"Задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира".
Зигмунд Фрейд
Старый еврей Моше Шлеперзон очень любил играть с деточками в песочнице. Нет, он руками не лепил с ними влажные пирожки, не копал ямочки розовой лопаточкой и не возюкал игрушечными машинками по песочным трассам.
Нет, профессор психологии все это проделывал мысленно, облекая по пути яркое детское творчество в конфетную обертку философского содержания.
Первое его гениальное открытие состояло в том, что девочки очень любят виртуально-песочную кулинарию, а мальчики, наоборот, строят замки из песка.
Моше из этого тут же вывел философскую аксиому: "Женщины любят создавать волшебные миражи, потому что в них очень хорошо мечтать, но они никогда не строят песочные замки, потому что в них невозможно жить".
В далекой зрелости Моше преподавал по обмену в Принстонском университете. Первый вопрос, который ему никогда не задавали в России, был: "Извините, профессор, а насколько нужно нам то, что вы преподаёте?".
Пришлось неразумным иностранцам объяснять простое понятие: что такое много знаний и что такое - мало?
Это за далеким бугром на каждом шагу третируют человечков на предмет образованности и ума длинными часовыми тестами. В России же, начиная с детского сада, для определения интеллекта наши русско-преданные психологи, выращенные на экологически чистом образовательном удобрении, задают всего два вопроса: "Много, это сколько шариков?"
А потом спрашивают ещё короче: "А почему, собственно?". Второй вопрос нужен, естественно, чтобы исключить любимый русичами с младенчества элемент угадывания.
Рекомендации по анализу численных ответов просты: "Много, это горка, а горку в двух уровнях можно построить только из четырех шариков".
Следуя этим простым до изумления рекомендациям, профессор Шлеперзон и построил ответ сильно загорелому студенту: "Много знаний, как и денег, не бывает. Но ведь вы никогда не отказываетесь от денег, если даже их мало?".
Гениальный ответ, который немедленно заставил иностранных недоучек сильно зауважать лекции профессора. На них стали приходить даже преподаватели других факультетов, далеких от психологии и философии, которых нет в списке университетских курсов, несмотря на самый большой в мире эндаумент, а проще, по-русски, подаяний на науку.
У нас если и подают, то только мелкими купюрами, чтобы казалось много. Дают гору мелочи, как в вопросике на интеллект.
Именно на скамеечке возле песочницы Шлеперзона и посетила идея, как из малого счастья сделать большое, в двух, или даже трех уровнях, то есть построить Гору счастья.
Руководствовался Моше очень простыми истинами: "Из ничего - ничего и получишь. Счастье, как и материя - величина постоянная, и чтобы одному человеку прибыло, надо отнять у другого. Чтобы мир не перевернулся, надо соблюдать равновесие на весах счастья и горя, добра и зла".
Свои эксперименты начал он с женщин, которым вечно всего не хватает, особенно в вопросах семейных радостей. Кого ни спроси, все недолюбленные, недоцелованные, обделённые нежностью и лаской.
Поэтому на вывеске над лавкой он дописал губной помадой: "Слабый пол без очереди".
- А что вы продаёте, дедушка? - Первой в торговую палатку в виде пирамиды заскочила девушка неприличного обличия.
- А что на вывеске написано? - по старой привычке отозвался старик.
- Написано "Гора счастья".
- Вот её, родненькую, и продаю. По кусочкам. Тебе сколько отвесить?
- В смысле? Вы что, счастье килограммами продаете?
- Ну, не фунтами же? А ты в чём хочешь, золотце? В фунтах стерлингов?
- Так это что, я не поняла, у вас обменный пункт валюты?
- В некотором роде, золотце, обменный, но не денег. Меняю твои горести на твоё счастье.
- Зачем вам моё горе? А если у меня его нет?
- Тогда - проходи мимо. Нет горя - не будет и счастья.
- Почему это?
- Не с чем сравнивать, золотце.
- Хорошо, дайте мне... Вы по весу отпускаете, или как?
- Или как. По размеру твоего горя. Проходи внутрь, золотце, садись вот в это кресло. Надевай шлем.
Через пару минут девица ушла со светящимися от счастья глазами.
- Моше, как бизнес, как товар идет? - радостно спросил Шлеперзона сосед по рынку, торгующий ржавой, подкрашенной свеклой водой под видом исцеляющей все болезни Крови Господней. Он завистливо провожал взглядом девушку, аж подпрыгивающую от переполняющего её счастья.
- Заходи, Гоги, тебе кусочек в подарок бесплатно дам.
Гоги тут же уселся в кресло и натянул шлем.
Через пару минут из палатки вышел убитый горем Гоги и с трудом добрался до своего прилавка.
- Бог велел делиться, а не отнимать у людей последнюю надежду, - бормотал профессор, поворачивая стрелку на кресле с горя на счастье.
Впервые за много лет Шлеперзон почувствовал себя богом на земле, посланным по справедливости распределять между людьми горе и счастье.
- Что заслужил, то и получил, - Моше сел в кресло и закачал себе кусочек счастья Гоги.
Только он знал, что на обратной стороне вывески над лавкой была надпись "Гора несчастий".
Всё, как в жизни, горе и счастье всегда ходят рядом, но не всегда в справедливом количестве.