в которой герои совершают путешествие по чужому городу, а мы наблюдаем за героями и пейзажами
Наши герои мчались по главному проспекту оркской столицы, широкому и пыльному. Капитан Дитер с величественным спокойствием смотрел вперёд, пальцы его несильно сжимали пластиковые рогульки руля, дорожное полотно неслось навстречу, стремительно убегая ему под... робота.
Да, так оно и было. Молодой капитан путешествовал не в кресле вездехода или автолёта. И даже не на сидении самоката. Он мчался, восседая на мягкой подушке, что выросла из спины его подчинённого. Всего-то делов -- приказать электронному человеку опуститься на четвереньки и дать себя оседлать. Приказ -- и на голове у Экселенца в прямом смысле выросли рога. Две рукояти, за которые капитан мог держаться, делая вид, что управляет движением своего транспортного средства. Как же это восхитительно, когда имеется в наличии такой замечательный робот! Который способен не только быть каким-никаким собеседником в долгом (или даже коротком, неважно) межзвёздном путешествии, но и сыграть при случае роль первосортного призового рысака. Хотя... От возможности провести путь за беседой тоже не стоит отказываться.
--
Ну, -- сказал Дитер, -- рассказывай!
--
Что именно рассказывать? В моей памяти хранятся миллионы сюжетов и сотни тысяч тем для беседы.
--
Не валяй дурака, старина!
--
Хорошо, я не позволю тебе упасть с меня. Однако должен не согласиться с твоей низкой самооценкой. Ты совсем не дурак, несмотря на то, что порой совершаешь недостаточно обдуманные поступки.
--
О, великая бесконечность! -- молодой человек почти собрался схватиться за голову. Но вспомнил, что это не самая лучшая идея. -- Я имел в виду дурака вообще, виртуального, а вовсе не себя. Смысл выражения в том, что ты глупость говоришь. Разумеется, меня интересует не просто возможность поболтать! Хотелось бы узнать подробнее о городе, по которому мы едем. Особенности быта обитателей, и всё такое прочее. Вот только не говори, что ты не в курсе.
--
Разумеется, я переписал в свою память досье, которое, между прочим, лично я передал тебе для ознакомления за неделю до полёта. Как получилось, что ты не нашёл времени с ним ознакомиться?
--
Да читал я его, читал. Но... Тяжелая обстановка в комнате, ты же понимаешь. Там ведь, кроме меня, ещё трое парней живут. То один соревнования по луноболу смотрит по головизору. То другой рассказывает последние хохмы, и сам же над ними угорает. То третий читает стихи новомодных поэтов. Вслух и с выражениями. Неодобрительными... То то, то сё. Так и не дают сосредоточиться на чтении досье. Короче, не помню я!
--
При возникновении проблем с памятью следует принимать лекарство. Могу порекомендовать меморазин. Как сказано в аннотации, он оказывает благотворное влияние на молодые развивающиеся организмы и не имеет вредных побочных эффектов. Кроме случая непереносимости отдельных компонентов или лекарства в целом.
--
Да знаю я про него... Омерзин. Ещё реклама было дурацкая: "Принимай всегда меня, будет память как у слона!". Меня дядя Васил всю дорогу этой дрянью пичкал, пока я в Чакаловском Сиротском Приюте воспитывался. И потом, в Космолётной Академии, тоже. Только, по-моему, зря это всё было. Не в коня корм. И уж точно не в слона! Хотя экзамены я всё-таки на отлично сдавал.
--
Возможно, в данном случае проблема заключается не в плохой работе памяти, а в недостаточной концентрации внимания. Если позволишь, по прибытии на базу я покажу тебе некоторые упражнения по медитации.
--
Покажешь, покажешь... .Лишь бы не сейчас, не до того нам. Так что рассказывай, что тут у нас вокруг, да поживописнее! Представь себе, что я турист, а ты мой путеводитель. Слово ещё такое забавное было в древности... Цицерон, что ли? Нет, вроде не цицерон.
--
Чичероне. Так назывался человек, сопровождающий туристов. А Цицерон -- имя древнеримского оратора, которое стало нарицательным.
--
Знаю, знаю. Он чатился на древнеримских форумах, мир его праху. Рассказывай уж!
--
Хорошо. Прежде всего должен сообщить, что дорога, по которой мы движемся, проходит мимо жилищ достаточно состоятельных жителей -- хотя и не самого большого достатка. Жилища богатых орков расположены ближе к центру, и дворы их уходят в землю на несколько этажей, а не на один, как тут.
В отличие от землян и других человекоподобных обитателей суши, которые строят дома над поверхностью земли, орки оказались не в силах распроститься с идеей пещерной жизни. А набрать пещер на всю это громадное число столичных жителей оказалось затруднительно, принимая во внимание равнинный характер местности. Единственные близлежащие горы расположены там впереди, за горизонтом, в месте, куда мы направляемся. Вершину горной гряды ты можешь разглядеть невооруженным глазом, если очень постараешься. Поэтому местным обитателям пришлось вырывать в земле огромные прямоугольные ямы, и в их стенках устраивать себе норные обиталища. Стенки одной такой ямы вмещают в себя один дом среднего достатка. Или несколько бедняцких лачуг.
Район, который который мы проезжаем, населён весьма зажиточными орками, как я уже упомянул. Поэтому, несмотря на рабочее время, многие хозяева дома, как ты можешь заметить. Вот они греются на солнышке, уютно устроившись на широких плоских лежанках возле бассейнов, расположенных каждый в центре двора.
--
Не понял. Мы прилетели в сезон отпусков? Или у них такой образ жизни?
--
Верно второе. Да, образ жизни у них не тот, что у людей и ещё некоторых рас. У орков зажиточные, пусть даже умеренно зажиточные, господа имеют право посещать службу не каждый день, а по специальному расписанию. В отличие от бедняков, которые обязаны заставлять себя каждый день вне зависимости от самочувствия и настроения перемещать свое тело на низкооплачиваемую нудную работу. И при этом общественное мнение не выражает низкооплачиваемым трудящимся никакого сочуствия. У орков считается, что примитивная деятельность не может утомлять тело и разум так же сильно, как высокоразумная деятельность.
Но, разумеется, это не самый престижный район в столице. Как было сказано, он заселён жителями хотя и не маленького достатка, но отнюдь не богачами. Богачи вообще работают тогда, и только тогда, когда считают это нужным -- предполагается, что столь важные персоны, добившиеся в жизни таких успехов, знают лучше, когда дела требуют их внимания.
И многоэтажность дворов -- это тоже показатель важности хозяев: чем больше этажность двора, тем более значительная персона им владеет. У самых богатых дворы напоминают шахты -- настолько они глубоки. А самый высокий и широкий колодец -- дворец Императора, который так и называется: Дом-В-Тысячу-Этажей.
--
Что, действительно в тысячу?
--
Разумеется, нет. Создание такого высокого подземного помещения технически невозможно при современном уровне строительного мастерства орков, и кроме того, по всей вероятности, не нужно. На самом деле в нём чуть меньше сотни этажей. Девяносто семь, согласно последним данным.
--
А как же тогда? Почему?... -- Дитер и сам бы не смог объяснить, с чего так разволновался.
--
Прежде всего нужно уточнить, что у орков по четыре пальца на руке. Поэтому у них принята восьмеричная система счисления, то есть "тысяча" в понятии орков, это не десять в кубе, а восемь в кубе, то есть пятьсот двенадцать. Впрочем, в данном случае это неважно. Просто нужно иметь в виду, что слово "тахем" у орков обозначает не только конкретное числительное, но и понятие "очень много". Такое второе значение установлено традицией и повсеместно принято. Поэтому если в разговоре с орками ты назовёшь императорский дворец, например, Домом-В-Сотню-Этажей, тебя тут же поправят. А в публичном месте, скорее всего, просто арестуют за унижение величия императорского дворца.
--
Как всё заморочено! Ладно, космос с ним, с дворцом. Ты сказал, у прочих богатеев тоже жильё многоэтажное.
--
Совершенно верно. При этом каждый этаж окружён небольшим балконом, а балконы соединены широкими пандусами, достаточными для передвижения личных транспортных средств. Поскольку богачи, согласно имеющейся у нас информации, не перемещаются пешком даже между этажами, а только ездят на собственных машинах или специальных ездовых животных. Тем более это касается поездок по городу.
--
Да уж, хорошо быть богатым орком. По крайней мере, лучше, чем небогатым. Впрочем, -- юноша хмыкнул, -- быть терранином, даже небогатым, всё равно лучше...
--
Естественно, широкие транспортные магистрали, подобные той, по которой мы сейчас передвигаемся, через богатые районы не проходят. В богатых районах дороги представляют собой достаточно узкие тропы, петляющие между зарослями кустарника, огораживающими колодцы дворов. Подобный ландшафт у орков считается изысканным, а широкие магистрали -- плебейскими.
--
Обалдеть. Хотя в чём-то их можно понять. Широкие магистрали -- источник беспокойства, верно?
--
Совершенно верно. Именно такое объяснение этого феномена принято у орков повсеместно. Отсюда, помимо прочего, следует вывод, что хозяева дворов, мимо которых мы сейчас проносимся, относятся к самой бедной части среднего класса, -- сделал вывод робот.
Впрочем, принадлежность к такой не самой престижной категории не сильно подавляла отдыхающих орков, судя по всему. Они с изрядной ленцой нехотя поднимали морды от лежаков, на которых наслаждались жизнью. И эти морды явно дышали презрением. В самом деле, говорило выражение морд, пусть мы не столь знатны, как император и богачи, что с того. Пусть они опускаются ниже нас, зато мы гораздо ниже, чем всякая голытьба. И уж гораздо ниже, чем всякие там инопланетяне!
А по другую сторону от шоссе в строгом порядке располагались огромные квадраты металлических крыш. Поле крыш простиралось до самого горизонта, насколько хватало взора. Похоже на шахматную доску, если у той все клетки раскрасить в один серовато-серебристый цвет.
--
Теперь обрати внимание на другую сторону магистрали, -- продолжал Экселенц свой рассказ, -- здесь мы видим то, что условно можно назвать "рабочий посёлок". Некоторые из люков ведут в цеха предприятий, а некоторые в коммунальные общежития.
--
И невозможно угадать, какие куда?
--
Невозможно угадать. По крайней мере, издалека. Вблизи можно было бы разобрать надписи на люках, а также услышать шум работающих станков. Станки работают практически круглосуточно, с небольшими перерывами на техническое самообслуживание и перезарядку материалами. В это время рабочие данной трудовой смены могут перекусить и исполнить прочие естественные надобности.
--
Мрачновато. Рабочие, как дополнение к станкам... Или, вернее, ещё один вид станков. Живой. Постой-ка, вот они отработали смену, а потом?
--
А потом они выбираются из одного люка и забираются в другой. Спускаются по винтовым стальным лестницам в свою секцию, уставленную многоярусными кроватями. Там их ждут секционные подруги, в тесноте и толчее выращивающие их общесекционных детей. Скудный ужин, он же обед и завтрак. И единственное развлечение -- экран визора, по одному на секцию. По визору показывают разного рода спортивные состязания и примитивные юмористические передачи. И ещё проповеди специально обученных духовных наставников, которые учат отрешиться от суеты и принять всё сущее, как оно есть.
--
Жуткая жизнь. Однообразная, как этот тоскливый пейзаж. Его не оживляют даже эти мачты, которые понатыканы там и тут. Это энергоприемники?
--
Верно. Орки не любят прокладывать мощные кабели под землей, они традиционно считают, что душа земли оскорбляется этим. Поэтому у них развита весьма передовая технология по передаче энергии через атмосферу. Благо климат на планете засушливый, и грозы случаются нечасто.
--
Подумать только, такая передовая технология, и такая нищета. И при этом такая агрессивность и высокомерие!
--
Это один из выводов, которые сделали социологи. Чем большей мощью обладает государственный аппарат, и чем агрессивнее ведёт себя государство во всех областях, тем беднее становится основная масса населения. И наоборот, чем беднее и скуднее жизнь большинства граждан, тем легче убедить их в необходимости жёсткого порядка. И, заодно, в превосходстве перед существами других биологических видов. Такова диалектика противоположностей.
--
Замкнутый круг это какой-то, а не диалектика!
На этом разговор сам собой прекратился, и путешественники продолжали свой путь в молчании.
В ранний час шоссе было почти пустынно, лишь пару раз попались машины орков. В первый раз навстречу встретилась низенькая "раскорячка", по бокам которой бодро шевелились четыре паучьих лапки. В машине каменными истуканами застыли трое в бронежилетах и красных форменных шлемах. Дорожный патруль Службы Безопасности. Пролетая мимо в своей колымаге, стражи порядка окинули путешественников краткими взглядами, одновременно презрительными и опасливо-настороженными. Но, к счастью, не сочли нужным задержаться -- и задержать.
В другой раз космонавты обогнали местный общественный транспорт. Огромный тёмно-серый корпус, под брюхом у которого копошатся сотни коротеньких ходуль, похожих на карандаши. Вместо окон узкие бойницы, за которыми в сумраке салона посверкивают глаза пассажиров. Выражение лиц различить невозможно, однако не нужно быть телепатом, чтобы угадать: по отношению к чужакам царит неприязнь. Разного вида и градуса, от боязливого опасения до пылкой ненависти.
Робот с лёгкостью перегнал неуклюжую колымагу и умчался прочь. Со стороны могло показаться, что он нарочно обдал её клубами мелкой серой пыли... Но, разумеется, это была лишь видимость. Хотя кто знает, что подумали сидящие внутри транспорта заложники своей ненависти. Догадаться несложно.
Больше дорожных встреч не было, путники мчались по дороге в полном одиночестве. Через некоторое время уже с обоих сторон трассы виднелись крыши бедняцких жилищ. Затем в их стройных рядах стали появляться прорехи, и чем дальше, тем чаще. И наконец окраина города сменилась пустошью. Дорога стала уже, цвет сделался более светлым, и на дорожном полотне там и сям начали обнаруживаться оспинки. И, наконец, дорога резко повернула в сторону гор.
--
Вот это и есть она, так называемая Мать-Гора, -- нарушил молчание робот, -- горная гряда, в пещерах которой в древние времена проживали предки современных орков. Там они прятались от лучей полуденного солнца, а на закате выходили охотиться на разнообразных живых существ, которые устраивались на ночлег в зарослях на равнине. Выслеживая травоядных и мелких хищников, вступая в единоборство с крупными хищниками, пещерные орки учились объединять усилия, и тем развивали разум.
--
Пещерные орки? Это вроде так же, как "пещерные люди"?
--
Да, они тоже вели постоянную борьбу за жизнь. И чем более совершенным становился их ум, чем яснее они осознавали себя и окружающее, тем легче им становилось побеждать в этой битве. В итоге их становилось всё больше и больше, и настало время, когда пещеры стали малы. И тогда древние орки научились рыть норы.
--
Как у земных животных?
--
Нет, не такие. Норы древних орков представляли собой глубокие колодцы. Первоначально это были просто ловушки для животных, поэтому дно каждого колодца покрывалось рядами кольев. Единственный шанс избежать гибели -- это юркнуть в углубление в стенке, где, впрочем, сидел дежурный охотник, готовый вступить в схватку с жертвой. Впоследствии углубление превратилось в коридор, ведущий в прихожую. Животное -- чаще всего травоядное -- которое ухитрялось проделать этот путь, получало, по выражению наших ксеноэтнографов, "торжественную встречу с хозяйками дома", с самками орков.
--
Представляю, как они радовались! -- фыркнул молодой капитан, -- Свежее мясо с доставкой на дом!
--
Совершенно верно. До сих пор, встречая гостей, хозяева дома произносят ритуальную фразу на древнеоркском, переводимую как "Здравствуй, моя добыча!".
--
Логично. И что, таким образом, они все переселились жить на равнину?
--
Почти все. В горах остались жить старцы, обучающие молодёжь мудрости. Шаманы, которые молили богов о милости. Поэты и писатели, хранители культурных ценностей. Историки, хранители знаний о прошлом. Нередко эти занятия сочетались в одном человеке. Ну и, разумеется, те из подростков, которые играли роль одновременно учеников и прислуги. Таким образом, горы для орков стали одновременно монастырем и университетом. Прибежищем святых и мудрых. Отсюда нынешнее название гор в языке орков -- Жилище Мудрецов. Впрочем, в земной истории тоже было нечто подобное.
--
Интересно, -- задумчиво простянул капитан Дитер, -- они действительно так мудры, как о них говорят?
--
Принимая во внимание их возраст и жизненный опыт, а также образ жизни, можно предположить, что это утверждение является истинным. Впрочем, для нас значительно важнее качества того субьекта, с которым нам предстоит встретиться.
--
Ох, не хотелось бы тебя расстраивать, душа моя... Но ты зануда! Жуткий зануда.
Асфальтированное шоссе совсем исчезло, превратившись в узкую грунтовую дорогу. Ближе к подножью горы она разветвилась на несколько совсем уже узеньких тропинок, покрытых песком и пылью. Каждый из этих путей, поднимаясь, превращался в подобие пандуса, выводящего на балкончик-террасу под линией тёмных круглых входов в пещеры.
На этих террасах мудрецы проводят почти всё время, кроме самых тёмных часов ночи и самых светлых часов дня. Здесь они обучают мудрости и знаниям. Здесь они беседуют друг с другом. Здесь принимают пищу и питьё, когда настаёт время трапезы. Дремлют, когда нуждаются в небольшом отдыхе, и играют в настольные игры, когда желают развлечься. Поэтому каждая терраса в достаточном количестве уставлена столами и стульями.
Про столы не стоит много говорить, столы они и есть. Тонкие каменные плиты, отполированные до блеска, опирающиеся на множество тонких каменных же ножек. А вот сидения орков совсем не те, что используются потомками землян и другими человекоподобными расами. Более всего они похожи на рога молодого оленя. По сути, это просто пары рогатин, соединенные между собой. Несколько орков на ближних террасах сидели, уцепившись за рогатины коленными суставами, опираясь на изгибы подколенными подушечками, и при этом задумчиво раскачивались в свое удовольствие, как будто в гамаке.
Однако стоило им завидеть наших героев, как почтенные старцы исчезли из виду с торопливостью, которую трудно было от них ожидать. В их-то возрасте. Взамен из одной из пещер выскочил низенький маленький орк, и стал спускаться к пришельцам. Судя по его худосочному телосложению, низенькому росту и тёмной пушистой шерстке, неожиданных посетителей почтил вниманием один из подростков. Тех, которые ученики и заодно мальчики для всяческих дел.
--
Ы? -- поприветствовал орк новоприбывших.
--
Скажите, пожалуйста, как я могу увидеться с профессором Земелисом? -- вежливо спросил его Дитер.
--
Ыыыы? -- не понял тот.
--
Профессор! Земелис! Где?!! -- спросил Дитер ещё раз, на этот раз громко и кратко. Не то, чтобы в сердцах, но ведь раздражает, право слово...
--
Ыыыы... -- задумался молодой орк, нахмурившись, отчего мохнатый лобик пошёл крупными складками. Затем бедняга напрягся и с жутким акцентом выдавил одно за другим такие слова:
--
Нет -- я знаю -- профессор Земелис -- где. Я -- ходить просить -- великая мудрость -- говорить вы.
Выговорив это, юноша облегченно всхрапнул и, резко развернувшись широкими шагами устремился вверх по дороге.
Где-то с половину минуты ничего интересного не происходило. Этого времени Дитеру хватило, чтобы слезть с робота на песок и принять гордую официальную позу, подходящую для встречи с Кем-То Самым Главным. Одним из хозяев этих мест. Мудрейшим из мудрейших. Некоронованным царем горы.
Спускающийся с горы орк был воистину стар. Шерсть на его морде изрядно поредела и совсем поседела. Впрочем, на теле покров был довольно насыщенного цвета и вполне приемлемой густоты. Судя по этому, почтенный старец постоянно пребывал в незыблемом душевном спокойствии и отличался столь же замечательной телесной крепостью, что и в годы расцвета физической силы.
Вот ходить ему действительно было уже не так легко, как раньше. Земные старцы часто ходят, опираясь на палку, но это скорее дань традиции, попытка подчеркнуть возраст. Земная медицина легко справляется с плохим поведением старческих суставов, в отличие от оркского целительства. Так что явившийся Дитеру и роботу патриарх опирался не на одну, а на целых две палки. Позвоночник у орков устроен по-другому, нежели у людей, так что одна палка пользы не принесла бы.
Капитан низко поклонился в знак уважения. Экселенц, пребывая всё ещё на четвереньках, изобразил своего рода книксен. Сразу двумя парами конечностей, передней и задней. Однако мудрец нетерпеливо повёл рукой, показывая, что формальности излишни. А затем направился вниз по покатой дорожке, подальше от удобных стульев и любопытных ушей. К самому основанию горы и дальше прочь от нее. Дитеру и роботу ничего не оставалось, как следовать за ним.
Наконец, орк достиг небольшой песчаной площадки и остановился. Обвел взором почти сплошную стену кустов, закрывающую от посторонних глаз, и повернулся к потенциальным собеседникам. Те незамедлительно отреагировали на это: Дитер снова поклонился, его напарник опять присел.
Казалось, старец чем-то смущён. Он поёжился, словно на холодном ветру, переступил с ноги на ногу и несколько раз издал высокий пронзительный писк. Этот писк, вдруг вспомнилось Дитеру из досье, у орков является аналогом людского откашливания. Затем хозяин горы пристально посмотрел на юношу и, наконец, сказал:
--
Вы ко мне, молодой человек?
--
Ыыы? -- эта неожиданная в данных условиях фраза привела отважного капитана в остолбенение. Столь же сильное, как замешательство подростка-орка несколькими минутами ранее.
--
Дело в том, -- похоже, старый орк уже избавился от краткого приступа стеснительности, -- что профессор Земелис -- это я.
--
Вы? Как это?
--
Что в этом странного? Я действительно несколько лет занимал должность профессора Карлсбадского университета. Прежде чем вернуться на родину. Впрочем, я там всё ещё числюсь профессором. В бессрочном отпуске... Или почётным профессором... Никогда не разбирался в этих бюрократических тонкостях.
Орк задумчиво почесал коготком кончик острого уха и продолжил:
--
А Земелис -- это моё терранское имя. Псевдоним. Наши здешние имена не очень подходят для получения терранских документов, понимаете ли. Кстати, разве мой старый добрый друг ничего обо мне не рассказывал?
--
Ээээ... А кто Ваш старый добрый друг?
--
Ну, как кто! Генерал Сикорски! По крайней мере, он был генералом, когда я последний раз о нём слышал. Он, кстати, ещё не стал маршалом? Нет? Жаль-жаль. Мы с ним старые друзья! Ещё со времён, когда были соседями по комнате в общежитии. Видите ли, мы оба обучались наукам в том самом Карлсбадском университете. Расспросите его при случае, молодой человек, очень рекомендую. Получите массу удовольствия...
Профессор бросил задумчивый взгляд на Дитера и неожиданно издал тихий низкий стрекот. Засмеялся.
--
Я вижу, я совсем Вас ввел в смущение своим неформальным обращением, молодой человек. Может быть мне надлежит срочно перейти к более официальному стилю общения? А то время идёт, а мы никуда не приходим.
Старый орк выгнул спину и заговорил высокопарным, торжественным тоном:
--
Хвала тверди, что поддерживает тебя, и небу, что накрывает тебя, молодой командир! Благоволила ли Стихия Пустоты к твоему кораблю в этом происшествии, закрывала ли дланью своею от неприятных происшествий?
--
Хвала тверди, что приняла меня на себя, и небу, что накрыло меня собой, мудрый наставник! -- выговорил Дитер почти автоматически, -- Стихия Пустоты благоволила ко мне и моему кораблю в путешествии, и путь нас сиял благополучием!
Произнеся это, молодой капитан резко вдохнул и, затем, взмолился:
--
А давайте мы вернемся к неформальному стилю?
--
Как изволите, молодой человек. Не имею ничего против. Не будем терять время, мы его достаточно потеряли уже. А то, если я начну спрашивать Вас о благополучии родных и близких, потом о благополучии жён и возлюбленных, потом о самочувствии домашних и диких животных... Это дело затянется надолго.
Старик порылся в маленькой сумочке, притороченной к поясу, и вытащил из неё небольшую капсулу.
--
Поведал ли тебе Глубокий Ум, какая нужда погнала тебя... Тьфу, огненные вершины, опять на меня нашло! Короче, начальство сказало Вам, молодой человек, зачем оно Вас ко мне послало?
--
Нет, Уважаемая Мудрость, -- Дитер ехидно прищурился, -- лишь сказано мне было, что я должен посетить Уважаемую Мудрость и вопросить... Дальнейших указаний.
--
Оставь изящные изгибы слов, Молодая Сила. Время уже протрубило флейтой, призывая к действию. Возьми эту Хранительницу Образов и передай её Тому-Кто-Говорит-Из-Глубины. Короче, кому надо, тому и отдашь, молодой человек.
--
Повеление Уважаемой Мудрости достигло моих ушей... и принято к исполнению! -- с этими словами космонавт принял капсулу из рук профессора. -- Сообщит ли Уважаемая Мудрость ещё что-нибудь... что следует знать Почитателю Мудрости.
--
Берегите кассету, юноша, -- строго сказал старый орк, -- не допусти, чтобы она погибла... Или, что ещё хуже, попала не в те руки. Но на случай, если случится с ней беда, запомните вот что. Всё пришло в движение, и по самому неприятному пути. Боевые флейты кричат мелодии нападения, и все слушают их. Не знаю, сколько ещё есть времени... Но не очень много. Больше, чем день или два... Но не намного. Гораздо меньше, чем год.
--
Я передам. -- Дитер поклонился ещё раз. -- До свидания? В смысле: Уважаемая Мудрость удалиться Почитателю Мудрости, чтобы исполнить... что надо.
--
Лучше сказать, прощайте, -- старик тяжело вздохнул, -- ближе по смыслу... Да и слово хорошее. Вы надёжно спрятали кассету, юноша?
--
Да, вроде бы... -- капитан обернулся на своего подчинённого. -- Мы спрятали её?
--
Капсула укрыта наиболее надёжным способом, возможным в данных условиях. Вероятность обнаружения близка к нулю.
--
Тогда, -- профессор снова вздохнул, -- не сердитесь на меня, но я должен исполнить свой долг.
После этих слов старый орк издал пронзительный визг. Трудно было ожидать столь громкого выкрика от столь пожилого существа. Капитан невольно поднял руки к шлему, а робот просто отключил на несколько секунд слух.
Но это сотрясение воздуха имело другое, более неприятное последствие. Кусты вокруг площадки взлетели в воздух, как взлетают пробки из бутылок с шампанским. И также как под пробками, под кустами обнаружились зияющие дырки. И из этих глубин на солнечный свет стремительно выпрыгнула целая группа орков.
И все они были молодые силачи-удальцы, как на подбор... Хотя почему "как"? Именно, на подбор. Поскольку на каждом красовалась форменная шлейка Службы Имперской Безопасности.
Вмиг три заговорщика оказались в самом плотном окружении, без малейшей надежды спастись бегством. Впрочем, капитан Дитер хлопал глазами в растерянности и попыток к бегству не предпринимал. Робот Экселенц дисциплинированно ожидал любого приказа. А профессор... Какая блоха его укусила?
Один из орков шагнул вперед. Судя по знакам на ремнях, командир -- и не маленького чина. И обратился к своему сородичу, полностью игнорируя презренных инопланетян. Закашлял, заворчал и зарычал.
--
Какая досада, что я не понимаю по-оркски, -- пробормотал Дитер. -- Вот что за речь он толкает перед профессором?
--
Приветствие Уважаемой Мудрости от Средней Глубины Ума с почтительным трепетом. -- послышался голос робота в наушниках, -- Средней Глубины Ум осмеливается уточнить, помнит ли Уважаемая Мудрость о неотвратимых последствиях своего противоправного деяния и наличествует ли готовность исполнить необходимое?
--
Опаньки! Это что же значит, старая консервная банка, ты их понимаешь?
--
Я загрузил себе в память базу знаний по языку орков. Она в компрессированном виде прилагалась к досье, в качестве приложения. Не волнуйся, капитан, я буду осуществлять синхронный перевод в обе стороны, при необходимости.
Между тем профессор Земелис в свою очередь разразился серией ворчаний, рычаний и покашливаний.
--
Старейший из Мудрых помнит надлежащее и готов к неизбежному! -- прозвучал перевод. Затем старик повернулся к капитану Дитеру и перешёл на речь терранов, -- Убедительно прошу, друзья мои, сохранять спокойствие и не противиться неизбежному. Пусть горячка не охватит ваши головы, не то вы можете их потерять. А это будет очень серьёзной потерей, поскольку ни один местный целитель не сможет приставить их обратно. Да и не стал бы, даже если бы мог.
--
По предварительной оценке, последние фразы нашего собеседника следует охарактеризовать, как юмористические. Однако я всё-таки рекомендую следовать его указаниям.
--
Ну, да, старикан шутить изволит, -- пробурчал космонавт, выключив, на всякий случай, внешний динамик скафандра. -- Но в любой шутке есть только доля шутки, и как бы не мизерная совсем... Хотел бы я знать, что тут будет дальше.
--
Поэтому, -- продолжал между тем старый профессор, -- наполните свои умы холодом и держите себя в руках. Крепко. А теперь сделайте дюжину отскоков назад и ожидайте.
И, повернувшись к командиру группы, старый орк издал несколько неодинаковых рыков.
--
Он говорит, что закончил наставления и готов принять судьбу, -- прокомментировал Экселенц.
Охрана подала пример, бодрыми прыжками назад отодвинулась почти к самым краям песчаной площадки. Космофлотцы, хотя и без горячего желания, последовали примеру. А затем свершилось нечто неожиданное. Для пришельцев.
Мелкой дрожью завибрировала земля. По-видимому, где-то в недрах заработала некая таинственная машина. Песчаное крошево под ногами старика осыпалось в стороны, выпуская на свободу многогранную пирамиду. Получилось, что он уже стоял не на песке, а на плоской вершине этого монумента.
Из вершин этого необычного сооружения вырвались длинные тонкие стальные прутья. Изогнулись и сомкнулись концами. А пирамида начала расти, её вершина устремилась в небо, унося прочь от земли шарообразную клетку с государственным преступником. Ввысь в открытое небо, навстречу безжалостному солнцу.
--
Свершилось! -- провозгласил командир орков. -- Невольник чести принял суд чести. Злобное солнце и жестокий ветер отнимут у него силы, здоровье и саму жизнь! А теперь, -- повернулся он к пленникам, -- настало время заняться делами низших существ.
Он скакнул в сторону космонавтов, и в тот же миг наши герои обнаружили, что окружены со всех сторон остальными агентами государственной безопасности.
--
Отдайте кассету добром, либо мы заберём её злом!
--
Её нет у нас, -- сказал Дитер с самой что ни на есть простодушной миной. Он от души надеялся, что никто из орков не настолько осведомлён в выражениях человеческого лица, чтобы обвинить землянина огульно в наглой лжи.
--
Где же она? -- голос вопрошающего зазвенел словно треснувший колокол.
--
Она осталась у Премудрого и вместе с ним вознеслась к ветру и солнцу. Если хотите её заполучить, спустите его вниз...
--
Нет, не верю. Такое не может происходить, поскольку против установленных правил. Вы мерзко лжёте, низменные существа! Но мы уличим вас, -- и орк подал знак одному из подчинённых.
Тот приблизился к нашим героям, сжимая в лапах некий прибор. Это устройство напоминало оружие... И ещё более похоже было на ручные поглотители пыли. Точно такие были на Земле в древние времена, когда ещё не умели делать покрытия, впитывающие пыль.
Орк навёл жерло сначала на капитана, затем на робота. В воздухе прозвучал и растаял краткий резкий выкрик прибора. Оркский воин без всякого снисхождения подцепил когтем и распахнул маленькую дверцу на животе Экселенца. Военачальник стремительно подбежал и лично принялся рыться в хламе внутри, без всяческого снисхождения выбрасывая его наружу.
Пара пластиковых катушек с проволокой покатились в стороны, разматывая содержимое. Несколько кусочков промасленной ветоши, располосованные острыми когтями, превратились в ленточки. Несколько кристаллов в прозрачной упаковке вонзились в рыжеватый песок у ног своего бывшего хозяина, но не разбились, по счастью. Ещё несколько серебристо блеснувших инструментов последовали за кристаллами...
Весь этот хлам отличался необычностью, с точки зрения дознавателей, но на искомую кассету не походил ни капельки. А ничего кроме хлама обнаружить не удалось. Каморка в теле робота опустела, а желанная кассета на свет солнечный не явилась.
Командир заглянул в тёмное отверстие и убедился, что ничего незамеченного там не осталось. Тогда он поманил к себе солдата с прибором, и гулкий звук подтвердил, что кассета, вроде бы, должна быть по-прежнему там. Внутри.
Капитан Дитер громогласно расхохотался:
--
Сбоит ваш приборчик, уважаемые. На мозги моего робота откликается... Ну, что, опускаете мачту?
Командир группы захвата рухнул на поверхность земли. Дитер ошеломлённо смотрел, как высокий чин государственной безопасности, истошно вереща, катается по песку и царапает его всеми четырьмя конечностями. Орки-подчиненные же, отдавая дань уважения начальству, прикрыли глаза передними лапами.
Затем высокопоставленный орк вытащил небольшой палаш и начал слегка бить им себя по ушам, нанося неглубокие ранения. Боль отрезвила его, по-видимому, он встал вновь на задние конечности и спрятал оружие обратно в ножны.
--
Не пристало воину отменять наказание, наложенное на Мудрейшего. И шепчет мне Голос Земли, что я стал жертвой некоей гнусной терранской хитрости. Но поскольку такова моя судьба, я приму её безропотно, как то подобает воину Императора.
Орк жалобно пискнул в знак покорности обстоятельствам и бросил на подопечных инопланетников самый яростный взгляд, какой только возможно. Его глаза излучали ненависть, как взрыв сверхновой излучает свет. Неудержимо обильно. И не сводя с врагов пылающего взгляда, страдалец прорычал:
--
А для вас, чужаки, осталась лишь одна дорога -- прочь с этой планеты! И я молю Самые Низшие Силы, чтобы глаза мои никогда более не увидели вашего отвратительного облика...
--
Побереги свои глаза, служивый, они тебе ещё понадобятся! А то встретишь нас -- и примешь за своих родных...
Путешествие обратно на корабль происходило почти также, как с корабля. Капитан Дитер мчался верхом на роботе... Вот только не одиноко, а в сопровождении целого почётного эскорта. Или, скорее, конвоя.
Разумеется, конвоиры ехали не на мотоциклах или других моторизованных средствах. Тяжёлые и дорогостоящие, эти штуковины используются оркскими военнослужащими в основном, чтобы производить впечатление на парадах. Орки скакали верхом на специальных животных. С виду очень похожих на богомолов... Может быть, это и были насекомые?
Конечно, бедные твари не могли двигаться с той же головокружительной скоростью, что пусть старый, но полный энергии боевой робот. Экселенцу приходилось сдерживать бег, примеряясь к аллюру живых существ. Разумеется, он мог бы с легкостью оставить их далеко позади... Но не следует без нужды волновать сопровождающих. Когда они могут быть экипированы чем-нибудь посерьёзнее холодного оружия.
И когда уже жирная поверхность космодрома показалась впереди, скакун спросил своего наездника:
--
Осмеливаюсь попросить уточнения. Верно ли, что целью дезинформирования противника являлось внушение смятения?
--
И это тоже, дружище, и это тоже. Однако в первую очередь я всё же надеялся, что этот хлыщ обязан добыть кассету любой ценой, даже ценой нарушения традиций. Я рассчитывал, что он спустит профессора обратно. А после этого фиг бы он вздёрнул его опять в небо! За один проступок эти ребята два раза не вздёргивают. По крайней мере согласно тому, что я вычитал из досье.
--
Как ты сам сказал, капитан, ты ничего не смог усвоить из досье. Ты обманул меня?
--
Ну, не то чтобы обманул... Скорее преувеличил. Надо же было о чём-то болтать по дороге. А ты мог рассказать что-то, что ускользнуло от моего взгляда. Да и рассказал, надо отдать тебе должное, старина.
--
Значит, твоя дезинформация противника явилась военной хитростью, и не удалась.
--
Да, дело не выгорело, что поделать. Я не учел, что приказ наказать старика был первым в списке, приоритетным. Не повезло деду! Одна надежда, что он потеряет сознание от яркого света, который они все так ненавидят, и умрет без особых мучений.
И Дитер понуро сгорбился в седле, печально склонив голову в тяжёлом гермошлеме.
--
Не спеши хоронить его, капитан. Я не обладаю точной информацией по данному вопросу, однако известно, что Мудрецы орков обладают некоторыми специальными возможностями. Возможно, что наш уважаемый собеседник, принадлежа к числу данных лиц, также имеет особые способности к выживанию.
--
Да? Дружище, ты пролил бальзам на мою больную душу! И правда, чего это я вдруг разнюнился! Будем рассчитывать на хороший вариант событий.
И оборотившись назад, где за облаками находилась невидимая отсюда вершина каторжной стелы, молодой человек торжественно произнёс:
--
Клянусь, мы сделаем всё, чтобы спасти Вас, профессор! Так скоро, как только возможно! Вы только дождитесь нас... Дождитесь, я Вас очень прошу.