Пауки всмятку Рецензия на "Ван Костич" автор - Куркан Юлия Михайловна http://samlib.ru/j/jill_k/wankostich.shtml Автор позиционирует жанр произведения, как "Новелла: Фэнтези, Юмор", а в аннотации даже как "Новые байки о личности одиозной и неповторимой" Меня всегда привлекали произведения профессиональных филологов. Сначала я пытался у них учиться стилю, композиции, писательским приемам, но чем больше читал, тем больше понимал, что практически все их творчество проходит под заголовком "Горе от ума". Очень хорошо, что в России "на писателей" не учат. Нет такой профессии - писатель. И это даже не призвание. Учитель, да, - это призвание, а вот ПИСАТЕЛЬ, извините, - это ПРИЗНАНИЕ. Нельзя себя называть писателем, пока это не сделают тысячи других. Так вот, почему-то практически все выпускники литинститутов мнят себя писателями. Пишут, как им кажется, ПРАВИЛЬНЫЕ произведения, построенные в строгом соответствии с правилами, почерпнутыми в институтских стенах. Да, это ПРАВИЛЬНЫЕ и ГРАМОТНЫЕ до изумления произведения, но не ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ, к несчастью. Художественность литературы заключается в органичном соотношении и слиянии правды и вымысла, в умении постичь взаимосвязь всего сущего, разглядеть поступь человечества в шажках ребенка, ощутить трагедию в слезах прохожего, - умение проникать под поверхность событий и явлений нашей жизни, в том, чтобы читатель безоговорочно верил в реальность описываемого, жизненность героев и их поступков. К несчастью, сейчас, в век Интернета, писать начинают все умеющие складывать слова в предложения. Вопрос не в том, надо или не надо писать, а в том - кому это надо? Хорошо, если только себе, хуже, когда выплеснутые на бумагу внутренности предлагают другим. В связи с этим возникает вопрос о месте писателя в жизни общества. Вопрос интересный. Ответ - не очень. Правда кроется в том, что предназначение писателя в первую очередь - ЖИЗНЕПИСАНИЕ. Как бы мы узнали о жизни не отдельных людей, а всех прошлых поколений без писателей? Не БИОГРАФОВ, не ИСТОРИКОВ, а именно ПИСАТЕЛЕЙ. Из чего складывается история человечества? Из историй отдельных людей. Но только ПИСАТЕЛЬ может создать собирательные образы характерных личностей эпохи, вычленить закономерность поступков определенной группы людей, описать взаимосвязь личности с социумом. Да, это не ОПИСАНИЕ, а уже СОЧИНЕНИЕ и Сочинитель не повествует об одном реальном случае в жизни одного человека, он пишет саму правду жизни всех людей. Если рассматривать рассказ "Ван Костич" именно с этих позиций, то первым делом нужно выяснить является ли произведение ХУДОЖЕСТВЕННЫМ, то есть - есть ли в нем характерные собирательные образы некой эпохи, органична ли их связь с социумом? Внимательное прочтение не выявляет ни того, ни другого. Теперь проверим соответствие заявленным жанрам. Является ли произведение новеллой? Новелла (итал. novella -- новость) -- повествовательный прозаический жанр, для которого характерны краткость, острый сюжет, нейтральный стиль изложения, отсутствие психологизма, неожиданная развязка. Дочитав до конца, приходится печально констатировать, что это рассказ, но не новелла, так как нет ни остроты сюжета, ни динамизма повествования, нет неожиданных поворотов в сюжете, нет даже обязательной таинственной загадки и тем более неожиданной развязки. Все буднично, переход от одного эпизода к другому - и так до конца. Так как сюжетная линия просматривается и неплохо прописан Главный Герой, можно резюмировать, что это рассказ. Рассказ сходен с новеллой объёмом, но отличается структурой: выдвижением на первый план изобразительно-словесной фактуры повествования и тяготением к развёрнутым психологическим характеристикам. Фэ?нтези[1] (от англ. fantasy -- "фантазия") -- вид фантастической литературы, основанный на использовании мифологических и сказочных мотивов. В современном виде сформировался в начале XX века. Произведения фэнтези чаще всего напоминают историко-приключенческий роман, действие которого происходит в вымышленном мире, близком к реальному Средневековью, герои которого сталкиваются со сверхъестественными явлениями и существами. Зачастую фэнтези построено на основе архетипических сюжетов. Отнести данный рассказ к жанру фэнтези можно только с определенной натяжкой, так как действие происходит в нашем настоящем, куда примешаны сказочные образы. Архетипы, как первооснова чего-то, обогащающие повествование и придающие ему некую глобальность и идейность, не просматриваются К жанру юмора рассказ не имеет вообще никакого отношения. Кроме омерзения от бродящей повсюду нечести - других положительных эмоций повествование не вызывает. Из аннотированных баек в сюжете - только одна. Видимо, произведение задумывалось, как цепочка приключений экзорциста, но после первого же изгнания некоей мистической субстанции действие быстренько закруглено. Определившись с жанрами, перейдем к фабуле, концепции и идее произведения. Можно ли кратко, одной фразой пересказать сюжет? Можно, и притом легко. В таверну с нечистью приходит экзорцист, устраивает избиение нечести и рассказывает трактирщику эпизод из своей практики изгнания бесов и домовых. В концепции построения сюжета допущены грубые ошибки. Сначала повествование ведется от лица трактирщика Марио, затем сделаны авторские описательные вставки, потом рассказ экзорциста, почему-то, ведется от третьего лица. Без всякого перехода рассказ заканчивается опять от первого лица. Байки от третьего лица не рассказывают, на то они и байки. Постоянные скачки во времени путают читателя и мешают целостному восприятию. Из-за этого сюжет становится рваным, а события - непоследовательные. Особенно неудачной выглядит завязка сюжета. Мало того, что совершенно нет описания вымышленного мира, его героев, социума, так еще в него привнесены, очень неудачно, компоненты современных передовых технологий, такие как компьютер и сотовый телефон. В то же время непонятно место нечести в описанном мире. В современных квартирах проживают современные люди, которые говорят на современном языке. Получается - место нечисти в кабаках. Основное тело произведения посвящено рассказу экзорциста об изгнании за деньги некой нечисти из квартиры. Развязка байки и рассказа неожиданно совпадают. Пойманную тварь Костич приносит в таверну. Вроде задание выполнено, тварь поймана и заключена в баночку, а тем не менее роль героя в повествовании остается нераскрытой. Если он зарабатывает изгнанием бесов на жизнь, то почему тогда мочит из водяных пистолетиков налево и направо. Применение для борьбы с бесплотными тварями берданки выглядит неестественно. Мир вроде современный, а ружье заряжается со ствола солью. Мир рассказа не прописан, атмосфера социума отсутствует, каждый герой существует отдельно, в своем непонятном мирке. Долго пытался выискать хоть какую-то, положительную или отрицательную идею произведения. Нет ее, даже морали нет. Что же есть? Набор небольших смутных сценок в рассказе экзорциста, когда описываются его приключения за ночь, проведенную в чужой квартире. Сценки напоминают мутную смесь картинок из телесериалов, ужастиков и кухонных диалогов. Понять, что происходит в квартире ночью и главное, почему, - невозможно. Как эти сценки должны двигать сюжет, характеризовать героев, время, действие, эпоху? Временами происходящее начинает напоминать материализованный поток сознания. Вычленить в этом супе нечто похожее на собирательные образы, хоть что-то характеризующие - невозможно. Попытки найти в произведении новое, оригинальное - потерпели крах, как и в любых фэнтези, удивительно похожих друг на друга. Переписывают друг у друга? Или просто переименовывают героев в виденных у кого-то картинках или в прочитанных сюжетах? Из этого следует, что данное произведение нельзя назвать художественным, так как оно не несет в себе необходимых слагаемых компонентов художественности. Из резко отрицательного можно отметить очень слабую композицию рассказа. Текст порван на куски и брошен в общий котел. Напоминает слоеный бутерброд из варенья, селедки и горчицы. Не очень вкусное блюдо. Что положительного просматривается в произведении, так это достаточно легкий язык, грамотность построения диалогов, но не их содержание. Неплохое владение описательными характеристиками героев. В заключение остается констатировать, что отмыть данного ребеночка невозможно, легче родить нового.
