Я люблю часами бродить по улицам. Много таких улиц было в моей жизни - тесных и извилистых, прямых и светлых, мощеных брусчаткой и залитых асфальтом, с прилепившимися друг к другу низенькими домишками и с взметнувшимися ввысь нарядными дворцами, с покачивающими на ветру пальмами и с заснеженными елками... Какая разница? Люди остаются одинаковыми во все времена.
Я люблю разглядывать людей.
Они идут по тротуару, не замечая меня. Я сейчас маленькая, незаметная, а люди под ноги не смотрят. Впрочем, они и по сторонам не смотрят. И на небо не смотрят. Куда они вообще смотрят, спрашивается?
Ровный людской поток рассекает молодой человек с целеустремленным лицом. Кого-то оттолкнул, кому-то наступил на ногу, походя отпихнул меня в сторону, хотя я и так шла себе по самому краю, вдоль бордюра. Ну, это он зря... не знаю, куда ты спешишь, парень, но удачи тебе там не будет.
Мимо идет женщина с тяжелой сумкой, останавилась на минуту, ее взгляд равнодушно скользнул по мне... и вдруг усталое лицо освещается улыбкой, она лезет в сумку и, бормоча что-то ласковое, протягивает мне кусок колбасы. Когда-то мне приносили дары побогаче - но все равно спасибо тебе! Пусть будет благополучен твой дом!
Улица привела меня в небольшой сквер. Всего-то десяток шагов пройти, и все меняется. Тихо, спокойно, клумбы с настурциями и лилиями, скамеечки... На скамеечке парень с девушкой. Ссорятся. Ну вот не люблю я этого... прохожу мимо, помахивая хвостом, словно невзначай задеваю и его, и ее... Ну вот и помирились, целуются... это мне больше по нраву.
Когда-то меня звали Баст.
На детской площадке, как всегда, тесно и шумно. Я устроилась в сторонке, в безопасном месте, в кустах - мне оттуда все видно, а на меня никто внимания не обратит. Дети бегали, толкались, смеялись. Я люблю смотреть на детей. Особенно с безопасного расстояния.
Какой-то малыш лет трех споткнулся, упал, сел прямо на дорожке, держась за коленку. Личико его было недоуменным и обиженным, глаза наполнялись слезами. Я проскользнула к нему, потерлась о его ноги, прямо об ушибленную коленку, мяукнула негромко и ласково... через минуту он уже улыбался. Откуда-то с другого конца площадки донесся заполошный крик:
- Ой, не трогай кошку, она бездомная, она, может, больная! Ну-ка отойди!
Да ладно кричать-то, я и сама отойду. Что зря кричать, пугать ребенка? Тем более что коленка у него уже не болит.
Женщина сидела на скамейке, задумчиво глядя на играющих детей. Со стороны можно было подумать, что один из малышей на горке - ее собственный, что она присматривает за ним. Я знала, что это совсем не так. Я видела в ее глазах тоску и жажду.
- Ой, кошка! - женщина заметила меня, слабо улыбнулась. Я подошла ближе, запрыгнула на скамейку. Женщина осторожно погладила меня.
- Какая ты красивая, кошка! - она все смелее ласкала меня, почесывала под горлом, за ушами. Спасибо, ты тоже красивая. Ты не понимаешь моего мурлыкания, но это не важно - твое ожидание не будет бесплодным, еще немного, и ты действительно придешь сюда гулять со своим младенцем...
Когда-то меня звали Сашти.
Под вечер я забрела в парк - запущенный, сумрачный, словно кусочек леса.
- Здравствуй! - кивнула мне из глубины ствола старого клена зеленоглазая дриада.
- Здравствуй! - выглянула из ручья наяда.
- Здравствуй, здравствуй, здравствуй! - зазвенело, зажурчало, зашуршало со всех сторон, и я замурлыкала в ответ.
Когда-то этот мир был и моим, когда-то я проводила дни, бродя по лесам, а лунными ночами кружилась среди танцующих фей в заколдованных холмах.
- Ты редко заходишь к нам, - дриада присела на траву рядом со мной, и наяда выбралась на берег, и крохотные крылатые существа, перелетая с цветка на цветок, приблизились ко мне, и кусты вокруг зашевелились.
- У меня много дел там, - я кивнула туда, откуда смутно доносился шум машин.
- Когда-то тебе не было дел до людей, - покачала головой дриада, - когда-то ты была одной из нас, ты жила нашей, лесной жизнью. Что тебе до них?
- А интересно с ними, - я потянулась, выпуская когти, полюбовалась их блеском. - У вас тихо-спокойно... вот потому я и не с вами.
Когда-то меня звали Кат Ши.
Темнело. Казалось, ночь рождалась прямо в городе - проклевывалась из темноты низких подворотен, заполняла тесные дворы, разливалась по пустырям и наконец захватила улицы, легко преодолевая слабое сопротивление редких фонарей. Над крышами домов поднялась луна, подмигнула мне таким же круглым и желтым, как у меня, глазом. Мы с Луной давние подруги, она помнит все мои имена, как и я - ее.
- Ну, здравствуй, Селена, Диана, Геката!
Ночь - мое время. Люблю темноту, в темноте мне можно быть самой собой, не скрывая своей силы. Люблю ночную тишину и безлюдье ночных улиц. Ночью город принадлежит мне - ну, еще луне и ветру.
Вот ветер и донес до меня крик. Отчаянный крик испуганной девчонки.
Улица, поворот, тесные проходы между гаражами. На бегу принимаю свой истинный вид, свой истинный размер - поменьше, чем у моей сестрицы Сехмет, но тоже впечатляет. Стальные когти чиркают по асфальту, высекая искры. Еще поворот. Из горла вырывается яростный рык. Распахнутая дверь гаража, пятеро парней. Один хватается за какую-то нелепую железную палку - он что, надеется ею от меня защититься? Еще один выхватывает пистолет. Смешно. Хороший арбалет бьет сильнее. Но меня и арбалетные болты не останавливали.
Когда-то меня звали кошкой Палуга.
Убивать рыцарей было сложнее, они были закованы в латы, умели сражаться и не трусили.
Легенды придумывали мужчины, со слов мужчин и для мужчин. Рыцари Круглого стола... они были, конечно, благородными рыцарями - по отношению к прекрасным и благородным дамам. А хорошенькие поселянки - кому было до них дело? Им не от кого было ждать защиты - так же, как и этой перепуганной девчонке в разорванной одежде. Ну разве что от меня, кошки. Матери, хозяйки, женщины. С виду такой же слабой и беззащитной, как они.
Пятеро окровавленных тел живописно разбросаны перед воротами гаража. Я люблю, чтобы все было красиво. Кровь в свете луны кажется лаково-черной, искаженные последним ужасом лица - мелово-белыми. Пятеро? Их же, кажется, больше было. Одному хватило ума бежать? Я могла бы его догнать, могла бы настичь несколькими стремительными прыжками. Но зачем? Он никуда не денется, я найду его по запаху следующей ночью, или через неделю, или когда угодно. А пока пусть платит мне дань - страхом, доводящим до безумия.
Девчонка, кажется, в глубоком обмороке. Ну и ладно, оно и к лучшему. Пусть, очнувшись, она не помнит про черную тварь с белой грудью и окровавленными клыками... да и вообще не надо ей помнить ничего про эту безумную ночь... вот пока она без сознания, ухватить ее зубами за остатки одежды, ласково, словно котенка... вынести из этих лабиринтов, уложить рядом с остановкой, там ей кто-нибудь поможет... и пусть подружка моя, луна, поможет ей забыть лишнее.
Ну вот и все. Теперь принять давно привычный вид, стать просто красивой кошкой, тщательно вылизаться, смыть с себя кровь, гнев и ярость... И снова помогать матерям и заботиться о детях, снова благословлять посевы и наполнять кладовые, быть доброй, ласковой и заботливой, как и положено быть женщине и кошке... Пока снова не понадобиться защитить кого-то слабого и беззащитного.
Баст - богиня плодородия, достатка и любви в древнеегипетской мифологии.