|
|
||
Старейший знал, что дни его сочтены.
Послезавтра люди его племени встретят рассвет без него, потому что за три часа до рассвета соки жизни окончательно замедлят свой бег в его холодеющем теле.
Он был спокоен, потому что чувствовал, что свое предназначение в этой жизни он выполнил.
Почти выполнил.
И когда сегодня утром он погрузил мысли в предрассветную тишину, значение этого почти пришло к нему само - просто и отчетливо.
Он должен нарушить запрет, заглянуть за границы завтра, туда, в будущее, а результаты - унести с собой в могилу.
Зачем - он не знал, но это ему не мешало: он был твердо убежден, что так было нужно. Нужно, чтобы он это сделал и нужно, чтобы сейчас он не знал, зачем он это делает.
Потом, если станет нужно, чтобы он узнал зачем, знание придет само.
И тогда от этого знания будет хорошо.
А иначе от него может быть и больно, и плохо.
Старейший шагал медленно, но уверенно.
С каждым шагом в его голове становилось все меньше мыслей и все больше ощущений.
Легкий шелест листьев...
Голоса птиц...
Пощелкивание сухих веточек под ногами...
Осторожное дуновение ветерка...
Контуры многоярусной зелени...
Сумрак, размывающий контуры многоярусной зелени в глубине леса...
Запах и вкус воздуха...
Старейший вышел на Южный Склон. Справа за скалой садилось солнце. Слева собиралась ночь. А посередине, над раскинувшейся внизу долиной он увидел его - будущее.
Он увидел изуродованный мир, и сердце его наполнилось ужасом и непониманием. Искусственное, искусственное, искусственное. Чужое и холодное. Чужое снаружи и чужое внутри себя. Сложное и безнадежное. Путаница, путаница, путаница...
Девушка перед зеркалом примеряет украшения и не знает, какие выбрать. У нее никак не получается принять решение. Каждый раз оно неизменно ускользает куда-то, его заслоняет чуть уловимое чувство необъяснимой дисгармонии. Ей тяжело. В ее мыслях нет ясности. Она ищет не то, что бы отражало ее внутреннюю вселенную, а то, что скажет окружающим ее людям,
...Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом...
что она сильная, что у нее все есть и что ей никто из них не нужен. Но под глазами у нее тяжелые темные круги, которые кричат, что она слабая, усталая, что у нее ничего нет и ей очень нужен хоть кто-нибудь. Она не слышит этот крик...
Женщина, мать учит сына не доверять людям, особенно женщинам. Учит, что мир - это джунгли, люди - это звери, а жизнь - борьба. Здесь нельзя ждать пока на тебя нападут. Нужно
...Итак во всем, как хотите, чтобы поступали люди, так поступайте и вы с ними...
напасть первым. Нельзя ждать, пока его девушка бросит его. Если она это сделает первой, ему будет больно и обидно. Поэтому он должен успеть сделать это раньше. Как только почувствует, что что-то идет не так, что чувства начинают остывать, сразу...
А если он ошибется, если ощущение того, что что-то не так подведет его? А если у девушки в тот день болела голова, обувь натерла ноги, дома были проблемы с родителями - и поэтому улыбка, которой она его встретила, получилась немного вялой, вымученной? А он из этой улыбки сделал выводы и... А если его девушка тоже
...В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершенен в любви...
боится, что он ее бросит первым, и ей будет больно и обидно. Потому что получится, что она, глупая, любила его
...блаженнее давать, нежели принимать...
сильнее, чем он ее, думала о нем больше, чем он о ней. Как она потом докажет своим подругам, которых тоже учили, что жизнь - борьба, что она сильная, что у нее все есть, что ей никто не нужен. Они же ее
...Не судите и не судимы будете...
просто засмеют. И вот так они вдвоем боятся и ждут, настороженно всматриваясь в жесты, тревожно вслушиваясь в интонации. А ведь совсем не обязательно друг друга бросать. Можно и просто - расстаться...
Страх. Каждодневная, ежеминутная тревога. Неудовлетворенность.
Вот человек, который решил, будто он знает,
...От Господа направляются шаги человека, человеку же как знать пути свои?...
что ему нужно для счастья. Теперь у него есть цель. Когда он добьется повышения по службе, он будет счастлив. Это же так естественно и очевидно. Но это будет потом. А пока ...Пока ему нужно работать не переставая ради цели, которая когда-нибудь вознаградит его счастьем. Цель - это счастье завтра. А сегодня ему просто некогда быть счастливым. Сегодня он не видел, как распускались клейкие почки на деревьях. Сегодня он не слышал, как смеялась его дочка, вылавливая ягоды из компота. Сегодня он машинально проглотил завтрак, не почувствовав его вкуса. Сегодня он машинально поцеловал жену, не почувствовав ответного движения ее губ. Он ничего этого не почувствовал и не заметил, потому что его ум
...течет, как вода, отражает, как зеркало и отвечает, как эхо...
весь охвачен заботами и замыслами. Цель поглотила его. Он и не заметил, как промелькнул сегодняшний день, и не заметит, как промелькнет завтрашний и послезавтрашний, и после-послезавтрашний... И когда... И если когда-нибудь он наконец таки достигнет своей цели, ничего особенного не произойдет. Минута триумфа, минута пустоты, минута поиска, новая цель. Минута... Сколько дней жизни отдано за нее?
Однажды он, возможно, почувствует неудовлетворенность, почувствует, что запутался, и это заставит его искать новые, совершенно иные пути к счастью. Но они тоже будут очень непросты.
Опять все сложно. Все абсурдно и горько, горько...
Вот он обратился к религии. Перед ним учение, которое с трудом укладывается в голове, особенно с точки зрения обыденной житейской логики. Он вникает в основные принципы учения, пытаясь выстроить их в понятную и логичную систему. И только ему покажется, что все прояснилось, как вновь возникает какое-нибудь противоречие. Ведь все так неоднозначно, а порой просто невероятно. Понять -
...противятся истине, люди развращенные умом, невежды в вере...
трудно, поверить - еще труднее. И если поверить у него не получится, то он либо разочаруется в религии вообще, либо сконцентрируется на внешней, ритуальной стороне данного учения, сделав соблюдение обрядов своей новой целью, либо упростит учение до примитивности, либо обратится к другому учению.
Два человека в битком набитом автобусе вынужденно стоят почти вплотную. Косятся друг на друга с презрением и недоверием. И с абсолютной уверенностью
...Кто думает, что знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать...
каждый в своей правоте, в исключительной правильности своего
...Все вы идете к истине разными путями, а я стою на перекрестке и ожидаю вас...
пути. У одного на шее, на цепочке висит крест, у другого - шестиконечная звезда.
Ненависть. Страшно, нелепо. Мир заблудился.
У них за спиной плачет малыш. Мама отшлепала его - малыш упорно пытался снять ботинок. Нехорошо в транспорте снимать обувь. Мама горячится. Мама боится, что окружающие подумают, что она плохая мать, раз не может заставить ребенка правильно себя вести. Замолчи, -
...Всякий человек да будет скор на слушание, медлен на слова, медлен на гнев...
шипит она ему в ухо. - Замолчи, кому сказала! Малыш плачет. Малыш не может объяснить, что в ботиночке противно копошится муравей.
Страшно, нелепо. Мир сошел с ума.
Хватит, хватит, хватит...
Старейший закрыл глаза. Под морщинистой кожей век быстро, беспокойно бегали зрачки.
Хватит, хватит...
Зрачки стали двигаться медленней, медленней.
Хватит...
К своему племени Старейший вернулся совершенно седым. Он не сказал им ни слова, и что-то в его лице заставило их встретить его молчание ответным молчанием. Никто не решился задавать вопросы. Хотя они были у многих.
Только в ночь своей смерти, за четыре часа до рассвета выражение лица старейшего изменилось. Ушла напряженность, взгляд стал светлым и глубоким. Пришло умиротворение..
Все ждали, что он скажет им на прощанье.
Он посмотрел каждому в лицо - внимательно, строго, всепрощающе. Удушающая волна нежности комком подступила к его горлу.
Что мог он сказать этим людям, которые, соблазнясь собственной свободой, не захотят пользоваться готовым, а захотят знать сами?
И им будет дано. Но как может несовершенный познать совершенное? Как может несовершенный не совершать ошибок?
И они совершат роковую ошибку. Потом они будут совершать много ошибок. Но главная, роковая...
Они выдумают зло и сами в него поверят.
И все пойдет не так. И они будут чувствовать, что что-то идет не так, что что-то утеряно, что-то утрачено.
И они будут искать это утерянное, называя его различными именами и прокладывая к нему различные пути. Но каждый раз это окажется один и тот же путь, каждый раз одинаково сложный. Ибо сложно отучиться знать и научиться верить.
Сами оно не смогут. Да поможет им Тот единственный, Кто может помочь. А он, Старейший, сейчас не мог им сказать ничего. Ничего...
Старик однозначно помотал головой ... и вдруг улыбнулся.
Теперь он знал зачем: это был его последний урок смирения, последнее испытание его способности верить, которое он выдержал.
Он исполнил свое предназначение.