Аннотация: Давным-давно, на окраине одной очень большой страны, в самом дальнем её уголке, ютилась очень маленькая и бедная деревенька...
Давным-давно, на окраине одной очень большой страны, в самом дальнем её уголке, ютилась очень маленькая и бедная деревенька. Человек двести-триста, не считая собак, кошек, свиней, кур и прочей домашней живности. А на окраине этой деревни, жили, как полагается дед и баба. Жили, не тужили, хоть и бедно, зато весело. А чего им скучать, вон, сколько друзей - помощников у них живет! Курица Фекла, коровка Буренка, кот Васька, Мышка и внучок Сашенька.
Но не о том сегодня сказка моя, детки. Не о них...Вернее как раз о них, но не только. Знаете о чем еще? Не знаете? А догадайтесь! Все равно не знаете? Ладно, так и быть, скажу, я сегодня очень добрый. О мечтах.
Курочка Фекла, к примеру, мечтала о том, что когда-нибудь, в одно прекрасное утро, бабушка вдруг возьмет и забудет о том, что надо забирать свежие яйца. Вот возьмет и забудет. А она, потихоньку высидит их, и появится у неё куча маленьких желтеньких цыпляточек. Но каждый раз приходила старушка и забирала у курочки все её яйца. Фекла грустно посмотрит вслед своей хозяйке, утрет жестким крылом слезинки...и забывает об этом на следующее утро. И каждый день, каждый вечер, она вновь и вновь мечтала о своих возможных, но так никогда и не появившихся цыплятках.
Коровка Буренка ни о чем не мечтала. Денно и нощно перекатывала она свою жвачку, уставившись мутным взором на облупившуюся стенку сарая, или на улицу. Но на улицу она смотрела редко, - слишком бурно там все происходило, бегают всякие, туда-сюда, не отдохнешь. Изредка лишь появлялось у неё желание выйти на улицу, попастись по лугам зеленым, выпить водички речной...Однако, сколь быстро появлялись эти мысли, столь быстро и исчезали. "К чему все эти треволнения?" - думала она, понуро уставившись на очередную охапку сена. Вновь перекатывала во рту жвачку и, не мигая, смотрела в стенку сарая.
Кот Васька мечтал о соседской прелестнице-кокетке, милой, но, к сожалению Василия, давно стерилизованной сиамской кошечке Фифи. Фифи, в свою очередь, было с колокольной башни наплевать на Ваську, и сидя на подоконнике, она часто задумывалась: "А что хочет этот лишайный котяра с одним ухом?", однако для неё это вовеки веков осталось тайною. Васька же, долгими мартовскими ночами, напевал ей серенады под окном, за что неоднократно был угощен резиновым сапогом и калошей в одуревшую морду. Потом кот вполголоса ругался нехорошими словами и вперевалочку отправлялся к Дуське - толстой и косматой кошке, что жила в одном заброшенном домике. Тем и обходился.
Мышка, живущая за печкой, не мечтала. Вернее не так, и хотелось бы, но боялась. Мышка вообще много чего боялась. Боялась скрипа половиц по ночам, боялась выходить из-за печки, да и за едой она выходила крайне редко. По ночам, она тихонько хрустела засохшей корочкой и размышляла о судьбах мира. Это была первая и единственная в мире мышка-философ. "Я грызу, - следовательно, я существую", - думала она, догрызая последнюю за вечер корочку. "Стоп. А если не грызу, - то не существую? Ой, мамочки!" - маленькое тельце её задрожало от страха. Ей было очень страшно допустить то, что она не существует. Когда-то давным-давно она обедала книжкой со смешным названием "Библия для маленьких". И, почти закончив свое чтение-трапезу, она вдруг поняла, что не существовать - плохо. Во-первых, это часто бывает неприятно, и даже больно. А во-вторых, нигде в "Библии для маленьких" не было указано, что есть специальный "Рай для мышек". Собственно, её радовало то, что и "ада для мышек" тоже не было, но это не сильно смягчало горькую пилюлю.
"Как так? Все после естественной кончины отходят в мир иной, либо вниз, либо наверх, а я?" - думала она. "Этак ведь меня потом не будет. Совсем-совсем не будет!" - пришла к страшной догадке Мышка, и залилась горькими слезами. И мысленно про себя решила, что это состояние "Не будет", она оттянет надолго. Настолько, насколько сможет. Мышка так и умерла за печкой от обширного инфаркта. Но этого никто не заметил, кроме бабушки, периодически убирающейся в избушке.
Мальчик Сашенька был маленьким. Под вечер, когда до "Спокойной ночи, малыши" оставалось еще часика два, он забирался на небольшой холмик, что возвышался рядом с избушкой, и, лежа на мягкой траве, смотрел в небо, где гордо и весело реял Воздушный Змей. Долго смотрел он на маленькие синеватые ленточки, на веселую мордочку нарисованную на синем ромбике змея, и мечтал. Мечтал, что вот скоро появится у него свой собственный Воздушный Змей, побежит он по поляне, взлетит его ярко-алый Змей в небо...И будет Сашеньке счастье. Обязательно будет.
И вот как-то раз мальчик взял моток суровой нитки, несколько реек и все остальное, что для создания Змея требовалось. Долго мастерил он своего Змея, мастерил-мастерил и наконец смастерил. Ярко-алый, с веселой улыбкой на ромбике из бумаги. Побежал Сашенька по полянке, запустил собственного Змея в воздух и...Вдруг понял, что что-то не так. Он пока еще не мог понять что, но его творение превратилось не в Змея, а в моток ниток, рейки и ярко-алый отрез бумаги с кривой ухмылочкой на ней. Вздохнул мальчик, и выпустил из рук Ненастоящего Змея. Тот печально полетел по ветру, а потом застрял в ветках ближайшего дерева, грустно покачиваясь.
Больше Сашенька на холмик не взбирался.
Давно уже нет ни избушки, ни коровы Буренки ни бабы с дедом, ни Феклы. А мальчик вырос, и стал Большим Человеком. У него появилась жена, сын и свой дом с машиной. Совсем настоящей машиной, с мигалкой и личным шофером. Но вот как-то раз его маленький семилетний сын решил тоже смастерить себе Змея. Сашенька, а ныне Александр Сергеевич, разумеется, ему в этом деле помогал. И вот вышли они на задний двор красивого кирпичного особняка и выпустили Змея на волю. Победно сияя синими ленточками, тот поднялся ввысь, блистая улыбкой. Раскрыл рот Александр Сергеевич, смотря на реющий в воздухе цветной ромбик. В его сердце приоткрылась какая-то дверка, запахло медом и парным молоком...Но тут раздался телефонный звонок, и дверка захлопнулась, выпроваживая Александра Сергеевича в мир, где нет места синим ленточкам и парному молоку, а есть только Ненастоящим Воздушным Змеям и кривым ухмылочкам...