1

Не царевна и не игрушка,
то ль на Каме, а то ль на Эльбе
проживала одна лягушка
и мечтала подняться в небо.

Ей твердили: "Убавь-ка прыти,
и в помине такому не быть.
Нам, рождённым в болоте прыгать,
никогда не взлететь на небо!"

Но болото - кислее клюквы,
но сентенции - хуже рвоты...
Вот, она в журавлином клюве -
жизнь меняет на миг полёта.

2

Я - улитка, весь багаж заплечный -
домик мой, закрученный спиралью.
Спрячусь в нём, и кажется мне, вечно
буду жить без горя и печали.

Мне для счастья многого не нужно,
уместиться в завитках ракушки -
Защищаю и глаза и уши
от чужих проказ и равнодушья.

Нет причин для боли и невроза.
Вмиг захлопну, если что, калитку.
Сложностей жилищного вопроса
знать не знает слизкая улитка.

Но за радость вот такого рая
есть одна невзгода и тоска. Я
вечно за собой его таскаю,
домик свой - от края и до края.

Всё оно прекрасно лишь отчасти -
ничего нет даром в этом мире:
за слепую иллюзорность счастья
я распят на собственной квартире.

3

Разбившись о стекло оконное,
Лежит, поднявши кверху лапы,
Ночная бабочка в агонии -
Не долетевшая до лампы.

Над ней цветёт вазон бегонии,
Но бабочкина песня спета:
На подоконнике - покойная,
Не дотянувшая до света.

И мы, на бабочек похожие,
Друг другу, словно свету, рады.
Надеемся на невозможное,
А лбы разбиты о преграды.

4

В муравейнике жил отважный
И отчаянный муравей.
Вот, решил муравей однажды
Потягаться с судьбой своей.

Муравейник стал в горле комом -
Невозможно любить толпу.
Вместо паруса взял перо он,
Вместо лодочки - скорлупу.

Прошептал он: "Отныне, братцы,
Я не ваш, - вообще ничей!"
По травинке зашел на шканцы
И унёс муравья ручей.

Моросили дожди сквозь сито
Непогожим осенним днём,
В муравейнике были сыты
И молились, но не о нём.

5

Жил я тихо и мирно, ни "против", ни "за",
Но присела ко мне на плечо стрекоза.
Золотыми глазами взглянула в глаза
И взмахнула крылом - полетели со мной!
В стрекозиной стране в небесах бирюза,
В стрекозиной стране веет ветер степной,
Полетели туда, полетели, родной!
И вспорхнула она, и кружит надо мной,
И стрекочет крылом, словно манит рукой.
Я бы рад за тобой в небеса, стрекоза,
Но с полётами я навсегда опоздал...

Так с тех пор и живу, шелест крыльев храня.
Дай Бог счастья тебе в стрекозиных краях!

6

С утра до ночи в комнате моей
Неугомонный гомон голубей.
И сквозь окно шестого этажа
Я слышу крик весёлого стрижа.
Для птиц не существуют этажи,
Стрижи в пространстве вертят виражи.
Для них не уготована межа,
Они любого выше этажа.
Для птиц не существует несвобод,
Для них открыт простор и небосвод.
А для меня проложена межа
На уровне шестого этажа.
Не надо птицам паспорта и виз,
А я - меж небом и землёй завис
На высоте шестого этажа...
И бьётся о стекло крылом душа.