7.30 утра. Сергей уже окончательно проснулся, но всё ещё не хотел раскрыть глаза. Да и к чему, когда из кухни доносятся привычные крики.
--
Сколько можно терпеть его постоянное нытьё!! - это отец. Как всегда у него неприятности на работе - вот и кричит. А слово лишнее скажешь, чего доброго и побьёт. Так что лучше лежать, закрыв подушкой уши - и не высовываться. Вдруг, буря уляжется?
--
Ты подумай, Ольга. Раз в жизни (по правде говоря - сотый, не меньше) выдался шанс проработать лишние четыре часа и на вот тебе! Этот урод тут как тут!! Но, помяни моё слово, я с ним ещё поквитаюсь! Он у меня не так запоёт!
--
Да тише ты, Стас, тише - голос матери. Боязливо и еле слышно - а что делать? Попробуй, накричи. Ведь дело и до синяков дойти может... в лучшем случае.
--
Говоришь, тише... - голос отца внезапно стал вкрадчивым, даже заискивающим, - а кого мне бояться? Соседей что ли? Или этого, Сергея? Не смеши меня!! Неужели, из-за какого то сосунка, ты мне рот затыкаешь? Вот ещё!
Послышался глухой удар. Приглушённый вскрик...
Слёзы медленно потекли по припухшим ото сна щекам Сергея. "Сколько же можно мучить меня?! За что? Я уже просто не могу выносить этого, не могу!! Ведь каждый день одно и то же! Каждый день... Ну почему именно я?.."
Тут на пороге детской возник отец.
--
Сергей, не спишь, - промурлыкал он приторно ласковым голосом. - У меня есть для тебя небольшой сюрприз.
Сын же, вместо ответа, только поглубже зарылся головой в подушку.
--
Ну, пеняй на себя - нахмурив брови, злобно прошептал Стас. Затем, на цыпочках, подкрался к кровати, и...
m m m
Идя по школьному коридору, Сергей не заметил приближающегося Юрия. Только когда до столкновения остались считанные секунды, он поднял взгляд - но было уже слишком поздно. Со всего размаху Доцент (так прозвали Юрия в классе; Доцент - значит негласный лидер, авторитет) толкнул плечом Сергея. Тот не удержался на ногах и упал.
--
Посмотрите на него-о-о, - насмешливо протянул Юрий - опять не справился с управлением!
--
Отстань, - огрызнулся Сергей, поднимаясь на колени и отряхивая пыль с новеньких джинс (не смотря ни на что, Стас всегда следил за внешним видом своей семьи... и одевал соответственно).
--
Это только начало...
--
Что здесь происходит? - тут же послышался спасительный голос Мартина, учителя истории - опять драка?
--
Мы всего лишь беседовали, не так ли? - повернулся к Сергею Юрий, украдкой показывая ему сжатую в кулак руку.
--
Да, - нехотя ответил тот, поправляя воротничок.
--
Вот и славно. Вот и славно. Надеюсь, вы оба приготовили домашнее задание. А то только и умеете, что нос задирать.
Мартин немного потоптался на месте, поправляя съехавшие на нос очки. А потом, словно очнувшись, развернулся на каблуках и погрозил пальцем Сергею:
--
Да, и вот ещё что. Когда... последний раз твои родители были на собрании? В прошлом году? Хм-м... Так вот. Если они не придут и на этот раз, я применю более жестокие меры. Так что - пеня на себя.
И так каждый день. Сверстники, подражая Юрию, не желают знаться с Сергеем. Учителя постоянно недовольны его пропусками и поэтому всячески препятствуют получению им хороших отметок. Воспитывают, так сказать. Дома...
А что дома? Дома отец! Зарабатывает большие деньги - и отрывается. Что ни день - то пьяный или разобиженный на весь мир. Сам в детстве нигде не учился - вот и заставляет сына идти по своим стопам. Не понимает, что тому и так тяжело в школе приходится. Да и ладно, не понимает, бог с ним. Но ведь на этом он не останавливается. За каждое действие..., да что там действие - слово, Сергею достаются одни тумаки и подзатыльники. А мать, измученная непрерывными ссорами не обращает на это никакого внимания. Она считает, что достаточно хорошо кормить и одевать ребёнка, а остальное - не суть важно. Муж - глава семьи. То, что он делает - неоспоримая истина... если не всегда держит себя в руках, так что ж. Уйдёт на работу - всегда можно забыться за бутылкой старого доброго виски.
Но вернёмся в школьный коридор. Проследив взглядом удаляющегося учителя, Юрий повернулся к Сергею...
Никого.
Тогда Юрий брезгливо передёрнул плечами, процедил в пустоту: "Ладно, встретимся на перемене". Затем, насвистывая любимую мелодию, направился в класс.
Проходя мимо учительской, он услышал странные чмокающие звуки и в нерешительности остановился. "Чем это там учителя занимаются"? - подумал он. Посмотрел на часы (ролекс) - до урока осталось ещё целых 20 минут - и заглянул внутрь...
Заглянул внутрь...
учительской?
Нет...
Комнаты?
Тоже неверно...
Тогда внутрь чего... Или, может, лучше сказать - КОГО? По крайней мере, это уже ближе... Ближе по ощущениям, которые восприняли рецепторы мозга Юрия
Действительно, учительская стала похожа на ощерившуюся пасть..., только вывернутую наизнанку и растянутую. Всё вокруг покрылось густой зеленоватой слизью, утратило привычную форму и пульсировало. Уродливый, покрытый бородавками и язвами, “нос”, сочился отвратительно пахнущей субстанцией. Он то и дело поворачивался в разные стороны, казалось, что-то вынюхивая. Далеко вперёд выдавалась острая, как ребро, перегородка. Она была похожа на серп, только... немного толще.
Пол учительской вибрировал, извивался и, приглядевшись внимательнее, Юрий увидел, что это вовсе и не пол, а язык, исчезающий где-то далеко за видимыми пределами. Он, как и всё вокруг, был покрыт слизью.
С потолка, качаясь на скрученных в жгуты отростках, свисала пара огромных глаз. Каждый был испещрён сетью сосудов, по которым (это было видно даже невооружённым глазом) текла кровь. Диафрагма правого глаза была неестественно расширена, изредка по ней пробегала голубая искра, которая немного оживляла ее. И Юрия, случайно заглянувшего в учительскую, невольно привлёк этот вспыхивающий глаз.
--
Что за... - только и успел проговорить Доцент, как...
Глаз зажёгся дьявольским огнём. Зрачок мгновенно сузился, и медленно пришёл в движение. Он, сначала неторопливо, а потом, наращивая и наращивая скорость, “забегал” по роговице глаза. Соприкасаясь с сосудами, зрачок на мгновение расширялся до своего первоначального размера. Тогда сосуды, лопаясь, выливали кровь в переднюю камеру глаза (на роговую оболочку). И, постепенно, тот покраснел.
Голубая искра, которая всего несколько минут назад вспыхивала в зрачке, теперь переросла в костёр бушующего пламени, глядя на который Юрий понял, что уже не может отвести от него СВОИХ глаз. Пламя манило его, завораживало, подавляя все чувства, кроме повиновения. Юрий попытался пошевелиться - но, к своему ужасу, лишь поднял обе руки на уровень плеч, почему-то согнув их в локтях. Тут же потух глаз. Юрий вновь обрёл контроль над своим телом, и побежал...
Побежал бы, да только что-то сильно дёрнуло его за ноги, и Юрий закричал от внезапно нахлынувшей боли, страшной, всепоглощающей. Но Доцент не упал, нет... Наоборот, стал подниматься.
Слёзы боли и страха не помешали ему посмотреть вниз... но увиденное не принесло облегчения. Его ноги до колен были ЕГО ногами, но затем...
Присоединяясь к обрубкам большой и малой берцовых костей и обрывкам мышц и сухожилий, вырастали, пульсируя, два глаза. Они как две капли воды были похожи на те, некоторое время державшие в плену сознание Юрия. Только...
Эти имели множество маленьких пушистых лапок, которые, цепляясь за шероховатости “пола”, не давали Доценту упасть, тем самым, причиняя ещё большие страдания.
--
О - о - о... - У Юрия совсем не осталось сил, что бы кричать.
Теперь он мог лишь стонать, бессмысленно раскачиваясь из стороны в сторону. Слёзы, первое время мешавшие видеть, высохли. Да и не удивительно. Температура в учительской поднялась до 500 - 600 Цельсия и комната “поплыла”. Глаза на потолке утратили прежнюю форму - вытянулись и повисли как две гигантские слезы. Нос закапал слизью ещё сильнее и...
Берцовые кости Юрия всё-таки проткнули вырастающие из обрубков ног глаза. Кислота, которая находилась в оных, выплеснулась наружу, обдав Доцента едкими брызгами.
Да - а - а... До этого момента Юрию казалось, что болевой порог уже давно пройден...
Теперь же боль перешла в ту область, когда человек теряет способность адекватно воспринимать окружающий его мир, становится похожим на взбесившееся животное, или, в лучшем случае, теряет сознание.
Но с Юрием ничего такого не произошло. Всё его тело покрылось волдырями, которые, лопаясь, причиняли ещё немного боли, порождая новые стоны.
И тут, будто кто-то рубильник повернул, выключив питание. Сознание Доцента погасло, а изувеченное тело мгновенно покрылось слизью. Глаза на потолке оторвались от удерживающих их отростков, упав на пол. Там они растеклись, полностью покрыв тело Юрия. Затем последовала ослепительно-голубая вспышка и запахло озоном...
m m m
Сергей лениво зевнул и посмотрел на часы. До конца урока осталось ещё полчаса, а до чёрной отметки на циферблате новенького ролекса - всего лишь восемь минут. Удовлетворённо хмыкнув, Сергей перевёл внимание на доску. Там, яростно жестикулируя, разбирал итоги контрольной Мартин.
--
Артём... Хм-м... Твои оценки становятся всё хуже и хуже. Прошлый раз ты имел твёрдую тройку, а сейчас? Еле дотягиваешь до неё! Смог ответить лишь на пять вопросов из двадцати. Разве это дело? Давай, давай, исправляйся.
--
Следующий - Максимов. - Мартин снял с носа очки в роговой оправе, протер их небольшой тряпочкой, а затем, не надевая, близоруко вгляделся в класс. - Максимов... А что, у него может быть, лучшая работа получилась. Пятнадцать правильных ответов. Хм... Поздравляю, поздравляю, и впредь также работай.
А вот следующий листок Мартин взял брезгливо, двумя пальцами:
--
Сергей - провозгласил он, театрально взмахнув руками, даже не смотря на результат. - Что я могу сказать, Сергей! Опять... - тут Мартин поперхнулся. Удивлённо рассмеялся и начал снова - Опять... д... ддд...
--
Вероятно, вы хотите сказать - два, - медленно и как-то лениво поднялся со своего места Сергей.
--
А - а, д... дда. - только и смог произнести Мартин, судорожно сжимая руками горло.
--
Хм, д...дда... - передразнил историка Сергей. - Д... дда... Знаете, как мне это всё надоело. Опять два, опять два... Да если сравнить мою работу и, скажем, работу того же Максимова, всё станет на свои места. Вы просто НЕ ХОТИТЕ оценивать мои знания должным образом. И, я просто уверен, что знаю причину. Просто...
Тут Сергей бросил беглый взгляд на часы - осталось тридцать секунд до чёрной отметки. Тогда он быстро развернулся и бросил в класс пригоршню серого порошка, который предусмотрительно достал из заднего кармана брюк. Затем, опять повернувшись к Мартину, продолжил:
--
Причина в моих пропусках. Но, ведь в них я не виноват. И, всего этого могло и не быть, если бы вы РАЗОБРАЛИСЬ, ВЫСЛУШАЛИ МЕНЯ...
Внезапно стены и пол класса дрогнули. Мартин, с горящими от ужаса глазами, бросился к далёкой двери... теперь далёкой. Историк спотыкался, кашлял от появившегося дыма, затем снова набирал скорость..., и снова спотыкался. Он делал отчаянные попытки сконцентрировать своё внимание на двери (в ней он видел спасение), но это у него плохо получалось. Отвлекали ученики, неподвижно застывшие за партами.
Вот Артур. Его глаза слились в один, продолговатый и немного изогнутый к верху глаз, который, не мигая, уставился вдаль. Волосы все выпали, половина черепа тоже отсутствовала. И сквозь образовавшуюся дыру можно было видеть мозги, не спеша плавающие в крови.
Рядом с Артуром, сложив руки на парте, сидит, раскачиваясь из стороны в сторону, Светлана. Лицо её не изменилось, осталось всё таким же милым, но руки... Руки покрылись волдырями и язвами, будто кто-то плеснул на них кислотой. Каждая язвочка сочилась тягучей зелёной слизью и немного кровоточила... в общем,..
Все дети изменились и... их стало БОЛЬШЕ!
Обычно, число учащихся в классах составляет 20 - 25 человек. И класс, где учился Сергей - не исключение. Но сейчас...
Во-первых, растянулось до невозможных пределов помещение (поэтому-то дверь и казалась Мартину такой далёкой). Во-вторых (благодаря порошку, который Сергей бросил в класс), ученики застыли на своих местах, не в силах пошевелиться. Так же, порошок привёл к изменению генетического кода, мгновенно подорвав иммунную систему организма. И дети действительно изменились. Сначала произошло “раздвоение личности”. Другими словами, число учеников увеличилось вдвое. При этом совершились еле заметные изменения в их внешнем облике. Затем последовала цепная реакция. И каждый последующий клон (надо заметить, что всего появилось не менее полутора тысяч клонов) был более... более... “испорченным”, что ли. Поэтому вы сами можете себе представить, что увидел Мартин, наконец, добравшись до двери. Он поспешно нащупал ручку; стараясь не смотреть по сторонам, повернул её и услышал, как...
--
Сергей, не спишь, - промурлыкал Стас приторно ласковым голосом. - У меня есть для тебя небольшой сюрприз.
Сергей глубже зарылся в подушку.
--
Ну, пеняй на себе - нахмурив брови, злобно прошептал его отец. Затем медленно, на цыпочках, подкрался к кровати, и резко сдёрнул одеяло.
--
Пливет, па-алсивец! - приветствовал его пухлый малыш с нежно-молочным цветом кожи. - Что ты всталь столбом, плисаживайся. Я тебе скаську ласкажу.
--
Ты то откуда взялся - оторопело спросил Стас. Потом, будто вспомнив что-то, расцвёл в неприятной улыбке. - Да я ж тебя знаю! Ты же тот сосунок, который обрызгал меня своими соплями из BMW. Как ты здесь оказался - это мы потом выясним, а сейчас настало время проучить тебя.
Сказав это, Стас нагнулся и (Мартин это хорошо увидел, так как стоял в дверном проёме спальни, как раз напротив кровати) пухлая ручка ущипнула его за нос. Взревев, скорее от досады, чем боли, Стас размахнулся... и влепил звонкую пощёчину малышу. От удара тот, вместе с одеялом, отлетел к стене, ударившись о письменный стол. Рука же Стаса, по инерции заканчивая описывать соответствующую траекторию, врезалась в железную спинку кровати.
--
Ах ты, сукин сын - окончательно выйдя из себя, заорал он, смотря и не веря своим глазам на быстро опухающую ладонь.
--
Сукин сын, ты сказал, - послышался с той стороны, куда “улетел” малыш басовитый голос.
Дрожа от ярости, Стас повернулся, и вздрогнул от удивления. Потому что никак не ожидал увидеть там тучного мужчину, медленно поднимающегося с колен.
--
Отец, - прошептал Стас, неожиданно растеряв весь свой боевой настрой, - что ты тут делаешь?!
--
Как будто не догадываешься, - промурлыкал тот. - Я пришёл за твоей задницей. Ха - ха - ха, - от смеха пришли в движение все многочисленные складки жира на теле толстяка, на несколько мгновений придав ему сходство с жабой.
--
Не - е - ет, - слёзы потекли по щекам Стаса, и он заговорил, невольно повторяя слова, которые, лёжа в кровати, шептал его сын, слушая очередную перебранку на кухне - Сколько же можно мучить меня?! За что? Я уже просто не могу выносить этого, не могу!!
Тут толстяк, будто бы только сейчас заметив стоящего невдалеке Мартина, поднял на него свои заплывшие глазки:
--
А ты что здесь делаешь?! Убирайся!
Мартин не заставил себя долго упрашивать и рванул прочь из комнаты. Но, не пробежав и десяти шагов, запнулся обо что-то мягкое - и упал. Ему сразу же бросилось в глаза то, что находится он уже не в преобразившемся классе, а в ещё более изменившейся учительской (о том, что это всё же была учительская, Мартин догадался по оплывшим, но узнаваемым стеллажам).
Историк обвёл всю учительскую безумным взглядом, задержав его на изуродованном теле Юрия, о которое, собственно говоря, и споткнулся. Затем, быстро поднявшись, побежал дальше, низко наклонив голову, ничего уже больше не замечая и лишь подвывая от ужаса. В таком состоянии он, конечно, не увидел, что гигантский нос полностью оплыл, спустившись с потолка практически до самого пола...
Серпообразная перегородка, очутившаяся напротив головы Мартина, вошла в его череп как нож в масло. Смерть наступила мгновенно...
А в это время, толстяк продолжал пытать Стаса своими вопросами.
--
Ну как, нравится быть никем? А? - спрашивал он, подпрыгивая на месте от удовольствия - Да не плачь ты, меня в детстве тоже не очень то любили...
--
Но причём здесь я? - хныча, ответил Стас, украдкой наблюдая за отцом - Ведь нельзя же на своём сыне отыгрываться...
--
Посмотрите на него! - взмахнул руками толстяк, - ты что, уже забыл СЕРГЕЯ?
--
Постой - постой - постой, - скороговоркой проговорил Стас, вытирая рукавом рубашки слёзы и распрямляясь, - У меня с ним особые счёты.
--
Особые, особые - фигура толстяка поплыла, постепенно обретая новые очертания, опять же знакомые Стасу. - Да знаешь ли ты, как мне надоели эти ОСОБЫЕ счёты. Каждый день слышу одно и тоже - Сергей, пойди сюда, у меня для тебя сюрприз. А на кой чёрт мне этот сюрприз, когда он всегда заканчивается побоями и руганью. Знаешь ли, мой дорогой папочка, мне всё это порядком надоело.
--
ТЫ, - удивлённо и как-то неуверенно сказал Стас, глядя на сына покрасневшими глазами, в которого, после ряда метаморфоз, превратился толстяк. - И всё это время...
Сергей не дал ему договорить - просто обогнул его и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Стас же некоторое время не двигался, растопырив руки и уставившись невидящим взглядом прямо перед собой. В нём толчками закипала злоба:
"И всё это время я разговаривал с Сергеем! Надо же. Этому крысёнышу удалось таки запудрить мне мозги. Надо же!"
- СЕРГЕЙ! - крикнул Стас что есть силы. Затем, развернувшись, широко шагая, подошёл к двери, повернул ручку... и замер от неожиданности, услышав:
- Сергей, не спишь, - промурлыкал он, Стас, приторно ласковым голосом, - У меня есть для тебя небольшой сюрприз...