Волков Р.Чугунов С. : другие произведения.

Необычайные Приключения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Коля Растеряйкин - это не просто люмпен и маргинал. Зачем вы так? Посмотрите повнимательнее, и вы увидите в нем и свою бабушку, и соседа, а подчас и себя..."Переключил Коля телевизор, а там солдаты американские наших русских парнишек мочат. Плюнул Коля, выключил все к чертям, и тут-то мысль его и озарила. Что ж думает, такое! Народ-то наш не то дурак, не то хуже дитяти малого. Смотрит, чего кажут и радуется, слюни пускает, да еще и власть нахваливает. Не дело это. Жизнь-то хуже и хуже. И решил Коля, что революцию надо делать. Президента скинуть к чертям собачим, а на его место нового поставить, нашего мужика. Сказано - сделано, надо народ подымать"...
  Роман Волков Сергей Чугунов
  
  
  НЕОБЫЧАЙНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
  КОЛИ РАСТЕРЯЙКИНА
  
  
  Как Коля Растеряйкин родился
  
  Когда Коля Растеряйкин родился, батя его - дядя Саша - на работе был (он трактора ремонтировал на «Белинсксельмамаше»). В яме ремонтной стоит, в мазуте весь и покуривает. Вдруг сверху Заяц: Санек, с тебя бутылек.
  - Это с чего? Ключ что ль мой нашли?
  - Сашка твоя вечор дочку родила!
  - Я те за такие новости не бутылек, а бутыльком! Я ж на сына настраивался! Даже имя ему придумал - Колян. Поди, наврал: вон, вижу, рожа улыбается!
  - Не веришь - сам позвони!
  Дядя Саша и позвонил в роддом. Кого, говорит, там Александра Растеряйкина родила?
  - Двоих, - говорят, - пацана и бабу.
  - Вот, елы-палы, чего ж теперь делать? Одежонки-то не напасешься! - Сел он в курилке, пригорюнился, а тут к нему вся бригада его заходит. Сели рядышком, закурили, мастер Иван Андреевич и говорит:
  - Что, Саш, говорят, поздравить тебя можно?
  - Можно-то можно, только не прокормлю я теперь сéмью. На восемьдесят-то рублей попробуй проживи вчетвером! Да еще матери Сашкиной помогать надо.
  Иван Андревич тут шапку из-за спины вынимает и дяде Саше на колени - бух! А шапка всклинь денег полна! И мелочевка, и трешки, и червонцы мятые! Всем заводом, говорят, собирали. Потом еще от профкома дали, и начальник цеха сам подошел, руку пожал и тоже дал в конверте от всего начальства. Дядя Саша как сосчитал, аж обалдел: без малого тыща вышла! Он аж чуть не заревел, как баба. Мужики, говорит, давайте я вам налью! А те: потом нальешь, а то знаем, чем кончится, так и профукаем все. К Сашке пока беги, дурья твоя голова, пока начальник отпускает.
  Дядя Саша им в пояс поклонился, деньги в сумку запихал и бегом на автобус. В город приехал и что-то его как екнуло: взял двушку и опять в роддом позвонил, посмотри-ка, говорит, девушка еще разик Растеряйкину. Та шуршала-шуршала. Потом: «Ой, - говорит, - она-то парнишку одного только родила. Двойню-то другая постаралась.
  Эх дядя Саша тут и обрадовался! Узнал, какая палата у жены, думал скорей к ней бежал, а там говорят, мы вас к ней, мол, не пустим: не положено. А тот думает: ничо, Бог - не Яшка, видит, кому тяжко, авось чего-нибудь и придумаем.
  Приходит к роддому, видит: на втором этаже на окне бумажка пришпандорена: 9 палата. Ну вот и разобрались. Зашел дядя Саша в скверик, вынул свои ножницы по металлу и давай у памятника цветы состригать: и розы, и тюльпаны, и гвоздики. Нарезал охапку, в мешок сложил, а тут свисток - патруль ментовский его увидал. Тот бежать, они - за ним. Он к роддому скорей (на полкилометра их обогнал), по пожарке залез, по карнизу впритирочку прошагал к оку и смотрит: Сашка лежит в палате, бледнющая и в белом вся. Отворил он фортку и мешок туда шваркнул, тот порвался, всю палату цветами засыпало! Девки визжать, а дядя Саша слез, менты тут его и сцапали.
  Который сержант милиционер был, как понял в чём дело, то решил дядю Сашу отпустить на все четыре стороны. Не каждый день события такие в жизни человека бывают. А рядовой, молодой такой пацаненок, упёрся и говорит: я комсомолец, в партию когда никогда поступлю, поэтому, по-человечески хоть его и пойму, а по долгу служебному, отпустить мы его никак не можем. Потому как если каждый гражданин будет цветы у памятников щипать, то ничего путного в этом не будет. Один щипнет, другой щипнет, так, глядишь, и до анархии недалеко. Сержант послушал молодого, да и согласился. Отвели дядю Сашу в участок, а потом ещё и письмо на работу порицательное наваляли.
  Письмо то на заводе получили, прочитали и дядю Сашу в актовый зал пригласили, чтоб при всём народе судить судом товарищеским. Парторг слово первый взял:
   - Я, говорит, говорить долго не буду, гнать такого в шею и вся недолга. Да ещё и в суд народный передать, чтоб впаяли по самое не хочу. Следующий библиотекарь старенький поднялся, с бородёнкой куцей, да в очках со стекляшками лупными. Откашлялся и говорит:
  - Я что предлагаю, пускай на всю свою зарплату купит семян и засеет ими палисад тот. А так, чтоб дело в нарсуд подавать, это лишков, я считаю.
  Тут директор в бубенец позвонил и говорит:
  - Не знаю прямо чего и сказать, вроде и виноват, а вроде, как и не виноват. Пусть народ, что скажет, так и будет. Встали тут все бабы и как давай голосить:
  - Да такого как Сашка, на руках надо носить, наши-то обалдуи не то, что цветов, так и сами то не придут когда надо. Если увольнять Сашку будете, то и нас заодно всех увольняйте вместе с ним.
  Покричали, покричали, а потом проголосовали все единогласно, (кроме парторга, воздержался он) простить Дядю Сашу чтоб. А бабы-то потом ему пинеток, шапочек детских кучу надарили, а Настя Мордвинкина, кладовщица металлосклада, самовар старорежимный, пятиведерный презентовала. Ну, самовар Саша - то сдал куда надо, на кой ляд он сдался, а на денежки вырученные, когда зубок случился, с мужиками с работы гульнул хорошенько. А самовар тот - это истории нашей доказательство, если не верите, что всё так на самом деле было. Его главбушка кафешки одной прикупила. Сами можете на него поглядеть: на улице Красной, напротив института - кафе «Русский чай». Как войдёте - налево, он там и стоит на столике.
  
  
  Как Коля Растеряйкин учиться не хотел
  
  Коля Растеряйкин сторожем в зоопарке работал. Придет, бывало, вечером на работу, зверей покормит, попоит, поглядит там чего, а потом сидит у себя в каптерке, чай пьет и телевизор смотрит. Вот утро настанет, Коля домой скорей, поспит, и - в школу (он во вторую смену учился).
  А учился, надо сказать, ребята, Коля неважно. Вот сидит он за партой и нет, чтоб об учебе думать, а думал о работе своей да о зверюшках.
  Учительница, положим, говорит: «Где находится озеро Танганьика?» Коля рот раскроет, а сам думает: надо бы бурундуку орешков купить послаще. Уж больно он орешки сладенькие любит. Ну а если к доске его вызовут, скажет: «У меня атлас павлин себе в гнездо утащил. Ему же тоже хочется про географию поглядеть». Антонина Карловна головой покачает и скажет: «Эх, Коля, Коля! Неужели ты думаешь, что если у тебя работа есть, то тебе и учиться не надо?» Коля головой качает, а сам себе на уме: «И чего я буду из головы своей помойку делать? Зачем мне эта Танганьика-Манганьика? А надо будет чего - книжечку возьму да посмотрю».
  Классная руководительница уж ругалась на Колю, ругалась, даже к матери его домой ходила. Пришла и говорит:
  - Почему ваш сын в школе только лоботрясничает?
  - Как это лоботрясничает? Вы на моего сына это! Не это! Живем мы вдвоем, а он лишнюю копеечку в дом это. Я в школе училась, и он пусть поучится. Дело-то такое.
  - Мы тогда вашего Колю на второй год оставим.
  - Ну и пожалуйста: повторение - мать учения. А так: читать умеет, писать умеет, считать умеет, что еще мужику надо.
  Так и кончил Коля школу кое-как. Стукнуло ему уж пятьдесят лет. Бородищу себе отрастил, как у Льва Толстого. А сам так и работал в зоопарке.
  Вот придет, скажем, на работу вечером и думает: надо бы нынче к обезьянам зайти, давно уж у них не был. Войдет в клетку, говорит:
  - Здорово, ребя!
  - Здорово, Коля.
  - Как дела у вас? Что хмурый такой, Чича?
  - Курить уж очень хотца.
  - Ну, пошли, покурим.
  Выйдут, сядут на ступеньках, сигареты зажгут и курят сидят. Чича ему и говорит:
  - Хороший ты мужик, Коля. Наш. А в моем зоопарке сторож был - Женька Данишкин - дурак дураком! Подойдет к клетке и весь день рожи корчит, аж смотреть противно. А ты - толковый. Сразу видно: в школе учился, а не штаны просиживал.
  Потом Коля:
  - Ну что, время. Только без обид, сами понимаете - служба. - Закроет клетку и идет в сторожку, чай пьет и телевизор смотрит.
  Так и жил Коля, со многими общался, много штук всяких интересных узнал. Особенно к попугаям ему нравилось ходить: птичка вроде бы махонькая, а знает сколько!
  Однажды посетители приходят в зоопарк, смотрят - на домике написано «Человек разумный. Ареал обитания - планета Земля». В окошечко глянули - а там Коля Растеряйкин сидит, чай пьет и телевизор смотрит.
  
  Как Коля Растеряйкин в армии служил.
  
  Коля Растеряйкин, когда был маленький, любил играть в солдатики. Построит их поротно, главного выберет, а потом возьмет шприц и давай в них водой сикать. Сикает, а сам «катюшу» звуками изображает. А еще брал солдатиков в ванную, положит их в ковшик и пустит плавать, а потом воду раскачивает, из душа льет, а сам крики солдатские озвучивает. Любил он еще солдатов на шкаф ставить и из рогатки шпонками расстреливать.
  Но самая его любимая игра была - военкомат. Он солдатиков в очередь ставил, следом каждого штангельциркулем папкиным мерил и на аптекарских весах завешивал. И в книжечку все записывал: фио, рост, вес и в какие рода войск пойдет. Еще он новопринятым бойцам дедовщину устраивал. Возьмет мишку плюшевого и хлещет их почем зря, да еще и приговаривает: «Вот тебе, дух, вот тебе!»
  Школу кончил Коля, потом - рогачку нашу двадцать вторую. Пришла ему повесточка. По комиссиям прогнали, здоров, говорят, как коров. И в армейку его забрили - команда 90, часть № 96537, поселок Ыджанмар, Саха-Якутия.
  В первую же ночь начали дедушки молодых щитками от кроватей потчевать, прямо по кукундию. Кто больше выдержит, тот и молодец. Духов-то было 20 человек, а дедушков - 80. Вот и была потеха по полной программе. А потом пацанишку, что над Колей спал, убили совсем, наповал. А домой написали, что с турника упал и нутро отбил. Хотел было Коля бежать, да до ближайшего пункта - 80 километров.
  Послали как-то Колю в караул, он и примерз там: уж больно холодно тогда было, рот откроешь, зубы-то и трескаются. Приходит прапор проверяющий, а на посту солдатик стоит, белый весь. Тот его схватил и в дежурку оттащил. Там дедушки Колю кое-как отогрели, чаем горячим отпоили. И после того случая никто Николая больше не обижал.
  Год прошел, деды на дембель отправились. Прислали новую партию мясца говорящего. Коля решил отменить, чтобы молодых щитками по башкам колошматили: убить можно.
  Как-то случай произошел перед Колиным дембелем. Нажрался он с другими дедами спирта технического и видение ему привиделось. Будто бы молодые солдаты - это те солдатики из детства, в которых он из шприца сикал. Поднял он духов, построил и давай из пожарной кишки на морозце поливать.
  А потом спать лег и снится ему сон, словно детские его солдатики пришли к нему и говорят: «Чего ж ты, сука, делаешь! Они же живые, это нам, пластмассовым, наплевать!..»
  Проснулся Коля, а над ним молодой стоит и заточку держит, а ударить не может. Николай ему и говорит: «Прости, братишка, не со зла я. Меня обижали, а я - вас». И с той поры дедовщину всякую прекратил.
  А сейчас, если хотите, то Коляна всегда на День пограничника можно увидеть. Сидит в «Ниве» за дверью, в зеленой фуражке, водчонку потягивает и байки военные травит. А потом идет домой поддатый, песню свою строевую горланит.
  А домой придет, сядет в прихожей на тумбочке и плачет.
  
  
  Как Коля Растеряйкин в народ ходил
  
   Встал как-то с утра Коля, сел на кровати, чан почесал, сигарету из пачки достал, закурил. Телевизор свой маленький включил, кулаком по нему вдарил, чтоб картинка появилась. Передачу начал глядеть, «Последний герой» называется. Посмотрел, а потом и задумался. Вот, люди живут! Бананы, папуйи-маракуйи едят, купаются, загорают, да и с бабами еще. Да и за это все по лимону получат. А тут: встал в пять - и на птицефабрику. Ходишь весь день по говну куриному, да болты с гайками подкручиваешь. И все за восемьсотку в месяц. В восемь вечера придешь, все и удовольствие - после работы в таверну зайти и налузгаться, чтоб домой, как бабочка, лететь.
   Потом вспоминать Коля начал, как же в последний раз отдыхал. Потом и вспомнил: когда в пионерском лагере грузчиком работал. Поедешь в город за продуктами, нажрешься, потом приедешь, поспишь, покупаешься, подерешься в легкую, поработаешь и опять спать. А ночь придет - к поварихам пойдешь, выпьешь опять же, пионерским обедом закусишь, а потом маленько шуры-муры покрутишь. Вот жизнь была!
  Переключил Коля телевизор, а там солдаты американские наших русских парнишек мочат. Плюнул Коля, выключил все к чертям, и тут-то мысль его и озарила. Что ж думает, такое! Народ-то наш не то дурак, не то хуже дитяти малого. Смотрит, чего кажут и радуется, слюни пускает, да еще и власть нахваливает. Не дело это. Жизнь-то хуже и хуже. И решил Коля, что революцию надо делать. Президента скинуть к чертям собачим, а на его место нового поставить, нашего мужика. Сказано - сделано, надо народ подымать.
   В субботу с утра торбу собрал, сел на электричку и поехал в райцентр, оттуда на автобусе часок проехал, встал у магазина на ящик и начал пропаганду гнать. Народ вроде и стал потихоньку подтягиваться, слушать. Потом и соглашаться начал. Коля мужику одному говорит: вот тебя поставь Президентом, не смог что ли б? Тот говорит: смог! Я то с народа, знаю, как народ живет. А нынешний-то только по телевизору глядит, да из машины. Только уж подбил Коля народ за вилы с топорами браться, как вдруг машина подъезжает (председателева, говорят), мужик вылезает, к Коле подошел, чего тебе, говорит. Коля не растерялся, за правду, мол, народ подымаю. Мужик вынул из кошелька и сунул Коле. Тот смотрит: пятьсот рублей. Хотел было в харю ему кинуть, а он уж сел в авто и укатил.
  Мужики и говорят, ну уж коли так вышло, деньги эти с умом потратить надо. Так и тратили все выходные. Утром в понедельник встает Коля на работу. Чеплан трещит! А денег пять копеек осталось. Кое-как дороботал до обеда, а там уж хоть в петлю лезь: и тошнит, и мошнит, и все такое. Вдруг, словно шепнул кто: а ты, мол, Коля, в сецовке старой посмотри. Полез он, и точно: полтинник нашел! Во хорошо-то! Взял в столовой супцу тарелочку, макаронцу, поел. Потом нашел мужика одного, Витю-молчуна. Вышли за проходную, взяли бутылочку.
  Коля и думает, жизнь-то и ничего вроде. Дело-то в чем: в голове все дело! Думаешь, что плохо все, и вокруг тебя так и будет. А надо думать, что хорошо все, так и получится 1. Вот так вот, аж в голос крикнул. А Витя-молчун: вот и хрен-то! Нормально, мол, все!
  
  
  Как Коля Растеряйкин умер
  
  Приходит как-то Коля Растеряйкин домой с работы, походил, походил по квартире, чего-то, думает не то. В углу вон обой свисает, линолеум отклеился. Да, думает, тут дело ремонтом пахнет. Я ведь, как въехал, так и не ремонтировался. Пошел к дружку одному, тот как раз по строительству шабашил. Купил бутылёк, сидят, разговаривают. Борька и говорит: я тебе так -то чего скажу? Посмотреть надо, мужиков позвать. Ну, по дружбе тебе скидочку сделаем.
  На другой день, в воскресение, привел Борис к Коле бригаду. Мужики все толковые, видно: не один пуд соли съели. Ходили, ходили, смотрели, смотрели. Один потом и говорит: дело тут нешуточное. Стены-то у тебя все кривые. Подешевше никак не выйдет: материала больше уйдет. Да и работы больше: тут подгони, там отрежь, и все такое. Коля: сколько?
  Ну, крякали они, крякали, потом и говорят: ну, за все, про все: десять тыщ с хвостиком. Коля аж заревел: да вы чего, мужики? У меня денег-то таких отродясь не было. Вынес им бутылочку, сальца нарезал. Те выпили, закусили, и говорят: а хрен с ней! За пять тебе сделаем. Но с кормежкой. Коля: три. Те в ответ: четыре восемьсот. Сбегал Коля еще за бутылочкой, так и сторговались: четыре двести плюс водка.
  Договорился Коля с мужиками и думать начал, где деньги брать. Зарплата-то у Коли была всего ничего: полторы тысячи в месяц. Бухгалтерша ему и сказала: чего ты, говорит, думаешь, голову ломаешь, нервные клетки-то не восстанавливаются. Возьми вон ссуду в госбанке, а отдавать из зарплаты будешь по двести рублей. Николай так и сделал. Пришел к Борьке и говорит: я деньги достал, можно начинать. Бригада на следующий день пришла, все померила, посчитали потом при Коле на микрокалькуляторе, чтобы по честному все было. Тудыльча, на выходных, решили и начинать. Материал договорились, чтобы мужики купили. Отдал им Коля деньги. Они говорят: на складе всё возьмём, чтобы подешевле вышло, а ты пока, хозяин, к ремонту настраивайся, обои срывай, мебель газетами закрой, чтобы не замарать, ну там доступ к стенам освободи.
  Коля в пятницу с работы пришел, помылся, поел, «Толстушку» из ящика достал, прочел, потом смотрит на часы: одиннадцать часов ночи, пора и спать ложиться, завтра день тяжелый - мужики с ранья придут. Заварил на сон грядущий чайку послаще, а потом постель разобрал, телевизор врубил и лежит, покуривает, чай пьет. Передачу показывали интересную, ходят чего-то люди, разговаривают, а Коля лежит, смотрит на них и думает: вот если б у них ремонт завтра был, они хрен так ходили бы. Дураки, одним словом. Пощелкал, пощелкал по каналам, на одном кто-то трахается, на другом бабы голые, на третьем про месячные какая-то врачиха рассказывает, как, говорит, сделать так, чтоб ничего никуда не просачивалось. Плюнул Коля, встал и телевизор выключил. В кухню зашёл, покурил последнюю на ночь, стопочку треснул, макароном закусил, поссал и спать лег.
  Мужики с утра на рынок пошли, купили у татарчонка одного обойцев, красочки, водочки, пивца на запивочку взяли и к Коле на Вшивую горку рванули. Заходят в подъезд, покурили перед дверью, стали звонить, только никто что-то не открывает. Торкнули дверь, она и отворилась. Заходят, Коля спит лежит. Вставай, говорят, хозяин, солнышко уже высоко, а ты все булки паришь. Борька-то его пихнул легонечко, а он уж холодный весь, застывший. Мужики сначала оторопели, вот это, говорят, Коля отчебучил: умер. Вот тебе и поремонтировались. Выпили у кровати покойного за помин души, все там будем, сказали, потом пошли и от соседей милицию вызвали. Приехала она и давай выспрашивать, выведывать, потом труповозку вызвали, квартиру опечатали. Борька-то спрашивает у сержантика: а кто ж хоронить-то его будет, ведь родственников у него нет никого. А тот ему: известно кто, если никто не объявится, за счет государства и похороним.
  А мужики потом сидят в корчме и разговоры ведут: вот так живешь, живешь, раз и нет тебя. А другой говорит: был человек и нет человека. Говорят, мужики мрут, словно мухи по зиме, жизнь-то какая - денег не плотют. Потом дошли до кондиции и с соседями по столику подрались. Их всех в ментуру и забрали.
  А в Колину квартиру другой Коля въехал. Борькина бригада ему ремонт и делала, только на этот раз все до конца довели, но за десять тысяч, по полной слупили.
  
  
  
  
  
  
  Как Коля Растеряйкин в коммунальной квартире жил.
  
  Решил Коля отдельно от родителей жить. Сниму, думает, хатёнку. Купил газету «Из первых рук», посидел на работе с карандашиком и выбрал, чтоб подешевше, да к работе поближе.
  На следующий день пришёл, посмотрел - вроде ничего (на общей кухне, правда.). Покидал вещички в чемодан и съехал из дома. После работы в новую избу пришёл, лёг обумши, покуривает в свою дудку. Вот, думает, идиллия - ни матери тебе, ни бати, ни дедушки полоумного, лежи себе, да по углам высмаркивайся. Лежал, он лежал - в ус не дул, вдруг часов в 9 кто-то в дверь стучится. Думает Коля: « Кого это чёрт принёс?» Отворяет, а на пороге тётка стоит. Он ей: «Те чо?» А она ему: «Дед Копчо! Соседка я твоя, Василиска. Ты проставляться думаешь или как?» Коля в ответ: « А сколько проставляться-то надо?»
  - А ты сам подумай, у нас 4 квартиры - каждой по пузырю.
  - А хлебло у вас не треснет?
  - Ты, как вижу у нас - саботажник, штрейкбрейхер. Как бы потом раскаиваться не пришлось.
  - А ты не пугай, я с такими как ты, знаешь что делал?
  - Ой, ой грозный какой....
   Тут в двери ещё чья-то морда показалась.
   - Пшла отсюда вон, дура алкоголическая.
  Баба дверная завизжала и прочь порскнула.
  - Я - Саня, - морда говорит, - выпиваешь здоровья для? Я на люкёру - водочном работаю. На пробу продукта взял малёху, с ведома начальства. Уж больно водочку у нас вкусную сегодня произвели. Только вот не с кем, компашку составишь?
  Так и просидели они всю ночь у Растеряйкина в комнате, беседы беседовали, да водчонку попивали.
  И пошло, поехало так изо дня в день. Как вечер, Санёк из первой комнаты заходит и говорит: «Продукта взял малёху, с ведома начальства. Уж больно водочку у нас вкусную сегодня произвели. Только вот не с кем потребить, компашку составишь?
  Первое время Коля Растеряйкин на халявку пил, а потом, неудобно как-то, стал и сам покупать. Первую неделю они вдвоём пили, а потом к ним и вся хаза присоединилась. Кому же побухать не охота?
  Так жизнь и текла - день на день похож, но нежданно праздник случился. Да не какая-нибудь дрянь, а наш - Новый год. Купили в складчину ёлку искусственную и игрушек- самоделок штук двадцать. К десяти часам все при параде уже были: Саня из первой комнаты в пиджаке с галстуком (с галстуком намучился больно - вязать никто не умеет, так и пришлось - морским узлом завязать); Васка из второй - платьишко какое-то надыбала, губы намазала, чёрт узнаешь, вроде и на бабу стала похожа; семья, из угловой, в полном составе собралась - муж, жена, бабушка полуслепая, да трое девчонок - мал мала меньше. А Коля костюм Деда Мороза нацепил и в комнате своей притаился, кто не стучится - молчок, будто бы нет его. В половине одиннадцатого народ совсем с ума сошёл. Бегают по всему дому - Колю ищут, даже на улице смотрели - вдруг шмякнулся где, лежит, встать не может, мало ли чего в жизни бывает. Приходят в кухню, а там Дед Мороз - борода до пола - сидит-посиживает, бороду поглаживает.
  - Ну-ка, давай народ честной, стихи рассказывай или песню какую запевай.
  Все: А!! Нашёлся, чёрт мордовский, на-ка за штрафа пей, пока не остыло!
  Потом хором песни пели и под радио плясали. Часам к одиннадцати по нормальному за стол сели, выпили водочки хорошенько, потом пивка попили из бокалов чайных, а без пяти двенадцать бутылку шампанского открыли и всем по чуть-чуть налили. Как куранты зазвенели, давай все орать, визжать. А после, в Новом году уже, детей спать уложили, а сами на ёлку отправились - по пакетам водки, да закуски попихали. Идут, да на каждом перекрёстке выпивают и всех прохожих угощают.
   Когда домой с ёлки вернулись, оказалось пополнение в строю новогодников: Дед Мороз со Снегуркой (Дед-то ёще ничего - держится, а Снегурка совсем плохая, в двери не выписывается и орет, не пойми-не разбери), потом девчонку лет пятнадцати - юбка чуть пониже того места, откуда ноги растут, младший сержант милицейский (прямо с поста взяли, на пять минут как бы), и парнишка хромой (на Чечне, говорит, подранили).
   Поставили пельменей и сидят, выпивают.
  В половине третьего или четвертого, песню все затянули: «Ой, при лужке, при лужке....».
  А в это время президент Путин город их инспектировал, смотрел, как народ простой живёт, праздник встречает. Едет с губернатором на «Волге» - видит дом-«сталинка» стоит.
  - Стой-ка, любезный, - шоферу говорит, - вот здесь где-нибудь останови. - Вышли и заходят прямо в Коли Растеряйкинскую квартиру, а там дым коромыслом - народ гуляет. Путин-то, когда по коридору шёл, в белье запутался, а губернатор головой в таз ударился. Заходят в кухню: «Здравствуйте, - говорят, - господа-товарищи». Все в ответ: «Здрасте, товарищ президент, здрасте, товарищ губернатор, присаживайтесь - водчишки отведайте, мойвы копчёненькой покушайте».
  - Молодцы, - Путин говорит, - чего вам, братцы надо, говорите, всё для вас выполню.
  - А не надо нам ничего, и так всё у нас есть. Только скажите там начальникам всяким, чтоб народ почём зря не обижали.
  Растрогался тут Путин, сел в машину и помчался указ новый издавать. А жильцы квартиры под номером 8 по улице 9-го января продолжили праздник отмечать.
  К обеду 1-го числа встали все, чепландий с похмелундры - «бо-бо». Вот тогда-то встрянулись, что ж ничего у президента не попросили. А Коля Растеряйкин позже всех встал, видит, народ весь в печали, он им и говорит:
  - Руку правую все поднимите (подняли), а теперь скажите: ну и хрен с ним со всем, не было и не надо! И так жить хорошо, только понять это надо.
  
  
  
  Как Коля Растеряйкин женился
  
  Однажды Коля Растеряйкин женился. Девка наша, фабричная. Проживать они стали на Колиной жилплощади: маманька, бабанька, сестра и счастливые молодожены, а потом еще и кошку завели жирненькую. Хорошо, что дом-то был большой, целых три комнаты: зала, кухня и спальня. Отгородили молодым клетушечку: живите, говорят, на здоровье. А на поклон им подарили набор кастрюлев, видеомагнитофон и телевизор маленький переносной. Вот и стали они жить-поживать, да добра наживать.
  Коля в ЧОПе работал, сутки через трое ходил, молодая в частной торговле промышляла - ручки частные у барыги продавала. Мать с бабкой Колины на пенсии маялись, а сестренка в тире парковом пульки продавала.
  А тут как раз в Чечне конфликт начался. Телеграмма жене Колиной приходит: «Ждитевыезжаем тчк бабуля». Коля жене говорит: «Это какая такая бабуля?» «Моя, Клава Андреевна, погостить приедет. Пока война не кончится».
  Ну и приехали: бабуля с мужем-чеченом, двумя дочерьми (мужья ихи на войну подались) и внучонком Эльбрусиком.
  Жить тесно стало, дом их в казарму превратился.
  Вот день Колин как начинался: встанет, а там уж Зелихан Рамазанович помолился, сидит, шашки свои фамильные точит. Коля придет с работы, а там Зелихан Рамазанович уже помолился, сидит, шашки свои фамильные точит, а Эльбрусик кур палкой по двору гоняет.
  Слава Аллаху, потом сестра замуж вышла, мать Колину с бабанькой к мужу вместо приданого забрала. И остался Коля один в тылу врага, уж и веру нашу православную начал забывать.
  Жили они так, жили, только как-то раз подарили Коле на работе к 23 февраля два лотерейных билета. Ну, он их сразу и запсотил куда-то. А потом жена телек смотрит, глядь, а там - розыгрыш как раз тех самых билетов. Она билеты вынула, смотрит - совпало все! А выигрыш - машинка стиральная. Коля туда позвонил, так, мол, и так, говорит, выиграл я машинеху. Те ему: ну, приезжай, коли так. Обратно, говорят, на машине тебя домчим.
  Приехал Коля в центр выдачи призов, билет им сунул. Те очки напялили, посмотрели. Точно, говорят. Распишись, говорят, в книжечке, а потом сфоткайся с нами на память. Сфоткались, посадили Колю в грузовичок, машинку запихали. Приезжают, выгрузили подарок, а Коля не выходит, сидит в кабине, покуривает. Докурил, папиросу выкинул, вылезает, смотрит: дома нет никакого. Пепелище, семья его - погорельцы, пожарные, менты, и машинка посередь двора стоит. И Эльбрусик бегает, угли швыряет. Он-то как оказалось, и пустил петуха. Играл со спичками, играл, и спалил всю избу.
  На ту беду кто-то из соседей на телевидение позвонил: « Приезжайте, говорят, снимайте - век не забудете». А передачу телевизионную губернатор случайно смотрел. Бреется, а жена-то и говорит: «Вася, скоро ведь у тебя выборы людям помоги, народ-то и потянется». У губернатора даже бритва из рук выпала. Как вдарит по столу, аж посуда звякнула, да как заорёт: « Да как тебе, дурени, не совестно! Я не из корысти какой губернаторствую. Я от чистого сердца народу помогаю». Сказал так, надел кепку, ботинки нацепил и, как был, с одной щекой небритой, так из дома и выбег. Тормознул молоковозку и поехал Коли Растеряйкина семью из беды выручать.
  Приехал губернатор на место и говорит: «Вы, семья, не тужи. От имени всей области даем вам новое жильё на три, нет, на четыре комнаты. У нас в центре города построился дом, туда-то мы вас и направляем. Там как раз во дворе детский садик, чтоб Эльбрусику играть где было.
  Сказано, сделано. А надо сказать, дом-то горелый бабка старая застраховала, на сто тысяч. Госстрах человечка прислал, а он понюхал, потрогал и говорит: «Это вы специально, сами и подпалили, чтоб деньги из государства высосать». Соседи же Колины в крик, да вы что, как может человек жильё своё спалить. Покричали, покричали, да так деньги и не заплатили. А потом выяснилось, что дом-то по вине соседа-алкаша сгорел. Пришёл он однажды на новую Колину квартиру с повинной и с бутылкой и говорит: «Прости меня, Коля - это я по пьяной лавке дом-то твой припалил немного. Вышло так, не хотел я. Правда, - говорит, - всех подробностей вспомнить не вспомню, но сердце чует - я руку приложил». Колина семья ему и отвечает: « Кто старое помянет, тому и глаз вон». Посидели они, старую жизнь повспоминали, поплакали.
  Но не долго они так жили, из южной республики одна из дочерей Зелихана Рамазановича муженька выписала, война закончилась, вот он от безработицы и стал маяться. Приехал он, тихий такой мужичок, ростишком не велик, но видный, жене-то Колиной сразу приглянулся. И тут Николаю бы жить продолжать, да радоваться - семья-то собирается в полном объёме, ан нет, бес его под ребро кольнул. От жены к молоденькой бегать начал, своя-то надоела, всю географию ейную вызубрил вдоль и поперёк. Жена-то как узнала, плакала сильно, а потом у них с Колей разговор серьёзный вышел. Пришли они к выводам логическим, что надо расставаться.
  Коля, как мужик настоящий, квартиру и вещи все жинке оставил - ушёл с одним чемоданом к любимой своей. Да только та ему и говорит: « На кой ты мне такой нужен, иди куда хочешь». Коля-то и пошёл, помыкался, помыкался, да и квартирёнку дешёвенькую снял. Первое-то время переживал сильно, а потом подумал: «Все, что в жизни не делается - всё к лучшему».
  
  
  Как Коля Растеряйкин исправился
  
  Стукнуло Коле Растеряйкину полтинник. А говорят, это у мужчин - переходный возраст еще один. То ему не так, это - не эдак. Да и радоваться-то особо не чему: дочери семнадцать, по женихам шляется, сыну - двенадцать, на дискотеках торчит, или дома сядет, наушники напялит да реп свой поганый слушает. Жена в школе учительствует, все время там пропадает, а до дома ей и дела нет. Вот так и жили, вроде и есть всё, да и нет ничего. Коля, обычно придёт домой, а там никого, щей холодных похлебает, яичко сварит и сидит, в телевизор пялится или там газеты какие читает. Но даже если вся семья в сборе, не меняется ничего, все одно так, будто и нет никого.
   Неделя за неделей, месяц за месяцем - и всё хуже и хуже, тоска смертная. Стал Коля иногда к бутылке прикладываться, сначала редко, а потом каждый божий день. И не сказать, что сильно напивался - нет, навеселе чтобы быть. Вроде выпьешь - и жизнь не такая серая, раскрашивается что ли, в разные цвета. Ходит Коля по дому и несёт всякую ересь, жена-то первое время пыталась ему объяснить, что не дело это. А потом видит - со стенкой беседует, рукой махнула, говорит: «Об одном прошу: напился, не приставай ни к кому, сел вон и сиди или спать ложись». Сядет Коля на кухне и в окно смотрит, как люди на улице ходят, домой спешат, он-то и думает: «Куда вы все бежите! Дома-то каждый день одно и то же, впору и не возвращаться. Да только куда, к кому пойдешь: друзей не осталось - всех жизнь растеряла. Вот и остаётся домой прийти, да спать ложиться, потому как делать больше нечего». Подумает он так о своём, покурит, в туалет пойдет, из заначки выпьет пару рюмочек - да пойдет ко сну отходить.
  А потом уж и дня не было: без просвету пил. На работе вреде б ничего, а домой пойдет, в таверне пару кружечек пивка попьет с палочкой крабовой, а потом для догонца стограммочку. И уж гашеный. До дома доползёт, это, говорит, я прибыл - сени отворяйте. Домочадцы только руками и разведут. Жена втихую таблетки уж ему в чай ложила противоалкогольные. А тому хоть бы что, только запор замучил. Ему дети уж говорили, кодируйся иди, давай. - Э не, я чё, алкач, что ли, пускай они и кодируются, а мне не надо здоровье портить.
  Один раз всей семьей в гости собирались к Колиной матери на семьдесят лет. Все одеваются, а Николай заперся в туалете, да из заначки стопочку и налил, мылом земляничным занюхал и вышел, как ни в чём не бывало, под нос себе что-то бубнит. Хотел было в прихожку выйти, да вдруг слышит, дочка жене говорит: - Ма, а может, папку не возьмём, ведь он опять там напьётся. - Да ты, что Оля, это же у его мамы день рождения! - Но она же сама расстроится, помнишь, как в тот раз плакала?
  Коля выходит, а они: О, да уж он тепленький у нас с утра.
  Так и не взяли Колька, а матери сказали - приболел немножко - гриппует. Сел Коля в туалете, когда они ушли, взял бутылку, думает, допью её одним махом. А потом словно, что-то нашло - взял да и вылил её без остатка в унитаз.
  С тех пор Коля в рот не брал, отношения в семье налаживаться стали, дети здороваться начали, жена улыбаться и всё такое. Николай и рад радёшенек, как подменили его будто, все говорят. И слух ещё пустили, словно жена Колина бабульку знахарщицу нашла, та мужика от водки и вылечила. Бабы спрашивали все у Николькиной жены, дай адрес, да дай адрес. А она им: да не было никакой бабки, сам он пить бросил.
  Но один раз вот что вышло, на 23 февраля как раз. Коля в ночь тогда работал. Да только начальник говорит:
  - Мужики, бухаем сегодня, работать не будем, наш ведь праздник. Коля им:
  - Только вот чё, ребя, посидеть - посижу, а вот пить - ни-ни, в рот не возьму. Те ему:
  -Да хватит, что ль, одну рюмочку можно за праздник, а больше-то и предлагать не будем, самим мало. - Ну, Коля мурыжился, мурыжился, да только как вся бригада на него насела. Так и выпил одну, а потом и вторую, а за ней и третья подкралась тихонечко. Потом уж и сам в горло топливо кидать начал, и счёт им, родимым потерял.
  Как до дома добрался, чёрт её знает. С третьего раза дверь в прихожку открыл, и протрезвел вроде весь, как подумал, что он испортил все, за раз, жизнь свою налаживающуюся на помойку выкинул. Зашёл в квартиру - никто не встречает. Прошёл по всем комнатам - нету никого. Так ему горько, сердечному, стало, скинул пальто, сел на кухоньке и давай папиросками горе своё забывать. Потом, встал, дошёл до ларька, взял полтарушник пивка. Домой пришел, да и нажрался опять допьяна за минут десять.
   Так сидел он себе бы и сидел, сопли распускал бы, пока не упал бы, да только вдруг слышит, дверь входная отворяется, заходит вся семья, раздеваются, на кухню заходят, а Коля им бубнит:
  - И чё, и где? Захожу, тут накидано, набросано и бардак здесь у вас тут повсюдошный! И чё?
   - Да ведь мы тебе подарок покупать ходили, чай праздник мужской завтра. Часы вот тебе командирские приобрели, гарантия 3 года, смотри: во какие, примерь-ка. - Коля тут на пол сел и заплакал:
   - Простите меня, мои хорошие, нажрался ведь я, как собака, а вы мне подарок. Спасибо, простите меня, пожалста, спасибо, ну уж простите. - И зарыдал как телок несмышленый.
  Семья Колю подняла, умыла, раздела, да спать положила. Сели все около неё и говорят:
   - Какой же ты глупенький, мы же всё понимаем - всякое в жизни случается. Только знаешь, какой есть ты, такого тебя любим и любить будем. - Коля опять всплакнул, засыпая. И ночью ему снились сны только хорошие: дочка, сын, жена, да мать с отцом.
  
  
  Как Коля Растеряйкин решил террористом стать
  
  Как-то раз Колю Растеряйкина послали от завода в Башкирию, за содой. Приехал он в Стерлитамак, зашел в иху контору, я мол такой-то, от такого-то завода приехал к вам 10 тонн соды забрать. Там мужик посмотрел, в телефончик позвонил, сейчас говорит, поглядим, что ты за гусь. Посмотрел доверенность, копию платежки и говорит:
  - В общем, так, уважаемый. Деньги, что вы нам проплатили, пока еще не дошли до нас. Так что сиди, бамбук кури, жди, пока гроши до нас не доберутся. - Коля им:
  - И чего ж мне, до Нового Года, что ль, здесь сидеть?
  - Да нет, завтра к после обеда загрузишься и шуруй.
  Коле делать нечего: сел в машине, газету читает, сигареточки покуривает. Потом надоело, смотрит: народу чего-то много столпилось, шоферов. А там машин много было: чай, со всей России туда народ за содой мыкался. Он тоже подошел, смотрит: там парнишка молодой на гитаре играет, а все слушают. Да песни все хорошие: наши все, а не какое там дерьмо. А Коля ж тоже играл раньше, ну он и спросил у него тоже гитару: дай, мол, побаловаться, да и у тебя руки отдохнут.
  Ну и стали так играть по очереди, а что и хором пели. Им потом все шофера собрались, принесли две бутылки водки, чтоб дома выпили, кефира и там бутербродов разных, за то, что играли. А Коля с тем пареньком подружился: тоже Колей его звали, Уткин фамилия, сам из Москвы. А не скажешь, что москвич: такой обычный пацан, наш брат, фабричная сявка. Обменялись они адресами, телефонами, и на другой день разъехались.
  Ну, прошло там где-то полгода, и по телеку кажут, что как бы дом в Москве подорвали, на Каширском шоссе. Коля в бумажку глянул, так и есть, адрес того Колька один в один. Он быстрей туда звонить, на работу позвонил ему, там говорят, живой, в больнице лежит. Хотел было Растеряйкин туда в этот госпиталь поехать, да завгар, пес бешеный, не дал отгула. Говорит, и так двое шоферов болеют, если ты еще уйдешь, тогда вообще производство встанет. Позвонил Коля еще на работу Уткину в Москву, а тот уже вышел.
  - Нормально, - тот говорит, - все. У жениных родителей пока живу. Только жалко, два пальца отхряпали. Теперь уж на гитаре не поиграешь.
  - На левой?
  - На левой.
  - Это точно, теперь уж не поиграешь.
  Ну, еще поговорили чуток, а потом связь прервалась. И так чего-то Коля расстроился за того Колю! Включил телек, там так и говорят: дом, дескать, Путин подорвал, чтобы чеченцев подставить. А по другому каналу, что чеченцы бомбанули, чтобы Путина подставить. Ясно, что так и не накажут никого, будто бы дом этот вообще сам собой на воздух взлетел. Но Коля-то сразу, конечно, понял, чьих рук дело, что за террористы такие. А тут говори не говори по телевизору, пальцы у человека от этого не вырастут. Ну, думает, раз вы у нас невинных людей бомбите, мы вам живо покажем, где раки зимуют, чтоб и мыслю отбить делать чего не положено.
  Был у Коли знакомый, в рыбнадзоре работал, Сурское водохранилище от браконьеров охранял. Коля ему как-то с завода три тонны ячменя увез. Ну вот, приходит он в рыбнадзорную контору, пидорку снял, волоса огладил, и заходит. Тот его сразу узнал.
  - Здорово, Коля, - говорит, - знаю, что просто так ты не придешь. Говори сразу, без «как дела», чего пришел.
  Коля, бутылку ему сунул с колбасой и говорит:
  - Да такая вот ботва, Сергей-воробей. Решил я рыбки поудить маляся - на Урал меня дружбан старый зовет. Нет ли у тебя каких-нибудь рыболовных аппаратов?
  - Отчего ж нет? Найдем. Для хорошего человека чего не жалко. - Открывает сервант, пошвырялся там и выволакивает аккумулятор, а сверху ложит маленький такой пультик-лентяйку, как для телевизора. - Это мы у одного особо злостного браконьера отобрали. Работает по такому принципу. Отволакиваешь вот этот агрегат на десять метров от берега. Только смотри в меньшую сторону не обсчитайся, а то сила у него очень великая, уплывешь вместе с берегом, как Челюскин. Оттащишь, отойди еще шагов на пять, приляг немного, уши закрой, и вот на пульте на зелененькую кнопочку нажми, где «Он» написано. Секунд через пяток пол-Урала твоего будет кверху пузом плавать. Только смотри, чтоб менты не отобрали. Жалко будет, коли зазря пропадет.
  Коля его еще поблагодарил, положил все в рюкзак и пошел в город. А придумал он вот что: у нас за ламповым заводом спокон веку цыгане жили. А потом и прочая шушера: чеченцы, татары и все прочие. Они там и наркоту всякую продавали, и чего только не делали. Как если кто русский пойдет через их районишко поганый, обязательно матом оборут да еще и ошмоняют, а если девчонка - шлюхой обзовут. И знали все про это, да только боялись что делать. Потому как они дружнее не в пример нашего: соберутся все кодлой, стволами обвешаются, да бароны-главари ихние на машинах приедут и такой пипиндры ввалят, что разгрызи меня бог.
  Дождался Коля, как стемнеет, оделся попроще и пришел на Ламповый. Выбрал дворец, где главный наркобарон жил (это он из газеты узнал), прокрался тихонечко и подложил под забор аккумулятор. Сам отошел и в кусты уселся. Сидит, сигареточку покуривает. Покурил, пивка хлебнул, что с собой на дорожку прихватил и ДэУ-шку вынул. Все равно, хоть и приготовился морально, что-то тяжковато взрывать. Только допил бутылку, вдруг темно стало и не видать ничего. Что такое? Коля высунулся из кустов, видит: летят по улице три ангелочка, крылышки развеваются, а в руках свечки держат. Коля: что такое? Глаза протер, еще раз глянул. Нет, точно три маленьких ангела в беленьких своих платьишках, как на картинках рисуют, с крылышками маленькими, смеются и что-то на своем ангелиномязыке лопочут. Пролетели мимо Коли, тот: чего ж делать? Сунул опять взрывчатку в рюкзак, ДУ-шку выкинул в кусты и поехал домой. Как к Центральному рынку подъехал, вышел и в с моста весь аппарат в Суру вышвырнул. Пусть, дескать полежит, пока водолазы не сыщут.
  Приходит домой, а там сын на кухне стоит и жене чего-то рассказывает, руками машет, как вентилятор. Коля ему:
  - Чего раскричался, Мишук?
  - Ой, папка, я сегодня с двумя чеченятами познакомился! Одного зовут Рафаэль, а другого - Абу!
  - Где ж ты с ними познакомился?
  - А я на велике катался, у меня колесо у Лампового спустило, а они мне помогли накачать, клея дали дыру заклеить. Потом покатались чуть с ними, а потом пошли к ним в кишлак в Сегу играть. А потом в маскарад играли, в куриц переоделись, а как свет вырубили, то свечки зажгли и к монтеру пошли.
  Подумал Коля, потрепал сына по голове и пошел с ним в шахматы играть. Поддался ему, продул несколько раз, а сам думает, эх, кабы все только в такие игры играли!
  
  
  
  Коля Растеряйкин переводит Библию
  
  Коле Растеряйкину мужики как-то на работе говорят: «Что-то читали мы эту Библию, про какую по всем радио трубят, так и не поняли ни черта». Подумал Коля и решил Книгу Книг переделать немножко, чтоб простому народу русскому было понятно. Взял все четыре Евангелия, места отобрал, какие посущественнее, и вот что вышло у него.
  
  У пророков писано было, мол, посылаю я ангела, он твой путь перед тобой и приготовит (выходит, это Бог Исусу писал). Мол, будет кое-кто в пустыне голосить, чтобы путь Господу припасти, чтоб дорожку ему выпрямить.
  Так и вышло: появился Иван, в пустыне крестил, да говорил, чтоб каялись все, чтоб грехи их простили. И шла к нему вся страна Иудейская, и кто в Ершалаиме жил, крестил он их в реке Иордане и грехи им исповедывал. А сам одевался в одежу из верблюжьей шерсти, пониже пупа носил поясок кожаный, а ел что: мед дикий да стрекузнечиков. И говорил: за мной-то кто идет, посильней меня будет, я ему и обувку расшнурить недостоин. Я, говорит, вас водой крещу, а он будет - духом святым.
  Вот и пришел к нему Исус из города Назарета, и крестился в Иордане. А как из воды вылезал, то Иван и увидел, как в небесах дырочка образовалась, и Дух этот самый превратился в голубя и на Исуса слетел. И с небес говорят: ты, дескать, сын мой любимый. (Это Бог на Исуса так сказал).
  Сразу Дух Исуса в пустыню повел. И он там сорок дней мыкался, сатана его соблазнял-соблазнял, да все без толку, и со зверями был, а служили ему ангелы.
  Ивана потом предали, голову оттяпали, а Исус пришел в Галилею и стал всем говорить о Царстве Божии, мол, время пришло и приблизилось царство Божье, кайтесь и верьте.
  Идет как-то мимо моря Галилейского, видит: сидят братья - Симон да Петр, рыбачат. Исус им и говорит: айда со мной, будете людей ловить. Те сети побросали - и за ним. Идут дальше, глядь - опять братья сидят - Яков и Иван Зеведеевы, в лодке сети чинят. Позвал их, те и лодку, и отца, и работу всю оставили - и за ним.
   Приходят в город Капернаум, входят в синагогу, Исус и учит всех, а все удивляются! Говорит-то не как ученый, а как начальник. А там мужик был, одержимый. Как он тут заорет: брось, Исус Назарянин! Ты нас погубить пришел. Я тебя знаю, кто ты святой Божий. Это дьявол в нем говорил. Исус ему говорит: молчок! Ну-ка, выходи оттуда! Дух-то чумазый заорал, аж мужика всего затрясло, и вылетел прочь.
  Все тут ошалели, и говорят друг другу: Что ж это делается? Кто ж он такой, раз духом нечистым командует? Так и разнесли об Исусе по всей Галилее.
  Как-то приходят они в Капернаум, а народ как узнал, так дом обступил, что уж и к дверям не подойти. А в это время принесли к Исусу на исцеление одного человека: лежал, как колода на носилках. Как тут быть? Взяли, крышу разобрали, и на веревочках того спустили. Исус, как увидел, как те верят, говорит: Иди, сынок, прощаются грехи твои.
  А тут и ученые сидели и думали: вот богохульник! Кто ж кроме Бога может грехи прощать? А Исус сердцем почуял, чего они там кумекают, и говорит: чего вы там? Что легче сказать: иди, прощаются тебе грехи, или: бери койку и иди? Но чтоб вы знали, что сын человечий власть имеет, чтоб грехи прощать, смотрите: и говорит ему: встань, бери койку и иди до дому. Он встал, да и пошел домой потихонечку, а все изумляются, да Бога славят.
  А Исус опять пошел к морю, все за ним и подались, он опять их там учил. А как шли, смотрит: сидит Лев Алфеев, налоги собирает, Исус ему: за мной иди. Тот встал, и пошел.
  А как Исус лежал у него дома, полеживал, с ним и ученики его лежали, и налоговики, и грешники всякие, (много их было, они вслед и увязались).
  А ученые, как увидели, говорят ученикам: как это он ест и пьет с таким сбродом. Исус услыхал и говорит: врач-то не здоровым нужен, а больным, я и пришел, чтоб не хорошие, а плохие каялись.
  А Ивановы ученики постились, у Исуса и выспрашивают: чего же твои ученики не постятся? А он им: когда в загсе жених, там никто не постится, как заберут его, пусть тогда и постятся. К старью, говорит, заплаты из новой материи никто не сажает, а то дыра еще хуже будет. Вина, говорит, никто в старый пакет не наливает, а то выльется, надо новое вино и в пакет новый наливать.
  Приходит как-то опять в синагогу, там сухоручка сидит, а те за ним смотрят: исцелит ли он его в выходной. А Исус им: что же, в субботу добро или зло надо делать? Спасти душу иль погубить? А те помалкивают. Он разгневался маленько, расстроился, что сердца их такие жестокие, и вылечил того сухоручку.
  А ученые давай с начальниками думать, как Исуса извести.
  Исус потом позвал к себе, кого хотел и выбрал из них двенадцать человек, чтоб с ним были, чтоб власть имели лечить и бесов гонять. Поставил Симона, назвавши его Петр, Якова и Ивана Зеведеевых, назвавши их Громовы, Андрея, Филиппа, Варфоломея, Матвея, Фому, Якова Алфеева, Фаддея, Симона Кананитина и ИудУ Искариотова, который его потом и предал.
  Приходят к Исусу мать с братьями, стоят на улице и послали бегунка, скажи, мол, мы пришли. Тот заходит в избу и говорит: мать твоя пришла, братья с сестрами, тебя спрашивают. А там народу полно было, дома-то. Исус посмотрел на всех и говорит: вот мать моя, и братья с сестрами. Кто, мол, будет волю божию исполнять, тот мне брат, мать и сестра.
  Поплыли как-то на лодке кататься, а там шторм поднялся, и волны хлещут, и вода уж набирается. А Исус спит себе. Его будят и говорят: Учитель! Что ж тебе, наплевать, что мы сейчас потонем все? Он встал, ветер угомонил, и морю говорит: хорош, мол, хватит. И говорит: что ж вы такие трусишки? как у вас веры нет? А те еще больше напугались: кто же он такой, раз его море и ветер слушаются?
  Однажды собралось народу - четыре тыщи, слушали Исуса аж три дня. Он и говори: жалко их, есть-то им нечего, а иные и до дома голодными не дойдут. Взял семь булок хлеба да пару-тройку рыбешек, наломал, да и накормил всех до единого, да еще и осталось - семь корзинок.
  Говорит: слушайте байку. Рай - это все равно как один президент, который своему сыну свадьбу играл. Послал своих помощников на гулянку собирать людей, кто в списке был, а те не пришли. Он послал других, скажите, мол, харчи готовы, стол накрыт, приходите. Те так и не пришли: кто - пахать на дачу, кто на рынок торговать, а кто поймал евонных помощников, и убил насмерть. Президент разозлился, послал армию, и тех убийц казнил, а города разбомбил.
  И говорит помощникам: стол накрыт, а званные его не достойны, идите на улицы и зовите всех подряд. Те и набрали кого придется. Президент тот вышел посмотреть, как народ гуляет, видит: один сидит в простяцкой одеже. Тот ему: друг? Ты чего ж не в парадной одеже пришел? А тот молчит. Президент и говорит: вы ему руки и ноги свяжи и бросьте в тьму снаружи: будут там плакать и зубами скрипеть. Потому что много звали много кого, а выбрали мало кого.
  Тогда один из учеников его, Иуда Искариотов, пришел к попам и говорит: коли предам Исуса, что вы мне дадите? Они говорят: тридцать серебряных монет. И тот стал ждать, как предать.
  Потом идут, Исус и рассказал ученикам, что предадут его и убьют, а он на третий день воскреснет. Но они ничего не поняли, а спросить постеснялись. Потом спрашивает их: о чем это вы дорогой шушукались? Они и молчат, потому что спорили, кто круче. Исус им: кто хочет быть всех лучше, стань самым последним лохом и служи всем.
  Приходит к нему как-то мужик и говорит: у меня сын бесится, в печку прыгает и в речку, помилуй его. Я, говорит, хоть и водил к ученикам твоим, да все без толку. Иисус им все: эх вы, извращенцы! До каких же пор я буду вас терпеть? Давай его сюда! И вылечил того пацана. А ученики, как мужик ушел, спрашивают: чего ж у нас-то не вышло ничего?
  Исус им: так из-за неверия! Кабы вера ваша была с зернышко, так горы будете с места на место двигать. А потом опять говорит: предадут сына человеческого в руки человечьи и убьют, а на третий день он воскреснет.
  Потом пришли к одному мужику и пасху замесили. Вечером как стали есть, он говорит: один из вас предаст меня. Те расстроились, а Исус хлеб поломал, дает всем и приговаривает: это - плоть моя. Вина плеснул, дает, мол, это - кровь моя. Потому что в рот больше ничего не возьму, пока в раю с вами новое вино пить не буду. Петр говорит ему: ну, кто как, а я-то тебя точно не предам. Иисус говорит: нынче ночью, петух еще не прокукарекает, а ты уж три раза от меня отопрешься.
  Пришли в Гефсиманию, он говорит: вы пока тут посидите, а я пойду, помолюсь. Отошел, начал расстраиваться, говорит: Батюшка, пусть эта чашка мимо меня пройдет. Приходит назад, а те спят все. Он говорит: что ж вы, потерпеть, чтоль не могли? Отошел еще раз, приходит, а они обратно спят. Он отошел опять, приходит, говорит: все булки парите? А сына человечьего сейчас предадут. Всавайте.
  И тут приходит Иуда, с ним народу полно, чмокнул Иисуса (а это был условный знак), тут его и схватили. Он им: что ж вы меня раньше не ловили?
  И наутро передали его Понтию Пилатову, начальнику с Рима. А Иуда повесился с расстройства. Пилатов говорит: пусть ваш царь его судит, я-то чего? Тот царь опять Иисуса отослал Пилатову. Пилатов говорит: невиноват он, хочу отпустить его. А все орут: убей, убей, лучше отпусти кого из бандюков.
  Привели его на Голгофскую гору, крест сбили из бревен и его прибили к нему. А в шесть часов вечера, стало темно, а Иисус сказал: Сбылось! Батюшка, в руки твои подаю дух свой! и умер.
  Похоронили его в пещере, прошло пару дней, пошли две бабы на могилу, приходят, а там ангел сидит. Те к своим, а следом - и Иисус пришел. Воскрес он и на небо в рай вознесся, как и говорил.
  
  
  Как Коля Растеряйкин в кино снимался
  
  Коля в отпуску тогда был. А им на фабрике не то что отпускные, так и зарплату за позапрошлый месяц не дали: попозже, говорят. Мол, зло одно от зарплаты этой вашей, мы и не дадим вам покамест. А деньги тают катастрофически! Коля помаялся-помаялся чуть, а потом, как денежный лимит свой истратил, впору опять на работу идти. И тут звонит ему Буденный, дозаторщиком в производстве работал:
  - Колюня! Мы про тебя забыли, что на работу не ходишь!
  - Так я ж в отпуску.
  - В отпуску! Мы-то теперь калымим по тыще в день, вота как!
  - Как так?
  - А вот как! К нам из Москвы приехал мужик, который фильмы снимает! Режиссер самый известный, Вельвет Тянигус. Фильм исторический и название мудрёное: «Конунг Свинельд и лапландский войт». А фишка фильма знаешь в чём? Не знаешь. Будто бы викинги, ну это мужики такие серьёзные, пошли финнов воевать.
  - А чем отличаются эти самые викинги от финнов?
  - Э, поди в школе на истории пиво пил! Викинги все здоровые, как я, со светлыми волосами, а финны - все махонькие, с кривыми ногами и с черными волосами. И нам как раз братвы на финнов не хватает: наши-то все крупные. А тут вспомнили, ты как раз на главного финна потянешь (Коля-то ростишком был невеликий). Ты приезжай завтра, там главную сцену будут снимать, я уж слово за тебя молвил, будешь финского войта играть.
  - А кто такой вой этот ваш?
  - Ну, типа главного.
  Наутро Коля пришел к леску, что за фабрикой и обалдел. Вокруг софиты, пюпитры, все светит, камеры снимают, людишки суетятся, как муравьи. Его сразу к режиссеру подвели, тот оглядел, понюхал, бицуху потрогал, зубы осмотрел. Ноги, говорит, недостаточно кривые, ну ладно, пусть будет. Добро, значит. дал для съёмок.
  А тогда лето жаркое было, градусов тридцать пять с лихвой, а по плану, видать, там зима у них значилась. Пригнали восемь вагонов соли и лопатами по всем сторонам раскидали. Коля хотел было когда помидорку ел, в сугроб соляной макнуть, ан нет: нельзя. Говорят, там битого стекла еще нафигачили чтоб блестело: тридцать бесконвойников пригнали с колонии, они с восьми до восьми стекла ломами колошматили.
  Коля, как узнал, что соль стеклом испортили, расстроился и говорит:
  - Мне бабка рассказывала: в войну Отечественную соли не было, так от соляного ящика щепочки отковыривали и в пищу клали, чтоб солью хоть немного пахло. А тут безобразие какое-то, не могли зимы, что ль дождаться и снимать на здоровье. Ан нет, они соли нахеревертили без политэкономии всякой. Никакой, понимаешь, хозяйственной грамотности я здесь не наблюдаю.
  Хотел было в книгу жалоб и предложений записать. Да мужики говорят:
  - Хорош мол, дурью страдать, айда в гримёрку переодеваться.
  Дали ему там комбинезон ватный монтажный, стеганый, да еще мехом кошачьим обшитый, чуни из коровьей шкуры (просто в местном колхозе падёж КРС был), шапку дали из кроликовского меха, рукавицы брезентовые, лук и две стрелы в туле, а ещё баночку гуаши белой, чтоб харю намазать для устрашения. А мечей не хватило, все викингам роздали. Тогда ему костюмер главный говорит:
  - Ты, мил человек, вон в лесу слегу какую отломай, будет тебе орудие ближнего боя
  Коля, подумал, и всё по-другому сделал, взял старый кастет из шайбы и на руку под варежку надел. Подумал, лишним не будет, а вдруг кто взаправду бычиться начнет. Ну и пошёл на планёрку. Ассистент режиссера начал там всем объяснять: чего делать и куда бежать по ходу. Говорит, преамбула сцены в чём, викинги наступают, финны на первых порах натиск сдерживают, а потом, по сигналу отступают по всем флангам. Драться говорит, как бы впонарошку, но чтоб вроде как по серьёзному. Коля, вопрос хотел задать - А что такое преамбула, вдруг чего-нибудь важное, да потом плюнул. Думает, хрен с ней, с этой преамбулой, вдруг это матерщина интеллигентская такая, спросишь - обсмеют.
  Спрятались все финны за деревьями, Коля на свою армию посмотрел, а там школьники из выпускного класса из ихой школы сельской да казачата с кадетского корпуса нашего. Думает, вот псы чухонские, воинство какое подсубботили. С таким, не только Лапландию, а исподнее на поле оставишь. Ну, делать нечего, говорит своим пионерам:
  - Вот что, пацанва. Ничего не бойтесь, я клиновым пойду, за надежу-бойца. А вы сами знаете, поди на стенках с Лебедевкой общались? Те: да!! Ну вот, еще повторю, повторенье - мать ученья. Ногами бейте по коленкам и под пузо. А кулаками - в челюсть и в пятак, чтоб сразу наповал. - Тут режиссеров помощник заорал и викинги на них понеслись. Бегут, мечами машут, все здоровые, в париках с косами, с бородами, в волосатых штанах и матом орут. Наши, заводские чуть сзади, а спереди - москвичи бегут и наемники с Норвегии и Прибалтики. Приблизились и как начали финнов кочевряжить. Коля сначала влегкую махался, но как ему пару раз по лицу заехали со всей дури, начал с отмаха викингов дубасить. Одному как врезал в чан, тот как сноп и повалился. Коля, тут и начни орать:
  - Бей их ребята, вешай им кренделей по самое не хочу. - И попер, направо и налево тумаки раздавать. Но бил все равно в полсилы, ребята ж свои, чего их калечить. А там ракета взлетела и викинги наступать стали - впереди красное знамя со свиньей. Коле чего-то вдруг, так финнов жаль стало, не видать, думает, викингам победы как свих ушей. Как заорёт:
  - За Родину! -. к знаменосцу сквозь строй вражеский прорвался, да как хряснет ему в дыню, той рукой на которой кастет надет. Тот наземь рухнул как куль с песком, знамя-то упало. А потом увидел мужика здоровущего, борода как лопата, в рогатой шапке и волосья, как у бабы, длинные. В руке топор мясницкий и на Колю прёт, как паровоз, да ещё и рычит чего-то не по-нашему. Коля думает: ну нет, вражина, не на того напал. Только вот как его прищучить посподручнее, он же в полтора раза больше, чем сам Растеряйкин. И тут вспомнил, как к восемьдесят первом на стадионе с Ольховскими дрались за девчонку, что в клубе платок сорвали. Коля с пригорочка возьми да и прыгни, двумя ногами прямо в чухальник тому орясине, удар «сурский брык» называется. И наповал того. Дрёпнулся в сугроб, аж соль фонтанами до облаков обхлопалась, шлем рогатый в одну сторону, сапоги в другую, панцирь с драконом - в третью, и юшка на соль брызнула. Ребятишки-финны как это увидели, так и заорали:
  - Ура!! - и давай викингов теснить.
   Так и загнали их в силосную траншею. Режиссер, правда, раз пятнадцать сигнал подавал, чтоб безобразие это прекратить. Ну да дубину народной войны не остановишь.
  Потом уж как догромили варягов, так и остановились. Режиссёр начал орать, мол, вы чего, совсем орехнели, положено же викингам наступать, а финнам сдаваться. А вы чего наворочали, бестолочи пендзюкские. Потом как посмотрел гранки, вышел из смотровой весь мокрый, да и говорит:
  - Меняем сценарий к фигам фигачьим. Пусть викинги продуют. - Но тут вдруг ассистент из шатра выбегает и кусок плёнки в руке держит и как давай на Колю орать:
  - Нам вот этот вот товарищ всю сцену запоганил. 300 метров японской плёнки коту под зад. Ты что же, зараза, на самом главном плане в тельняшке. Мы чего, по-твоему, оборону Севастополя снимаем? - И точно, смотрят, Коля в тельняшке, на груди крестик на шнурке засаленном мотается, а на плече наколка «Войска ПВО ДМБ - 79». Забыл он в пылу схватки, что это не по настоящему, да шубу и сбросил, чтоб посвободней двигаться.
  Режиссер и говорит:
  - Да подкузьмил ты нам, братец. Ну, ничего, мы тебя в этом кадре замажем.
  Вот так вот оно и было. Только больше Коля ни в том, ни в каком другом фильме не снимался, потому как выгнали его за то, что знаменосцу сотрясение мозга организовал, а главному актёру из Исландии Ивару Дрюксону, который конунга играл, четыре зуба выбил и нос сломал. Но Коля из-за этого не расстроился, подумал, он подумал с фабрики уволился и к знакомому мужику пошёл работать на мебель. А когда кто спрашивал, его как он снимался, говорил всегда:
   - Баловство это всё. Производство поднимать надо, а не по полю туда сюда бегать, как овца круговая. - А если кто не верил, то он знамя красное со свиньёй рогатой показывал. И добавлял:
   - Трофей.
  
  
  Как Коля Растеряйкин на поезде ехал
  
  Однажды Коля Растеряйкин домой с армии возвращался. Сел в поезд, торбу бросил на полку и сидит сканворд отгадывает. Поотгадывает, поотгадывает, вытащит письмишко матушкино и в сотый раз его перечитывает.
  На полустанке каком-то подсел к Коле мужичонка, одет по-простому, в спортивный костюм. Коля думает, дембель-то обмыть надо, а вот и напарник появился (один же пить не будешь). Сходил в буфет, пивка купил, шесть бутылочек. Приходит, а мужичок переоделся, майку надел, «Чикаго Боллз», тапочки обул и сидит, чаек казенный попивает. Потом взял, лег на полку, лежит-полеживает и в окошко глядит.
  Коля говорит:
  - Меня Коля зовут. А вас как?
  - Дядя Володя. А ты, я вижу, отслужил?
  - Да, вот домой добираюсь. Можа пивка? Я угощаю.
  - Да я не пью вообще-то. Но за ДМБ твое, видит Бог, немножко можно.
  Выпили, разговорились. Дядя Володя, говорит, в Москве работает, людям, мол, помогает. Только контора не городская, а как бы по всей стране. Коля ему:
  - А, это наподобие собеса?
  - Ну, типа того.
  Коля потом говорит:
  - А я вот до армии в деревне свой на «Кировце» вкалывал. Вот ты послушай, какая беда приключилась. Мать весточку прислала, пишет, что председатель на мой трактор сынка своего посадил. А я вот этими руками лошадку железную до винтика перебрал. Как родной он мне, живой будто бы. А сын-то председателев ездить не умеет, разбомбит, как пить дать, трактор!
  Дядя Володя посидел, подумал, и спрашивает:
  - Вот Коля, скажи мне, а чего ты хочешь в жизни добиться?
  - Дом чтоб был, жена нормальная, дети: двух сыновей хочу. А еще, да чего еще, чтоб деньги за работу нормальные платили.
  Дядя Володя усмехнулся, говорит:
  - Думаешь, простая мечта? Чтоб это заиметь, тебе многое нужно будет сделать. - Коля ему:
  - А я, по-твоему, дурак? Я все прекрасно понимаю. У меня вот дело любимое было, а теперь домой приеду - чем заниматься? На рынке носками торговать или картошкой? Не торгаш я, понимаешь, в чем дело, дядя Володя! Железки люблю.
  - Дело, Коля, в том, - сосед говорит, - так ведь не всегда получается, чтоб любимым делом заниматься. Я вот, например, спортом люблю заниматься. И что ж мне, по твоему, этим всю жизнь заниматься? Я б с удовольствием, да не выходит так. Сидишь на работе, как пень, да бумажки в конторе перебираешь. Или болтаешь, как балабол, весь день. Уж и сам не рад, что в это ввязался. Знаешь, Коля, жизнь прожить - не поле перейти. Знал бы, кто так сказал, в ноги бы поклонился.
  - Так это ж народ придумал.
  - Вот ему и поклониться нужно.
  Посидели еще, посидели, дядя Володя и говорит:
  - Знаешь, Коля, все у меня есть, работа, деньги неплохие, семья дети, а все ж не хватает чего-то в жизни.
  - Ну, я не знаю даже чего.
  - С тобой вот сейчас сидел, понял. Такого вот разговора с тобой, не с тобой, с обычным человеком. Вот чего не хватало.
  Сидели Коля с дядей Володей долго еще, говорили о чем-то, обо всем. А потом проводница пришла и говорит:
  - Мужчина, скоро станция ваша. Говорить - говорите, а в нужном месте и слазьте. Мне проблемы лишние не нужны.
  Дядя Володя собрался на скорую руку, вещи сложил в баул. И говорит:
  - Ну, все, Коля, пошел я. Пора, дела, брат, знаешь. Вот я тебе телефончик написал, позвонишь, если в колхозе проблемы какие будут. Спросишь Наума Юрьевича, скажешь: от меня. Ну, все. Приятно было поговорить с тобой. - Сказал и пошел на выход.
  А Коля приезжает в колхоз, председатель ему и говорит:
  - Ну чего, Колюшок, пойдешь вон механиком на свиноферму.
  - А я на трактор свой хочу!
  - Хочу - Пикачу! Нету местов! Механиком или вон гуляй до города, можа там повезет.
  Пришел Коля домой, сидел, думал, как же быть. Вспомнил потом про телефон, пошел на почту и позвонил. Там говорят:
  - А, это ты, Коля?
  - Я.
  - Мне про тебя дядя Володя уж сказал. Иди завтра с утра на работу, на трактор сядешь. Сняли сына председателева, за то, что за техникой следить не может, на учетчика поставили.
  Коля с утра приходит в контору, а там уж председатель его ждет:
  - Что ж долго то так? Мы уж думали, случилось чего, посылать за тобой хотели. Короче, с сегодняшнего дня будешь на «Кировце» работать. Только починишь, Васька-то мой его об стену немножко шарахнул.
  - Коля сказал «спасибо» да на выход пошел. Смотрит на стену, а там плакат,и с него дядя Володя смотрит. Тот и спроси:
  - Василий Иванович, а кто ж это?
  - Ты чего, ополоумел в своей армии? Там на твоих островах телевизора что ль не было? Это ж Путин - Президент русский!
  Коля вышел на улицу, сел на крылечко, закурил и думает:
  - Чего только в жизни не бывает.
  
  
  Как Коля Растеряйкин в запой ушел
  
  Однажды Коля Растеряйкин из школы домой пришел. А мама лежит больная, бабушка ходит, хозяйничает: суп готовит, пельмени лепит. А Коле «двойку» в школе поставили, он страничку вырвал из дневника, новую заполнил и домой принес. Настрой у него и понизился.
  Пришел в четыре часа отчим, он в ЖЭУ слесарем работал. И говорит, ну, сына, аквариум-то, что я тебе обещал (тот аж расцвел), тю-тю, на работе скоммуниздили. Тут Коля и заплакал.
  А потом слышит, мать отчиму на кухне говорит: «Что ж ты, сволочь, творишь, а? Где зарплата, пропил? И ребенка обманул». А тот ей матом.
  После мать заходит и говорит: «А ты чего, орясина, бездельничаешь? Быстро половики выбивать!» «Да я только недавно выбивал...» «Ты как с матерью разговариваешь! Ну-ка быстро!»
  Выбил Коля половики и кушать пошел. Поел, а бабушка и говорит: «Иди-ка посуду мой!» он ей: «Я свою вымыл, а ту я не ел». А она: «Я за вас за всех готовлю, как фабриккухня, стираю, убираю, и говно подмываю. А вы даже слова доброго не скажете. Вот как умру, грязью без меня зарастете. И ты, яблоко от яблони недалеко падает».
  Коля разобиделся ужасно и в туалете заперся. Смотрит, а в ведре задачник по физике его лежит, желтенький.
  Вышел Коля из дому, уйду, думает, из дому и не вернусь никогда. Смотрит: мужики на лавочке сидят, из бутылки что-то попивают. Эй, малой, говорят! Не хнычь! На-ка, хлебни красненького. Взял он бутылочку, «Атмис» написано. Хлебнул разик, потом еще.
  
  От издателей. На этом рассказ обрывается. Авторы исчезли: одного забрали в армию, другой запылился в бумагах на работе. Обычный конец истории.
  
  
  
  
  Послесловие
  
  Стоим как-то вечером на остановке около магазина, то ли « Светлячок», то ли «Табачок», в общем, не важно это совсем. Глядь: рожа знакомая чешет, видит бог, это ж Колёк Растеряйкин.
  - Слышь, что ль!
  - Ба, писатели, етишкин кот!
  - Как у тебя, Коля, жена, как деточки?
  - Да ничо. Живем, хлеб жуем.
  - Колёк, а чего это ты на ночь глядя по магазинам блондаешь? Чего к семье-то не торопишься?
  - А чо там, медом, что ли помазано? Вон хлебцов купил, молока пакет, да «Лунных ночей» два бутылёчка. После работы расслаблюсь.
  - Колек, а ты слушал, чего в телевизоре говорят, по 9-му каналу? Лунных ночей больше одной в чан потреблять не можно. Хреново потом будет.
  - Сам знаю, что хреново мне может утром станет. Так то завтра будет. И вообще, не имеет значения. Главное - жизнь.
  - Эх, Колёк, Колёк, дрянь ты человечишко. Христос-то, поди, с неба глядит на тебя и пальчиком грозит. Вот, говорит, Коля из-за глотка вина удушится.
  - Да хватит вам что ль, я ж прикалываюсь, я и сам вам предложить хотел, я ж вас сразу увидел ещё в магазине, поэтому две и взял.
  Пузырек бормотуна веселого быстренько в три рыла ухайдакали.
  - Колёк, бог - не Яшка, только вышла промашка. Пойдем теперь мы возьмём, здоровье подлечим. А то сердечко что-то барахлить стало, а вино-то, вишь - целебное, вкусное, ум отопьёшь.
  - Это точно! Надо бы письмо на завод винный письмо написать, спасибо сказать.
  Взяли ещё две штучки и один сырок с Винни-Пухом. Вышли на улицу, сели на лавку и давай разговоры разговаривать. Про все трещали про Путина, про Шмутина, про работу, про друганов старых, у кого там там как, кто на коне, а кто в тюрьме. Сидели, сидели, потом вдруг Коля на часы посмотрел и говорит:
  - Э, я пойду, а то хрен доберусь. Я ж ведь переехал, теперь, живу у чёрта на куличках. Зато дешевле и к работе ближе.
  - Ну ладно, давай. Свидимся еще, деньги будут - высылай. - Улицу перешёл на другую сторону, слышим, орёт:
  - Я чего спросить забыл! Пишете-то сейчас о чём?
  - О тебе, Коля, пишем.
  - Обо мне? А че обо мне писать? Чего у всех, то и у меня.
  - Вот про то и пишем.
  - Тогда, как только, так сразу прочесть дадите.
  - Говно вопрос, по-любому......
  
  
  
  
  
  
  
  Закончили 25 января 2002 года
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"