Аннотация: В магическом мире вполне приземленные проблемы. Рассказ вышел в полуфинал конкурса "Призрачная реальность" летом 2015 года.
В этот день в столице княжества было тихо. По-прежнему ржали лошади и кричали ослы, переругивались носильщики, зазывали покупателей торговцы на рынке. Но магия молчала. Только из окон княжеского дворца доносилось протяжное заклинание: там заканчивал лечение лихорадки юного княжича маг первой ступени Терефа Стос. Случай, конечно же, чрезвычайный.
Сегодня, в день летнего солнцестояния, Академия Магии выпускала учеников. Экзамены были уже позади, в этот день в главном зале Академии планировалась торжественная церемония посвящения. Строго говоря, вчерашние студенты не становились еще полностью самостоятельными магами, но получали право практиковать под патронажем более опытных волшебников.
К полудню - времени начала мероприятия - просторный двор Академии был вычищен, окна намыты, и в этом году даже обновлена краска на стенах. Никто не помнил, почему здание Академии - ничем не примечательный двухэтажный дом - стали красить в розовый цвет, однако эта традиция считалась священной, и жизнерадостная поросячья расцветка регулярно возобновлялась. Ворота во двор были открыты, возможно, впервые за последний год. Обычно хватало калитки и ворот на заднем дворе.
Главным событием вечера официально считалась речь архимага княжества перед выпускниками, после которой им торжественно вручат грамоты, подтверждающих право на профессию и настоящие уже, не тренировочные, флейты. Впрочем, кабатчики города знали, какое событие считают главным сами выпускники, и заранее потирали руки.
***
Накануне Мигаэлю - одному из счастливых выпускников - передали указание ректора явиться за два часа до начала церемонии. Он не понял, что бы это могло значить, но явился. Это неожиданное приглашение нервировало его, малиновый колпак для торжественных случаев казался нелепым сейчас, когда торжество еще не началось, вычищенная накануне мантия казалась деревянной; и вообще Мига вдруг снова почувствовал себя неуклюжим деревенским увальнем, потерявшимся в городе - точно так же, как на первом курсе.
К счастью, его ждали. Преподаватель Искусства изготовления флейт из подручных материалов профессор Берднер сидел во дворе Академии на солнышке. Он встал навстречу Мигаэлю, когда тот только вошел в ворота.
- Доброе утро, молодой человек. Есть кое-что, что вы должны узнать до церемонии посвящения. Вернее, вспомнить.
- Доброе утро, профессор. О чем вы говорите?
- Следуйте за мной, - маг повернулся и направился к зданию Академии.
Следуя за преподавателем, Мига чувствовал себя уже не просто деревенщиной, а несмышленым малышом. Он вдруг явственно вспомнил, как мама называла его Ми, а он сердился и очень стеснялся этого прозвища.
Войдя в здание, они направились направо, вниз по лестнице, в подвал. Преподаватель распахнул дверь в одну из звукоизолированных комнат, которые использовались для экспериментов с малоизученными заклинаниями.
- Проходите, устраивайтесь удобнее в кресле.
- Можно мне...
- Сейчас вы все поймете. Не переживайте, ничего плохого не случится. Не вы первый, не вы последний.
Окончательно распрощавшись с жизнью после этих слов, Мигаэль влез в кресло. Маг закрыл дверь, задвинул щеколду, достал из-за пояса флейту и начал играть незнакомое заклинание. Глаза Мигаэля закрылись сами.
***
- Мига, побежали, у бабы Тютьки маг!
Мига проглотил не дожеванный кусок хлеба, выскочил из хаты и помчался за ребятами на другой конец деревни. Он еще никогда не видел - и не слышал - мага!
В этот раз маг залечивал сломанную ногу тютькиного сына - бобыля, дурака и пьяницы. Услуги мага стоили очень дорого, поэтому по общему договору его приглашали только в случае серьезных проблем со здоровьем. Все другие сложности деревни решали своими силами. Зато на лечение каждому члену общины скидывались всем миром беспрекословно. На этот раз кто-то попробовал возражать: тютькин выродок, мол, за всю жизнь и гвоздя не забил, а ногу сломал вообще по пьяному делу, - но его одернули: всем миром, значит всем миром, да и дурак он, а с дурака какой спрос?
Окна тютькиного дома были открыты, маг стоял в середине комнаты, готовился. Мальчишки близко к окнам подходить боялись - маг все-таки, поэтому видно со двора было плохо, зато слышно отлично. Маг достал флейту, обмахнул ее тряпочкой, что-то в ней поправил, приложил к губам, задумался на минуту, и - начал играть.
Играл он не музыку. Ни петь, ни танцевать под это было невозможно. В его игре не было ни мелодии, ни ритма, она раздражала и притягивала одновременно. Мига стоял, не слыша ничего, кроме этих странных, потусторонних звуков, совершенно привороженный.
- Неужто это обычная флейта так может, а, Мига?
Мига не ответил. Он будто бы был где-то в другом месте. Он понимал, что стоит во дворе бабы Тюти и слушает заклинание. Но он не мог пошевелиться. Вернее, мог, но не хотел - так не хотел, что бей его топором, он бы скорее умер, чем отодвинулся.
Наконец маг закончил. Снова обмахнув флейту, он убрал ее в чехол на поясе, подошел к больному и осмотрел ногу. Потом повернулся к бабе Тюте и стал ей что-то тихо говорить.
- Мига, а если на него разбойники нападут, может он их заклинанием раскидать? Одному шею свернуть, другому руку сломать... Бац, бац, бац!
Мига потряс головой, избавляясь от морока:
- Он пока флейту будет доставать, они ему накостыляют.
- Точно... Так может, он и на губах насвистеть может? Сломать-то ногу - не лечить, дело не хитрое.
- Наверное, - это Миге было не интересно. Интересно ему было то, что сделать из дурака нормального человека магия, видимо, не могла.
***
В деревне Мигу называли Соображала. Любой инструмент его слушался. С топором в пятнадцать лет он управлялся так, что бородатые мужики засматривались, да только крякали - "и когда же он так научился?!" Первый раз взяв в руки косу, он вышел на луг и стал косить, будто занимался этим все последние годы. За полдня ни в чем не уступил опытным косарям. Потом, правда, умаялся.
Любой механизм, любое приспособление он понимал с первого взгляда. В деревне Соображалу любили: он часто помогал починить самопрялку или выправить испорченный нож - бесплатно, просто из любви к искусству. Кузнец его ненавидел.
***
Когда Миге шел шестнадцатый год, Лина, его старшая сестра, после родов сильно заболела. Мига всегда находил время навестить ее, поговорить, полюбоваться на бестолково машущего руками племянника, да помочь зятю с покосившимися воротами. И, понятное дело, он был там, когда являлся маг. Болезнь была тяжелой и долгой, маг приходил три раза. На третий раз Мига понял, что маг играет одно и то же заклинание.
Через несколько дней Лина пошла на поправку, а Мига стал вечерами пропадать в сарае, где давно уже устроил себе мастерскую. Он жег дорогие свечи, что-то строгал и вырезал, разговаривал сам с собой, а иногда из сарая доносились скрип и шипение. Всю зиму Мига почти не вылезал из мастерской. Мать хваталась за сердце и приговаривала "да что с тобой, родненький?", а отец, давно уже поверивший в талант сына, ее успокаивал. Надо - значит надо. Придет время - расскажет.
***
В начале весны Мига наконец выбрался на белый свет. Выбрался, - и вдруг стал необычайно словоохотлив. Раньше деревенские сплетни его почти не интересовали, а теперь он жадно слушал баб у колодца, заводил разговоры с мужиками во время отдыха, и при этом нервно реагировал на известия о чьем-либо нездоровье. Однако весна выдалась спокойной и удачной. Никто всерьез не болел, два случившихся новорожденных были здоровы и не принесли матерям никаких проблем, никто не получал травм. Разве что умер дед Петр, но это никого не удивило: ему было уже девяносто четыре года.
Наконец наиловчейший по общему признанию Соображала уронил бревно себе на запястье, да так, что раздробил сустав. Сам он такое устроил, или это вышло случайно - Бог весть. Вряд ли сам: все-таки очень больно, да и сустав этот для такого мастера был очень нужен - а ну как не срастется, не смотря на всю магию? Впрочем, даже если не сам... То, чего сильно ждешь, непременно случается.
Деревня по обыкновению собралась, кузнец угрюмо молчал, но идти против мира не посмел, так что маг приехал быстро.
Бледный Мига полулежал в кровати, выставив неестественно вывернутую, замотанную в тряпицу руку. Маг оказался высоким мужчиной с жестким взглядом. Он вошел, поздоровался и кинул через плечо:
- Выйдите все!
Все вышли и встали полукругом у окна. Маг подошел к окну и закрыл его. Взял табурет и сел у кровати.
- Вот... Рука... - неуверенно начал Мига, поняв, что пауза слишком затянулась.
- Я вижу, что рука, - ответил маг. - А еще я знаю про аппарат.
- Что?! - Мига привстал, обескураженный.
- Не вы первый, не вы последний. Магия - это не только дудочка, я и вижу больше, чем обычный человек. Сейчас вы выключаете аппарат, я провожу первый сеанс лечения, а потом мы с вами вместе едем в столицу. Это не предложение, это приказ.
***
Дорогу в столицу Мигаэль не запомнил. Наверное, сказались заклинания, облегчающие боль в руке. Мимо мелькали какие-то леса, луга, деревни. Далеко на горизонте плыли горы. Ехали на отцовском возке. Что маг сказал отцу, Мига не знал, и попрощаться с родителями не успел.
Дорога заняла больше двух дней, и пока доехали, все косточки были поставлены на места искусным магом, и сустав почти зажил. Впрочем, болел он адски - сказывалось быстрое магическое исцеление, и Мига, мысленно стеная от боли, видел все вокруг как через туман.
В городе нигде не останавливаясь, поехали сразу в Академию Магии. Въехали на задний двор, маг велел какому-то прислужнику приглядывать за возком и его пассажиром, а сам исчез внутри. Через десять минут появился и провел Мигу вниз, в подвал. Они зашли в темный кабинет, с оббитыми дубом стенами, большими креслами у них и огромным столом посередине. На стол маг поставил Мигин аппарат, а Мигу усадил в одно из кресел.
- Жди, - сказал он. - Сейчас придет секретарь архимага господин Илис. Он будет заниматься тобой, - и ушел.
Господин Илис пришел почти сразу. Кивнул Миге и стремительно направился к его аппарату.
- Восхитительно, - наконец выдал он, оторвавшись от прибора десять минут спустя. - Совершенно восхитительно! Это самый изящный механизм из всех, что мне попадались, а повидал я их, поверьте, не мало. Давайте запустим! Мигаэль, будьте добры...
Мига, чуть не теряя сознание от боли, покрутил ручку, опустил иголку на восковую поверхность цилиндра и отжал блокирующий рычажок. Цилиндр завертелся.
- Все? Уже можно? - спросил господин Илис.
Мига кивнул.
- Что бы такое простое... А вот давайте радугу, - секретарь приложил к губам флейту и издал несколько пронзительных нот. В воздухе повисла миниатюрная радуга - прямо в комнате, без дождя и солнца.
Секретарь отложил флейту, - радуга сразу исчезла, - и махнул Мигаэлю. Тот остановил аппарат, что-то там перещелкнул и запустил опять. Восковой цилиндр снова закрутился, игла пошла по борозде, но на этот раз не записывая звук, а воспроизводя. Сквозь шипение и скрип донеслось: "Все? Уже можно? Что бы такое простое... А вот давайте радугу" и звуки заклинания. На том же месте, что и прежде снова появилась радуга. Она была нечеткой и будто бы выцветшей, но все-таки это была радуга.
- Невероятно! Вы изумительный механик! Это действительно лучшая запись заклинания. Хотите посмотреть нашу коллекцию звукозаписывающих машин? Вам будет любопытно. Пойдемте!
Идти пришлось недолго. Собственно, музей располагался в смежном помещении. Здесь были полки вдоль стен, от пола до потолка, уставленные разными механизмами - от грубых поделок из плохо обработанного дерева до спрятанных в недрах изумительных медных завитушек.
У Миги даже перестала болеть рука. Он рассматривал механизмы, пытаясь понять принцип их работы. Впрочем, принцип у них всех был один. Изобретатели догадались, что звук - это колебания воздуха, и механизмы разнились лишь способом усиления и фиксации этих колебаний. Почти один в один повторял Мигину конструкцию один аппарат из слоновой кости - дорогущий, наверное! Он не был как-то особенно украшен, но почему-то именно от него было трудно оторвать взгляд, так гармонично соотносились его детали.
Господин Илис дал Миге вдоволь насмотреться на экспозицию, после чего они вернулись в кабинет.
- А теперь сядьте, Мигаэль. Пришла пора прояснить ваше будущее. Как вам должно быть известно, - хотя я допускаю, что и не известно, - согласно указу князя Никоира Второго три тысячи четыреста двадцать второго года от сотворения мира любая попытка украсть и незаконно воспроизвести заклинание, либо же, не ставя в известность мага, использовать на несколько объектов заклинание, предназначенное для одного объекта, карается смертной казнью если попытка удалась и пожизненной каторгой в обратном случае. Я хочу, чтобы вы это поняли. Ваша попытка не удалась, следовательно, вы отправляетесь на каторгу. На всю жизнь. А на каторге больше пяти лет не живут. Вы понимаете это?
Мига в ужасе сглотнул. Ему показалось, что болит уже не только рука, а все тело.
- Но... Но...
- Я вас слушаю. Вы пока не на суде, говорите свободно.
- Я... Я ведь только людям хотел помочь... Дорого очень мага вызывать каждый раз, разорение же. Я хотел... Я только... Да и зверей жалко, за них магу не заплатят... - Мига уронил голову.
- Я понимаю вас. Но сейчас мне важно, чтобы вы поняли меня. Вы осознаете, что отправитесь на каторгу, откуда уже никогда не вернетесь?
- Да.
- Хороший ответ. Твердый. А то вы что-то расклеились.
Секретарь поднялся, налил из графина стакан воды и протянул Мигаэлю. Тот взял его дрожащей рукой и, судорожно глотая, выпил.
- Теперь я скажу вам. Магия должна себя защищать. Вы знаете, сколько времени нужно учиться, чтобы стать магом? Четыре года только постигать основы. Потом два года практики под руководством наставника. Потом три года самостоятельной практики на простейших случаях. И только после этого окончательный экзамен, и присвоение звания действительного мага. Одно это уже стоит того серебра, которое маг берет с крестьян. Очень мало берет, кстати, городские платят больше.
Илис прошелся по комнате.
- Вы можете сказать: пусть так, но можно записать заклинания с помощью вашего аппарата и платить не серебро магу, а медь тому, кто с этим аппаратом будет приезжать вместо него. Да, можно. Обычно мы говорим, что заклинания слишком индивидуальны, слишком привязаны к конкретному случаю, поэтому записать их нельзя... Но это чушь. Если правильно определить проблему, то можно играть стандартное заклинание и оно сработает. Магия сама найдет, к чему приложиться поблизости. Кость срастется, кровотечение остановится, репа уродится. Дело в другом. Если магов не станет, некому будет придумывать новые заклинания. А они постоянно появляются, и не сами собой. Мы с каждым годом учимся быстрее решать старые проблемы и находим управу на новые. Еще во времена детства ваших родителей холера была большой бедой, знаете? Сейчас ее вовсе нет. Почему? Спасибо Теодольфу Сильному. Он работал над заклинанием против холеры целый год. Мой учитель, кстати.
Илис подошел к Мигаэлю.
- Итак, что будет, если перестать платить магам?
- Беда?
- Можно сказать и так. А что будет с вами?
- Каторга, - Мига с трудом подавил стон, так тошно ему стало от этой мысли.
- Да. Но есть вариант.
***
Мигаэль открыл глаза. Профессор Берднер сидел за столом и что-то читал. Он услышал движение и оторвался от книги:
- Все в порядке? Вы вспомнили?
- Да, профессор. Но зачем это воспоминание мне вернули?
- Человек должен сам распоряжаться своей памятью. Особенно маг.
- А зачем забирали?
- Для вашего удобства во время обучения. И для безопасности Академии. Можем ли мы в полной мере доверять неопытному студенту? А вдруг вам пришла бы идея сбежать, избавившись разом и от каторги, и от нашей сделки. Вас же никто не охранял.
- Понятно.
- Вы расстроены? Не переживайте, всегда приходится чем-то жертвовать. Помните в музее аппарат из слоновой кости? Это мой.
- Ваш? Не может быть! - Мигаэль был потрясен.
- Да, мой. Как он вам?
- Прекрасная работа!
- Рад, что вам понравилось. Не расстраивайтесь, помните главное: вы теперь маг. Поторопитесь, церемония скоро начнется.
Мигаэль вышел, не попрощавшись. Выпускники уже собрались. Они кучковались во дворе, громко переговариваясь и нервно смеясь. Ждали прибытия архимага.
Мигаэль поправил колпак, отряхнул мантию, кивнул одному приятелю, другому, и остановился недалеко от главных ворот, глядя вдаль по улице, чтобы пораньше заметить приближение кареты архимага.