Волков Гилен : другие произведения.

Морок цвета мерло

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Морок цвета мерло" - проникновенный рассказ на тему жизни и смерти.

  Я подкинул палено в камин. От огня пошёл молочно-белый дым. Устремляясь по старой, покрытой копотью трубе в звёздное небо, он возвращался в ночную сырость. Помешав раскалённые до каления угли кочергой, я устроился в неудобном, декоративном кресле цвета мерло, взял свою нелепую квадратную кружку с немного остывшим чаем и сделал глоток. Тепло медленно расползлось по моему телу. Вернул кружку на столик. Кажется, в последнюю неделю я только и пил чай. Он буквально растворял меня в лёгкости, но, как ни странно, в то же время собирал меня, заставлял быть чрезмерно внимательным к деталям. К её деталям.
  
  Она неотрывно смотрела на меня. Она прикусила губу. Её губы, накрашенные алой помадой. Разве бывают такие губы? Она словно украла их с постера какого-то американского фильма.
  
  Я поцеловал её в губы. Теперь они были не такими красными.
  
  Она улыбнулась, показав свои милые зубки. В её глазах промелькнул странный блеск. Да, её выразительные голубые глаза... Как в них умещались вся её красота, озорство, любовь? Мы не говорили, ведь понимали друг друга взглядами - всё было понятно в её влюблённых глазах. Но этот блеск я понять не мог.
  
  На мой вопросительный взгляд она также ответила поцелуем.
  
  - Ты пахнешь чаем. - сказала она, улыбаясь.
  
  - Я знаю. Это мешает?
  
  - Нет. Мне нравится.
  
  Я поцеловал её нежную шею. Мне на глаза упали её растрёпанные белые волосы.
  
  Я положил её на кровать. Она быстро сняла футболку, словно желая избавиться от неё навсегда. Мои поцелуи непринуждённо шли ниже. Я расстегнул свою белую рубашку и отбросил её в сторону кресла. Я целовал её шею, её плечи, её грудь. Я целовал эти аккуратные выпуклые пятнышки на её персико-розовой груди. Её тяжёлое дыхание сменилось стоном.
  
  Я приспустил с неё джинсы. Мои поцелуи шли по её талии к бёдрам.
  
  Я целовал её долго, может быть, час. Я так любил её, не помнил себя...
  
  Закончив, я невольно взглянул на картину над кроватью. Чёрная матовая рамка окаймляла полотно с тёмным силуэтом, повёрнутым спиной к смотрящему. Картина досталась от предков, я сохранил её лишь потому, что она по атмосфере напоминала мне мунковский "Крик". Картина вдруг напрягла меня - силуэт будто хотел повернуться лицом ко мне, лежащему на белой простыне кровати.
  
  Она обхватила мои плечи своими цепкими руками. Единственная деталь, которая не нравилась мне в её идеальном теле - её на удивление длинные пальцы. Впрочем, на это можно было не обращать внимания.
  
  Она прижалась ко мне всем своим телом, закинула свои прекрасные ножки мне на таз. Поцеловала меня в губы. Я обхватил её за бёдра и резко поднял. Прижал к стене так, что чуть не опрокинул картину. Поцеловал её мягкий живот.
  
  Это было похоже на музыку. Только весьма своеобразную. Напоминало реквием.
  
  Я вошёл в неё. Откуда этот чёртов запах табака?
  
  Мы не переставали целоваться. Я был в ней. Она была во мне.
  
  Я затерялся в табачном дыме. Глаза были в пелене. Уши заложило. Весь я будто онемел - продолжал своё дело автоматически. Что-то было не так? Нет, нет, всё было так. Как иначе? Что за вопрос?
  
  Моя кожа покрылась мурашками. Внутри стало холодно. Её губы словно покрылись коркой изо льда.
  
  "Как я люблю тебя," - хотелось прошептать в её ушко.
  
  Жужжание откуда-то сзади. Будто в дымоходе был пчелиный улей. Пчёлки пытались залететь мне прямо в ушную раковину...
  
  Треск от раскалённых углей. Ещё. И ещё.
  
  Красный камешек перелетел через кованую решётку камина и врезался прямо в мою спину. Уголёк тут же отскочил на холодный пол, поэтому не успел сжечь мне кожу. Но боль всё же была достаточной, чтобы очнуться.
  
  Я посмотрел на неё и ужаснулся. Её глаза почернели, смотрели сквозь меня. Она вцепилась своими зубками в мой рот. Обхватила мои руки своими костлявыми кистями. Её кожа сильно побледнела, на ней выступил холодный пот.
  
  Она высасывала из меня воздух. Внутри меня становилось пусто, безжизненно. Хотелось плакать. Я попытался отцепиться. Она стиснула меня ещё сильнее - я почувствовал, как на мой язык потекла кровь моей глотки, изодранной её милыми зубками.
  
  Я резко оттолкнулся ногами от стены и перекинул её на грубый деревянный край кровати. Картина упала мне стеклом на лицо.
  
  Она абсолютно бесшумно выпрямилась и встала передо мной на маленький уголок кровати, удерживаясь всего на нескольких пальцах ног.
  
  Пока я судорожно пытался встать, она быстро опустилась к уголку, на котором стояла, не переставая смотреть на меня. Ловко приподняв пепельно-серый матрас, она достала из кровати мой длинный кухонный нож. Как он там оказался?
  
  Я попятился назад. На пути моей спины оказался маленький столик на одной ножке, где стояла моя квадратная кружка с чаем.
  
  Я оттолкнулся к стене. Столик шумно упал перед камином. Чай из кружки обрызнул огонь и наши голые тела полукругом. Шипение от облитых углей. Нож, летящий журавлём в мою сторону.
  
  Грохот от разбившейся кружки.
  
  Её дикий, нечеловеческий крик, глушащий уши.
  
  Нож, горизонтально вошедший в мой живот.
  
  Осколки от кружки, полетевшие мне в глаза.
  
  Генеральная кульминация реквиема.
  
  Моментальная, яркая боль. Я закрыл лицо руками.
  
  Открыл глаза. Она, только что стоявшая на уголке кровати, исчезла. Потрескавшаяся картина лежала перед моими ногами. Столик закатился за кровать. Мятая мокрая простынь с маленькими каплями крови от моего изуродованного рта. Экспозиция из разбрызгавшегося чая и осколков кружки. Нож в животе.
  
  Он воткнулся в меня идеально, на три сантиметра левее и два ниже пупка. Лезвие полностью исчезло в моей плоти, выступала лишь рукоять из пластика, текстурированного под дерево.
  
  Я чувствовал, как это стальное лезвие сдерживает всё подступающий поток бордовой крови. "Что именно оно проткнуло," - обращался я к своим запылённым знаниям анатомии. Может, желудок, может кишечник... Может, вообще всё разом? И что же там происходит внутри, раз мой кишечник разделён на две части четырьмя миллиметрами стали?
  
  Я судорожно оглядывал комнату. Как же вдруг стало тихо. Придерживая рукоять ножа, чуть опустился на бок и заглянул под кровать. Никого.
  
  В голове будто одновременно срубали тысячи многолетних деревьев. Уши жалили сотни маленьких пчёлок.
  
  Тресканье огня. Что это, чёрт возьми, было? Я ощупывал своё лицо трясущимися руками. Осторожно добравшись до губ, выяснилось, что теперь у меня два ротовых отверстия. Опустил руки - по полностью красным пальцам к ладоням медленно текла светлая кровь.
  
  Я еле нащупал кресло, стоявшее справа от меня. Осторожно встал, придерживая рукоять ножа. Присел на край и взял свою белую рубашку.
  
  Казалось, я собирался делать харакири наоборот. Правильно ли я всё делал? Схватил рукоять правой рукой. Приготовился останавливать кровь рубашкой.
  
  Вдох. Выдох. Резкое движение правой рукой. Такое же быстрое движение левой.
  
  Обвязав рубашку вокруг талии, я стал наблюдать, как красный цвет расползается по белому хлопку в разные стороны. Покапали капли крови.
  
  Отбросив нож в сторону камина, я облегчённо облокотился на грубую спинку кресла. Почувствовал, как что-то горячее растекается по спине.
  
  - Нож прошёл насквозь. - послышался из камина низкий мужской голос.
  
  Я удивлённо посмотрел на пламя.
  
  - Кто это? - спросил я.
  
  - Неважно. Я тут, в дымоходе.
  
  Меня почему-то устроил такой ответ. Всё казалось абсолютно логичным.
  
  - Ты не знаешь, что произошло? - спросил я у своего собеседника.
  
  - В тебя всадили нож.
  
  - Но как она могла? Она была всей моей жизнью.
  
  - А ты хотя бы знаешь, как её зовут?
  
  Я задумался. Действительно, я ведь не знал её имени. Но мы ведь были вместе уже столько... А сколько?
  
  - Ты, кажется, познакомился с ней три часа назад.
  
  - Невозможно. Я люблю её.
  
  - А ты смешной.
  
  Я тупо смотрел на огонь, не моргая. Прошло три минуты.
  
  Вдруг меня осенило. Часто забилось сердце. Пелена прошла.
  
  - О Боже... - вырвалось из моих уст.
  
  Я стоял перед большим круглым зеркалом в узкой прихожей моего загородного дома. Я только приехал из города, ещё не успел снять с себя костюм. Сорвался сюда прямо с дня рождения брата.
  
  Мне было жизненно необходимо отдыхать от городской суеты, поэтому я регулярно появлялся здесь каждую субботу. Но в этот раз я не выдержал, приехал в пятницу - брат перебрал, слово за слово - короче, разочаровал меня и заслуженно получил удар по челюсти.
  
  Я небрежно бросил пиджак на тумбу, надел жёлтый шерстяной свитер и поправил его ворот перед зеркалом.
  
  Я вышел на улицу и затворил дверь. Проверил, закрыта ли машина, припаркованная на другой стороне грунтовой дороги. Вокруг сплошной лес - ни единой души на ближайший километр.
  
  Засунув руки в карманы, я направился по дороге в сторону озера. На небе уже были видны звёзды, невозможно было не заметить полную луну - сегодня она была особенно большой. Всё вокруг выдавало конец осени - наполовину оголевшие деревья, сплошные листья под ногами, то и дело встречающиеся лужи. Впрочем, уже стемнело, поэтому я не мог как следует насладиться золотой порой.
  
  Я подошёл к озеру. Небольшой водоём, полностью покрытый тиной. Сплошные камыши. Нарушающая тишину жаба. И всё же я любил иногда прийти сюда, сесть на пень, насладиться молчанием леса.
  
  Я встал напротив озера. Лунный свет растекался по воде, минуя тину. Одно было необычно сегодня - луна казалась чуть красноватой. Никогда ещё такого не видел.
  
  Так я стоял, смотрел на причудливые блики, пока вдруг не почувствовал чьё-то прикосновение к моей спине.
  
  Я неспешно обернулся, не чувствуя опасности или удивления. Передо мной стояла прекрасная молодая девушка. Она, не моргая, смотрела в мои глаза двумя небесно-голубыми огонёчками. Её распущенные льняные волосы были перекинуты через правое плечо и при свете луны казались серебристо-белыми. Её лицо было приятным и завораживающим. Вся она была притягательна: красивая тонкая шея, узкие плечи, милые круглые груди, узкая талия, плавно переходящая в полноватые широкие бёдра. Она была одета на удивление легко для осеннего вечера: футболка, джинсы. Босые ноги.
  
  Она прикусила губу. Я машинально взял её на руки и направился к дому.
  
  - Она ведьма. - прервал мои воспоминания голос из камина.
  
  - Не спорю.
  
  - Что будешь делать?
  
  - Не знаю. Скорая не поедет в такую глушь.
  
  - Успокойся, она не нужна. Ты сделал, что мог.
  
  "Да, всё верно," - согласился я с собеседником.
  
  - А она не вернётся? - спросил я.
  
  Послышался хохот, переходящий в эхо.
  
  - Тебе что, мало? - смеялся собеседник.
  
  После последовало продолжительное молчание. Я вдруг поймал себя на мысли, что огонь в камине уже должен был давно потухнуть.
  
  - Слушай, а кто ты? - прервал я тишину.
  
  - Ты уже спрашивал. Я же сказал, неважно.
  
  Я вслушался в завывания ветра, гулявшего по трубе камина.
  
  - Покажись. Я должен знать, с кем говорю.
  
  Голос ничего не ответил. Прошло три минуты.
  
  Вдруг камин зашатался. Глина, скрепляющая кирпичи, посыпалась на пол. Было слышно, как кто-то ползёт по трубе. Затем последовали шаги. Кто-то спускался по дымоходу.
  
  Я всё также смотрел на пламя, не смыкая глаз. Вдруг из-за кирпичей показалось нечто чёрное, всё в саже.
  
  - Когда ты в последний раз вызывал трубочиста? - негодуя спросил голос.
  
  - Никогда.
  
  Чёрное нечто вновь исчезло в трубе. Послышалось, как кто-то ворочается за кирпичами.
  
  Из трубы медленно высунулось чёрное лицо.
  
  Всё в саже, невозможно было понять, что это вообще было. Лохматые сальные волосы, квадратная голова, широкие скулы, большие треугольные уши, потная кожа, крайне глубокие морщины вокруг глаз, носа и рта, напоминающие волнистые узоры, жёлтые глаза ромбовидной формы, направленные в разные стороны, острый орлиный нос, маленькое отверстие ярко-красного рта.
  
  Левый глаз моего собеседника резко перескочил на мою рану. Его правый глаз медленно опускался к моему лицу.
  
  Моё тело не выдавало никаких признаков беспокойства, но что-то внутри моего сердца желало будто бы куда-нибудь убежать.
  
  Мне вдруг показалось, что мой собеседник видит, как стучит моё сердце, поэтому я стал успокаивать себя.
  
  Его правый глаз наконец достиг моего лица. Мой собеседник широко улыбнулся. Насколько позволял ему маленький красный рот.
  
  - Вот он - я. - сказала мне перевёрнутая голова, висящая над огнём.
  
  - Вижу тебя. А вот это - я.
  
  Он улыбнулся ещё шире, продемонстрировав мне острые бурые зубы.
  
  Мы молча улыбались друг другу какое-то время.
  
  - А зачем ты здесь? - спросил я у своего собеседника.
  
  Он перестал улыбаться.
  
  - Забрать тебя.
  
  Моё сердце на секунду остановилось.
  
  - Куда? - уточнил я.
  
  - Не знаю. Моё дело - забрать тебя.
  
  Я сглотнул.
  
  - Чего ты ждёшь?
  
  - Друзей. Мы не работаем по одному. Тебе пока везёт.
  
  - И что вы будете со мной делать?
  
  Он рассмеялся:
  
  - Забирать тебя.
  
  - Но в этом нет необходимости. Мне и здесь хорошо, на моём кресле цвета мерло.
  
  - Необходимость есть.
  
  - Нет, нисколько. Видишь, я сижу здесь, смотрю на огонь. Меня обманули и проткнули ножом - я залатал свою рану и теперь отдыхаю. А тебя я сюда не звал.
  
  - Ну, как не звал. Ты же просил показаться тебе.
  
  Каждое его слово будто колотило моё сердце, пытаясь вытрясти из него душу.
  
  - А какой ты там, за трубой? - осторожно спросил я. - Просто опиши.
  
  Он вновь рассмеялся.
  
  - Я очень маленький и тощий мальчик. Мои руки не могут поднять ничего, что было бы тяжелее спички. Спичка у меня с собой, за поясом. Мои ноги тонки и слабы, поэтому не могут выдержать моей тяжёлой головы. Я передвигаюсь, как мяч - отталкиваюсь спичкой и качусь.
  
  Теперь посмеялся я. В ответ он нахмурился - улыбка тотчас сползла с моего лица.
  
  - Как ты можешь смеяться надо мной с такими большими руками и ногами?
  
  Сказав это, мой собеседник расплакался.
  
  Он плакал громко. Его слёзы обильно тушили огонь. Мне стало невыносимо грустно.
  
  - Перестань! - отчаялся я, - Хватит реветь!
  
  Он тотчас перестал и вновь улыбнулся своей привычной улыбкой.
  
  - Не волнуйся, мои друзья скоро придут. - утешил он.
  
  - Слушай, - предложил я, - может, договоримся? Ты уйдёшь и отзовёшь своих друзей. А я тебе дам что-нибудь взамен.
  
  - Что, например? - заинтересовался он.
  
  - Что пожелаешь. Только обещай, что уйдёшь.
  
  - Хорошо. - согласился он. - Отдай мне свою душу.
  
  Меня затошнило. Я почувствовал, как страх парализует меня.
  
  "Отдать душу? Но это ведь... Хотя..."
  
  Я резко успокоился. Предложение вдруг показалось мне крайне выгодным.
  
  - Ладно. - сказал я. - Бери.
  
  Тут же голова моего собеседника скрылась в трубе. Следом из-за кирпичей высунулась огромная чёрная рука.
  
  "Ничего, - думал я. - всё хорошо. Он заберёт душу и уйдёт. Я верю ему."
  
  Рука остановилась.
  
  Я почему-то улыбнулся.
  
  Удар был сзади. Кажется, дубинкой. Или чем-то вроде палицы. Били по левой половине спины, особенно по сердцу. Их было пятеро. Все хохотали.
  
  Не помню, что было дальше.
   Знаю только, что через две недели мой брат решил проверить, нет ли меня, исчезнувшего отовсюду, в моём загородном доме. Войдя в комнату, он увидел покрытую пятнышками крови белую простынь, битые осколки моей квадратной кружки, разбросанные по всему полу, закатившийся за кровать круглый столик, старые пятна чая вокруг потрескавшейся рамки картины с тёмным силуэтом. И меня, гниющего напротив этой экспозиции с ножом в животе, умершего в момент попытки дотянуться до рубашки, отброшенной на кресло цвета мерло.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"