Идущий в свете дня, чем ты отличаешься ты от идущего в темноте - тем, что думаешь, будто видишь свет?
Туман медленно выползал белесыми языками из ям со стоячей водой, мутными облачками подымался над топями, расползался повсюду, будто хотел скрыть пеленой савана поля и луга, вершины деревьев и гряду невысоких холмов. Звуки в нем искажались, непредсказуемо удалялись и глохли, оставляя чувство пустоты и одиночества. Казалось, еще миг, и все исчезнет, растворится.
Выйдя из хижины, я смочил лицо водой из бочки, но муторная вязкость, как от хмеля, осталась, и даже вползла еще глубже. Тишина угнетала; я топнул ногой по осколкам стекла, но звуки были вялы и безжизненны. Эхо, вернувшееся от кромки леса, переиначило их, превратило в стук костей висельника и шорох его лохмотьев. Я удовлетворенно кивнул и вернулся в хижину - по поверьям, сегодня Болотные Жители варят свои зелья, насылая на людей хвори и черную тоску.
Очаг в лачуге ели тлел, бросая по сторонам редкие багровые сполохи. Грея над углями руки, я разминал закостеневшие пальцы, растирал вспухшие суставы. На правой руке не хватало двух пальцев, а левое колено плохо сгибалось, отдавая сырыми вечерами тянущей болью во всем теле. Время немилосердно к людям, и год назад меня признали негодным к службе. Согревшись, я переоделся в чистое белье, надел кольчугу и шлем, натянул сапоги и, прихватив меч в потертых и потрескавшихся ножнах, пригнувшись, вышел через низкую дверь.
Поселок, когда-то богатый и многолюдный - полторы сотни дворов, был брошен, улицы заросли полынью и ковылем, крыши провалились, стены осыпались, а кое-где от домов остались лишь проплешины давних пожарищ, прикрытые пятнами молодой поросли. Туман покрывал землю густой завесой, а постройки и покосившиеся заборы, выглядывающие из него, казались островками воспоминаний среди безбрежного моря забытья. Я медленно шел по улице, отводя ножнами стебли крапивы и чертополоха, спотыкаясь о выбоины и путаясь в ползучих побегах ежевики. Черные ивы, выступающие из мглистой пелены, напоминали убогих нищенок, протянувших руки в беззвучной мольбе. Селение вымерло, и лишь сычи и сквозняки обитали в сиротливых скелетах домов.
Странно, но имени того, кто стал этому причиной, люди не помнят, в рассказах поселян он остался размытым силуэтом в богатых одеждах. Когда-то он еще мальчишкой сбежал в город и там не погиб в уличной драке, не умер в сточной канаве, не сгинул на каторге, а смог разбогатеть и прославиться. Правитель благоволил к нему и одарил титулами и землями, но тут с разбогатевшим беглецом приключилась необыкновенная хворь. Врачи ничем помочь не могли, и только приблудная гадалка, жена шута, сказала, что исцеление ждет его под родным кровом, возле очага у которого он родился. Он бросился на поиски, но память его подводила и бесплодными были его метания, так же, как бесплодна была его душа. Неподалеку от этого поселка он сбился с дороги и сгинул в болотной трясине. А позже, с первыми осенними заморозками, стали исчезать люди - мертвый искал в живых то, чего при жизни сам был лишен. Напуганные жители начали покидать окрестности, и теперь лишь мороки остались здесь, возле холодных камней очагов.
Выйдя из развалин поселка, я окунулся в серый туман, и мир сузился, сжался, словно кокон, вокруг меня, звуки затихли, пространство исчезло, только иногда на расстоянии вытянутой руки выныривал темный контур дерева, но тут же пропадал, будто я подсмотрел какую-то его тайну.
Оставшись среди мглистых волн в одиночестве, я пробудился - мне показалось, что нырнув в эту серую вуаль, я оставил позади старый груз, груз усталости, обид, недомолвок, тяжесть одиночества. Я снова прямо смотрел перед собой, бремя лет исчезло, переплавившись в понимание и опыт. Призрак, чем я отличаюсь от тебя? Я тоже ушел и дому, а когда вернулся, то обнаружил старое пепелище - следы чьей-то жестокой удали, бессердечной забавы. Все, к чему я стремился и шел, в одночасье сгинуло, оставив осадок тоскливой горечи. Но я помню свои корни, я прожил жизнь так, как хотел, и не боюсь, в отличие от тебя, смерти. Подойди ко мне, и я отдам тебе всю тоску и жажду жизни, всю память и любовь, все то, от чего ты отказался, и мы вместе, успокоенные, уйдем за грань, туда, где наши поступки давно взвешены и оценены.
Из тумана мне на встречу стал медленно вырисовываться силуэт...