Темный стоял спиной, молча, запрокинув голову к небу. Впереди простиралось огромное, неизмеримое пространство, казалось даже, что протяни руку - и сумрак затянет тебя в это вечное ничто. Мне хотелось что-то сказать, но под светом этих звезд царствовала немота, она проникла ко мне в горло и застыла там плотным тугим комком. Становилось трудно дышать. Я вижу, как он оборачивается. Сует руки в карманы куртки, и двигается в сторону высокого сооружения, которое для удобства мы прозвали "смотровой вышкой", хотя на самом деле предназначение этой штуки оставалось неизвестным. Железная вышка смотрелась совершенно абсурдно посреди всего этого безмолвия. Интересно, есть ли предел всему этому? Неужели во всем мире остались только мы, эта чертова вышка и бесконечная тьма впереди? Солнце не всходит, а мы здесь уже, кажется, целую вечность, по моим часам прошло уже двое суток, а теперь они остановились.
- Вот оно какое, оказывается, - от неожиданности я вздрагиваю. Голос Темного вдруг прозвучал прямо над моим ухом.
- Что "оно"? Откуда ты знаешь, ЧТО оно такое на самом деле?
- Оно не могло быть иным.... - Темный не слышит моих слов. Его взгляд словно пронзает самую суть этой тьмы, проникая в новые
миры, пронзая вселенные, устремляясь в вечное Истинное, недоступное доселе никому из живущих.
Мне становится жутко от его слов, я кладу руку ему на плечо, но снова не могу вымолвить ни слова. Его взгляд остается таким же всевидящем "там" и таким же отсутствующим "здесь", поэтому на несколько мгновений ощущаю себя совершенно потерянным, одиноким и ничтожным посреди этой бескрайней пустоты. Хотелось набросится на него с кулаками, чтобы он, наконец, услышал, вернулся на чертову землю, спустился с небес, вернулся из неведомых миров, которые придумал себе только для того, чтобы уйти от реальности. Какого дьявола, какогодьяволакакогодьявола!!!!!! Даочнешьсляжетынаконец?!?!?!
- Тише, тихо, тихо, - обхватил мои плечи. Пустоту во взгляде сменила тревога. Замечаю, что мои мышцы стали твердыми, как камень, все тело просто налилось свинцом, в ушах "ухает" кровь, сердце выбивает безумный ритм в груди. - Ещё немного и ты убил бы меня. - Смеётся.
- Что ты делаешь??? - выпалил я.
- А что делаешь ты? - его спокойный голос возвращает мне самообладание.
- Не смотри туда больше НИКОГДА, слышишь? - произношу я слабеющим голосом. Вниз по щекам устремляются горячие слезы. - Оно тебя не отпустит однажды....
Ещё несколько часов мы проводим, сидя на земле. Я разглядываю квадратики дисков с любимой музыкой, пытаясь ухватиться за прошлое. Они как части недостижимого теперь мира, словно сокровища вымерших цивилизаций. В плеере ещё есть батарейки, плюс те, что запасные. Но я не готов услышать отголоски прошлого. Кажется, что едва зазвучит в ушах знакомая музыка, я не сумею потом смириться с тем, что произошло. Их голоса, и эти живые строки песен будут нагнетать в мои легкие воздух иного, старого мира; они будут вопрошать в бескрайней пустоте о том, что безвозвратно утеряно. Этого нельзя выносить, оставаясь в здравом уме. Убираю диски в рюкзак, руки дрожат.
- Я боюсь сойти с ума, Харт, - удивительно, как спокойно прозвучали мои слова.
- Не смотри на это пока, - он берет мой рюкзак, поднимается, и оставляет у подножья Вышки. - Придет время, и мы сможем спокойно к этому относится.
- Время? Пройдет время?! О каком времени ты говоришь, Харт, о Господи!
- Мы построим город, - говорит он, подходя ближе, и глядя в мои глаза так, как не глядел никогда. В этом было что-то мистическое.
- Город... - я черчу пальцем на земле какие-то фигуры. - Из чего ты построишь город? Из песка? Из темноты? Из своих мыслей, из пластов прошлого, кусков воспоминаний, и склеишь все это своей надеждой? Но только воспоминания - это не железобетон. А из прошлого нельзя построить будущее, не имея настоящего.
- Послушай, Волк, - он садится рядом и берет своей рукой мою руку. - Я хочу поглядеть, что там.
- Нет, ты свихнулся.
Бывало ночью (ночь мало отличалась от дня, но все-таки звезд становилось больше и небо приобретало иной оттенок) ОТТУДА доносились звуки, вселяющие непостижимый, леденящий ужас. Ни одно живое существо не могло бы вынести эти неведомые голоса, будь они постоянными, вечно звучащими в здешнем воздухе. Всем своим существом мы ощущали холод и пустоту, где не было жизни, а если она появлялась там, то тут же угасала под светом безразличных остроконечных звезд.
- Мы заберемся на Вышку, - продолжал Темный, - оттуда видно гораздо дальше. Мы сумеем определить резерв наших сил, сумеем набросать кое-какой план. Обещаю, если там ничего нет, мы вернемся на это же самое место.
- А что если не сможем? Харт, эта Вышка - она какая-то иная. Не из этого мира, она чем-то напоминает наш. Представляешь, что будет, если мы лишимся этого островка надежды?
- Да что в ней такого?
- Пока не знаю.
- У нас скоро закончится вода. Ты это понимаешь? Здесь должна быть вода, или что-то, её заменяющее. Прекрати витать в облаках. Нам надо выжить. У нас есть шанс на это, поверь. Или давай станем подыхать под звуки музыки, хорошая перспектива, а, Волк? Будем валяться здесь, цепляясь за иллюзию! "Жить осталось чуть-чуть, и уже на ладонях заметны следы прозрачного льда..."
- Оставь это, - я ложусь лицом вниз и понимаю, что не смогу двинутся, даже если захочу. Слышу, как он поднимается, слышу его шаги, слышу, как он пытается залезть на вышку. Но перекрытия слишком неудобные, чтобы взобраться по ним, я ведь пытался. На самый последний случай у меня был припрятан нож. Вскрою вены, чтобы не дожидаться мучительной смерти от жажды. Но ТУДА я не пойду. Только чокнутый добровольно отдаст себя в ламы самого Дьявола.
Воды слишком мало. Язык прилипает к небу, губы сухие, стоит только сжать их чуть сильнее, и они просто склеиваются. Разрешаю себе небольшой глоток из бутылки, чтобы смочить полость рта.
- О чем ты думаешь?
Я лег на спину и посмотрел вверх. Какое-то время не отвечал. Казалось, это огромное небо опускается все ниже и ниже с каждым новым ударом моего сердца.
- Думаю о том, как ходил на концерт. Мне даже вдруг показалось, что вся эта история - пригрезилась.
- Если бы ты встретил её.... Один да один.... Что бы сказал?
- Не знаю. Но я могу закрыть глаза и рассказать, что вижу.
- Расскажи-ка.
- Может не надо все-таки?
- Почему? Это страшно? Или ... не доверяешь? Личное?
- Я ещё сам не облек это в конкретные слова. Попробовать?
- Попробуй. - Темный садится рядом и наступает тишина. Такая, которая, должно быть, существовала изначально, ещё до начала времён.
- Вижу дождь, много дождя, и жутко холодно, нужно тесно прижиматься друг к другу, чтобы согреться. Мы стоим под огромным деревом.
Вода стекает по нашим лицам, а я протягиваю руку и касаюсь её щеки, так, как будто хочу смахнуть дорожки небесных слез. Говорю - "слушай, может быть, если идти и идти, можно куда-нибудь прийти?".
- Она бы сначала думала - вот пристал, а потом - черт, он все-таки классный. - Его голос не нарушает действия перед моими глазами, а словно вплетается в него, в меня, в мои мысли и в тот далекий мир.
- И мы идем через темный мрачный лес, но даже ветви исполинских деревьев не защищают от дождя. Кажется, что так будет продолжаться вечно, но вдруг мы замечаем на поляне автомобиль, а вокруг - ни души. Какое-то время обследуем местность вокруг, но признаков жизни нет. Тогда мы забираемся в салон, дрожа от холода и усталости, а там играет Моцарт. Капли дождя разбиваются о стекла, пахнет хвоей.
Знаешь, говорю, у меня всегда такие странные сны! А она пожимает плечами и говорит - и у меня тоже, кстати. А потом замечает царапину у меня на лбу и осторожно касается её кончиками пальцев.
- А где ты оцарапался?
- Не знаю, не заметил. Может быть, веткой, пока продирались сквозь заросли. В общем, неприятно, и струйка крови ещё не совсем запеклась.
Мы находим в бардаке аптечку, и она заклеивает мне лоб лейкопластырем. Я выгляжу довольно смешно в зеркале заднего вида. Постепенно огреваемся, она задремала во сне, и опускает голову мне на плечо. Капли так же стучат по крыше, стеклам, капоту. И тогда я думаю - мы ведь не помним, какого черта здесь оказались.
- А разве важно знать - зачем мы здесь? Мы просто здесь и точка. - Я оборачиваюсь и вижу Темного на заднем сидении. - Эй! Это моя
фантазия!
- Может быть, это мой автомобиль. Я рад, что вы здесь, ребята.
Тут что-то не так.... И я распахиваю глаза.
- Черт возьми! - Темный удивленно смотрит на меня в упор.
- Что? Что??
На моё лицо упали несколько капель дождя. Я вскакиваю на ноги и протягиваю вперед руки, ладонями вверх. Капля! Ещё одна! Теперь я так же недоуменно вглядываюсь в лицо Темного.
Он тоже вскочил с места, и мы начали вытаскивать бутылки, чтобы наполнить их прозрачными струнами теплого, чистого дождя.
- Как жаль, что у нас нет кастрюли! - смеясь, кричу я.
Дождь расходится не на шутку. Вода! Вода!!! Ссохшиеся губы увлажняются, кожа снова светится изнутри, освобожденная от слоя пыли.
- Откуда он идет, волк? Я не вижу ни облачка! - различаю его слова сквозь монотонный шум.
- А разве важно, откуда он идет? Он просто идет, и всё!!! - радостно восклицаю в ответ, и мы заливаемся дружным смехом. Я ощущаю себя
ребёнком - чистая, светлая радость наполняет меня, я жив, как никогда раньше. Вода!!! Набрав во все имеющиеся емкости живительной влаги, ниспосланной самим господом, мы начинаем набирать её в ладони и смешно лакаем, чтобы как можно меньше её утекло сквозь пальцы. Я срываю с себя рубаху, и раскинув руки, устремляю взгляд вверх, где и в самом деле нет ни одной тучи, дождь льется словно из неведомого мира. И пускай у нас кончается последняя еда (пара гамбургеров, печенье и йогурты), можно ведь прожить и так, можно напитать себя этим божественным дождем и стать бессмертными.
Мы на самом деле не помним, как оказались здесь. Первое время пытались записать последние воспоминания, но в голове все перемешалось, и, решив, что это занятие бесполезно, мы оставили все, как есть. А была Тьма. Дождь иссяк, оставив нас приходить в себя в полной тишине, такой, какая и царствовала до сих пор. Когда я проснулся среди ночи, Темного не было. Куда ни глянь - простиралась равнина, никаких признаков жизни. Я решил, что он все-таки решил отправиться туда, и двинулся вперед. Скоро идти стало труднее - под ногами было что-то вязкое, вроде глины. Когда становилось страшно, я оборачивался, чтобы увидеть шпиль Вышки, устремленный в небо. Это был мой единственный ориентир, а когда и он исчезнет из виду, мне ничего не останется, как отдаться в руки судьбе. Будь что будет, в конце концов, здесь надеяться не на что. Равнина безмолвствовала, но по ночам мне являлся её голос. Этот голос был голосом мертвеца, песнью смерти, захватывающий все моё существо. Казалось, незримые обитатели сей земли подкрадываются с каждым разом все ближе и ближе. И однажды, когда мы откроем глаза, перед нами явится лишь Небытие, в которое мы канем, не успев вымолвить ни слова перед гибелью. Густая тьма окутала меня со всех сторон. Не та, которая наступает обычно с приходом сумерек. Она клубилась под ногами, старалась проникнуть в мой рот, глаза, уши, живая, МЫСЛЯЩАЯ. Я негромко позвал Темного, и собственный голос показался мне слабым и беспомощным. Впереди что-то двигалось. Что-то огромное. Воздух вдруг стал холодным. Я остановился, вглядываясь перед собой, но все - тщетно. Человеческое зрение слишком несовершенно. Тогда я вытянул вперед обе руки и сделал ещё пару шагов. Что-то коснулось моей ладони. Едва ли я сумел бы закричать сейчас. Я снова обернулся на шпиль, но едва различил его из-за клубов Тьмы. Вышка начала скрываться из виду. Слюна во рту стала тягучей и горькой. Невидимые волны накатывали на меня одна за другой - как волны моря, когда стоишь по грудь в воде. Они то отступают, то снова поднимаются... Зрение и слух обострились. Мой нос уловил слабый запах чьего-то присутствия. Это был тот, кто коснулся моей ладони. Я проворно отскочил в сторону, ощутив небывалую гибкость в теле. Малейшее движение чужака я мог определить на нюх, так что теперь знал, что он находится слева от меня примерно в десяти шагах. "Кто ты и чего тебе нужно?" - произнес я, приготовившись отразить любое, даже самое неожиданное нападение. Волоски на шее встали дыбом, вздувшиеся вены пульсировали, частые вдохи-выдохи казались слишком громкими для моего тонкого слуха. Чужак пошевелился. Снова холод. Мне обожгло лицо. Там что-то было. Что-то ужасное. Приступ тошноты подкатил к горлу, я схватился за него рукой, в глазах все поплыло. ОНО было так близко, что все мое существо было пропитано его запахом, его мертвенным, ледяным дыханием. Я кинулся прочь, из тьмы, к едва видимому ориентиру, я бежал, почти летел над землей, когда кто-то сбил меня с ног. Я взвыл, ударил наугад. Соскочил с земли, запнулся, и повалился навзничь. В правой руке вспыхнула боль. Что-то навалилось на меня. Обернувшись, готовясь встретить смерть лицом к лицу, я увидел перед собой лицо Харта. Оно было бледным, как полотно. Он уставился на меня так, словно увидел привидение.
"Слезь с меня!!!" - заорал я. - "Черт бы тебя побрал, какого Дьявола!!!". Свой голос показался мне слишком громким, чудовищным, мурашки пробежали по коже.
- Черт, что это с тобой? - выдохнул Харт, поднимаясь. - Ты спятил?
- Где ты был? Где? В следующий раз, даже если ты будешь вопить о помощи, я не пойду искать тебя!
Он поднялся, и, ничего не ответив, поспешно двинулся к Вышке. Какое-то время я ещё лежал на земле, прижимая ушибленную руку к груди. Обратив взгляд в сторону Тьмы, я ощутил, как по моему горлу прокатилось свирепое рычание дикого зверя.
Мы больше никогда не вернёмся. Минут годы, и все тут снова станет таким же безмолвным, от нас и следов не останется. Интересно, был ли тут ещё кто-то? Десять, а может быть, пятьсот тысяч лет назад? Чей тревожный взгляд пронзал эту невыносимую пустоту? Чей зов звучал над безжизненной пустыней? Кто вспоминал о доме, молился своему богу под этим небом? Вышка вызывала во мне смешанные чувства. Порой вселяла надежду, а бывало, внушала благоговейный страх. Молчаливая и загадочная. Словно развалины заброшенного храма вымершей цивилизации, она хранила призраки тех, кто канул без вести. Их никто не услышал. Но зачем было сооружать такую громадину? Из чего? Какими средствами? Порой я смотрел на неё, забывая обо всех словах в мире, даже мысли оставляли меня. Стоял и смотрел, как шпиль её утопает в черном небе, как прочны перекрытия и балки, как искусно выверена сама конструкция постройки. Словно одержимый, я мог часами ходить вокруг, делать какие-то пометки в блокноте, рисовать её в разных ракурсах, условно отмечая ширину и высоту. Следил за появлением и движением звезд на небе, когда закралась мысль о каком-то магическом предназначении. Наверное, именно такие чувства вызывают у исследователей загадочные строения давно умерших цивилизаций. "Что они хотели этим сказать?". И потом - раскопки, артефакты - старинные манускрипты и предметы, утратившие свою суть вместе с умершей верой и своими почившими создателями. Никто ничего не скажет. Сколько ни вглядывайся, сколько ни пытайся докопаться до истины - тебе останутся лишь версии, догадки, и ничего больше. И правильно. Никто не должен знать о судьбах тех, кого нет с нами. Никто не должен знать о таинствах великих народов. Никто не может заглянуть в недра неизведанного.
К предметам прошлой жизни я почти не притронулся с того времени, когда позволил себе в последний раз насладиться земными грезами. Брал в руки только карандаш и блокнот, для своих "исследований".
- Я понял, для чего она, - Темный глядел на вышку, обхватив себя руками так, будто пытался защититься от ветра. Хотя ветра здесь не бывало вообще.
- Наша Мадам?
- Ну да. Хочешь кое-что покажу?
- Валяй, - я как раз дорисовывал кое-какие детали рисунка в блокноте, тогда как желудок сводило от голода, а ушибленная рука
слегка ныла от письма. Он закрыл глаза и, раскинув руки, какое-то время стоял вот в такой позе прямо передо мной. Я успел сделать набросок следующего рисунка, правда, не имеющего ничего общего с этим местом, когда он сказал что-то насчет "надо над этим работать". Я погрыз кончик карандаша и подумал, что здорово было б узнать, сколько времени мы уже здесь. Через несколько земных дней мы начнем загибаться от голода. Я молился, чтобы что-нибудь произошло, прежде чем это случится. Ну, хоть что-нибудь.
Капли крови, одна за другой, шлепали по рыхлой земле. Смотрю, как завороженный. Запах приятный, насыщенный. Тело дрожит в предвкушении. Кровь течет из вышки, сочится из самой стали, словно там, под ней - вены. Оборачиваюсь, и вижу вдали стадо оленей. Пасутся, дергают ушками, щиплют траву. Мышцы напряглись, дыхание стало тяжелым, пытаюсь затаиться, крадусь, стараюсь держаться против ветра. Подкрадываюсь как можно ближе, и тогда делаю бросок. Бегу. Прыжок дается удивительно легко, не прыжок - полет! Когти вонзаются в добычу, слышу крик, но не крик оленихи - это человеческий крик. Я падаю на землю вместе с жертвой, и в следующую секунду оказываюсь в полной темноте, и чья-то рука судорожно сжимает мою ладонь. Идет дождь, я раскрываю рот, и ловлю прозрачные капли, падаю на спину, лежу. Тот самый кто-то продолжает сжимать пальцы, становится больно. "Эй!" - произношу я, переворачиваюсь и гляжу в Её глаза, различаю в них что-то, похожее на сожаление.
Она ничего не сказала мне, просто закрыла глаза, и всё. Теперь я тоже плачу, твержу, чтобы она взяла меня с собой в тот мир, что был когда-то, ведь существовал он, черт возьми! Дождь бьет её по лицу, а мне только затекает за шиворот, от этого холодно и жутко. А потом я вижу позади ту самую машину, которую я придумал, и тот самый Моцарт звучит из салона. А у меня в правой руке остро заточенный нож. Мою левую руку она все ещё держит в своей. Ведь верила, до самой последней секунды. Музыка все ещё звучит в воздухе, резко констатируя с тьмой и вечной смертью, нависшей над миром. В лесу пахнет чем-то ещё, не я уже не могу различить. Бегу в гущу леса, словно тень, словно темный призрак, забывая все то, что связывало меня с прошлым. След убийцы запутан. Глаза зверя вглядываются во тьму и.... Видят. Они видят даже то, чего видеть не дозволено. Ничто не заставит меня вернуться.
Харт растолкал меня, когда кошмар уже почти отступил.
- Ты должен немедленно открыть глаза и посмотреть на это, - произнес он благоговейным шепотом.
Мне трудно двигаться. Голод измотал меня. На любое движение затрачивается слишком много энергии. Я давно уже бросил рисунки, теперь только думаю или сплю. Харт выглядит немного лучше, но тоже - бледная копия того человека, которым он был всего-то, быть может, четыре-пять земных суток назад.
Поднимаюсь на ноги. Едва удерживаюсь на них. Перед глазами все плывет.
- Погляди, а! Новогодняя ёлка! - голос его прозвучал так, словно принадлежал призраку.
С изумлением обнаруживаю разительные перемены в нашей Вышке. Она.... Просто сияет. Свечение идет изнутри, будто бы она облеплена миллиардами лампочек, новогодними гирляндами.
- И давно она... вот так? - едва слышно говорю я.
- Понятия не имею, я вроде бы не глядел на неё вовсе. Я на другое смотрел. Не менее странное. Погляди. Видишь? - он указывает рукой в сторону.
У самого горизонта вырос город. Нью-Йорк. Или какой ещё крупный Мегаполис со зданиями-великанами. Город освещен лучами невидимого солнца; словно мираж посреди пустыни он величественен и молчалив.
- Какого черта это здесь взялось?! - сорвалось с моих губ.
- Угадай. Я думал, этого уже не произойдет! - он рассмеялся и похлопал меня по плечу.
- Что ты выдумал? Чего это такое, а?
- Я грезил о нем, Волк. ГРЕЗИЛ. - Это прозвучало так, словно он сейчас говорил о любимой женщине или ещё о чем-то таком, о чем либо молчат, либо говорят именно так - со страстью и огнем.
Слезы брызнули из моих глаз. Потоки слез. Я задрожал, и ноги едва не подкосились. Я глядел на дивный город, не веря своим глазам, но полностью доверяя своему сердцу.
- Господи, верни мне это.... - прошептал я.
Темный крепко прижал меня к себе, потом отпустил, и обернулся на вышку. Я тоже обернулся.
- Она излучает свет. Она - как бы генератор наших грез. - В глазах у Харта появился лихорадочный блеск. - Стоит только избрать грезу, и думать о ней, растить её....
- Мы создадим шедевры, приятель.
Какое-то время мы стояли молча. В воздухе начал зарождаться гул, в котором едва можно было различить сигнальные сирены, чей-то смех, звуки музыки, шагов. Вот о каком городе он толковал мне все это время. Да, на него понадобилось гораздо больше времени, нежели на обыкновенный дождь.
- Что ж, тогда на первый раз - ничего, но ты поступил необдуманно. Я скоро сдохну от истощения. Е-Д-А, тебе это что-нибудь говорит?
- Какая к черту еда.... Погляди, это.... Там, наверное, куча людей. Мы должны отправиться туда, немедленно!
- Постой, а как же выш....
- К черту! Ты что, не понимаешь? Мужчины с кейсами, дети на скейтбордах, женщины с обворожительными улыбками, стаи голубей в небе, автомобили, огромные супермаркеты!
- Харт. - Я все ещё продолжал глядеть в сторону города, сквозь который уже проступала чернота.
Мегаполис таял. Растворялся в воздухе, подобно туману. Гул почти совсем умолк. Из моего горла вырвался слабый всхлип. А потом Темный произнес то, чего я боялся услышать больше всего на свете:
- Черт.... Шедевры.... Но они ведь.... Не настоящие.
А ведь раньше я не верил, что всего лишь одно-единственное слово способно разрушить последнюю человеческую надежду.
Мы даже не собрали немногочисленные вещи, а двинулись в путь сразу же, уже не цепляясь за Вышку, как за нечто, дарующее спасение. Разгадка оказалась красивой сказкой, но не более того. Мы шли все дальше и дальше, а город исчезал из вида, уступая холодной безжизненной черноте. Во мне больше не было ни слез, ни сожаления. С каждым шагом мы втаптывали в пыль то, во что продолжали верить даже тогда, когда верить уже не было смысла. Перед глазами пролетали годы и годы из прошлых жизней. Я помнил мою любимую маму, квартиру на девятом, поездку в город К., мою любимую девушку, книги. Концертные залы и песни. Помнил, как выглядит ночной город - огни, блестящий от ливня асфальт, звуки шагов и шум с автострады. Помнил прикосновения пальцев, поцелуи и запах волос. Память оказалось такой четкой, словно каждый миг жизни отпечатался в ней до мельчайших подробностей, и теперь кинофильм о моей жизни самопроизвольно прокручивался в голове. Не знаю, о чем думах Темный. Наверное, о том же. Шел и удивлялся нашей человеческой природе.
- А почему моя греза была именно о ней? - вдруг произнес я, сам не понимая, зачем.
- Не знаю. Но если идти и идти, наверное, можно куда-нибудь прийти? - и это были последние слова, которые он произнес. В них была невероятная горечь и головокружительный полет вечности. В этой небольшой фразе - целый мир, умирающий под коркой запекшейся крови.
"Мы сойдем с ума" - снова подумал я. Но тут же пришла мысль о том, что смерть придет гораздо быстрее. Сумасшествию потребовалось бы гораздо дольше времени, чтобы завладеть нашим мозгом. Я впервые обернулся на Вышку. Она все ещё сияла. Сердце сжалось, я остановился, и какое-то время слушал удаляющиеся шаги Темного. Он шел и шел к своему умирающему, растворяющемуся городу. Наверное, надеялся успеть приблизиться к нему вплотную, ощутить под ногами асфальт, услышать гомон чужих голосов. Но даже спиной я ощущал клубящееся нечто, которое могло превратить нас в безумцев, или просто-напросто лишить дыхания. Единственного, что у нас осталось. Иногда в моем воспаленном сознании проскальзывала мысль о том, что нужно остановить Темного, упасть ему в ноги и вцепиться в них обеими руками, чтобы он не сумел сдвинуться с места. Странный, безотчетный ужас проступал сквозь туман безразличия, но тут же исчезал, ныряя в кошмарную бездну. Шаги стали уже едва различимы. Он уходил от меня. Вышка посылала в мой мозг какие-то сигналы, но невозможно было понять, какие именно. Весь мир разделился для меня на свет и тьму. Что я сейчас выберу? Сет-тьма-свет-тьма-свет-тьма!!!!!
- Я всего лишь хочу чего-то реального, Вышка. - Мой голос был голосом мертвеца. Хрипящий, пустой, неузнаваемый.
С этими словами во мне оборвалось что-то, и по телу разлился холод. А быть может, это Тьма выдохнула льдом, чтобы снова замереть в ожидании. О да, ОНО не могло быть иным. Я широко заулыбался, и двинулся туда, где несколько минут назад скрылся Харт. У нас теперь даже друг друга не осталось. Что-то умерло в нас вместе с тем городом. Сбросив свои старые обтрепанные крылья, эти немощные грезы странника, мы наверняка уже стали частью мира, из которого не возвращаются. Я нагнал его не так скоро, как надеялся. Обернувшись, он окинул меня пустым взглядом, и не произнес ни слова. Под ногами почва стала какой-то скользкой. В сумраке уже было невозможно увидеть, что это. Какое-то время мы шли бок о бок, и мне казалось, что рядом идет вовсе не настоящий Харт, а мертвец. Какой-то немой клон моего друга, без чувств, эмоций и души. "Ну хорошо, а кто тогда ТЫ?" - вопрошал внутренний голос. "Погляди на себя, безумец! Такой же холодный и безжизненный, как это небо над твоей головой". Впервые мой внутренний голос смеялся надо мной.
Какое-то время мы жили во тьме, совсем как какие-то пещерные крысы. Когда сил, чтобы подняться, уже не осталось, мы долго лежали на спине, умирая от жажды. Мучительно проплавил перед мысленными взорами какие-то красочные картинки, но стоило в них вглядеться, как они распадались, двоились, как будто дразня. Кто-то постоянно кружил вокруг, но кто это был, понять было невозможно. Иногда приходило мысль о том, что он - тот самый, от кого я бежал в тот раз, едва не потеряв разум от ужаса. Могу поспорить что далеко не каждый из вас знает о чем выражение "кровь застыла в жилах". В те моменты она действительно ЗАСТЫВАЛА. Однажды, чтобы ощутить хоть какую-то поддержку, я протянул руку и нащупал руку Харта.
- Эй, - мой голос напугал меня. Мы ничего не произносили так долго, что голосовые связки должны были атрофироваться, а губы ссохнуться от жажды.
- Печенье, - едва слышно прошептал он.
- Что? - одними губами переспросил я, не думая, что он расслышал.
- Это крекеры. В виде зверей, - он замолчал, а через какое-то время хрипло рассмеялся. Этот смех совсем не походил на человеческий.
Мне безумно хотелось заплакать, но я не мог. - Но мне хочется вина, волк. Чертовски хочется отличного вина....
- Да. Дружище. Вино нам бы совсем не помешало.
- Как мне заснуть? - прошептал он, и я понял, что для этого ему приходится напрягать последние силы.
Пока я решал, что ответить, он едва заметно стиснул мои пальцы и больше уже ничего не сказал. Дыхание его все ещё звучало в тишине, но уже совсем не так уверенно. Я ещё целую вечность глядел в небо, прежде чем достать из кармана брюк забытый уже перочинный нож. Надо мной в вышине пронеслось что-то огромное. Удалось разглядеть лишь пару кожаных крыльев, которые на какое-то мгновение заслонили собой все небо.
Ступаю осторожно, прислушиваясь и улавливая запах неведомой земли. Пьянящий запах крови - алое море под ногами. Черная бездна впереди. Темный идет рядом, за его спиной огромные черные крылья - он аккуратно сложил их, так, что концы едва-едва касаются земли. Могу видеть его глаза как при дневном свете, и бледные губы, растянутые в довольной улыбке. Мне достаточно только сосредоточиться, чтобы понять, что его сердце давно перестало биться. Мы останавливается около разрытой могилы. Темный поднимает с земли лопату и начинает заваливать яму землей. На какое-то время я вообразил, как это - когда тебя хоронят живьем. Представил, как под этой самой землей погибают мои родные и близкие, все те, кого я любил, и все то, чем я жил. Как земля забивается им в рот, в глаза и в уши. Я слышал, как играет скрипка, как плачет маленький котенок у дверей, слышал ещё что-то далекое и забытое.... Когда ещё несколько комьев земли упали в могилу, прекратилось и это. Тогда я поднял голову к небу и взвыл, и этот вой прорвал что-то во мне, рождая новый прилив сил. Я бросился вперед, во тьму, широкими прыжками, я бежал, разбрызгивая землю, пропитавшуюся кровью наших грез. Убийцы, убийцы, великие убийцы! Я вдыхал новый, незнакомый холодный воздух, и дух мой стремился навстречу вечности. Бессмертие! Я видел вокруг себя чьи-то застывшие лица с черными провалами глазниц, видел языки пламени, слышал голоса драконов и заблудившихся стенающих духов.
Вышка продолжала светить. И если бы кто-то ещё оставался подле неё, то заметил бы, насколько ярким стал этот свет. Вокруг стало светло, как днем, и вот уже самой вышки не стало, и сквозь чистую белую светящуюся пелену показался кусок голубого неба, и верхушки деревьев со свежей весенней листвой. Протяни руку - и возможно оказаться там, ощущая на себе тепло солнечных лучей. Тьма, наступавшая со всех сторон, казалось, обрела плоть. А Вышка, казалось, кричала в эту пустоту: "Это не греза! Не греза! Оно настоящее!". За тысячи веков от неё мы оба обернулись, прислушиваясь к неведомому прежде голосу. Я - стоя на земле, Темный - паря в воздухе. Быть может, этот голос произнес наши имена, которыми нарек нас бывший мир. Но только теперь это уже не имело никакого значения. Неведомый голос вдруг зазвучал так, будто безумный музыкант выплескивал свое отчаяние и боль, вырывая из всех инструментов мира самые драматичные ноты. Это был глас единственного луча света,
в очередной раз проигравшего в борьбе с вселенской тьмой. Свет пролился на землю, словно кровь из вен, застыл мерцающим зеркалом, и спустя несколько мгновений, растворился без следа. Воздух завибрировал, заклубилась вокруг живая тьма.