Гипсон
Третью встречу с Беджиком, моим штатным осведомителем, я назначил на выставке новых авангардистов. Свободного времени у агентов под прикрытием нет, вот и приходилось пополнять культурный багаж и расширять духовный уровень такими вот "окультуренными" встречами со стукачами и агентами сопровождения операций на выставках, в музеях и театрах .
Внедрили меня кунфистом в банду отмороженных до пяток байкеров, которых подозревали в краже людей. Кунфист - так они называли тренера по боевым искусствам. Мотался я с этими молодыми отморозками по городам и весям недолго, пока не понял, что к похищениям эти секс-уроды не имеют никакого отношения. Их целью были тайные бордели. Узнав новый адресок такого "дома свиданий", байкеры с цепями и свинчатками овладевали им в прямом и переносном смысле. Когда истерзанные путаны надоедали, банда переезжала в другой город, вот как сейчас.
Беджик входил в мою группу сопровождения, которая путешествовала следом за байкерами в обычном автокемпере, таком миленьком доме на колесах со встроенным блоком электронного слежения и прослушки.
На выставке я ждал ответ на предложение прекратить операцию и варианты моего выхода из нее. Уйти ведь из банды не так просто, как кажется, это иногда сложнее, чем жить в ней. Один раз меня "ушли", организовав наезд тяжелого грузовика. До сих пор у меня в глазах стоит впечатанный в каменную стену труп несчастного бомжа. Эти разлетевшиеся в разные стороны руки-ноги и клочья мяса на бампере преследуют по ночам вместе с рычащим грузовиком.
Беджиком моего агента прозвали из-за лица, которому не нужна подпись. Природа уже на нем все написала сама. Это была бугристая, оплывшая мерзкая рожа алкаша-пропойцы с синими прожилками на рыхлом носу. Увидев его на улице, мамы с детьми ладошками тут же прикрывали им глаза и шептали молитвы, типа "спаси и сохрани".
Умница и закоренелый трезвенник, Беджик, как бурлак, скорбно нес свое порочное лицо по жизни. Встречу на выставке я назначил именно из-за того, что во многие приличные кафе и рестораны с такими мордами просто не пускали. Ничего, перекусим в местной забегаловке.
Нашел агента возле необычной скульптуры с названием "Вервие". Посреди зала к самому потолку возносился кусок веревки, сплетенный из... людей. Беджик с открытым ртом разглядывал это циничное откровение авангардистов, продолжателей поэта, предлагавшего из людей делать гвозди. Это жуткое переплетение тел, торчащие ноги и руки, раскрытые в безмолвном крике рты - тронули даже мое сердце, закостеневшее от постоянного общения с подонками, с грязью и кровью.
- Шеф, я по черепам насчитал пятнадцать человек. Миленькая вервия.
- Вервие.
- Что?
- Это слово среднего рода.
- Ладно тебе. Меня уже поздно учить, таким и помру. Выводить тебя буду я. Завтра. Вот сценарий, - Беджик всунул мне в карман клочок бумаги и отошел к другой фигуре под веселеньким названием "Кайф". На постаменте молодая женщина руками разрывала себе живот, из которого высовывалась обмотанная кишками мерзкая шавка с оскаленной мордой.
- Интересуетесь? Сегодня праздничная скидка, - возле меня замельтешил консультант выставки попугайного вида.
- А что за праздник?
- Продано сто скульптур из экспозиции "Натурпродукт".
- Вот эту гадость покупают? - я ткнул ботинком в постамент. Касаться пальцем - да после этого неделю без рук жрать придется!
- И даже очень! Видите, остались самые дорогие, многолюдные скульптуры.
- Как вы их назвали?
- Ну, автор почему-то установил цены по количественному признаку - десять штук за человека в каждой скульптуре.
- Так дешево? И кто у нас автор?
- Как, вы не знаете? Это же знаменитая Эля Гипсон! Продолжательница дела Симуна и Сибура в современных формах.
- Это кличка или...
- Авторский псевдоним, если угодно. Да вон она, с директором разговаривает.
В указанном направлении я увидел... нет, назвать ее девушкой, а тем более женщиной, язык не поворачивался, это была баба, нет, бабища в бархатном рубище. На такое... нет, не тело, это для него оскорбительно, на такие телеса, что ни надень, хоть от Лорана, хоть от Кардена, все одно будет балахон в стиле несовершенства Рей Кавакуби.
Знакомиться со знаменитостями я обучен в совершенстве, поэтому быстро прилепил на грудь беджик со своим фото и крупной надписью "ПРОДЮСЕР". На звезд это слово действует, как пламя на масло. Я наступил на ногу и оттер могучим плечом зашипевшего от боли директора:
- Вики Виконт, - как дикая лошадь мотнул лохматой головой.
- О-о, какие люди в моей конюшне! - недоумение в глазах скульпторши сменилось морганием. Со стороны это напоминало поиск нужной фамилии в окошке компьютера. Придуманной мной там явно не было, что добавляло шарма таинственности. В смысле - сколько монет можно содрать с лоха на скульптурное дело.
Мы мило болтали ровно пять минут, пока я не почувствовал, что эта гора сала меня раскусила.
Зря обозвался знатоком и ценителем авангарда. Здесь трех заученных фамилий маловато. Я ощутил комариный укус, когда эта змея нежно потрепала меня по щеке. Укус исходил от перстня в виде усатой бабочки. Через секунду мир вокруг меня заколыхался, и я стал нервно хихикать.
Гипсон, что-то бормоча басом на мои хаханьки, потащила под руку к выходу. Поездку на длиннющем авто помню смутно. Меня тошнило, и я несколько раз пытался вырвать в необъятное декольте скульпторши. По-моему, на третий или четвертый раз мне это удалось, о чем напоминает редкой красоты фингал под глазом. Даже дралась эта бабища по-мужски, так как очнулся я уже в ее хоромах, привязанный к стулу. Ноги к ножкам, а руки связаны сзади за высокой спинкой.
Сжимая и разжимая мышцы, стал разгонять кровь в застывшем теле. Волнения мира вокруг меня прекратились, но вместе с четкостью восприятия вернулась и боль в опечаленной заплывшей глазнице.
Ничего, не привыкать - осмотрюсь и одним глазом. Содержимое комнаты вызвало непреодолимое желание треснуться о стену головой и вернуться в мир небытия. Я увидел в этой огромной кладовке с двумя забеленными окнами их почти всех. Всех, перечисленных в последних, полученных от Беджика, ориентировках о пропавших людях в этом городе.
Вон на стене с потеками крови на крюках висят две блондинки. Это, судя по описанию, пропавшие сестры Барби, как их прозвали в школе. В углу навалом лежат восемь голых мужских тел. Именно столько было в пропавшей недавно команде по академической гребле. Еще по стенам были развешаны двенадцать детишек, шесть парней и десять молоденьких девушек.
Что-то во всей этой картине было не так. Сначала я подумал, что меня сбивают с толку слишком розовые, живые лица, но, поразмыслив, решил, что не только вид необычный у этих трупов. Но что еще?
Огромная ванна - понятно, трупы мыть. Раковина у стены - тоже не лишняя. Рядом с ней - голубой хирургический столик с набором шприцев самых невероятных размеров. Но и столик вписывался в моргоподобную обстановку. Не было ножей и топоров. Значит, трупы не разделывают. Это успокаивало, но не радовало. Рядом со мной ничего острого, обо что можно перерезать толстенные веревки на руках.
В проеме скрипнувшей двери появилась скульпторша в заляпанном комбинезоне:
- Любуешься, крысак? Ты из каких будешь - из топтунов или следаков? Ментом от тебя за версту воняет. Хотя - теперь разницы для тебя нет. Дискоболом тебя сделаю - мышца у тебя дюже рельефная! Будешь колесо от телеги метать. Гы-гы-гы. Сейчас я и тебе место освобожу.
Ответить ей очень хотелось, но мешал кляп из моих носков. Ответил глазами, метнув пару злобных молний. Эта кобра только ухмыльнулась.
Она легко сняла со стены белокурых сестер и за косы потащила их к выходу. Я обреченно посмотрел на окровавленный крюк и непроизвольно сглотнул. Да, именно за подбородки развешивала трупы эта мадам. Когда она проходила мимо, пахнуло запахом какого-то лекарства.
И тут до меня дошло! В кладовке не было трупного запаха! Вот что самое необычное здесь. Я должен был бы задыхаться от вони, а на самом деле - только запах влажных цементных стен.
Справа у стены стояли две пластиковые емкости с корявой надписью "Гипсон". Это что? Так хозяйка помечает свои вещи, чтобы не скуздили? Вряд ли. К такой ведьме добровольно даже умирающий с голоду вор не полезет. Себе дороже.
Тогда получается, что надпись определяет содержимое. Я заерзал на стуле, так захотелось проверить свое "гениальное" предположение. На любом пузырьке пишут, что в нем находится.
Но в этих емкостях должно быть нечто необычное, если скульпторша даже псевдоним себе соорудила из этого названия.
И еще мне ужасно хотелось увидеть свою судьбу - подглядеть в глазок двери, что это чудовище делает со стройными телами сестер. Основное я уже понял - трупы Гипсон использует для создания своих скульптурных композиций. Но вот как? Вернее всего делает слепки, а потом отливает фигуры. Таланта лепить нет, вот и наладила трупный бизнес, - природа за нее вылепила изящных сестер Барби.
Как же эта уродина делает свои скульптурные композиции? Надо добраться до двери. Как? А если допрыгать до дверей на стуле? Нет, там три высокие ступеньки. А до чего я могу допрыгать? Только до восьмерки гребцов Как разрезать толстые веревки на руках и ногах? Кстати, изрядно мне надоевшие.
Я перебрал все способы освобождения от пут, которым нас учили в спецшколе. Огонь? Тут даже газовой плиты нет. Вода? Размочить веревки? Нет, они из синтетики. Осталось погудеть в медные трубы, чтобы остаться в памяти моего начальства героем.
Слово "погудеть" вызвало в голове образ раскрашенного индейца племени юмба-мумба с кровавым черепом на копье из учебника криминологии. Почему? Кровь! Самая скользкая жидкость! Индейцы растирали до крови кожу и освобождались от пут.
Проклятые дикари! Не могли придумать более безболезненный способ. Я с жалостью глянул на толстые путы на ногах. А ведь это хорошо! Что толстые. Сразу чувствуется работа дилетанта. Любую веревку можно сплюснуть, а чем она толще, тем больше будет дыра. А если еще и кровью смазать... Решил тереть левое запястье. Правая рука мне еще пригодится.
Со скрежетом зубовным освободив руки, вынул наполовину разжеванный кляп и освободил грудь от пут. Теперь можно наклониться к ногам. Все. Первым делом кинулся к пластиковым бутылям.
Пахнет тем же лекарством, что и от трупов. Вывод? Это что-то вроде формалина, да и запах похожий. Значит, этот гипсон бальзамирует трупы. Мне это не надо, хочу еще немного повонять на этом свете. Обе бутыли вылил в раковину, прополоскал и налил чистой воды. От воды мне никогда плохо не было.
Прильнул к замочной скважине. Так и есть! Мадам Гипсон на стальном каркасе сооружала из сестер Барби скульптуру в виде голых целующихся лесбиянок. Чем-то липким приклеила их ноги к мраморному постаменту, а потом стала обкалывать огромным шприцем фигурки, набирая жидкость из знакомой мне бутыли. Закончив, отошла в сторону полюбоваться. Я ждал, когда и как она будет делать слепки для отливки.
Но не дождался. Подвинув ногой ведро с какой-то вязкой белой краской, скульпторша кистью стала мазать стройные фигурки, превращая их в гипсовые статуи. И тут меня треснуло по башке! Она продает не гипсовые отливки. Она продает загипсованные трупы! Вот почему это жидкость названа "Гипсон". Зелье мумифицирует человеческое тело, придавая ему твердость камня и останавливая навечно гниение. Камни-то не разлагаются. Теперь понятно, почему ее экспозиция называется "Натурпродукт". Хоть в этом она не обманывала покупателей выставки. Они имели за свои кровные самые настоящие, натуральные трупы.
Так вот о каком дискоболе она говорила! Из меня - статую! Никогда! Я нервно зашагал по трупной кладовке, обдумывая методы мщения. То мысленно рвал дьяволицу на мелкие куски, то делал из нее статую Бабы-Яги, обкалывая ее же дьявольским зельем.
Выбрал, как оружие, самый огромный шприц с иглой в полметра. Проколю змеюку насквозь, даже не засмеюсь ни разу! И тут услышал змеиное шипенье. Из-под хирургического столика в мою сторону неслось облако зеленоватого газа. Вдохнуть его я успел только один раз.
- Обманула, проклятая Баба-Яга, - пронеслось в угасающем сознании. Скрипа открывшейся двери через пять минут я уже не услышал.
- Черт, что это у него за грабли такие, никак не застывают. Как же колесо закрепить? - это было первое, что услышал после пробуждения. Слегка приоткрыл глаза. В щелочку увидел свои раскоряченные на постаменте мускулистые ноги и руку, в которую скульпторша пыталась всунуть колесо от телеги. Ага, это она из меня все-таки соорудила статую. Газ-то усыпил на время, а вот вода из бутыли не подействовала.
- Нет, надо в руки цементика еще накачать, - я попытался дернуться, но понял, что ноги уже приклеены, а торс, руки и ноги крепко привязаны к стальной станине, удерживающей меня в позе дискобола. Шевелились только пальцы, которые не хотели держать колесо, и оно падало. Пока я решал дилемму - ждать неизбежного или сопротивляться, эта кобра сунула огромный шприц в одну из трех бутылей, стоявших около моего постамента. И тут огромные мурашки бегом побежали по спине. Копец! Я хорошо помнил, что на моих двух бутылях с водой надпись была красная, а на этой - синяя! Что-то щелкнуло от перенапряжения в голове и я отключился.
- Ну, вот, другое дело! Красота! Да этого колесомета у меня с руками оторвут. Надо еще в ноги и живот подколоть цементика, чтобы мышца заиграла!
Так вот как она любовно называет свое зелье! Глаза у меня открылись ровно настолько, чтобы полюбоваться собственной мускулатурой на задубевших ногах и руках. Все тело было охвачено смертельным холодом. Сознание мутилось, видимо, гипсон потихоньку проникал и в голову. Стука умирающего сердца я не слышал. Мир вокруг медленно окутался непроницаемой холодной мглой.
- Черт, до чего похож! Не знал бы, что это статуя, так подумал, что с шефа лепили, да, Морза? Ишь, какой мышастый! - очнулся снова я уже на выставке.
В мутном тумане передо мной плавала пропитая морда Беджика рядом с моим программистом. Значит, ищут. Усиленно заморгал, чтобы подать сигнал, но ребята уже с восторгом поглаживали стоящих рядом со мной фигуристых лесбиянок.
Если бы они знали, что трогают...
|
|
|
|