Опьяненные пургой событий страстных, мы согласны на соблазны и на ласки, мы согласны, чтоб нас били и кромсали, мы согласны быть отдельными кусками.
Опьяненные свободой и весельем, мы согласны на полшага, на полдела.
Время медленно, но верно угасает, а внутри нас что-то тянет и кусает.
А внутри нас нечто гложет и гнетет, а внутри как будто выдуман полет.
Там внутри мы остаемся на местах.
Изнутри руководит губами страх.
Страх остаться лишь с собой наедине, страх забыться в одиночку, не у дел, страх забытым стать для близких нам сердец, осознать, что и при жизни ты - мертвец.
У истоков мы не понимаем ничего из тех бесед, что любят мамы, ничего из слов учителя и друга.
Мы прикрыты слов пургой и смыслов вьюгой.
Мы одни, пока нас нет еще с кем-либо.
Не секрет: когда один - приходит лира. Опьяненные молчаньем иль простудой, мы себя не бережем, но верим в чудо, мы себя чуть занижаем, чтоб жалели.
Мы как будто позабытые качели.
Мы - оставленная вдруг на полуслове фраза - тошный крик душевной боли!
О тоске или о вечной нашей муке.
О беспамятстве, о сроке иль о друге, что всю жизнь прожил бок о бок, близко где-то, что не выдал и под пытками секрета.
Лишь вот так, напившись вдоволь и по горло, ощущаешь как же больно да как горько!..