 |
Просвирнов и Камасутра
Сашка после душа лежит голый, раскинувшись, на новенькой софе, покрытой розовой шелковой простыней. Он прислушивается к шуму в душевой кабинке, которую на новоселье припёр им брат Иван из районного хозмага.
- Наташ, ну скоро ты там? Всю красоту смоешь. Ты слышишь меня, Наташ? - Сашка вскочил с софы и выключил развесистую люстру, подаренную родителями жены. - Выходи, пора наш аэродром обкатывать.
Включив бра в изголовье софы, оглядел спальню придирчивым глазом - не слишком ли яркая лампочка? Сашка знал, что Наташка, нудная, упрямая, негибкая, противная училка, все равно выключит и бра, и даже ночник, но каждый раз перед сном включал свет. Очень он любил смотреть, как отвернувшаяся жена накидывает на себя невесомую прозрачную ночнушку. Чарующие плавные изгибы жирного тела просвечивались сквозь кисейную ткань, заставляя сбиваться с ритма сердце Сашки. Всего минута райского видения и щелчок выключателя, превращающего яркий сексуальный мираж в темный шорох невидимой ткани.
Этот щелчок всегда заставлял Сашка протянуть обе руки навстречу удивительно мягкому и теплому телу жены. Пальцами он изучил все эти сальные складки, ложбинки и холмики, каждый раз мечтая не только их ласкать, но и видеть. Наташка же была непреклонна.
- Ласкать ласкай, где хочешь, но только в темноте, - твердила она в их медовый месяц.
- Наташ, ну почему? - в сотый раз умолял её Сашка.
- Я тебе никакая не Наташка. Наташки на базаре семечками торгуют, а я уважаемая заслуженная учительница Рыжкова Наталья Станиславовна. Поэтому, Просвирнов, и не взяла твою поросячью фамилию. А насчет темноты в наших отношениях... Знаешь, дорогой, если ты узнаешь все мои тайны сегодня, чем мне удивлять тебя завтра? Короче, нет. Всего понемножку и всему своё время.
Сашка возмущенно сопел, пыхтел, но спорить со стервозной женой не решался. Он прекрасно помнил, как тяжело Наташка ему досталась. За рыжими лохмами распущенной школьной шалавы на прошлогодних вечеринках в очередь на танец выстраивались хлопцы всех трех полеводческих бригад, зная её безотказность. Притом Сашка часто оказывался в самом хвосте длинной очереди более развязных и ухватистых парней. Среди них он, бывший армейский замполит и дознаватель, выделялся разве что медвежьей неуклюжестью и неприличным для взрослого бугая детским фальцетом. До сих пор Сашка не мог понять, за какие такие достоинства выбрала его образованная, но распутная Наташка. Может, за выдающееся из фигуры свиное пузо и тройной подбородок? А может за солидный счет в банке, собранный на армейских взятках?
За год после свадьбы они смогли выстроить свой дом и с помощью слёзно выпрошенных у родни подарков немного его благоустроить.
- Ты что задумался, Просвирнов? Я тебе аппетит нагоняю своим видом? О жареном свадебном поросёночке вспомнил?- розовая после горячего душа, с отвислыми свиными складками на боках, завернутая в короткое вафельное полотенце, Наташка язвительно смотрела на мужа.
- Что это у тебя? - Сашка с трудом оторвал взгляд от полностью открытых до пупка жирных ног и пальцем ткнул в огромную книгу в руках жены.
- Взяла в школьной библиотеке из учительского фонда "Камасутру". Библиотекарша на недельку дала. Хочу тебе показать.
- Кама... что?
- Ну, это такая старинная книга из индийского эпоса. Ох, и темный же ты, Просвирнов, в половых вопросах.
- Мы в армии больше полевыми вопросами занимались, а половые решали с поварихами на "раз-два".
- Оно и видно. До сих пор в постели все делаешь на "раз и два", а потом храпишь, как боров.
- Ладно, это красоткам рыцари положены, а свинье положен боров. Давай, что ты там хотела показать? А почему показать? Обложку, что ли? Книги вроде читают, насколько я помню, а не смотрят.
- Эту, Просвирнов, смотрят.
- Картинки там, что ли? Так это детям.
- Ага, картинки, угадал. Но только совсем не детские, - Наташка присела на край софы и положила тяжеленную книгу мужу на голый живот.
Сашка тут же раскрыл её на первой странице. И, покраснев, быстро захлопнул.
- Ты что, Просвирнов?
- А ты что? Знаешь, что там нарисовано?
- Знаю. Сама все просмотрела, тебе вот решила показать.
- Зачем? Что это за порнуха?
- Вовсе не порнуха, а учебник для семейного секса.
- А что нам с тобой учить? У нас вроде всё получается.
- У тебя - да. А вот у меня...
- Что ты говоришь, Наташик? Ты же каждый раз после этого меня целуешь и говоришь, что тебе было хорошо.
- Говорила. Обманывала тебя. Каждый день одно и то же. Навалишься, слезешь и храпишь потом, довольный.
- Почему раньше не говорила? Скажи, что тебе не хватает?
- Просвирнов, ты знаешь, чем мы с тобой занимаемся ночью?
- Да, ребёночка строгаем.
- Вот именно. А мне хочется красивого секса.
- Чего?
- Ну, это такая любовная игра.
- Не понял. Мне что, по ночам с тобой в шашки в постели играть?
- Не в шашки, - тихо вздохнула Наташа. - В любовь.
- Так мы и так это... любимся.
- Да, любимся. Всегда в одной позе и под армейский марш "раз-два".
- А как надо? - ошеломленно спросил Сашка.
- Надо красиво и в разных позах, вот как в этой книжке.
Сашка опасливо открыл книгу.
- Поза номер семнадцать, - тихо пробормотал он и впился взглядом в сплетенные на рисунке тела, пытаясь понять, как это им удалось.- Наташ, так это же по-собачьи. Стыдно ведь собак копировать.
- Так, Просвирнов, хватит нудить, - Наташка решительно сняла полотенце и бросила на спинку стула. - Книга мне дана всего на семь дней. Знаешь, какая за ней очередь? С сегодняшнего дня мы должны перепробовать все шестьдесят четыре позы. Значит, за ночь получается десять поз.
- Сколько? - Сашка провел ладонью по внезапно вспотевшему лбу. - Десять раз я не потяну.
- Дурень! Не разов, а поз. Ты что решил, что в каждой позе надо кончать? Придурок, будем просто пробовать и выбирать то, что нам обоим понравится. Вот давай с семнадцатой страницы и начнем.
- А если я это... Наташ, не стерплю до десятой позы?
- Ничего. Отдохнешь, и потопаем дальше. Вот, я вижу к этой позиции ты уже готов.
Сашка во все глаза смотрел на потное тело Наташки, устраивающейся на софе на четвереньки. Он сел сзади и тихо застонал, впервые увидев такой роскошный вид свиного окорока сзади с расставленными копытами.
Отдыхать ему пришлось уже после первой испытанной позиции.
- А теперь вот эту давай позу, "шестьдесят девять" называется. Только, чур, я сверху, - с кривой усмешкой сказала довольная процессом обучения Наташка.
- Ну, это просто, - пробормотал Сашка, укладываясь на спину и обнимая жену за жирные окорока.
Несколько минут в комнате стояла тишина, изредка прерываемая странными хлюпающими звуками.
- Наташ, тебе хорошо? - раздался тихий голос Сашки.
- Просвирнов, не приставай, видишь, у меня рот занят.
- Нет, нет, продолжай. Это я просто так спросил, чтобы язык с непривычки отдохнул.
Вскоре хлюпающие звуки переросли в стоны и крики.
Процесс обучения кабана свинским позам совокупления проходил успешно.
|  |
