Датыщев Владимир : другие произведения.

Фантастическая музыка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Вот рассказ, который посвязаю Наташе Затеевой в ее День Рождения!))) ЗАодно отправлю его на один хороший конкурс о музыке!) Надеюсь, что понравится всем - редко пишу такие вещи!)))

   Владимир Датыщев
  

Фантастическая музыка

(рассказ о буднях писателя будущего)

  
   Наталии Леонидовне Затеевой на День Рождения посвящаю!!!!!!))))
  
  

"Я вам сейчас такое сыграю, что вы просто умрете от зависти!"

Из диалога Моцарта и Сальери

  
   "Папа с мамой, я не вижу их лиц... Мы бредем по растрескавшемуся от невыносимой жары пластисфальту - новая дорога, прямо перед войной проложили вместо обычной асфальтной. Тысячи людей, громадная толпа убегает из пригорода - ведь там разыгралась госпожа Смерть. И не обычный Эррор, как в Виртуале, нет. Человек медленно наливается синюшным цветом, когда кровь в его венах густеет и застаивается - вирус закупоривает сосуды".
   Пальцы привычно щелкают по клавиатуре, создавая новые предложения и словесные извороты. Ужасно хочется выпить чего-то живительно-прохладного, встать, потянуться, и броситься побежать куда-то рысцой - подальше от проклятой работы.
   Я пишу этот роман уже довольно долго - более месяца. Страшный строк, учитывая, что за четыре недели мне удается родить две книги и с десяток романов. "Быстрый парень, - спросите вы?" Еще бы не быстрый, если у меня на кухне одни только залежи кофе, а на столе перед биокомпьютером валяются горы сигарет и мозговых стимуляторов.
   Жестокий мир. Не будешь много писать - выгонят к чертям слонособачьим, а там хоть к мутантам убегай... Нету жизни нормальной. Вся планета будто бы под колпаком мирового топливного кризиса, загрязненный воздух, здоровые дети не рождаются вот уже более десяти лет... Мы убиваем сами себя - с начала времен Прихода Атома. И дались нам эти боеголовки, что лишь угробили миллионы человек, сравняли с землей могущественные мегаполисы Европы, Америки, и Азии. Африка стала смертельно опасной - невыносимая жара, что просто трещит от рентген, громадные туши кровопийц и зомбированных дикарей.
   Мы живем в страшную эпоху - всего лишь миллиард выживших, кто помнит о войне, кто бросил родной дом. Мы переселились в Австралию - самый чистый континент, остальная часть планеты безнадежно утрачена... На многие тысячи лет...
   Мы сохранили остатки культуры, пытаемся не забывать о наших древних корнях. Потому профессия писателя сейчас довольно актуальна. Это во времена винтовок, топоров, и тотального мародерства! Нонсенс, но... Компания "ЭксМомент" публикует мои книги, как и произведения других авторов, а мы на страницах этих печатных изданий описываем прошлое и будущее. Пусть знает наш народ, что могло быть и похуже. Хотя... Чего тут хуже? Даже не выйдешь утром на улицу, не опасаясь, что к вечеру начнешь светиться, как монитор счетчика Гейгера.
   - И долго это будет продолжаться? - сварливый голос нагло выдергивает меня из размышлений. На голографическом панно видеофона появляется лицо Манникова. - Вы начинаете меня раздражать!
   Мне приходится сделать виноватое лицо, скукожиться на стуле и вжать голову в плечи. Этому человеку нельзя неповиноваться - он мне деньги платит. А без денег мне хоть в Африку тикай - радиоактивных шмелей отстреливать.
   Мина издателя как всегда надменна и привычно недовольна. Кажется, что он недавно скушал какой-то кислый плод и мается сейчас желудком. Он пробегает гневным взглядом по моей комнате, некоторое время рассматривает засушенное чучело дедушки, и возвращается ко мне. Я, конечно же, смиренно расплываюсь в кресле, от добра подальше убрав руки с клавиатуры, и жду его изречений.
   - Когда закончите рассказ? - спрашивает Манников, приближая пунцовую мину к монитору. - У вас осталось два дня, а сборник почти готов уже.
   - Сегодня, - шепчу осоловело, и с ужасом вспоминаю, что об этом проклятом рассказе совершенно забыл.
   - Смотрите мне! - поучительно говорил редактор, потрясая в кулаке стопкой каких-то полипластиковых бумажек. - Если бойцы нашей славной армии не дождутся книги о похождениях бравого лейтенанта, отправим вас делать репортажи из горячей точки. Из Вашингтона, например!
   Он оглушительно и неестественно смеется - ну не умеет человек поржать от души, и отключается. А я судорожно сглатываю и мелко дрожу. Не хочу в Вашингтон - там, говорят, мертвецы из могилок самовыкапываются, и не прочь потом мяском человеческим отпотчевать...
   Открываю новый файл и тупо смотрю на белый фон программы. Пишу первое предложение: "Я привычно сидел у окна и таращился на пролетающие мимо антигравы...". Тьфу! Что за бредятина? У окна он сидит, и пялится на "пролетающие". Кошмар пролетает над головой от таких слов.
   Проходит полчаса, а единственным словом, что оканчивает срочно необходимый рассказ, остаются проклятые "антигравы". Наливаю себе водки, хлопаю "соточку" внутрь, откусываю кусочек древнего огурца и продолжаю сидеть. И седеть, заодно, только от мысли, что же со мной сделают, если этот опус не закончу. Муза, где ты? Ау?! Чтоб ты сдохла, дорогая! И что за холера? Ведь иногда сутки напролет строчу, как из пулемета, а иногда и строчки не напишу... Писательская мука, ить ее и ять!
   Поднимаюсь, накидываю поверх домашнего халата длинный резиновый плащ омерзительно серого цвета, одеваю шляпу, и шлепаю тапочками к выходу из жилища. Единственный, кто мне сейчас поможет - Разин Женька. Этот славный композитор - буквально цельный питомник интересных мыслей и вдохновения. Кажется, что он даже Музу не призывает всяческими заклинаниями - постоянно что-то пишет и бренчит на маленьком электронном клавесине. Вот, как обычно, изопьем мы с ним первую полулитру, погуторим душевно. Потом прикончим вторую, и поссоримся - не без этого... А затем я в злости громко хлопну дверью, пошлю его в полголоса, и вернусь домой. И от этой ярости на то, что он не признает моих идей Великого Славянского Джихада, во мне такое проснется! Неделю буду напролет писать - все рейтинги по читательских симпатиях побью.
   Вот иду я по растрескавшемуся бетонному тротуару. Жара почти прошла, солнце скрылось, а серое небо за облаками радиоактивных осадков начинает покрываться немногочисленными звездами. Вдали хрипят электронные куранты на городской ратуше, поскрипывают титановые вывески магазинов. Одинокие пешеходы перебежками двигаются от дома до дома - нечего мародеров беспокоить почем зря.
   Лично я мародеров не боюсь - что им взять с бедного писателя, который даже на антирадпакет больше недели зарабатывает... Ступаю через высокие горки хлама, перепрыгиваю через едва шевелящихся бездомных. Эти живут неплохо, но недолго... Схлопотал немало рентген за день, и лежишь-балдеешь в сладком бреду. И смерть подкрадывается медленно - счастливый народ, почти не мучаются!
   Вот и дом Разина. Немного покосившееся на северный бок здание. Довольно богатое - даже стекла на верхних этажах сохранились. И решеток нету почти - вокруг раскинуты сети мощного защитного экрана. И десяток сержантов со смертоносными автоматами наперевес у входа. И снятая с осадного танка крупнокалиберная турель на крыше.
   Но это не Женькино имущество - невелика честь для него. Просто на четвертом, кажется, этаже проживает некий торговец алкоголем и стимуляционными препаратами. Вот и охраняют жирдяя, чтобы конкуренты на сожрали...
   Здороваюсь с парнями - знаю одного, он в соседнем подъезде живет. Показываю идентификационную карточку "незараженного гражданина", и вхожу в широкую бронированную дверь на мощном косяке. И тут на меня накатывает...
   Слезы заливают глаза, грудь содрогается в истерическом рыдании. Опускаюсь на порог и громко рыдаю, царапая металлическую створку двери. Настолько печально и противно, что хочется умереть. Вот просто тут повалиться в пыль, и спокойно скончаться, как те бродяги на улицах.
   Краем зареванного глаза отмечаю, что с охранниками бизнесмена тоже неладно. Один, будь он не ладен, снимает штаны, и с философским видом простецкого лица начинает гадить на пыльный газон. Парочка других бойцов, о, небо! Отбрасывают оружие, и начинают целоваться! Черт бы побрал эти свободные нравы! Что за любовь, голубизной отливающая? Исключительно мерзость... И детей не будет к тому же.
   Вдали протяжно воют собаки-динго, слышатся писки кенгуру. На улицах люди вытворяют что-то невообразимое. Какой-то парень хватает одинокую девушку, и прижимает к углу. К моему изумлению, она не сопротивляется - раздевается сама... И начинается то, чем обычно занимаются обнаженные люди. Ну, не картошку же копают, в самом деле.
   Неизвестный мне старичок падает на колени и начинает хрипло молиться. Он периодически протягивает руки к небу и кланяется, ударяясь лбом об асфальт. По его лбу течет алая струйка крови... Ужас.
   И отовсюду льется божественная музыка. Прелестнейшая мелодия, что заставляет душу сжиматься в маленький клубочек, заворачиваться в коллапсирующую спираль, и тут же разворачиваться. Лететь к прекрасному...
   Растираю слезы, но плакать не прекращаю. Внезапно странное наваждение проходит. Собаки перестают выть. Старик поднимается с коленей и, непонимающе озираясь, направляется куда-то по своим делам. Он даже не обращает внимания на кровь!
   Солдаты, обалдевши, некоторое время смотря друг на друга. Затем один из тех, что целовались, твердо сжатым кулаком хряскает своего партнера в нос. Потерпевший охранник отвечает тем же - свиваются в дерущийся комок, и валятся в придорожную пыль. Тот, что занимался до этого не совсем культурным делом, пытается их разнять. И лишь только парочка молодых людей, не обращая ни на кого внимания, поглощены приятным занятием.
   Утираюсь рукавом плаща и, удивленно пожав плечами, вхожу в квартиру композитора.
   Здесь все, как обычно - захламленные диваны. Маленькие пуфики почти невидимы под грудами партитуры и толстыми фолиантами моих книг. Женька - мой самый преданный читатель, хотя и не признается в этом. На стенах висят черно-белые репродукции картин с изображениями известных композиторов. Мне они не говорят ни о чем, к сожалению. Темный я - не отличу Лобачевского от Гагарина. Или это не композиторы даже?
   Квартира еще более погружена в хаос, чем у меня. Пустые консервные банки, протухшие рыбьи ошметки и сигаретные бычки валяются на грязном паркете в соседстве с множеством поседевших МР-13 дисков. За стеной слышна возня - соседи не то передвигают мебель, не то просто убираются. Где-то наверху работает радио, сообщая, что успешно отбита новая волна мутантов.
   Да? А я уже и внимания на тех бедняг не обращаю - каждое утро от них отбиваемся. Обезображенные атомом гиганты лезут на стены города, в надежде... А на что они надеются? Здесь можно найти только смерть - под пулями автоматических станций "Осада", в заполненных кипящей кислотой рвах, или под куполами энергетической защиты...
   Разин привычно сидит на стареньком круглом стуле. Перед ним на откинутой крышке электрического клавесина стоит почти пустая бутылка водки. Кроме нее здесь также находятся потрепанные клавиши этого монструозного музыкального инструмента, какая-то фиолетовая кучка слизи, доверху набитая мусором пепельница и женский лифчик невообразимо громадного размера.
   - Я тут шедевр сделал, - печально сообщает Женька, и тыкает пальцем в клавесин. - Но не знаю теперь, что с ним делать.
   Смотрю на его тоненькую ручку творческого человека и удивляюсь - костяшки пальцев сбиты, а кулак распух до невозможности. Дрался он с кем-то? Не может быть - да он же от светящегося москита убегает с испуганными криками.
   - Что делать? - говорю я хмуро. - На радио отправь - денег тебе подбросят. Заодно и должок мне свой отдашь!
   - Не дадут мне бабулек, - грустно вздыхает друг. - По голове дадут за такое...
   - А что у тебя с руками? - спрашиваю, отмечая, что в отличие от кулаков, рожа композитора совершенно не пострадала.
   - В том-то и дело... - его речь просто наполнена грустью и печалью. - Только эту музыку включаю, как на меня то ярость накатывает, но слезы, то смех... Вот и бил руками о стены, когда злоба одолела...
   - Опаньки! - говорю обрадовано. - Да ты, небось, до такого уровня мастерства дошел, что можешь на человеческую психику влиять.
   - Это не я, - отвечает. - Это тримгангубилятор мне для эксперимента дали. - Поясняет на мой удивленный взгляд. - Изобретатель Климов придумал штуку, что душами человеческими немножко управлять может. Но не управлять, как пси-воздействие, а, скорее, направлять в нужное русло.
   - Интересно, - задумываюсь. - Почему тебе дали? И как это действует?
   - А, - взмахивает он рукой. - Музыка имеет наибольшее влияние на человека - на мысли, душу, восприятие этого мира. Люди по своей сути очень ленивы, - опережает он мой вопрос. - Им легче картинку посмотреть, или радио послушать, чем над книгой париться. А действует так - подключаешь тримгангбилятор к любому аппарату, что может звуковые волны посылать, и мелодию любую наигрываешь. И вместе с музыкой это изобретение посылает волну, которая человеку прямо в душу залезает.
   - Понятно, - понимаю, что это со мной на входе в дом приключилось. - Твоих рук дело? - Рассказываю о случившемся на улице.
   Он согласно кивает. И тут меня посещает хорошая идея.
   - Ты же пьяным, небось, - говорю, - Свою музыку играл?
   - Угу, - подтверждает он мою мысль. - Я трезвым не играю - в лом почему-то...
   - Так! - он пытается вырваться, но я с этим возгласом тащу его за собой - прямо в грязную ванную. - Сейчас мы тебя отмоем до трезвости во взгляде, и ты сыграешь еще!
   Некоторое время он хрипит под струями рыжеватой от ржавчины воды, шумно отплевывается. Но потом затихает, отталкивает меня, и продолжает умываться сам.
   Поднимает голову и я с победоносным удовлетворением замечаю кристальную свежесть в его покрасневших от периодически бессонных ночей глазах.
   - Идем, - говорит Женька и бросается обратно в комнату.
   Его пальцы прикасаются к инструменту, некоторое время Разин любовно поглаживает клавесин, и резко ударяет по клавишам.
   Тримгангбилятор раскаляется насыщенным алым цветом, едва только из музыкального инструмента срываются первые аккорды. Льется вначале медленная, но настойчивая мелодия. Она все нарастает, силится, окружает меня со всех сторон. Божественные звуки вьются перед глазами, сияют всеми оттенками невидимой радуги. Стаккато, очаровательное звучание, рост силы, ощущение чего-то донельзя прекрасного.
   Меня захлестывают невообразимо прекрасные эмоции. Я буквально взлетаю над замусоренной квартирой, пробиваюсь сквозь радиоактивные облака, стремлюсь к жизнелюбивому солнышку. Сквозь мое тело, нет, сквозь мою сущность и душу, проплывают эманации счастья и довольства. Как же хорошо! Наш чудесный мир, мы возродим тебя! Мы не будем рыться в мусорниках древних цивилизаций, а создадим свою - новую, преисполненную счастьем.
   Охранники за окном, куда несут меня легкие шаги, не целуются сейчас. Они просто молча обнимаются и светятся настоящей мужской дружбой, в которой нет и грамма извращения. Старичок вытирает запекшуюся кровь на лице и с видом счастливейшего мальчишки шлепает по радиоактивным лужам. Парочка молодых людей сияет любовью - взявшись за руки они направляются в старенький ЗАГС. Женька сидит за своим клавесином, и с его глаз льются чистые слезы радости.
   Ради этой музыки надо жить! Надо отнести ее на радио - пусть все слушаю! Пусть будет счастье на этой разгромленной войнами земле! И я не сомневаюсь, что скоро будут рождаться не кошмарные уродцы, а настоящие розовощекие детки.
   Возня за стеной внезапно заканчивается, и слышится страшный грохот. Будто у громадной кровати вдруг подломились ножки и она брякнулась на пол.
   - Вася, - говорит разгоряченный женский голос. - Я кончила! Впервые в жизни, Васек! Любимый!
   А Разин все играет.
   - Это моя переработка Вагнера, - сообщает он, ударяя по клавишам. - "Полет валькирии" называется!
   И Женька не страшится довольных слез - ведь ради этой музыки стоит жить! Ради добра и счастливых улыбок, ради своего светлого будущего.
   За окнами расцветает новый мир. Разрушенный и бледный, и мутанты ревут за стенами. Но планета возродится опять, восстанет из пыльных руин, и придет к ощущению собственной души.
   И я иду по улице, воткнув в уши проводки МР-13 плейера, и прекрасная мелодия наполняет мою сущность невообразимой мощью. Сегодня я напишу гениальный рассказ - пусть Манников обзавидуется. Но на сей раз это будет история не о войне и крови - это будет только желание к доброму, жить, и наслаждаться этой чудесной жизнью!
   И пусть у нас все будет хорошо! У всего человечества!
  

23 мая 2009 года

ИНФОРМАЦИЯ!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Лично я раньше жертвовал 5 процентов от своих прибылей в Фонд Борьбы со Спидом (под другим псевдонимом). Теперь предлагаю основать Фонд "Писатели против болезни" под девизим "Мы - за здоровое будущее"!) На следующей неделе будет организовано общество "Писатели против болезней"!!! Кто желает присоединится - пишите мне на мыло, или в аську! Нам нужны писатели во всех городах бывшего Союза!!!! Будем публиковать рассказы и книги, поддерживать и пропогандировать борьбу с тяжелыми заболеваниями в первую очередь у детей. Уже есть сайт - завтра скину ссылку, где читатели смогут подкинуть немного денег автору за его работы. Эти деньги будем собирать на публичный, открытый для всех счет Фонда и периодически помогать больным детям!!!
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"