У удачи два лица
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
 | Удача, как и все женщины, противоречивая особа, но она никогда не поворачивается спиной, просто заметить её взгляд порой сложно.
В одночасье потерять мужа и дом, услышать шелест крыльев Стервятника, но - выжить назло всем врагам. Удача? Неунывающая мастерица зеркал, драконица Эжения по прозвищу Ёжик, считает, что да.
Пережить предательство любимой женщины, навсегда лишиться неба, но зато - сохранить свой дар, жизнь и рассудок. Удача? Мастер нитей, оборотень Кай, считает, что нет.
А вот что об этом думает сама Удача? Ведь не просто же так она решила столкнуть две эти жизни!
З.Ы. Завершено 30.08.
Светик, спасибо за помощь с аннотацией! |
|
Я умирала.
Понимание этого факта почему-то не приносило ни тоски, ни отчаянья. Не мелькали перед глазами картины прошедшей жизни, не наворачивались на глаза слёзы о несбывшемся. Я даже боли не чувствовала, - примитивной физической боли, которая непременно должна была, если верить книгам, пульсировать во всём теле в такт затухающему сердцебиению. Наверное, у меня был сломан позвоночник, или что-то в голове повредилось таким заковыристым образом, что тело потеряло чувствительность. Но это даже радовало.
Меня терзала одна-единственная мрачная мысль: было смертельно обидно умирать вот так. Я молодая, красивая, сильная, гордая, умная и, конечно, скромная. Я должна красиво и трагически погибать на руках у возлюбленного, на худой конец -- от поданного завистницей яда. Хотя бы, в красивом платье и при причёске. Или уж, за неимением других вариантов, где-нибудь на красивом фоне: на мраморных ступенях, в роскошной постели, окружённой безутешными друзьями и родственниками, или на живописной поляне среди скорбно склонивших головы полевых цветов.
А в итоге я в потрёпанной и пропылённой дорожной одежде лежала в луже собственной крови на каком-то унылом сером пустыре. Повернуть голову и осмотреться внимательней я не могла, но когда падала -- видела лишь скалистое плато от горизонта до горизонта, местами разбавленное буро-зелёными проплешинами непонятного происхождения. Да и небо над головой вполне соответствовало картине общего тоскливого уныния, и не было в такой смерти совсем ничего красивого. Только грязь и одиночество.
В конце концов я прикрыла глаза, чтобы не видеть низкого клочковатого неба, и мысленно поторопила Стервятника. Умирать было невыносимо скучно, и хотелось побыстрее закончить с этой формальностью. Всё равно ведь шансов выжить у меня нет, даже если кто-то найдёт. С такими ранами не выживают. Так к чему продлевать агонию?
Вечно у меня всё происходит не через то место, через которое положено природой. Вот не могла я спокойно потерять сознание, и тихонько отойти в мир иной через обморок?! Нет же, приходится оставаться в сознании до последнего. Может быть, потому, что ничего не болит?
Но вместо клёкота призрачных падальщиков я услышала вполне внятные голоса. Мужские. Беспамятство подкралось уже слишком близко, и отличить один от другого я не могла. Впрочем, много ли мы знаем о подручных смерти? И почему бы им не иметь в дополнение к птичьему вполне человеческий облик, как и нам?
- Вот и охота тебе возиться?
- Здесь недалеко; жалко бросать, не по-людски. Я донесу, в ней весу-то как в баране!
Я мысленно обиделась на барана: мои собственные галлюцинации меня же и обзывают, докатилась! Но высказаться вслух не сумела; кажется, лёгкие мои превратились в мелко порубленную осколками рёбер труху, и я уже не дышала. Сил не хватило даже чтобы обратно открыть глаза. Ну, и Дракону под хвост их, пусть лопочут, что угодно. Главное, хоть какое-то развлечение перед смертью.
- Ладно, берём. В самом деле, жалко; вдруг альфа смилостивится, и спрядёт всё по-новой?
- Угу, и сам лапы отбросит от натуги.
- Да куда ты, на плечо закинь!
- А вдруг всё-таки смилостивится? Нет уж, не донесём -- значит, не донесём. А пока на плечо нехорошо.
- Лучше бы он согласился; интересно, что это за птичка такая? Как думаешь, Плешь, с большой высоты упала?
- Тебе на такой не летать. А если интересуют точные цифры, не ниже голубиного неба. Сказал бы, что выше, но тогда бы совсем лепёшка была.
- Всё? Собрались? Тронулись! Лютый, Носик, прикрывайте Дылду; не хватало ещё нападение проворонить. Полосатый, ты достаточно отдохнул? Давай-ка разведку с воздуха.
- Не называй меня так!
- Тьфу! В воздух, быстро! Тот-кого-нельзя-называть, тоже мне...
На этом моменте меня всё-таки окутала темнота. А жалко; эти стервятники оказались забавными ребятами. Я не очень понимала, что именно они говорили, - кровь уже почти перестала поступать в мозг, у него началось кислородное голодание, - но их ворчливые жизнерадостные интонации, определённо, мне нравились.
В какой-то момент я вдруг обнаружила, что несмотря на темноту вокруг и странности восприятия вполне себя осознаю. Кажется, это просто был сон, хоть и довольно странный: я видела окружающий мир совсем чужими глазами. В чём разница, я бы никогда не смогла объяснить, просто чётко, как это бывает только во сне, осознала: сейчас я -- это кто-то другой. И другой этот -- мужчина. И я даже слышала его мысли.
Это было странное ощущение. Мысли возникали в моей собственной голове, но думала их не я. Не только во сне, я бы в принципе никогда не стала думать такие мысли! Мне они категорически не нравились и вызывали отвращение, потому что было в них только чёрное беспросветное уныние -- то самое, которое я всю жизнь терпеть не могла.
Этому я-не-я было тоскливо, горько, скучно и противно. Весь мир вокруг него был пустым и серым. Даже мира как такового не было, только эта мрачная серость от горизонта до горизонта; как та, в которой я только что умирала, но у него она была внутри.
Угол зрения почему-то был очень ограниченным, и я всё никак не могла понять, где именно происходит действие сна. Перед глазами всё мутнело и расплывалось, а потом вдруг очень отчётливо проступили чужие руки. Точнее, не сами руки, - они виделись только неопределёнными неестественно белыми пятнами, - а револьвер в них. Старенький такой, потёртый; но, судя по длине ствола и калибру одинокой пули, заряженной в него моей-не-моей рукой, весьма мощный. Барабан прокрутился с громким отчётливым "трак-трак-трак", после чего я почувствовала на губах привкус металла, оружейной смазки и старого пороха.
Никогда не могла понять, о чём думают и как решаются на свой глупый поступок самоубийцы, а теперь вот выдался шанс не только узнать, но и поучаствовать. Моим самоубийцей двигала исключительно усталость -- от серости, от пустоты, от однообразия, от одиночества и даже собственного безразличия. В этот момент мне, наконец, стало совершенно не смешно. Откровенно говоря, стало очень страшно. Сложно не испугаться, когда твоё тело собирается застрелиться, а ты ничем не можешь ему помешать...
Край холодного дула ткнулся в верхнее нёбо, мушка царапнула язык. Я откровенно запаниковала, пытаясь найти выход из этого неадекватного глупого тела, но не успела ничего придумать: оглушительно громко щёлкнул курок, оружие дёрнулось в руке, слегка рассадив нёбо. И всё. Пуля осталась где-то в другом гнезде барабана.
Из горла вырвался вздох. У меня -- облегчённый, а у этого странного мужчины -- разочарованный.
- Опять не судьба, - прозвучал безликий голос, и за ним следом -- ещё один вздох. - Не любишь ты меня, Стервятник, - с горькой насмешкой проговорил он, и надо мной опять с плеском сомкнулась тьма небытия.
"Приснится же такое!" - пришла нервная тревожная мысль, и я проснулась, ощущая себя вполне бодрой и отдохнувшей. Правда, вскакивать не спешила, обдумывая увиденное: сны -- это отражение реальности, а к отражениям я отношусь с почтением. Мастерица зеркал всё-таки, положено.
Снилась мне, стало быть, сначала собственная смерть, а потом -- чья-то попытка самоубийства. В зеркалах всё всегда шиворот-навыворот, значит, что? Значит, сулит такой сон долгую жизнь и просто неприличное количество радостей жизни.
Таким образом настроив себя на позитив, я окончательно вынырнула из объятий сна и открыла глаза. После чего рывком села в кровати, озираясь по сторонам.
До меня начало доходить, что далеко не все из посчитанных сновидениями событий являлось таковыми на самом деле.
Я лежала на узкой низкой койке в каком-то странном тёмном помещении прямоугольной формы, больше всего похожем на походную армейскую палатку из человеческих фильмов. Обстановка была небогатой: десяток таких же коек в два ряда, сейчас пустых, в дальнем углу -- шаткий явно складной стол и пара таких же табуретов. Посередине помещения имелась странная жестяная конструкция, идентифицированная мной как печка, труба которой тянулась вверх и исчезала в дыре в потолке. Рядом со столом в грязно-коричневой стене шатра виднелась тускло светящаяся щель неплотно закрытого выхода, а в двух боковых стенах имелись забранные сеткой окошки-дырки; в общем, полное ощущение, что попала на съемки одного из любимых мной фильмов.
Звуков было немного. Возле одного из окошек чирикала какая-то птичка, слабо шелестел ветер. На его фоне порой слышались негромкие голоса, но разобрать отдельные слова не получалось. Было относительно прохладно, но не холодно; погода середины весны.
После осмотра местности я принялась за анализ собственного состояния. Не спешила с ним по вполне простой и понятной причине: у меня совершенно ничего не болело, чувствовала я себя прекрасно и нигде не ощущала никакого дискомфорта. При ближайшем рассмотрении я также не нашла никаких повязок или даже относительно свежих шрамов, и очень захотела познакомиться с тем чудотворцем, который меня подлатал. Бесследно залечить травмы, несовместимые с жизнью, - это дорогого стоит, а в том, что они были, я не сомневалась ни на минуту. Сон и явь я к этому моменту уже вполне разделила, и даже поняла, что приписанные стервятникам голоса принадлежали моим вероятным спасителям. У которых я, вероятно, сейчас и находилась. А поскольку знакомиться со мной никто не спешил, пользовалась возможностью спокойно осмотреться.
Одета я была в просторную рубашку с завязками у горла и на рукавах. Судя по размеру -- с чужого и совсем не женского плеча. Не то чтобы я в ней тонула, но её прежний хозяин был крупнее по меньшей мере в два раза. Но это несложно, я довольно малогабаритная особа.
Заглянув под койку, я обнаружила там только одинокую жестяную мятую посудину вроде ковшика с железной ручкой, довольно облезлого вида и внушительного объёма. Несколько секунд мы с этим чудом сантехнической мысли разглядывали друг друга, после чего я приняла решение не сводить с ним более близкое знакомство. Дракон знает, кто им до меня пользовался! Тем более, характерные позывы организма были пока ещё не очень настойчивыми, можно и потерпеть.
Хуже было, что кроме ночного горшка под кроватью не было решительно ничего. То есть, совсем ничего: не только моей обуви, но даже приличного пола. Сухая утоптанная земля, и всё.
Задуматься над собственными дальнейшими действиями я не успела. В помещение плеснул редкий приглушённый свет, - кажется, за выходом был небольшой тамбур, - и, пригнувшись, в уютный полумрак палатки шагнул мужчина.
- Очнулась. Это хорошо, - красивым низким голосом, - я вообще такие люблю, с хрипотцой, - проговорил он.
- Ого! - растерянно, но с некоторой долей восхищения ответила я.
Мужчина был... внушительным. Честно признаться, я сроду никогда не видела таких здоровенных мужиков: огромный, широкоплечий, косматый. Кожа его, судя по всему, была смуглой или просто крепко загорелой. Чёрные или просто тёмные волосы были неровно и давно острижены, и сейчас клоками в ладонь длиной прихотливо топорщились в разные стороны. Губы тонкие, бледные, а брови -- напротив, густые и слегка насупленные. Вроде бы, у него был тяжёлый квадратный подбородок и высокие скулы, но подробнее черты лица мешала рассмотреть борода, в пику шевелюре довольно аккуратно и коротко подстриженная; даже не борода, а просто довольно длинная щетина примерно двухмесячного возраста. К собственному удивлению я поняла, что растительность на лице этому конкретному типу весьма идёт. Тёмные глаза мужчины разглядывали меня пристально, внимательно и недоверчиво; но откровенной враждебности или агрессии не чувствовалось. Одет посетитель был в такую же рубаху из плотного грубого сероватого полотна, какая красовалась на мне, плотные тёмные штаны с широким ремнём с тяжёлой пряжкой и сапоги на шнуровке до середины икры.
Прихватив у стола один из стульев, он поставил его рядом с моей койкой, уселся, широко расставив колени и опершись о них локтями, и продолжил сверлить меня тяжёлым взглядом. Вблизи мужчина выглядел ещё внушительней. Не повезло же его супруге: попробуй такого прокорми!
- Ну, рассказывай, - велел он. - Будем знакомиться.
- Эм... Будем, - неуверенно кивнула я. - А ты кто? И где я?
- Сначала ты ответь мне на те же вопросы, а там посмотрим, - насмешливо вскинув бровь, он склонил голову к плечу. Жест получился очень забавный и какой-то совершенно звериный.
- Ёжик, - честно призналась я. Брови мужчины поползли вверх, а я сообразила, что сморозила глупость, и поспешила пояснить. - То есть, меня так все называют, Ёжик, а на самом деле я Эжения, можно Женя. Эжения ту-Айлар Лазурная. То есть, сейчас уже, наверное, обратно ан-Таюр, - грустно добавила я.
- Почему? - мрачно поинтересовался собеседник.
- Тур погиб, - я вздохнула. Настроение сразу испортилось.
- Какой, в задницу, Тур? - прорычал он, резко подаваясь вперёд и сгребая меня ручищей за ворот рубахи. - Кто ты такая и что здесь делаешь?!
- Ничего, что давало бы тебе право так на меня рычать! - возмутилась я, обеими руками пытаясь отцепить ладонь мужчины от себя. Одна его кисть была с две мои; жёсткая, сильная, привычная к тяжёлому труду рука. Было здорово не по себе от столь близкого присутствия такого здоровенного и недовольного мужчины, но я чувствовала, что причинять серьёзный вред он не нацелен: в нём не было злобы и ярости. Возмущение, раздражение, недоверие -- пожалуй, а опасностью и угрозой не пахло. Он вообще пах довольно странно, но вкусно; хвоей, болотом и тёплой смолой.
- Ивар, не пугай ребёнка, - раздался от входа ещё один голос. Если первый пришелец говорил сочным сильным басом, то этот -- мягким негромким баритоном, в котором звучала усталость. Обернулись мы одновременно, причём мою рубаху громила так и не выпустил, и продолжал придерживать на удобном для себя расстоянии. - Я же просил не разговаривать с ней без меня.
Этот, второй, внушительностью первого не отличался, даже наоборот; хоть и высокий, но гораздо более жилистый, а, может, вовсе худой. Этот был гладко выбрит, и ничто не мешало разглядеть узкое лицо с упрямым подбородком, высокие скулы. А присмотревшись, я отметила сходство двух мужчин, причём не расовое, а гораздо более близкое; неужели, братья? Глаза так вообще были совершенно одинаковые, причёски тоже. Вот брови отличались: у этого, нового, они были необычной формы с лёгким надломом, что придавало лицу удивлённо-насмешливое выражение. А ещё на его лице тот же нос с лёгкой горбинкой сильнее бросался в глаза, добавляя мужчине сходства с какой-то хищной птицей, которое лишь усугублялось общим измождённо-болезненным видом.
- Кай, зачем ты встал? - выпустив меня, здоровяк подскочил с места. В голосе его отчётливо слышалась тревога и недовольство. Худощавый бросил на Ивара странный взгляд, смысла которого я не смогла истолковать; зато основной адресат всё понял правильно. - Извини, - буркнул он. - Садись.
- Я уже вполне оклемался и неплохо себя чувствую, - спокойно пояснил Кай, взял от стола второй табурет и поставил его рядом с нами. Причём в процессе он явно избегал пользоваться левой рукой, пряча её за спину. Травмированный, что ли? Странно, если местный лекарь сумел меня вытянуть буквально из лап Стервятника, что он, не мог этому парню руку нормально вправить? - Как ты? Ничего не болит? - ровно поинтересовался он, чуть подаваясь вперёд. Аккуратно прихватил меня пальцами за подбородок, мягко заставляя повернуть голову чуть вбок и пристально разглядывая что-то на моём виске.
- Удивительно, но -- нет, - осторожно отозвалась я, а потом сообразила. - Ты лекарь что ли?
- Вроде того, - он иронично улыбнулся. - Я...
- Пусть сначала она внятно расскажет, кто такая и откуда взялась, - перебил его хмурый здоровяк, возвращаясь на своё место. - Сначала и внятно, поняла меня?
- Сначала долго получится, - предупредила я, когда Кай выпустил моё лицо и выпрямился на стуле.
- Период детства и взросления можно опустить, - язвительно хмыкнул Ивар. - Как ты попала на Пустошь?
Сказал он это так, что я отчётливо поняла: именно Пустошь, с большой буквы и никак иначе. В голове тут же всплыла картина серой унылой равнины до самого горизонта.
- Честно говоря, я не ожидала, что у меня это получится. Так, от отчаянья... - пожав плечами, начала говорить я, но запнулась под взглядами мужчин, ехидно-возмущённым первого и иронично-насмешливым -- второго.
- Внятно. Последовательно. Без лирических отступлений, - отрывисто, с весомыми паузами проговорил Ивар.
- Так. Сначала, - попыталась собраться я. - Мы с Туром и парой охранников летели в гости к моим родителям, когда на нас напали. Мужчины вступили в драку, но силы были слишком неравными. Тура убили первым; наверное, он и был основной целью нападения. Я попыталась сбежать, но в меня попали стрелой, вымоченной в настое опохмелки...
- В чём вымоченной?! - едва не хором уточнили они.
- Опохмелка, - почему-то смутилась я. - Ну, трава такая, очень лечебная. На самом деле она, конечно, иначе называется, краснобыльником. А опохмелка потому, что возвращает человеческий облик, - хмыкнула я. - Ну, и отрезвляет тоже. Она такая мелкая, стебельки красноватые, а метёлки с розоватым...
- Продолжай, - перебил меня Ивар.
- А! Да. В общем, я стрелу выдернула, но начала падать. Там внизу скалы, шансов никаких, а мне очень-очень обидно стало, что разобьюсь я в лепёшку, и никто меня никогда не найдёт. И про Тура никто не узнает, и про ребят. Вот я и попыталась поймать себя в отблесках льда и куда-нибудь убежать, подальше. Потом было это ваше серое плато, я лежала и думала, что умираю. Было очень обидно и скучно, а потом я всё-таки потеряла сознание. А очнулась вот тут, буквально только что, - резюмировала я, выжидательно глядя на мужчин. Они переглянулись с очень задумчивым видом.
- Знаешь, по-моему, она издевается, - мрачно вздохнул Ивар. Кай иронично усмехнулся, а я возмутилась.
- Ничего подобного! Я рассказываю всё, как было! Я, между прочим, вообще никогда не вру!
- Вот как? - вопросительно вскинул брови худой. - Почему?
- Потому что я -- мастерица зеркал, - я всплеснула руками, но понимания на лицах собеседников не отразилось. - Так. Стоп. Я запуталась. Давайте опять сначала. Где мы сейчас находимся? Только к Дракону подробности, сколько над этим миром лун?!
- Две, - глядя на меня с искренним недоумением, пожал плечами Кай. - А сколько должно быть?
- Уф! - облегчённо выдохнула я. - Значит, всё в порядке. Две - это правильно.
- Так, хватит. Мне начинает казаться, что или ты больна на голову, или я, - проворчал Ивар. - Ты можешь что-нибудь с этим сделать? - обернулся он к своему товарищу. Тот выразительно хмыкнул, неопределённо пожал плечами.
- Мы все здоровы, просто говорим на разных языках. Немного терпения и методичности, мой друг. Давай постепенно. Как называется твоя родина? Только, пожалуйста, раз уж ты говоришь только правду, назови все известные тебе имена, ладно?
- Я знаю всего два названия, - я пожала плечами. - Тарккур, Земля Драконов... Я что-то не так сказала? - настороженно уточнила я, потому что мужчины очень странно отреагировали на это заявление. Ивар весь нервно напружинился, будто готовясь к прыжку, а его товарищ -- напряжённо нахмурился.
- Правду говоришь?! - прорычал здоровяк. - Пожалуй, я склоняюсь к мысли, чтобы просто свернуть тебе шею!
Вот теперь мне стало жутко, потому что сейчас мужчина злился всерьёз. Я испуганно вцепилась в одеяло и попыталась отшатнуться, в результате чего едва не рухнула с кровати. Спасибо Каю, он успел податься вперёд и перехватить меня за локоть.
- Ивар, хватит пугать ребёнка, - вздохнул он. - Видишь ли, Эжения, Земля Драконов, как и сами драконы, -- это сказка. Неужели ты полагаешь, что мы тебе поверим?
- Что значит -- сказка?! - настолько возмутилась я, что даже бояться забыла. - Драконы -- сказка?! Да я, если хочешь знать...
- Эжения, не кричи, - поморщился мужчина. - Мы и так прекрасно тебя слышим; незачем шуметь так, чтобы слышал ещё и весь лагерь, правда?
- Ну, наверное, - вынужденно согласилась я. - В общем, как это -- сказка, если я -- дракон?! Если не верите, могу прямо сейчас показать! Только, наверное, лучше на улицу выйти. Я, конечно, не очень крупная, но могу ненароком что-нибудь опрокинуть.
- С демонстрацией мы, пожалуй, повременим, - медленно качнул головой Кай.
- Лично этих кретинов побью, чтобы не подбирали всё подряд, - проворчал Ивар. - Давай я принесу кандалы?!
- Ивар, это паранойя.
- Это здравый смысл! Которого ты лишён напрочь! Безопасность стаи -- моя работа, и давай ты не будешь мешать мне её выполнять?!
- А давай ты не будешь мешать мне выполнять мою работу, ладно? - резко возразил худощавый, метнув на своего товарища раздражённый взгляд. - С оковами, как и с демонстрацией, мы повременим. Ивар, ну, в самом деле, я понимаю, что неизвестность пугает и по умолчанию опасна. Но, я думаю, не в этом случае. Посмотри на ситуацию с другой стороны: драконы могут оказаться тем благословением духов, которого мы так ждали.
- Это вряд ли, - буркнула я себе под нос. И тут же поспешила пояснить в ответ на взгляды мужчин. - Верховному плевать на мир за пределами Тарккура. Всем остальным тоже плевать на мир за пределами Тарккура, всех всё устраивает.
- А тебя -- нет? - полуутвердительно протянул Кай.
- Я об этом никогда не задумывалась, - я пожала плечами. - Тура не устраивало; наверное, поэтому его и убили, - не удержалась я от грустного вздоха.
- А Тур -- это...?
- Тур... То есть, конечно, Тианур. Тианур Айлар Золотой, мой муж. Был, - добавила я.
- А ты говоришь -- ребёнок!- насмешливо хмыкнул Ивар. - Вот и верь после этого сказкам.
- В какой их части? - уточнил Кай.
- В сказках драконы уходят за любимыми, не вынося разлуки, - здоровяк пожал плечами. - А эта девочка явно очень хотела жить.
- За любимыми же, - возмущённо фыркнула я. - А это был обыкновенный брак по расчёту: родители посчитали его достойной партией, а он -- меня. Но вас это в любом случае не касается! - раздражённо огрызнулась я. Вполне бодрое и почти радужное по пробуждении настроение оказалось совершенно испорчено, и больше всего сейчас мне хотелось не отвечать на глупые вопросы, а ещё некоторое время побыть одной. Чтобы подумать, вспомнить и проводить души ушедших. Рядом со мной нет их тел, но отдать последнюю дань мужчинам больше было некому: я хотя бы видела и знала, как они ушли. Не только Туру, но и четырём не виноватым ни в чём, кроме своей должности и чести, ребятам из охраны.
Тур для меня не был тем, что называют "драконьей любовью", но за время нашего брака стал мне очень дорог.
Я всегда знала, что мужа мне подберут родители. Это была старая, безоговорочно соблюдаемая традиция, и я никогда не видела смысла бороться против неё. Зачем? Родители меня любили, они заботились обо мне и дали мне всё, что могли; какое право у меня было не доверять их выбору! И такой подход в конце концов оправдался: Тур оказался очень хорошим. Честным, благородным, великодушным и справедливым, как все золотые. Он был намного старше меня, но это не помешало ему стать мне близким другом, по-настоящему родным существом. В его отношении не было снисходительной покровительственности старшего, зато был интерес, бережная забота, нежность и даже уважение. Наверное, мы даже любили друг друга, или полюбили бы со временем. Да, это не была та любовь, за которую можно было бы умереть, но та, которая помогает жить -- вполне.
- Да, извини, - поморщился худощавый. - Ещё один вопрос. Кто такие мастера зеркал и почему вы никогда не врёте?
- Ох, ну ты спросил, - протянула я, сосредоточенно хмурясь. Как можно объяснить кому-то смысл понятия, известного тебе с самого рождения, но с которым собеседник сталкивается впервые? Как объяснить жителю пещер, что такое небо?! - Через зеркала мы можем заглядывать во Внешний мир. Он интересный и очень не похож на наш; там живут люди и у них совсем нет магии. С помощью зеркал мы можем перемещаться внутри мира, или наблюдать за чем-то на другом его конце, или даже разговаривать через зеркала. Можем просматривать прошлое и настоящее, видеть будущее и даже влиять на него; но с будущим очень сложно, я пока не умею. Тут нужен большой опыт и очень много знаний, чтобы найти правильный отрезок и правильно его растолковать: слишком много вариантов. А по поводу лжи... Это в большей степени суеверие, но очень живучее и возникшее не на пустом месте. Зеркала врут. Зеркала врут всегда, и всё, что в зеркале, - это искажение реальности с точностью до наоборот, по этой лжи мы восстанавливаем истину и вытягиваем её в реальность, и именно поэтому нас очень сложно обмануть. Чуять ложь -- это у каждого мастера отражений в крови. Если кто-то соврёт, то в зеркале отразится правда; обычно это не значит ничего, но если соврёт мастер зеркал, он может подменить правду ложью. То есть, сказанная им ложь станет истиной. Конечно, вероятность того, что подобное получится случайно, ничтожно мала, - это сознательно-то почти невозможно сделать! - но мы стараемся избегать даже мысли об этом. Дракон знает, в каком настроении будет пребывать мир в тот момент; вдруг ему захочется пошутить?
- Хреновые из вас, стало быть, разведчики, - задумчиво хмыкнул Ивар, разглядывая меня с подозрением, но уже без особой враждебности.
- Почему? - удивилась я.
- Ну, если вы всегда говорите правду, её из вас можно выбить, - с той же задумчивостью пожал плечами мужчина. Может, запугивал и проверял, а, может, действительно высказывал пришедшую в голову мысль; я не вникала, ответ всё равно был один.
- С одной стороны, да. Но, с другой, глаза палача -- это тоже зеркало, - усмехнулась я. - Если нас убивают, то стараются делать это очень быстро. Во избежание последствий.
- И ты, стало быть, планируешь страшно мстить? - скептически улыбнулся он.
- Да как бы... смысл? - я зябко передёрнула плечами. - Кому мстить? Половине собственного народа? Тура убили не случайные разбойники, это было указание свыше. Он слишком вольно высказывался и слишком пренебрежительно относился к предупреждениям. А я не хочу связываться с политикой, не хочу устраивать государственных переворотов и не хочу лезть не в своё дело.
- Даже после того, как тебя убили? - уточнил Кай, вопросительно вскинув брови.
- Особенно после того, как меня убили, - подчеркнула я. - Во второй раз чуда может не случиться, да и помимо меня может пострадать кто-то ещё. Пожалуйста, давайте оставим эту тему, ладно? - я просительно сложила брови домиком. - Будем считать, что я попала к вам из Внешнего мира, драконы здесь действительно сказка, и связи с домом у меня нет. Хорошо?
- Сейчас -- оставим, - с лёгкой улыбкой в уголках губ кивнул он.
- Расскажите лучше, кто вы такие, - тут же оживилась я. Не люблю зацикливаться на проблемах, и уж тем более -- когда меня заставляют это делать! - Вы же оборотни, да?! Так в старых книгах было; во Внешнем мире живут простые люди, а под двумя лунами -- двуликие. А у вас всех одинаковые личины, или всё-таки разные? Просто у нас были двоякие толкования: одни источники утверждали, что у вас, как и у драконов, один народ -- один зверь, а другие -- что зверя каждый выбирает для себя, и кем станет ребёнок, совершенно неизвестно.
Мужчины после моей пламенной речи, во время которой я даже подалась вперёд от любопытства, озадаченно переглянулись. Кай медленно пожал плечами и, кажется, собрался что-то ответить, но в этот момент нас прервали.
- Каюшка, как же я по тебе соскучилась! - с громким радостным возгласом в палатку влетело какое-то существо женского пола и с разгона кинулось на худощавого мужчину.
Стул такого издевательства не выдержал и опрокинулся вместе с сидящим на нём Каем, и всё это по инерции впечаталось в Ивара, сбивая на пол и его. За образовавшейся на полу кучей-малой, - сочно матерящейся басом, раздражённо шипящей баритоном и звонко хохочущей хрустальным альтом, - я наблюдала с огромным интересом. Среди прочего сумела определить, что новое лицо является обладательницей четырёх длинных роскошных светлых кос и, кажется, одето точно так же, как мужчины.
- А весело тут у вас, - одобрительно кивнула, когда Кай сумел выбраться из общей свалки и отступил в сторону с мучительно перекошенным лицом, правой рукой лелея левую. Точно, раненый. Ивар тем временем тоже поднялся на ноги, и даже довольно аккуратно поднял всё ещё смеющуюся девушку за шкирку. Та, хохоча, безвольно висела в его ручище, никак не реагируя на творящийся произвол. При ближайшем рассмотрении девушка оказалась молоденькой и очень симпатичной, с хулиганистым курносым носом, ужасно обаятельной улыбкой и лучистыми глазами, цвет которых я в полумраке палатки различить не могла.
- Рася, какого землероя ты тут забыла? - с усталым страдальческим вздохом уточнил Кай, всё ещё морщась и полностью игнорируя моё замечание.
- Ну, я у караульных спросила, а они сказали, что ты здесь, в лазарете. Мне честно никто не говорил, что вы заняты и к вам нельзя, - всё ещё радостно улыбаясь от уха до уха и пытаясь утереть выступившие от смеха слёзы, пояснила она. - Ивар, а можно меня на ноги поставить? У меня сменных рубашек немного, а эта уже трещит.
- Рася, здесь -- понятие более широкое. Не в этой палатке, а в целом, в лагере, - качнул головой Кай, когда его товарищ со смешком утвердил девушку на её собственных ногах.
- А! Так отец должен был написать, - с искренним недоумением пожала плечами она. - Они наконец-то отозвались! Я даже влиять начала! Вот, смотри! - радостно сообщила красавица, демонстративно сжав ладошку в кулак. Вокруг ладони девушки образовался странной формы разноцветный тусклый сгусток света, как будто в кулаке был зажат клок пёстрой светящейся ткани. От этого простого движения Ивар замер, неотрывно глядя на руку девушки, Кай ощутимо побледнел. А у меня появилось ощущение, будто кто-то держит меня за горло; пока ещё осторожно и почти бережно, но в любое мгновение готовый стиснуть холодную лапу и по меньшей мере сломать шею.
- А теперь медленно, очень медленно разожми кулак, и я смогу с чистой совестью надрать тебе задницу, - сквозь зубы процедил Кай.
- Лучше сразу шею свернуть, - недовольно буркнул Ивар.
- Да ладно сразу панику поднимать, - с некоторым смущением пожала плечами девушка, но ладонь действительно осторожно разжала. - Я ещё ни одной не порвала и не перепутала.
- Не иначе Паук лично на плече сидел всю дорогу, - поморщившись, кивнул Кай всё с тем же страдальческим выражением, которое появилось на его лице после падения.
- Ой! - наконец, заметила это Рася и шагнула к нему, накрывая ладошками ладонь мужчины. - Прости, пожалуйста, я опять забыла, - повинилась она. - Очень больно?
- Терпимо, - худощавый выдавил из себя улыбку. - Но больше так не делай. А то некоторые вещи я тебе с одной рукой просто не смогу объяснить, и хуже от этого будет всем.
- Прости, - ласково и виновато улыбнулась девушка, погладив его по плечу. - Я постараюсь поаккуратней, просто я как-то не сообразила, что ты упадёшь. Папа никогда не падает.
- Если у тебя хватит силы и веса уронить папу, меня ты случайно раздавишь, - уже вполне уверенно улыбнулся Кай, осторожно выпуская свою нездоровую конечность.
- Рась, ты что, одна сюда приехала? - хмурясь, уточнил Ивар.
- Хм, ну, если честно... - заискивающе протянула она, инстинктивно втягивая голову в плечи и прячась за Каем. - Ивар, не сердись, пожалуйста! Ну, некому же было проводить, и я ведь вполне добежала одна! Я очень-очень аккуратно, правда-правда, меня даже никто не видел!
- Точно тебя отец мало порол в детстве, - вздохнул здоровяк, мрачно качнув лохматой головой. - Надо восполнить это упущение.
- Ты думаешь, поможет? - иронично уточнил худощавый. - Мне кажется, момент безнадёжно упущен ещё лет десять назад, - он пожал здоровым плечом. - Избаловал её Грат, теперь уже надо ждать, пока сама поумнеет. Тем более, в её словах есть резон; все сорвиголовы, которые могли бы добровольно вызваться проводить нашу златовласку, да ещё и справиться с ней по дороге, уже здесь, - добавил он, и было совершенно непонятно, шутит мужчина или говорит серьёзно. - Так что давайте вы не будете ссориться, и ты просто покажешь Расе лагерь и поможешь ей устроиться. А я пока всё-таки закончу разговор с нашей гостьей, - кивок в мою сторону, и девушка, кажется, только в этот момент меня заметила.
- Ой! - озадаченно сообщила она, внимательно меня разглядывая. - Привет!
- Привет! - кивнула я в ответ, искренне улыбаясь. Эта девчонка мне уже нравилась; я почти уверена, что мы легко найдём общий язык. - Я...
- Потом познакомитесь! - отрезал Кай. - Ивар...
- Пойдём, Рассвета, успеешь со своим наставником наговориться, надоест ещё, - кивнул ей на вход здоровяк, и Рася без пререканий послушно вышла, оставляя нас вдвоём. Оно, впрочем, и к лучшему; этот мужчина вызывал у меня куда больше доверия, чем его громадный приятель.
- Ну вот, теперь, наконец, можно спокойно поговорить, - как мне показалось, с облегчением вздохнул он, поднимая стул и утверждая его на прежнем месте.
- Наставником? - живо полюбопытствовала я. - В чём, если не секрет?
- Во всём понемногу, - улыбнулся Кай. - Всё-таки, будущая смена и надежда стаи.
- Хм? - я удивлённо вытаращилась на мужчину. Судя по тому, что я сейчас наблюдала, из Раси такая же надежда стаи, как из меня -- глава клана. Не повезло им с надеждой, м-да.
- Она хорошая, - поспешил заступиться за воспитанницу мой собеседник. - Горячая и немного взбалмошная, но ведь девчонка же ещё совсем. Она и так очень старается.
- Ну да, наставник, верю-верю, - захихикала я.
- Что ты имеешь в виду? - слегка нахмурился он.
- Воспитанниц так не защищают! - гордая сделанным наблюдением, заявила я. В ответ на что хмурая складка между бровей мужчины разгладилась, а на губах появилась ироничная улыбка.
- И ты тоже ещё совсем девчонка, - как-то удивительно мягко и совсем не обидно припечатал он, качнув головой. - Кто кем кому приходится и кто на кого как смотрит, это вы потом с ней обсудите; есть у меня ощущение, что вы легко споётесь. Лучше расскажи поподробнее, что может твоя зеркальная магия? А то уж очень расплывчатое определение.
- Ты скажи, что надо сделать, а я скажу -- можно ли, - уклончиво возразила я. - А то очень долго получится перечислять.
- Спрашивать по пунктам ещё получится дольше, - усмехнулся он. - Ладно, я понял, что ты пока не хочешь делиться секретами, и это разумно; нужно для начала хоть немного освоиться. Так что -- спрашивай ты!
- Я уже спросила, про оборотней, - напомнила я, с трудом разгоняя гораздо более интересные и волнующие вопросы вроде "а что у тебя с рукой?", "почему у Рассветы такое длинное имя, а у всех остальных -- короткие и односложные?" или "а вы с Иваром родственники?". Живые драконы... то есть, разумные существа, конечно, интересовали меня гораздо больше, чем мироустройство, но нужно было пользоваться возможностью ознакомиться с последним. В конце концов, в том, что мы с Расей подружимся, я тоже почти не сомневалась, а между нами-девочками о таких вещах разговаривать не только результативней, но и гораздо увлекательней.
- А, да, мы действительно двуликие, - кивнул он. - Только не человек выбирает себе покровителя, выбор всегда делает зверь, и не всегда этот выбор ясен с первого взгляда. Вот, например, как ты думаешь, кто Рася?
- Я бы предположила, что лиса, но тут же наверняка есть подвох, да?
- В общем, да; она медведица, - с улыбкой ошарашил меня Кай.
- Ивар в таком случае должен быть каким-нибудь грозным боевым хомяком? - хихикнула я, представив эту картину.
- Увы, нет, - насмешливо качнул головой мужчина. - Он бык.
- Что, даже не хищник? - разочарованно протянула я. - Как-то обидно.
- Покажи мне того нездорового на голову хищника, который решится выйти один на один с разъярённым быком, - усмешка стала уже вполне ехидной.
- Тоже верно, - вынужденно согласилась я. - А ты?
- А я... - он запнулся, и как-то весь сразу почернел лицом, и даже будто ссутулился. - Да это неважно, я уже лет десять не оборачивался; наверное, и забыл, как это делается, - криво усмехнулся он и продолжил, явно пытаясь перевести тему. - Спрашивай дальше.
Настаивать я не стала: видно же, что разговаривать об этом собеседнику очень неприятно. В лягушку он что ли какую-нибудь превращается, и жутко комплексует по этому поводу?
- То есть, получается, у вас тут совершенно разномастный зверинец, но называется это стаей? Как у волков? - уточнила я. Он выразительно хмыкнул над "зверинцем", но кивнул. - Но почему? И что, иерархия при всём при этом тоже стайная?
- Ну, "почему" - точно тебе никто не скажет, но если верить легендам, изначально все двуликие были именно волками. В знакомых мне текстах легенд причина, по которой всё изменилось, описана довольно невнятно, но самым вероятным представляется кризис сложившегося общества и нависшая угроза деградации.
- С чего вдруг? - я удивлённо вскинула брови. - В книжках же вроде бы нормально живут. Правда, книжки те сомнительной достоверности, - несколько смущённо хмыкнула я. - Понимаешь, у нас осталось довольно немного легенд о тех временах, когда Тарккур не был отделён от остального мира, и сейчас мы гораздо больше знаем о Внешнем мире, чем о вас, наших соседях. Ну и как-то все легенды и сказки перепутались, так что о двуликих, - оборотнях, - у меня очень противоречивые сведения.
- Наши сказки о драконах тоже вряд ли отличаются достоверностью, - успокоил меня Кай. - Если хочешь, я поясню подробнее.
- Хочу, - кивнула я, а собеседник заметно оживился. Кажется, эта тема ему была очень близка и интересна.
- Понимаешь, волки ведь не живут крупными сообществами, обычные стаи - это довольно небольшие группы особей. Мне кажется, если наложить волчьи линии поведения, - а зверь внутри всегда влияет на человека, - на более-менее крупный социум, результат будет довольно предсказуем. Какова иерархия волчьей стаи? Есть альфа, который или которая управляет стаей, и это единственный волк в стае, который имеет право оставлять потомство. Противоречие с человеческим обществом? Противоречие. Чем отличается в стае альфа от всех остальных? Не только личными качествами, но и запахом, запах укрепляет иерархию и упрощает взаимодействие. Запах же напрямую зависит от пищи; волки делят тушу убитого зверя очень строго, и это позволяет поддерживать гармонию. Опять-таки, ещё одно противоречие: люди-то едят похожие продукты. В общем, в большом обществе двуликих-волков в конце концов непременно найдётся несколько лидеров, каждый из которых уведёт за собой свою маленькую стаю, и эти образования будут дробиться до окончательного отождествления с волками. Понятно, что процесс займёт не год и не два, а несколько поколений, но человеко-волчье общество отдельно, как таковое, выжить не способно. А при разнообразных покровителях и отсутствии чётко выраженной единой на всех альтернативной "звериной" линии поведения приходится взаимодействовать на человеческих принципах. Конечно, некоторые общие понятия у нас остались волчьи, но значения их изменились в соответствии с требованиями человеческого общества. Например, правитель у нас до сих пор зовётся "альфой" и выбирается по похожим критериям. Кроме запаха, конечно.
Пока мужчина читал лекцию на любимую тему, он заметно расслабился, оживился и говорил с огнём в глазах, несколько сгладившим печать хронической усталости на лице. Повезло Рассвете с наставником, совершенно определённо: видно, что дракон умный, натура увлекающаяся, да и говорит интересно.
Тьфу! Не дракон, оборотень. Как бы перестроиться на новый лад и не путаться? Хотя они, похоже, называют себя людьми, и к этому будет ещё сложнее привыкнуть.
В общем, пока он говорил, я не только слушала, но и с интересом разглядывала самого Кая, пытаясь угадать его второй облик. Про лягушку я, конечно, погорячилась, но любопытство грызло очень настойчиво. Может, волк и есть, если он про них с таким интересом рассказывает?
А ещё он, явно забывшись, перестал прятать руку, и я с некоторым удивлением отметила, что вряд ли доставляющая ему беспокойство рана свежая, и вообще, очень может быть, это совсем даже не рана. Кисть левой руки плохо слушалась и даже на вид была очень нездоровой, на грани атрофии; сухая, костистая, с пергаментной морщинистой кожей и жутковатыми жёлтыми ногтями, она напоминала когтистую лапу стервятника. Вряд ли такое могло случиться вдруг и разом; хотя, с другой стороны, я же не знаю, что именно стряслось. Может, это какая-то сложная болезнь, и потому его не смогли вылечить?
От прямого вопроса в лоб я всё же сумела удержаться. В конце концов, это не привычный к моей бесцеремонной прямолинейности Тур и ещё более привычные родители, этот может и обидеться. К тому же, видно ведь, что собственное увечье здорово его нервирует, иначе не прятал бы руку. Лучше выяснить всё окольными путями. Положим, Ивар вряд ли будет со мной откровенничать, - он явно ещё более угрюмый хмырь, чем этот, - а вот наличие Раси вселяло определённый оптимизм.
Собственному интересу к почти незнакомому мужчине я не удивилась и противиться не стала. Что поделать, я всегда была ужасно любопытной, и всю жизнь меня сильнее всего увлекали именно чужие личные тайны, ни коим образом меня не касающиеся. Не самое лучшее качество, но я всегда утешала себя тем, что чужие секреты меня интересовали как таковые, без попыток использовать и извлечь из них выгоду.
- То есть, альфа самый сильный и здоровенный? Это Ивар, получается? - с сомнением протянула я.
- Ивар -- бета, он командует воинами и вообще отвечает за безопасность. В волчьей стае, кстати, это тоже функции беты, - улыбнувшись, качнул головой он.
- Значит, альфа -- это ты? - недоверчиво уточнила, разглядывая его.
- Почему ты так решила? - уточнил он, неопределённо пожав плечами. Я хотела съязвить что-нибудь на тему отсутствующих статей, вроде "ну уж точно не по могучим плечам", но вовремя прикусила язык. Не столько из страха перед гипотетической расплатой за гнев местного командования, сколько из вежливости. Надо всё-таки брать себя в руки и следить за речью: это дома привыкли, что я могу нести всякую чушь, не вкладывая в неё никакого негативного смысла, а вот так на ровном месте обидеть дра... человека было бы по меньшей мере невежливо. Тем более конкретно Кай ко мне в принципе очень по-доброму отнёсся, и с моей стороны ответить на такое чёрной неблагодарностью было бы натуральным свинством.
- У меня сложилось впечатление, что ты имеешь право ему приказывать, - высказала я одно из основных наблюдений, подтолкнувшее меня к мысли, что собеседник мой -- не последний в местной системе званий и поощрений.
- Ну... отчасти, да, - поморщился он.
- Отчасти -- это как?
- Я выполняю некоторые функции альфы. Фактически эту должность мы делим с Гратом, отцом Раси, очень удачно дополняя недостатки друг друга, - мужчина хмыкнул.
- Это какие? - уточнила я, на этот раз не успев подумать перед тем, как открывать рот. Впрочем, Кай не обиделся, только странно дёрнул плечом и ответил.
- Альфа должен управлять людьми, всеми делами клана, и при этом обязательно должен быть плетущим. Как их иногда называют, ткачом, или, соответственно, кружевницей. Нет, не в том смысле, - улыбнулся он, видимо, прочитав по моей вытянувшейся в недоумении физиономии все мысли. - Наверное, по аналогии с твоими зеркалами это можно было бы назвать "мастером нитей". Раньше плетущих было несколько, и Грат был полноценным альфой, а потом... случилась одна неприятность, и он ослеп. Только потерял не зрение, а способность видеть нити. Эта беда в той или иной мере коснулась всех плетущих, и в итоге только я остался единственным действующим мастером. Так что управлять продолжает Грат, а я числюсь кем-то вроде его помощника. Ну, и заодно помогаю вырастить из Раси полноценную альфу.
- Получается, вас осталось всего двое? - нахмурилась я.
- Более-менее взрослых, - спокойно пояснил он. - Есть ещё несколько потенциальных плетущих, но они пока ещё очень маленькие, и я надеюсь, что научить их всему необходимому сможет уже сама Рассвета.
- А что может мастер нитей? - я даже подалась вперёд от любопытства.
- Долго объяснять, - насмешливо улыбнулся он, и я сообразила, что мне таким образом мелочно мстят за нежелание делиться сведениями о моей собственной магии.
- Ладно, тогда такой вопрос. Для чего вам понадобилось благословение духов в виде драконов и почему мы вообще сейчас находимся в месте, очень похожем на военный лагерь? - мрачно уточнила я. Не хочет про магию разговаривать -- пусть отвечает на сугубо практические серьёзные вопросы. Про политику и мироустройство!
Вопрос явно застал собеседника врасплох, так что я могла немного позлорадствовать, любуясь на его удивлённо вытянувшуюся физиономию. Так-то! Я, может, и несерьёзная, и говорю раньше, чем думаю, но зато наблюдательная, и память у меня драконья.
- Строго говоря, это не совсем военный, а, скорее, исследовательский лагерь, - смущённо кашлянув, пояснил Кай. - Причиной проблем с восприятием у плетущих стало мощнейшее магическое возмущение, отголоски которого окончательно успокоились только недавно, и буквально несколько месяцев назад у нас появилось предположение о причинах той магической бури. Вот и пытаемся разобраться. Ладно, я пойду, отдыхай. Попрошу Расю одолжить тебе что-нибудь из одежды, она очень удачно приехала, у нас-то ни у кого точно нет подходящего, - сообщил он, поднимаясь.
- Стой, Кай! - опомнившись, окликнула я. - Это ведь ты меня вылечил, да?
- Да там ерунда была, - отмахнулся он.
- И ничего не... ерунда, - буркнула я уже закрывшемуся пологу палатки: мужчина ушёл от разговора самым надёжным способом. Сокрушённо вздохнув, я опять улеглась в кровати и вперила в потолок неподвижный взгляд, пытаясь заняться очень непривычным делом -- логическими рассуждениями.
Правда, ничего толком налогичить я так и не смогла. Разве что сумела предположить, с какими такими "нитями" работает Кай и учит работать свою шебутную подружку. "Ткань реальности" - это не совсем фигуральное выражение. Наш мир действительно как будто соткан из бесконечного множества переплетающихся нитей стихий, эмоций, мыслей, воспоминаний и временных потоков. Некоторые из них, вроде времени, нематериальны, и именно с ними мы взаимодействуем через зеркала. Зеркала врут, и в них всё наоборот: в отражении мысль гораздо весомей существующего в реальности предмета. А здешние мастера нитей, вероятно, работают с другой половиной потоков, материальной. Было бы интересно увидеть это воочию.
Дальше вместо рассуждений в голову полезли воспоминания. Например, вспомнилось, что когда я ещё была ребёнком, у мамы однажды разбилось её большое зеркало, с которым она всегда работала. Причём в тот момент оно было плотно занавешено, и рядом с ним никого не было. И я всё никак не могла припомнить, сколько лет мне было в тот момент и сколько лет прошло с того события. Интересно, уж не то ли самое возмущение, ослепившее плетущих, было тому причиной?
А потом вспомнился Тур. Расслабленно развалившийся в плетёном кресле на веранде, потягивающий сок из бокала, щурящийся на садящееся солнце и с лёгкой улыбкой в уголках губ что-то рассказывающий, сопровождая это обильной жестикуляцией свободной рукой. У него вообще была привычка всегда подкреплять слова жестами, как будто нужные эмоции не удавалось впихнуть в интонации и мимику. Солнце золотило прихотливо торчащие во все стороны вечно взъерошенные вихры, придающие этому солидному умному мужчине вид хулиганистого подростка. Каждая чёрточка его лица, - узкого, резного, с тонким носом, упрямым острым подбородком, резко очерченными скулами и яркими золотистыми глазами, - сейчас всплывала в памяти с болезненной чёткостью, стоило только закрыть глаза. Как и гибкое красиво вылепленное тело; поджарый, пропорционально сложенный, он напоминал собой хлыст. И быстрыми порывистыми движениями, и резкой бескомпромиссностью суждений -- в том числе.
Вспомнились ребята. Степенный основательный тускло-золотой Янидар, начальник охраны. Задумчивый и мечтательный, на мой взгляд совершенно не подходящий для этой работы, Иржан; его чешуя была потрясающе красивого цвета, скорее бронзового, чем золотого. Тёмно-золотой язвительный, но болезненно благородный и честный Тумарин. И яркий, причём весь какой-то вопиюще яркий даже в человеческом облике, вспыльчивый и пугающе энергичный Манавур; совсем ещё мальчишка, даже моложе меня.
Вспомнилось, как бились светлые крылья Тура, когда он падал вниз, на голубовато-белый слепяще-яркий лёд, многовековым панцирем сковавший безразличные чёрные скалы. Судорожно, хаотично, как будто не хотели разбиться вместе со всем остальным телом, лишившимся головы; или, может, мне так казалось, а на самом деле их просто рвали острыми холодными когтями восходящие потоки?
Не обращая внимания на текущие по щекам слёзы и уже не испытывая беспокойства от необходимости ступать босыми ногами по холодной земле, я скользнула к выходу. В этот момент мне было глубоко плевать и на все рекомендации Кая, и на всем недовольного Ивара, и на весь этот разнокалиберный зверинец. Сознание один за одним выталкивало на поверхность обрывки воспоминаний о короткой жестокой драке, давшей Стервятнику хорошую поживу; мужчины дорого продавали свои жизни.
Прошёл первый шок от собственного воскрешения, отступила тревога за жизнь, схлынула жгучая волна любопытства и, наконец, пришло осознание всего произошедшего. И способа справиться со всем этим на земле я не видела.
Почти ничего не видя перед собой, я вышла из палатки через довольно просторный тамбур, в котором, кажется, тоже имелась какая-то мебель. И всем своим существом потянулась к высокому чистому небу, совсем не похожему на горное; светлому, тускловатому, подёрнутому лёгкой дымкой.
Меня окликнули по имени, но я даже не глянула в ту сторону, расправляя крылья и поднимаясь вверх. Всё выше и выше, пока воздух всё ещё может служить опорой. Туда, где тяжело дышать, где холод сковывает тело, болью прокатываясь по напряжённым мышцам часто и тяжело плещущих крыльев. Растворяясь в бесконечной безразличной ко всему живому синеве, чтобы, достигнув предела, сложить уставшие крылья и камнем рухнуть вниз с тихим протяжным рыком, переходящим в стон.
Земля кружится где-то очень далеко вверху, стремительно падая на голову. Воздушные плети оглаживают чешую, не способные причинить вред ни длинному гибкому телу, ни плотно окутавшему его кокону крыльев. Солнце висит где-то сбоку, слепя и дополнительно дезориентируя в пространстве.
Потом, когда столкновение уже кажется неизбежным, выровнять падение и выйти из пике. Держать, стиснув зубы, выворачивающий суставы и рвущий тонкую перепонку ветер, - пока крылья не превратятся в сгустки жгучей, острой, безжалостно отрезвляющей боли. Выплюнуть небу в глаза слепящее голубое пламя, - долгим выдохом, пока не останется ни воздуха в лёгких, ни огня в душе. Выплеснуть в этом единственном выдохе всю боль, всю тоску об ушедших, всю ненависть к убийцам. И заставить себя вспомнить, что никто и никогда не уходит бесследно, и зеркала этого мира ещё отразят родные золотые глаза, - не сейчас, но когда-нибудь.
Просто уйти за любимым.
Гораздо сложнее отпустить его одного...
Позволить измученному телу опуститься в высокую траву, уткнуться в неё лицом, обхватить ничего не чувствующими человеческими руками вздрагивающие плечи и разрешить ласковой темноте забвения окутать сознание, спеленать, убаюкать и на неопределённо долгий срок укрыть от всего мира. Там, в темноте, спрятать всё, что оказалось неспособным вместить небо. Про запас, когда выдастся шанс предъявить этот счёт кому-то, пусть даже -- самому Дракону. И там же, в этой же темноте, отыскать способность жить дальше, верить в лучшее и вновь расправить крылья.
Сон опять был мерзкий, причём ещё хуже, чем предыдущий. В очень тесной клетке я билась, пытаясь освободиться, калечась о прутья. И всё никак не могла остановиться, прекратить эту бесполезную самоубийственную борьбу с равнодушным железом; меня вёл жуткий, парализующий волю страх.
К счастью, сон этот оказался недолгим. Ррванулась сильнее, прутья подались... и я резко села на койке, обшаривая окружающее пространство шальным взглядом.
Место узнала сразу: всё тот же лазарет. И рубашка та же самая или очень на неё похожая. А вот дальше начались отличия. Во-первых, на дворе явно была ночь. Во-вторых, состояние моё оставляло желать лучшего: всё тело ломило, от слабости шатало, во рту был мерзкий металлический привкус. В-третьих, не отличалось радужностью и настроение; было мне тяжело, горько и обидно. Но, впрочем, если сравнивать с разъедающей сердце болью и ненавистью, царившими в душе до похожего на обморок сна, можно сказать -- весьма неплохо. Ну и, в-четвёртых, я была не одна.
На соседнем лежаке, устроившись на нём с ногами, при свете прицепленной к краю койки странной лампы на длинной суставчатой ноге сидела с книгой Рася. Будто почувствовав мой взгляд, девушка вскинулась и радостно улыбнулась.
- Привет! Наконец-то ты очнулась! Хочешь пить?
- Привет, - несколько озадаченно ответила я и тут же закашлялась; горло нестерпимо саднило. Рассвета, игнорируя мою бурную протестующую жестикуляцию, тут же спорхнула с насиженного места, кинулась к столу и вернулась ко мне с большой жестяной кружкой в руках.
- Вот, держи, - протянула посуду, аккуратно придерживая, чтобы я не расплескала, и присела рядом со мной на край кровати.
- Спасибо, - выдохнула я, осушив махом едва ли не пол кружки. Вода была приятно прохладная, но не ледяная.
- Ну, как ты? - поинтересовалась девушка, забрала ёмкость с живительной влагой и участливо погладила меня по плечу.
- Спасибо тебе большое, - неуверенно улыбнулась я в ответ. Не догадаться, зачем она тут сидит, было сложно; наверняка контролирует, чтобы по пробуждении не совершила какую-нибудь глупость. - Совершенно не обязательно было куковать у моей постели пол ночи. Всё нормально, я... перегорела уже, не волнуйся.
- Ну как же -- не обязательно! Как минимум, непременно стоило перед тобой извиниться за этих дураков, - нахмурилась она.
- За каких?
- Да за Кая с Иваром. Два чурбана, одно слово -- мужчины! Ты не волнуйся, я у них уже всё выспросила, и даже уже отругала обоих. У тебя беда такая, а они со своими допросами... Не удивительно, что в конце концов вот так прорвало, - сочувственно качнула головой девушка.
- Не думаю, что по мне можно было понять, что я на грани истерики. Откуда им было знать, - философски заключила я. - Это... нормальная реакция, защитный механизм. Взрослые драконы ничего не забывают, и если в плане хронологии событий это очень удобно, то с эмоциями уже сложнее. Мы умеем... принудительно сбрасывать излишки, "отпускать" события. Память никуда не исчезает, но смягчается отношение к проблеме. Тура ведь не вернуть, а страдать о нём и ковыряться когтями в собственной ране -- довольно бессмысленное занятие. Он сам бы этого первый не одобрил, - я пожала плечами. Сейчас воспоминания о мужчине не давили и были наполнены скорее светлой грустью, чем болью, и говорить о нём я могла совершенно спокойно.
- А истории про драконью любовь, выходит, сказки? - она удивлённо вскинула брови, и тут же смущённо отвела взгляд. - Прости, я не подумав ляпнула.
- Да ничего, - хмыкнула я. - Нет, это не сказки. Просто иногда эмоции оказываются настолько сильны, что выжигают дракона целиком. Но, к счастью, такое случается довольно редко. Ты ещё раз извини, что из-за меня тебе пришлось...
- Не извиняйся, я сама вызвалась тут посидеть, - отмахнулась она. - Во-первых, тебе на самом деле не стоит сидеть в одиночестве, даже если всё на самом деле обстоит не так трагично, как я думала. Во-вторых, я совершенно не хочу спать, и рада предоставившейся возможности не бессмысленно ворочаться в кровати, а заниматься чем-то полезным. Ну, и, в-третьих, мне ужасно интересно с тобой поболтать, если ты не против. Я до сих пор не видела настоящих драконов, вы же у нас считаетесь сказкой. Ты очень красивая, особенно в небе!
- Ну, это нормально, - захихикала я, легко соглашаясь на "поболтать" и принимая предложенную тему. - Дракон -- он только в небе дракон, а на земле -- так, странная цветная ящерица.
- Ох и навела ты шороху, - заговорщицки подмигнула мне Рассвета, заметно оживляясь. - Но зато теперь Ивар с Каем не смогут тебя прятать от всех остальных, а то эти перестраховщики уже собирались. В город, правда, не отправили бы, - Кай тогда извёлся бы от любопытства, - но вот "контакты ограничить" пытались, - кривляясь, явно передразнивая оригинал, сообщила она. - Со мной в частности. Мужчины, что с них взять! Любят разводить секретность на пустом месте. Ой, а, может быть, это я тебя стесняю? Ты скажи, я не обижусь, - опомнилась девушка. - А то, может, тебе надо поспать, а я своей трескотнёй нагоняю тоску.
- Наоборот, - улыбнулась я. - Разгоняешь, и это правильно. А спать я не хочу; видимо, выспалась. Честно говоря, я и сама бы очень хотела с тобой поболтать и расспросить о некоторых вещах, о которых мужчины говорить отказались.
- Договорились! - даже в полумраке палатки было видно, как вспыхнули предвкушением глаза собеседницы. - Надо только получше устроиться, а то так сидеть неудобно. Чувствую, мы долго будем болтать!
- Ну... можно попробовать сдвинуть пару кроватей, - с некоторым сомнением предложила я. Идея была воспринята "на ура", и минут через пять мы уже с комфортом устроились рядышком в полулежачем положении.
Есть у меня настойчивое ощущение, что скоро меня из этого лагеря отошлют. Либо в город, либо куда подальше. Судя по всему, присутствие одной только Рассветы повергает мужчин в уныние, а когда до них дойдёт степень нашего родства душ, они наверняка попытаются как-то всё это ограничить. Ну да ничего, не пропаду!
- Вот, так значительно лучше, - резюмировала Рася. - Спрашивай! Тебе сейчас важнее.
- Тогда первый вопрос. Почему у всех вокруг такие короткие имена, а ты -- целая Рассвета?
- А, это папа выделиться захотел, - захихикала она. - Родители долго не могли завести ребёнка, а когда я появилась, выдумал мне вот такое имя. Впрочем, я не в обиде, мне нравится. Красиво звучит! А ты Ёжик только от сокращения, или по какой другой причине?
- Изначально -- да. Мама поначалу Ежей называла, но это вроде как долго не продлилось, отец окрестил Ёжиком, и пошло, - я пожала плечами. - Но мне тоже нравится. А что, тебе эти... конспираторы прямо так всё и рассказали?
- Я, как это называется, воспользовалась моментом, пока они пребывали в шоке. Конкретно -- Кай, - с улыбкой ответила она. - Когда ты взлетела, я опомнилась гораздо раньше, чем он, ну и успела задать пару самых главных вопросов. А потом уже поздно было отпираться.
- С чего бы им пребывать в шоке? - я удивлённо вскинула брови.
- Ёж, мы драконов никогда не видели, - насмешливо фыркнула Рася. - Повод более чем достойный; я говорю, ты очень красивая, очень красиво двигаешься, ну и вообще -- завораживающее зрелище. Хотя мне, ты только не обижайся, больше всего хотелось на тебе покататься, - смущённо хмыкнула она. - Это сейчас я догадываюсь, зачем тебя в небо понесло, а тогда была ещё не в курсе.
- Да на что уж тут обижаться. А покататься вряд ли получится, если только недалеко и над самой землёй; я тебя далеко не унесу, - честно созналась я. - Грузоподъёмность маленькая, - к месту вспомнила умное слово.
- Эх, жалко! А то Кай меня катал, когда я маленькая была; мне очень нравилось, - мечтательно протянула она с улыбкой.
- А сейчас уже не катает? Ты чего? - всполошилась я, потому что при этом вопросе девушка резко погрустнела и нахмурилась.
- Да нет, не обращай внимания, просто это больная тема, мне за него очень обидно. Ну, ты же видела его руку? Вот и крыло такое же. Какие уж тут полёты! Он эти девять лет вообще, по-моему, ни разу не оборачивался.
- А что с ним случилось? - осторожно поинтересовалась я.
- Не знаю, там какая-то тёмная история произошла, - она пожала плечами. - Я маленькая была, не помню толком.
- Но почему его не вылечили? Он же меня буквально из лап Стервятника вынул, а тут -- всего лишь рука. Или просто других специалистов к тому моменту не осталось?
- Невозможно сплести другой узор для плетущего, - Рася развела руками. - Такое вот природное ограничение. Поэтому, собственно, и у отца долго не получалось с ребёнком; проблема как раз в нём была, а не в маме, и если бы это было возможно, Кай бы ему всё быстренько исправил. Он же, - ну, до того, как случилась эта неприятность с плетущими, - как раз на лечении специализировался, да и сейчас в этом вопросе почти всемогущий. Хотя сейчас ему труднее; собственное плетение из-за травмы нарушилось, и все тонкие воздействия даются труднее.
- А почему нельзя вылечить это другими методами? Рука же вроде действует, значит, не настолько всё плохо.
- Да я не знаю, - она поморщилась. - Что ты думаешь, он даст кому-то посмотреть, что ли? Гордый, упрямый, - Рася только махнула рукой. - Хотя, мне кажется, поначалу он пытался, а потом уже отчаялся и плюнул на это дело. Может, в самом деле нельзя ничем помочь.
- А кто он вообще? Ну, то есть, я догадалась, что птица, но кто именно?
- Естественно, не сказал, - вздохнула себе под нос она. - Он -- орх. Единственный, которого я знаю.
- Ну ничего себе, - задумчиво протянула я. - Как-то это... ужасно обидно.
- Слабо сказано! - Рассвета снова тяжело вздохнула. - И ведь самое главное, окружающим он действительно приносит удачу! Если бы не он, я бы, может, и на свет не появилась, - поделилась она. Потом, видимо, по моему ошарашенному лицу поняла все мысли, которые пришли мне в голову в этот момент, и возмущённо толкнула в плечо. - Да не в этом смысле, тьфу! Просто отец уезжал почти на месяц по делам, а Кай уговорил его взять с собой маму. Она у нас была очень ранимая, и очень грустила бы в его отсутствие, а папа беспокоился, что ей будет тяжело в пути, и потому брать не хотел. А на обратном пути их накрыла непогода, отец отправил сопровождение вперёд, а сам с мамой остался в попавшемся по дороге охотничьем домике. Ну и... видимо, атмосфера там какая-то благотворная была, потому что через положенный срок после этих каникул на свет появилась я, - с очень довольным видом резюмировала она. - И это далеко не единственный случай; если Кай что-то вскользь советует сделать, обычно этому совету следуют, и в итоге не жалеют. А вот самому себе он не может помочь даже в мелочах, и ему зачастую просто патологически не везёт, - грустно вздохнула Рассвета, и мы на некоторое время замолчали, задумавшись.
Так сложилось, что место человеческих богов из Внешнего мира, о которых я знала довольно немного, у нас занимают духи природы. Так Дракон -- хранитель мудрости, Волк -- символ жизни, Стервятник -- символ смерти. Каждый дух отвечает за что-то своё и, наверное, именно эти духи выбирают среди маленьких двуликих свои воплощения. И, в отличие от тех же самых богов, - порой очень глупых, странных и откровенно выдуманных, - эти духи действительно существуют. Даже мне доводилось пару раз видеть Дракона лично. Правда, издалека.
Орх, - легендарная невиданная птица, - был покровителем удачи, и среди ныне живых драконов не было ни одного, кому бы посчастливилось с ним встретиться. Да и о более ранних встречах не было достоверных сведений, как не существовало внятного описания орха. Эти "очевидцы" не могли сойтись даже в размерах, что уж говорить о других деталях! Одни утверждали, что оперение орха чёрное в синеву, другие -- что переливается всеми цветами радуги, кто-то считал их белыми, кто-то -- красными. Одни рисовали похожим на орла, другие -- на лебедя, и это ещё самые безобидные варианты; а у некоторых авторов он вообще представал жутковатой помесью птицы и человека.
Я склонна была согласиться с версией, что орхи -- некрупные птички малопримечательной наружности, похожие, скажем, на ворон, и драконы, встречаясь с ними, просто не могли признать в блёклом комке перьев легендарного вестника удачи. Исправить ситуацию и однозначно решить вопрос, наверное, могло бы подробное изучение, - подобное тому, которое проводили люди во Внешнем мире, - и тщательная опись с систематизацией всех живых видов. Вот только духи подобного внимания не одобряли, очень явно давая это понять, так что "братьев меньших" мы без нужды не беспокоили.
А тут -- пожалуйста, вот он, живой. Посмотреть на него, правда, не получится, а жаль. С другой стороны, если не получится посмотреть, можно хотя бы расспросить очевидца!