Московская барынька из министерства - 
Миловидная мордочка со следами порока - 
Была, очевидно, отпетая стерва
И страсти свои притупила до срока.
А Сарыг-оол  был камнерезом,
Камень умел оживлять резцом.
Он, случалось, бывал и трезвым,
Верным мужем и добрым отцом.
Он сперва не поверил заказу.
Решил - по-русски понимает плоховато.
Да и поняв, согласился не сразу.
Такое художество было чревато.
Чтобы в свой час подстегнуть эрекцию,
Чтоб слаще наладились бухты-барахты,
Столичная барынька собирала коллекцию - 
Разнообразные совокупительные акты.
Нужен был ей жеребец на кобыле,
Бык на корове, баран на овце.
Чтобы они откровенно любили
И буйную силу являли в конце.
Чтобы ахали гости и гостьи,
Чтоб всех шокировал натуральный эксклюзив,
Чтобы соперницы лопались от злости,
На лицах восхищение изобразив...
Долго не поддавалась порода.
Камень крошился. Ломались резцы.
А из скотов получались уроды,
Не производители, а скопцы.
Да, нелегко находилось решенье,
Как заказ примирить с душой.
Но вот и пробил час завершенья,
И мастер себе сказал: "Хорошо!"
...Давно те поделки - забава потёртых блудниц.
Пылятся в углу на журнальном столике.
А Сарыг-оол - завсегдатай больниц.
Записали его в алкоголики.
Он иногда вспоминал о резце.
Но руки о творчестве позабыли.
Являлся из камня конь на овце,
Баран на корове, а бык на кобыле.

.