В написании книги очень важно, чтобы ее написали внутренне. Для этого используется древняя китайская техника "Цянь", чтобы взор обратился вовнутрь и обычный человек увидел свое внутреннее пространство.
Как только внутреннее пространство открыто, то становится сразу видно, что ничего не происходит. Для этого нужно, чтобы человек зажегся идеей. Человек становится идейным чукчей. И понеслась. Идея появилась, но вот писать ее некому. Для этого надо привлечь внутреннего чукчу-писателя.
После этого чукча-писатель начинает писать, потому, что это единственное, что он может. Как только появляются первые слова, то появляются и первые ошибки. Поэтому, обычно в паре с чукчей-писателем работает чукча-корректор. Это сложнее и дольше, но зато ошибок почти нет и видно, куда идет текст. А если чукча-писатель опытный и грамотный, то чукча-корректор как бы и не нужен. Итак, дело пошло.
И когда поток мыслей и идей записан, то снова зовем идейного чукчу, чтобы он подкинул дров в процесс создания. Но в какой-то момент, выходит так, что ты понимаешь, что это не то, что ты имел ввиду и хотел сказать. Тогда надо звать чукчу-редактора. Это очень ленивый чукча, который никогда не хочет работать, а кроме того, он еще и хитрый, настолько, что во внутреннем мире его найти очень сложно. Тем не менее, иногда, а точнее, почти всегда, без него никак. И после того, как русло снова взято, а смысл какой надо, то за дело снова берется чукча-писатель. И пишет, пишет и пишет. Время от времени около него появляется идейный чукча и заряжает новыми идеями. И вот, во внутреннем издательстве уже появляется первый черновик. И он попадается на глаза внутреннему издателю.
Внутреннему издателю, в принципе, все равно, что издавать, лишь бы издавать. Профессия у него такая. И как только у него появляется черновик, то он начинает свою деятельность, в попытках опубликования того, что на руках. И если издателя вовремя не посадить на короткую цепь, то он обязательно его где-то опубликует: в дневнике ли, в блоге ли, на заборе ли.
После этого писатель начинает испытывать острый прессинг со стороны внешних читателей и работа начинает сбоить: непонятно, что хотят читатели и как их удовлетворить. Идейный в шоке от критики, а чукчу-редактора уже не найти и на его месте записка "я же говорил". В этот момент пора вводить чукчу-пофигиста. Пофигист, не смотря на то, что пофигист, на самом деле не такой, как все думают. Вот ему реально пофигу, вообще все, но лишь бы не трогали. Ему надо отдыхать от забот, а его теребят и теребят. И когда его потеребить достаточно, то он берет все в свои руки: вызывает внутреннего критика, и сажает на цепь издателя. Внутренний критик берет творческий процесс на себя, называя всех внешних читателей тупыми уродами, приводит идейного в чувство, редактора сажает за стол, а писателя отправляет на внутреннюю реабилитацию. После этого начинается внутренняя коллективная правка, а с общественностью общается уже чукча-пофигист.
После того, как правка закончена, то с цепи снимают издателя и разрешают снова опубликовать. При этом, наготове уже и редактор и критик. За этим следит пофигист, потому, что если за ними не следить, то у писателя опять поедет крыша. После внешней критики, вносятся окончательные правки и этот вариант показывается идейному, чтобы он убедился, что именно это он и хотел сказать на самом деле.
Если же окажется так, что он хотел сказать что-то другое, то появляется чукча-аналитик с кучей папок. Он показывает идейному сводные графики и таблицы, где указаны затраты по времени, силам и другим ресурсам, потом бьет этими папками идейного по башке и вызывает чукчу-нотариуса, чтобы он заверил бумагу, где написано, что идейный никаких претензий к результату не имеет.
Обычно, на этом всем. Но иногда бывает и так, что идейный настолько неудовлетворен, что вызывает чукчу-адвоката, чтобы тот подал апелляцию во внутренний верховный суд, с просьбой аннулировать подписанную им бумагу, а всех остальных повесить в самое ближайшее время. И если внутренний верховный суд удовлетворит это требование, то все начинается с начала.