Друзья, ребята сообразительные, предложили джигиту остаться - помочь женщине. Он отказался, сославшись на дела. В машине, под давлением любопытных приятелей, сознался: 'Э-э, дорогой! Раньше не просил - боялся, откажут, теперь боюсь, что согласятся'. А дамочка - то решила - высоко себя ставит красавчик.
В далекие советские времена в Батуми у местных мужчин был традиционное вечернее развлечение. Часам к четырем - пяти пополудни они собирались в центре, на пересечении улиц, заполненных дефилирующими курортницами. Пресловутые кепки аэродромы, гордый кавказский профиль над черными усами, руки в карманах. Блондинки, брюнетки и шатенки не знали грузинского языка, но догадывались о содержании разговоров.
- Ты стал бы?
- Э! Я б не стал!
- Вах?!
На большее горячие грузинские парни не решались. Те из них, которые 'стал' и 'мог', давно наливали Мукузани грудастым блондинкам в кафе, на набережной. Избалованные мужским вниманием блондинки после уверяли, что вино лучше ухажеров и что слухи об их невероятных сексуальных возможностях сильно преувеличены. Но кредо, есть кредо. Раз грузин, значит, всегда озабочен.
- О! Азиз джан! Какой азиз джан!
В дословном переводе азиз джан - милое тело. Обращаются друг к другу коротко 'азиз', или 'джан', к иноверцам 'брат', 'азиз джан' - к близким, родным и предмету симпатии. Чувственный, душевный, мягкий и пушистый, заговорил, истекает сладким соком - персик. Русский с ней не пойдет - столько не выпьешь, армянин смотрит глазами оливками, как на королеву красоты. У него свое кредо - если местная женщина с жильем 'хочет', значит, красавица. А он, после пересечения границы, свободный мужчина. Дома жене, многочисленным детям, как скажет, так и будет, здесь 'королеве' смотрит в рот, пока сам не оперится. Потом возьмет вещички, свои и её по максимуму, и перейдет к следующей. Или живет на два дома - армянский и русский. Осчастливленная рукастым, внимательным, поначалу, очень домашним мужчиной, Азиз джан, незаметно для себя, одевает, кормит, одаривает, терпит кроличий секс. Кто же её еще так любить и ценить будет? И у нее свое кредо: 'Пусть завидуют!'.
Азер (не уничижительное прозвище, имя) - жгучий красавец. Брови дугой, нос идеальной формы, миндалевидные глаза - звезды южной ночи, четко очерченные губы, смуглое лицо со старинного барельефа - персидский царь, не меньше.
Не ела никогда Маруся рахат-лукум, но как только заговорил с ней Азер, сразу узнала - вот они: лукум, щербет, пахлава. А говорили, что грубые, глупые, нахальные азербайджанцы. Образованный, интеллигентный, прекрасный собеседник, нежный, страстный любовник. К утру, проспала, видно, подменили царя на рыночного торговца. 'Подай, принеси, чего разлеглась, что мычишь, корова?!'. Не знала девушка его кредо: во что бы то ни стало переспать с русской девушкой, а там пусть себе катится, шлюха.
В сексуальных отношениях политика простая - всегда. Главное - всегда демонстрировать готовность. Остальное - мораль.