За что бог наказал меня, слабую женщину, каждый вечер возвращаться домой через этот темный и замусоренный переход. Особенно страшно было идти сегодня. Я несла домой новогодние подарки и продукты к праздничному столу.
Ну, вот. Так и есть. Только черта помянешь, а он тут, как тут. Ко мне приближались три зловещие черные фигуры парней со сверкающими ножами. Руки у меня ослабли и сумки шлепнулись на заснеженный асфальт. Они молча меня окружили. И тут у меня в голове блеснула отчаянная мысль. Так бывает, когда очень хочется выжить.
-Ребята! А я вас тут и вчера ждала. Только вы не пришли. Как хорошо, что я вас сегодня встретила!
- Тетя, ты чо гонишь? - Высокий парень, видимо главарь, поигрывая ножичком, дыхнул на меня перегаром. Так, с этим я быстро справлюсь.
-Мальчик, как тебя звать?- Парень молча отступил на шаг.
-Оглобля у него погоняло, тетя, ну и что?- второй парень зашел ко мне сбоку.
-А имя у него есть?
-Зачем тебе имя, тетя? В ментовку стучать собралась? Так не доползешь ведь с перышком в боку! - вся компания заржала.
-Нет, я его имя хочу написать на подарке. Я для вас для каждого приготовила подарки. Но на них надо написать ваши имена. Только тогда они станут настоящими новогодними подарками. Разве вы не знали об этом? - с этими словами я достала из пакета, купленную мужу бутылку французского коньяка.
Оглобля сделал шаг ко мне, чтобы лучше разглядеть диковинную фигурную бутылку, украшенную новогодней мишурой.
-Мишкой меня зовут. Пиши - Миша. - Он ткнул пальцем в бутылку. Ножа в руке уже не было.
Я облегченно вздохнула и быстро достала губную помаду из сумочки. Оглобля вертел в руках сверкающую бутылку с крупным красным словом "Миша" на боку.
- Эй, тетя, и мне напиши. Меня Костей звали. Раньше.
Я написала крупно "Костя" на батоне колбасы и вложила подарок в протянутую руку.
На крышке большого торта я написала "Дима" и вручила его самому маленькому члену банды.
Потом подняла свои многочисленные сумки и пакеты и пошла к своему подъезду. На выходе из прохода оглянулась. Парни разглядывали подарки друг друга и о чем-то оживленно говорили. Ножи уже не сверкали. Сверкали их улыбки и радостные глаза.
С того дня я всегда спокойно хожу по темному проходу. Ни меня, ни других жильцов больше никто здесь вечерами не останавливает. Жить стало лучше. И не только мне.
Теперь я всем говорю, что не красота спасет мир. Мир спасет только доброта...